Мудрый сердцем. Книга о жизни и чудесах протоиерея Николая Голубцова

По благословению Преосвященного Симона,
Епископа Мурманского и Мончегорского

Протоиерей Николай Александрович Голубцов

(12.10.1900 – 20.09.1963)

«Это был действительно пастырь добрый, отдавший всего себя заботе о своих многочисленных церковных детях. Их было множество со всех концов Москвы… А он был со всеми ровен, со всеми тих, каждого принимал так, как будто только и ждал его прихода, чтобы отдать ему со всею щедростью свое драгоценное время и все душевные силы». — Такие слова сказал об удивительном московском батюшке отце Николае Голубцове С. И. Фудель.

Отец Николай стал священником в годы, когда на церковь поднималась новая волна гонений. С точки зрения одних — это было поступком безумным, другие видели в этом акт великого мужества, а для самого Николая Александровича священничество являлось естественным завершением того пути, по которому шла его внутренняя, невидимая для других жизнь.

Семена благочестия были заложены в душе Николая Александровича родителями. Отец — Александр Петрович Голубцов — был сыном сельского священника в Галиче Костромской губернии.

Упорным трудом и большими способностями он добился того, что первым из ста восьми выпускников окончил курс Московской Духовной Академии. С 1887 года занимал в ней кафедру Церковной археологии литургики, а с 1898 года преподавал и в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. В течение тринадцати лет он кроме своей семьи, в которой было десять детей, содержал и двенадцать осиротевших племянников.

Как наставник и как педагог Александр Петрович пользовался особым уважением в студенческой среде. Один из его учеников вспоминал: «К нему обращались за советами люди не только бывшие одного мнения с ним, но и считавшие себя его противниками. Он обладал редкой способностью подойти близко к каждому человеку, независимо от его взглядов и убеждений. Ему, как духовнику, поверяли свои сокровенные мысли».

А вот слова его сослуживца профессора И. Д. Андреева: «Александр Петрович — ученик и любимец вождей Академии E. E. Голубинского, В. О. Ключевского и А. П. Лебедева, первоклассный ученый …выдающийся лектор… вместе с тем, занимал в Академии исключительное место, как могучая моральная величина».

Сохранилось воспоминание одного из бывших студентов Академии протоиерея А. Введенского, благодаря которому мы видим, каким необычным человеком был Александр Петрович.

В 1907 году во время экзаменов появился сыпной тиф и, всех напугав, заставил сидеть по комнатам и кельям безвыходно. В один из моментов всеобщей растерянности и страха в комнату, где вместе с другими обитал А. Введенский, пришел профессор А. П. Голубцов, ободрил их, сказав, что болезнь пристает только к тем, кто слаб духом, что и он сперва испугался, но потом пошел в Лавру к преподобному Сергию, «который всю Русь спас от страха перед татарами …и такую бодрость почувствовал, что пошел в больницу к больному сыпняком поддержать его дух, а потом пошел и к студентам». По его увещанию эти студенты последовали его примеру, а через день приехала врачебная комиссия из Москвы и не обнаружила никакого сыпняка.

Александр Петрович очень много работал, нагрузка — и моральная и физическая — была просто непомерной. И 3 июля 1917 года профессор Московской Духовной Академии А. П. Голубцов внезапно скончался прямо за письменным столом, от разрыва сердца.

Большую роль в духовном становлении детей, особенно младших, сыграла их мать — Ольга Сергеевна, тем более что со смертью мужа вся тяжесть воспитания и заботы о семье легла на ее плечи. Она была ладшей дочерью ректора Московской Духовной академии Сергея Константиновича Смирнова, получила хорошее воспитание в одном из московских пансионов. Она пристально следила за духовным и общим развитием детей, была начитана, хорошо рисовала карандашом и играла на фортепьяно. Большую поддержку в религиозном воспитании детей Ольге Сергеевне оказал знаменитый в то время старец Зосимовой пустыни отец Алексий, к которому она ездила преимущественно со своими младшими детьми, одним из которых был Николай.

Николай, седьмой ребенок в семье, родился 12 октября 1900 года в Сергиевом Посаде. По многим воспоминаниям близких, он был резвым, шаловливым мальчиком, большим забиякой. Перед маленьким шалуном трепетали все собаки Сергеева Посада, так как он считал своим долгом подкрасться к любой, даже самой грозной, и дернуть ее за хвост. Но с самого детства была у него тяга к храму и церковной службе. Еще небольшим мальчиком прислуживал он в алтаре храма Архангела Михаила в Сергиевом Посаде. А в отрочестве стала все заметнее проявляться одна из основных черт его характера—потребность помогать людям. Он всегда помогал тем из ребят, которым плохо давалась учеба, помогал младшим своим братьям, об этом вспоминает младший брат Николая — архиепископ Сергий. В 1917 году старший брат Иван пишет в письме: «…Николай, старший из остальных братьев, теперь является основной хозяйственной силой семьи; везде, где требуется сила и готовность делать какое угодно, хотя бы самое черное, дело, везде он, везде… работает Коля». В марте 1920 года мать пишет Николаю: «Мой милый, дорогой Николушка! Большое спасибо тебе за твои письма, присланные Леле (Алексею), Павлику (будущий архиепископ Сергий) и Симе (будущий протоиерей Серафим), и за твои братские наставления. Дай Бог, чтобы они приняли их к сердцу и усерднее претворили в дело. Такими письмами ты оказываешь мне нравственную поддержку в деле воспитания трех детей, оставшихся на моих руках».

Протоиерей Серафим, псаломщик Алексей, протоиерей о. Николай, архиепископ Сергий, Иван.

В сентябре 1918 года Ваня и Коля помогли семье временно переехать в Тамбовскую область, чтобы не погибнуть от тифа и голода. В 1919 году Николай был мобилизован в армию и два года находился в тыловом ополчении Красной Армии. Из писем его к матери известно, что при осмотре он отказался снять крест с груди, за что был наказан — его послали чистить отхожие места.

В мае 1920 года Николай пережил величайшее горе в своей жизни — смерть матери. Ольга Сергеевна скончалась от черной оспы, которой заразилась от больных крестьян. Она ухаживала, помогала каждому, кто заболевал, и многих спасла. Николай был, как и все дети Ольги Сергеевны, привязан к матери нежной, глубокой любовью, и перенести эту утрату помогла ему только вера. Старшие братья перевезли детей обратно в Сергиев Посад. Осенью того же года Николай поступил в Сельскохозяйственную академию имени Тимирязева. Еще до службы в армии он подавал документы для поступления на историко-филологический факультет Московского университета, но, понимая трудности, связанные с попыткой получения гуманитарного образования в условиях господства марксистской идеологии, изменил свое намерение (скорее всего с благословения старцев).

Через четыре года Николай окончил академию со званием агронома-полевода. Началась работа в Загорском районе, близ станции Ашукинская, помощником участкового, а затем уездного агронома. Здесь, в зимнее время, когда работы у крестьян было меньше, он читал им лекции о всхожести семян и т. д. Лекции проходили в холодном сарае, здесь Николай Александрович простудился и навсегда сорвал голос.

При очередной «идеологической проверке кадров, Николай Александрович открыто высказал свои религиозные убеждения, после этого был уволен с разрешением работать «вне контакта с населением».

С 1929 года он работал на Московской семенной контрольной станции. Здесь познакомился он с Марией Францевной Гринкевич, дочерью агронома. 24 июля 1932 года они, вступили в брак. Жили вначале в крохотной комнатке на Остоженке, а после смерти родителей Марии Францевны переехали в их дом дачного типа на Лесной улице в Измайлове (теперь — продолжение Измайловского проспекта).

В 1937 году Николай Александрович перешел на работу в научную библиотеку Всесоюзной Академии сельскохозяйственных наук им. Ленина (ВАСХНИЛ), где работал в должности библиографа до 1949 года. Всюду, где бы он ни работал, неизменно проявлялась огромная душевная щедрость этого человека, его любовь к людям, доброта, готовность помочь. Вспоминает Сергей Иосифович Фудель, который работал в эти годы в ВАСХНИЛЕ: «Когда кто-нибудь из сотрудников большого учреждения ВАСХНИЛ не справлялся со своим делом и был удручен, он неизменно слышал совет: «Знаете что, сходите к Николаю Александровичу и все расскажите. Не стесняйтесь, он такой простой и отзывчивый. Он во всем поможет»». И люди шли к нему, сначала со страхом и стеснением, а потом легко и доверчиво. И так было в течение многих лет. Почти о каждом сотруднике он все знал и многим старался помочь, облегчить жизнь. В годы войны он умудрялся до работы утром привезти на санках мелко наколотых дров, тем, кто был болен или стар и одинок.

Уже тогда жизнь Николая Александровича была Дыханием самозабвенной доброты, а это требовало иногда величайшего мужества. В годы войны, освобожденный от службы по состоянию здоровья, Николай Александрович каждое лето работал на трудфронте — на лесозаготовках, в колхозе. Матушка, Мария Францевна, рассказывала такой случай. Однажды зимой приходит сообщение, что в том колхозе, где он летом работал, один мальчишка попал под суд, ему грозит расстрел. Он был невиновен, и Николай Александрович знал это и мог доказать. Начальница библиотеки не разрешила ему ехать на суд. Тогда он уехал добровольно, хотя в войну это приравнивалось к дезертирству. Суд состоялся, и мальчика оправдали, благодаря показаниям Николая Александровича. К радости близких, и для него самого это «дезертирство» обошлось без последствий.

Для тех, кто знал его близко, кто вручал ему свою судьбу, было очевидно, что он — избранник Божий. Изначала, «издетства», Бог вложил в его сердце дар любви, деятельной любви. Вера, воспитанная в нем с младенчества, также была его достоянием на протяжении всей жизни. Эти динарии — веру и любовь — он получил от Господа «даром». Да и не только это. И непоколебимое целомудрие, и живой, разносторонний ум, и поразительное бесстрашие.

Но при всех этих редких природных, как говорится, дарованиях, он мог бы прожить совсем незаметным добрым православным человеком, каких так много на Руси, если бы не стал священником. Одной духовной дочери он говорил, что всю жизнь он хотел и готовился стать священником, чувствовал, что это будет. Но духовные отцы (старец Алексий Зосимовский, настоятель храма «Неопалимая Купина» отец Сергий Успенский, расстрелянный в 1937 году) удерживали его, говорили: «Сейчас ты в два счета погибнешь, а придет время, когда ты нужен будешь». Известен и другой вариант: «Сейчас есть другие, а придет время, когда их не будет, и тогда будешь ты». При объяснении с Марией Францевной, Николай Александрович сказал ей, что собирается быть священником, спросил ее, согласна ли она быть женой священника, и она согласилась.

К принятию священства Николай Александрович тщательно готовился. От него дошло много машинописных конспектов и программ Московской духовной семинарии 1944-1948 годов, а также стопки тетрадей с его рукописными конспектами церковно-учебной литературы. Благодаря большой теоретической, а также и практической подготовке, 3 августа 1949 года Николай Александрович успешно сдал экзамены экстерном.

1 сентября 1949 года Николая Александровича рукоположили в диаконы; 2 и 3 сентября он служил в Измайловском Христорождественском храме с отцом Иоанном Крестьянкиным. Позже он говорил, что даже огорчился, когда ему сказали, что 4 сентября его будут рукополагать во священники), — он хотел подольше послужить диаконом. Но это рукоположение состоялось, и с 4 сентября он стал отцом Николаем, и с этого дня перед ним открылось море людских страданий, и немощей, и греха. Он служил (кроме последнего года, когда расписание на каждую неделю составлялось по-разному в понедельник и вторник — в храме Ризоположения на Донской улице, а в среду и четверг — в малом соборе Донского монастыря, по воскресеньям и праздникам попеременно в этих храмах, имевших тогда общий штат духовенства. Легче и свободнее чувствовал себя батюшка в Донском, туда он обычно и назначал приходить обращавшимся к нему людям. Потом это уже знали — идти на службу надо к семи или семи тридцати, а если только для беседы, то к одиннадцати часам. И, возвращаясь со службы из Донского, прихожане встречали людей, часто новых, незнакомых, которые шли и шли в Донской. Много интеллигентных лиц, но много и простых старушек; молодежи, по нынешним меркам, мало, а по тому печальному времени — много. С. И. Фудель вспоминает: «Это был действительно пастырь добрый, отдавший всего себя заботе о своих многочисленных церковных детях. Их было множество со всех концов Москвы… А он был со всеми ровен, со всеми тих, каждого принимал так, как будто только и ждал его прихода, чтобы отдать ему со всею щедростью свое драгоценное время и все душевные силы». В будние дни отец Николай служил утреню и литургию, молебны и панихиды, принимал людей в храме и всюду — во дворе, в транспорте, на улице, а затем начинался его великий подвиг — хождения по требам, как он это называл. Если нужно было причастить тяжелобольного, живущего очень далеко, а иногда приготовить его к исповеди и причастию после нескольких бесед, отец Николай делал это с готовностью. И снова обратимся к воспоминаниям С. И. Фуделя: «Он мог, например, даже в Великий Четверг, после долгой обедни, на которой бывало чуть ли не тысяча причастников, ехать без перерыва, без отдыха через всю Москву, на метро, в автобусах, чтобы навестить больных, а потом, не заезжая домой, возвращаться в церковь на двенадцать Евангелий (добавим, что на Страстной Седмице отец Николай служил в Донском один с вечера Великого Вторника до Пасхальной ночи). Известны случаи, когда родственники больного человека вовсе не желали принимать его, а он все же ехал. В одном доме его не впускали три раза, и только на четвертый раз его смиренное упорство победило, к радости больного».

Отец Николай посещал больных и в больницах, хотя в то, «хрущевское», время это было делом сложным. Все духовные чада его свидетельствуют о том, какое счастье было для них его духовное руководство. Его слово исходило от сердца, проникнутого горячей молитвой. Многие передавали ему письменную исповедь, делали это незаметно, в темном приделе, ведь это могло оказаться в те времена криминалом. Частной исповеди у отца Николая предшествовала «общая» — в сущности — проповедь на тему праздника, дневного евангельского чтения, памяти святого. Свою «общую исповедь» он вел почти каждый день и говорил так, словно впервые. «Временами он как бы уже не просто рассказывал, а умолял, призывал все еще спящее сердце,— вспоминает С. И. Фудель.— И по себе, и по многим другим скажу, что за много лет не было случая, чтобы мы возвращались с исповеди отца Николая с прежней сухой душой».

Все духовные чада отца Николая вспоминают один поразительный случай прозорливости батюшки, свидетельствующий, что отец Николай молился не только за своих духовных чад и за тех, кто приходил к нему со своими бедами, но и за всю Русскую Церковь, переживающую тогда трагическое «хрущевское» время, когда храмы закрывались насильственно один за другим, и Н. С. Хрущев прилагал все усилия, чтобы выполнить свое обещание: показать в семидесятом году последнего попа по телевизору. И вот на одной исповеди зимой 1961 года батюшка спокойно, просто говорит, как о чем-то бесспорном: «Ближайшие два-три года будут для Церкви очень тяжелыми. Но в одну ночь все изменится». Именно ночь, а не день. Эта ночь, ночь под Покров Пресвятой Богородицы 1964 года, когда был низложен своими соратниками гонитель, и хотя свободы Церковь не получила, но закрытие храмов прекратилось и дышать стало легче. Наступило это уже после смерти отца Николая.

А в начале 1962 года он опять сказал своей духовной дочери: «Ближайшие два-три года будут для Церкви очень тяжелыми». Конечно, такое откровение о судьбах Церкви не могло быть случайностью. В нем — ответ свыше на молитву батюшки за страждущую Церковь. Здесь уместно будет сказать, что отец Николай глубоко чтил святого отца Иоанна Кронштадтского, во все дни его памяти говорил о нем как об идеале пастыря (а в то время нельзя было даже произносить имя этого «монархиста», «черносотенца» и т. п.). Но ведь св. Прав. Иоанн Кронштадтский был молитвенником за Россию, за Русскую Церковь, и в этом отец Николай был его последователем.

Откровенные глубины своей жизни во Христе отец Николай таил от всех. Но тайное все же становилось иногда явным. Вот один только случай. Одной его духовной дочери пришлось терпеть много несправедливостей на работе, она ему об этом рассказала и добавила: «Но я думала — Господь больше терпел, это с Ним соединяет». И вдруг батюшка преобразился и горячо-горячо сказал: «Если будете так рассуждать, то скажите: — Мало, Господи, мало! Это он о своих скорбях говорил — мало, Господи, мало.

«Выдавали» его иногда глаза. Серо-голубые, очень чистые, добрые, они превращались в синий пламень. Каждому из его духовных детей довелось видеть это, иногда лишь раз в жизни. Разные лица в разное время видели сияние вокруг его головы во время Богослужения.

О. Николай, Валя (дочь), Мария Францевна.

Поразительны были доброта и нестяжательность отца Николая. Приходя причащать больного, он нередко незаметно оставлял деньги, приходившие к нему давали много денег, но тут же все раздавал он нуждающимся. А семья отца Николая жила очень скромно; все годы священства он проходил в одном и том же зимнем пальто. Весной и осенью он носил старенький плащ, летом светлый китель, под которым умело прятал полы подрясника. Зимнюю шапку неизменно сменяла серая кепка, с которой он не расставался, даже когда работал в саду, и которая людей шокировала: что это за священник в кепке?

Нищие не расходились, пока батюшка не выйдет из храма. Он всем подавал, но и просил молиться, называл по именам.

Несмотря на крайнюю занятость пастырскими трудами, отец Николай находил время для дорогих его сердцу занятий богословием и духовной литературой. Горячую любовь имел он к Божией Матери. Многие и многие труды положил он к прославлению Ее имени. Им написаны две службы с акафистами в честь икон, именуемых «Донская» и «Взыскание погибших». (Здесь уместно отметить, что и Божия Матерь сподобила его в первую и последнюю службы в священном сане совершить в день чествования Ее иконы — 1 сентября 1949 года и 1 сентября 1963 года.)

Отец Николай написал также богословский труд, посвященный иконе преподобного Андрея Рублева «Святая Троица».

Конечно, на все эти труды у него почти не оставалось времени, но он знал цену каждой минуты. Так, его видели однажды в длиннейшей томительной очереди на дровяном складе, где заказывали топливо. Батюшка тихо-кротко сидел, записывая что-то в блокнот, всецело углубленный в свою работу.

Он был чутким, внимательным мужем и отцом, рачительным хозяином дома. За полтора месяца до его кончины, уже после второго инфаркта, его застали в «выходной день» стоящим на лестнице у стены дома и что-то старательно прибивающим к крыше. В ответ на отчаянный крик: «Батюшка, ведь Вам нельзя это делать!» — он только улыбнулся своей свободной легкой улыбкой, без слов сказавшей: «Конечно, нельзя, но ведь надо подправить дом, который так скоро останется без хозяина…». У отца Николая было очень много скорбей, о которых нам и сейчас далеко не все известно. Больше других видела это Матушка. Уже после смерти отца Николая она рассказывала, что в последнее время он приходил в каком-то изнуренном состоянии, ложился на кровать и закрывался с головой ее теплым платком. Она спрашивала: «Колюшка, что с тобой?», а он отвечал: «Тебе этого знать не надобно». А на другой день в храме был снова прежний — светлый, внимательный, любящий. Опять-таки после смерти стали известны его слова, сказанные другу — отцу Порфирию (архимандриту из Богоявленского собора), о том, что он крестил одну высокопоставленную женщину и это имело для него очень тяжелые последствия: «Я был там, где ты не был, и видел то, чего ты не видел», а ведь отец Порфирий перенес два ареста и две ссылки. В это время в «самиздате» появились воспоминания Светланы Аллилуевой (Сталиной), из них стало известно, что отец Николай дерзнул окрестить дочь вождя народов, и этого власти ему не простили. Никто, кроме него, не знает, что пришлось тогда ему пережить. Вероятнее всего, результатом этого явилась тяжелая стенокардия, а в июне 1962 года — обширный инфаркт миокарда.

