Заметки об Афоне
Келия старца Паисия Святогорца
В нашей семье очень почитается старец Паисий Святогорец. Даже нашего новорожденного сына мы назвали в честь отца Паисия (его мирским именем – Арсений).
Много раз мы молились о чем-то отцу Паисию, и он откликался, приходил на помощь.
Поэтому неудивительно, что, собираясь на Афон, я мечтал побывать в келье отца Паисия. В первое мое посещение Афона это не удалось. Второй раз, молитвами приснопамятного старца, который скоро будет прославлен в лике святых, мне удалось это сделать.
Сегодня расскажу немного об этом нашем паломничестве к келии отца Паисия.
Старец Паисий.
Указатель дороги на келью.
Дорога была очень красивой. Во время пути мы старались не отвлекаться, а молиться.
Последний подъем по каменным ступенькам, и...
...мы у ограды. Сейчас мы позвоним в звонок, и к нам выйдет монах, живущий теперь в келье отца Паисия. Вы, наверное, знаете, что после смерти монаха его келью отдают другому.
В ожидании нового хозяина, который впустит нас в келью отца Паисия, мы угощались лукумом, заботливо поставленным здесь для паломников.
Отец Паисий всегда угощал паломников. В память об этом у его домика всегда стоит полная коробка этого лакомства.
Огородик, на котором отец Паисий выращивал овощи, коими и питался.
У входа в келию стоит скамейка, на которой старец принимал гостей. Рядом – деревянные чурбаны. На них рассаживались паломники, чтобы послушать наставления старца.
Входим в келью. Направо – вход в маленький храмик, вернее часовню, в которой отец Паисий молился. Налево (там, где висит фотография отца Паисия) – его комнатка. Но сейчас там живет другой монах, и он нас туда не пустил. И себя попросил не фотографировать.
Проходим направо, в храм.
Крайняя стасидия (монашеское кресло), в котором всегда во время богослужения сидел отец Паисий. Это его молитвенное место.
Покидая келью, садимся на те скамейки, на которых сидел старец и его гости.
По пути в аэропорт Салоник мы посетили и пригород, местечко Суроти, где под конец своей жизни старец основал женский монастырь. Вот главный храм обители.
Чтимая икона храма, под которой мощи преп. Арсения Каппадокийского, одного из любимых святых отца Паисия. Сам отец Паисий был назван в честь преп. Арсения, а впоследствии написал о св. Арсении книгу.
Послужили панихиду на могилке почитаемого старца и простились с этими дивными местами.
Все труды старца Паисия очень интересны и полезны. Кроме целого ряда книг его писем, жизнеописания, каких-то рассказов о старце, существует собрание сочинений, состоящее сейчас в русском переводе из 5 томов.
Кроме всего прочего, рекомендую прекрасное житие старца, составленное его учеником, иеромонахом Исааком.
Сегодня я приведу несколько небольших фрагментов из этого жития:
«И бе в пустыни искушаемь...»
Однажды, сидя на скале, на краю глубокой пропасти, Старец занимался рукоделием, творя Иисусову молитву. Внезапно ему явился диавол и сказал:
«Прыгай вниз, Паисий. Обещаю, что ты останешься цел и невредим». Старец невозмутимо продолжал творить молитву и заниматься рукоделием. Он оставил диавола без внимания. Но лукавый подзадоривал его броситься в пропасть, повторяя свое «обещание». Эти «уговоры» не прекращались около полутора часов.
Наконец, Старец взял в руки камень и швырнул его в пропасть, говоря диаволу: «Ну ладно, так уж и быть, я успокою твой помысел». Диавол, потерпев неудачу сбросить Старца в пропасть, сказал ему, якобы с восхищением: «Вот это да, такого ответа мне не дал даже Христос! Ты ответил лучше». — «Христос — это Бог, — сказал Старец. — Он не такой, как я, клоун. Иди за мною, сатана».
