Иконы и другие священные изображения в русской Церкви

(Краткий археологический очерк).

Чествование икон издревле. – Краткий обзор иконоборческих мнений в России. – Предметы иконописания. – Характер византийского иконописания в отличие от западной церковной живописи. – Греческие иконы в России – Спасителя, Богоматери и святых. – Иконописный подлинник. – Греческие иконописцы в России. – Иконы Корсунские. – Состояние греческого иконописания в России. – Киевское иконное письмо. – Новгородское. – Московское. – Строгановское. – Суздальское. – Академическая церковная живопись. – Символические и олицетворительные изображения. – Об иконах Софии. – Символические атрибуты на иконах. – Значение пятиярусного иконостаса. – Изображения светских лиц в некоторых храмах.

Чествование икон издревле. Иконы, т. е. собственно изображения на досках, равно мозаические, ценинные (на финифти) и стенописные⁶⁹ изображения Господа, Богоматери и святых, всегда были предметом благоговейного употребления и чествования в православной русской церкви. В знак благоговейного усердия к иконам, издревле пред ними возжигают свечи и масло, кадят фимиамом, совершают поклонения, благоговейно лобызают их, совершают празднества в благодарственное воспоминание благодеяний Божиих чрез ту или другую икону, обносят их в крестных ходах, украшают богатыми окладами⁷⁰. Особенное благоговение издревле привлекали иконы чудотворные, напр. иконы Владимирской Богоматери, Казанской, Иверской и проч., иконы Николая Чудотворца и других святых⁷¹. Многие из чудотворных икон составляют в России не только церковную, но и государственную святыню, ибо с ними связаны судьбы земли Русской, её областей и городов. Так Владимирская икона Богоматери неоднократно была свидетельницей обетов русских святителей и государей, и была орудием неоднократного чудесного спасения Москвы от нашествий татарских (при Василии Дмитриевиче от нашествия Тамерлана, при Иоанне ІІІ от нашествия Ахмета и от нашествия крымского хана Махмед-Гирея в 1521 году). Икона Тихвинской Богоматери дана была порукою при заключении Столбовского мира со Швецией.

Краткий обзор иконоборческих мнений в России. Утешительным следствием крепкой привязанности православных к иконопочитанию было то, что иконоборцы, изредка появлявшиеся у нас, производили едва заметное влияние на народ. Первые следы иконоборства представляет лжеучение Богомилов – Адриана и Дмитра, которые, хуля все церковные учреждения, отвергали иконопочитание, как идолослужение. Первый, в 1004 году отлучённый от церкви митрополитом Леонтием, заключён в темницу и скоро раскаялся. Последний, явившейся в XII веке, послан в заточение митрополитом Никитою. Об успехах лжеучения того и другого летописи ничего не говорят⁷². В конце XV века распространилось сперва в Новгороде, потом в Москве лжеучение жидовствующих, которые, разделяя рационалистический образ мыслей о многих предметах веры, признавали идолопоклонством почитание икон и креста. Это лжеучение, имевшее сильных защитников в лице дьяка Курицына и митрополита Зосимы, не вдруг было подавлено по причине скрытости лжеучителей, наружно не отступавших от церковных обычаев. Окончательно оно осуждено было на соборе 1504 года, встретив сильных обличителей в Геннадии, архиепископе Новгородском и преп. Иосифе Волоколамском. Последний написал в опровержение жидовствующих особое сочинение: «Просветитель ». В половине XVI века иконоборческие мнения были распространяемы Матфеем Бакшиным и его сообщниками (Феодором и Игнатием). Благовременно приятые против лжеучителей строгие церковные меры, равно и обличительное сочинение Зиновия, ученика Максима Грека, воспрепятствовали успехам лжеучения. Между тем сам преп. Максим писал о Лютере, как об иконоборце⁷³. В конце XVII века иконоборческие мнения явились между некоторыми раскольниками беспоповщинской секты и вызвали обличения со стороны святителя Димитрия Ростовского в его Розыске (ч. 2, гл. 15). В XVIII веке ревнителями иконоборчества являются молоканы, в наше время штундисты. Распространение их заблуждений встречало и встречает деятельное противодействие со стороны гражданского и духовного начальства.

Приступая к рассмотрению художественной стороны иконных изображений, будем иметь в виду собственно изображения на досках и стенописные.

Предметы иконописания. На иконах православной церкви изображаются предметы достойные благоговейного чествования: Бог в Троице славимый, каждое Лице Троицы в отдельности, Богоматерь, бесплотные Силы, и прочие святые в их небесной славе, также различные случаи и события их земной жизни. Лица и события мирской истории изображаются на иконах в том только случае, если имеют какое-либо отношение к священным предметам изображений. Впрочем, в таком случае, для отличия от лиц неосвящённых, древне иконописцы полагали себе правилом окружать лица святых венцами или сиянием.