В ночь на 19 сентября 1963 года у него произошел второй инфаркт. Днем 19 сентября его исповедал и причастил отец Виктор (Жуков). Отец Виктор рассказал, как прошла исповедь. Когда он начал молиться, батюшка сказал: «Не спешите». Потом отец Виктор стал перечислять грехи, а батюшка остановил его: «Подождите», сам повторил эти грехи и сказал: «Продолжайте». Это были часы ужасных страданий, после пятичасового отека легких (соборование совершали отец Виктор и настоятель Ризоположенского храма протоиерей Василий). О предсмертных часах отца Николая рассказывал его брат, Алексей Александрович Голубцов.

После соборования отец Николай уже ни на кого не смотрел, не отвечал на вопросы, не ответил даже брату, когда тот с ним поздоровался. Видимо, он все время молился — безмолвно, а когда ему подавали кислород, сразу начинал молиться вслух. Иногда он начинал молитву (чаще всего — «Отче наш») и был не в силах закончить ее. Алексей Александрович дочитывал вслух, и батюшка, в знак благодарности, пожимал ему руку. Несколько раз он вдруг устремлял пристальный взор на что-то, видимое ему одному; зрачки его расширялись так, что его голубые глаза казались совсем черными и такими большими, какими никогда не были ранее. Он глядел со всепоглощающим вниманием, даже приподнимался на подушках и наклонялся вперед. Так смотрел он сначала на божницу, потом вверх. Затем произошло то поразительное, о чем Алексей Александрович рассказал в первое же утро: отец Николай тихо, но внятно сказал: «Пойте: — Честна пред Господом смерть преподобных Его» и сам тихо запел на 7-й глас. Его слабый голос скоро выдохся, а Алексей Александрович трижды пропел этот прокимен.

В 3.50 утра двадцатого сентября, в день предпразднства Рождества Пресвятой Богородицы, отец Николай тихо скончался. Так исполнилось слово, сказанное им в день Успения Божией Матери в 1955 году: «Будем просить у Господа, по молитвам Божией Матери, чтобы смерть не была внезапной. Пусть она будет в болезнях, но только бы мы смогли перед смертью возблагодарить Господа за все скорби, которые Он посылал нам в жизни. Будем молиться, чтобы смерть была наша не смертью, а успением, успокоением».

Отец Николай глубоко чтил оптинских (ныне преподобных) старцев, очень любил преподобного Макария, поручал своим духовным детям делать выписки из его писем. И вот он скончался в тот же предпраздничный день, что и преподобный Макарий сто три года тому назад. И хоронили его на четвертый день, как и преподобного Макария. И все, кто присутствовал на похоронах, разделяли чувство настоятеля Оптиной пустыни преподобного архимандрита Моисея, сказавшего: «Это что-то необычайное! Восемьдесят лет живу на свете, а не видел таких светлых похорон. Это более походит на перенесение мощей, нежели на погребение». А вот слова С. И. Фуделя о похоронах отца Николая: «Как умолчать о Благодати Божией, ясно показавшей на похоронах отца Николая Голубцова, что «Честна пред Господом смерть преподобных Его». Господь явно показал на торжестве этих похорон, что угоден Ему тот путь, которым шел отец Николай — путь любви и смирения, путь служения людям. Мы убедились еще раз, что только кроткие наследуют новое Небо и новую Землю Божию. Конечно, не внешность поражала, хотя редко кого отпевают три архиерея и двадцать восемь священников. Невозможное исполнялось на этих похоронах: в наш век разделений и ненависти тысячная толпа была «один дух в Господе». Мы точно среди лета запели Пасху. И прав был кто-то из этой толпы, сказавший мне: «Сегодня я в первый раз в жизни почувствовал, что такое Церковь…»

Воспоминания об отце Николае Голубцове

Маевой Рогнеды Владимировны, а также рассказы о нем других духовных дочерей

Это было 30 сентября 1949 года, когда отец Николай только что принял священство. Я пришла на службу в малый собор Донского монастыря, который недавно открылся. В храме было холодно, печное отопление, почти голые стены, редко где висела икона.

Тогда Калужская застава была захолустьем, туда почти не ходил транспорт. А я захолустья и искала. До этого ходила в храм на Ордынку, но узнали на работе. Стали прямо говорить, что я должна или отказаться от работы, или не ходить в храм. Я не могла не ходить в храм. Но и работу потерять не могла. И стала тайком ходить в дальний Донской.

В этот день народу в храме было немного. Я стояла в главном приделе. Вдруг кто-то тихо взял меня за плечо и ласково, радостно сказал: «Наталья пришла!» Я даже вздрогнула. Наталья — мое христианское имя, которого никто, кроме моей матери и меня, не знал. Я оглянулась. Около меня стоял отец Николай. Я видела его впервые и никогда о нем ничего не слышала, но сразу сердцем почувствовала: это не простой человек. Батюшка улыбнулся, отпустил мою руку и быстро отошел.

Началась служба. Службу отец Николай вел так, что я ни разу не отвлеклась, ни мыслями, ни взглядом, ни душой. И внутреннее состояние было такое, что не найти слов, не передать его. Радость несказанная и слезы, и чувствуешь, что каждое слово тебя лично касается.

После службы я пошла на автобус. Темно. Редкие фонари освещали улицу. И снова я услышала за спиной теплый проникновенный голос: «Почему вы были сегодня такая грустная?» Я оглянулась. Около меня стоял отец Николай. И столько любви, заботы на лице! «Не грустите,— сказал он. Все будет хорошо». Батюшке нужен был тот же автобус, что и мне. (Метро станция «Октябрьская» тогда еще не было.) Всю дорогу мы проговорили. Выяснилось, что у нас есть несколько общих знакомых. «Приходите ко мне завтра в Ризоположение», — сказал отец Николай при прощании. (В понедельник и вторник он служил в храме Ризо-положения на Донской улице.)

На следующий день я пришла в церковь Ризо-положения. Батюшка подвел меня к образу «Утоли моя печали», велел молиться и подождать его. Долго его не было. Я помолилась, села на лавочку перед иконой и стала просматривать свой дневник. Это была моя заветная тетрадка, куда мелким почерком записывала я все свои мысли, чувства, вопросы и сомнения о вере, Господе, своем Духовном состоянии.

Подошел батюшка и спросил, что это за тетрадка. Я подала ему свой дневник. Он попросил дать ему его почитать. Сейчас трудно вспомнить подробности нашего разговора в тот день, ведь прошло столько лет, и мне уже теперь за семьдесят, а тогда я была молоденькой девушкой, но помню, как тяжелая, давящая печаль, сомнения, страхи —-все куда-то исчезло, благодаря этому разговору, благодаря батюшке. Как-то сердце сразу к нему привязалось. В авоське у отца Николая лежало три красивых крупных яблока, и он отдал их мне на ужин.

По субботам, когда отец Николай служил в Донском, я всегда приходила. Нищие никогда не расходились, пока батюшка не выйдет. Он разговаривал с ними, называл каждого по именам, давал каждому по рублю (а тогда это были большие деньги), но просил обязательно молиться.

После вечерней службы мы вместе шли на автобус. Иногда самые простые слова, простые поступки батюшки действовали так, что на душе воцарялся мир и спокойствие и счастье. «Давай руку, а то попадешь под машину» или «Давай зайдем в магазин, Мария Францевна просила купить то-то и то-то» (Мария Францевна — жена отца Николая).

Отец Николай вернул мне дневник и сказал: «Ну как же вы плохо ведете. Надо писать крупно, ясно. Ведь это ваш духовный опыт». В дневнике я нашла письмо на двенадцать страниц. Он часто прибегал к этому способу: писал своим духовным чадам записки или письма. Наставления, которые были в этом письме, помогли мне ни один раз, помогают и сейчас. Тогда же батюшка сказал мне, что мое призвание — монашество (хотя на монашество он благословлял очень редко), а семейная жизнь будет мне тяжела. Я, признаться, мало интересовалась женихами. Любимая работа и вера в Бога — это все, что нужно было моей душе. Но все же появился человек, который настойчиво ухаживал за мной и не один раз делал мне предложение. В конце концов я стала колебаться. Мне было чуть больше двадцати, подруги одна за другой выходили замуж. А я останусь одна, у меня не будет мужа, детей. Хаос в голове и сердце был непередаваемый. Я пошла к отцу Николаю. Служба была длинная, но мне показалось, что она прошла как мгновение. Как легко было молиться! Всё куда-то улетучилось, все беды, все мучения — одна радость! Говорят, что батюшка был некрасив и у него, как у всех Голубцовых, не было слуха (кроме протоиерея Серафима). Но, мне кажется, красивее нашего батюшки никого не было. И лучшего голоса — тоже.

В эти годы за отцом Николаем велась уже постоянная слежка. Ему не разрешали говорить долго в храме после службы с тем, кто приходил за советом. Просто говорили: «Храм закрываем». Я сказала батюшке, что мне необходимо с ним побеседовать. После службы, когда мы подошли к автобусной остановке, он сказал: «Давайте купим билет до конца, и вы мне все расскажете». Так и сделали. На мои смятенные слова он сказал: «Учитесь нести крест одиночества. Этот крест будет для вас легче, чем крест семейной жизни».

Я успокоилась. С легкой душой объяснила человеку, который ждал от меня ответа, что не хочу замуж, что семейная жизнь — это не мое, что я — верующая. Но все было напрасно. Шесть или семь лет он добивался, чтобы я вышла за него замуж. И, наконец, я согласилась. Глупость, малодушие, женский инстинкт — что было причиной этого? Наверное, все вместе. Когда я сказала это батюшке, он твердо ответил: «Вы не имеете права. Вы не умнее Господа». Потом, видимо зная, что я не отступлю от своего решения, сказал: «Если уж вы твердо решили, что вам нужна семья, тогда выходите за второго, за Женю. Он лучше». Я была поражена. О Жене, который тоже сделал мне предложение, не знал никто, кроме меня.

Моя семейная жизнь не удалась почти сразу. Страшные, бессмысленные годы… Я испила горькую чашу непослушания. И если бы не поддержка отца Николая, не его всесильная молитва, то пропала бы. И ни разу батюшка не упрекнул меня, не сказал: «Я ведь предупреждал!» Ни слова осуждения, одна любовь, одно сострадание.

Отношения между мной и мужем стали совсем невыносимыми, и он подал на развод. Он объявил мне, что через суд отберет у меня сына. Мотивировка по тем временам была железная: «Верующая мать не может вырастить обществу полноценных граждан». Мать мужа имела большие связи в прокуратуре и Высшем суде. Она делала все, чтобы отнять у меня сына. Знала я, что они и на взятки не поскупятся. Я испытывала жуткий нечеловеческий страх. Убивало меня и то, что на суде станут спрашивать о священнике, к которому я хожу. И чем это может обернуться для отца Николая! Неужели я принесу ему горе?

Таплин.

В отчаянии я бросилась к батюшке. В эти годы о нем уже многие знали, люди тянулись к нему. Теперь уже, когда отец Николай выходил из дома, его ждали не только нищие, но и множество людей, толпа. Сколько же к нему шли рассказать о своих страданиях, поговорить и получить совет! Батюшка принимал людей во дворе храма, на кладбище Донского, на какой-нибудь скамейке, на улице, в транспорте. Вот и в этот раз он мне сказал: «Давайте сядем в троллейбус в обратную сторону, он туда идет почти пустой. И вы мне все расскажете».

Помню только самые главные слова, которые отец Николай сказал мне тогда в ответ на мой отчаянный рассказ. «Вы должны помнить, кто стоит за вами, кто хранит вас. И тогда страх исчезнет. Господь вас спасет». И вдруг буря в душе улеглась. И я спокойно ходила на работу, верила, что все устроится.

Первый суд решил отдать ребенка отцу. Но дело передали в городской. Этот суд постановил оставить сына мне. Но муж подал в Верховный. Перед третьим судом надежда вновь покинула меня. Но случилось чудо. Мне попался адвокат, который оказался верующим. Он, конечно, понимал, что нельзя допустить, чтобы ребенок воспитывался у такого холодного, жестокого и алчного человека.

Помню, адвокат спросил меня однажды, не смогу ли я ему достать старинное Евангелие, причем еще дониконовское. Я готова была достать звезду с неба, лишь бы мне помогли. Но где взять Евангелие, да еще такое старинное? Это в шестидесятом-то году!

И опять я пошла к батюшке, рассказала о своем затруднении. Он быстро прошел в алтарь и быстро вернулся. «У нас есть такое,— просто сказал он,— и оно нам не нужно». Я взяла Евангелие, и в тот же миг, как змейка, промелькнула мысль: «Когда буду отдавать, вложу деньги…». И услышала голос отца Николая: «Только смотрите, не оскверните Евангелие, не кладите в него денег!»

Адвокат посоветовал мне на суде на вопрос, почему я хожу в церковь, говорить, что у меня не было других занятий, отвлечений от тяжелой жизни тому подобное. Примерно так я и сказала.

Когда после суда я в радости, что чудо свершилось, что я на свободе и сын мой со мной, пришла к батюшке, то рассказала, как ловко ответила на трудный вопрос. Отец Николай воскликнул: — Нет! Нельзя! Ты должна была сказать: «Я христианка и должна ходить в храм!» Только в этот момент я поняла, что слова мои были отступлением от Бога.

Не успела я опомниться, как новый удар. Я узнала, что Феликс (мой бывший муж) женился на Светлане Аллилуевой! Не могу передать ужаса при этом известии! Ведь она партийная! У нее связи, деньги, так мне казалось. Преследовать таких, как я, как отец Николай, — ее долг. А я знала, как Феликс ненавидел батюшку. Опять страх, опять отчаяние!

Я поехала к отцу Николаю. Обедня давно закончилась, но поехала. Спускаюсь вниз и вдруг — голос батюшки. Он что-то объяснял рабочим — как и что надо делать. Хотела спрятаться, пока он не закончит, но батюшка меня увидел и воскликнул: «Ой! Кто пришел!» Сколько любви, приветливой искренней радости в голосе! А ведь пришла только я, недостойная, непослушная, приносящая ему одни горести дочь! Этот голос вот уже тридцать лет звучит в моем сердце. Я воскликнула: «Батюшка, неужели вы на меня не сердитесь?»

Слезы так и полились. А он: «Как можно сердиться, если дети плохо что-то поняли». И голос был такой, словно он виноват. Долго мы разговаривали, и батюшка сказал: «Вот увидите, все будет хорошо. Господь вас спасет». Так и вышло. А через некоторое время я узнала, что Светлана Аллилуева хочет принять святое Крещение, мне сказала об этом моя сестра, которая работала с ней в одном отделе, и что она хочет креститься обязательно у отца Николая, что и произошло.

Исповедь

За отцом Николаем очень следили, прислушивались, что он говорит, о чем, с кем говорит. Ему не разрешали произносить проповеди, а только несколько слов перед исповедью. В сущности, это была маленькая проповедь на тему евангельского чтения, памяти святого этого дня. Временами батюшка так говорил, с таким горячим убеждением, мольбой, просьбой, что сердце отвечало, даже самое глухое, самое черствое.

* * *

На исповедь стояла к отцу Николаю толпа, а он не торопился. Только время от времени тихо обращался: «Ти-хо-нечко…» И это его тихое слово передавалось так же тихо от одного к другому по всей очереди. Он часто говорил это свое «Тихонечко».

* * *

Часто бывало так. Думаю, то и это сказать батюшке. Еще говорить не начну, а он уже сам, без твоих слов, все ответит: «Это вы плохо сделали». А вот этого не надо было делать…».

* * *

Многие передавали ему письменную исповедь, делали это незаметно, в приделе. Ведь и это могло в те времена оказаться криминалом. И вот часто получалось так, что батюшка отвечал на то, что исповедующийся не сказал и не написал ему в исповеди. И говорил таким будничным, простым тоном, что люди только потом спохватывались: «Да ведь это же я забыла ему открыть, откуда же он знает!»

* * *

Одна девушка Юля приходила к нему на исповедь с запиской. Но он отвечал ей, не глядя на эту записку. А как он слушал! Батюшка весь был любящее молитвенное внимание. Кротко склонив голову, с доверием, смирением и благоговением перед раскрывающейся ему душой.

Духовничество

Каким счастьем было для нас духовное руководство отца Николая! Одной духовной дочери он сказал: «Духовничество — это вот что: с одной стороны, дается обязательство послушания, а с другой — обязательство спасти душу».

Вот отрывок записи о первой беседе с отцом Николаем. «Рассказываю свою историю отношений с Е. Как я запуталась, как болела у меня душа! С изумлением вижу, как этот человек умеет слушать. После моего рассказа отец Николай уверенно, спокойно сказал: «Нет, это неподходящий для вас человек». И еще через несколько недель: «Да ведь сразу видно, что неподходящий человек!» И удивительно, мое сердце, которое не слушало никого, ни меня саму, сразу согласилось с батюшкой. А сколько было мучений и терзаний! Я возвращалась от него в этот весенний вечер и сама поражалась, что случилось. Словно вырезали застарелую опухоль, а мне не больно, только легко и радостно!

* * *

Все браки, которые он благословлял, были счастливые. Но уж если отец Николай не благословлял, непослушание оканчивалось катастрофой. Катастрофой, но не трагедией, потому что батюшка все-таки вытаскивал из беды своей всесильной молитвой.

Одна девушка решила выйти замуж. Отец Николай не знал жениха, никогда не видел его, но сразу сказал, что это не тот человек, который ей нужен, девушка стояла на своем, горевала, даже плакала. Отец Николай не благословлял. Когда мы стали спрашивать батюшку, почему он так против, ну, может, все-таки надо благословить, он вздохнул и, так горько, как самый любящий отец, сказал: «Уж очень мне ее жалко — он ее бить будет». Девушка все же сделала по-своему. И этот человек, ставший ее мужем, действительно избивал ее. Я знаю, сколько страданий ей пришлось вынести.

* * *

Двум девушкам отец Николай сказал: «Вы очень богаты, у вас есть сокровище. Они недоумевают: «Какое сокровище, какое богатство? Только что закончили учебу. Без денег, совсем бедные». А батюшка: «У вас есть ваша дружба. Она пройдет через испытания, но не разлучайтесь друг с другом». И действительно, дружба Нины и Нади проходила испытания. Однажды, когда одна хотела уйти (это уже по кончине батюшки), он явился к ней во сне и сказал: «Не уходи». Так они вдвоем ухаживали за престарелыми родителями Нины. Гак Нина была поддержкой Наде, когда с ней дважды случалось несчастье, и это длится по сегодняшний день.

* * *

Нина и Надя рассказывали такой случай: одна женщина приезжала к батюшке с тревогой за свою младшую сестру, которая вела себя странно, убегала из дома, была совсем больной. Он сказал: «Не беспокойтесь, она хорошо выйдет замуж, и у нее будет трое детей». Так и было. Все они живы и сейчас.

* * *

Когда я была беременна, перед самыми родами меня положили в больницу. Врач, осмотрев меня, сказала: «Роды будут тяжелыми, потому что ребенок будет идти ножками». В этот день пришла ко мне подруга. Я была напугана. Написала записку и попросила передать ее отцу Николаю. На следующее утро был обычный обход. Врач осмотрела меня, и на лице выразилось удивление. «Ребенок повернулся. Теперь все будет хорошо». Так отец Николай спас и меня и сына, который родился через несколько дней.

