монах Варнава (Санин)
Дань Мономаха

Действующие лица:

Владимир Мономах, Переяславльский князь.
Гита, его жена.
Святослав, княжич, (10 лет) сын Мономаха.
Изяслав, княжич, (15 лет) сын Мономаха.
Ратибор, воевода.
Летописец.
Архиепископ.
Беглец из Степи.
Кидан, Итларь – половецкие ханы
Олбег, сын Ратибора.
Сын хана Итларя.
Старшие дружинники.
Младшие дружинники, гридни, охрана князя.
Охранник-певец.
Тиун.
Истцы и ответчики на суде.
Гонцы.
Народ.

Конец XI века. Тронный зал княжеского терема, по которому из угла в угол задумчиво ходит переяславльский князь Мономах. Ночь. Горящие свечи. Слева в полутьме — пустой трон. Справа, в освещенном углу, — сидящий за столиком летописец.

Летописец
(Пишет, словно бы сам диктуя себе)

Шаги… безмолвные шаги…
Не спится князю Мономаху.
Враги… кругом одни враги…
И трон отца похож на плаху!
Князья — отныне не друзья
И, более того, не братья.
Вчера друзья, теперь князья,
Забывшие тепло объятья.
По вотчинным своим углам
Сидят, медведями в берлогах.
Но те хоть спят. А эти — срам! —
Как тати на больших дорогах!
Всё б им — мехов, шелков, монет,
Да чтоб казна не оскудела.
И никому заботы нет
До общего, святого дела!..
Того гляди, покатит с плеч
Глава Руси, закрывши веки,
И преломится русский меч
Под саблей половца навеки.
Огонь свечи рванулся ввысь
От ледяного дуновенья…

Мономах
Кто здесь: друг?.. недруг?.. отзовись!

(Голос воеводы Ратибора)
Я, Ратибор…

Мономах
Входи без промедленья!

Ратибор входит, молча снимает с себя шлем, крестится на большую, в золоченом окладе, икону, кладет на лавку ножны с мечом и выпивает полный ковш воды.

Мономах
Ну, что молчишь — опять набег?

Ратибор
Да нет, покуда без набега.
Но скоро будет — выпал снег.

Мономах
(с горькой усмешкой)
Так и живем: от снега и до снега!

Летописец
(поднимая голову)
То было время двух невзгод:
Междоусобиц беспрестанных
И, как итог, за годом год —
Набегов половцев поганых.
Князь Всеволод, внушавший страх,
Устав от жизненной дороги,
У Мономаха на руках
Ушел в небесные чертоги.
Просили люди сына: «Стань
Великим князем нам без права!»
Но он послушно отдал дань
И честь закону Ярослава.
А тот гласил, что главный стол
По старшинству да переходит
К тем, кто летами обошел
Того, кто их да не обходит!
И старшим стал — брат Святополк.
Но правил он так неумело,
Что всюду рыскал, аки волк,
Степняк, ища добычу смело.
Горели села и поля,
Плыл дым… И покрывалась прахом
Святая русская земля,
Объятая огнем и страхом.
Плач уводимых жен в полон
Сменил былые песнопенья.
Над Русью встал великий стон —
И где… откуда ждать спасенья?..

Мономах неожиданно с силой ударяет кулаком по скамье так, что летописец роняет перо, а воевода смотрит на него с удивлением.

Мономах
Доколе это будем мы терпеть!
А, Ратибор?

Ратибор
И я о том, доколе?

Мономах
(словно не слыша его)
Того нельзя, и этого не сметь,
Русь — словно градом выбитое поле!

Ратибор
Да, только вместо града, княже, смерть!
Но все, как говорится, в Божьей воле!

Мономах
Ты Бога всуе не зови!
И страха из меня не выжать.
Когда в слезах всё и в крови,
Нам поначалу нужно выжить.
А уж потом…

Ратибор
(вопросительно, поторапливая князя)
Потом?..

Мономах
(глядя в темное, покрытое слюдой окно, мечтательно)
Потом —
Собрать всю Русь, да и всей силой
Пойти на Степь!

Ратибор
Пойму с трудом…
В Степь? Сами?! Господи, помилуй…

Мономах
Дивлюсь тебе я, Ратибор:
Как бой — с тобою не сравняться:
Смел, быстр; а только разговор —
Так сразу начинаешь мяться…

Ратибор
(нехотя, оправдываясь)
Да я не против, но туда
Не хаживала Русь лет двести!

Мономах
(хлопая его по плечу)
Ну, значит, будет нам тогда
Тем более с тобою чести!

Мономах подходит к иконе и с надеждой смотрит на нее.

Мономах
Но это всё, увы, пока
Мечта… И дай, Господь, нам милость,
Чтобы она не чрез века,
А… поскорей осуществилась!

Ратибор
(в сторону)
Всегда невозмутим и ровен,
Вдруг лавку бьёт — и я ему дивлюсь.
Но если дело так дойдет до бревен,
Тогда за терем я не поручусь!
Но молится-то как: ни слов, ни вздоха,
А весь он там, и слышит его Бог!
И, как сейчас бы ни было нам плохо,
Не верю я, чтоб Бог нам не помог!
(Мономаху)
Да я хоть завтра, то есть нынче в бой!
В Степь — значит, в Степь, без разговоров пряных.
Я — русич и пожертвую собой,
Лишь бы скорее перебить поганых!

За дверью неожиданно слышится топот, крики: «Стой!», «Куда?!», затем шум борьбы и жалобный стон.

Мономах
С ума сошли — побудят же детей!
Нашли, когда и где повеселиться…

Ратибор
(виновато)
Охрана — трое молодых людей.
(повышая тон и растирая на ходу кулак)
Сейчас у них постарше будут лица!

Ратибор выходит, и за дверью слышится его грозный голос.

Ратибор
Что тут за шум? И это еще что?

1-й молодой голос
Да вот, вбежал и ну ломиться в терем!

2-й молодой голос
Мы думали, это из наших кто…

3-й молодой голос
А это раб — глазам своим не верим!

Ратибор
И я не верю собственным глазам —
Какой-то раб навел на гридней страху!
А ну-ка, дайте, я займусь им сам…
Кто ты? Куда?! Зачем?!!
(слабый, сдавленный голос)
Я — к Мономаху…

Ратибор возвращается, вталкивая перед собой худого, изможденного человека. На шее у того обрывок грязной веревки, на драном половецком халате — следы запекшейся крови.

Ратибор
Вот, княже, говорит, прости, к тебе!
А кто, зачем — пока не отвечает…
Прикажешь попытать его в избе?

Мономах
(пряча в бороде улыбку)
Ну кто же сразу так гостей встречает?
(оглядывает пленника)
По лику — не степняк…

Ратибор
По силе тоже!
Что, князь Владимир, будем делать с ним?

Беглец
(падая на колени, радостно)
Ты князь Владимир? Слава Тебе, Боже!

Ратибор
(окончательно убеждаясь)
И речью можно приравнять к своим!

Мономах
(с сочувствием пленнику)
Да, вижу, нелегка была дорога!
Переяславльский? Мой? От половца беглец?

Беглец
(путаясь в словах)
Нет, то есть да… Беглец! Но, ради Бога!
Дайте воды! Иначе мне конец…

Ратибор зачерпывает ковшом из кадки воду и подает его пленнику. Тот с жадностью припадает к нему.

Мономах
(беглецу — дождавшись, пока он напьется)
Ну, говори! Зачем тебе я нужен?
(затем — Ратибору)
А ты потом скажи, да и проверь,
Чтоб дали ему, что надеть и ужин…

Ратибор
(с усмешкой кивая на окно)
Какой там ужин — завтрак уж теперь!

Беглец
(кланяясь, вздрагивает, как от резкой боли)
Великий князь…

Мономах
(строго)
Пока что не великий!

Беглец
(виновато прикладывая руки к груди и болезненно морщась)
Прости раба за это, не губя!
Что мог я знать в Степи: забитый, дикий…
Так величают половцы тебя!
Я шел сказать — эти степные тати
Идут сюда на мирный договор.

Мономах
Как… Ханы? Сами?! Это очень кстати!
Ты недоволен этим, Ратибор?

Ратибор
Я понимаю с половцем сближенье,
Когда лишь звон оружия кругом.
По мне — так лучше горькое сраженье,
Чем сладкое братанье со врагом!

Мономах
(тихо, одному Ратибору)
Негоже воеводу, как мальчишку,
Учить мне, но подумай, рассуди:
Получим время мы на передышку
И силу наберем…

Ратибор
Но…

Мономах
(не желая слушать возражений)
Погоди!
Нам это время — золота дороже,
Милее ласки любящей жены!
Мир, Ратибор, и никакой войны!..

Беглец
(пошатнувшись)
О, Боже…

Мономах
(с участием)
Устал, трудясь для князя и страны.
Давненько сердце не было так радо!
За весть такую — щедро награжу!

Беглец
Твоей награды мне уже не надо…
Послушай, князь, что дальше я скажу!
Позволь мне сесть…
(садится на лавку)

Мономах и Ратибор недоуменно переглядываются.

Беглец
Идут сюда два хана!
Нет — лучше лечь…
(ложится)
Кидан и с ним — Итларь!..

Ратибор
(присвистнув)
Такая сила — с миром?! Очень странно…

Беглец
По их словам, за выкупом, как встарь.

Ратибор
(передразнивая)
«Как встарь»! Не покраснели даже!
«За выкупом» на Русь? Два наглеца!
Да я… да мы… Ты это слышишь, княже?

Мономах
(внимательно глядя на беглеца)
Постой, дай-ка дослушать до конца!

Беглец
(через силу поднимается, и кратко, быстро, словно боясь не успеть договорить)
Я бежал, князь,
Быстро, как мог,
Через кровь, грязь…
Видит Сам Бог!
Среди гор-рек
Долго, с трудом,
Не сомкнув век,
Брел я потом.
Под волков вой,
Днем и во мгле,
Полз по чужой —
К отчей земле!
Я прошел путь,
Богом храним,
Чтоб сказать суть —
Ты не верь им!
Их слова — мёд,
А дела — яд.
Я сказал всё!
Гаснет мой взгляд…

Ратибор
Ай, молодец! Хоть ты не воин справный,
И я тебя, пожалуй, отличу:
За то тебе и ужин будет славный,
И волчий полушубок по плечу!

Ратибор хлопает беглеца по плечу, и тот снова падает на лавку, уже не вставая.

Мономах
Постой хвалить! Пусть лучше скажет,
Как самым лучшим из друзей,
И еще лучше нам докажет:
А не подсыл ли он князей?

Ратибор
Каких князей?

Мономах
Каких угодно!
Всем им не выгодно, чтоб мы
Могли прийти в себя свободно
За время нынешней зимы!
(обращаясь к беглецу)
Смотри, на пытку ведь отправлю!
Да так, чтоб зайцем задрожал.
Ты моему Переяславлю
Действительно принадлежал?
Я это все могу проверить,
Предупреждаю наперед!

Беглец
(с горечью усмехаясь)
В такой момент мне можно верить!
Из-под Чернигова мой род…

Мономах
Я так и знал! Земля Олега!
Узнав про мир, он тот же час
Придумал хитрый план «побега»,
Чтоб с половцем рассорить нас!

Летописец
(поднимая, наконец, перо и продолжая писать)
Олег Черниговский… Красавец и герой
Был баловнем судьбы, того не зная,
Что солнце его сядет за горой,
Тепло и свет навеки отнимая.
И брат двоюродный, и самый лучший друг,
Лишившись разом и отца и права
На собственный удел, Олег стал вдруг
Изгоем, по закону Ярослава.
Немало слез и горя приведет
На Русь вслед за собою Святославич,
И потому в историю войдет
Сей Святослава сын — как Гориславич…

Мономах
(продолжая)
Олег-Олег… Никак неймется,
Как видно, брату моему.
То он разбоями займется,
То — этим, судя по всему…
Рассорив нас со степняками,
Он обессилит нас вконец,
Придет и голыми руками
Возьмет Переяславль…

Ратибор
Наглец!

Беглец
(обращаясь то к Мономаху, то к Ратибору)
Князь Мономах… ты, воевода!
Всех тех, кто знал меня, спроси:
Ведь я же — для всего народа!
Для нашей матушки-Руси!..
Я не подсыл! Как волчья стая,
Когда мороз придавит снег,
Взяв дань, пойдут, стыда не зная,
Два хана все равно в набег!

Мономах
Докажешь чем, что все неложно?

Ратибор
Да, чем?

Беглец
Свидетельства во мне —
Они упрятаны надежно!
Молю вас, этим ханам не…

Перекрестившись бессильными руками, пленник умирает… Мономах и воевода набожно крестятся.

Мономах
Вот и отмучился бедняга…
В храм отнести сегодня ж днем!

Ратибор
Вроде бы раб, а ум, отвага —
Недюжинные были в нем!

Мономах
(задумчиво)
Кто знал, кем был он до полона:
Монахом? Смердом? Кузнецом?..
Я не расслышал из-за стона —
Что он сказал перед концом?

Ратибор
(охотно)
Что все равно обманут ханы!

Мономах
(морщась)
Нет, позже — речь его была
О доказательстве…

Ратибор
(склоняясь над умершим)
Есть — раны!
(показывает обломок стрелы)
И половецкая стрела!

Мономах
Гляди, уже поверил прочно!
А ведь подумать бы пора б:
Что может знать, да еще точно,
О ханских планах русский раб?

Ратибор
Но ты же сам сказал, возможно,
Он был монахом, кузнецом…

Мономах
(торопливо)
Иль смердом! Верить ему сложно.

Ратибор
(с надеждой)
А может быть, он был купцом?

Мономах
(машет рукой, давая понять, что разговор окончен)
А! Что теперь? Конечно, скверно
Так говорить, когда он стих,
Но, думаю, что и, наверно,
Не будет ханов никаких!

