Особенности и основные проблемы миссионерской деятельности РПЦ конца XIX – начала XX вв. в соборных документах и воспоминаниях

В настоящее время возрастает роль миссионерской деятельности Русской Православной Церкви. Существенная роль в православной миссии, как и в дореволюционные (1917 г.) времена, отводится монастырям, которые должны явиться образцом такого служения для приходских общин и миссионерских органов Церкви на всех уровнях.

Возрождение духовного уровня российского общества, просвещение ее народа, как и возрождение самой Русской Православной Церкви, безусловно связаны с миссионерской деятельностью.

После десятилетий попыток уничтожения Православной Церкви в Российской Федерации (в СССР), уничтожения священно- и церковно- служителей, просто верующих людей – мирян, с учетом истории развития России, духовное возрождение и просвещение настоятельно требует масштабных усилий всей РПЦ, сопоставимых с христианизацией Руси и получило наименование «второй христианизации».

По результатам многочисленных социальных опросов, проведенных в 1991–2022 гг., к православному вероисповеданию относит себя до 85 процентов населения страны. В тоже время людей воцерковленных, истинно верующих и знающих свою веру, участвующих в Св Таинствах Церкви, в целом ряде опросов, определено всего в 2–4 процента. Налицо наличие «веры без знаний» и, более того, «веры без веры».

С 1988 г. началось постепенное возрождение миссионерской деятельности на миссионерском поле СССР. Верующий народ стал восстанавливать и открывать храмы и монастыри. После окончания советского периода, понимая сложность сложившейся в России ситуации, в 1994 г. Архиерейский Собор Русской Православной Церкви принял Определение «О православной миссии в современном мире» [24].

Вопросы миссии регулярно обсуждались на Архиерейских Соборах (1997, 2000, 2004), и в 2007 г. Св Синодом был утвержден текст «Концепции миссионерской деятельности Русской Православной Церкви» (далее – Концепция). В принятой Концепции были установлены фундаментальные основы миссионерского служения православных христиан, указаны актуальные направления миссионерского служения Православной Церкви. Концепция имела ориентиром «помочь миссионерам всех уровней в более эффективной организации их деятельности» [13].

Концепция устанавливает две трактовки понятия «миссия»: в широком и узком понимании термина.

В широком понимании миссия понимается как осуществление изначального замысла Божия, именно теосис (обожение) всего творения. В узком понимании миссия понимается как «деятельность по распространению православной веры, воцерковлению людей для новой жизни во Христе и передаче опыта богообщения» [13]. Центральной мыслью остается создание православных евхаристических общин.

Таким образом, в широком смысле, это вся жизнь Православной Церкви, ее монастырей и приходов, миссионерских учреждений. В узком смысле, это деяния, которые определяются как строго миссионерские.

В итоге, под понятием «богословие миссии» можно определить всю практическую миссионерскую деятельность Церкви.

Все сказанное требует нового осмысления и системного применения накопленного теоретического и практического опыта миссии во всех приходах, благочиниях, епархиях, поскольку все они в настоящее время призваны к миссии.

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, на VI Всероссийском съезде епархиальных миссионеров в мае 2021 г. отметил следующее: «Миссиология – это теоретический курс, но если этот теоретический курс отрывается от практики, то его реальное усвоение практически невозможно. Поэтому в наших учебных заведениях должны быть практические занятия по миссиологии, наших студентов нужно выводить на так называемое миссионерское поле. Очевидно, что работа в этих направлениях очень важна и должна стать частью нашей практики» [123].

Признано, что максимально полным собранием миссионерского опыта являются недостаточно исследованные до настоящего времени документы Всероссийских миссионерских и монашеских съездов конца XIX – начала XX вв., документы Всероссийского Поместного Собора 1917–18 гг.

В настоящей монографии акцент поставлен на отражении состоявшихся дискуссий о миссии (в узком и широком смыслах), определенных в документах, указанных выше церковных органов, а так же выявленных в последующих воспоминаниях их участников, затронутых в современных исследованиях ряда авторов.

Избранная тема исследования позволяет воссоздать, в определенной степени, актуальные сегодня историю, методологию и практику миссионерского служения, включая также служение монастырей и монашествующих.

Данная монография является, в определенной степени, концентрированным изложением материалов ранее изданной работы [111в], однако, дополненной принципиально важным разделом исследования об особенностях и проблемах миссионерского служения РПЦ в период конца XIX – начала XX вв.

Задача выявления особенностей и проблем миссионерской деятельности РПЦ, отраженных в документах миссионерских и монашеских съездов и Всероссийского Поместного Собора конца XIX – начала XX вв. ранее не ставилась.

Важность решения данной задачи определяется недостаточной изученностью и практическим отсутствием до сегодняшнего дня системных научных работ о миссионерской деятельности РПЦ и ее монастырей в дореволюционное (1870–1917 гг.) время.

Проблематика исследования соответствует современным запросам развития миссиологии и практической миссионерской деятельности Русской Православной Церкви.

Границы настоящего исследования имеют временные, пространственные и содержательные рамки. Исследуются главные решения РПЦ по формированию программы ее миссионерской деятельности, проводится анализ основных аспектов миссии в период с 1887 г. по начало XX в. Нижняя граница определяется периодом церковных реформ и началом расцвета миссионерской деятельности РПЦ, верхняя граница (1918 г.) – коренным изменением условий миссии в ситуации смены общественно-экономической формации в России. Территориальные границы исследования очерчиваются территорией Российской империи, после 19 июля 1918 г. – территорией Российской Социалистической Федеративной Советской Республики (РСФСР).

Содержательные рамки работы охватывают также богословские аспекты православного миссионерства в российском обществе конца XIX – начала XX вв.

При проведении научного исследования использовались разнообразные источники и литература:

– материалы архивов РГАДА, ГАРФ, РГИА, НИОР РГБ;

– отдельные документы, труды и статьи, опубликованные в периодических изданиях: «Церковные ведомости» и Прибавления к ним; «Церковный вестник», «<Имярек> Епархиальные ведомости», «Миссионерское обозрение», некоторых светских журналах и газетах начала XX в.;

– опубликованные воспоминания архиереев и священнослужителей, участников съездов и Собора;

– современные научно-монографические исследования и статьи;

– справочные материалы, размещенные в открытом доступе на сайтах: «Монастырский вестник», «Данилов монастырь», «Азбука веры», «Открытая православная энциклопедия «Древо» и др.

Настоящее издание может быть использовано для самостоятельной и научной работы студентов, аспирантов и преподавателей по специальностям «Теология» и «Религиоведение», а также слушателей программ профессиональной переподготовки по направлениям «Теология» и «Миссиология», как в духовных, так и в светских высших учебных заведениях.

В настоящей работе используется принятое сегодня наименование «Русская Православная Церковь» (с 1943 г.), в то время как точное наименование для исследуемого периода составляло – «Российская Православная Церковь».

В связи с разгулом на территории Российской империи самого разного рода сектантства и с все большим расхождением позиции Церкви и светской власти по борьбе с ним, в 1885 г. на Архипастырском собрании в г. Казани, архиеп. Казанским и Свияжским Палладием (Раев [урожд. Писарев], †1898; в дальнейшем – митр. Санкт-Петербургский и Ладожский, Первенствующий член Святейшего Синода) была высказана мысль о необходимости и целесообразности проведения всероссийских миссионерских съездов [66;108, с. 14–16].

До октябрьской революции 1917 г. за период 1897–1917 гг. прошло пять Всероссийских миссионерских съездов по внутренней миссии, каждый из которых, в свое время, внес значительный вклад в развитие миссионерской деятельности Русской Православной Церкви. Миссионерские съезды в истории Церкви были назревшей приметой времени и позволили оценить положительный и отрицательный опыт миссионерских деяний на территории Российской Империи, а частью и за ее пределами на каноническом поле РПЦ. Съезды дали возможность строго оценить положение дел на «миссионерском поле» и выработать своевременные рекомендации по реорганизации миссионерской практики с целью обеспечения максимальной эффективности ее действия на окружающий мир, как в части внутренней миссии, направленной на людей принявших Св Крещение и на том остановившихся, либо, по какой-то причине, впавших в соблазн и отпавших от Православия, так, отчасти, и во внешней миссии, в части лиц, находящихся «за Церковной оградой».

В табл. 1 представлены краткие характеристики Всероссийских миссионерских съездов по внутренней миссии конца XIX – начала XX вв.

Таблица 1

Краткие сведения об исследуемых миссионерских съездах

Источник: составлено автором по данным [76, с. 488–510; 81; 104, т. 3, с. 161–170]

Первый миссионерский съезд проходил в период с 29 июня по 13 июля 1887 г. в Московском Никольском единоверческом монастыре. На съезде собрались представители 34 епархий [81] общей численностью в 64 чел.² [76, с. 488].

Председателем съезда стал известный миссионер, присоединившийся к Православной Церкви в 1868 г. из беспоповского согласия, настоятель монастыря архим. Павел Прусский (Леднев, †1895) [76, с. 488].

Главным результатом съезда следует считать формулирование правил ведения внутренней миссии («Правила об устройстве миссии и о способе действий миссионеров и пастырей церкви по отношению к раскольникам и сектантам»), выраженных в постановлениях съезда. Правила определяли как характер миссионерского делания в целом, так и конкретные формы и методы (приемы) его реализации в епархиях, где присутствовали раскольники и сектанты.

Решения съезда утверждались и вводились в жизнь Церкви определениями Святейшего Синода. Важнейшим из таких Определений, принятых по итогам I Съезда, стало Определение Св Синода от 25 мая 1888 г. №1116 «По отчету о занятиях бывшего в 1887 году в Москве съезда противораскольнических миссионеров» [25].

Рассмотрим это Определение более подробно. Св Синод «нашел, что некоторые из постановлений, начертанных съездом, могут быть обращены в руководстенные правила об устройстве миссии и о способах действий миссионеров и пастырей по отношению к раскольниками и сектантам» [25, с. 1070] и постановил выделить их в отдельные правила для «всеобщаго руководства и повсеместнаго применения по епархиям». Найдя полезным и соответствующим целям миссии, Св Синод также принял и определил к опубликованию, составленное съездом под руководством его Председателя архим. Павла Прусского, «Слово к глаголемым старообрядцам от православных миссионеров, собравшихся в Богоспасаемый град Москву из разных мест» [текст на церковно-славянском языке см. 25, c. 1083–1092].

Принятые Правила включали 24 пункта, краткое изложение которых приведено ниже.

1). «Для вразумления раскольников и сектантов в истинах православной веры и обличения их заблуждений» в епархиях, где признается такая необходимость, учреждаются один или даже несколько «епархиальных миссионеров» [25, с. 1071].

2). В качестве епархиальных миссионеров на местах должны назначаться нравственно благонадежные священники, имеющие основательные знания в части раскольнических и сектантских лжеучений [25, с. 1071].

3). На должности миссионеров должны преимущественно назначаться лица, «окончившие курс в духовных академиях и семинариях». Успешно действующие миссионеры, не имеющие надлежащего образования, по благословению епархиального архиерея, могут быть определены к обучению в местных семинариях [25, с. 1071].

4). Епархиальные миссионеры священники освобождаются от служения на приходах и всех иных послушаний, и находятся в непосредственном подчинении местных архиереев [25, с. 1071–1072].

5). Епархиальный преосвященный распределяет обязанности между епархиальными миссионерами, которые о проведенных собеседованиях с заблуждающимися и всех своих делах ему доносят. Сведения помещаются в годовой отчет епархии, а об особых случаях доносятся в Св Синод особо [25, с. 1072].

6). Из местных приходских священников архиереем могут назначаться особые уездные и благочинных округов миссионеры. В их обязанности входит ведение бесед на «подведомственных» территориях [25, с. 1072].

7). Денежное содержание назначенных миссионеров (епархиальных, уездных, окружных) определяется епархиальным архиереем из средств епархии. В случае недостатка средств может быть испрошено пособие от Св Синода [25, с. 1072–1073].

8). Никто из приходских священников не освобождается от миссионерской деятельности на территории их приходов. Священники должны проводить пастырские беседы и давать назидания. К другим средствам, имеющимся в распоряжении духовенства, отнесены:

а). «Нравственно-попечительное и всегда участливое отношение приходского духовенства к пастве, постоянно внимательное и непременно истовое совершение крестнаго знамения на себе и при преподании другим благословения, всегда благоговейное и согласное с уставом совершение общественного богослужения, а также частных церковных служб и домашних треб, с вразумительным и внятным чтением и пением церковных молитвословий и с приглашением к участию в таковых песнопениях самих молящихся» [25, с. 1073].

б). «Открытыя, проникнутыя духом пастырской кротости и растворяемые христианскою любовию собеседования с заблуждающимися и отделившимися от святой церкви о предметах веры, нравственности и церковнаго чина; при обстоятельствах же, делающих пастырския собеседования с заблуждающимися невозможными или неудобными, надлежит вести поучительныя беседы с православными прихожанами, направленыя к разъяснению тех именно истин святой веры, правил христианской жизни, обрядов и таинств православной церкви, которые составляют предмет разномыслия и лжеучений отделяющихся от святой церкви» [25, с. 1073–1074].

в). Устройство внебогослужебных бесед и назиданий по вопросам истин христианской веры и правил нравственной жизни. При этом использовать святую историю, жития святых и события из жизни Церкви. Рекомендуется такие беседы сопровождать и оканчивать «общим пением молитв» и достойными песнопениями [25, с. 1074].

г). Учреждение для детей церковно-приходских школ и школ грамоты, делающих детей «более способными к усвоению духа православной церкви» и благотворно действующими на родителей [25, с. 1074].

д). «Распространение в народе книг, брошюр и листовок с кратким, но основательным раскрытием заблуждений … с ясным и вразумительным изложением учения православной церкви…» [25, с. 1074].

е). Выбор и подготовка из прихожан людей, способных вести собеседования, содействия таковым наставлениями и указаниями, снабжение их необходимой литературой. Благословение наиболее достойных мирян к самостоятельной миссионерской деятельности. Устроение школ для подготовки к миссионерской деятельности наиболее подготовленных и способных крестьян. В качестве образца предложена школа прот. Стефана Кашменского [25, с. 1074–1075; см. также 93,96].

ж). Необходимо наблюдение священно- и церковно- служителей за книгоношами, которые нередко «прикуплены» сектантами (молоканами, баптистами, штундистами и др.) и распространяют их учения. О выявленных случаях доносить епархиальному начальству для принятия надлежащих мер.

9). Миссионеры и священники должны быть едины в действиях и оказывать друг другу братскую помощь, предупреждать любые личные и общие недоразумения [25, с. 1075].

10). Прибывший в командировку миссионер, независимо от знаний и положения, должен оказывать приходскому священнику полное братское уважение. Представиться настоятелю храма и согласовывать с ним все свои действия. Местный священник открывает беседы молитвой чтением дневного Евангелия, а возможно и краткой речью «с объяснением в ней цели прибытия миссионера», ему же «представляется и заключительное слово на беседе, которое при краткости должно иметь общеназидательное значение и отнюдь не должно затрагивать вопросов, могущих вызвать … на новые словопрения» [25, с. 1075–1076].

11). Беседу с заблуждающимися ведет миссионер в присутствии священника прихода. Последний участвует в разговоре исключительно по приглашению к беседе от миссионера. «и миссионеру и священнику надлежит всего более заботится о том, чтобы неуместным замечанием или противоречием друг другу не подать повода … упрекать в чем либо защитников православия» [25, с. 1076].

12). Вновь указывается на необходимость соблюдения отношений, определенных п. 9, 10 и 11, особенно, если миссионер – мирянин. Миссионер-мирянин и приходской священник обязаны выказывать друг другу подобающее уважение и оказывать взаимную помощь [25, с. 1076].

13). «Во время собеседований миссионер … должен соблюдать потребныя проповеднику и защитнику истины душевное спокойствие, кроткое обращение и снисходительное терпение, не смущаться … дерзостями, но братолюбиво обличать … неприличие, не отвечая безумным по безумию их» [25, с. 1076–1077]. Обращение к полиции возможно лишь при реальной угрозе беспорядков и причинения насилия.

14). Для собеседований должны подбираться удобные и просторные помещения, беседы могут проходить и на открытом воздухе. Использование помещений церкви может быть только в исключительных случаях, «когда имеется полная надежда, что собравшиеся раскольники и сектанты не причинят оскорбления святыне храма» [25, с. 1077].

15). Миссионеру надлежит заранее собирать сведения об аудитории, иметь точное представление о предмете беседы и продуманный ее план. (В данном пункте даются некоторые методические советы миссионеру по общему настрою и содержанию бесед). «… не отказываясь отвечать на возбуждаемые вопросы, миссионер должен, по возможности, быть кратким в своих ответах и направлять их так, чтобы вновь перейти к главному предмету беседы» [25, с. 1078].

16). Любое «собеседование должно начинаться и оканчиваться, может и прерываться, общим пением молитв, псалмов и песнопений» [25, с. 1078].

17). В пункте описываются различные способы приглашения заблуждающихся на беседы. В приглашениях должны быть точно указаны: время, место и предмет собеседования. Напоминается, что местный священник должен оказывать миссионеру всяческую помощь и поддержку.

18). Для обеспечения миссионеров всех уровней и приходских священников надлежащей литературой, за счет местных средств или пособия Св Синода, «учреждаются в епархиях: а). главная миссионерская и б). благочинническая и окружныя библиотеки». (Даются некоторые общие рекомендации по комплектованию библиотек и ссылка на рекомендованные списки изданий). Указывается, что на приходах, страдающих от заблуждающихся, также должны создаваться библиотеки, имеющие в наличии полное собрание полемических сочинений [25, с. 1079].

19). Заведывание епархиальной миссионерской библиотекой епархиальным архиереем поручается особому лицу, не обремененному никакими другими обязанностями. Благочиннической библиотекой заведует благочинный или лицо им назначенное, окружными и церковными библиотеками – окружные миссионеры и священники. Назначенные лица отвечают за сохранность библиотек, за целостность библиотеки благочиннической, в любом случае, отвечает лично благочинный [25, с. 1079–1080].

20). Данный пункт определяет порядок и контроль использования миссионерских библиотек [25, с. 1080].

21). Устранять все дающее возможность подавать «повод к нареканиям на православную церковь и ея служителей». «… в приходы с раскольническим и сектантским населением члены причта» должны назначаться «с особою осмотрительностью, из лиц, знакомых с духом и учением раскола и местных сект, в точности исполняющих церковные уставы относительно богослужения, соблюдения постов, благополучно живущих и неподверженных слабостям, … как то: пьянству, курению … вымогательству за требы». Определяются прочие требования к священнослужителям, включая уровень образования и способности к проповеднической деятельности. Здесь же говорится о материальном обеспечении и поощрении наградами священников, «которые наиболее трудятся на поприще миссионерства» [25, с. 1080–1081].

22). Содержит требование о приближении церковного пения к древним церковным напевам (никак не к партесному пению) и использовании икон более соответствующих «греческим подлинникам» (никак не икон «италианского письма»). (Описываются случаи неправильно написанных икон и требования к установлению восьмиконечных крестов на церковных главах). [25, с. 1081–1082].

23). На основе составленных собранием епископов и одобренных Св Синодом разъяснений, даются рекомендации по устранению неверных представлений о единоверии и указывается на его единство с православием. Подчеркивается необходимость воздержания от взаимного порицания обрядов. Ключевым моментом, выделенным в Правилах курсивом, является следующий: «Единоверцы же особенно должны помнить – и сие потребно им внушать, – что спасительная сила единоверия заключается именно и только в союзе с православною церковию, без этого союза не может быть спасительнаго единоверия, а будет душепагубный раскол» [25, с. 1082].

24). Об определении чина присоединения старообрядцев к Православной Церкви, особо – если присоединение происходит «на правах» либо «не на правах» единоверия.

Таковы основные положения принятых I Съездом Правил.

Основные моменты Постановлений Первого Всероссийского миссионерского съезда 1887 г. приведены на рис. 1 в Приложении 1.

Выводы:

1. Первый Всероссийский миссионерский съезд положил начало практическому использованию значимого опыта, накопленного Русской Православной Церковью в миссионерских деяниях, позволил обобщить этот опыт до конкретных положений и документов.

2. Главным результатом съезда следует считать формулирование «Правил об устройстве миссии и о способе действий миссионеров и пастырей церкви по отношению к раскольникам и сектантам» – правил ведения внутренней миссии.

Правила были важным шагом в деле укрепления и развития миссии РПЦ, они определяли как характер миссионерского делания в целом, так и конкретные формы и методы (приемы) его реализации в епархиях, где присутствовали раскольники и сектанты.

3. По итогам Съезда был официально создан институт штатных епархиальных миссионеров, начало которому было положено в 1835 г. в Саратовской епархии. В рамках принятого решения были определены духовно-нравственные и образовательные требования к кандидатам на замещение указанных должностей, их обязанности, порядок денежного содержания и церковного поощрения.

4. Впервые был определен порядок взаимодействия командированных миссионеров и местных священников, имеющий в основе братское уважение и взаимопомощь. Четко описаны действия по организации собеседований с заблуждающимися, созданию миссионерских библиотек разных уровней.

5. Были предусмотрены обязанности епархиальных архиереев по отношению к миссионерам, подтверждалась обязанность приходских священников на ведение миссии.

Второй Всероссийский миссионерский съезд прошел в Москве в том же Никольском единоверческом монастыре в период с 29 июня по 15 июля 1891 г. Съезд собрал 157 делегатов («депутатов») из 49 епархий, председательствовал на нем вновь архим. Павел Прусский.

Съезд четко сформулировал цель внутренней миссии РПЦ на текущем этапе, а именно: «Охрана православия и всего народа от религиозных заблуждений и возвращение на путь истины от веры отпавших [107, цит. по 76, с. 490].

Обращая внимание на цели и характер Съезда архим. Павел высказал мнение, что «съезд должен быть по преимуществу практическим, опираться на факты и наблюдения депутатов-миссионеров, и только на них построить свои выводы, соображения и постановления» [107, с. 4]. Подчеркивая состав задач съезда (вопросов, подлежащих обсуждению) Председательствующий «указал на то, что нынешнему съезду необходимо подробно разработать вопрос о рационалистических сектах и определить насколько они вредны для церкви и государства; “все это нужно обосновать на таких фактах и наблюдениях, которых не могли бы оспаривать теоретики“» [107, с. 4].

Профессор кафедры Истории и обличения русского раскола Московской духовной академии Н.И. Субботин (†1905) подробно изложил присутствующим круг вопросов, которые необходимо было обсудить. Обращаясь к важности постановлений I Всероссийского миссионерского съезда и их исполнения, докладчик внес предложения определить – везде ли эти постановления исполнены, какое они оказывают реальное воздействие в миссионерском деле, удобны и целесообразны ли принятые Правила, требуют ли они изменений и дополнений. Особо предлагалось обратить внимание на учреждение миссий и создание миссионерских библиотек в епархиях [107, с. 4].

Управляющий канцелярией Св Синода, тайный советник Саблер В.К. (†1929), трепетно относящийся к ученому монашеству и ученым, в своем выступлении отметил: «Отрадно, что в числе депутатов нынешняго съезда находится много ученых сил из преподавателей семинарий, на которых лежит обязанность подготовлять новых миссионеров-пастырей, тем более отрадно, что многие успели заявить уже свою почтенную в этом отношении деятельность» [цит. по 107, с. 5]. Докладчик, подчеркивая важность Съезда и его задач, отметил, что «миссионерские съезды не есть увлечение минутой или модой: они вызываются жизненною потребностию разумного коллегиальнаго обсуждения вопросов такой святой и высокой важности, как спасение погибающих от лжеучений, как охранение православного народа от пути погибельнаго, как защита святынь церкви и веры от дерзновенаго попрания врагов его» [107, с. 5].

Приступим к описанию деяний съезда по существу. Собрание рассматривало в своих заседаниях и совещаниях три основных направления:

А). итоги исполнения постановлений Первого Всероссийского миссионерского съезда. Целью было «определить на основании четырехлетней практики, в какой степени постановления сии оказались удобоприложимыми и действительными и не требуют ли некоторыя из них дополнения или исправления» [4, с. 1];

Б). выработка мер, необходимых для предотвращения дальнейшего распространения сектантства и наиболее вредных раскольничьих толков;

В). выявление и определение признаков «по которым те или другие из существующих в расколе толков, и особенно секты мистическаго и рационалистическаго характера, должны быть отнесены к разряду особенно вредных» [4, с. 1].

По итогам исполнения постановлений Первого съезда (направление А).) Второй съезд определил следующее [4, с. 1–15]:

1). «О желаемом устройстве и составе противураскольнических миссий». Признать проделанную работу имеющей благотворное влияние на пресечение распространения сект и обострение раскола среди верующих, и кроме того – приносящей положительный результат в деле возвращения заблудших в лоно Церкви. Привести в исполнение данное решение в епархиях, где специальные миссии еще не открыты [4, с. 1].

2). О содержании, обеспечивающем труд миссионеров и их пенсиях. Поставить вопрос об освобождении деятельных миссионеров, не имеющих священного сана, от исполнения воинской повинности и предоставлении им права на получение пенсии [4, с. 1–2].

3). «О пособиях, необходимо нужных миссионеру». Констатировалось, что: а). миссионерские библиотеки открыты далеко не во всех епархиях; б). и в). каталоги книг противораскольнического и противосектантского содержания в библиотеках оказались неполными; г). каталоги будут требовать новых дополнений; д). следует признать весьма полезной в деле обличения раскола книгу «Выписки Озерскаго» [5]; е). необходимо вновь подтвердить одно из постановлений I Съезда.

В постановляющей части отмечено: а). принять надлежащие меры к открытию ранее определенных (запланированных) миссионерских библиотек; б). и в). создать комиссию и поручить ей дополнить список книг, обязательно необходимых для библиотек; г). информировать миссионеров об издании новых тематических книг и приобретать их для библиотек, основать специальный журнал, посвященный изучению мистических и рационалистических сект; д). ходатайствовать перед Св Синодом о новом издании книги «Выписки Озерскаго» и рассылки ее во все православные церкви, без исключения; е). подтвердить, что «крайне желательно и нужно, чтобы книги, особенно в церковных библиотеках, не лежали без употребления, как это иногда бывает, а были действительно читаемы и не только одними членами причта, но и прихожанами, а также местными старообрядцами, о чем священник должен иметь попечение, а преосвященные имеют за сим наблюдение и лично, при обзоре епархии, и чрез оо. благочинных» [4, с. 2–3].

4). «О способах действования миссионеров». Определение порядка отношений миссионеров и приходских священников признано не требующим дополнений и изменений, но только последовательного исполнения. Признано целесообразным просить распоряжения властей о содействии миссионерам и священникам со стороны местных администраций в организации бесед в населенных пунктах, зараженных сектантством и расколом.

5). При рассмотрении условий, благоприятствующих успешной деятельности миссионеров, а также ей препятствующих, признано необходимым:

а) подтвердить высокие требования к приходским священникам и выразить желание, чтобы епархиальные архиереи напоминали им об этом и всячески пресекали недостатки, руководствуясь словами Св Писания; «горе человеку, имже соблазн приходит» [см. Мф. 18:7] и «аще кто соблазнит единаго от малых сих, уне есть» [см. Мф. 18:6] и др.;

б) подтвердить пункт о тщательности выбора священников для назначения на приходы сильно зараженные расколом;

в) подтвердить действенность решения о недопустимости партесного пения («козло-гласования») и требования к иконам, используемым в храмах и домах верующих. Признать желательным и нужным:

α) издать и по доступной цене передать в продажу обиходы древнего церковного распева,

β) учредить в епархиях курсы церковного пения при церковно-приходских и министерских школах,

γ) вводить в храмах общее пение, «по крайней мере, некоторых, особо важных церковных молитв и песнопений» [4, с. 5],

δ) для руководства иконописцев издать образцовый лицевой подлинник,

ε) для писания по подлинникам икон (для продажи) учредить иконописные школы, преимущественно в женских монастырях (по примеру Дивеевского³ и Понетаевского⁴ монастырей Нижегородской епархии),

ζ) ходатайствовать о том, «чтобы делу распространения икон дана была правильная организация и право на продажу оных давалось только лицам православнаго исповедания и испытанной нравственной благонадежности, лица-же, не имеющия на то дозволения, к торговле иконами не допускались и за недозволенную им торговлю подвергались ответственности». Признать желательным, «чтобы по епархиям, при монастырях и братствах, также при складах свечных заводов, устроены были иконные лавки и производилась продажа икон» [4, с. 5–6],

г) постановление об открытии школ выполнено и «раскольники охотно, по крайней мере, без предубеждения отдают детей в сии школы». Следует более точно определить «способ преподавания Закона Божия». Надлежит «раскрыть детям: 1) что Церковь создана Христом и есть тело Его, 2) что Сам Христос учредил в ней священство или иерархию в трех чинах, что священство должно пребывать в Церкви преемственно, безпрерывно и вечно, 3) что Сам-же Христос учредил в Церкви семь таинств, и они должны совершаться в Церкви Его непрерывно, вечно, 4) что христианское общество, не имеющее преемственной иерархии и всех богоучрежденных таинств не может составлять собой богосозданную Церковь» [4, с. 6].

Далее Съездом даются другие методические указания по организации преподавания Закона Божия, указывается отношение к раскольническим школам и вносится предложение по их повсеместному закрытию.

Вносится также предложение о предоставлении детям раскольников льгот по отбыванию воинской повинности исключительно против справки об изучении ими курса Закона Божия.

д) признать необходимость точного исполнения пункта решения о взаимоотношениях между единоверцами и обще-православными верующими. Оценивается состояние этих отношений, высказываются мотивированные возражения против учреждения особого «единоверческого епископа» и определяется ходатайство по этому вопросу в адрес Св Синода.

е) рассматривается пункт решения I Съезда, ранее не утвержденный Св Синодом, о дозволении православному священнику в обоснованных случаях «совершать некоторые требы, но не публичныя служения, по старопечатным книгам». Со ссылкой на разрешение Св Синода, от 1828 г., при учреждении противораскольнической миссии в Пермской епархии, православным священникам, служащим в составе миссии, на «совершение богослужения и треб церковных по старопечатным книгам, на правах единоверческих церквей, если то окажется нужным», возбудить новое ходатайство об утверждении Св Синодом данного пункта [4, с. 9–10],

ж) обсуждался вопрос о строительстве раскольниками молитвенных домов внешне похожих на православные храмы, а внутренне, практически во всем, совпадающие с их убранством, об использовании лжепопами и лжедиаконами одежд, облачений и внешнего вида православного духовенства. Была подтверждена необходимость принять меры, установленных п. 8 постановлений I Съезда, к таким противозаконным действиям. Предложено запретить проникновение раскольников на Рогожское кладбище в Москве, тем более совершать на нем торжественные служения,

з) по 9-му пункту постановления отмечена крайняя вредность Федосеевской секты и решено «подтвердить прежнее ходатайство о том, чтобы правительством было обращено строгое внимание на главный приют Федосеевства – Преображенское кладбище, окончательное закрытие которого есть дело крайней, безотлагательной необходимости» [4, с. 10],

и) подтвердить пп. 10 и 11 об усилении мер препятствования проникновению в Россию сектантских и раскольнических изданий, об обеспечении прекращения печатания таких изданий в подпольных типографиях на территории Империи, об усилении цензуры (особенно духовной) за реализуемыми книгами и возможностью их использования в учебных процессах,

i) просить Св Синод об исполнении ранее неисполненного решения I Съезда (п. 11) о составлении и издании в форме особой книжки единого руководства миссионерам для единообразия их ответов в полемике с раскольниками,

к) руководствуясь особым указом Св Синода 1886 г. «Об учреждении во всех духовных семинариях самостоятельных общеобязательных кафедр истории и обличения старообрядческого раскола и других сект», дополнить их деятельность, для чего «надлежит устроить отдельныя, особыя от класснаго преподавания, публичныя общедоступныя собеседования преподавателей этого предмета и воспитанников со старообрядцами и другими сектантами, как они были учреждены указом Святейшаго Синода 1881 года» [4, с. 12].

Второй съезд приводит семь причин, позволяющих считать внесенное предложение весьма полезным, поскольку собеседования:

– во 1-х, являют воспитанникам пример проведения собеседований и дают, отчасти, возможность самим принять в них участие, приобретать практический опыт;

– во 2-х, позволяют ослабить или даже вообще преодолеть страх от бесед с сектантами и раскольниками;

– в 3-х, дают возможность возбудить интерес и любовь воспитанников к такого рода беседам, а в рядах миссионеров – к борьбе с сектами и расколом;

– в 4-х, обеспечивают преподавателю возможность опытного (практического) познания учений раскольников и других сектантов;

– в 5-х, в силу необходимости публичных ответов (мотивированных возражений) заблуждающимся, преподаватели и воспитанники получают стимул более глубокого познания предмета;

– в 6-х, помогают преподавателю вести классные занятия на более высоком уровне, в силу лучшего уяснения сущности лжеучений, получаемой «из первых уст»; тем же способствуют и воспитанникам качественному усвоению предмета;

– в 7-х, знания, навыки и умения, полученные в ходе проведения собеседований (участии в них), позволяют лучше усваивать смежные дисциплины, особенно практические их части [4, с. 12–13].

Далее в данном подпункте даются достаточно подробные организационно-методические указания по проведению собеседований (Правила проведения бесед изложены в Определении Св Синода от 25 мая 1888 г. №1116 (пп. 9–17) и опубликованы, в частности, в «Церковных ведомостях» в №28 от 1888 г.) и труду преподавателей упомянутых кафедр [4, с. 13–15].

6). Подтверждена необходимость «иметь точныя сведения о числе раскольников и сектантов, об учении, ими содержимом, и о нравственном их состоянии» для чего рекомендовано вменить, на основах конфиденциальности, определенные обязанности приходского духовенства и епархиальных миссионеров в отношениях с епархиальным начальством и непосредственно с епархиальным архиереем [4, с. 15].

7). Рекомендовано для предотвращения негативных последствий при вступлении в брак православных с сектантами и раскольниками, наладить взаимоотношения священников и органов власти, а органам полицейской власти тщательнее наблюдать за исполнением требований закона о совершеннолетии лиц, вступающих в брак [4, с. 15].

Рассматривая вопросы направления Б). о выработке мер, необходимых для предотвращения дальнейшего распространения сектантства и наиболее вредных раскольничьих толков, на основе имеющихся у миссионеров сведений, Съезд разделил перечень мер на два подотдела: I. со стороны Церкви и II. со стороны гражданского правительства.

В подотделе I констатировалось, что Церковью (в лице Св Синода) указано достаточное количество способов духовно-нравственного противостояния любого вида заблуждениям, но со стороны архиереев необходима активизация контроля реализации ранее принятых решений всем духовенством.

В целях дальнейшего обличения сектантства со стороны Церкви Съезд предложил пять конкретных мер [4, с. 16–17]:

1). назначать на приходы, где активны сектанты, священников безукоризненного поведения и одновременно имеющих высокий уровень подготовки для противостояния сектантской деятельности;

2). исходя из того, что рационалистическое сектантство ложно обосновывает свои доводы «придавая смыслу Священнаго Писания самые уродливыя толкования» [4, с. 16], издать Библию (по крайней мере, Священное Писание Нового Завета) с надлежащими противосектантскими комментариями (краткими подстрочными толкованиями и подбором параллельных мест), которая стала бы пособием для миссионеров;

3). предпринять новое издание на русском языке творений мужей апостольских и христианских апологетов, которое можно будет использовать для вразумления сектантов во время бесед с ними;

4). издать миссионерское руководство «которое заключало бы в себе наиболее обстоятельные ответы на все возражения сектантов» [4, с. 17] и позволяло бы обеспечить единство и согласие миссионеров в собеседованиях с ними;

5). на зараженных сектантством приходах обеспечить, в максимально возможном количестве, бесплатное распространение брошюр и миссионерских листков церковно-религиозного и противосектантского содержания. Кроме того, обеспечить наличие миссионерских изданий в церковных библиотеках.

Принимая во внимание традиционное уклонение сектантов от общения с миссионерами и сопротивление им, понимание на опыте недостаточности мер только духовно-нравственного воздействия на членов сект, во II подотделе съезд предложил к принятию гражданским ведомством 11 пунктов (мер административного воздействия), необходимых «для пресечения дальнейшаго развития сектантства в православном народе», именно с целью нейтрализации «последователей наиболее вредных сект» [4, с. 17].

Предложенные меры имели следующее содержание [4, с. 17–21]:

1). В виду большой вредности скрытой антигосударственной деятельности вожаков сект в народе признать полезным:

а). всеобщее оглашение циркуляров и распоряжений Министерства внутренних дел и губернаторов связанных с мерами и способами пресечения развития сектантства на местах;

б). разъяснение заблуждающимся существующих законов о наказании за преступления против веры и Церкви, в присутствии уполномоченных от верующего народа;

в). издать необходимые извлечения из законов и вывешивать их в публичных местах в районах проявления сектантства.

2). В связи со значительным распространением устных проповедей штундо-баптистов книгонош, направляемых из-за границы, и приносящих соблазн верующему народу, прекратить в России деятельность Британского Библейского Общества. За приезжающими проповедниками «иметь бдительное наблюдение и привлекать их законной ответственности» [4, с. 18].

3). В паспортах сектантов делать специальные отметки о принадлежности к сектам и ограничить их свободное перемещение из мест жительства.

4). На общественные сельские должности не назначать еретиков и сектантов, а «совращение в секту, явное или тайное потворство ей, а равно соблазнительная жизнь должны быть неминуемо наказуемы устранением виновных в сем от всяких общественных должностей» [4, с. 19].

5). Намеренные дерзкие хуления на православные Святыни и грубые ругательства на православное духовенство «должны быть строго преследуемы подлежащими властями и виновные в таком кощунстве должны быть судимы по всей строгости законов» [4, с. 19]. Случаи оправдания сектантов, судимых за проступки против веры, являют соблазн для верующих и способствуют распространению сект.

6). Ограничить покупку и аренду больших земельных площадей сектантами с целью из обогащения.

7). С целью предупреждения совращения православных в сектантство, запретить молитвенные собрания секты хлыстов и последователей рационалистических сект. «Удовлетворение их религиозной потребности, по мнению членов Съезда, нисколько этим не будет стеснено, так как последователи рационалистических сект, отвергая необходимость православных храмов, не признают и надобности в общественно-церковной молитве» [4, с. 20].

8). С целью пресечения распространения сект на местах, подавления соблазнов для православных верующих, административным органам осуществлять выселение наиболее упорных и вредных сектантов по приговорам крестьянских обществ, а также по представлению губернаторов «в места, кои правительство признает для сего удобнейшими». Со своей стороны Съезд полагал, что «наиболее влиятельных и опасных лжеучителей-сектантов всего лучше было-бы заключать в такие монастыри, как Соловецкий и Спасо-Ефимиев, где не только будет пресечена им всякая возможность влияния на народ, но и открыты способы к их собственному вразумлению» [4, с. 20].

9). Гонимым от сектантов православным, особенно несовершеннолетним членам семей сектантов, оказывать покровительство со стороны, как местного духовенства, так и сельских должностных лиц.

10). «В видах поднятия уровня религиозно-нравственного состояния … населения» в воскресные и праздничные дни запретить по городам и селам не только продажу спиртных напитков, но и «вообще торговлю и базары, которые желательно перенести с праздничных на будничные дни» [4, с. 21].

11). Признать целесообразным проведение епархиальных съездов миссионеров (с участием епархиальных и окружных миссионеров, и приходских священников) для выяснения реального положения дел с сектантством на местах и определения эффективных средств борьбы с ним. «… весьма желательно, чтобы снова повторен был съезд миссионеров всех епархий в месте, которое будет признано от Св. Синода наиболее удобным для сего» [4, с. 21].

В целях реализации направления В). на II миссионерском съезде было проведено отдельное совещание (№2) «О существенных признаках и степени вредности русских мистических и рационалистических сект» [4, с. 21–36].

В первом разделе Совещания Съезд обратил внимание на наличие в России трех видов сект:

– мистических (хлыстовство, шалопутство, скопчество, а также другие с ними сходные, но имеющие различные местные названия, как то: монтантство, мормонство и т.п.);

– рационалистических (духоборство, молоканство, штундо-баптизм, пашковщина, толстовщина и проч.);

– жидовствующих («как особая по своему характеру и не похожая на иные»).

В обоснование степени вредности сект был положен принцип «легкости совращения из православия и трудности возвращения отпавших в лоно Церкви» [4, с. 32],

Особо подробно съезд изучил, развенчивал заблуждения и, отнеся к категории наиболее вредных, предложил меры противодействия следующим сектами:

– жидовствующих (или иудействующих) [4, с. 22–23],

– хлыстово (с ними – скопчество, поскольку учения этих двух сект тождественны) [4, с. 23–26],

– молоканство [4, с. 26–28],

– штунда (наставляется и руководится немецкими баптистами, фактически состоит в союзе с пашковщиной) [4, с. 28–31].

Второй раздел Совещания был посвящен «раскольничьим толкам» [4, с. 31–36]. Совещание рассмотрело многочисленные дробления староообрядчества на различные «толки», «согласия» и «упования», как правило, враждебные друг другу, но объединяющиеся в делах противостояния Православию.