* * *

В московских церковных кругах широко известны обстоятельства появления на свет двух дочек отца Николая В. и его матушки Нины. В пятидесятых годах отец Николай В. и Нина стали духовными детьми отца Николая Голубцова. У Нины была гипертония в такой тяжелой форме, что ей пришлось бросить любимую работу в консерватории. Врачи категорически запретили ей иметь детей. И вот — паника среди родных и близких: Нина ждет ребенка. Известный терапевт Александров говорил: «Нина идет на самоубийство». Знакомая их семьи заведующая гинекологической больницей в городе Горьком писала отчаянные письма, что за тридцать лет практики не было ни одного благополучного исхода родов при такой гипертонии. А мы, духовные дети отца Николая, не сомневались: раз батюшка благословил, все будет хорошо. И так благополучно родилась Олечка. Через несколько лет история снова повторяется. Нина снова беременна. Гнев родни на «невежественного в медицине» отца Николая неописуем. И (уже по кончине батюшки) благополучное рождение Танечки.

* * *

«Не относитесь ко мне, как к какому-то старцу», — сказал отец Николай одной своей духовной дочери,— просто — просвященный священник». Она в ответ: «Батюшка, я не могу относиться к вам не как к старцу!» Ничего не ответил, лишь чуть заметно улыбнулся.

* * *

Он обсуждал с нами весь порядок дня, молитвенное правило. Учил вести «дневник грехов».

Давал книги из своей библиотеки — строго по своему выбору, подчеркивал то, что обязательно нужно прочитать, а потом спрашивал о прочитанном.

* * *

Одна духовная дочь отца Николая работала в музее им. Скрябина на Арбате, одном из музыкальных центров музыкальной культуры в Москве. Вдруг власти решили закрыть этот музей. Работники были в отчаянии. Е. А., работавшая там, пришла к отцу Николаю рассказать об этом горе, попросить совета. Батюшка внимательно выслушал и помолчал. Потом быстро сказал: «Напишите совместное прошение с музеем им. Глинки (он только недавно был открыт). Е. А. огорчилась: что может дать такое письмо? А отец Николай прибавил внушительно и твердо: «И не оставляйте молитвы. Стучите — и отворят вам. И я тоже буду молиться». Никто в помощь письма не поверил. Все ждали ликвидации музея. Но через несколько месяцев музей был спасен. Все восприняли это как чудо. В музее им. Глинки так и говорили: «Это чудо».

* * *

Вот случай, рассказанный Анастасией Владимировной Паевской. Одна женщина в раздражении сказала сыну: «Мне такой сын не нужен». А он пошел и покончил с собой. Душевное состояние матери невозможно описать словами. Ее уговорили поехать к отцу Николаю. Батюшка очень долго молился. Мне кажется, молитва его всегда была такой горячей и проникновенной, что находила ответ у Господа. После беседы с отцом Николаем женщина вышла со спокойным светлым лицом и сказала: «Я счастлива». Какие он нашел тогда слова? Но, конечно, спасла ее от отчаяния всесильная молитва батюшки.

* * *

«Хрущевское время» было для церкви очень тяжелым. Храмы насильственно закрывались один за другим. Священников арестовывали и ссылали.

* * *

Это было уже по кончине отца Николая. Работа, больная мать, маленькие дети отнимали у меня все силы и время. Все же я старалась вырваться в храм. 19 декабря — день Ангела батюшки. А я забыла! И вот накануне снится мне сон. Приходит отец Николай, такой радостный, светлый, и говорит: «А у нас сегодня служба». И, бросив все, я поехала в храм.

* * *

Я дожила уже до глубокой старости, много-много бывала и бываю на службах. Таких, которые были, когда служил батюшка, не Службы всегда были долгие. Вот погребение Плащаницы. Мы не просто молились в храме. Мы проходили под Плащаницей. Отец Николай одной рукой держал Плащаницу, другой маленькое Евангелие. Помню, однажды прохожу и слышу: «Целуй, целуй!» Я приложилась к Плащанице, и чувство было, что я под Господом прохожу, благодать переполняла!

* * *

На Успение батюшка все цветы раздавал прихожанам. Одной рукой благословлял, другой давал цветочек. Подхожу — рука вынула розовый. «Нет»,— сказал он и подал беленький. Кажется, что тут такого? Но голос, жест, любящий взгляд были так значительны. Я поняла, что речь идет о сокровенном.

* * *

На Пасху в храме не принято было обмениваться яйцами (ведь мы должны были держаться раздельно, не общиной). Стояла большая корзина, куда складывали яйца, и они оставались в храме А у батюшки на тарелке всегда пусто, все раздавал. Взяла я красное, а он: «Нет, вам это!» И подает с такой любовью мне ясно-голубое яичко. Я его долго хранила.

* * *

В Прощеное воскресенье батюшка выходил из алтаря, как было в древности, и каялся, плакал о своих грехах. Говорил, что мало помогает, мало уделяет нам внимания, не просто говорил, а со слезами просил прощения, а мы все рыдали. Шли домой с таким желанием измениться, начать жить иначе!

* * *

Когда мы подходили приложиться к Кресту, он каждому говорил что-нибудь ласковое.

* * *

На праздники или в воскресенье храм был набит битком. Батюшка (вдруг кому-нибудь плохо будет) сам ставил на скамеечку кувшин с водой, лицо было заботливое, домашнее какое-то. Еще до начала службы ходил потихонечку поздравлял нас с праздником… Светлый был батюшка…

* * *

Один священник, служивший вместе с батюшкой в малом соборе Донского, с досадой и удивлением жаловался: «Что это отец Николай нерасторопный какой. Я уже давно всех исповедовал, У него все толпа, все толпа!» Да, у таких умных священников, как этот, никогда толпы не бывает А наш батюшка, если нужно было, мог и полтора часа с одним исповедующимся проговорить.

* * *

Как-то мы ехали с отцом Николаем в троллейбусе. Я уже встала, чтоб выходить. А батюшка еще сидел. Вдруг он поднял глаза. Всегда — серо-голубые, чистые, спокойные, они были сейчас ярко-синими, и из них шли лучи! От неожиданности я воскликнула: «Ой, какие у вас глаза!» Отец Николай быстро прикрыл веки.

Каждому из его духовных детей довелось хотя бы раз видеть это святое пламя в глазах батюшки, но очень редко. Мне — только один раз.

* * *

Брат отца Николая (кажется, Алексей) очень хотел принять священство, но жена его не давала согласие, так как в это время шли преследования, аресты, а у них были дети. В эти годы другой брат отца Николая и сестра были арестованы и сидели за веру. Но А. не отступал от своей мечты. Однажды он сказал отцу Николаю: «Принять священство и умереть!» «Нет, жить, жить во священстве! Только тогда настоящая жизнь и начинается!» — ответил отец Николай.

* * *

К иконе Донской Божией Матери «Взыскание гибших» у батюшки было особое отношение. В честь нее он написал две службы с акафистами. Мы стояли на одной из таких служб (это был вечер) Вдруг отец Николай остановил службу и сказал регенту (ныне он архимандрит Даниил). «Вы пойте, а я пойду в алтарь, послушаю». Через некоторое время регент зашел в алтарь. Батюшка стоял перед иконой весь в слезах.

Хождение по требам

Батюшка вставал рано. Где пешком, где на автобусах добирался до Донского к восьми утра. И начинался неустанный труд до самой ночи.

В будние дни отец Николай служил утреню и Литургию, молебны, панихиды, принимал людей. А затем начинался великий подвиг «хождение по требам», как он называл. Он ехал в любой конец Москвы, лист с фамилиями и адресами был полон сверху донизу, а он еще подходил к людям в храме, спрашивал, и если кто-то просил подъехать к знакомым или родственникам, которые болели, тут же отвечал согласием.

Ел и спал он очень мало. Однажды сказал: «Святым сон был так же нужен, как и всем, но они заменяли его молитвой, и Господь подавал им за три часа такой же отдых, как другим за восемь. Он меньше всего считал себя святым, но, конечно говорил от собственного опыта.

* * *

Приходившие к нему давали отцу Николаю много денег, а он все раздавал, все шло на помощь ближнему. Скольким же он помогал! Но делал это часто незаметно, чтобы не смущать человека. Однажды он дал моей сестре мешочек сахара. Она все хранила его, жалко было — сахар-то от батюшки. А потом, когда стала пересыпать, нашла там деньги.

* * *

Как-то встретила я отца Николая на Новослободской, недалеко от своего дома. Он шел кого-то причащать.

— А я собирался к вам зайти.

— Так пойдемте.

— Нет, теперь, раз встретились, не зайду. Вот, возьмите, пожалуйста.— И он протянул мне деньги. Он, конечно, знал, что я бедствую. Я стала отказываться.

— Дети у меня сыты, а больше мне ничего не надо, — упорно твердила я.

Тогда батюшка так посмотрел, с таким смирением, лаской и сказал:

— Возьмите от меня, как от друга. Интонация — я не знаю, как передать ее. Я взяла деньги.

Неоднократно батюшка помогал мне. Потом они с Матушкой попросили меня заниматься с их дочерью. И, конечно, это был только повод дать мне подработать. Как я не отказывалась от денег, отец Николай убедил меня, что за свой труд я должна получать деньги.

* * *

Неподалеку за Донским монастырем в Сиротском переулке находился сиротский дом. Там жили убогие. Конечно, их часто обижали. Придут они к храму, подойдут к отцу Николаю и плачут, как дети. Он их исповедует, причастит, обласкает. Даст по яблочку, конфетке. Утешит. Ох, как он умел утешать! Всех их по именам назовет. Много батюшка с ними возился.

* * *

Одну девочку — Марину — из киевского инвалидного дома привезли в первую градскую больницу на операцию. В войну на ее глазах убили родителей, и у нее развилась очень тяжелая болезнь сердца. Как-то раз она прибежала в Донской, подошла к отцу Николаю, обняла его сзади за спину и плачет, плачет. Батюшка расспросил ее, приласкал и утешил. Проводил до больницы, и с этого дня не оставлял ее без внимания. Он много помогал ей, ходил в больницу. Не разрешали, нельзя было священнику в больницу заходить, а он все Равно шел.

* * *

И вот Марину выписали. В храм прибежала нянечка — растерянная, рассерженная. Оказывается, девочка никого не подпускала, не давала даже надеть рубашку, кричала: «Не дам надеть рубашку, пока отец Николай не придет. Хочу, чтобы батюшка надел мне рубашку!» Отец Николай пришел в больницу и сам надел ей рубашку. Проводил ее в Киев и отец Николай писал ей письма. Их дружба продолжалась до самой смерти батюшки.

* * *

Посылки заключенным — это было постоянной заботой отца Николая. Подходил в храме, спрашивал. Как твоя подруга, сестра или отец. Надо организовать посылку. И давал деньги. Всё до копейки у него уходило на помощь. Даже мыли и сдавали аптечные пузырьки, бутылки, и на эти деньги собирали посылки. Посылок отправлялось очень много.

* * *

Очень любил отец Николай зверей и птиц. Я много раз наблюдала: стоит только ему выйти на крыльцо, птицы начинали слетаться. И он долго кормил их. Говорят, что священнику нехорошо держать собаку. А батюшка держал собаку, она его очень любила. Когда отец Николай ел, он один кусочек съест, а другой ей, сидящей рядом с преданно-любящим взглядом, дает. Так они обедали.

* * *

Одна духовная дочь отца Николая рассказывала: «За несколько месяцев до его кончины, я, уходя в будний день из храма, оглянулась, чтобы перекреститься, и увидела батюшку, углубленно беседующего с какой-то женщиной. Весь облик его излучал благодатное внимание, кротость, смирение, тихость, которые наполняли собой весь храм. И я пошла на работу с таким чувством радости, будто это он со мной сейчас говорил, сказал слова утешения, благословил.

* * *

Последний раз я встретилась с отцом Николаем по дороге в Троицко-Сергиевскую Лавру. Они шли с Марией Францевной из Лавры, где батюшка прощался с могилами своих родителей. Постояли несколько минут, поговорили. Мне так хотелось попросить его благословения, но нельзя было на улице. Мария Францевна меня бы никогда не простила, она очень боялась за отца Николая, да и сама я понимала, что нельзя, что следят за отцом Николаем.

* * *

Одна духовная дочь отца Николая не знала, что батюшка скончался. Он пришел к ней во сне и сказал: «А у нас сегодня панихида».

* * *

Помню, как одна женщина страшно плакала на похоронах батюшки и причитала: «Как же я буду теперь жить? Ведь он единственный, кто помогал мне…»

* * *

После смерти батюшки мы потянулись друг к другу, потому что осиротели. Прошло уже больше тридцати лет, а как соберемся, только и говорим об отце Николае. «А помнишь…».

* * *

Но он не оставил нас. Не раз являлся своим духовным детям в «тонком сне» в самые тяжелые, неразрешимые моменты жизни и предостерегал от ошибок. По-прежнему его молитвы помогают нам.

* * *

Мария Александровна Крашенинникова рассказывала: ее двоюродная сестра Лида тяжело болела. Врачи от нее отказались. После ее молитвы на могиле батюшки за одну ночь произошло чудесное исцеление.

Светлана Аллилуева. Из воспоминаний

…Весной 1962 года я крестилась в православной церкви в Москве, потому что хотела приобщиться к тем, кто верует. Я чувствовала эту потребность сердцем: догматы мало что значили для меня. Благодаря моим друзьям мне выпало счастье встретиться с одним из лучших московских священников. Его уже нет в живых, и с тех пор я не видела никого, кто служил бы так проникновенно и просто, как отец Николай, кто говорил бы с прихожанами так, как это делал отец Николай.

Он был строг и не скрывал этого. Говорил о жизни повседневным будничным языком, без елея, без стремления во что бы то ни стало оправдать ошибку, без попыток сделки с совестью. Не нравится — уходи… Взгляд его был пронзителен. Он был суров, как сама правда, не терпящая уловок, и в этом была его милость и великая помощь. От него нельзя было увернуться. (…)

(…) Он отлично понимал, что, принимая крещение, я нарушаю правила партии, что это опасно для меня и для него, и потому не занес мое имя в Церковную книгу (…).

Я никогда не забуду наш первый разговор в пустой церкви, после службы. Подошел быстрой походкой пожилой человек с таким лицом Павлова, Сеченова, Пирогова — больших ученых. Лицо одновременно простое и интеллигентное, полное внутренней силы. Он быстро пожал мне руку, как будто мы старые знакомые, сел на скамью у стены, положил ногу на ногу (ну, уж это Светлане померещилось в контексте общей простоты поведения отца Николая! — и пригласил меня сесть рядом. Я растерялась, потому что его поведение было обыкновенным. Он расспрашивал меня о детях, о работе, и я вдруг начала говорить ему все, еще не понимая, что это — исповедь. Наконец я призналась ему, что не знаю, как нужно разговаривать со священником, и прошу меня простить за это. Он улыбнулся и сказал: «Как с обыкновенным человеком». Это было сказано серьезно и проникновенно. И все-таки, перед тем как уйти, когда он протянул мне для обычного рукопожатия руку, я поцеловала ее, повинуясь какому-то порыву. Он опять улыбнулся. Его лицо было сдержанным и строгим, и улыбка этого лица стоила многого…

Он крестил меня греческим именем Фотина. сказав, что это и есть мое настоящее имя. После крещения я спросила, могу ли положить на тарелочку в церкви, в знак благодарности, кольца и серьги, которые принесла с собой, — денег у меня в ту пору было мало. Но отец Николай ответил твердо: «Нет. У церкви есть средства. Вы пришли к нам сами — это важнее».

Сколько достоинства было в его словах и во всем поведении. Он говорил мало слов,

и убедительно, не пытаясь привлечь любезностью и мягкостью, не расточая улыбок. (…) «Показное! Показное! — резко сказал однажды отец Николай женщине, благоговейно стоявшей на коленях, и не стал с ней говорить. Должно быть, он что-то знал о ней. Он крестил меня, дал мне молитвенник, научил простейшей молитве, научил, как вести себя в церкви, что делать. Он приобщил меня к миллионам верующих на земле. Он сам, как личность, незабываем. После службы длинная очередь прихожан выстраивалась, чтобы поговорить с ним. Он говорил с каждым, слушал внимательно любые жалобы. Однажды я простояла в такой очереди полтора часа, так как передо мной была молодая пара, у них что-то не ладилось в семейной жизни.

(…) Последний раз я пришла сюда в июне 1963 года, после Троицы, в Духов день, когда вся церковь была еще украшена внутри свежими ветками березы, а на полу — свежескошенная трава. Долго стояла к отцу Николаю очередь для благословения, и с каждым он говорил.

Он опять расспрашивал меня, как здоровье, как Дети, какие заботы у нас дома. Потом, помолчав, строго спросил: «Ты как, одна сейчас? Кто-нибудь есть около тебя?» Растерявшись от прямоты вопроса, я только отрицательно покачала головой. «Не спеши, — сказал отец Николай.— Ты всегда слишком спешишь, от этого у тебя все неудачи на личном фронте. Подожди, не торопись, еще приедет князь заморский…» — И он усмехнулся как-то в сторону.

Я не удивилась ни разговорному обороту в его словах, ни последовавшему за ним архаизму. «Князь заморский» был настолько далек от моего сознания и всего моего образа жизни, что я не восприняла его всерьез. Однако все слова отца Николая надо было принимать всерьез. Через два месяца после этого разговора Браджеш Сингх (очевидно, главная глубокая любовь бурной жизни этой мятущейся души) был в Москве, а в октябре, когда отца Николая уже не было в живых, все счастливые случайности и совпадения соединились, чтобы мы встретились и познакомились… Отец Николай не бросал слов на ветер.

В тот последний разговор я запомнила его большую сильную руку садовника, работника, которую он положил мне на голову.