Ратибор
(глядя на пленника)
Вот так живешь, ешь, пьешь, воюешь…
И вдруг — пожалуй на ответ
За то, о чем и в ус не дуешь,
Покуда мнишь, что смерти нет…

Мономах
(задумчиво)
И одинаково ведь спросят:
Будь раб ты или господин!
Иди… И пусть его уносят!
А я побуду тут один!

Мономах опять остается один, но уже не ходит, а стоит посередине
тронного зала, между троном и летописцем.

Мономах
(как бы продолжая разговор с Ратибором)
Нет, половцу не поклонясь,
Русь не спасти нам от разброда!
Ты — воевода. Я же — князь,
Ответственный за жизнь народа!
И должен я любой ценой —
Ковать мечи, латать кольчуги,
И для дружин — да не одной! —
Собрать мужчин со всей округи.
Мне нужен мир. Не после, а сейчас.
Сейчас, пока что еще можно
Объединить разъединенных нас,
Хоть это тоже невозможно…
Мой мир — это не золотой кумир,
Тельцом стоящий предо мною.
Мне нужен мир… мир…мир…мир…мир!
Любым путем! Любой ценою!

Мономах смотрит на дверь, на окно, словно опасаясь, что кто-то может
услышать самые потаенные его мысли.

Мономах
(понизив голос)
Я больше обрету, чем потеряю,
И в этот час, когда все видят сны,
Я, Мономах, монахом повторяю:
Мне нужен мир…
(после долгой паузы)
для будущей войны!

Мономах снова начинает ходить и останавливается неподалеку от быстро пишущего летописца.

Мономах
Я просто виду не давал…
Конечно, раб тот что-то ведал:
Быть может, яства подавал,
А хан сказал, когда обедал…
Или молва по той стране
Прошла тайком, а он решился
Один — один! — прийти ко мне
Сказать, чтоб я посторожился…
И, если раб тот не солгал,
Мне мир сулить те ханы станут,
Которого я так желал!
А после… все равно обманут!
Уж голова идет кругом.
Пора пойти вздремнуть бы, что ли?
Работы много нынче днем,
А завтра и того поболе!
По совести и правде суд
Вершить я людям своим буду!

Летописец
(вставая и подходя к князю)
Ты звал меня?

Мономах
(оглядываясь)
Я? Нет! Кто тут?
А-а… это ты…

Летописец
Да, как и всюду!

Мономах
Все пишешь, отче?

Летописец
Все пишу!

Мономах
И до всего тебе есть дело —
Как я хожу, дышу, грешу?..
Признайся честно: надоело?

Летописец
Да нет! Отвечу, без похвал,
Чтоб не отнять венцов небесных,
Всегда я с радостью писал
О всех делах твоих полезных!

Мономах
И что же, скажем, сделал я,
Иль сделать не успел, сегодня?

Мономах направляется к столику, но летописец преграждает ему путь.

Летописец
Нельзя. То тайна не твоя.

Мономах
Как, не моя? А чья?!

Летописец
Господня!

Мономах
С ума сошел! Ведь я же — князь!

Летописец
(невозмутимо)
Я знаю.

Мономах
Но тогда — как смеешь?

Летописец
Дана мне власть! И буквиц вязь
Моих прочесть ты не сумеешь!

Мономах
Ну, хорошо… Я не терплю
Коварства, трусости и фальши.
Но тех, кто помнит долг, — люблю!
Даю добро творить им дальше.
Ты только вот что мне скажи
Да честно, как у аналоя…

Летописец
Уста мои не терпят лжи,
Глаголь, себя не беспокоя!

Мономах
Допустим, в чем-то я не прав,
Так что же, все про то пусть знают?
И в хартии твоей, средь слав
Моих былых, о том читают?

Летописец
Н-не думаю… Пока что ты
Все делал право и достойно.
И, эти исписав листы,
Я чувствовал себя спокойно…

Мономах
А коль что сделаю не так,
Переписать потом ты сможешь?

Летописец
Нет.

Мономах
А велю?

Летописец
Нельзя никак!

Мономах
Так значит, просто уничтожишь?

Летописец
Нет, княже, нет — я не могу!
Да и что сделал ты худого,
Ты — милость даже ко врагу
Оказывавший, право слово?

Мономах
Ну, скажем, людям не помог,
Иль злом за зло воздал сторицей…

Летописец
(качая головой)
То может вычеркнуть лишь Бог,
По милости Своей велицей!

Мономах
Ни изменить, ни даже сжечь,
Что в жизни сделал я беспечно…
Ну, хорошо — дела. А речь?
Мои слова?

Летописец
(жестко, отрезая)
И то навечно!

Дверь, скрипнув, приотворяется.

Мономах
(с сожалением, разводя руками)
Потом продолжим разговор!
Видать, пора для дел настала —
Пришел с докладом Ратибор…

Дверь открывается, входит Гита.

Мономах
Ты? Почему не спишь?

Гита
(с заметным акцентом)
Уж встала!

Летописец возвращается за столик и, перебирая листы, отыскивает нужное место.

Летописец
Гита — английская принцесса,
Дочь Гаральда, что пал в бою,
Когда кровавая завеса
Закрыла всё в ее краю.
Жена и друг незаменимый,
Мать сыновей и дочерей,
Пряма, умна, и муж любимый,
Бывало, всем делился с ней…
Гита
Всю ночь я плохо провела,
И мысли были неспокойны.
Мне снилось, я тебя ждала,
И всюду — войны, войны, войны…
А после — крики наяву… Или во сне?
Скажи на милость!

Мономах
Скажу-скажу… Иди ко мне!
(обнимая жену)
Тебе — пригрезилось, приснилось!
Видать, болела голова,
Вот и попритчилось усталой…

Гита
Какие трудные слова!
Но я запомню их, пожалуй…

Летописец продолжает, пользуясь тем, что супруги замолчали. — Мономах, думая о своем, а Гита, запоминая незнакомые слова, шевеля губами.

Летописец
Приятных первых отношений
Им не испортили года,
И радости, и скорбь лишений
Здесь были общими всегда.
Союз с такой женой прекрасен,
И это — ясного ясней!
С одним лишь князь был не согласен —
Что был во всем согласен с ней!

Мономах
Что дети?

Гита
(потягиваясь и зевая)
Спят! Так сладко-сладко…

Мономах
И ты еще поспи пойди!

Гита
Утро! Не будет же порядка…

Мономах
Тогда скорее их буди!

Гита
Да пусть поспят… Совсем немножко!
Наш Святослав вчера упал —
Я это видела в окошко.
Как бы теперь не захромал!

Мономах
Не захромает, иль забыла
То, что его, как и меня,
Судьба впервые посадила
Уже в три года на коня!

Гита
(жалобно)
Да ведь ему одиннадцати нет!
Да и Мстислава не жалел ты тоже…

Мономах
Я князем стал в двенадцать лет!
А дед мой — и того моложе!

Гита
Да-да, я помню, кто твой дед!
Ты — царский внук и, Боже правый,
Наследник всех его побед,
В тебе — частица римской славы!

Мономах
Я русич! И сказал тебе сейчас
О князе — Ярославе Мудром!
Ну, чем твои ромеи лучше нас?

Гита
(пытаясь остановить мужа)
К чему такие речи утром?

Мономах
Что грамотны они, так что ж?
И мы читать-писать умеем.
Их град красив? И наш на их похож.
Они храбры. Мы тоже не бледнеем!
У них история? Немало лет и нам!
И если перейти к победам, —
Мы щит прибили к их вратам,
Чтоб вечно помнили об этом!
А наши русские купцы?
Они так честно всё считают,
Что с ними всей земли концы
Иметь дела предпочитают!

Гита
В моей далекой стороне
Я слышала про вашу честность.
Но Рим Второй, доверься мне,
Имеет большую известность!

Мономах
Я лишь отчасти согласиться рад.
Да, Рим столицей мира был, не спорю,
Но заменивший его золотой Царьград
Нас лучше разве тем, что ближе к морю!
Стоит, гордясь собою, сотни лет.
И тут, я подхожу к итогу:
Где есть гордыня — места Богу нет.
А на Руси всегда есть место Богу!
Друг друга травят ядом, жен сквернят,
Их клятвам верить невозможно,
И ведь святыми себя мнят,
Живя напыщенно и ложно!
Без жалости лишают глаз
Своих врагов, не видя сами,
Что сами-то они как раз
Слепые — с целыми глазами!
У нас же и законов нет
Против насилий, отравлений.
И знаешь почему? Ответ:
У нас нет этих преступлений!
По правде и по совести живем,
Который век, Отчизну поднимая,
Причем, не чьим-то, а — своим трудом!

Гита
Да-да, я разумею, понимая!
Лишь одного я не могу понять,
Хотя об этом говорить без толку…
Как без борьбы ты мог отдать
Великий стол князь-Святополку?!

Мономах
Чтоб не было меж братьями войны,
Я сделал всё, как надо, по закону,
И целовал на этом крест, икону —
Для блага и спокойствия страны!
(подбирая слова)
Как бы сказать, чтоб ты понять смогла…

Гита
(перебивая)
Мне говорил Олег, я не забыла:
Теперь ты — с силой без великого стола,
А у него — великий стол без силы!

Мономах
Пусть это так! Но Русь моя
Жива, хоть и полна слезами,
И больше жизни жажду я:
Пойти на половца с князьями!
(с жаром)
Покуда русский род не вымер,
Нам бы вернуть былую честь…

Гита
(прижимаясь к мужу)
Ох, и мечтатель ты, Владимир,

Мономах
(слегка обижаясь)
Не обессудь — каков уж есть!

Гита
(покрывая его лицо поцелуями)
И я люблю тебя за то,
Что, по Руси не правя тризну,
Ты любишь, как другой никто —
Ох, слово трудное — Отчизну!

Мономах
Она и для тебя теперь
Своей отныне стала тоже!
И для меня она, поверь,
С тобой роднее и дороже!

Гита
(качая головой)
О, сколько пролила я слез,
К ней привыкая через слезы…
Летом — жара, зимой — мороз,
И — эти странные березы…
Потом гляжу — здесь знают в моде толк,
И в книгах смыслят, буквы разбирая.
И Русь за дверью — не медведь и волк,
А красота — от края и до края!
Сначала полюбила я весну,
Потом уже скучать стала о лете,
И, наконец, березы белизну
Впервые рассмотрела на рассвете…

Мономах
(смеясь)
Вот, что писала тетушка моя
Нам из из Парижа — Анна Ярославна:
В какую глухомань попала я!
То Франция! А дальше — и подавно!

Гита
Да, много городов, рек, гор, полей!
Но пусть не обижаются все страны,
А Русь твоя, и правда, всех милей…

Раздается стук в дверь, и появляется взволнованный гридень.

Мономах
Что там еще?

Гридень
Там половцы, князь! Ханы!..

Тот же зал. Только теперь освещен трон и затемнен угол с летописцем. Около трона, в ожидании выхода Мономаха, стоят: Архиепископ, Ратибор с сыном Олбегом и три вооруженных гридня. Вдоль стены — старшие дружинники и бояре.
Летописец выходит из своего угла и с деловым видом направляется к трону. В руках у него грамота — свиток, со свисающей на шнурке печатью.

Летописец
(объясняя на ходу)
Наутро, в предрассветный час
К Переяславлю — не с дарами! —
Пришли две рати и тотчас
Покрыли всё вокруг шатрами.
Два знамени: одно — змея,
Другое — злая волчья морда,
Своей угрозы не тая,
Взметнулись над равниной гордо!
Сначала в град вошли послы:
Не губы — шрамы после пыток!
Дерзки, грубы, надменны, злы,
Они вручили этот свиток!

Летописец отдает грамоту Ратибору и возвращается на свое место.

Летописец
(продолжая)
Не руки у послов — клешнѝ!
«Что хочешь — мира или брани?»
Князь выбрал мир, и тут они
Потребовали крупной дани.
Съедала дань всё, что с трудом
Собрали тиуны с народа!
Князь заклинал: умом, стыдом…
За меч хватался воевода…
О, дипломатии узлы:
Слова одни — иные планы!
Ушли надменные послы,
И, наконец, явились ханы…

Входят хан Кидан и хан Итларь с сыном. За ними — их слуги.

Бояре
— Сколько же ханов?
— Только два!
— Идут… Вот не было печали!
— Ага! Не лопнули едва,
Когда их тут провеличали!
— А молодой — сын Итларя?
— С чего ты взял?
— Больно похожи!
— Да ну тебя — болтаешь зря —
У всех одни и те же рожи!

Ратибор
(сыну — показывая глазами на хана Кидана)
Гляди, какие сапоги!
Такие точно видел, вроде,
Когда разбили нас враги,
Я на погибшем воеводе!

Олбег
(кивая, в свою очередь, на сына Итларя)
Вид — словно он непобедим!
Немало уже наших, видно,
Он погубил. Сразиться б с ним!

Ратибор
Ты это брось! Нельзя!

Олбег
Обидно…

Хан Кидан и хан Итларь с сыном идут так, словно у себя дома, и останавливаются посередине зала. Их окружение остается около двери.

Хан Кидан
Тепло живет великий князь!

Хан Итларь
Мне тоже нравится, не скрою.
И я, обратно возвратясь,
Себе такой дворец построю!

Сын Итларя
(озираясь, отцу)
А это кто? А это что?

Хан Итларь
Трон, русский поп, иконы!

Сын Итларя
Зачем?

Итларь
(важно)
Я знаю только то —
Что перед ними бьют поклоны!

Сын Итларя
(показывая на большую икону)
Ай, сколько золота на ней —
На сто монет, наверно, хватит!
А украшений и камней —
На век и тем, кто много тратит!
Отец! Пусть князь ее отдаст!
Или давай скорей с ним биться!

Хан Итларь
Я знаю, ты на все горазд,
Но… погляди на эти лица!
Ты осмотрись по сторонам:
Для них иконы, крест, молитвы
Дороже жизни, ну а нам
Решить бы надо все без битвы!
(понижая голос)
Хоть Мономах и слаб сейчас,
Но если вдруг войны коснется,
Тогда немногие из нас —
Едва ли треть домой вернется!..