Наиболее влиятельные группы раскола были определены Съездом следующим образом:

– поповщина – раскольники, которые привержены самовольному установлению священства (наиболее известны под наименованиями «австрийской» или «белокриницкой» лжеиерархии) и являющаяся самой многочисленной и влиятельной (по оценкам, в нее входили более 2/3 всех раскольников),

– безпоповщина – состоит из большого числа толков не признающих священства как такового,

– беглопоповщина – раскольники, ведомые священством «бегающим» от Православной Церкви [4, с. 31].

Съезд дал детализированную характеристику состава «поповщины» (окружники, противоокружники, мнимоокружники и др.), «беспоповщины» (Поморский толк, Федосеевщина, Филипповщина, толк странников (иначе – бегунов), Спасово согласие (иначе – нетовщина) и др. «мелкие» толки).

В обоснование степени вредности раскольничьих толков был положен тот же принцип, который был использован для аналогичного анализа вредности сект.

Исходя из этого принципа, самым опасным было признано «австрийское поповщинское согласие» [4, с. 33], анализ которого и меры, рекомендуемые к противодействию подробно изложены в [4, с. 33–34].

Из группы безпоповщины наиболее вредными съезд признал секты Федосеевскую, Филипповскую и Странников-бегунов (особенно ее ревнителей: «красносмертов», «странноприимцев» – иначе «пристанодержателей»). Анализ этой группы и возможные (необходимые) меры к ним (включая государственное преследование за тяжкие преступления против личности) изложены в [4, с. 34–36].

Подчеркивая значение II Всероссийского миссионерского съезда можно отметить следующее:

– основной мерой препятствования распространению раскола и сектантства члены Съезда определили просвещение российского, в первую очередь – русского, народа, как главной составляющей внутренней миссии [81],

– было принято решение издать Евангелие (и всю Библию) с подстрочными примечаниями и толкованиями, более того – специальное миссионерское противосектантское издание, содержащее разъяснения, касающиеся использования текста Св Писания для обоснования лжеучений самыми разными сектами [91],

– 4 июля 1894 г. состоялось Высочайшее утверждение Положения Комитета министров, а 3 сентября 1894 г. – циркуляра Министерства внутренних дел (№ 24) о признании штунды особо вредной сектой и о запрещении ее собраний [108, с. 339–341].

Основные моменты Постановлений II Всероссийского миссионерского съезда 1891 г. приведены на рис. 2 в Приложении 2.

Выводы:

1. В составе депутатов Съезда присутствовало значительное число «ученых сил» и преподавателей семинарий, положительно зарекомендовавших себя в практической миссионерской работе, накопивших значительный опыт использования действенных форм и методов миссионерства.

2. Съезд однозначно определил ориентацию миссионерского сообщества на внутреннюю миссию и четко задал цель миссионерской деятельности РПЦ: «Охрана православия и всего народа от религиозных заблуждений и возвращение на путь истины от веры отпавших» [цит. по 76, с. 490].

3. Съезд задал главный вектор предстоящего развития миссии Церкви: осуществление на миссионерском поле практической деятельности, принимающей в основу факты, наблюдения и опыт действующих миссионеров, на твердом фундаменте которых делались выводы, высказывались назревшие соображения и принимались постановления.

4. Особое внимание было уделено назревшим задачам подробной разработки вопросов оценки деятельности рационалистических сект в России, классификации сект по степени их вредности для Церкви, общества и государства. Решения Съезда преимущественно обосновывались на таких фактах, которые не могли быть оспорены апологетами сектантства. Были выработаны особые меры по предотвращению распространения в Империи сектантства и вредных раскольнических толков.

5. В основу определения степени вредности сект был положен принцип «легкости совращения из православия и трудности возвращения отпавших в лоно Церкви» [108, с. 32]. Такой же принцип был положен в основу анализа и классификации вредности раскольничьих толков. Съездом был определен конкретный перечень наиболее опасных сект и толков.

6. Важным привнесением Съезда явилась разработка подходов к оказанию помощи и покровительству (со стороны духовенства и сельских властей) православным верующим, пострадавшим от деятельности сектантов (включая и несовершеннолетних детей сектантов).

7. Существенное практическое (в том числе просветительское) значение для укрепления православной веры следует признать за таким решением Съезда, как признание русского православного народа в качестве ведущего за собой все остальные народы Российской империи, главной движущей силой внутренней миссии; за последующими ему: изданием Евангелия с противосектантскими примечаниями и толкованиями (разъяснениями), Высочайшим утверждением циркуляра МВД №24 от 3 сентября 1894 г. о признании штунды особо вредной сектой и о запрещении ее собраний.

К моменту созыва Съезда самой актуальной и главной задачей внутренней миссии стала охрана верующего народа от различного рода религиозных заблуждений расколосектанства и возвращение к истинной вере отпавших и заблудших [108, с. 24].

Особое внимание участников Съезда должно было быть обращено на новейшие секты, как на явление «модное и доминирующее, овладевающее симпатиями интеллигенции и помрачающее здравый смысл и совесть народа». Тем более, что такие секты были мало изучены и их деятельность не предана широкой огласке. Требовалось «указать верные средства к искоренению злой немоги или по крайней мере к ограничению ея развития» [108–165, с. 196].

Съезд состоялся в г. Казани с 22 июля по 6 августа 1897 г. В работе съезда приняло участие 196 делегатов из 50 епархий, представлявших православные миссии, монастыри, братства, духовные учебные заведения и др. церковные учреждения и организации. Председательствовал на съезде Ректор Казанской духовной академии архим. Антоний (Храповицкий, в дальнейшем – митр. Киевский и Галицкий, основатель и первоиерарх РПЦЗ, †1936). На Съезде присутствовал и.о. обер-прокурора Св Синода Саблер В.К.

При открытии Съезда, на первом его заседании, с докладом об общих задачах и характере деятельности миссионерского съезда выступил заслуженный ординарный профессор Казанской духовной академии Ивановский Н.И. который внес предложения по некоторым «отделам» (комиссиям) Съезда [16, с. 614–623].

Для успешной работы Съезда были образованы следующие комиссии [16, с. 681–682]:

1. по вопросам о единоверии. Председателем был определен иероманах единоверческой Церкви Мина (Шустов, †1911);

2. по разработке вопросов о правах и обязанностях миссионеров. Председатель – иерей Философ Орнатский (без предъявления обвинений со стороны революционеров арестован и расстрелян, †1918; в 2000 г. причислен РПЦ к лику священномучеников);

3. по пересмотру каталога книг для миссионерских противораскольничьих и противосектантских библиотек и одобрению новых миссионерских изданий. Председателем избран Полтавский епархиальный миссионер и преподаватель Духовной семинарии иерей Иустин Ольшевский (в дальнейшем принял монашество с именем Сильвестр, архиеп. Омский и Павлодарский, жестоко убит большевиками, †1920; в 2000 г. причислен РПЦ к лику священномучеников);

4. «преподавательская по разработке вопроса о наилучшей постановке преподавания истории и обличения расколосектантства в семинариях». Председатель – известный специалист по расколосектантству, преподаватель Ставропольской духовной семинарии, магистр богословия, иерей Константин Кутепов (†1911);

5. по «постановке преподавания Закона Божия в начальных школах селений, зараженных расколосектантством». Председателем комиссии стал епархиальный наблюдатель церковно-приходских школ Самарской епархии, кандидат богословия, иерей Алексей Матюшенский (†1917);

6. по разработке вопросов новейшего сектантства. Председателем комиссии избран профессор Харьковского университета, магистр богословия, протоиерей Т.И. Буткевич (†1925);

7. по «разрешению недоуменных вопросов, встречающихся в практике противосектантских миссионеров». Председатель комиссии – ректор Казанской духовной академии, архим. Антоний.

Названия комиссий и состав их председателей одновременно показывают: какие вопросы повестки дня Съезд счел наиболее важными для пристального рассмотрения.

Перед началом заседаний Съезда с речью «О церковно-общественном и государственном значении миссионерства» выступил секретарь съезда В.М. Скворцов [16, с. 623–633]. Им, в частности, было отмечено следующее. Миссионерство «… дело важное, имеющее значение не просто церковное, но и церковно-общественное и даже скажу более – государственное значение» [16, с. 623]. «… православная Церковь и русское государство, где все в народной жизни получает свое освящение, силу и действенность при посредстве Церкви, – православие и самодержавие, общественная и бытовая жизнь русскаго народа – все это так тесно, так органически вековою историей Руси святой связано между собою, что все вопросы веры и Церкви у нас на православной Руси в то же время суть и вопросы государственные» [16, с. 624].

Далее докладчик перечисляет и дает оценку вызовам миссионерства, характерным для исследуемого периода: позиции интеллигенции, считающей себя «мыслящей» и представители которой «укрепились на верху горы общественной жизни»; светской печати [16, с. 626,632], сектантских своеволия и лжеучений [16, с. 627–631]. Им расставляются акценты на деяниях, составляющих «долг миссии», в частности, говориться: «Долг миссии стойко и мужественно выяснять всем и каждому, что семя свято-стояние града, а не политико-экономическия утопии, что только под сенью православно-национальных истинно-русских идеалов прочно развитие благосостояния и силы Русскаго государства, а не в сепаратизме сектантском» [16, с. 632–633].

22 июля Съезд открыл известный миссионер, архиеп. Казанский и Свияжский Владимир (Петров, †2 сентября 1897 г., через 40 дней после начала работы Съезда). После открытия Съезда Владыка «в простой задушевной отеческой беседе» выступил с воспоминаниями «о состоянии миссионерскаго дела в России» в годы его молодости [108, с. 63–65].

По окончанию дней работы Съезда, Скворцов В.М. отметит: «… состоявшийся съезд, действительно, представлял собою высшую практическую миссионерскую школу, или вернее – sui generis – курсы, где все учились друг у друга и каждый был учителем других в том вопросе, в каком сам был наиболее сведущ и опытен, чтобы затем тут-же сделаться учеником и слушателем опытнейших…» [108, с. 78].

2 августа 1897 г. с докладом-воспоминанием «Из пережитого» выступил миссионер-ветеран с 35-летним стажем, «апостол якутов и просветитель язычников в Сибири и Азии», епископ Рязанский и Зарайский Мелетий (Якимов, †1900, в 1984 г. по благословению Патриарха Московского и всея Руси Пимена, причислен к лику местночтимых Святых в лике «святителя» в составе Соборов Липецких, Рязанских и Сибирских святых). Тогда же Владыка внес ряд конструктивных предложений по пресечению тоталитарного сектантства, которые возможно было реализовать во взаимодействии Церкви и государства [16, с. 633–639].

Вместе с тем, признавая любые отклонения от православия в качестве тяжелых духовных болезней, Съезд неоднократно отмечал, что «первыми и главными мерами уврачевания этого духовного недуга – православная миссия Церкви всегда признавала прежде всего и главным образом меры духовнаго порядка» [108, с. 196]. И вновь Съезд отмечал: «Повторяем, что меры духовнаго воздействия в деле уврачевания сектантского недуга, (а тем паче в последния десятилетия подъема церковно-просветительной жизнедеятельности) в нашей православной отечественной Церкви – шли и идут впереди» [108, с. 197].

Съезд принял пространное (в 22-а пункта) Постановление «О мерах и способах духовнопросветительнаго действия миссии в борьбе с расколо-сектанством» [17, с. 852–872].

Съезд подчеркнул характеристику миссии, как дела специального и многотрудного, заслушал постановления Второго миссионерского съезда по тексту циркулярного Указа Св Синода №9 от 1892 г. [50] и признал, что принятые решения были плодотворными, особенно в тех случаях, когда они активно проводились в жизнь в надлежащем образом устроенных миссиях. В укрепление и развитие ранее принятых Вторым съездом решений, Третий съезд определил:

1. Учредить миссии во всех епархиях без исключения, обратить внимание духовенства и миссионеров на неуклонное исполнение ранее принятых решений, особенно на приходском уровне. Были отмечены конкретные недостатки в работе по данному направлению. С целью обеспечения условий и средств для жизни и миссионерской деятельности приходских пастырей, была определена необходимость ходатайствовать о:

а). формировании церковных (приходских) библиотек, снабжении их специальными миссионерскими изданиями и безвозмездном распространении апологетических листков среди населения за счет средств епархиальных братств;

б). издании доступных по цене и в удобном для использования формате Святоотеческих творений, деяний Вселенских и Поместных соборов, старопечатных книг, уважаемых раскольниками за счет средств Св Синода;

в). издании общедоступной миссионерской толковой Библии;

г). учреждении премий за лучшие сочинения по вопросам внутренней миссии за счет средств Св Синода, а темы курсовых и выпускных работ в Духовных академиях назначать предпочтительно миссионерского характера;

д). издании миссионерских отчетов епархий отдельными брошюрами для рассылки в библиотеки Духовных академий и семинарий, братства и епархиальные миссионерские комитеты;

объединении наиболее важных сведений из миссионерских отчетов для последующего издания в журнале «Миссионерское обозрение» [17, с. 853–854].

2. Уделить серьезное внимание вопросу «о достодолжной школьно-воспитательной подготовке к пастырскому и в частности миссионерскому служению кандидатов священства». До 1895 г. миссионерские предметы не преподавались в духовных учебных заведениях, и пастыри занимались самообучением в деле миссии.

Полезными и необходимыми к повсеместному применению Съезд определил следующие общие мероприятия (направления):

а). внушение учащимся со стороны начальства духовных учебных заведений любви и духа ревности к пастырско-миссионерскому служению;

б). привлечение, под руководством опытных наставников, учащихся в учебное и каникулярное время к миссионерскому служению с целью знакомства с реальной ситуацией на приходах, понимания запросов и нужд населения, обретения навыков и практической закалки;

в). привлечение воспитанников академий и семинарий к ежедневным богослужениям в домовых или крестовых архиерейских храмах с целью «воспитания и укрепления в кандидатах священства духа вящщаго благочестия, церковности и религиозной … настроенности»;

г). устроение для воспитанников паломничеств в Лавры, знаменитые монастыри, на поклонения Святыням.

Для специальной миссионерской подготовки рекомендованы следующие мероприятия (направления):

д). при изучении Св Писания, особое внимание уделять миссионерским толкованиям стихов, которые извращаются в сектантских и раскольнических лжеучениях;

при изучении творений Св Отцов, особое внимание уделять миссионерской их стороне;

е). создание при семинариях двухгодичных миссионерских курсов для практической подготовки лиц, способных к миссионерской работе и к занятию пастырско-миссионерских должностей на приходах, наиболее страдающих от сектантства и раскольников [17, с. 854–856].

3. Признать в качестве «условий, препятствующих успехам пастырской деятельности»: 1. «взимание платы духовенством за труд требоисправления», 2. крайне низкую материальную и финансовую обеспеченность духовенства, не дающую уверенности в завтрашнем дне [17, с. 857–858].

4. Обратить особое внимание «на тяжелое материальное и нравственное положение духовенства в приходах, зараженных расколосектантством, что самым ближайшим образом отражается и на состояние приходской миссии». На такие приходы должно назначать «священников наиболее способных и ревностных к прохождению пастырских обязанностей, которые смогли бы вести должным многотрудное дело вразумления заблудших». Была осуждена практика назначения на зараженные приходы «проштрафившихся» священников и других членов причта [17, с. 859].

5. Иметь суждение о необходимости лучшего обеспечения священников единоверческих приходов, путем постановки их «по обеспечению в особое миссионерское положение, с назначением в единоверческих приходов жалования как и в зараженных расколо-сектантством» [17, с. 860].

6. «Просить Св Синод сделать распоряжение о привлечении низших чинов причта и учителей народных школ к участию в приходской миссии, а в тех случаях, когда низшие чины клира опытны в борьбе с расколом и сектантством, священники оказывали бы миссионерской деятельности таковых всякое со своей стороны внимание и содействие» [17, с. 860–861].

7. Признать полезным, для духовного воздействия на православных и раскольников, чтобы истовые уставные богослужения в городах, хотя бы в одном из приходских или монастырских храмов, «были отправляемы … с точным, без всяких сокращений, исполнением церковнаго устава» [17, с. 862].

8. Ходатайствовать перед Св Синодом «о воспрещении отпеваний самоубийц в храмах и торжественных соборных и церковных панихид по самоубийцам и христианам инославного исповедания, в случаях же погребения умалишенных самоубийц – отпевание было-бы совершаемо в доме без торжественных погребальных процессий» [17, с. 862].

9. Выразить желание, «чтобы обязанность надзора за торговлей иконами на базарах и ярмарках была возложена на местных благочинных или их помощников и приходских священников тех селений, где происходят базары и ярмарки с тем, чтобы места для продажи икон были отводимы (безплатно) в колокольнях, оградах и в их вратах или же, по крайней мере, в близи церковных оград» [17, с. 862]. Одобрить приобретение икон и крестиков на собственные средства храма, а потом реализацию их всем желающим, вместе с недорогими изданиями житий святых (изображенных на иконах).

В особом (отдельном) заседании Съезда обсуждались вопросы о миссионерских учреждениях: а. миссионерских приходских кружках ревнителей православия; б. миссионерских школах для подготовки начетчиков из числа мирян; в. миссионерских епархиальных и уездных съездах приходских священников; г. создании центрального православного миссионерского общества (см. пп. 10–15 [17, с. 863–868]).

10. Просить священноначалие разъяснить пастырям и миссионерам целесообразность создания и снабжения необходимыми указаниями и пособиями братств (кружков) ревнителей православия, которые могли бы собирать необходимую информацию, принимать (под руководством священника) активные действия в деле миссии [17, с. 863].

11. Съезд заслушал доклады об учреждении и деятельности разного рода специальных миссионерских школ (в Вятской, Донской, Екатеринославской, Самарской, Саратовской, Тамбовской и Томской епархиях) для подготовки начетников из народа [17, с. 863–865] и признал полученный опыт положительным.

12. Признать целесообразными и полезными, и рекомендовать епархиальным архиереям создание временных (мобильных) «миссионерских курсов для начетчиков из народа», которые учреждать для удобства крестьян в сельских центрах и при монастырях на срок в 4–6 недель под руководством епархиального миссионера [17, с. 865–866]. Был заслушан положительный опыт деятельности подобный курсов в гг. Калуге и Оренбурге.

13. Единогласно признано необходимым «заведение повсеместно в епархиях епархиальных миссионерских съездов» «для объединения и оживления миссионерской деятельности епархиальных и окружных миссионеров». Выразить желание, чтобы в епархиальных миссионерских съездах принимали участие наиболее опытные миссионеры и близрасположенных (соседних) епархий [17, с. 866]. Отмечена положительная практика Киевской, Харьковской и Херсонской епархий по данному вопросу.

14. Признать желательным предоставление права епархиальным архиереям, вне зависимости от содержания учебных программ, разрешать преподавание в епархиальных женских училищах дисциплин по истории и обличению раскола или сектантства (по местным потребностям) [17, с. 867].

15. Выразить полное сочувствие идее и единодушное пожелание об учреждении «Всероссийскаго Миссионерскаго Общества для борьбы с расколом и сектами» и ходатайстве перед Государыней Императрицей Александрой Федоровной о принятии такого миссионерского общества под свое покровительство [17, с. 867–868].

16. О возможности православному священнику, по желанию прихожан, преподавать благословение двуперстным старообрядческим образом (сложением) были даны разъяснения из Определения Св Синода от 24 июня 1892 г. о правах, предоставленных епархиальному преосвященному по данному и др. подобным вопросам [17, с. 868].

17. Просить Обер-прокурора Св Синода, с учетом обсуждения вопроса на Втором и Третьем Съездах, о внесении инициативы об издании Закона «об охранении воскреснаго и праздничнаго покоя» для призыва народа к христианскому времяпровождению таких дней [17, с. 868].

18. Ходатайствовать перед Св Синодом об издании надлежащих распоряжений по организации переселения желающих православных в Сибирь с учетом необходимости их защиты от соблазняющего влияния переселенцев-сектантов и обеспечения участия в православных богослужениях, Св Таинствах и обрядах [17, с. 868–869].

По итогам обсуждения доклада Херсонского епархиального миссионера Кальнева М.А. было принято решение о ходатайстве перед Св Синодом о том, чтобы:

19. «1) При многочисленных фабриках и заводах были открываемы школы непременно типа церковно-приходских школ, и созидаемы храмы Божии, или-же – школы-церкви для удовлетворения религиозных нужд рабочего люда» [17, с. 869].

Съезд высказал мнение, что для предприятий, численностью более 250 чел., открытие школ должно быть обязательным [17, с. 870].

«2) Вследствие несомненно развращающаго влияния плантаций [чайных, виноградных, ягодных, табачных и др. – прим. С.А.М.] на работающих здесь подростков, желательно со стороны владельцев-плантаторов иметь особое нравственное наблюдение и попечение об условиях жизни женской прислуги несовершеннолетняго возраста, независимо от сего необходимо,

3) чтобы над жизнию всех вообще работающих на плантациях и фабриках, а в особенности над условиями быта работниц был учрежден и самый строгий правительственный надзор, привлекающий развратителей к строгой законной ответственности в случае их противонравственных действий и религиозно-развращающих отношений к работающим на плантациях.

4) Наконец, чтобы управляющие фабриками и заводами обязаны были вести правильную и точную регистрацию всех рабочих с указанием их принадлежности к известному вероисповеданию, ежегодно в начале рабочего времени доставляли сведения об этом местному начальству, а последнее к ближайшему приходскому пастырю, дабы православная миссия, если будет это необходимым, своевременно могла принимать соответствующие меры к пресечению пропаганды и к ведению миссионерских бесед среди рабочих на фабриках и заводах» [17, с. 869–870].

20. Признать полезными для дела миссии: приурочение паломничеств священников к паломничеству народному (чтобы священник сопровождал и окормлял паломническую группу в пути); назначение в монастырях из числа монашествующих гидов-руководителей для удовлетворения религиозной любознательности поклонников; организацию в людных пунктах (пристанях, железнодорожных станциях) книжной торговли изданиями религиозно-нравственного содержания [17, с. 870–871].

21. О поддержании от Св Синода ежегодной денежной субсидией в 1000 руб. миссионеров Нижегородской епархии во время месячной работы Макарьевской ярмарки для многих ежедневных бесед с многочисленными, приезжающими на ярмарку, сектантами и раскольниками активно пропагандирующими свои лжеучения среди продавцов и покупателей. «Съезд признал изложенное заявление заслуживающим серьезного внимания» [17, с. 871].

22. Ходатайствовать перед Св Синодом об издании богослужебных последований особого чиноприема в Церковь последователей того или иного толка или секты. Вопрос исследовался на примере секты баптистов, но было определено, что в каждом случае (в отношении каждого присоединяющегося к Православию) необходимо проводить расследования использованного чина Крещения. Крещеных во имя Отца и Сына и Св Духа не перекрещивать, но крестить вторично тех, кто был крещен иначе. Совратившихся из Православия в раскол и секты принимать в Церковь третьим чином [17, с. 871–872].

Важным для развития миссии стал одобренный Съездом документ «Заключение комиссии Съезда о правах и обязанностях миссионерской службы» [108, с. 248–253], который содержал принципиальные вопросы, грамотное решение которых позволяло существенно поднять результативность миссионерских деяний в епархиях и на местах.

Съезд определил необходимым:

1). признавая приходского священника незаменимым и первым миссионером на его приходе, обеспечить таковым наилучшие условия служения, особенно на приходах, зараженных сектантством и расколом;

2). во всех зараженных раскольничеством и сектантством епархиях, где еще не организованы миссии, создать таковые «с назначением достаточного числа миссионеров»;

3). для создания и реализации единого методического подхода, единообразного устройства миссии во всех епархиях и в помощь местному духовенству, создать институт православных миссионеров, освобожденных от любых иных обязанностей, кроме миссионерских [108, с. 248].

В связи с изложенным выше, Комиссия предложила существенно дополнить [см. 108, с. 249–253] «Правила об устройстве миссии и о способах действий миссионеров…» (утверждены Определением Св Синода от 25 мая 1888 г. №1116). В частности пункт пятнадцатый:

15). приходской священник должен «непрерывно вести миссионерское дело» [108, с. 251], используя пастырские беседы и назидания, а также другие духовные средства:

а). участливое отношение к пастве, истовое совершение крестного знамения, благоговейное уставное богослужение, внятное чтение и пение молитвословий,

б). открытые собеседования, проникнутые христианской любовью, поучительные беседы с прихожанами и разъяснение предметов разномыслия,

в). устройство внебогослужебных бесед и чтений, сопровождающихся, по-возможности, молитвами и песнопениями с участием присутствующих,

г). учреждение церковно-приходских школ и школ грамотности с миссионерской направленностью,

д). распространение литературы, раскрывающей заблуждения в вере, четко и ясно (доходчиво) излагающей церковное учение,

е). выбор помощников из числа прихожан, способных вести просветительские беседы с миссионерским содержанием,

«В виду особой полезности таких деятелей, надлежит заботиться об устройстве школ и курсов для приготовления способных крестьян к миссионерской деятельности среди раскольников и сектантов по образцу школы, основанной в г. Вятке протоиереем Кашменским» [108, с. 252].

ж). наблюдение за книгоношами, распространяющими лжеучения и донесение о таких фактах священноначалию [108, с. 249–253].

Представляется необходимым ознакомиться с некоторыми наиболее значимыми, с миссионерской точки зрения, предложениями депутатам Съезда от его Председателя архим. Антония, сделанных в различных заседаниях Съезда:

1. Основания для развития раскола и сектантства в значительной степени изыскиваются последними (особенно фанатиками) в недостаточно примерной церковной жизни некоторых приходов. Нередки случаи, когда клир не являет примера в личном подвиге служения. Поэтому, в развитие решений второго миссионерского съезда, возможно необходимо разработать мероприятия «к благоустроению деятельности пастырей на спасение пасомых» [16, с. 643];

2. Определенной частью православного духовенства (даже и благочинными) дело миссии не поддерживается надлежащим образом, и пастыри сомневаются в пользе миссионерских собеседований, как способа просвещения и исправления расколо-сектантства. Причиной такого положения дел являются, в частности: недостаточное самовоспитание кандидатов священства в духе и навыке миссионерских собеседований; негативное влияние на воспитанников духовных школ статей, превратно излагающих дело православной миссии.

На эти обстоятельства Съезд оперативно отреагировал принятием постановления об обращении в Св Синод со следующими предложениями: а). разъяснить духовенству на приходах важность и необходимость, пользу просветительных собеседований, б). «предписать приходским пастырям оказывать всякое содействие епархиальным и окружным миссионерам, приглашать их к участию в богослужении, и к произнесению проповедей и поучений в храмах», в). воспитанникам духовных учебных заведений, со стороны начальствующих лиц, внушать любовь к миссионерскому служению, а при разборе недостатков практической деятельности не допускать огульного осуждения собеседований [16, с. 644].

3. Необходимо живое и близкое отношение священников к духовным нуждам народа. Для чего полезно привлекать студентов старших курсов духовных семинарий к народной проповеди и активному участию в богослужениях, к организации и ведению «народных духовно-нравственных чтений на фабриках, в тюрьмах, богадельнях и т.п.» [16, с. 644], организовывать для них паломничества к святыням на местах [16, с. 645].

И в этом случае Съезд принял надлежащее решение с прошением об издании распоряжений: а). о привлечении студентов академий и семинарий в учебное и каникулярное время к проповеди Слова Божия, к собеседованиям с заблудшими, к самоподготовке в изучении чинов богослужения, Св Писания и святоотеческого наследия с миссионерских позиций, б). об издании недорогих выпусков трудов отцов и учителей Церкви для их широкого распространения, в). о надлежащем снабжении церковных библиотек (зараженных расколо-сектантством приходов) миссионерскими пособиями и листками [16, с. 645].

4. О рассмотрении целесообразности ведения истового уставного богослужения («с точным, без всяких сокращений, исполнением всего церковного устава» [16, с. 645]) в уездных и губернских городах, хотя-бы в одном из монастырских или приходских храмов. (Съезд поддержал данное предложение своим решением).

5. О недопущении и предупреждении соблазна от торжественного погребения самоубийц, с одной стороны, но неприменимости безусловного воспрещения христианского погребения таких лиц (в зависимости от наличествующих обстоятельств), с другой стороны.

В рамках икономического подхода, Съездом было принято решение: «Ходатайствовать пред духовным начальством о том, чтобы воспрещены были торжественныя соборныя панихиды по самоубийцам и иноверцам, а в случаях самоубийств умалишенных, отпевание было-бы совершаемо в доме без торжественных погребальных процессий» [16, с. 647].

Были утверждены и некоторые другие решения.

Поскольку одной из главных задач работы Съезда было изучение сектантства, то многие его члены представили отзывы, заключения и рефераты о деятельности сект и раскольников в епархиях.

Съезд выделил 20 рефератов в качестве наиболее значимых и важных. Речь в них шла о следующих сектах и проблемах (вопросах): 1). адвентистов, 2). пашковцев, 3). толстовцев, 4). штундистско-баптистических толках, а также молоканских толках: тамбовском, владимирском, прыгунском и 1-ом донском, 5). секте Еленушки, 6). ушковайзет (в Карелии), 7). о религиозно-нравственном состоянии рабочих на фабриках и заводах, 8). о сектантском влиянии на народное паломничество, 9). об улучшении иконной живописи и устранению соблазнительных видов торговли иконами, 10). малеванщины, 11). белоризцев, 12). мормонов, 13). крестящегося меннонитского братства, 14). о деятельности Сычевского (Смоленской епархии) миссионерского кружка, 15). отчет о. Михаила Матюшинского о его личной противосектантской деятельности и принимаемых мерах, 16). об угрожающей Нижегородской епархии деятельности со стороны расколо-вождей, 17). о введении в женских епархиальных училищах дисциплины по истории и обличению русского раскола и сектантства, 18). о присвоении епархиальным миссионерам казенной почтовой печати (для официальной почтовой переписки по делам миссии), 19). о ходатайстве перед правительством об уравнении в правах старообрядцев Измаильского уезда со старообрядцами всей Империи, 20). О проекте новых противосектантских мер [108, с. 70–71].

Как видно из приведенного выше, круг поднятых вопросов был весьма разнообразен и важен.

Съездом был рассмотрен широкий круг нарушений законов Российской империи со стороны расколосектантов и обсуждены возможные внешние (по отношению к Церкви) государственные меры пресечения пропаганды лжеучений и проявлений, направленных против Церкви и веры [17, с. 872–888], «кои вытекают из существа отношений православной Церкви и русского государства, предусматриваются коренными законами империи и правительственными распоряжениями» [17, с. 872].

Тезисно обозначим обсуждаемые на Съезде вызовы со стороны расколосектантства:

1). О необходимости ограждения детей и юношества, а также престарелых родителей, от совращения в секты и ереси, в том числе собственно в семьях сектантов и раскольников [17, с. 873–876].

2). Принятие расколосектантами детей из бедных православных семей на воспитание, обучение грамоте и рукоделию, или для услужения (по найму) с дальнейшим совращением от православия в блуд [17, с. 877].

3). Создание сектами и раскольниками тайных и легальных школ, приютов и богоделен для укоренения их учеников и насельников в лжеучениях [17, с. 877–878].

4). Насилие над осознавшими свои заблуждения и желающими перейти (вернуться) в православие со стороны расколосектанства настолько велико, что они не решаются на этот шаг из-за страха нравственного и материального угнетения, а поддержка и материальная помощь от миссионеров православной Церкви отсутствует. Пришедшие в православие, под давлением сильной нужды, часто снова возвращаются в извращенную веру [17, с. 879–881].

5). В Закавказье расколосектантские поселения занимают значительные территории. В них все должностные лица раскольники и сектанты, а государство не только не имеет здесь своих надежных агентов (из православных или разноверцев), но и вообще информации о состоянии дел и происходящих событиях. Без поддержки государства миссия здесь бессильна, более того опасна для жизни православных миссионеров [17, с. 881].

6). О безнаказанности публичного оказательства (демонстрации веры) раскольниками в нарушение действующего Закона, выражающегося в разных формах: ношение одежды духовенства и длинных волос; совершение богослужений с публичным пением и чтением; шествия с телами покойных с предшествованием икон, крестов и церковных фонарей; торжественно освящаются молельные дома и сопровождаются крестными ходами; самовольное присвоение титулов православных архиереев и священников, отказ от присяги монарху и т.д. [17, с. 882–884].

7). Об исчислении раскольников и сектантов, число которых ни по церковным, ни по светским (полицейским) записям достоверно определить невозможно [17, с. 884–886]. Обсуждались нестроения в регистрации и учете браков.

8). Дополнительно рассматривался вопрос об отношении православного населения Империи к сектантству (с его хулениями на Православную Церковь) и ревностно защищающего себя и детей от сектантских происков, при пассивности государственных властей [17, с. 887–888].

Большую работу, во время заседаний Съезда, проделала Комиссия по разрешению недоуменных вопросов, но разрешить все поставленные вопросы не успела ввиду их весьма большого числа. Вопросы в комиссию передавались миссионерами от «совопросников» (представителей сект и раскола, которые имели целью нападки на православие и защиту своих учений). Приведем здесь некоторые вопросы, которые были внесены на рассмотрение Комиссии и остаются актуальными до сегодняшнего дня:

«- Согласна-ли с благостью Божией вечность мучений?

– Если Церковью разрешается третий брак, то почему не разрешается 4-й, 5-й?

– Как совместить с святостию апостолов слова св апостола Павла: «Человек я грешный»?

– Христос, похваляя неправедного домоуправителя, не даст-ли право так всем поступать (Лук. XVI, 1–9)?

– Отправлять-ли в православной Церкви молитвословия за лютеран и католиков?»

Полный перечень вопросов, приведенный в первоисточнике можно посмотреть в [108, с. 71–73].

Следует отметить своевременность и важность обсуждения Методики собеседований с заблуждающимися [108, с. 843–852]. В документах Съезда это обсуждение приведено в своеобразной форме: записи последовательности обсуждения, перемежающееся рекомендациями по поднимаемым подвопросам.

Отмечены следующие темы (подвопросы) и методические приемы собеседований:

– о приглашении отказывающихся общаться раскольников и сектантов на беседы. Подвопрос этот признан особо важным и, после его обсуждения, выявлены достойные к использованию в практике миссии способы и приемы, отмечена результативность использования хорошего хорового и общего пения православных участников собеседований;

– о торжественных молебнах и возношениях молитв перед началом бесед. Признано обязательным, но может варьироваться с учетом местных условий и состава участников от раскольников и сектантов;

– о притязаниях вожаков раскола и сектантов на их позицию (местонахождение) и роль в ходе бесед. Съезд определил рекомендации, обратив внимание на необходимость, в таких случаях, тактичности и деликатной настойчивости;

– о неприличном поведении, крике, шуме и прерывании беседы со стороны вожаков раскола и сект. Рекомендовано успокоить присутствующих и стараться, при завершении беседы, оставлять окончательное слово за миссионером;

– о месте собеседования. Приходится использовать любые места: храмы (как правило, в виде исключения), училища, общественные и частные дома, железнодорожный и водный транспорт, собрания под открытым небом (на улицах, на площадях, в местах сбора народа);

– о времени собеседования в годовом круге. Высказано мнение, что наиболее благоприятным временем являются: «глубокая осень, зима, отчасти ранняя весна (праздник пасхи), конец мая и начало июня», но всегда «всячески избегать устроения беседы в рабочее время, и сообразовываться с местными условиями жизни и быта населения…» [108, с. 848];

– о притязании вождей на «контрактную» основу собеседований и принятием православными миссионерами особых обязательств в корыстных интересах заблуждающихся. Выдача «расписок» признана не соответствующей достоинству православного миссионера и вредной для дела миссии;

– о концентрации внимания миссионера на важных положениях лжеучений, высказанных совопросниками, и их записи для памяти. Определено полезным для последующего обстоятельного (по пунктам) разбора сказанного оппонентом;

– о продолжительности и форме выступления миссионера. Рекомендовано строить краткую, даже «отрывочную» речь, используя вопросоответную форму;

– об отдельных публичных молебнах раскольников и сектантов перед началом собеседований по их обрядам. Сочли недопустимым, чтобы избежать соблазна присутствующим православным людям. Альтернативно предложено использовать, для общего моления всех присутствующих, евангельскую молитву «Отче наш…»;

– о начале беседы с раскольниками и сектантами рационалистических и мистических толков. Рекомендовано «типовое» начало для бесед с раскольниками, для бесед с сектантами предложены варианты, выбор которых оставлен на усмотрение противосектантских миссионеров;

– о методах, полагаемых в основу общения с сектантами рационалистских толков. Считать таковыми: метод полемический и метод апологетический, «с какого же именно из них начинать и как ими пользоваться, это следует предоставить личному усмотрению и опытности» миссионеров [108, с. 851].

Методики организации и ведения собеседований с сектантами мистических толков были обсуждены на отдельном заседании Съезда, в рамках обсуждения вопроса о сектах хлыстов и др. [см. 108, с. 831–832].

Доклады и решения III миссионерского съезда вызвали множество ярых нападок противников Православия, вызванных неточностью располагаемой информации или прямым умыслом в клевете на Церковь и ее миссионеров. Справедливо заметил проф. Ефимов А.Б. в своем труде [76, с. 491–492 со ссылкой на 17, с. 735–786 – Скворцов В.М. Сенсационные кривотолки в печати и обществе о занятиях 3-го Всероссийсого миссионерского съезда и правда дела]: «Съезд проходил в обстановке обостренной политической борьбы различных группировок, которые были едины в одном – в ненависти к Православной Церкви и, особенно, к миссионерам. В прессе началась травля миссионеров и миссионерского съезда, который определялся как собрание, где ведутся бессмысленные словопрения о вере, миссионеры – гасителями просвещения, штабом опричников, шпионами правительства, само миссионерство – делом “темным, лишним и вредным”».

В заседаниях были рассмотрены также другие проблемы и вопросы, касающиеся повышения активности и результативности миссионерской работы РПЦ.

Коротко подведем итоги проведенного исследования деяний III Всероссийского миссионерского съезда:

– русский народ, во главе с православным духовенством, был призван к сплочению для защиты православной веры [76, с. 492];

– состоялось подробное обсуждение проблем и совершенствования административного устройства миссии РПЦ, служебного положения (права и обязанности) и материально-финансового обеспечения миссионеров [81];

– сформулированы важные дополнения к решениям и документам I и II Всероссийских миссионерских съездов, рассмотрена и одобрена Методика собеседований с заблуждающимися;

– в обращении к правительству Съезд просил издать законы и подзаконные акты, ограничивающие деструктивную деятельность сект, которые находят последователей в силу двух основных причин: 1. тяжелого положения российского рабочего класса и 2. отсутствия надлежащего духовно-нравственного просвещения в рабочей среде;

– по итогам обращения участников Съезда к Св Синоду, 26 мая 1900 г. принят циркулярный указ «Об основаниях к признанию сект особенно вредными и о мерах противодействия развитию раскола и сектантства», № 5 [50].

Основные моменты Постановлений III Всероссийского миссионерского съезда 1897 г. приведены на рис. 3 в Приложении 3.

Выводы:

1. В документах III Всероссийского миссионерского съезда конкретно указывалось на сохранение преемственности с ранее состоявшимися слушаниями предыдущих миссионерских съездов и принятыми на них решениями.

2. Съезд подчеркнул характер миссии, как дела специального и многотрудного, являющегося заботой не только Православной Церкви, но и государства, и всего российского общества.

3.. Главнейшими результатами работы Съезда следует считать: 1. важные дополнения в «Правила об устройстве миссии и о способе действий миссионеров и пастырей церкви по отношению к раскольникам и сектантам» (приняты I Миссионерским съездом), 2. развитие и конкретизацию решений II Миссионерского съезда, 3. принятие решения о правах и обязанностях миссионерской службы, 4. обсуждение и одобрение Методики собеседований с заблуждающимися, как раскольниками, так и сектантами рационалистического и мистического направлений.

4. Съезд представлял собой открытую практическую школу обмена миссионерским опытом, позволил каждому миссионеру-практику быть не только учеником, но и учителем для присутствующих делегатов.

5. Пристальное внимание участников Съезда было обращено на изучение и классификацию новейших (для того времени) сект, как являющих соблазн для интеллигенции и сбивающих простой народ с восприятия истин православия. Велся поиск путей эффективного противодействия такого рода духовным болезням российского общества.

6. Принимая во внимание существенное падение духовно-нравственного уровня рабочих (бывших крестьян), было принято решение об открытии школ при фабриках и заводах (по типу церковно-приходских) и строительства храмов для воспитания и удовлетворения религиозных нужд трудящихся. Для предприятий, с численностью работающих более 250 чел., открытие школ было признано обязательным.

После опубликования Указов 1905–06 гг. о веротерпимости, активность миссии Русской Православной Церкви, внезапно лишившейся, хотя бы и формальной, поддержки от государства, вынужденно пошла на спад.

По замечанию автора Пругавина А.С., Русская Православная Церковь оказалась существенно в более несвободном положении и вынуждена была значительно более ограничить проявление миссионерской инициативы, чем представители иных вероисповеданий, раскольников и сектантов [98, с. 257].

