Спасительный совет жертвовать благами для жизни вечной³²⁸

И се един некий приступль рече Ему: Учителю благий, что благо сотворю, да имам живот вечный? (Мф. 19:16)

Слыша такой вопрос из уст юноши, нельзя не похвалить добрых его чувств и расположений души. Видно, это был человек не легкомысленный, и занимавшийся не суетой только!

Тогда как иные и из христиан проводят дни в заботе и ночи в бессоннице над пустыми вопросами: как бы сделаться богаче? или: как бы выше и важнее других занять место в обществе? – приступивший ко Господу израильтянин был занят истинно важным вопросом: что доброго должен я сделать, чтоб получить жизнь вечную?

Далее: когда Иисус Христос ответствовал ему, что для сего надлежит соблюдать заповеди, не убивать, не прелюбодействовать, не красть, не лжесвидетельствовать, почитать отца и мать, любить ближнего, как самого себя: тогда юноша, конечно не против убеждения своей совести, сказал: вся сия сохраних от юности моея! (Мф. 19:20)

Но, что всего замечательнее, он не почитал себя докончившим дело своего спасения; он, видно, не думал, чтобы, за одно удаление от грубых грехов и преступлений и явление в себе добродетелей обыкновенных, уже заслужил царство небесное; а предполагал, что для совершенного угождения Богу, для получения жизни вечной, нужно ему предпринять еще какой-нибудь подвиг особенный, более возвышенный и совершенный. Потому и спросил: что есмь еще не докончал, – «чего еще не достает мне?“

Но вот горе! Этот самый юноша, обнаруживший в себе такие высокие помыслы, такие добрые чувства и стремления, такое великое усердие к исполнению заповедей Божиих, более возвышенному и совершенному, едва услышал ответ Спасителя: аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое, и даждь нищим, и имети имаши сокровище на небеси, и гряди в след Мене(Мф. 19:21), – отошел с печалью, потому что имел большое имение, – потому что жаль ему было расстаться добровольно с своими сокровищами земными, даже для приобретения небесных!

Братья христиане! воспользуемся тем наставлением Божественного Учителя и Спасителя нашего Иисуса Христа, которым не хотел воспользоваться упоминаемый в Евангелии юноша; и для сего размыслим о том: какие побуждения предлагает Господь к исполнению спасительного совета жертвовать всеми земными благами для получения живота вечного, и каким образом можно и должно исполнить этот совет каждому по мере сил его?

1. Премудрый и всеблагий Господь в побуждение жертвовать имением своим на дела благотворения поставляет то, чего, по-видимому, всего менее, по суду мира, можно б было ожидать, и что, однако же, должно иметь особенную силу для обладателей сокровищ. Именно: за пожертвование ничтожных земных благ Он обещает несравненно большие, небесные. Значит, собственно говоря, Господь не отнимает имения у ищущих совершенства духовного, а только внушает им, так сказать, переносить свое сокровище в самое безопасное место, – не разоряет их, но предохраняет от разорения.

Мало того: Господь «присовокупляет к их богатству новое, превышающее то, которое повелевает раздать, – столько превышающее, – по выражению святителя Златоуста, ³²⁹ –сколько небо превышает землю, и еще более!ˮ – «Дай малое, – говорит о сем тот же святой отец,³³⁰ – и возьми великое; дай смертное, и возьми бессмертное; дай тленное, и возьми нетленное!ˮ

Казалось бы, что при таком условии, – чтобы, расставаясь с своим имуществом, по внушению Господа, отнюдь не терять его, но еще приумножать до бесконечности, переменять сокровище тленное на нетленное, крадомое и отъемлемое делать некрадомым и неотъемлемым, проживаемое – неистощаемым в бесконечные веки, – казалось бы, что тут и колебаться в выборе невозможно. Однако же, по крайнему неразумию ослепленных страстями людей, бывает напротив!

