Толкования на Псалтирь 31:5

Беззаконие мое познах и греха моего не покрых, рех: исповем на мя беззаконие мое Господеви: и Ты оставил еси нечестие сердца моего

Беззаконие мое пoзнax. Показывает самый образ исповедания. Рех: исповем на мя беззаконие. Сказано: праведник себе самого оглаголник в первословии (Прит. 18,17, LXX), и: глаголи ты грехи твоя прежде (Ис. 43,26).

Беззаконие мое познах и греха моего не покрых, рех: исповем на мя беззаконие мое Господеви: и Ты оставил еси нечестие сердца моего

Для грешника нет большей пользы, как всегда иметь в уме и пред глазами свои грехи и как можно чаще сокрушаться и испытывать себя. Ничто скорее этого не умилостивляет гнев Божий: ни посты, ни лежание на земле, ни бдение, ни иное прочее в этом роде. Я покажу тебе это из Священного Писания: «рех: исповем на мя беззаконие мое Господеви, и ты оставил еси нечестие сердца моего». Говорит: «сказал». Не видишь ли, какая сила заключается в этих словах: «говори ты, чтоб оправдаться» (Ис.43:26)? Потом: «Беззаконие мое познах и греха моего я не покрых». Ужели Бог не знает, если ты не пожелаешь объявить об этом? Разве Он не имеет в Себе всеведущего знания, благодаря которому все, что совершается, является как бы написанным в Его уме. Но говорят: по крайней мере мы не подвергаемся мирскому позору, и никто нас не осмеивает и не презирает. С такими соображениями ты не можешь избежать и здесь насмешек и достичь будущих благ. Если ты скажешь: каким образом это может быть? то я тебе отвечу: пользуясь таким утешением, мы будем совершать здесь все большие преступления, а там будем преданы вечным наказаниям и мучениям.

Беззаконие мое познах и греха моего не покрых, рех: исповем на мя беззаконие мое Господеви: и Ты оставил еси нечестие сердца моего

Грех мой «познах», и беззакония «моего не покрых, рех: исповем на мя беззаконие мое Господеви: и Ты оставил еси нечестие» греха «моего»

Хотя и умолчал я, как скоро согрешил; но после того день и ночь обвиняю сам себя. И пожал уже великие плоды сего обвинения; потому что даровал Ты мне оставление грехов. Надлежит же заметить, что не сказал Пророк: «оставил еси» мне грех, но «оставил еси нечестие греха», то есть, не наказал по достоинству беззакония, но чрезмерность греха простил и соразмерным наказанием уврачевал оный. Сие показывает и история. Ибо Давиду, когда сказал он: «согреших ко Господу», ответствовал Нафан: «и Господь отъя согрешение твое, не умреши» (2Цар.12:13); хотя и угрожал, что дом его наполнит Господь бедствиями всякаго рода. Так и здесь говорит: «и Ты оставил еси нечестие» греха «моего», то есть, меня, отважившагося на это, по закону должно было немедленно предать смерти: но Ты, явив человеколюбие, смерти меня не предал, уврачевал же умеренными наказаниями.

Беззаконие мое познах и греха моего не покрых, рех: исповем на мя беззаконие мое Господеви: и Ты оставил еси нечестие сердца моего

Некоторый христолюбивый муж исповедал грехи свои тому же Cтарцу, прося и прощения в них.

Старец же отвечал ему так: открывающий свои согрешения оправдается в них по словам Писания: глаголи ты беззакония твоя прежде, да оправдишися (Ис, 43, 26), и еще: рех, исповем на мя беззаконие мое Господеви, и Ты оставил еси нечестие сердца моего. Брат, будем беречь себя вперед, а прежнее Бог простил нам.

Беззаконие мое познах и греха моего не покрых, рех: исповем на мя беззаконие мое Господеви: и Ты оставил еси нечестие сердца моего

Возвестителем печали о Бозе явился Давид, как образ живой и возвещающий дело спасительного и ради Бога горького сокрушения. Ибо он и тот грех, которым согрешил, передал в письменном виде и показал Богу, как велика его печаль и покаяние, и – каковую великую милость он получил от Бога. Потому что он говорит: «Рех: исповем на мя беззаконие мое Господеви, и Ты оставил еси нечестие сердца моего»; называя нечестием корень зла – пребывающую в душе страсть; беззаконием же – совершенный делом грех, который он одолев во всем, и по причине которого сокрушался и плакал, – он не только обрел прощение, но и восприял внутреннее исцеление. Как же он постоянствовал в скорби, послушаем как он опять говорит: «Бых язвен весь день, и обличение мое на утрених» (Пс.72:14); и: – «Яко плача и сетуя, тако смиряхся» (Пс.34:12); и: – «Измыю на всяку нощь ложе мое, слезами моими постелю мою омочу» (Пс.6:7); и – «Бых яко нощный вран на нырищи. Бдех, и бых яко птица особящаяся на зде» (Пс.101:7–8), «пепел яко хлеб ядях, и питие мое с плачем растворях» (Пс.101:10); и: – «Колена моя изнемогоста от поста, и плоть моя изменися елеа ради» (Пс.108:24); и: – «Смирихся, и спасе мя Господь» (Пс.114:5).