Так, имея в себе Божественную Благодать, Старец избежал первого искушения — броситься в пропасть и разбиться о скалы. Кроме этого, он избежал и более глубокой пропасти — гордыни, — не приняв диавольской похвалы, которая побуждала его возомнить себя выше Христа.
* * *
У себя в аскетирии Старец имел старый будильник, который надо было покачать, для того чтобы он ходил. Однажды, когда Старец по привычке раскачивал будильник, желая дать ему ход, лукавый стал внушать ему следующие помыслы: «Если бы ты был женат, то сейчас укачивал так своего малыша». О таких вещах Старец не думал никогда в жизни — даже будучи мирянином. Его реакция была молниеносной. Без задержки, он со всей силы запустил будильником в скалу напротив, находившуюся метрах в трех от него. Будильник должен был разлететься на мелкие кусочки, но, не долетев до скалы сантиметров десять, он вдруг резко остановился, медленно опустился вниз, ровно встал и затикал: тик-так, тик-так... «Ах ты, диавол!» — воскликнул Старец, видя в этом бесовскую энергию. Он взял камень и прихлопнул будильник сверху.
Самым замечательным в этом событии была немедленная реакция пустынника на диавольское искушение. Он ничуть не замедлил в приражении помысла, не стал с ним собеседовать, не стал ему отвечать, но воспротивился молниеносно.
* * *
Старец рассказывал и следующее: «Однажды ночью я спускался по тропинке, на которой были ступеньки. Моя зажигалка барахлила. Я щелкал ей, стараясь разглядеть, куда мне ступать. Вдруг я вижу перед собой руку, держащую светильник, который освещал и тропинку, и всю местность вокруг. Я тут же закрыл глаза, отвернулся от этого света и сказал диаволу: "Не нужен мне твой свет"». Старец сказал так, потому что знал: тот, кто дает ему такой ложный свет, — это диавол.
Как-то раз один из монахов — духовное чадо Старца — пришел в каливу Честного Креста. Старец находился во дворе каливы и без остановки от сердца повторял: «Слава Тебе, Боже». Он повторял эти слова снова и снова и вдруг, обратившись к пришедшему монаху, произнес: «Так вот человек и приходит в негодность — в добром смысле этого слова». — «Какой человек, Геронда?» — «Я тихо-мирно сидел у себя в келье, а она пришла и вывела меня из равновесия. Да, хорошо они живут там, наверху». — «Геронда, Вы о чем?» — «Я расскажу тебе, но только никому об этом не говори».
И Старец рассказал следующее: «Недавно я выезжал в мир по одному вопросу, касающемуся Церкви, и снова вернулся на Афон. Во вторник, около десяти часов утра, я был в келье и читал Часы. Вдруг я услышал стук в дверь и женский голос:"Молитвами святых отец наших..."
"Откуда на Святой Горе женщина?" — изумился я, но одновременно почувствовал в сердце некую Божественную сладость. Спрашиваю: "Кто там?" — слышу в ответ: "Евфимия". — "Какая еще Евфимия? — подумал я. — Неужели какая-нибудь сумасшедшая переоделась в мужскую одежду и пробралась на Афон? И что мне теперь делать?" А она опять стучит. Я снова спрашиваю: "Кто там?" — и она снова отвечает: "Евфимия". Я не знаю, что делать, и дверь не открываю. А когда она постучала в третий раз, дверь открылась сама, хотя изнутри была закрыта на задвижку. Я услышал в коридоре шаги, выскочил из кельи и увидел перед собой женщину в платке, похожем на шаль. Рядом с ней стоял некто, похожий на евангелиста Луку, — но он вдруг куда-то исчез. Женщина излучала свет, и поэтому я был уверен, что это явление не от лукавого. Однако, несмотря на это, я спросил ее: "Кто ты такая?" — "Мученица Евфимия", — ответила она. "Если, — говорю, — ты мученица Евфимия, то пойдем, поклонимся Святой Троице. Что буду делать я, повторяй за мной и ты". Я вошел в храм и положил земной поклон со словами:"Во Имя Отца". Она повторила эти слова и тоже сделала земной поклон. "И Сына", — сказал я."И Сына", — повторила она тоненьким голоском. "Говори громче, — сказал я, — чтобы я слышал", и она повторила эти слова громче.
