Седмица 19-я по Пятидесятнице
О последовании событий
Понедельник
Вчера мы читали, как Господь призвал первых Апостолов, а сегодня – как Он пришёл в дом Петра и исцелил его больную тёщу. У Матфея и Марка эти события располагаются именно в таком порядке. А у Луки наоборот: Иисус сначала был у Петра, а уже потом призвал его у Геннисаретского озера, обещая сделать ловцов человеков. Как же было на самом деле?
Известно, что Лука писал позже Марка и Матфея. Своё Евангелие он так и начинает: «Как уже многие начали составлять повествование о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, – то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего начала, по порядку описать» всё важнейшее и достовернейшее. Каждое время ставит свои задачи. Сначала надо обратить, потом – углубить обращение. Всё, что мы читаем в Евангелии, сначала вмещалось в одно слово: «Покайтесь!..» Апостолы учитывали духовный возраст слушателя. Сначала – «не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы» (Кор. 2:4). А потом – «между совершенными» проповедовали духовную мудрость. Так и Матфей, и Марк, во-первых. Показывают силу слова Господа Иисуса Христа, а также, что Апостолы были сразу призваны и были свидетелями всего того, о чём возвещают миру. Поэтому эпизод у Геннисаретского озера у них сразу после искушения в пустыне. а Лука пишет уже несколько лет спустя: он обращается к некоему Феофилу, уже наставленному в учении Христа, и цель Луки – укрепить Феофила, дать ему «твёрдое основание» веры (Лк.1:4). А основание тем твёрже, чем на большее количество вопросов «как?» и «почему?» даётся ответ. Так и на вопрос – почему Пётр сделал такой решительный выбор у Ганнисаретского озера, – пришло время дать предельно возможный ответ (равно, как пришло время рассказать некоторые притчи Христовы, более глубоко раскрывающие суть Его учения). Заметим, что Иоанн Богослов, который писал намного позже, счёл нужным сообщить и ещё один факт, предшествовавший окончательному призванию Симона-Петра. Сразу после крещения Христова, ещё в Иудее, первозванный Андрей «находит брата своего Симона и говорит ему: мы нашли Мессию, что значит: «Христос», и приводит его к Иисусу. Иисус же, взглянув на него, сказал: ты – Симон, сын Ионин; ты наречёшься Кифа, что значит: «камень» (Пётр)» (Ин.1:41–42). Так, ещё до прихода Христа в Галилею, Пётр увидел Его чудесную прозорливость и услышал пророчество о себе. Но время ещё не пришло, и они расстались. Когда же Иисус пришёл в Галилею, то Он зашёл в дом уже знакомого Ему Петра и исцелил его тёщу. И хотя Пётр и тут ещё не последовал за Ним, но уже у Ганисаретского озера он по слову Иисуса закидывает в море сеть в то время дня, когда по человеческим понятиям это делать бессмысленно. И только после чудесного улова Пётр припал к ногам Учителя и навсегда остался с Ним.
Так, не умоляя ни призывающей силы Господней, ни чудесной решимости учеников, Лука даёт и возможное психологическое обоснование этой решимости, облегчая возможность верить. Вообще мы видим, что Петру, который должен будет некогда «обратившись, утвердить братьев своих» (Лк.22:32) – Господь и времени уделял больше, и тщательнее, и даже суровее воспитывал его, чтобы Пётр, ступенька за ступенькой, поднимался по лестнице Богопознания. Потому что лишь тот, кто прошёл более тщательный и последовательный путь обращения, может успешнее утверждать в вере других.
О Боге и Божьем человеке
Вторник
Когда Господь исцелил прокажённого, Он велел ему, во-первых, «никому не сказывать», а во-вторых – «пойти и показаться священнику и принести жертву свою, как повелел Моисей». «Но тем более распространялась молва о Нём, и великое множество народа стекалось к Нему – слушать и врачеваться у Него от болезней своих. Но Он уходил в пустынные места и молился» …
В жизни последующих учеников Христовых, преподобных и Богоносных отцов, видим нечто подобное. Как только подвижник достигает духовной высоты, Бог открывает дорогу в его уединение. И приходят не только те, кто хотел бы научиться идти тесным путём, но и те, кто, напротив, хотел бы расширить свой путь, стеснённый Божьей волей. И, как прежде Христос, так и во все времена – божий человек не отвергает и таких.