Характер византийского иконописания в отличие от западной церковной живописи. Способ изображения священных предметов сообщает иконописанию православной греко-российской церкви особенный характер, резко отличающий оное от церковной живописи на Западе. Западная церковная живопись, как искусство вообще, имеет на своей стороне многие преимущества. К ним относятся: правильность и свобода рисунка, глубокое изучение анатомии человеческого тела, искусное размещение света и тени, правильный подбор цветов, верность и чистота кисти, искусство в расположении и соблюдении разнообразя лиц, знание перспективы или оптического расстояния предметов. Но если рассматривать западную церковную живопись, как искусство церковное, она не соответствует своему назначению, потому что, заботясь о чисто художественном достоинстве своих произведений, она упускает из виду их историческую верность и назидательность. Образцами, при изображении предметов духового мира, служат для неё или натурщики, или языческие истуканы и барельефы. Пристрастие к этим памятникам языческого искусства, и заботливость об одной естественной живости изображений, увлекли западную церковную живопись до своеволия, оскорбительного для христианского чувства: так она изменила облачение Богоматери и других святых, освящённое древностью, и без всякой нужды стала выказывать своё искусство в обнажении различных частей человеческого тела. Под именем Анеглов западная живопись изображает языческих гениев в таких нескромных положениях, в каких не представляли их и язычники. Ничего подобного не представляет иконописание православной церкви, называемое по первоначальной школе, откуда распространилось, византийским, греческим, иногда корсунским. В византийской школе иконописания искусство принято не за цель, а за средство. Казалось, эта школа мало обращала внимание на склад стана, на пропорциональность голов и лиц, на положение (позу), на разделение планов, на перспективу; очерк человеческого тела состоял у ней в общих, редких, a не частых чертах. За то всё в иконах греческих соответствует их назначению возбуждать в молящихся благоговение и назидательно: лики святых, на них изображённых, не поражая телесною красотой, или отпечатком сильных внутренних движений, сияют Небесным величием и спокойствием, запечатлены кротостью и смирением, и показывают полное преобладание духа над телом. Отсутствие в изображаемых ликах мясистости и красноты, печать изнурения и худощавости, весьма приличны тем, которые распинали плоть свою с её страстьми и похотьми (Гал. 5:24), измождали её постом, трудами, лишениями и часто страданиями за имя Христово. Скромность и благоприличие в греческом иконописании до того простирались, что кроме лица, рук и ног, оно не представляло наготы тела, разве только в изображении Распятого и страданий мучеников. Главы святых окружены венцами, или сиянием в знамение их Небесной славы и блаженства. Подобное знаменование имеет яркость красок и листовое золото, которыми византийские художники любили украшать свои произведения. Достоинство и служение каждого угодника Божия выражаемы были в соответствующих атрибутах. Евангелисты изображаемы были со свитками в руках, святители с благословляющею рукой, диаконы с кадильницами, мученики и мученицы с крестами. Покрой платья и складки, вообще доличное (драпировка) изображаемы были с историческою верностью. Каждый лик святого означен надписанием: чей образ представлен на иконе.

Что касается благопристойных изображений западной церковной живописи, они наравне с греческими всегда благоговейно были чествуемы в нашей церкви, тем паче, что некоторые из них прославлены чудотворениями. Напр. Черниговская икона Богоматери в пещерной церкви при Гефсиманском ските, икона трёх радостей, – Моденская икона Богоматери в селе Косине Московской губернии, взятая из Модены гр. Шереметьевым во время путешествия его по Европе. Этой иконе празднуют 20-го июня (См. в книге: «Слава пресвятой Богородицы, открывшаяся в явлении чудотворных её икон в России». М. 1853 г. Ч. 3, стр. 104). В Вифанской церкви есть чудотворный образ итальянской работы: Снятие со креста. (Шевырева «Поездка в Кириллов монастырь» 1850 г. Ч. 1, стр. 27),

Любопытны заметки г. Буслаева о характере греческой и русской иконописи в связи с древним скульптурным искусством. «В древне-христ. живописи преобладает начало скульптурное также, как и в живописи классической, образцы которой дошли до нас в изображениях на вазах, на стенах Геркуланума и Помпеи. Иконописный тип, спокойный и величавый, на одноцветном, иногда на золотом фоне, есть не что иное, как перенесение на плоскость типа скульптурного. Священное изображение со многими лицами, без наблюдения правил перспективы, со многими отделами на первом плане, выражающими эпизод одного и того же изображаемого действия, – это барельеф, в котором обыкновенно не наблюдалось единства ни времени, ни места, – форма самая обыкновенная в старинных наших миниатюрах и в позднейших лубочных изданиях. Наконец византийские и древнерусские миниатюры без задних планов и часто без грунта, на котором должны бы стоять фигуры своими ногами – не что иное, как чёрные прилепы, перенесённые на поля рукописи». (Буслаев. Отеч. Зал. 1860. Сентябрь, статья: «Византийская и древне-русская символика»).

