Седмица 9-я по Пятидесятнице
О детском и взрослом
Понедельник
Однажды в ответ на спор учеников, «кто больше в Царствии Небесном», Господь Иисус Христос сказал: «Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдёте в Царство Небесное». Конечно же, Господь имел в виду не младенческое неразумение, не младенческую неспособность к серьёзному делу. Апостол пишет: «Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое». Бог дал человеку и тот, и другой возраст, и для Царствия Небесного надо не оставаться младенцем и не впадать в детство, а именно – сознательно обратиться и стать, как дети.
Ребёнок, например, чуть что – сразу плачет, чувствуя свою незащищённость; но он спокоен и уверен, когда держится за родительскую руку. Ребёнок обо всём просит родителей и верит, что они всё могут. Так и Божий человек, трезвым взрослым умом поняв зыбкую сущность мира, – перестаёт чувствовать себя самоуверенным взрослым: он непрестанной молитвой и послушанием хватается за руку Небесного Отца с детской верой в Его любовь и могущество…
А для тех, кто ещё не настолько повзрослел, чтобы совершить такое обращение, Господь продолжает, указывая на то же дитя: «… И кто примет одно такое дитя во имя Моё, тот Меня принимает». Но и принять дитя во имя Христово требует немалой зрелости. Потому что есть в детях своя внутренняя, не похожая на взрослую жизнь, своя непостижимая логика; есть в детях особое упорство, и часто ребёнка ничем не заставишь делать то, чего он не хочет. Взрослый негодует: как так? из меня произошёл, всем мне обязан, во всём от меня зависит и вдруг имеет нечто для меня недосягаемое?! Так и Божьи дети: бессребреники, странники, молитвенники, – чрезвычайно раздражают «взрослых», «серьёзных», «деловых» людей и постоянно слышат от них упёки: «лучше бы сделал что-нибудь полезное, вместо своих благоглупостей». Так даже и «взрослую» Марфу раздражала Мария, по-детски севшая у ног Христа и забывшая о делах. Но приходит время, человек становится действительно взрослым во Христе и вдруг понимает, что без этих Божьих детей жизнь пуста и бессмысленна. Как, порой, вдруг поймёшь, что не столько ты нужен для воспитания твоего ребёнка, столько он необходим для твоего воспитания.
Каждый да вместит то, что может вместить. Невозможно сразу вдруг обратиться и умалиться. Но возможно умалять себя в каждом отдельном случае: не спешит защищать свою правоту; не спешишь занять первое место. Невозможно вдруг вовремя Христово принять дитя, – как своё, так и Божье. Но возможно всякий раз хотя бы не спешить с упрёками, с раздражением; а – несколько мгновений помолчать, подумать, помолиться. Иными словами, и в том, и в другом случаях прежде всего необходимо умение зрелым, взрослым умом судить свои дела, слова, намерения, судить либо за не достоинство, либо за незрелость, потому что, по словам Апостола, «если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы», а значит, и не лишились бы Царствия Небесного. А ведь кому что понятнее: или обратиться и стать как дети, или принять дитя во имя Христово. И то, и другое ведёт к одному. Ибо «дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь Один и Тот же; и действия различны, а Бог Один и Тот же, производящий все во всех».
О пути к согласию
Вторник
Господь дал великое обетование: «Если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Небесного. Ибо, где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди них». но как трудно не то, что многим, а именно троим или даже двоим – прийти в согласие и единодушие! Мне нет удачи, а ближнему есть, и я за это сержусь на него; мне грустно, а ему весело, и это меня раздражает; мне весело, а ему грустно, и это тоже причина для обиды, и так до бесконечности. И даже среди учеников Христовых поначалу не все было просто. Не зря же Пётр именно после этих слов спросил: «Господи, сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня?» – Пётр попал прямо в точку, сразу определив, что нужно людям, чтобы «согласиться», «собраться» вместе: нужно прощать. Это-то ясно. Но не ясно – сколько прощать. Неужели «до семи раз», – спросил Пётр. А Господь ответил: «не говорю тебе «до семи», но до седмижды семидесяти раз». Число «семь» – число полноты, а тут Господь заповедал прощать превыше всякой полноты, превыше всякого предела. Чтобы всегда было просто, надо всегда прощать. И Господь поставил в пример детей, потому что дети, хотя и часто ссорятся, но быстро забывают обиды.
