Персональное число, риск ограничения человеческой свободы и личной жизни и Джордж Оруэлл
Никогда в истории греческого государства гражданин не выбирал номера, имеющие отношение к его идентификации. Почему именно сейчас ?
В современной и новейшей истории человечества, и особенно в случаях военнопленных или заключенных в концентрационных лагерях или тюрьмах, наблюдается феномен нумерации
людей . То есть человек идентифицируется не по имени и фамилии, которые у него и так есть, а по уникальному номеру, который превосходит его имя. Мне вспоминается работа Элиаса Венезиса «
Число 31328» с подзаголовком
«Книга рабства» . Этот номер также составлял личность автора в печально известных трудовых батальонах (амеле табурлари) на Востоке. Несколько лет спустя, в концентрационных лагерях евреев, созданных нацистами, таких как лагерь Освенцим, наблюдается феномен использования нацистами номеров вместо имен заключенных, чтобы лучше контролировать их. В частности, когда заключенные прибывали в концентрационный лагерь, им присваивали уникальный номер, заменявший их имя. В новой тюремной системе номера использовались для идентификации заключенных и лучшего контроля за ними.
Подводя итог, можно сказать, что использование числа, заменяющего имя человека или превосходящего его по значимости, в ряде случаев в истории человечества было связано с авторитарными режимами и социальным контролем, а также служило инструментом слежки и, как следствие, унижения человеческого достоинства. Это неоспоримая историческая реальность. И здесь благонамеренный читатель резонно задастся вопросом: как личное число связано с историческим прецедентом? Действительно, на первый взгляд, всё вышеперечисленное связано с разными историческими периодами и разными обстоятельствами.
Однако оцифровка человека и замена его индивидуальной личности уникальным номером не соответствует условиям демократии и свободы, поскольку оцифровка электронных данных граждан в единый номер приводит к абсолютному электронному контролю. А человек, находящийся под абсолютным контролем, не свободен и никогда не сможет быть свободным. Ведь персональный номер может быть в будущем связан с системой социального кредита (известной как система социального кредита, существующая в других странах), а чрезмерная концентрация информации в руках государства или частных организаций может привести в ближайшем будущем, повторяю, в ближайшем будущем, к рискам для частной жизни граждан и к явлениям злоупотребления властью и абсолютного контроля.
Хочу подчеркнуть, что я выступаю за использование технологий, если они облегчают жизнь людей. В конце концов, я преподаю, помимо прочего, в аспирантуре по использованию информационно-коммуникационных технологий в образовании. Однако я выступаю против технологий, которые могут привести к цифровому контролю и, как следствие, к ограничению человеческой свободы.
В частности, практически неоспоримо, что оцифровка всех персональных данных в один номер не обеспечивает достаточных гарантий безопасности данных граждан в случае электронного взлома. Персональный номер может показаться практичным, но по сути это
универсальный идентификационный номер , связывающий персональные данные с любым государственным или частным субъектом. Это создаёт риски для
конфиденциальности и
свободы граждан. После того, как все данные собраны в единой базе данных, любое нарушение безопасности может означать
полную уязвимость граждан , в то время как в других странах такие номера превратились в инструменты
мониторинга или
контроля за жизнью граждан.
В чём же разница между номерами, которые мы используем в повседневной жизни, и персональным идентификационным номером? Разница огромна . Проще говоря, это не одно и то же. В течение многих десятилетий номер использовался для нашего удостоверения личности сотрудника полиции (ID). В последние годы мы используем номера как для нашего налогового регистрационного номера (AFM), так и для нашего номера регистрации социального страхования (AMKA), и я думаю, что мы могли бы вполне использовать возможности технологий в нашей повседневной жизни. Однако уникальный персональный номер заменит вышеуказанные номера в ближайшем будущем, в то время как
на самом деле нет абсолютно никаких оснований для этой замены и для объединения всей нашей информации в один номер, который, по сути, будет указан на новом цифровом удостоверении личности. Предполагается, что его использование облегчит взаимодействие государства с гражданами и сократит бюрократию. Однако теперь эти операции также осуществляются через TIN и AMKA, причем с большей безопасностью, чем персональный номер. И чтобы быть более ясным:
не имея одного личного номера ,
а разных, которые не являются единственным номером, но относятся к аспектам нашей жизни, мы достигаем рассеивания риска в случае утечки наших данных . Как утверждал Гиппократ, «
Безопасность - это предвидеть и предупреждать , а предвидеть и предотвращать - это лечить ». И поскольку важно предвидеть и предупреждать, потенциальная утечка данных, например, нашего идентификационного номера налогоплательщика, будет касаться только одного аспекта нашей жизни, например, наших финансов, а не всей нашей личности, как это будет в случае с личным номером.
Концепция рассеивания риска, которая возникла в экономике, также используется в аспектах нашей повседневной жизни. Рассеивание риска в повседневной жизни относится к нашей попытке распределить риски по различным областям, чтобы ущерб от одного события был меньше и не оказал существенного влияния на нашу жизнь. Таким образом, личный номер раскрывает все наши данные без исключения в случае электронного взлома .