Входит Мономах, с ним Гита и два сына — Изяслав и Святослав. Мономах с женой садятся на троне, сыновья встают рядом.

Мономах
(с подчеркнутым участием — ханам)
Не труден ли, не долог был ваш путь?

Хан Кидан
(высокомерно)
Быстрей орла и легче паутины!

Мономах
Надеюсь, ветер дул не прямо в грудь?

Ратибор
(сыну)
Скорей бы он подул им прямо в спины!

Мономах
Путь между нами — через три реки!
Как выдержали переправу кони?

Хан Итларь
Спасибо — кони сыты и легки,

Хан Кидан
И, как всегда, готовы для погони!

Ратибор
(сыну)
Для бегства лучше б их приберегли!

Сын Р а т и б о р а
(продолжая глядеть на ханского сына)
Силён, привык и к почестям, и к славам!..

Мономах
Давно ль уже снега на Степь легли?

Хан Кидан
(с недвусмысленной угрозой)
Они и здесь уже лежат, как саван!

Летописец
Вопросы и ответы без конца…
Уж так заведено, когда к особам
С Востока обращаются. С крыльца
Встречают их с участием особым!
А половцы — особенный народ:
Пришли они с далекого востока,
Но кто они, и что у них за род,
Не ведомо для слуха и для ока!
Плечами широки, в ногах кривы,
Лицом — белы, глазами чуть раскосы
И, цветом самой спелой половы,
Все, кроме стариков, русоволосы.
Кочуют с лошадями по степям.
Жилища их — одни кибитки-вежи.
Ни городов, ни книг, еда — из ям…
Одно можно сказать — пока невежи!
Беседа столь пространною была,
Что, видно, даже ханам надоела,
Они спросили князя — как дела?
И, наконец-то, все дошли до дела…

Хан Итларь
(вкрадчиво)
Мы, князь, пришли к тебе с добром.

Хан Кидан
(грубо)
И справедливым предложеньем!

Хан Итларь
Зачем нам разорять твой дом
И подданных по всем селеньям?

Ратибор
Вот наглецы!

Мономах
(сквозь зубы — Ратибору)
Терпи, молчи…
(трем гридням)
И остальные все терпите!
Да не сжимайте так мечи!
(ханам)
И что же вы от нас хотите?

Хан Итларь
Как! Ты не понял, князь, послов,
Тебя готовивших к ответу?!

Мономах
Я только слышал много слов!

Хан Кидан
(теряя терпение)
И грамоту не видел?

Мономах
(беря из рук Ратибора грамоту)
Эту?
(явно иронизируя)
Читал, коль было мне дано!
Всё ясно, в некоторых смыслах,
И даже справедливо, но —
Здесь явная ошибка в числах!

Хан Итларь
Ошибка?
(притворно вздыхает)
За нее б сейчас
Казнил я казнью самой злою!
Да кто писал, сбежал от нас…

Хан Кидан
В спине с отравленной стрелою!

Мономах с Ратибором многозначительно переглядываются.

Мономах
(мучительно размышляя)
Дань или брань?

Ратибор
И дань, и брань!

Мономах
Как меч с двумя его боками…
Брань или дань?

Ратибор
И брань, и дань —
Без твердости со степняками!

Мономах
(после тяжелого молчания)
А коль не дам?

Хан Кидан
То не взыщи:
Тогда тебя мы одолеем,
Переяславль возьмем на щит,
И никого не пожалеем!

Хан Итларь
(примирительно)
Князь, дай нам дань, и мы уйдем!

Мономах
(не сразу, решившись)
Ну, ладно, дам… Но нужно время,
Чтоб всё собрать!

Хан Кидан
(нехотя)
Мы подождем!

Хан Итларь
(с радостью)
Здесь хорошо, это — не в бремя!
(потирая ладони)
Осталось мелочи решить.
Я, в удовольствии немалом,
В Переяславле буду жить,
А хан Кидан — за вашим валом!
Как тетива, нет — как канат,
Он будет ждать меня с ордою!
А с ним поедет аманат!
Вот этого
(показывает на Святослава)
возьмет с собою!

Гита
А что такое а-ма-нат?

Мономах
(успокаивающе)
Это обычай соблюдаем:
Когда они у нас гостят,
И мы к ним гостя посылаем!
Поверь, обычные дела!
Все делают всегда так, лада!

Гита
Я, кажется, все поняла.
Меня обманывать не надо!
Наш сын — заложник! Боже мой!

Мономах
(успокаивающе кладя ей ладонь на руку)
Да не волнуйся, ради Бога,
Побудет он у них немного,
И сразу… тотчас же домой!

Гита
(высвобождая руку)
Вот следствие всего того,
Что отказался ты от трона.
Когда на голове корона —
То не боятся ничего!

Мономах
Я понимаю, мой ответ
Немилосерден и ужасен,
Но выбора иного нет…

Гита
(пытаясь остановить его)
Владимир!

Мономах
(обращаясь к ханам)
Ладно, я… согласен!

Хан Итларь
Давно бы так, великий князь!
А то тянули в час по капле…
Целуй на этом крест, клянясь!
А мы целуем наши сабли!

Архиепископ протягивает Мономаху крест. Тот, не спеша, прикладывается к нему. Ханы целуют свои сабли.

Мономах
Ну, вот и мир!

Ратибор
(отворачиваясь)
Мир!

Сын Итларя
(с недоумением)

Мир?

Хан Итларь
(довольно)
Мир!

Хан Кидан
(ворча)
Мир…

Олбег
(словно ненароком, толкая плечом ханского сына)
Стоит, как пень… Прошу прощенья!

Сын Итларя хочет тут же отомстить обидчику, но внимание всех привлекает Мономах.

Мономах
Теперь, пожалуйте на пир –
Вас ждет большое угощенье!

Все тот же зал. На этот раз затемнены и трон, и столик летописца. В центре столы с пирующими.

Хан Кидан
Светло живет великий князь!

Хан Итларь
Мне тоже нравится, не скрою.
И я, обратно возвратясь,
Такой же пир себе устрою!

Старец гусляр поет песню:

Я на небо, я на небо, я на небо посмотрю.
И увижу, и увижу в небе раннюю зарю!

А по небу, из былого,
Словно за строкой строка,
Выплывают расписные,
Выплывают облака…

Я на небо, я на небо, я на небо посмотрю.
И увижу, и увижу в небе раннюю зарю!

А на небе вспыхнул сурик —
Это мчится на рыси
Править Русью храбрый Рюрик,
Самый первый князь Руси!

Я на небо, я на небо, я на небо посмотрю.
И увижу, и увижу в небе раннюю зарю!

А на небе, из-за брега,
Солнце золотом горит,
Словно вещего Олега
На вратах Царьграда — щит!

Я на небо, я на небо, я на небо посмотрю.
И увижу, и увижу в небе раннюю зарю!

Хан Кидан
Ах, как живет великий князь!..

Хан Итларь
Уютно, весело, красиво!
И я, обратно возвратясь,
Сварю себе такое пиво!

Хан Кидан
(насмешливо)
Твой повар сварит, хан Итларь,
Такое, что скорей отравит!
И кто тебе, мой государь,
У нас такой дворец поставит?

Хан Итларь
Да те же сами мастера,
Что делают все Мономаху,

Давно их в Степь вести пора,
И там нагнать побольше страху!

Сын Итларя
(не переставая жевать огромный кусок мяса)
А я так думаю, отец,
Зачем нам пиво делать где-то
И строить где-нибудь дворец?..
Не проще ли забрать все это?

Хан Итларь
Ай, молодец! Умнее нас —
Остаться с теремом на месте!
(поднимая указательный палец)
То, что придумал ты сейчас,
Потом додумаем мы вместе!

Половцы смеются.

Ратибор
(на ухо Мономаху)
Покуда ханы в нашей власти,
Покуда б все им есть да пить,
И войско их не ждет напасти,
Вот взять бы всех — да перебить!

Мономах
(вздрагивая)
Что — крест нарушить?.. Клятвопреступленье?!
Забыл, с кем водишь разговор!

Ратибор
Кабы забыл, то б слушал пенье,
А так продолжу…

Мономах
Ратибор!
Хоть столько лет мы вместе прошагали.
Я — Мономах! И я не потерплю,
Чтобы мои друзья мне предлагали
Такую мерзость даже во хмелю!

Ратибор
Я трезв, и пил одну лишь воду,
Чтоб разум был, как чистая вода.
Прошу тебя — послушай воеводу,
Как это раньше делал ты всегда!
Молю тебя, и хочешь — на колени
Я встану, только ханы не поймут!
Но если мы с тобою выйдем в сени…

Мономах
Не надо. Ладно. Говори и тут…

Ратибор
(с облегчением переведя дух)
Он — не солгал… О ком я — понимаешь?

Мономах, приветливо показывая кубок пьющему Итларю, слегка наклоняет
голову.

Ратибор
(кивая на ханов)
Они ж — солгут! Ты понял — я о ком?
А коли так, и сам, конечно, знаешь,
Что честно нам нельзя со степняком!

Мономах медленно выпивает полный кубок и устремляет на Ратибора отяжелевший взгляд.

Мономах
Ты знаешь, я противник лжи, наветам.
Мой меч, подобно светлому лучу,
Упрям, но прям! И ничего об этом
Я больше даже слышать не хочу!

Ратибор, пожав плечами, оставляет Мономаха в покое.

Гита
(наклоняясь к мужу)
Я слышала часть разговора,
Но поняла о чем тут спор.
Не слушай, лад мой, Ратибора —
Погубит сына Ратибор!

Мономах
Как ты могла так обо мне
Подумать и сказать, к тому же?!
Негоже собственной жене
Так худо помышлять о муже!

Неожиданно рядом слышатся громкие крики и начинается возня. Перегибаясь через стол, схватываются между собой сидевшие напротив ханский сын и Олбег. На пол летят кувшины и миски с блюдами.

Мономах
Что там еще за драка зря,
С такой недружественной злостью?

Ратибор
Да сын мой — сына Итларя
Задел случайно, плюнув костью!

Мономах
И велика ли эта кость?
О, Господи, дай мне терпенье!..

Ратибор
Да нет, от курочки! Но гость
Почел ее за оскорбленье!

Мономах
(вставая)
Конечно, богатырь не инок!
Понятно то и малышу…
(смеясь, показывает на могучего ханского сына)
Драке не быть! Но поединок —
Чтоб не до крови — разрешу!

Гридни быстро освобождают в центре место, и, обнажившись до пояса, два богатыря начинают борьбу.

Дружинники и половцы
(стараясь перекричать друг друга)
— Так! Так его!
— Бей русского под дых!
— Держись, Олбег, бывает и больнее!
— Ударь еще! Не оставляй в живых!
— Дави его сильней!
— Еще сильнее!!
— Поставь ему синяк, чтобы как днем
Он видел ночью…
— Эй, поганый!
Что делаешь — нечестный ведь прием!
— У половцев все честно!
— Окаянный!
— У вас и чести-то ведь нет в Степи!
— Жми, жми его!
— Да он неодолимый!
— Еще, еще немного потерпи!
— Вот так! Вот так!
— Хватай его, родимый!

Олбег, изловчившись, неожиданно подхватывает ханского сына и вертит у себя на плечах. Затем еще немного приподнимает и с силой бросает на пол.

Дружинники
— Как он его!
— Вот сила у Олбега!

Итларь
(склоняясь над сыном, подбадривая)
Все хорошо! Ты воин, ничего!…
(подзывая слугу)
Вези его скорей в дом князь-Олега.
Там — лекарь грек, он вылечит его!

Ратибор
(Мономаху)
Не надо, княже, хмурить брови!
Он сделал все, как ты сказал!
Ведь на змееныше — нет крови!

Мономах
Уйди! Пока не приказал…

Слуги выносят ханского сына. Мономах хочет сказать что-то Итларю, но тот не желает даже слушать его.

Хан Итларь
Всё! Кончен пир! Мы сыты солью-хлебом!
(Мономаху)
И если ты не дашь нам завтра дань,
То я клянусь змеей, землей и небом,
Мы послезавтра — начинаем брань!

Тронный зал. Мономах, Гита и княжич Святослав. Слуги убирают столы и лавки после пира. Девушка поет:

Ах, весна, весна девичья,
Песней утренней зари
Ты придешь, и по обычаю,
Выйдут в поле косари.

Коси коса, пока роса,
Пока трава зеленая.
Терпи, краса, пока коса
Твоя не расплетенная!

Ах, ты лето, лето бабье,
Ты пришло, да вот беда —
Половчанин срезал саблей
Мое счастье навсегда.

Коси коса, пока роса,
Пока трава зеленая.
Терпи, краса, пока коса
Твоя не расплетенная!

Ах, ты осень, темны ночки,
Слезы звездные не трать:
Вырастут за зиму дочки,
И начнется все опять…

Врывается Ратибор.

Ратибор
Князь, поспеши: торопит хан Кидан!

Мономах
Так дай еще вина в дорогу хану!
(сыну)
Поворотись, не стой, как истукан…
Плащ, шапка, меч, сапожки — всё по сану!

Гита
То — худшая из всех твоих затей!

Мономах
Ну что ты, моя лада, в слезы сразу?
Мы провожали ведь уже детей!

Гита
Да, как князей, но так — еще ни разу!
(поправляя на сыне одежду)
Я помню до сих пор, как уезжал
Наш первенец Мстислав в ваш Новагород.
Но разве — посмотри! — он так дрожал?

Мономах
Так то ведь летом было, а не в холод!
(сыну)
С тобой поедет десять человек.

Гита
Десяток гридней — против рати целой!

Мономах
(жене, но явно успокаивая сына)
Больше не надо — он же не навек,
Притом, одиннадцатый — самый смелый!
(сыну)
Ну, что в дорогу мне сказать тебе?
Крепись, мужайся, ничего не бойся
И привыкай ко княжеской судьбе…

В дверях появляется Ратибор, но Мономах резким знаком удаляет его, не давая раскрыть и рта.

