Но́вый Заве́т: Мф. Мк. Лк. Ин. Деян. Иак. 1Пет. 2Пет. 1Ин. 2Ин. 3Ин. Иуд. Рим. 1Кор. 2Кор. Гал. Еф. Флп. Кол. 1Фес. 2Фес. 1Тим. 2Тим. Тит. Флм. Евр. Откр.
Толкования на Евангелие от Иоанна 3:12
Если Я сказал вам о земном, и вы не верите, – как поверите, если буду говорить вам о небесном?
Святые отцы
- Иоанн Златоуст, свт. (†407)
- Кирилл Александрийский, свт. (†444)
- Феофилакт Болгарский, блж. (†1107)
- Иннокентий Херсонский, свт. (†1857)
Прочие
- Евфимий Зигабен (†1118)
- Михаил (Лузин), еп. (†1887)
- Георгий Константинович Властов (†1899)
- Толковая Библия А.П. Лопухина (†1904)
Иоанн Златоуст, свт. (†407)
Ст. 12-13 аще земная рекох вам, и не веруете: како, аще реку вам небесная, уверуете; И никтоже взыде на небо, токмо сшедый с небесе Сын Человеческий, сый на небеси
Сказав о крещении и рождении, совершающемся на земле по благодати, потом намереваясь приступить к слову и о собственном рождении, неизреченном и непостижимом, Он между тем еще медлит и не приступает. Потом высказывает и причину, по которой не приступает. Какая же это причина? Грубость и немощь слушателей. На нее Он и делал намек, говоря: аще земная рекох вам, и не веруете: како, аще реку вам небесная, уверуете? Таким образом, где Он говорит о чем-либо простом и маловажном, там это надобно относить к немощи слушателей. Некоторые говорят, что выражение: земная здесь надобно разуметь о ветре, – как бы так Он сказал: Я показал вам пример из земных вещей, но вы и тем не убеждаетесь: как же вы можете понимать предметы более возвышенные? Но если Он здесь называет земным и крещение, не удивляйся. Он называет его так или потому, что оно совершается на земле, или сравнительно с Своим страшным рождением. Наше (в крещении) рождение, хотя и есть небесное, но, в сравнении с Его истинным от существа Отчего рождением, оно – земное. И справедливо, что не сказал: вы не разумеете, но: не веруете. Кто затрудняется и не легко принимает то, что понятно для ума, тот справедливо может подвергнуться обвинению в неразумии; но кто не принимает того, чего нельзя постигнуть разумом, а только верою, тот заслуживает обвинения уже не в неразумии, а в неверии. Таким образом, не позволяя Никодиму испытывать своим умом сказанное, Христос еще сильнее продолжает обличать его в неверии. Если же наше (духовное) рождение надлежит принимать верою, то чего заслуживают люди, испытующие умом рождение Единородного? Но, может быть, кто-либо скажет: для чего было и говорить это, если слушатели не хотели верить? Для того, что хотя они и не хотели верить, но могли принять это и получить отсюда пользу люди последующих времен. Так, со всею силою поражая Никодима, Христос показывает наконец, что Он знает не только это, но и гораздо больше и выше этого, – что высказывает в последующих словах: никто же взыде на небо, токмо сшедый с небесе Сын Человеческий, сый на небеси (ст. 13). Какая же, скажешь ты, здесь связь мыслей? Весьма великая и тесная связь с предыдущим. Никодим сказал: вем, яко от Бога пришел еси учитель (ст. 2); это самое теперь Христос и исправляет, как бы так говоря: не думай, что Я – такой же учитель, каковы были многие Пророки, бывшие от земли; Я с неба пришел. Из Пророков ни один не восходил туда, а Я там всегда пребываю. Видишь ли, как и самое по видимому высокое еще слишком недостойно Его величия. Он не на небе только существует, а и везде, и все исполняет. Но Он беседует, еще снисходя к немощи слушателя, чтобы мало-помалу возвести его к высшему. Сыном же Человеческим Он здесь называет не плоть Свою, а, так сказать, всего Себя по низшему естеству [То есть по человечеству]. И обыкновенно Он называл всего Себя иногда по Божеству, иногда – по человечеству.
