Сост.: Ильюнина Л.А.
Святой Крым. Южное побережье

• Южное побережье
• Космо-Дамиановский монастырь
• Святыни Алушты
• Ялта — город веселья и смерти
• Ливадия
• Романовы в Крыму
• Святитель Лука — исповедник Христов
• Морские крестные ходы
• Весть о трезвенническом движении для Крыма

Оригинал с фотографиями

Южное побережье

В наше время наименование «Южное побережье Крыма» ассоциируется исключительно с курортно-оздоровительной зоной полуострова. Но такое значение эти земли обрели только в начале прошлого столетия. А во времена древние здесь, как и в других частях Крыма, было немало святынь. Некоторые из них сохранились до наших дней, другие ждут восстановления. Начнем наш рассказ с большой цитаты из книги, признанной лучшей из написанных о Крыме. Автор ее, скромный путешественник Е. Марков, назвал ее обыденно просто — «Очерки Крыма», а между тем это высокохудожественное и очень личное повествование, которое можно назвать поэмой (в том смысле, в котором Н. В. Гоголь называл поэмой свои «Мертвые души»). Первое издание книги появилось в 1872 году, и с тех пор книга не раз переиздавалась. Автору удалось передать дух Крыма, показать неповторимость этой земли, которая привлекала к себе разные племена и народы на протяжении долгих веков.

«С одной стороны неподвижные горы с немыми лесами стоят над нашею головой, в густой, жаркой синеве. С другой стороны море стелется в необозримую даль, будто стекая за горизонт всею этою безбрежною скатертью. Страшно стоять на последнем вершке земли, имея впереди себя на многие сотни верст одну только пучину вод. Последний вершок Русской земли — последний вершок Европы; там, за этими водами, уже другая часть света, другая семья народов…

Священный дух истории веет на этих водах и этом берегу. Моя береговая пустыня, которая кажется девственно-свежей исторической почвой, еще непочатой цивилизацией, далеко не девственна. Ее пустынность не признак младенчества, а признак истощения, след жизни давно отцветшей. Цивилизация гнездилась здесь еще в те далекие века, когда народы — вожди современной цивилизации не названы были даже по имени.

Заря истории с ее драматическими мифами, с живописными фигурами ее героев, осияла в свое время берега Крыма. Аргонавты и ахейцы, бравшие Трою, не миновали Эвксинского Пон-та. Улисс приставал к Южному берегу Тавриды (как думают некоторые), и Ахилл спасал сюда Ифигению.

Первые торговцы, первые колонисты, первые завоеватели, первые цивилизаторы Европы — пробовали свои силы на этой благодатной прибрежной полосе около теплого моря, под теплым небом.

Греция, Южная Италия, Крым — вот первые листы европейской истории. Первые христиане тоже принесли сюда свои молитвы и свои мученические венцы.

Трудно найти более сложную историческую формацию, как история того узкого каменистого берега, на котором я стою в настоящую минуту. Пласты за пластами покрывали в ней старые наслоенья, и одна органическая жизнь быстро сменялась в ней другой.

К сожалению, так мало характерных окаменелостей, такие скудные данные исторической палеонтологии остались нашей любознательности в этих разнородных формациях. Тут что ни камень, то развалина, что ни шаг, то событие. Дерзкий дух грека обследовал эти пустынные берега еще в эпоху полного подавления человека силами природы; не научась еще строить надежный ко-рабль, не умея еще верно различать направлений, лишенный всех тех средств к победе стихий, к спасению себя, которые выработал человек в сотни веков упорной борьбы с природою, бесстрашный гений грека, идеал и родоначальник современного европейского духа, прорезал во всех направлениях водные пучины, отыскивая довольства, свободы и власти… Он долго называл это Черное море морем негостеприимным (понт аксенос), и только после продолжительной борьбы с ним, узнав его силы и привычки, победил его и принудил сделаться гостеприимным морем (понт евксинос).

Милетцы и гераклеяне основали первые поселения на крымских берегах. Колонии, основанные ими, разрослись в могущественные республики и жили по две тысячи лет. Прах крымских берегов — это прах их мраморных кумиров, их дворцов и храмов. Орды дикарей, разрушавшие сильные царства, не осиливали этих твердынь цивилизации, защищенных духом свободы и изобретениями просветленного ума.

Камень, родящий колючие кусты, пустыня, выжигаемая зноем, у них были житницею других стран. Боспорский царь Левкон отправляет в Афины за один раз из феодосийского порта 375 ООО четвертей пшеницы. Пшеница родится сам-тридцать; стада лошадей, овец наполняют крымские степи, по свидетельству древних географов; рыбы страшное изобилие, льном, пенькою, солью, даже железом снабжаются другие страны. Крым ни в чем не нуждается. Города, селения, земли — сплошь покрывают берега. От Керчи до Феодосии — как будто одно поселение; каждый заливчик, каждый заметный мыс, каждая значительная излучина морского берега защищены замками.

До сих пор в названиях рек и урочищ звучат греческие имена, часто исковерканные, Ламбат (Лампас), Партенит, Алустон (теперь Алушта), Кастель указывают на давно исчезнувшие посе-ления древних греков. До сих пор в них найдете древние развалины, чаще всего груды камней над ямами, но иногда остатки башен, стен. Это тысячная доля того, что было. Большие города пропали без вести; археологи спорят о самом месте построения их.

…Над всеми этими тавро-скифами, милетцами, босфорцами, византийцами, генуэзцами, готами с их подвигами и вооружениями, со всей мышьей беготней их жизни, — может цинически смеяться море. Оно колыхалось, ревело и глодало каменные бока гор тогда еще, когда ни одно разумное существо не появлялось над его поверхностью.

Оно глодало эти горы, когда они застроились замками, зазеленели виноградниками; глодало, когда они обратились в могилы, гложет теперь, и вечно будет биться и стенать в берегах своих, даже тогда, когда уже некому будет слушать и трепетать от этих диких стенаний Титана…

Хорошо делали те, кто бежал в пещеры гор, на берега пустынного моря, чтобы умереть там для мира и жить для вечности. Лучшей школы не найти им, как море и горы! Этот громадный скит, без писаных уставов, без бичеваний, без крепких стен, сделает человека молчальником и созерцателем».

Космо-Дамиановский монастырь

Паломники по Южному берегу Крыма в первую очередь стараются посетить Космо-Дамиановский монастырь, который является мес-том притяжения для них благодаря целебному источнику, пробивающемуся через горную породу на протяжении более тысячи лет. Может быть, это самый древний источник на территории на-шей страны.

Космо-Домиановский монастырь расположен в двадцати километрах от современного курортного городка Алушты, неподалеку от знаменитой горы Чатырдаг, откуда открывается один из самых красивых видов на побережье. Чатырдаг раньше называли «русским Афоном», так много в древние времена на его плоской вершине находилось храмов и монастырей. В Средние века он считался церковным центром Крыма.

Монастырь у подножья Чатырдага возник в XIX столетии и получил посвящение по имени древнего источника. По преданию, в III веке в эту местность были сосланы святые бессребреники и целители Косма и Дамиан. Здесь они провели несколько лет, исцеляя людей и проповедуя о Христе, по их молитвам из горной породы забил источник. Мученическую кончину святые целители приняли в Риме в 284 году, но в Крыму благодарная память о них сохраняется до наших дней. Летопись исцелений, полученных от воды святого источника, поражает: здесь прозревали слепые, начинали слышать глухие, восставали расслабленные и хромые. Попечением одного из таких исцеленных, купца И. П. Санютина, в 1857 году при источнике был построен двухэтажный дом и в нем открыта молитвенная киновия, в которой поселились один иеромонах и два послушника. Впоследствии монастырь разросся и стал известной в Крыму обителью, в нем было построено два храма — Космо-Дамиановский и Преображенский, братские и настоятельский корпуса, гостиницы для паломников. В 1899 году Космо-Дамиановкий монастырь был преобразован в женский и стал более многолюдным, с новой игуменией пришло 25 сестер.

Леса в окрестностях монастыря были местом царской охоты — для Императора Александра III здесь был построен специальный охотничий домик. Члены Царской семьи неоднократно посещали монастырь. Государь-мученик Николай II посетил обитель и святой источник вместе с дочерьми в 1911 году. К 300-летию Дома Романовых над источником была воздвигнута новая часовня и вокруг монастыря посажен большой плодовый сад.

После революции все монастырские здания были переданы Крымскому заповеднику. В святом источнике стали разводить мальков форели…

В наше время, начиная с 1994 года, монастырь восстанавливается, а дело это очень нелегкое, так как обитель находится в глухом ущелье и поднимать строительные материалы в горы крайне затруднительно. Но недаром старцы называли 1990-е годы «духовной весной» — тогда верующие люди жили на подъеме и, не жалея себя, старались восстановить поруганные святыни. Вновь в летописи монастыря появились записи о полученных от святой воды источника исцелениях.

В монастыре построена новая церковь в честь Иерусалимской иконы Божией Матери, в ней пребывают главные святыни обители — икона свв. Космы и Дамиана с частицами мощей, чудом сохранившаяся после закрытия обители, и икона «Иерусалимская», написанная в 1907 году на Афоне по заказу игумении Космо-Дамиановского монастыря Варсонофии.

Космо-Дамиановский монастырь сейчас по праву считается одним из духовных центров Крыма. Его молитвы осеняют незримо даже тех людей, которые об этом не подозревают, приезжая отдохнуть на морском побережье в гостеприимную Алушту.

Святыни Алушты

Алушта некогда была духовным центром Южного берега Крыма, в ее окрестностях было расположено множество храмов и монастырей. На особое Божье благословение, данное этой земле, указывает тот факт, что вокруг Алушты до сих пор бьют многочисленные родники — их более 60, и все они носят имена святых покровителей этой местности. У одного из источников, напоминавшего о том, что по этой земле с проповедью прошел святой апостол Андрей Первозванный, был построен храм. Вернее, источник находился прямо в алтаре храма! Так искусно возвели его в Средние века.

