Толкования на Деяния апостолов 9:24

Ст. 23-25 Когда же прошло довольно времени, Иудеи согласились убить его. Но Савл узнал об этом умысле их. А они день и ночь стерегли у ворот, чтобы убить его. Ученики же ночью, взяв его, спустили по стене в корзине

«Когда же прошло довольно времени, Иудеи согласились убить его» (ст. 23). Иудеи опять прибегают к жестокому умыслу; но уже не ищут клеветников, обви­нителей и лжесвидетелей, уже не хотят иметь их; а что? Дей­ствуют, наконец, сами собою. Они увидели, что дело возра­стает; потому не производят и суда. «Но Савл узнал об этом умысле их. А они день и ночь стерегли у ворот, чтобы убить его» (ст. 24). Почему? Потому, что это было для них невыносимее всех уже прежде бывших знамений, с пятью тысячами, с тремя тысячами (обращенных ко Христу), и всех вообще. И смотри, теперь он спасается не благодатию, но человече­скою мудростью, чтобы ты понял добродетель этого мужа, прославившегося и без чудес. «Ученики же ночью, взяв его, спустили по стене в корзине» (ст. 25). Так и следовало, чтобы дело не было замечено. Что же? Избегнув такой опасности, остается ли он (спокойным)? Нет, но уходит туда, где мог еще более возбудить их. Многим еще ка­залось невероятным, что он точно уверовал. Оттого это и происходило, спустя довольно дней. Что же это значит? Веро­ятно, он сначала не хотел выходить оттуда, как многие, мо­жет быть, просили; когда же узнал (о замысле иудеев), тогда позволил ученикам своим (спустить себя); а он уже имел учеников. На это указывая, он сам говорил: «в Дамаске областной правитель царя Ареты стерег город Дамаск, чтобы схватить меня; и я в корзине был спущен из окна по стене и избежал его рук» (2Кор. 11:32). И смотри, как евангелист не говорит ни­чего тщеславного и не восхваляет Павла, но только, что они возбудили к тому царя. Итак, они спустили его одного и с ним никого. Это также не напрасно, так что он сам мог явиться к апостолам в Иерусалиме; или лучше, они спустили его, чтобы он затем искал себе спасения; а он сделал про­тивное, отправившись прямо к неистовствующим. Так он воспламенился, так сильно горел! И посмотри, как он сле­дует (Христу), с первого дня соблюдая заповедь, которую слы­шали апостолы: «и кто не берет креста своего и следует за Мною» (Мф. 10:38). То самое, что он пришел после прочих, делало его ревностнейшим, и на деле здесь исполнилось ска­занное: «кому мало прощается, тот мало любит» (Лк. 7: 47), так что чем позже он пришел, тем больше возлюбил. Потому, осуждая прежнюю свою жизнь и часто упрекая себя, он ничего не считал достаточным для заглаждения прежнего. И смотри, они не говорят ему: ты был гонителем, для чего же переме­нился? Они стыдились (говорить это); вместо того совещались между собою. Иначе он гораздо справедливее сказал бы им: это-то особенно и должно вразумить вас, – как он защищался пред Агриппою (Деян. 26:9-20). Как же, скажут, он обратился в бегство? Это он сделал не по трусости, но сохранял себя для проповеди. Если бы он стра­шился, то не пошел бы в Иерусалим, не стал бы тотчас же учить, оставил бы ревность. Но он действовал не по страху, а по благоразумию. Он научен был страданием Сте­фана. Поэтому он не считал великим умереть за проповедь, если это не соединялось с великою пользою. Это – муж, кото­рый не хотел даже видеть Христа (Фил. 1:23-24), Которого теперь более всего желал бы видеть, когда еще не было исполнено служе­ние его людям. Такова должна быть душа христианина!

Характер Павла выразился с самого начала и с пер­вого шага его поприща; а лучше сказать – еще и прежде этого. А что он делал не по разуму, то делал, руководствуясь рас­суждением человеческим (Рим. 10:2). Если, спустя столько времени, он не хотел разрешиться (от жизни, без пользы для других), то тем более в начале деятельности, когда лишь только вы­шел из пристани. Христос не избавляет его от опасности, но попускает, потому что желает, чтобы многое совершалось и человеческим благоразумием; с другой стороны, попускает для того, чтобы научить нас, что и они были люди, и что не всегда все совершала благодать. Ведь, если бы этого не было, то можно было бы уподобить их просто деревьям. Поэтому мно­гое и сами они совершали своими действиями. Будем так поступать и мы, и также будем печься о спасении братий. Это не ниже мученичества, то есть, чтобы не отрицаться ни от каких страданий для спасения многих; ничто так не благоугодно Богу.

Ст. 23-26 Якоже исполнишася дние доволны, совещаша иудее убити его. Уведан же бысть Савлу совет их: стрежаху же врат день и нощь, яко да убиют его. Поемше же его ученицы нощию, свесиша по стене в кошнице. Пришед же Савл в Иерусалим, покушашеся прилеплятися учеником: и вси бояхуся его, не верующе, яко есть ученик

Иудеи опять приходят к своему крепчайшему помыслу, но теперь они уже не ищут клеветников и лжесвидетелей, а сами стремятся совершить убийство. Так как они увидели, что это дело получило силу, то они не передают уже его и в суд. Поемше же его ученицы нощию, свесиша по стене в кошнице. Заметь, что Павел спасается не благодатию, но человеческою мудростию, чтобы ты научился, что добродетель мужа сияет и без чудес. Пришед же Савл во Иерусалим, покушашеся прилеплятися учеником. Избавясь от опасности, он не только не скрывается, но напротив идет туда, где более их преследовали. И заметь, что он даже ищет учеников Спасителя. Так он весь воспламенился и переполнился ревностию о проповеди, и то, что он позже других пришел ко Христу, его сделало еще более ревностным. Емуже, говорит Иисус Христос, много оставляется, больше любит (Лук. 7:47). Справедливо может возбудиться недоумение, когда (апостол Павел) в послании к Галатам говорит: ни взыдох во Иерусалим: но идох во Аравию, и паки возвратихся в Дамаск. Потом же по триех летех взыдох во Иерусалим соглядати Петра… Иного же от апостол не видех, токмо Иакова брата Господня (Гал. 1:17-19), а здесь: говорится, что он пришел во Иерусалим и Варнава привел его к апостолам. Итак или там в послании к Галатам апостол Павел сказал: не взыдох в том смысле, что он ходил не затем, чтобы представить свое учение на одобрение апостолов, или же, если это не так, надобно допустить предположение, что злоумышление против него в Дамаске было сделано не тотчас по обращении его к вере христианской, но по возвращении его из Аравии спустя три года по обращении. И таким образом совершилось его путешествие во Иерусалим. Итак он не пошел к апостолам, но к учеником покушашеся прилеплятися. Это он делал, будучи вместе и учителем и учеником. Или Павел в послании к Галатам не говорит об этом путешествии во Иерусалим, но опустил его. Потому что этот историограф многое сокращает и сводит события бывшие в разные времена. Покушашеся же, говорит Лука, прилеплятися. Шел к ним не смело, но с робостию. И вси бояхуся его, не ведуще, яко есть ученик. Боялись конечно ученики, а апостолы не верили его обращению; потому что для человеческого разумения поистине невероятно, чтобы такой жаркий гонитель обратился в проповедника.