На водворение и распространение в России византийского иконописания имели некоторое влияние перешедшие к нам из Греции иконы и самые правила иконописания, также многие греческие иконописцы, бывшие в России.

Греческие иконы в России. Ни одно государство не вмещает в себе столько памятников византийского иконописания, как Русская земля. В наших храмах доселе есть иконы Иерусалимские от времён апостольских, Антиохийские, Цареградские и Афонские. Одни из них сохранились во всей целости, другие поновлены. Укажем на некоторые.

а) Иконы Спасителя. В Московском Успенском соборе особенно замечательны две греческие иконы Спасителя. Одна из них, представляющая на одной стороне Нерукотворенный лик Спасителя, на другой – Богоматерь стоит за престолом под именем Корсунской. Она была принесена, как свидетельствует предание, в. к. Владимиром из Корсуни, находилась долгое время в Новгородском Софийском соборе, а в Москву взята царём Иоанном Васильевичем. Икона сия поновлена. Другая икона, также из Новгорода, перенесённая в Москву при в. к. Иоанне Васильевиче (1476 г.), написана Мануилом, греческим императором (в пол. 12-го века). Спаситель изображён на ней сидящим на престоле с разгнутым Евангелием в левой руке, с десницею, указующею долу. По золотому окладу сия икона называется золотою рясою. В Спасо-Андроньевской обители есть икона Нерукотворного Спаса, принесённая из Царьграда в 1360 году св. Алексием митрополитом. В Суздальском Рождественском соборе есть икона Нерукотворного Спаса, писанная на полотне; принесена, по преданию, из Греции первым ростовским епископом Феодором.

б) Иконы Богоматери. Икона Богоматери, с изображением на обратной стороне Спасителя благословляющего, запрестольная в Московском Усп. соборе, привезена при Иоанне IV из Новгорода, куда принесена была в. к. Владимиром из Корсуни. – В 1046 году получена из Греции Черниговским князем Всеволодом Ярославичем, потом по наследству досталась сыну его Владимиру Мономаху и им перенесена в Смоленск, икона Одигитрии, известная ныне под именем Смоленской Богоматери. Икона сия, по древнему преданию, считается писанною Ев. Лукою и доселе хранится в кафедральном Смоленском соборе. Около половины 12-го века привезена из Царьграда в Россию гостем Пирогощею ещё икона Богоматери, писанная также, по преданию, Ев. Лукою. Первоначально икона сия поставлена в Вышгороде, потом в 1155 году перенесена Андреем Боголюбским во Владимир и с тех пор известна у нас под именем Владимирской. Ныне она находится в Московском Усп. соборе, куда перенесена при в. к. Василии Дмитриевиче в 1395 году по случаю нашествия Тамерлана. Киево-Печерская икона Успения Богоматери принесена в Киев из Царьграда при князе Святославе Ярославиче (в 1073 году) каменоздателями, прибывшими в Киев для построения Успенской соборной церкви. В Нижегородском Благовещенском соборе находится икона Богоматери, слывущая под именем Корсунской, написанная, по свидетельству греческой надписи, в 993 году иеромонахом Симеоном.

в) Иконы святых. Из икон святых укажем α) на икону Петра и Павла, находящуюся в Новгородском Софийском соборе, замечательную преданием, что привнесена из Корсуни в. к. Владимиром; β) на икону святителя Николая Зарайского, принесённую в Зарайск из Корсуни в 1224 году священником Евстафием; γ) на икону св. великомученика Димитрия Солунского, находящуюся в Моск. Усп. соборе. В 1197 году она принесена при в. к. Всеволоде Георгиевиче во Владимир, оттуда перенесена в Москву в 1380 году Димитрием Донским⁷⁴.

2) Подлинник. Кроме икон, русская церковь получила от греческой в руководство для иконописания особенные правила, известные под именем: подлинника, образника, персональника. Списки этих правил переходили к нам из Византии вместе с иконописцами, а также и с Афонской горы, где процветало иконописное искусство со времени знаменитого иконописца Панселина, жившего в 12-м веке⁷⁵. Состав правил иконописания в настоящее время представляет у нас три разрозненные части, прежде составлявшие нечто целое⁷⁶.