Сам порой несущий добровольное брея болезни – других он исцеляет. Сам стремящийся предстоять Богу в уединённой молитве, – он снисходит к самым обыденным людским делам. Так, однажды к преподобному Амвросию Оптинскому пришла крестьянка с просьбой помолиться о её индюшках, и он обещал. И сказал окружающим: ведь в этих индюшках вся её жизнь!.. Это сочетание духовной высоты с состраданием ко всем страждущим, – важнейший признак Божьего человека. В нём нет высокомерия и презрения к слабому.
И как сам Господь, так и Божий человек, – не хочет, чтобы о нём шла молва. И поэтому чудеса он старается совершать прикровенно, например, посылает омыться в таком-то источнике, как и Сам Господь однажды послал слепорождённого к Силоамской купели (Ин.9). а если уж невозможно скрыть силу своей молитвы, то он, как и Господь, искренне просит не разглашать об этом.
Ну а исцелённым он тоже говорит, как в разных случаях говорил Господь: «вера твоя спасла тебя!» (Мф. 9:22), или: «вот ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобой ещё хуже» (Ин. 5:14). И главное, как сегодня мы слышали, Господь велел очистившемуся прокажённому «пойти показаться священнику и принести жертву за очищение своё, как повелел Моисей».
И не какому-то особенному, великому и выдающемуся священнику, но – просто священнику. Конечно, задачи ветхозаветного священника не сравнимы с возможностями новозаветного, который имеет благодать поистине, а не условно, – прощать грехи, и поистине соединять с Богом. Конечно, своей жизнью он должен являть образ Иисуса Христа; но всё-таки священство не порождается личными качествами, а даётся в епископском рукоположении. И Божий человек, который раз осуществил в себе образ Христа, – и всё равно, вразумив и исцелив человека, посылает его «показаться священнику», тому, который служит поблизости, и у которого можно будет регулярно исповедоваться, просить совета и молитв о себе.
Конечно, далеко не от всякого услышишь то, что Филлипийцы слышали от истинного священника и Апостола Павла: «Бог свидетель: что люблю всех вас любовию Иисуса Христа» и «молюсь о том, чтобы любовь ваша ещё более и более возрастала в познании и всяком чувстве, чтобы, познавая лучшее, вы были чисты и непреткновенны в день Христов, исполнены плодов праведности Иисусом Христом в славу и похвалу Божию». Наконец, у нас есть и Священное Писание, и множество примеров жизни истинных христиан. Посмотри во всё это, как в зеркало, и постарайся вынуть бревно из своего глаза. И снова «покажись священнику». Ведь известная пословица: «каков поп, таков и приход», имеет и обратное действие. Над всеми нами Всеведущий и Всемогущий Господь. И Он силён дать достойным людям достойного пастыря. Одного мудрого старца прошлого века спросили: «Почему сейчас нет таких наставников, как раньше?» Он же ответил: «Потому что сейчас нет истинных послушников, готовых принимать наставления и жить по ним…»
Поэтому, по словам Господним, и веруй, и не греши, и будь со священником. И если сам будешь усерден, то Господь подвигнет и твоего пастыря серьёзно относиться к своим обязанностям. А если он будет упорен в нерадении, то Господь отвергнет его и хоть из камней воздвигнет тебе другого, которого ты достоин, и который достоин тебя во славу Божию и во спасение вам обоим.
О делающем, Помогающем и мешающем
Среда
Все мы ощущаем, что ни на миг не отстаёт от нас враг нашего спасения, что он постоянно строит козни, стараясь или увлечь на путь погибели, или извратить добрые начинания. Но и Господь ни на миг не отходит, помогая на благом пути и обращая на пользу все замыслы врага.