Итак, причина наших разделений в том, что мы не похожи друг на друга. Но ведь полное однообразие, это – не что иное, как физическая смерть; в полное однообразие приходит только то, откуда отлетела живая, неповторимая душа. В стихире Иоанна Дамаскина в чине погребения поётся: «Рассмотрех во гробех и видех кости обнажены, и рех: убо кто есть царь, или воин, или богат, или убог, или праведник, или грешник…» Но пока мы живы, мы все разные. У каждого свой характер, свои способности, свои дарования, своя внешность. И не причиной раздоров это должно быть, а ка раз причиной стремления друг к другу. Об этом и пишет Апостол к Коринфянам: «Как тело одно, но имеет многие члены… так и Христос. Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело, иудеи и эллины, рабы и свободные, и все напоены одним Духом. Тело же не из одного члена, но из многих… Не может глаз сказать руке: «ты мне не надобна»; или также голова ногам: «вы мне не нужны». Напротив, члены тела, которые кажутся слабейшими, гораздо нужнее, и которые нам кажутся менее благородными в теле, о тех более прилагаем попечения… Бог соразмерил тело, внушив о менее совершенном большее попечение, дабы не было разделения в теле, а все члены одинаково заботились друг о друге».
И вот так, бесконечно прощая, радуясь с радующимися, сострадая страждущим, шаг за шагом, стремясь к единению во Христе, мы незаметно для себя даже научимся и желать, и просить у Господа лишь то, что способно помочь нам на этом пути, то есть, просить лишь то, «что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала» (Флп. 4:8). И если уж «двое из вас» пройдут такой путь друг к другу, если уж они «согласятся на земле», то поистине, без всякого сомнения, «чего бы ни просили, будем им от Отца Небесного».
О справедливости и о любви
Среда
Сегодня мы читали притчу Господню о хозяине виноградника, который несколько раз с утра выходил на торжище и нанимал всё новых и новых работников. Последних он призвал уже незадолго до вечера, но заплатил им столько же, сколько и самым первым… Притча эта – о Божественной любви и о том, как трудно человеку понять и принять.
Вообще даже и человеческая любовь всегда непостижима и, по-видимому несправедлива. Непонятна и любовь матери к самому худшему, самому безнадёжному сыну; непонятна и самоотверженная любовь жены к недостойному мужу; непонятно, как она может жить с «таким» мужем или муж с «такой» женой. И уж совсем возмутительно, когда человек, сделавший зла во много раз больше, чем я, так же, как и я, подходит на исповедь и так же, как и я, получает прощение. Вот так же возмутились и самые первые работники, договорившиеся с хозяином за динарий и честно, сполна получившие своё. Они укорили хозяина в несправедливости: «эти последние работали один час, а ты сравнял их с нами, перенесшими тягость дня и зной». Но часто наши укоры в несправедливости: на самом деле грубо попирают справедливость; мы нарушаем право хозяина свободно распоряжаться тем, что ему принадлежит. И в этих исканиях справедливости обычно доходим даже до Самого Бога и указываем даже Ему, что Он должен, а что не должен делать в Им же созданном и только Ему принадлежащем мире!.. Хозяин из притчи совершенно справедливо возразил: «Друг! я не обижаю тебя; не за динарий ли ты договорился со мною? Возьми своё и пойди: я не хочу дать этому последнему то же, что и тебе. Разве я не властен в своём делать, что хочу? Или глаз твой завистлив оттого, что я добр?»
Страшно отстать, страшно не выполнить своего урока; но не страшнее ли быть первым, честно и много потрудиться, поднять высоко и в своём, и в общем мнении? Потому, что не многие из таковых смогут выдержать, когда в последние времена потоки Божией любви хлынут на весь мир, на всех, кто из последних сил, не успев сделать ничего доброго, рванётся навстречу пришедшему Христу и будет помилован. Трудно, очень трудно будет выстоять в этом потоке любви всем, перенесшим «тягость дня и зной». «Так будут последние первыми, а первые последними». Потому что «Если я… любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто. И если я раздам всё имение моё и отдам тело моё на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (1Кор. 13:1–3). И когда Господь приглашает нас быть свидетелями Своего милосердия к недостойным, на наш взгляд, людям, как приглашены были первые работники разделить нечаянную радость последних, то Он даёт нам возможность сделать первый шаг в любви, которая «долготерпит, милосердствует… не завидует… не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслет зла, не радуется неправде, а сорадуется истине».