Гораздо более категоричен был миссионер Скворцов В.М., который высказал мнение, что Закон (Указ) от 17 апреля 1905 г. «Об укреплении начал веротерпимости» был «первым подкопом крамолы под вековые твердыни православно-самодержавного строя Российской Державы» [109, с. 118–119].

В создавшихся условиях, на передний план выдвигалась первоочередная задача внутренней миссии: миссия среди русского народа, находящегося «в ограде Церкви». Необходимо было заново создавать условия для развертывания именно такого рода миссии. Требовалось, в весьма короткие сроки, не только повысить ответственность и разносторонность деятельности епархиальных, окружных и уездных миссионеров, миссионеров-сотрудников и местных священников, но привлечь к делу миссии всех православных воцерковленных прихожан. Смещались и акценты значимости участников миссии: на первое место выдвигались миссионеры-проповедники «народно-приходской» миссии, второе место определялось за миссией «пастырско-приходской».

Важным моментом было указание на развитие миссии на внеепархиальных уровнях, именно путем созыва межепархиальных (региональных, областных) и всероссийских миссионерских съездов, которые должны были обобщать накопленный опыт и вырабатывать подходы, обеспечивающие единство действий всех миссий и миссионеров РПЦ [76, с. 497].

Определением Св Синода от 20–26 мая 1908 г. №3443 были утверждены новые «Правила об устройстве внутренней миссии Православной Русской Церкви», составленные Особым Совещанием по делам миссии при Св Синоде.

В основу правил был положен принцип повсеместной и постоянной обязательности миссии с привлечением к миссионерской деятельности не только миссионеров всех уровней (специальная миссия), но и приходских священников, всех клириков (пастырско-приходская миссия) и «сам верующий православный народ» (народно-приходская миссия). Народно-приходская и пастырско-приходская виды миссии выдвигались на первый план. Миссия должна была зиждиться на миссии делом и жизнью, путем проведения «дружеских, в духе христианской любви, частных бесед как с православными, так особенно с заблудшими». Священник должен был стать «первым и постоянным миссионером» на приходе, руководить «кружком ревностных сотрудников». Задачи специальной миссии дополнялись обязанностями «в поддержке и укреплении народно-приходской и пастырско-приходской миссии и в объединении их с прочими миссионерскими учреждениями. Повсеместно должны были быть утверждены епархиальные миссионерские советы, самостоятельно «защищающие интересы миссионерства и руководящие епархиальной миссией» и «находящиеся в непосредственном ведении епископа» [48, с. 481–483]. Ряд пунктов Правил определял порядок работы миссионерских съездов разных уровней – см. пп. I.10), III.б).11), IV.1)-4).

После утверждения Правил Св Синод своим Определением (от 30 апреля – 01 мая 1908 г.) установил созвать очередной Всероссийский миссионерский съезд в период 12–26 июля 1908 г. в г. Киеве. Предполагалось пригласить на Съезд от каждой епархии по два миссионера, по одному представителю единоверия, а также преподавателей духовных семинарий по направлениям «истории и обличения старообрядчества и сектантства» (по их желанию) [48, с. 483].

На Съезде присутствовало 617 делегатов: «3 митрополита (Санкт-Петербургский, Московский и Киевский), 10 архиепископов, 22 епископа, 6 архимандритов, 3 синодальных миссионера, 68 епархиальных миссионера, из них 45 в священническом сане, 12 иеромонахов, 152 священника, 86 помощников епархиальных миссионеров, 60 профессоров и преподавателей духовно-учебных заведений, 69 светских лиц, занимающихся делом миссии, 88 простецов ревнителей Православия и начетчиков, и 38 единоверцев» [48, с. 484].

Таким образом, на Съезде присутствовали и активно работали 35 архиереев, 244 чел. в священном сане, 157 миссионеров разных уровней и их помощников.

Почетным Председателем съезда был избран митр. Киевский Флавиан (Городецкий, †1915), а Председателем – архиеп. Волынский Антоний (Храповицкий). На открытии съезда с речью выступил Обер-Прокурор Св Синода Извольский П.П. [70, с. 187].

На Съезде было сформировано и активно работало девять отделов (комиссий) под председательством архиереев: «1) противораскольничий – Назарий, епископ Нижегородский и Арзамасский; 2) по единоверию – Тихон, епископ Николаевский, викарий Самарской епархии; 3) противосектантский – Алексей, епископ Чистопольский, викарий Казанской епархии; 4) противокатолический – Евлогий, епископ Холмский и Люблинский; 5) веро(церковно)учительский и по борьбе с неверием и безбожием – Стефан, епископ Могилевский; 6) организационный – Михаил, епископ Гродненский; 7) литературно-издательский (редакционный) – Никон, епископ Вологодский и Тотемский; 8) противомусульманский – Андрей, епископ Мамадышский; 9) преподавательский» [76, с. 497, 116, с. 717; дополнительные сведения о составе отделов приведены в 57, №24, с. 935–936].

Определение Св Синода «О передаче дел о присоединении к Православию инославных в заведование миссионерских советов» от 16.03–25.04.1909 г. №2167 поставило миссионерским советам задачу не просто приписывания человека к православному вероисповеданию, но возложило на них «заботы о приискании убежищ для желающих принять православную веру и о наставлении их в вере, а также и попечение о дальнейшей судьбе лиц, присоединившихся к православию» [48, с. 486].

Определение Св Синода «О предоставлении епархиальным братствам исполнения функций миссионерских советов» от 23.02–09.04.1909 г. №1377⁵ для тех епархий, где были к тому времени организованы и вошли в силу епархиальные братства, исполнение обязанностей миссионерских советов возлагалось на такие братства «не изменяя уставов сих братств и той внутренней организации, на основании которой они действуют [48, с. 486].

Определение Св Синода «Об отношении миссии к учебным и просветительным учреждениям и о привлечении лиц на службу миссии» от 13.05–02.06.1909 г. №4156 установило обязательное правило о введении епархиальных и уездных миссионеров в состав соответствующих училищных Советов и их отделений. Важным, но в то же время сложным элементом, учебного процесса по преподаванию Закона Божия в начальных школах было определено введение полемики по учебным вопросам (темам). Миссионерам рекомендовано иметь представительство во всех церковных просветительных учреждениях, оказывать содействие преподавателям семинарий как в организации для семинаристов собеседований с заблуждающимися лицами, так и в ознакомлении учащихся с лжеучениями, характерными для места расположения семинарии (епархии) [48, с. 487].

Определение Св Синода «Об иерархическом посвящении миссионеров проповедников» от 03.06–17.07.1909 г. №5316, признавая, что «миссионерское служение есть служение проповедническое, благовестническое» и что миссионеры именуются проповедниками, рекомендовало епархиальным архиереям, по их усмотрению, посвящать в стихарь миссионеров из лиц светского звания для повышения их авторитета и выделения из общего числа верующих [48, с. 487]. Стихарь есть один из символов Спасения. Пророк Исаия отмечал: «Радостью буду радоваться о Господе, возвеселится душа моя о Боге моем; ибо Он облек меня в ризы спасения, одеждою правды одел меня, как на жениха возложил венец и, как невесту, украсил убранством» (Ис. 61:10).

Определение Св Синода «О положительном церковном учительстве и о миссионерской деятельности монастырей» от 27.01.1909 г. №547. Как и другие, данное Определение было принято после обсуждения Св Синодом постановлений IV Киевского миссионерского съезда в части: 1. мер «религиозно-нравственного обучения и воспитания верных чад Церкви и о положительном церковном учительстве»; 2. организации «миссий при монастырях вообще и на западной окраине и миссионерской деятельности монастырей в борьбе с католичеством»; 3. правильного совершения крестного знамения. Характерным для данного Определения стало предоставление весьма обширной свободы для его применения в практической миссии. Документ предусматривал: «усмотрение» епархиальных архиереев, оценку степени возможности реализации предложенных мер, учет местных потребностей, настроений верующих и обстоятельств времени. В части крестного знамения было установлено, что во всех начальных, особенно в церковно-приходских, школах, должно было строго наблюдаться за истовым и благоговейным его совершением.

Приведем наиболее, на наш взгляд, важные тезисы Определения в части «А) По вопросу о положительном церковном учительстве»:

– признать настоятельно необходимым проповеди истин христианской веры и нравственности;

– утверждать паству в догматах веры, поскольку без твердого их усвоения невозможно устремление к нравственной жизни;

– восстановить и упорядочить на уровне благочиний ведение расширенных катехизических бесед с паствой – останавливать внимание слушателей на самом важном и необходимом;

– разработать и внедрить типовые (единообразные) образцы обучения для взрослых, для венчающихся, для воинов, для детей, максимально близких к тексту Символа веры и заповедей Христовых;

– не ограничиваться школьным обучением детей христианским истинам, но собирать их в особые дни в храме и наставлять истинам веры и молитвы;

– читать проповеди не только за литургией, но и за другими службами, системно и последовательно соблюдая их тематику;

– епархиальным миссионерам-проповедникам не обходить учением никого из православных верующих людей;

– «иметь специальных лиц, назначаемых для положительной проповеди, с тем же званием епархиальных миссионеров-проповедников и с теми же служебными правами»;

– в монастырях находить, подходящих по своим личным качествам, монашествующих и определять их специальными проповедниками [48, с. 488–491].

Приведем важные тезисы и по части «Б) О миссионерской деятельности монастырей». Эта часть документа имеет два подраздела. Первый – касается организации монастырской миссии вообще. Второй – касается миссии монастырей, расположенных на западных окраинах Российской империи и имеющих целью противостояние католической экспансии.

В первом подразделе монастыри и миссионеры-монашествующие нацеливаются на:

– активизацию миссионерской работы с богомольцами всеми возможными методами (проповедями, раздачей листков и брошюр и др.) и во всех доступных местах (храм, гостиница, просто под открытым небом);

– нацеленность духовников при общении с паломниками и местными жителями на миссионерские цели и запросы;

– осторожность и осмотрительность, решение миссионерских задач, при любых противодействиях в местностях, страдающих от раскола и сект;

– устройство миссионерских школ и курсов для насельников, белого духовенства и мирян;

– рост материальной помощи делам миссии, придание благотворительности миссионерских начал [48, с. 491].

Второй подраздел, в части монастырей западных окраин, направляет на:

– личный пример насельников монастырей для народа;

– истовость, чинность и торжественность совершаемых богослужений и крестных ходов;

– устройство школ и курсов (миссионерских, псаломщических, церковно-учительских, ремесленных, сельско-хозяйственных и др.) с общежитиями при них;

– создание типографий и книжных складов для печатания и раздачи противокатолической литературы;

– оказание местному населению помощи в религиозных, хозяйственных и др. нуждах [48, с. 491–492].

Развернутые тезисы содержания данного Определения см. в [48, с. 487–492]).

Дополнительно приведем здесь пункт решения организационной комиссии (протокол №2 от 17 июля 1908 г.), принятые общим собранием Съезда:

«3) По вопросу об организации миссии при монастырях – признано необходимым: а) проповедание Слова Божия, – ведение бесед с богомольцами, раздача листков, брошюр; б) заведение миссионерских школ и курсов при монастырях; в) устройство при монастырях миссионерских съездов; г) усиление церковной дисциплины монастырской жизни и приведение последней в наилучшее состояние средствами миссии; д) усиление монастырской благотворительности в миссионерском направлении; е) поднятие умственнаго уровня насельников монастырских через устройство при монастырях школ для послушников» [115, с. 765–766].

Ряд Определений Св Синода, по принятым Съездом постановлениям, был посвящен организации противодействия влиянию различного рода сект, получивших распространение в Российской империи исследуемого периода.

Были в сторону миссионеров, в частности, в сторону Киевского съезда и присутствующих на нем архиереев критические замечания. Так, например, митр. Евлогий (Георгиевский, †1946) в своих воспоминаниях резко и, надо полагать, отчасти предвзято, критикует миссионеров и миссионерскую деятельность. Владыка указывает: «… миссионерское дело в Русской Церкви стояло не на должной высоте. Хотя на это дело тратились большие церковные суммы; хотя не было недостатка в способных и энергичных миссионерах, однако не чувствовалось в нем подъема и воодушевления, не ощущалось веяния духа апостольского [70, с. 186], «Большинство архиереев относилось к этому важнейшему делу равнодушно» [70, с. 187], «Не думаю, чтобы Миссионерский съезд в Киеве имел большие практические последствия… Во всяком случае, какого-либо заметного подъема в деле миссионерства или радикальной реформы в его организации он не дал». Церковные иерархи «обычно жили совершенно обособленной жизнью, имели очень мало живого общения между собой» [70, с. 188].

В воспоминаниях митр. Евлогия наблюдается существенное расхождение в оценках, даваемых в этот же период времени миссионером-практиком прот. Иоанном Восторговым. Хотя оба они сходились во мнении, что миссионерское служение недостаточно эффективно, однако, проехавший практически через всю Российскую империю, миссионер указывал на почти полное безденежье в миссионерских делах, а также отсутствие на местах надлежащих миссионерских кадров и их абсолютную боязнь возвышать свой голос в миссионерских, а равно и других церковных вопросах [см., например, 111а, с 11–12]. Что же касается «практических последствий» Съезда, то сам Владыка Евлогий ссылается на категорическое, вплоть до угрозы административного закрытия съезда киевским генерал-губернатором, указание его участникам не выражать «протеста против вероисповедной политики правительства и Государственной думы», наличие которого со стороны отдельных представителей церковных кругов признавалось весьма возможным и имеющим основания [70, с. 187].

Обратимся к фрагментам воспоминаний некоторых участников Съезда.

Священник Иннокентий Орфеев, миссионер Енисейской и Красноярской епархии

В своих впечатлениях очевидца [84] священнослужитель обращает внимание на следующие моменты работы Съезда.

Уже в ходе работы высказывалось мнение, что Съезд «по составу присутствующих архипастырей, … пастырей и многих светских достойных лиц, по широте программы, подлежащей обсуждению, мог бы по справедливости быть назван не Миссионерским Съездом, а Всероссийским Поместным Собором» [84, №6, с. 29].

На Съезд прибыло весьма много участников, оплачивающих свой приезд в г. Киев за свой личный счет, что, безусловно, указывало на высокую заинтересованность участников в обсуждении назревших реформ Церкви и общества в целом. Прибывшие были едины «по духу, мысли и настроению» [84, №4, с. 28]. Участники были готовы говорить о нестроениях в церковно-общественной жизни, говорить откровенно и нелицеприятно.

Упомянул участник съезда и о многих недостатках в организации церковной миссии. Он согласился с одним из докладчиков, и вслед за ним указал на «неправильность постановки у нас православной миссии, именно на отсутствие “народно-приходской и пастырско-церковной миссии”» [84, №9, с. 22].

Отец Иннокентий, в отношении основы миссионерского служения заметил следующее: «Этот путь, как заявил Митр. Антоний [(Вадковский), †1912, его речь см. [116, с. 697–698] – прим. С.А.М.], путь “мира и любви”. Вот основа миссионерскаго служения: никакия меры принуждения в деле веры, а тем более насилия, положительно нетерпимы. Таким образом, Митрополит Антоний вопрос о сущности миссионерскаго служения, его направлении решил прямо и немногими словами…» [84, №9, с. 22].

Священник Владимир Кузьмин, миссионер Енисейской и Красноярской епархии

Еще один активный участник Съезда священник Владимир Кузьмин, в своих заметках [61] выступил с критикой миссионерских методов, предлагаемых Скворцовым В.М., в частности метода полемического, поставленного в первооснову просвещения заблудших.

О. Владимир приводит слова миссионера прот. Боголюбова Д.И. (†1953), который констатировал: «Нужно огненными буквами сейчас же начертать, что церковь, при современных плачевных условиях, зовет в благодатную высь вечной, живой правды, не разсчитывая ни на какие внешние прерогативы…» [61, №2, с. 19], а также вспоминает о том, что миссионер Айвазов И.Г. (†1964) поднял вопрос об участии в политических партиях и призвал миссионеров, а равно и духовенство «встать в ряды тех политических партий, на знамени которых написано прежде всего святое слово – “православие”». Высказанную мысль поддержал Председатель Съезда архиеп. Антоний, который отметил, что «все, говорящие об отделении миссионерства от политики, не искренни и сами в конце концов все сводят к политике» [61, №2, с. 19].

Всеобщее внимание участников Съезда, по глубине впечатления, было приковано к выступлению делегата от Холмской епархии свящ. Тимофея Трача. О. Владимир Кузьмин приводит фрагмент его «наболевшего на душе слóва, вызвавшего «единодушное одобрение и благодарность всего съезда».

К слову свящ. Тимофея Трача сам о. Владимир дает красноречивый комментарий: «… речь его приобретает совершенно особое значение, как выражающая мнение всего съезда по самым принципиальным вопросам, тем более, что на оффициальных постановлениях съезда мнение это почти совсем не отразилось» [61, №2, с. 19–20] и добавляет еще раз: «таков был его [Съезда – прим. С.А.М.] взгляд по главному основному вопросу о характере и принципах миссионерской деятельности. Но это подлинное настроение съезда почему то черезчур узко отразилось в оффициальных его постановлениях» [61, №3, с. 21].

В заметках также отмечена дискуссия о социализме, развернувшаяся, главным образом, в рамках работы отдела «вероучительского по борьбе с неверием и безбожием». На общем собрании Съезда этот вопрос не обсуждался [61, №4, с. 41–45].

Протоиерей Иоанн Троицкий, миссионер и просветитель (г. Киев), духовный писатель

В своих публикациях [115,116,117] участник Съезда прот. Иоанн Троицкий подробно излагает все основные моменты работы Съезда, в том числе освещает ряд вопросов работы его комиссий.

Так о. Иоанн приводит материалы протоколов противосектантской комиссии о мерах борьбе с сектой иоанитов [115, с. 767–769].

Интересны, приведенные в материалах о миссионерской деятельности монастырей, высказывания (дискуссия) участников на соборном заседании Съезда (17 июля 1908 г.): «Преосвященный Андрей, епископ Мамадышский, указал, что в большинстве наших монастырей нет способных лиц для миссии. Миссионер М. Кальнев, указывая на свои миссионерския занятия с простецами, доказывал возможность обучения миссионерскому делу хотя бы некоторой части нынешних насельников монастырей. Архим. Серафим говорил, что миссионерское служение есть прямая обязанность монастырей. Преосвященный Стефан заметил, что и в служении сборщиков монахи могут исполнять великое миссионерское служение, как это показал прп Серафим Саровский, бывший сборщиком. Архим. Григорий, ректор рязанской семинарии, развивал мысль, что миссионерское служение монастырей, со времени данных св. Василием Великим уставов, составляло обязанность монастырей. Председатель съезда, заключая речи о монастырях, сказал, что в этих речах содержится правда, нисколько не обидная для наших обителей, что необходимо привлечение их к великому миссионерскому делу, путем ли устройства в них миссионерских съездов, путем ли открытия в них миссионерских курсов, или другим каким-либо соответственным способом» [115, с. 769].

Отец Иоанн обращает внимание на то, что прот. Иоанн Восторгов доложил предложения комиссии церковно-учительской и борьбы с неверием от подотдела «о положительных мерах религиозно-нравственного обучения и воспитания и о положительном церковном учительстве». Приведем здесь некоторые наиболее важные пункты доклада о. Иоанна Восторгова:

– о необходимости «ввести обычай повторения вероучения со взрослыми, путем спрашивания их о вере»;

– учредить должность специального епархиального проповедника в каждой епархии;

– «в обителях должен быть проповедник, за неимением способнаго из состава братии, приглашаемый из среды белаго духовенства» [115, с. 771].

Далее о. Иоанн Троицкий указывает, что вступивший в обсуждение вопроса Скворцов В.М. вызвал бурную дискуссию участников съезда о результативности положительного и полемического проповедничества [115, с. 771–773].

В опубликованных материалах [115] приведены сведения о работе других комиссий, бесед миссионеров с заблуждающимися и на другие актуальные темы.

Отмечается, что преподаватель Подольской семинарии С. Киржацкий внес на обсуждение Съезда предложение об учреждении Всероссийского Миссионерского общества для внутренней миссии, с целью объединения миссионеров и оказания им помощи в проблемных случаях [117, с. 816].

Указывается на то, что на Съезде были заслушаны и обсуждены меры противокатолической миссии, в том числе, о миссионерском служении православных монастырей в Западном крае [117, с. 821–825,834–837], меры противопротестантские [117, с. 833–834], меры противосектантские (штундо-баптизм и др. секты) [117, с. 838–840, 851–855], меры противомагометанские [117, с. 844–845], меры об устройстве миссии в войсках [117, с. 841–842]. Автор сообщает о рассмотрении еще целого ряда вопросов, включая вопросы, подготовленные организационной комиссии. Подробнее см. издание [114].

Священник Николай Бортовский, Таврический епархиальный миссионер

Участник Съезда отец Николай в своем дневнике, частично опубликованном в «Таврическом церковно-общественном вестнике» за 1908 г. [57], приводит обширные сведения о ходе работы Съезда.

Обратим внимание на некоторые из них.

5 июля была образована особая комиссия «для организации миссии среди войск под председательством командированного из СПБ военнаго протоиерея о. Шавельскаго» [57, №24, с. 922].

В работе Съезда принимал участие Председатель Особого миссионерского совещания при Св Синоде митр. Московский и Коломенский Владимир (Богоявленский). Особое совещание по делам миссии при Св Синоде было учреждено в феврале 1908 г. и явилось новым ключевым пунктом миссионерской деятельности РПЦ. Задачами Совещания были определены обсуждение, разработка и предоставление Св Синоду системы мер по наилучшему устройству дел внутренней и внешней миссии в изменившихся условиях миссионерского поля Православной Церкви. Деятельность Совещания в первую очередь сосредоточилась на проблемах внутренней миссии. Главным результатом этой деятельности следует признать составление, утвержденных Св Синодом Определением от 20–26 мая 1908 г. №3443, «Правил об устройстве внутренней миссии Православной Русской Церкви». Правила имели обязательное для всех церковных структур и служителей Церкви значение и для всеобщего доступа были опубликованы в «Церковных ведомостях» за 1908 г. №22 (официальная часть) [49].

Автор, в своих дневниковых записях, приводит подробные сведения из докладов участников Съезда о целом ряде сект и раскольничьих толков, включая истории их возникновения. Освещаются меры борьбы с сектами и расколом, и методы работы с заблуждающимися.

Значительное внимание было уделено организации единоверческого служения [57, №26 , с. 1042–1045].

Приводится значимый материал о докладе архим. Серафима «О миссионерском значении монастырей и о желательности миссионерской деятельности их на западной окраине России в борьбе церкви с католичеством» [57, №29, с. 1191] и последующих Постановлениях Съезда по нему [57, №29, с. 1191–1193].

Принципиально важными следует признать сведения о докладе миссионера Екатеринославской епархии свящ. Николая Назаревского «Живое слово, как главнейшее средство миссионерскаго вероучительства», нестроениях, связанные с живой проповедью и решении, принятом Съездом по данному вопросу [57, №30, с. 1229–1230].

Не менее важным автор отмечает доклад прот. Иоанна Восторгова «Возрастающее религиозное одичание» [см. 102, с. 429–443] и решение Съезда по преодолению столь прискорбного явления в общественной жизни России [57, №30, с. 1230–1235].

Автором изложены позиции Съезда по вопросам о борьбе с социализмом [57, №30, с. 1235–1237] и о вероисповедной политике государства [57, №30, с. 1238–1240].

О. Николай пишет в своем дневнике, что Съезд утвердил решение организационной комиссии «о признании благотворительности, особенно организованной и в различных видах проявляемой, одним из главных средств православной внутренней миссии в деле борьбы с религиозными заблуждениями» [57, №32, с. 1336] и ряд других.

Иеромонах Виктор (Островидов), старший иеромонах Русской духовной миссии в Иерусалиме

Иеромонах Виктор выступил с пространным докладом [слушали около часа, потом выступление было прервано, по-видимому, как существенно превышающее регламент – прим. С.А.М.] по истории и текущей жизни Русской Духовной миссии в Иерусалиме. Доклад прозвучал как «живое слово о живых нуждах», высказывались о. Виктором и «самые сокровенные, глубоко продуманные мысли о Православной Церкви» [101].

Было отмечено то, что Иерусалимская миссия изначально возникла не по церковной инициативе, а по намерениям светской власти, которой она и подчиняется. Миссия занимается «требоисправлениями для паломников, а не религиозным просвещением их» и требует существенной поддержки со стороны Церкви [115, с. 770].

Продолжим рассмотрение деяний Съезда и обратим внимание на то, что в светской прессе 1908 г., независимо от ее направленности, работа Съезда, с одной стороны, освящалась как сенсация, с другой стороны, сам Съезд и его участники подвергались достаточно жестким нападкам, зачастую носящим не только характер ненависти, но и характер заблуждения.

Коротко подведем итоги параграфа:

– причиной для созыва IV Всероссийского съезда послужили именной Указ императора Николая II от 17 апреля 1905 г. «Об укреплении начал веротерпимости» и Высочайший Манифест «Об усовершенствовании государственного порядка» от 17 октября 1905 г., которые предоставляли свободу действий многочисленным и разнообразным сектам того времени, осуществляющим свою подрывную деятельность против Церкви и российского государства на территории миссионерского поля РПЦ;

– были четко определены задачи народно-приходской миссии и миссионерской деятельности православных монастырей, особенное внимание было уделено миссии монастырей Западных окраин, страдавших от засилья католиков;

– монашествующим было вменено ведение миссионерских проповедей на богослужениях, внебогослужебные беседы с богомольцами и верующим народом должны были преследовать главным образом миссионерские цели;

– рассматривались вопросы миссии среди католиков, представителей ислама и в среде военных российской армии (и флота);

– была определена необходимость созыва специального Всероссийского миссионерского съезда, имеющего противомусульманскую направленность и его место – г. Казань. На этом съезде предполагалось собрать «специалистов по истории и вероучению ислама, … сформулировать основные положения проповеди среди мусульман» [81].

Основные моменты Постановлений IV Всероссийского миссионерского съезда 1908 г. приведены на рис. 4 в Приложении 4.

Выводы:

1. IV Всероссийский миссионерский съезд был беспрецедентным по представительству, широте и глубине обсуждения проблем и задач православной миссии, считался его участниками близким по значимости к Всероссийскому Поместному Собору. Среди делегатов Съезда было много инициативных миссионеров, готовых к самокритичному обсуждению назревших реформ миссии, Церкви и общества в целом.

2. Ситуация в России требовала не только единства миссионеров и их согласованных действий, но и принципиального изменения подходов к организации миссии РПЦ, в первую очередь методов внутренней миссии. На передний план выдвигалась первоочередная задача: миссия среди русского народа, привлечения к делу миссии всех православных воцерковленных прихожан. Главнейшей определялась «народно-приходская миссия».

3. На заседаниях Съезда звучала нелицеприятная самокритика ведущих миссионеров, обсуждения вскрывали различные позиции участников, принципиальные разногласия во взглядах на развитие миссионерской деятельности и частные заблуждения присутствующих.

4. На Съезде состоялась острая дискуссия о миссионерской деятельности монастырей, в ходе которой были высказаны различные критические замечания и мнения, вплоть до противоположных. В качестве положительного примера была признана миссионерская деятельность прп Серафима Саровского и указано на мысли свт Василия Великого, закрепленного в его монастырских уставах, о том, что миссионерское служение есть обязанность монастырей.

5. Несмотря на откровенность обсуждения наболевших принципиальных вопросов, единомыслия по ним всех членов Съезда, сами эти проблемы и конкретные меры по их разрешению весьма узко отразились в официальных Постановлениях Съезда, в том числе из-за административно-политического давления властей.

6. По итогам работы Съезда, Св Синодом был принят целый ряд ключевых для совершенствования миссии РПЦ Определений, к числу важнейших из которых следует отнести Определение «О положительном церковном учительстве и о миссионерской деятельности монастырей» от 27.01.1909 г. №547.

Потребность и насущная необходимость в проведении Съезда созрела еще с весны 1915 г., однако потребовались недюжинные усилия митр. Тифлисского, Экзарха Кавказского Платона (Рождественского, †1934), чтобы добиться у Св Синода одобрения на проведение миссионерского Съезда. Пятый Всероссийский миссионерский съезд был созван Св Синодом Указом от 5 июля 1917 г. №22.

Выбрав для проведения Съезда весьма удачное место – единственную в Российской империи, созданную в 1914 г., пастырско-миссионерскую семинарию в Григорьевском Бизюковском монастыре Херсонской епархии [87, с. 50], Св Синод определил крайне неудачное для того время.

Все епархии были серьезно озабочены выборами делегатов на открывающийся 15 августа 1917 г. Всероссийский Поместный Собор, поэтому проводить Съезд ранее назначенного времени не представлялось возможным. Более того у миссионеров, как наиболее активной части церковного сообщества, возникала напряженная альтернатива: участвовать в выборах в епархиях или уезжать для работы на Съезде и заниматься подготовкой документов для последующего их рассмотрения на Соборе.

Проводить Съезд после окончания слушаний Собора так же было невозможно, из-за того, что Миссионерский съезд должен был внести на рассмотрение Поместного Собора свои предложения и представить свои кандидатуры для участия в его работе.

Весьма короткое время (с 5 июля до 25 июля – всего двадцать дней) не давало возможности серьезно подготовиться к Съезду организационно и даже надлежащим образом оповестить и собрать его участников.

В итоге, Съезд начал свои заседания в назначенную дату – 25 июля и закончил их в 14-ть час. 4 августа 1917 г. [7, с. 82] (весьма скомкав при этом программу слушаний из-за высокого дефицита времени и необходимости убытия Председателя Съезда, Председателя Миссионерского Совета при Св. Синоде митр. Платона).

На Съезде присутствовали 5 епархиальных и 2 викарных епископа, прибыли 93 миссионера из епархий, преподавателя духовных семинарий и приходских священников, активно участвующих в делах миссии [7, с. 3].

Открыл заседания Почетный Председатель Съезда архиеп. Херсонский и Одесский Назарий (Кириллов, в дальнейшем – митр. Курский и Обоянский, †1928). По Указу Св Синода Председателем был назначен, упомянутый выше, митр. Платон. Учитывая, существовавшую в то время, тенденцию выборности архипастырей, Съезд всецело одобрил назначение Председателя и его Товарищей (заместителей), как лиц весьма того достойных. Вот с каким заявлением, от имени всех делегатов Съезда, выступил прот. Владимир Плисс (†1927): «члены Съезда считают своим долгом принять определение Св. Синода о назначении председателем Съезда высокопреосвященнейшаго Платона, как и товарищами Председателя преосвященных Екатеринославскаго, Кишиневскаго и Таврическаго. Но в тоже время, в силу проводимого Св. Синодом в жизнь Церкви выборнаго начала, члены Съезда признают необходимым и с своей стороны выразить желание иметь Председателем Съезда высокопреосвященнаго Платона, архиеп. Тифлисскаго и Экзарха Кавказскаго, как деятеля миссии, отдавшаго ей свои силы и свою любовь, а равно и товарищами председателя названных в синодальном определении преосвященных» [7, с. 4].

Приведем основные тезисы выступления Высокопреосвященного митр. Платона на открытии Съезда:

– процветание России и Русской Православной Церкви, получившей свободу, возможно только если Русь будет Православной, а потому Святой, в силу органической связи народа с Православием;

– общецерковная миссионерская задача есть работа на пользу Православия, а, следовательно, на пользу народа, и наоборот;

– наличествующая задача не нова и не трудна для православных миссионеров, поскольку они и ранее самоотверженно ее решали;

– в новых условиях жизни России «миссионерский крест стал еще тяжелее … И если тяжел крест, то и сил у миссионеров достаточно для несения его»;

– для христиан вновь настали времена мученичества и исповедничества;

– антихристианские настроения и выступления широко разливаются по стране, находят себе сочувствующих, включая правительство;

– школы отняты от Церкви и это невосполнимая утрата для православного воспитания и духовно-нравственного просвещения народа;

– российскому народу надо сознавать свои достоинство и правоту, не бояться возвышать голос в общении с властью. «Только тот побеждает, кто наступает»;

– для организованного наступления необходимо учредить «своего рода миссионерский орден», чтобы «действовать и влиять на всего человека, на все существо его, и всеми имеющимися в наших руках благодатными церковными мерами»;

– «Прежде всего надо укрепить идею миссии, и это самая важная и первая наша задача. Миссию, в ея настоящем виде, некоторые не прочь убить, уничтожить. У нас сейчас боятся или стесняются самого слова „миссионер“. В противовес такому отношению к миссии мы должны всеми силами отстаивать свое убеждение, что миссия – органический элемент Церкви, залог церковнаго прогресса, что миссионеры – направители народной церковной жизни»;

– «Мы теперь материально бедны. Ни в одном христианском вероисповедании нет такой материальной необезпеченности миссионеров, как в нашем Православии» [7, с. 4–6].

Для квалифицированной и результативной работы в условиях ограниченности времени были созданы семь секций Съезда: 1) по «старообрядству» (председатель – Петроградский епархиальный миссионер прот. Александр Акципетров (†после 1923)), 2) по рационалистическому сектантству (предс. – Херсонский епархиальный миссионер М.А. Кальнев, †1942), 3) по мистическому сектантству (предс. – Петроградский епархиальный миссионер И.Г. Айвазов, †1964), 4) по инославию (предс. – Киевский епархиальный миссионер прот. Савва Потехин, † не установлено), 5) по неверию (предс. – Донской епархиальный миссионер, преподаватель семинарии Д.И. Грацианский, † не установлено), 6) по организации миссии и изысканию материальных средств (предс. – И.Г. Айвазов), 7) по «преподаванию миссионерских предметов в духовных семинариях (предс. – прот. В. Плисс); выделена в ходе работы Съезда из состава 6-ой секции) [7, с. 6].

Рассмотрим наиболее важные (актуальные) документы Съезда.

30 июля был «заслушан доклад⁶ V-й секции о причинах … неверия и основных методах церковной борьбы с ним» [7, с. 9–10]. По докладу была принята резолюция из 8 пунктов. Главные мысли, вложенные в резолюцию, суть следующие:

1) изначально идти к сердцу неверующего путем «опытного богопознания», и только вторично обращаться к его разуму;

2) использовать для разъяснений заранее подготовленные наиболее научные (вовсе не поверхностные) обоснования, понятные при этом массе неверующих. Учредить в духовной школе «особые кафедры естественно-научной апологетики» и подготовить необходимую учебную литературу;

3) проповедь против неверия должна звучать во всех доступных местах, включая частные дома, фабрики и заводы. Миссионеры-проповедники должны сами идти к неверующим;

4) для духовно-нравственного воспитания молодежи организовать: союзы родителей для внешкольного воспитания молодежи и наблюдения за уровнем преподавания Закона Божия; союзы христианской молодежи и детей; «христианско-педагогические курсы для женщин-матерей». По возможности издавать религиозно-нравственный журнал;

5) подчеркивать поднявшийся интерес народа к религии, не преувеличивать влияние антирелигиозных проявлений;

6) уклоняющихся от исповеди и причастия Св Тайн не считать членом прихода;

7) ходатайствовать о возврате захваченных большевистскими властями типографий Троице-Сергиевой и Киево-Печерской Лавр;

8) «в армии организовать … братства, или кружки ревнителей православной веры». Пополнить военное духовенство наиболее талантливыми и работоспособными пастырями.

2 августа был выслушан доклад 1-секции, касающийся «клятв патриарха Макария и Собора 1656 года».

Вопрос о «клятвах» поднимался не впервые. Этот вопрос постоянно ставился на единоверческих съездах. В мае 1906 г. Предсоборное Присутствие (на заседании своего VI отдела), заслушав по данной проблеме миссионеров-священников, определило, что «ничего зазорного и еретического в этих обрядах не видит… научая тому и чад своих. Прежние же порицательные выражения совершенно отменяет и вменяет яко не бывшие» и приняло решение: «ходатайствовать перед Всероссийским Собором об отменении означенной клятвы, как положенной по недоброму разумению» [цит. по 122, с. 5]. IV Всероссийский миссионерский съезд в 1908 г. также высказывался за отмену клятв.

По журналу №8 пленарного заседания видно, что Пятый Съезд обсудил первый доклад и большинством голосов («против» – 4 чел.) принял положения о том, что:

– клятвы были наложены далеко не на всех «крестящихся двуперстно», но на тех, кто при этом становился еретиком и хулил Церковь, самоотделяясь от православия;

– клятвы были необходимы в то время, так же как они необходимы и теперь, в отношении лиц противящихся Православной Церкви;

– клятвы не подлежат отмене;

– для успокоения совести единоверцев, предстоящему Всероссийскому Поместному Собору необходимо дать необходимые разъяснения [7, с. 32–33].

Из журнала №9 пленарного заседания того же дня, следует, что после обсуждения второго доклада «о клятвах Московскаго Собора 1667 года», большинством голосов («против» – 3 чел.), была принята резолюция о том, что клятвы Собора 1667 г. должны оставаться неразрешенными впредь до обращения находящихся под клятвами с покаянием, просить предстоящий Собор дать успокоительные разъяснения для людей, находящихся в полном единении с Церковью, хотя бы они и исполняли «старые чины и обряды» [7, с. 33–34].

Данные положения и резолюция, казалось бы, не изменили существовавшего положения дел, но дали мощный импульс к разрешению вопроса «о клятвах» на Всероссийском Поместном Соборе 1917–18 гг., принятию решения Патриаршего Синода в 1929 г. и окончательному разрешению вопроса на Поместном Соборе РПЦ в 1971 г. Соответственным образом менялось и отношение миссионеров к заблуждающимся или к верным, но пользующимся старыми чинами и обрядами, старыми церковно-богослужебными книгами.

3 августа обсуждались итоги работы 6-ой (организационной) секции, включая Проект «Об организации православной внутренней миссии». Проект был принят Съездом единогласно, после детальных пояснений председателя секции Айвазова И.Г. и внесения некоторых правок, был сопровожден «Правилами об устройстве православной внутренней миссии» и «Положением о Миссионерском Совете при Св. Синоде» [7, с. 47–60].

Рассмотрим основные положения указанных документов.

Проект «Об организации православной внутренней миссии» [7, с. 48–50] констатирует, что Православная Российская Церковь имеет своею священной обязанностью не только окормлять верных чад ее и укреплять их в вере, не только приводить к вере «стоящих за оградой» ее, но предметом особого Церковного попечения являются «отпавшие … в неправославныя религиозныя учения, лица инославных и иноверных исповеданий и, наконец, люди безрелигиозные и даже враждебные всякой религии» [7, с. 48]. Обращается внимание на высокую активизацию антиправославных сил любых мастей, включая атеизм и социализм. Высказывается сожаление, что именно лица, отторгнутые от Православия, от Церкви выступают против них особенно активно, особенно воинственно, особенно враждебно.

Делается вывод о том, что миссия Церкви исполняется в исключительно тяжелых условиях, что усугубляется изменением основ государственного устройства в стране. Государство не только отказывается от помощи Церкви в деле духовно-нравственного просвещения народа, но и «поставит ей большия преграды на пути освящения ею своим учением и действием всех стихий государственной, общественной, семейной и личной жизни граждан России» [7, с. 49].

Признается, что, следуя наказам Господа Иисуса Христа, Церковь должна в максимальной степени усилить миссионерское служение, основанное на любви к Нему, быть готовой к путям крестным и голгофским.

Для этого необходимы не только призыв к самоотверженному миссионерскому служению в молитве и подвиге, но и изменение организации такого служения. Необходимы новые Правила организации миссии, предусматривающие приспособление к новым обстоятельствам времени при незыблемости ее основ – заповедей Христовых, при полном согласии «с духом Евангельскаго благовестия» [7, с. 50].

Целью внутренней миссии признается «укрепление в православной вере и христианской жизни чад Православной Церкви и из них особенно тех, которые обуреваются различными неправославными учениями и одержимы порочною жизнью, возвращение в лоно Церкви отпавших от нея в иные религиозные учения, вразумление христиан инославных исповеданий, и просвещение Евангельским светом людей безрелигиозных и враждебных религии» [7, с. 50].

Для реализации поставленной цели миссии Церкви в новых условиях ее осуществления, предложены «Правила об устройстве православной внутренней миссии» [7, с. 50–57].

Правила предусматривают три основных вида сил внутренней миссии:

– верующего народа,

– приходских пастырей,

– специальных миссионеров.

Поскольку именно церковный приход является основой жизни Церкви, то и церковно-приходская миссия, была определена как основная, включающая в себя, под руководством настоятеля храма, две составляющие – прихожан (православный народ) – народно-приходская миссия и клир – пастырско-приходская миссия. Определена была возможность назначения специальных приходских миссионеров.

Особо отметим, что Правила подчеркивали: «дело приходской миссии служит главною обязанностью православного церковного прихода» [7, с. 51].