Я стоял в церкви, а она — в коридоре. И поклоны она делала не в сторону храма, а в сторону моей кельи. Сперва я удивился, но потом вспомнил, что над входом в келью у меня висела маленькая, наклеенная на дощечку бумажная иконка Святой Троицы. Когда мы поклонились в третий раз со словами:"И Святаго Духа", я сказал: "Сейчас я тебе тоже поклонюсь". Я поклонился ей и поцеловал ей ноги и кончик носа, подумав, что целовать ее в лицо будет бесстыдством.
После этого Святая села на скамеечку. А я — на сундучок, и она разрешила один мучивший меня церковный вопрос.
Потом она рассказала мне о своей жизни. Я знал, что в Церкви есть святая по имени Евфимия, но Жития ее не помнил. Когда она рассказывала мне о своих мучениях за Христа, я не просто слышал, но как бы видел, переживал эти мучения. Мною овладел трепет, ужас! О, что за мучения она пережила!..
"Как же ты выдержала такие муки?" — спросил я ее. "Если бы я знала о том, в какой славе пребывают Святые, то сделала бы все возможное, чтобы подвергнуться еще большим мукам", — ответила она.
После этого события я три дня не мог ничего делать: я просто скакал от радости и непрестанно славословил Бога. Ни есть не мог, ничего, ничего... только славословие — без остановки».
В одном из писем Старец говорит: «Во всю мою жизнь я не смогу оплатить свой великий долг перед святой Евфимией, которая — будучи мне незнакомой и не имея передо мной никаких обязательств — оказала мне эту великую честь...»
Рассказывая об этом событии, Старец со смирением добавлял: «Святая Евфимия явилась мне не потому, что я был этого достоин, но потому, что в то время меня беспокоил один вопрос, связанный с положением Церкви. А кроме этого, были еще две причины».
Старец был поражен тем, что «Святая — такая хрупкая, слабенькая — и как она только выдержала страшные муки? Ладно, если бы она была женщина крупная, сильная... А то ведь — в чем только душа держалась».
Находясь в состоянии такой райской радости, Старец составил в честь святой Евфимии стихиру (на подобен: «Киими похвальными венцы...»): «Киими похвальными песни, восхвалим Евфимию, снизшедшую свыше и посетившую живущаго монаха окаяннаго на Капсале. Трижды в двери паки его постучавши, четвертая сами отворишася чудесне, и вошедши с небесною славою, Христова Мученица, поклонишася вкупе Троице Святей». И эксапостиларий (на подобен:«Учеником сошедшеся...»): «Великомученице славная Христова Евфимия, люблю тебя зело-зело, после Святой Панагии...» Конечно же, Старец составил эти стихиры не для литургического пользования. Он даже не пел их при посторонних.
Несмотря на свое нежелание выезжать в мир, Старец, нарушив свои правила, вновь поехал в Суроти и, рассказав о случившемся сестрам, сделал их причастницами своей небесной радости. С помощью и под руководством Старца сестры написали икону святой Евфимии в том виде, как она ему явилась.
На куске стали Старец собственноручно выгравировал икону святой Евфимии и с помощью этой матрицы делал деревянные иконки, которые раздавал паломникам в ее честь. При гравировке матрицы Старцу никак не удавались пальцы на левой руке Святой. «Я замучился, вырезая ее руку, — рассказывал Старец, — но потом включил в работу добрый помысел: "Может быть, это мне за то, что и я ее, бедную, замучил своими "проверками"».
В Минее, под 27-м февраля, Старец подписал: Святая Евфимия!!!»