И можно ли сомневаться, что если бы рабочие, призванные первыми, были бы первыми и в любви, то и они получили бы больше, – не случайно же хозяин начал с последних. Но они решительно осудили любовь и остались при своём жалком динарии и при осквернённой завистью душе…
Поэтому, чем больше работаешь Господу, тем более будь внимателен, чтобы в один миг не потерять наработанного за всю жизнь!
О даре языков
Четверг
Среди многих даров Святого духа в древней Церкви был так называемый дар языков, когда человек по вдохновению свыше вдруг начинал молиться на ином языке. Причём, это не были просто иностранные языки, ведь Апостол о получивших такой дар говорит, что «никто не понимает его, он тайны говорит духом» (1Кор. 14:2).
Обилие в древней Церкви всевозможных даров понятно. Апостолы сообщали людям основы веры благочестия и шли дальше. А в жизни созданной общины возникало потом много частных проблем, и их нужно было решать. Письменные евангелия появились не сразу; посланиями Апостолы не могли часто назидать свою паству, а посещать ещё – реже. И поэтому Дух Святой непосредственно назидал верных. И дар языков – это было как раз первой ступенью схождения Духа. Это было как бы громогласное стучание в дверь души, в дверь сознания. Это было первым свидетельством присутствия Духа. И человек в состоянии невыразимой радости от прикосновения с небесным начинал молиться словами, неведомыми даже ему самому. Это был личный дар только этому человеку, и поэтому: «Кто говорит на незнакомом языке, тот говорит не людям, а Богу» (1Кор. 14:2), «тот назидает себя» (1Кор. 14:4). Этот дар очень способствовал личному возрастанию в вере, и люди так увлекались, что приходилось напоминать и о последующей ступени: «Желаю, чтобы вы все говорили языками; но лучше, чтобы вы пророчествовали… чтобы церковь получала назидание». «Благодарю Бога моего, – пишет он о себе, – я более всех вас говорю языками; но в церкви хочу лучше пять слов сказать умом моим, чтобы и других наставить, нежели тьму слов на незнакомом языке» (1Кор. 14:18–19).
Вошедшее в сердце должно быть принято разумом через разъяснение «или откровением, или познанием, или пророчеством, или учением». «А потому, – пишет Апостол, – говорящий на незнакомом языке, молись о даре истолкования» (1Кор. 14:13). Но как бывает, что разум не понимает огненного биения Духа, звучащего в сердце; так же порой и сердце молчит, не поняв или не приняв то, что услышал и понял разум, услышал тоже от Бога. Вот сегодняшний пример. Однажды, «восходя в Иерусалим, Иисус дорогою отозвал двенадцать учеников одних и сказал им: вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть; и предадут Его язычникам на поругание и биение и распятие; и в третий день воскреснет». И тут же, сразу после этих слов, двое из двенадцати подходят к Иисусу со своей матерью, и она от лица их, к всеобщему негодованию, говорит: «Скажи, чтобы сии два сына мои сели у Тебя один по правую сторону, а другой по левую в Царстве Твоём». Так, мимо их сердец прошли слова Господни о Его грядущих страданиях и смерти!
В наше время, когда всё, что нам надо знать, уже сказано Духом через святых мужей, записано в книгах, истолковано и объяснено, – истина входит в человека, в основном, дверью ума. И нам надо молить Господа уже не об истолковании, а о том, чтобы всё, чему мы учимся из Писаний, запечатлелось бы и радостно звучало бы в наших сердцах; чтобы этот язык стал и нашим языком, и чтобы при чтении Божественных слов в наших церковных собраниях мы всем сердцем устремлялись бы горе, а не приступали бы ко Господу со своей человеческой суетой, со своими человеческими пристрастиями.