Из М. А. Крашенинникова. Воспоминания об отце Николае Голубцове

С отцом Николаем меня свел Бог в то время, когда я и не думала ни о духовном отце, ни о чем. Мы с Лидой Елисеенко, гуляя по Донскому, увидели, что надгробие боярина Бяконта, отца святителя Алексия, находится в безобразном, грязном состоянии. Мы обругали Патриархию и решили это дело исправить. Они рядом жили на Мытной, и мы взяли ведра, тряпки, вода там была, пошли, вымыли это надгробие. А было это под Лазареву субботу 1956 года и звонили к вечерне. Народ идет к вечерне, а мы с ведрами домой. Уже была весна, хотя Пасха была ранняя. И идет какой-то мужчина в кепочке, в плащике, с хозяйственной сумкой, и ему все очень уважительно кланяются. Я спросила: «Лида, это кто?» А она ответила: «Это здешний батюшка. Маша, он так хорошо исповедует!..» Я подняла голову, увидела его лицо и от растерянности уронила ведро на тротуар (был жуткий грохот), потому что увидела глаза, в которых столько любви!.. Потом я их больше так и не видела, наверное, но тут меня потрясло, я растерялась. И когда он прошел, она досказала: «…отец Николай Голубцов». Для меня не звучало: «Голубцов», я понимала так: пришел к священнику и пришел… Я причащалась всегда в Страстную субботу, а здесь решила: я отменю себе субботу; в страстной понедельник мое рождение, 11-е число, я пойду на преждеосвященную, никто причащаться не будет народу никого, но я хочу у него исповедоваться. Что я и сделала. Я пришла в Ризоположение (клир этого храма служил по очереди то в храме Ризоположения, то в малом соборе Донского монастыря), а в этот день было мироварение, Патриарх должен был приехать. Я пошла к отцу Николаю на исповедь, очень долго у него исповедовалась, и после этой исповеди у него осталась до конца его жизни. Сказать, что я была потрясена, это даже не то слово, я вышла на улицу, и весь мир мне казался другим, это была такая необыкновенная встреча, просто с невместимым каким-то человеком. И мы пошли на мироварение, и меня благословил Патриарх, и день моего рождения, и я такая радостная. Я увидела там Наташку Соболеву, а она уже была у него. И Наташка суетится: «Ну как тебе батюшка?» А мне бы ее прогнать, мне говорить на эту тему не хотелось в это время, я потом только Кате рассказала. После этого я стала к нему регулярно ходить. Потом он меня приметил, разобрался, что я Катина сестра. Катю он знал очень близко; можно сказать, что благодаря Кате Наташка к нему попала. Уже когда Катиного батюшки (отца Александра Воскресенского, из храма Иоанна Воина) не было, а нужно было решить какой-то кардинальный вопрос, Катя шла к нему. Я ездила в Лавру, а к нему ходила только причащаться. Он мне говорил причащаться раз в месяц обязательно, и раз в месяц я к нему ездила, или когда у меня какое-нибудь ЧП, тут я ловила его всюду где только можно. Не помню, какой это был год, 1957-й или 1958-й. Наступала осень, уже холода, а у нас не было дров, топлива нет. И я поехала в Донской, мне к восьми часам очень тяжело было туда попадать, а тут я, не знаю почему, соскучилась по батюшке и поехала Сейчас не помню, сказать ли о дровах, по-моему мне такая мысль тогда не приходила, но в церкви я точно думала: Господи, надо батюшку попросить, ведь дров-то у нас нет… Я к нему подхожу и говорю: «Батюшка, вы знаете, у нас ни полена, а уже глухая осень…» Он говорит: «Ну чем я тебе могу помочь? Вот отойдет служба, я освобожусь, мы с тобой пойдем к святителю Николаю (образ стоял в малом Донском, как бы на угол, считался чудотворным, и к нему очень много народа стекалось), будем просить его о помощи». И он все помнил, он меня разыскал: «Ну пойдем молиться». Молился он, сама понимаешь, какая у меня молитва. А дальше все пошло совершенно необыкновенно. Я приехала домой, Кати с мамой не было, они ездили на позднюю в Лавру. Зажгла керосинку, налила постного масла, жарила картошку, сделала себе салат из помидоров (это был конец октября, начало ноября, в валенки мама клала зеленые помидоры, потом они красными становись), и вдруг звонок. Я подхожу к нашей стеклянной двери на террасе, мужчина стоит и спрашивает: «Хозяйка, дров не надо?» Я растерялась А он продолжает: «Я вот привез к соседям, а нет» (а мне-то соседи сказали, что они уже ку ли). Я говорю: «Знаете, очень надо» (а сама маю: у меня на дрова триста рублей, это еще б дохрущевские деньги). Он говорит: «У меня пять кубометров». — «А сколько стоят?» — «Ну как всегда, триста рублей». Я говорю: «Надо, надо, скорей сваливай». Когда я увидела дрова, я тихо охнула — таких дров нам никогда не привозили двухметровка, совершенно изумительной, не корявой, не сучковатой березы, как будто подобранная. Он рассыпал их, уехал, а должны прийти мама с Катей. Я наплевала на свою жареную картошку пошла их встречать. То есть я подняла бревно, стояла, и они идут, спрашивают: «Откуда дрова?» Я говорю: «Вы понимаете, отец Николай сегодня сильно помолился, это святитель Николай прислал…» И этих дров нам хватило на всю зиму, это были такие дрова! Вот первый случай силы его молитв, с которым я столкнулась.

А второй раз я на него обиделась. Мне нужно было куда-то перейти с моей работы, там меня воспитывать начали. Надо уходить, а меня из отдела не отпускают: «Ну ты представляешь, ты уйдешь, работа встанет…» Не подписывали мне заявление, и все. И я пошла к батюшке жаловаться: «Батюшка, что делать, я там упускаю место, а меня не отпускают». Он мне говорит: «Найди себе замену»; быстро меня благословил и ушел в алтарь Я думаю: интересно, как я буду искать замену?

Пойду по Калужской и буду кричать: вы ненароком не врач, не хотите пойти на место (в общем — плохое)?.. Обиделась и шла, всю дорогу на него влетела. Заехала в командировку (если я была у батюшки утром в рабочий день, значит, я была в командировке), сделала все по командировке, приехала часам к двенадцати в Институт и прошла, обратила внимание, в углу сидит какая-то молоденькая девушка. Через час я пошла в буфет — сидит. Пошла в коллектор — сидит. Тут я забеспокоилась, думаю: может, ей что-нибудь надо? Что же она уже третий час сидит? И подхожу к ней, говорю: «Вы простите, но может, я могу вам чем-нибудь помочь? Я смотрю, вы здесь давно сидите, пойдемте хоть в буфет, вы хоть поедите». Она говорит: «Вы знаете, в чем дело: я кончила медицинский институт, у меня свободный диплом, потому что у меня ребенок, и мне сказали, что здесь можно устроиться; но я никого не знаю, к кому обратиться. Вот я сижу и набираюсь мужества». Я говорю: «Вы знаете, это вы ко мне пришли. Пошли, я вас сейчас сразу устрою». Я пришла, сказала своему шефу: «Вот у меня замена, подписывайте мне заявление, я больше на работу не выхожу». Она тут же написала заявление на прием, и на другой день она была уже оформлена, а я отчислена. Вот тебе его «замена». Но как же я на него бухтела! Это меня так потрясло! Даже с дровами не так: ну, святитель Николай… А здесь он так сказал «надо найти замену» и сам же ее прислал, эту замену.

А третье было необыкновенное чудо. Меня очень тяготило, что я в плохом научном учреждении занимаюсь, в Санпросвете, а я хочу заниматься биохимией, мне хотелось устроиться куда-то в биохимию. Я приходила в институты, но протекции-то нет, мне предлагали быть лаборантом-хозяйственником, а я наукой хотела заниматься и уходила ни с чем. А один раз я пришла в гости к людям, которые меня очень любили, меня познакомила с ними Катя, потому что они были духовными детьми покойного отца Александра Воскресенского, как и она. Я им рассказала свою ситуацию, и они сказали: «У, мы тебе поможем. Мы из общины архимандрита Агафона из Высокопетровского монастыря (у него была община), он ее всю постриг, за исключением этих двух женщин, они были брачные, потом его взяли в лагерь и в лагере он умер, о нем есть воспоминания. Есть женщина, очень крупный ученый с мирорым именем, заведует отделом в Институте туберкулеза, она туда оформила всю свою общину, все монашествующие, но все, конечно, скрывают». А в это время меня на работе стали тянуть с моей церковностью, я думаю: Господи, приду я в тот Институт, уже знают, что я церковная, а она, наверное, таится, я ее просто подведу. И думаю: нет, я не буду с ней знакомиться. Я им позвонила, говорю: «Знаете, я передумала знакомиться». Даже батюшку не спросила, сама решила. И так я работала там и работала, мучилась; мне бы пора наукой заниматься, время-то уходит, мне тридцать с лишним лет. И один [раз] я спускаюсь по лестнице на платформе «Яуза», а подошла электричка, народ поднимается по леснице, и навстречу мне идет женщина с маленьким портфелем в очень элегантном черном костюме и в черной соломенной шляпке (тогда все носили соломенные шляпы), у нее седые волосы и какое-то совершенно необыкновенное лицо. Я ее из всей толпы вырвала и на нее смотрю. Когда мы с ней поравнялись, мы встали друг против друга, и вдруг она меня спрашивает: «Скажите, вас не Маша зовут?» Я говорю «Маша» и вдруг сразу решаю, что это та Валентина Ильинична, о которой шла речь, и говорю: «А вы Валентина Ильинична?» И она отвечает: «Да. Вы не хотели со мной знакомиться, а по молитвам вашего отца Господь нас соединил. Проводите меня (никогда мы в жизни до того друг друга не видели; это что-то потрясающее) и скажите, что вы хотите». Я ей все рассказала: что хотела бы заниматься тем-то и тем-то, я уже все обдумала, все серьезно пережитое, лечебником я быть не хочу и не могу, я буду плохим лечебником, меня это не тянет, по характеру я исследователь. Она говорит: «Я уверена, что помогу вам, но не так скоро. Директором Института был Николай Андреевич Шмелев, в прошлом духовный сын отца Алексея Мечева, пел там в хоре, когда был молодой; и он к ней очень хорошо относился, потому что знал, кто она. Она с ним поговорила, тот сказал: «Знаете, как только будет ставка, я с удовольствием возьму вашу протеже». Прошло немного времени. Я ее провожала где-то в конце сентября, прошел октябрь, ноябрь, ддекабрь. В январе на Великое водосвятие я, конечно, удрала в Елоховскую, пришла на работу соответственно. Мне говорят: «Ты где была? Здесь оборвала телефон Валентина Ильинична. Вот тебе телефон, звони ей». Я ей звоню, она говорит: «Ну, я понимаю, где вы были, но бегите скорее, Николай Андреевич сказал, что у него появилась ставка, он хочет с вами познакомиться. Но он хочет, чтобы вы пришли на его обход, на обходе он на вас посмотрит». Я к ней прибежала, она дала мне халат, подхватила меня под руку и привела в ординаторскую, откуда пошли обходом. Ты знаешь, я совершенно отключилась от всего, я уже не думала о работе, я была потрясена тем обходом, который делал этот ученый. Впоследствии он был моим ученым руководителем диссертации. Его демократизм… Он говорил ординатору: «Ну вот вы мне докажите, что я дурак. Если вы мне это докажете, я приму». Ему можно было доказывать, с ним можно было спорить, это была какая-то сказка, а не обход, и я совсем забыла, где я нахожусь, и вдруг ко мне обращение: «Вы от Валентины Ильиничны? Идемте ко мне». Тогда я проснулась, увидела лицо такого настоящего аристократа-интеллигента. Мы пришли к нему в кабинет, я ему рассказала, что я, кто я, что я бы хотела. Он сказал: «Хорошо, но у нас с вами будет заключено одно условие. Я вас беру, но я на вас, как на скачках, ставлю, как на лошадь. Три года я вас не буду трогать, но дам вам раздел, где вы должны организовать кабинет, наладить методики, начать получать материал, с этим материалом ко мне прийти. Беспокоить я вас не буду». Я согласилась, конечно, с радостью. Он мне стал говорить о витаминах, чем я буду заниматься, у меня было ощущение: то ли со мной говорят по-немецки, все слова понимаю, смысла нет, то ли где-то я мелким шрифтом об этом читала, а что это такое — я совершенно не знаю. Я согласилась, подала заявление, тоже было очень трудно, меня не отпускали, но в конце концов меня даже с переводом отпустили, у меня отпуск не пропал, я пришла в Институт. Проработала год, кабинет организовала, Сергей наш помогал, посуду мне доставал, в общем, кабинет хороший я наладила, а что толку, методики-то не работают, а методики очень трудные, микробиологические, и наш профессор их приспособил, то были методики американских авторов, Смеловские методики в модификации проф. Одинцовой (методики определения уровня витаминов у больных), и так далее, надо было их приспособить, а у нас нет реактивов, ну не идут у меня методики. Я пошла к нему сказать, что подаю заявление об уходе: что же я даром время у него забираю. Он: «Зачем вы ко мне пришли? Я же вам сказал: через три года. Убирайтесь и работайте. Сами не работаете и другим не даете». Я пошла к батюшке: «У меня ничего не получается…» И он мне сказал: «Понимаешь, ты взяла как тест дрожжи, но это ведь живой организм. Поэтому в крови у тебя одни условия, а на калибровочной кривой совершенно другие условия, там кровь, а здесь вода. Поэтому у тебя ничего не получается. Тебе нужно обязательно вместе с калибровкой ставить донорскую кровь, потому что в ней будут такие же условия, как в крови больных, и там дрожжевая культура будет расти в тех же условиях, как в крови больных, а калибровочная кривая поможет рассчитывать, и показатели больных будешь рассчитывать в процентах по отношению к норме». Я пошла к своему консультанту по методикам, Одинцовой, она мне сказала: «Вечно вы что-то придумаете, говорите какую-то глупость, ничего этого не надо», — и меня прогнала. Я думаю: он агроном, она крупный ученый, она больше знает, и не послушала его. И у меня опять ничего не работает. В один прекрасный день я, доведенная до отчаяния, решила: отчего бы мне не попробовать? Позвонила на донорский пункт, они сказали, что дадут мне крови сколько надо, мне нужно было хоть десять образцов крови, чтобы сравнить. Я пошла взяла кровь, обработала ее, поставила опыт. Когда я сняла опыт, я поняла, что протоиерей Николай Голубцов — гениальный человек. Я получила идеальные данные по содержанию витаминов у больных. Я могла перерассчитывать, совершенно спокойно считать, подбирать соответствующую калибровку, я быстро начала собирать материал. Прежде всего я отработала методику, чтобы для определения у меня шло минимальное количество крови. Когда брали печеночные пробы, я присоединялась и брала нужный мне кубик-полтора; данные получались на редкость интересные. Я сунулась к Н. А. Шмелеву второй раз. Секретарь сказала: «Мария Александровна просит, чтобы вы ее приняли, У нее получаются очень интересные данные». (Это уже второй год работы.) Он сказал: «Я к ней сам приду в кабинет, пускай меня ждет». Он пришел, я ему показала, он ахнул и сказал: «Ну все. Мы запланируем сейчас тему, будете набирать материал, можете уже делать исследовательскую работу». Вот тебе мудрость батюшки. Да, пошла я к своему консультанту, той самой, говорю: «Смотрите, что у меня получилось, я все-таки не послушалась и сделала». Она сказала: «Мне, Мария Александровна, иногда казалось, что вы умная, а вы действительно умная. Если вы это сообразили, вам много дано». Я тогда не могла сказать: это не мне дано, а протоиерею Николаю, которого я наконец послушалась… И так я наладила, и потом этот кабинет работал, ко мне приезжало много людей овладевать этими методиками, и потом дальше я уже совершенствовала эти методики, это была моя жизнь, это была сказка. С помощью этих материалов я написала кандидатскую диссертацию. Мне Валентина Ильинична, и батюшка, и Николай Андреевич (он стал моим руководителем, но он только знал, что я христианка, симпатизировал) подарили такую счастливую жизнь в течение двадцати пяти лет; ну, двадцати, — когда он умер, пришел другой начальник, ужасный; а этот был аристократ духа. И вот так пошла моя работа.

Потом с батюшкой было очень интересно, это было уже после смерти батюшки. Было очень много еще, но такого интимного порядка, что я никогда нигде не напишу, такого было очень много, но это не подлежит оглашению. А после его смерти вот было чудо. У нас разбил паралич тетю Олю, и я жила там, ухаживала за тетей Олей, а Катя жила здесь со сломанной рукой. И в это время у Лиды началось очень тяжелое обострение ее психической болезни, настолько, что ее силком забрали в психиатрическую больницу, и я стала ее часто навещать. Хорошо, соседка оставалась с тетей Олей, я бежала к Лиде. И там была очень хорошая заведующая, мы что-то с ней разговорились, я сказала, что консультирую в Институте детских болезней, что у меня там большие связи, и она попросила: «Ради Бога, помогите мне, у меня сын травматик (при родах), совершенно непереносимый, может быть, там помогут». Я устроила ее сына, его проконсультировали, пролечили, и она потом мне говорила: «Мария Александровна, я вам так обязана, я получила нормального ребенка» (там действительно было удивительное неврологическое отделение); я, конечно, постараюсь все сделать для вашей сестры». (Я же не объявляла, что сестра-то троюродная.) И она действительно ее провела по четвертому отделению, там такие препараты были!.. И шло время под Пасху, Лида готовилась к выписке. Я на второй день Пасхи прихожу, меня эта Татьяна Гавриловна встречает: «Мария Александровна, такая беда, у Лидии Васильевны обострение психоза». Но если столько времени обострение психоза, они отправляют в интернат (я родственницей не считалась, записана же троюродная). Я спросила: «Что же, в интернат?» И она ответила: «Конечно, нет. Ради вас я ее оставлю. Но вы понимаете, что у нее вернулось прежнее состояние, в котором ее положили…» На прощание она мне сказала: «Вы завтра не приезжайте, вы мне позвоните, не бросайте вашу больную»- (Я в это время еще сама руку сломала.) Лида была совершенно неконтактная, я никак не могла ее направить в русло второго дня Пасхи. Расстроилась ужасно: и тетя Оля-то лежит, и к Лиде теперь надо чаще ходить… Я вышла, доехала до дома, где живет тетя Оля, а там проходит 50-й трамвай, я вдруг увидела 50-й трамвай и сначала сделала, а потом уже сообразила, что и почему я сделала: я вдруг села в этот 50-й трамвай и поехала на Немецкое кладбище, и только в вагоне сообразила, почему я так сделала: что единственная надежда — поехать к батюшке на могилу и его попросить, что делать. Он ее знал и всегда мне подсказывал, чтобы я не волновалась, поддерживал меня как-то, когда с Лидой трудно было. Я приехала; второй день Пасхи, у меня яичка красного с собой не было, но просила я его очень горячо. На другой день я звоню в отделение, Татьяна Гавриловна говорит: «Мария Александровна, приезжайте и скорее забирайте Лидию Васильевну. Был какой-то кратковременный психоз, она вернулась к своему прежнему и даже лучшему состоянию, она совершенно компенсирована, но надо ее как можно скорее забрать отсюда». Я опять попросила соседку, собрала вещи, чтобы взять Лиду, и увез ла. Лида была в хорошем состоянии, ремиссия у нее продолжается до сегодняшнего дня, а это было наверное, в 1982 году. Вот это уже чудо на могиле. Удивительный он был молитвенник, потрясающий.

О. Николай Голубцов.

Я сейчас вспоминаю его улыбку. Я к нему пришла с какой-то трагедией, уж не помню. «Трагедии-то мои выеденного яйца не стоили, но за горло брали. Я рассказала ему все, и вдруг он принялся смеяться. И мне тоже так смешно стало, уборщицы даже испуганно посмотрели, мы не могли от хохота удержаться. Понимаешь, он как раз из тех: действительно, ты все время как в футляре, тебя Господь все время со всех сторон охватывает Своей любовью, такое его отношение радостное было. Ну, а на исповеди… У него не было проповедей, он на исповеди маленькую беседу проводил, но всегда казалось, что ты вот с этим и пришла, и он тебе говорит. Я помню, мы раз женщину выставили, ты ее, наверное, знала по Лавре, такая мать Ирина, которая где-то там под деревом спала. Она приехала к нам и сказала, что она у нас останется, организует монастырь: «Вот как раз очень хорошо, я буду игуменьей, у нас будет хороший монастырь». А у нас была теснотища, мы в эту комнату поселили отца Никона, мы ее с трудом выставили. Это было ужасно, я страшно мучилась, пришла на исповедь, и вдруг он стал говорить о странноприимничестве. Когда я к нему подошла, он сказал: «Ну Ирину-то я очень хорошо знаю, слава Богу, что от нее освободились. Она бы вас всех с ума свела». Такие вот были встречи с батюшкой.