На территории самой Алушты первые храмы были построены в VI—X веках. Обширного поселения в то время на берегу уютной бухты еще не было, но уже была воздвигнута крепость (от которой остались развалины двух башен) и порт. В византийскую эпоху крепость защищала с моря православное княжество Феодоро. Впоследствии весь южный берег, и крепость в том числе, захватили генуэзцы, в 1475 году крепость разрушили турки. До присоединения Крыма к России Алушта оставалась захолустной татарской деревенькой. Знаковым событием в ее развитии, способствовавшим получению нового статуса, стало строительство храма в честь вмч. Феодора Стратилата. Строительство было начато по инициативе губернатора Крыма графа М. С. Воронцова. Подготовить проект он поручил одесскому архитектору итальянского происхождения Г. Торичелли. Храм был освящен в 1842 году и до наших дней поражает необычной для православной церкви архитектурой, напоминающей сельские храмы в Англии, с элементами готики. Но внутри храм вполне русский, православный, в нем много намоленных старых икон, яркие рос-писи стен веселят душу.

Как и многие храмы в советской России, алуштинский храм долгие годы не оглашался молитвой, она зазвучала под его сводами только в 1989 году. Вскоре после восстановления храм св. Федора Стратилата получил новое освящение — его небесными покровителями стали не только древний святой воин-мученик, но и все крымские святые.

Уместно здесь привести имена святых покровителей Крыма. В Собор крымских святых входят:

— св. апостол Андрей Первозванный (f 62; память 20 июня, 30 ноября);

— сщмч. Климент I Римский (f 101; память 30 января, 22 апреля, 10 сентября, 25 ноября);

сщмч. Ефрем Херсонесский, епископ (f нач. IV в.; память 7 марта);

сщмч. Василий Херсонесский, епископ (f 309; память 7 марта);

сщмч. Агафодор Херсонесский, епископ (f 311; память 7 марта); сщмч. Евгений Херсонесский, епископ (f 311; память 7 марта);

сщмч. Елпидий Херсонесский, епископ (f 311; память 7 марта);

свт. Еферий Херсонесский, епископ (f 324; память 7 марта);

— сщмч. Капитон Херсонесский, епископ (f после 326; память 7 марта);

— свт. Мартин I Римский (f 655; память 14 апреля);

— свт. Стефан Сурожский, архиепископ (f ок. 750; память 15 декабря);

— прп. Иоанн Готфский, епископ (f 790; память 19 мая, 26 июня);

— свт. Савва Сурожский, архиепископ (f XII век; память 28 декабря);

— свт. Лука (Войно-Ясенецкий), архиепископ Симферопольский (f 1961; память 29 марта);

— свт. Иустин (Полянский), епископ (f 1903).

Этот список был утвержден по благословению Патриарха Московского и всея Руси Пимена в 1 988 году. К нашему времени он пополнился именами новомучеников, прославленных на Архиерейском Соборе 2000 года и в последующие годы. В их числе и последний до его закрытия настоятель храма св. Федора Стратилата в Алуште сщмч. Тимофей Изотов.

А теперь позволю себе поделиться личными впечатлениями от жизни в Алуште в сентябре 2017 года. Наверное, это странные впечатления и, надо сказать, для меня самой неожиданные. Неожиданным было то, что долгожданная (после большого перерыва) встреча с Черным морем не принесла той радости, которая переживалась в молодости, а тем более в детстве. Курортная атмосфера не позволяет прорваться к Святому Крыму, современная шумная цивилизация потребления заслоняет красоту древности. Вернувшись домой, в книге уже упоминаемого Евгения Маркова нашла предсказание этой печальной ситуации: «Исчезнет патриархальная прелесть южнобережской жизни, как уже она стала исчезать в Ялте и некоторых других более посещаемых местах. Беспокойный дух торговой эксплуатации закипит среди роскошных, теплых долин, которых главное очарование составляет это безмолвие полудикой пустыни и эта первобытная простота быта. Расчистится лес, убежит зверь, смолкнет журчанье горных ручьев, татарина в его азиатском наряде будут показывать только в цирках, вместо буйволов и мажар будет двигаться локомотив, вместо глиняных татарских саклей с хворостяными трубами везде появятся комфортабельные европейские домики, пустыня превратится в город, безмолвный лес в шумный базар, но… но кто выиграет от этого, читатель? Станет ли от этого прелестней прелестный уголок Крыма? Станет ли тебе отраднее от этого переодевания азиатца в немецкое платье?

Кто ищет жизни в природе, кто хочет узнать южный Крым, тот должен бежать в какую-нибудь деревню Южного берега, хотя он там и не найдет многих удобств города…»

Моя первая встреча с морем в Алуште была полна символизма: начинался шторм, вода была грязная, а море кидалось камнями. Тогда же я написала стихотворение, которое вошло в цикл «Море слез»:

Не услышать Божий глас
Среди грохота реклам.
Море сердится и в нас
Мечет камни, пену, хлам —
Все, что заслужили…

Поездка в Крым неожиданно оказалось покаянной. Еще и оттого, что рядом с домом, в котором я жила, строят храм в честь Царственных мучеников, в подвальном помещении уже идут службы. Государь Николай II именно здесь, на берегу Алушты, встречал свою невесту, чтобы потом сопроводить ее в Ливадию и получить благословение на брак от умирающего отца — Императора Александра III.

В Алуште есть особое место, где хранится память о крымской трагедии — это музей писателя Ивана Шмелева. Здесь, в Алуште, он создавал свою страшную книгу «Солнце мертвых» о красном терроре в Крыму. Конечно, это странно: приехав отдохнуть на Южный берег Крыма, думать об ужасах, которые происходили здесь когда-то. Но человек предполагает, а Господь располагает — и относится это правило не только к внешним событиям, но и к внутренним расположениям. Так неожиданно родилось стихотворение:

Тут скучает и плачет душа,
«Праздник жизни» ее тяготит.
Среди грохота песней веселых
Ей нечем дышать.
И от «радостей плоти» все больше болит
Совесть и тоскует, и пробудиться велит
К новой жизни.

Ялта — город веселья и смерти

В Алуште я познакомилась с автором книг о новомучениках крымских — протоиереем Николаем Доненко, настоятелем храма в Нижней Ореанде близ Ялты. Название его книги «Ялта — город веселья и смерти» стало откровением о той особой атмосфере, которая неожиданно открылась для меня в Крыму. Этим откровением я хочу поделиться с читателями.

В Ялту я поехала под впечатлением от чтения книги отца Николая. С этим неповторимо уютным и красивым городом было связано много романтических воспоминаний юности. И, приехав в Ялту, я опять не увидела того города и того Крыма, который ожидала встретить, но встретила многое такое, что разбередило душу.

Веселье в Ялте встречает сразу же у выхода из автобуса или троллейбуса: под попсовые песенки зазывалы в мегафон призывают куда-нибудь прокатиться. И то же самое на набережной — из многочисленных кафе разносятся пошлые слова, положенные на пошлые мотивы, громкоговорители призывают «совершить увле-кательное путешествие». Но меня ноги сами привели (шла, что называется, «куда глаза глядят») к часовне святителя Николая, построенной в недавнее время в память о Государе-страстотерпце Николае II. Вошла и как будто в другой мир переместилась. Тишина и молитвенное мерцание свечей у икон. Просила, чтоб Бог направил мой путь по Ялте.

И тут же мне была послана встреча — на скамейке под магнолией увидела монаха с длинными седыми волосами. О монашеском делании говорил не только старенький подрясник и четки в руке, но особая жизнерадостность всего облика. Отец А. сидел на набережной шумного курортного города, а молитвенно был и на Святой Земле, и на Афоне, где, по его рассказам, ему пришлось подвизаться. Жил он и в пещере на Фиоленте, где было холодно и страшно, но, по его словам, очень близко были Бог и Пресвятая Богородица. Два часа мы проговорили, а потом батюшка проводил меня до храма св. блгв. кн Александра Невского, где много лет назад я молилась по воскресеньям, прожив в Ялте целый месяц. Но прежде чем я расскажу об этом замечательном храме, следует все-таки обратиться к истории самого города Ялта.

Название города происходит от греческого слова ялос — «берег». Любопытно, что и крымско-татарское «ялыда» тоже означает «на берегу». Территория современной Ялты была обитаема с древних времен. Много веков назад, на рубеже нашей эры, на том месте, где теперь находится один из районов Ялты — Чехово, были небольшие таврские поселения. Раскопки свиде-тельствуют, что в период раннего средневековья на месте Ялты было уже довольно большое поселение, которое в различных источниках называлось по-разному — Джалитой, Ялитой, Каллитой, Ялтой. Первое упоминание в письменных источниках о Ялте относится XII веку, где она называется по-итальянски Джалита, а также Ялта, и отмечена на картах того времени. Тогда она входила во владения пришельцев из-за моря, сначала венецианцев, потом генуэзцев. С 1475 по 1774 гг. Ялта входила в земли, находившиеся во владении турецкого султана. В 1778 году из Ялты выселили 240 греков, из соседней Аутки — 169 . Когда же в 1783 году Крым был включен в состав России, Ялта представляла собой всего лишь небольшую рыбачью деревушку с церковью. В сентябре 1837 года после строительства храма свт. Иоанна Злотоустого на Поликуровском холме последовало высочайшее указание Императора о предоставлении Ялте статуса города. С открытием в 1873 году железной дороги, соединившей Севастополь и Симферополь с центральной частью России, Ялта и весь Южный берег Крыма становятся модным курортом русской аристократии. Атмосферу курортной ялтинской жизни дореволюционного времени прекрасно передал А. П. Чехов в знаменитом рассказе «Дама с собачкой». Реалии быта во многом отличались от современных, но настроение расслабления или прожигания жизни и тогда было преобладающим среди «отдыхающих». Но не будем осуждать, а вернемся к обещанному рассказу о церкви св. блгв. кн. Александра Невского.