О духовных дарах
Пятница
Священное Писание показывает удивительную жизнь древней Церкви, показывает, как проходили богослужебные собрания христиан. «Итак, что же братия? – пишет Апостол, – когда вы сходитесь, и у каждого есть псалом, есть поучение, есть язык, есть откровение, есть истолкование, – всё сие будет к назиданию». Не говорит Апостол о недостатке чего-то, о необходимости что-то приобрести, но заботится, как привести в должный порядок всё множество даров Святого Духа, как из рога изобилия изливающееся не Церковь. «Если кто говорит на незнакомом языке, говорите двое, или много трое, и то порознь, а один изъясняй. Если же не будет истолкователя, то молчи в церкви, а говори себе и Богу. И пророки пусть говорят двое или трое, а прочие пусть рассуждают. Если же другому из сидящих будет откровение, то первый молчи. Ибо все один за другим можете пророчествовать, чтобы всем поучаться и всем получать утешение. И духи пророческие послушны пророкам; потому что Бог не есть Бог неустройства, но мира. Так бывает во всех церквах у святых».
Но надо помнить, что и языки, и откровения, богодухновенные молитвы, и дар истолкования – всё это лишь чистые действия Самого Духа Святого. И всё это, щедро данное Богом, ещё должно пройти путь, подобный тому пути, которым плодородие земли и вода совершают своё действие в живом растении. Любые дары будут тщетны, если не принесут плодов Духа, которыми являются «любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Гал. 5:22).
Чем сильнее, чем очевиднее действие Духа, тем страшнее оставаться без плода, и Господь показал это на примере смоковницы, которая красовалась богатой листвой, но не имела плодов. Господь проклял её, и она засохла. Но это предупреждение не только для древней Церкви, богатой яркими дарами, но и для нас. Ведь и нам очень много дано. У нас есть Священное Писание, Предание, богатая христианская письменность. Есть у нас огромный двухтысячелетний опыт христианской жизни и спасения. Все наши молитвы, поучения, назидания – от того же духовного корня, от которого шли откровения и пророчества в собраниях первых христиан. Но кто же виноват, что всё это у нас лежит как бы в сундуке, который мы ярко раскрасили, но открываем так редко, что поистине отсекаем себя от живоносного корня и даже до того, что в конец забываем, для чего нам нужны храмы, для чего христиане должны сходиться вместе. И зачастую у нас вся духовная жизнь сводится к тому, что одни просто только приходят в храм покупать за деньги здоровье, успех, душевный комфорт, а другие просто приходят торговать этим. А Господь и насчёт этого наглядно предупредил, когда однажды «выгнал всех продающих и покупающих в храме», напомнив им написанное: «дом Мой домом молитвы наречётся, а вы сделали его вертепом разбойников».
Не будем же никому завидовать, а лучше станем дорожить и пользоваться тем, что у нас есть. Чем больше даёт Господь, тем больше Он и спросит; а чтобы усвоить данное Богом и спастись, древним христианам надо было приложить ничуть не меньше усилий, терпения и молитв, чем нам с вами.
О взаимной терпимости
Суббота
Сегодня нашему вниманию предложены такие слова из послания к Римлянам: «Кто различает дни, для Господа различает; кто не различает дней, для Господа не различает. Кто ест, для Господа ест, ибо благодарит Бога. И кто не ест, для Господа не ест и благодарит Бога…»
Господь один, а у каждого человека свой темперамент, свой строй души, свой подход к жизни. Иной в одном цветке увидел всю премудрость Божию и навеки преклонил колена пред Творцом. А другой с умилением ходит по полям и лугам, открывая всё новые оттенки этой бесконечной премудрости. Один посещает свой храм, и для него достаточно, чтобы быть с Богом. А другой любит ходить и в другие храмы, на престольные праздники, любит ездить по монастырям, по святым местам; для него надо видеть богатство церковной жизни, созерцать всё многообразие человеческой святости.
Один «различает дни», старается как можно полнее переживать годовые священные воспоминания земной жизни Господа, Богородицы и прочих святых. А для кого-то всё – один день Господень: для него и в каждой литургии во всей полноте – и Рождество Христово, и Крест, и Воскресение, и слава святых.
Один «ест», помня при этом, что еду посылает Бог, что возможность насытиться всякий раз – такое же чудо, как и когда Господь несколькими хлебами насытил несколько тысяч человек. И он ест, как на вечери Господней, как перед Его очами, благоговейно, тихо и, конечно, благодарит Бога. А другой «не ест», ради подвига воздержания. Он понимает, что воздержаться ради Господа – это ещё больший дар, чем возможность пользоваться Божьими дарами. Он понимает, что дар подвига никогда не дастся гордому, превозносящемуся перед другими; и вот он «благодарит Бога» за то, что «не ест».