Если Я сказал вам о земном, и вы не верите. Не сказал: не убеждаетесь, но: не верите, показывая нам, что и земное требует веры. Если же земное требует веры, то гораздо более небесное. Между тем тогда Он беседовал с Никодимом о рождении гораздо меньшем, – именно речь была о крещении и духовном возрождении, – и однако говорил, что и это может быть принимаемо (только) верою. Земным же Он назвал это не потому, чтобы оно было земное, но потому, что оно совершается на земле и, в сравнении с небесным рождением, неизреченным и превосходящим всякий ум, оно земное. Итак, если невозможно знать, как я возрождаюсь от воды, но должно принимать это одною верою и не исследовать способа, то какое было бы безумие – усиливаться человеческими соображениями постигнуть небесное рождение Единородного Сына и требовать объяснений способа, каким совершилось это рождение?
Беседа 1-я о том, что неясность пророчеств о Христе, язычниках и отпадении иудеев полезна
«Если Я сказал вам о земном, и вы не верите, – как поверите, если буду говорить вам о небесном»? Я сказал о рождении от Девы, и ты не знаешь и не смеешь открыть рта, а стараешься исследовать небесное? И, о, если бы только небо! Но ты исследуешь и Господа небес. «Если Я сказал вам о земном, и вы не верите»; не сказал: «не убеждаетесь», но: «не верите», показывая нам, что если и земное нуждается в вере, то тем более небесное. Между тем Он беседовал тогда с Никодимом о рождении гораздо низшем; речь была о крещении и духовном возрождении. Очевидно, что и это постигается верою. Назвал же Он это земным не потому, что оно земное, но потому, что совершается на земле и, в сравнении с небесным рождением, неизреченным и превосходящим всякий ум, есть земное.
Беседа о Мелхиседеке
Кирилл Александрийский, свт. (†444)
Ст. 12-13 Если Я сказал вам о земном, и вы не верите, - как поверите, если буду говорить вам о небесном? Никто не восходил на небо, как только сшедший с небес Сын Человеческий, сущий на небесах
«Аще земная рекох вам, и не веруете: како, аще реку вам небесная, уверуете? И никтоже взыде на небо, токмо с небесе сшедый Сын Человеческий (сый на небеси)». Если, говорит, учение, не превышающее свойственную людям способность разумения, вы, по своему чрезмерному неразумию, не принимаете, то как могу Я вам изъяснить Божественные тайны? Если вы невежественны в своих собственных предметах, то можете ли быть мудрыми в том, что превышает вас? Оказываясь бессильными в малом, как можете снести большее? И если, говорит, не верите словам Одного Меня, но во всем требуете многих свидетелей, то какого же зрителя небесных тайн представлю вам? Ведь «никто не восшел на небо, как только с неба сшедший Сын Человеческий». И хотя с неба сошло собственно Слово Божие, однако же говорит, что сошел Сын Человеческий, не желая разделять Его после вочеловечения на два лица и никому не позволяя говорить, что один Сын есть Тот, Кто стал воспринятым от Девы для спасения людей храмом, а другой – То Слово, Которое явилось из Бога Отца, причем, однако же, необходимо различать свойства Его природ (как Сына Божия и Человеческого). Как Слово – рождается от Бога, так и человек – от жены, Один, однако же, из обоих Христос, неделимый по сыновству и по Божественной славе. В противном случае каким образом Он относит к храму от Девы такие свойства, кои приличествуют собственно одному только Слову, и наоборот – усвояет Себе то, что принадлежит одной только плоти? Вот и теперь говорит, что с неба сошел Сын Человеческий. Он испытывает страх, ужасается и изнемогает во время страдания и Ему приписываются страдания, свойственные одному только человечеству, как бы Он Сам страдал.