Раздел I (§§1–7) Правил определял порядок организации миссионерской деятельности на приходе: высшее епископское и непосредственное пастырское руководство, взаимодействие с миссионерами разных уровней, территорию ответственности, миссионерские организации (братства, союзы, кружки и т.п.) и мероприятия, порядок отчетности, права и порядок содержания приходского миссионера,

Отдельно приведем цели церковно-приходской миссии, поскольку именно они ложатся в основу деятельности более высоких иерархических уровней миссии. Процитируем эти цели дословно:

«§4. Церковно-приходская миссия имеет целью:

а) укрепление чад Церкви в православной вере и христианской жизни,

б) ограждение православных от влияния лжеучений раскола, сект, инославия и неверия,

в) возвращение в лоно Церкви отпавших от нея в иныя религиозныя учения,

г) вразумление христиан инославных исповеданий и просвещение Евангельским светом людей безрелигиозных и враждебных религии,

д) распространение в приходе религиозно-нравственнаго и миссионерскаго просвещения посредством учреждения библиотек, читален, бесед, чтений, курсов, школ, а равно и устройства паломничеств, крестных ходов и т.п.,

е) развитие в приходе христианской благотворительности и трудовых, на христианских началах, организаций» [7, с. 52].

Как видим, благотворительность и развитие трудовых организаций (пп. е)) так же были приняты равноправными компонентами православной миссии.

Более высоким административным уровнем миссии была определена миссия церковно-окружая или благочинническая (Раздел II §§8–12). В Разделе подчеркивались общие с церковно-приходской миссией цели, описывалась организация миссии на данном уровне, учреждались церковно-окружные миссионерские собрания, предоставлялась возможность назначения специального окружного миссионера, определялся порядок отчетности.

Далее следовала церковно-уездная миссия (Раздел III §§13–17). Вновь подчеркивалось единство целей, определялись роль и значение церковно-уездных миссионерских собраний, возможность назначения уездного миссионера и порядок отчетности.

Ключевым организационным звеном определялась церковно-епархиальная миссия. Раздел IV (§§18–30) определял порядок ее организации (деятельности) и отчетности, вновь подчеркивал единство целей с церковно-приходской миссией. Важным являлось: учреждение Епархиальных миссионерских советов (на основе миссионерских братств) и определение прядка их деятельности (§§21–23), возможность назначения необходимого для нужд епархии числа епархиальных миссионеров, установления требований к ним, их прав и обязанностей, источников расходов на их содержание (§§24–30).

Раздел V Правил был посвящен «Внеепархиальной миссии», которая предполагала наличие двух уровней: областной (или окружно-митрополичьей) и всероссийской.

Подраздел «А. Областная или окружно-митрополичья миссия» очерчивал порядок деятельности первой и предусматривал проведение, каждые два года, областных миссионерских съездов, порядок их созыва и самоуправления.

Подраздел «Б. Всероссийская миссия» предусматривал правовые нормы созыва и деятельности всероссийских миссионерских съездов.

Было принято решение об учреждении Миссионерского Совета при Св Синоде и утверждено Положение о нем [7, с. 57–60]. Совет организовывался на постоянной основе для обслуживания нужд и охраны интересов миссии. Положение предусматривало порядок деятельности и финансирования Совета и его вспомогательных учреждений, избрания его членов и руководящих органов.

Совету передавались в полное ведение внутренняя, внешняя и заграничная миссии РПЦ. Пункт 5 Положения, в частности, предусматривал: накопление всех и любых необходимых сведений о состоянии и деятельности миссии; всемерное развитие миссии и защиту ее интересов; реализацию постановлений священноначалия Церкви по делам миссии; открытие миссионерских учебных заведений и т.п.

В примечании к п. 2 документа было высказано важное положение: «Епархиальные миссионеры, пребывая в месте существования Совета, пользуются правом участия в его заседаниях, на одинаковых с членами Совета основаниях» [7, с. 58], таким образом, епархиальные миссионеры, явочным порядком, получили право личного участия в работе Совета наравне с его членами, вплоть до получения права решающего голоса.

4 августа Съездом был выслушан доклад А.И. Платонова – по журналу заседания 6-ой секции на тему «Миссия деятельной веры», и было принято единогласное решение всех членов Съезда [7, с. 61–63].

Следует обратить на это решение пристальное внимание, поскольку оно изначально разрешает вопросы о «миссии в широком смысле», о «миссии в узком смысле», о том «что есть миссионерская деятельность и что она не есть», которые, в последнее время, все чаще становятся дискуссионными.

Рассматриваемый документ состоит из двух разделов:

– I. Средства для миссионерской просветительной деятельности,

– II. Средства для практической миссии.

Перечисление средств просветительной миссии в первом разделе достаточно четко определено и является ныне признаваемым, как миссия в узком смысле понятия. С учетом «поправок на время» эти пункты сегодня не вызывают какого-то сомнения и часто реализуются, в том или ином виде, в практике миссии РПЦ. Наиболее важными в первом разделе следует считать три (равно дискуссионных в истории и современности) подпункта решения, связанные с деятельностью монастырей: а) религиозное паломничество в монастыри (пп. I.17), б) организация миссии при монастырях (пп. I.18) и в) устроение миссионерских … монастырей в миссионерских пунктах (пп. I.19).

Второй раздел состоит из трех подразделов: 1. работа для Церкви, 2. работа для семьи, 3. работа для государства. И вот тут целый ряд подпунктов решения, в современной церковной жизни, пытаются «вырезать» из трудов миссионерских и отнести к заботам профильных синодальных отделов Московского Патриархата, существенно зауживая тем самым миссионерское поле и исторически сложившиеся формы и методы именно миссионерской деятельности РПЦ.

Приведем, для примера, несколько таких «спорных» направлений деятельности отделов миссионерских и отделов профильных: попечение о матросах, о детях, подростках и юношестве, о сиротах, нищих (бедных) и бездомных, о больных и страдающих разными зависимостями, о заключенных, о церковных школах. Представляется, что в данном случае надо объединять усилия, а не делить «сферы влияния».

Высоко актуальными представляются подходы, определенные Съездом, по заслушанному в тот же день второму докладу 6-ой секции о материальных источниках миссии, изложенные в принятом пленарном решении [7, с. 63–66].

Съезд имел четкое представление о том, что основными источниками материально-финансового обеспечения миссионерской деятельности РПЦ могут явиться ее монастыри. При этом члены Съезда отдавали себе отчет, что не все монастыри достаточно обеспечены и могут являться источниками денежных и материальных средств для других обителей. Более того, было четкое понимание, что ряд монастырей, которые находятся в местах, требующих активной миссионерской работы, совершенно не обеспечены ни людскими, ни финансовыми ресурсами.

В связи с имеющимся реальным положением дел, было принято решение о делении обителей на три категории:

1) монастыри, которые имеют значительное миссионерское поле и вполне обеспечены для ведения миссии;

2) монастыри, находящиеся вне регионов, требующих ведение активной «наступательной» миссионерской деятельности, но весьма обеспеченные материально;

3) монастыри, имеющие важное миссионерское значение, но не имеющие средств на ведение миссии.

Съездом было предложено примерное распределение обителей по установленным трем категориям в разрезе макрорегионов Империи: Сибирь, Север, Запад, Юго-Запад, Юг, Юго-Восток, Кавказ, Восток и Центр.

Рассматривался вопрос о привлечении к помощи миссии денежно-материальных ресурсов приходских храмов, но, из-за отсутствия сколь-либо подробных и достоверных сведений об их возможностях, был отложен на последующее рассмотрение создаваемого Миссионерского Совета при Св Синоде.

Было признано желаемым: установление по всем храмам ежегодного сбора на внутреннюю миссию; перераспределение денежных ресурсов, «имеющих характер церковно-обязательных сборов и взносов», собираемых ПМО в распоряжение Миссионерского Совета; устроение миссионерских часовен; передача одной из Синодальных типографий в управление Миссионерского Совета для его нужд; передача в ведение Совета церковно-учительских и второклассных церковных школ, вместе с их средствами, поступающими из местных источников; и др.

В качестве «штаб-квартиры» Совета полагалось использование Обер-прокурорского дома (СПб, Литейный просп., дом 62) с храмом или дома Училищного Совета при Св Синоде (СПб, ул. Правды (до 20-х гг. XX в. – ул. Кабинетская), дом 13) с храмом.

После прений по докладу, Съездом было определено полное согласие и принятие, предложенного документа.

Приведем основные сведения о некоторых других вопросах, рассмотренных Съездом:

– 28 июля участниками Съезда были заслушаны итоги работы 5-ой секции об отношении социализма к христианству [7, с. 9];

– 30–31 июля слушался доклад 4-ой секции о борьбе с прозелитизмом католичества и униатства на территории России [7, с. 10–24], после представления исторической справки, острой оживленной дискуссии (включавшей в себя «украинский вопрос»), Съездом были приняты положения (решения, включающие 8-мь пунктов и множество подпунктов), внесенные от секции;

– 31 июля от 4-ой секции был представлен второй доклад: о протестантстве в России, об отношении протестантов к РПЦ и способах их противоправославной пропаганды, а также о «мерах миссионерской борьбы с ним» [7, с. 25–26], после чего была принята соответствующая резолюция Съезда;

– 1 августа – доклад от 1-ой секции по вопросам единоверия (с обсуждением поступившего от VI отдела Предсоборного Совета проекта «Положения об единоверии или православном старообрядчестве»), в том числе о единоверческих епископах (с острой дискуссией), были заслушаны миссионеры с сообщением о положении дел на местах и наметившейся, в некоторых случаях, тенденции к обособлению единоверцев от Православной Церкви, и приняты резолюции Съезда [7, с. 26–31]. Принципиально важным явилось решение Съезда по вопросу о переходе православных в единоверие, в котором, в частности, устанавливалось, что: «не считать предосудительным переход православных в единоверие, … изменение православного прихода в единоверческий признается допустимым, при согласии на то большинства прихожан», с присутствием православного миссионера в качестве эксперта, в том числе и по имущественным вопросам [7, с. 31];

– 1 августа – заслушан второй доклад от 1-ой секции «об „Австрийско-Белокриницкой“ старообрядческой иерархии», после обсуждения была принята резолюция, которая, на основании веских причин, подтверждала необходимость «считать австрийскую иерархию … самочинной, незаконной, безблагодатной, неканоничной» [7, с. 31–32];

– 2 августа: заслушан доклад 1-ой секции о возможности сближения раскольников «беглопоповщинскаго» согласия с РПЦ, принято обращение к предстоящему Собору об увещевании таковых и предложении о воссоединением на началах единоверия [7, с. 34];

заслушан второй доклад 1-ой секции – «о причинах разъединения старообрядцев с церковью» и «об условиях, способствующих их сближению с нею», по обсуждению принято решение [7, с. 34–35];

– 3 августа – был доложен журнал заседания 2-ой секции о рационалистическом сектантстве, даны оценки угрозы нашествия из-за границы проповедников-пропагандистов сектантства (особенно в войска и действующую армию), религиозной пропаганды среди русских военнопленных в Германии и их отпадения от православия, деятельности агитаторов безбожия и социализма, новых способов сектантской пропаганды, обсуждены факты кощунства и нападения на священников (даже в алтаре во время богослужения), соблазнов от лиц в священническом сане, и др. После выступления участников Съезда и общего обсуждения проблем, принято развернутое пленарное решение (из 9-ти пунктов) [7, с. 35–47];

– 3-го же августа был избран Председатель Миссионерского Совета при Св Синоде – Высокопреосвященный митр. Платон (Рождественский) [7, с. 60]. Была избрана половина членов Совета (7 человек) [7, с. 60–61]. Избрание второй половины состава предполагалось на Всероссийском Миссионерском съезде, созыв которого был признан необходимым сразу же после окончания работы Всероссийского Поместного Собора.

– 4 августа было принято решение о сохранении и всемерной поддержке Бизюковской пастырско-миссионерской семинарии и расширении ее учебных полномочий и дисциплин [7, с. 61];

– 4 августа до сведения членов Съезда доведено сообщение 6-ой секции о случаях увольнения епархиальных и уездных миссионеров по решению епархиальных съездов духовенства и мирян, и закрытию их штатных должностей. Участники Съезда единогласно приняли следующую резолюцию: «Всероссийский Миссионерский Съезд … постановил:

– Принимая во внимание, что современное положение Православной Церкви в России, обуреваемой иноверием, инославием, сектами, расколом, неверием и социализмом, требует высшаго напряжения миссионерских сил Церкви и самаго широкаго развития и укрепления специальных миссий, что закрытие епархиальными съездами должностей уездных и епархиальных миссионеров, кроме нанесения интересам Церкви огромнаго вреда, является противозаконным, так как должности уездных и епархиальных миссионеров учреждены Св. Синодом, при чем уездные миссионеры назначаются и увольняются епархиальными преосвященными, а епархиальные миссионеры утверждаются и увольняются самим Св. Синодом, – просить Св. Синод особым определением объявить, что назначение и увольнение епархиальных и уездных миссионеров, как равно и закрытие должностей этих миссионеров не входят в круг дел, подлежащих ведению епархиальных съездов клира и мирян» [7, с. 66].

Как видим, негативное отношение к миссионерам и их трудам, подогреваемое антицерковными силами, в ряде случаев перешло из полемической в практическую плоскость, что вынудило дать резкий отпор произволу на местах.

В тот же день Съезд одобрил текст отзыва, подготовленного 6-ой секцией, на постановление Временного Правительства и циркуляр Училищного Совета при Св. Синоде №309 от 19 июля 1917 г., в котором признал «постановление Временнаго Правительства актом вопиющей несправедливости по отношению к Церкви, а циркуляр Училищнаго Совета – глубоко прискорбным показателем продолжающегося государственнаго засилья в Церкви» [7, с. 66];

7-я секция внесла доклад «о преподавании миссионерских наук в православной богословской школе». По докладу было принято развернутое решение [87, с. 67–68], основные пункты которого приведем в тезисном изложении (с использованием кратких цитат из текста документа):

1) изучение и преподавание в духовных школах наук, связанных с ведением миссии должно быть организовано «возможно широко и обстоятельно – соответственно требованиям современной науки и церковной жизни». Для чего полагалось учреждение «самостоятельных кафедр миссионерских наук» и устанавливался недельный объем академических часов занятий, со специализацией в зависимости от состояния миссионерского поля епархии;

2) вводятся четыре самостоятельные научные дисциплины: «1) История и разбор учения старообрядства, 2) История и разбор учения сектантства … 3) История и разбор учения инославных исповеданий [сравнительное богословие – прим. С.А.М.] … и 4) История православной миссии»;

3) первая дисциплина – история и разбор учения старообрядчества, кроме прочего, должна иметь «доброжелательно-примирительный характер … иметь своею главною целью изыскание путей к возсоединению старообрядчества с Православною Церковью». Указывались недостатки программы дисциплины от 1915 г. и давались конкретные рекомендации по ее совершенствованию;

4) вторая дисциплина – история и разбор сектантства, должна обрести научный характер. Давались основные рекомендации по научному и учебно-методическому подходам к формированию программы обучения. Отмечалось отсутствие учебных руководств и предлагалось объявить конкурс по изданию руководства и хрестоматии;

5) «Сравнительное Богословие» признавалось имеющим «громадное значение» и должно было быть «поставлено … в соответствии с требованиями науки и жизни». Были высказаны предложения по формированию содержания курса дисциплины.

Как следует из текста принятого постановления, главное внимание уделялось впредь твердому научному подходу, строгим учебно-методическим разработкам по содержанию и преподаванию миссионерских дисциплин, их соответствию жизни Церкви и общества. Читаемые предметы должны были готовить учащихся к доброжелательному отношению к заблуждающимся.

Заслушаны доклады по проблемам борьбы с мистическим сектантством (3-я секция) и выработаны меры общецерковной и миссионерской борьбы с таковыми сектами [7, с. 69–71], принятые Съездом. Отдельно был заслушан доклад о новой секте иннокентьевцев («иннокентьевщина»), ей была дана принципиальная оценка, сделаны надлежащие выводы и предложены меры миссионерского противостояния [7, с. 71–82];

Внесено и поддержано предложение «об издании Миссионерскаго Сборника молитвословий и песнопений Православной Церкви» для использования в беседах с сектантами [7, с. 82].

В заседаниях Съезда и его секций был заслушан и ряд других вопросов.

Обратим внимание на то обстоятельство, что Св Синод и Предсоборный Совет отказали миссионерам в просьбе о выделении мандатов членов Собора со ссылкой на «Положение» о созыве Собора, которым «не предусмотрено представительство миссии» [7, с. 7]. Несмотря на неоднократные мотивированные обращения миссионерского Съезда, целесообразность представления миссии на Соборе и наличия юридической возможность у Св Синода, принявшего Положение, внести в него изменения, таковое изменение внесено не было. Создавшееся положение дел, включая отношение к православной миссии в целом, было подвергнуто жесткой критике со стороны епархиальных миссионеров Айвазова И.Г. и Кальнева М.А. Председатель Съезда поддержал сказанное ими и объявил о намерении войти с новым ходатайством непосредственно в Собор [7, с. 7–8].

3 августа Съездом были избраны 10 делегатов для включения в состав членов Всероссийского Поместного Собора и 5 кандидатов-заместителей (см. [7, с. 47]). Акт избрания был передан митр. Платону.

Основные моменты Постановлений V Всероссийского миссионерского съезда 1917 г. приведены на рис. 5 в Приложении 5.

Автор Михалев Д., давая оценку Всероссийским миссионерским съездам справедливо отмечает, что: «Роль миссионерских съездов была очень большой, потому что наша православная Церковь жила без Соборов, были только епархиальные съезды. Миссионерские съезды, как съезды наиболее активных и деятельных православных священников, мирян и епископов, в какой-то мере восполняли этот недостаток жизни Православной Церкви. На них обсуждались все основные проблемы жизни Церкви, и они способствовали подготовке к Поместному Собору 1917 года» [91].

Избранные направления преемственности православной миссии, проявленные в решениях Всеросийских миссионерских съездов конца XIX – начала XX вв. показаны на рис. 6 в Приложении 5.

Выводы:

1. Св Синод, несмотря на длительные необоснованные проволочки, все же принял решение о проведении V Всероссийского миссионерского съезда, однако время для его проведения, в имеющихся обстоятельствах, было определено крайне неудачно. Несмотря на значительный цейтнот, ключевые вопросы повестки дня были квалифицированно рассмотрены участниками Съезда и по ним были приняты решения, имеющие не только тактическое, но и стратегическое значение.

2. При открытии Съезда его Председателем было констатировано, что православная миссия не просто материально бедна, но имеет последнее среди миссий христианских религий материально-финансовое обеспечение миссионеров. В связи с этим, сохраняют свою актуальность предложенные Съездом подходы к формированию материально-финансовых источников обеспечения миссии.

3. Съездом был поставлен вопрос, заслушан доклад о причинах неверия в Российской империи и определены основные меры Церковного воздействия, направленные на борьбу с ним.

4. Рассмотрев проблему «клятв патриарха Макария и Собора 1656 г.», участники Съезда дали принципиальную оценку их значимости и инициировали решения высшей церковной иерархии по ее разрешению.

5. Была сформулирована цель внутренней миссии РПЦ на конкретном историческом этапе, а именно: «укрепление в православной вере и христианской жизни чад Православной Церкви и из них особенно тех, которые обуреваются различными неправославными учениями и одержимы порочною жизнью, возвращение в лоно Церкви отпавших от нея в иные религиозные учения, вразумление христиан инославных исповеданий, и просвещение Евангельским светом людей безрелигиозных и враждебных религии» [7, с. 50].

6. Важнейшими следует признать утвержденные Съездом документы, развивающие теоретические, учебно-методические и практические вопросы миссионерской деятельности и руководства ею:

– решение «Об организации православной внутренней миссии»,

– Правила об устройстве православной внутренней миссии,

– Положение о Миссионерском Совете при Св. Синоде,

– решение о сферах миссионерской деятельности – «Миссия деятельной веры»,

– решение «О преподавании миссионерских наук в православной богословской школе», где впервые было определено необходимым введение дисциплины «История православной миссии» в духовных школах.

7. Несмотря на то, что избранные делегаты от Съезда миссионеров не были кооптированы в состав членов Всероссийского Поместного Собора 1917–18 гг., предложения Съезда были представлены Собору и надлежащим образом на нем рассмотрены.

1. Всероссийские миссионерские съезды всемерно способствовали обмену и внедрению в практику миссии РПЦ передового опыта, накопленного в данном служении, выражению его в конкретных положениях и документах. Съезды явились эффективной «школой» для всех их участников, обеспечивая возможность одновременно учиться и быть учителем.

2. Съезды сохраняли преемственность в принципиальных подходах к делу миссии: неизменно подтверждали ориентацию РПЦ на всестороннее развитие внутренней миссии и корректировали ее цели на каждом историческом этапе, хранили единство миссионеров и согласованность их действий, признавали русский православный народ главной силой внутренней миссии, ведущей за собой все остальные народы Российской империи.

3. Заслугой Съездов явилось вовлечение архиереев в прямое руководство миссией, принятие ими личного участия в практике миссионерского служения; четкое определение прав и обязанностей епархиальных миссионеров и миссионеров нижестоящих уровней; установление порядка взаимодействия командированных миссионеров и местных священников на основе братского уважения и взаимопомощи; установление приоритетных направлений миссионерского служения женщин.

4. Уделялось пристальное внимание миссии монастырей. Эта деятельность монашествующих получила строгое богословско-каноническое обоснование, и она была признана обязанностью монастырей. Был принят целый ряд решений принципиально и конкретно определивших организацию и содержание миссионерского служения обителей.

5. Наиболее значимыми следует признать следующие документы, разработанные и принятые на Съездах: Правила по организации внутренней миссии (1887 г. с последующими добавлениями, 1917 г.), Положение о Миссионерском Совете при Св. Синоде, решения об организации православной внутренней миссии и о сферах миссионерской деятельности (1917 г.).

6. К числу обеспечивающих плодотворность деятельности миссии следует отнести утвержденные Съездом документы, развивающие теоретические, учебно-методические и практические вопросы миссионерской деятельности и руководства ею, включая, не в последнюю очередь, решение «О преподавании миссионерских наук в православной богословской школе».

7. Сохраняют свою актуальность предложенные Съездом подходы к формированию материально-финансовых источников обеспечения миссии.

8. По результатам работы Съездов правительством Империи был принят ряд установлений, способствующих укреплению устоев российской государственности, нормализации межрелигиозных и межэтнических отношений, усилению борьбы с проявлениями сектантства, раскола и лжеучений.

В 1909 и в 1917 гг. состоялось три съезда монашествующих, имевших, среди прочего, важное значение в раскрытии проблем и задач миссии обителей и монашествующих, положивших прочный фундамент дальнейшего развития монастырской миссии, в период потери многими верующими связи с Церковью, падения уровня их духовно-нравственной жизни:

– Съезд представителей иночества (1909 г.),

– Съезд ученого монашества (1917 г.) и

– Всероссийский съезд представителей от монастырей (1917 г.).

Эти съезды, как ранее съезды миссионерские, определенно выразили позицию Церкви о том, что все обители и все монашествующие, уже по смыслу принятых ими обетов, должны быть миссионерами и нести просвещение лицам, находящимся «в ограде Церкви», а в ряде случаев и «за ее оградой». Съезды объединили монахов «ученых» и монахов «простецов», задали четкие границы и задачи монастырской миссии, как примера (образца) для миссии церковных приходов.

В табл. 2 представлена краткая информация по съездам монашествующих 1909–1917 гг.

Таблица 2

Краткие сведения о съездах монашествующих 1909 и 1917 гг.

Источник: составлено автором по данным источников и литературы, приведенных в библиографическом списке

Первый Всероссийский монашеский съезд состоялся в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре с 05 по 13 июля 1909 г., и явился важным событием для всего русского монашества, крайне нуждавшегося в обсуждении назревших и больных вопросов его духовной и обыденной жизни. Св Синод определил Почетным председателем съезда Московского митр. Владимира (Богоявленского), а председателем – Вологодского архиеп. Никона (Рождественского), который и стал основным докладчиком с темой: «Нужды современного русского монашества».

В составе участников съезда были 8 архиереев, из которых три (Преосвященные Андрей (Ухтомский), епископ Мамадышский; Иоанн (Смирнов, †1918), епископ Киренский; Высокопреосвященный Никон (Рождественский, †1919), архиепископ Вологодский и Тотемский), были непосредственно связаны с миссионерской деятельностью РПЦ. В работе съезда участвовали 35 архимандритов, 19 игуменов и 25 иеромонахов, служащие, в частности, наместниками 3 лавр и настоятелями 31 монастыря. Присутствовали один ректор духовной академии (Преосвященный Евдоким (Мещерский, †1935), епископ Волоколамский, второй викарий Московской епархии) и пять ректоров духовных семинарий. Кроме того два священнослужителя несли послушания, связанные непосредственно с миссионерским деланием.

Представительство отвечало требованиям Указа об участии в иноческом съезде «настоятелей монастырей или, взамен их, … особенно ревностных и опытных в духовной жизни старцев», «лучших из представителей монашества», «иноков, ревнующих о славе монашества» [20, л. 1–2]. От Соловецкого Спасо-Преображенского монастыря на съезд, с правом решающего голоса, был делегирован благочинный иеромонах Паисий⁸.

Основной и главнейшей задачей съезда стало получение ответа на вопрос о том, «какие меры возможно и должно принять для поднятия духовной жизни в современном монашестве, какие препятствия к этому необходимо устранить…» [105⁹].

Перечень вопросов решаемых на съезде составил 22 позиции, но, с позиции миссионерской работы монашествующих Русской Православной Церкви, к самым важным из них, следует отнести вопросы о:

– «миссионерском служении церкви со стороны монастырей» [105, п. 19¹⁰, с. 24] (в узком смысле понятия);

– мерах по усилению воспитательного действия богослужения [105, п. 2, с. 21];

– развитии в монастырях старчества [105, п. 6, с. 22] и духовничества [105, п. 16, с. 24];

– хождении иноков со святынями [105, п. 18, с. 24];

– служении иночества во время войн и внутренних смут [105, п. 21, с. 25];

– благотворительной деятельности обителей [105, с. 46] (в узком смысле понятия);

(вопросы пунктов 2,6,16,18 и 21 – в широком смысле понятия).

Вопросы об усилении монашествующими и монастырями всех видов миссионерской деятельности ставились и обсуждались на съезде особенно напряженно, при этом весьма дискуссионным оставался вопрос о благотворительной деятельности монастырей и о формах их социального служении вообще [105, с. 46].

Перед началом съезда в газете «Московские ведомости» была опубликована статья, которая имела подпись: «Иноки-простецы», в которой обращалось внимание участников предстоящего Собрания на ряд моментов жизни обителей, связанных, в частности, с их миссионерским служением:

«12. Вследствие крайне распространяющихся теперь в народе разных лжеучений, пьянства и вообще распущенности хорошо бы установить ведение в храмах обителей внебогослужебных бесед для приходящих сюда богомольцев, в каковых беседах выяснялись бы гибельныя последствия этих нравственных недугов и давались бы советы, как бороться с ними и избавиться от них, при чем безплатно раздавались бы им (богомольцам) более соответствующие духу нынешняго времени печатные листки. Беседы эти могут вестись способными к этому делу иеромонахами, иеродиаконами и даже простыми иноками. Конечно, такие проповедники найдутся в немногих обителях. Следовательно, в таком случае, могут быть поочередно присылаемы по назначению для этого дела ученые молодые иноки, готовящиеся быть пастырями словесного стада Христова.

13. Для монастырской братии также следовало бы установить в известные часы беседы в трапезной или другом помещении, где знающими лицами разъяснялись бы им как истины христианского вероучения, сущности и цели жизни иноков, так и обязанности их и прочее.

14. Дознано, что прибывающие в монастыри богомольцы вынуждены бывают смущаться через то, что им предлагают так называемые ”записчики”, сидящие с книгами, записать себя или родных своих на помин за известную плату. Поэтому этих ”записчиков”, своею профессиею довольно напоминающих древних мытарей, следовало бы упразднить.

15. Завести бы во всех монастырях живописные мастерския, и способных к живописи послушников обучать рисованию и живописи, дабы каждый монастырь мог предлагать богомольцам иконы своей работы и хорошаго письма. Это в конце-концов вытеснило бы продаваемые ныне иконы на жести или хотя и на дереве, но крайне плохого письма суздальских ”богомазов”» [цит. по 105, с. 34–35].

Из приведенных отрывков статьи «простецов» видно, что они весьма точно представляли себе не только проблемы общества, но и проблемы иноков и обителей.

Как уже упоминалось выше, Съезд был открыт докладом Преосвященного Никона (Рождественского), епископа Вологодского и Тотемского «Нужды современнаго русскаго монашества», в котором Владыка обличал возможную потерю духа и цели жизни монашества при навязывания обителям просветительской и благотворительной деятельности на подобии светских их форм [см. 105, с. 46–47], хождение иноков с иконами не в благоговейных миссионерских Крестных ходах, но с целью сбора средств на содержание монастырей [см. 105, с. 48], при превращении «отправления богослужения в механическое выполнение обряда» [цит. по 105, с. 52; см. п. 6 первой части доклада] и др.

Докладчик акцентировал внимание на необходимость расширения практики святоотеческих поучений. «… посмотрите, с каким вниманием миряне устремляются к амвону, когда монах выходит читать их¹¹. Даже простое, монотонное чтение не всегда грамотного монаха оставляет впечатление. Следует только читать не по славянски, а в русском переводе, причем желательно читать именно по переводу Оптинской пустыни (такия книги, как аввы Дорофея, Иоанна Лествичника, Симеона Новаго Богослова и под.). … Но не для мирян, главным образом, следует читать творения отеческие, хотя и они, конечно будут назидаться, а для назидания самих иноков и послушников. … Иногда можно разнообразить чтения, заимствуя их и из современных учителей Церкви… Особенно полезны поучения святителя Феофана, Вышенскаго затворника» [цит. по 105, с. 54].

Епископ Никон вносил целый ряд предложений по совершенствованию иноческой жизни, в частности, и миссионерского служения монашествующих.

Так, пункт 4 второй части доклада говорил о необходимости «обратить самое строгое внимание и на умственное развитие иноков в религиозном отношении» [цит. по 105, с. 59].

Пункт 7 акцентировал внимание на всемерное развитие феномена старчества: «Старчество есть самый жизненный нерв истиннаго православнаго монашества; без него невозможно постоянное воспитание духа путем совершеннаго отсечения своего смышления; при самом идеальном настоятеле нужен, по немощам нашего времени, старец в каждой обители» [цит. по 105, с. 63]. Преосвященный подчеркивал духовно-миссионерскую роль явления старчества для глубокого воцерковления мирян: «Старцы должны быть прежде всего духовниками для говеющих мирян. Многие стремятся в обитель … в надежде получить там от опытного старца руководство к духовной жизни. А это и есть старчество. … Вот – главная задача служения монастырей мирянам» [цит. по 105, с. 65].

Было обращено внимание на положительное влияние практики внебогослужебных бесед и миссионерских диалогов (собеседований). «Можно в больших обителях, где бывает и большое стечение богомольцев, открывать внебогослужебныя беседы в церквах с народом, особенно если есть иноки, способные к этому деланию. Можно устраивать и собеседования с раскольниками и сектантами, если есть достаточно изучившие сектантство и раскол, в странноприимницах. Можно и должно встречать в обителях богомольцев, как дорогих гостей того угодника Божия, котораго мощи в обители почивают, или икона имеется чудотворная, руководить их при обозрении обители, поведая все, что поучительно для них из жизни угодника и из истории обители. Вот чем … могут наши обители послужить миру православному» [цит. по 105, с. 65–66].

Десятый пункт был обращен пожеланиями к ученому монашеству, которое ставило «себе целию служение Церкви Божией на поприщах учебном, миссионерском и пастырском» [цит. по 105, с. 66–67]. Владыка призывал к тому, «чтоб на первом плане у них была такая же великая цель, что и у простых монахов – воспитание своей собственной души для царства небеснаго, для живаго общения с Богом и жизни в Боге. Тогда сами собою достигнутся и вторыя цели, ибо именно тогда то, достигая святой цели богообщения, они станут способны, пригодны и достойны служения Церкви Христовой; тогда и поймут, что не их личные силы, не их ум, способности и дарования, а Сам Христос в них и через них исполняет им порученное Церковию служение» [цит. по 105, с. 67].

Обратим внимание на слова Высокопреосвященного Владимира (Богоявленский, †1918, в 1992 г. канонизирован РПЦ в лике священномучеников), митр. Московского, сказанные им в речи при открытии съезда и посвященные исторической миссионерской роли монастырей. «Из монастырей выходили проповедники, которые с опасностью для жизни шли в среду язычников и сеяли там семена христианской жизни… Некоторые из монастырей служили оплотом к распространению и утверждению христианства между язычниками. … Монастыри были самыми деятельными распространителями и религиознаго просвещения. Они первые стали заводить у себя библиотеки, считая книжное дело самым богоугодным делом, и устроять школы для обучения грамоте. … Но главная заслуга монастырей заключается в том, что они оказывали благоприятное влияние своим примером, как проводники в жизнь, без всяких уступок, известных нравственных требований» [цит. по 105, с. 79–80].

Безусловно центральными, с точки зрения миссионерских деяний РПЦ, стали две речи (первая была сказана в заключение первого торжественного заседания съезда – 05 июля, вторая – 08 июля) чиновника особых поручений при обер-прокуроре Св Синода, действительного статского советника (в последующем – тайного советника), известного миссионера Скворцова В.М., командированного на съезд иноков Св Синодом, оглашения им содержания Протокола №2 заседания Миссионерской комиссии съезда от 07 июля 1909 г., и возникшая вокруг них дискуссия участников съезда.

В своей первой речи Скворцов В.М. показал тесную связь между созывом Съезда представителей иночества и деятельностью ранее состоявшегося IV Всероссийского миссионерского съезда (см. параграф 1.4.). Докладчик пояснил присутствующим историчность и неразрывность явлений «миссия» и «миссионерство» с жизнью Церкви, показал связь миссионерства и монашеских обителей: «… монастыри и миссия, на протяжении всей нашей истории всегда были так близки друг к другу в своем служении матери-церкви, так нераздельны, в качестве факторов христианскаго просвещения ”сидящих во тьме и сени смертной”, – в охране веры и верных сынов церкви и родины» [цит. по 105, с. 89].

Очертив круг целей миссионерской деятельности, Скворцов В.М. выделил в качестве главной цели и первой задачи миссии «утверждение верных чад церкви в догматах своей веры, в ограждении их от приражения лжеучений, в охране истинно-верующих и право-славящих от ”волков лютых, от татей и разбойников”, что ”инуде перелазят” во двор овчий, – за церковную ограду, и здесь духовно погубляют души, искупленныя честною кровию Христа, а каждая такая душа дороже целого мира» [цит. по 105, с. 89].

Указав на то, что монастыри по праву именуются «духовными врачебницами для больных духом, для грешных мирян», всех ищущих Божескую правду, что «в доброй духовноблагоустроенной и церковно-благолепной обители освежаются они духом, подкрепляются примерами веры и благочестия, закаляются в вере, забронировываются от тлетворных влияний века сего, от мудрований лжеименного разума», миссионер делает два закономерных вывода: 1. «в святых обителях осуществляется самая главная и первая задача миссии» и 2. «наши монастыри всегда были и да пребудут на свято-русской земле цитаделями православия, оплотом Церкви, где непрестанно бодрствует в молитве веры за грешную Русь иноческая стража» [цит. по 105, с. 90].

В заключении своего первого выступления Скворцов В.М. призвал членов иноческого съезда: «уделите же ваше серьезное, благочестивой внимание миссионерскому делу, поставьте его на ряду с важнейшими вопросами программы вашей деятельности» [цит. по 105, с. 93; 19, л. 4об].

Съезд прислушался к обращению Скворцова В.М. и заслушал вопрос о постановке миссионерского служения ранее многих других вопросов повестки дня [19, л. 22].

Вторая речь чиновника особых поручений при обер-прокуроре Св Синода была посвящена вопросу об отношении монастырей к миссионерскому служению Церкви.

В начале выступления были констатированы факты действительности о том, что православная вера и Церковь, как ее выразительница, стали предметами агрессивного оппозиционного обвинения как якобы наличествующего в Российской империи источника реакционной борьбы, как тормоза политической эволюции и социального прогресса. В то же время, от оппозиционных борцов с христианством, всяческую активную поддержку стали получать источающие церковную смуту, раскол, а также секты любых антиправославных толков. Показана целенаправленность и планомерность подрывной работы проводимой «вратами ада» (см. Мф. 16:18). Были даны оценки законопроектов, внесенных на рассмотрение Государственной думы, ущемляющих права и возможности Русской Православной Церкви, имеющей статус проводника государственной религии – православной веры.

Призвав монастыри быть готовыми к предстоящей борьбе в защиту веры и благочестия, к духовной помощи народу и к ответу на «новые духовные запросы взбунтованной народной мысли» [цит. по 105, с. 138], докладчик перешел к ознакомлению участников съезда с системой мер, которые, по представлению Миссионерской комиссии съезда монашествующих, должны быть принятыми для эффективного противодействия антиправославной и антицерковной агитации [36, л. 136–137].

Председательствовал на втором заседании комиссии епископ Сухумский Димитрий (Сперовский, †1923; с 1919 г. архиеп. Старорусский, викарий Новгородской епархии). Постановка вопроса была сформулирована следующим образом: «§19 программы съезда монашествующих, который гласит: «Миссионерское служение церкви со стороны монастырей: старчество для мирян, внебогослужебныя беседы; борьба с расколом и ересями, распространение апологетических и вообще духовно-нравственных изданий, руководство паломниками, где это особенно потребно» [105, с. 139].

Во время заседания Комиссии, Скворцов В.М. доложил ее членам постановления IV Всероссийского миссионерского съезда в рамках заседаний отделов и общего собрания миссионерского съезда об организации миссии при монастырях и участии монашеских обителей в делах миссионерского служения Церкви.

Согласившись с решением общего собрания Киевского миссионерского съезда, по тщательному и достаточному обсуждению вопроса, Комиссия вынесла свои суждения, сформулированные по существу в п. 4 Протокола [105, с. 140–141]:

– привлекать, в качестве монастырских миссионеров для проповедей, ведения миссионерских внебогослужебных бесед с иноками и мирянами, представителей ученого монашества, духовную зрелость которых к миссионерским деяниям определять по заключению окормляющих их старцев (п. 4а) [см. также 19, л. 23об];

– заботиться о влиянии на богомольцев (мирян) при их стечении на престольные праздники торжественным, истовым богослужением, совершением Крестных ходов и проповедническим словом (п. 4б);

– оказывать всяческое содействие проповедническим и просветительским деяниям епархиальной миссии со стороны отцов настоятелей обителей (п. 4б);

– иметь в обителях монашествующих, готовых к проповедям миссионерского характера в храмах, странноприимницах и вне помещений (п. 4в);

– раздавать, при удобных случаях, приходящему в монастыри народу листки и брошюры миссионерско-апологетического содержания (п. 4в);

– ознакомить монашествующую братию с историей и порядком обличения местных сект, для чего привлекать епархиальных миссионеров, а библиотеки обителей снабдить необходимой литературой (п. 4г) [см. также 19, л. 24];

– устраивать, по-необходимости и возможности, при монастырях миссионерские школы и курсы для иноков, клириков и мирян (п. 4д) [см. также 19, л. 24];

– оказывать на постоянной основе епархиальной миссии любое посильное содействие со стороны монастырей в деле устроения миссионерских съездов и собраний, равно и путем выделения денежных средств (пп. 4е и 4ж).

Вопрос о старчестве для мирян (п. 1 Протокола) предложено было передать на обсуждение комиссии монашеского съезда о старчестве и духовничестве. Вопрос о миссионерских целях бесед монастырских духовников с народом (п. 3) – передать на заключение той же комиссии. Вопросы о поднятии умственного уровня монашествующих и усилении их дисциплины (п. 2) на заседании Миссионерской комиссии не рассматривать, как определяющих основное содержание соборного решения всего съезда [105, с. 139–140]. Предложение о заведении и содержании монастырских книгонош (п. 4з) – отклонить, а вопрос о сборщиках и сборщицах в миру средств на нужды (содержание) монастырей (п. 4i) передать в соответствующую профильную комиссию [105, с. 141].

Внесенное Комиссией решение читалось на съезде по пунктам, и было принято после дискуссии.

По пункту 4а мнения, в части заключения старца о готовности инока, не зависимо от степени его учености и возраста, к проповедническому и миссионерскому служениям, высказывали игумен Зосимовой пустыни Герман (Гомзин, в дальнейшем – схиигумен, †1923, в РПЦ в 2000 г. прославлен в лике преподобных), наместник Свято-Троицкой Сергиевой Лавры архим. Товия (Цымбал или Цимбал, Цынбалов, †1916), начальник скита при Оптиной пустыни игумен Варсонофий (Плиханков, старец, в дальнейшем – схиархим., †1913, прославлен РПЦ в 2000 г. в лике преподобных). Отметим замечание иеромонаха Алексия (Соловьев, старец, в дальнейшем – иеросхимонах, †1928, прославлен РПЦ в 2000 г. в лике преподобных) из Зосимовой пустыни: «основа монашеской жизни состоит, разумеется, в смирении; монастыри установлены для тех, кто желает проводить жизнь в страхе Божием, в духе истиннаго покаяния и смирения. И если этого не будет, то главное в монашеской жизни утратиться. А ручаться за отдельныя личности, чтобы этого с ними не случилось, невозможно. Без смирения это искушение тщеславия вполне возможно: при отсутствии его немыслимы и другие добродетели. Смирение есть друг любви, а любовь есть друг смирения, и проповедь без смирения будет цветом без плода. Монах есть как бы олицетворение покаяния, и не напрасно монастыри называются иногда местами покаяния. Бывает, конечно, что инок оказывается в почетном положении; в молодые годы привыкает к почестям и перестает интересоваться ими, но бывает и наоборот. Закон иноческой жизни не одинаков, надо радоваться тому, что исполняются все пожелания относительно привлечения в монастыри ученых иноков и людей опытных в миссионерском деле, но их надо вручать руководству старца» [цит. по 105, с. 142–143]. Председательствующий подчеркнул, что он разделяет высказанные мнения.