Собор святого благоверного князя Александра Невского — не только один из красивейших храмов в Крыму, это еще и памятник отечественной истории, связанный с именами трех русских Императоров. В честь десятилетия со дня смерти Александра II ялтинской народной громадой было решено увековечить память о нем, построив новый собор. Эту идею поддержал Император Александр III. С его благословения 1 марта 1890 года был учрежден строительный комитет, который возглавил известный инженер и ученый A. JI. Бертье-Делагард. Проектированием храма занимался известный крымский архитектор П. К- Теребенев. Архитектура храма восходит к лучшим московским храмам XVII века и очень напоминает храм св. Марии Магдалины в Иерусалиме, также возведенный в память о Государе Александре II и Императрице Марии Александровне. Строительство храма проходило на протяжении 10 лет, после чего в 1902 году храм был освящен в присутствии Императора Николая II.

Как вспоминали очевидцы, Государь Николай II и Александра Федоровна приложились к святому кресту, затем Император возжег лампаду. Был совершен крестный ход вокруг собора и в нижний храм, освященный в честь святого Артемия, в день памяти которого — 20 октября — умер Император Александр III. После литургии все духовенство вышло на середину храма и провозгласило многолетие Дому Романовых, а затем вечную память Императорам Александру II и Александру III, Императрице Марии Александровне и Великому князю Георгию Александровичу, который умер на Кавказе. Провозгласили многолетие и строителям храма и всем православным христианам.

Вышеописанная картина обращает нас к теме, которой мы хотим посвятить отдельную главу в нашей книге — «Романовы и Крым». Но прежде скажем, как отрадно было узнать о том, что в храме св. блгв. кн. Александра Невского в наши дни детям прививают память о царственных хранителях России. Перед собором установлен памятник св. Царевичу Алексею, в отдельном здании, трехэтажном доме причта, напоминающем древний русский терем, действует школа имени святого Царевича-страстотерпца.

В 1921 — 1923 гг. в храме св. блгв. кн. Александра служил известный богослов протоирей Сергий Булгаков, который написал о крымской трагедии повесть в диалогах (по образцу диалогов Платона) «У стен Херсонеса». В нашей книжке, которая посвящена южному побережью Крыма как Русской Голгофе, уместно процити-ровать отрывки из труда русского беженца, доведенного до отчаяния.

«Светский богослов (раздумчиво): Какая святая земля. Даже страшно ступать но ней. Во всей России нет места более древнего и священного. Здесь залегло несколько пластов античной культуры, перед нами вскрытых, здесь и родилась духовно наша родина, в этом храме хранится купель святого Владимира. И как трудно связать эти истоки России с теперешним потопом грязи и крови…

Беженец (медленно): Да, тут говорят самые камни, и это молчание веков полнозвучнее всего теперешнего гама. Оно повелевает внять ему… Таинственная воронка, которая ведет в центр земли, для России находится здесь, и одна только мысль и владеет теперь моим сознанием, что только здесь и отсюда можно уразуметь происходящее… Ключ к трагедии России надо искать не в Петербурге, не в Москве, не в Киеве, но… в Херсонисе: здесь совершился “пролог в небе”, и “потоп”, как вы выразились, предопределился тоже здесь».

Крым был последним оплотом «старой России», и потому красный террор здесь был особенно страшным. В исследованиях о крымской трагедии приводятся документы и воспоминания, из которых мы узнаем о повальных грабежах, захватах домов и квартир, обложении местного населения трудовой повинностью, и наконец об истреблении тысяч человек неугодных новому режиму.

Чтобы внести разложение в ряды Русской армии П. Н. Врангеля, большевики не раз декларировали намерения об амнистии. 30 мая 1920 года «Правда» опубликовала воззвание бывших царских генералов Брусилова, Поливанова, Зайончковского, Клембовского, Парского, Гутораидр., апеллирующее к патриотизму белых офицеров (шла война с Польшей) и призывавшее их вступать в Красную армию. Повторно такой призыв был напечатан в «Правде» 12 сентября, а 11 ноября обратился к армии Врангеля сам главком Южного фронта Фрунзе. Дезинформация продолжилась и позже. Крымские «Известия» опубликовали 20 ноября «приказ о помиловании сдавшихся врангелевцев».

Все эти обещания были вероломно нарушены. Из Москвы был дан приказ о беспощадном истреблении «вражеских элементов, оставшихся в Крыму». Поверившие большевикам были обречены на смерть, оказавшись в западне. Многие из них были утоплены в море или расстреляны неподалеку от Ялты. В 2009 году на ялтин-ском моле была установлена мемориальная часовня на месте первой деревянной часовни, возведенной в 1881 году в память об убитом террористами Императоре Александре II.

На пороге часовни в честь Собора новомучеников Российских у меня родилось стихотворение:

Море, соленое, как слезы,
Море, неусыпающее, как совесть,
Бьется и бьется о мол городской
И голосит: «Здесь не место веселья,
А страшной беды.
Здесь беснованием объятые
Толпы людские измучили волны мои,
Посылая на дно сотни лучших людей».
Как тут хочется плакать
И голосить вместе с морем!
А репродуктор ревет:
«В веселое плавание вас приглашаем —
Лучшее из наслаждений!»

Боже, прости нас.

Именно такая картина нас встречает при выходе на ялтинский мол: прямо под скорбной часовней расположены городской пляж и стоянка катеров, и призывные крики экскурсоводов заглушают тихое панихидное пение, которое из динамиков постоянно звучит в часовне. Так рядом соседствуют два мира. Надо сказать, что парадоксальность этого соседства мира людей, которые «горе имеют сердца», и мира «отдыхающих» мне пришлось пережить еще раз: неподалеку от Ялты из окна автобуса я увидела большой Царский крестный ход, который идет от Севастополя до Ливадии каждый год в середине сентября. С иконами с хоругвями молодые ребята и девушки шли по крымским дорогам, как вестники об ином мире, как хранители памяти о тех жертвах, которые были принесены здесь, как надежда на будущее.

Ливадия

В самой Ялте, а также в ее окрестностях, называемых Большой Ялтой, восстановлено немало храмов. Перечислим их: уже упоминавшийся храм свт. Иоанна Златоуста на Поликуровском холме, церковь св. Федора Тирона, церковь во имя Успения Божией Матери, церковь Преображения Господня в Никитском Ботаническом саду, храм Усекновения главы св. Иоанна Предтечи и церковь свт. Николая и вмц. Александры в Массандре, церковь Покрова Божией Матери и храм Архистратига Михаила в Ореанде, церковь св. Нины в Гаспре, храм Архистратига Михаила в Алупке, храм Воскресения Христова в Форосе.

В этой книге, которая посвящена прежде всего теме Русской Голгофы в Крыму, нам придется ограничиться лишь перечислением многочисленных ялтинских храмов, каждый из которых неповторим и является архитектурной жемчужиной крымского побережья. Остановимся же отдельно на храме, который внешне ничем не поражает, но с которым связаны важные исторические события. Это Крестовоздвиженская церковь в Ливадии[1].

В 1864 году архитектор Монигетти, строивший дворцовый комплекс в Ливадии, переделал католический костел[2], возведенный прежними владельцами усадьбы, в православную церковь. Этим и объясняются нетрадиционность архитектуры и то, что алтарь ориентирован не на восток, как у всех православных церквей, а на юг. Внешняя скромность храма скрывала богатое внутреннее убранство, включающее резьбу по дереву и цветные стекла витражей. Особым украшением церкви стал иконостас из белого мрамора. Царские врата и алтарные двери были сделаны из резной бронзы. По обе стороны от иконостаса располагались два ореховых аналоя: один был занят храмовой иконой, другой — древним образом с частями святых мощей, он был украшен драгоценными камнями. Этот образ — дар Романовым от грузинских царей. Перед иконостасом стояли красивые серебряные подсвечники.

Церковь была домовой, Император Александр II мог попасть в нее прямо из своего кабинета.

При перестройке дворца в 1910—1911 гг. архитектор Н. П. Краснов сохранил здание церкви, внеся незначительные изменения. Он увеличил придел, устроив здесь вход. Портал храма украсила мозаичная икона Архангела Гавриила. Ее выполнили в мастерской профессора П. П. Чистякова. Он же расписал новый притвор, среди икон была Божия Матерь Феодоровская.

В ливадийском храме совершились важные события как для Царской семьи, так и для всей России. В 1894 году в старом дворце умер Александр III. Панихида по почившему Государю и присяга нового русского Императора Николая II состоялись в дворцовом храме. Здесь же святой праведный Иоанн Кронштадтский миропомазал невесту Николая принцессу Алису Г ессенскую, она стала православной благоверной княгиней Александрой Федоровной. При этом обряде присутствовали самые близкие люди, среди которых была сестра будущей Императрицы Елизавета Федоровна.

После революции Ливадийский дворец был превращен в санаторий, в храме устроили медицинский склад. В 1991 году в Крестовоздвиженском храме возобновились богослужения, к на-стоящему времени храм восстановлен.

Надо сказать, что в целом Ливадия во всех своих уголках хранит память о семье Царственных Страстотерпцев. Поделюсь личными воспоминаниями-впечатлениями. Впервые я попала в этот Богом благословенный край в начале 1980-х годов. Тогда еще о Царской семье принято было говорить только в уничижительных тонах. Подлинные документальные свидетельства, раскрывающие красоту жизни последнего русского Императора и его семьи, еще не были опубликованы. И вот для меня, человека, не знавшего тогда истинного царепочитания, Ливадия стала откровением о духовной высоте семьи Николая II. Сама архитектура построек, выражавшая вкус Императора и Императрицы, говорила о простоте, аскетичности и ясности духа[3]. А в экспозиции я впервые увидела фотопортреты, о которых любимый мной поэт Георгий Иванов написал:

Какие прекрасные лица
И как безнадежно бледны —
Наследник, Императрица,
Четыре Великих княжны…

Любопытно, что в те давние дни, проведенные в Ливадии, моему сердцу так много открылось о Царской семье, что потом это только дополнялось знанием, полученным из начавших издаваться в 1990-е годы и до сего дня издающихся многочисленных книг на царскую тему. Юность чувствительна и мечтательна, и когда я ходила по длинной «царской тропе» из Ливадии в Ялту, то вполне воображала себе, как тут ходил Император; а гуляя в романтическом парке, спускающемся к морю, представляла себе сиявших духовной красотой Великих княжон, которые устраивали тут «праздник белого цветка». В Ливадии в советское время сохранялся «дух места», который свидетельствовал о той благо-родной, утвержденной на вековых культурных традициях жизни, что сохраняла Царская семья. На исходе советского периода нашей жизни мы уже так истомились от идеологической лжи, от приземленности и пошлости бытовой жизни, что сам вид дворцовых построек, а тем более смотрящие на нас с фотокарточек лики Царственной семьи, напоминали о том, что была другая жизнь и, может быть, она еще возможна…

До Первой мировой войны Ливадию называли второй столицей Российской Империи. Царская семья проводила здесь несколько месяцев в году. Последний раз семья Николая II отдыхала в Ливадии весной 1914 года. Осенью собирались приехать вновь, но летом началась Первая мировая война, затем развернулись революционные события…

Но и уже не имея возможности бывать в Ливадии, Государь Николай II всячески поддерживал и лично курировал все инициативы, направленные на исследование прошлого Крыма и сохранение памятников его истории и культуры. В Государственном крымском архиве хранится большое количество документов, показывающих, с каким энтузиазмом и тщательностью занимались искусствоведы, архитекторы и общественные деятели России изучением и сбором лучших образцов местного народного творчества, как стремились дать новую жизнь национальным традициям. На поддержание их деятельности выделялись по тем временам довольно большие средства.