Домой я к нему ходила. Он всем молодым разрешал ходить домой. И Мария Францевна ведь все это принимала как должное. Ведь это не просто «пришел домой». К ним приходишь, первое с чего начиналось — тебя кормят. Накормят до отвала, а после этого уже батюшка приглашал к себе с вопросами, со всем, а потом еще чай пить позовут.

А хлопотала Лилия Эдуардовна. Это была бон-на Марии Францевны. Мария Францевна была из очень богатой немецкой семьи Мейеров, это были богатые огородники, и дали объявление в газете, что девочке пяти лет требуется бонна, хорошо владеющая немецким языком. Лилия Эдуардовна прочитала у себя в Прибалтике и шестнадцати лет уехала из дому к этой девочке. Она с ней ездила верхом и т. д., и говорили они с ней только по-немецки. Поэтому Мария Францевна очень хорошо знала немецкий. По рождению она протестантка, к Православию ее не батюшка привел, она сама встретила женщину, которая потом была ее крестной. Когда родителей Марии Францевны (не знаю, в каком это было году) выслали из Москвы, это еще до 1941 года, Лилия Эдуардовна поехала за ними, потом они вернулись, родители умерли, а в 1941 году саму Лилию Эдуардовну выслали, и она в очень тяжелые условия попала, потом Мария Францевна ее как-то вызволила, она приехала сюда. С Лилией Эдуардовной жизнь свела так: батюшка как-то спросил, не можем ли мы у себя прописать женщину, которую не прописывают в Москве. Мы сказали: «С превеликой радостью». Это была Лилия Эдуардовна. Она жила у Голубцовых, вела дом, все хозяйство лежало на ней. Мария Францевна была освобождена от всей домашней работы. Если приходили, Лилия Эдуардовна сажала кормить, потом убирала посуду. Один раз к ним пришел отец Порфирий, был изумительный священник-целибат, очень пожилой, он в Елоховской одно время исповедовал, его Москва очень почитала, к нему на исповедь народ стекался, уже, по-моему, батюшки не было в живых, и о. Порфирий сказал про Лилию Эдуардовну: «Не знаю, спасемся ли мы, но уж Лилия Эдуардовна (она была протестантка) наверняка спасется, потому что основная ее задача—накормить пришедшего». Причем у нее полное равноправие: что архиерею, что сторожу — обед одинаковый. Она действительно всех кормила. Н. А. Голубцов работал в Министерстве сельского хозяйства, тогда это был Наркомат сельского хозяйства, он там был библиографом, себе присматривал девушку, которая ему подойдет, и, встретив Марью Францевну, подумал: это то, что мне нужно… Мне она казалась человеком необыкновенным. Вся молодежь приходила, ее кормили, он у себя принимал, потому что в церкви прослушивали, да и настоятель ревниво следил, что много молодых ходит. Дома, наверное, тоже прослушиватели были, но мы в комнату уходили, там он очень откровенно говорил, может быть, он знал, где есть прослушиватели, где нет. Туда Катя к нему принесла предсмертную исповедь Пастернака, он ее читал.

Интересно было последнее. Он умер 20 сентября 1963 года, а как-то я к нему пришла весной, может быть в пасхальные дни было, не помню, и вдруг он мне стал говорить о выборе духовника, или духовного отца. И сказал такую фразу: «Если у тебя склонность к монашеству, тогда нужно обязательно идти к монаху, потому что белый многое может упустить; но если у тебя склонности к монашеству нет, ни в коем случае не иди к монаху, он тебя изломает, обязательно возьми себе белого священника». И я тогда думала: ну чего он мне об этом говорит? Мне это все не нужно, у меня ест отец Николай, у меня все твердо и хорошо…А он говорил, потому что уже знал, что его скоро не будет.

Я стала ходить в Лавре к архимандриту Серафиму, потому что мама у него была, Катя у него была; причем он мне сказал: «Ну что мы будем определять, тебя отец Николай определил, мое дело — тебе помогать и о тебе молиться, больше я ничего тебе сделать не могу».

Из бесед и проповедей отца Николая (Голубцова)

* * *

Господь сказал Своим ученикам: «Вы есть соль земли». Но если соль утратит свою силу, она теряет всякую цену и становится никуда не годной. Бойтесь, как бы на Божьем суде вам не оказаться несолеными христианами.

* * *

Истинный христианин должен всего себя отдавать Христу, без страха, не жалея себя. Мы часто видим в жизни, как человек всего себя отдает какому-нибудь делу. Так истинным ученым называют человека, который все свои силы отдает науке, не думая ни о чем другом, истинным мужем, женой называют того, который вкладывает всю душу в семью, часто, может быть, испытывая большие скорби. Вот так и мы должны быть истинными христианами.

* * *

Мы расторгаем обручение Христу нарушением его заповедей. В жизни каждого человека бывают минуты, когда он чувствует, что нарушил свой союз с Господом, что от него сейчас ушло самое дорогое, ушло безвозвратно. Но это чувство ошибочно, никто и ничто не ушло безвозвратно Мы постоянно изменяем Господу, но Господь изменить не может. Он всегда остается верен нам В Таинстве покаяния это обручение восстанавливается. Господь вновь возвращает нам обручальный перстень. Это тот перстень, который отец дает своему блудному сыну. Он уготовляет нам и трапезу в знак полного прощения — дает нам свою плоть и кровь.

* * *

Не думайте, что если вы будете отрекаться от Христа перед людьми, они будут к вам хорошо относиться. Нет, они будут относиться к вам еще с большим недоверием. И наоборот, если человек твердо исповедует христианскую веру, его уважают и ему верят.

* * *

Тому, у кого есть твердая вера, Господь просвещает и ум и подает ему значение веры. Его разум познает тогда то, что недоступно уму неверующего.

* * *

Мы предаем Господа, когда стыдимся исповедовать веру в Него. Бывает, человек переедет на другую квартиру и забывает Господа, не вешает икон, стыдится своей веры перед новыми соседями. Никогда не стыдитесь показать, что ты, твои дети и твоя жена или муж — православные христиане. Никто тебе не угрожает смертной казнью за исповедание веры в Господа, а если ты потерпишь за Него какие-нибудь неприятности, то радуйся этому.

* * *

Подумайте, сколько преподобных, праведных страдали за Господа, а св. мученики показывают Ему свои язвы, которые приняли за Него, и Господь любит эти язвы. Почему? От жестокости? Нет, Он сам показывает им Свои язвы, которые Он принял за род человеческий. Наши страдания за Господа соединяют нас с Ним.

* * *

Для того чтобы дерево приносило хорошие плоды, необходима соответствующая почва. Почва нашего дерева—это наше сердце, из которого выходят различные помышления—добрые или злые. На этой почве должна произрастать прежде всего вера. Мы не можем спастись без веры в Господа. Когда не хватает добрых дел, Господь спасает нас по нашей вере. Господь говорит тебе: «Ты только крепче ухватись за Меня, а уж вытащу тебя путем скорбей, путями одному Мне известными».

* * *

Господь часто исполняет просьбы неверующих. чтобы убедить их в своем существовании. Бывает так, что человек в крайне тяжелую минуту молится: «Господи, если Ты есть, соверши чудо, исцели такого-то человека, и я поверю в Тебя». И если эта молитва от души, а не пустые слова, Господь отвечает на нее исполнением просьбы.

* * *

Когда от нас требуют доказательств бытия Божия, мы можем ответить: мы знаем, что Господь существует, потому что Он, как Отец, исполняет просьбы наши. Ведь вы не исследуете происхождение отца вашего, вам это совсем не нужно. Вы просто любите его, общаетесь с ним. Мы также чувствуем духовное родство с Богом, небесным отцом нашим.

* * *

«Я Господь Бог твой, Бог ревнитель» — ревнитель о чистоте и твердости нашей веры в Него. Проверь себя, любишь ли ты веру, стараешься ли углубить, готов ли защищать ее? Иной человек с детства привык ходить в церковь, класть поклоны, поститься и думает, что у него есть вера. Но, возможно, что это лишь привычка исполнять внешне закон, просто благочестивая привычка. Приходя на исповедь, такой человек кается тольво внешних нарушениях закона Божия, например, что он когда-нибудь нарушил пост, а на состояние своего сердца не обращает внимания. Очень редко кается в глубинных грехах. Проверь себя, есть ли у тебя вера или только благочестивая привычка.

* * *

Истинная вера всегда проявляется в исполнении воли Божественной, Его заповедей.

* * *

Святой апостол Павел говорит: «Вера от слуха, слух же глаголом Божиим». Чтобы поверить, человек должен услышать слово Божие и принять его, затем он должен ухаживать за этим семенем, посеянным на земле его сердца, и только тогда оно принесет плод веры.

* * *

Существуют разные пути совершенствования: труды аскетические, либо подвиг мученичества, либо горячая вера. Вера, пламенная в сердце вера, быстро соединяется с божественной любовью и преобразует всего человека.

* * *

Для веры необходим особый дар сердца—смирение… Смирение — соль, сохраняющая другие добродетели, так как без нее ни вера, ни любовь, ни все другие добродетели не могут сохраниться. Если мы преуспеваем в какой-нибудь добродетели, в нашу душу незаметно для нас самих закрадывается гордость. Человек начинает превозноситься над другими; считая себя достигшим совершенства, он перестает идти вперед и немедленно начинает идти назад. Смиренный же приписывает свое преуспеяние благодати Божией и всецело предается Его воле. Таковы были святые отцы. Они достигли познания Бога кротостью и смирением.

* * *

В наши дни часто не отцы привлекают к вере детей, а, наоборот, дети отцов. Так исполняется слово Господа: «Утаил еси сия от премудрых и разумных и открыл еси та младенцем». Так велика сила младенческой веры. Поэтому часто случается, что человек, давно утративший веру, вновь возвращается к ней под влиянием светлых воспоминаний о том, как горячо он молился в детстве.

* * *

Каждый православный христианин должен знать Символ веры, потому что в нем содержится великая сокровищница веры. Из Символа веры человек узнает, что он является членом Церкви. Что это значит — быть членом Церкви? Это значит соединиться в крещении с Живым Богом. Человек, соединяющийся с Богом в Таинствах крещения и причащения, не умирает не по своим заслугам, а потому что Бог, с которым он соединился, не может умереть.

* * *

Когда Благодать Божия касается сердца человека, у него словно раскрываются глаза, он видит вокруг этот прекрасный мир и мысль его обращается к его Творцу.

* * *

Часто бывает, что человек сам не замечает преумножения в душе его благодати. Господь делает это потому, что мы можем, по своему самомнению, приписать благодатные дары себе, а не Богу. Но невидимая для человека благодать постепенно покрывает его грехи, принимая уплату за неподвижнические труды. И в конце концов часто только перед смертью греховный долг оказывается полностью уплаченным и человек видит свою Душу очищенной.

* * *

Никто не может спастись без благодати. Если бы какой-нибудь человек мог прожить праведно без благодати, то не надо было бы пришествия Господа на землю, не надо было ему и умирать за людей

* * *

Не забывайте, что существуют три царства: царство природы, царство благодати, царство славы Никто не может попасть сразу из царства природы в царство славы, перепрыгнуть через царство благодати. Но благодать подается нам за труды. Без труда никто не может получить благодати. Пример таких трудов дает нам Матерь Божия: Она всю жизнь молилась, постилась, терпела скорби. И только при ее кончине Господь прославил Ее, явился Ей Сам, созвал к Ее одру Апостолов, Ангелов.

* * *

Благодать в том и состоит, что Бог как бы посылает светлый луч в душу человека, и этот человек начинает видеть свои грехи, которых он раньше не видел и считал, что живет правильно.

* * *

Часто мы даже не замечаем своих грехов, хотя уже не помним, что такое спокойная мирная жизнь: обиды, раздражительность, злоба, ненависть, месть кажутся нам совершенно нормальными явлениями. Иной только целый день и думает, как отомстить другому человеку, желает ему несчастий, болезней и даже смерти. В таком сотоянии мы далеки от Благодати Божией.

* * *

Когда Благодать Божия коснется сердца человека и он увидит свои грехи, он проливает о них слезы, а отсюда недалеко и до покаяния.

От власти греха нас освобождает только Благодать Божия. Бывает часто так, что человек, попадая в тюрьму и отсидев свой срок, возвращается и в первый же день попадается на краже, и когда его спрашивают, как это случилось, он сам не знает, говорит, что не мог удержаться, что рука сама потянулась. Такого человека не исправит никакая тюрьма, его может освободить от греха только Благодать Божия.

* * *

Прежде чем решаться на какое-нибудь дурное дело, осени себя крестным знамением и помолись Господу, и у тебя пропадет всякая охота совершать этот грех.

* * *

Отдельные поступки — это только различные Проявления греха одного и того же, надо найти его первоисточник. Если больной приходит к врачу и жалуется на все подряд, врачу бывает трудно определить источник болезни, и часто он делает вывод, что у пациента ничего не болит, а просто расстроена нервная система. Так бывает и с нащей душой. Иной человек испытывает тяжелое внутреннее состояние, оскуднение молитвы, и так далее. А основной источник зла — недостаток любви к Богу. Отсюда и недостаток любви к ближнему, в котором мы должны любить образ и подобие Божие.

* * *

Бывает, человека кто-то обидит, и он не может никак простить этой обиды, ему кажется, его все обижают. Его душа, как радиоприемник, настроена на эту волну, волну обиды, и не может воспринять других волн. У другого она настроена на волну зависти — ему кажется, что все люди живут лучше, чем он. Прислушайтесь, на какую волну настроена ваша душа. Она должна быть настроена на волну любви и прощения.

* * *

Если вы обидели человека, он может простить вас, но не может снять с вас греха. Ближний наш — это образ Божий. Оскорбляя образ ближнего, вы оскорбляете Самого Бога. Личная обида Богу может быть смыта только личным прощением Божиим, которое подается в Таинстве исповеди.

* * *

Недостаточно перечислить на исповеди все грехи, надо потом их исправить. Ведь когда у вас загрязнится одежда, вы не ограничиваетесь лишь разговором об этом, но стараетесь ее очистить. Почему же вы не стараетесь очищать свою душу? Очищение души от греховных пятен требует величайшего продолжительного труда.

* * *

Засела в сердце обида, злоба и ненависть, и тебе кажется, что уже не освободиться от этих чувств. Но то, что трудно для тебя, очень легко для Господа. Господь избавит тебя от этих чувств, если только и ты со своей стороны приложишь усилие и будешь стараться врачевать свои раны, а не расширять их.

* * *

Господь сказал: «Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более того, кто может убить и душу, и тело погубить в геенне», то есть ввергнуть вас в вечную смерть. Кто же может причинить нам вечную смерть? Это грех — его надо бояться!

* * *

Многие из нас жалуются, что у них иссякла в сердце любовь даже к самым близким, родным людям. Отсюда бесчувствие, холод, равнодушие, ослабление молитвы. А молитва ослабляется, как указывает Господь, в умножении беззакония, то есть греха. Что же делать? Надо обратиться к Источнику Любви — Богу и исполнять Его Божественный закон.

* * *

Мы должны прощать тем, кто нас ненавидит. Диавол часто сеет ненависть между близкими людьми, между мужем и женой, между родителями и детьми. Человек, который нас ненавидит, всегда стоит перед нашим мысленным взором. Если человек тебя ненавидит, сделай ему добро, постарайся смягчить его сердце.

* * *

Человек, который не может простить тому, кто его обидел, теряет покой и сон, не может молиться, доходит до того, что готов убить обидчика. Это уже душевная смерть, это значит, что ты совсем не справился со своей душой.

* * *

Особенно сильным становится грех, когда он переходит в греховный навык. Обратись к тому,

кто сильнее тебя, — к Богу и принеси покаяние, попроси у него помощи для борьбы с грехом.

* * *

Внешнее несчастье ничто по сравнению с теми, которые находятся внутри нас. Внутри нас живет грех, если у вас внутри все сгнило, то неудивительно, что этот грех отражается и на вашей внешней жизни, омрачая ее.

* * *

Грешник всегда страдает от своего греха, это тот крест, который он сам на себя взвалил. Обычно мы тащим на себе этот свой крест. Чтобы избавить нас от него, Господь посылает нам свой крест — болезни, страдания, смерть близких. Тогда мы переключаемся от своей личности, на которой было сосредоточено все внимание, на других людей и начинаем нести крест Христов.

* * *

Мы не считаем себя великими грешниками, думаем, что мы обыкновенные грешники. А дьявол говорит: «Мне только того и нужно! Обыкновенных грешников у меня больше, чем великих». Наши обыкновенные грехи в действительности отлучают нас от Бога, потому что часто это очень большие грехи. Непочтение к родителям, например, обыкновенный грех, но великий.

* * *

Будем просить у Господа, чтобы он дал нам внутреннее зрение, чтобы мы могли видеть, как велики в действительности наши грехи. Святые тщательно оберегали свою душу от малейшего греха и оплакивали такие грехи, которым мы не придаем никакого значения.

* * *

Чаще вспоминай Господа и сравнивай себя с Ним. Вот тебе идеал твой — совершеннейший человек на все времена!

* * *

Лень — величайший грех. Это состояние, в котором человек решает, что ему больше не надо совершенствоваться, что он и так всего достиг.

* * *

Господь гневается на нас за нераскаянные грехи. Бывает, что человек грешил один год, а гнев Божий над ним тяготеет после этого десятки лет.

* * *

Победа над грехом одерживается различно, в зависимости от силы покаяния: иному человеку достаточно одной исповеди — и он больше не возвращается к греху своему, а другому приходится исповедоваться в одном и том же грехе несколько раз, но с каждым разом Господь невидимо, постепенно очищает его душу. Твердо верь, что нет такого греха, которого нельзя победить при желании и с помощью Божией.

* * *

Это земное тело мы должны в течение жизни сделать ангельским.

* * *

Когда человек видит, что он, сам того не желая, постоянно грешит, что он никак не может исполнить волю Божию, он может впасть в отчаяние. Для того, чтобы этого не произошло, Господь дал нам Таинство покаяния. В этом Таинстве он берет наш грех на себя, а от нас хочет только того, чтобы мы обратились к Нему, раскрыли перед Ним свою душу. Он подает нам не только прощение грехов, но и силу не грешить.

* * *

Наше сердце часто бывает ожесточено и закрыто для покаяния. Ожесточение происходит от Разных причин: от тяжелых условий жизни, от больших скорбей, от тяжелых грехов, от того, что мы не примирились с каким-нибудь человеком Разберись в себе, выясни, отчего у тебя ожесточение. Господь говорит, что он может прийти совер-шенно неожиданно. Чту надо понимать под этим пришествием Господа? Суд над человеком, чаще всего окончательный — смерть. Есть у нас институт им. Склифосовского. Сколько туда привозят каждый день искалеченных людей, и часто которых уже не спасти. Что это за люди? Это те грешники, над которыми Господь внезапно совершил Свой суд. Господь долготерпелив, но чаша Его терпения может преисполниться. Хорошо еще, если Он не покарает тебя смертью, а накажет каким-нибудь другим способом.

* * *

Нужно готовиться к суду Господнему. Когда ты готовишься предстать перед человеческим судом, сколько ты проливаешь слез, как продумываешь каждое слово! А о суде Божием не думаешь, не готовишься к нему.

* * *

Покаяться не так легко. Этого нельзя сделать сразу, как только захочется. Покаяние — дар Божий, который подается только иногда, когда человек всей душой взыщет его. Тогда перед ним раскрывается зрелище его грехов, и он убеждается, что не может сам победить в себе наклонность к греху. Победа над грехом дается только Господом, незаметно для человека, в результате частной исповеди и причащения. Один Господь может не только привести человека к покаянию, но и снять с него грех, как будто и не было его.

