«Имею в мысли служить Церкви Божией, только иным образом»

23 января и 29 июня празднуется перенесение мощей святителя Феофана Затворника. Более десяти лет прошло с того дня, когда его мощи вернули в Казанский храм Вышенской обители, в которой он прожил последние 23 года своей жизни, не выходя из кельи.

Летом рязанское село Выша, где и расположен тот самый Успенский монастырь, в котором подвизался святитель Феофан, встречает жарой и воздухом, полным разнообразной жизни. Вокруг все жужжит, стрекочет и летает. С реки слышатся крики купальщиков. Разнотравие и разноцветие, купола Успенского (до революции мужского, а теперь женского) монастыря возвышаются над кронами древних дубов. Покой и благодать. Недаром будущий святитель, отпросившийся в обитель на покой, говорил об этом месте так: «Выше Выши только Царство небесное».

Путь к мечте

Когда в России наступило время великих перемен, время осуществления долгожданной крестьянской реформы, епископ Феофан подал прошение в Сятейший Синод об увольнении на покой в день своих именин, 12 марта 1866 года. Кто смеет в таких обстоятельствах покидать место служения ради какого-то личного покоя? В Святейшем Синоде были не просто недовольны. Епископ Филарет Дроздов сердится, митрополит Исидор (Никольский) пишет святителю Феофану: «Если верить слуху, что вы просите увольнения на покой только для покоя, то я сомневаюсь, чтобы Святейший Синод удовлетворил просьбу. Кто бы из нас не желал спокойствия, особенно в нынешнее многозаботливое и трудное время! Но надо же кому–нибудь трудиться и для других, хотя бы и со скорбью, и воздыхающе».

А епископ Феофан не для себя хотел на покой. Он уже достаточно послужил для других, переезжая с места на место в заботах и делах. После окончания Киевской Духовной Академии его назначили ректором Киевского Духовного Училища. Там же, в Киеве он принял монашеский постриг, сполна сознавая всю ответственность этого выбора. А потом покатилось колесо… Где только иеромонах, а затем архимандрит Феофан не состоял в должности заботливого пастыря, отца студентам! После Киева, инспектор Новгородской духовной Семинарии, затем помощник инспектора Санкт-Петербургской Духовной Академии, где он советовался со знатоком аскетических творений архимандритом Игнатием (Брянчаниновым), потом ректор Олонецкой Духовной Семинарии, и наконец, профессор богословских наук, ректор Санкт-Петербургской духовной академии и профессор богословских наук. Во время этих забот, он успел еще побывать членом Русской Духовной Миссии в Иерусалиме и настоятелем русской посольской церкви в Константинополе. В 1859 году архимандрита Феофана нарекли епископом Тамбовским и Шацким. В своей речи при наречении он сравнил свою жизнь с шаром, «без треска и шума катящимся туда и сюда по направлению сообщаемых ему ударов».

«Преосвященный Владыко, милостивый мой отец и благодетель! – Писал он епископу Иеремии (Соловьеву), когда был еще иеромонахом Феофаном, инспектором Санкт-Петербургской духовной академии. — Простите, Господа ради, что я докучаю Вам то своим непотребством, то, может быть, заносчивыми предприятиями. Говорю, может быть, ибо они не обдуманы, а лежат на душе, нудят и томят, не стихают, а все растут-растут. Но, Господи, имиже веси судьбами, устрой о мне вещь. Ученою должностью начинаю тяготиться до нетерпимости. Пошел бы в церковь, да там и сидел». Тогда покой ему только снился. Теперь пора выполнить свою давнюю мечту, такую старомодную по мнению его современников, уйти, отгородиться от мира, и в тишине монастыря отдать другим все лучшее, что у него есть, все знания и опыт, всю любовь. «Имею в мысли служить Церкви Божией, только иным образом», — объясняет епископ Феофан Священному Синоду свою необычную просьбу. Синод удовлетворяет ее. Видимо «сработали» все прошлые труды и заслуги владыки.

Вышенский затворник

В середине XIX века мужская Вышенская Свято-Успенская пустынь находилась на территории Тамбовской епархии, окормляемой епископом Феофаном. В одну из своих поездок по епархии он ее заприметил, как наиболее подходящее место для осуществления своей мечты о деятельном покое.

Страна бурлит событиями: у ворот Летнего сада Каракозов совершил покушение на царя Александра II, в Кронштадте начали испытания первой подводной лодки, в Абхазии началось восстание, государственными крестьянам отдали в собственность земли, бывшие в их пользовании до реформы. Все стремились как-то осмыслить жизнь. Граф Л. Н. Толстой вскоре напишет «Крейцерову сонату», «Воскресение» и наконец «В чем моя вера?». Епископ Феофан Говоров затворяется в своей келье в Вышенской пустыни, чтобы уже не выйти из нее до самой смерти, и начинает наконец… общаться с людьми. Общаться так, как ему никогда бы не позволил загруженный разными делами график ректора Академии или руководителя епархии. В день он получал по сорок писем от разных людей, и на все непременно отвечает. Он выписывает последние газеты и журналы, чтобы быть в курсе всего, что происходит в мире.

