Письма об Искуплении

Ныне Прощеное воскресенье.

Вчера читалось и пелось на всенощной об изгнании из рая. Ныне Евангелие о прощении обид, чтобы самим получить прощение от Бога...

Невольно все наводит на вопрос:

Ведь это – единственный вопрос. И не только монахи, но и миряне, приходя к какому-либо старцу, вопрошали прежде всего: «Скажи, отче, – КАК СПАСТИСЬ?»

И эти мысли и мне, убогому, постоянно приходят (увы! не могут не приходить, – ибо поистине «студными бо окалях душу грехми и в лености все житие мое иждих; храм носяй телесный», храм Духа Божия (см.: 1Кор. 3:16; 6:19), «весь осквернен», – как поет Церковь теперь), а особенно в связи с изучением вопроса об Искуплении: В ЧЕМ ЖЕ СПАСЕНИЕ?

А когда видишь современные разногласия среди не только общества, но даже и нас, иерархов, причем каждый считает свой путь правым, [заявляя]: «Вы это хорошо знаете», – то еще острее ставится вопрос:

Когда же начнешь читать жития святых, особенно же изречения великих подвижников, то не только стыдно, но и страшно становится: так высоки требования их; возьму для примера два-три изречения.

«Совершающий великие знамения и исцеления, имеющий разум духовный и воскрешающий мертвых, если прежде этого подвергся падению, то он, как состоящий в разряде кающихся, не может быть без печали о вечной участи своей» (авва Исаия. Слово 8).

Или: «Учить ближнего столько же противно смиренномудрию, как и обличать его», – говорил святой Пимен Великий (см.: Алфавитный патерик).

А я?., постоянно учу... а часто, гордый, и обличаю.

И когда это читаешь, страшно становится за спасение свое; возникает вопрос:

И вот такими мыслями обуреваема была душа моя и ныне, пред литургией. Стал я думать: о чем говорить проповедь?..

Изгнание из рая... Желание снова возвратиться туда... Какой же путь указывает туда Церковь? Нынешнее Евангелие – отвечает: «заслуги и прощение – это и есть помилование, или:

СПАСЕНИЕ».

Но чем же заслужить? Ответ-то простой и не трудный, не требующий ни подвигов, ни жертвы, ни денег: «хочешь милости? – помилуй сам; хочешь прощения? – прости сам». Почему так? То Царство любви; и ничто самолюбивое не может войти туда, а только любящее. Потому и на Страшном суде Господь спрашивает о любви к меньшим братьям Его (см.: Мф. 25:40). Так мне открылся краткий путь спасения – милосердие.

И стало легче на душе: надежда вошла в душу.

Верую, что, по милости Своей, вопреки моей худости, Господь сподобил ныне послужить литургию, со второй почти, впрочем, части, – с умилением и даже со слезами... А потом и пошли мысли... Сказал для четырех присутствующих (два монаха-брата и две богомолки-монахини) слово, а после литургии еще и утешительный чудесный случай рассказал о помощи преподобного Серафима... Слава Богу!..

А началось-то это все вот как.

Брат М., читая Апостол святительский (Евр. 13:17) – о повиновении и послушании наставникам и начальникам, вместо слов: с радостью сие творят, а не воздыхающе, сказал: а не воздающе. Я его поправил... Но это меня самого заставило сосредоточить внимание на чтении: ведь мы часто слушаем лишь ушами или иногда и умом, но не сердцем. Недаром Господь говорил: «кто имеет уши (а кто же их не имеет, внешне то есть), пусть услышит (сердцем то есть)» (см.: Мк. 8:18).

«С радостью» нужно нести послушание, и вообще крест жизни, – а не «воздыхающе» (не с оханием, не с ропотом, не подневольно).

И подумалось: как же мы далеки от этого! И как это – нелегко!

А от частного случая мысль перешла вообще на то, как трудно спасаться; как чрезвычайно тяжко бороться человеку со своими немощами...

А мысль дальше напомнила: да и получается ли какой-нибудь результат от этой борьбы?

По-видимому, – нет!

«Многажды аще каюся, лож пред Богом обретаюся, и каюся трепеща (да и то далеко, далеко не всегда, а лишь изредка): не ужели Господь поразит мя, и по часе паки таяжде творю» ¹⁵²³. А тогда что же?.. Бесплодно? Безнадежно? Неужели?

И боязливое чувство подкатилось к душе. Где же выход? Где спасение из этого «порочного круга»?..

Да и вообще, есть ли спасение?..

И в ответ на эти печальные думы прибежал откуда-то отрывок из заключительной молитвы на 3-м часе: «имиже веси судьбами, спаси мя недостойнаго раба Твоего!»

Как?.. Я не знаю; а потому и думать не хочу. А Ты, Господи, знаешь все. И мне даже лучше не знать; легче, спокойнее отдаться Тебе, Отцу и Промыслителю... Даже (простите, но так уж было на сердце) и интереснее: как оно все это будет у Господа со мною?.. Тайна влечет всегда.

И тотчас мрак отбежал. Пришло спокойствие и утешение... Бог все может!

Но за что же? Как я смею надеяться?

И в ответ на это и побежали мысли об ИСКУПЛЕНИИ.

Их-то и напишу на этот раз.

Я и не думаю, чтобы они были полны; не знаю, глубоки ли они. Но одно знаю: это были мысли – ЖИВОЙ души, и они дали ей ЖИЗНЬ!

Это не вычитанное, не придуманное, а именно живое, от живого опыта. А во-вторых, я не сомневаюсь, что в самом существе своем они ЦЕРКОВНЫ, следовательно ПРАВИЛЬНЫ; это не мое, личное, а православное воззрение Церкви, христианства, Евангелия.

Эти мысли мне и раньше приходили, – особенно по поводу нередких разговоров о статьях и «Катехизисе» (печатающемся?) митрополита Антония по вопросу об Искуплении... А в сердце и в жизни они, собственно говоря, всегда жили и живут у каждого православного; даже скажу больше: у всякого христианина – у католика, у протестанта, у сектанта... Но пора, однако, перейти к предмету самому... Я буду писать так, как переживалось, не заботясь о системе... И кажется, по-видимому, будет очень просто... На что же смею я надеяться? – явился вопрос. И прежде всего пришла мысль: НЕЛЬЗЯ ЛИ – НА СЕБЯ? Но душа моментально со страхом отскочила, – именно отскочила (как бывает при испуге) от этой мысли. Ибо опыт всей жизни, а уже – под пятьдесят лет! Полвека живу; особенно более сознательная и немечтательная жизнь последнего десятилетия, и даже последних лет, – с очевидностью разбивает мгновенно эту призрачную надежду:

САМ НЕ МОЖЕШЬ!