Но Господь присоединяет к Своему обетованию и другое, не менее сильное побуждение воспользоваться Его спасительным советом, – последование Его собственному примеру: и гряди в след Мене! Это значит, что Господь предлагает желающим достигнуть вечного блаженства на небесах, избрать для себя на земле тот самый жребий, который Он избрал для самого Себя, во днех плоти Своея. А кто не знает, каков был этот жребий, – кто не знает, что Господь, будучи богат и всебогат, обнищал ради нашего спасения, и во все течение земной Своей жизни, не имел, где главу приклонить? И в сем-то тесном пути Он открыл последователям Своим вернейший доступ к сокровищам неоскудевающим, небесным.

Таким образом путь не только указан, но и проложен самим Божественным Наставником и Спасителем. Следуя за Христом неуклонно, самым делом, – даже и тот, кто привык считать себя счастливым с имением, удобно может научиться не только из слова Господня, но и из примера, и опыта, что можно быть довольным и без имения, и еще здесь, на земле, быть блаженным – уже от самой уверенности, что избранный путь наиболее сообразен с званием последователя Христова. Может ли для нас, христиан, быть недействительным и это побуждение – жертвовать земными благами для своего спасения?

К несчастью, опыт показывает, что когда в деле спасения требуется пожертвование земным достоянием, то многие, подобно евангельскому юноше, отходят от Христа, хотя и не без скорби, не без угрызений совести! От чего же происходят такие печальные явления? От того, братья, что «хотя бы мы, – по словам вселенского учителя, – в известных отношениях и были добродетельны, – богатство истребляет сии добродетелиˮ³³¹ – от того, что пристрастие к земным вещам, отягчая душу, чрезвычайно ослабляет ее стремления к небу, и со всей силой влечет к земле; оно омрачает ум человека, до того, что он теряет из виду цель своего назначения; связует волю его так, что если и пробуждается в нем желание благ небесных, – это желание подавляется суетой и нравственно ослабевает; наконец, пристрастие к богатству удаляет от благодати Божией и разрушает надежду вечной жизни.

2. «Что же делать, – скажет кто-либо, – неужели все обязаны отречься от своего имения и обречь себя на нищету?ˮ

Иисус Христос небезусловно требовал добровольной нищеты, подобно тому, как не от всех требуется совершенное отречение от мира. Могий вместити, да вместит! (Мф. 19:12) – Кто чувствует внутреннее призвание к добровольной нищете, а особенно, кто по испытании и по убеждению в сем призвании, посвятил себя ему обетом, тот и должен блюсти избранную, спасительную нищету, – как можно строже, полнее и совершеннее. Такой уже погрешает против своего обета, если старается иметь и удерживает у себя более того, чем сколько заставляет иметь самая строгая необходимость.

Кто же не связан правилом совершенного нестяжания, тот не должен забывать правила, которое Дух Божий еще устами псалмопевца провозгласил всем богатым: богатство аще течет, не прилагайте сердца (Пс. 61:11).

Всем нам, братья христиане, более или менее обладающим имуществом и некоторыми избытками в жизненных потребностях, должно напоминать себе как можно чаще, что скорее или медленнее, но во всяком случае чрез недолгое время, или наше имение, наше богатство оставит нас, или мы оставим богатство; и потому, «будем обходиться с ним, – по выражению одного из знаменитых наших отечественных архипастырей, ³³² – как с гостем, которого надобно честно принять и честно проводитьˮ. И купующии, яко не содержаще, и требующии мира сего, яко не требующе (1Кор. 7:30,31), – учит апостол Христов.

«Но как, скажут, все это привести в исполнение? – Как может, – вопрошает святитель Златоуст,³³³ – как может востать тот, кем уже овладела ненасытимая страсть к богатству?ˮ и ответствует: «если он начнет раздавать имение, и разделять свои избытки! Чрез это он мало по малу будет удаляться от своей страсти, а впоследствии сие поприще для него облегчится. Итак, – продолжает вселенский учитель, – если вдруг всего достигнуть для тебя трудно; то не домогайся все получить в один раз, но постепенно и мало по малу восходи по сей лестнице, ведущей на небо.... Ибо ничто сей страсти (любостяжания) не прекращает так легко, как постепенное ослабление желания корысти, подобно тому, как малое употребление пищи и пития уничтожает действие желчиˮ.

