Толкования на Деяния апостолов 9:1

Ст. 1-9 Савл же, еще дыша угрозами и убийством на учеников Господа, пришел к первосвященнику и выпросил у него письма в Дамаск к синагогам, чтобы, кого найдет последующих сему учению, и мужчин и женщин, связав, приводить в Иерусалим. Когда же он шел и приближался к Дамаску, внезапно осиял его свет с неба. Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? Он сказал: кто Ты, Господи? Господь же сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь. Трудно тебе идти против рожна. Он в трепете и ужасе сказал: Господи! что повелишь мне делать? и Господь сказал ему: встань и иди в город; и сказано будет тебе, что тебе надобно делать. Люди же, шедшие с ним, стояли в оцепенении, слыша голос, а никого не видя. Савл встал с земли, и с открытыми глазами никого не видел. И повели его за руки, и привели в Дамаск. И три дня он не видел, и не ел, и не пил

«Савл же, еще дыша угрозами и убийством на учеников Господа, пришел к первосвященнику и выпросил у него письма в Дамаск к синагогам, чтобы, кого найдет последующих сему учению, и мужчин и женщин, связав, приводить в Иерусалим» (Деян. 9:1-2). Благовременно (писатель) повествует о ревности Павла, чтобы показать, что он именно увлекался ревностью. Еще не насытив­шись убиением Стефана и не удовольствовавшись гонением и рассеянием Церкви, он приходит к архиерею. Здесь исполняются слова Христовы, сказанные к ученикам: «всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу» (Ин. 16:2). Так он поступал, но не так, как иудеи, – да не бу­дет! Он поступал по ревности, как видно из того, что от­правлялся и в чужие города; а они не заботились и о том, что происходило в Иерусалиме, но домогались одного только – на­сладиться честью. Зачем он отправлялся в Дамаск? Это был город большой, столичный; он боялся, чтобы и туда не про­никли (верующие). И посмотри на его усердие и ревность, как он действовал по закону. Он не приходит к правителю, но к архиерею. «Пришел к первосвященнику и выпросил у него письма в Дамаск к синагогам, чтобы, кого найдет последующих сему учению». «Последующих» называет (писатель) верующих, которых тогда все так называли, может быть, потому, что они шли по пути, ведущему на небо. Почему же он не полу­чил власти наказать их там, но ведет в Иерусалим? Чтобы здесь с большею властью совершить наказание. И смотри, под­вергая себя такой опасности, он, однако, боится, чтобы не потер­петь чего-нибудь худого; потому он берет с собою и других, может быть, из страха, или потому, что шел против многих, он и берет многих, чтобы смелее, «кого найдет последующих сему учению, и мужчин и женщин, связав, приводить в Иерусалим». С другой стороны, этим путешествием он хотел показать всем им, что все это – его (дело); а те не заботились об этом. И заметь, он и прежде ввергал (в темницу). Так, чего те не могли, то он мог по ревности. «Когда же он шел и приближался к Дамаску, внезапно осиял его свет с неба. Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл! что ты гонишь Меня?» (ст. 3, 4).

Почему это случилось не в Иерусалиме? Почему не в Дамаске? Чтобы другие не могли иначе рассказать об этом, но чтобы сам, шедший с такою целью, рассказал и был достоин вероятия. Это он и рассказывает в защитительной речи пред Агриппою (Деян. 26:10-18). Он страдал глазами, потому что чрезмерный свет обыкновенно ослепляет, зрение же имеет свою меру. Говорят, что и чрезмерный звук оглушает и поражает; но его (Господь) только ослепил и страхом угасил ярость его, так что он услышал слова: «Савл, Савл! что ты гонишь Меня?» Не говорит ему: уверуй, и ничего подобного; но уко­ряет, и в укоризне как бы говорит: за какую обиду от Меня, большую или малую, ты делаешь это? «Он сказал: кто Ты, Господи?» Здесь он признает себя рабом. «Господь же сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь» (ст. 5). Как бы так говорил: не подумай, что ты ведешь брань с людьми. «Люди же, шедшие с ним, стояли в оцепенении, слыша» Павла «голос, а никого не видя» (ст. 7), кому он отвечал. Естественно, – потому что они удостоились слышать меньшее. Если бы они услышали тот глас (Господа), то и тогда не уверовали бы; а видя Павла отвечающего, изумлялись. Но «встань и иди в город; и сказано будет тебе, что тебе надобно делать» (ст. 6). Смотри, как (Господь) не тотчас открывает ему все, но (прежде) только смягчает его душу; и повелевая, что делать ему, вместе с тем подает ему добрую надежду, что он опять получит зрение. «Люди же, шедшие с ним, стояли в оцепенении, слыша голос, а никого не видя. Савл встал с земли, и с открытыми глазами никого не видел. И повели его за руки, и привели в Дамаск» (ст. 7, 8). Вводят добычу, (отнятую) у диавола, сосуды его, как бы по взятии какого-нибудь города или столицы. И подлинно удивительно, что сами враги и противники вводили его пред глазами всех. «И три дня он не видел, и не ел, и не пил» (ст. 9).

