“Все Святые места должны быть в твоей душе”
(из письма Гоголя к В.А. Жуковскому)
О творчестве великого писателя Николая Васильевича Гоголя написано множество трудов, в которых его сочинения анализируются с литературоведческих позиций. Но в большинстве из них либо ничего не говорится о религиозных воззрениях автора “Размышлений о Божественной Литургии”, либо кратко упоминается о его обращении ко Христу в последние годы жизни. А ведь Гоголь совершил паломничество в Святую Землю и считал этот период жизни вершиной своего духовного обновления и совершенствования. Отрывочные сведения об этом путешествии Гоголя содержатся в его письмах к разным лицам. Сопоставление и анализ этих данных позволяет более полно осветить важный этап в жизни писателя-христианина.
Мысль Н.В. Гоголя о поездке в Св. Землю и ее осуществление находились в неразрывной связи с развитием его религиозно-нравственного мировоззрения. Поэтому и сам Гоголь смотрел на свое путешествие в Палестину как “на важнейшее из событий своей жизни”[1]. Действительно, путешествие Гоголя в Св. Землю явилось выдающимся событием в его жизни, в котором раскрылись новые черты личности писателя, проявились его усиленные стремления к нравственному самоусовершенствованию, его религиозность.
В целях совершенствования своего духовного мира Гоголь еще в 1836 г. посетил Киевские святыни, и они произвели на него сильное впечатление. С той же целью Гоголь задумал свою поездку в Иерусалим. К началу осени 1841 г., окончив за границей свою работу над первым томом “Мертвых душ”, Гоголь отправился в Россию для напечатания своего сочинения. Но в Москве Гоголь встретил столько неприятностей, что его настроение вскоре стало подавленным. Цензурные затруднения расстроили его окончательно. В это время у него и созрел план путешествия в Иерусалим.
Намерение Гоголя поехать в Палестину явилось естественным результатом его стремлений к духовному возрождению и обновлению. Об этом он ясно говорил в письме к С.Т. Аксакову от 6 августа 1842 г., где он старался рассеять недоумение, возникшее в его окружении, слухами о сборах Гоголя в “отдаленное путешествие” (т.е. в Палестину). Для друзей Гоголя, еще не проникшихся духовными чаяниями великого писателя, представлялось странным его намерение отправиться в Палестину. По словам Гоголя, они “с изумлением таращили на него глаза, меряли его с ног до головы, как будто спрашивая: не ханжа ли он, не безумный ли он”?
В самом деле, — писал Гоголь, — “человеку, не носящему ни клобука, ни митры, считающему и доныне важным делом выставить неважные дела и пустоту жизни, такому человеку — не правда ли? странно предпринять такое путешествие?”. Слухи о путешествии Гоголя распространились в таком искаженном виде, что самой матери Гоголя представлялось, что ее сын “намерен остаться навсегда в Иерусалиме”. Но никто не знал настоящей причины этого путешествия, потому что мало кому были знакомы духовные чаяния великого писателя.
Комментировать