С начала войны в Ливадии на средства Александры Федоровны была построена новая хирургическая больница, а в имении «Кучук-Ламбат» по проекту архитектора Ю. Ф. Стравинского, брата знаменитого композитора, санаторий для раненых. Два санатория были построены в имении «Массандра» на земельных участках, пожертвованных для этой цели Царской семьей.

После отречения Николай II просил Временное правительство дать ему возможность поселиться с семьей в Ливадии, где он вел бы жизнь частного лица. Керенский разрешения не дал…

В наши дни именно Ливадийский дворец можно назвать самым достоверным и самым большим мемориалом, посвященным Царственным Страстотерпцам. Это единственное из всех земных обиталищ семьи последнего Императора, где восстановлены все комнаты с сохранением их назначения. И если после революции 1917 года, да и на протяжении почти всего советского периода, во дворце-музее активно проводилась «антимонархическая пропаганда», то теперь, наоборот, постоянно организуются выставки и конференции, посвященные царской теме.

В Крестовоздвиженском храме теперь молятся перед иконой святых Царственных Страстотерпцев. В 2015 году в Ливадии поставили памятник Императору Николаю II, а в 2017 году открыли отдельный Музей памяти семьи Императора Николая II.

Романовы в Крыму

На данную тему написано немало книг и статей, сняты фильмы и видеоролики. Но поскольку эта книжка является кратким справочником на тему «новомученики в Крыму», мы сочли уместным посвятить отдельную главку семье, которая особенно пострадала во время революции. Погибли, разделив участь нескольких миллионов своих соотечественников, девятнадцать Романовых: Император Николай II и все члены его семьи, сестра Императрицы Великая княгиня Елизавета Федоровна, семь Великих князей (из пятнадцати значившихся в «придворном календаре» 1917 года), три князя императорской крови и сын Великого князя Павла Александровича от морганатического брака князь Владимир Палей.

До страшных катаклизмов семья Романовых очень была привязана к Крыму и украсила полуостров парками, садами, дворцами и, конечно же, храмами. Расскажем только о некоторых из них, расположенных на Южном берегу Крыма, неподалеку от Ялты. Надо сказать, что и сам город приобрел ведущую роль для южнобережья благодаря Императорской семье. В 80-х годах XIX века город застраивался такими темпами, что в газетах Ялту стали называть «русским Чикаго», а ее крестным отцом — Санкт-Петербург, тактично намекая этим на особую роль царствующих особ в расцвете столицы Южного берега Крыма.

Многие школы, училища, санатории и другие общественные здания строились благодаря крупным денежным пожертвованиям Романовых, а также знатных и богатых людей, следовавших примеру Царской семьи. По прямому указанию Царя-миротворца Александра III началось строительство современного порта, набережной, усовершенствованной инфраструктуры города-курорта.

Среди многочисленных дворцов и храмов, построенных неподалеку от столицы южнобережья, мы выделим особо дворец и храм в Нижней Ореанде, потому что его владельцами были «Константиновичи» — младшие отпрыски этой семьи прославлены в чине новомучеников Российских. Расскажем о памятном месте в хронологическом порядке.

Нижняя Ореанда была приобретена в 1825 году Императором Александром I, ставшим, таким образом, первым из династии Романовых владельцем личного имения на Южном берегу Крыма. Следующим владельцем имения был Император Николай I. К 1852 году по проекту любимого архитектора Императора А. И. Штакеншнейдера в Нижней Ореанде был возведен великолепный дворец в «греческом стиле», что напоминало о греческой античной колонии, располагавшейся на земле древней Таврии. Дворец этот, увы, сгорел в 1881 году и так и не был восстановлен…

В 1860 году согласно завещанию Ореанда перешла во владение второго сына Николая I Великого князя Константина Николаевича и вплоть до 1894 года пребывала в статусе великокняжеского, а не царского имения. Из шестерых детей Константина Николаевича и Александры Иосифовны печатью яркого таланта был отмечен их второй сын, Константин. В детстве и юности он часто приезжал в Ореанду, именно в Нижней Ореанде он написал свое первое стихотворение. Впоследствии Великий князь Константин Константинович стал известным русским поэтом, взявшим себе псевдоним К. Р.

В 1884 году по желанию проживавшего на покое в Ореанде Великого князя Константина Николаевича здесь был возведен храм, ставший одним из украшений южного берега Крыма. Храм был построен в традициях кавказско-византийского зодчества по проекту одного из лучших знатоков византийского стиля в России академика А. А. Авдеева и освящен в честь Покрова Божией Матери. В украшении церкви принимали участие выдающиеся архитекторы и живописцы: академики Д. И. Гримм, М. В. Васильев, вице-президент Императорской академии художеств князь Г. Г. Гагарин, а также знаменитый автор мозаичных икон и орнаментов Антонио Сальвиати.

После смерти Великого князя Константина Николаевича в 1892 году Ореанда по завещанию перешла во владение младшего сына, Великого князя Дмитрия Константиновича. В августе 1894 года, незадолго до кончины в Ливадии, Император Александр III пожелал приобрести Ореанду для наследника престола Николая Александровича. Но «Константиновичи» продолжали бывать в своем любимом храме, который не был для них закрыт. Особенно любил Ореанду и ее храм св. новомученик Иоанн, в одном из писем он признавался: «Я никогда не видал такого умилительного и располагающего к молитве места». В 1894 году в Покровском храме в Нижней Ореанде дважды совершал Божественную литургию св. прав. Иоанн Кронштадтский, о чем напоминает памятник, ныне воздвигнутый у входа в храм.

Расскажем здесь и о мученической кончине последнего владельца Ореанды из «Константиновичей» — великого князя Дмитрия[4]. Зимой 1918 года Дмитрия Константиновича отправили в Вологду вместе с Великими князьями Николаем и Георгием Михайловичами. Но уже в конце лета все они были арестованы, перевезены вновь в Петроград и посажены в дом предварительного заключения, где уже находился и Вел. кн. Павел Александрович, младший сын Императора Александра II.

В тюрьме здоровье Дмитрия Константиновича сильно пошатнулось, однако у него хватало мужества и самообладания, чтобы подбадривать и утешать своего племянника Гавриила, оказавшегося в одной из соседних камер. «Не будь на то Господня воля, — говорил он, цитируя “Бородино”, — не отдали б Москвы! А что наша жизнь в сравнении с Россией, нашей Родиной?»

28 января 1919 года четверо заложников — Великих князей были расстреляны большевиками в Петропавловской крепости и там же похоронены во дворе. На смерть Дмитрий Константинович шел с молитвой на устах. Останки Великих князей были подняты из земли в 1990-е годы и обрели упокоение в великокняжеской усыпальнице Петропавловского собора крепости в Санкт-Петербурге.

После революции, как и почти все храмы в мученическом Крыму, Покровский храм был закрыт, богослужения прекратились в 1924 году. На протяжении трех лет храм был открыт как музей, а потом в нем устроили склад, сначала строительный, потом овощной. В 1960-е годы храм намеревались снести, но благодаря активной защите краеведов и историков Покровскую церковь удалось включить в Государственный реестр памятников архитектуры, хотя склад из нее не убрали.

В 1992 году церковь была возвращена Крымской епархии и начались ремонтные и реставрационные работы, которые в настоящее время завершены.

В Крыму сохранились до наших дней еще несколько имений семьи Романовых, перечислим их: дворцово-парковый ансамбль «Дюльбер» Великого князя Петра Николаевича в Массандре, парк и дворец «Чаир» Великой княгини Анастасии Николаевны в Мисхоре, имение «Харакс» Великого князя Георгия Михайловича в Гаспре с храмом Преображения Господня и св. Нины, имение Ай-Тодор Великого князя Александра Михайловича, имение «Кореиз» княгини Ирины Александровны и ее супруга Ф. Ф. Юсупова. Во всех перечисленных имениях весной 1917 года под домашним арестом оказались члены семьи Романовых во главе со вдовствующей Императрицей Марией Федоровной.

До последней минуты (окончательного овладения Крымом войсками Красной армии) они надеялись на то, что им не придется покидать Родину. Но когда в апреле 1919 года французские экспедиционные части эвакуировались из Одессы и Красная армия быстро заняла Перекопский перешеек — последнее препятствие на пути в Крым, всем стало совершенно очевидно, что промедление с отъездом угрожает их жизни и жизни малыхдетей. Ее Величество известила союзные власти Севастополя, что она отказывается отплывать, если кто-либо из тех, чья жизнь под угрозой, вынужден будет остаться в Крыму. Необходимое было сделано, и союзнические корабли вошли в Ялтинский порт, чтобы забрать беженцев.