В первой части заключались изображения святых, и потому они назывались лицевым подлинником. Древнейший вид лицевого подлинника представляют рукописные списки, которые теперь встречаются очень редко. В одном из сих списков XVI века, известном г. Сахарову, над изображением каждого святого помещён краткий текст правил. В 1868 году в литографии при Московском Художественном промышленном музее издан имеющий подобный состав Строгановский иконописный лицевой подлинник конца XVI и начала ХVII столетия. В нём заключается до 706-ти изображений, могущих быть принятыми за руководство для иконописания⁷⁷. – Кроме подобных списков, лицевой подлинник более всего известен в России в других двух видах: а) в иконных святцах (минеях), издревле поставляемых на аналое пред иконостасом. Они помещаются, по числу месяцев, на 12-ти досках; б) в печатных листах, появившихся в половине XVII века в Киеве и потом в начале XVIII в Москве. – О характере изображений во всех видах лицевого подлинника можно сказать только то, что они много потерпели в русских рисунках; но идея византийского художника ещё видна в них. Первообразом лицевых подлинников могли служить древнейшие греческие месяцесловы. Один из них, с лицевыми изображениями, издан в IX веке по повелению императора Василия Македонянина; другой, упоминаемый Львом Алляцием в его рассуждении о греческих церковных книгах, составлен в X веке неизвестным писателем, также с лицевыми изображениями.

Вторая часть содержала в себе текст правил иконописания. Она доселе, под именем месячного подлинника, встречается во множестве списков и находится в руках каждого иконописца. Текст месячного подлинника расположен по порядку месяцев, начиная с сентября. В начале помещается имя святого, память которого празднуется в известный день, потом следуют правила, как изображать его иконописцу. Сжатость изложения и особенные технические слова, неизвестные в наше время, указывают, что текст подлинника весьма рано переведён на русский язык. Кроме собственно греческого состава в тексте месячного подлинника есть и русские дополнения, сделанные для русских святых.

Третья часть вмещала в себе правила составления красок, золочения и мурования стен. В русских библиотеках она встречается редко и известна немногим иконописцам.

Г. Сахаров предполагает, что все эти части подлинника, в настоящее время разрозненные, в древности соединены были в один состав. Сим предположением объясняется краткость текста в подлиннике, которая произошла от того, что составитель текста, указывая иконописцу лицевое изображение, не имел нужды распространяться в объяснении, как изображать данный предмет⁷⁸.

3) Греческие иконописцы в России. Лучшими истолкователями и учителями греческого иконописания, без сомнения, были греческие иконописцы, приходившие в Россию. В Киеве они украшали Десятичную церковь, Софийский собор, Печерскую лавру иконами на досках, фресками и мозаическими изображениями. В Новгороде они в XI веке расписывали Софийский собор, в ХII веке церковь Богородичную на воротах, в конце 14-го века – церковь Входа в Иерусалим. В Москве в 14-м и 15-м веках расписаны были греческими художниками, с участием впрочем и русских, соборы: Успенский (в 1343 r.), Архангельский (в 1399 г.), Благовещенский (в 1405 г.), церковь Рождества Богородицы (в 1395 г.)⁷⁹.

Иконы Корсунские. Иконописные произведения греческих художников, имеющие общий характер в рисунке и раскраске, известны под общим именем византийского или греческого письма, также под именем Корсунских. Последнее наименование иногда усвояется таким иконам, которые совсем не выходили из Корсуни. Так напр. икона Богоматери, находящаяся в Торопце (Псковской губернии), и слывущая Корсунской, принесена из Эфеса. Икона Петра и Павла в Новгородском Софийском соборе, слывущая также под именем Корсунской, в Софийской летописи называется Цареградскою⁸⁰. Отсюда справедливо некоторые заключают, что Корсунскими называются некоторые греческие иконы потому, что по изяществу работы сходны с теми, которые перенесены к нам из греческого Корсуни.

Состояние греческого иконописания в России. Русские иконописцы издревле были подражателями греческих. Впрочем, не всегда и не везде это подражание является полным и раболепным. Обстоятельства времени, местности и личность положили свою печать на иконописные произведения в Киеве, Новгороде, Москве, в Суздале и в Строгановской школе. Отсюда произошли так называемые пошибы, или разности письма Киевского, Новгородского, Московского, Суздальского и Строгановского. На русское иконописание, как увидим далее, имели также значительное влияние Фряжские или иностранные художники, грозившие совершенно изменить характер православного иконописания и распространить западную церковную живопись⁸¹.

1) Киевское иконное письмо. Первым средоточием русского иконописания является Киев. Первым иконописцем киевским был препод. Алипий, Печерский инок, преставившийся в начале XII века. Он был учеником византийских иконописцев и вместе с ними расписывал Киево-Печерский храм. Из Жития его (в Печерском Патерике) известно, что он писал иконы бесплатно для всех церквей, и занимая деньги на покупку красок, платил долги своею работою. Сотрудником его был преп. Григорий, написавший подобно ему многие чудотворные иконы. Мощи обоих нетленно почивают в Киевских пещерах. С именем Алипия доселе известны две иконы: одна икона Богоматери, местная в Ростовском соборе, чудесно написанная преподобным; другая, известная под названием: Предста царица или Царь царем, находится в Московском Успенском соборе. Киевское письмо, образовавшееся под исключительным влиянием византийской школы, процветало до совершенного разорения Киева Батыем, когда погибли многие драгоценные памятники киевского иконописания. В последующее время года Киев с западною частью России подпал под власть Литвы и Польши, православному иконописанию грозило влияние латинской живописи. Знаменитый Пётр Могила не одобрял этой живописи и жалуясь на униатов (в книге Камень), которые взамен икон с серебряными и позолоченными окладами, ставили в церквах итальянские на полотне, говорил: «хорошо меняются с Богом, – Ему полотно писаное, а себе серебро вызолоченное».