Сам немощен! – ОЧЕВИДНО! И никакие «рассуждения», идеи – не помогут, хотя бы, например, мысль о том, что я должен быть хорошим, ибо Христос, Сын Божий, пришел ради меня... Он по любви, и я должен (опять все «должен») оказать ответную любовь! Он за меня страдал, я за себя должен и так далее. Все это, само по себе и правильное и хорошее, рассуждение, однако, не помогает в корне. Я это чувствую, вижу, осязаю: то есть НЕ ПРИДАЕТ СИЛ. Впрочем, «при«-даст-то может немного; но именно только «при»-даст к чему-то иному, ОСНОВНОМУ.

«ДАТЬ» же силы может другое...

А если этого «другого» нет, то я опять лечу во мрак безнадежности: значит, опять не могу, не могу... Значит, опять я оставлен на одиночество своего бессилия: ибо сколько уже раз я и думал, и доказывал, и ясно, всевозможно ясно, понимал, что я – увы! – должен быть хорошим. И... не был. И... не мог... Да что – идеи? идеи (или мысли) – не самый сильный двигатель души; говорят, «эмоции» (от латинского слова – «выдвигать») «движут», то есть чувства способны «двигать»... Увы и увы! Тысячи, тысячи раз хотел, желал всем сердцем, – всею способностью чувствовать, – чтобы я был иным... Пламенно желал, – со слезами, рыданиями, с воплем крепким (Евр. 5:7). Не раз слезами моими все «лице свое» омочал (если уж не посте́лю, как это делал царь Давид!) [см.: Пс. 6:7]).

И увы!.. В бессилии... опускались и руки и голова:

НЕ МОГУ!..

Не еже бо хощу доброе, сие творю; а еже не хощу злое, сие содеваю (Рим. 7:19), – повторял и я с апостолом Павлом...

...Тогда мне «мудрецы», столь легкие и всегда готовые на советы, говорят: «этого мало», – то есть думать, хотеть и стремиться.

Нужно: делать, то есть предпринимать необходимые меры, упражнять себя, «взять в руки»... Да и собственная душа подсказывала: нужны подвиги, то есть борьба, ломание себя, посты, смирение, поклоны, длинные молитвы...

Но опять, – и тут уже три раза, – скажешь: увы! увы! увы!.. Что же вы, внешние и внутренние советчики, советуете? Мне, немощному, – мощь; бессильному, – силу; ленивому, – подвиги; робкому, – борьбу; самолюбивому, – смирение; себялюбивому, – ломание?! Да ведь это-то мне и трудно. Но ты хоть «немного»?.. Пробовал, пробовал и «немножко» (ведь я же малосилен, это – исходная точка) пробую... Но результаты – увы! – почти никакие. Но если бы я и достиг этим именно путем силы, то не сказал ли бы я себе (или другой – мне): твоя сила – результат упражнения, аскезы; это твое, то есть естественное; и ничего тут Божиего нет... Лишь воображал ты да подставлял мнимые основы и предпосылки. Так и буддисты-постники чего-то достигают!

И уже тут без счету – увы!..

Тогда все рушится; летит «кверху ногами» в бездну самое дорогое, чем жива душа моя: БОГ, ИНАЯ ЖИЗНЬ...

Если «сила» без «этого» фундамента, то не нужна она мне; да и не сила она, а призрак, мечта, и самая жалкая мечта... Для чего она? не все ли равно?.. Какая мне польза, если мертвые не воскресают... Да мы тогда, со всей этой мукой, с борьбой, ограничениями, несчастнее всех человеков, особенно тех, которые, в этой только жизни, живут в свое удовольствие... Так станем есть и пить; ибо завтра умрем (1Кор. 15:32). Но горе-то в том еще, что все равно достигнуть подлинной силы самому человеку никак невозможно. Эти буддийские призывы лишь обман: в корне человек остается бессильным. А иногда «усиливается» лишь «гордость» от воображения, что человек будто чего-то достиг, и притом «своими» силами... Я видел этих жалких слепцов, бессильных в «силе самомнения»... Да! тогда наступает последнее мировое отчаянное одиночество! Одинок, беспомощен, бесцелен...

Лучше бы не родиться... Или уж иное: все равно! – другая бездна!..

Отовсюду... бессилие...

Но я уже очень отвлекся... В душе все это происходило быстро, молнийными, секундными озарениями, так что едва успевал запечатлеть в памяти бежавшие чувства и мысли...

Но пойду далее...

Итак – бессильный, окаянный, «несчастный» я человек. Бедный я человек (Рим. 7:24).

«Бедный» – это русское слово очень выразительно и уместно здесь. Грустное, жалеющее слово... «Бедный я, бедный». «Ах ты бедный, бедный», – говорим мы иному, сочувствуя, жалея и грустя... «Несчастный» – резко... «Окаянный» (славянское) – почти отчаянно. Кто избавит меня от этого смертного тела? (ср.: Рим. 7:24), – спрашивает апостол Павел, то есть «кто избавит меня от самого же меня»? Ответ трагический в самом вопросе: никто! ибо если бы избавить тебя от себя, – то был бы не ты, а иной кто-то. Как у тебя отнять твою же часть тебя, хотя бы и худую, немощную?.. И вот тут вдруг мрак прорывается!

И вторгается СВЕТ!

И не подумайте, что открылся вдруг источник силы. Нет, это не так переживалось: о «силе» просто не думается уже... Тут безнадежность окончательная, «решенная»... Да и не нужна она, оказывается, эта «сила"-то твоя... Не хочу ее я. Не хочу ничего «своего», если бы оно и было... Да и нет же, нет «своего»... Только мои – немощи, грехи, бессилие, виновность, скорбь, тоска, слезы горькие!

И вдруг – все это ПРОЩАЕТСЯ!..

ПРИКРЫВАЕТСЯ...

Блажени, ихже оставишася беззакония и ихже прикрышася греси (ср.: Рим. 4:7; Пс. 31:1). И тебе прощается. И у тебя «покрыто». Как, неужели?.. Да, Ты – ПРОСТИЛ! Да! прикрыто!.. «Ты же видишь уже», – что у тебя вдруг бысть великая тишина (как на море [см.: Мф. 8:26]).