Феофилакт Болгарский, блж. (†1107)
Ст. 9-12 Никодим сказал Ему в ответ: как это может быть? Иисус отвечал и сказал ему: ты - учитель Израилев, и этого ли не знаешь? Истинно, истинно говорю тебе: Мы говорим о том, что знаем, и свидетельствуем о том, что видели; а вы свидетельства Нашего не принимаете. Если Я сказал вам о земном, и вы не верите, - как поверите, если буду говорить вам о небесном. Никодим еще остается с иудейскою немощью; потому опять спрашивает: как это может быть? Посему и Господь, показывая ему, что он спрашивает так от простоты, говорит: ты учитель Израилев; если вспомнишь славные чудеса, совершенные в Ветхом Завете, начиная от сотворения человека и далее, именно: как он сотворен (Быт. 2, 7. 21. 22), как жена создана из ребра, как совершились знамения в Египте, как в Чермном море (Исх. 7, 8, 9, 14), как неплодные рождали (1 Цар. гл. 1) и тому подобное, если сообразишь это, как учитель Израилев, то поверишь и тому, что Я теперь говорю. Притом, Я говорю о том, что знаю и что видел, то есть знаю до точности. Ибо словом: «видели» Он обозначает не телесное зрение, но знание самое точное. Но вы свидетельства «нашего», то есть Моего, не принимаете. Господь говорит это не одному Никодиму, но простирает к целому роду иудеев, до конца оставшихся в неверии. Если Я сказал вам о земном, и вы не верите, то есть если Я сказал вам о возрождении, совершающемся во крещении, и вы не приняли, но спросили: «как?» (называет сие рождение «земным», потому что оно совершается на земле во благодеяние людям, живущим на земле; хотя оно по благодати и достоинству небесное, но мы крещаемся, будучи на земле), - итак, если Я сказал о сем «земном» рождении и нашел вас не верующими, то как вы поверите, если услышите о неизреченном рождении небесном, каким единородный Сын родился от Отца? - Некоторые же под «земным» разумели пример ветра, так что речь представляется в таком смысле: если Я представил вам пример из предметов земных, и вы им не убедились, то как можете учиться предметам более возвышенным?
Иннокентий Херсонский, свт. (†1857)
Если Я сказал вам о земном, и вы не верите, - как поверите, если буду говорить вам о небесном
Значит, небесное очень, очень непохоже на земное! Непохоже до того, что хотя бы оно было открыто, и притом таким пренебесным Лицом, Каков был Иисус Христос, и тогда бы не нашло себе веры между нами!..
Отчего так?.. От крайней отдаленности предметов небесных от всего земного. Астрономия сказывает нам, что и вещественное небо, хотя оно подлежит даже чувственному взору нашему, устроено, однако же, по другим законам, нежели какие в силе, большею частью, у нас, на земле; кольми паче должно быть многое и многое инаково, нежели у нас, на небе духовном.
Вообще, чем выше образ бытия, тем он противоположнее образу бытия самому низшему; это мы видим на всей лествице существ, кои под нами. Но наш настоящий образ бытия в отношении к миру духовному явно есть первая ступень. Удивительно ли же, если он не только отменен, даже противоположен образу бытия небесного?
А находясь в состоянии противоположности небесному, удивительно ли, если мы не можем понимать последнего?
И вот, без сомнения, одна из главных причин, почему Священное Писание так немного говорит нам о тайнах века грядущего, о состоянии нашем по смерти.