2) Новгородское письмо. Новгородское письмо, как и киевское, образовалось под влиянием памятников византийского иконописания, которые в значительном количестве перенесены были в Новгород из Корсуни, также под влиянием греческих иконописцев, которые неоднократно расписывали Новгородские храмы. Но так как Новгород находился в постоянных торговых сношениях с западными государствами, то Новгородские иконописцы познакомились с фряжским стилем. Тогда рисунок у них получил более живости, а раскраска – разнообразия и яркости, особенно в многоличных образах. С тем вместе они позволяли себе некоторые уклонения от неподвижных форм византийской школы и от предания. Впрочем, вообще новгородское письмо не далеко ушло в подобных уклонениях.

3) Московское письмо. Московское письмо главным образом ведёт своё начало с XIV века, когда Москва начинает быть средоточием гражданской и церковной жизни русского народа. Первым известным того времени иконописцем можно считать св. Петра митрополита, который оставил памятники своего искусства в Московском Успенском соборе: икону Успения между местными образами и икону Петра и Павла над жертвенником. Ему также приписывают копию с Владимирской иконы Богоматери, находящуюся в Владимирском соборе. В расписывании соборов Успенского и Архангельского, при вел. князе Симеоне Гордом, принимали участие вместе с греческими и русские иконописцы; церковь Спаса на Бору расписана (в 1344 году) русскими иконописцами. Из московских иконописцев XV века особенно прославился андроньевский инок Андрей Рублёв и его друг Даниил. Произведения Рублёва высоко ценятся знатоками, так что образа, писанные не только им самим, но и его учениками и подражателями, известны под именем Рублёвых. Рублёв и Даниил расписывали московские соборы, Андроньевский монастырь, соборы Владимирский и в Сергиевской лавре Троицкий. Рублёв был вполне верен византийской школе. Но в XVI веке раболепное подражание византийскому стилю стало уступать нововведениям, ему несвойственным, которые объясняются влиянием художников, по вызову приходивших в Москву из южной и западной Европы, также из Новгорода, где уже прежде обнаружилось влияние фряжское. Стоглавый собор (1551 г.) восстаёт против тех иконописцев, которые начали писать иконы «самовольством, самосмышлением и своими догадками» (гл. 43), и потому вменяет епископам в обязанность надсматривать за иконописанием, лучших иконописцев отличать вниманием, а неискусным и людям дурной жизни запрещать писать иконы, и в образец для подражания указывает иконописцам преимущественно иконы Рублёва (ibid). Тогда-то в Москве образовался, под влиянием византийского стиля, так называемый московский пошиб. От византийского он разнился не столь длинными фигурами, частыми чертами, описью в лицах свободною; в раскраске его более цветности, теплоты и разнообразия, чем в византийском. Умильность в лицах составляла противоположность со строгостью и суровостью их в образах новгородских. К сожалению, впрочем, от недосмотра духовных лиц с сего кажется времени стали размножаться иконы с перстосложением для крестного знамения, благоприятствующим расколу. В период патриаршества (XVII в.) иконописное искусство, не переставая по-прежнему находиться под влиянием греческого, в тоже время старалось сблизиться с живописным. Это особенно заметно у так называемых царских или придворных изографов, между которыми были многие из западных пришельцев и которые, составляя собою общество, отдельное от патриарших, пользовались покровительством московских государей. Придворные изографы умели давать лицам разнообразное и строго-приличное выражение, глаза писали не челночками, как прежде, но правильнее и круглее, с лузгами или слизниками. В отделке волос тонко проводимы были подрусинки и просединки. Несмотря на такое усовершенствование технической части, даже на попытки к изобретению и сочинению, в их произведениях ещё оставался недостаток их предместников в отношении к перспективе. Стремление к живописности произвело даже то, что многие из московских иконописцев переняли писать образа по обычаю франков и поляков. Такие образа обыкновенно назывались латинскими. Патриарх Никон, чтобы остановить распространение их, велел отбирать их и даже издал указ, что кто будет писать не по старине, тот подвергнется строжайшему наказанию. Несмотря, однако на ревность патриарха, домовые церкви у бояр Матвеева и Голицына расписаны были в новом вкусе итальянскими и немецкими художниками. Сего мало, – на рынках открыто продавались печатные на бумаге картины иноземного происхождения с изображениями священных событий и ликов святых, совершенно чуждыми духу православной церкви. Такое злоупотребление патриарх Иоаким воспрещал особою окружною грамотой.