* * *
Старец говорил: «Больше всего диавол не хочет, чтобы мы молились. Видя, что кто-то молится, диавол — если не может ему помешать — старается, по крайней мере, увлечь человека в фантазии или помыслы. Если диаволу не удается и это, то он даже является молящемуся сам. Он делает это только и только для того, чтобы возмутить тебя и хоть немножко вывести тебя из состояния молитвы. Помню, однажды я молился во дворе каливы Честного Креста, рядом с могилкой батюшки Тихона. Я читал Славословие и совершал земные поклоны. Когда я дошел до слов "восвете Твоем узрим свет", внезапно за моей спиной разлился сильный свет, как от прожектора, который осветил все вокруг. Он "добивал" даже до побережья Калягры. Поняв, что этот свет бесовский, я, не обращая на него никакого внимания и не возмутившись, продолжил молитву.
Тогда, увидев, что возмутить меня с помощью "света" не получилось, диавол придумал другую штуку. Внезапно слева, в нескольких метрах от меня, появились два бесенка — вот такусенькие — ростом метра в полтора и начали "баловаться", шлепая друг друга в ладоши и пинаясь ногами. Кино да и только! Ну тут уж я не мог удержаться от смеха. Видишь, что придумал диавол? Видит, что я не обращаю внимания на его "свет" — так на тебе, — прислал мне этих бесенят».
* * *
Однажды ночью, когда Старец спал, он почувствовал, как кто-то толкает его и говорит: «Вставай на свое монашеское правило — ты проспал». — «Кто же это меня толкает в такой час?» — подумал Старец сквозь сон. Проснувшись, открыв глаза, он увидел возле себя диавола. «А, это ты...» — сказал Старец и, выражая презрение к диаволу, спокойно повернулся на другой бок. Однако искуситель не мог угомониться и продолжал свое: «Да, но ведь ты проспал, тебе надо совершать твое правило!» — «Я сам знаю, когда мне совершать мое правило, — ответил Старец. — Не тебе распоряжаться моей молитвой».
Книга «Житие старца Паисия» на нашем сайте, из которой я взял вышеприведенные истории.
Келия старца Паисия Святогорца
В нашей семье очень почитается старец Паисий Святогорец. Даже нашего новорожденного сына мы назвали в честь отца Паисия (его мирским именем – Арсений).
Много раз мы молились о чем-то отцу Паисию, и он откликался, приходил на помощь.
Поэтому неудивительно, что, собираясь на Афон, я мечтал побывать в келье отца Паисия. В первое мое посещение Афона это не удалось. Второй раз, молитвами приснопамятного старца, который скоро будет прославлен в лике святых, мне удалось это сделать.
Сегодня расскажу немного об этом нашем паломничестве к келии отца Паисия.
Старец Паисий.
Указатель дороги на келью.
Дорога была очень красивой. Во время пути мы старались не отвлекаться, а молиться.
Последний подъем по каменным ступенькам, и...
...мы у ограды. Сейчас мы позвоним в звонок, и к нам выйдет монах, живущий теперь в келье отца Паисия. Вы, наверное, знаете, что после смерти монаха его келью отдают другому.
В ожидании нового хозяина, который впустит нас в келью отца Паисия, мы угощались лукумом, заботливо поставленным здесь для паломников.
Отец Паисий всегда угощал паломников. В память об этом у его домика всегда стоит полная коробка этого лакомства.
Огородик, на котором отец Паисий выращивал овощи, коими и питался.
У входа в келию стоит скамейка, на которой старец принимал гостей. Рядом – деревянные чурбаны. На них рассаживались паломники, чтобы послушать наставления старца.
Входим в келью. Направо – вход в маленький храмик, вернее часовню, в которой отец Паисий молился. Налево (там, где висит фотография отца Паисия) – его комнатка. Но сейчас там живет другой монах, и он нас туда не пустил. И себя попросил не фотографировать.
Проходим направо, в храм.
Крайняя стасидия (монашеское кресло), в котором всегда во время богослужения сидел отец Паисий. Это его молитвенное место.
Покидая келью, садимся на те скамейки, на которых сидел старец и его гости.