Бывало ли что-нибудь подобное этому? Обращение Павла служит утешением, вознаграждающим за скорбь о Сте­фане, которая хотя и сама в себе имела нечто утешительное в том, что он так отошел (к Господу), но теперь получила и это (утешение); также и селения самарийские обращением (сво­им) принесли весьма много утешения.

Зачем, скажешь, это случилось не в начале, но после? Чтобы показать, что Христос воистину воскрес. Кто гнал Его, не веровал Его смерти и воскресению и преследовал учеников Его, тот каким образом, скажи мне, уверовал бы, если бы не была велика сила Распятого? Положим, что те (уче­ники) действовали из преданности к Нему; но что скажешь об этом? С другой стороны, он обратился после воскресения, а не тогда же, для того, чтобы вражда его обнаружилась яснее. Неистовствовавший до того, что проливал и кровь и ввергал в темницы, вдруг верует. Не достаточно было того, что он не обращался со Христом; но надлежало, чтобы он и жестоко преследовал верующих, и он достиг крайней степени не­истовства и был жесточе всех. Но когда он лишился зрения, тогда познает знамения Его силы и человеколюбия. Или для того (это было), чтобы кто-нибудь не сказал, будто Савл при­творялся. Как мог притворяться тот, кто жаждал крови, приходил к священникам, подвергал себя опасностям, пре­следовал и наказывал даже вне (Иерусалима)? И он после всего этого признает силу (Христову). Но почему не внутри города, а пред ним, свет облистал его? Потому что (тогда) многие не только не уверовали бы, но еще стали бы издеваться, подобно тому, как там, когда услышали глас, нисшедший свыше, говорили: «это гром» (Ин. 12:29); а ему должны были поверить, когда он рассказывал о случившемся с ним. И вели его связанного, хотя не возложенными на него узами, вели того, кто сам надеялся вести других. Но почему он не ел и не пил? Он раскаивался в делах своих, исповедо­вался, молился, просил Бога. Если же кто скажет, что это было делом необходимости, – ведь и Елима тоже потерпел (Деян. 13:11), – мы скажем: да, и тот потерпел, но остался, как был. Следовательно, не без принуждения ли он так поступал? Что могло быть разительнее землетрясения, бывшего при воскресении (Христовом), – воинов, возвестивших (об этом), – прочих знамений, – и того, что видели Его воскресшим? Но и это не было принуждением, а внушением. Иначе почему бы иудеи не уверовали, слыша обо всем этом? Очевидно, что он действовал искренно. Он не обратился бы, если бы не случилось этого, так что все должны были ему поверить. Он был не меньше проповедавших о воскресении (Христовом), даже еще и достовернее их, (как) обратившийся внезапно. Он не имел сношений ни с кем из верующих, но обратился в Дамаске, или, лучше сказать, это случилось с ним пред Дамаском. Я спрашиваю иудея: отчего, скажи мне, обратился Павел? Он видел столько знамений, и не обращался. Учи­тель его (Гамалиил) обратился, а он не обращался. Кто же убедил его? Или лучше – кто внезапно возбудил в нем та­кую ревность, что он желал и сам отлучен быть ради Хри­ста (Рим.9:3)? Истина дела очевидна. Впрочем, (вспомним) о чем я говорил, и устыдимся евнуха, просвещаемого и чи­тающего. Видите ли, какую он имел власть, какое богатство, и, однако, не отдыхал и на пути? Каков же он, следовательно, был дома, если и во время путешествия не позволял себе быть праздным? Каков он был ночью?

