Толкования на Апостола Павла послание к римлянам 14:14

Я знаю и уверен в Господе Иисусе, что нет ничего в себе самом нечистого; только почитающему что-либо нечистым, тому нечисто

Я знаю это и установил не от ума моего, но Господом моим, Который во мне, - что ничего нет нечистого самого по себе. Всякий, кто не тверд в уме своем, то есть в собственных мыслях, - тому во всем есть что-либо нечистое. Но это написанное к Римлянам, есть тоже самое, что написал Коринфянам (1Кор. 8-я гл.); так как и в Риме верующие вкушали вместе с неверными в доме идолов, однако ж - не жертвенное мясо и не идольское вино, но мясо чистое и вино не причастное идолослужению. Поелику же видел Апостол, что соблазняются, смотря на них, то ядущих он выставил, как верующих, чтобы не удручить их стыдом; а обращающих на это взоры свои, - назвал нетвердыми и сказал следующее: Если же за пищу огорчается брат твой, то ты уже не по любви поступаешь. Не губи твоею пищею того, за кого Христос умер (Рим. 14:15).

Ст. 14-15 Вем и извещен есмь о Христе Иисусе, яко ничтоже скверно само собою: точию помышляющему что скверно быти, оному скверно есть. Аще же брашна ради брат твой скорбит, уже не по любви ходиши: не брашном твоим того погубляй, за негоже Христос умре

Апостол, сделав сперва запрещение осуждающему брата и отклонив его от укоризны, переходит потом к наставлению и спокойно поучает более слабого, показывая и здесь великую кротость. Он не говорит, что этот будет наказан, не употребляет даже и подобного выражения, но чтобы лучше убедить его в справедливости своих слов, только освобождает его от страха в этом деле и говорит: вем и извещен есмь. Потом, чтобы кто-нибудь из неверующих не мог возразить: «какое нам дело, что ты убежден? Ведь ты еще не настолько для нас достоверен, чтобы слова твои предпочесть самому закону и тому, что возвещено нам свыше», - (апостол) и присовокупляет: о Господе, то есть я узнал это от Господа, Он Сам удостоверил меня в этом, значит, это - приговор не человеческого ума. Но, скажи, в чем ты уверен и что знаешь? Яко ничто же скверно само собою. Ничего нет нечистого по природе, говорит (апостол), но делается нечистым от воли употребляющего, и для него одного бывает не чисто, а не для всех. Помышляющему что скверно быти, оному скверно есть. Почему же не исправить брата, чтобы он не считал чего-либо нечистым? Почему не употребить всей своей власти, чтобы отклонить от этой привычки и мнения - признавать что-либо нечистым для всех. Боюсь, отвечает (апостол), чтобы не огорчить его, почему и присовокупил: аще же брашна ради брат твой скорбит, уже не по любви ходиши (ст. 15). Замечаешь ли, как он старается сперва привлечь его к себе, показывая, что имеет к нему такое большое внимание, что, дабы не огорчить его, не решается приказывать даже вполне необходимого, но лучше хочет привлечь его снисходительностью и любовью? И даже после того, как рассеял страх его, он привлекает не силой и не принуждает, но предоставляет ему полную волю, потому что не одно и тоже отклонить от употребления пищи и причинить огорчение. Видишь ли, сколько он заботится о сохранении любви? Он знал, что любовь может все исправить, а потому и требует здесь от слушателей большего. Не только не должно вам, говорит, доводить их до крайности, но если бы требовалось сделать снисхождение, то не должно и от этого отказываться. Потому присовокупляет: не брашном твоим того погубляй, за него же Христос умре. Неужели ты не считаешь брата стоящим того, чтобы посредством воздержания от пищи приобрести его спасение? Христос не отказался сделаться ради него рабом и умереть, а ты для его спасения не соглашаешься отказаться от пищи? Хотя Христос и знал, что не всем принесет пользу, однако же исполнил Свое дело и умер за всех. А ты знаешь, что ради пищи губишь его в более важном и, несмотря на это, споришь, считаешь презренным того, кого Христос признал достойным столь великих почестей, бесчестишь того, кого Он возлюбил? Христос умер не только за немощного в вере, но и за врага, а ты для немощного в вере не хочешь воздержаться от пищи? Христос совершил самое великое дело, а ты не хочешь сделать малого, хотя Он Владыка, а ты брат. Этих слов достаточно для того, чтобы вразумить и немощного в вере, так как видно, что он малодушен и, получив от Бога великие дары, не жертвует и малым.