Мономах
(Ратибору)
Да что же это делается? Скройся!

Гита
С ребенком даже не дают проститься!
(засовывая в карман сына деньги)
Вот тебе десять золотых монет —
В дороге может всякое случиться…
Ты, правда, не боишься сильно?

Святослав
Нет…

Гита
(оглядываясь на недовольно кашлянувшего мужа)
Я это просто так… на всякий случай,
И на меня сердито не смотри!

Мономах
Ты понапрасну княжича не мучай,
А лучше дело… дело говори!

Гита
(с недоумением)
Какое еще может быть тут дело?

Мономах
Тогда я сам напутствую его!
(сыну, строго)
Веди себя достойно, твердо, смело,
А главное — не бойся ничего!

Княжич согласно и быстро кивает, незаметно кулаком утирая нос.

Мономах
(сыну)
Ну вот, я все сказал. И — Бог с тобою!
Дай я тебя теперь благословлю
Вот так… так…так… отцовскою рукою!

Мономах осеняет сына большим крестом и только после этого целует в голову.

Мономах
И вытри слезы. Знаешь — не люблю!

В дверях снова появляется Ратибор и, похлопав по рукояти меча, красноречивыми жестами показывает, что хан Кидан больше не будет ждать.

Мономах
(Гите)
Ну, что стоишь и ждешь беспечно?
Благословляй же сына, мать!

Гита
Что?.. А?.. Да-да, конечно!
(торопливо, вперемешку с частыми поцелуями, крестя сына)
Я плохо стала понимать…

Мономах, Гита и Святослав выходят. Как только слуги выносят последний стол, в зале появляются Ратибор и Олбег.

Ратибор
(Олбегу — выгнав остававшихся слуг)
Отряд готов?

Олбег
Да, если что — не медля!

Ратибор
(хмуро)
Вот это «если что» — страшней огня!
И как он не поймет, что это не для —
Его, его детей, жены, меня?!
(после короткого раздумья)
Что наши торки?

Олбег
Согласились тоже!

Ратибор
То — хорошо. Аж отлегло в груди!
На половцев они точь-в-точь похожи…
Ты им одежду степняков найди!

Олбег
Уже достал!

Ратибор
А что изба-истобка?
Олбег
Как ты велел, сказал я мастерам!

Ратибор
Добавь, чтоб крышу сделали торопко!
(усмехнувшись)
То есть, не сделали… Скажи, проверю сам!
(опять немного подумав)
Пока что все… Как главное услышим,
По моему сигналу и начнем!
Пошли!

Ратибор с сыном уходят. Вошедшие слуги начинают гасить свечи.

Летописец
И это тоже мы запишем —
Как темные дела творятся днем…

Входят расстроенные Мономах и Гита. В тронном зале темно. Горит только один канделябр с тремя зажженными свечами. Они останавливаются около него.

Мономах
Вот и уехали. Ты успокойся, лада!

Гита
Прошу меня не трогать! Как ты мог?

Мономах
Не буду, хорошо…Так было надо!

Гита
Все надо… надо… надо… О, мой Бог!
Ведь он — мой сын!

Мономах
Мой, между прочим, тоже!

Гита
Тем более! Так шел к моим рукам,
Так ласков был, а ты его, о Боже,
Отдал на растерзанье степнякам!

Мономах
Да ничего, поверь мне, не случится!

Гита
Как ничего? И как спокойно ждать?
Ты что, не видел этих ханов лица?
Я б и раба им не решилась дать!
Нельзя играть так мальчика судьбою!
Всё это, князь, сведет меня с ума…

Мономах
Ну, раз уж мы на титулы с тобою,
Княгиня, ты должна понять сама!
Во-первых, он не мальчик, а мужчина —
Ему не к лику кружевная вязь!
Он воин, и на это есть причина,
Ты видела ее сегодня…

Гита
Князь!

Мономах
(не давая ей говорить)
Второе есть. Он — княжич. Это значит
Вести дружину за собою в бой,
Когда охрана по бокам лишь скачет,
И только враг бывает пред тобой!
Вот почему мы сызмальства их учим
Скакать, стрелять, рубить, колоть и бить…
Ты все твердила, что напрасно мучим!
А мы — любя! Чтоб позже не сгубить…

Мономах подходит к двери, подзывает гридня и, сказав ему что-то, возвращается.

Мономах
О чем я, бишь?..

Гита
О гибели детей!

Мономах
Тогда о третьем, и последнем —
О половцах…

Гита
Что, говорят, едят живых людей?

Мономах
Не надо верить глупым бредням!
Да, половцы, чего таить греха,
Действительно, сырое мясо ели,
Но — лошади, барана, петуха!
А с нами научились — подглядели,
Как надо жарить, парить и варить,
Причем готовят так искусно…

Гита
Ты пробовал?!

Мономах
Да, что греха таить,
На их пирах, и это — очень вкусно!
Иное дело, что они сильны.
И, рати наши, разметав по полю,
Теперь непобедимы и вольны
Нам диктовать свою чужую волю!
Хотел я подготовиться к войне,
Да не успел — такою злою данью
Они сейчас скрутили руки мне
Так, что не пошевелишь даже дланью!
(с горечью)
Ни средств, ни сил… Я подвожу итог:
Князь Мономах — как связанная птица!

Гита
И кто же нам тогда поможет?

Мономах
Бог!

Гита
А что же делать нам теперь?

Мономах
Молиться!

Гита
Ты думаешь, что мало я молюсь?
Или иконы меньше почитаю?

Гита подходит к большой иконе, кладет перед ней земной поклон и с вызовом оглядывается на мужа.

Мономах
(помогая ей встать)
Гляжу я на тебя и всё дивлюсь,
А без обиды как сказать — не знаю!..

Гита
Скажи, как есть!

Мономах
Ну ладно, не тая,
Скажу: ты призываешь Бога,
Его, по сути, не зовя
И не пуская до порога!

Гита
Я? Не зовя! Как это?
О, мой Бог!
(спохватывается и прислушивается к себе)

Мономах
Вот видишь, ты опять сказала всуе!
И хочешь, чтобы Он тебе помог?
Что толку в хладном поцелуе?!
Нет — нужно пред иконой и крестом
Молиться горячо и непрестанно…

Гита
(задумчиво)
Ты учишь так, хоть с Господом Христом
Вы позже познакомились! Как странно…

Мономах
Ну, это как сказать! Святой Андрей
Над нашей Русью крест большой поставил,
Когда у вас, в далекости своей,
Еще и царь, наверное, не правил!

Гита
У нас — король! И, князь мой, о мой Бог,
Какая разница — кто раньше или позже?
Но почему у вас другой пирог,
Хотя одни и те же дрожжи?
Я помню то, как во дворце отца —
На встречах, на балах и на приемах —
Всё люди, люди, люди без конца…
И много было среди них знакомых.
И на приемах, встречах и балах

Они — и все это прекрасно знали —
О Боге говорили на словах,
А на делах — вторично распинали!

Мономах хочет что-то сказать, но теперь Гита не дает ему этого сделать.

Гита
Гляжу на вас и не могу понять…
Прости — в худом не ведаете меры,
И в то же время не могу объять
Умом всю силу вашей веры.
Воюете… Грызня, как князь умрет…

Мономах
Но — каемся! И в этом наша святость,
За что Господь нам, по молитвам льет
На горечь грешных ран святую сладость!

Гита
Да-да, про святость я, не скрою,
Уже слыхала: там и тут,
С насмешкой, Русь зовут святою,
А вас — святошами зовут!

Мономах
В том, что кому-то кажется потешным,
Я ничего смешного не нашел!
Христос, ответь мне, разве не ко грешным,
Чтоб сделать их святыми, в мир пришел?
И от Христа, хоть мы не без греха —
И спор наш не ко времени и месту —
Не оторвать нас, как от жениха
На доброй свадьбе — верную невесту!
Для нас Христос — всему Глава.
А там нас жалуй, иль не жалуй!

Гита
Какие важные слова!
И я запомню их, пожалуй…

Мономах
Вот я — когда бы не был Мономахом,
В иные, еще юные года,
То стал бы чернецом!

Гита
(глядя на него во все глаза)

Монахом?!

Мономах
И был бы рад тому!

Гита
(ревниво)
Сейчас?

Мономах
(успокаивающе)
Тогда!

Гита
(качая головой)
Такой живой и крепкой веры
Нигде, наверно, нет теперь!
Я вижу, вы — не лицемеры!

Мономах
А кто тебе мешает? Верь!
Я, князь, и дело мое — битва,
Где жизнь кладется для людей,
А матери дана молитва
Особой силы — за детей!
Она, когда беда настанет,
Хоть эта помощь не видна,
Их даже из огня достанет,
И вытащит с морского дна!
В слепой степи среди метели,
Под градом стрел, под свист мечей,
Дано вам — только б захотели —
Спасать молитвою детей!

Слуги бесшумно вносят большой стол, лавки. Один из них вопросительно смотрит на Мономаха, князь согласно кивает, и слуга начинает зажигать остальные свечи. В тронном зале постепенно становится всё светлее.

Мономах
(заканчивая разговор)
Храненье Божие — надежнее людского!

Гита
Я верила, что успокоишь ты меня
Словами, обещаньем, но… такого —
Поверь, никак не ожидала я…

Мономах
И что теперь, как очи ясны стали,
Про ханов, сына можешь мне сказать?

Гита
(послушно)
Они сейчас нам выбора не дали,
А сами мы его не можем взять!
Мой лад, ты сделал все, как надо,
Мне не в чем тебя больше упрекнуть!
Я складно говорю?

Мономах
(обнимая жену)
Ты клад мой, лада!
И сына, верь мне, я смогу вернуть!

Гита
Ну вот и помирилась с мужем!
А то — нельзя, нельзя, нельзя…

Мономах
(в шутку)
И нам нельзя, мы тоже — служим!

Гита
Ох, эти мне князья, князья!
(прижимаясь к мужу)
Ах, Рюрика варяжье семя…

Мономах
(обиженно отстраняясь)
Что ты! Он был славянский балт!

Гита
— А это что еще за племя?
И что это за шум и гвалт?

Дверь приоткрывается, показывается голова гридня.

Мономах
(гридню)
Что, все уже на месте?

Гридень
Точно!

Мономах
(Гите)
Это — дружинники и Ратибор.
Он попросил собрать их срочно
На очень важный разговор.

Гита
Да-да, я, разумея, понимаю!
И к Божьей Матери пойду, молясь…
Она ведь тоже Мать и знаю
Поймет меня,
(целуя Мономаха)
Мой лад, мой муж, мой князь!

Тронный зал освещен в самом центре. На лавках за длинным столом сидят старшие дружинники. Ждут Мономаха.

Ратибор
Такое в жизни только раз бывает!

1-й дружинник
Да, если всем пойти за вал…

2-й дружинник
С мечами, ночью…

3-й дружинник
Кто-то забывает,
Что князь — крест с клятвой целовал!

Мономах появляется в двери и, знаками велев гридню и тем, кто его заметил, молчать, слушает.

Ратибор
Что крест?! Да будь я Мономахом,
То, позабыв про Божий страх,
Все разрешил единым махом…

Мономах кашляет, и Ратибор осекается на полуслове.

Мономах
Вот и молчи, раз ты не Мономах!

Дружинники встают и приветствуют князя. Тот проходит на свое место, не глядя на Ратибора.

Ратибор
Князь!..

Мономах
Говори, но с толком!

Ратибор
А без толку — что толковать?
Снестись бы нам со Святополком,
Чтобы прислал побольше рать.
(разводя руки широко в сторону и сводя их в кольцо)
Они — оттуда, мы с порога
Окружим ханов, и тогда,
Когда появится подмога…

Мономах
(перебивая)
Ты все сказал?

Ратибор
(сникая)
Пока что да…

В зал входит гридень. Он передает грамоту летописцу, и тот вручает ее князю. Мономах срывает печать, разворачивает свиток и швыряет грамоту на пол. Дружинники встревоженно переглядываются.

Ратибор
(снова вставая)
Покуда половец не вытер
Сапог о знамя наших слав…

Мономах
Молчи!!

Летописец
(поднимая грамоту)
Ты сердишься, Юпитер?

Мономах
Да-да, я знаю — я не прав…
(уже спокойно, обводя глазами сидящих)
Ну, что еще могу сейчас сказать вам,
Мои соратники и старые друзья?
Я уж послал с гонцами письма братьям…

1-й дружинник
И что тебе ответили князья?

Мономах
Как сговорились все! Ответ, к несчастью,
От них, как сами видели, един.
И перед половецкою напастью —
Переяславль останется один…
(перечисляя)
Чернигов, Киев с братом Святополком,
Смоленск — не в помощь…

2-й дружинник
А Тмутаракань?

Ратибор
Я был там воеводой, знаю с толком:
Они людей к нам не пошлют на брань!

Мономах
Итак, друзья, князья нам не подмога.
Кто в них поверил, тот весьма блажен…

3-й дружинник
Тогда у нас надежда лишь на Бога,
Самих себя и крепость наших стен!

Ратибор
Ну, хорошо, осаду, словно вьюгу,
Мы с вами переждем, а что потом?
Ведь выместит всю злобу на округу
За это половец, и выжжет все кругом!
На люд — какими глянем мы глазами?
Как дань платить — так тут же тиуны!
А как дошло до тягостной войны,
То защищайтесь, как хотите, сами?!
(Мономаху)
Уж то-то люди вспомнят про тебя!
И про всех нас, когда их на арканах
Потащат в Степь, безжалостно губя,
Подумают не лучше, чем о ханах!

Мономах
Ты что-то нынче дерзок, воевода!
То Мономахом себя мнишь…

Дружинники смеются, пряча смех в бороды и кулаки.

Мономах
(продолжая)
То от лица всего народа
Уже, как будто, говоришь!

Ратибор
Я князю Всеволоду был еще полезен!
С ним охраняя наши рубежи…

Мономах
То помню и ценю, но, будь любезен,
После всего, что молвил ты, скажи:

Мономах медленно поднимается и устремляет тяжелый взгляд на Ратибора.