Покидая Родину, никто из семьи Романовых не верил, что больше уже никогда не увидит ее. Многие страницы их воспоминаний наполнены словами искренней любви и преданности России…

Святитель Лука — исповедник Христов

В этой главе нашего путеводителя мы расскажем о неизвестной широкому читателю книге «Крымская епархия в документах свт. Луки и надзирающих органов: 1946—1961 гг.»(Симферополь, 2015). В этом фундаментальном труде на 1232-х страницах приводятся архивные документы, которые позволяют досконально проследить исповеднический подвиг свт. Луки в Крыму. Благодаря замечательной автобиографической книге святителя «Я полюбил страдание» мы знаем о его мытарствах по лагерям и ссылкам, а новая документальная книга показывает, что послевоенное время и конец жизни святителя также не были безоблачными. До последнего издыхания сталкивался старец с врагами Церкви и вне ее, и, увы, внутри церковной ограды.

В книге опубликованы «Информационные отчеты епископа уполномоченному по делам религии» — с 1946 по 1953 гг. ежеквартальные, с 1954 по 1954 гг. полугодовые, с 1958 г. еже-годные. Кроме этого епископ обязан был сдавать отчеты о своей деятельности в Крымский обком и облисполком, лично встречаться с уполномоченным и председателями обкома. Иногда эти встречи были изматывающе частыми. Так, например, в 1956 году за полгода зафиксировано 82 посещения уполномоченного. В книге также приводятся документы слежки госбезопасности за «неблагонадежным епископом», и они показывают, как пишет в предисловии к книге протоиерей Николай Доненко (исследователь темы «Новомученики и исповедники Крымские»): «Ни мирская слава, ни Сталинская премия, ни почтенный возраст, ни народная любовь не могли оградить святителя от возможных новых арестов и ссылок»[5]. Но Бог хранил Своего верного служителя, да и он сам даже в разговорах с уполномоченным (о чем свидетельствуют документы) пытался говорить сердечно, по-человечески, рассказывая ему о своем жизненном опыте, стараясь смягчить его антицерковное рвение.

В целом после чтения документов возникает ощущение, что жизнь святителя Луки в Крыму была духовной битвой со сложной стратегией и тактикой, потому что враг был не один, их было много. Самое печальное, — и на это нельзя закрывать глаза, — что больше всего скорбей старцу доставляли свои же церковные люди. Епископа угнетала неграмотность духовенства, многих он запретил в служении, и тем самым нажил себе врагов, которые постоянно подстрекали народ на бунты. Даже в год 80-летнего юбилея владыки настоятель кафедрального собора в Симферополе выступил против своего епископа, возглавил «оппозиционную группу», которая требовала отставки епархиального секретаря. Уполномоченный в справке от 20 марта 1958 года цинично писал в обком партии: «Вполне понятно, что мы, в интересах нашего общего дела, заинтересованы не тушить эту развернувшуюся сейчас серьезную борьбу группировок в Церкви, а всемерно способствовать ее росту и показывать верующим истинное лицо Церкви и в частности кафедрального собора»[6].

Святитель Лука в Крыму, как и на прежних своих кафедрах, особенно радел о просвещении народа. Много проповедовал (за что не раз получал упреки от уполномоченного: «не говорил ничего патриотического»). Но вот какой печальный факт мы узнаем из документальной книги: дважды организованные в епархии курсы псаломщиков после недолгой их работы приходилось закрывать — не было желающих и способных до конца пройти это несложное обучение.

Как свидетельствует свт. Лука в годовом отчете за 1947 год, «произошел почти полный отход мужчин от Церкви, старосту из среды мужчин найти невозможно. А женщины в основном неграмотные. И много воров среди церковных старост». Как это непохоже на романтическую картину, в которую нам так хочется верить — о массовом возвращении народа в Церковь после войны и об общем религиозном подъеме.

Трудно было священству, и от этого страдал архиерей. Свт. Лука пишет: «Доходы священников менее чем нищенские, они вынуждены наниматься на тяжелые черновые работы. Даже в Ялте приход не может обеспечить своего священника». У народа тогда не хватало денег на еду, одежду и обувь — понятно, что люди не в состоянии были жертвовать на Церковь. Но свт. Лука довольно-таки жестко замечает: «И до войны религиозность русского населения в Крыму всегда была низкой. Храмы содержали греки и болгары, а их выслали после войны из Крыма».

Да и по-настоящему верующим людям попасть на службу в храм было не так-то просто — уполномоченные приказывали, чтобы даже в воскресные дни богослужения заканчивались не позднее семи утра, даже в периоды, когда не было сельхозработ.

В 1950-е годы наступила еще большая несвобода: епископ должен был согласовывать с уполномоченным все свои действия, вплоть до поездки на дачу в Алушту, и чуть что, уполномоченный уже доносил в вышестоящие органы, что епископ позволил себе во время отдыха без разрешения служить в алуштинском храме. Так что, когда скончался хозяин дачи, которую вла дыка снимал в Алуште, пришлось просить у уполномоченного разрешения дьякону кафедрального собора поехать на отпевание этого человека, и уполномоченный соизволил разрешить, наложив резолюцию «Без похоронной процессии по городу».

Во время «хрущевских гонений» на Церковь по всей стране, часто руками епископов, закрывались храмы. Но в Крымской епархии стараниями ее епископа храмы не закрывались, а наобо-рот, восстанавливались и ремонтировались. Только за один 1956 год ремонт был произведен в 18 храмах епархии. Уполномоченный должен был констатировать: «Храмы приведены в состояние лучшее, чем дооктябрьское. Выглядят лучше клубов и ДК». Но за все это святителю Луке приходилось расплачиваться своим здоровьем — среди документов есть отчеты уполномоченного с описанием разговоров, которые он вел с главой епархии, в них содержится явная провокация, унижение и запугивание. «Наверх» уполномоченный постоянно отправлял подробные отчеты о том, сколько людей было на богослужении в том или ином храме. Отдельно указывалось число мужчин, женщин и детей, особенно школьников, сколько человек исповедовалось и причащалась. И потому владыке приходилось отвечать за «религиозную пропаганду» среди молодежи.

Самое печальное, что внешние враги Церкви находили единомышленников и среди церковных людей. В архивах хранятся доносы-жалобы на архиерея, написанные в стиле коммунальной кухни. В одном из них мы прочли и такой ультиматум: «Если (свт. Лука) захочет убрать нашего настоятеля, то мы его не впустим в собор»[7]. И дальше вполне в большевистском стиле о «религиозном гнете» со стороны епископа и совсем уж хамское: «Пусть уходит на инвалидность, много денег тратит на свои наслаждения». И это о слепом старце, до последней минуты жизни служившем людям и Церкви. Такие доносы позволяли еще больше усилить и без того мелочный и жесткий не только идеологический, но и экономический контроль. В последний год жизни у престарелого и слепого епископа уполномоченный решил отобрать машину, якобы «приобретенную мошенническим путем». В этот последний год аппаратчикам удалось-таки под предлогом аварийного состояния или неуплаты налогов закрыть церкви в некоторых поселках и деревнях. Доносчик по этому поводу писал: «Лука не спит ночами из-за того, что нет сейчас службы в некоторых церквях (и далее перечисляются названия храмов и поселков)»[8].

В последние месяцы жизни святителя Луки уполномоченный не только закрыл шесть храмов в Крыму, но и снял с регистрации несколько священников из действующих храмов. В ответ на это святитель вступил в свою последнюю битву. Такого, наверное, не было ни в одной епархии Русской Православной Церкви — он отказался подчиняться уполномоченному. Появилось постановление, разосланное настоятелям крымских храмов, в котором свт. Лука писал, что уполномоченный Гуськов — злейший враг и ненавистник Церкви, и с ним решать церковные вопросы невозможно… потому благословляется решать все вопросы жизни и деятельности церковной общины только с правящим архиереем. Более того, вла дыка пошел против решения облисполкома о закрытии Ильинской церкви в Евпатории, а также еще в трех поселках, — он не признал справедливость расторжения договора между церковными общинами и облисполкомом.

Когда я читала эти документы, то вспоминала рассказ приснопоминаемого протоиерея Игоря Мазура (профессора СПб ДА и настоятеля храма свт. Петра Московского в Санкт-Петербурге), который был духовным чадом свт. Луки. Эти воспоминания мне удалось записать незадолго до смерти дорогого батюшки. Владыка предсказал юному алтарнику и чтецу всю его жизнь. Все, что он сказал юноше, сбылось до мелочей. Но главное, что передал он отцу Игорю — спокойствие перед лицом испытаний. Несколько раз, при каждой их встрече, святитель говорил: «Ничего не бойся». И эти слова вели сначала семинариста, потом иерея и преподавателя духовных школ, настоятеля разных храмов Санкт-Петербурга по жизни. А о владыке он не уставал повторять: «До самой смерти никто не смог его сломить! Он терпел притеснения, но не шел на уступки безбожникам. Я самый счастливый человек, мне встретился такой святой!»

У каждого своя встреча со святым. И происходит она для каждого неповторимым образом. Кратко расскажу о своей встрече со святителем Лукой. Еще до его прославления в лике святых Бог дал мне познакомиться с его родными — сыном Михаилом и племянником Владимиром. Племянник рассказал о своем дорогом дедушке (так в семье звали святителя Луку) даже больше, чем сын, потому что сыновья, разлученные с отцом его долгими одиннадцатилетними ссылками, к сожалению, были далеки от отца. А вот младшее поколение Войно-Ясенецких долго жило под одной крышей со старцем в Симферополе и на даче в Алуште. Племянник с восхищением вспоминал о том, какой непреклонный дух был у святителя Божия: он, несмотря на угрозы властей, продолжал принимать дома больных и помогал им не только как пастырь, но и как врач.

А как пастырь оставался на посту, даже потеряв зрение, по памяти совершая богослужение. Племянник мне показывал Библию с пометками святителя Луки, которую «дедушка» ему подарил, и очень волнительно было держать в руках такую святыню.

В святости владыки Луки не сомневались его верные чада и почитатели еще до церковного прославления в 2000 году. Помню свою поездку в Симферополь в конце 1980-х годов. В кафедральном соборе мне объяснили, как найти могилу святителя, и я до сих пор помню то благодатное чувство, которое охватило душу у креста на скромной могиле, — владыка как живой явно присутствовал здесь, все видел и слышал. Над могилой росла большая акация и роняла свои стручки в ограду. Помню, что на память я набрала этих пожелтевших стручков и долго хранила потом дома у икон как святыню.