Умолкни! перестань! Его слова остановили бурю; то же случилось и случается с тобой.

Не бойся, токмо веруй (Мк. 3:36). Верую, ибо иначе «погибал» доселе: не на кого опереться, тону; не за кого ухватиться... А теперь верую, потому что увидел – и своими собственными очами души – Руку Твою, «яко Петрови», Десницу Твою, милующую, прощающую, привлекающую, умиряющую... Одним словом: сразу бысть тишина...

И от радости колена сами сгибаются, я «подхожу» к Нему еще ближе, и в благодарности кланяюсь Ему, и заливаюсь уже слезами радости: я спасен (см.: Мф. 14:32; Мк. 6:51; Ин. 6:20). И Кто же Ты, мой Спаситель?.. Не человек! Нет, не человек! Ибо я уже хорошо-хорошо, опытно, по себе самому и по другим (ведь и другие-то совсем-совсем такие же, как и я, бедный, тоже – «бедные»), знаю, что все были бессильны дать то, что я теперь получил, что имею, что держу спокойно в руках своих; а точнее: ТЫ меня держишь за руку...

Да! ТЫ не человек, Ты СЫН БОЖИЙ! И сказали: истинно Ты Сын Божий (Мф. 14:33).

И я нашел Силу, – Христа, Божию Силу и Божию Премудрость (1Кор. 1:24). И теперь с апостолом уже не говорю: бедный я человек, а: благодарю Бога моего Господом нашим Иисусом Христом (Рим. 7:23), тотчас же следующие слова за бедным.

И слезы благодарности готовы литься снова...

Я от радости боюсь даже вслух сказать: Сыне Божий, – ибо не удержусь, расплачусь... Я едва пересиливаю себя сказать слова: «Отца и Сына и Святаго Духа» – в возгласах. Самые дорогие теперь для меня слова в мире... А их мне так хочется повторять и говорить... От радости же не могу. Рыдания прерывают возглас на половине его. Я себя сдерживаю, но не всегда сделать это в силах...

Мало-помалу, однако, успокаиваюсь. Да и пора: тотчас лодка, и моя душевная ладья, пристала к берегу, которого я искал, куда стремился, как к сильному, твердому месту, куда плыл (ср.: Ин. 6:21).

И стал я раздумывать в удивлении: Кто же этот, то есть точнее: почему же Ему повинуются и ветры и море (Мф. 8:27) моей души?

Или, иначе: за что Он так сделал и делает со мной почти постоянно, многократно, не семь раз, а 7x70, то есть без счету? (см.: Мф. 18:22). Чрезвычайно изумляешься и удивляешься радостно, но уже (на другом, а не на прежнем, бессильном берегу – ср.: Мф. 8:28) теперь мирно, без «испуга», без боязливости спрашиваешь:

за что же такая милость?

И неужели нужно много думать тут? Очевидно: ни за что. Именно: туне, даром, благодатью... Ведь я же пришел только с бессилием да со слезами... Это я хорошо помню и знаю... Да и как не «знать»... когда «это» повторялось и повторяется, в моем опыте 7x70 раз, невольно уже «запечатлеешь» и в уме, и в сердце... Ничего же я «не принес» с собой, кроме тихого или громкого плача: «тону» (см.: Мф. 14:30). Неужели никому «нужды нет», что я погибаю? (ср.: Мк. 4:38) Неужели и Ему нужды нет?.. Не может этого быть: если Он есть, то Он должен «спасти», не может не спасти; Он должен знать, что я уже мучаюсь 23 или 30 стадий годовых (см.: Ин. 6:19); знать, что мы в опасности (Лк. 8:23), что ветер противный, и мы сами можем лишь одно сделать: потонуть...

И Он пришел, зовомый плачущей «бедной» душой. Духом Своим издали увидел их бедствующих в плавании, и к утру подошел к ним Сам, идя по морю (ср.: Мк. 6:48).

Он Сам подходит к иному или иной раз. А иногда Его должно «будить» воплем, молитвой: «спаси нас, погибаем». А Он как бы «спит», не останавливает бури в начале...

Так я чувствую всем сердцем: это НИ ЗА ЧТО «МНЕ» БЛАГОДАТЬ!

На этой мысли я хочу остановиться еще: за что Он «спасает»? Не за любовь мою, – которой и не бывает иногда, особенно в начале; не за добрые дела; не за «идеи»; не за обещания (да и могу ли? – горькая усмешка срывается с уст от самого слова: «обещания» – от «бедного», от нищего «обещания»? Чего? нищеты? бессилия? немощей?! Так уж не лучше ли «не обещать», чтобы не обманывать Его и себя почти верным неисполнением?). «Дары» наши слишком ничтожны, – если они и были бы (вообще, ясно ощущаю, что ничто «мое», нравственно-психологическое, не ценно)... Да, главное, – «не успеваю» я и «дать"-то: Он раньше уже дал и дает. Он «предваряет» меня... Он Сам шел навстречу, когда я и не звал Его еще в лодке своей... А если и звал, – то это лишь было «мое».

Он спасает туне, «даром», благодатию. Мы Его «творение» новое, ибо старая-то храмина наша негодна (см.: 2Кор. 5:1). Это основное и существенное сознание христианина...

Понятно ли я сказал?.. Это очень важно: этим мы, христиане, живем, движемся и существуем (Деян. 17:28) – «дарами благодати».

Спасаемся Сыном Божиим, Христом, Мессией, Спасителем.

Если сдвинуть этот краеугольный камень, – тогда все в христианстве развалится; все станет спутано.

Об этом бы нужно подробно сказать. Но это лишь ощутительно ясно.

Если то есть «суть» нашего спасения основывается на чем бы то ни было «нашем», – то все пропало... Нет сомнения, – ибо этого «нашего"-то нет... Ничтожно оно бесконечно, – если и есть... Крупицы... Меньше лодочки в океане. Где уж тут спастись.

Нет, – одно, одно: Кто Сей, Спасающий Сам? – Сын Божий... ОН спасает; а не «спасаемся».

Это ясно и в Евангелии; и в Посланиях очевидно поразительно; и в церковной вере повсюдно; и в нашем опыте просто «видно»: это ФАКТ! А если так, – то нужно ли говорить, что

ВСЁ переносится туда, к Нему, к Богу, на Сына Божия!