По пути в аэропорт Салоник мы посетили и пригород, местечко Суроти, где под конец своей жизни старец основал женский монастырь. Вот главный храм обители.
Чтимая икона храма, под которой мощи преп. Арсения Каппадокийского, одного из любимых святых отца Паисия. Сам отец Паисий был назван в честь преп. Арсения, а впоследствии написал о св. Арсении книгу.
Послужили панихиду на могилке почитаемого старца и простились с этими дивными местами.
Все труды старца Паисия очень интересны и полезны. Кроме целого ряда книг его писем, жизнеописания, каких-то рассказов о старце, существует собрание сочинений, состоящее сейчас в русском переводе из 5 томов.
Кроме всего прочего, рекомендую прекрасное житие старца, составленное его учеником, иеромонахом Исааком.
Сегодня я приведу несколько небольших фрагментов из этого жития:
«И бе в пустыни искушаемь...»
Однажды, сидя на скале, на краю глубокой пропасти, Старец занимался рукоделием, творя Иисусову молитву. Внезапно ему явился диавол и сказал:
«Прыгай вниз, Паисий. Обещаю, что ты останешься цел и невредим». Старец невозмутимо продолжал творить молитву и заниматься рукоделием. Он оставил диавола без внимания. Но лукавый подзадоривал его броситься в пропасть, повторяя свое «обещание». Эти «уговоры» не прекращались около полутора часов.
Наконец, Старец взял в руки камень и швырнул его в пропасть, говоря диаволу: «Ну ладно, так уж и быть, я успокою твой помысел». Диавол, потерпев неудачу сбросить Старца в пропасть, сказал ему, якобы с восхищением: «Вот это да, такого ответа мне не дал даже Христос! Ты ответил лучше». — «Христос — это Бог, — сказал Старец. — Он не такой, как я, клоун. Иди за мною, сатана».
Так, имея в себе Божественную Благодать, Старец избежал первого искушения — броситься в пропасть и разбиться о скалы. Кроме этого, он избежал и более глубокой пропасти — гордыни, — не приняв диавольской похвалы, которая побуждала его возомнить себя выше Христа.
* * *
У себя в аскетирии Старец имел старый будильник, который надо было покачать, для того чтобы он ходил. Однажды, когда Старец по привычке раскачивал будильник, желая дать ему ход, лукавый стал внушать ему следующие помыслы: «Если бы ты был женат, то сейчас укачивал так своего малыша». О таких вещах Старец не думал никогда в жизни — даже будучи мирянином. Его реакция была молниеносной. Без задержки, он со всей силы запустил будильником в скалу напротив, находившуюся метрах в трех от него. Будильник должен был разлететься на мелкие кусочки, но, не долетев до скалы сантиметров десять, он вдруг резко остановился, медленно опустился вниз, ровно встал и затикал: тик-так, тик-так... «Ах ты, диавол!» — воскликнул Старец, видя в этом бесовскую энергию. Он взял камень и прихлопнул будильник сверху.
Самым замечательным в этом событии была немедленная реакция пустынника на диавольское искушение. Он ничуть не замедлил в приражении помысла, не стал с ним собеседовать, не стал ему отвечать, но воспротивился молниеносно.
* * *
Старец рассказывал и следующее: «Однажды ночью я спускался по тропинке, на которой были ступеньки. Моя зажигалка барахлила. Я щелкал ей, стараясь разглядеть, куда мне ступать. Вдруг я вижу перед собой руку, держащую светильник, который освещал и тропинку, и всю местность вокруг. Я тут же закрыл глаза, отвернулся от этого света и сказал диаволу: "Не нужен мне твой свет"». Старец сказал так, потому что знал: тот, кто дает ему такой ложный свет, — это диавол.