«А это, спросишь ты, как может быть? Не иначе, если ты будешь представлять, что непрестанно обогащающийся никогда не перестанет жаждать нового богатства и истаевать от желания большего, и что неприлепляющийся к богатству легко может остановить и самую страсть... Никогда не может лишиться благ небесных тот, кто всегда бодрствует, трезвится и презирает земные блага: напротив тот, кто порабощен и совершенно предан сим последним, необходимо лишится оныхˮ. .

«Итак, – заключает Святитель, – размыслив о всем этом, истреби в себе злую страсть к богатству; ибо ты не можешь сказать и того, что она доставляет блага настоящие, а лишает только будущих: да хотя бы это было и так, впрочем и это есть уже крайнее наказание и мучение; да притом и не так еще бывает! Ибо страсть к богатству подвергает тебя жестокому наказанию, не только в геенне, но и еще прежде оной – в настоящей жизни. Страсть сия разоряла многие дома, воздвигала жестокие войны и заставляла прекращать жизнь насильственной смертью. Да еще и прежде сих бедствий, она помрачает добрые качества души, и часто соделывает человека рабом, слабым, дерзким, обманщиком, клеветником, хищником, лихоимцем, и вообще имеющим в себе все низкие качества!“

Нет нужды доказывать вам, братья, что указываемые златословесным учителем, столь жалкие явления гибельного пристрастия к богатству подтверждаются бесчисленными примерами. Но если мы и не замечаем за собой, чтобы страсть сия вкоренилась в нас до такой степени; то все же стоит подумать: не заражена ли ею наша душа? Иногда опасность тем хуже, чем менее приметна!

Вникнем же, братья, в состояние нашей души, и постараемся решить добросовестно: достигаем ли мы того беспристрастия к земным благам, той свободы и возвышенности духа, которой, по-видимому, так желаем? Не опутывают ли земные желания, даже против нашей воли, как сети, нашу душу, и легко ли ей стремиться к небесному? Не отвлекают ли нас житейские заботы и суеты от дел богоугодных? Не развлекают ли они наших мыслей и не охлаждают ли чувствований нашего сердца в самых упражнениях благочестия, даже во время молитвы, в самом храме Божием? Не стесняет ли скупость наше сердце и не сжимает ли руку, когда надлежало бы простерть ее для благотворения? Словом: умеем ли мы, с сохранением имения, сохранить свою душу?

Если не умеем, то, поистине, лучше, стократ лучше погубить нам богатство, нежели дожить до того, чтобы оно нас погубило! Если не можем вдруг, то по крайней мере понемногу станем выпутывать душу свою из сети пристрастий; а для сего станем действовать вопреки связующим нас пристрастиям.

Заставим себя благотворить бедному, даже и тогда, когда наше сердце не преклоняется к нему состраданием, – или когда даже самый вид нуждающегося в нашей помощи, по тайному внушению духа злобы, покажется нам неприятным, а просьба его – докучливой и неуместной! Поставим себя на дело благочестия, когда требуют того долг и нужды жизни, и для сего отторгнем себя от дел житейских, хотя с некоторым принуждением.

Правда, в подобных случаях, наши жертвы делу спасения будут еще весьма несовершенны; однако Господь Бог, по Своему милосердию, и в них усмотрит наши усилия приобресть беспристрастие к земным благам, и уже за самую благонамеренность тех действий возраждающейся в нас, истинной любви к Богу, ниспослет нам мудрость и силу, чтобы приносить нам такие жертвы, для спасения душ наших, в большем совершенстве. Его Божественное учение вразумит нас; Его собственный пример, – пример, явленный в земной жизни Господа и Спасителя нашего, более и более будет возбуждать наше усердие к совершению подвигов благотворения; наша неослабная молитва привлечет в нас вседействующую силу Божию.

При ее-то небесной помощи и руководстве, мы, братья, постепенно отрешаясь сердцем и волей от земных сокровищ, и употребляя их согласно с наставлением святого Евангелия, приумножим себе сокровище на небеси, которого и да сподобит всех нас обнищавший ради нашего спасения, великодаровитый и всебогатый Господь, Иисус Христос, Ему же подобает всякая слава, честь и поклонение, со безначальным Его Отцем и с Пресвятым и благим и животворящим Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.