Сообщение: «Не знаю, что сделать с своею жизнию. Надо же что-нибудь делать. Надо же цель себе определить?» Комментарий: «Откуда такие мысли? Догадываюсь, что между Вашими знакомыми есть прогрессистки или Вы попали в общество, где были такие и распускали свои мудрования. Они обычно бредят так. У них непрестанно на языке благо человечества, благо народа. И вот Вы, вероятно наслушавшись таких высоких идей, пленились ими и, обратив взор на свою настоящую жизнь, с сожалением увидели, что прозябаете в кругу семьи и родных без пользы и цели». Читая ответы владыки Феофана на свои вопросы и письма, люди неожиданно обнаруживали внутри себя огромный мир собственной души. Далекий Вышинский затворник понимал больше того, о чем его спрашивали.

Переписка святителя Феофана стала основанием для его книжки «Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться». Простой, резкий язык, энергичные и яркие образы, плюс бесконечная пастырская любовь — этой небольшой книжечке предстояло сделать большое дело.

Мощи из хлама

Единственный удобный способ приехать из Москвы в Вышу, протрястись в душном автобусе всю ночь до Шацка, потом пересесть в маршрутку, и проехать еще 25 километров. Посередине села за потрескавшимся забором с кругленькими, как булочки башенками, виднеются разноликие строения и храмы, раскинувшейся на берегу реки, Успенской обители.

В двадцатые годы XX века монахов из пустыни разогнали, а в 1938 году из нее сделали психиатрическую больницу, которая стала «градообразующим» предприятием поселка. Захоронение святителя осталось в Казанском храме, который в психбольнице приспособили под склад. В 70-е годы в соседнюю деревню Эммануиловка, в храм преподобного Сергия Радонежского, был назначен новый священник из Троице-Сергиевой Лавры протоиерей Георгий Глазунов. Летом 1973 года он и несколько его соратников по Духовной Академии решили поехать в больницу, послужить панихиду по владыке Феофану. Конечно, тогда не могло идти речи ни о каком официальном обретении мощей. Могила с надгробием оказалась завалена разным больничным хламом. Решили как-нибудь вывезти из храма останки, чтобы они не были в таком поругании. Вскоре осуществили задуманное. Выгребли хлам из под надгробия, под ним нашли разломанный гроб. «Первым делом мы увидели голову святителя Феофана, она была разбита на три части – наверное, ее чем-то тяжелым ударили. Вынув дощечки гроба, мы стали перебирать все пальчиками, буквально сантиметр за сантиметром. И на удивление собрали абсолютно все: голени, ребрышки, позвоночник, я даже посчитал, сколько каких косточек должно быть. Там же в склепе мы обнаружили Евангелие святителя Феофана. Все это мы собрали и привезли ко мне домой. Какое-то время мощи находились у меня, а потом к нам прислали человека, который приехал с чемоданом, все это упаковал и отвез в Троице-Сергиеву лавру», — вспоминает отец Георгий.

В Лавре мощи почивали в Всесвятском храме, в подклете Успенского собора, до 1988 года, когда святителя Феофана причислили к лику святых. Тогда их перенесли из Лавры обратно, в храм преподобного Сергия Радонежского в Эммануиловке. В 1990 году Успенский, Казанский и Христорождественский соборы и небольшой бывший братский корпус монастыря были отданы в ведение Рязанского Епархиального управления. В монастыре возродилась монашеская жизнь, но возрождали ее уже женщины. Первая игумения, монахиня Нонна (Знаменская) жила совершенно одна посреди психиатрической больницы. Здания хоть и освободили, но они были совершенно разорены, а восстанавливать их не было средств. Постепенно монастырь возрождался и 29 июня 2002 года мощи перенесли в отреставрированный Казанский храм Вышенской обители. Вторая игумения Вера приехала в монастырь как паломница. Потом купила в Выше дом. Стала своей, вышенской. А теперь на ее плечи легла забота о всех корпусах, освобожденных больницей.

Всех вылечат

Вечером по большому двору перед Успенским храмом детвора катается на велосипедах. Подъезжают машины к крылечкам, сушится белье, одинокая старушка «гуляет» на стульчике перед деревянной лестницей своего «подъезда». Еще год назад картину дополняли пересекающие территорию монастыря с кастрюлями в руках пациенты психбольницы. Год назад психиатрическая больница покинула территорию монастыря, но некоторые сотрудники все еще живут в, арендованных ими у государства, бывших монастырских строениях. «Мы нормально вместе жили. Что нам делить? В каком то смысле мы тут тоже лечимся, проходим так сказать курс специальной терапии», — улыбается благочинная монастыря матушка Татьяна.

Сейчас в монастыре чуть больше двадцати сестер. Часть их работает на послушании в скиту обители, не далеко от Выши в местечке Быкова гора, ранее усадьбе князей Нарышкиных. Там у монастыря подсобное хозяйство. «Конечно, нам трудно, как трудно бывает разделенной семье. Приходится многое делать дважды. Две кухни, два гостевых дома, два огорода. После того, как больница освободила здания, забот стало больше. Раньше у нас были послушания в вышивальной мастерской. Сейчас мы не можем себе этого позволить, но мы все равно принимаем паломников», — рассказывает матушка Татьяна. Стоит один раз увидеть, как общаются сестры между собой, чтобы понять, что слово «семья» вполне применимо к этим отношениям. Вот одна монахиня что-то горячо, энергичным шепотом, рассказывает другой. Та сочувственно слушает, кивает и машинально поправляет у сестры апостольник. Чтобы ленточки красиво лежали.