Мономах
Я ль все не делал для Руси,
Опасностям идя навстречу?
Чего не делал я, спроси,
И вряд ли я тебе отвечу!
И нет ответа моего
Не потому, что мало делал,
А потому, что нет того,
Чего б я для нее не сделал!
(дружинникам)
Ни разу еще солнце на постели
Не заставало до сих пор меня.
В жару, дожди, туман, мороз, метели
Я не сходил неделями с коня!
Я Русь трудами и боями строя,
Готовя ее к будущей судьбе,
Ни днем, ни ночью не давал покоя
Ни вам…

1-й дружинник
То — так…

Мономах
Ни самому себе!
И, даже вам всецело доверяя,
Я верил лишь своим ушам, глазам,
Разъезды и дозоры проверяя,
В пути и перед боем — сам… сам… сам!
(кивая на икону)
Сколько я битв провел непобедимо,
Известно только Богу одному!

1-й дружинник
И это так!

2-й дружинник
Доподлинно вестимо!

3-й дружинник
Мы, княже, все свидетели тому!

Мономах
А сколько сёл возвёл и городов?
Названий их не перечесть, наверно!
Я жизнь за Русь был положить готов!..

3-й дружинник
И мы с тобой!

1-й дружинник
И это тоже верно!

Мономах
И что же я в итоге заслужил?
Упреки — да от имени народа!
(картинно кланяясь Ратибору)
Спасибо, воевода, удружил!..

Ратибор
(тоже кланяется)
Пожалуйста, пока я воевода…
(выдержав взгляд Мономаха)
Прошу тебя, и ты меня спроси,
Зачем я так жестоко начинаю?
И я тебе отвечу: для Руси!
Иную выгоду, клянусь, не знаю!
Дай, князь, мне слово молвить до конца,
Не гневайся…

Мономах
(махнув рукой)
Да уж не негодую!

Ратибор
А там, как хочешь: хоть спускай с крыльца,
Хоть прикажи рубить главу седую!
(оглаживая бороду)
Я давеча о ханах говорил…

Мономах
Как! Ты опять про то, что клятву рушить?
Я ведь тебя за это укорил!
(перехватывая взгляд Ратибора)
Ну, ладно-ладно! Обещал дослушать…

Ратибор
Я, князь, дружинникам уже сказал,
Чтоб время драгоценное не тратить,
Что хоть степняк нас клятвой и связал,
А нам добром — никак нельзя с ним ладить!
И здесь, не тратя попусту речей,
Скажу лишь, да никто пусть не дивится:
Есть план — он весь готов до мелочей
И может в эту ночь осуществиться!
Осталось только получить приказ —
Тому, кому ты это, князь, поручишь…

Мономах
(разводя руками)
А вот его-то, Ратибор, как раз
Ты от меня вовеки не получишь!

Ратибор
Прости, но я еще не все сказал!
(показывая рукой на икону)
Что ханы тут — не милость ли Господня?
И, если бы ты все же приказал,
Мы одолели б их уже сегодня!
Во-первых, сберегли бы этим дань,
Которая нужна нам для иного,
А во-вторых, ты только на шатры их глянь —
Мы перебили б половца так много,
Что возвратили бы былую честь,
Да и добыча бы была немалой.
И, в-третьих…

Мономах
(насмешливо вскинув бровь)
Что, еще и третье есть?!

Ратибор
Да, и важнее первых двух, пожалуй!
(утерев пот со лба)
Змея Итларь и этот волк Кидан
Среди своих имеют уваженье.
За гибель их весь половецкий стан
Придет в необычайное движенье!
Все ханы, дружно в рать объединясь,
И даже, что вдали живут, кочуя,
Пойдут на Русь большой войною, князь,
Пусть не из мести, а добычу чуя!

Мономах
Вот видишь? Ты запутался вконец!

1-й дружинник
Довольно!

2-й дружинник
Хватит!

3-й дружинник
Слушать надоело!

Дружинники
— Наш воевода высек сам себя!
— Глупец!
— Заканчивай!

Ратибор
(с хитринкой во взгляде)
Да в том-то все и дело!
Когда мы этих ханов перебьем…
(перехватывая взгляд Мономаха)
Ну, если мы их перебьем, допустим,
То, не волнуйтесь, остальных в наш дом,
А дом наш — Русь, мы половцев не пустим!

Дружинники
— Да нас порубят в первые же дни!
— И до чего же Ратибор упрямист!
— Ты что забыл, что мы совсем одни?

Ратибор
Зачем? Я помню. Да, одни — покамест!
(значительно поднимая указательный палец)
Я утверждать, конечно, не берусь,
Но мню — что половец тогда всей силой
Пойдет, без исключенья, на всю Русь,
На все уделы!

1-й дружинник
Господи, помилуй!

Ратибор
Орлу степному — чтО один журавль
При виде пролетающего клина?
Вот так и ханам: что Переяславль,
Что Киев, что Чернигов — все едино!
Перед такою общею судьбой,
Наши князья про распри позабудут
И, вмиг объединившись меж собой,
Пойти на Степь с тобой, князь, рады будут!

Мономах
(вздрагивая)
Как ты сказал? На Степь? Пойти?..

1-й дружинник
Да нам туда лет сто иль двести,
Спроси любого, нет пути!

Ратибор
(тоном Мономаха)
Так, значит, будет больше чести!
Гляжу на вас я и дивлюсь:
Сильны, храбры, деретесь круто,
А как на Степь пойти за Русь,
Так стало страшно почему-то?
(снова переходя на свой тон, уговаривая)
А так, пока нас там не ждут,
Пойдем, всей Русью, да с врагом сразимся,
И — что нам еще долго думать тут?
Со славой и добычей возвратимся!

Дружинники
— Вот он о чем! Я понял, наконец,
Куда он клонит так умело!
— Ну голова же у него!..
— Мудрец!

Ратибор
Все, я закончил. Вот в чем суть и дело!

1-й дружинник
А в этом есть ведь, кажется, немалый толк!..

2-й дружинник
Прав всеконечно воевода!

3-й дружинник
Поднимется Олег и Святополк…

2-й дружинник
И князь смоленский много даст народа!

Дружинники
— Ай, воевода!
— Эдаким устам
— Да мед бы пить!
— Хоть горько мажет —
Да сладко есть!
— Тихо вы там!
— Послушаем, что князь нам скажет…

Мономах
(решительно вставая)
Я не нарушу мирный договор!
Пока я князь, то это — в моей воле.
Всё, Ратибор, закончен разговор!
И никого я не держу здесь боле!

Тронный зал. Все освещено. Темным пятном выделяется лишь окно, за которым — ночь. Мономах продолжает сидеть за столом один.

Мономах
Как будто мои мысли прочитал,
И тайные желания проведал…
Сказал про то, о чем я не мечтал,
Что сам себе — и то всё не поведал!
Ах, Ратибор, ах, Ратибор!
Послал же Бог мне воеводу:
Затеяв этот разговор,
Он взбаламутил всё, как воду…

Мономах встает и подойдя к окну, всматривается в него…

Мономах
Вот и зима берет разбег…
А это что там так кружится?
(всматриваясь)
Последний лист на первый снег,
С березы сорванный, ложится!
(после молчания, задумчиво)
Кружит, кружит последняя листва…
А может, это не листва, а годы?
И вскоре, по законам естества,
Настанет время зимней непогоды?..
Оплачут меня горестно дожди,
Завоет вьюга, наметая замять…
И этот крест, что на моей груди,
Земля наденет — обо мне на память!..
А что потом?

Мономах смотрит на летописца, но тот делает вид, что старательно пишет.

Мономах
Меня, с одним крестом,
Что нынче, дышит, любит и страдает
Не за вчера иль завтра… что потом
За этот день навеки ожидает?

Мономах смотрит на летописца, но тот по-прежнему молчит.

Мономах
Допустим, клятву не нарушу.
Уедут ханы. А потом?
Я успокою свою душу,
Но загорится все кругом!
Нарушу клятву — загорится
Тогда уже моя душа…
Дать свято ханам удалиться,
Или своих спасать, греша?..

Мономах начинает ходить по гриднице.

Мономах
И так не хорошо, и этак худо…
Как ни крути, выходит все равно:
Нет — я убийца. Да — иуда.
И третьего ответа не дано!
Полсотни битв, а то и боле,
Провел, но нет страшней — сего!
Там все понятно в чистом поле.
А тут неясно ничего!
(размышляя вслух)
Как берега, не знающие встреч,
Как стороны различные монеты, —
Всё в жизни — обоюдоострый меч,
И все мы им безжалостно задеты!

В полной тишине слышится тихая грустная песня.

Мономах идет на звук, открывает дверь и знаком подзывает гридня.

Мономах
Поешь?

Гридень
(виновато)
Пою! Прости, князь, иногда…
Спать хочешь — очень укрепляет!

Мономах
(желчно)
И я бы тоже пел — только всегда!
Да княжий сан не позволяет…

Гридень
А если вслух не передать
Того, что в сердце, то, быть может,
Петь про себя?

Мономах
(делая вид, что не понимает)
О! Про меня, видать,
Теперь такие песни сложат!..

Мономах снова идет к окну, но на полпути останавливается и подзывает гридня.

Мономах
Что наши люди сообщают?

Гридень
Что ханы, хоть и врозь…
(осекается)

Мономах
(невесело усмехаясь)
Пой, пой!

Гридень
Но одинаково вещают…
Прости, смеются над тобой,
Занять твой терем обещают,
И наше всё забрать с собой!

Мономах
Что Ратибор?

Гридень
Со стен не сходит —
Следит, что делает их рать!

Мономах
И что же?

Гридень
Словно тени бродит
И, видно, скоро ляжет спать.

Мономах
Иди! Нет, стой! А… тут, что люди —
От стариков до отрочат?
Небось, весь дом, как улей — в гуде?
Хулят? Жалеют?

Гридень
Нет. Молчат…

Мономах отпускает гридня и обращается к летописцу.

Мономах
И ты молчишь?

Летописец
(не переставая писать)
Я? Никогда!

Мономах
Молчишь, и вижу — осуждаешь!
(властно, указывая на трон)
Поди сюда и сядь — туда!
Ну как? Что чувствуешь? Желаешь?

Летописец послушно откладывает перо и садится на трон.

Летописец
Хороший стул — удобно и просторно…
Конечно, не чета он моему,
Но думаю, что если сесть повторно —
Привыкнуть в жизни можно ко всему!

Мономах
На этом, как ты говоришь, удобном,
Просторном «стуле» думают о том,
Что лучше бы сидеть на месте лобном,
Уже под занесенным топором!
И я сейчас, в смятении великом,
Решенье должен принимать один!
Один! Один!..
(показывая на икону Спаса Нерукотворного)
Вот перед этим ликом…
Я — князь и раб!.. Слуга и господин…
(подходя к летописцу)
А может, правда вызвать воеводу
И сделать красным этот первый снег,
Чтобы потом его всему народу
Не окропить в предательский набег?

Летописец
То как еще сказать…

Мономах
Как? Только прямо!

Летописец
А криво, князь мой, я и не смогу!
Мое перо, ты знаешь сам, упрямо
И пишет только ровную строку!

Мономах
Не в правилах моих, ты это знаешь,
Просить кого-то дважды, но спрошу:
Ты… вызов воеводы — понимаешь?
Скажи, я жду…

Летописец возвращается на свое место и отыскивает в рукописи нужную строку.

Летописец
Сначала устрашу!
Твой внук…

Мономах
Мстислава первенец?

Летописец
Неважно!
То будет много-много лет потом…
Воюя много, честно и отважно,
Однажды примирится со врагом.

Мономах
С Олегом?

Летописец
Нет! Его уже не будет…
А князь тот поцелует крест тогда,
Да скоро свою клятву позабудет,
И завоюет внука города!
(показывая издалека развернутый свиток)
Твой внук посла отправил, чтоб напомнил!
И, хоть без должной чести был прием,
Посол все, как положено, исполнил,
Но князь был тверд в решении своем.
Сказал, что он не видит в том кручины —
Ведь крест, он засмеялся, был так мал…
И в тот же день, без видимой причины,
Здоровый, сильный — бездыханным пал…
(сворачивая свиток)
Вот как порой наказывает клятва
Тех, кто нарушил свой завет…
Каков посев — такая жатва!
Ну, как тебе такой ответ?

Мономах
Да, устрашил!

Летописец
Теперь о добром будем.
Как говорят — кто ранил, исцелит!
Такого нет греха, который людям
Господь за покаянье не простит!

Мономах
Да, ранил и спасительным бальзамом
Помазал рану. Только зря учил:
Для самого себя ведь в главном самом
Ответа я, увы, не получил!
И есть ли он — единственный на свете,
Надежный, как удар мечом, ответ,
Который разрешит сомненья эти?
Быть может, есть. Да времени уж нет!
(отходя от летописца)
Как нитка мысль: свяжу — и тут же рвется!
И снова я вяжу ее, спеша!
О, как моя душа сейчас мятется!
Постой, я говорю — душа… Душа?!
(радостно)
Архиепископ — вот кто мне поможет!
Дана им власть вязать и разрешать
Здесь, на земле, все то, что после может
Небесному в итоге помешать!

Мономах хлопает в ладоши, и появляется гридень.

Мономах
А… ты — опять? Все не дождешься смены?
Терпи! Все нынче терпят на Руси!
Сходи к владыке…
(в ответ на встревоженный взгляд охранника)
Да не стащат стены!
И если он не спит, то пригласи!

Гридень мнется, но убегает.

Мономах
Ну вот и все… На сердце полегчало.
Я должен получить теперь ответ
И положить какое-то начало,
Пока не положил его рассвет!
Владыка — старец, знаю верно.
Ему чужда и ложь, и лесть,
И он сейчас нелицемерно
Ответит мне все так, как есть…

Дверь отворяется. Входит архиепископ. Мономах подходит к нему и, слегка склоняя голову, подставляет ладони под благословение.

