Но́вый Заве́т: Мф. Мк. Лк. Ин. Деян. Иак. 1Пет. 2Пет. 1Ин. 2Ин. 3Ин. Иуд. Рим. 1Кор. 2Кор. Гал. Еф. Флп. Кол. 1Фес. 2Фес. 1Тим. 2Тим. Тит. Флм. Евр. Откр.
И встал Иона, чтобы бежать в Фарсис от лица Господня, и пришел в Иоппию, и нашел корабль, отправлявшийся в Фарсис, отдал плату за провоз и вошел в него, чтобы плыть с ними в Фарсис от лица Господа.
Святые отцы
- Григорий Богослов, свт. (†389)
- Иероним Стридонский, блж. (†420)
- Кирилл Александрийский, свт. (†444)
- Феодорит Кирский, блж. (†457)
- Максим Исповедник, прп. (†662)
Прочие
Григорий Богослов, свт. (†389)
Ст. 2-3 встань, иди в Ниневию, город великий, и проповедуй в нем, ибо злодеяния его дошли до Меня. И встал Иона, чтобы бежать в Фарсис от лица Господня, и пришел в Иоппию, и нашел корабль, отправлявшийся в Фарсис, отдал плату за провоз и вошел в него, чтобы плыть с ними в Фарсис от лица Господа
Бежал и Иона от лица Божия или, вернее сказать, думал убежать, но удержан был морем, бурей, жребием, чревом кита и трехдневным погребением, которое послужило образом высшего таинства. Но Иона бежал, чтоб не идти к ниневитянам с печальной и необыкновенной вестью и чтобы впоследствии не оказаться лжецом, если город спасется через покаяние. Ибо не спасение злочестивых огорчало его, но он стыдился быть служителем лжи и как бы ревновал о достоверности пророчества, которая в нем могла подвергнуться сомнению, потому что многие не способны проникать в глубину Божия домостроительства об этом. А как слышал я об этом от одного мудрого мужа, который не неприлично объяснял видимую несообразность сказания и способен был понять глубокий смысл пророка, – не такая причина сделала блаженного Иону беглецом, и укрывшегося на море привела в Иоппию, а из Иоппии вела в Фарсис. Невероятно, чтобы он, будучи пророком, не знал Божия намерения, то есть, что Бог, по Своей великой премудрости, по неиспытуемым судьбам, неисследным и непостижным путям Своим, самой угрозой производил то, чтобы ниневитяне не потерпели предсказанного в угрозе. А если пророк знал это, то невероятно также, чтобы он не покорился Богу, благоугодным Ему образом устроившему спасение ниневитян. Думать же, что Иона надеялся укрыться в море и спастись бегством от великого ока Божия, было бы совершенно нелепо и невежественно; такая мысль была бы несправедлива не только о пророке, но и обо всяком другом человеке, имеющем разум и сколько-нибудь познавшем Бога и Его всепревосходящее могущество. Напротив, Иона, как говорит рассуждавший об этом муж, в чем и я убежден, лучше всякого другого знал и то, что будет следствием проповеди ниневитянам, и то, что он сам, замысливши бегство, хотя переменит место, но не убежит от Бога; как не избег бы и всякий другой, хотя бы укрылся в недрах земли, в глубинах моря, изобрел средство подняться на крыльях и летать по воздуху, снизошел в преисподнюю ада, или облекся густотой облака, или придумал другой возможный способ к утаиванию побега. Напротив, ежели Бог захочет кого остановить и удержать в руке Своей, то это всего неизбежнее, всего неодолимее. Он предускоряет быстрых, перехитряет хитрых, низлагает сильных, смиряет высоких, укрощает дерзновенных, подавляет всякую силу. Поэтому, конечно, знал крепкую руку Божию Иона, который угрожал ею другим, и он не думал, что вовсе убежит от Бога. Это нимало не вероятно. Но поскольку Иона предвидел падение Израиля и предчувствовал, что пророчественная благодать переходит к язычникам, то он уклоняется от проповеди, медлит в исполнении повеления, и, оставив сторожевую башню радости, что на еврейском значит Иоппия, – то есть древнюю высоту и достоинство, ввергает сам себя в море скорби. Потому и обуревается, и спит, и терпит кораблекрушение, и пробуждается от сна, и подпадает жребию, и сознается в бегстве, и погружается в море, и поглощается китом, но не истребляется, а призывает там Бога, и (какое чудо!) подобно Христу, по прошествии трех дней возвращается оттуда.