Сейчас мощи свт. Луки пребывают в главном храме Троицкого монастыря в Симферополе, и подойти к ним можно только на краткое мгновение — так много людей всегда стремится прибегнуть к молитвенной помощи чудотворца. В те часы, когда я стояла на службе, а потом в очередь к мощам, мне не хватало уединенной молитвенной сосредоточенности, и про себя я даже сетовала по этому поводу. А теперь вспоминаю эту встречу со святителем Лукой как дар Божий. И недаром владыка Лазарь, который служил молебен после литургии, сказал: «Вы сподобились прибыть в это святое место». Участвовать во всенародном поклонении святому — великое переживание. Но Господь и сам святитель дали мне и уединенную молитву. Выйдя из монастыря, я случайно села не на тот автобус. Узнав об этом, сошла на следующей остановке и неожиданно оказалась перед величественным памятником святителю Луке — в полный рост, с благословляющей рукой. Памятник стоит в глубине улицы, и как будто кто-то меня окликнул, когда я его увидела. Талант скульптора создает впечатление присутствия живого святителя. И не наговориться было, не уйти. Так Бог выбирает Свой путь к душе человеческой. А потом был послан еще один подарок: когда я ехала теперь уже на нужном мне автобусе на железнодорожный вокзал, то увидела красивое здание в глубине парка и в ответ на вопрос, что это, услышала: «Это Медицинская академия». Я вспомнила, как отец Игорь Мазур рассказывал мне о том, что владыка Лука читал здесь лекции студентам и врачам, и решила посетить это памятное место. Войдя за ограду, увидела в глубине двора небольшой храм. Какая же радость была узнать, что это храм свт. Луки, а в нем покоится частица мощей святого! Здесь можно было спокойно и долго постоять перед мощевиком, поклониться прекрасным иконам греческого письма, заказать поминовение.

Когда я опять села в автобус, то получила еще один подарок от незнакомого мужчины, вернее, через него, как мне показалось, получила напутствие от покровителя Симферополя и всего Крыма. Он мне сказал: «Веровать — это хорошо. Человек без веры — как дом без окон, в него не может попасть свет».

Морские крестные ходы

Вот уже семь лет проходят морские крестные ходы на яхте, принадлежащей председателю общественной организации «Православный Санкт-Петербург» Сергею Евгеньевичу Васильеву. Начались они по благословению Святейшего Патриарха Кирилла и епископа Кронштадтского, наместника Александро-Невской Лавры Назария, а также по благословению протоиерея Иоанна Миронова, известного на всю Россию настоятеля храма в честь иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша» на заводе АТИ в Санкт-Петербурге.

Первые крестные ходы проходили в тех примор — ских европейских странах, где стоят храмы в честь святого князя. Возглавляет все морские крестные ходы уникальная икона св. блгв. кн. Александра Невского. Следует рассказать о появлении иконы святого князя Александра. В 1999 году настоятель воинского храма св. блгв. кн. Александра Невского в г. Пскове протоиерей Олег Тэор возымел намерение воплотить в зримом образе преемственность верховной власти в России. По его проекту была подготовлена для печати икона св. блгв. кн. Александра, на полях которой располагались портреты Императоров Российских, по шесть портретов с каждой стороны от изображения в полный рост св. блгв. кн. Александра Невского. Однако епархиальные власти не благословили осуществление этого проекта. От тиража иконы в таком виде пришлось отказаться, но все-таки традиционную икону св. Александра батюшка решил заказать, и Господь явил знамение: когда из электронного формата стали выводить изображение на пленки для печати, произошло знаменательное смещение, в результате которого в руке у св. блгв. кн. Александра оказался портрет Государя Николая II. Произошло это за один год до прославления Государя и его семьи в лике святых.

Именно эта икона является путеводительницей яхты, она укреплена на корме судна, переднею совершаются молебны и во время плавания, и в преднесении на крестных ходах.

Летом 2014 г. члены общественной организации «Православный Санкт-Петербург» решили обойти с крестным ходом и иконой все три моря русской боевой славы — Балтийское, Черное и Средиземное, и таким образом откликнуться на события, произошедшие в Крыму. По Крыму прошли крестным ходом Севастополь, Алушту, Ялту, Феодосию и Керчь, Херсонес. Крестный ход в Крыму ждали, крестоходцев везде встречали священство и миряне. К этому времени в Севастополь прибыли еще две иконы из Александре-Невской Лавры: икона с мощами св. блгв. Александра Невского и икона св. ап. Андрея Первозванного. Везде проводились молебны, в некоторых местах в крестных ходах участвовали градоначальники, молящихся было до тысячи человек.

Предоставим слово вдохновителю морского крестного хода С. Е. Васильеву.

«Поразил город русской боевой славы Севастополь, в котором я в последний раз был 30 лет назад. Поразила красота белокаменного города, стоящего в красивой гавани, напоминающей ветку дерева. Поразила общая радостная атмосфера “русской весны”, которая царила на улицах города. Я понял, что жители Севастополя отличаются от жителей всего Крыма, так же как жители Петербурга отличаются от жителей всей России. Севастополь, как и Петербург — большой имперский город с высокой культурой. Например, когда я ездил на общественном транспорте, мне уступали место молодые люди, когда я спрашивал о дороге к какому-либо месту, мне вежливо объясняли, при этом на прекрасном русском языке, который и у нас теперь только изредка можно услышать. У нас так говорили только в Ленинграде… А в Севастополе язык сохранился, потому что даже после развала Советского Союза русскому языку уделяли особое внимание — от детского сада до школы.

В Севастополе живет частица жизни старой России — прогулки или, как тогда говорили, променад на набережной. Вспоминалось, как так же гуляли с отцом и мамой, когда отдыхали в Крыму: люди гуляли семьями, играли в шахматы, пели, танцевали. И сейчас та же жизнь протекает на бульварах и набережной в Севастополе, которые не загромождены торговыми точками и аттракционами (они стоят в большом городском парке, где это уместно). Люди специально нарядно одеваются для таких прогулок и проводят время не спеша, как из поколения в поколение было принято отдыхать в семьях потомственных моряков. Город поражает чистотой и отсутствием, как у нас называют выходцев из Средней Азии, — почему-то немецким словом, — “гастарбайтеров”. В Севастополе работают сами жители города, а не приезжие, и чувствуется во всем любовь к родному городу.

Севастополь — город, который пережил две героические обороны. Множество святых освятили его своим присутствием, в том числе праведный Феодор Ушаков, который был одним из основателей города и Черноморского флота.

Наш президент Владимир Владимирович Путин, подводя итоги 2014 года, сказал: “Крым имеет для России огромное цивилизационное и сакральное значение”. Сакральных центров Руси, слава Богу, немало. Однако вряд ли какая иная русская земля составит конкуренцию таврической. Она прославлена подвигом первых христиан и святых нового времени. В Собор крымских святых входит 15 святых, преимущественно древних времен, но с Крымом связан подвиг не одного десятка святых, подвизавшихся здесь в недавнее время.

В первый же морской крестный ход вокруг Крыма мы посетили (и это стало потом традицией) царские места полуострова. Особо хочу отметить посещение Ливадии. Мы были очень хорошо приняты сотрудниками Ливадийского дворца, с которым связаны счастливые летние месяцы в жизни последнего Императора. Музейные сотрудники позволили нам отслужить молебен в том зале, где с 4 по 11 февраля 1945 года проходила Ялтинская (Крымская) конференция руководителей трех великих держав — Советского Союза, Соединенных Штатов Америки и Великобритании. Побывали мы и в усадьбах — местах отдыха различных представителей Царской семьи Романовых на протяжении двух столетий.

В 2016 году особо праздновалось Крещение Руси и воздавалось почитание св. кн. Владимиру-крестителю. В 1859 году из домовой церкви Зимнего дворца в Херсонес во Владимирский собор была передана частица мощей св. равноап. кн. Владимира. После революционной смуты и закрытия собора ковчег с мощами был утрачен. После восстановления собора в 2008 году блаженнейший митрополит Владимир (Сободан) передал ему в дар частицу мощей небесного покровителя собора, отделив ее от издавна хранившихся в кафедральном соборе г. Ростова мощей св. Влади-мира. По благословению правящего митрополита Симферопольского и Крымского Лазаря ковчег с мощами из Херсонесского собора летом 2016 года был передан на яхту “Мэри 2” как благословение морскому крестному ходу.

Задачей крестного хода было показать единство Крыма и материковой России на примере общей молитвы двум князьям перед иконами с их мощами — северному св. блгв. кн. Александру Невскому и южному св. равноап. кн. Влади — миру. Начался крестный ход с города Сочи. Здесь во Владимирском соборе, а потом в древнем храме Михаила Архангела были отслужены молебны с присоединением особой молитвы о мире для всего мира. Из Сочи крестоходцы отправились в Новороссийск. Здесь молитва о единении и мире была вознесена в храме Новомучеников и исповедников Российских, построенном на легендарной “Малой земле”.

Следующей точкой на карте в маршруте яхты “Мэри 2” был город Керчь. Но перед этим по благословению митрополита Лазаря с разрешения нашего президента и правительства мы подошли к строящемуся керченскому мосту. Впервые на этом месте состоялось молитвенное пение перед иконами с мощами святых князей Владимира и Александра. Священнослужители благословили строительство и осенили трудящихся иконами и ковчегом с частицами мощей с молитвой об укреплении всех строителей, об устранении искушений и завершении строительства стратегически важного объекта в намеченные сроки и с должным качеством. В Керчи крестоходцев встречали многочисленные прихожане храмов города, был отслужен молебен в храме св. блгв. кн. Александра Невского.

После Керчи “Мэри 2” взяла курс на другие города Крыма. Первым городом, который принял крестоходцев, была Феодосия. Молебен был отслужен в Казанском храме, а также на том месте, где прежде стоял собор в честь св. блгв. кн. Александра Невского в “матросском саду”.