Вы, которые отличены почестями, послушайте и подра­жайте смирению и благочестию. Он, хотя возвращался домой, но не сказал самому себе: я возвращаюсь в отечество, там приму баню (крещения), – как сказали бы равнодушно многие. Не требовал знамений, не требовал чудес, но только от пророка уверовал. Потому и Павел, скорбя о себе, говорит: «но для того я и помилован: Он признал меня верным, определив на служение, меня, который прежде был хулитель и гонитель и обидчик, но помилован потому, что так поступал по неведению, в неверии» (1Тим. 1:13-16). И подлинно, достоин удивления этот евнух. Он не видел Христа, не видел знамений; видел Иерусалим еще стоящим (в целости), и поверил Филиппу. Отчего же он сделался таким? Он имел попечение о душе своей, внимал Писаниям, упражнялся в чтении (их). Ведь и разбойник ви­дел знамения, и волхвы видели звезду; а он ничего такого не видел и уверовал: как полезно чтение Писаний! Что же Па­вел? Не поучался ли и он в законе? Но, мне кажется, он нарочито был оставлен (в таком состоянии) для того, о чем я сказал выше, по изволению Христа, желавшего всеми ме­рами привлечь к Себе иудеев. Если бы они имели ум, то ничто не принесло бы им столько пользы, как это (чтение Пи­саний). Ведь оно более знамений и всего другого могло бы при­влечь их (ко Христу), равно как ничто столько не соблазняет обыкновенно людей более грубых. Итак, смотри, как и по рассеянии апостолов Бог творит знамения. Иудеи обвинили апостолов, ввергли их в темницу; но Бог творит знамения. И посмотри, какие. Изведение из темницы было Его знамение: приведение Филиппа было Его знамение; обращение Павла было Его знамение; явление Стефану было Его знамение. И заметь, какая оказывается честь Павлу, и какая евнуху. Здесь (Павлу) даже является сам Христос, может быть, по причине оже­сточения (его) и потому, что иначе он не уверовал бы.

Что значит «еще»? Что такое он сделал прежде, что (еванге­лист Лука) говорит «еще»? Это «еще» указывает на человека, ко­торый прежде сделал много зла. Что же он сделал? А ка­кого, скажи мне, зла он не сделал? Наполнил Иерусалим кровью, умерщвляя верующих, разорял церковь, преследовал апостолов, убил Стефана, не щадил ни мужей, ни жен. По­слушай, что говорит ученик его: «Савл терзал церковь, входя в домы и влача мужчин и женщин» (Деян.8:3). Для него мало было торжища; нет, он вторгался и в домы: «входя в домы», говорит. И не сказал (дееписатель): «уводя», или: «исторгая» мужей и жен, но: «влача мужчин и женщин», как будто бы говорил о звере. «Влача мужчин и женщин», – не только мужей, но и жен. Он не стыдился и природы, не щадил и пола, не трогался и слабостью. А делал он это по ревности, а не по (слепой) ярости. Поэтому иудеи, делавшие это же, достойны осуждения, а он, хотя делал то же, заслуживает прощения. Те самими делами сво­ими доказали, что они делали это для чести и славы от на­рода; он – не для этого, но из ревности по Боге, хоть и без рассуждения. Оттого тех жен оставляли в покое, а восставали на мужей, потому что видели, что на этих перешла честь их (иудеев); а Павел, так как движим был ревностью, восста­вал на всех. Итак, представив все это в уме, и видя, что Павел еще не насытился, Лука сказал: «Савл же, еще дыша угрозами и убийством на учеников Господа». Не насытило его убиение Стефана, не удовлетворило его желанию преследование церкви; нет, он стремился далее, и нигде не останавливался в неистовстве, потому что это была ревность. Нет, он только что возвратился от убиения Стефана, как и начал преследо­вать апостолов; и поступил точно так, как если бы свире­пый волк, напав на стадо овец, схватил оттуда ягненка и растерзал его своими зубами, и от этого похищения сделался еще свирепее. Так и Савл напал на лик апостольский, схва­тил оттуда агнца Христова, Стефана, растерзал его, и от этого убийства сделался еще свирепее. Вот почему сказано «еще». Кого бы не насытило это убийство? Кого бы не усмирила кротость убиваемого и молитва, которую он, побиваемый камнями, возно­сил за побивающих: «Господи! не вмени им греха сего» (Деян. 7:60)? «Савл же еще…« Это «еще» указы­вает и на нечто другое, именно на то, что Христос привлек его к себе тогда, как он еще неистовствовал, еще свиреп­ствовал, был еще в полной силе ярости, еще дышал убий­ством. Не подождал, пока прекратится болезнь, потухнет страсть и усмирится этот свирепый, и потом уже привлек его к себе: нет, взял его в самом жару его неистовства, чтобы показать Свою силу, то есть, что Он побеждает и одо­левает гонителя в самом полном его опьянении, когда еще пылала в нем ярость. И врачу мы удивляемся особенно тогда, когда он сумеет потушить и совершенно прекратить горячку на высшей ее степени и пламень недуга в крайней силе его. Так было и с Павлом: когда он был в самом сильном огне, тогда-то голос Господа, как упавшая с неба роса, совершенно освободил его от недуга. «Савл же, еще дыша угрозами и убийством на учеников Господа». Оставил народ, и напал уже на главных. Как желающий вырубить дерево, оставив ветви, высекает снизу корень, так точно и он по­шел на учеников, чтобы истребить корень проповеди.