Как-то раз один из монахов — духовное чадо Старца — пришел в каливу Честного Креста. Старец находился во дворе каливы и без остановки от сердца повторял: «Слава Тебе, Боже». Он повторял эти слова снова и снова и вдруг, обратившись к пришедшему монаху, произнес: «Так вот человек и приходит в негодность — в добром смысле этого слова». — «Какой человек, Геронда?» — «Я тихо-мирно сидел у себя в келье, а она пришла и вывела меня из равновесия. Да, хорошо они живут там, наверху». — «Геронда, Вы о чем?» — «Я расскажу тебе, но только никому об этом не говори».
И Старец рассказал следующее: «Недавно я выезжал в мир по одному вопросу, касающемуся Церкви, и снова вернулся на Афон. Во вторник, около десяти часов утра, я был в келье и читал Часы. Вдруг я услышал стук в дверь и женский голос:"Молитвами святых отец наших..."
"Откуда на Святой Горе женщина?" — изумился я, но одновременно почувствовал в сердце некую Божественную сладость. Спрашиваю: "Кто там?" — слышу в ответ: "Евфимия". — "Какая еще Евфимия? — подумал я. — Неужели какая-нибудь сумасшедшая переоделась в мужскую одежду и пробралась на Афон? И что мне теперь делать?" А она опять стучит. Я снова спрашиваю: "Кто там?" — и она снова отвечает: "Евфимия". Я не знаю, что делать, и дверь не открываю. А когда она постучала в третий раз, дверь открылась сама, хотя изнутри была закрыта на задвижку. Я услышал в коридоре шаги, выскочил из кельи и увидел перед собой женщину в платке, похожем на шаль. Рядом с ней стоял некто, похожий на евангелиста Луку, — но он вдруг куда-то исчез. Женщина излучала свет, и поэтому я был уверен, что это явление не от лукавого. Однако, несмотря на это, я спросил ее: "Кто ты такая?" — "Мученица Евфимия", — ответила она. "Если, — говорю, — ты мученица Евфимия, то пойдем, поклонимся Святой Троице. Что буду делать я, повторяй за мной и ты". Я вошел в храм и положил земной поклон со словами:"Во Имя Отца". Она повторила эти слова и тоже сделала земной поклон. "И Сына", — сказал я."И Сына", — повторила она тоненьким голоском. "Говори громче, — сказал я, — чтобы я слышал", и она повторила эти слова громче.
Я стоял в церкви, а она — в коридоре. И поклоны она делала не в сторону храма, а в сторону моей кельи. Сперва я удивился, но потом вспомнил, что над входом в келью у меня висела маленькая, наклеенная на дощечку бумажная иконка Святой Троицы. Когда мы поклонились в третий раз со словами:"И Святаго Духа", я сказал: "Сейчас я тебе тоже поклонюсь". Я поклонился ей и поцеловал ей ноги и кончик носа, подумав, что целовать ее в лицо будет бесстыдством.
После этого Святая села на скамеечку. А я — на сундучок, и она разрешила один мучивший меня церковный вопрос.
Потом она рассказала мне о своей жизни. Я знал, что в Церкви есть святая по имени Евфимия, но Жития ее не помнил. Когда она рассказывала мне о своих мучениях за Христа, я не просто слышал, но как бы видел, переживал эти мучения. Мною овладел трепет, ужас! О, что за мучения она пережила!..
"Как же ты выдержала такие муки?" — спросил я ее. "Если бы я знала о том, в какой славе пребывают Святые, то сделала бы все возможное, чтобы подвергнуться еще большим мукам", — ответила она.
После этого события я три дня не мог ничего делать: я просто скакал от радости и непрестанно славословил Бога. Ни есть не мог, ничего, ничего... только славословие — без остановки».
В одном из писем Старец говорит: «Во всю мою жизнь я не смогу оплатить свой великий долг перед святой Евфимией, которая — будучи мне незнакомой и не имея передо мной никаких обязательств — оказала мне эту великую честь...»
Рассказывая об этом событии, Старец со смирением добавлял: «Святая Евфимия явилась мне не потому, что я был этого достоин, но потому, что в то время меня беспокоил один вопрос, связанный с положением Церкви. А кроме этого, были еще две причины».
