Угличский «удел»: родина царевича Димитрия

28 мая Церковь вспоминает убиение благоверного Царевича Димитрия в Угличе. Не многие вспомнят сегодня, что в XV веке Углич был столицей удельного княжества. Но, наверное, все знают, что здесь произошло событие, роковым образом отразившееся на отечественной истории: в этом городе прервалась жизнь последнего представителя рода Рюриковичей. А за смертью царевича последовал долгий политический кризис, так называемое Смутное время. Страна оказалась на краю гибели.

Смерть царевича

Вот картина: малая река впадает в большую, при впадении берег образует острый мыс, на берегу возвышается красная церковь, за ней — древние княжеские палаты. При впадении ручья Каменца в Волгу находилась угличская цитадель с деревянными стенами и башнями. Здесь же, на стрелке рек, 15 мая 1591 года царевич Димитрий, младший сын царя Ивана Грозного и его последней супруги Марии Нагой, умер при таинственных обстоятельствах.

Нагие — мать царевича Мария и ее родственники — объявили, что царевича убили по приказу боярина Бориса Годунова. В Угличе поднялось восстание, в результате которого были убиты несколько человек, в том числе государев дьяк Михаил Битяговский и его сын Данила. Через четыре дня в Углич из Москвы была направлена следственная комиссия во главе с боярином Василием Шуйским, окольничим Андреем Клешниным и думным дьяком Елизаром Вылузгиным. Вывод комиссии известен — Димитрий убился сам, играя с друзьями в «ножички». Дело в том, что царевич страдал падучей болезнью (эпилепсией), и, согласно с мнением следствия, очередной приступ случился с ним во время игры в «тычку» (т. е. в «ножички»): Димитрий неудачно упал, перерезав себе горло.

Результаты угличского «обыска» Шуйский озвучил 2 июня перед духовенством в Кремле. Патриарх Иов выразил полное одобрение работой комиссии, согласился с выводами расследования и выступил с осуждением Нагих, которые после смерти царевича подняли восстание в Угличе и других городах Московии. После этих событий восставших «мужиков»-угличан подвергли настоящим преследованиям и ссылкам, Марию Нагую насильно постригли в монашество и сослали на Белоозеро. Колокол соборной колокольни в Угличе (в который били в набат, призывая на восстание) сняли, оторвали ему «язык», урезали «ухо» и сослали в Тобольск.

Царевича похоронили в Преображенском соборе Углича (до нашего времени здание собора не сохранилось).

Церковь на крови

На месте гибели царевича Димитрия сегодня возвышается церковь «на крови». Ее алтарь расположен над местом смерти царевича. Кровь символизирует красный цвет стен. Сам храм представляет собой излюбленную русскими зодчими композицию «кораблем». Если смотреть на церковь с реки, то кажется, будто она вырастает из воды (так близко ее поставили к береговой кромке). Нужно отметить, что «корабль» этот совсем не траурный, а праздничный, радостный. Русское узорочье вообще жизнеутверждающе: богатый кирпичный декор, белые детали на красном фоне, шатровая мачта-колокольня, стройное пятиглавие и голубые купола со звездами. Все ярко и весело — при чем здесь смерть ребенка? Но вот мы заходим в храм, поднимаемся по лестнице, через притвор попадаем в трапезную часть, оттуда проходим в четверик и видим росписи. Вся западная стена посвящена смерти Димитрия и последовавшим за ним событиям. Цельными композициями написано, как царевич вышел на прогулку из дворца, как к нему подошли двое мужчин, один из них держал ребенка, другой резал ему горло, потом царица с прислугой обнаружила тело мертвого царевича, как зазвонили в колокол, поднялось восстание и убийцы были сами убиты «каменьями народом углицким». В верней части стены — центральная композиция перенесения тела в Москву. Так было ли убийство?

Немой свидетель

С северо-западной стороны от храма находятся древние княжеские палаты (их постройку относят к концу XV века), они же в конце XVI столетия стали местом пребывания младшего отпрыска Грозного. Палаты эти — единственный дошедший до нас свидетель тех далеких событий, свидетель, хранящий множество загадок. До сих пор доподлинно неизвестно, как выглядели палаты первоначально. Мы знаем лишь, что они входили в обширный комплекс княжеской резиденции Андрея Большого (одного из сыновей Ивана III) и соединялись деревянными переходами с остальными частями ансамбля — деревянными и каменными палатами и Спасо-Преображеским собором.