ВСЁ – ОТ НЕГО. Без Меня не можете... ничего (Ин. 15:5).

Дадеся Ми всяка власть на небеси и на земли (Мф. 28:18).

Мы только воспринимаем. Он «достигает», то есть нагоняет нас (см.: Флп. 3:12). И только поэтому и становится спокойно, что стоишь на «ТОМ», «другом» берегу, на «Камне», Камень же бе Христос (1Кор. 10:4).

Ты еси Сын Божий (Ин. 1:49).

Поэтому ни о каком «самоИскуплении» какими бы то ни было нашими «добрыми» делами невозможно, по существу, и говорить... Страшно даже говорить... Утонешь, как Петр, – сразу же. Не хочется говорить!

Да и не безумие ли? отрываться от десницы Всемогущего и Вселюбящего? – Нет! Нет! – не хочу! не могу! Я ухватился за «Камень»... И я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы... ни настоящее, ни будущее... не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Рим. 8:38–39).

Бог Сам спасает нас.

«Ты бо еси Царь мира и Спас душ наших».

Потому Ты и именуешься «Христом», «Мессией», «Спасителем». Воистину ТЫ Спаситель.

Это ведь вера наша христианская. И православная, и католическая, и протестантская...

Понятно ли? Здесь, в этой главе, – суть, средина.

* * *

Но за что же? то есть почему «Сам Он так делает»? Почему этого не делает по-видимому со всеми? [с] так называемыми «неверующими»? Почему и с нами не всегда это бывает, – а при каких-то «условиях»?

Почему в Ветхом Завете не спасал?.. И общий ответ таков: БОГ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ (1Ин. 4:8). Вообще и всегда. Ему «свойственно» творить только «благое». Он в собственном смысле Один лишь, и в «единственнейшем, исключительнейшем, всевысочайшем смысле», – «Благ». Никтоже благ, токмо един Бог (Лк. 18:19). А так как мы грешны, то есть виноваты пред Ним, должники (остави долги наши), то Его благости не оставалось иного делать, как «любить» нас, еще «грешников» (см.: Рим. 5:8).

В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас (1Ин. 4:10), грешных. А потому: «Твое бо есть», Господи, дело: «еже миловати и спасати ны» (в конце утрени успокоительный и уповательный возглас священника, как бы в напутствие, а на литургии уже более высокий: «яко Ты еси освящение наше»... А потому: «с миром» в душе благонадежной «изыдем» по домам)... Это первое:

БОГ ЛЮБОВЬ. И потому-то Ты благих моих не требуеши (Пс. 15:2).

Любовь любит давать, а не требовать, – это свойственно одному Богу! Это признак именно Бога.

Но верх этой любви и премудрость ее выразились в том, что любовь Божия открылась в том, что Бог послал в мир Единородного Сына Своего (1Ин. 4:9), Который «благоволил унизиться», истощиться – до рабия зрака, смириться даже до смерти крестной (Флп. 2:8). И тут второе основание нашего упования:

Христово «домостроительство»...

«Искупление», в собственном и более тесном смысле слова, – от Воплощения, чрез Крест, до Вознесения!

Я не буду говорить много. Опять ворочусь к своим нынешним и постоянным (7x70) переживаниям.

За что, Господи, даешь? За что «милуешь»? И пусть я не понимаю, не хочу даже и «понимать» (что мне от того прибавится?); но я опять, опытно, ощущаю: «ради Сына Моего», – и, в частности, ради Креста Его (но это лишь конец общего «уничижения», а начало – в «пещере» Вифлеемской)... Не ради «твоего», человек, – а ради «Его».

ЧТО-ТО, и самое существенное, совершилось ранее, прежде всякого «нашего».

«Послал», когда мы были грешниками... Пострадал... раньше самой веры в Него, ибо и Петр отрекся с клятвой: «не знаю» Его. Духа Своего ниспослал, «прорвав», так сказать («шум» – от этого «врывания» в инородный мир), средостение.

В недрах Пресвятой Троицы совершилась некая непостижимая ТАЙНА МИЛУЮЩЕГО СУДА... И коли из совещательной комнаты выходит «суд» и говорит виновному: «невиновен», – все радостно потрясены.

Так случилось и на Пятидесятницу... Суд Божий помиловал человечество, и человек в день Сошествия Духа Святого был выпущен на свободу мира, радости. Это уже плоды совершившегося.. .

Как? Не хочу, не хочу, не хочу и разбираться... Я не дерзаю, не дерзаю умом касаться... « Горящей Купине ».

Это превыше ума. Всё в Боге – превыше моего жалкого да еще грешного, омраченного ума. Да и зачем? Зачем? Но я знаю: самое важное «совершилось» в недрах Божиих. И закончилось это на Голгофе, начавшись в Назарете. Совершишася (Ин. 19:30), – сказал Сын Божий. И издше (Лк. 23:46).

И преклонъ главу, предаде дух (Ин. 19:30). В этом (после Любви Божией в Троице), следовательно, второе существенное: нас спас Сын Божий.

Своими «заслугами», Своим «делом», Своим «домостроительством» в Троице. – И я умиряюсь. Я, «бедный», обогащаюсь. Христос есть мир наш (Еф. 2:14). «Нищетою» Его мы «обогатились». Бог во Христе примирил с Собою мир, то есть что же сделал Он? Не вменяя людям преступлений их (2Кор. 3:19). И это сознание, что Он, Сын Божий, за всех нас, и за меня, что-то сделал и делает самое главное, вливается умиряющей радостию в мою «бедную» грешную душу: и она вслед за НИМ «воскресает» и возносится «духовно».

И это дает мне ТУ СИЛУ, которой у меня не хватало... для Иудеев соблазн, для Еллинов безумие, а для меня – опытно воспринимаемую Христа, Божию Силу, Премудрость (ср.: 1Кор. 1:23–24).

И знаю я, что это сделано именно «ради» (то есть и по причине, и для) грешников!..

Для этого и сходил Сын Божий. Для этого и послал возлюбленного Сына, чтобы через Него (о Немже) возвратить благоволение Свое к нам (см.: Мф. 3:17); первое – в недрах Троицы, второе – по отношению к миру. Потому: слава в вышних Богу, и на земли мир, во человецех благоволение (Лк. 2:14).