Отметим особое мнение об участии обителей в миссионерском деле члена съезда монашествующих с правом решающего голоса, благочинного Соловецкого монастыря иеромонаха Паисия (Пихина), который, в связи со спецификой «строя жизни» и местоположения монастыря, отмечал 09 июля 1909 г., что предложения Скворцова В.М. для Соловецкого монастыря «не могут быть применимы».

Во-первых, в части того, чтобы «прибывший в монастырь миссионер-монах состоял в подчинении у старца-наставника»: в монастыре нет старцев, а если новопостиженные иноки и поручаются под духовную опеку, то «эти особыя отношения новоначальных к духовнику, как и к старцу, скоро прекращаются, и самое назначение такое совершенно забывается».

Во-вторых, в части «присоединения миссионера-монаха к братству монастырскому»: монастырь не видит в том нужды и таковому следует жить особняком, «как и всякому пришельцу».

В-третьих, монастырю «нет никакого дела» до личных качеств миссионера, «лишь бы только он подчинялся внешней монастырской дисциплине, тогда он будет терпимый в монастыре человек».

В-четвертых, ученому миссионеру-монаху возможно произносить проповеди летом, когда в монастырь прибывают множество паломников-мирян. В зимнее время, когда в монастыре находятся только братия и трудники, миссионер может остаться в обители, если они пожелают слушать его проповеди, «в противном случае ему мы укажем место на наших подворьях в Архангельске, или в Сумском посаде, наполненном раскольниками» [37, л. 90–92 и л. 155–156]. Со столь резкой позицией о. благочинного, с точки зрения сегодняшнего дня, трудно согласиться.

В ходе заседаний съезда, Владыка Никон (Рождественский) не согласился с неправильной мыслью заведующего Екатеринодарским подворьем Балаклавского Георгиевского монастыря иеромонаха Павла о том, что «вопрос о миссионерской деятельности иноков надо разсматривать с точки зрения народа» [цит. по 105, с. 144; 19, л. 23об]. В этой связи приведем предложение епископа Серпуховского Никона¹², изложенное им в Докладной записке о Правилах богослужения, об изменении редакции п. 2 Правил: «Выбор поучений зависит от настоятеля или, с его согласия, от уставщика», но «Всего лучше читать те поучения, какие указываются в уставе, только не на славянском языке, а в русском переводе, причем могут быть допускаемы, по усмотрению настоятеля, и некоторые сокращения» [36, л. 160–171]. При этом Владыка рекомендовал использовать тексты из сборника Уставных чтений в русском переводе. По замечанию протопресвитера Василия Виноградова (†1968) сборник Уставных чтений «несет на себе печать святоотеческой мудрости и отражает духовный опыт многих поколений» [58].

Развивая тему о мерах по усилению воспитательного действия богослужения, весьма полезным представляется остановиться на Отзыве о желательных преобразованиях в русском монашестве, направленным в адрес съезда монашествующих его участником Преосвященным Димитрием (Сперовский), епископом Сухумским, еще до начала работы съезда из г. Сухуми, а именно 27 июня 1909 г. Владыка отмечал: «Необходимо, чтобы во всех монастырях богослужение исполнялось по церковному уставу без пропусков и чтобы установленныя утренния и вечерния молитвы, а также вечернее правило с канонами совершалось бы неотложно. Если в бедных и малолюдных обителях не могут всего положенного по уставу петь выполнить именно пением (например, всех стихир), то пусть исполняют благоговейным чтением, но не пропускают» [35, п. 13, л. 27–27об]. Он же обращал внимание на то, что: «Необходимо ввести во всех монастырях за богослужением чтение из творений Свв. Отцов и учителей церкви, а также и проповедей и сочинений лучших русских проповедников и духовных писателей. Дело это нужно завести не для того, чтобы только буквально исполнять требование типикона, а разумно, понятно и назидательно для слушателей. В тех монастырях, куда стекается много богомольцев, необходимо завести проповедничество для народа, привлекая для этого монахов с богословским образованием, что и теперь, как мне известно, делается в Почаевской Лавре» [35, п. 21, л. 28–28об].

Добавим к изложенному выше позицию участника съезда с правом совещательного голоса иеромонаха Серафима (Кузнецова), начальника Серафимовского скита Белогорского монастыря (Пермская епархия), который в одном из своих докладов съезду писал, что следовало бы: «Совершать Богослужение как в мужских, так равно и в женских монастырях строго по церковному Иерусалимскому уставу, без малейших пропусков, дабы и епархиальные Архиереи не могли принуждать монастыри сокращать произвольно принятый всей церковью Богослужебный устав» (п. 1 Доклада) и «Обязать настоятелей и настоятельниц обязательно говорить утром и вечером поучения не только читая по книжке, но и изустно добавляя из своих духовных практических опытов жизни» (п. 3 Доклада) [32, л. 177–177об].

Заочную оценку последнее предложение получило через сто лет после внесения его вниманию съезда: «… на монашеском съезде 1909 года из самых благочестивых соображений приняли смехотворную резолюцию, предписывающую настоятелям проводить беседы с насельниками по три раза в день, чтобы поднять уровень воспитания» [92, с. 203].

По нашему мнению, столь иронично-категоричная оценка не может быть принята ни по духу, ни по букве. Речь у докладчика не шла о пространных поучениях, но это могли быть и краткие устные наставления, основанные на личном духовном опыте настоятеля, приводимые, например, перед началом трапез до или после чтения поучений книжных. Созвучно высказался Председатель съезда: «Грешно отнимать духовную пищу у братии, выгадывая лишь несколько минут времени опущением их» [цит. по 105, с. 54]. То есть, опущением поучений, включая святоотеческие и учителей Церкви. Сам Господь Иисус Христос в краткие строки притч вкладывал глубочайший духовно-нравственный и воспитательный урок (см. например, Мф. 13:10–11,31:33, Мк. 4:33, Лк. 6:39 и др.). А вот слова из доклада самого иеромонаха Серафима (Кузнецова), разъясняющие его позицию: «Обязать каждаго настоятеля и настоятельниц ежедневно за полунощницей и за вечерним правилом говорить поучения, не только читая по одной книжке, но и растворяя поучение своим живым словом, пережитым и прочувствованным жизненным практическим опытом, соблюдая пасомых, как агнцев Христовых, как членов любезнейших, согревая их, заботясь о них и любя равною мерою любви, а самое главное, чтобы у настоятелей и настоятельниц слово с делом не расходилось, дабы они шли впереди своего стада во всяком подвиге» [105, с. 125–126]. Здесь же о. Серафим рекомендует обширный список душеполезных книг и других изданий, включая Троицкие (миссионерские) листки.

Элементом миссионерской деятельности являются Крестные ходы и, как вариант, хождения иноков со святынями. Принципиальное значение здесь имеет цель хождения с иконами и умеренность таких действий. Съезд уделил этому весьма важному вопросу свое внимание.

11 июля (Журнал №9 общего заседания съезда) было проведено обсуждение доклада профильной комиссии по п. 18-му Программы работы съезда, а именно по вопросу о хождении со святынями. Обсуждение началось с критического замечания в адрес обителей, выносящих неумеренное количество икон из стен монастырей. Было отмечено, что из некоторых монастырей выносится одновременно от четырех до семи святых икон, в результате это приводит к нестроениям, поскольку с иконами зачастую покидают стены обители почти все монахи. Странствование же в соблазнах мира ставит под угрозу благочестивое поведение самих иноков и может привести к их падениям [19, л. 44об]. В прениях выступили: миссионер Скворцов В.М., иеромонах Тихоновой Калужской пустыни Сергий¹³, наместник Оранского Богородицкого монастыря архим. Аркадий (Антуфьев) и др.

Действительный статский советник Скворцов В.М. указал на особое миссионерское значение Крестных ходов со святыми иконами, определяемое в текущий момент двумя факторами: 1. иконоборчеством со стороны разного рода сект, 2. активной демонстрацией католиками их святынь с целью «объявления католической веры». Указанные два фактора требуют от участников православных Крестных ходов особой торжественности и благоговейности, совершения ходов с благословения епархиального архиерея или даже Св Синода [19, л. 44об].

Иеромонах Сергий¹⁴ поставил съезд в известность, что в их епархии, одновременно с православными Крестными ходами, такие торжественные ходы устраивают раскольники ради сравнения: «чей крестный ход лучше». Архим. Аркадий заметил, что в результате проведения торжественных Крестных ходов в их местности имели место случаи обращения раскольников в православие [19, л. 44об].

Наместник Свято-Троицкой Сергиевой Лавры архим. Товия (Цымбал) проинформировал присутствующих об апрельском (15.04.1909 г.) Постановлении Духовного Собора Лавры «О порядке изношения иконы прп Сергия из Свято-Троицкой Сергиевой Лавры» [32, л. 16].

По результатам заслушивания 18-го вопроса съездом были приняты два принципиально важных для успеха миссии постановления: 1. «… посылать … для отправления молебнов не только иеромонахов и иеродиаконов, но и послушников певцов самых благонадежных по поведению, благоговейных и трезвенных; при сем предупреждать и приглашающих с св. иконою или с крестным ходом, чтобы они не предлагали служащим спиртных напитков, как воспрещенных им монашескими правилами» и 2. «Не отпускалось более одной иконы, кроме исключительных случаев, но и то с разрешения Св. Синода или по крайней мере епархиального начальства» [19, л. 44об-45].

В тот же день был рассмотрен 21-й вопрос Повестки дня о служении иночества во время войн и внутренних смут. Съезд отметил, что, в условиях, «когда все вражеские силы объединились и ополчились на православную Россию с целью или совсем ее растерзать, или завладеть ею, искоренить в ней святую веру и благочестие», иноки должны быть в первых рядов борцов за православие.

Были определены шесть мер, которые, во время внутренних смут, должны приниматься монашествующими в пользу Отечества. Практически все они носят ярко выраженный миссионерский характер: «1. Усердная молитва за Царя и отечество… 2. Открытое исповедничество и твердое стояние за Веру… 3. Разъяснение обращающимся богомольцам их обязанностей… 4. Усиленная проповедь… 5. Печатание и распространение религиозно-нравственных и патриотических листков и книжек. 6. Во время народных бедствий посильная материальная помощь нуждающимся [105, с. 188].

Из текста Отзыва епископа Сухумского можно прибавить его предложение [35, п. 23, л. 28об]: «В потребныя времена пусть монастыри не отказываются послужить Церкви и Отечеству посылкою в армию и флот иеромонахов, материальными благотворениями на нужды армии, на раненых и больных воинов, на голодающих и т.п.». Понятно, что указанные действия открывают широкие возможности для миссионерской просветительской, благотворительной и иной богоугодной деятельности. Правда Преосвященный оговорил: «Однако не нужно подобную деятельность считать постоянною обязанностию монастырей и монашествующих. Это поделие, а не дело иноческое».

В результате обсуждения, на случай войны, были установлены следующие меры: «1. В случае надобности посылка иеромонахов для богослужения и напутствия в действующую армию, хотя постоянное пребывание во флоте и армии не желательно. 2. Пожертвование средств. 3. Успокоение смущаемого населения и поддержание в нем патриотизма» [105, с. 188–189]. Первые две из них также являются миссионерскими в широком смысле понятия «миссия».

Высокопреосвященный Никон 10 июля дополнил программу Съезда [20, л. 2] и внес на обсуждение вопрос (Журнал №7 общего заседания съезда) о проживании и содержании епископов, находящихся на покое, с возможностью учреждения для таковых особого монастыря [19, л. 38об].

Скворцов В.М., используя предоставленную возможность, заметил, что решение поставленного вопроса может иметь важное значение с позиции миссионерской работы: «Теперь многие престарелые, известные своим богословским образованием, епископы живут на епархиях, не желая уходить на покой в монастыри. Но если бы для них существовала своего рода академия, в виде особаго монастыря, то таковой монастырь имел бы огромное общественное значение. Здесь были бы ученые силы. Сюда могли бы обращаться с различными вопросами, требующими мудраго решения и богословскаго знания. Они бы могли быть вызываемы и в Синод» [19–96, л. 38об-39]. По существу рассмотренного вопроса съезд принял развернутое ходатайство перед Св Синодом.

Вопрос о благотворительности монастырей был затронут на съезде, но не получил широкого обсуждения. Во-первых, этот вопрос достаточно широко в предыдущие годы дискутировался в периодической печати, включая полемику с Высокопреосвященным Председателем съезда, в бытность его еще архимандритом. Во-вторых, следует полагать, что у членов съезда имелось четкое представление о границах благотворительной и социальной деятельности, приемлемой для монашеских обителей. В-третьих, арихиеп. Никон (Рождественский) в своем пленарном докладе изначально подчеркнул: «…не значит, что монастыри вовсе не могут делать и такое добро для мира: это значит только, что сие добро не должно ставить самоцелию для монахов. Пусть оно явится, если сие Богу угодно, как зрелый плод их духовного преуспеяния…» [цит. по 105, с. 46].

16 августа 1909 г., уже после окончания иноческого съезда, архиеп. Никон (Рождественский), направил приветствие «участникам монашеского съезда и всем боголюбивым инокам святорусской земли». Приветствие Владыки содержало, в частности, предложение в качестве специального печатного органа для монашествующих некоего нового издания, выходящего 50 раз в год (то есть практически еженедельно). Объем одного выпуска предлагался в один печатный лист, то есть примерно 1000 машинописных страниц в год. Содержание части рубрик издания предполагало миссионерскую направленность, именно: «I. Благодатное слово: выписки из творений святоотеческих. II. Старческое слово: выдержки из писаний известных старцев-подвижников. III. Подвижничество во Христе: жизнеописания подвижников, воспоминания о них. IV. Святыя обители: история, описание, сведения о святых местах и святынях Русской Земли и Востока. V. Для чтения новоначальным: веро- и нраво- учительные статьи. VII. Старческие ответы: переписка с читателями, ответы редакции» [21, л. 2–2об].

Краткая и наглядная иллюстрация основных миссионерских аспектов Постановлений иноческого съезда 1909 г. представлена в Приложении 6 на рис. 7.

Выводы:

1. Одна треть присутствующих на Съезде архиереев (3-и чел. из 8-ми) имели непосредственное отношение к миссионерскому служению.

2. Почти треть вопросов (6-ть из 22-х), рассматриваемых и решаемых на Съезде, имела отношение к миссионерской деятельности Церкви, а именно о: – миссионерском служении монастырей; – активизации мер по воспитательному воздействию богослужения; – развитии в обителях старчества и духовничества; – хождении насельников монастырей со святынями (крестные ходы); – служении во время войн и смут; – благотворительной деятельности.

3. Приняв во внимание решения IV Всероссийского миссионерского съезда 1908 г. и взяв их за основу, Съезд, по представлению образованной на нем Миссионерской комиссии, сохраняя твердую преемственность, утвердил систему мер, которая должна была обеспечить эффективное миссионерское противодействие монастырей антиправославной и антицерковной агитации.

Начиная с XVIII в. монашество может быть условно разделено на два типа: монастырское и учёное (или по другому – «школьное») [83]. Во второй тип попадали те, «кто принимал постриг в духовных академиях и получал широкие карьерные возможности, но почти не жил в монастырях» [77].

Со временем разрыв между представителями двух монашеских «течений» усугублялся. Вот что замечал архим. Киприан (Керн): «появляется типичное деление: «Вы – ученые, ну а мы уж – толченые», и, конечно, толченность понимается как необходимый плюс к спасению, а учёность как прямое препятствие» [85, с. 149].

Действительно, с одной стороны, как указывает преподаватель Санкт-Петербургской Духовной академии, канд. богословия Карпук Д.А.: «Монашество, аккумулируя в себе интеллектуальные достижения эпохи, основываясь на своем собственном богатом аскетическом опыте, предлагает христианам, как собственно монашествующим, так и мирянам, мировоззренческую парадигму, указывающую каждому человеку путь ко спасению души и демонстрирующее, таким образом, истинное, способствующее достижению этой цели, просвещение» [83].

С другой стороны, Лаврентий (Некрасов, †1908), епископ Тульский и Белевский, некоторое время бывший настоятелем Покровского миссионерского монастыря в Москве, затем ректором Московской Духовной академии, еще 30 ноября 1905 г. в своем Представлении Св Синоду написал определяющие слова о миссионерстве и роли в нем ученого и простого монашества: «Что касается отношения духовенства к раскольникам и сектантам, – мне кажется, тут регламентации неудобны; нужно поступать благоразумно и по-божески, а этому учит не наука, а опыт жизни и главное – молитва. Простые неученые монахи часто сильнее действуют на душу, чем ученые богословы…» [22, л. 17].

Значительно ранее созыва съезда ученого монашества, архим. Феодор (Поздеевский) в своей статье «Об ученом монашестве» [118] писал о том, что поскольку ученое монашество «по своему происхождению академическое», то оно «несомненно может быть по праву предметом некоторого внимания Академической Комиссии, а как всё-таки монашество, оно может быть предметом разговора и на монашеском съезде». Автор отмечал, в частности, что ученое монашество несет очень важное служение, в начале своей деятельности «оно служит делу воспитания юношества в духовно-учебных заведениях, в менее значимой части своей служит делу миссионерства, в минимальном числе настоятельствует в монастырях», а завершали, как правило, свой путь ученые иноки в сане епископов. В цитируемой статье Преосвященный Феодор освещал проблемы ученого монашества и предлагал некоторые пути возможного их исправления.

Профессор ПСТГУ, д.истор.н., д.церковной истории, Сухова Н.Ю. указывает, что проблемы ученого монашества все же «были столь специфичны, что и обсуждать их решили отдельно от проблем монастырского монашества» [112, с. 384].

Первый Всероссийский съезд ученого монашества, собрался с 7 по 14 июля 1917 г. в стенах Свято-Троицкой Сергиевой Лавры (в Московской Духовной академии) и был призван, в частности, ответить активной позицией на критику в адрес ученого монашества, прозвучавшую еще 8 лет назад в 1909 г. на Первом Всероссийском монашеском съезде.

На съезде ученого монашества присутствовало 70 делегатов с правом голоса, в их составе было 7 архиереев, архимандриты, игумены, иеромонахи и иеродиаконы (всего монашествующих – 62 чел., что составляло 88,6% делегатов). В попытке опереться на точку зрения наиболее опытных и духовно трезвых монахов, на съезд были приглашены представители Соловецкого, Новоафонского, Валаамского монастырей, Глинской, Оптиной и Саровской пустыней, также некоторых других монастырей (состав монастырей из которых приглашались опытные в духовной жизни монашествующие был подобен составу монастырей, иноки которых приглашались на съезд 1909 г.) [77].

Председателем съезда ученого монашества был определен архиеп. Московский Тихон (Беллавин, в дальнейшем – Патриарх Московский и всея Руси, †1925, в 1981 г. канонизирован РПЦЗ в лике исповедников, в 1989 г. канонизирован РПЦ в лике святителей), при том, что инициаторами и главными движителями съезда были Преосвященный Волоколамский, викарий Московской епархии, епископ Феодор (Поздеевский, в дальнейшем – архиепископ, †1937,) и инспектор Казанской Духовной академии архим. Гурий (Степанов, в дальнейшем – архиепископ, †1937).

Основной доклад на тему «О необходимости общения ученого монашества с монастырями и жизни в них» был сделан архим. Симеоном (Холмогоров, †1937). Суть доклада состояла в том, что пребывание без духовного руководства вне стен монастыря, практически в условиях мирской жизни, крайне вредно сказывается на духовной и аскетической жизни ученого монаха [79].

Ключевыми стали на съезде следующие выступления:

1. Архиеп. Никона (Рождественский), Вологодского и Тотемского о необходимости для ученого монашества добродетели послушания.

2. Архим. Илариона (Троицкий, в дальнейшем – архиеп. Верейский, викарий Московской епархии, †1929, в 2000 г. причислен РПЦ к Собору новомучеников и исповедников Российских в лике священномучеников). Докладчик подчеркнул, что высшая церковная власть недостаточно занималась организацией воспитания «школьного» монашества, одновременно, направляя на путь практического церковного служения, лишала возможности заниматься серьезными богословскими и научными трудами. В результате ученое иночество оказалось весьма далеким от богословской науки, более того относилось к ней «без должного уважения» и даже принципиально отрицательно. Констатируя, в качестве следствия, отсутствие среди ученого монашества собственно ученых, отсутствие у них достаточного авторитета в церковной среде, архим. Иларион возражал против передачи одной из существующих Духовных Академий в ведение возможно вновь образуемого Иноческого Церковно-Просветительного Братства [79].

3. Иеромонаха Варнавы (Беляев, в дальнейшем – епископ б. Печерский, викарий Нижегородской епархии, †1963), который, в ответ на инициативу молодых монашествующих «организовать союз ученого монашества, который бы направлял общие усилия в нужное русло и координировал всю работу своих членов» [97, с. 178], выразил свой протест, и резюме с особым мнением направил в секретариат съезда. Процитируем выступающего по материалам издания [97, с. 178–179]: «Говорят, монахи должны заставить общество уважать их и считаться с ними как с известной интеллигентной силой. Я говорю: монахи должны заставить себя жить так, чтобы с ними считались, как с интеллектуальной и аскетической силой. Союз (братство) ученых монахов не должен иметь большевистскую тенденцию, стараясь забрать культурную миссию исключительно в свои руки (может быть, ее общество и принять-то не захочет), но должен исходить из идеологии чина пострижения. Целью для нас должно быть стяжанье личного, мистического единения с Богом – посредством любого рода послушаний, будь то выкорчевывание пней в лесу и пилка дров или писание научного апологетического трактата и занятие епископской кафедры (так называемое “общественное служение” Церкви, следовательно, не цель, а только послушание). Если союз не собирается для себя ставить девизом последнее, то существование его не считаю полезным и необходимым». В нескольких словах, сказанное им, сам о. Варнава выразил следующим образом: «Состояние монаха таково должно быть: Бог и я в Нем» [цит. по 97, с. 179].

4. Епископа Феодора (Поздеевского), заместителя председателя съезда, программную речь которого, в своей работе [79], отмечает и цитирует, Преосвященный Зосима (Давыдов, †2010), епископ Якутский и Ленский:

«Я вполне согласен с о. Иларионом, что наша церковная власть мало заботилась о воспитании ученого монашества и, перегоняя ученых монахов с места на место с назначением их на административные должности, делала почти невозможной серьезную научную работу со стороны ученых иноков. Примеры этому налицо. Но я не согласен с о. Иларионом, что так называемые ученые иноки относятся и относились “без должного уважения к науке”. Нужно поставить вопрос: к какой науке? Я лично всегда держался и держусь той мысли, что направление нашей богословской науки, как она сложилась в Академиях, и не может претендовать на особенное к ней уважение. Я думаю, что нужно строго отличать “богословствование” и “богословскую науку”, которая поставлена в школе на место богословия и претендует на первенство. У нас и нет своей богословской науки. … понятно, почему наша богословская наука приняла такое уродливое проявление: богословствовать, являть творчество религиозной мысли трудно. Тут кроме умственных дарований нужно еще другое и главное: нравственный опыт, живая вера, связь в личном опыте жизни с церковью, ее сознанием и послушание общецерковному сознанию и вере, как научному критерию. На это наши ученые мало способны. <…> И вся история нашей школы трагична этим именно стремлением ее работников: отрешиться в своей научной работе от начал церковных, от пути богословствования, который указан свв. Отцами, – уклониться от работы, созидающей и обогащающей церковное сознание богословскими идеями, на легкий путь критицизма, сомнений и взятого на прокат с запада либерализма» [цит. по 79].

Именно таким образом Преосвященный Феодор бичевал недостатки богословской науки и ученого монашества своего времени.

Перейдем к анализу Постановлений Всероссийского съезда ученого монашества¹⁵ [29], преследуя, в первую очередь, выявление их миссионерских компонент. Постановления состояли из шести частей: «I. Часть принципиальная», «II. Часть практическая», «III. Вопросы, порученные обсуждению Всероссийскаго Съезда ученаго монашества Св. Синодом», «IV. Выборы делегатов на Монастырский Съезд, Предсоборный Совет и Церковный Собор», «V. Выборы трех кандидатов на должность настоятеля Александро-Невской Лавры» и «VI. Организационное Бюро по делам Иноческаго Церковно-Просветительнаго Братства», из которых интерес, в рамках настоящего исследования, представляют первые три раздела (части).

В I части важно «Определение отношения ученаго монашества к монашеству вообще», которое звучит следующим образом: «Ученое монашество едино со всем монашеством в силу единства цели иноческой жизни. Состоя доселе по послушанию церковной власти, на разных поприщах религиозно-просветительного служения, оно и впредь готово служить этому делу при соответствующей монашеским обетам организации своего быта и условий деятельности» [29, с. 1]. Здесь, с одной стороны, присутствует готовность ученого монашества к религиозно-просветительному (читай – миссионерскому) служению, а, с другой стороны, как отмечает Проценко П.Г., учтено особое мнение иеромон. Варнавы о первичности исполнения монашествующим своих обетов [97, с. 179].

Во II части целый ряд параграфов касается темы миссионерских деяний.

Параграф первый пункта б). Постановлений прямо указывает на миссионерское поприще ученого монашества: «Желательно, чтобы на ученых монахов, по благословению местнаго епископа, были возлагаемы должности по проповедничеству и миссионерству в губернских и уездных городах», при этом на таких, имеющих священнический сан, иноков «епископ может возлагать … обязанности разъездных проповедников» [29, с. 4]. К тому добавляется и параграф четвертый: «Желательно, чтобы монашествующие лица с высшим духовным образованием были допускаемы к преподаванию Закона Божия во всех светских мужских учебных заведениях» [29, с. 4].

Параграф первый пункта в). признал необходимым создание всероссийского союза ученого иночества, который ставил бы целями: а). единение ученого монашества для обеспечения быта таковых, в соответствии с иноческими обетами, б). для максимально плодотворного служения на церковно-просветительской стезе, в). для обеспечения братской взаимопомощи и поддержки [29, с. 4]. Союзу было присвоено наименование: «Иноческое Церковно-Просветительное Братство» [29, с. 5]. То есть, уже в названии и целях Братства проявилась его просветительско-миссионерская направленность.

Проф. Сухова Н.Ю., в своей работе [113, с. 199–200], ссылается на мнение архиеп. Харьковского и Ахтырского Антония (Храповицкий) [2, с. 75–77] по вопросу об организации особой монашеской организации «новоиноческого союза», ставящего себе целью «служение Христу и Его Церкви», с особым вниманием к делу воспитания нового поколения священнослужителей. Из проекта документа, представленного Владыкой, предполагалось, что «члены союза должны были образовать из духовного юношества ”иерархическую армию, которая взяла бы на себя все дело христианизации современной церковной жизни”». С этой целью обучение в Духовных академиях должно было быть кардинальным образом изменено в сторону «воспитания христианского мировоззрения и пастырской настроенности». Возможность реализовать такой подход виделась именно в усилиях ученого монашества, При этом понятие «ученый» раскрывалось Высокопреосвященным Антонием не столько в представлении научно-богословском, сколько в духовно-просветительском.

Тот же автор отмечает, что проект документа о Высшей церковно-богословской школе (Академии) обсуждался на съезде весьма и весьма внимательно и придирчиво. Отдел о духовных академиях съезда посвятил рассмотрению вопроса семь своих заседаний. Одной из главных претензий в том, что академии не выполняют своего предназначение, был, в частности, тезис о том, что они плохо готовят выпускников к миссионерству [112, с. 386].

Параграф 24 того же пункта б). конкретизирует что именно подразумевается под понятием «религиозно-просветительной деятельности» Братства, а именно: «учреждение и содержание … школ специально пастырского и миссионерскаго характера», «благовестничество», «издательство», «переводы святоотеческих творений», «благотворительную деятельность … в тех же просветительных целях» [29, с. 7], то есть все то, что и составляет основу миссионерского делания.

Четвертый, пятый и шестой параграфы пункта г). также тесно связаны с миссией Церкви и ее историей.

Параграф 4 полагал необходимым «в епархиях, зараженных расколом и сектантством или нуждающихся в организации внешней миссии» учреждать Миссионерско-Пастырско-Богословские Институты, где должно особое внимание оказываться изучению «специально миссионерских предметов», а также сохранение имеющихся миссионерских учебных заведений для внешней и внутренней миссии «с расширением в них курса обучения до трех лет» [29, с. 9]. Для нужд миссии, в первую очередь для подготовки новых высококвалифицированных миссионеров, предполагалось основание новых Институтов в ряде монастырей (в Москве – для дальне-восточной миссии, в Иркутске – для миссии среди бурят-ламаитов, в Астрахани – для миссии среди ламаитов – в трех епархиях и мусульман – киргизов, татар и сартов).

Пятый параграф определял, что в местностях с преимущественно инородческим населением, при каждом монастыре Братства, следует открывать четырехгодичные церковно-приходские школы «по системе Н.И. Ильминскаго¹⁶» [29, с. 9].

Параграф 6 гласил о намерении организации всеобъемлющей миссионерской деятельности в следующих ее видах: «внешнее распространение христианства, внутреннее усвоение его, школьное и переводческое дело» [29, с. 10]. Весьма значимым, с миссионерской точки зрений, следует признать примечание к данному параграфу, которое определяло обязанности воспитанников и наставников Институтов во вне учебное время, не только в ведении миссионерских проповедей в стойбищах и селениях кочующих народов, не только в ведении миссионерских дневников, но и то, что эти дневники по возвращении с проповеди должны читаться и обсуждаться [29, с. 10] участниками миссионерских экспедиций, и, скорее всего, всеми проходящими обучение.

В III части, в рамках вопросов, порученных Св Синодом для осуждения участниками съезда следует отметить подпункт бб). пункта а)., имеющий наименование «Программа религиозно просветительной деятельности Александро-Невской Лавры» и определяющая в чем именно проявляется такая деятельность Лавры. Приведем эту Программу в сокращенном виде:

а). «в истовом совершении богослужения и строгом соблюдении церковнаго устава без малейших опущений»,

б). «в неопустительном проповедывании слова Божия за каждым праздничным богослужением … и во внебогослужебных собеседованиях» не только в праздничные, но и в особо установленные дни недели,

в). «в проповеди слова Божия в столичных храмах по приглашению приходскаго духовенства»,

г). в проведении лекций для интеллигенции на богословские и злободневные темы, чтений для фабричных рабочих и прочего населения,

д). в открытии публичной «религиозно-нравственной» библиотеки и «народной читальни» при ней,

е). «в устройстве … богословско-апологетических курсов для народа и духовной семинарии или пастырской школы»,

ж). «в поддержании и … расширении Лаврского Древлехранилища»,

з). в развитии и издании материалов по вопросам «богословскаго, литургическаго и церковно-историческаго характера»,

и). в издании и бесплатной раздаче в праздничные дни приходящим в Лавру богомольцам «религиозно-нравственной литературы (брошюр, листков и пр.)» [29, с. 14–15] и др.

Пункт «б) Обсуждение программы монастырскаго съезда, имеющаго быть в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре с 16 по 23 июля сего 1917 года» III части, содержит два параграфа – §3 (по четвертому пункту программы [29, с. 17]) и §5 (по одиннадцатому пункту программы [29, с. 18–19]) касающихся миссионерского служения монастырей.

Краткая и наглядная иллюстрация основных миссионерских аспектов Постановлений Всероссийского съезда ученого монашества 1917 г. представлена в Приложении 7 на рис. 8.

Выводы:

1. Проблемы духовной жизни и миссионерства ученого монашества поднимались задолго до Съезда ученого монашества, как в дискуссиях и решениях Первого Всероссийского монашеского съезда 1909 г., так и в научно-богословских работах ряда авторов. В частности, в одном из своих трудов архим. Феодор (Поздеевский) освещал проблемы ученого монашества, включая недостаток их миссионерской активности, и предлагал ряд мер для их исправления.

2. Съезд ученого монашества был призван ответить на критику, в частности, миссионерского делания ученого монашества, прозвучавшую на Съезде представителей иночества в 1909 г., определить роль и задачи миссии ученого монашества в свете решений Всероссийских миссионерских съездов.

3. Съезд прямо и однозначно определил поприще ученого монашества именно как миссионерского и указал, что, с благословения епархиального архиерея, на таковых должны возлагаться должности по миссионерскому проповедничеству в крупных городах.

4. В местах со значительным числом инородческого населения, Съезд признал необходимым участие ученого монашества в создании и деятельности четырехгодичных (то есть дающих наиболее полное образование) церковно-приходских школ, функционирующих по системе проф. Н.И. Ильминского.

Созыв данного съезда был установлен Определением Св Синода РПЦ №3342 от 26–30 мая 1917 г. Св Синод поставил перед съездом представителей от монастырей следующую задачу: «выработать программу преобразований монастырской жизни и устранения недостатков этой жизни» [28, с. 1].

Всероссийский съезд представителей от монастырей провел свою работу с 16 по 23 июля 1917 г. На съезде присутствовало 139 представителей от монастырей, 128 из которых были монашествующими (от иноков без священного сана до архимандритов и архиереев) и имели право решающего голоса. Таким образом, монашествующие составляли 92,1% участников съезда, среди них было 10 архиереев. Председателем съезда был избран епископ Волоколамский Феодор (Поздеевский) [77].

Обратим внимание на оговорку, приведенную в [28, с. 1] и бывшую характерной для решений всех и любых церковных съездов и собраний: «постановления … получают силу закона только с утверждением их высшею церковною властью, а до того времени являются лишь выражением сознания членов съезда по вопросам монастырской жизни и управления».

Постановления Съезда имели XII разделов из которых, в рамках настоящего исследования, интерес представляют следующие пять: «IV. Внутренний строй монастырской жизни» (§§76–77,96–97,100–108,110), «VIII. Монастырское хозяйство» (§148), «IX. Просветительныя и образовательныя учреждения для монашества» (§§154–157), «XI. Просветительная и благотворительная деятельность монастырей» (§§159–166,170–172), «XII. Отношение к современности» (§§174,176).

Разберем подробнее, какие параграфы Постановлений съезда, и в какой части, касаются миссионерской деятельности Церкви и ее монастырей.

Чинности церковного богослужения, как одного из главных направлений воцерковления верующих людей (в рамках внутренней миссии) касается §76, который требует от всякого монастыря совершения их строго по Типикону. Одновременно с этим, проявляя гибкость, съезд признает в §77, хотя бы и не предусмотренные Типиконом, но «особые, освященные веками, обычаи, производящие умиление на молящихся, … и не противоречащие духу православия» обязательными для неизменного сохранения. Более того, в документ вносится специальное примечание о том, что такого рода особенности богослужебных чинов сохранялись бы «не только в устном монастырском предании, но и были бы записаны в местном уставе монастыря» [28, с. 13–14]. Особые параграфы были посвящены строгому соблюдению в храме благоговейного поведения, как братии, так и мирян.

Не осталась без внимания и духовная миссионерско-просветительская роль старчества. В этом вопросе в параграфах Постановления четко прослеживается преемственность от решений съезда представителей иночества 1909 г., как в ссылках на «рассуждения иноческого съезда», так в цитировании и изложении позиций делегатов того съезда. Параграф 100-ый напрямую цитирует слова Председателя съезда 1909 г. Преосвященного Никона: «Старчество есть самый жизненный нерв истиннаго православнаго монашества; без него невозможно постоянное воспитание духа». Параграф 101-ый ссылается на слова затворника иеромонаха Алексия (Соловьева) из Смоленской Зосимовой пустыни о том, что старец является «руководителем, наставником, другом, самым ближайшим интимным лицом, имеющим в виду … вечное спасение окормляемого». Параграф 102-ой, опять со ссылкой на рассуждения съезда 1909 г., определяет роль личного примера старца: «Он прежде всего сам должен все исполнять, чтобы слово у него не расходилось с делом». Именно такое правило является основой деятельности каждого миссионера [90, с. 129]. Параграф 103-ий вновь возвращает к тому, что старец должен «учить во всем не только одним словом, но главное и делом». Здесь же говорится о желательности того, чтобы старец имел священнический сан и мог не только принимать духовную исповедь, обратившегося к нему христианина, но и разрешать его от грехов. Вместе с тем такое положение дел есть желаемое, но оно не должно препятствовать старческому служению лиц, которые «по каноническим основаниям или каким либо иным причинам остаются не в священном сане» (§104). Параграф 105-ый устанавливает, что подготовка старца к служению осуществляется, в свою очередь, «через постоянное и продолжительное духовное назидание у опытного старца», а вступает старец на свое служение по благословению своего старца или священноначалия. Возможен путь в старчество и через проявление иноком преуспевания в духовной жизни, сочетаемое с посылкой такового, по воле настоятеля обители, для прохождения искуса в тех обителях, где старчество процветает (§106). Параграф 107-ой, в целях ограждения старца, особенно начинающего, устанавливает за правило устное и/или письменное духовное общение такового с другими, особенно более опытными, старцами. Вниманию старца подлежат «новоначальные» и «трудники» (§108). Именно в последнем случае наиболее ярко раскрывается миссионерско-просветительская деятельность старца [28, с. 17–20].

Принимая решение о духовничестве, съезд выразил четкую позицию о роли насельников монастыря, изложенную в примечании к §110 и касающуюся окормления мирян: «Братский духовник обители и его помощники являются духовниками и мирян, в случаях же чрезвычайнаго наплыва в обитель паломников и прочих ея богомольцев могут быть временно назначаемы настоятелем в помощь братскому духовнику и его помощникам другие духовники из среды рядовых иеромонахов той же обители» [28, с. 20].

Как широко известно, проповедь есть первый и главный метод миссионерской деятельности [90, с. 128]. Вспомним слова Господа Иисуса Христа, приведенные в Евангелии от Марка: «И сказал им: идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари» (Мк. 16:15), в Евангелии от Матфея: «ходя же, проповедуйте, что приблизилось Царство Небесное» (Мф. 10:7). Всего же слова с основой «проповедь» встречаются в Священном Писании Нового Завета 112 раз. Смысловой аналог слова «проповедь» с основой «благовествование» употребляется в Новом Завете еще 100 раз.

Касались вопросов произнесения проповедей §§96–97 раздела IV Постановлений Съезда. Эти параграфы прекращали многолетние споры об использовании в миссионерских целях русского языка во время богослужения. Съездом полагалось, что «за всенощным бдением под воскресные и праздничные дни желательно произнесение проповеди пред шестопсалмием, где это возможно», и особо оговаривалось: «и обязательно чтение толковаго в русском переводе Евангелия после первой кафизмы и седальнов и чтение пролога – по шестой песни канона». Участники съезда рекомендовали также развивать возможность устанавливать в монастырских храмах «уставные чтения за богослужением будничных дней» [28, с. 17].

К вопросу о проповедях съезд вновь возвращается в §176 раздела «XII. Отношение к современности». Здесь делается акцент на необходимость усиления церковно-проповеднической активности монастырей и тематику проповедей важных для текущего момента, а именно в целях апологетических [28, с. 34].

Важным представляется наличие §148 в разделе «VIII. Монастырское хозяйство». Данный параграф определяет не пожелание, а необходимость! «в целях повышения уровня просвещения среди братии монастыря, увеличение расходов на просветительные нужды братии (школы, курсы, библиотеки)», замечая при этом, что решение принимается «сообразно средствам монастыря» [28, с. 28].

Понятно, что для того, чтобы просвещать мирян и лиц, находящихся «за оградой Церкви» сами монашествующие должны иметь весьма высокий уровень образования и быть людьми, просвещенными во многих, особенно в духовных вопросах. Решению этих задач был посвящен раздел «IX. Просветительныя и образовательныя учреждения для монашества» Постановлений.

Было признано, что насаждение духовного просвещения среди монашествующих, рост их религиозной образованности должны быть определены одной из главных задач обителей (§154). Основными формами надлежащей подготовки иноков были определены: 1. проведение религиозно-нравственных и богословских чтений и бесед, 2. устройство межмонастырских школ для монахов и послушников (§155). Для нужд просвещения монашествующих полагалось иметь в обителях (в достаточном количестве) аскетические творения, список которых также был определен в 1909 г. монашеским съездом (§156) и, кроме того, организовывать библиотеки содержащие «святоотеческия творения и сочинения богословскаго, церковно-историческаго, проповедническаго и назидетельного содержания» (§157), что безусловно должно было способствовать миссионерской активности насельников монастырей [28, с. 30–31].

Раздел «XI. Просветительная и благотворительная деятельность монастырей» в своих подразделах «а) Просветительная деятельность монастырей» (в части §§159–166) и «б) Благотворительная деятельность монастырей» (в части §§170–172) раскрывает миссионерские деяния обителей, как в узком, так и в широком понимании термина «миссионерство».

