Долгом в семье является бескорыстная любовь. Каждый должен забыть свое «я», посвятив себя другому. Каждый должен винить себя, а не другого, когда что-нибудь не так. Необходимы выдержка и терпение, нетерпение же может все испортить.
После Февральской революции императрица уничтожила большую часть своего архива, оставив самое дорогое. Александра Федоровна взяла записи с собой в ссылку, в Тобольск. После мученической кончины царской семьи записные книжки были привезены в Москву и ныне хранятся в Государственном архиве Российской Федерации.
Сергей Иосифович Фудель в книге своих воспоминаний писал: "Отец родился в 1864 году в семье делопроизводителя по хозяйственной части Владимирского драгунского полка и матери-польки".
«Боль утраты» Клайва Льюиса — пронзительная книга о смерти любимого человека, в некоторых местах приближающаяся к дерзновению Иова. Льюис писал эти дневники после смерти своей жены Джой. Пожалуй, «Боль утраты» самая жесткая книга Льюиса: зачем Бог наделяет людей счастьем, а потом жестоко его лишает?
О. Митрофан Сребрянский служил на Дальнем Востоке в годы Русско-японской войны в 51-м Драгунском Черниговском полку Ее Императорского высочества Великой Княгини Елисаветы Феодоровны. Свой дневник он вел с 1904 по 1906 год.
Эта книга – дань памяти светлой жизни и трагической судьбе красивого, доброго и щедрого человека Максима Савечко – нашего современника. Ему шел 32-й год, когда его не стало. Бог отпустил ему для творчества только одно лето 2011 года, но за это время он успел сказать свое слово о жизни и любви, о Боге и Вере.
Духовный дневник святой Царицы-Мученицы Александры - это сокровище, пребывавшее долгое время под спудом. Он раскроет перед читателями правду о светлой ее душе, он станет открытием не столько историческим, сколько религиозным.
Автобиографические записи шамординской монахини Амвросии (в миру Александры Дмитриевны Оберучевой). Монахиня Амвросия родилась в 1870 году, отошла ко Господу в 1944 году. Книга составлена по ее дневникам, которые она вела всю жизнь.
Двадцатого декабря я узнал, что уже всё решено и что я редактор «Гражданина». Это чрезвычайное событие, то есть чрезвычайное для меня (я никого не хочу обижать), произошло, однако, довольно просто.
…Хлестаков, по крайней мере, врал-врал у городничего, но всё же капельку боялся, что вот его возьмут, да и вытолкают из гостиной. Современные Хлестаковы ничего не боятся и врут с полным спокойствием.