Иероним Стридонский, блж. (†420)
И встал Иона, чтобы бежать в Фарсис от лица Господня, и пришел в Иоппию, и нашел корабль, отправлявшийся в Фарсис, отдал плату за провоз и вошел в него, чтобы плыть с ними в Фарсис от лица Господа
И встал Иона, чтобы бежать в Фарсис от лица Господня.
LХX перевели таким же образом. Пророк, чрез вдохновение Духа Святого, знает, что покаяние язычников служит падением иудеев. Поэтому, любя свое отечество, он не столько завидует спасению Ниневии, сколько не желает погибели своему народу. Он также читал, что Моисей, молясь о нем1, сказал: «аще… оставииш им грех, остави, аще же не оставишь, изглади мя из книги Твоея, в нюже вписал еси» (Исх. 32, 32), и по молитве его Израиль спасся и Моисей не был изглажен из книги; даже более, ради этого раба Своего Господь пощадил прочих сорабов его. Ибо говоря: «оставь меня» он показывает, что он мог быть удержан. Нечто подобное и апостол говорит: «я желал бы сам быть отлученным… за братьев моих… по плоти», то есть израильтян (Рим. 9:3). Это не значит, что желает погибнуть тот, для кого жизнь есть Христос и смерть приобретение (Флп. 1:21); но он делается более достойным жизни, когда желает спасти других. Сверх того, Иона, видя, что прочие пророки посылаются к овцам погибшим дома Израилева для того, чтобы склонить народ к покаянию, и что также прорицатель Валаам пророчествовал о спасении народа израильского (Числ. 23–24), скорбит о том, что только он избран для того, чтобы быть посланным к ассириянам, врагам Израиля, и в самый большой город врагов, в котором господствовало идолослужение и где не знали Бога, и, – что́ еще важнее, – он боялся, чтобы после того, как они, вследствие проповеди его, обратятся к покаянию, не был совсем оставлен Израиль. Ибо чрез того же Духа, которым было вверено ему дело проповеди у язычников, он знал, что когда уверуют язычники, тогда погибнет дом Израилев, и опасался, чтобы в его время не произошло то, что должно было совершиться впоследствии. Поэтому Иона, удаляясь, подобно Каину (Быт. 4), от лица Господня, хотел бежать в Фарсис, под которым Иосиф понимает Киликийский город Тарс, изменяя, впрочем, первую букву; но насколько можно заключать из книг Паралипоменон, так называется одна местность в Индии. Евреи полагают, что слово «Тharsis» означает вообще море, как в следующих словах: «духом бурным сокрушиши корабли Фарсийския» (Пс. 47:8), то есть морские, и у Исаии: «рыдайте, корабли Фарсиса» (Ис. 23:1; 14). Об этом, помнится мне, сказано мною, много лет тому назад, в одном письме к Марцелле. Таким образом пророк не желал бежать в определенное место, но, отправляясь по морю, спешил удалиться куда бы ни было, и человеку убегающему и испытывающему страх более свойственно воспользоваться первым случаем для отплытия на корабле, нежели выбирать место для безопасного убежища. Мы можем также сказать, что он полагал, что только в Иудее ведом Бог и у Израиля велико имя Его (Пс. 75:2); но испытав действие Его на водах, он сознается и говорит: «я еврей, и боюсь Господа небесного, сотворившего море и сушу» (Ион. 1:9). Но если Он сотворил море и сушу, то почему ты полагаешь, что, оставив сушу, можешь на море спастись от сотворившего море? В тоже время чрез спасение и обращение корабельщиков ему дается знать, что также и многочисленное народонаселение Ниневии может спастись чрез подобного рода исповедание (или обращение). Относительно же Господа и Спасителя нашего мы можем сказать что Он оставил дом и отечество Свое и, приняв плоть, как бы бежал с неба и прибыл в Фарсис, то есть в море века сего, сообразно с тем, что в другом месте говорится: «сие море великое и пространное; тамо гади, ихже несть числа, животная малая с великими; тамо корабли преплавают, змий сей, егоже создал еси ругатися ему» (Пс. 103:25–26). Ибо потому Он при страдании говорил: «Отче! если возможно, да минует Меня чаша сия» (Мф. 26, 36), чтобы вследствие общих криков народа: «распни, распни Его» (Ин. 19:6) и: «не имамы царя, токмо кесаря» (Ин. 19:15), не вошло полное число язычников и чтобы неотломились ветви от маслины, вместо которых могли вырасти отрасли дикой маслины (Рим. 11). Его любовь и преданность народу была так велика вследствие избрания праотцев и обетований Аврааму, что, находясь на кресте, Он говорил: «Отче, отпусти им; не ведят бо, что творят» (Лк. 23:34). Так как «Фарсис» означает «созерцание радости», то, может быть, пророк, прибывающий в Иоппию,что́ значит «красивая», спешит достигнуть радости и насладиться блаженным покоем, всецело предаться созерцанию, полагая, что лучше наслаждаться красотою и разнообразием знания, нежели, вследствие спасения других племен, видеть погибель того народа, из которого должен был родиться по плоти Христос.