Мономах
Благослови, владыко!

Архиепископ привычно начинает осенять князя крестным знамением, но вдруг рука его приостанавливается.

Архиепископ
И на что же
Мне, князь, сейчас тебя благословлять:
Идешь ли ты еще на свое ложе
Или встаешь, чтоб дело исправлять?

Мономах
Что сон? Одно лишь времени лишенье!
Его я после смерти утолю!..
Благослови… на верное решенье!

Архиепископ
(благословляя)
Ну что ж, на это я благословлю!

Мономах
Святый владыко, как мне быть?
Не медли, я молю, с ответом!
Душу спасти иль погубить,
Других людей сгубив при этом?

Архиепископ
Молился я в ночной тиши,
Была тиха моя молитва…
Хотя… для мира и души
Молитва — это тоже битва!

Мономах
Да-да, конечно, но сейчас
Не время для бесед духовных.
Сейчас возможность есть у нас
Русь от врагов избавить кровных!

Архиепископ
(показывая большую серебряную монету)
Вот, посмотри-ка на монету,
Что к нам завез купец-араб.
Когда-то тетрадрахму эту
Послушно изготовил раб.
Потом она пошла по миру:
Эллада, Персия, Тунис,
Где, поклоняясь, как кумиру,
Ей торговали и клялись…
Смотри: над профилем Афины
Коринфский шлем в те годы смял
Удар до самой середины —
Знак недоверчивых менял.
Сначала серебро блистало,
Потом стемнело, словно сад,
И, наконец, она устало
Легла в заветный чей-то клад.
Как быстротечно мир устроен!
Давно повержены во прах
Купец и царь, поэт и воин,
Ее державшие в руках.
Теперь вот я, ленив, беспечен,
Иду по тропке бытия,
Не понимая, что не вечен,
Как были все они, и я!..

Мономах
(недовольно)
К чему всё то? Прости, мне недосужно!
Скажи, пока что время есть у нас —
Как быть с врагом?

Архиепископ
Я то к тому, что нужно
О вечности заботиться — сейчас!
Ведь после войн, болезней, моров, слухов,
Поверь мне, князь, настанет, наконец,
И — благорастворение воздУхов,
И — благосостояние сердец…

Мономах
(в сторону)
Не слышит, что ль? Я знал, что он порой
Юродствует и иногда чудачит.
Но чтобы здесь, сейчас, передо мной…
(вслух)
И что сие, владыко, это значит?

Архиепископ
То, что тогда — не в силах и представить…
Тогда… тогда — захватывает дух…
Мы, люди, будем Бога вечно славить
За эту горсть сегодняшних укрух!
Как крошки хлебные, Он эти дни и ночи,
Любя, нам подает, чтоб мы могли
Заботиться, пока отверсты очи,
И о душе, и для родной земли.
(устало прислоняясь к стене, но бодро)
Полезно милостыню дать убогим:
Сироткам, вдовам — от щедрот своих.
(с особой значимостью)
Но выше нет заслуги перед Богом —
Как жизнь свою отдать за жизнь других!

Архиепископ блаженно закрывает глаза и умолкает.

Мономах
Да он совсем меня не слышит!
И от него не слышно слов…
Может, преставился? Нет — дышит…
Ты что, владыко, нездоров?

Архиепископ
(открывая глаза)
Я шел к тебе — шаги считал!

Мономах
Зачем?..

Архиепископ
Затем, что мне придется
За каждый шаг — велик иль мал —
Держать ответ…
(садясь)
Прости, устал…
(поднимая перст)
Ведь он там — в Небе отдается!

Мономах
Да это мне, хоть забываю,
И так известно самому.
Но здесь… сейчас… не понимаю, —
Ты, отче, все это к чему?

Архиепископ
(поднимаясь, с неожиданной силой в голосе)
Над крестной клятвою твоей —
Для этого я здесь, не так ли? —
Не властен я — архиерей,
Что с бородою не из пакли!
В Царьграде я видал давно
Таких. Развяжут, не бледнея,
И крестной клятвы узы. Но —
Ответ за то еще страшнее!

Архиепископ подходит к аналою в углу, перед иконами, на котором лежат Евангелие и Крест.

Архиепископ
(глядя на крест)
Вот, князь, твой путеводный свет
В любом: большом и малом деле!
(Мономаху)
Мои слова и мой совет
Тебя обидой не задели?

Мономах
(сдержанно)
Ну, что ты… Нет!

Архиепископ
— Тогда пойду —
Считать шаги, что были прежде
И что, даст Бог, еще пройду
В пути — ко сбыточной надежде!

Архиепископ, поддерживаемый под руку Мономахом, медленно идет к двери, где князь передает его гридню.

Летописец
(ему вслед)
Один, в безмолвии ночном,
Перебирая зерна четок,
Он мог бы спутать явь со сном,
Когда б ход мыслей не был четок.
Ему не нужно ничего:
Среди дождей, морозов, зноя, —
Подобна келия его
Ковчегу праведного Ноя.
В соседней келии монах
Давно отбил свои поклоны,
А он, с молитвой на устах,
Глядит на древние иконы.
Весь мир, уставши от грехов,
Спит до рассвета, забывая
Про пенье третьих петухов…
А он, себя окаивая
И спать ресницам не веля,
Всю ночь стоит у аналоя,
Молясь, чтоб стала вся земля
Ковчегом праведного Ноя!

Мономах
(тяжело опускаясь на скамью)
Он мне сказал и все, и ничего…
В спокойный час я, как земля сухая,
Впитал бы жадно все слова его,
Ни одного из них не упуская.
Но этот час тяжел, как никогда.
Сейчас меня преследует иное:
Как о небесном думать мне тогда,
Когда зависит от меня земное?!
Вся тяжесть снова на моих плечах.
И надо… надо принимать решенье.
Ведь сила князя не в словах —
В его делах и их свершеньи.
Что я могу народу дать,
Дав ханам улететь, как птицам:
Осиротив — потом подать
Сиротам, нищим и вдовицам?!
Коварство Итларя… Кидана взгляд…
Прав беглый раб — такие не отстанут.
(вспоминая)
«Слова их мед…
Дела их яд…»
Обманут ханы нас, обманут!
(летописцу)
А если мы обманем их,
Как предлагает воевода?
(летописец отворачивается, и Мономах — сам себе)
То не от слов, а дел моих
Спасется множество народа!
Не будет литься кровь рекой,
Не содрогнется Русь от стона,
И не потянется строкой —
Позорной — в Степи нить полона!
Прав Ратибор — там выгода видна,
А тут
(стучит по груди)
Ее никто не видит.
А может… у нее здесь нет и дна?
Войти — войдет, и только в Небе выйдет?..
Пора, пора уже давать ответ…
Не льет вода под камень залежалый!
Итак — итог? Скорее — да, чем нет…
Да-да, скорее «да», пожалуй!
(после раздумья, уже более решительно)
И, если там княжь гридь уж возвратился…
Его за воеводой я пошлю…

Мономах хлопает в ладоши — раз, другой. Собирается хлопнуть в третий, как дверь отворяется, но, вместо гридня, входит Гита.

Гита
Ты все еще в трудах?

Мономах
Да, припозднился…

Гита
Идем со мной, тебя я покормлю!

Мономах отрицательно качает головой. Гита подсаживается рядом.

Гита
Почти не ешь, совсем не спишь…
Не отдохнешь от дел рабочих.
Мой лад, себя ты не щадишь.

Мономах
Себя-то я как раз щажу, а прочих…

Гита
Один, охрану отпустил!
Ну как же можно без охраны?

Мономах
А меч на что?

Гита
То — мало сил,
А всюду эти ханы, ханы…
(глядя на мужа)
Ты у меня совсем устал!
А я все сына вспоминаю:
Каким он был, каким он стал,
И только в мыслях обнимаю…
Я знаю, что нельзя так, но —
Ты только не изволь сердиться —
Хочу спросить уже давно:
Когда наш мальчик возвратится?

Мономах
Как только все у нас начнется…

Гита
(встревоженно)
Что — все?!

Мономах
Ну… скажем, дань мы соберем,
Так сразу он к нам и вернется.
Я думаю, уж скоро…

Гита
Днем?

Мономах
Не могут злого сделать ханы
Такому сыну моему:
Ведь на него, с рожденья, планы —
Особые!

Гита
Но почему?

Мономах
Он носит имя Святослава,
Который двести лет назад
Ходил на Степь. И честь, и слава
Ему покорны были…

Гита
Лад!
Мороз крепчает! Шубу надо
Ему бы передать туда…

Мономах
Дадим и шубу, моя лада, —
Когда вернется он сюда!

Гита
Я верю слову Мономаха!
Ведь ты — не ханы и князья,
Которым ничего без страха,
Все знают, доверять нельзя!

Гита уходит.

Мономах
(вслед жене)
Что с нею будет, если Святослава
Нам не удастся вызволить? Вина
Тогда на мне, и, как отрава,
Испортит нашу жизнь она!
Да и князья — пойдут ли вместе
На Степь под знаменем моим?
Или останутся на месте,
В надежде выстоять самим?
(с горькой усмешкой)
Олег с великою охотой
Напишет сразу всем о том,
Что сотворил я с клятвой-ротой,
Которую скрепил крестом!
Кто после этого со мною
Общаться станет, не боясь,
Что, с клятвой сделав так одною,
Их тоже не обманет князь?
Да, риск и здесь, причем немалый…
И, может, лучше — нет, чем да?

(смотрит на летописца, но тот молчит, и тогда — опять себе)

Да-да, скорее — нет, пожалуй…
Но если «нет» — опять беда!
Допустим, даже ханы эти,
Взяв дань, бескровно в Степь уйдут.
Так вслед за ними, словно сети,
Другие будут тут как тут!
Придут, как там им дань покажут,
И, позабыв вчерашний страх,
Назавтра явятся и скажут:
«Плати и нам, князь Мономах!»
А чем платить? Уж нечем будет —
Все, что собрали, — отдадим!
И, если так нам Бог рассудит,
Собой платить придется им…
Нет времени на размышленье,
И тут и там видна беда,
И надо принимать решенье.
Так как же быть: нет или да?
Да или нет? Два эти слова
Опять, как обоюдоострый меч!
И я в недоуменьи снова —
Которому идти навстречь?..

За дверью вновь слышится тихая, протяжная песня. Мономах неожиданно хлопает в ладоши и подзывает к себе вбежавшего гридня.

Мономах
И снова ты! Незаменимый прямо!
Устал?

Гридень
Нет, князь!

Мономах
Поди сходи к жене!

Гридень отрицательно мотает головой.

Мономах
Ведь прикажу, коли такой упрямый!

Гридень
А то, хоть ты и князь, не сможешь мне!

Мономах
Как это так? Мне говорить такое…
Да и, смотрю, во взоре без вины!

Гридень
Вина, князь, есть, но то — совсем другое…

Мономах
Что именно?

Гридень
Нет у меня жены!
Пока с тобой за ханами гонялись,
Они вошли в мою родную весь…
И там над ней сначала надругались,
(показывая на сердце)
А после… после саблею — вот здесь!

Мономах
А дети что — они, надеюсь, живы?

Гридень
(с горечью, усмехаясь)
А это лучше половца спроси…
Он моих чад рабами, для наживы,
Угнал подальше от святой Руси…
И где они теперь: в Степи? в Царьграде?..
Небось, уже забыли, как их звать.
И мне осталось только Христа ради
Теперь за них — убогим подавать…

Мономах
А мать с отцом?

Гридень
Сжег половец их в храме
Со всеми теми, кто не мог идти…
Что еще делать им со стариками?
Одна помеха и расход в пути!
(одним движением смахивая слезы)
Так что мне дома, при огне лучины,
Сам понимаешь, одному невмочь…
А слезы лить негоже для мужчины.
Вот и дежурю в тереме всю ночь!

Мономах
Ты вот что… Спой!

Гридень
Как! Здесь?

Мономах
А что смущает?
(показывая на летописца и самого себя)
Ведь при народе — малом, но честном! —
Сам же сказал, что песня помогает.
И может… не в одной борьбе со сном?

Гридень поет:
От березы до березы
Шли в полон, роняя слезы,
Подгоняемы плетьми,
Жены русские с детьми.

Дым пожарищ, как туман,
Да летает черный вран…

От рябины до рябины
По полям лежат мужчины.
И не ягоды рябин
Зреют на телах мужчин…

Дым пожарищ, как туман,
Да летает черный вран…

От рябины до березы
То ли росы, то ли слезы
Бедной матушки-земли:
Снова половцы прошли…

Дым пожарищ, как туман,
Да летает черный вран…

Мономах
Вот он народ: его рыданья,
Печаль-туга и боль-беда,
Да что там — вопль до содроганья!
А я тут — да иль нет?.. Да! Да!!
(решительно)
Когда в реке не знают броду,
В нее с обрыва — и плывут!
(уже окончательно — гридню)
Зови скорее воеводу!
Одна нога чтоб там, другая…

Гридень
(радостно)
Уже тут!

Гридень выбегает, и почти тут же в зал входит воевода.

Мономах
А говорили, ты со стен не сходишь!

Ратибор
Ну, почему же? Иногда схожу.

Мономах
Как время только-то на все находишь?
Садись. И я с тобою посижу!

Ратибор
Звал меня, князь?

Мономах
Да, велю — сядь!
И на слов вязь
Время не трать…
Недосуг нам
Тратить свой час:
Знаю и сам
Все без прикрас.
Половца стан
Ждет мою месть…
Что там за план
У тебя есть?

Ратибор
(с готовностью)
Волка — по-волчьи надо бить:
Раз! И стрела чтоб в нем торчала!

Мономах
Но там — мой сын! Как с этим быть?

Ратибор
Мы его выкрадем сначала!
Есть торки. Вид и речь у них —
Не отличишь от ханов даже!
И в половецком — за своих
Они сойдут для сонной стражи!