Потому «радуйтесь» по Воскресении.

Потому «пьяны» после Сошествия Святого Духа.

Потому спасались и жили в веселии и простоте сердца (Деян. 2:46). Потому, при всей немощности своей, и я мирствую и хвалю Бога «от скверных устен, от мерзкаго сердца, от нечистаго языка, от души осквернены» ¹⁵²⁴, со дерзновением приступая к Общению во Святых Тайнах. «Да отверзу двери, яже Ты един создал еси» ¹⁵²⁵. Итак ныне нет никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе живут не по плоти, но по духу (Рим. 8:1). Во Христе я примирился. Но когда мысль хочет все же попытаться уразуметь эту «тайну», в которую и ангелы лишь хотят приникнуть, – тогда она находит ответ не сама, а в Откровении же...

Как же это случилось? Что произошло Там, у Бога?

Ответ на это в одном слове:

ЖЕРТВА... «Распятаго же ЗА НЫ».

Но об этом нужно писать в другом письме... И с разных точек зрения.

Много еще мыслей. И не хочется их сокращать... Закончу же словами апостола: я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа (Гал. 6:14).

Живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня.

Не отвергаю благодати Божией (Гал. 2:20–21).

Аминь.

Божиею благодатию Е.В.

Продолжаю об «Искуплении».

Господи, помилуй мя, грешного, и по милости Твоей не осуди меня за дерзновение касаться этого вопроса. – По благодати... до уразумения, сколько возможно и сколько дашь Ты, Господи!

Прежде всего я считаю важным отметить факт всецерковного сознания на дело Спасителя нашего Господа Иисуса Христа именно как на ЖЕРТВУ.

Здесь я должен дать материал из трех областей: слова Божия, Писаний святых отцов, богослужения.

Начну с последнего, потому что оно, в общем, всем известно и, так сказать, вошло незаметно в нашу плоть и кровь. Конечно, я отмечу только главное, наиболее выпуклое, иначе нужно было бы писать не только «Письма», а книги. Когда я в тот день (см. предыдущее письмо) стоял за литургией и стал произносить слова, поднимая Святые Дары: «Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся», то понял (хотя это и ранее бывало) смысл их так.

Ничего «своего» мы Тебе принести не можем, – ибо и нечего принести. А если все это «Твое, то от Твоего». Не за наши заслуги, а по Твоей милости. За что же именно? А об этом в предыдущей молитве священник читает так: «поминающе... вся, яже о (за) нас бывшая: крест, гроб, тридневное воскресение, одесную седение, второе и славное пришествие».

И еще раньше, – во время «Свят, Свят, Свят»: «Единородный Твой Сын... в нощь, в нюже предаяшеся, паче же Сам Себе предаяше за мирский живот и спасение, приемь хлеб (на Тайной Вечере) во Святыя Своя и Пречистыя... руки» и так далее.

В молитвах Василия Великого все это подробнее раскрывается, но довольно указанного. Но не в этих лишь отдельных словах, – а вся литургия есть повторение и тайнодействие Голгофской Жертвы и вообще всего жертвенного за нас служения Господа; а время пресуществления – есть лишь центр литургии.

Литургия есть Жертва Христова и доселе. «Ты бо еси приносяяй и приносимый» (молитва во время Херувимской). «Се Жертва тайная совершена дориносится» (постом, во время «Ныне силы»). Что же совершается: «закалается» Агнец, – приносится хлеб, пресуществляется в «Тело», Которое приносится Отцу... проливается «Кровь», – как жертва (в Ветхом Завете). И все это за нас, «за вы ломимое», «за вы... изливаемая» – «во оставление грехов». Уже это одно – Тело и Кровь – лучше всяких доказательств и слов говорит о деле Христа Спасителя как о Жертве. Потому в начале проскомидии произносится молитва: «искупил ны еси от клятвы законныя Честною Твоею Кровию» (и так далее). Пред Евхаристическим каноном поется: «Милость мира, Жертву хваления». А пред этим читается Символ веры, где совершенно ясно сказано: «нас ради... воплотившагося» – и еще отчетливее: «Распятаго ЖЕ ЗА НЫ».

Пред пресуществлением Даров: «еще приносим Ти... безкровную службу» – в параллель то есть ветхозаветным кровавым жертвам. А после пресуществления диакон говорит: «яко да Человеколюбец Бог наш, приемь я (их, Дары то есть) во... Свой жертвенник, возниспослет нам... Святаго Духа» (просительная ектения). Если жертвенник, – то на жертвеннике Жертва.

Опускаем частицы в Чашу и говорим: «Отмый, Господи, грехи поминавшихся зде Кровию Твоею Честною». Да и самое слово: «Дары» – что означает? Это не нам «дары» от Бога, – а Ему (Отцу) приносится «Дар» (в параллель опять Ветхому Завету, когда люди приносили в храм дары, или, что то же, жертвы): хлебное, птиц, животных. А литургия – самый центр христианского богослужения, – и даже всей христианской жизни. Также и другие таинства имеют силу свою, то есть низводят благодать. За что? – Ради дела Христова.

Крещение – омывает грех не за нашу веру (младенцы еще – без сознания, точнее с зачатками сознания), а ради Христова Искупления.

В покаянии прощение грехов – за что?

«Благодатию... Своего человеколюбия, да простит ти, чадо»... и так далее.

Да и вообще, – что такое самое слово: «благодать»? – «дары», благий «дар», а не заслуга; то есть «даром», туне, по милости Божией. Конечно, я не говорю сейчас о том, что и со стороны человека требуются и вера, и покаяние, и молитва, но все это не «суть» дела, а лишь вспомогательные пути, ради которых (а иногда даже и без них) сообщается самая «суть», то есть Дар Божий. И в учении о «благодати» – центральный пункт христианства. Всё «оттуда» по существу; всё от Бога Отца, ради Сына, чрез Духа: «всяк дар совершен свыше есть, сходяй от Тебе, Отца Светов» (заключительная заамвонная молитва).

Пока достаточно. Не буду касаться остальных таинств, молитвенных чинов Требника... То же самое.

Обращусь к богослужебным книгам.

Постоянная книга церковного круга – Октоих (или Триодь: постом и в Пятидесятницу). Вот я стою на вечерне, утрене; пою, читаю каноны, стихиры, – и везде, везде идея: «Он за нас, ради Него» (ради Сына Божия Искупителя и нам все даруется). Ныне велел себе принести гласы 5 – 8-й. Открою и выпишу несколько стихов...