Особое дело – музей. Это корпус, в котором когда-то жил в своем затворе владыка Феофан. Странная судьба — психиатрическая больница тоже использовала его для изоляции. Там содержались особо тяжелые больные. От святителя в нем остались только стены и лестница, балясины которой он сам вытачивал, а музей возник из архивных фотографий и подаренных благотворителями старинных предметов, повторяющих обиходный интерьер комнат владыки Феофана. В экспозиции сестры попытались воспроизвести насыщенную разными занятиями затворническую жизнь владыки. Кроме переписки, святитель Феофан еще столярничал, играл на скрипке, учился играть на фисгармонии, экспериментировал с фотографией, писал иконы, выписывал редкую научную литературу на иностранных языках. Можно предположить, что ему даже не хватало на все времени.

Правильное – на потом

1992 год. Прошло почти сто лет после кончины затворника Феофана. Умерли все его друзья и адресаты. В стране выросли без Бога целые поколения людей. Тем из них, кому Бог все-таки понадобился, понадобилось у кого-то узнать «Что такое духовная жизнь и как на нее настроиться».

«В 1992 году мне было 19 лет, и мой родственник принес мне книгу святителя Феофана Затворника, которая называлась «Что есть духовная жизни и как на нее настроиться». Это была моя первая книга о духовной жизни. – Рассказывает матушка Татьяна. – Для многих тогда эта маленькая книжица, изданная репринтным изданием, стала первой духовной литературой. Она меня глубоко потрясла. Я полностью согласилась со всем, о чем там написано, увидела по какой дорожке надо идти. Но исполнить это в 19 лет было для меня крайне трудно. В этом возрасте очень сложно загнать себя в какие то рамки. Хочется все в жизни узнать, все попробовать. И вот в голове моей зародилась такая мысль: это все правильно, все хорошо, но все этот потом. И началась моя жизнь, обычная жизнь молодой девушки. К сожалению, я сделала много ошибок в своей жизни, о которых может быть я сейчас жалею, но в итоге Господь через святителя Феофана все-таки привел меня в монастырь. После того, как я прочитала книжку прошло уже лет десять. Мой духовник возил меня с другими своими духовными чадами по святым местам. Мы были во многих местах, в том числе и в Дивеево. Видимо мой батюшка имел все же желание, чтобы где-то прилепилось его духовное чадо. Но, у меня и мысли такой никогда не рождалось. Я просто приезжала, прикладывалась к святыне и уезжала. Хорошо. Благодатно. На этом все.

Однажды он меня привез сюда, в Вышу. Причем перед этим сказал: «Мы едем к святителю Феофану Вышенскому». Я еще подумала: какой-то святой Феофан Вышенский. Прикладываюсь к мощам, батюшка дарит мне книжечку, а на ее обложке написано — «Святитель Феофан Вышенский Затворник». И тут у меня случилось прозрение. Это же тот самый Затворник, которого я много лет назад читала, и про которого подумала: отложу на потом. Я была потрясена. Стала опять прикладываться к мощам, делать земные поклоны. Выхожу на улицу, а тут психиатрическая больница, разруха, и из этой разрухи только, только начинает восстанавливаться Казанский собор, в котором мощи святителя лежат. И у меня в душе произошел перелом. Я вдруг поняла, что во многих местах хорошо, во многих местах есть святыни, а вот здесь сам святитель Феофан, и в этом сиротском месте из разрухи вырастает храм. У меня зародилась мысль, что я должна здесь потрудиться, что я должна здесь быть. Так, благодаря этой книжечке, спустя полгода я сюда приехала. Приехала на время, а получилось, что навсегда».

***

Сейчас в Издательском Отделе Патриархии готовится научное издание всех трудов святителя Феофана, среди которых, кроме обширной переписки со знаменитыми людьми его времени и писем к простым людям, есть толкования Священного Писания, переводы древних авторов, проповеди и статьи. Это первое подобное издание. До него труды святителя издавались в репринтах и почти не сверялись с авторскими рукописями. Рассказывает сотрудник Издательства Свято-Успенского Вышенского монастыря, доктор филологических наук Каширина Варвара Викторовна, член редакционного совета нового издания: «Исследователи нашли много новых рукописей и писем в архивах Киева, Москвы и Петербурга. Новые рукописи обнаружили и в Свято-Пантелеимоновом монастыре на горе Афон, прижизненном издававшем святителя. Выясняется история старых текстов, проводится анализ всех редакций. Мы имеем уникальную возможность проследить за тем, как менялась мысль святителя, и критическое издание позволяет об этом говорить. Ведь многие тексты он редактировал сам. В результате, мы можем увидеть другого Феофана».

Ирина Сечина

По материалам: http://www.nsad.ru