Параграф 159-й четко определяет состав миссионерско-просветительной деятельности обителей «по отношению к богомольцам и окружающему населению», которая в первую очередь заключается «в истовом, уставном совершении богослужения, духовничестве и старчестве, … в произношении проповедей во время богослужения, молебнов и крестных ходов, в устройстве внебогослужебных бесед для народа и в бесплатной раздаче брошюр и листков религиозно-нравственного характера, а также и в устройстве школ…» [28, с. 31].

В Постановлениях съезда четко указываются необходимые действия монастырей в условиях значительного стечения народа «при встречах и проводах чтимых икон, во время храмовых торжеств и прочих празднеств», предполагая «в назидание народу живое слово за литургией после причастнаго стиха и внебогослужебные собеседования» в самом храме или около него в помещениях или под открытым небом «предметом которых могут быть история обители, описание празднуемаго события или иные религиозно-нравственные вопросы» (§160). Отдельно оговариваются задачи крупных монастырей и Лавр, где, как правило, наблюдается постоянное многолюдное стечение паломников (богомольцев). Здесь предлагается иметь постоянных иноков-проповедников назидающих братию и мирян как «живым словом», так и во внебогослужебных собеседованиях. Для небольших монастырей подобную миссионерскую деятельность могут периодически проводить особые епархиальные проповедники из числа монашествующих лиц (§161) [28, с. 32].

Параграф 162-ой предлагает наиболее обеспеченным монастырям развивать издательскую деятельность, направляя часть своих сил на выпуск «религиозно-просветительных листков, брошюр, книг, календарей и журналов для распространения в народе» [28, с. 32].

Сюда же следует отнести требования §174 о немедленной организации «на злобу дня» издания апологетической литературы «в форме общедоступных брошюр и листков для раздачи народу и поучений для церковной кафедры обителей», а кроме того наладить издание иноческой газеты, также со статьями апологетического содержания [28, с. 34].

В параграфе 163-ем особо и прямо оговаривается, что в местностях, где процветают разнообразные секты, раскольники разных толков и иноверие «просветительная деятельность монастырей должна носить миссионерский характер». Что касается монастырей, расположенных в местностях с преобладанием иноверческо-инородческого населения, то здесь они должны заниматься преимущественно миссионерско-благовестническим служением (§164). Для распространения и укрепления в народе православной веры рекомендуется распространение «книг религиозно-нравственнаго содержания, икон хорошаго строго-церковнаго письма и предметов религиознаго обихода» посредством обустройства иконно-книжных лавок (§165) и создания центрального иконно-книжного склада (§166) [28, с. 32].

Определяя благотворительную деятельность как миссионерскую, Съезд представителей от монашества, в свою очередь, принял следующие постановления [28, с. 33]:

– монастырские аптеки и приемные покои должны служить удовлетворению нужд богомольцев и местного населения, при наличии такой возможности (§170);

– создание и содержание убежищ «для призрения инвалидов, убогих и престарелых из мирян» желательно, но с учетом реальных возможностей обители (§171);

– «Монастыри должны приходить на помощь населению во время нужды вообще и во время народных бедствий в особенности» (§172).

Как следует из изложенного выше, многие из затронутых в настоящем исследовании вопросов организации миссии монастырей РПЦ обсуждались на всех трех съездах монашествующих. Практически все решения Съездов 1917 г., так или иначе, соблюдали преемственность от решений Съезда 1909 г., либо по букве, либо по их духу.

Краткая и наглядная иллюстрация основных миссионерских аспектов Постановлений Всероссийского съезда представителей от монастырей 1917 г. представлена в Приложении 8 на рис. 9.

Таким образом, наблюдается безусловная преемственность Постановлений монашеских съездов начала XX в. и развитие в них курса на активное миссионерское служение РПЦ и ее монастырей.

В Постановлениях определены главные направления монастырского миссионерского служения, которые коротко можно изложить следующим образом, еще раз процитировав часть «Программы религиозно просветительной деятельности Александро-Невской Лавры», взятой за образец миссионерского служения обителей:

«а). «в истовом совершении богослужения и строгом соблюдении церковнаго устава без малейших опущений»,

б). «в неопустительном проповедывании слова Божия за каждым праздничным богослужением … и во внебогослужебных собеседованиях» не только в праздничные, но и в особо установленные дни недели,

в). «в проповеди слова Божия в столичных храмах по приглашению приходскаго духовенства»,

г). в проведении лекций для интеллигенции на богословские и злободневные темы, чтений для фабричных рабочих и прочего населения,

д). в открытии публичной «религиозно-нравственной» библиотеки и «народной читальни» при ней,

е). «в устройстве … богословско-апологетических курсов для народа и духовной семинарии или пастырской школы»,

…

з). в развитии и издании материалов по вопросам «богословскаго, литургическаго и церковно-историческаго характера»,

и). в издании и бесплатной раздаче в праздничные дни приходящим в Лавру богомольцам «религиозно-нравственной литературы (брошюр, листков и пр.)» [97, с. 14–15] и др.

Как уже упоминалось во Введении, для более широкого изучения истории иноческого съезда 1909 г., возможно обратиться к документам РГАДА ф. 1214 Свято-Троицкая Сергиева Лавра, опись 1, часть 15 (1626–1925), единицы хранения: 17518 «О монашеском съезде в Лавре» и 17518а Микрофильм. «Материалы съезда ученого монашества», а также к другим архивным источникам.

В Приложении 8 на рис. 10 возможно полно показаны миссионерские моменты, прозвучавшие на всех трех съездах и по которым съездами были приняты соответствующие решения.

Указанные миссионерские направления актуальны и по сей день.

Выводы:

1. Пять из двенадцати разделов Постановления Всероссийского съезда представителей от монастырей (1917 г.), то есть 40% его решений, имели составляющие, касающиеся миссионерского служения РПЦ.

2. Съезд акцентировал внимание на необходимости развития просвещенности и образованности насельников монастыря, для чего счел крайне важным увеличение расходов монастырей на эти цели. Рост религиозной образованности монашествующих был определен одной из главных задач обителей.

3. В Постановлении Съезда определены главные направления монастырского миссионерского служения, при этом благотворительная деятельность обителей признана одной из важных составляющих частей их миссионерского делания.

4. В документах и Постановлении Съезда наблюдается преемственность с Постановлениями предыдущих монашеских и миссионерских съездов, и сохранение курса на активное миссионерское служение РПЦ и ее монастырей.

1. Главным выводом можно принять слова миссионера Скворцова В.М.: «В святых обителях осуществляется самая главная и первая задача миссии <…> «наши монастыри всегда были и да пребудут на свято-русской земле цитаделями православия, оплотом Церкви, где непрестанно бодрствует в молитве веры за грешную Русь иноческая стража» [цит. по 105, с. 90].

2. Все монашеские съезды начала XX в. обсуждали задачи миссионерской деятельности монастырей, в частности, ученого монашества. В ходе обсуждений и в принятых Постановлениях съездов наблюдается строгая преемственность всех основных направлений миссионерской деятельности обителей и ученого монашества, важность личного примера миссионера в делах духовно-нравственного воспитания монашествующих и мирян.

3. В деяниях монашеских съездов нашли свое отражение важные грани Кирилло-Мефодиевской миссионерской традиции¹⁷.

4. Принятые Постановления о миссионерском служении монастырей и монашествующих сохраняют свою актуальность до сегодняшнего дня.

Всероссийский Поместный Собор 1917–1918 гг., в сложных исторических условиях, уделил время рассмотрению проблем миссионерского поля РПЦ, вызовов церковной жизни, целей, задач и путей преобразования православной миссии во вновь возникших обстоятельствах. Были обсуждены методики ведения миссии, ее формы и методы, применительно ко всем видам («церковно-приходская», «церковно-пастырская», «специальная») и уровням (приходы, монастыри, округа-благочиния, уезды, епархии, митрополичьи округа и общецерковная миссия) миссионерского служения РПЦ, были приняты соответствующие соборные решения.

В табл. 3 представлена краткая информация по Всероссийскому Поместному Собору 1917–1918 гг.

Таблица 3

Краткие сведения о

Всероссийском Поместном Соборе 1917–1918 гг.

Источник: составлено автором по данным источников и литературы, приведенных в библиографическом списке

Выше были раскрыты принципиально важные деяния I-V Всероссийских миссионерских съездов, рассмотрены решения съездов монашествующих РПЦ в части развития православной миссии, ее реорганизации на протяжении 30-летней предреволюционной истории Церкви.

Решения Поместного Собора 1917–18 гг., в отношении миссионерской деятельности РПЦ, безусловно, имеют эпохальное значение, являются контрапунктом преобразования миссионерской деятельности Церкви и до сего времени играют непреходящую направляющую роль во всей миссионерской жизни.

Для рассмотрения вопросов миссионерской деятельности на Соборе был открыт Отдел о внутренней и внешней миссии. Вокруг создания отдела развернулась дискуссия, связанная как с названием отдела, так и со сферами его компетенций.

Так, например, предлагалось изменить название на «зеркальное» – о внешней и внутренней миссии, или учредить еще один отдел «Иностранная [православная] миссия». В частности, архим. Гурий (Степанов; инспектор Казанской Духовной Академии, избран от монашествующих), предложил выделить внешнюю миссию в особый Отдел [43, с. 135]. Такую же позицию занял епископ Андрей (Ухтомский, Уфимский и Мензелинский, присутствующий в Св Синоде, член Предсоборного Совета) [43, с. 139]. Были и другие предложения по разъединению и соединению Отдела.

Протоиерей С.И. Шлеёв (благочинный единоверческих церквей Петроградской епархии, член Предсоборного Совета, избран от единоверцев по ст. 90 Положения о созыве Собора) возразил против того, чтобы вопросы единоверия, старообрядчества и миссия относились к компетенции одного отдела: «Пора вывести единоверие и старообрядчество из-под опеки, какую хочет иметь над ними миссия. Внутренняя миссия имеет дело не с одними старообрядцами, а и с сектантами. И помещать единоверие в один Отдел с баптистами и другими сектантами не приходится. И я не советовал бы эти Отделы объединять. Единоверие вовсе не порождение миссии, это явление самостоятельное. Мы просим не ставить нас в один отдел с миссией. Это не значит, что мы не хотим уважать деятелей миссии. Но нам до сих пор тяжело чувствовать опекающую руку миссии. Нам хочется сказать то, что мы желаем, а не то, что скажут миссионеры» [43, с. 136].

Склонились к выделению единоверия из миссии епископ Уфимский Андрей: «Если старообрядцы и единоверцы ныне сдвинулись с места и ищут истины, то совсем без миссионеров. И если теперь старообрядцы на основании нашей программы подумают, что меня к ним послали миссионеры, они и разговаривать со мной не станут» и прот. А.А. Санковский (настоятель Смоленского кафедрального собора, член Высшего Церковного совета, избран от Смоленской епархии): «Нет цели соединять миссию в один отдел с единоверием и старообрядчеством. Конечно, все они находятся между собой в некоторой связи и в соединении, но все-таки один Отдел был бы несколько низким для единоверия» [43, с. 139].

Епископ Серафим (Александров, †1937; еп. Челябинский, викарий Оренбургской епархии, Управляющий Екатеринбургскою епархией) не поддержал такого подхода: «Я хотел бы сказать против выделения единоверия и старообрядчества от миссии внутренней. Как можно говорить о миссии, не решив вопрос о единоверии? Никто не болеет душой о единоверии так, как миссионеры, положившие свою жизнь на это дело. Православная миссия не существовала бы без единоверия, но и единоверия не было бы без миссии. Моя покорнейшая просьба не выделять миссию от единоверия и старообрядчества» [43, с. 138–139].

Архиеп. Антоний (Храповицкий, с 28.11.17 г. – митр. Харьковский и Ахтырский, член Св Синода, товарищ Председателя Св Собора, член Соборного Совета) поставил вопрос о включении в состав членов Собора делегатов, избранных на V Миссионерском съезде: «… есть одно учреждение, которое имеет исключительное отношение к Собору: это Миссионерский Съезд, который и был созван для подготовки вопросов специально для Собора. Он избрал 12 Членов, которые были лишены возможности быть избранными на Собор на местах и которые могут быть признаны в том же отношении к Собору, как выборные представителей Съездов единоверцев и монашествующих. Последние были приняты на Собор по доверию к избравшим их Съездам, как их представители. Избранники же Миссионерскаго Съезда в свое время не успели быть рекомендованными» [43, с. 169–170]. Поместный Собор, в целом, рассмотрел вопрос о пополнении Собора новыми членами и принял Постановление: «Признать пополнение состава Собора новыми Членами нежелательным» [43, с. 171]. Следует заметить, что все решения и предложения съезда миссионеров были переданы в Отдел о внутренней и внешней миссии, и рассмотрены Поместным Собором, принявшим необходимые решения и Определения.

В итоге был утвержден «IX. Отдел о внутренней и внешней миссии», в который записалось 62 члена Собора, 13-ть из которых состояли на миссионерских должностях разных уровней. Председателем Отдела был избран Платон (Рождественский), митр. Тифлисский и Бакинский, Экзарх Кавказский.

Если рассматривать миссию в узком смысле понятия, то, касающимися ее, решениями Собора следует считать:

– Определение Священнаго Собора Православной Российской Церкви «О внутренней и внешней миссии» от 6(19) апреля 1918 г.,

– Определение Священнаго Собора Православной Российской Церкви «О монастырях и монашествующих» от 31 августа(13 сентября) 1918 г.,

– Определение Священнаго Собора Православной Российской Церкви «О привлечении женщин к деятельному участию на разных поприщах церковнаго служения» от 7(20) сентября 1918 г.

В этих определениях речь идет конкретно об организации миссионерской работы и миссионерах. К этому следует прибавить тексты протоколов Деяний Собора по рассмотрению докладов Отдела о внутренней и внешней миссии и ряда других Отделов Собора, затрагивающих миссионерские вопросы.

В частности, в Протоколе №111 от 22 марта(4 апреля) 1918 г. приводятся изложение доклада члена Собора, епархиального миссионера Херсонской епархии Кальнева М.А. по ключевым вопросам внутренней миссии с последующими прениями. Дальнейшее рассмотрение вопроса о миссии отражено в Протоколе №116 от 27 марта(9 апреля) 1918 г., где, в частности, исследуются вопросы монашеской миссии и о Высшем Миссионерском Совете (которому даются диаметрально противоположные оценки). Еще несколько раз Собор возвращался к рассмотрению миссионерских вопросов.

При рассмотрении миссии в широком смысле понятия следует прибавить к тому:

– Определение Священнаго Собора Православной Российской Церкви «О православном приходе» от 7(20) апреля 1918 г.,

– Определение Священнаго Собора Православной Российской Церкви «О церковном проповедничестве» от 01 декабря 1917 г.,

– Послание «Священный Собор Православной Русской Церкви возлюбленным о Господе благовестникам слова Божия среди инородческих племен» (Священный Православной Российской Церкви, Деяния, протокол №145 от 3(16) августа 1918 г.),

– Определение Священнаго Собора Православной Российской Церкви «О возстановлении празднования дня памяти всех святых Российских» от 13(26) августа 1918 г.,

и еще целый ряд Определений и документов.

Рассмотрим Определение Поместного Собора «О внутренней и внешней миссии» [44, с. 45–51]. Соборный документ весьма лаконичен и изложен всего на семи страницах.

Актуальным и на сегодняшний день является ст. 2 Определения в следующей части: «… необходимо и своевременно укрепить и усилить внутреннюю миссию и придать ей соответствующее ея значению и задачам в условиях настоящего времени устройство» [44, с. 45].

Миссию (ст. 3) было предложено устроить по следующим видам: приходском, уездном (ныне – уровень благочиния, административного района), епархиальном, монашеском, областном (ныне – уровень митрополий) и всероссийском (ныне – Синодальном).

Епархии (Епархиальному Собранию) было предоставлено право самостоятельно определять число уездных миссионеров (ст. 9), что могло определяться потребностями или возможностями. Миссионерские Советы (уездного и епархиального уровней) находились под высшим руководством и наблюдением епархиального архиерея (ст. 10).

Было определено, что «Епархиальная миссия, вследствие сложности своих задач и трудности их осуществления, требующих от руководителей ея особых знаний и опыта, должна иметь в своем составе нарочито подготовленных миссионеров» (ст. 11) [44, с. 46], по направлениям: противораскольническому, противсектантскому или противокатолическому. Ст. 12 определила, что епархиальными миссионерами должны быть преимущественно лица, в священном сане или светские, с высшим богословским образованием и имеющие достаточный миссионерский опыт.

Важно отметить, следующее положение: «В защиту святого православия к миссионерскому делу привлекаются монастыри как мужские, так и женские» (ст. 15) [44, с. 47], которые, в таком случае, руководствуются специальными постановлениями и уставами.

Из ст. 17 следует, что областная или окружно-митрополичья миссия объединяется в Областных миссионерских съездах, созываемых правящим митрополитом по мере надобности. Постановления таких съездов представляются высшей церковной власти для целей утверждения, распоряжения или для сведения.

Всероссийская миссия объединяется Всероссийскими миссионерскими съездами. Такие съезды объявляются Миссионерским советом при Св Синоде по мере необходимости, но не реже чем один раз в три года (ст. 18). Постановления съездов всероссийского уровня утверждаются высшей церковной властью (ст. 19).

Принципиально важным следует считать принятие Собором целого ряда статей (ст. 20–33) по денежному содержанию миссионеров, их пенсионному и страховому обеспечению. Подчеркнем, что оплата труда миссионеров носила прогрессивный характер, стимулировала получение среднего и высшего духовного образования, предполагая в этом случае значимое увеличение содержания каждые пять лет в течении двадцати лет (ст. 21 и 23). Миссионерский стаж предполагал зачет «год за год» при переходе миссионера на службу по духовно-учебному ведомству, сохранение права на надбавки (по стажу и образовательному цензу), благосклонное начисление пенсии по сроку выслуги или по приобретенным неизлечимым недугам (ст. 21,27–33). Ст. 25 предоставляла право Епархиальным собраниям увеличивать денежное содержание миссионеров за счет средств епархии. Дополнительно оплачивались расходы на разъезды и канцелярские расходы (ст. 20 и 24) [44, с. 47–49].

Если внутренняя миссия управлялась непосредственно Миссионерским советом при Св Синоде, то внешняя миссия получала опосредованное управление – Советом Православного всероссийского миссионерского общества. Это Общество должно было действовать по особому уставу, утвержденному высшей церковной властью (ст. 34) и находиться под непосредственным покровительством Св Патриарха Московского и всея России (ст. 35) [44, с. 49].

Организация деятельности Миссионерского совета при Св Синоде была определена в ст. 41–46, которые носили формальный характер и отсылали в руководстве внутренней миссией к уставу, который должен был быть утвержден высшей церковной властью (ст. 46) [44, с. 50–51].

В связи с обострением политической обстановки в стране, беспрецедентным усилением давления на РПЦ со стороны большевистских властей, 20 сентября 1918 г. Поместный Собор был вынужден оставить дальнейшую свою деятельность без ее завершения.

Однако, в мае-июне 1919 г. вопрос Устава об устройстве внутренней миссии Православной Русской Церкви рассматривался еще раз. Проект Устава был разработан Миссионерским Советом при Св Синоде и, по его поручению, вынесен 7(20) мая 1919 г. на рассмотрение Высшего Церковного Управления (ВЦУ – в составе Святейшего Патриарха, Св Синода и Высшего церковного совета), членом ВЦУ миссионером Куляшевым А.Г. [18].

Раздел Устава «III. Приходская миссия», в п. 5 о цели церковно-приходской миссии практически повторял содержание аналогичного пункта, принятого на V Всероссийском миссионерском съезде, но выражал его более строго и лаконично. Прибавлением содержания стал подпункт е) в формулировке: «развитие и укрепление религиозного настроения в прихожанах» [18].

В п. 6 указанного Раздела были определены конкретные средства (подходы, методы, механизмы) которыми Церковь, в лице ее приходов, достигает поставленные цели:

«а) через устройство в приходах миссионерских братств, союзов, содружеств, обществ, кружков ревнителей православия и тому подобных миссионерских организаций;

б) чрез устройство библиотек, читален, курсов, школ бесед и чтений;

в) чрез устройство паломничеств, крестных ходов и других видов общественных молений;

г) чрез заведение трудовых на христианских началах организаций» [18].

Более подробно были прописаны и цели миссии более высоких уровней иерархии, сокращены пункты, касающиеся материально-финансового обеспечения миссионеров (предположительно, их предполагалось вынести в отдельный документ).

Большой и расширенный раздел документа был посвящен миссии монашествующих – « Монашеская миссия» (пп. 45–56).

В нем указывалось, что к делу миссии привлекаются все без исключения русские монастыри (мужские и женские). Монастыри, при этом, должны точно проводить в жизнь принятые монашествующими обеты и нести специальные миссионерские послушания. Предполагалось, что, при наличии возможности, часть братии должна была быть определена на миссионерское служение, а в местностях сильно страдающих от расколосектантства «одним из главных послушаний должно быть миссионерское служение, обязательное для большинства монашествующих» (п. 48). В Уставе была оговорена обязательность приобретения монашествующими миссионерского образования, желательность открытия при обеспеченных обителях специализированных миссионерских духовно-учебных заведений и миссионерских курсов. Оговаривалось, что в деле реализации православной миссии монастыри действуют с благословения монастырского и епархиального священноначалия, и в тесном взаимодействии с миссией епархиальной, под руководством епархиальных миссионеров. Ставились и другие желательные, но важные, задачи участия в миссионерском служении [18].

Высшее Церковное Управление РПЦ по рассматриваемому вопросу приняло следующее Постановление: проект «Устава об устройстве внутренней миссии Православной Церкви» направить епархиальным архиереям, которым в срок до 1 августа т.г. «представить … по содержанию проекта отзыв как свой личный, так и епархиального миссионерского совета и местных епархиальных миссионеров» [18]. В дальнейшем завершить начатую работу с документом, по-видимому, не представилось возможным.

Определение Собора «О монастырях и монашествующих», кроме других важных установлений, ввело четыре раздела, непосредственно связывающих монастырскую жизнь с миссионерско-просветительными трудами.

Раздел VIII получил именно такое наименование «Миссионерско-просветительная деятельность монастырей» [45, с. 37–38]. Ст. 53 определила направления такого служения для воцерковления мирского населения, выражающиеся: «в истовом уставном совершении церковного Богослужения, в духовничестве и старчестве, в проповедничестве, в совершении молебных пений и крестных ходов, в устройстве внебогослужебных бесед для народа, в раздаче печатных изданий религиозно-нравственного характера, в устройстве школ».

Для реализации поставленных целей в больших обителях и в каждой епархии должны быть образованы кружки или братства проповедников. Члены кружков в праздничные дни, с благословения епархиального архиерея, должны нести благую весть богомольцам во всех монастырях (ст. 54).

Обеспеченные монастыри должны развивать издательскую деятельность по выпуску и распространению в народе религиозно-просветительных листков, брошюр, книг, календарей и журналов (ст. 55). Ст. 59 указывала на высокую целесообразность заведения собственных монастырских типографий, в которых могли бы нести послушание насельники и насельницы обителей, «чтобы слово Божие и назидательные книги могли иметь широкое распространение в народе и утолять его духовный голод».

Особо необходимо было обратить внимание на миссию среди населения «подвергающегося влиянию сектантства, раскола и иноверия» (ст. 56). Монастыри, расположенные в иноверческих краях могут иметь миссионерский характер и открывать миссионерские училища, заниматься исключительно благовестием (ст. 57). В монастырях, применительно к местным возможностям, рекомендовано учреждать церковно-монастырские школы. Благословлено в этих школах давать ремесленное или сельско-хозяйственное образование, особо приветствовалось развивать обучение церковно-христианской живописи и иконописанию (ст. 58).

При женских монастырях для приходящих девочек (из местного населения) было предложено открывать классы рукоделия или школы.

Говоря о миссии в широком понимании, следует обратить внимание еще на три раздела.

«IX. Благотворительная деятельность монастырей» [45, с. 39]. Как известно, благотворительная деятельность повсеместно сопровождает миссионерскую, а зачастую становится частью последней. Собор отметил, что «каждый монастырь обязан обезпечить своим престарелым и больным инокам приют и уход», для чего содержать богадельни и лазареты. Для нужд местного населения и богомольцев, прибывающих в монастырь, возможно устроение: приемных покоев и аптек, приютов для сирот, убежищ для инвалидов, странноприимных домов (ст. 60). Особо было отмечено то, что: «Монастыри приходят на помощь населению во время народных бедствий – голода, войны и повальных болезней, помогают семьям заключенных в тюрьмах, кормят нищую братию и одевают нагих» (ст. 61). Все отмеченные деяния, в значительной степени, определяют «миссионерское поле» монастыря и возможности успешной миссии по просвещению нуждающихся Светом Христовым.

Раздел «XIV. Об ученом монашестве» [45, с. 42] содержит ст. 86, которая впрямую указывает на потребность для миссии особых монастырей, возглавляемых представителями ученого монашества. Статья гласит: «Среди монастырей могут быть выделены монастыри с особым учено-миссионерско-просветительным назначением. Настоятелями таких монастырей должны быть назначаемы иноки, соответствующие особым задачам монастыря, а в число братии должны быть принимаемы по преимуществу ученые монахи».

Касается миссионерской работы Церкви и раздел «XV. Иноческое Всероссийское Церковно-Просветительное Братство» [45, с. 43], где ст. 93 определяет, в частности: «… Братство осуществляет: а). религиозно-просветительную деятельность через учреждение и содержание нарочитых духовно учебных заведений (… школ специально-пастырскаго и миссионерскаго характера), … переводы святоотеческих творений …, б). благовестничество и в). благотворительную деятельность в тех же просветительных целях».

Из указанного выше следует, что монастыри и монашествующие должны были стать первенствующими в деле развития миссии, образцом для приходов.

Определение «О привлечении женщин…» четко указало на то, что женщины имеют право; «занимать должности во всех епархиальных просветительных, благотворительных, миссионерских … учреждениях» (за некоторыми исключениями участия в представительских, судебных и административных церковных органах) [45, с. 47].

Таким образом, Церковь разрешила женщинам не только быть миссионерами внештатными, но и занимать определенные церковные должности, существенно расширив их возможности на миссионерском поприще. При этом миссионерская деятельность женщин предполагалась исключительно вне стен храма и во внебогослужебное время.

Остановимся еще на трех Соборных документах, связанных с осуществлением миссионерских деяний.

Определение Священнаго Собора Православной Российской Церкви «О православном приходе» от 7(20) апреля 1918 г. и утвержденный этим Определением «Приходский устав». Глава IX Устава носит название «Просвещение населения» [44, с. 29–32]. Эта глава начинается ст. 91, принятой в следующей редакции: «Одною из важнейших задач прихода является просвещение и воспитание православного населения в духе православной веры и Церкви Христовой», практически совпадающей по смыслу с понятием «внутренней миссии». Ст. 93, с целью воспитания учащихся, устанавливала для церковно-приходских училищ (ЦПУ) обязательное преподавание Закона Божия, богослужебного языка и церковного пения, которые, с целью образования, дополнялись другими общеобразовательными предметами, преподаваемыми на уровне не ниже программ начальных школ Министерства Народного Просвещения. В ЦПУ (ст. 102) могло быть введено обучение ремеслам (полеводству, садоводству, пчеловодству, огородничеству и т.п.), что полностью соответствовало задачам подготовки миссионеров. В соответствии со ст. 103 Устава в приходах могли открываться и профессиональные школы по различным направлениям подготовки. Содержание ст. 104–106, о создании в приходах различных форм и средств «по христианскому просвещению и воспитанию православного населения» (как то: благовестнических братств, просветительных домов, библиотек, читален, «летучих библиотек», катехизаторских курсов и т.п.), практически полностью соответствует методам функционирования православной миссии.

Определение Поместного Собора «О церковном проповедничестве» [46, с. 9–12] играет важную роль для развертывания миссионерской деятельности. Общеизвестно, что проповедь является одной из главнейших обязанностей пастыря и определяется как первый и главный метод миссии [90, с. 128].

Поставленный на Соборе вопрос о церковном проповедничестве вызвал продолжительную и насыщенную мнениями, временами обостренную, дискуссию.

Проблема качества проповедничества ставилась уже в конце XIX в. и не была по существу разрешена до момента созыва Собора.

Архиеп. Харьковский и Ахтырский Амвросий (Ключарев) еще в 1892 г. характеризовал проповедь как упадочную и бесплодную [54, с. 28–29]. Историк Русской Церкви, академик Императорской академии наук Голубинский Е.Е. (†1912) придерживался подобного мнения и даже указывал на то, что живая проповедь вообще прекратила звучать за богослужением и вне его [63, с. 41]. Сокрушались о трагическом положении проповеди архиеп. Антоний (Храповицкий), профессор Московской духовной академии Виноградов В.П. (†1968), российский богослов и историк Аксаков Н.П. (†1909), Казанский С.П. (год † не установлен, псевдоним «Б.Г.») и др. В начале XX в. ратовали в своих отзывах за надлежащее возрождение церковной проповеди архиеп. Волынский Евлогий (Георгиевский), епископ Нижегородский и Арзамасский Назарий (Кириллов), епископ Астраханский и Енотаевский Георгий (Орлов, †1912) и ряд других архиереев [88].

На Поместном Соборе миссионер Куляшев А.Г. в своем выступлении указал на катастрофическое состояние духовности верующего (при этом воцерковленного) народа, который не знает ни догматов, ни церковной истории, ни даже самых важных молитв¹⁸. Докладчик связал это состояние духовного падения именно как следствие упадка проповеднической деятельности [47, с. 155]. Такого же мнения придерживался член Собора прот. Эмилиан (Емилиан) Бекаревич (†1951) [47, с. 144].

В результате обсуждения участники сошлись в едином мнении, что:

– проповедь является одной из главнейших обязанностей пастыря;

– с учетом требований времени, весьма желательно привлекать к делу проповеди, помимо священства, не только младших членов клира (диаконов и псаломщиков), но (по благословению правящего архиерея и разрешению настоятеля храма) благочестивых мирян (способных к проповедничеству). Посвящать таковых мирян в стихарь и именовать благовестниками;

– 64 правило Трулльского собора в имеющихся исторических условиях не является препятствием для проповеди мирян, так как по слову Владыки Антония (Храповицкого) носит в сложившейся ситуации «огласительный или миссионерский характер», а потому «позволительна для всех, посвящающих себя на всецелое служение Богу, хотя бы и до их рукоположения» [55, с. 179–180].

Автор Крошкина Л.В. в работе [88] отмечает, что «именно миссионерский аспект проповеди становится поводом для такого радикального решения Собора»;

– в исключительных случаях проповедовать может лицо женского пола, но не с церковного амвона, но в «других местах церковно-общественных собраний» [42, с. 195].

Как уже отмечалось выше, Собор подтвердил право женщин на участие в миссионерском служении;

– проповедь с церковной кафедры может произноситься на всех (любых) местных языках и наречиях;

– проповедь, как задача миссионерская, должна звучать в дни особых торжеств и при большом стечении молящихся;

– целесообразно ввести должности епархиальных проповедников-благовестников;

– и проч. [88].

По существу соборных дискуссий следует, что проповедь, в первую очередь, является инструментом миссионерского воздействия на верующих, заблуждающихся и неверующих вне зависимости от места и времени обращения к таковым.

Вернемся к тексту самого соборного Определения (отчасти повторяясь): «Церковная проповедь … должна раздаваться возможно чаще как за общественным и частным Богослужением, так и во внебогослужебное время, обязательно же за каждой Божественной Литургиею, совершаемой в воскресные и праздничные дни … или по особым обстоятельствам в жизни Церкви, общества и государства» (ст. 1) [46, с. 9].

С церковной кафедры (за богослужением) и в области внебогослужебной проповеди могут проповедовать не только священники, диаконы и псаломщики, но, по благословению епископа и с разрешения священника, способные к проповедничеству благочестивые миряне (ст. 2). «Не принадлежащие к клиру проповедники, заявившие себя особенною ревностью в церковном учительстве, посвящаются в стихарь и именуются благовестниками» [46, с. 10], то есть читай – миссионерами.

Важнейшим качеством проповеди должно являть ее произнесение в качестве «живого слова», хотя, в этой части, могут допускаться обоснованные (мотивированные) исключения.

В примечании к ст. 8 указано, что для воспитанников семинарских благовестнических кружков желательно участие в проповеднических поездках за пределы епархиального города под руководством преподавателя. Такое проповедничество есть именно миссионерская деятельность.

Поместный Собор определил преподать благословение всем ревностно подвизавшимся и подвизающимся в деле церковного учительства и призвал к усилению проповеднических трудов (ст. 10) [46, с. 12].

Определение «О возстановлении празднования дня памяти всех святых российских» [45, с. 27] сыграло большую роль, как для дела миссии, так и для сплочения всех православных верующих людей. В трудные последующие десятилетия, верующие имели четкий ориентир по следованию за Христом, многочисленные примеры готовности в мученичеству и исповедничеству.

Не остались без внимания и «благовестники слова Божия среди инородческих племен» к которым Всероссийский Поместный Собор обратился с Воззванием от 3(16) августа 1918 г.

Вернемся еще раз к вопросу о «клятвах», разрешение которого было крайне важным для определения подходов миссионеров к проблеме отношений со старообрядчеством.

Митр. Ленинградский и Новгородский Никодим (Ротов, †1978; Председатель отдела внешних церковных сношений Московской патриархии (1960–1972), в дальнейшем – Патриарший экзарх Западной Европы (1974–1978)) в своем докладе на Поместном Соборе 31 мая 1971 г. отмечал, что, в соответствии с ходатайствами Предсоборного Совета, Всероссийский Поместный Собор 1917–1918 гг. должен был своим Определением вынести окончательное суждение по вопросу о клятвах Патpиаpха Макаpия и Московских Собоpов 1656 и 1667 гг., по ранее подготовленному проекту соборного постановления. Однако, исторические события того времени не дали возможности принять надлежащее Постановление.

Через десятилетие в острому вопросу еще раз возвращается Патриарший Св Синод под председательством Заместителя Патpиаpшего Местоблюстителя митp. Hижегоpодского Сеpгия (Страгородский, †1944; с 12.09.1943 г. – Патриарх Московский и всея Руси). В 1929 г. Патриарший Св Синод принял Определение, в котором, в частности, говорилось следующее: «3) Поpицательные выpажения, так или иначе относящиеся до стаpых обpядов, и в особенности до двyпеpстия, где бы оные ни встpечались и кем бы ни изpекались, – отвеpгаем и яко не бывшие вменяем» [цит. по 68]. При этом, книги, напечатанные при пяти первых русских патриархах признавались «православными», а старые церковные обряды – «спасительными».

Де-факто проблема отношений со старообрядцами обрела окончательное разрешение, однако де-юре этого было недостаточно. Окончательное решение «де-юре» могло принадлежать только канонически полномочному Собору Церкви, равносильному по достоинству Соборам 1656 и 1667 гг.

Такой Собор РПЦ, в работе которого принимали участие посланники других Православных Поместных Церквей, состоялся в мае 1971 г. Поместный Собор определил, на основе Решения Патриаршего Св Синода 1929 г., что: старые русские обряды являются спасительными и равночестными новым обрядам; вменил считать, «яко не бывшими», порицания старых обрядов, в особенности в отношении «двуперстия»; счел клятвы Соборов 1656 и 1667 г. на старые русские обряды, а равно на православно-верующих христиан «яко не бывшими» [9].

Таким образом, документы Поместного Собора РПЦ 1917–18 гг. и Определение Поместного Собора 1971 г. поставили точку в проблемах «клятв», сняли принципиальные вопросы, которые мешали воссоединению старообрядцев-единоверцев с Русской Православной Церковью, дали четкие ориентиры для организации миссионерской деятельности в данном направлении.

С полным текстом доклада митр. Ленинградского и Новгородского Никодима на Поместном Соборе 31 мая 1971 г. и Определением Поместного Собора по данному вопросу можно познакомиться в [9, с. 5–7; 68].

На рис. 11 в Приложении 9 представлены основные аспекты миссионерского служения монастырей в соответствии с Постановлениями Всероссийского Поместного Собора 1917–18 гг. Как видно, они строго следуют ранее соборно принятым решениям миссионерских и монашеских съездов 1887–1917 гг. Вместе с тем, поскольку монастыри призваны служить образцом для миссии приходов, то приходские миссионеры в их «народно-приходской» и «пастырско-приходской» миссии будут следовать примеру миссии монастырей, что одновременно не ограничивает ведение ими миссии в широком смысле этого понятия.

Подробная схема, показывающая преемственность деятельности и решений Съездов и Поместного Собора РПЦ в развитии миссии (в хронологическом порядке 1887–1918 гг.) представлена в табл. 1 в Приложении 10.

Выводы:

1. Придавая важное значение вопросам совершенствования и активизации миссии, для компетентного рассмотрения актуальных вопросов миссионерской деятельности (в том числе переданных от V Всероссийского миссионерского съезда), Собором был создал «Отдел о внутренней и внешней миссии». Соборный отдел возглавил Высокопреосвященный Платон (Рождественский), митр. Тифлисский и Бакинский, Экзарх Кавказский, который одновременно был Председателем Миссионерского Совета при Св Синоде.

2. Собор рассмотрел вопросы и принял Определения, по целому ряду миссионерских задач. Так, при рассмотрении понятия «миссия» в узком смысле, в первую очередь, следует назвать Соборные Определения «О внутренней и внешней миссии», «О монастырях и монашествующих», «О привлечении женщин к деятельному участию на разных поприщах церковного служения». При рассмотрении понятия «миссия» в широком смысле, нельзя не упомянуть о Соборных решениях: «О православном приходе», «О церковном проповедничестве», «О восстановлении празднования дня памяти всех святых Российских», о Соборном Послании «Священный Собор Православной Русской Церкви возлюбленным о Господе благовестникам слова Божия среди инородческих племен». Были оглашены и другие Постановления, имеющие связь с миссионерской деятельностью Церкви.

3. Важными следует признать решения Собора, раскрывающие принципы, формы и методы миссионерского служения монастырей и их насельников (включая и благотворительную деятельность), приходов и их прихожан-мирян.

4. Миссионерская направленность деятельности Собора проявилась и после вынужденного официального завершения его деятельности. В мае-июне 1919 г. органами Высшего церковного управления был заслушан и утвержден к дальнейшему рассмотрению проект «Устава об устройстве внутренней миссии Православной Русской Церкви».

Для начала заметим, что о православных монастырях и их положительном, часто ключевом, значении в развитии России и духовно-нравственном просвещении ее народа сказано много добрых слов и многими авторами (в частности, можно посмотреть издание [111а]).

Настоящий параграф, вне уже сказанного о монастырях, носит концентрированное изложение разного рода проблем монастырской жизни, преимущественно касающихся аспектов ее миссионерской направленности.

Естественно, что не всегда и не все было благополучно в монастырях и в среде монашествующих. Но особенностью РПЦ всегда являлось то, что Церковь, в лице своих лучших представителей, сама вскрывала и открыто бичевала недостатки и нестроения в своей внутренней жизни. В частности, можно обратиться к критическим замечаниям целого ряда авторов, в том числе, прославленных РПЦ в лике святых: свт Игнатия (Брянчанинова) [11, с. 18], свт Филарета (Дроздова, †1867) [41, с. 2], прп Пимена Угрешского (Мясникова) [26, с. 102], свт Феофана Затворника Вышенского [10, с. 59–60,66,88,232], многочисленные недостатки в жизни монашествующих и в организации миссии Церкви отмечал свщмч прот. Иоанн Восторгов [39,60], также известны работы православного духовного писателя и историка Церкви Муравьева А.Н. (†1874) [38, л. 4], иеромонаха Иоасафа [фамилия не приводится – прим. С.А.М.], участника Первого Всероссийского съезда монашествующих 1909 г. [цит. по 106, с. 149,151], миссионера архиепископа Никона (Рождественского, †1919) Вологодского и Тотемского [цит. по 106, с. 49,59], митрополита Антония (Храповицкого, †1936), Киевского и Галицкого [55, с. 198–199,201], свящ. Д. Филимонова [119], Монахини N [92, с. 200] и др.

Для начала приведем фундаментальные проблемы, оказывающие негативное влияние как на развитие и результативность миссии РПЦ в целом, так и ее монастырей, в частности.

В издании [52, цит. по 104, т. 2, с. 45–47] приводятся выводы, определяющие «стратегические» глубинные негативные факторы, мешающие развитию миссии в ходе всей истории РПЦ, в том числе в рассматриваемый в настоящем исследовании период времени. Это:

1). миссионерское служение не по призванию, а «по должности»,

2). отсутствие надлежащего материально-финансового обеспечения миссионерской работы,

3). миссия не принимается как миссия всецерковная и всенародная [52, цит. по 104, т. 2, с. 47],

4) отношение государства к Церкви, как к своему «придатку» к «ведомству православного исповедания», обязанному выполнять властно-административные указания [110],

К этому следует добавить:

5). государственный «бюрократический формализм, прочно укоренившийся в области управления делами православной церкви, возложивший свой мертвящий отпечаток на живое дело миссии» [53, с. 424],

6). с определенного момента «распространение православия ушло с повестки дня» государства, «Власти декларировали важность православной веры в деле духовного сближения народов» [89, т.1, с. 173], но «на практике лишь заботились о поддержании православия в среде уже крещеных и не особенно содействовали миссионерским устремлениям православной церкви» [цит. по 89, т.1, с. 173 и сноска 255, с. 303].