Вот самые первые слова 5-го гласа:

«Честным Твоим Крестом, Христе, диавола посрамил еси, и воскресением Твоим жало греховное притупил еси, и спасл еси ны от врат смертных: славим Тя Единородне».

Ну – что тут сами человеки сделали? Ровно ничего. А уже: сделано... диавол, грех, смерть (три главных зла) уничтожены... Им.

Вторая стихира: «Яко овча на заколение ведеся».

Третья: «Велие чудо, невидимых Содетель за человеколюбие плотию пострадав»; а мы, «избавльшеся», Троицу воспеваем... На второй странице: «Крест и смерть приял еси за род наш».

Далее: «Нас ради плотию страсть приимый», «Воскресение Христово видевше», «се бо прииде Крестом радость всему миру».

Ты «воскрес... и всем источил еси безсмертие». «Врата адова сокрушил»... «Смерти жало сокрушил», от клятвы «род человеческий... свободил». «Нас ради распятие» претерпел, «да нас от ада свободиши»... «Разрушив бо смертию смерть, победу даде нам». «Изсушивши юже от древа клятву».

Это из воскресной службы.

Понедельник. Покаянные песни... «Помилуй, помилуй». Вот мы постоянно это слово твердим. А что оно означает? Я виноват. Оправдаться ничем не могу. Остается надеяться только на милость. Потому: «Помилуй».

Еще просим: за предстательство Богородицы, ангелов, святых, но только не «за наше» что помилуй.

И опять то же и то же: «Крест и страсть нас ради», «от клятвы изъемшаго». «Объятия Отеческая за милосердие щедрот распростри ми».

Среда... «Спасен быв страстию Твоею, зову радуяся».

«На Крест вознесеся волею яко (бы) повинен»... «Пригвозди на Кресте грехи человеков». «От клятвы избавил еси земнородныя».

«Крестом... демонская крепость попрася», «Благоволи плотию взыти на Крест, и смерть претерпети».

«Распинаешися, и рай паки отверзается, и разбойник прежде всех радуяся входит», «льстец умерщвляется... Адам оживляется». Грех увядает.

«Душам... избавление сотворяя... в руце Отцу предал еси Пресвятую душу Твою».

«Стоял еси судимь... осуждая плотию вражду» между нами и Богом... «Яко Агнец воздвиглся еси на древо... приводя» нас к «Родителю». «Водрузися древо... благодать процвете... победа явися нам спасения... не бо кто му осуждения есть мучительство (то есть более нет муки осуждения)». «Веден был еси нас ради на Жертву Христе, яко овча».

Суббота. Служба за усопших...

Первое слово о них: «презирая яко благ прегрешения»... Ну, где тут «наше» что? Не обрати внимание на грехи... Почему? «Яко благ».

А за что «благ» в особенности и почему? «Во святых селениих, во дворех Твоих Христе, преставленыя всели:

ИЖЕ ДОЛГ ЗА НИХ ПРОЛИЯВЫЙ КРОВЬ ТВОЮ, ВЛАДЫКО, ПРЕЧЕСТНЕЙШУЮ». И все это знакомо, знакомо нам.

За это их «долги отпущая»; «оправдавый благодатию» для этого-то воплотился нас ради, земных, «яко милостив»; «за милосердие» благости, «яко благоутробен», «за множество милости». И тако именно спасаются не только грешные, но и святые. «Пророков лик, апостолов и мучеников чинове, и вси иже от века оправдившиися Твоею спасительною страстию и Кровию, еюже искупил еси плененаго человека».

Это все из одного лишь 5-го гласа...

Но совершенно то же самое и во всех других гласах.

И никогда «человеческое» не выставляется. А все: Он, Ты, Сыне Божий, Троица Святая и так далее. И все «за нас», «ради нас».

Разумеется, раскрываются и другие стороны смысла Христова дела, например забывшим нам открыл снова об Отце и о той жизни. Ты пострадал, а мы за это благодарно вопием и покаяние и веру приносим и жизнь добродетельную. Это все есть.

Но это не суть молитв. Суть же: «Ты за нас» и воплотился, и страдал, и воскрес.

И именно там, в недрах Божиих и в Тебе Самом как Богочеловеке, совершилось нечто такое, что теперь реально существенно: ад разрушен, мертвые в рай введены, грехи подорвались, смерть уничтожена, мы получили прощение...

«Помилование» (амнистию), воскресение и так далее, «непоминовение» (амнистия – греческое слово: «непамятование, прощение») грехов (см.: акафист Пресвятой Богородице в честь чудотворной иконы Ее Иверской).

Я не буду, – повторяю снова и снова, – разбираться пока (да, собственно, по существу, все равно непостижимо, хоть немного после коснусь): как все это произошло?

Не смею дерзать «понимать».

Но (как я и задавался целью) хотел только установить факт церковного сознания, что сущность Христова дела совершилась Им Самим, в Нем Самом, в недрах Пресвятой Троицы. Мы же принимаем уже плоды дела Христова... И потом должны и сами далее что-то делать.

Но это именно «далее». И опять и это... «дальнейшее» все время будет основываться на вере, что Он сделал за нас самое важное.

А нам что нужно? «ВЕРА»? Прежде всего! Ну, подумайте: за «веру» (а не за дело) [всё] нам дается из того, что Он сделал...

Опять – «ПОКАЯНИЕ». Это опять не «добрые» дела, а только сознание своей вины да вопль: «прости»... За что? За «КРОВЬ» СЫНА...

А «покаяние благонадежное» – так существенно для православного именно христианства. (Не время говорить о некоторой разнице в понимании Искупления католиками и протестантами по сравнению с нами... Она, конечно, есть. Но корень – один и тот же.)

Поэтому-то всякие «нравственно-психологические» разъяснения догмата Искупления Я РЕШИТЕЛЬНО ОТВЕРГАЮ, – если только они претендуют на исчерпывающее или даже хоть на существенное значение в деле объяснения догмата Искупления, как вообще дела Христа Спасителя.

Церковь думает, как видим, – иначе. Но нам хочется немного посмотреть еще службы на Рождество Христово и Страстную седмицу (это начало и конец «уничижения»), а между ними посмотрим на Вознесение и Воскресение. Так обнимем всю жизнь ГОСПОДА.