4) Строгановское письмо. В конце XVI века возникло строгановское письмо, занимающее средину между византийским и фряжским стилями. Местом его возникновения и процветания был Сольвычегодск, где жили знаменитые в нашей истории Строгановы. Строгановское письмо отличается точностью обрисовки, тщательною отделкой мелочей и драпировки (доличного), разнообразием в лицах, яркостью красок и богатою позолотой⁸².

5) Суздальское письмо. Иконы суздальского письма, распространяющиеся большею частью в простом народе, представляют совершенное искажение византийского стиля и отличаются неправильностью рисунка, чрезвычайною угловатостью и короткостью фигур, отсутствием соразмерности в частях и наконец безвкусною пестротой колорита. Суздальское письмо, составляющее доселе предмет выгодной промышленности для поселян Вязниковского и Гороховецкого уездов Владимирской губернии, возникло со времени перенесения столицы из Киева в Суздальскую область.

Академическая церковная живопись. Академическая церковная живопись, состоящая в подражании итальянским школам, возникла в России, собственно, со времени учреждения Академии художеств при Елизавете Петровне. Пётр I хотя вызывал в Россию иностранных мастеров и отправлял русских в чужие края, особенно в Голландию, Италию для изучения живописи, но он же старался ограничить своеволие иконописцев, учредив над ними цензуру и управление ею поручив русскому иконописцу Ивану Зарудневу. При преемниках же Петровых, особенно со времени учреждения Академии художеств, пристрастие к итальянской живописи до того усилилось, что иконы стали писать не с древних греческих и русских образцов, но с иностранных оригиналов и эстампов. Это своеволие не укрылось от внимания императрицы Екатерины II. Особым указом (1767 г.) она запретила изображать святые лики в странных и соблазнительных видах и повелела подвергать строжайшему наказанию иконописцев, поступающих вопреки сему запрещению, а при возобновлении, в трёх главных Московских соборах, иконного письма, подтвердила восстановить оное в древнем виде. Пристрастие к итальянской церковной живописи, господствовавшей в XVIII веке, продолжается и в XIX, хотя в настоящее время встречает сильное противодействие со стороны всё более умножающихся любителей и знатоков церковной старины. Всюду чувствуется потребность восстановления иконописания по древнейшим образцам, всюду слышатся жалобы на своевольное поновление древних икон и придумываются способы отчистки старых изображений от позднейших слоёв краски, наложенных неискусными поновителями. Просвещённое правительство показывает всем пример ревности в деле восстановления древних священных памятников. Государь император Николай Павлович Высочайшим указом (1843 г.) повелеть соизволил, чтобы нигде, ни под каким предлогом, в древних церквах без Высочайшего соизволения не производилось ни малейшего исправления, возобновления и изменения живописи и других предметов давнего времени.

В исследовании о свойствах православного иконописания требуют особенного рассмотрения изображения символические и олицетворительные, также отдельные символические атрибуты, с какими изображаются на иконах предметы.

Символические и олицетворительные изображения. В символических и олицетворительных изображениях представляются на иконах предметы, по существу своему невидимые. Так напр. Св. Троица изображается под образом трёх странников, угощаемых Авраамом; Бог Отец под образом ветхого денми (Дан. 7:9); Дух Святый под видом голубя; Ангелы под образом крылатых юношей. В половине XVI века явились попытки представлять в лицах и символах смысл догматов, молитв и песней церковных: Совет предвечный, т. е. о сотворении человека; Почи Бог от дел своих (Господь Саваоф изображается почивающим на ложе); Приидите людие, триипостасному Божеству поклонимся; Единородный Сыне, Символ веры, Отче наш, О Тебе радуется Благодатная и проч. Когда в Москве в первый раз подобными изображениями стали украшать Благовещенский собор Новгородские иконописцы, вызванные священником Сильвестром, тогда эта новость возбудила в народе ропот и подозрения. Во главе недовольных был дьяк Висковатый. Впрочем сомнения, им выраженные, были признаны неосновательными на соборе 1553 г., и сам он принёс раскаяние⁸³.

Об иконах Софии. К числу символических икон относятся иконы Софии, требующие особых замечаний.

1) Малочисленные списки этих икон имеют своим первообразом икону киевскую, новгородскую и холмогорскую. На киевской иконе изображена Богоматерь, стоящая под сенью семистолпного здания; на персях её Спаситель, правою рукой благословляющий, а в левой имеющий державу. Поверх сени изображены Бог Отец и Дух Святый, по сторонам которых семь крылатых Архангелов, из которых каждый держит в руке знак своего служения. На шести ступенях амвона, на котором стоит Богоматерь, предстоят семь пророков с символами и изречениями, указывающими на матеродевственное рождение от неё Спасителя. На семи столпах, поддерживающих сень, начертаны эмблематические изображения семи даров Св. Духа, взятые из Апокалипсиса. – На новгородской иконе изображён огнезрачный Царь под видом Ангела, восседающего на престоле, подпёртом семью столпами. Над головою Царя – Спаситель, изображённый до пояса, благословляющий обеими руками. По правую сторону Царя – Богоматерь, держащая при персях круглую икону Спасителя, по левую – Предтеча с хартией. – Икона холмогорская представляет новую разность. На сей иконе представлен распятый И. Христос среди семистолпного здания. На столпах означены имена 7-ми Таинств и 7-ми Вселенских соборов; по сторонам здания Богоматерь, св. Иоанн Предтеча и апостолы, а под ними всеми надпись: посла рабы своя, созывающи с высоким проповеданием на чашу.