Как говорить о том, для чего в нашем уме нет понятий, а в нашем языке -слов? Опыт святого Павла, который был восхищен в рай, прекрасно поясняет сию важную истину. В раю апостол видел и слышал многое, чего никак нельзя видеть и слышать на земле. Некое понятие о виденном и слышанном осталось в нем и по возвращении на землю. Но что же? Он не находил на языке человеческом слов к пересказанию того, что видел и слышал. Даже не мог наверное сказать (ибо не знал наверное), в теле ли он был тогда, когда находился в раю, или вне тела? Так все виденное и слышанное им на небе было непохоже на все наше земное! Так самое состояние его в это время было отменно от всех наших и обыкновенных, и самых необыкновенных состояний!
Что из сего? То, во-первых, чтобы не судить о небесном по земному. Большей части того, что мы здесь видим, слышим, чем занимаемся, - там вовсе не место; а напротив, там именно место тому, яже око не виде, и ухо не слыша, и яже на сердце человеку не взыдоша (1Кор. 2; 9).
Во-вторых, не будем скучать тем, что не открыты нам подробности будущего нашего состояния за гробом. Напротив, это должно радовать и утешать нас, потому что так поступлено именно по причине величия сего состояния и крайней возвышенности его пред состоянием нашим настоящим.
В-третьих, не будем прилепляться много к настоящему нашему земному образу бытия, потому что он не только дан на время, и притом весьма краткое, но и во многом противоположен нашему образу бытия будущему, так что прилепившийся к нему, по тому самому, не скоро и не удобно может сродниться с образом бытия высшим. Напротив, будем, по возможности, заранее отрешаться от всех земных и плотских связей, и возноситься к образу бытия высшего, коего главные черты указаны нам в слове Божием, и коего образец оставили нам в себе святые Божий человеки. Сего требует собственное вечное благо наше.
Евфимий Зигабен (†1118)
Аще земная рекох вам, и не веруете: како, аще реку вам небесная, уверуете
Часто намереваясь высказать что-либо о Своем величии, Иисус Христос по снисхождению к немощи и грубости слушателей сначала умалчивает об этом и с премудрой целью говорит о предметах не столь возвышенных, что Он сделал и здесь. Говоря о духовном рождении Иисус Христос желал сказать и о Своем – предвечном и превосходящем всякий ум и слово; но видя, что Никодим не может понять даже духовного, Он ничего не говорит о Своем рождении и показывает причину такого молчания, именно – неверие слушателей. Поэтому, если Иисус Христос часто говорит о предметах простых, ничтожных и как бы недостойных Своего Божества, то при этом всегда нужно принимать во внимание неверие и немощь слушателей. Некоторые говорят, что земное здесь нужно относить к словам о ветре. Если Я, говорит Иисус Христос, представил вам земной пример, и вы не верите, то каким образом поверите, если Я скажу о чем-либо небесном, т.е. более возвышенном? А некоторые говорят, что земное здесь относится к словам о возрождении, при этом поясняют, что Иисус Христос назвал возрождение земным, хотя оно небесное и Божественное, или потому, что оно совершается на земле, или же по сравнению с неизреченным Своим рождением. По отношению к высоте последнего, то действительно есть как бы земное и низкое.
Михаил (Лузин), еп. (†1887)
Смирив этим, полным сожаления, упрёком учёную гордость фарисея, учителя Израилева, божественный Учитель подтверждает истинность всего сказанного о возрождении, о способе оного, о его непостижимости и необходимости, а равно и истинность того, что Он имеет ещё открыть, – подтверждает указанием на своё божественное ведение: истинно, истинно говорю тебе: Мы говорим о том, что знаем, и свидетельствуем о том, что видели.
– «Знаем» в противоположность Никодимову «знаем» означает ведение истинное, точное и безошибочное; свидетельствуем о том, что видели – решительное удостоверение в истине этого знания. Видение, без всякого сомнения, означает не чувственное видение, а духовное созерцание, заключающее в себе полноту и непреложную истинность ведения; ибо речь идёт о духовных предметах. «И у нас – зрение достовернее других чувств; поэтому, когда хотим уверить кого-либо, говорим, что мы видели своими глазами, а не по слуху знаем.