Пойду возьму эти книги... Впрочем, я совершенно уверен, что и там то же самое. Потому выпишу разве то, что особенно выделяется.

Служба на РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО.

Первая же стихира на вечерне: «Приидите, возрадуемся Господеви, настоящую ТАЙНУ СКАЗУЮЩЕ».

И потом, и далее, и далее раскрывается или даже описывается (а не изъясняется) то, что случилось и каковы плоды этого. А как? Это очень мало затрагивается; а если и затрагивается, то мысль авторов старается проникнуть в тайну, сокровенную во Христе, и совсем почти не останавливается на человеке, на нас.

Средостение между Богом и нами «разрушися». Херувим-страж отходит от дверей рая, и я «райския пищи причащаюся». За что же – почему случилась такая перемена?

Сын Божий зрак раба приемлет (ср.: Флп. 2:6–7), «Бог сый истинен... человек быв человеколюбия ради». Свет от Света воссиял, Отчее Сияние пришло. «Бог на землю прииде, и человек на небеса взыде». Ибо увидел Он, что человек гибнет, Им и созданный; и потому, «утаився» и от ангелов, и от людей, «приклонив небеса», то есть уничижаясь, сходит.

Указывается, однако, что самым соединением Божеского естества с человеческим в Самом Христе Богочеловеке совершилось какое-то таинственное обновление не только Его, Им воспринятого человеческого естества, но и всего человеческого рода.

«Причастием плоти горшия», то есть нижней природы, «подав Божественнаго естества... Свят еси, Господи».

«Перстнаго», то есть человека, «от самаго единения и общения богосоделал еси». И потому мы, «примирившеся Богу, грешники», ибо Он отсек «лютую вражду». «Обрящем славу». Теперь Сын Божий не только сочетал нас «с невещественными существы», то есть ангелами, но и Самого Отца, «Рождшаго», сотворил «приступна» (то есть доступно для «твари»). Ему, Отцу, Сын «приносит языки», как «наследие», дар.

Но как все это? Это «Таинство странное... и преславное», и не только самое рождение от Девы, но и вообще такое снисхождение Бога до рабьего зрака; а тем более то, что и коли [как] совершилось в Нем и в Троице. «Преславное таинство устрояется днесь, обновляется естество (человеческое), и Бог Человек бывает».

«Како изреку великое таинство? Безплотный воплощается, Слово одебелевает... Сын Божий Сын Человечь бывает».

Но все это певцов приводит лишь в радостное изумление, но не смущает и даже не вызывает на дерзость понять... Они только призывают и небо, и землю радоваться, веселиться, ликовать да от себя хоть что-нибудь принести все Сделавшему. И теперь обновляется тварь «юношески вся с трепетом... неславну хвалу (ибо какая хвала от нас может уравняться?), боящися, приносит». «Христос раждается, славите. Христос с небес, срящите» – и прочие ликующие песни. Но все это «образы несветлы и сени приведены (то есть аналогии да тень лишь)».

И лучше бы, безопаснее бы «яко безбедное страхом... любити убо нам удобее молчание»; но уже день-то радостный слишком: «желание получивше», «Божия пришествия... сподобльшеся... христокраснии людие... ныне утешаются пакибытием (обновлением, новым творением)» и потому дерзают по любви, «елико есть произволение», по силе своей петь...

Вот и все существенные мысли...

Опять прославляется факт Воплощения Бога и плоды от этого, Им же и в Нем, а через Него таинственно и во всем человечестве со деланные. Началось возобновление мира. Засияло во мраке мира Солнце. Так началось «смотрения таинство»... Закончилось оно во Христе ВОЗНЕСЕНИЕМ.

Посмотрим эту службу.

Воспринятое в Назарете естество человеческое Ты ныне «Отцу спосадил еси». Ангелы удивляются, ужасом ужасаются, «трепетом содержими», видя «человека» одесную Бога. И это «дело сие, Господи», Ты Сам «соделал еси великое и преславное, во спасение душ наших», «новосотворив естество Адамово». «Помиловав соединил еси Себе, яко соединивый спострадал еси, яко безстрастен пострадав, и спрославил еси... возлюбив спосадил еси». «Обоготворив тайно» (таинственно, то есть непостижимо) естество человеческое, «днесь вознесе» его в Самом Себе. И нас «спосадил» «одесную Отца» и так далее.

И все это дивно от начала до конца. «Странно Твое рождество, странно Твое воскресение, странно и страшно Твое... Божественное вознесение».

Теперь «прежде разстоящаяся» (Бог и человек) «собрал еси во едино», воплотившись «плоти... подобием», и «вознеслся... в небесная». И теперь уже и от нас, «никакоже отлучаяся, но пребывая неотступный, и вопия любящим Тя: Аз есмь с вами, и никтоже на вы». И все это свершилось «Божественне», а потому «паче смысла» (выше разума то есть).

«О даров паче постижения! о таинства страшнаго!» Ныне «почтеся естество наше отпадшее». А потому будем торжествовать.

«Дадим Богу», Виновнику сего, Ходатаю, «величие, хвалы согласие воскликнем, воспоим, ликуим, руками же восплещим!» «Величай, душе моя, вознесшагося... на Небо Христа Жизнодавца!»

ПАСХА. Когда просматриваешь эту службу, то по сравнению с обычной воскресной, недельной службой (Октоих) почти ничего особого, по существу, не находишь. Есть некоторая разница лишь в высшей степени радости.

Уже «приидите... Царствия Христова приобщимся», а еще больше «да сподобимся причащатися в невечернем дни Царствия» Христова...

Покаяния совсем не слышится.

И как в других праздниках, и здесь отмечается таинственная связь всего человечества, «нас», с тем, что произошло во Христе. Это не Он, Сын Божий, страдал, а и я, человек в Нем, – а потому воскрес я в «Его воскресении»: «вчера спогребохся Тебе Христе; совостаю днесь воскресшу Тебе, сраспинахся Тебе вчера, Сам мя спрослави... во Царствии Твоем». При этом Христос называется прямо «ЖЕРТВОЙ»: «Христос – новая Пасха, Жертва живая, Агнец Божий вземляй грехи мира»...