Так, чтобы человек ни избрал, самое главное – чтобы это непременно не «для себя», а для Господа. Тут легко проверить себя. Делающий поистине для Господа, выбрав одно, испытывает при этом искреннее уважение и сочувствие к тому, кто выбрал другое. Например, он ни чужую воздержанность не будет осуждать, ни к чужому воздержанию не будет придираться. Ему одинаково не придёт в голову хвалиться не тем, что он «ест», ни тем что он – «не ест». В общем, во Христе всем найдётся место. Уж настолько живой чужд мёртвому, а Христос Своей любовью смог объять и тех, и других – ведь «Христос для того и умер, и воскрес, и ожил, чтобы владычествовать и над мёртвыми, и над живыми». Он Своей любовью, подобно молнии, прошёл сквозь всё: сквозь преисподню, сквозь землю и сквозь небо, и теперь во всём, как в наэлектризованном пространстве, след Его присутствия. Всё приобрело новый смысл, всё получило спасительную силу, и никто из нас «не живёт для себя, и никто не умирает для себя, а живём ли – для Господа живём, умираем ли – для Господа умираем. И поэтому, живём ли, умираем ли, – всегда Господни».
О узнавании друг друга
Успение Божией Матери
Сегодня Церковь празднует Успение Божией Матери. Предание рассказывает, что Ей за три дня было возвещено о предстоящем отшествии, и Она к этому времени празднично украсила Свою горницу. Апостолы проповедовали в разных краях земли, и Дух Святой восхитил их отовсюду и принёс в Иерусалим, чтобы они могли простится с Марией. На третий день горница исполнилась благоухания и света, и Сам Господь явился за Ней. Изобразительное предание показывает: вот Её тело лежит на одре, вокруг Апостолы, а рядом стоит Христос и держит в руках Её душу, имеющую вид маленького спеленатого младенца. И мы думаем об Её душе, какая она собранная, сосредоточенная, цельная. А потом мы знаем – родившемуся младенцу надлежит возрастать и укрепляться. И действительно: прошло почти две тысячи лет, и как возросла слава Богоматери! Сколько за это время открылось повсюду источников Её милости в Её таинственно явленных чудотворных иконах! Сколько людей Она Сама привела к Своему Божественному Сыну! Но самое главное и самое интересное, что во всех Её делах после Успения мы узнаём Её, какой знаем Её по Евангелию. И там Она почти незаметна, немногословна, всегда в тени Своего Божественного Сына. И после Успения Она не изменилась: тоже не любит шума и суеты; если Она является Сама, то лишь достойным избранникам. А если перед всеми, то – всегда в тени Своих икон.
Но вдруг иногда услышишь, что где-то Она стала являться постоянно, и каждый любопытный может прийти и посмотреть. Или кто-то объявляет себя Её пророком, Её особым избранником, и вот у него уже целые книги будто бы Её поучений… Как к этому относиться? – А надо исследовать, – Она это или не Она? Похоже это на Неё, или не похоже? Во-вторых, неужели может пренебречь Словом Божиим Та, которая слагала в сердце каждое такое слово? А ведь в Священном Писании сказано, что «учить жене не» позволено, «но быть в безмолвии» (1Тим. 2:12). Она же никогда при жизни не нарушала Закона; например, в сороковой день она пришла в храм принести жертву, «когда исполнились дни очищения» (Лк. 2:22), хотя и не имела в этом необходимости. Неужели Она хочет подорвать в нас доверие к Слову Божию, которое «живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого? Неужели Она хочет выбирать у нас из рук этот меч? – Мы не можем в это поверить. Да, Она всегда учила и учит нас, но учит Своей жизнью, Своим целомудренным немногословием. Несколько необходимых слов к благовествующему Архангелу: один вопрос и одно согласие. Пророческая песнь безмерной радости о Боге Спасителе, сотворившем Ей милость. Материнское беспокойство, когда отрок Иисус потерялся в Иерусалиме. Несколько слов на браке в Кане Галилейской: одно ходатайство за людей, и один совет им сделать то, что Он скажет. И на иконах Своих Она почти всегда с Богомладенцем: держит Его, указует на Него, как бы снова и снова повторяя свою единственную заповедь: «Что скажет Он вам, то делайте» (Ин. 2:5). И это – Она. А как бы ни было интересно то или иное явление, какие бы там ни говорили мудрые вещи, какие бы захватывающие чудеса ни показывались, но это – не Она, потому что не похожа на Себя, тихую и целомудренную, свято чтущую Божий Закон.