Так и Христос беседует с Никодимом по-человечески, заимствуя и отсюда подтверждение Своих слов. А что это именно так, и что Христос не другое что хочет показать Никодиму, и не разумеет здесь зрения чувственного, – это видно из следующего. Сказав: рождённое от плоти есть плоть, а рождённое от Духа есть дух, Он присовокупляет: Мы говорим о том, что́ знаем, и свидетельствуем о том, что́ видели. Но в то время сего ещё не было. Как же Он говорит: что́ видели? – Не явно ли, что Он говорит о знании самом точном и безошибочном?» (Злат.). Итак, в рассматриваемых словах Богочеловек указывает на Своё ведение, как совершеннейшее, и на Своё лице, как особенное, божественное; Он изрекает тем, что Его ведение – не от научения других, что Он достиг такого ведения не путём обыкновенного приобретения знании, но Сам по Себе знает, видит всё, подобно тому, как люди видят телесными очами.
Учители – люди, и даже богопросвещённые, говорят только о том, что им открыто, но Христос Сам непосредственно знает, что говорит и видит, что свидетельствует о ведении полном, совершенном, божественном. Но вы, продолжает Спаситель, свидетельства Нашего не принимаете, т. е. не верите в то, чему мы учим и о чём свидетельствуем, – что ясно открывалось и из вопросов Никодима, и из предшествующего образа действий иудеев в отношении ко Христу. Он не встретил в них полной веры в Себя; они, как род лукавый, знамений просили от Него, – осязательных, чувственных свидетельств Его особенного призвания, а свидетельства слова не принимали. Между тем Ему предстояло говорить иудеям ещё о высочайших духовных предметах; что же будет?..
– Если Я сказал вам о земном, и вы не верите, – как поверите, если буду говорить вам о небесном?
– Земное означает то, что относится к земле и, в частности, к живущим на ней людям и что могут ощущать и некоторым образом понимать земнородные.
– Небесное – то, что относится к небу и, в особенности, к Богу, что сокрыто у Бога и в Боге (Прем.9:6), премудрость Божию, тайную, сокровенную, тайны или глубины Божии (1Кор.2:7,10). Таким образом, слово земное в переносном смысле, в котором употреблено, означает истины, доступные человеческому разумению; а слово небесное, в противоположность сему, означает истины, превышающие человеческое разумение, недоступные ему.
Названием земного Спаситель обозначает то, что уже сказал Он Никодиму; названием небесного – то, что намеревается ещё открыть. В каком же смысле прилагается к сему то и другое? Понимающие под словом дух в 8 ст. только «ветер» относят только к сему Христову выражению слово – земное и перефразируют речь Его так: если Я показал вам пример из земных предметов, и вы не убеждаетесь, и не веруете, как же вы можете веровать предметам более возвышенным – небесным? Но недоумение Никодима (как это может быть) относилось не к словам о ветре, а к учению о возрождении. Посему и в рассматриваемом ответе Спасителя на это недоумение земное нужно относить не к словам о ветре, а к учению о возрождении, или крещении, вместе с другими, открытыми Никодиму, истинами. В каком же смысле возрождение Он называет земным? «Он называет его так или потому, что оно совершается на земле, или сравнительно со Своим рождением. Ибо наше в крещении рождение хотя и есть небесное, но в сравнении с Его истинным от существа Отчего рождением, оно – земное» (Злат.).
Таковы и другие истины, о которых доселе говорил Христос, т. е. что понятия иудеев о лице и Царстве Мессии и о правах на вступление в это Царство превратны, что участие в Царстве Мессии даруется только возрождением, хотя непостижимым для человека, но, тем не менее, ощутительным. Сравнительно с сим, истины, далее раскрываемые Спасителем об отношении Его к Отцу, об искуплении рода человеческого крестною смертью Мессии, о характере нового Царства Мессии суть истины небесные. Впрочем, можно думать, что здесь не совершенное противоположение истин, а только сравнительное определение их достоинства и значения для разумения человеческого.