Вот – послание апостола Павла к Филиппийцам. Он пишет из Рима, куда Господь удивительным образом направил его благовествовать. Ведь прямого намерения идти в Рим у Павла не было. Но по прибытии в Иерусалим он был схвачен иудеями и чуть не растерзан. Его отбили римские воины и тоже чуть не придали пытке. Но он оказался римским гражданином, и поэтому был отправлен в Рим, на суд императора. Казалось бы, враги могут торжествовать. Но вспомним, как среди этого мрака, ночью, в иерусалимской темнице, Сам «Господь, явившись ему, сказал: дерзай Павел; ибо как ты свидетельствовал о Мне в Иерусалиме, так надлежит тебе свидетельствовать и в Риме» (Деян. 23:11). И вот уже из римской тюрьмы Павел пишет: «Желаю, братия, чтобы вы знали, что обстоятельства мои послужили к большому успеху благовествования, так что узы мои о Христе сделались известными всей претории и всем прочим, и большая часть из братьев в Господе, ободрившись узами моими, начали с большей смелостью, безбоязненно проповедовать слово Божие». Ободрились не победой, не успехом, а – видимым поражением! И это – обычно в истории христианства. Всегда сила Божия действовала в человеческой немощи. Сколько примеров, когда мучения исповедников веры и самих мучителей устрашали, и слабых укрепляли, и язычников заставляли объявлять себя христианами, –настолько в этих страданиях видна была победа жизни над смертью, победа Христа над миром!
Но видя пользу своих уз, Апостол видит и другое. Он видит, что одни, ободрённые его узами, «с должным расположением проповедуют Христа», а иные – хотя тоже проповедуют, но делают это «по зависти и любопрению». То есть, не имея сил заглушить слово о Христе, диавол проникает в души некоторых благовестников и извращает их начальное побуждения, вселяя страсть к первенству. А одержимый этой страстью – всё равно: за или против, – лишь бы бороться, побеждать и потом величаться победами. У них бывает и зависть к тому, кто делает то же дело более успешно. И даже знал Апостол, что у некоторых есть прямое желание «увеличить тяжесть уз» его, ка более славного собрата во Христе! Но, понимая, что не в его силах добиться абсолютной чистоты помыслов сотрудников, Апостол пишет: «Но что до того? Как бы ни проповедовали Христа, притворно или искренне, я и тому радуюсь и буду радоваться».
Поэтому и мы не должны смущаться, если рядом порой трудятся не совсем добросовестные люди, и тем более – не бросать дела по этой причине, – как будто мы одни на свете такие чистые и честные люди. В любом искушении необходимо найти, о чём порадоваться и за что поблагодарить Бога, как это делает Павел. А Господь, «как и всегда», – рядом; как и всегда, Он придёт на помощь, едва иссякнут твои силы; и «как всегда», Он возвеличится к Своей славе, и ко спасению всякого искреннего, добросовестного и смирённого труженика.
О совершенной свободе
Четверг
Что такое свобода? Все ощущают её первостепенную важность. Но для одних свобода – это исполнить любое своё желание. Другие, наоборот, считают наши желания причиной нашего порабощения, и для них путь к свободе – в умерщвлении желаний. Есть и такие, для которых важно лишь переживание своей свободы, ощущение безграничности возможностей; сделать же выбор – значит отказаться от свободы. В Ветхом Завете о свободе говорится лишь как о свободе от физического рабства. И только в Новом завете открывается торжество истинной свободы.
Воплотившийся Бог освобождает людей от власти бесов. От оков болезней, чтобы дать возможность сделать свободный выбор: либо пойти за Освободителем, либо – продолжая грешить, вернуться в прежнее рабство. Господь даже освобождает людей от ветхозаветных предписаний, освобождает от этого «детоводителя ко Христу» (Гал. 3:24). Даётся даже возможность самим выбрать суд. Которым хотим быть судимы: окажешь или не окажешь милость, и получишь либо «суд без милости не оказавшим милости» (Иак. 2:12–13), либо – наоборот. Но это свобода, свобода выбора, – ещё не есть совершенная свобода; в ней ещё опасность, чтобы она не стала «поводом к угождению плоти» (Гал. 5:13), или не послужила «соблазном для немощных» (1Кор. 8:9). Да и под «суд без милости» не долго угодить.
А ведь Господь обещал полную, совершенную свободу. Он говорил: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8:32). А что такая совершенная свобода возможна, – свидетельствует апостол Павел в послании, написанном из римской тюрьмы. Когда-то уже сделавший с Божьей помощью свой главный выбор, он теперь снова стоит на развилке, стоит и говорит, как говорят люди, объятые нерешительностью: «Не знаю, что избрать…» Но между чем и чем остановился он? Оказывается между жизнью и смертью. Обычный человек в такой ситуации, если он в этой жизни преуспел, – при мысли о смерти трепещет, видя в ней конец всякой свободы. А если он здесь порабощён и загнан в угол, то начинает стонать: «скорей бы меня Бог призвал!» Или рабская привязанность, или столь же рабское желание сбежать. А что выбирает Павел? Откуда его нерешительность? Страшит ли его дыхание смерти, или тяготит жизнь, полная бесконечных трудов и бед? Оказывается, его «влечёт… то и другое»! Да, тут даже не «если Бог даст и живы будем, то сделаем и то и другое» (Иак. 4:15); тут уже именно «влечёт меня и то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас» …И он, в конце концов, ничего не выбирает, но с радостью принимает открытую ему Божью волю: «И я верно знаю, что останусь и пребуду со всеми вами для вашего успеха и радости в вере».