* * *

Что же происходит с теми людьми, которые отвергают покаяние? Господь, по своему человеколюбию, не лишает и их благодати покаяния. Он посылает в их жизни цепочку страданий, чтобы они, таким образом сами того не зная, также шли непризнаваемым ими, отвергнутым ими путем покаяния. Терпеливо перенося эти страдания, они приносят Богу покаяние.

* * *

Иной говорит: за что я страдаю? Ты страдаешь потому, что за тебя страдал Господь, с Которым ты соединился в Таинстве Крещения. Господь посылает тебе высокую честь разделить Его страдания и таким образом соединиться с Ним, с Его сердцем, обливающимся кровью, как сердце матери обливается кровью за своих детей. А ты отвергаешь эту честь быть христианином.

* * *

Господь сказал самарянке: «Дай Мне воду». С этим Он обращается к каждому из нас: «Дай мне воду — слезы твоего покаяния, дай Мне напиться от твоей души и за это Я напою тебя Своей кровию, очищающей твои грехи».

* * *

Покаяние начинается в глубине души человека, внутри его совести. Наедине с самим собой обрати внимание на то, чту угнетает твою душу. Это первая, необходимая ступень твоего покаяния.

* * *

Бывает, что Господь не принимает запоздалого покаяния. Человек грешит в надежде когда-нибудь покаяться, получить милосердие Божие, а Господь не сподобляет покаяния и он умирает нераскаявшимся.

* * *

После покаяния человек, бывает, впадает в прежние грехи, и порой еще худшие, тогда Господь снова привлекает его к покаянию, это повторяется снова и снова, потому что милосердие Божие безгранично.

* * *

Надо чаще причащаться Святых Тайн. Человек не знает своего смертного часа. Только что получено известие о смерти одного священника, он был убит из револьвера, неизвестно кем и почему, оставил четырех детей. Думал ли он, что умрет та-кой внезапной смертью, даже не дожив до Пасхи? И мы должны всегда быть готовы к смерти и потому чаще исповедоваться и причащаться.

* * *

Самая необходимая добродетель — терпение. Мы должны терпеливо относиться к тому, что Господь не сразу освобождает нас от наших грехов. Он долго терпит от нас, поэтому и мы должны терпеливо ждать, когда Он даст нам испытать радость чистоты, благодати Святого Духа. В причастии мы иногда ощутительно чувствуем соединение с Господом, иногда испытываем особый душевный мир, а иногда причастие не сопровождается этими благодатными переживаниями. В таком случае благодать действует тайно, чтобы не возгордились.

Мы должны стремиться к приумножению любви. Если тебе не хватает любви — приобщись Святых Тайн, в которых ты соединишься с Источником Любви.

* * *

Тот день, в который вы причащаетесь, надо про-вести совсем особо, не так, как все дни. Когда вы ждете какого-нибудь дорогого гостя, вы откладываете все дела и делаете все, чтобы лучше принять его. А в этот день к вам в гости приходит сам Господь. Этот день для вас больше Пасхи.

* * *

Одним из чувственных путей познания Господа, который дает нам Церковь, — Таинство Причащения. В этом Таинстве мы ощущаем приближение Бога. В чувственных образах хлеба и вина Господь подает нам самого себя, и мы короткое время испытываем радость пребывания с Ним, ощущаем облегчение греховной тяжести. Мы еще здесь, на земле, отчасти испытываем радость того общения с Господом, которое в полной мере испытаем после окончания нашей земной жизни. Эту потребность человека чувственно ощутить Бога Господь удовлетворяет и через окружающую нас природу: весь видимый мир говорит о Нем.

* * *

Мы отвергаем совет Божий о себе, когда пренебрегаем Таинством причащения. Благодаря этому таинству все наши душевные и телесные силы получат правильное развитие, благодать Божия — совет Божий, полученный в Таинстве крещения.

* * *

Если ты совершил тяжелый грех, не спеши причащаться, лучше подожди неделю и поглубже приготовься к причастию.

* * *

С трепетом относитесь к тому дню, когда вам причащаться. Вы должны и радоваться тому, что Господь вас принял, но и страшиться, потому что, если вы причастились неподготовленными, причастие будет для вас судом, а не отрадой. Ты идешь на Страшный суд, вспомни все свои грехи. Нет ли у тебя забытых грехов молодости? Давность греха не имеет значения в глазах Господа. Господи, прости нам то море лжи, которое выросло вокруг нас!

* * *

Когда человек ненавидит кого-нибудь, он становится совершенно мертвым по отношению к этому человеку. Когда человек всем сердцем привязывается к кому-нибудь одному, хотя бы даже к своим детям, он становится мертвым по отношению ко всем остальным людям. Когда человек совершает смертный грех, его мысль всецело поглощена этим грехом, он становится мертвым по отношению ко всему на свете. Так грех влечет за собой смерть наших душевных способностей. Для борьбы с этой смертью Господь подает нам жизнь в Таинстве причащения.

* * *

Смерть не создана Богом, она явилась следствием греха.

Чаще всего грех присутствует в нас в форме ненависти к какому-нибудь человеку, осуждения его, раздражения. Надо просить Господа, чтобы Он смягчил наши сердца.

Господи, открой мне тайну Твоей любви, Твоего Божественного милосердия!

* * *

Когда мы молимся с теплой верой, Господь всегда исполняет наши просьбы. Человек только успеет сказать свою просьбу, а она уже чудесным путем исполняется.

* * *

Только горячая молитва соединяет нас с миром небесных духов.

* * *

Вы говорите: «Мне некогда молиться, у меня много дел. Но именно потому что у тебя много дел, ты и должен молиться, чтобы хорошо исполнить все эти дела. Прежде всего надо испросить помощи Божией — и тогда Ангел поможет тебе сделать все твои дела.

* * *

Просите прощения у Божией Матери и у святых, что мы не верим в их молитвенную помощь, редко и холодно обращаемся к ним. Наша рассеянная, холодная молитва неугодна Богу. Бог не принимает молитву, если человек молится со злобой, недоброжелательством по отношению к ближнему; если он молится, не очистив своей совести покаянием, если он в молитве ропщет, осуждает ближнего.

* * *

Нам кажется, что мы очень хорошо видим и понимаем все поступки других людей — и добродетели, и недостатки, но в действительности нам это не дано. Чужая душа для нас закрыта. Оттого, что мы мало внимания обращаем на свою душу, мы занимаемся осуждением других.

На Страшном суде Господь не спросит нас о грехах такого-то и такого-то человека. Он будет принимать свидетельство только твоего Ангела Хранителя.

* * *

Наше уныние, мрачный взгляд на жизнь происходит от постоянной суеты, в которой мы живем, от усталости. Чтобы этого не было, надо давать отдых своей душе — посещать Церковь. Покаяние надо соединить с памятью о Кресте Господа нашего Иисуса Христа.

* * *

Мы все грешим тем, что мало внимания уделяем своей душевной жизни, редко причащаемся, и тем самым даем нечистым духам возможность действовать на нас. Очень часто действие нечистого духа в нас проявляется в форме ненависти. Враг хитер, он внушает нам ненависть не ко всем людям, а к одному или двум лицам, которых мы не можем переносить. Таким образом мы разоряем молитву, враг предоставляет нам лицо того, кого мы ненавидим, и молитва пресекается.

* * *

Действие врага начинается со смущения. Состояние смущения окутывает нашу душу, как туман или облако. В этом тумане мы не можем ничего видеть ясно. Надо молиться, что к нам вернулось состояние душевного спокойствия. Тогда мы, может быть, увидим, что мы стоим на правильном пути. Нападение врага продолжается во всех ступенях христианского совершенства, ни один человек не избавлен от них.

* * *

Когда человек видит, что он, сам того не желая, постоянно грешит, что он никак не может исполнить волю Божию, он может впасть в отчаяние. Для того, чтобы этого не произошло, Господь дал нам Таинство покаяния. В этом таинстве Он берет наш грех на себя, а от нас хочет только того, чтобы мы обратились к Нему, раскрыли перед Ним свою душу. Он подает нам не только прощение грехов, но и силу не грешить в дальнейшем.

* * *

Не надо вспоминать исповеданных грехов — это мертвая ветка, уже не связанная с твоей душой. Не надо впадать в прежние грехи. Дьявол всегда старается толкнуть нас на прежнюю дорожку, к прежним грехам, указывая на то, что наше покаяние не было достаточно глубоким.

* * *

Пусть сейчас тебя такой-то грех и не беспокоит, он как бы затаился, но он может проявиться потом так, что ты стремглав покатишься вниз. Враг хитер, он не нападает на нас открыто, он старается обмануть, украсть, напасть врасплох.

* * *

Мы грешим тяжким грехом неверия, утрачиваем веру в людей, даже в отца с матерью, в таинства Церкви и, наконец, в Бога. Это тяжелый душевный недуг, который исцеляется молитвой.

* * *

Следует отличать хульные помыслы, вызываемые врагом, от тех, которые исходят от нашего развращенного сердца. На первые не надо обращать внимания, и они исчезнут. На вторые следует обратить величайшее внимание, усиленно бороться с ними.

* * *

Более всего оскорбляет Господа, когда мы служим своему телу, в то время как Он всячески старается избавить нас от власти тела.

* * *

Иной говорит: «Я не могу вырвать из своего сердца ненависть к такому-то человеку, а иногда брату, мужу. Это потому, что ты с самого начала не остерегся и не вырвал этих ростков из своего сердца, пока они были малы. Это — как сорняки на огороде: для того чтобы собрать необходимый урожай, необходимо полоть их раз, и два, и три,

пока они еще малы. Тогда в конце жизни мы сможем собрать в свою житницу хорошую пшеницу.

* * *

Господь в Своем воплощении принял нашу плоть; Он как бы говорит: посмотрите, Я принял такую же плоть, как ваша, но Я не подчинился закону плоти, победил его: преобразовал эту плоть в тело духовное, чтобы дать вам пример. Если будете следовать за Мной, то в Царстве Небесном получите тело духовное.

* * *

Грехи, которые более всего отгоняют благодать: противление истине, плотский грех, немилосердие. Надо оберегаться их — ведь благодать может отступить и никогда не вернуться.

* * *

Отступление благодати проявляется в человеке очень заметно. Бывает, что отец или мать с болью замечают такую внезапную перемену в своем сыне или дочери: где прежняя ласка, любовь, забота? Все сменилось злобой, ожесточением. Такая резкая перемена происходит оттого, что в Душу, утратившую благодать Святого Духа, вселяется диавол.

Но Господь знает нашу немощь, бессилие борьбе с дьяволом, поэтому возвращает нам благодать в Таинстве покаяния.

* * *

Мы грешим унынием, малодушием, холодной молитвой, ропотом на Господа за скорби. Между тем эти наши маленькие страдания приобщают нас к страданиям Спасителя, приближают к Нему, и бывает так, что в предсмертные минуты человек видит, что рукописание грехов его уничтожено, искуплено его страданиями, и с радостью благодарит Господа.

* * *

Те, кто причащаются с неочищенной совестью, без искреннего покаяния отвергаются Богом. Он говорит: «Отойдите от меня, делающие беззаконие». Они не удостаиваются благодати таинства.

* * *

Если ты приступаешь к Чаше с обидой, злобой на кого-нибудь, ты не получишь благодати таинства. Если женщина живет в незаконном союзе с мужчиной и на исповеди обещает порвать эту связь, а через полгода приходит с тем же грехом и говорит: «Я не могу порвать, это выше моих сил». то священник не допустит ее к причастию. Лица, пребывающие в плотских грехах, не должны причащаться. Господь, видимо, допустит их до причастия, но причастие будет им в осуждение.

* * *

Один старец смотрел, как люди подходили к Чаше, и видел, что рядом с Чашей стояло два Ангела и одним подают Тело и Кровь Христову, а другим — просто хлеб и вино, и эти люди отходили с почерневшими лицами.

* * *

Мы должны стараться прикоснуться хотя бы к краю одежды Господа. Как можем мы прикоснуться к Господу? В Таинстве Святого Причастия чем мы прикасаемся к Господу? Своими душевными ранами, раскрывая их перед Ним; своей верой…

Если человек редко и мало молится, нарушается связь с Богом, он отделяется от Бога. Так дети отвыкают от своих родителей, если долго их не видят, хотя им казалось, что любовь их на расстоянии сохранилась. Надо всячески понуждать себя к молитве.

* * *

Почему так сильно действуют на нашу душу прекрасные церковные песнопения Великого Поста, Святой Пасхи и других праздников? Потому что они составлены великими молитвенникам которые таким образом приобщают нас к молитвенному строю своей души. Исполнявшаяся сегодня Херувимская так сильно действует на нас потому, что она составлена великими молитвенниками — киево-печерскими пустынниками.

* * *

Если Господь не исполняет нашу молитву, это значит, что исполнение ее неполезно для человека. Иной молится, чтобы выиграть ему сто тысяч, но если Господь исполняет его желание, оно может привести к гибели его души.

* * *

Часто бывает, что Господь посылает нам в жизни совсем не то, о чем мы Его просим, не исполняет наших просьб, даже самых благочестивых. В таких случаях нам бывает очень трудно покориться воле Божией. Мы исполняем волю Божию тогда, когда она совпадает со стремлениями нашего сердца. Но чаще всего воля Божия не совпадает с нашей волей. Истинную волю Божию всегда трудно исполнить. Легко ли было Господу исполнить волю Своего Отца?

* * *

В нашей жизни очень много таинственного. Не думайте, что вы можете так легко понять, чту вам

нужно и полезно. Особенно тяжелым грехом являются такие случаи, когда человек сознательно, обдуманно, по страсти нарушает волю Божию.

* * *

Молиться надо с твердой надеждой, но, конечно, нельзя молиться греховной молитвой: «Господи, накажи такого-то человека. Господи, помоги мне его как следует наказать».

* * *

Не смотри на тот хвост грехов, который остался позади тебя. Эти грехи прощены Господом. Он о Них не вспоминает. Заботься только о том, чтобы впредь не грешить. Господь всегда говорил исцеленным людям: «Иди и больше не греши».

* * *

Поблагодарите Господа за Его милосердие к вам. Он попустил нам согрешить, но не дал погибнуть, Он послал нам болезнь, но не допустил, чтобы мы от нее умерли. Просите прощение за потерянное в жизни время. Ни один час нашей жизни не должен быть прожит вне благочестия.

* * *

В день Пятидесятницы надо особо молиться за всех живых и усопших. Когда вы в старости чувствуете приближение смерти, вы просите других помолиться за вас; также и наши усопшие близкие просят наших близких наших молитв. Господь по своему милосердию принимает наши молитвы и добрые дела и может за них освободить усопших даже от ада.

* * *

Господь заповедал Апостолам крестить весь мир во имя Отца и Сына и Святого Духа. Он сам принял крещение от Иоанна. Когда при освящении богоявленской воды вы видите крест, опускаемый в воду, то знайте, что это образ Самого Господа. Поэтому богоявленская вода — это великая святыня, которая может иногда, до известной степени, заменить Святое Причастие. В древности эту воду давали лицам, которые были за грехи временно отлучены от Церкви, чтобы их душа приобщилась святыне и они не впали в отчаянье.

* * *

В крещении нам подается святой Ангел Хранитель, который незримо помогает нам в жизни, а иногда и открыто проявляет себя как личность. Так было со святой мученицей Татианой, которую Ангелы открыто защищали от избивавших ее мучителей.

* * *

Праздник Крещения напоминает нам о том, что когда мы были младенцами, особо избранные для этого люди привели нас к купели крещения и поручились за нас, что мы будем истинными христианами. В Таинстве крещения немощный человек соединяется с Богом всемогущим, отлагается ветхий человек, происходит творение нового человека, разрывается греховный союз с греховным человечеством. Прежде, чем ты вступил в общественную жизнь, прежде, чем ты начал учиться, ты трижды отрекся от сатаны и обещал соединиться с Богом. Это первая клятва, которую человек дает в своей жизни, и потому она сильнее всех последующих.

* * *

Крещение кровью — это тоже самое настоящее крещение. По слову апостола Павла, мы крестимся в смерть Христову, а потому нет ничего удивительного в том, что мы должны пострадать со Христом. Христос пострадал за нас и пролил свою кровь, и потому мы тоже должны страдать за Него и, если нужно, пролить кровь свою. Эти страдания соединяют нас с Ним.

Часто не только тело, но и сердце человека обливается кровью, когда он видит страдания людей, больных, обиженных, угнетенных. Вся наша земля залита кровью наших близких — мужчин, женщин, юношей, девушек…

* * *

Мы часто ропщем, просим Господа освободить нас от креста; но как же Он может освободить нас от креста, когда Сам прошел крестным путем, тем путем прошла и Матерь Божия и все святые? Кто же ты такой, чтобы для тебя делать исключение?

* * *

Господь никогда не говорил, что крест для Него слишком тяжел, никогда не выражал желания избавиться от него. Когда люди оскорбляли Его, Он уходил в пустыню и проводил там целую ночь в молитве. Так и мы, если нам кажется наш крест слишком тяжел, должны поступать. Молитва — единственное наше прибежище в таком случае.

* * *

Господь иногда потрясает все существо человека скорбями, чтобы он осознал, что он — существо совершенно беспомощное, и обратился к Богу. И действительно, тогда у него рождается горячая молитва к Богу.

* * *

Нам кажется особенно невыносимо тяжелым крест, когда нам приходится нести не только свои грехи, но и грехи наших близких, наших детей. В таком случае прибегайте к молитве, ко Господу, ничто другое помочь вам не может.

* * *

Что же будет с теми, которые не хотят нести крест, которые хотят получать от жизни одни удовольствия? Господь не может оставить своих чад, за которых добровольно претерпел смерть. Поэтому тем, кто не хочет добровольно нести крест праведников, он посылает крест грешников, гораздо более тяжелый. Эти люди, отказавшиеся от креста, все равно несут крест скорбей — болезней, обид и т. д.

* * *

Не думайте, что святые были избавлены в своей жизни от скорбей, но они радовались этим скорбям, ибо видели, что скорби приближают их к Царству Небесному. Вера укрепляет нас в терпении скорбей. Матерь Божия, стоя у креста, она не ломала рук, не бросалась на землю, но скорбь раздирала Ее сердце. Такова истинная скорбь, она проявляется вовне.

* * *

Скорби необходимы нам для очищения грехов. Может быть, когда-нибудь вы проявили жестокость, бессердечие по отношению к кому-либо -за это и несете теперь скорбь.

* * *

Иногда Господь требует великой жертвы: иногда людям, живущим в бедности, посылает многочадие. Величайший грех уклоняться от этого креста, губить собственных младенцев. Иногда отнимает единственного сына, многообещающего, талантливого. Зачем же нужно, чтобы люди терпели великие скорби? Господь посылает нам их потому, что этой ценой мы приобретаем величайшее благовечное блаженство. Если вспомнить о вечности — все наши скорби начинают казаться ничтожными. Если мы не молимся, не постимся, не совершаем никаких других христианских подвигов, возрадуемся скорбям и возблагодарим Бога за них — в них наше спасение.

* * *

Когда человек научится терпеть скорби, в сердце его рождается упование на Бога. Он видит, что Господь избавил его от многих других скорбей, и поэтому надеется, что Он избавит его от этой новой скорби. Отсюда у него появляется надежда на спасение своей души, надежда на Царствие Божие. Он думает: «Если Господь помог мне во временной жизни, значит, поможет мне и достигнуть жизни вечной».