Беззаконие мое познах и греха моего не покрых, рех: исповем на мя беззаконие мое Господеви: и Ты оставил еси нечестие сердца моего

Когда согрешишь, человек, не оставляй без внимания греха своего, но тотчас же старайся вырвать его из души своей с корнем; исповедай беззаконие свое Господу – и Он оставит нечестие сердца твоего. Поплачь в молитве, погорюй – и грех в слезах выйдет из души твоей.

Беззаконие мое познах и греха моего не покрых, рех: исповем на мя беззаконие мое Господеви: и Ты оставил еси нечестие сердца моего

Беззаконие мое познах, и греха моего не покрых

Чтобы не оказались многие жалобы Давида ропотом, он изменяет здесь слово и повествует о том, какого он удостоился человеколюбия Божия. Так как пророк Нафан изобразил противозаконное действие Давида, как бы в некотором третьем лице, а потом сказал ему, что это ты тот, который сделал сие: то посему Давид говорит здесь, что как только Нафан сказал это, я познал грех мой и не отрекся, ибо это означает – не скрыл. Под беззаконием должно здесь разуметь то противозаконное действие, которое впоследствии он назвал грехом, поколику он есть преступление божественного закона.

Некто говорит: Я не скрыл, т. е. объявил и обвинил самого себя. Доколе желает грешить, дотоле скрывает грех, стараясь утаить его, а когда ненавидит его кто либо, тогда объявляет чрез исповедание, пред могущим уврачевать его. Ибо за изречением греха последует разрешение учинившим оный, как и сказано: говори ты первый беззакония свои, чтоб оправдаться (Ис. 43,26).

рех: исповем на мя беззаконие мое Господеви

Почувствовав, говорит, что я подвергся строгому суду Божию, я сказал в самом себе: исповедую грех мой. За сим, сознавшись тотчас и возложив вину на самого себя, я сказал: согрешил пред Господом (2Цар. 12,13).

и Ты оставил ecи нечестие сердца моего

Ты, говорит, Господи, простил чрез пророка Нафана грех мой; ибо исповедавшемуся Давиду Нафан сказал: Господь отнял грех твой: не умрешь (2Цар. 12,13). Нечестием сердца он называет грех, так как сердце его не чествовало законов Божиих, определяющих: не прелюбодействуй; не убий (Исх. 20,13). При сем некоторые вопрошают: если грех Давида прощен, то почему он говорит выше: тяготела на мне казнящая сила, или наказание Божие? В разрешение сего вопроса отвечаем, что – поелику Давид, выслушав представленное на суд его дело, которое Нафан сказал в третьем лице, решил, что учинивший грех сей заслужил смерть и взыск (ибо он так сказал: жив Господь – сын смерти муж, учинившие сие и за агницу возвратить седмикратно, за то что учинил сие, и за такое безжалостное дело) (2Цар. 12,5); поелику, говорю, сам Давид произнес на себя суд: то хотя и прощена ему смерть тотчас (то есть, не попущено ему умереть, как он сам сделал приговор) по причине пламенного и сердечного исповедания его, но взысканию он должен был подвергнуться посредством тех бедствий, которые постигли его после, согласно с его приговором, с тою целью, чтобы, освободясь совершенно и скоро, он не забыл удобно греха, учиненного им, и не попал в оный во второй раз.

Слова Феодорита: Надобно заметить, что не сказал: Ты оставил мне грех, но – нечестие греха, т.е. что не по соразмерности преступления Ты меня наказал, но простив чрезмерность греха, Ты приложил врачевство посредством умеренного наказания… надлежало, говорит, по закону, тотчас предать смерти дерзнувшего на сие; но, употребив человеколюбие, Ты не предал смерти, но уврачевал умеренными наказаниями.

Беззаконие мое познах и греха моего не покрых, рех: исповем на мя беззаконие мое Господеви: и ты оставил еси нечестие сердца моего.