Старец был поражен тем, что «Святая — такая хрупкая, слабенькая — и как она только выдержала страшные муки? Ладно, если бы она была женщина крупная, сильная... А то ведь — в чем только душа держалась».
Находясь в состоянии такой райской радости, Старец составил в честь святой Евфимии стихиру (на подобен: «Киими похвальными венцы...»): «Киими похвальными песни, восхвалим Евфимию, снизшедшую свыше и посетившую живущаго монаха окаяннаго на Капсале. Трижды в двери паки его постучавши, четвертая сами отворишася чудесне, и вошедши с небесною славою, Христова Мученица, поклонишася вкупе Троице Святей». И эксапостиларий (на подобен:«Учеником сошедшеся...»): «Великомученице славная Христова Евфимия, люблю тебя зело-зело, после Святой Панагии...» Конечно же, Старец составил эти стихиры не для литургического пользования. Он даже не пел их при посторонних.
Несмотря на свое нежелание выезжать в мир, Старец, нарушив свои правила, вновь поехал в Суроти и, рассказав о случившемся сестрам, сделал их причастницами своей небесной радости. С помощью и под руководством Старца сестры написали икону святой Евфимии в том виде, как она ему явилась.
На куске стали Старец собственноручно выгравировал икону святой Евфимии и с помощью этой матрицы делал деревянные иконки, которые раздавал паломникам в ее честь. При гравировке матрицы Старцу никак не удавались пальцы на левой руке Святой. «Я замучился, вырезая ее руку, — рассказывал Старец, — но потом включил в работу добрый помысел: "Может быть, это мне за то, что и я ее, бедную, замучил своими "проверками"».
В Минее, под 27-м февраля, Старец подписал: Святая Евфимия!!!»
* * *
Старец говорил: «Больше всего диавол не хочет, чтобы мы молились. Видя, что кто-то молится, диавол — если не может ему помешать — старается, по крайней мере, увлечь человека в фантазии или помыслы. Если диаволу не удается и это, то он даже является молящемуся сам. Он делает это только и только для того, чтобы возмутить тебя и хоть немножко вывести тебя из состояния молитвы. Помню, однажды я молился во дворе каливы Честного Креста, рядом с могилкой батюшки Тихона. Я читал Славословие и совершал земные поклоны. Когда я дошел до слов "восвете Твоем узрим свет", внезапно за моей спиной разлился сильный свет, как от прожектора, который осветил все вокруг. Он "добивал" даже до побережья Калягры. Поняв, что этот свет бесовский, я, не обращая на него никакого внимания и не возмутившись, продолжил молитву.
Тогда, увидев, что возмутить меня с помощью "света" не получилось, диавол придумал другую штуку. Внезапно слева, в нескольких метрах от меня, появились два бесенка — вот такусенькие — ростом метра в полтора и начали "баловаться", шлепая друг друга в ладоши и пинаясь ногами. Кино да и только! Ну тут уж я не мог удержаться от смеха. Видишь, что придумал диавол? Видит, что я не обращаю внимания на его "свет" — так на тебе, — прислал мне этих бесенят».
* * *
Однажды ночью, когда Старец спал, он почувствовал, как кто-то толкает его и говорит: «Вставай на свое монашеское правило — ты проспал». — «Кто же это меня толкает в такой час?» — подумал Старец сквозь сон. Проснувшись, открыв глаза, он увидел возле себя диавола. «А, это ты...» — сказал Старец и, выражая презрение к диаволу, спокойно повернулся на другой бок. Однако искуситель не мог угомониться и продолжал свое: «Да, но ведь ты проспал, тебе надо совершать твое правило!» — «Я сам знаю, когда мне совершать мое правило, — ответил Старец. — Не тебе распоряжаться моей молитвой».
Книга «Житие старца Паисия» на нашем сайте, из которой я взял вышеприведенные истории.
- Перейти к следующей записи Об Афоне: Старцы 1
- Перейти к предыдущей записи Об Афоне: Оригинальные сувениры