* * *

От терпения скорбей в сердце рождается добродетель, которая питает душу невыразимой тайной сладостью. Видя, что эта добродетель является плодом терпения скорбей, человек начинает любить скорби, переносить их, уже не теряя душевного спокойствия. Тогда Господь посылает ему Духа Святого, который очищает его сердце. А мы стараемся уклоняться от скорбей, вместо того чтобы их любить как средство нашего спасения.

* * *

Мы всегда должны помнить, что за этим крестом, за этими скорбями последняя радость воскресения.

* * *

Покаемся, что мы не так несем Крест Христов: когда нас незаслуженно преследуют, обижают, мы ропщем, обижаемся. Но чаще всего мы несем не Христов, а свой собственный крест, наказание за наши грехи. Иногда ты чувствуешь себя не виноватым, но если хорошо подумаешь, то поймешь, за что, ведь и в прошлом могли быть грехи нераскаянные.

Господь часто сравнивает себя с пшеницей. Он стал ради нас пшеницей — принял ради нас нашу человеческую природу. Господь наш, как истинная пшеница, был перемолот, то есть претерпел крест и смерть. Мы в своей жизни тоже бываем перемолоты скорбями, которые нам приходится претерпевать, чтобы стать чистой мукой. Эти скорби роднят нас с Ним, соединяют, хотя сами по себе они могут быть совсем не значительными, но для каждого человека они достаточны для очищения души.

* * *

За Крестом Господа последовало воскресение. Также бывает и в нашей жизни — за скорбью следует радость. И за крестом земной жизни последует радость воскресения, жизни вечной. Надежда на воскресение должна укреплять нас в несении креста. Господь посылает нам радость и в земной жизни, но в ограниченном количестве.

* * *

Внутри каждого из нас есть свой пророк — совесть. Но, когда нам очень хочется поступать по своей воле, мы отодвигаем совесть в сторонку и делаем по-своему.

* * *

Господь одевает нас своими дарами как в броню. Он знает, что человек слаб, а сатана силен.

Поэтому Он дает нам дар молитвы, чтобы мы могли просить у Него помощи в борьбе с искушениями врага. Он дает нам меч — слово Божие, Святое Евангелие, жития святых, чтобы мы укрепились духовно, читая о их подвигах и подражая им. Не бойся подражать в своей жизни святым — ничего от этого с тобой не случится.

* * *

В Таинстве миропомазания тебе даются дары Святого Духа. Первый из этих даров — щит веры в Бога. Вера сильнее разума. Прежде чем ты познал Бога, ты уже в Него поверил. Тот, кто говорит: «Я ни во что не верю, я все знаю», — самый жалкий человек. Мы не можем знать всего того, во что можем верить. Когда вы воспитываете ребенка, вы верите, что он вырастет порядочным человеком, хотя знать этого не можете. И эта вера поддерживает вас и помогает вам воспитывать ребенка.

Когда ученый предпринимает какое-нибудь научное исследование, он не знает еще ничего, но верит, что откроет истину, — и эта вера помогает ему преодолевать все трудности.

* * *

Какова же цель нашей жизни, полной заблуждений, ошибок, падений? Общая цель одна — достижение Царства Небесного. Надежда на Царство Небесное поддерживает каждого христианина Каждый надеется, что он достигнет этой цели когда прекратятся все его труды, заботы, скорби и болезни. Сознавая себя грешным и недостойным он в то же время сознает и то, что он держится за крепкую ризу Христову и потому не оставляет надежды на Царство Небесное.

* * *

Господь установил строгое соответствие между возможностью доброделания и реальным осуществлением его. Он никогда не требует непосильного для нас. Первая добродетель, которая нам необходима, послушание — сначала родителям, потом учителям в школе, потом начальству на работе. Справедливо ли это требование? Да, через этих людей Сам Господь учит нас послушанию. Детям всегда кажется, что правы они, а не родители. Но это не верно; отец и мать лучше знают душу ребенка, чем он сам, лучше видят, что ей полезно.

* * *

Бывает, что человек ищет помощи только у людей, забывая о Боге. Нас справедливо обвиняют в корыстном отношении к Богу. Человеку надо испытать весь ужас одиночества, отчаяния, безнадежности, чтобы он, наконец, обратился к Богу. Всю жизнь может не прибегать к помощи Божией, говоря: «Я могу надеяться только на себя, только на свои силы». Но в последнюю минуту, убедившись, что он сам и его близкие не могут ему ничем помочь, он обращается к Господу, и Господь его принимает. Но Бог может и не принять вас в последнюю минуту, бойтесь этого!

* * *

Матерь Божия перенесла невыразимые страдания во время тридневного погребения своего Сына, но после Его воскресения эта скорбь сменилась величайшей радостью. Так часто бывает в жизни женщины: волна скорби сменяется волной радости. Кажется, скорбь так тяжела, все погибло — и вдруг среди этой невыносимой скорби на душу нисходит тихая светлая отрада.

* * *

Господь в воспитательных целях дает нам испытать отчасти муки геенского огня, но не допускает, чтобы этот огонь разрушил душу.

* * *

Мы часто приходим в отчаяние, что наша жизнь так тяжела. Ты стремишься к покою, а Господь не дает тебе покоя,— значит, покой тебе не показан, значит, Господь хочет всю радость, как золотой слиток, дать тебе сразу, в будущей жизни. Если ты будешь так смотреть на свою жизнь, то тебе пока-

жутся легкими все твои скорби. Те небольшие радости, которые Господь посылает каждому человеку, являются залогом будущей вечной жизни.

* * *

Мы бываем порой несправедливы не только к другим, но и к самим себе, приходим в отчаяние от себя, тогда как в действительности для этого нет настоящих оснований. Но Господь не показывает человеку его преуспеяния; Он поступает как врач, который, хотя и знает, что больной уже вполне здоров, все же заставляет его еще недельку полежать в постели, чтобы он окреп.

* * *

Великий грех — надеяться на милосердие Божие и самим ничего не делать для своего спасения. Тогда на суде Божием правда Божия остановит его милосердие, она скажет: это тот человек, который ничего не делал для Бога, даже насмехался над ним, он не может быть помилован.

* * *

Святой апостол Павел говорит, что отличительное свойство любви состоит в том, что она никогда не прекращается. Это же относится и к милосердию. Человек, имеющий милостивое сердце, всегда, в любых условиях, найдет возможность

благотворить. Не бойся отдать последнее. Таких слов, как: «Я должен позаботиться о себе», «Это мне самому надо» и прочее не должно быть для христианина.

* * *

Если ты не имеешь возможности помогать материально, окажи милостыню горячей молитвой за человека, находящегося в скорби, — такая милостыня будет гораздо ценнее, чем материальная. Если у тебя есть житейский опыт, не пожалей своего времени, окажи милостыню полезным советом — эта милостыня тоже будет намного ценнее материальной. И так во всем: нет такого положения, в котором человек не мог бы оказать милостыню.

* * *

Когда ты поможешь человеку, скажи ему: «Это тебе подает Господь, а не я, ты в долгу не у меня, а у Него. Когда сможешь, отдай этот долг другому нищему» — и ему будет легко принять твою милостыню.

* * *

Мы с вами живем в эпоху милости Божией. Правосудный гнев Божий удовлетворен кровью Его сына. Господь Иисус Христос пришел на землю в смиренном виде, как бы для того, чтобы умолять людей обратиться к Богу. И теперь он привлекает нас к Себе только милостью, примером своей кротости и смирения. Этот пример он дал и Своим ученикам. Он не дал им власти низводить гнев Божий, Он дал им власть привлекать сердца людей к Богу милостью, кротостью.

* * *

Необходимо оказать милосердие человеку, когда бы он ни пришел, хотя бы не вовремя, хотя бы ты был совсем не расположен в этот момент уделить ему внимание. Нет, ты отложи все свои дела и прояви милосердие к этому человеку — и это будет истинное Божественное милосердие.

* * *

Человек находится в бездейственном состоянии только во время сна. Но и тогда душа его бдит и продолжает думать о том, что он делал днем. Если это были добрые дела, душа получает от них отраду во время сна, если же человек делал днем дурные дела, например поссорился с кем-нибудь, то душа и во сне думает, как бы отомстить этому человеку. И когда он утром встает, душа его уже составила план мести, хотя сам человек, может быть, еще этого не сознает. Вот почему Господь повелевает нам мириться со своим братом до наступления темноты.

* * *

Мы часто принимаем добрые решения, даем благие обещания и забываем их, у нас короткая память на добро.

Не делайте зла — его и так в мире много, не умножайте его!

* * *

Господь говорит, что он будет огнем испытывать дела человеческие. Этот огонь есть огонь гнева Божия. Как только человек умирает, всей его жизни дается правильная оценка, и может случиться, что все его дела окажутся негодными. Что же может выдержать огонь Божественного правосудия? Прежде всего любовь—любовь к Богу, близким своим и ко всем людям. Этот огонь любви очищает нечистоту наших грехов. Другие необходимые нам добродетели: кротость, смирение, сострадание…

* * *

Как известно, преподобный Афанасий Печерский, умерев, чудом Божиим через несколько дней ожил. Братьям, которые были поражены его воскресением, он сказал, что Господь признал его неготовым и велел ему вернуться на землю. Он сказал, что надо больше молиться Господу, Матери Божией и святым — их заступление очень сильно перед Господом. После этого он провел еще двенадцать лет в затворе и никому ничего не сказал, что видел в загробном мире,— об этом всегда запрещается рассказывать. Но самый факт его возвращения к жизни является доказательством существования загробного мира. Надо чаще вспоминать об этом мире и готовиться к смерти. Как готовиться? Исполнением заповедей, приобретением добродетелей.

* * *

Учиться добродетели надо в определенном порядке. Если, к примеру, человек украл что-то, а потом хочет покрыть этот грех постом, то ничего у него не выйдет. Надо прежде всего вернуть украденное, а если это невозможно, то раздать ее стоимость нищим, и только после этого приступить к добрым делам. Если он совершил плотский грех и пытается загладить его милостыней, то опять-таки это неправильно. Прежде всего нужно отказаться от этого греха и никогда больше его не повторять. Если к тебе обратится за помощью человек один раз и потом придет еще раз, и третий, и десятый, ты все-таки его не отталкивай. Помоги ему каждый раз, тогда тебя посетит Господь.

* * *

Послушание — самая необходимая для нас добродетель. Кто-нибудь может сказать, что он не знает Святого Писания, не знает, в чем состоит воля Божия. Но Господь предвидел этот ответ и потому написал свои заповеди в наших сердцах, в нашей совести: каждый человек знает, что нельзя красть, быть немилосердным и т. д. Но мы не слушаем голоса совести, нарушаем волю Божию. Своеволие — один из основных и частых грехов человека.

* * *

Все святые всегда ласково обращались со зверями, и звери их любили, почитали в них образ Божий, поклонялись через них своему творцу. Животные видят в святых образ Божий, лица их отличаются от обычных лиц, поэтому лицо святого называется ликом.

* * *

Что отличает эти лики, которые мы видим вокруг нас на святых иконах, на иконостасе, который отделяет алтарь от всего остального храма? Это — облик свидетелей, люди, которые видели Бога, и это отразилось на их лицах! Лицо святого отражает добродетели его души: смирение, кротость, любовь, незлобие.

* * *

У нас же обычно бывает не лицо, а личина, которая не отражает, а скрывает нашу душевную

жизнь. Мы почему-то боимся проявлять свою душевную жизнь, поэтому наши лица утрачивают индивидуальность, становятся неинтересными, пустыми.

* * *

Никто не может скрыть живущих в его душе пороков, они всегда бывают написаны на лице; если ты человек жестокий, сразу можно увидеть по лицу, если ты завистлив, зависть можно прочитать на твоем лице. Единственный способ облагообразить свое лицо — взрастить в своей душе христианские добродетели.

* * *

Подумайте, не совершили ли вы такого греха, как Иуда. Может быть, по вашей вине, по вашей клевете пострадал какой-нибудь человек. Погубить человека можно быстро, для этого достаточно нескольких минут, часов, дней. Иуда пал за какие-нибудь сутки.

* * *

Дождь нашего дерева—слезы покаяния. Наше сердце — холодное, неподвижное, но благодать Божия может в одно мгновение изменить его, сделать теплым, человечным.

Мы должны раздавать милостыню. Оттого, что ты будешь раздавать, ты не станешь беднее. Господь возместит тебе все, что ты отдашь. Это знают все, кто так поступает.

* * *

Приступая к покаянию, мы должны прежде всего очиститься от греха сребролюбия. Мы все склонны к стяжанию имущества — книг, вещей, одежды и т. д. Иной человек стремится к знаниям и всю жизнь их накопляет, делая это со страстью. Эта страсть приобретения пробуждается уже в детстве.

* * *

Стремление к бесконечному приобретению — свойство человеческой души. Но это хорошее свойство — стремление к бесконечному — направлено у нас неверно, только на вещественный мир, а не на духовный.

* * *

Когда душа человека обращается к покаянию, ему начинает казаться совершенно не нужным все это накопление материальных вещей. Когда человек познает духовную нищету, он все готов отдать, лишь бы избавиться от греховного бремени. Эту любовь к нищете имели все подвижники. Многие

из них были богатыми и начали покаяние с того что раздали свое богатство.

* * *

Покаяние начинается с раздачи неправедно накопленного имущества. Если вы когда-нибудь похитили, незаконно приобрели какую-либо вещь, или получили по суду, или приобрели иным неправедным путем, раздайте нищим.

* * *

Милостыня очищает наши грехи, как и молитва. И так как наша молитва слаба, мы все должны помнить о милостыни.

* * *

Если у тебя нет материальной возможности, окажи милостыню духовную, помоги человеку советом, утешь в трудную минуту. Мы все просим у Бога милостей для себя и часто не получаем — оттого, что сами не милостивы к другим людям.

* * *

Жизнь наша протекает между купелью крещения и гробом. Что между этими крайними пределами нашей жизни? Борьба со страстями, исполнение Христовых заповедей, особенно любви к Богу и любви к ближнему. Этим заповедям мы учимся с самого детства. Сохрани на всю жизнь ту любовь к Богу, которую в детстве мать вложила тебе в твое чистое младенческое сердце.

* * *

Мы должны иметь непоколебимую веру в будущую жизнь. Только эта вера может утешить нас во всякой скорби, дать удовлетворение душе. Иной человек всю жизнь ищет и не может найти удовлетворения ни в науке, ни в семейном счастье, ни в чем ином. Но когда услышит о жизни вечной и усвоит это понятие сердцем, а не умом, тогда душа обретает покой и радость.

* * *

Если ты будешь терпеть с кротостью и надеждой на Бога, то он будет посылать тебе благодатное утешение. Без этого жизнь была бы невыносима: все время терпеть и терпеть — это какой-то каторжный труд!

* * *

Когда ты умрешь, тебя очень быстро забудут, а если и не забудут, то ничем не смогут помочь в твоем ответе перед Господом. Готовься к этому изначала.

* * *

Господь трогательно убеждает нас предоставить заботу о наших земных нуждах Ему, а самим заботиться о своей бессмертной душе, ради которой Он создал нас, соединив ее с бренным телом. Мы не заботимся о своей душе, отсюда рождается ненависть, злоба, раздражительность. Бывает так, что человек долго добивается какой-нибудь вещи, а когда получит ее, то ставит ее в угол — оказывается, она ему совсем не нужна. А сколько было из-за нее ненависти, злобы!

* * *

Мы окружены морем неверия. Поэтому особенно должны быть внимательны к своему поведению, чтобы не ввести кого-нибудь в соблазн: иначе неверующие скажут нам: «Какие же вы христиане, если вы ненавидите, ссоритесь, прелюбодействуете, разводитесь!» И они будут правы. Тело и Кровь Христовы требуют от нас маленькой жертвы — отказа от всего, что не нужно нашей душе и только тяготит и мучает ее, — от злобы, ненависти, лености и других грехов.

* * *

Если человек небрежет о добродетели воздержания, это проявляется и отражается на всем его существе — неопрятность одежи, невоздержанность языка, манера ходить. Так велико значение добродетели воздержания.

* * *

Если ты сам защищаешь себя, то Господь как бы отходит в сторонку, а если ты всецело доверяешь Ему, то Он Сам производит Свой суд, и Его суд праведный.

* * *

Какого же .плода ждет от нас Господь? Прежде всего, плода добрых дел. Господь премудро устроил так, что все люди помогают друг другу даже помимо своего желания: не все из нас умеют шить, делать обувь и т. д. Для этого мы обращаемся к другим людям — портным, сапожникам и пр. Так, хотя и за деньги, все люди делают дела любви.

Но одних таких дел мало. Для Господа важно внутреннее состояние нашей души. Если ты делал это внешне доброе дело с неудовольствием, Господь их не примет. Внешне у нас будет много добрых дел, но все это будут листья, а не плоды. Много ли у нас дел, сделанных только по любви к Господу? Все мы — бесплодные смоковницы.

* * *

Человека с чистым сердцем люди всегда заметят, даже если он ведет себя очень скромно, и никто

не пройдет мимо него, не почувствовав, что это действительно человек особенный. Им довольны люди, им доволен Господь.

* * *

Большого терпения требует от нас то окружающее неверие, в котором мы живем. Мы должны верить, что эта эпоха пройдет, что наше отечество вновь вернется к вере. Большое терпение требуется от нас и по отношению к нашим близким неверующим. Неверие — сложная длительная болезнь, долгий и трудный процесс ее преодоления.

* * *

Из-за того, что мы иногда не задумываемся, угодно ли начинаемое дело Господу или нет, получается, что мы иной раз затрачиваем огромные усилия на какое-нибудь дело, трудимся шесть-семь лет над тем, что можно сделать за один год, а успеха не имеем. В подобном случае надо остановиться, подумать, угодно ли это Богу, помолиться и, может быть, лучше оставить это дело.

* * *

Мы слишком заняты мыслями о благополучии, о том, как бы устроить свою жизнь получше, поудобней. Ты можешь достигнуть всех этих земных удобств, к которым устремишься, а в душе у тебя будет чувство неудовлетворенности, тебе будет не хватать чего-то самого главного — небесной пищи. Мы должны стараться питать свою душу небесной пищей — церковными песнопениями, молитвами, Святым Причастием, духовным чтением.

* * *

Истинная вера не колеблется, не рассуждает— ей все ясно, все просто. Это происходит от того, что вера есть свойство сердца. Она отличается от разума, который все исследует, анализирует. Может ли разум постигнуть, например, тайну Святой Троицы или воплощение Сына Божия? Но когда вера идет впереди, разум следует за ней и поддерживает ее и говорит: «Да, это верно, потому что иначе не может быть.

* * *

Господь зовет нас в Церковь, а мы отвечаем: «Мне некогда, у меня дети». Но ты ведь выходишь из дома, чтобы достать для детей пищу — бежишь на рынок и оставляешь детей одних. Почему же ты не хочешь пойти за духовной пищей для себя и для них? Ты говоришь: «У меня больной». Не бойся оставить своего больного: уходя в церковь, поручи его Ангелу-хранителю, и ничего с ним не случится.

* * *

Чаще всего нам мешают пойти в храм житейские хлопоты. Оставь ты их и пойди помолись Господу. Он защитит тебя лучше, чем ты сама сможешь защитить себя своими усилиями. Ты говоришь: «Я молюсь, а Господь не исполняет моих молитв». Не исполняет, потому что ты молишься одна, дома, пойди в Церковь, соедини свою молитву с общей молитвой, и Господь тебя услышит. Дома ты молишься одна, а в Церкви у тебя много помощников.