От обращения на покаяние и от познания великости греха, о котором сказал в предыдущем стихе, воспоследовало то, что Давид греха своего больше умалчивать и скрывать не хотел, но явно исповедал его пред Богом и пред людьми. Сии слова изрекл, по-видимому, относительно к тому времени, когда Нафан пророк именем Божиим обличил его во грехе, и он немедленно умилившися сказал: согреших ко Господу (2Цар. 12:13). Почему и Нафан присовокупил: Господь отъя согрешение твое, не умреши. Сие убо неизреченное Божие милосердие, которое сам на себе испытал, предлагает здесь во утешение и других кающихся: ибо, видя толь нечаянное прощение, помыслил, что отпущение греха готово было и прежде самаго признания, однако же не прежде внутренняго сокрушения, с которым должна быть сопряжена и ненависть ко греху, и любовь к Богу, и намерение исповеди удовлетворения. Глаголет убо: рех, исповем на мя беззаконие мое Господеви, аки бы сказал: решился, твердое положил намерение немедленно исповедаться, и явно признать себя повинным и сказать: согреших ко Господу, – и Ты, Господи, по отеческой и неизреченной Твоей благости, оставил еси нечестие сердца моего. Сие от пророка Твоего Нафана я познал, который сказал мне: Господь отъя согрешение твое.

Ст. 4-5 яко день и нощь отяготе на мне рука Твоя: возвратихся на страсть, егда унзе ми терн. Беззаконие мое познах и греха моего не покрых, рех: исповем на мя беззаконие мое Господеви: и Ты оставил еси нечестие сердца моего

Вслед за тем псалмопевец представляет основание своего прославления, изображая, как он был несчастлив, пока грех тяготел еще над ним, прежде чем он с раскаянием исповедал его пред Богом; греховные бедствия (страсть) мучения совести (терн) побудили его наконец с раскаянием обратиться к Богу, признать и исповедать грех, следствием чего было прощение и мир.

Ст. 5-6 Беззаконие мое познах и греха моего не покрых, рех: исповем на мя беззаконие мое Господеви: и Ты оставил еси нечестие сердца моего. За то помолится к Тебе всяк преподобный во время благопотребно: обаче в потопе вод многих к нему не приближатся

Когда же я раскрыл его пред Господом, то почувствовал облегчение и нашел в Нем защиту

Насколько тяжело чувствовал Давид себя при сокрытии своего проступка пред Богом, настолько легко ему сделалось после покаяния, так как Господь «снял с него вину греха». Под виной греха здесь нужно разуметь опять-таки не освобождение от ответственности, не юридическое оправдание, так как Давид понес наказание в смерти сына, рожденного от Вирсавии и впоследствии в восстании Авессалома, но нравственное и полное очищение от проступка. Со стороны юридической в женитьбе Давида даже и не было преступления: муж Вирсавии был убит, она сделалась свободной, и Давид мог на ней жениться, а если не было состава юридического преступления, то не могло быть и юридического же оправдания, а было полное, действительное и нравственное очищение. - «За то помолится» - лучше перевести - «поэтому да молится». На основании пережитых Давидом мучений совести он советует всякому «праведнику», тому, на кого действует голос совести, «во время благопотребное», в нужное время для облегчения совести, т. е. по первому ее зову, раскаяться пред Богом, чтобы тем достигнуть как нравственного успокоения, так и предотвратить «разлитие вод многих», силу бедствий, которыми Господь покарает его. («Воды» - в Библии постоянно означают многочисленные и тяжелые бедствия, как в потопе, смывшем всех нечестивых).

Беззаконие мое познах и греха моего не покрых, рех: исповем на мя беззаконие мое Господеви: и Ты оставил еси нечестие сердца моего

Когда Давид спустя долгое время стал приходить в сознание виновности своей пред Богом и готов был принести чистосердечное раскаяние во грехах своих, пришел к нему посланный от Бога пророк Нафан и, своею притчею заставив Давида произнести самому себе строгий смертный приговор, обличил его в тяжком грехе его. Тогда Давид вполне уразумел всю глубину своего падения, весь ужас своего положения и тотчас покаялся, сказав: согреших ко Господу, – и тогда же услышал, чрез того же Нафана, объявленное ему определение воли Божией о прощении ему вины его: «Господь отъя согрешение твое, не умреши» (2Цар. 12:1–13). Вспоминая теперь об этом событии, псалмопевец рассказывает о себе, обращая речь ко Господу, что он сознал свое беззаконие, открыл грех свой пред Богом, ничего не утаил, но твердо решился исповедать и исповедал свои преступления, и Господь простил ему вину его. Источником и хранилищем всякого греха и всякого нечестивого движения и поступка бывает «сердце человека» (Пс. 57:3; Мк. 7:21), а потому псалмопевец и говорит здесь не просто: «Ты простил мне грехи», или – «вину мою», а сказал: Ты оставил ecи нечестие сердца моего. Сердце Давида не почтило, не чествовало законов Божиих, предписывающих: не прелюбодействуй, не убей (Исх. 20:13, 14), а потому нарушение этих законов он и называет здесь нечестием сердца.