Как сам Господь «Иисус Христос вчера и сегодня, и во веки Тот же» (Евр. 13:8), так и всякий человек во Христе тот же и в этой, и в будущей жизни. Бессмертна именно человеческая личность, во всей совокупности своих личных дарований. Так и святые после отшествия ко Господу помогают нам теми же дарованиями, какими помогали при жизни. Так и Божия Матерь. Такая, какой мы знаем Её по Евангелию, именно такая Она «во Успении мира не оставила», и мы обязаны знать и узнавать именно Её, как мы знаем и будем узнавать друг друга и в этой, и в будущей жизни.
О хождении над бездной
Неделя 9-я
Однажды Господь Иисус Христос понудил «учеников Своих войти в лодку и отправиться на другую сторону» Геннисаретского озера, а Сам «взошёл на гору помолиться наедине; и вечером оставался там один. А лодка была уже на средине моря, и её било волнами, потому что ветер был противный. В четвёртую же стражу ночи пошёл к ним Иисус, идя по морю…»
Страшно видеть нарушение привычного хода вещей. Страшно, когда бездействуют гражданские законы; но когда перестают действовать физические законы, в незыблемость которых мы верим, то в сердце начинается неописуемая паника. Вот и Апостолы, когда увидели Господа, идущего по воде во время бури, «встревожились и говорили: это призрак; и от страха вскричали».
А между тем, что более соответствует сущности мира: вера в твёрдую незыблемость материи и её законов или ощущение текучести и эфемерности всего, ощущение готовности мира раздаться и поглотить, смешать, стереть, сжечь? Тем более, если Сам Господь прямо сказал, что некогда так и будет, что«вдруг… солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звёзды спадут с неба, и силы небесные поколеблются» (Мф. 24:29). И это, по словам Господа, может произойти в любой момент, и никому не дано знать о временах и сроках. Так что каждый шаг – не то, что по воде, но – над огненной бездной. Как и саму землю, по свидетельству Священного Писания, Бог «повесил… ни на чём» (Иов. 26:7), так и всякий шаг – есть чуда Божьей любви и Божьего могущества.
Но когда Бог приоткрывает эту правду, то каждый шаг становится ещё и чудом веры в Того, Кто «не попустит вам быть искушаемым сверх сил» (1Кор.10:13). И далеко не каждый может сразу вынести всю правду. Пётр думал, что сможет, и сказал: «Господи! если это Ты, повели мне придти к тебе по воде. Он же сказал: иди. И вышед из лодки, Пётр пошёл по воде, чтобы подойти к Иисусу, но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! спаси меня».
Каким же твёрдым должно быть основание нашей веры. Тот дом, в котором нам предстоит жить, и тот камень, который лежит в его основании! О строительстве этого дома и пишет Апостол: «Я, по данной мне от Бога благодати, как мудрый строитель, положил основание», то есть открыл истину, возвестил всё, что нужно знать для спасения. «…А другой строит» на этом основании, помогает истину усваивать. «Но каждый смотри, как строит», – продолжает Апостол. Вот эти слова надо особенно запомнить. Мы – Божий народ, и мы не имеем права быть слепым, бессмысленным стадом. Каким бы мудрым и знающим не казался наш «духовный строитель», – конечная ответственность всё же лежит на каждом из нас. И каждый обязан проверять всякое услышанное учительское слово – и Священным Писанием, и общецерковным преданием, и соображением разума, и голосом совести; чтобы никакой волк в обличии пастыря не мог «положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос». Ведь не кому-то, а самому тебе идти по мосту твоего спасения через бездну твоей погибели, и поэтому ты обязан всё сделать, чтобы быть уверенным, что очередной твой шаг не будет в пустоту и что спасительный Крест Христов всегда будет твоей опорой.