В этих палатах пребывал князь; они же служили для торжественных приемов, на что указывает их особая торжественная архитектура: высокие (в три этажа), монументальные, изысканные. Палаты завершаются восьмискатной кровлей на новгородский манер с нарядными фронтонами (их украшают терракотовые фризы и кирпичные орнаментальные пояса). В истории русской архитектуры палаты «углицких удельных князей» считаются самым значительным произведением гражданского зодчества второй половины XV века вне стен Москвы. По мнению ряда исследователей палаты, ко всему прочему, служили последним пристанищем при защите крепости от врагов, являясь, таким образом, своеобразной башней-донжоном (этой функции палат отвечают мощные стены, узкие бойницы окна нижнего ряда и глухая внешняя восточная стена). Вполне возможно, что первоначально в первом этаже палат вообще не было входа, здесь, предположительно, могла находиться княжеская кладовая. Второй этаж был жилым, туда вел деревянный переход, который в условиях обороны мог быть сожжен. Третий этаж выполнял роль залы для торжественных приемов и трапез, он-то и был в прямом смысле слова палатой с одним центральным столпом. К концу XVI века княжеская резиденция пришла в упадок, ее подновили к приезду нового угличского князя — царевича Димитрия. Старинные каменные палаты стали его дворцом. Теперь особой защиты палаты не требовали, поэтому с северной, речной, стороны к ним было приделано деревянное крыльцо с лестницей на второй этаж. Вот по этой лестнице и спустился царевич играть с «робятами» во дворе. Согласно следствию Шуйского, дети подтвердили, что царевич убился случайно, про это говорили и взрослые, бывшие «на крыльце с царицей». Но достаточно подняться на это самое крыльцо (восстановленное архитектором Н. В. Султановым в 1890-е годы) и посмотреть в сторону алтаря, чтобы понять: разглядеть что-то с этой точки было практически невозможно.

Обретение святого

В народе ползли слухи: царевич чудом спасся, жив и претендует на престол. Он законный наследник — сын Ивана Грозного, не чета Годунову. Слухи росли, и Димитрий действительно «ожил». Монах Григорий Отрепьев, конечно, знал, какую игру он затеял, провозглашая себя царевичем. Правда, возможно, и не предполагал, как далеко эта игра зайдет. Сам Отрепьев был убит, но грех самозванства оказался очень притягательным: и вот уже «крестьянский вождь» Иван Болотников «самоназывается» Димитрием; очередной Димитрий (так называемый «тушинский вор») идет с польским войском к русской столице; именем несчастного царевича называет себя казацкий атаман Иван Зарудный. Холопы, монахи-расстриги, казаки-разбойники, бояре, польские короли, шляхтичи — все сразу стали Димитриями. Страна оказалась на грани гибели, русские убивали и грабили русских же.

Новый царь Василий Шуйский в начале своего правления (май 1606 года) отправил в Углич очередную комиссию во главе с митрополитом Филаретом (Романовым) для дополнительного расследования. Могила царевича в Преображенском соборе была вскрыта, и по храму распространилось необыкновенное благоухание. Тело ребенка оказалось нетленным, в его руке была зажата горсть орехов. Так обрели мощи святого Димитрия Угличского.

Торжественная процессия со священными реликвиями двинулась к Москве. На границе Углича был торжественно отслужен молебен (на этом месте позже будет построена каменная церковь царевича Димитрия «в поле»). В столице процессию встречали царь Василий и мать Димитрия — инокиня Марфа. Мощи нового угодника Божия были поставлены в Архангельском соборе Московского Кремля, к ним начали приходить страждущие, у мощей происходили исцеления и чудеса. Явление мощей святого Димитрия было ознаменовано победой царского войска над очередным самозванцем — крестьянским атаманом Иваном Болотниковым. В том же 1606 году царевич был канонизирован Русской Православной Церковью. В составленном позже «Житии» причиной смерти царевича указано убийство от рук наемников, подосланных боярином Борисом Годуновым. Версия убийства стала главной, она и запечатлена в церкви царевича Димитрия на крови в Угличском кремле.

И все-таки царевич канонизирован Церковью не как страстотерпец, то есть праведно принявший смерть (например, как последний русский император Николай II), а как благоверный князь Угличский. Православные христиане почитают Димитрия не за его смерть, а за его жизнь, хотя о ней мы знаем очень мало. Бедный мальчик, он был рожден от шестого невенчаного брака царя-сумасброда. Его мать и родственники по матери надеялись благодаря Димитрию получить лучшие земли и высокие чины, им пользовались, как средством, все, включая родную мать: Мария Нагая, ставшая инокиней Марфой, признавала своего сына почти во всех самозванцах лже-Димитриях. Его чрезмерно опекали и пугали злыми московскими боярами, которые спят и видят смерть последнего сына грозного царя. И вот он умер — и прославился многими чудесами. Он и сегодня отзывается на обращенные к нему молитвы. Особенно если молятся о малых детях.

Александр Ракитин

по материалам http://www.nsad.ru/