Мономах
На всякий случай, пусть возьмут
Для сына шубу и пусть скажут,
Коль что, мы к княжичу, мол, тут —
И эту шубу им покажут!

Ратибор
Добро. Они пройдут к шатрам,
И, тихо перебив охрану,
Уходят с княжичем, а там
И мы нагрянем в гости к хану!
Затем всех прочих перебьем,
Никто, поверь, и не проснется!
Ну а потом, сегодня днем
Мой сын за Итларя возьмется.

Мономах
Да, не напрасно чин свой носишь…
Придумал много ты всего!
А много ли на подготовку просишь?
Вот-вот заря…

Ратибор
Да ничего!
(торопливо)
Готовы торки, рать готова —
Нельзя, ты прав, нам ждать зари!
Ждут одного лишь только слова…
Приказа князя…

Мономах
(пожимая плечами)
Так бери!

Ратибор
(немедленно поднимаясь)
Князь, ты пока что и не чаешь,
Что начинается…

Мономах
Постой!
За Святослава отвечаешь
Передо мною — головой!

Ратибор уходит быстрым, решительным шагом.

Мономах
Стрела умчалась с тетивы…
Да так, чтоб не остановили!
Ну, что Кидан? Иду на вы!
Как мои предки говорили!

Мономах смотрит на летописца, но тот отворачивается.

Мономах
Конечно, было бы достойно
В глаза сказать…
(после молчания — гридню)
Жене не говори!
Пусть хоть она поспит спокойно…
Хотя б до утренней зари!

Гридень выходит.

Мономах
(летописцу)
А ты пиши, что не жалея жизни…
Да что там жизнь, добуквенно пиши:
Князь Мономах сегодня для Отчизны
Не пожалел и собственной души!

Летописец пишет. Мономах в ожидании опускает голову на руки…

Летописец
То было время и добра, и зла,
Как, впрочем, всякое другое время.
Короткий мир и войны без числа,
Тепло любви и ненависти бремя.
Всё так же, как века тому назад
И как опять спустя века, повсюду —
В одних местах был словно райский сад,
В других — несладко приходилось люду.
Все так же, жизнью дорожа своей,
Болели, торговали, покупали,
Мирились, ссорились, лелеяли детей,
Ходили, ели, бодрствовали, спали…
Как всякие другие времена,
И это время думало, что вечно.
А годы шли, как за волной волна,
За горизонтом тая быстротечно…

Мономах
(слыша стук в дверь)
Без стука заходи — велю!

Гридень
Ух, разыгралась непогода!

Мономах
И не тяни, я не люблю!
Что сообщает воевода?

Гридень
Всё, торки вышли из ворот
И подползают шито-крыто,
Чтобы потом, наоборот,
Среди шатров пойти открыто!

Летописец продолжает писать, Мономах — сидеть в томительном ожидании.

Летописец
То было время и добра, и зла,
Как впрочем, всякое другое время,
И сеяло в потомков без числа
Оно и злое, и благое семя…
Умней живущие ли тех, кто прежде жил,
Или глупее тех, кто позже будет —
Ответа нет. И я бы не решил
Давать его — грядущее рассудит!
Оно, в себя все прошлое впитав,
Однажды даст на всё ответ конечный…
Тогда услышит, прав или не прав,
И этот век, жестокий и беспечный…

Гридень
(с порога)
Все, княже, началась резня —
Такое там сейчас творится!..
Эх, жаль, ты не пустил меня,
Чтоб мог я местью насладиться…
(показывая на окно)
Мечи неслышные стучат,
Летит град стрел на волчью стаю…

Мономах
(обрывая)
Что Святослав?

Гридень
Пока молчат…

Мономах
Молчат, молчат…

Гридень
Схожу, узнаю!

Гридень выходит. Мономах распахивает окно. Свеча перед иконой гаснет. Он зажигает ее, но она гаснет опять… Снова зажигает…

Мономах
Как лик Христа сегодня строг…
И свечка что-то угасает…
А может, это жертву Бог —
Уже мою не принимает?

Дверь открывается, и свечи гаснут в третий раз. Мономах оборачивается и видит вошедшую Гиту.

Гита
Что был за шум? Кто приходил?

Мономах
Был Ратибор…

Гита
Что ему надо?

Мономах
Да так — не спится… Разбудил
Тебя, сбегая вниз, он, лада?

Гита
И хорошо, что топал он!
Ему я благодарна даже —
Прогнал такой ужасный сон,
Что до сих пор мне дурно…

Летописец
(предостерегающе — на распахнутое окно, за которым слышен далекий шум)
Княже!..

Мономах поспешно закрывает окно.

Гита
(зябко передергивая плечами)
Я задремала, от всего устав,
И мне приснился, представляешь,
Не Святослав, а Изяслав,
Которого ты княжить отправляешь.
Совсем один — и поле без конца…
Одна береза рядом, как невеста.
Он отправляет к нам с тобой гонца,
А тот коня никак не сдвинет с места…

Дверь распахивается, и в зал без стука врывается гридень.

Гридень
Князь, наши люди донесли…

Гита
Что донесли? Что ты скрываешь?

Мономах
(незаметно показывая гридню кулак)
Что сыну — шубу отнесли!
Сама ж просила, понимаешь…

Гридень
(ликуя)
Что шуба, князь?! Уже идут!!!
Я лишь опередил немного,
Чтобы сказать, что он уж тут…

Гита
Кто он — скажите, ради Бога!

Гридень
Да он же, он — наш Святослав!
(выбегая и тут же возвращаясь с одетым в огромную шубу княжичем)

Мономах
И правда — он!
(Гите)
Ну что, довольна?

Гита
(бросаясь к сыну)
Мой мальчик! Слава Богу! Слав…
(осекаясь на полуслове, принимается ощупывать княжича)
Ты цел? Здоров? Нигде не больно?
(оглядываясь на Мономаха)
— Ай, лад! Ай, князь, не обманул!
Не верила ведь — до его прихода…

Мономах
Сказал: верну — вот и вернул!
(замечая вошедшего Ратибора)
Ну что, спасибо, воевода!

Мономах сам подходит к Ратибору и крепко пожимает ему руку.

Мономах
Всё сделал?

Ратибор
Всё, как говорили!

Мономах
А что ж так долго ты молчал?

Ратибор
Так ведь не мед мы с ханом пили…
Молчал — зато не подкачал!

Мономах
То так! То верно!
(Гите)
Хватит, право,
С немилосердием таким
Мне портить лаской Святослава!
Иди! А мы поговорим!

Счастливая Гита с сыном уходят. Мономах с Ратибором садятся на лавку.

Мономах
Теперь остался хан Итларь…

Ратибор
Ну, со змеей — и мы, как змеи!
Не ускользнет и эта тварь
От нас, заверить тебя смею!

Мономах
Дать бы вина им, Ратибор,
Покрепче, из германской бочки!

Ратибор
Уж дал — чтоб помутней был взор
У них после тяжелой ночки!

Мономах
Ну а изба — не подведет?

Ратибор
Так дело не в избе, а в крыше!
Пусть только он в нее войдет,
И тут как тут — на хана свыше…

Все остальное Ратибор досказывает согласно кивающему Мономаху на ухо. Воевода уходит. Мономах опять сидит на лавке, подперев голову рукой. Судя по светлеющему окну, наступает рассвет, который сменяет солнечное утро. Вошедшие слуги гасят свечи.

Мономах
Вот и закончился рассвет.
Как никогда он долог ныне,
А Ратибора нет и нет…

Летописец
(кивая на дверь, за которой слышатся громкие шаги)
Да вон он, легок на помине!

Ратибор
Ну вот и всё: нет волка и змеи,
И войска их, как не бывало!

Мономах
Потери?

Ратибор
Волосы мои…
(в ответ на недоуменный взгляд Мономаха)
Седых их за ночь много стало!

Мономах подходит к воеводе и крепко обнимает его.

Мономах
(летописцу)
Пиши князьям…

Летописец
Что?

Мономах
Всем — одно и то же:
Что я изветом ханов истребил,
И степь теперь пойдет на нас…

Гита
(входя)
О Боже!

Мономах
И чтоб здесь каждый скоро с войском был!
Да, и еще! Олегу — вставь особо:
Пусть уничтожит сына Итларя,
Чтоб за отца не мстил до гроба,
И мы не лили крови зря!
(гридню)
Поедешь к брату Святополку,
Дашь грамоту ему, и там,
Чтобы побольше было толку,
Доскажешь все, что видел сам!
(замечая жену)
А я, чтоб ты вновь не серчала,
Пойду немного отдохну,
Позавтракаю для начала,
И после — править суд начну!

Ярко освещенный тронный зал заполняет народ: ремесленники,
купцы, смерды… Они постепенно заслоняют пишущего летописца.

Все ждут Мономаха.

Летописец
Наутро воеводы хитрый план
Исполнен был. Пишу про то, как слышал.
Вошел с людьми в избу-истобку хан,
И сам он из нее — уже не вышел!
Столы ломились от различных блюд,
Стояли, подбоченясь, в ряд кувшины…
И к ним рванулся хан и его люд,
Давя друг друга и гася лучины.
Расселись шумно, только смех вокруг,
И, ничего не видя и не слыша,
Запировали весело, как вдруг
Над головами их разверзлась крыша!
И вместо неба — с луками в руках
Сын Ратибора с меткими стрелками.
Вскочили половцы: «Эй! Ай! Ох… Ах!»
Прикрылись, кто кувшином, кто руками…
Пропела звонко первая стрела,
Вонзаясь прямо в сердце хана злого,
За ней вторая… третья… И пошла
Охота до последнего живого!
Кричали люди ввысь: «Всё! Перестань!»
Метались люди: «Хватит, пощадите!..»
А вниз ответом: «Вы хотели дань?
Так вот она вам! Нате! Получите!»
Всё реже были крики, и когда,
Уж ничего не видя и не слыша,
Итларь с людьми умолкнул навсегда,
Открылась дверь и затворилась крыша…
Как мне сказали, так и говорю.
Но только, даже в этот век суровый,
Еще рассветную зарю
Я не видал такой багровой…

Последний прибывший на княжий суд человек заслоняет летописца, и он умолкает. Появляется Мономах. Он энергичен и радостен. Вместе с ним — его сын Изяслав.

Народ
(приветствуя князя)
— Кормилец наш!
— Отец родной!
— Ты спас всю Русь от ханской тризны!
— Мы все с тобой душой одной!
— Нам за тебя не жалко жизни!..

Тиун
(кланяясь Мономаху)
До нужд народа снизойди!
Чтоб не было вражды и мести,
Послушай, князь, и рассуди
Всех их по совести и чести!

Мономах
(оглядывая пришедших, благодушно)
Я суд свой отложил на пару дней.
Но, думаю, от этого решенья
Мои не станут менее верней
И более неправедны прошенья!
Меня держали срочные дела,
Которые и вас касались тоже.
Ну а теперь, когда пора пришла,
(крестясь на икону)
Благослови меня на суд сей, Боже!
С кого начнем?

Тиун
(подталкивая вперед двух крестьян-смердов)
Да вот, хотя бы с них!

Мономах
В чем суть?

Истец
(показывая на ответчика)
Прошу я на него управу,
В который раз он на полях моих
Наводит сильную потраву!

Мономах
Вина доказана?

Тиун
Вполне!
Давно уж нет меж ними мира!

Мономах
Тогда осталось только мне
Сказать, какою будет вира!
(подзывая летописца)
Пиши!

Тиун
(подсказывая)
Пять кун в казну и три ногаты —
(показывая на истца)
Истцу!

Мономах
Быть посему за вред!

Истец
(ворча, но с довольным лицом)
Не хватит и для ткани на заплаты…
Но будет теперь в страхе мой сосед!

Мономах
(летописцу)
Ты все молчишь! По совести и праву,
Быть может, я не прав. Но ты представь —
Какую б ханы навели потраву?!
Им только волю дай, или… в живых оставь!

В дверях показывается Ратибор. Увидев в тронном зале толпу народа, он недовольно качает головой. Мономах, заметив его, огорченно разводит руками, мол, сам видишь — дела… Ратибор показывает на свой меч и доспехи, дескать, пойду, проверю пока, как готовится оружие к предстоящему походу, и выходит.

Суд продолжается. Тиун выводит нового истца и связанного по рукам и ногам ответчика.

Мономах
Кто он такой, и почему так связан?

Тиун
Это разбойник, князь, — тать коневой!
Он своровал коней, и я обязан
Такого тебе выдать головой!

Мономах
Да, это не какая-то потрава.
Закон гласит, и с ним согласен я!
(ответчику, строго)
Лишаешься имущества и права,
И вольности…

Ответчик
Князь, пощади меня!..

Ответчик, падая на колени, ползет к Мономаху, но гридни останавливают его.

Мономах
(летописцу)
Смотри, смотри, как страшно быть рабом!
И за вину, заметь. А так безвинно,
Оставь я ханов, стали бы кругом
Рабами все! Все, начиная с сына!
(народу)
Доволен ли таким решеньем люд?

Народ
— Да, слава Богу!
— И тебе, князь, слава!

Победивший истец
(восторженно)
У князя Мономаха — скорый суд!

Побежденный ответчик
(злобно)
И скорая, жестокая расправа!

Тиун
(выводя могучего мужчину, по виду и одежде кузнеца)
Вот — тать его хотел пограбить крепко,
Но он его, на том поймав, скрутил,
(кузнецу)
И нет, чтоб тут же — голова, как репка! —
А на рассвете молотом убил!

Мономах
Не молотом, а кулаком, наверно!
Таких ручищ не видел отродясь…
Какая вира?

Тиун
Дело его скверно!
Двенадцать гривен за убийство, князь!

Кузнец
(не веря собственным ушам)
Что — вы меня подвергли вире,
Хоть он грабитель, а не я?
Да есть ли справедливость в мире…
За что так судите меня?!

Летописец
(тихо Мономаху)
Князь…

Мономах
Что тебе?

Летописец
Хочу я до ответа
И приговора твоего
Спросить: а не напомнила ли эта
Тебе расправа ничего?..