Напоминаю, что Конституция защищает неприкосновенность частной жизни и персональные данные, и объединение всех данных о нашей жизни в единый номер требует нашего согласия. Интересно, не поэтому ли граждан просят выбрать две цифры номера? Никогда в истории греческого государства гражданин не выбирал цифры, которые касались бы аспектов его идентификации. Почему сейчас? Может быть, потому, что, выбирая цифры из личного номера, я косвенно даю согласие на весь процесс? Очевидно… Лично я не согласен и протестую от имени многих других моих сограждан, которые выражают свою обоснованную обеспокоенность и протест против всего проекта, который является исключительно вопросом свободы выбора и контроля над нашими персональными данными, которые, будучи объединенными, могут превратиться в инструмент контроля над нашей жизнью в будущем. Я поддерживаю технологии, пока они облегчают повседневную жизнь граждан и не допускают вмешательства соответствующих органов власти в нашу цифровую идентификацию, в наш доступ к цифровым данным и даже в нашу кредитоспособность, поскольку мы постепенно переходим к исключительно электронным транзакциям. Тем, кто не понимает опасности подобного объединения всех аспектов нашей жизни в одну цифру, я бы сказал, что они либо слепы к себе, либо не воспринимают реальность, поэтому я и пытаюсь их мобилизовать. До сих пор ни один подобный проект, имеющий международное признание, не был реализован ни в одной стране Европы, и я не понимаю, почему наша страна должна быть «первопроходцем» в проекте, вызывающем серьёзные возражения и опасения.
Некоторые наши сограждане с кажущейся наивностью утверждают, что поводов для беспокойства нет, поскольку часть информации о нас уже циркулирует в интернете. Им я бы ответил, что это не одно и то же: в интернете циркулирует разрозненная информация о нас, зачастую с нашего согласия, а персональный номер — это не просто информация, а ключ ко всей информации о нас. Когда всё привязано к номеру, конфиденциальность заканчивается. В интернете
есть разрозненная информация, а с помощью персонального номера вся она объединяется и полностью идентифицируется самым официальным способом. Как будто мы отдаём ключ ко всей нашей жизни системе, которая всё записывает и которая не просто предоставляет информацию, но и, по сути, контролирует. Проще говоря, одно дело, когда кто-то ищет нас в интернете, и совсем другое — когда кто-то предоставляет им официальный файл с записями всей нашей жизни. Некоторые просто говорят: «Мне нечего скрывать». Однако это ошибочное мнение. Ведь конфиденциальность относится ко всем гражданам, а не только к тем, кто подпадает под действие общего уголовного кодекса. И я задаюсь вопросом: «Может ли государственный служащий иметь доступ ко всему твоему личному делу, не проверяя его?».
Напоминаю, что Конституция Греции защищает
конфиденциальность сообщений и персональных данных и допускает их удаление только в серьёзных случаях и по решению суда. Даже если мои данные находятся у государства,
я имею право решать, хочу ли я присоединиться к новой системе, которая идентифицирует меня цифровым способом по единому номеру, без моего согласия.
Поскольку мы всё ещё живём в демократическом государстве, я всё ещё могу высказать своё мнение и свои серьёзные опасения, а также предупредить о проекте, который может в ближайшем
будущем стать прелюдией к авторитарному антиутопическому режиму, каким его представил Джордж Оруэлл в своём произведении «1984» . В этом эпохальном для политической мысли произведении автор описывает воображаемую страну, граждане которой находятся под авторитарным контролем и постоянным наблюдением, в то время как главный герой Уинстон Смит пытается представить, какой была его жизнь в прошлом, до режима абсолютного контроля, и мечтает о мире, где люди будут по-настоящему свободны.
Чтобы произведение Оруэлла никогда не стало реальностью, мы должны предотвратить события и создать условия, которые не допустят раскрытия всех наших персональных данных и ущемления нашей личной свободы в будущем. Давайте использовать технологии на благо граждан и помнить о концепции рассеивания рисков, которая не достигается путём создания уникального номера.
Тот факт, что государство уже располагает нашими данными, не означает, что мы должны предоставить ему возможность напрямую и автоматически связывать всё с одним номером, избегая распространения риска в случае утечки электронных данных всего досье, в котором вся наша жизнь будет подробно и официально зафиксирована. Чем проще становится управлять данными и связывать их между собой, тем выше риск злоупотреблений. Именно поэтому, на мой взгляд, крайне нежелательно объединять другие различные номера, которые у нас были до сих пор, в один личный номер. Нет смысла делать это, если мы хотим защитить все аспекты жизни наших сограждан. Личный номер облегчает взаимосвязь всех данных о нашей жизни, и это делает полное досье наших сограждан более уязвимым для системы в случае утечки электронных данных и будет иметь последствия для конфиденциальности людей... А где нет конфиденциальности, там нет и свободы...
Моё несогласие и несогласие многих моих сограждан с системой персональных номеров никоим образом не является отрицанием государства или технологий, а вопросом свободы, контроля над персональными данными и, прежде всего, ограничений, которые должны существовать перед лицом государственного контроля. Это
ясное выражение фундаментальной заботы о создании общества контроля. К человеку нельзя относиться только как к числу. Человеческая сущность связана с идентичностью, свободой и достоинством, и эти понятия составляют сущность человеческой личности и определяют демократию, мораль и закон человеческого общества. Мы не просто цифры в списках. Мы — личности с именами, душами, тревогами и мечтами. Мы — люди с личностями, а не с личными номерами