И еще один принципиально важный фактор, связанный с внутренней ситуацией в большинстве монастырей:

7). ситуация с уровнем образования настоятелей обителей существенно ухудшилась к 1900 г.: за сорок лет доля настоятелей с высшим духовным образованием уменьшилась в 6,5 раза, с высшим светским – в 2 раза, со средним духовным – в 1,35–1,4 раза, в то время как доля настоятелей с неполным средним образованием выросла в 3 раза. Такая ситуация практически сохранялась до 1917 г. То есть, можно считать, что почти три четверти руководителей обителей имели образование ниже неполного среднего. А 64% из них вообще не имели образования [111а, с. 56–57], рассчитано по данным 86];

Понятно, что эти факторы определяли и ограничения, возникающие в миссионерском служении монастырей.

Далее рассмотрим «тактические», но не менее важные, негативные факторы, разделив их, по отношению к монастырям, на внешние и внутренние.

К внешним негативным факторам можно отнести:

1. Отсутствие четких и доступных прикладных методик миссионерской работы РПЦ с различного рода заблуждающимися и отпавшими, адаптированных к миссионерскому полю каждой епархии (особенно носящих наименование «миссионерских») которые могли бы быть плодотворно использованы монастырями.

2. Некачественные переводы текстов Св Писания и Св Предания на языки инородцев, молитв, слабое владение священно- и церковно- служителями языками инородцев, приводящее к искажению смысла богослужения или молитвы вплоть до кощунства.

3. Попытки радикального реформирования Церкви со стороны «прогрессивных представителей» российского общества, в ожидании повышения социального значения РПЦ и ее монастырей, но реально вызывающие нестабильность церковной жизни.

Реформы «радетелей об обновлении Церкви» предполагали, в частности: «…3. введение выборности духовенства; 4. передача управления епархиями белому духовенству; 5. привлечение монастырей к социальному, образовательному и медицинскому служению¹⁹; 6. привлечение богатых монастырей к содержанию бедных» и проч. [40, л. 21; цит. по 62, с. 22], что могло бы принести прямой урон молитвенной и миссионерской деятельности монастырей.

4. Сильную дифференциацию распределения монастырей по территории империи. Наименьшее количество монастырей приходилось на Азиатскую и Северо-Западную части империи. Туркестанская, Екатеринославская, Рижская, Владивостокская и Якутская епархии имели по одному мужскому монастырю, а Варшавская епархия таковых не имела. По одному женскому монастырю имели Варшавская, Гродненская, Благовещенская, Владивостокская и Иркутская епархии, в Якутской епархии женских монастырей не было [14, с. 209,211]. Территориальная диспропорция сама по себе вызывала проблемы в организации монастырско-монашеской миссии.

5. Насельники обителей – мужчины в миссии могли быть существенно более активны, в то время как, до принятия решения ВПС 1917–18 гг. о допустимых видах миссионерской деятельности женщин, насельницы-женщины были весьма существенно ограничены в методах ведения миссии, даже в случаях, когда женские монастыри признавались «миссионерскими».

Отсюда следует, что диспропорциональность динамики роста мужских и женских монастырей (см. рис. 1) вызывала существенные сложности в активизации миссионерского служения. Диспропорция наличествовала и в числе их насельников. Так, например, на конец исследуемого периода, общая численности насельников мужских монастырей составила 21330 чел., в то время как женские монастыри имели общим числом 73299 насельницы. При этом число послушниц превышало число монахинь в среднем в 3,25 раза, в то время как штаты мужских монастырей, как правило, содержали вакансии [3,12].

Рис. 1. Общее число мужских и женских монастырей в России, ед.

Источник: составлено автором по данным [3,12]

6. Церковные реформы императора Александра II не были доведены до логического конца, и попытка свт Иннокентия (Попова-Вениаминова), митр. Московского и Коломенского – перевести все мужские монастыри РПЦ в общежительный тип, по объективным и субъективным причинам, не завершилась успехом. Не поддержанный Св Синодом, значительным числом настоятелей и монашествующих переход к общежитию, вызвал очередные нестроений в обителях: по большей части, отвлечение от правильной монастырской жизни в обсуждения и дискуссии.

К внутренним негативным факторам можно отнести:

1. Отсутствие в миссионерских монастырях регулярного, чинного и понятного монастырского миссионерского богослужения для новокрещеных, что преимущественно должно было совершаться в отдельных монастырских храмах или в храмах, находящихся невдалеке от обители. Таким образом, в частности, не оказывалось благодатного примера для этнических приходов.

2. Совершенные и совершаемые миссионерами-монашествующими ошибки при проведении миссионерских мероприятий оставались не исправленным [цит. по 100²⁰, с. 435–436].

3. Миссия, в определенной части, утратила апостольский характер и стала ремеслом. «Между апостольством и современной миссией – большая разница. Апостольство – это саможертвование, а наша миссия, большей частию, – одно из средств к существованию» [цит. по 100, с. 435–436].

4. Увлечение полемикой, то есть спором, во вред катехизации. «Миссия должна вдохнуть в жизнь православных христиан мир и любовь» [цит. по 100, с. 435–436].

5. Проблемы настоятелей монастырей и монашествующих, отражающихся на ведении миссии, отмечал на Всероссийском Поместном Соборе архиепископ Тверской и Кашинский Серафим (Чичагов, †1937, прославлен РПЦ в 1997 г. в лике священномучеников в Соборе Бутовских новомучеников и Соборе Дивеевских святых):

– «У нас нет кандидатов, [подготовляемых к избранию и поставлению настоятелями монастырей], которые могли бы действительно руководить братией и собирать ее около себя. Слабая братия руководится часто неразвитыми духовно, малограмотными игуменами, архимандритами и настоятельницами, или молодыми карьеристами, или безвольными старцами» [8, с. 214];

– «При недостатке людей ныне, по необходимости, часто посвящаются в сан люди, не знакомые даже со Словом Божиим» [8, с. 214].

– «Никто не влетает в обители с неба, но все приходят из грешного мира и приносят с собой худую нравственность, пороки, дурные привычки и затем поддерживают их сношениями с миром. Упадок нравственности в монахах есть последствие упадка религии и нравственности в среде мирян» [8, с. 213].

– «Горе монастырей – современные послушники. Целая армия тунеядцев и странников. Летом они странствуют, зимой остаются в обителях и творят здесь кражи и безобразия. Настоятели же лишены возможности делать отметки об их поведении в паспортах» [8, с. 215].

Добавим к этому, что в монастырях практически отсутствуют опытные духовники, которые могли бы духовно окормлять не только самих монашествующих, но и приходящих в монастырь паломников-богомольцев.

Обратимся несколько более подробно к проблемам миссии монастырей, имевших статус миссионерских или находившихся в миссионерских епархиях. Вот, что мы находим в источниках и литературе:

1. Одну из главных задач таких монастырей (помимо исполнения их прямого назначения – «наиболее полного единения с Господом путем оставления всего для исполнения заповедей о всецелой любви к Богу и ближнему» [27]) миссионер еп. Андрей (Ухтомский) Мамадышский формулировал таким образом: «чтобы эти монастыри не забывали своих миссионерских целей. Ведь основная цель их существования та, чтобы просвещать своих сородичей…» [74, с. 19]. И прежде всего миссионерские монастыри должны были бы быть местом оглашения лиц, готовящихся принять Св Крещение.

2. В своей опубликованной работе [72, с. 526–528] Преосвященный Андрей затрагивает самые существенные, на его взгляд, проблемы, а именно:

– о волюнтаристском неисполнении монастырями решений миссионерских съездов и следующих за ними Определений Св Синода [72, с. 526];

– о возможности, праве и долженствовании монастырей заниматься миссионерской деятельностью [72, с. 526–527];

– о том, как именно может монашествующий исполнять свой миссионерский долг [72, с. 527];

– о том, что настоятели и настоятельницы миссионерских навыков и опыта не имеют, не готовят и не воспитывают миссионеров в своих обителях, и «вообще служить миссии не желают» [72, с. 528];

– о косности позиций администраций монастырей, настроенных исключительно на внешнее благоустройство обителей [72, с. 528].

3. Весьма недостаточной (по целому ряду объективных и субъективных причин) была миссионерская деятельность монастырей на западной окраине России, где постоянно сохранялась необходимость противостояния экспансии католичества.

4. Особо слабым было миссионерское служение женских монастырей²¹.

5. Проблемы миссии монастырей, расположенных в епархиях со значительным числом инородцев были, преимущественно, следующие:

– православные монастыри, по целому ряду объективных и субъективных причин «не оказывали и теперь не оказывают на инородцев желаемого христианско-просветительного воздействия» [119, №48, с. 758];

– местное население ряда населенных пунктов, более двух веков соседствующее с монастырем, продолжает быть «по религиозным верованиям своим язычниками, не имеют понятия о Христианской вере, не слыхали чтения Евангелия и церковного Богослужения на их родном языке» [119, №48, с. 758–759];

– любящие ходить по монастырям инородцы-богомольцы прекрасно знают «внешнее» состояние посещаемых обителей (какие богатства и украшения, какие порядки, какая длительность богослужений, насколько красиво поют певчие, какие меню питания и насколько хорошо кормят паломников и т.п.). Но ни разу они не упоминают «о том, какое назидание и духовное утешение получает душа их в монастырях, какой внутренний переворот произвела в них та или другая обитель, в каком монастыре находила себе успокоение их мятущаяся совесть, где и какие старцы дают им душеспасительные советы, наставление и утешение» [119, №48, с. 759–760];

– старшие сестры женских монастырей запрещают монашествующим-инородкам читать молитвы на своих национальных языках, богослужения заставляют читать исключительно на церковно-славянском языке [119, №49, с. 780];

– послушницы из русских девушек «поднимают [девушек из инородцев – С.А.М.] на смех за плохое знание русского языка, насмехаются над ними за совершение молитв на родном языке, называя последний «тарабарским», «поганым» и проч.» [119, №49, с. 780].

В своей публикации свящ. Даниил Филимонов делает общий неутешительный вывод: «монастыри наши в том виде, в каком они устроились и существуют в настоящее время, не могут удовлетворять задачам и целям миссионерского служения среди инородцев» [119, №50, с. 790]. Усугубляет этот вывод заключение епископа Мамадышского Андрея: «По десятилетнему опыту могу удостоверить полную справедливость мыслей отца Даниила» [119, №50, с. 795].

И все же, чтобы снять негативное представление о миссии монастырей конца XIX – начала XX вв., приведем мнение Председателя Соборного отдела «Монастыри и монашество» (на Всероссийском Поместном Соборе 1917–18 гг.) архиепископа Тверского и Кашинского Серафима (Чичагова), который отмечал, что даже если незначительное число монахов безукоризненно исполняют принятые обеты, удостаиваются Божественной благодати и приносят пользу Русской Православной Церкви и людям, то уже в этом случае следует считать, что монастыри исполняют свое предназначение. Напоминает свщмч Высокопреосвященный Серафим об основных обязанностях монашествующих:

1. молиться за весь мир,

2. быть для мирян духовным пастырем, в идеале – духовным старцем, обличителем неправды,

3. осуществлять заступничество за людей несправедливо обиженных,

4. вести благотворительность для всех в том реально нуждающихся [8, с. 212–213].

Вернемся к проблемам монашеской миссии.

К существенным проблемам миссии монастырей и монашествующих, в первую очередь, следует отнести (см. параграф 2.1):

1). потеря духа и цели жизни монашества при насильственном «обмирщении» жизни монастырей и навязывании им со стороны общества светских форм деятельности;

2). неблагоговейные крестные ходы (вынесение из стен монастырей неумеренного числа икон), которые имели целью лишь сбор денег на содержание монашествующих;

3). превращение богослужения в формальное действие;

4). отсутствие практики чтения святоотеческих поучений для насельников монастырей и богомольцев-паломников;

5). низкий духовный и умственный уровень развития иноков, в том числе и в религиозном отношении;

6). отсутствие развития феномена старчества и духовничества;

7). слабое распространение внебогослужебных бесед для мирян, приходящих в обители;

8). крайне слабое участие ученого монашества в миссионерско-просветительской деятельности;

9). склонность монахов к странствиям, ставящим под соблазн благочестивое поведение иноков.

Архим. Симеон (Холмогоров) подчеркивал, что пребывание иноков вне стен монастыря, часто в условиях жизни практически мирской, вредно сказывается на поддержании аскетических устремлений и духовного роста. А с учетом недостатков в надлежащем воспитании «школьного» монашества зачастую приводило к их духовным падениям.

Владыка Феодор (Поздеевский) добавлял к этому слабое (в силу малости живой веры, личного духовного опыта и недостаточной связи с монастырско-церковной жизнью) участие ученого монашества в творческом, но строгом развитии российской богословской науки. Заметим от себя, что в том числе, в рассматриваемый период истории Церкви, полностью отсутствовали богословские исследования в сфере богословия миссии.

Преосвященный Феодор указывал и на недостаточную подготовку выпускников духовных академий к миссионеркой практике.

Монастыри исследуемого периода, при внешнем материальном расцвете, часто теряли внутреннее делание, заключающееся в ревности, молитвенности, посте и трудолюбии, в любви к ближнему. Обители теряли стержень истинных образцов христианской жизни и благочестия.

При исследовании причин наличия проблем миссионерской деятельности автором настоящего исследования были дополнительно привлечены материала Первого Казанского миссионерского съезда (1910 г.) по внешней миссии [в частности, 56,67,71,72,73,74,75,78,80,82,94,99,104]. Хотя обсуждение на этом Съезде, следуя его названию, касалось проблем и задач миссии внешней, направленной к людям не принявшим Св Крещения, но большинство поднятых на нем вопросов (проблем) и принятых решений можно в полной мере отнести и к миссии внутренней.

Рис. 2. Сферы проблем миссии РПЦ (краткая схема)

Анализ сфер проявления проблем миссионерской деятельности РПЦ, следующих из материалов миссионерских съездов и съездов монашествующих конца XIX – начала XX вв., Всероссийского Поместного Собора 1917–18 гг. позволяет сделать классификацию этих сфер, представленную на рис. 2.

Полная развернутая схема проблем миссионерской деятельности Русской Православной Церкви в исследуемый период, учитывающая сферы проявления проблем и их содержание, вытекающее из деяний указанных съездов и Собора, решений и Определений церковных собраний, высказанных в ходе докладов и дискуссий частных мнений миссионеров, выступлений участников съездов и их воспоминаний, приведена в Приложении 11 на рис. 12.

Выводы:

1. Проблемы миссионерской деятельности РПЦ в исследуемый период определялись целым рядом объективных исторических и значительным числом субъективных причин, связанных, в частности, с личностными качествами священноначалия, настоятелей и наместников монастырей, общим состоянием российского населения.

2. Многие миссионеры, болеющие за свое дело, давали нелицеприятные оценки существующему положению дел и вносили конструктивные, своевременные и эффективные предложения по снижению негативных последствий выявленных проблем.

3. Несмотря на открытость, откровенность и полноту обсуждения на церковных съездах конца XIX – начала XX вв. и на Всероссийском Поместном Соборе 1917–18 гг. имеющихся в миссионерской практике нестроений многие из поднятых вопросов не смогли найти надлежащее отражение в директивных документах РПЦ, а отраженные в них – не смогли быть реализованы после революций 1917 г. в России.

1. Определения Всероссийского Поместного Собора 1917–18 гг. до настоящего времени носят непреходящий по своей важности характер для всей миссионерской деятельности РПЦ, как в узком, так и в широком смыслах понятия «миссия».

2. Из документов Собора следует, что монастыри и монашествующие должны были стать первенствующими в деле развития миссии, образцом для приходов и мирян.

3. В главе, на основании документов миссионерских и монашеских съездов конца XIX – начала XX вв., Всероссийского Поместного Собора РПЦ 1917–18 гг. выявлены основные проблемы и причины неэффективности миссионерского служения РПЦ на рубеже XIX–XX вв.: впервые комплексно исследованы и систематизированы проблемы миссионерской деятельности РПЦ и ее монастырей.

4. По рассмотренным церковным документам обоснован факт преемственности в этих документах решений о миссионерской деятельности РПЦ конца XIX – начала XX вв.

5. В связи с последующими после революций 1917 г. богоборческими событиями, многие решения Собора остались неисполненным. Целесообразно сегодня вернуться к подробному анализу Деяний Собора и материалов его Отдела о внутренней и внешней миссии, а равно и других, затрагивающих дело Церковной миссии.

6. По результатам проведенного анализа, необходимо рассмотреть возможность реализации решений Поместного Собора о внутренней и внешней миссии, применительно к современным условиям миссионерского поля РПЦ.

7. Без наличия подготовленных миссионеров, без изыскания надлежащего объема материально-финансовых ресурсов дело миссии всегда начинает терять эффективность.

Настоящее исследование ставило своей целью, выявление особенностей и основных проблем миссионерской деятельности РПЦ, степени преемственности программ миссионерской деятельности, отраженных в документах Церковных съездов и Всероссийского Поместного Собора конца XIX – начала XX вв.

Работа содержит концентрированное изложение особенностей миссии РПЦ и принципиально новые анализ и оценки проблем миссионерской деятельности Церкви в исследуемый период.

Для достижения поставленной цели были решены задачи комплексного исследования и отбора источников и литературы по деяниям Всероссийских миссионерских и монашеских съездов 1887–1917 гг., Всероссийского Поместного Собора 1917–18 гг. в части миссионерского служения РПЦ, выявления и критического анализа церковных документов, относящихся к теме исследования, а также демонстрации преемственности миссионерской деятельности РПЦ конца XIX – начала XX вв. по документам миссионерских и монашеских съездов, Всероссийского Поместного Собора.

Работа показывает роль миссионерских съездов в деле объективной оценки опыта православной миссии, как в положительном, так и в отрицательном проявлении ее форм и методов. Съезды рассматривали проблемы миссии в широком и узком ее смыслах. Обобщая исторический опыт, съезды давали возможность принимать директивные Решения и Определения Св Синода РПЦ, направленные на развитие православной миссии и роста ее эффективности.

В силу важности этого обстоятельства, еще раз обратим внимание на принцип введения в жизнь Церкви решений церковных съездов: «постановления … получают силу закона только с утверждением их высшею церковною властью, а до того времени являются лишь выражением сознания членов съезда» [28, с.1] (см. также комментарии в Приложении 11, рис. 12).

Сохраняя твердую линию преемственности съезды позволяли выстраивать программы реорганизации миссии в меняющихся условиях окружающей среды, мобильно трансформировать определения целей внутренней миссии в России. Если изначально цель формулировалась как: «Охрана православия и всего народа от религиозных заблуждений и возвращение на путь истины от веры отпавших» [цит. по 76, с. 490], то в последующем она расширилась до формулировки: «укрепление в православной вере и христианской жизни чад Православной Церкви и из них особенно тех, которые обуреваются различными неправославными учениями и одержимы порочною жизнью, возвращение в лоно Церкви отпавших от нея в иные религиозные учения, вразумление христиан инославных исповеданий, и просвещение Евангельским светом людей безрелигиозных и враждебных религии» [7, с. 50].

Изменение внешних по отношению к Церкви и внутрицерковных факторов, влияющих на ведение внутренней миссии, потребовало концептуальных изменений организации миссионерских деяний, согласованных действий и полного единения самих миссионеров.

Была признана решающая роль русского народа в решении проблем миссионерского воздействия на лиц, отпадающих от РПЦ, на воцерковление верующих. «Народно-приходская миссия» была объявлена главной формой миссионерской работы, хотя она в дальнейшем, в зависимости от разных причин, и не смогла быть реализована в достаточной степени.

Важными результатами деятельности съездов стали принятые и постоянно совершенствуемые Правила об устройстве миссии и методах действия миссионеров и пастырей Церкви. Правила эти, по существу, были во многом универсальны и могли быть результативно использованы как во внутренней, так и во внешней миссии РПЦ. Были разработаны и приняты решения о порядке организации и Методике собеседований с заблуждающимися (разного рода раскольниками и сектантами). Впервые были детально проработаны указания по преподаванию миссионерских наук в духовных школах разных уровней.

Не менее важным следует признать меры развития «специальной миссии»: совершенствование системы института штатных епархиальных, уездных и окружных (благочиний) миссионеров, как в противосектантской, так и в противораскольнической деятельности.

Съезды значительное время посвятили решению проблем духовных качеств и подготовки миссионеров всех уровней, особенно миссионеров-священнослужителей. Речь шла о воспитании духовно-нравственных, личностных, образовательных и профессиональных качеств, позволяющих миссионерам быть примером для всех прихожан и лиц, отпавших от Церкви.

Принципиальными оказались разработанные подходы к установлению роли епархиальных и викарных архиереев в отношении руководства миссионерской деятельностью, организации братского взаимодействия командированных миссионеров и местных священников.

Именно миссионерские съезды выработали подходы в борьбе с заполоняющими Российскую империю различного рода сектами: рационалистическими и мистическими.

Массовое проникновение сектантов часто было связано с принятием государством непродуманных, с религиозной точки зрения, административно-экономических решений и отсутствием предварительной оценки возможных негативных последствий.

Критериями оценки вредности сект были избраны степень легкости совращения из Православия и трудности возвращения отпавших в лоно Церкви.

Аналогичные подходы были распространены на противодействие и оценку вредности раскольничьих толков.

Именно съезды утвердили такие важные направления деятельности миссии, в узкой трактовке этого понятия, как: оказание помощи пострадавшим от деятельности сект и раскольников; защиту интересов несовершеннолетних детей и девушек; всемерную активизацию работы с фабрично-заводские рабочими и ряд других.

Съезды монашествующих подчеркнули миссионерскую роль монастырей и монашествующих. Эти съезды признали миссию канонической обязанностью, как ученого, так и простого монашества. В основу решений были положены мнение свт Василия Великого и пример миссионерской деятельности прп Серафима Саровского.

Решения монашеских съездов следовали «в кильватере» решений миссионерских съездов и развивали эти решения применительно к миссионерской деятельности насельников монастырей. Такие решения постепенно превратились в систему мер, которая позволяла активно противостоять антиправославной, антицерковной и антигосударственной пропаганде того времени. В особенности это касалось миссионерской деятельности ученого монашества.

После десятилетий советского периода, решения, принятые съездами монашествующих, вновь обретают свою актуальность.

Проблемы миссии и задачи ее развития вызвали пристальное внимание Всероссийского Поместного Собора 1917–1918 г. На нем, в первую очередь, на заседаниях Отдела о внутренней и внешней миссии и ряда других отделов, были внимательно рассмотрены все решения V Всероссийского миссионерского съезда, (вынужденно) закончившего свою работу за несколько дней до открытия Собора.

На Соборе во всей полноте были рассмотрены миссионерские задачи Церкви в существенно изменившихся условиях. При этом Определения Собора принципиально продолжали линию, выработанную Церковью в предыдущие десятилетия.

Главные основания, направления приложения миссионерских сил, состав принятых решений миссионерских и монашеских съездов, Всероссийского Поместного Собора 1917–18 гг. в их безусловной преемственности показаны в табл. 1 Приложения 10.

Летом 1919 г., учитывая их чрезвычайную важность, миссионерские вопросы продолжали рассматриваться Высшим Церковным Управлением, который принял к рассмотрению «Устав об устройстве внутренней миссии Православной Русской Церкви».

Многие из важнейших проблем, миссии не нашли должного отражения в официальных решениях, и, в итоге, практически выпали из миссионерской жизни того времени.

По результатам проведенного исследования можно выделить ряд моментов, имеющих существенное прикладное значение:

– комплексно изучены и систематизированы аспекты миссионерской работы РПЦ, изложенные в Церковных документах, прежде всего, всероссийских миссионерских и монашеских съездов конца XIX – начала XX вв.;

– на основе Церковных документов о миссии, проведен обобщенный критический анализ решений Церковных съездов и Всероссийского Поместного Собора на рубеже XIX–XX вв., выявлены особенности, основные проблемы и причины недостаточной эффективности миссионерского служения РПЦ и ее монастырей в рассматриваемый период;

– впервые дана комплексная оценка и предложена систематизация проблем миссионерской деятельности РПЦ в рассматриваемый период ее истории.

Автор выражает надежду, что настоящее исследование поможет миссионерам и священнослужителям четко определить проблемы современного состояния миссионерской деятельности РПЦ и квалифицированно скорректировать наиболее важные стоящие перед православной миссией задачи.

Источники

1. Алфавитный список Членов Собора Православной Российской Церкви 1917–1918 года. Сайт «Азбука веры». URL: https://azbyka.org/otechnik/Istorija_Tserkvi/alfavitnyj-spisok-chlenov-sobora-pravoslavnoj-rossijskoj-tserkvi-1917–1918-goda/ (дата обращения: 04.11.2021).

2. «Благословите себя включить в новоиноческий союз…» (Письма митр. Антония (Храповицкого) к епископу Борису (Плотникову) (1886–1900 гг.) / Публ., вступ. ст. и примеч. Н. Ю. Суховой // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. II: История. История Русской Православной Церкви. 2015. Вып. 5 (66). С. 67–89.

3. Всеподданнейший отчет обер-прокурора Святейшаго Синода [имярек] по Ведомству православнаго исповедания за [указанный(-е)] год(-ы). – СПБ, Синодальная типография, 1884–1916.

4. Второй Миссионерский Съезд в Москве. 29 июня – 15 июля 1891 г. Совещания и постановления втораго всероссийскаго Миссионерскаго Съезда в Москве. – Киев, Типография И.И. Чоколова, Фундуклеевская улица, дом №22, 1897.

5. Выписки из старописменных, старопечатных и других книг, свидетельствующия о святости соборной и апостольской церкви и о необходимости покоряться ея уставам, для достижения спасения: Сделаны московским купцом Адрианом Ивановичем Озерским. – Москва: В Университетской типографии, 1862.

6. Газета «Утро России», 1917, 23 августа, рубрика «Всероссийский Церковный Собор».

7. Деянiя Пятаго Всероссийскаго миссiонерскаго съезда / Под ред. И. Г. Айвазова. – Москва: [б. и.], 1917 (Отт. «Церковный вестник» за 1917 г. №№ 29–36).

8. Деяние 135. 14 (27) июля 1918 г. / Деяния Священного Собора православной Российской Церкви 1917–1918 гг. Том 9. Деяния 118–136. – М.: Государственный архив РФ, Новоспасский монастырь, 2000.

9. Деяние Освященного Поместного Собора Русской Православной Церкви «Об отмене клятв на старые обряды и на придерживающихся их». / Журнал Московской Патриархии, 1971, № 7.

10. Душеполезные поучения святителя Феофана Затворника. – 3-е изд. – Козельск, Калужская обл.: Изд. Введенской Оптиной Пустыни, 2006.

11. Игнатий (Брянчанинов), свт. Письма о подвижнической жизни (555 писем). / Под. ред. А.М. Мосина. – Минск, Свято-Елисаветинский монастырь, 2004.

12. Извлечение из Всеподданнейшаго отчета обер-прокурора Святейшаго Синода [имярек] по Ведомству православнаго исповедания за [указанный(-е)] год(-ы). – СПБ, Синодальная типография, 1866–1883.

13. Концепция миссионерской деятельности Русской Православной Церкви. Официальный сайт Московского Патриархата. URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/220922.html (дата обращения: 04.11.2021).

14. Краткий Статистический Обзор условий религиозно-просветительской деятельности Российской Православной Церкви при изменившемся устройстве России и по отделении Церкви от государства. / Богословский сборник. Вып. 1. – М.: ПСТБИ, 1997, с. 195–233.

15. Миссионерский спутник (Настольная справочная книжка по расколо-сектоведению и миссионерству). – Изд. 2-е дополненное под ред. В.М. Скворцова. – С.-Петербург: Типо-литография В.В. Комарова, Невский, 136. 1904.

16. Миссионерское обозрение. Противосектантский журнал. 1897, август, книга 1-я. – Киев, Типография И.И. Чоколова, Фундуклеевская ул., дом №22, 1897.

17. Миссионерское обозрение. Противосектантский журнал. 1897, сентябрь-октябрь, книга 1-я. – Киев, Типография И.И. Чоколова, Фундуклеевская ул., дом №22, 1897.

18. НИОР РГБ (Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки). Ф. 257. Карт. 8. Ед. 22. Л. 38–44об. Проект Устава об устройстве внутренней миссии (1919 г.).

19. НИОР РГБ. Ф. 765 «Архиепископ Никон (Рождественский), Вологодский и Тотемский» Карт. 4, ед. хранения 7. Съезд монашествующих в Троицкой Сергиевой Лавре (июль 1909). Протоколы заседаний съезда. 1909.

20. НИОР РГБ. Ф. 765 «Архиепископ Никон (Рождественский), Вологодский и Тотемский» Карт. 1, ед. хранения 7. Синодальный Указ Никону (Рождественскому), епископу Вологодскому и Тотемскому, об «устроении монастырского съезда». 1909 марта 20.

21. НИОР РГБ. Ф. 765 «Архиепископ Никон (Рождественский), Вологодский и Тотемский» Карт. 1, ед. хранения 11. Никон (Рождественский), епископ Вологодский и Тотемский. Приветствие «участникам монашеского съезда и всем боголюбивым инокам святорусской земли».

22. НИОР РГБ. Ф. 765 «Архиепископ Никон (Рождественский), Вологодский и Тотемский» Карт. 4, ед. хранения 1. Лаврентий, епископ Тульский и Белевский. «[Представление Синоду] по делу о «восстановлении патриаршества в России и созвании поместного Всероссийского собора».

23. О занятиях IV Всероссийского миссионерского съезда в г. Киеве // Прибавления к Церковным ведомостям. 1908. № 30.

24. Определение Архиерейского Собора РПЦ «О православной миссии в современном мире». 16 января 2009 г. Официальный сайт Московского Патриархата. URL: http://sobor.patriarchia.ru/db/text/527258.html (дата обращения: 04.11.2021).

25. Определение Святейшаго Синода от 25 мая 1888 г., за №1116, по отчету о занятиях бывшего в 1887 году в Москве съезда противораскольнических миссионеров. / Тамбовские епархиальные ведомости, 1888, № 20, 15 октября. – Тамбов, Типография Губернского Правления.

26. Пимен (Мясников), архим. Монашество и современные о нем толки. // ЧОИДР, 1874, апрель-июнь, кн. 2.

27. Положение о монастырях и монашествующих. 30 ноября 2017 г. Документ принят на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 29 ноября – 2 декабря 2017 года. Официальный сайт Московского Патриархата «Русская Православная Церковь». URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5074472.html (дата обращения 06 июня 2022).

28. Постановления Всероссийскаго съезда представителей от монастырей, бывшего в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре с 16 по 23 июля 1917 года. – Москва: Напечатано в типографии Холмскаго Православного Св.-Богородицкаго Братства. Москва. За Семеновской заставой. Д. Варнавинскаго О-ва Трезвости. 1917.

29. Постановления Всероссийского съезда ученого монашества, бывшего в МДА с 7 по 14 июля сего, 1917, года. – Москва: Напечатано в типографии Холмскаго Православного Св.-Богородицкаго Братства. Москва, Семеновская площадь, дом №25. 1917.

30. Примерный устав для приходских миссионерских кружков Симбирской епархии. / Симбирские епархиальные ведомости, 1910, №18, 15 сентября.

31. «Приспело время подвига…»: Документы Священного Собора Православной российской Церкви 1917–1918 гг. о начале гонений на Церковь. / Сост. Н.А. Кривошеева. – М.: Изд. ПСТГУ, 2012.

32. РГАДА (Российский государственный архив древних актов). Ф. 1204 «Свято-Троицкая Сергиева Лавра, Опись 1, часть 15 (1626–1925), 1909 г. Ед. хранения 17518а. «Микрофильм. Часть I. Материалы съезда ученого монашества». В Монашеский Съезд От Начальника Серафимовскаго Скита, Белогорскаго Монастыря, Пермской епархии Иеромонаха Серафима Доклад.

33. РГАДА. Ф. 1204 «Свято-Троицкая Сергиева Лавра», Опись 1, часть 15 (1626–1925), 1909 г. Ед. хранения 17518. «О монашеском съезде в Лавре». От наместника Лавры А. Товия. В Редакции Московских Церковных Ведомостей. О постановлении Духовного Собора Лавры от 15.04.1909 о порядке изношения иконы прп Сергия из СТСЛ.

34. РГАДА. Ф. 1204 «Свято-Троицкая Сергиева Лавра», Опись 1, часть 15 (1626–1925), 1909 г. Ед. хранения 17518. «О монашеском съезде в Лавре». Программа съезда монашествующих, имеющаго быть в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре 5 июля сего 1909года. Копия. (Типографский текст).

35. РГАДА. Ф. 1204 «Свято-Троицкая Сергиева Лавра», Опись 1, часть 15 (1626–1925), 1909 г. Ед. хранения 17518а. «Микрофильм. Часть I. Материалы съезда ученого монашества». Смиренный Димитрий, Епископ Сухумский. Отзыв о желательных преобразованиях в русском монашестве.

36. РГАДА. Ф. 1204 «Свято-Троицкая Сергиева Лавра», Опись 1, часть 15 (1626–1925), 1909 г. Ед. хранения 17518а. «Микрофильм. Часть II. Материалы съезда ученого монашества». Протокол заседания миссионерской комиссии перваго Съезда представителей иночества 7 июля 1909 г.

37. РГАДА. Ф. 1204 «Свято-Троицкая Сергиева Лавра», Опись 1, часть 15 (1626–1925), 1909 г. Ед. хранения 17518а. «Микрофильм. Часть II. Материалы съезда ученого монашества». Съезду монашествующих при Свято-Троицкой Сергиевой Лавре Члена онаго, благочиннаго Соловецкаго монастыря, иеромонаха Паисия, докладная записка.

38. РГАДА. Фонд 1468, опись 1, дело 1859. Муравьев А.Н. Письмо Михаилу Петровичу.

39. РГИА (Российский государственный исторический архив). Фонд 1569, опись 1, дело 54 «Письма прот. Восторгова П.П. Извольскому, с приложением докладных записок о выборах от духовенства в Гос. Думу по некоторым губерниям, по церковно-школьному вопросу и др.».

40. РГИА. Фонд 892, оп. 3, д. 155. Балашовы.

41. Святитель Филарет (Дроздов). Избранные труды, письма, воспоминания. – М.: ПСТБИ, 2003.

42. Священный Собор Православной Российской Церкви. Деяния. Книга 9. Деяния 118–136. – М.: Издание Соборнаго Совета, 1918.

43. Священный Собор Православной Российской Церкви. Деяния. Книга I, выпуск 2. Деяния I-V. – М.: Издание Соборнаго Совета, 1918.

44. Священный Собор Православной Российской Церкви. Собрание Определений и Постановлений. Выпуск третий. Приложение к «Деяниям» второе. – М.: Издание Соборнаго Совета, 1918.

45. Священный Собор Православной Российской Церкви. Собрание Определений и Постановлений. Выпуск четвертый. Приложение к «Деяниям» второе. – М.: Издание Соборнаго Совета, 1918.

46. Священный Собор Православной Российской Церкви. Собрание Определений и Постановлений. Выпуск второй. Приложение к «Деяниям» второе. – М.: Издание Соборнаго Совета, 1918.

47. Священный Собор Православной Российской церкви: Деяния. Книга III: Деяния XXXI–XL. – М.: Издание Соборнаго Совета, 1918.

48. Состояние отечественной Церкви за 1908–1909 г.г. (По последнему всеподданнейшему отчету Обер-Прокурора Св. Синода) / Миссионерское обозрение. Журнал внутренней миссии. 1912, XVII, №3, март, с. 481–502. – С.-Петербург, Типография «Колокол», 1912.

49. Учреждение при Св. Синоде Особого Совещания по делам миссии. // Скворцов В.М. Миссионерский посох. Вып. 1–2. – СПб:, Типография «Колокол», Невский, 127, 1912. Сайт «Азбука веры». URL: https://azbyka.org/otechnik/sekty/missionerskij-posoh-vypusk-1/2_2 (дата обращения: 04.11.2021).

50. Циркулярные Указы Святейшего правительствующего Синода 1867–1900 гг. / Собр. и изд. А. Завьялов, секр. Святейшего Синода. – 2-е изд., доп. – Санкт-Петербург: Изд. книгопродавца И.Л. Тузова, 1901. Сайт «Азбука веры». URL: https://azbyka.org/otechnik/Istorija_Tserkvi/tsirkuljarnye-ukazy-svjatejshego-pravitelstvuyushego-sinoda-1867–1900-gg/22 (дата обращения: 04.11.2021).

51. Циркулярный Указ Св Синода №9 от 21 декабря 1892 г. Сайт «Азбука веры». URL: https://azbyka.org/otechnik/Istorija_Tserkvi/tsirkuljarnye-ukazy-svjatejshego-pravitelstvuyushego-sinoda-1867–1900-gg/22 (дата обращения: 04.11.2021). [Источник: Циркулярные Указы Святейшего правительствующего Синода 1867–1900 гг. / Собр. и изд. А. Завьялов, секр. Святейшего Синода. – 2-е изд., доп. – Санкт-Петербург: Изд. книгопродавца И.Л. Тузова, 1901].

52. Что нужно для успеха православной миссии? / Церковный вестник, 1910, №24.

Литература

53. Ал. О-в. Узко-формальная постановка православной миссии и односторонний характер воздействия ее на заблуждающихся // Миссионерское обозрение. 1916. Сентябрь–Октябрь. С. 423–432.

54. Амвросий (Ключарев), архиеп. Искусство проповеди. – М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2006.

55. Антоний (Храповицкий), митр. Пастырское богословие. – М.: Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь,1994.

56. Багин С., свящ. О пропаганде ислама путем печати. – Казань: Центральная типография, 1909.

57. Бортовский Н., свящ. Всероссийский IV миссионерский съезд в Киеве: (Из дневника Таврического епархиального миссионера) // Таврический церковно-общественный вестник. 1908. №24, с. 920–936; №25, с. 976–989; №26, с. 1033–1045; №27, с. 1088–1096; №28, с. 1112–1125; №29, с. 1181–1195; №30, с. 1229–1240; №32, с. 1335–1339

58. Василий Виноградов, протопресв. Уставные чтения. Сайт «Азбука веры». URL: https://azbyka.org/otechnik/Vasilij_Vinogradov/ustavnye-chtenija/ (дата обращения: 04.11.2021).

59. Вениамин (Федченков), митр. На рубеже двух эпох. – М., 2004. Сайт «Азбука веры», URL: https://azbyka.org/otechnik/Veniamin_Fedchenkov/na-rubezhe-dvukh-ehpokh/ (дата обращения: 05.01.2022).

60. Восторгов Иоанн, прот. Возрастающее религиозное одичание: Доклад на IV Всероссийском миссионерском съезде в Киеве // Прибавления к Церковным ведомостям, 1908, № 34, с. 1645–1652.

61. Всероссийский Миссионерский Съезд в Киеве. (Заметки члена съезда). / Свящ. Владимир Кузьмин // Енисейские епархиальные ведомости, 1908, №10, с. 22–24; 1909, №1, с. 19–21; №2, с. 18–21; №3, с. 20–22; №4, с. 41–45; №5, с. 25–30.

62. Гайда В.А. Русская общественность последних лет Империи о вере и Церкви. // Материалы Международной научной конференции «1917-й: Церковь и судьбы России. К 90-летию Поместного Собора и избрания Патриарха Тихона. – М.: Изд-во ПСТГУ, 2008.

63. Голубинский Е.Е. О реформе в Русской церкви // Православная община, 1991, № 5.

64. Голубцов Г., прот. Поездка на Всероссийский Церковный Собор. – М., 1995.

65. Громогласов И.М. Третий Всероссийский Миссионерский съезд (факты и впечатления). Выпуск первый. – Сергиев Посад: 2-я типография А.И. Снегиревой, 1898.

66. Дехтевич О. Деятельность миссионерских съездов по борьбе с хлыстовство в России с конце XIX в. – начале XX в. / Вестник МГОУ. Серия «История и политические науки». 2008, №1. С. – 34–40. Цит. по Сайт «Научный альманах «Варианты» [публикация от 01.02.2011]. URL: http://warianty.blogspot.com/2010/05/xix-xx.html (дата обращения: 04.11.2021).

67. Диакон С-в. Воспоминания учителя инородческой школы. / Сотрудник братства святого Гурия, 1911, (№ 9 от 27 февраля 1911 г., № 11 от 13 марта 1911 г., № 12 от 20 марта 1911 г. [Отдельное издание: Воспоминания учителя инородческой школы. – Казань: Кружок сестер сотрудниц Братства св. Гурия, 1911. – 12 с.; В конце текста: диакон С-в]

68. Доклад Митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима на Поместном Соборе 31 мая 1971 г. Сайт «Кредо-пресс.ру». URL: https://credo.press/102183/ (дата обращения: 04.11.2021).