Вот – истинная свобода, победившая смерть; это действительное избавление «тех, которые от страха смерти чрез всю жизнь были подвержены рабству» (Евр. 2:15). И отсюда – совершенная радость Апостола и – гонениям, и даже желанию некоторых лжебратий «увеличить тяжесть» его уз: «я и тому радуюсь, и буду радоваться. Ибо знаю. Что это послужит мне ко спасению по вашей молитве и содействием Духа Иисуса Христа». И отсюда – его уверенность и надежда, «что я ни в чём посрамлён не буду, но при всяком дерзновении, и ныне, как всегда. Возвеличится Христос в теле моём, жизнью ли то, или смертью. Ибо для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение». И один вид такого человека достаточен «для успеха и радости в вере» и «для умножения славы во Христе». И все ищут даже просто прикоснуться к нему, потому что и от него исходит сила, как от Иисуса Христа «исходила сила и исцеляла всех».
Апостол и всех призывает «жить достойно благовествования Христова», – и чтобы это было в свободе, независимо от похвал или порицаний, «чтобы мне, приду ли я … или не приду, слышать вас, что вы стоите в одном духе, подвизаясь единодушно за веру евангельскую». Тогда и гонения вдруг становятся знаком высочайшего доверия нам нашего Господа:«потому что вам дано(!) ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него таким же подвигом, какой вы видели во мне и ныне слышите о мне».
О нищих, алчущих и плачущих
Пятница
Как мы помним, евангелист Матфей так начинает излагать одну из бесед Господа Иисуса Христа: «И увидев народ, Он взошёл на гору; и когда сел, приступили к Нему ученики Его. И Он, отверзши уста свои, учил их…» Согласно Матфею, эта беседа и получила название «нагорной». А между тем, евангелист Лука пишет, что она была произнесена«на ровном месте». Кому отдать предпочтение? Похоже, что Матфей дал лишь краткое вступление, стараясь поскорее перейти к изложению главного. Лука же, как обычно, «по тщательном исследовании всего сначала» (Лк.1:2–3), точнее восстановил подробности. Всё осталось, но всё встало на свои места. Осталась и гора, на которую Господь взошёл, чтобы по своему обыкновению провести там «всю ночь в молитве к Богу. Когда же настал день», Он призвал «учеников Своих», «избрал из них двенадцать, которых и наименовал Апостолами». А потом уже, «сойдя с ними, стал Он на ровном месте, и множество учеников Его».
Но почему-то из девяти блаженств, приводимых Матфеем, Лука приводит только первые. Начинает же он так же, ка и Матфей: «Блаженные нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие». Кто же такие «нищие»? – Нищих мы постоянно видим на улице. Они стоят и просят: подайте на пропитание!.. Не требуют, и ничего не обещают взамен, зная, что ничего у них нет и не будет, и ни на что они не имеют законного права, и нет у них сил, чтобы заработать своими руками. Они готовы терпеть всякое унижение, лишь бы их не прогнали. Точно также и ощущение своей духовной нищеты побуждает день и ночь стоять как бы с протянутой рукой пред очами Божьими и просить, бия себя в грудь и не смея поднять глаз, как просил мытарь: «Боже, милостив буди меня грешному!» (Лк.18:13). Иными словами, ощущение своей духовной нищеты есть прямое побуждение к истинной молитве. И как нищему не придёт в голову гордиться тем, что он попрошайничает, так и истинному молитвеннику не придёт в голову хвалиться тем, что он постоянно молится. И нет у истинного молитвенника такого момента, когда он мог бы сказать: я всё получил от Господа, и больше просить незачем!.. И даже когда он почувствует приближение Господа, его молитва не прекратится, но – станет ещё горячее.