Я знаю и уверен в Господе Иисусе, что нет ничего в себе самом нечистого; только почитающему что-либо нечистым, тому нечисто

Павел, конечно, помнит, что Христос некогда сказал: не то, что входит в уста, оскверняет человека, и: все, входящее в уста, проходит в чрево и извергается вон (Мф. 15:11, 17). И такова ее природа и употребление.

Я знаю и уверен в Господе Иисусе, что нет ничего в себе самом нечистого; только почитающему что-либо нечистым, тому нечисто

Научив, что не должно укорять немощного, учит наконец о пище и наставляет слабейшего не бояться и не страшиться ее как нечистой. Я, говорит, знаю и уверен не по человеческим умозаключениям, но в Господе Иисусе, то есть быв научен и удостоверен Господом Иисусом, что нет ничего в себе самом нечистого, то есть ничего нет нечистого по природе, но делается нечистым от произволения употребляющего. Для него одного и скверно и нечисто, а не для всех.

Вем и извещен есмь о Христе Иисусе, яко ничтоже скверно само собою, точию помышляющему что скверно быти, оному скверно есть

Вем и извещен есмь — я вполне убежден, убежден глубоким, совершеннейшим убеждением, но не сам от себя, не своими соображениями дошел до этого, а научен будучи Христом Иисусом Господом. Им внедрено во мне сие убеждение. Апостолы не только однажды навсегда были просвещены, но и в частностях были научаемы Господом и Духом Святым. Бывали у них и свои соображения; но они умели с точностию отличать, что свое и что от Господа и Духа Божия. Не почитать ничего из съестного скверным было Господним внушением. Получив его от Господа, Апостол и всем его сообщал, — говоря: ничтоже скверно само собою. «Ничего нет нечистого по природе, сему научен я от Господа. Он Сам удостоверил меня в этом, это приговор не человеческого ума» (святой Златоуст). Но бывает, что иной одно, другой другое, по каким-либо помышлениям, считает нечистым; в таком случае для него только оно и нечисто. Его помышление, что та и та пища нечиста, не делает пищи нечистою по себе или и для других: она только для него нечиста, не сама по себе, а по тому его убеждению; и, пока сие убеждение остается у него, она пребывает для него нечистою. Он сквернит себя, принимая ее против убеждения совести. Блаженный Феодорит пишет: «если кто, думая, что такая-то снедь нечиста, вкушает оную; то сие нечисто не по естеству (снеди), но ради помысла вкушающего». Надобно наперед переменить убеждение, и потом уже вкушать с спокойною совестию; а наперекор совести ничего не должно делать, хотя бы совесть и заблуждалась.

Кого имел в виду Апостол, говоря сие? И иудея, который не освободился еще от чувства обязательства соблюдать закон о яствах, — и других, особенно язычника, который, все еще думая, что идол есть нечто, боится, как бы не напасть на идоложертвенное в яствах, предлагаемых или покупаемых, в той мысли, что они от идола приняли некую скверну; потому воздерживается не только от явно-идоложертвенного, но и от всякой другой пищи, которая могла быть от идоложертвенного. Последнее Апостол подробно объясняет в Первом Послании к Коринфянам, в 8-й главе. Выражения там и здесь одинаковы; потому надо полагать, что Апостол и здесь имел в виду подобные же случаи.

Чего же хочет Апостол? Не укорять, не нападать, не увлекать и не принуждать таковых вкушать то, что они считают нечистым: ибо иначе они будут действовать против своей совести, делать ее нечистою, подвергаться ее угрызениям и вследствие того скорбеть. И не этого только требует Апостол, но и благоразумия в пользовании свободою в употреблении пищи. Это особенно касалось идоложертвенного. Иной, убедившись, что идол есть ничто и не делает пищи нечистою, свободно ест всюду явно-идоложертвенное, — и ему ничего. Но иной, не имея такого убеждения, а увлекаясь только примером его, станет есть что-нибудь такое; почему будет есть наперекор своей совести, осквернит ее и будет потом скорбеть, угрызаемый ею. Апостол и дал правило — опасливо пользоваться свободою относительно яств, чтоб не нарушить иначе любви к брату.

Я знаю и уверен в Господе Иисусе, что нет ничего в себе самом нечистого; только почитающему что-либо нечистым, тому нечисто

Выражая свое убеждение в том, что объективно нечистого кушанья - не существует, Апостол основывается, вероятно, на словах Самого Христа Спасителя (Мк. 7:15 и сл.). Поэтому он и прибавляет: в Господе Иисусе.

См. также Толкование на Рим. 14:13