Мономах
Мне?

Летописец
Да, — шатры… изба… летели
На ханов стрелы, их губя!
Они же тоже ведь хотели
Ограбить, кажется, тебя?

Мономах
Ну, ты сравнил! И больше в душу
Ко мне не лезь! Пиши, что говорят!
(кузнецу)
Всё! Я Закона не нарушу!

Кузнец
Но, князь! Ведь я не виноват…

Тиун
Иди-иди! С такими-то руками
Ты эту виру выправишь вполне!

Мономах
А хочешь — так в бою со степняками,
Если в дружину перейдешь ко мне!

Кузнец с радостью соглашается. Мономах тоже доволен, что это дело разрешилось как нельзя лучше. Он улыбается. Тем временем тиун выводит вперед двух купцов.

Тиун
Вот, князь, еще. Тут — клятвопреступленье!

Мономах
(вздрагивая)
Что?

Тиун
(показывая на ответчика)
Этот вот поклялся на кресте,
Взяв долг на корабля приобретенье…

Истец
И мне не возвращает деньги те!

Ответчик
Так утонул корабль со всем товаром!
И я продал пустой амбар и дом,
Чтоб за товар отдать, почти что даром…

Мономах
Но ты ведь клялся Господом Христом!

Летописец
(показывая, что не успел записать)
Князь, повтори последние слова!

Мономах
Изволь: «но ты же ведь поклялся»…

Летописец
А дальше? Что-то слышу я едва…
Поклялся — кем? Ты что-то, князь, замялся…

Истец
(призывая всех в свидетели)
Он крест мне целовал на том!
Он клялся, что отдаст, — Христом!
А нынче — сожаленья просит?
Да как земля такого носит!

Народ
(волнуясь)
— Такого, князь, нельзя прощать!
— Сначала крест пусть свой покажет!
— Он хуже, чем последний тать!
— Не ты — так Бог его накажет!

Мономах переводит глаза с одного кричащего на другого; услышав последние слова, отшатывается, словно они были адресованы ему, и, опуская голову, уходит в свои мысли…

Тиун
(Мономаху — с одной стороны)
Не слушай, князь, ты больше их —
Язык народа слишком длинен!

Летописец
(с другой)
Как станешь ты судить других
За то, в чем сам теперь повинен?

Тиун
(указывая на ответчика)
Тут дело ясное: он — вор!
Кончаем с этим — и к иному!

Мономах привстает, чтобы огласить свое решение.

Летописец
Ну, и какой твой приговор
За тот же самый грех — другому?

Мономах снова тяжело опускается на трон.

Тиун
(народу)
Не спал наш князь совсем три ночи,
И вот, как видно, занемог…

Народ
— Да, вид усталый!
— Потемнели очи!

Мономах
(подзывая Изяслава)
Я сына попрошу, чтоб мне помог…
(народу)
Он мелкие дела вам все управит
Не здесь, а на пороге, у крыльца…
Надеюсь, снисхождение проявит…
(сыну)
Иди суди, не подведи отца!

Изяслав, подбоченясь, жестами приказывает тиуну, чтобы поскорее выводил народ во двор.

Мономах
(Изяславу)
Тебя на днях я отправляю…

Изяслав
(с готовностью хватаясь за рукоять меча)
В Муром?

Мономах
В Ростов! Ты княжить навыкай:
Старайся быть ни радостным, ни хмурым,
Все слушай, ничего не упускай!
К народу относиться надо
Всегда и строго, и любя.
Ступай и помни: он — как чадо!

Изяслав
А ты?

Мономах
А мне… пора судить себя!

Опустевший тронный зал. Мономах на троне, и летописец за своим столиком. На столе — прочитанные письма от князей.

Мономах
Ну что, доволен? Отобрал покой
В тот час, когда легко и без сомненья
С горячим сердцем, твердою рукой
Мне нужно принимать свои решенья?
Когда, казалось бы, иди, верши
Все то, о чем вчера и не мечталось,
Я должен здесь сидеть один, в тиши,
И размышлять: что вдруг со мною сталось?
(вставая и подходя к окну)
Всю радость — как рукой сняло!
Все силы, как запорошило…
Снег… снег… как там все замело,
Так тут, напротив, — только обнажило!
Мне мнится, что пролил чужую кровь
Я из своей мучительнейшей раны…

Летописец
Да, князь, отныне вновь и вновь
Тебя лишать покоя будут ханы!

Мономах
Тебя я для чего приблизил?
Чтоб ты мне — правду говорил!

Летописец
Я и сказал…

Мономах
Нет, ты меня унизил —
С купцом-преступником сравнил!

Летописец
С клятвопреступником!

Мономах
Молчи, упрямый!
Язык тебе отрезать приказать?

Летописец
Но, князь, ведь крест же — тот же самый!..

Мономах
(возвращаясь на трон, после молчания)
Утешил, нечего сказать…
Забудем спор. Тебе я доверяю.
Но, сам не зная, что со мной уже,
Я, Мономах, монахом повторяю:
Мне нужен мир… мир… в собственной душе!
(подходя к летописцу)
И вот, пока ты не поставил точку,
Позволь из хартии твоей
Мне вычеркнуть одну лишь строчку…

Летописец
(показывая)
Вот эту?

Мономах
Да! И пожирней!

Летописец прячет за спину руку с хартией.

Мономах
Я ничего не пожалею!
Мехов и золотых монет
Получишь — горы!

Летописец
Я не смею…

Мономах
Полкняжества в придачу!

Летописец
Нет!

Мономах
А не отдашь — заставлю силой,
И твоей кровью зачеркну!

Летописец
Как ханов?

Мономах
(со стоном)
Господи, помилуй!
(обращая взгляд на икону)
Сам прикажи ему!..
(требовательно протягивая перед летописцем руку)
А ну…

Дверь открывается. Входит довольно потирающий руки Ратибор.

Ратибор
Я давеча пришел, а тут — смотрю:
Стоит несметная толпа народа!
(видя, что Мономах не слышит его, повторяет)
Толпа стоит народа, говорю…

Мономах
Так за него и страждем, воевода!

Ратибор
(подхватывая)
Еще и повоюем за народ!..
(летописцу)
Готовь побольше перьев и бумаги,
Чтобы достойно описать поход,
Исполненный победы и отваги!

Летописец
(кланяясь)
Все сделаю, как ты велишь!

Ратибор
Люблю монахов, между прочим,
За послушанье, этот — вишь!
Какой смиренный!

Мономах
(ворчит)
Даже очень!

Ратибор
(подходя к столу и перебирая письма)
То хорошо, что всех ты отпустил!
Гляжу, уже ответы появились?
Все больше, больше, больше наших сил!
Как они сразу все зашевелились!

Дверь открывается и входит гонец. Он передает грамоту Мономаху, тот читает ее и кладет на стол.

Ратибор
Гонцы, гонцы, смотрю я, без конца!
Спешили, видно, без ночлега…

Мономах
От Святополка только нет гонца,
Да… от мятежного Олега.

Мономах и воевода перебирают свитки и обсуждают между собой каждое письмо.

Летописец
Есть в памяти у каждого страница,
Которую бы нам хотелось сжечь.
Она порой в ночи кошмаром снится,
А утром не дает расправить плеч.
(глядя на Мономаха)
Да, у кого-то это только строчка,
А у иного — неподъемный том.
Когда ж конец всему поставит точка,
То будет поздно вспоминать о том,
Что было нам дано благое время,
Когда, упавши перед Богом ниц,
Могли мы снять безжалостное бремя
Своих постыдно-горестных страниц…

Ратибор
(показывая одно из писем)
Вот этим к нам — день-два лишь ходу!
Пойду, теперь бы надо нам успеть
Все приготовить к их приходу…

Мономах
Постой! Ты… вот что мне ответь!
(заглядывая в глаза Ратибору)
После того, как крест твой князь нарушил,
Пойдешь ли ты с ним, как и прежде, в бой?

Ратибор
Да ты и впрямь, как будто, занедужил!
Ну что ты, княже, делаешь с собой?
Да все мы ежедневно, ежечасно
Не нарушаем разве крест, греша?
Ты с ханами хоть это не напрасно!
А так — зря гибнет вечная душа…

Мономах
Ну, успокоил…

Ратибор
Ради Бога!
Не мне описывать круги,
Когда прямая есть дорога!

Мономах
(задумчиво)
Вот он зачем считал шаги…

Ратибор
Кто? Чьи?

Мономах
Да так… Владыка!

Ратибор
(качая головой)
Себя ты больше не вини,
А вместо дел сейчас, пойди-ка,
Приляг, пожалуй, отдохни!

Ратибор уходит.

Мономах
(ему вслед)
Да, повезло на воеводу,
Такого больше не сыскать,
Ни мне, ни моему народу!
А как сумел он подсказать…
Как вовремя сказал про вечность!
ЧтО слава и довольство перед ней?
Земное все — такая быстротечность,
И только там — навек, с душой своей!
(летописцу)
Чем нам гордиться — юностью? Пройдет!
Красой? — увянет! Слава — позабудет!
Все мимолетно, все от нас уйдет,
И главное — что вечно будет?..

(отходит от стола)

Живем, забыв, что вечность ожидает,
Себя и не стараясь побороть,
А на груди у нас — за нас страдает
Всеведущий, всеслышащий Господь…
(подходя к иконе Спаса Нерукотворного)
Вот так и я, живу и забываю,
О чем бы надо помнить самому,
Что каждый миг я клятву нарушаю,
Которую я дал — Ему, Ему!

(опускаясь на колени)

Господи, прости меня за то,
Что поклоны, как перед кумиром,
Бил я перед этим грешным миром,
Как не бил, наверное, никто…
И за то благодарю Тебя,
Что, не осуждая даже взглядом,
Ты стоял со мной все это время рядом,
Как никто другой, меня любя!

(поднимаясь)

Ну вот, и легче стало на душе…
Хотя с колен и трудно мне подняться…
Так и стоял бы… но вполне уже
Могу я снова за дела приняться!
(направляясь к трону и с полпути снова глядя на икону)
И хоть на свете нет греха такого,
Чтоб не простил вселюбящий нас Бог,
Теперь за совершенье дела злого
Я сам себя простить бы только смог…

Входит Гита.

Гита
(бросаясь к мужу)
Мне сообщили, князь, ты заболел!
Что лекарь был, и что-то обнаружил…

Мономах
Да что тут обнаружишь, кроме дел?
А что болел… Так я уж отнедужил!

Гита
Там все толпятся, у дверей стоят…
Дай, думаю, пойду, скорей проверю!
И хоть ты крест нарушил, говорят,
(Мономах отшатывается, как от удара)
Я все равно, поверь мне, тебе верю!

Мономах
Кто там стоит, войти ко мне не смея?

Гита
Все те — с кем ты общаешься всегда!
Сказать короче: от архиерея
И до гонца…

Мономах
(летописцу)
Зови их всех сюда!!

В тронный зал заходят: Архиепископ, дружинники, бояре. Они обступают Мономаха, спрашивая того о здоровье. Гридень-гонец отдает грамоту летописцу, и тот внимательно проверяет целостность свинцовой печати. Последним врывается Ратибор.

Ратибор
Что, есть гонец от Святополка?
(летописцу)
Ну что ты с грамотой своей,
Как с ниткой тонкою иголка…
Срывай печать! Читай скорей!..
Все разом умолкают, обращая взоры на летописца.

Летописец
(читает)
«Ну, коли так уж получилось,
И раз уж выхода иного нет,
Да будет с нами Божья милость,
Идем на Степь. Вот мой ответ».

Мономах в облегчении откидывается на спинку трона и тут же выпрямляется.

1-й дружинник
Идем на Степь!

Ратибор
Под стягом Мономаха…

2-й дружинник
Идем на Степь!

Ратибор
…мы соберем в один кулак
Всю Русь! И со всего размаха…

Дружинники
(обнимаясь и заглушая его)
— На Степь!
— На Степь!!
— На Степь!!!

Архиепископ
(благословляя всех)
— Да будет так!

Ратибор
(Мономаху)
Ну что стоишь ты соляным столпом?
Сбылась мечта — твоя, и вот — народа!
Смотри, какое счастье-то кругом!..

Мономах
Да-да, я это вижу, воевода!
(отходя в сторону)
Теперь я точно знаю, что со мною.
Как яркий свет мрак ночи осветил…
Мечта сбылась. Да — но какой ценою?
Я сердцем дань ей заплатил!
(обводя взглядом стены, ликующих людей)
Пройдут года, не будет и обломков
От этих стен. И будет что — Бог весть…
Я оставляю всё на суд потомков…
(летописцу)
А ты оставь там все, как оно есть!..

Мономах подходит к аналою с крестом и один стоит перед ним.

Летописец
(читая)
Придет за ратью рать, и вскоре
Под звон доспехов, крики воевод,
Руси на радость, половцам на горе,
Пойдут дружины в доблестный поход!
В походе том не будет лишь Олега,
Он не отдаст и сына Итларя,
И сам, страшнее ханского набега,
Начнет войну, кровь проливая зря…
Погибнет в той войне, воюя, Муром,
Князь Изяслав, в расцвете юных лет,
За что Олег, растерянный и хмурый,
Пред строгими князьями даст ответ…
Затем (не без участья Святополка)
Свои ж ослЕпят князя Василька…
И вновь и вновь, облавой, как на волка,
Пойдут на Степь все русские войска.

(откладывая рукопись)

…А после, с первым солнечным лучом
Прольет последней крови капля,
И преломится под прямым мечом
Кривая вражеская сабля!
Закончатся для нас тогда
Годины бед, страданий, страха
И Русь прославит навсегда
Великий подвиг Мономаха!

(обводя глазами зал, ликующих людей, Мономаха…)

…Но это будет все потом, потом…
А ныне, в шуме столь великом,
Стоял с растерянным лицом
Перед святым небесным ликом
Во страхе князь, не знавший страха.
И застилала образа
Святая грешная слеза
От взора князя Мономаха!

2006 г.