69. Дудинов П. Священный Собор Православной Российской Церкви 1917–1918 гг.: Состояние источников и вопрос издания его деяний // Христианское чтение. 1997. № 14. Сайт «Киберленинка», URL: https://cyberleninka.ru/article/n/svyaschennyy-sobor-pravoslavnoy-rossiyskoy-tserkvi-1917–1918-gg-sostoyanie-istochnikov-i-vopros-izdaniya-ego-deyaniy (дата обращения: 05.01.2022).

70. Евлогий (Георгиевский), митр. Путь моей жизни. (Воспоминания митрополита Евлогия (Георгиевского), изложенные по его рассказам Т. Манухиной) – М.: изд. «Московский рабочий», изд. отдел ВПМД, 1994.

71. Епископ Андрей (псевдоним – «Е.А.»). Дерзкое ходатайство. / Сотрудник братства святого Гурия, 1910, №24 от 8 мая 1910 г. / Сборник «О просвещении приволжских инородцев». Том 1. 30 номеров журнала «Сотрудник братства свят. Гурия». Посвящается Казанскому Миссионерскому Съезду 1910 г. – Казань: Типо-Литография И.С. Перова, на Еулаке соб. д., 1910.

72. Епископ Андрей (псевдоним – «Е.А.»). Об организации миссии при монастырях. / Сотрудник братства святого Гурия, 1910, №33 от 17 июня 1910 г. / Сборник «О просвещении приволжских инородцев». Том 2. «Сотрудник братства свят. Гурия». – Казань: Типо-Литография И.С. Перова, на Еулаке соб. д., 1910.

73. Епископ Андрей. О задачах Казанского миссионерского съезда 1910 года. / Сотрудник братства святого Гурия, 1910, №33 от 17 июня 1910 г.

74. Епископ Андрей. Обязанность Миссионерских монастырей. / Сотрудник братства святого Гурия, 1909, №2 от 12 декабря 1909 г. / Сборник «О просвещении приволжских инородцев». Том 1. 30 номеров журнала «Сотрудник братства свят. Гурия». Посвящается Казанскому Миссионерскому Съезду 1910 г. – Казань: Типо-Литография И.С. Перова, на Еулаке соб. д., 1910.

75. Ермолаева О.П. О призвании женщины на служение Миссии (Доклад Казанскому Миссионерскому Съезду). / Сотрудник братства святого Гурия, 1910, №35 от 3 июля 1910 г. / Сборник «О просвещении приволжских инородцев». Том 2. «Сотрудник братства свят. Гурия». – Казань: Типо-Литография И.С. Перова, на Еулаке соб. д., 1910.

76. Ефимов А.Б. Очерки по истории миссионерства Русской Православной Церкви. – М.: Изд-во ПСТГУ, 2007.

77. Запальский Г.М. Июль 1917 года: русское монашество на пути к Собору. / Журнал Московской Патриархии, 2017, №7, июль. Сайт «Образование и Православие»». URL: http://www.orthedu.ru/ch-hist/18009-iyul-1917-goda-russkoe-monashestvo-na-puti-k-soboru.html (дата обращения: 04.11.2021).

78. Знаменский П. О Богослужении на инородческих языках. (…и о духовенстве из инородцев). / Сотрудник братства святого Гурия, 1910, №21 от 24 апреля 1910 г., с. 324–330; №25–26 от 15 мая 1910 г., с. 387–393; №29–30 от 29 мая 1910 г., с. 453–459. / Сборник «О просвещении приволжских инородцев». Том 1. 30 номеров журнала «Сотрудник братства свят. Гурия». Посвящается Казанскому Миссионерскому Съезду 1910 г. – Казань: Типо-Литография И.С. Перова, на Еулаке соб. д., 1910.

79. Зосима (Давыдов), епископ. Съезд ученого монашества. Сайт «Монастырский вестник», орган Синодального отдела по монастырям и монашеству РПЦ. URL: https://monasterium.ru/publikatsii/stati/2206-s-ezd-uchenogo-monashestva/ (дата обращения: 04.11.2021).

80. Ильминовец. Система Ильминскаго в татарских руках. / Сотрудник братства святого Гурия, 1910, №22–23 от 1 мая 1910 г. / Сборник «О просвещении приволжских инородцев». Том 1. 30 номеров журнала «Сотрудник братства свят. Гурия». Посвящается Казанскому Миссионерскому Съезду 1910 г. – Казань: Типо-Литография И.С. Перова, на Еулаке соб. д., 1910.

81. Историческая справка: Всероссийские миссионерские съезды. / Информационный центр миссионерского отдела Московской духовной академии. 16 ноября 2010 г. Сайт «Богослов.ru», URL: http://archive.bogoslov.ru/text/1245176/index.html (дата обращения: 04.11.2021).

82. Каминский В., свящ. Миссионерский съезд в Казани. / Православный благовестник, 1911, №1, с. 5–12.

83. Карпук Д.А. История ученого монашества. 24.01.2020. Сайт Санкт-Петербургской Духовной академии. URL: https://spbda.ru/publications/istoriya-uchenogo-monashestva/ (дата обращения: 04.11.2021).

84. Киевский Всероссийский миссионерский съезд. (Впечатления очевидца) / Свящ. Иннокентий Орфеев // Енисейские епархиальные ведомости, 1908, №4, с. 26–29; №5, с. 24–25; №6, с. 28–30; №9, с. 21–22; №10, с. 24–26.

85. Киприан (Керн), архим. Ангелы, иночество, человечество (К вопросу об ученом монашестве) // Церковь и время. 1998. №1 (4).

86. Конюченко А.И. Социально-демографические характеристики настоятелей мужских православных монастырей России во второй половине XIX – начале XX века. Сайт «Киберленинка.ru», URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sotsialno-demograficheskie-harakteristiki-nastoyateley-muzhskih-pravoslavnyh-monastyrey-rossii-vo-vtoroy-polovine-xix-nachale-xx-veka-1 (дата обращения 17 марта 2019).

87. Кравецкий А.Г. Церковная миссия в эпоху перемен. – М.: Наука, 2011.

88. Крошкина Л.В. Определение Поместного собора 1917–1918 годов «о церковном проповедничестве»: исторический контекст и Актуальные задачи. Сайт «Киберленинка». URL: https://cyberleninka.ru/article/n/opredelenie-pomestnogo-sobora-1917–1918-godov-o-tserkovnom-propovednichestve-istoricheskiy-kontekst-i-aktualnye-zadachi#:~:text=«Определение%20о%20церковном%20проповедничестве»%20было,%5BСвященный%20Собор%2C%20кн.%20III%2C%20155%5D (дата обращения: 04.11.2021).

89. Миронов Б.Н. Российская империя: от традиции к модерну: в 3 т. / Б. Н. Миронов. – 2-е изд., испр. – СПб.: ДМИТРИЙ БУЛАНИН, 2018.

90. Миссиология: учебное пособие / (по благословению и под общ. ред. Высокопреосвященнейшего Иоанна, архиепископа Белгородского и Старооскольского, председателя Миссионерского отдела Русской Православной Церкви; отв. ред. священник, канд. богословия А. Гинкель). – Изд. 2-е, испр. и доп. – М.: Миссионерский отдел Русской Православной Церкви, 2010.

91. Михалев Д. Миссионерские съезды. «Миссионерская страничка», газета «Спас». 2015, №5(134), май. Сайт «Ubrus.org» Калининградской епархии РПЦ. URL: http://www.ubrus.org/newspaper-spas-article/?id=1381 (дата обращения: 04.11.2021).

92. Монахиня N. Плач третьей птицы. – М.: Издательский Совет РПЦ, 2008.

93. Мухачев А., иерей. Миссионерская деятельность протоиерея Вятской епархии Стефана Кашменского (вторая половина XIX века). Сайт «Вятское духовное училище». URL: http://vdschool.ru/publikacii/article_post/iyerey-aleksey-mukhachev-missionerskaya-deyatelnost-protoiyereya-vyatskoy-yeparkhii-stefana-kashmenskogo-vtoraya-polovina-xix-veka (дата обращения: 04.11.2021).

94. Не-миссионер. Постройка церквей и мечетей (из частного письма). / Сотрудник братства святого Гурия, 1910, №11 от 31 февраля 1910 г. / Сборник «О просвещении приволжских инородцев». Том 1. 30 номеров журнала «Сотрудник братства свят. Гурия». Посвящается Казанскому Миссионерскому Съезду 1910 г. – Казань: Типо-Литография И.С. Перова, на Еулаке соб. д., 1910.

95. Обзор Деяний Священного Собора Православной Российской Церкви 1917–1918 гг.». Сайт «Азбука веры», URL: https://azbyka.org/otechnik/Istorija_Tserkvi/obzor-dejanij-svjashhennogo-sobora-pravoslavnoj-rossijskoj-tserkvi-1917–1918-gg/ (дата обращения: 05.01.2022).

96. Половникова М.Ю. Стефан Кашменский и его религиозно-просветительская и миссионерская деятельность в Вятской губернии во второй половине XIX века. Сайт «Cyberleninka». URL: https://cyberleninka.ru/article/n/stefan-kashmenskiy-i-ego-religiozno-prosvetitelskaya-i-missionerskaya-deyatelnost-v-vyatskoy-gubernii-vo-vtoroy-polovine-xix-veka (дата обращения: 04.11.2021).

97. Проценко П.Г. Биография епископа Варнавы (Беляева): В небесный Иерусалим: История одного побега – Н. Новгород: Изд-во Братства во имя Св. князя Александра Невского, 1999. [Варнава (Беляев Николай Никанорович). Сайт «Сахаров-центр»: «Воспоминания о ГУЛАГе и их авторы». URL: https://www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?num=8401&t=page (дата обращения 20 сентября 2021 г.)].

98. Пругавин А.С. Раскол вверху: Очерки религиозных изысканий в привилегированной среде. – СПб, 1909.

99. Садовский Владимир, свящ. (Симбирский епархиальный миссионер-проповедник). Итоги Казанскаго Миссионерскаго Съезда 13–26 июня 1910 г. / Симбирския епархиальныя ведомости, 1910, №15 от 1 августа 1910 г.

100. Садовский Владимир, свящ. Открытие Миссионерскаго съезда в Казани, 13 июня 1910 г. / Симбирския епархиальныя ведомости, 1910, №13 от 1 июля 1910 г.

101. Св[ящ.] Виктор (Островидов) и Киевский миссионерский съезд 1908 г. 26 октября 2008 г. Сайт «Livejournal». URL: https://werfenstein.livejournal.com/82211.html (дата обращения: 04.11.2021).

102. Священномученик протоиерей Иоанн Восторгов. Том IV. Полное собрание сочинений в 5 томах. (Репринтное издание). – СПб.: Изд. «Царское дело», 1995.

103. Семенов К.А. Проблемы издания документов закрытых заседаний Священного Собора Православной Российской Церкви 1917–1918 гг. Вестник ПСТГУ II: История. История Русской Православной Церкви, 2009. Вып. II(31). С. 20–28. Сайт «Азбука веры», URL: https://azbyka.org/otechnik/Istorija_Tserkvi/problema-izdanija-dokumentov-zakrytyh-zasedanij-svjashhennogo-sobora-russkoj-pravoslavnoj-tserkvi-1917–1918-gg/ (дата обращения: 05.01.2022).

104. Серафим (Кузнецов, Георгий Михайлович), иером. Первый в России по внешней миссии Казанский миссионерский съезд 13–26 июня 1910 года: Т. 1–3 / Иером. Серафим. – Нижний Новгород: Типо-лит. И.М. Машистова, 1911–1912.

105. Серафим, иером. Первый Всероссийский иноческий съезд. (Воспоминания, записки и наблюдения участника съезда). – Кунгур, Типография М.Ф. Летунова, 1912.

106. Серафим, иером. Первый Всероссийский съезд монашествующих 1909 года. Воспоминания участника. – М.: Изд. им Святителя Игнатия Ставропольского, 1999.

107. Скворцов В.М. Второй Миссионерский съезд в Москве. – М.: Университетская типография. Страстной бульвар, 1891.

108. Скворцов В.М. Деяния 3-го Всероссийскаго Миссионерскаго Съезда в Казани, по вопросам внутренней миссии и расколосектантства. – Киев, Типография И.И. Чоколова, Фундуклеевская ул., дом №22, 1897.

109. Скворцов В.М. Православная внутренняя миссия в истекшем 1907 г. // Миссионерское обозрение. 1908, №1.

110. Слезкина О.В. Проблемы деятельности миссионеров синодальной внутренней миссии. Сайт «Свято-Филаретовский православно-христианский институт». URL: https://kateheo.ru/missiologiia/issledovanie-istorii-missii/problemy-dejatelnosti-missionerov-sinodalnoi-vnutre (дата обращения: 15.01.2022 г.).

111а. Смулов А.М. Русская Православная Церковь и ее монастыри: жизнь и данные статистики в миссионерском аспекте (конец XIX – 20-е гг. XX в.). – М.: Издательство «Перо», 2019.

111б. Смулов А.М. Кирилло-Мефодиевская миссионерская традиция: принципы, формы и методы православной миссии. – М.: Издательство «Перо», 2018.

111в. Смулов А.М. Миссионерские и монашеские съезды 1887–1917 гг., По-местный Собор 1917–18 гг. и их значение для миссии РПЦ. – М.: Издательство «Перо», 2021.

112. Сухова Н.Ю. Монахи и наука 1917–18 гг. / XX Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Т. 1. – М.: Изд-во ПСТГУ, 2010.

113. Сухова Н.Ю. Российское «ученое монашество» перед проблемами учености и монашества (1880–1910-е гг.). / Христианское чтение, 2018, №2.

114. Троицкий И.И. IV Всероссийский миссионерский съезд в Киеве. 12–26 июля 1908 года: (Из зап. чл. съезда прот. И. Троицкого). – Киев: тип. Имп. Ун-та св. Владимира, 1908.

115. Троицкий Иоанн, прот. Статьи о работе IV Всероссийского миссионерского съезда. / Киевские епархиальные ведомости. 1908, № 28–29, 13–20 июля.

116. Троицкий Иоанн, прот. Статьи о работе IV Всероссийского миссионерского съезда. / Киевские епархиальные ведомости. 1908, №30, 27 июля.

117. Троицкий Иоанн, прот. Статьи о работе IV Всероссийского миссионерского съезда. / Киевские епархиальные ведомости. 1908, №31, 3 августа.

118. Феодор (Поздеевский), архиеп. Об ученом монашестве. Сайт «Азбука веры». URL: https://azbyka.org/otechnik/Feodor_Pozdeevskij/ob-uchenom-monashestve/ (дата обращения: 04.11.2021).

119. Филимонов Д.Ф. Об инородческих монастырях и общинах Волжско-Камского края // Сотрудник братства святого Гурия, 1910, №48, с. 757–763; №49, с. 778–781; №50, с. 790–795.

120. Фирсов С.Л. Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х – 1918 г.). – М.: Духовная библиотека, 2002.

121. Шарафутдинов Д.Р. Исторические корни и развитие традиционной культуры татарского народа XIX – начало XXI вв. / Автореферат на соискание ученой степени доктора исторических наук по спец. 07.00.02 «Отечественная история». – Казань, Казанский Государственный университет, 2005.

122. Шкаровский М.В. Всероссийский Поместный Собор 1917–1918 гг.: его значение в жизни Церкви в советский период. / Христианское чтение, 2017, №6.

123. Патриаршее обращение к участникам VI Всецерковного съезда епархиальных миссионеров. 14 мая 2021 г. Сайт «Патриархия.ru». URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5808488.html (дата обращения: 05.01.2022).

Рис. 1. Основные моменты Постановлений Первого Всероссийского миссионерского съезда 1887 г.

Источник: составлено автором

См. продолжение рисунка

Рис. 2. Основные моменты Постановлений Второго Всероссийского миссионерского съезда 1891 г.

Источник: составлено автором

См. продолжение рисунка

Рис. 3. Основные моменты Постановлений Третьего Всероссийского миссионерского съезда 1897 г.

Источник: составлено автором

См. продолжение рисунка

Рис. 4. Основные моменты Постановлений Четвертого Всероссийского миссионерского съезда 1908 г.

Источник: составлено автором

См. продолжение рисунка

Рис. 5. Основные моменты Постановлений Пятого Всероссийского миссионерского съезда 1917 г.

Источник: составлено автором

Рис. 6. Преемственность решений Всероссийских миссионерских съездов конца XIX – начала XX вв. (избранное)

Источник: составлено автором

См. продолжение рисунка

Рис. 7. Основные миссионерские аспекты Постановлений иноческого съезда 1909 г.

Источник: составлено автором

Примечание: Повторяющиеся в разных разделах Постановлений и Определений, Деяний и протоколов подобные вопросы на рисунках опущены, как не влияющие на понимание общего смысла.

См. продолжение рисунка

Рис. 8. Основные миссионерские аспекты Постановлений Всероссийского съезда ученого монашества 1917 г.

Источник: составлено автором

Рис. 9. Основные миссионерские аспекты Постановлений Всероссийского съезда представителей от монастырей 1917 г.

Источник: составлено автором

Рис. 10. Преемственность решений монашеских съездов начала XX в. в части миссионерского служения РПЦ и ее монастырей

Источник: составлено автором

См. продолжение рисунка

См. продолжение рисунка

Рис. 11. Постановления Всероссийского Поместного Собора 1917–18 гг.: основные аспекты (компоненты) миссионерского служения монастырей

Источник: составлено автором

Таблица 1

Схема преемственности деятельности и решений Съездов и Поместного Собора РПЦ в развитии миссии (в хронологическом порядке 1887–1918 гг.)

См. полную версию изображения.

См. продолжение Таблицы 1

Таблица 1 (продолжение)

Схема преемственности деятельности и решений Съездов и Поместного Собора РПЦ в развитии миссии (в хронологическом порядке 1887–1918 гг.) – продолжение

См. полную версию изображения.

Источник: составлено автором на основе проведенного исследования

Ø Решения съездов и Определения Св Синода о миссии исполнялись ненадлежащим образом (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Подлинные настроения участников съездов, в силу ряда причин, включая административно-политическое давление властей, исключительно узко отражались в его постановлениях (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

• Выступления по самым принципиальным вопросам выражали мнение всех делегатов съездов, но в официальных документах эти мнения практически не объявлялись (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Крайне широкий круг миссионерских задач не был разделен священноначалием на группы и приоритеты, и не был сокращен, ради эффективности их выполнения (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Часть иерархов Церкви жила обособленной жизнью и имели мало общения между собой, в том числе и по вопросам миссии (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Ряд архиереев равнодушно относился к делу миссии (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

• Преосвященные не принимали на себя непосредственное руководство миссионерскими деяниями (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

• Владыки зачастую не посещали приходы, в том числе с новокрещенными, не возглавляли торжественные богослужения и крестные ходы (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Знания ученых епископов, находящихся на покое, известных богословским образованием, богослужебным и миссионерским опытом, не привлекались для совершенствования миссии – ученые силы архипастырей не были сконцентрированы в целях подготовки миссионеров (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Для передачи знаний и миссионерского опыта не была организована из состава епископов на покое учебно-воспитательная духовная академия-монастырь с миссионерской направленностью (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Миссионерские вопросы, требующие мудрого разрешения и богословского знания, не получали компетентных ответов (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Монашествующие разделялись на «ученых» и «простецов», что часто вызывало неприязнь между ними и препятствовало совместному ведению миссии (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Отсутствовали четкие границы и задачи миссии монастырей, как образца (примера) для миссии церковных приходов (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Отсутствие надлежащего духовного просвещения монашествующих, их религиозного образования, как первоочередной задачи монастыря (решения съезда монашествующих)

§ В местностях, где изобилуют секты и раскольники разных толков, монастыри не приняли на себя миссионерско-просветительских задач (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Монастыри, расположенные в местах проживания иноверческо-инородческого населения не приняли на себя преимущественно миссионерско-благовестнического служения (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

• Многие обители не оказывали на инородцев желаемого христианско-просветительного воздействия (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

• Монастыри в сельской местности («деревенские») часто не становились местом оглашения и последующей катехизации новокрещеных, их воцерковления (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

• Часть монастырей демонстрировали «внешнее» свое состояние, не вызывая «внутренних» изменений в душах и сердцах паломников (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Нарушалась чинность церковного богослужения, как главного направления воцерковления верующих, допускалось существенное отступление от устава богослужения (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; следует из решений съездов)

§ Редко проводились миссионерские богослужения на литургиях и всенощных бдениях (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

• Неграмотное владение инородческим языком, искажало смысл богослужения и молитв, непроизвольно доводило даже до кощунства (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Отсутствовало желание насельников монастырей к исполнению решений миссионерских съездов и Определений Св Синода в сфере миссии Церкви (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Споры о возможности, праве и долженствовании монастырей заниматься миссионерской деятельностью (следует из решений съездов)

§ Неисполнение обетов принятых монашествующими по чину пострижения: «свет быти миру», в частности в развитии духовности и просвещения ближних (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Недостаток авторитета, мудрости и воли настоятелей монастырей для организации миссии (три четверти руководителей обителей имели образование ниже неполного среднего. А 64% из них вообще не имели образования). Настоятели и настоятельницы:

§ Служить миссии не желали (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Миссионерских навыков и опыта не имели (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Не готовили и не воспитывали миссионеров в своих обителях (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Заботились только о внешнем благоустройстве монастырей (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Не знали Уставов монастырей (например, св Василия Великого), говорящих об обязанности монастырей вести миссионерское служение, не ориентировались на их тексты (следует из решений съездов)

§ Не брали в пример миссионерское служение православных святых из монашествующих, в частности прп Серафима Саровского (следует из решения съездов)

Ø Слабое миссионерского служение монастырей «западных окраин» (за исключением нескольких сильных обителей), где такое служение должно было быть первоочередным (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; следует из решений съездов)

Ø Отсутствие инициативы в миссионерских действиях монастырей при стечении верующего народа в храмах и около них, в помещениях и под открытым небом (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Слабо использовались методы внебогослужебных бесед и миссионерских диалогов (собеседований) в местах значительного стечения богомольцев как в самих монастырях, так и в их окрестностях, странноприиницах (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; следует из решений съездов)

§ Из числа монашествующих не назначались проповедники-экскурсоводы для работы с богомольцами-паломниками с целью удовлетворения их религиозной любознательности (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; следует из решений съездов)

§ Не раскрывались темы истории монастыря, описания праздничного события, других религиозно-нравственных вопросов (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø В женских монастырях старшие сестры запрещали монашествующим-инородкам читать молитвы на национальных языках, богослужения заставляли читать исключительно на церковно-славянском языке (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Русские послушницы издевались и насмехались над инородками, всячески обзывали их за плохое знание русского языка при чтении молитв (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Угроза потери духа и цели жизни монашества при навязывании обителям, со стороны средств массовой информации, просветительской и благотворительной деятельности на подобии светских их форм (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Ученое монашество не справлялось с поставленными перед ним миссионерскими задачами (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Даже в монастыре пребывания, когда таковой монашествующему был определен (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

• Пребывание вне стен монастыря, без надлежащего духовного руководства, вредно сказывалось на духовной и аскетической жизни инока (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Высшая церковная власть недостаточно организовывала воспитание ученого монашества (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Направляла «школьных» монашествующих на практическое служение, тем самым не давала им возможности заниматься серьезными богословскими, научными и учебно-методическими вопросами (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

• В том числе в сфере миссионерского служения Церкви (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Постоянно перемещала ученых монахов с места на место, назначая их преимущественно на административные должности, практически лишала возможности иметь достаточный авторитет в церковной среде (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Старцы в монастырях практически отсутствовали (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; факт церковной жизни)

§ В силу крайней малочисленности старцы не могли, в потребном множестве, дать богомольцам душеспасительные советы, наставления и утешения (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; факт церковной жизни)

§ Невозможность возрождения старчества через длительное духовное назидания у опытного старца (за исключением некоторых обителей, в частности – Свято Троицкая Сергиева Лавра, Оптина и Глинская пустыни, Валаамский монастырь и некоторые другие) (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; факт церковной жизни)

Ø Не хватало духовников на приходах и для мирян-паломников (из выступлений участников съездов и их воспоминаний, факт церковной жизни)

§ Отсутствие подготовленных духовников для глубокого воцерковления мирян (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; факт церковной жизни)

Ø Отсутствовала плодотворная приходская жизнь, которая могла себя охранять, воспроизводить себя и развиваться без помощи более высокого уровня церковной иерархии (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Крайне мало существовало примеров приходской православно-христианской миссии, которая удовлетворяла бы Евангельским заветам Христа-Спасителя (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Не была надлежащим образом реализована первоочередная задача воцерковления именно русского народа, находящегося в Церкви (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Методы миссионерской работы с заблудшими, распространения христианской веры часто были примитивны, грубы, невежественны (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Неправильная постановка народно-приходской и пастырско-церковной форм миссии (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; следует из решений съездов)

§ Имели место общие и личные недоразумения в отношениях между миссионерами, а также между священниками и миссионерами-мирянами (следует из решений съездов)

§ Недостаточно усилий прилагалось к привлечению к делу миссии всех православных воцерковленных прихожан (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

• Наиболее достойных мирян весьма нечасто благословляли к самостоятельной миссионерской деятельности на приходе (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; следует из решений съездов)

• Прихожане крайне редко и мало говорили о православии, защищали его и показывали его истинность (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Клирики не являли личного примера в миссионерских деяниях и в жизни (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Практиковалось назначение на миссионерские приходы проштрафившихся священников и членов причта (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; следует из решений съездов)

§ Приходские священники не везде исполняли обязанности миссионеров (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; следует из решений съездов)

• Пастыри сомневались в эффективности методов миссии (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

• Не оказывали внимание и содействие миссионерской деятельности (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

• Практически не была организована борьба с инославием и иноверием (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

¨ С заблуждающимися не проводились пастырские собеседования или они проводились ненадлежащим образом (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Имело место тяжелое нравственное положение духовенства на приходах, зараженных расколосектантством (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; следует из решений съездов)

§ Священники не сопровождали группы народных паломников своих приходов (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; следует из решений съездов)

Ø На местах не хватало миссионерских кадров (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ На должности миссионеров назначались лица не имеющие соответствующего образования, неподготовленные и неблагонадежные (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; следует из решений съездов)

• Миссионеры не всегда были готовы защищать дело миссии и выступать в защиту других вызовов Церкви (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Низшие чины причта и учителя народных школ редко привлекались к участию в приходской миссии (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; следует из решений съездов)

Ø На приходах зачастую отсутствовали библиотеки с собранием апологетических и полемических сочинений (следует из решений съездов)

Ø Недостаточно исполнение требований о приближении церковного пения к древним церковным напевам, а не к партесному пению (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; следует из решений съездов)

Ø Мало где проводились регулярные и понятные богослужения на национальных языках новокрещеных (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Допускалось использование некачественных переводов Св Писания и Св Предания, а также молитв, на национальные языки (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Необоснованно продолжались дискуссии по проведению миссионерских богослужений для новокрещеных (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

• Продолжались споры об использовании русского и национальных языков во время богослужений (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

¨ На миссионерских богослужениях не читалось Евангелие в русском переводе с толкованиями (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Не произносились проповеди за всенощным бдением и других богослужениях в праздничные дни, тем более в обычные, часто то же касалось и литургического богослужения (следует из решений съездов)

§ В монастырских храмах за богослужением будничных дней сокращались уставных чтения (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; следует из решений съездов)

Ø Практически не использовались и не готовились заранее научно-обоснованные, но понятные народной массе проповеди (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; следует из решений съездов)

§ Темы проповедей не соответствовали реальным проблемам на приходе (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Миссионер уходил от главного предмета проповеди или беседы во второстепенные предметы и оставался в них до окончания встречи (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Проповеди против неверия звучали в ограниченном пространстве, не достигая частных домов, фабрик и заводов, других доступных мест (следует из решений съездов)

Ø Не смотря на малую эффективность полемики (богословских споров) этот метод продолжал считаться основным и применялся во взаимных препираниях (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ В полемическом задоре забывали о Христе и говорили о многом другом (законах, постановлениях, мнениях и т.п.), но имени Христа не упоминали (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Уделялось много внимания ожесточенным словам, в то время как одержать победу было возможно лишь добрыми делами (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Полемика не заменялась на просвещение и катехизацию (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Духовные академии недостаточно готовили выпускников к миссионерской деятельности (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Слабо было организовано самовоспитание кандидатов в священники в духе, умениях и знаниях принципов, форм и методов миссионерской работы (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; следует из решений съездов)

§ Широкое распространение получило негативное влияния со стороны антиправославных средств массовой информации (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Малое число лиц, окончивших духовные учебные заведения, высказывало желание принять священство и/или монашество (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Замещение вакансий священников из лиц «высказавших желание», совершалось из прошедших краткие курсы наставлений и в последующем направляемых на обучения в семинарии, полный курс которых оканчивался не каждым поступившим – что зачастую приводило к нарушениям устава богослужения, низкому уровню миссионерско-просветительской работы и т.п. (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Низкий уровень воспитания и образования в духовных школах в вопросах миссии (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; следует из решений съездов)

§ Слабое знание священно- и церковно- служителями, и миссионерами особенностей местного миссионерского поля и вероучений, имеющихся на нем религиозных течений (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

• Единственная в России семинария «с миссионерской направленностью» – специализирующаяся на подготовке миссионеров, в последствии закрытая (факт церковной жизни)

• Отсутствие строгого научного подхода, проработок учебно-методических наставлений и разработок в преподавании миссионерских дисциплин (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; следует из решений съездов)

• Недостаточность «кафедр миссионерских наук», объема учебных занятий в них, необходимой литературы, специальных предметов и специализаций подготовки миссионеров (следует из решений съездов)

¨ В частности кафедр «естественно-научной апологетики» (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; следует из решений съездов)

§ Недостаточное внимание вопросам роста образовательного уровня миссионеров священно- и церковно- служителей, и миссионеров-мирян из инородцев (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Кандидаты в священство не имели должной воспитательной и миссионерской подготовки (следует из решений съездов)

• Время учебы в духовных учебных заведениях и каникулы не использовались для практики миссионерского служения, знакомства с ситуациями на приходах, ознакомления с нуждами верующих людей (следует из решений съездов)

¨ Не было руководства опытных наставников-миссионеров (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Студенты Духовных академий и семинарий не привлекались к:

§ активному участию в богослужениях для роста их благочестия, религиозной и церковной настроенности (следует из решений съездов)

§ организации и участию в духовно-нравственных чтений для рабочих, заключенных, больных и престарелых лиц (следует из решений съездов)

§ паломничеству по святым местам (следует из решений съездов)

Ø Не использовались полемические подходы при организации учебного процесса (следует из решений съездов)

Ø Сектантами, раскольниками и иноверцами бесконтрольно создавались тайные и легальные школы, другие учреждения для распространения лжеучений (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Эффективные православные учебные программы и методики, использовались противниками Православия для насаждения лжеучений, достижения антиправославных и антицерковных миссионерских и политических целей (из выступлений участников съездов и их воспоминаний), в частности:

• Педагогическая и воспитательная система просвещения проф. Ильминского Н.И. использовалась противниками Православной Церкви для решения вопросов исламизации населения (документ Особого Совещания)

Ø Слабая учебно-воспитательная работа с детьми и подростками в церковно-приходских школах (следует из решений съездов)

Ø Отсутствие достаточного числа организованных союзов православных родителей для духовно-нравственного воспитания молодежи, наблюдения за уровнем преподавания Закона Божия (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; следует из решений съездов)

Ø Отсутствие союзов христианской молодежи и детей (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; следует из решений съездов)

Ø Недостаток числа христианско-педагогических курсов для женщин-матерей (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Допущение принятия детей из бедных православных семей на воспитание, обучение, в услужение в семьи раскольников и сектантов (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; следует из решений съездов)

Ø Отсутствие широкой и высокопрофессиональной подготовки к ведению миссии женщин-миссионерок (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Не использование возможностей женщин по нуждам приходской миссии в их служении в кружках ревнителей православия, миссионерских школах и комитетах (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ В проведении занятий в воскресных школах для взрослых, преимущественно, для новокрещенных женщин-инородок (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Женские монастыри не использовались для проведения культурного просвещения и обучения женского населения сельскохозяйственным практикам: садоводство, овощеводство, интенсивное хозяйствование на земле и пр. (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Из числа женщин-монашествующих не назначались в достаточном количестве чтицы и книгоноши, фельдшерицы и сестры милосердия (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Отсутствие или недостаточное число назначенных в епархиях специальных миссионеров всех уровней (следует из решений съездов)

Ø Отсутствие, по большей части, установленного проведения епархиальных миссионерских съездов, для объединения и оживления миссионерской деятельности епархиальных и окружных миссионеров (факт церковной жизни)

Ø Не были разработаны формы и методы миссии в зависимости от состояния миссионерского поля и вызовов против православия в конкретной епархии (следует из решений съездов)

§ Отсутствовали четкие и доступные методики ведения миссии для ее:

• видов («церковно-приходская», «церковно-пастырская», «специальная») (следует из решений съездов)

• уровней (приходы, монастыри, округа-благочиния, уезды, епархии, митрополичьи округа и общецерковная миссия) (следует из решений съездов)

Ø Отсутствовали издания дающие возможность миссионерам давать единообразные ответы на вопросы раскольников, сектантов и иноверцев (следует из решений съездов)

§ Единое миссионерское руководство по ответам (возражениям) на типовые вопросы, задаваемые заблуждающимися (следует из решений съездов)

§ Специальные руководства для миссионерских бесед с иноверцами, крайне необходимые для начинающих миссионеров (следует из решений съездов)

• По прошествии времени, поиск решений съездов по данным вопросам был крайне затруднен из-за малой доступности специальных богословских изданий и архива епархиальных «Известий» (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Не издавались в виде брошюр и не рассылались по библиотекам духовных учебных заведений, миссионерских братств и комитетов ежегодные отчеты епархий по вопросам миссии (факт церковной жизни)

Ø Отсутствие издания Библии (конкретно – Св Писания Нового Завета), как миссионерского пособия с толкованиями и комментариями мест искажаемых сектантами и раскольниками (факт церковной жизни)

Ø Недостаток и существенное отставание изданий апологетических трудов от потребностей «на злобу дня» в форматах миссионерских брошюр и листков для широкого распространения среди верующих (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Отсутствие переизданий Св Писания и творений Св Отцов на русском языке, которых было недостаточно в ряде епархий (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; факт церковной жизни)

§ Миссионерские брошюры и листки часто не имели ясного и основательного объяснения заблуждений, четкого и доходчивого изложения Православного учения (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Миссионерские библиотеки были открыты далеко не во всех епархиях (факт церковной жизни)

§ Каталоги и фактическое наличие книг миссионерского содержания были не полны (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; следует из решений съездов)

Ø Недостаточность мер по предотвращению проникновения в Российскую империю антиправославных, антицерковных и антигосударственных изданий (документ Особого Совещания)

§ Допущение деятельности подпольных типографий (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Слабость духовной цензуры (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

• Допущение изданий материалов, препятствующих укреплению веры новокрещенных, особенно перешедших из ислама (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

• Допущение «подпольных» книг к широкому распространению (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

• Допущение сектантских и раскольнических книг для использования в учебно-воспитательной деятельности (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Власти попускали хуления на Православную Церковь и другие антиправославные и антицерковные проявления (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Лишение даже формальной поддержки миссии РПЦ от государства, после опубликования Указов 1905–06 гг. о веротерпимости (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Отсутствие конкретной и ясной реакции (позиции) Госдумы на заявления ее депутатов, направленных против миссии Православной Церкви (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Отсутствие реакции российских властей на проникновение иноверческих миссионеров (открытость границы) и действие отечественных иноверцев против Православия, Церкви и единства представителей разных вероисповеданий по инструкциям из-за границы (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Отсутствие осуждения со стороны большей части общества многочисленных фактов насильственного обращения в ислам (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

• Благодушие и сочувствие местных властей и общества к отпавшим от православия (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Негативное отношение к миссионерам и их трудам, подогреваемое антицерковными силами (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Переход из сферы полемической к практическому противостоянию (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Высокий бюрократизм при получении разрешений на строительство храмов и открытии православных учебных заведений (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Волокита при строительстве православных церквей (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Отсутствие должного контроля за открытием и деятельностью иноверческих школ со стороны инспекции Министерства просвещения (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

• Использование в учебном процессе новых учебных программ и методик, вредных для православия, остающееся вне внимания министерства и других органов власти (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Отсутствие четких статистических данных, в том числе и в самой Православной Церкви (факт церковной жизни)

§ Отсутствие точных сведений о числе раскольников и сектантов, об их учении и нравственном состоянии (факт церковной жизни)

• Попущения в регистрации и учете браков раскольников и сектантов (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø При переселении желающих православных в Сибирь, не была создана надлежащая система церковной защиты от соблазняющего влияния раскольников и сектантов, в частности церковная инфраструктура обеспечения участия переселенцев в православных богослужениях, Св Таинствах и обрядах (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Занятие государственных должностей раскольниками и сектантами, и их деятельность на значительных территориях вне контроля высших властей (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Наличие территорий, где миссия без поддержки властей невозможна (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Территории, опасные для жизни православных миссионеров (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Беспрепятственная и безнаказанная публичная демонстрация веры раскольниками и сектантами (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; следует из решений съездов)

§ Использование образа и ношение одеяний православного духовенства (факт жизни)

• Самовольное присвоение титулов православных иерархов и священнослужителей (факт жизни)

§ Совершение богослужений с публичным пением и чтением «молитв» (факт жизни)

• Шествование с иконами, крестами и церковными фонарями (факт жизни)

• Торжественное освящение молельных домов (факт жизни)

• Крестные ходы (факт жизни)

• Шествование с телами покойников (факт жизни)

Ø К делу миссии практически не привлекались миряне, состоящие на службе в различных светских учреждениях, которые могли бы содействовать повышению благосостояния верующего народа, его нравственного и бытового состояния, ограждения от ошибок юридического характера (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Возникновение симпатии крещеных, но невоцерковленных народов к другим верам из-за высокомерного и насмешливого отношения к ним представителей русского населения (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Отсутствие решения вопроса о вредности сект и раскольничьих толков для Церкви и государства (до определенного времени; решено на миссионерских съездах)

§ Неразработанность классификации сект на документальных основаниях, которые теоретики сект и раскола не могли бы оспорить (до определенного времени; решено на миссионерских съездах)

• Неизученность:

¨ признаков и степени вредности сект и толков раскола (до определенного времени; решено на миссионерских съездах)

¨ новейших сект, как явления модного, доминирующего и симпатичного для российской интеллигенции (следует из решений съездов)

Ø Отсутствие указаний Церкви и государства на эффективные методы ограничения распространения и искоренения сект и раскольнических толков, а равно их результативное практическое применение (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Распыленность располагаемых миссией ресурсов: финансовых, материальных, кадровых, издательских и проч. (факт церковной жизни)

§ Острая недостаточность денежного содержания миссионеров, нерешенность вопросов с их трудовым стажем и пенсией (следует из решений съездов)

• Низкая материальная и финансовая обеспеченность духовенства, не дающая уверенности в завтрашнем дне (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Ø Материальная бедность и почти полное безденежье в обеспечении миссионерских дел (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; частично следует из решений съездов)

§ Отсутствие централизованного целевого привлечения денежных ресурсов от крупных монастырей и обеспеченных приходских храмов для решения задач миссии (факт церковной жизни)

Ø Миссии, созданные по инициативе светской власти, (например, Министерства Иностранных дел) не были достаточно обеспечены и требовали поддержки со стороны Церкви, которой не было в необходимом, даже минимальном, объеме (из выступлений участников съездов и их воспоминаний; факт церковной жизни)

Ø Миссионерское служение оказывалось не по призванию, а только «по должности», ради стабильного заработка (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Миссия отчасти утратила апостольский характер и стала «ремеслом», утратила самопожертвование (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ Миссионеры-проповедники выжидали прихода людей к ним, в то время как сами должны были идти к неверующим (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

§ При активизации противников православия, не принимались активные меры к противостоянию нападкам на веру и Церковь (из выступлений участников съездов и их воспоминаний)

Рис. 12. Сферы проблем миссии РПЦ и их содержание (полная схема) по материалам документов церковных съездов 1887–1917 гг. и Всероссийского Поместного Собора 1917–18 гг.^*

Источник: составлено автором

Вновь обратим внимание на директиву, приведенную в [28, с. 1], каким именно образом всем принятым на съездах решениям (что не касалось Определений Всероссийского Поместного Собора) придавалась обязательность исполнения: «постановления … получают силу закона только с утверждением их высшею церковною властью, а до того времени являются лишь выражением сознания членов съезда по вопросам монастырской жизни и управления». То есть, только таким образом «частное мнение» становилось общецерковным решением, обязательным для исполнения всей полнотой Церкви.

Отметим также еще раз мнение, неоднократно высказанное в воспоминаниях участников о ходе заседаний съездов: большинство поднятых острых и злободневных вопросов, несмотря на единодушное одобрение депутатов (делегатов), по различным причинам, часто политического характера, не нашли отражение в Определениях съездов. В результате высказанные критические замечания, в подавляющем большинстве своем, оставались «частными мнениями».