А в посланиях называется он Павлом: для чего же Свя­той Дух переменил ему имя? Как господин, купив раба и желая показать ему свою власть над ним, переменяет ему имя, так и Святой Дух сделал тогда. Он взял Павла в плен, и этот недавно еще поступил под власть Святого Духа, Который поэтому переменил ему имя, чтобы он из этого узнал (новую) власть над собою.

Ст. 1-2 Савл же, еще дыхая прещением и убийством на ученики Господни, приступль ко архиерею. Испроси от него послания в Дамаск к соборищем, яко да аще некия обрящет того пути сущыя, мужи же и жены, связаны приведет во Иерусалим

Объясняет Лука неистовство Павла против верных и против Церкви; показывает, что он увлекался нечистою (mesoj) ревностию; потому что на нем исполнилось сказанное Христом, что иже убиет вы, возмнимся службу приносити Богу (Ин. 16:2). Потому что он делал это не так, как другие иудеи. Да не будет! Что он делал это по ревности, это очевидно из того, что он отправился и во внешние грады, а они не обращали внимания и на находящихся во Иерусалиме. Они об одном только и заботились, то есть, о том, чтобы пользоваться честию. Савл идет в Дамаск потому, что это был великий и царствующий город, и он боялся, чтобы этот город не увлекся христианскою проповедию. Не идет он с просьбою к претору, но к архиерею, потому что он имел намерение делать все законно. Яко да аще некия обрящет того пути сущыя, мужи же и жены, связаны приведет во Иерусалим. Что такое: того пути? Может быть, так называли себя веровавшие, так как одна только их вера была такою, посредством которой мы возносимся на небо. Или же Павел называл их последователями того пути, может быть, из чувства презрения и в насмешку над ними; потому что бесчестного человека они обыкновенно называли сбившимся с пути. Он не искал власти тут же наказывать христиан, но вести их во Иерусалим, потому что он хотел действовать с большею властию.

Савл же, еще дыша угрозами и убийством на учеников Господа, пришел к первосвященнику

Савл же, еще дыша угрозами - между тем, как рассеявшиеся после убиения Стефана ученики Господа распространяли благовестие по другим городам (Деян. 8:1-4 и д. ), Савл продолжал (Деян. 8:3) свои гонения на христиан с прежнею силою. Выражение - дыша угрозами и убийством - указывает как бы на дикого, кровожадного зверя, задыхающегося от своей жадности. Угрозы и убийства стали как бы воздухом, которым дышал Савл и который был для него такою же существенною необходимостью, как обыкновенный воздух для всех людей.

Пришел к первосвященнику. Если обращение Савла полагать не позже 36-го г. по Р. Х., то первосвященником тогда был все тот же Каиафа, смещенный лишь в 36 г. римским проконсулом Сирии - Вителлием. Место Каиафы занял Ионафан, сын прежнего первосвященника - тестя Каиафы - известного Ананы или Анны. Но уже в следующем же 37 году этот первосвященник был также смещен и замещен братом его, другим сыном Анана - Феофилом (Археол. Флавия, XVIII:4 и д. ). По всей вероятности, этот последний и был первосвященником в описываемое время.