2) По значению своему иконы Софии суть олицетворение приточного изображения Премудрости: Премудрость созда себе дом и утверди столпов седмь (Притч. 9:1). Посему эти самые слова написаны по краям сени на иконе киевской. Под именем Премудрости (Софии) предки наши разумели И. Христа, Премудрость Ипостасную (1Kop. 1:24), а под домом, Ею устроенном, церковь, Им основанную и утверждённую 7-ю Вселенскими соборами, 7-ю Таинствами и 7-ю дарами Св. Духа. Все сии принадлежности церкви, как мы видели, изображаются на иконах Софии. Но так как в церкви Христовой первое лице есть Богоматерь, и так как Она сама, по изъяснению Отцов, есть Дом Премудрости по вселению в утробе её Сына Божия, то от сего произошло не только то, что на Киево-Софийской иконе Богоматерь занимает главное место, но и то, что некоторые Софиею стали называть самую Богоматерь⁸⁴. Прибавим, что на значении Богоматери, как дома Премудрости, основан обычай нашей церкви праздновать Софии в день Родства Богородицы (в Киеве), или в день Успения (в Вологде)⁸⁵.

Символические атрибуты. К символическим изображениям относятся также отдельные атрибуты, которые имеют определённое значение в отношении к тем предметам, с которыми изображаются. Так три звезды на челе и персях Богоматери означают её девство до рождества, в рождестве и по рождестве. Кадило в руках Ангела означает молитву, крин – благовестие, жезл – путеводство, труба – зов на страшный суд, меч – кару грешных. Изображение Иоанна Предтечи с крыльями указывает на предречение о нём Малахии: се Аз посылаю ангела моего пред лицем твоим (Mк. 1:2). Ключи в руках ап. Петра означают данную ему власть, меч у ап. Павла – глагол Божий. С конца XV века, когда, по случаю наступившего окончания семи тысяч лет (в 1492 г.) от сотворения мира, распространилось повсюду ожидание кончины мира, русские иконописцы стали изображать Господа Саваофа с восьмиугольным венцом в ознаменование «семи веков Творца и будущего века Отца»⁸⁶

Изображение каждого из четырёх евангелистов с херувимами имеет также символический характер. Херувимы в этом случае изображаются в том виде, в каком созерцал их вокруг престола Агнца на небеси тайнозритель Иоанн Богослов. Они явились ему в образе четырёх животных: льва – царя зверей, тельца – царя домашних животных, орла – царя пернатых и человека – царя над всеми животными (Откр. 4:6–8). В подобном же образе херувимы явились пророку Иезекиилю в том видении, которым он призван к пророческому служению. Изображения херувимов в соединении с лицами евангелистов на книге Евангелия или на иконах и стенах, имеют такой же смысл, какой имели литые изображения херувимов над кивотом завета, т. е. указывают на отношение херувимов к Евангелию, как такой святыне, которая свидетельствует о Христе, как Царе и Законодателе, подобно тому, как скрижали завета в Ветхом Завете свидетельствовали об Иегове – Царе и Законодателе избранного народа. Но по мнению других, основанному на объяснении некоторых древних учителей церкви (Иеронима и св. Григория Двоеслова), сии четыре херувима под образом животных соответствуют свойствам четырёх Евангелий. Животное с лицом человеческим, изображаемое при евангелисте Матфее, указывает на то, что он начал своё Евангелие с человеческого рождения И. Христа. Изображение льва при евангелисте Марке указывает на первые слова его Евангелия, содержащие проповедь Иоанна Крестителя, который был глас вопиющего в пустыне. Евангелист Лука изображается с тельцом, животным жертвенным, потому что в начале его Евангелия говорится о священнике Захарии. Орёл при евангелисте Иоанне намекает на высоту богословия, на которую возводит читателя самое начало его Евангелия. Глубокая древность изображения евангелистов с упомянутыми атрибутами доказывается древнейшим памятником русской письменности – Остромировым Евангелием (в пол. XI века), где встречается тоже изображение. Что же касается обычая изображать евангелиста Марка с орлом, а евангелиста Иоанна со львом, обычая, признаваемого раскольниками за единственно православный, надобно сказать, что обычай сей сделался господствующим около времени первых всероссийских патриархов⁸⁷.