И сошел он в Иоппию, и нашел корабль, отправляющийся в Фарсис, и отдал перевозную плату за него, и сошел на него, чтобы плыть с ними в Фарсис от лица Господа
Иоппия – это гавань в Иудее и, как мы читаем в книгах Царств и Паралипоменон, туда также Хирам, царь тирский, доставлял плотами дерева с Ливана, которые затем сухим путем перевозились в Иерусалим3. Здесь есть место, где доселе указывают скалы на морском берегу, к которым некогда была прикована Андромеда, спасенные чрез помощь Персея. Образованному читателю известна эта история. Также, соответственно природе страны, о пророке, спустившемся с горной и возвышенной местности в равнину к Иоппии, вполне справедливо говорится, что он сошел, и нашел корабль, отчаливающий от берега и отправляющийся в море, и отдал перевозную плату за него или плату за корабль, то есть за перевоз на нем по еврейскому тексту, или же перевозную плату за себя (или свою), как перевели LХХ. И сошел на него, как говорится собственно в еврейском тексте, ибо «iеred» означает «сошел», потому что убегая он беспокоился о том, чтобы найти убежище, или же «взошел», как написано в общепринятом издании (vulgata), чтобы прибыть туда, куда бы корабль ни отправился, полагая, что он спасется, если оставит Иудею. Также Господь наш на крайнем приморском берегу Иудеи, который, как находившийся в Иудее, назывался прекрасным, не хочет брать хлеб у детей и давать его псам (Мф. 15:26), но так как Он пришел к овцам погибшим дома Израилева, то отдает плату корабельщикам, так что, желая сначала спасти Свой народ, Он спасает живущих при море, и среди водоворотов и бурь, то есть при Своем страдании и крестном поношении, погрузившись в преисподнюю, спасает тех, коих оставлял без внимания, как бы будучи спящим на корабле (Мф. 8). Благоразумного читателя я должен просить, чтобы он не искал того же порядка в иносказательном объяснении, как в историческом. Ибо и апостол в Агаре и Саре видит образ двух заветов (Гал. 4); однако мы не можем иносказательно объяснять все то, что истории сообщает о них. Также в послании к Ефесянам, говоря об Адаме и Еве, он сказал: «сего ради оставит человек отца и матерь, и прилепится к жене своей, и будета два в плоть едину; тайна сия велика есть: аз же глаголю во Христа и во церковь» (Еф. 5:31–32). Можем ли мы все начало книги Бытия, и сотворение мира, и создание людей отнести к Христу и церкви на том основании, что в таком смысле употребил это свидетельство апостол? Положим, что слова: «сего ради человек оставить отца своего» мы можем отнести ко Христу в том смысле, что Он оставит Бога Отца на небе, чтобы присоединить языческие народы к церкви; но как мы можем объяснить следующие за тем слова: «матерь свою»? Разве, может быть, в том смысле, что Он оставил небесный Иерусалим, который служит матерью святых? Много есть и других, гораздо больших затруднений. Также написанное тем же апостолом: «пияху бо от духовного последующего камене; камень же 6е Христос» (I Кор. 10:4; сн. Исх. 17) отнюдь не обязывает нас относить всю книгу Исход ко Христу. Ибо что мы можем сказать? Только то, что Моисей ударил в этот камень не один раз, по два раза, что потекла вода и наполнила потоки (Числ. 20). Неужели по этому поводу все историческое повествование в этом месте мы должны объяснить аллегорически? Не должно ли, скорее, каждое место, соответственно тому или другому характеру повествования, получать различный духовный смысл? Таким образом как эти свидетельства имеют соответствующее им объяснение, и предшествующее не требует такого же аллегорического объяснения, как последующее; так и книга пророка Ионы не может, без опасности для толкователя, вся быть отнесена к Господу, хотя в Евангелии говорится: «род лукав и прелюбодей знамения ищет, и знамение не дастся ему, токмо знамение Ионы пророка. Якоже бо бе Иона во чреве китове три дни и три нощи, тако будет Сын человеческий в сердцы земли три дни и три нощы» (Мф. 12:39–40).