И плачущие только те блаженны, которые плачут о своей нищете духовной. Потому что ведь плакать можно по-разному, и хотя слезу от слезы не отличишь, но не всякая слеза к утешению. Есть слёзы и к смерти, если они о потере земных благ (2Кор 7:10). Есть «плач и скрежет зубов» (Мф.24:5), безысходный плач как бы в себя, когда мы плачем не с молитвой и надеждой пред Богом, но терзая себя воплями: «Как мог я так поступить! Как мог я, такой замечательный, так пасть! Нет мне пощады! И я никогда не прощу себя!» Есть и плач просто сочувствия плотскому страданию, как и о Иисусе, шедшем на казнь, «плакали и рыдали о Нём. Иисус же, обратившись к ним, сказал: «Дщери Иерусалимские! Не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших» (Лк.23:27–28). Да, вспоминая страдания Господни, надо плакать о себе и о своих детях, – даже не тогда, когда они в беде, а когда они успешны, благополучны, счастливы, внимательны к нам, но не хотят знать ни о Боге, ни о вечной жизни, ни о крестной жертве Спасителя. И алчущие блаженны лишь те, кто даже среди изобилия всяких благ не насыщаются, но непрестанно ищут то, что «единое на потребу» (Лк.10:42), что одно только может насытить человеческую душу.
Таким образом, как всегда, «по тщательном исследовании», – но теперь уже исследовав не обстоятельства, а сущность учения Христова, Лука приводит только те из евангельских блаженств, которые имеют фундаментальное значение, которые имеют фундаментальное значение, которые сами собой способны привлечь Божью благодать, а вместе с нею – и кротость, и милосердие, и чистоту сердца, и дар миротворчества. И если первая и главная заповедь Десятословия, это – «Я Господь Бог твой, Который вывел тебя из дома рабства» (Исх.20:2), то первая и главнейшая заповедь Нового Завета, это – «блаженны нищие духом…» И – торжество спасения, когда такой нищий, плачущий, взыскующий, наконец, находит своего Бога, Который и Сам давно уже ищет его, о Который обогатит, утешит, насытит, выведет из рабства греху и введёт в обетованную землю. В Царство Небесное.
О том, что легче сказать
Суббота
Однажды некоторые люди положили перед Господом Иисусом расслабленного, и Господь, «видя веру их, сказал человеку тому: прощаются тебе грехи твои. Книжники и фарисеи начали рассуждать, говоря: кто это. который богохульствует? кто может прощать грехи, коме одного Бога? Иисус, уразумев помышления их, сказал в ответ: что вы помышляете в сердцах ваших? Что легче сказать: «прощаются тебе грехи твои», или сказать: «встань и ходи» ?..» А правда, что легче сказать?.. С одной стороны, кто может похвалиться, что хоть раз в жизни услышал «встань и ходи» и тут же увидел свершение этих слов? – в то время, как слова «…прощаю и разрешаю тя от всех грехов твоих…» церковный человек слышит довольно часто. А самому священнику трудно ли произносить их? Ведь он отпускает грехи, совершённые кем-то против кого-то, но – с такой ли лёгкостью простит он даже единственный грех лично против себя? Пусть всё так. но – попробуй сам произнести то, что произносит он… Церковный человек с ужасом отшатнётся от такого предложения, понимая, что никто, даже самый чистый и святой не сможет этого сделать, если не дано будет Самим Богом в таинстве священства. И фарисеи были формально правы, когда, когда искренне или притворно, ужаснулись: «Кто это, который богохульствует? кто может прощать грехи, кроме одного Бога?» – Потому что все грехи, соделанные и против ближнего, и даже против самого себя, во-первых, против Бога, который всё сотворил и всему положил закон и порядок.
Но Самому-то Богу легко ли произнести эти слова? Ведь Бог не только – любовь и милость, но и – справедливость. А справедливость состоит в том, чтобы за всё было заплачено. И только кровью Единого Безгрешного можно было выкупить растленный грехом мир. Господь и пришёл на землю, и воплотился, именно «для того, чтобы взять грехи наши» (1Ин.3:5), и Он «умер за грехи наши» (1Кор.15:3), а перед тем, как взойти на Крест, Он молился в Гефсиманском саду, и «был пот Его, как капли крови, падающие на землю» (Лк.22:44). Только Он в совершенстве знает, что такое жизнь, что такое смерть, что такое грех, и что такое – прощение грехов. И всё прощения, которые возвещались до и после Креста, всё это – отголоски того единого предсмертного прощения, с Креста, прозвучавшего: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк.23:34). так легко ли было это сказать, если вслед за этим «возопил Иисус громким голосом: …Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?» (Мф.27:46).