Незабываемо посещение Ялты, потому что прямо на набережной там стоит часовня, построенная в честь новомучеников и исповедников Российских. Здесь был отслужен первый молебен, потом крестный ход прошел по городу к красивейшему собору св. блгв. кн. Александра Невского, перед которым стоит памятник св. Царевичу Алексею. Здесь также был отслужен молебен о мире всего мира.

В Балаклаве яхта приняла на свой борт крымских журналистов, была дана пресс-конференция. Ее основной темой было подтверждение слов, которые произнес наш президент, посетив Херсонес: “Здесь духовные истоки многоликой русской нации и централизованного государства заложил святой равноапостольный князь Влади — мир”. Мы верим в то, что основанное святым князем православное царство существует до сих пор. Недаром старец Николай Гурьянов на вопрос, когда воскреснет Россия, отвечал: “Она не умирала”. И мы верим, что то, что создал князь Владимир, существует по сей день.

Завершился морской крестный ход в Севастополе. Яхта остановилась напротив Херсонеса, или древнего Корсуня, перед Владимирским собором. Здесь был отслужен радиомолебен. Потом яхта вошла в Севастопольскую бухту и обошла вокруг строя боевых кораблей Черноморского флота. Севастопольский священник, сопровождавший нас на всем пути паломничества, о. Михаил Викторов, благословил корабли ковчегом с мощами и иконами, дабы укрепить дух и веру русских моряков. На пристани крестоходцев встречал митрополит Севастопольский и Крымский Лазарь, он возглавил молебен пред святынями в городском Владимирском соборе — усыпальнице русских адмиралов. В день памяти св. равноап. кн. Владимира 28 июля по улицам Севастополя прошел большой крестный ход от “адмиральского собора” до Владимирского собора в Херсонесе. Знаменательно, что в этот же день в Киеве прошел “Всеукраинский крестный ход”, который собрал тысячи верующих. И в Севастополе, и на Украине в этот день молились об одном — о мире между братскими народами. И во всей России в этот день, который с 2010 года по федеральному закону является государственным праздником, проходили большие крестные ходы с молитвой о мире всего мира и благостоянии святых Божиих церквей.

В 2017 году морской крестный ход был посвя — щен пропаганде народной трезвости. Как всегда, на борту яхты находилась “морская икона” св. блгв. кн. Александра Невского и икона из Александро-Невской Лавры с частицей мощей благоверного князя, к ним присоединилась икона Божией Матери “Неупиваемая Чаша”.

Расскажем о пешем паломничестве по Крыму, о двух монастырях, которые произвели наиболее сильное впечатление. Находятся они вдали от побережья и светских туристических маршрутов, потому в них особо чувствуется молитвенный дух.

Особо запомнился путь в расположенный в горах Кизилтахшский монастырь. Так как он находится рядом с воинской частью, прямой дороги к монастырю нет, приходится идти горными тропами в обход базы. Для меня лично (и для моих больных ног) это было трудное путешествие, добирались мы до монастыря от его подворья в пос. Краснокаменка, куда приехали на машине из г. Судака, полдня (хотя кто-то говорит, что можно дойти за полтора часа). Зато были вознаграждены молитвенным духом, который чувствуется в монастыре, и встречей с настоятелем, настоящим подвижником — игуменом Марком. От него мы узнали о преданиях, связанных с Кизилтахшским Стефано-Сурожским монастырем, и о его истории.

Предание гласит, что именно здесь в Средние века находилась летняя резиденция архиепископа Стефана Сурожского. Внизу у моря в живописной бухте в те времена шумел торговой жизнью богатый и красивый город и порт Сурож (ныне Судак), в котором уже тогда действовали христианские храмы. Была здесь и епископская кафедра. В 724 году правящий сурожский епископ преставился ко Господу. Тогда жители города пришли в Царьград к Патриарху Герману с просьбой поставить им епископа. Во время выбора кандидатов среди просителей возникли несогласия: одни хотели одного, другие — другого. Но все сходились в том, что нужен был епископ, могущий искусно управлять Церковью, поскольку в их городе возникли и умножаются всевозможные ереси.

Пока Патриарх Герман размышлял, кого бы назначить на сурожскую кафедру, ему явился Ангел Господень и повелел для этой цели найти благочестивого монаха Стефана — добронравного, смиренного, а также очень грамотного и мудрого человека. Следует также сказать, что Стефан, желая безмолвной жизни, задолго до этих событий оставил монастырь, в котором принял иноческий постриг, и, найдя никому не известное уединенное место, прожил там довольно много времени в посте и молитве.

Ангел также явился и Стефану. Как говорится в житии святого, он сказал отшельнику: “Я Ангел Господень и послан от Христа Спасителя возвестить тебе радость и повелеть идти в город Сурож, чтобы ты научил людей Христовой вере. Завтра Патриарх призовет тебя и, посвятив, пошлет туда архиепископом, ты же не ослушайся его, да не прогневаешь Бога”.

Вскоре новый архиепископ Сурожский Стефан отправился на корабле к берегам Тавриды. Не только проповедями, но и своей праведной жизнью за пять лет своей архипастырской деятельности святитель смог убедить принять крещение почти всех жителей Сурожа и его окрестностей.

Но в то время в Византии набирала силу иконоборческая ересь во главе с императором Львом Исавром. Многих из тех, кто почитал иконы, ссылали или даже убивали. Святой Патриарх Герман пытался увещевать Льва Исавра, но усилия его были напрасны: вскоре и он по указу императора оказался в заточении.

В Сурож также было отправлено строжайшее императорское повеление не поклоняться иконам и кресту. На что Стефан Сурожский твердо ответил, что он не позволит своему народу от-ступить от Закона Христова. Стефана схватили, его предали мучениям, а затем бросили в тюрьму. Только через несколько лет сын умершего Льва Константин Копроним освободил Стефана из заточения. Он не только освободил и наградил его за все, что ему пришлось претерпеть, но снова назначил его архиепископом в Сурож, где затем тот управлял делами верующих уже до самой своей кончины в 750 году.

Святителя Стефана Сурожского погребли в Софийском соборе города Сурожа. Возле его святых мощей Господь творил чудеса: многие люди исцелялись от своих душевных и телесных недугов.

Волны истории уничтожили древние постройки времен свт. Стефана на месте его резиденции, однако в горах веками сохранялся целебный источник. В 1825 году в пещере, в водах источника, явилась икона Божией Матери. Ее нашел татарин-пастух, спасавшийся в пещере от ненастной погоды. Он передал икону, писанную на доске, греческому купцу Пластару, а тот отвез ее феодосийскому протоиерею Иосифу. Древняя икона в серебряной ризе была перенесена в церковь святителя Стефана. Обретение иконы привлекло к пещере с источником множество христиан, которые стали собираться на богослужения 15 августа, в день Успения Богоматери, и 9 мая, в день святого Николая.

В начале 1850 года в Крым, привлеченные слухами о святом целебном источнике, пришли два странника — бывший крепостной крестьянин из Калужской губернии Андроник и отставной вахмистр Пантелеймон, и поселились недалеко от пещеры, устроив себе временное жилище. В 1852 году архиепископу Херсонскому и Таврическому Иннокентию было подано прошение от именитых и состоятельных граждан Феодосии и Судака об открытии в Кизилташе киновии, которую они обещали всячески поддерживать.

Дальнейшие планы были нарушены из-за начала Крымской войны 1853—1856 гг., а затем и из-за кончины владыки. К тому времени Андроник и Пантейлемон приступили к сооружению молитвенного дома и двух жилых помещений. В мае 1856 года был назначен первый настоятель — иеромонах Балаклавского Георгиевского монастыря о. Арсений. Уже на следующий год он пишет: “…кроме ветхого домика, имеются еще 4 землянки, покрытые черепицею, где помещалось 11 человек братий, которые были собраны Андроником, который как сам, так и другие не умеют хорошо ни читать, ни петь по-церковному”. По-настоящему обитель начала строиться с назначением сюда игуменом иеромонаха Парфения. В Кизилташскую обитель он был переведен 20 августа 1858 года. Будучи прекрасным организатором, он сумел наладить в монастыре работу по строительству зданий и каменных террас, подсобное хозяйство под его руководством давало все необходимое для жизни монахов и богомольцев. 22 августа 1866 года настоятель Кизилташского монастыря был зверски убит.

В 2000 году Юбилейным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви игумен Парфений был причислен к лику святых преподобномучеников. День его памяти совершается каждый год 17 сентября. После смерти игумена Парфения в монастырь был назначен новый настоятель — игумен Николай. Он оказался достойным преемником о. Парфения и управлял киновией более двадцати лет.

3 мая 1890 года игуменом Кизилташской киновии был назначен иеромонах и духовник Киево-Печерской Лавры отец Илия. Он рачительно заботился о процветании киновии, пристроил несколько келий и флигелей, большое трехэтажное здание с подвалом. При нем был тщательно раскопан и расчищен серный источник, поставлен деревянный сруб над ним, а неподалеку от источника был устроен небольшой пруд для стока воды, где можно было купаться.

Известно, что в 1894 году в киновии проживало 65 человек монахов и послушников.

На территории монастыря было построено две каменных церкви, два двухэтажных и пять одноэтажных каменных домов, в которых насчитывалось 50 жилых комнат, а также 20 хозяйственных и подсобных помещений.

В 1906 году Кизилташ посетила Царская семья, и Государыня Александра Федоровна лечила ноги водами серного источника. Любили эти живописные места художники И. К- Айвазовский, К. Ф. Богаевский.

После установления советской власти монахи и послушники монастыря организовали трудовую общину и обратились в Комиссию по отделению Церкви от государства при Феодосийском Ревкоме с просьбой передать им имущество Успенской и Серафимовской церквей для совершения богослужений. В 1921 г. общине были переданы церкви, расположенные на территории монастыря. Однако сам монастырь в советских документах именовался уже “бывшим”.

В том же 1921 году в Кизилташской киновии создали детскую трудовую колонию. Монахам предложили руководить в ней сельскохозяйственными работами. 5 октября 1923 года Крымский центральный исполнительный комитет крестьянских, красноармейских и военно-морских депутатов в Симферополе принял решение о ликвидации Кизилташского монастыря, во всех его церквях прекратили богослужения.