Иконы составляют главное украшение и вместе святыню православных храмов. Ими украшается иконостас, стены храмов, своды и столбы. Ограничимся обозрением одного иконостаса.

Значение пятиярусного иконостаса. В пятиярусном иконостасе выражается вся история церкви. В самом верхнем ярусе изображена церковь патриархальная в её связи с церковью новозаветною: ряд праотцов и патриархов – Адам, Сиф, Енох, Ной, Авраам, Исаак, Иаков и другие патриархи стоят по обеим сторонам Господа Саваофа, который из лона своего рождает предвечное Слово. В следующем ярусе изображена церковь подзаконная от Моисея до Христа, также в её отношении к церкви новозаветной. В средине яруса занимает место икона Знамения Богоматери, проявляющей в лоне своём предвечного Младенца, а по сторонам предстоять ей Давид, Соломон и прочие пророки с хартиями пророчеств в руках, предвозвестившие воплощение Бога Слова. В третьем от верху ярусе представлены двунадесятые праздники, установленные в память событий большею частью из евангельской и апостольской истории, в которых исполнились ожидания праотцов и видения пророков. К сим праздникам присоединялись: Распятие, Положение Господа во гроб, Лазарево воскресение, Преполовение, Сошествие Св. Духа, Покров Богоматери. В четвёртом ярусе изображаются потрудившиеся в распространении Христовой Церкви апостолы со вселенскими, иногда и московскими святителями, а посредине яруса Спаситель в образе вечного Архиерея, восседающий на престоле, имеющий по сторонам на особых иконах Богоматерь и Иоанна Предтечу. Сии три иконы (Спасителя, Богоматери и Предтечи) обыкновенно называются Деисусом или от молитвенного положения (δεησις) Богоматери и Предтечи, или от подписания под этими иконами молитвы – δεησις. Надобно, впрочем, заметить, что в некоторых старинных описях церквей (может быть по правилу употребления части вместо целого) под именем деисус разумеется и целый иконостас⁸⁸. В самом нижнем ярусе помещаются так называемые местные иконы Спасителя и Богоматери, также икона, на которой изображается лик святого или историческое событие, особенному воспоминанию коего посвящается храм, и другие иконы. Святые в иконостасе обыкновенно изображаются во весь рост, в молитвенном положении, обращённые к средине яруса; редко пишутся они сидящими, как наприм. 12 апостолов в соборном храме Донского монастыря, на основании слов Спасителя к ученикам своим: егда сядет Сын человеческий на престоле славы своея, сядете и вы на двоюнадесяти престолу (Мф. 19:28).

На средних вратах иконостаса, или царских, изображаемо было Благовещение Богоматери (как небесной двери) и, если позволяло место, четыре евангелиста, или благовестника нашего спасения, с их символами, или без символов, или вместо их вселенские святители. Над верхнею частью царских врат, на так называемой коруне или сени изображаема была Пресвятая Троица или Тайная Вечеря под двумя видами. На северных дверях изображаемы были благоразумный разбойник, или Мельхиседек царь Салимский с хлебом, или первосвященник Аарон с прозябшим жезлом. На южных дверях – Архангел, или св. архидиаконы Стефан, либо Лаврентий⁸⁹.

Изображения светских лиц в некоторых храмах. В церковной живописи, в древних храмах, иногда встречаются отдельные изображения и светских лиц, памятных в историческом отношении, хотя, без сомнения, подобные изображения, служа украшением некоторых частей храма, не имеют значения религиозной святыни. Так на северной стороне верхних галерей Киево-Соф. собора, кроме святых благоверных князей: Владимира равноапостольного, Бориса и Глеба, изображены Ярослав, создатель сего храма, Всеволод Святославич, Святослав Ярославич и Святослав Изяславич. В Московском Архангельском соборе, над гробницами московских государей, изображены черты их лиц и притом с венцами вокруг голов в обозначение, конечно, не святости их, но достоинства их, как венценосцев. С такими венцами изображались римские и византийские императоры и франкские короли⁹⁰. Кроме того, внутри паперти Благовещенского собора на стенах начертаны лики эллинских мудрецов, какие находятся на паперти Афонского Иверского монастыря, с хартиями в руках, содержащими в себе их изречения, согласные с евангельским учением. На наружных дверях того же собора изображены также некоторые мудрецы и сивиллы с их изречениями⁹¹. В придворной Московской церкви Распятия даже внутри церкви, на нижних клеймах иконостаса изображены Омир и Менандр с хартиями, содержащими их изречения⁹². Лица греческих языческих мудрецов, изображённые у входа на паперть соборного храма в Новоспасской обители, вызвали из уст Московского митрополита Филарета следующее достопамятное суждение: «Отцы наши хотели тем выразить, что никогда мудрость человеческая не восходила выше нижних ступеней христианского храма»⁹³.