Прощение грехов возвращает вечную жизнь, примиряет и соединяет с Небесным Отцом. И расслабленный получил это. Но так как это произошло до Креста, – надо было как-то иначе показать и силу, и действенность Божественного слова. Поэтому Господь немного погодя сказал расслабленному: «встань, возьми постель твою и иди в дом твой» …
Но как должно быть после Креста? – а после Креста это «прощаю и разрешаю» должно звучать с такой потрясающей силой, которая затмила бы всё, что слышал до или услышишь после, даже самое «встань и ходи». И свидетельством, что действительно услышал это «прощаю и разрешаю», будет то, что и не захочешь услышать «встань и ходи», и уже с радостью понесёшь крест болезни, чтобы справедливо заслуженными страданиями хоть как-то сострадать невинным, животворящим и спасающим страданиям Христовым.
О наградах
Неделя 19
Евангелист Лука передаёт слова Христовы: «И если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? Ибо и грешники любящих их любят. И если делаете добро тем, которые делают вам добро, какая вам за это благодарность? Ибо и грешники то же делают. И если взаймы даёте тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? Ибо и грешники взаймы дают грешникам, чтобы получить обратно столько же». А евангелист Матфей приводит ещё и заповеди Господни о милостыне, молитве и посте (Мф.6), – и тоже с точки зрения ожидаемой награды. Там сказано, что, если кто даёт милостыню, молится или постится напоказ, тот уже получает награду свою от людей, в виде удивления или восхищения, а от Господа, значит, ему уже ничего не положено. А если хочешь, чтобы всё это было для Господа, то, когда творишь милостыню, пусть даже «левая рука твоя не знает, что делает правая» (Мф.4:3); когда молишься – «войди в комнату твою» и затвори «дверь твою»(Мф.6:6); а в пост «не будьте унылы, как лицемеры», но «помажь голову твою и умой лицо твоё» (Мф.6:16–17). Так во всех наших делах точкой опоры должно быть желание угодить Господу, и больше никому, и получить награду только от Него, и больше ни от кого. Иной упрекает нас в корыстном подходе к доброделанию, хвалясь, что сам делает добро ради самого же добра; но попробуй не сказать ему спасибо, а тем более – заплатить злом!..
Как нормальные отношения между людьми невозможны без благодарности, так же точно и между человеком и Богом, потому что Бог – тоже Личность. И чтобы из окружающей нас тьмы выйти к Нему, просто надо делать всё так, чтобы ни от кого, ни за что не получать ни похвалы, ни благодарности. Как если что-то вышло не по твоей воле, – радуйся: значит, вышло по воле Божией! Так и тут: если избежал благодарности от человеков, значит, сделал для Бога, и можешь ожидать награды от Него.
Вспомним житие святителя Николая. Вот он ночью крадётся по улице, как крадётся вор, чтобы украсть. А он для чего? – а чтобы подбросить в окно нуждающемуся узелок с золотом. Не дай Бог, чтобы увидели и похвалили, не дай Бог, через людей получить какие-то побрякушки! Не хочу от людей, хочу только от Бога. Вспомним и великих постников, которые чтобы не получить похвалы, – даже ели перед людьми скромную пищу, чтобы пост их был действительно в тайне, только для Бога, и больше ни для кого.
Но даже и высокие духовные дары, полученные в этой жизни от Самого Господа, не могут быть для истинного подвижника предметом похвалы перед людьми. С каким страхом, например, говорит Апостол о своём прикосновении к будущему блаженству. Он и говорит-то, как не о себе, а ком-то постороннем: «Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет, – в теле ли – не знаю, вне тела ли не знаю: Бог знает, – …был восхищён в рай и слышал неизречённые слова, которых нельзя пересказать. Таким человеком могу хвалиться; собою же не похвалюсь, разве только немощами моими…»
То, к чему лишь прикоснулся апостол Павел, – и есть окончательная награда, не только приготовленная, но и уже объявленная принадлежащей нам, ибо Бог «нас, мёртвых по преступлениям, оживотворил со Христом, – благодатью вы спасены, – и воскресил с Ним, и посадил на небесах во Иисусе Христе» (Еф.2:5). Ну а всё остальное. Это малое утешение капризному и нетерпеливому ребёнку: чтобы успокоился и перестал плакать.