Кирилл Александрийский, свт. (†444)
И воста Иона, еже бежати в Фарсис от лица Господня и сниде во Иоппию: и обрете корабль идущ в Фарсис: и даде наем свой, и вниде в онь плыти с ними в Фарсис от лица Господня
Иоппия есть город Палестины, лежащий при самом море, и вместе пристань для отправляющихся в морское путешествие с необходимыми жизненными припасами из Иудеи и в особенности в города, находящиеся к востоку. Итак Пророк уходит; потом нашедши корабль, отплывающий в Фарсис (ибо предпочел бежать туда, чем идти в Ниневию), отдал плату за путешествие и отплыл вместе с другими. Фарсисом же называет ныне именуемые Тарсы или Тарс. Некоторые же думают, что этим именем обозначается город, находящийся, у Ефиопов и Индийцев. Несомненно, что у тех есть Фарсис. Или Фарсисом обозначается целая Индийская страна. Впрочем думаю, что в настоящем случае пророческое слово указывает не на нее; потому что для желающих совершить плавание к народам индийским это путешествие надлежало бы совершить не чрез Иоппию, но лучше чрез море Еритрейское, если только не предположить, что пророк восхотел убежать внутрь страны Ефиопской, чрез страну Персов и Ассириян; но такое предположение совершенно не основательно. Итак Фарсисом, кажется, называет нынешние Тарсы, а это город Киликии, находящийся при реке Кидне и лежащий у самой подошвы Тарса, весьма высокой горы в Киликии. Итак пророк отправляется в путь и побуждением его отшествия служит (желание) «бежати от лица… Божия» (Пс. 67, 2–3) . Здесь, впрочем, нам нельзя оставить без исследования смысл этого изречения или лучше – образ бегства. Думаю, что бежать от лица Божия значит уклоняться от посольства и как бы укоснять служение. Но почему и что принимая в соображение Пророк устремляется в Фарсис, – этого не могу понять, если только не дозволить себе допустить такое предположение, что у него (пророка), как и у древнейших святых, было недостаточное понятие о Боге; ибо некоторые думали, что власть Бога всяческих простирается только на страну иудейскую, в ней как бы заключена и не касается никакой другой страны. Так божественный Иаков некогда уходил из отеческого дома и спешил к Лавану в Месопотамию; тогда он расположился на ночлег в одной стране и, по обычаю положив камень под голову, заснул, и видит лестницу, простирающуюся от земли до неба и Ангелов Божиих, восходящих и нисходящих по ней, и утверждающегося на ней Господа. Встав же от сна, Иаков сказал: «яко есть Господь на месте сем, аз же не ведех» (Быт. 28, 16). Думаю поэтому, что нечто подобное помыслил в себе и блаженный Пророк, когда удалялся из Иудеи и отправлялся в еллинские города. А о причине, почему он медлил и не хотел с готовностью исполнить (возложенного на него) служения, мы узнаем из его же собственных слов; ибо он возвестил об этом позже, при отшествии (из Ниневии). Когда же не пришло в исполнение пророчество его, он сильно опечалился и сказал: «о Господи, не сия ли убо словеса моя, яже глаголах, еще сущу ми на земли моей? сего ради предварих бежати в Фарсис, зане разумех, яко милостив Ты еси и щедр, долготерпелив и многомилостив, и каяйся о злобах…. И ныне Владыко Господи, приими душу мою от мене, яко уне ми умрети, нежели жити» (Ион. 4, 2–3). Как пророк, он не не знал об исходе своего служения; но он боялся, как бы Ниневитяне, после того, как не пришли в исполнение его предсказания, не оставили без внимания благости помиловавшего их Бога, не подняли на него рук и не умертвили его, как пустослова, обманщика и лжеца, возбудившего в них напрасное беспокойство; ибо варвар всегда склонен к ярости и весьма легко приходит в неистовство, хотя бы и не было достаточной причины к бешенству.