Таким образом, Христос как бы так говорит Никодиму: «доселе Я говорил тебе о предметах как бы земных и доступных разумению и даже ощущению человеческому, о явлениях, совершающихся на земле, и вы не верите Мне; но вот Мне следует говорить об истинах небесных, относящихся к тайнам Святой Троицы и предвечного совета Божия о спасении людей, истинах, превышающих всякое земное, человеческое разумение, о предметах, не подлежащих человеческому опыту; как же вы поверите Мне, когда Я буду говорить вам о них, если вы не верите Мне и в том, что ещё доступно вашему разумению?» – После этого вопроса Спаситель переходит к изложению тех истин, которые Он назвал небесными, – и это составляет вторую часть беседы Спасителя с Никодимом. Спаситель говорит о них также прикровенно, но Никодим, после сделанного ему упрёка, уже не возражает, не допытывается знать их, услышав, что они – тайны неба.
Георгий Константинович Властов (†1899)
Если Я сказал вам о земном, и вы не верите, – как поверите, если буду говорить вам о небесном?
Глаголы Господа к учителю народа Израильского имеют особенное торжественное значение. С кротостью и притчами поучал Господь народ, слово Свое сея на почву, приносившую разный плод. Но здесь Господь глаголет людям, которые сами себя считали сеятелями, имевшими право сеять свое скудное слово среди народа Израильского. Посему-то Господь и указывает Никодиму, что он и сотоварищи его фарисеи думают о себе много, что они считают себя, говоря словами Апостола Павла, «путеводителями слепых, наставниками невежд, учителями младенцев» (Рим. 2:19–20), а между тем не понимают даже первого шага, ведущего к спасению человека, – необходимости возрождения и пересоздания еще в земной жизни водою и Духом. В обращении Господа к Никодиму и фарисеям «Я сказал вам о земном, и вы не верите» есть еще указание, что менее всех имеют уши для слышания и очи для видения учителя Израилевы, ибо ложное направление всего их учения мешает им видеть и уразуметь свет и истину, и что высшия тайны могут быть открыты только тем, кои со смиренным сердцем и сознанием своего человеческого бессилия воспринимают учение о необходимости нового рождения водою и Духом. Мы смеем думать, что сердце Никодима раскрывается и размягчается благодатными словами Господа, ибо Господь не считает его недостойным внимать и дальнейшему раскрытию высших тайн, которые с особою ясностию раскрываются в следующих (13–21) стихах; хотя полное их раскрытие и откровение о Духе Святом оставляется Господом до последней Его беседы с учениками.
Толковая Библия А.П. Лопухина (†1904)
Если Я сказал вам о земном, и вы не верите, – как поверите, если буду говорить вам о небесном
Но деятельность Иоанна уже идет к концу, тогда как Христос только еще начинает Свою. Поэтому, бросая взгляд на ближайшее будущее, Он говорит уже только о том, как иудейские раввины отнесутся к Нему. Это отношение едва ли будет доброжелательным. Они не верят Христу даже теперь, когда Он говорит им о земном (τὰ ἐπίγεια), т. е. о Царстве Божием, как оно проявляется в земных отношениях. Христос под «земным» мог разуметь здесь все то, что доселе (Ин.2–3) сказано Им о храме и богослужении, о покаянии и вере, о водном крещении и возрождении. Могут ли раввины с верой принять Его учение о «небесном» (τὰ ἐπουράνια)? Здесь Христос, конечно, имел в виду высшую, небесную сторону Царства Божия, о которой Он не мог не сказать со временем Своим слушателям, иначе Его учение осталось бы неполным, и потому истинным только наполовину. Но люди, подобные Никодиму, едва ли отнесутся с доверием к свидетельству Христа о таких предметах, которые стоят выше их разумения и вообще не подлежат проверке путем опыта.