В 1950 году здания монастыря были взорваны, и в Кизилташе был создан арсенал для хранения ядерных боеголовок для кораблей Черноморского флота. Вся эта территория стала закрытой и строго охраняемой. Новый период в истории Кизилташского монастыря святого Стефана Сурожского начался в 1997 году. Началось трудное и долгое возрождение христианской обители. Сначала восстановили пещеру с источником святого Стефана Сурожского, новый храм, перестроенный из бывшей казармы, освятили в честь Киево-Печерских святых, родоначальников монашества на Руси.

В 2007 году Кизилташскому монастырю исполнилось 150 лет. В этот юбилейный год на старом каменном фундаменте прежнего храма святителя Стефана Сурожского началось возведение нового. Этот храм, срубленный из дерева, виден из долины, и паломники идут к нему по горным тропинкам, как к духовному маяку.

Если Кизилтазшский монастырь аскетичносуровый, и хорошо, что до него непросто добраться, то второй монастырь, который произвел на нас не менее сильное впечатление, наоборот — теплый, уютный, цветущий и изобилующий родниками — Топловский Троице-Параскевиевский. Оба монастыря духовно связаны — у их истоков стоит одна подвижница, которая в постриге получила имя Параскева. Первоначально болгарская девушка Константина семь лет жила одна в Кизилташской пещере, питаясь скудным подаянием, одетая в рубище. После того как там появились странствующие богомольцы, Константина перешла в Топлу. Она мечтала и неутомимо молилась об основании женской обители и церкви во имя святой Параскевы. Ради осуществления своей мечты ходила по окрестным селам, собирала средства на строительство церкви. На собранные ею пожертвования у источ-ника построили часовню. Поселившиеся здесь несколько сестер читали по усопшим Псалтирь, служили молебны. Константина до конца своей жизни оставалась при монастыре. Была неграмотной, не знала молитв и молилась своими словами. Перед смертью Константина приняла постриг с именем Параскева. Она умерла в 1874 году и была похоронена в лесу у монастыря, над холмиком установили скромный памятник, который напоминал сестрам о первой потрудившейся духом молитвы и веры к созиданию их обители и сооружению храма во имя святой преподобномученицы Параскевы. По преданию, именно в этих местах во II веке была казнена святая великомученица Параскева Римская. Так это на самом деле или нет — сказать сейчас довольно трудно, но письменные источники указывают на это место. Археологи же и историки подтверждают, что начиная с XVI столетия в окрестностях селений Топлу и Орталан были построены несколько греческих и армянских церквей, посвященных Параскеве. Сохранившиеся развалины, как безмолвные свидетели, доказывают правоту этих слов — местные жители почитали римскую святую издавна.

Рост и строительство Топловского монастыря в XIX веке тоже начались из Кизилташа — благодаря уже упоминаемому нами игумену Пар — фению был построен храм, названный в честь святой Параскевы, освятил его в 1864 году архиепископ Иннокентий (Борисов). Настоящий взлет произошел в 1890 году, когда игуменьей назначили Параскеву (в миру Ольга Родимцева). Благодаря ее неусыпным трудам Свято-Параскевиевский монастырь в Крыму превратился в настоящую жемчужину. Богомольцы полюбили монастырь и скорбели вместе с сестрами, когда обитель в 1928 году закрыли. В том же году скончалась и матушка игумения Параскева. В 2009 году она была причислена к лику местночтимых святых.

В 1994 г. Топловский монастырь вернули верующим. И опять возглавила обитель игумения по имени Параскева. При ней в монастыре восстановлены два храма — св. Параскевы и в честь иконы Божией Матери “Всех скорбящих Радость”, заново отстроен разрушенный Троицкий собор. У родника св. Параскевы устроена часовня и купальня. Примерно в 2 км от монастыря бьет источник св. Георгия, где также устроена часовня и купальня. Оба источника посещаются множеством людей, паломниками и просто туристами. В 5 км от монастыря находится источник Трех святых, для удобства паломников вода от него подается на территорию монастыря по трубам. Тут вспоминаются слова Господа, что от верующих людей потекут реки воды живой. Так вера подвижниц, которые молились на этом месте на протяжении веков, произвела чудо, — вода из источников утешает и исцеляет многих людей.

Приятно было узнать, что основным благотворителем монастыря до революции был петербуржец — граф Николай Федорович Гейден, староста санкт-петербургского Казанского собора.

Топловский монастырь, так же как и Кизилташский монастырь, молитвенный — сестры не только много трудятся над благоукрашением обители, богослужение в храме совершается каждый день, сестры читают неусыпаемую Псалтирь с поминовением всех записанных в монастырском синодике. Сестры в монастыре очень добрые, гостеприимные, мы на себе это испытали и благодарны сестрам, как и многочисленные паломники».

Весть о трезвенническом движении для Крыма

Почитание новомучеников может по-настоящему выражаться не в словах только, но и в поступках. В возвращении к благочестивой жизни, в хранении евангельских заповедей, в привлечении других людей на путь покаяния. Крестные ходы на Руси всегда были не только победными, но и покаянными. Среди них особо выделяются крестные ходы, организованные трезвенниками.

Организатором морских крестных ходов в Крыму был А. А. Шаров, которого наместник Александро-Невской Лавры в Санкт-Петербурге владыка Назарий благословил заниматься морскими паломничествами, передав из монастыря икону св. блгв. кн. Александра с частицей мощей[9].

В Крыму расположено пять храмов св. блгв. кн. Александра Невского, что свидетельствует о почитании святого князя в краях, расположенных далеко от места его подвига. И это зримо свидетельствует о духовном единстве России. Большинство храмов были построены в Крыму в имперское время в память об Императорах, носивших имя Александр. Потому морские крестные ходы в Крыму являются еще и выражением царепочитания.

Предоставим слово А. А. Шарову: «Морские крестные ходы, конечно же, отличаются от пеших крестных ходов. Я был организатором петербургской части или “луча” большого крестного хода “Под звездой Богородицы”. Это многолюдный крестный ход, так же как молодежные крестные ходы “Царский путь”[10], которые мне тоже довелось организовывать. Морские же переходы не предусматривают большого количества людей. На яхте перевозятся святыни, а крестоходцы присоединяются к нам в тех местах крымского побережья, куда мы направляемся с этими святынями. Некоторые паломники специально приезжают из Петербурга и вместе с местными жителями ждут нас на берегу.

В 2017 году мы обошли на яхте вокруг всего полуострова с остановками в Балаклаве, Алупке, Ялте, Феодосии и Керчи. Этот крестный ход был приурочен к дню памяти св. Предтечи и Крестителя Господня Ин. 11 сентября, когда православными людьми отмечается день трезвости. Все участники четырех морских крестных ходов — участники всероссийского трезвеннического движения. Владелец яхты С. Е. Васильев был первым, кто построил в России храм в честь иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша» на принадлежащем ему заводе АТИ. В храме служит известный на всю Россию старец Иоанн Миронов.

В Керчи находится древнейший на территории России храм в честь св. Иоанна Предтечи, и это была конечная цель нашего паломничества. Выходили из Севастополя, первая остановка была в Херсонесе, здесь в Свято-Владимирском соборе произошел акт дарения списка с иконы Божией Матери “Неупиваемая Чаша” Севастопольскому благочинию Симферопольской и Крымской епархии. Потом нас благословили пройти с иконой по побережью. Возглавил крестный ход, как и три предыдущих по Крыму, священник Михаил Викторов — руководитель отдела религиозного образования Севастопольского благочиния, настоятель храма св. блгв. кн. Александра Невского в Севастополе.

В Крыму нет организованного трезвеннического движения, но нужда в этом чувствуется. Когда мы останавливались в разных местах, везде собирались матери, жены страждущих пагубными зависимостями и горячо молились перед иконой “Неупиваемая Чаша”.

А в Керчи нас встречал владыка Платон, митрополит Феодосийский и Керченский, и он служил молебен перед нашими святынями особым чином, утвержденным к совершению Патриархом Кириллом.

На 2018 год планируется массовый морской крестный ход — к нашей яхте со святынями в Севастополе должны присоединиться представители православного студенческого движения на шлюпках. Этот крестный ход должен быть патриотической, краеведческой, культурологической направленности. Наша яхта будет выполнять роль походной церкви и флагмана в этом крестном ходе. Таким образом духовная связь Санкт-Петербурга и Крыма из года в год все более утверждается.

В следующей книге серии «Святой Крым» будет рассказано о святынях Севастополя, Керчи, Феодосии и Евпатории.

Примечания

[1] Ливадия названа так в память о древнем поселении в этой местности (в переводе с греческого «луг», «лужайка»).

[2] Первыми владельцами Ливадии, у которых Император Николай I приобрел это имение, была семья графа Потоцкого.

[3] Дворец и постройки для свиты были возведены на месте снесенного здания Большого дворца, Фрейлинского и Кухонного домов, построенных при Императоре Александре II, в рекордно короткие сроки — за 17 месяцев.

[4] В Крыму есть еще одно место памяти «Константиновичей» — имение Кичкинэ, которое Вел. кн. Дмитрий приобрел в 1912 г. Во дворце Вел. кн. Дмитрий устроил комнаты для всех членов большой семьи его брата Константина.

[5] Крымская епархия в документах свт. Луки и надзирающих органов: 1946—1961 гг.. Симферополь, 2015. С. 12.

[6] Крымская епархия в документах свт. Луки. С. 1040.

[7] Крымская епархия в документах свт. Луки. С. 996.

[8] Крымская епархия в документах свт. Луки. С. 1138.

[9] Организация — дело многотрудное: нужно письменно обратиться к крымским владыкам, получить их благословение, потом созвониться или списаться с благочинными и настоятелями в крымских городах и назначить даты прохождения крестного хода.

[10] А. А. Шаров — участник и один из организаторов крестного хода с тем же названием по царским местам Крыма, который уже восемь лет ежегодно проходит от Севастополя до Ай-Петри в сентябре и заканчивается 21 сентября, в праздник Рояадества Богородицы, в Бахчисарае в монастыре.