Феодорит Кирский, блж. (†457)
О Фарсисе же, иные, по созвучию названия, заключали, что это Тарс; а иные утверждали, что так наименована Индия, не захотев вникнуть, что царство Ассирийское сопредельно Индийскому, обычно же бегущим от стран восточных идти на запад, и удаляющимся от стран южных поспешать на север. Притом же Иона пришел в Иоппию, приморской город в Палестине, чтобы оттуда плыть морем. А Иоппия находится при море, лежащем к западу; и этим морем не возможно на корабле пройти в Индию; потому что между сим нашим морем и морем Индийским лежит обширная твердая земля, частью обитаемая, частью же совершенно пустынная; на ней много весьма высоких гор, и за сими горами тот залив Чермного моря, с которым соединяется Индийское море. Но чтобы не подумал кто, будто бы своими рассуждениями извращаем истину, приведу священное писание свидетелем в том, что Фарсис есть Кархидон, первенствующий город Африки. Ибо у Пророка Исаии, где семидесятью сказано: «плачитеся корабли кархидонстии, яко погибе твердыня ваша» (Ис.23:14), Акила, Симмах и Феодотион вместо Кархидона поставили Фарсис; потому что имя сие читается в еврейском подлиннике. Так, когда и божественный Иезекииль делает упоминание о Кархидонянах: и в еврейском и сирском находим Фарсис. Руководствуясь же сим, утверждаем, что блаженный Иона предпринял бегство, не в Индию, но в Кархидон.
Решился же на оное, потому что, хотя как Пророк и знал, что Бог всяческих присущ повсюду, и ни одно место не лишено Его промышления, однако же предполагал, что являет Он Свое присутствие в одном только Иерусалиме. Причиною же бегства сего были и не леность, и не страх: а напротив того, знал он, какие источники милосердия изливая, правит всем Повелевший ему проповедовать, известно ему также было, что если Ниневитяне прибегнут к покаянию, то несомненно сподобятся Божия человеколюбия; а посему почел неприличным и пророчеству оказаться ложным, и ему вместо Пророка наименоваться лжецом. А к сему предположению подавала ему мысль самая проповедь об угрожающем наказании; ему представлялось, что Бог, если бы угодно Ему было наказать, не предвозвещал бы о том; угроза же наказанием конечно есть побуждение к покаянию. Сверх того предполагал Он, что благопокорность Ниневитян, поверивших человеку неизвестному и иноплеменному, послужит к обвинению Иудеев, которые тьмочисленным единоплеменным Пророкам, подтверждающим пророчества чудотворениями, постоянно пребывают непослушными и не получают от них никакой пользы. Посему-то Пророк не исполнил немедленно повеления, но предался бегству морем, думая, что весьма скоро избавится от такого служения. Дал же и плату за переезд морем, чтобы взыскание за неуплату не могло задержать его. Но Творец земли, моря и небес воздвигает на корабль бурю, облагает его узами волн. И когда все другие корабли неслись попутными ветрами, около этого одного была на море буря, и кипело волнение. И сие ясно открывает нам брошенный пловцами жребий; потому что, если бы это была общая для всех буря, то не вознамерились бы жребием дознавать причину бури. Но поскольку видели, что другие корабли безбедно рассекают морской хребет, а их корабль, не может устоять от треволнения, сперва обратились к молитвам, и каждый умолял Бога, какого признавал. Не находя же и в этом никакого пособия к спасению, будят одержимого сном Иону. А он, уязвляемый совестью, пораженный печалью, не вынося пронзающих его помыслов, придумал искать себе утешения во сне. И при таком смятении на корабле, когда от вне приражались волны, а внутри пловцы были в тревоге, Иона не просто предавался легкому сну, но погружен был в сон глубокий, и как сам извещает в писании своем, «храпляше» (Ион.1:5). Кормчий, разбудив Пророка, сперва понуждает его принести молитву Богу своему, не зная того, что бегство лишило его такого дерзновения. Поскольку же бедствие ни мало не прекращалось; то по жребию могли дознать, кто причиною бури, как вероятно, зная (потому что имели естественное ведение), что согрешающих ожидает взыскание, и за каждое преступление бываем достойным образом и наказаны.