* * *

В Церковь надо идти тогда, когда нас призывает Господь, а не тогда, когда нам захочется. Он призывает тебя именно в воскресенье, отложи все дела и пойди в этот день, а не в понедельник. Но если не смогла пойти в воскресенье, то сходи в другой день.

* * *

…Наши родственные связи являются связями по плоти, а не по духу. Поэтому часто случается так, что наши родные живут по плоти, а не по духу и бывают нам чужды. Отсюда с их стороны враждебность, доходящая до ненависти со стороны неверующих родственников, детей. Мир всегда ненавидит тех, кто живет духовной жизнью. Эта ненависть — признак того, что мы стоим на верном пути. Эту ненависть с самого начала испытали на себе и апостолы.

* * *

Мы не должны бежать от чуждых нам по духу родственников, а оставаться с ними и стараться привести их к Господу. Но, живя среди своих близких, мы не должны приобщаться к их жизни по законам плоти.

Смешивать духовное с плотским недопустимо. Такое смешение недопустимо, невозможно, подобно тому как в природе невозможно смешать масло и воду.

* * *

Часто мы ропщем на Господа, говорим, что Он оставил нас, и не замечаем помощи, которую Он посылает нам каждый день или через людей, или через перемену обстоятельств нашей жизни. Тяжелые испытания никогда не бывают, по его милосердию, продолжительными.

* * *

Когда мы кого-то любим, нам хочется все время видеть этого человека, как родители ждут не дождутся, когда их ребенок вернется из школы Таково свойство любви: она хочет обнять, прижать к сердцу любимого… Нам хочется не только видеть того, кого мы любим, но и постоянно беседовать с ним. Так и человек, любящий Бога, стремится всегда беседовать с Ним в молитве, и в храме, и на улице. Он всегда чувствует близость Божию, его присутствие…

* * *

Господь начал свою проповедь со слов: «Приближается Царствие Небесное». Царство Небесное приблизилось — это значит, что благодать коснулась людей. Признак приближения Царствия Божия к сердцу человека — сочувствие к Царству Божию, стремление приблизиться к Богу. Чем более человек стремится приблизиться к Богу, тем более он действительно к нему приближается. Человек начинает стремиться, чтобы Царствие Божие пришло сначала в его собственную душу, а затем и ко всем его близким. Потому мы молимся «да приидет Царствие Твое», так как хотим, чтобы Царствие Божие пришло скорее, чтобы мы были свидетелями Его Пришествия.

* * *

Пришествие в душу человеческую Царствия Божия — благодати Святого Духа, проявляется во всех поступках — и в молитве, и в готовности на добрые дела, и в отношении к другим людям. Благодать изменяет, перерождает всего человека. Царство Божие приходит не сразу. Человек постепенно начинает изменяться, постепенно смотреть на жизнь и на все по-новому.

* * *

Господь Иисус Христос еще до своего Вознесения основал на земле Церковь — этот начаток Царствия Божия на земле. Вся история человечества есть история приближения Царствия Божия. Правда, в истории бывают повторения, человечество повторяет одни и те же ошибки — это нужно для того, чтобы люди научились впредь не нарушать волю Божию; но, в общем, в каждую эпоху человечество усваивает какую-то одну сторону истины. Мы недаром называемся наследниками, мы должны знать, усвоить все то, что было достигнуто святыми подвижниками прошлых столетий.

* * *

Господь дал нам Духа Утешителя, который наставляет и утешает нас. Но мы должны и сами трудиться, без наших усилий благодать не будет действовать в нас. Надо твердо верить в живущую в нас благодать святого Духа, в Царство Небесное, верить, что мы войдем в Царство Небесное.

* * *

Иногда бывает достаточно побыть в обществе неверующих людей, которым вы не хотите показать свою веру, чтобы допустить отступление от веры. Но исповедничество требуется от нас только в серьезных случаях. Если находясь среди людей, которые только посмеются над вашей верой, вы умолчите о том, что верующий, то поступите правильно. Но если от вас потребуют, чтобы вы исповедали вашу веру, необходимо это сделать со всею твердостью. Живущая в вас благодать святого Духа научит вас, чту вам говорить в таком случае.

С детства нам дороги вещественные знаки, сопровождающие каждый праздник: красное яйцо на Пасху, елка на Рождество, вербочка в день Входа Господня во Иерусалим. В Троицын день цветы и березовые ветки в храме. Их благоухание символизирует добродетели, подаваемые Святым Духом…

* * *

Праздники нам нужны для того, чтобы отдохнуть душой. Наша жизнь подобна подъему по крутой лестнице. На таких лестницах имеются площадки. Эти дни нужны нам, чтобы мы могли по-

думать о своей жизни, которая слагается не только из настоящего, но и из прошлого… За все, что было радостного, надо благодарить Бога и за скорби тоже благодарить Его.

* * *

Мы хотим сами, по-своему, строить свою жизнь и ропщем, когда Господь разрушает наши планы. Мы воображаем, что мы — хозяева своей жизни. Господь как бы говорит: «Ты жалуешься на разбитые мечты, но то, о чем ты мечтаешь, — все пустое, тебе ненужное. Я отсекаю твои страсти, а ты, по своему ослеплению, этого не понимаешь».

* * *

Господь хочет, чтобы мы исполняли его волю. Он посылает нам различные испытания, скорби, болезни, чтобы мы одумались и обратились к нему. Не потому ли иногда встречаются старики в возрасте восьмидесяти — девяноста лет, которые хотят смерти, но Господь не дает. Это нераскаявшиеся грешники. Они сами тяготятся жизнью и хотели бы умереть, но Господь не посылает смерть, требуя от них покаяния. Так сама жизнь становится для человека наказанием.

* * *

Человек, который сознательно упорно противится воли Божией, в конце концов погибает.

* * *

Множество людей сумело переломить свое миросозерцание и принимает скорби с радостью и благодарением, понимая, что через эти скорби совершается их спасение. Бери пример с этих людей. В жизни ты часто можешь их не заметить, потому что они скрываются под покровом смирения. Ты можешь обидеть такого человека, не зная его внутренней жизни.

* * *

Когда нас будут обижать, свяжем себя решением спасти душу обидчика.

* * *

Среди окружающих нас людей мы не находим образцов для подражания. Но если ты оставишь осуждение, Господь покажет тебе и среди окружающих тебя людей таких праведников, что у тебя вся душа задрожит. Их праведность скрывается под поверхностным слоем греха, а иногда бывает и так, что человек сам не хочет показать тебе свою душу.

* * *

Надежда на Царствие Небесное поддерживает нас в жизни, помогает переносить все скорби. Мы предвкушаем на земле эту радость в общении с Господом, которую человек испытывает, когда он хорошо помолится, хорошо попостится, сделает какое-нибудь доброе дело. В чем залог, ручательство этой надежды? В вере христианской в Господа Иисуса Христа, в том, что Он пришел на землю, чтобы взять на Себя наши грехи. Надо твердо верить в это и не отчаиваться, как бы мы ни были грешны.

* * *

Правильное исповедание веры связано с чистотой жизни. Если человек тяжело согрешит, у него бывает такое чувство, что он совершенно запутался и не знает, как дальше жить. А так как он существо разумное и хочет жить разумно, то он чрезвычайно страдает от этого состояния. Хорошо, если Бог презрит на него и приведет к покаянию. Если же этого не произойдет, человек может совершенно оторваться от Бога, погрязнуть в житейских заботах, забыть о будущей блаженной жизни.

* * *

Не пытайтесь узнавать будущее. Господь открывает нам свою волю на сегодня, на завтра, иногда на чуть больший срок. Исполняй ее и не пытайся знать, что будет через десять — пятнадцать лет, — этого нам знать не дано.

* * *

Благодать Святого Духа мы получаем в Святом Крещении, но забываем о ней, нам кажется, что в нас нет этой освящающей силы, что мы ничем не отличаемся от некрещеных. Это происходит оттого, что мы заглушаем этот дар, не прислушиваемся к голосу совести, так как она часто требует от нас того, чего мы не хотим делать из-за обременительности, тяжести дела. Необходимо слушать свою совесть, тогда благодать Святого Духа будет с вами.

* * *

В Святом Крещении Господь соединяется с нами, и мы уже не можем грешить, если только сами не отгоняем Господа. Но мы поступаем против своей очищенной совести, заблуждаемся. Заблуждаются отдельные люди и целые народы. Мы постоянно оскверняем чистую одежду, которую получили в Таинстве крещения, утрачиваем печать дара Духа Святого, полученного в Таинстве миропомазания. Эти заблуждения очищаются в Таинстве покаяния.

* * *

Надо всегда говорить людям только то, что подсказывает голос нашей совести. Непростительный грех против Духа Святого — говорить и поступать вопреки ясному голосу совести.

* * *

Глубоко заблуждается тот человек, который говорит: «Зачем мне Бог, Церковь и таинства? Я и так слушаюсь своей совести. Для меня достаточно голоса моей совести». Когда Бог сотворил человека, то для того, чтобы он не грешил, дал ему совесть, которая подсказывает, как ему надо поступать. Языческий мир руководствовался в своем поведении совестью, но оказывается, что одной совести недостаточно, чтобы удержать человека от греха. Наша совесть быстро помрачается, и человек впадает в грех. Поэтому если мы будем слушаться своей неочищенной совести, то она может увести нас очень далеко от Бога. Человек и сам того не заметит, ему будет казаться, что он идет правильным путем, а в действительности он будет все более удаляться от Господа.

* * *

Когда вы приступаете к Таинству исповеди, ваша душа должна быть настроена на волну покаяния, только тогда вы сможете воспринять благодать таинства. Господь стоит близ, Он подает тебе Свою благодать, но она может пройти мимо твоей души, если в твоей душе нет восприемника—чувства покаяния, прощения, всех обид, любви к ближнему. Поэтому к таинствам надо приступать неоднократно: приди на исповедь во второй и в третий раз…

* * *

После исповеди, с очищенной совестью напиши свои добрые намерения, с которыми ты пришел на исповедь, и потом постарайся их выполнить.

* * *

О том, как необходимы христианину отсечение своей воли и повиновение воле Божией, мы можем судить на примере поста. Господь Сам постился. Почему Он постился? Разве Ему не хватало святости? Нет, Он постился для того, чтобы исполнить волю Своего Небесного Отца. Постилась и Матерь Божия — маленькая девочка, которой не коснулась никакая нечистота, чтобы приготовиться послужить великой тайне воплощения Сына Божия. Постился Иоанн Креститель, не для очищения грехов, ведь он совсем почти не соприкасался с миром. Он постился потому, что ему предстояло возложить свою руку на голову Владыки. Мы видим, что пост обладает огромной благодатной силой. Это — меч, посекающий страсти. Благодатная сила поста проистекает от повиновения воле Божественной.

* * *

Бывает так, что человек обладает очень хорошими душевными качествами, от матери он унаследовал доброе сердце, от отца — ум, но он не боролся с какой-то одной страстью, и она выросла в его сердце так, что стала сильнее его, и он уже не может с нею бороться. Совесть подсказывает ему, что надо остаться дома, а страсть толкает на улицу, в дурную компанию. Совесть подсказывает, что надо обратиться к матери с ласковым словом, а страсть толкает на грубость. Так неестественная страсть толкает человека в геенну огненную.

* * *

Но бывает и так, что, когда человек не борется со своими страстями, Господь берет это на Себя и Сам отсекает наши страсти. Если ты гордишься своими силами, Он посылает Тебе болезнь, и вот ты лежишь, беспомощный, и пишешь: «Господи, помилуй меня». Но Боже вас упаси идти этим путем противления воле Божией!

* * *

Если мы будем всегда послушны, в нас будет умножаться смирение, уменьшаться гордость, тщеславие. Непослушный человек всегда выдвигает на первый план свое мнение. Послушание приучает нас не придавать большого значения своему мнению. Когда гордый человек уходит с работы из какого-нибудь учреждения, он думает, что учреждение не сможет существовать без него. Но оказывается, учреждение продолжает благополучно существовать, и оказывается, этот человек придавал себе слишком большое значение. Вот от этой высокой оценки себя нас и отучает послушание

* * *

Помощь Божия всегда приходит неожиданно когда человек потеряет всякую веру в себя и всю надежду возложит на Господа. Эти случаи помощи Божией являются вехами на нашем жизненном пути. Когда к тебе подступит отчаяние, вспомни, что Господь помог тебе тогда-то и тогда-то, значит, Он и теперь тебя не оставит.

* * *

Мы сами бываем виноваты, когда прекращается общение нашей души с Богом, потому что мы сами оставляем средства этого общения — молитву, Таинства крещения, причащения, брака.

* * *

Господь создал Еву из ребра Адама и этим показал, что муж и жена — одна плоть. Как нельзя рассечь живую плоть, так нельзя разорвать брачный союз. Если произойдет разрыв, то на месте этого разрыва единой плоти образуется рана. За этим разрывом последует грех — мужчина впадет в грех прелюбодеяния. Брак в Православии нерасторжим.

* * *

Юноши и девушки до начала семейной жизни имеют своим женихом Христа. Но это не изменяется и после вступления в брак. Не думайте, что в браке место Господа заступает муж. Нет, брак — учреждение временное, в будущей жизни он прекращается, поэтому целомудрие нужно хранить и в семйной жизни. Целомудрие в семейной жизни состоит в молитве, посте, в том, чтобы иметь только одного мужа, и в таинстве. В этом таинстве супругам подается особая благодать, которая помогает побеждать плотские страсти и хранить целомудрие в браке.

* * *

Целомудрие есть соединение крепости нашего ума и силы любви с Богом. Целомудренный человек хранит свое целомудрие не только ради телесной чистоты, а потому, что он не хочет допустить, чтобы была нарушена близость к Богу.

* * *

Часто юноши и девушки боятся вступать в брак, потому что боятся потерять целомудрие. Но Господь подает им в Таинстве венчания благодать, которая сохраняет их целомудрие, то есть союз души с Богом.

Подобно тому как в Таинствах крещения и причащения благодать перерождает человека, изменяет его, в Таинстве брака человек получает благодать, которая изменяет его, помогает стать другим, изменить характер, привычки. Соединяются несоединимые характеры.

* * *

Что такое целомудрие? Это такая сила любви к Богу, когда человеку все остальное кажется ненужным, он все вменяет в уметы. Целомудрие необходимо всем нам, хотя и живем мы в миру, семейной жизнью.

* * *

Целомудрие — это цельность души человеческой с молодых лет всецело посвятившей себя Богу.

* * *

Когда целомудрие, эта величайшая добродетель, хранится с юных лет, оно особенно угодно Богу.

* * *

Целомудрие — охрана нашей душевной жизни. Когда вас обуревают плотские помыслы, разрушающие нашу душевную жизнь, не пытайтесь

сами бороться с ними. Лучшее средство против них — молитва Иисусова.

* * *

Если человек вступает в брак, глубоко продумав свое решение избрать путь семейной жизни, то для него брак становится новой ступенью в развитии личности. Любовь между такими супругами с годами только усиливается. Старики любят крепче, чем молодые. Это усиление любви по мере приближения к старости говорит нам о бессмертии души. И эта любовь является здесь, на земле, отблеском небесной любви. Согревая сердце человека, она делает его способным изливать любовь и на других людей, приближает его к Христу.

* * *

Вступая в брак, вы должны стремиться к тому, чтобы привести всю семью в Царство Небесное и поставить ее перед Господом.

* * *

Счастье в семейной жизни бывает только тогда, когда муж и жена соблюдают супружеское целомудрие, когда они прежде всего соединены душой. В противоположном случае — тогда, когда они только служат своему телу, — между ними неизбежны неприятности и недоразумения. Брак — явление временное, он существует только в этой жизни, в вечной жизни люди будут как ангелы. Брак нужен, чтобы люди в совместной жизни научились терпению. Не оставляй мужа, даже если он жестокий человек. Своим терпением ты его обратишь к Богу. Бывает, что Господь внушает женщине мысль позвать священника к своему умирающему мужу, и этот человек, бывший всю жизнь неверующим, в последние минуты обращается к Богу, сердце его смягчается, и он умирает, примирившись с Господом. Так ты можешь спасти душу своего мужа.

* * *

Часто бывает, что женщина чувствует какую-то непреодолимую силу, препятствующую ей уйти от мужа, даже если он жестокий человек. Это сила Благодати Божией, подаваемой в таинстве брака.

* * *

Господь возложил на женщину тяжелый крест — рождение и воспитание ребенка. Ее крест тяжелее креста мужчины, и за это несение более тяжелого креста женщина ближе к Господу. На благочестивой матери держится вся семья. Как происходит распространение Православной веры? От матери получает ребенок первое понятие о Царстве Небесном, о благочестивой жизни. Мать зажигает лампадку, молится, крестится, он все это хорошо замечает, он задумывается, почему мать ни перед кем не встает на колени, даже перед отцом, а только перед иконами.

* * *

Во время молитвы ставь ребенка рядом, учи его молиться. Это — первые уроки благочестия… Чем раньше детей приучают к молитве, тем лучше. Некоторые святые в пять-шесть лет знали наизусть все Евангелие. Почему это происходило? Конечно, это шло от благочестивой матери, которая читала им, а детская память живо воспринимала святые слова.

* * *

Воспитывайте в ребенке чувство вездесущия Божия. Когда благочестивая мать уходит из дома, оставляя ребенка одного, она говорит ему: «Ты не один, тебя видит Господь». Если ребенок будет чувствовать, что Бог видит каждый его поступок, он будет совсем по-другому вести себя.

* * *

Истинная мать должна довести человеческую душу, которая ей вверена Богом, от колыбели до Царствия Небесного. Она никогда не послушает никого, кто будет убеждать ее, что она не может по условиям своей жизни иметь детей. Она сохранит своего ребенка и приведет его в Царствие Небесное.

* * *

Храм не только место освящения, но и место воспитания. Придя в храм, дитя сразу получает много новых впечатлений, сведений. Оно узнает, что, кроме этой жизни, есть другая, вечная жизнь, что святые, изображенные на иконах, не умерли, но живы и всегда готовы помочь ему. Благочестивая мать объяснит все иконы в храме, и ребенок получит необходимые познания о Господе.

* * *

Младенец, который еще ничего не слышал о Боге, уже тянется к Нему всей душой, потому что его влечет к Богу благодать Святого Духа, полученная в крещении.

* * *

Просите прощения, если вы не говорили вашим детям о Боге и они растут атеистами. Не говорите: «Вырастут, сами узнают». Нет, когда они вырастут, они ничего не узнают, кроме зла. Как они могут научиться добру, если они не знают Бога и потому не знают, что такое добро? Когда вы потом начнете говорить им о Боге, им покажется это скушно. Это потому, что вы не воспитали в них религиозного чувства с малых лет. Всякая наука кажется сначала скучной и трудной, а потом, когда вы вошли в курс дела, вам стало интересно,— также и наука о Боге.

* * *

Что же делать, если наши дети растут дурными, не верят в Господа, жестоки со своими родителями? Проклинать их? Нет, надо относиться к ним с таким же милосердием, как в притче о блудном сыне отец отнесся к сыну. Он как бы сказал ему: «Иди, сынок, хлебни горечи отчаяния, горечи разочарования, горечи разврата, ты все равно вернешься ко мне, потому что поймешь, что только у меня найдешь любовь и радость». Так и Господь говорит грешникам: «Грешите, испытайте всю глубину греха,— вы не найдете ничего, кроме горечи. Я знаю, что вы снова придете ко Мне, потому что только у Меня вы найдете сладость утешения». Это горький урок, но он неизбежен, потому что иными средствами подействовать нельзя. И душа такого человека не погибнет, она только помотается по распутьям греха, но снова вернется к своему Творцу.