Максим Исповедник, прп. (†662)
И встал Иона, чтобы бежать в Фарсис от лица Господня, и пришел в Иоппию, и нашел корабль, отправлявшийся в Фарсис, отдал плату за провоз и вошел в него, чтобы плыть с ними в Фарсис от лица Господа
Что означает рассказ о пророке Ионе, и что есть Иоппия, из которой он бежит?
Иона, бегущий от лица Господня, понимается как наше естество. Будучи в Иоппии — это [слово] переводится как «созерцание радости», а означает рай — оно ослушалось, бежало и предало себя морю жизни, попало в бурю, было поглощено мысленным китом и извергнуто из могилы, из-за пребывания Господа в аду, [через] три дня. Еще же Иона понимается как пророческий дар — он проповедует в Ниневии, то есть язычникам, и огорчается за тыкву (Ион. 4:9); тыква же есть телесное служение Закону, которое высохло, [когда его подточил] червь, Господь Иисус Христос, сказавший: Я же червь, а не человек (Пс. 21:7). Ведь Своим пришествием Он упразднил преходящее служение Закону.
То же, что в городе двенадцать тысяч человек, не познавших ни правой руки, ни левой (Ион. 4:11) обозначает тех, которые следуют добродетели не недостаточно и не избыточно, а средним, царским путем.
Толковая Библия А.П. Лопухина (†1904)
И встал Иона, чтобы бежать в Фарсис от лица Господня, и пришел в Иоппию, и нашел корабль, отправлявшийся в Фарсис, отдал плату за провоз и вошел в него, чтобы плыть с ними в Фарсис от лица Господа
И встал Иона, чтобы бежать в Фарсис от лица Господня. Под Фарсисом, куда бежал Иона, нужно разуметь страну, населенную потомками Фарсиса, сына Иована (Быт. 10:11). Первоначально потомки Фарсиса поселились в Киликии, где построили город Тарс; однако в данном случае нужно разуметь не близкий к Палестине Тарс, а скорее далекую Испанию, главное место морской торговли финикиян (Ис. 23:1–14; Иер. 10:9), от имени которого корабли далекого плавания назывались Фарсийскими (Пс. 62:10; 3Цар. 10:22). Побуждением для Ионы бежать в Фарсис было несомненно то, что он хотел этим отклонить от себя посольство в Ниневию. Пример попытки уклониться от божественного посольства в истории ветхозаветных пророков — не единственный (Исх. 3:11, 4:10–13; Иер. 1:6), но он является особенным по своим мотивам и отчасти по форме (бегство). Пророк решил не идти в Ниневию потому, что не хотел ее спасения, не хотел, чтобы это спасение совершилось через него. Потому я и побежал в Фарсис, ибо знал, что Ты — Бог благий и милосердый (Ион. 4:2) , говорил он в раздражении, когда увидел, что Ниневия не погибла. Такие мысли и чувства достойны ли ветхозаветного пророка и мыслимы ли они, как черты характера посланника Божия? Чтобы правильно решить себе этот вопрос, нужно отрешиться от того предвзятого взгляда, по которому библейские священные лица для сохранения за ними ореола святости представляются нам в какой-то духовной неподвижности. Нужно помнить, что библейские святые — «подобострастные нам человецы», потому своей нравственной высоты они достигали не сразу, не без борьбы и мучений, не без зависимости от окружавших влияний времени и среды. И пророк Иона был человек своего времени и своего народа. Евреи же тогда вообще думали, что все язычники — враги Иеговы и заслуживают только Его гнева и наказания. Такое отношение к язычникам воспитывал в них отчасти сам закон в целях отвращения их от всего языческого. Вполне естественно, что и пророк Иона до своего призвания думал о язычниках так, как думали его соотечественники. Теперь, когда голос Божий внутри его призывал пророка идти с проповедью покаяния и спасения к ниневитянам, в душе его происходит глубокая борьба. Он должен был побороть в себе впитанный с рождения узкий религиозный национализм, по которому только евреи считались народом Божиим и усвоить противоположное воззрение, что у Бога милость для всех, что и язычники призваны и способны усвоить спасение Божие. Без проникновения этим убеждением пророк не мог идти на проповедь в Ниневию, его послушание Иегове не могло быть автоматическим. И вот пророк не скрывает от нас той человеческой слабости, какую он обнаруживает в этой душевной борьбе: без чрезвычайных знамений Божиих он не мог перевоспитать себя и потому решил бежать в Фарсис от лица Господня. Такой способ уклонения от посольства Иона избрал вероятно потому, что полагал, что за пределами обетованной земли как места oсобенного присутствия Божия (лица Божия ср. Быт. 4:14, 16), он уже не будет слышать в себе призывающий его на проповедь язычникам голос.
Православная Церковь в своем песнопении дополняет сделанное замечание о мотивах бегства пророка Ионы тем, что пророк бежал «дабы пророчеству не солгатися» (канон Андрея Критского). Значит, пророк Иона не надеялся на искренность и прочность раскаяния язычников и думал, что, получив спасение за мимолетное раскаяние, а затем, вернувшись снова к своим грехам, они будут смеяться над не исполнившимся над ними пророчеством, глумиться над бессилием еврейского Бога и оскорблять Его. Таким образом, бегство пророка было не сознательным противлением воле Божией, а обнаружением особой ревности о славе Иеговы перед язычниками.
…пришел в Иоппию… единственную у евреев гавань со времен Соломона. (О ней см. 3Цар. 4; 2Пар. 2:16; Езд. 3:7; 1Мак. 10:75, 14:5).
архиепископ Иоанн (Смирнов) (†1919)
Рассказ книги прямо начинается формулою: «И было слово Господне к Ионе, сыну Амафиину», формулою, соединяющею между собою известный принятый ряд событий, совершающихся последовательно по времени, одно за другим, хотя бы эти соединяемые события передавались и в разных священных книгах (см. Руф.1:1; 1Цар.1:1; и др.), и потому нисколько не принуждающею к предположению такого рода, что следующий за этою формулою рассказ в книге пророка Ионы есть отрывок из некоего большего сочинения, до нас не дошедшего. Слово Божие говорило пророку: «встань, иди в Ниневию, город великий, и проповедуй в нем», угрожай ему наказанием, «ибо злодеяния его дошли до Меня». Итак, пророк посылается в Ниневию, главный в то время город Ассирийского царства и резиденцию Ассирийских царей по сказанию кн. Быт. (Быт.10:11), построенный по переводу одних Ассуром, а по переводу других Нимродом, а по сказанию греческих и римских писателей Нином - мифическим основателем Ассирийского царства – город, неоднократно называемый в книге большим городом, городом на три дня пути (Ион.3:2-3,4:11) и называемый так пророком не ради того, чтобы выставить пред своими соотечественниками могущественную силу его, а ради того значения, какое имела для Бога Ниневия как столица языческого мира, как город большой у Бога именно (Ион.3:3), как город многолюдный и потому обращавший на себя особое попечение Божие (Ион.4:11). Этому великому языческому городу Иона должен возвещать грозное слово Иеговы, потому что зло его взошло пред лице Иеговы, потому что развращение, нравственное растление Ниневии так велико, что оно проникло уже на небо и вопиет там к Богу о мщении. Но Иона не хочет беспрекословно исполнить волю Божию, вместо того чтобы идти в Ниневию, «встал Иона, чтобы бежать в Фарсис (Tartessus – Финикийская торговая колония в Испании) от лица Господня», чтобы бежать прочь из места присутствия, из места обитания Божия, бежать из земли Израилевой, где Иегова обитал во храме и Свое в нем обитание видимо и осязательно проявлял, бежать не для того, чтобы скрыться от вездеприсутствия Божия, а для того, чтобы удалением из земли Израилевой освободиться от пророческого обязательства, которое возлагается Иеговою, Богом – царем Израиля. Мотивом к этому бегству служит не страх пред трудностью исполнения возлагаемого поручения, но, как сам Иона говорит (Ион.4:2), опасение, что милосердие Божие помилует греховный языческий город, если тот принесет искреннее Богу покаяние, а пророк между тем этого помилования не желает. Как истый член своего народа, разделяющий его взгляды относительно Израиля и остальных народов, он в обращении язычников к истинному, живому Богу опасается ущерба преимуществ Израиля пред язычниками, опасается отнятия у Израиля права быть только одному избранным в народ Божий. Вследствие этого пророк отправился в Иоппию, портовый город при Средиземном море «и нашел (там) корабль, отправлявшийся в Фарсис, отдал плату за провоз и вошел в него, чтобы плыть с ними (корабельщиками) в Фарсис от лица Господа».