Но эта «Жертва» исключительная: она не закалалась на смерть конечную («живое же и нежертвенное заколение»), как другие жертвы. Притом эта «Жертва» не приведена была, – а наоборот, «Сама пришла»: «яко Бог Сам Себе волею приведе Отцу», то есть как Жертву; а с Собою еще и других привел, все человечество, «совоскресил еси всероднаго Адама», то есть весь род Адамов, все человечество. И самое слово: «ПАСХА» – говорит о ветхозаветном агнце, заколавшемся в ночь Пасхальную, чтобы ангел смерти прошел мимо домов, помазанных кровью его. Ясно, что и в нашей Пасхе во Христе – та же идея Жертвы (Агнца). Потому и святой Иоанн Златоуст говорит: «трапеза исполнена, насладитеся вси. Телец упитанный... Никтоже да плачет прегрешений, прощение бо от гроба возсия» (Слово на Пасху). «Агнец наречеся... наша Пасха».

«Волею за всех заклан бысть, Пасха очистительная». В остальном обычные мысли: победа над адом; сокрушение смерти; господство жизни; обновление человечества; облачение тленного человека в нетление, бессмертие, живоносное тело.

Уже – «иного жития вечнаго начало». И как тело Христа было духовное, то оно воскресло, оставив нетронутыми печати на камне гроба, «сохранив цела знамения, Христе», подобно как «ключи Девы не вредивый в рождестве Твоем».

Ныне «веселие вечное». Приидем, будем «веселиться Божественне», «веселыми ногами Пасху хваляще вечную».

Если мы просмотрим все другие праздники Господа Иисуса Христа (Крещение, Обрезание, Преображение и прочие), везде увидим одну и ту же мысль:

ВО ХРИСТЕ СОВЕРШИЛОСЬ СПАСИТЕЛЬНОЕ ДЕЛО ВСЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА...

Именно: в Нем совершилось нечто самое существенное; и именно «за нас и для нас»...

Это я не устану повторять.

Бывает иногда так, что человека будто что толкает извнутри. Так и мне хочется писать эти «Письма» (и именно об Искуплении). Но эту неделю был занят отпиской и хлопотами.

Теперь снова пишу.

В порядке изложения обращаюсь теперь к слову Божию.

А во всяком религиозном вопросе слово Божие должно быть решающим голосом, – что совершенно и понятно без дальнейших разъяснений: Бог Сам «открыл» тайну. Так поступали всегда и на Соборах: читали выдержки, приводили тексты. Правда, иногда (еретики) злоупотребляли Писанием, – но в большинстве случаев оно было неоспоримо ясно.

А в недоуменных случаях искали объяснения у святых отцов, к которым я тоже после и обращусь.

При этом слово Божие главным образом открывает (или устанавливает, утверждает, констатирует) то или иное «таинство веры» (как говорят мудро святые отцы), – считая это существенным для людей и, разумеется, бесспорным. А если что несомненно, бесспорно, – то говорящий не старается много и доказывать его, как очевидное, хотя бы и таинственно непонятное: не объясняет отец ребенку процесс печения хлеба, а только дает его сыну; разве добавляя, что это нужно для поддержания жизни; ну еще мало скажет: «хлеб из муки». А как печется он, как делается опара, закваска, вымешивание, брожение, да и почему именно это нужно, – огромное большинство нас и доселе ведь не знает, а едим: сначала поверил родителям, а опыт подтверждает полезность. И довольно.

Так и в Священном Писании: если что и таинственно, Писание (и мы) не смущается. Важно, что установлен, открыт факт... Но немного и объясняется.

Но и объясняется столько и так, сколько и как можно разъяснить человеку: а Дух Божий, говоривший в Священных Писаниях, а наипаче в Самом Господе Иисусе Христе, знает и самое таинство веры, и то, что доступно человеку. Поэтому и дальше, как и должно, будем учиться «богословствованию» (то есть методу раскрытия тайн) у того же Священного Писания.

Переходя теперь к слову Божию об Искуплении, в частности отмечу предварительные мысли.

ПЕРВОЕ. Уже прошло почти 2 тысячи лет по пришествии Господа Спасителя. И конечно, тысячи раз возбуждался этот главнейший вопрос христианства. А потому невозможно и допустить, чтобы раньше нас не думали, не писали, не разъясняли этого предмета вообще, – и на основании слова Божия в особенности... И потому в любой христианской догматике (и православной, и католической, и лютеранской) этот пункт давным-давно обоснован Писанием... И я после обращусь к догматическим указаниям. А лучше сам пересмотрю все новозаветное Писание.

Но нам могут сказать, что именно школьные учебники, заимствованные от «католической схоластики», и исковеркали воззрения учившихся. Я считаю это обвинение слишком огульным и неверным, особенно в таком кардинальном пункте. Но в виду самой возможности опорочивания подбора «догматиками» текстов, – обращусь сначала хоть к самым немногим, но существенным местам слова Божия, которые приходят сразу на мысль, совершенно независимо от учебников, а лишь от: а) знания текста Писания; б) личного опыта, который позволяет ярче и сильнее углубиться в текст слова Божия, – и: в) общего православного сознания, то есть «живого Предания» (в отличие от Предания живших прежде нас и оставивших после себя творения, каноны и прочее), коему нас учили не католические учебники, а научили матери, отцы, деды, бабушки, народ

w

После этих общих слов обращусь теперь к делу... Лично про себя скажу, что дальнейшее пережито мною и внутренно (а не от учебников); а в Священном Писании я находил подтверждение – и затем много раз говорил и в проповедях, и в лекциях, и в письмах.

Буду писать без намеренной системы, а как будут приходить тексты, наиболее существенные и известные. По возможности, буду оживлять и сопровождавшими случаями из жизни.

Вот на христианской студенческой конференции меня просят сказать поучение. Были и протестанты. Я решил избрать наиболее существенную тему и бесспорную для всех исповеданий: о спасении во Христе Господе... И тотчас же в моем сознании предстал текст Писания, – слово великого Предтечи о Спасителе:

СЕ, АГНЕЦ БОЖИЙ, ВЗЕМЛЯЙ ГРЕХИ МИРА. И я говорил. Вот мы остановимся немного на этих словах... «Агнец»...

Звонят на литургию. Иду служить...

Продолжаю после литургии.

Не нужно много думать, чтобы понять, что это слово: «Агнец» – говорит о Христе, о Жертве. А если Жертва, то за кого? ибо жертвы жертвовались за кого-нибудь, за чью-либо вину: поэтому и самое заклание. Это все очевидно. Но за Себя безгрешный Сын Божий не мог приносить; тогда остается одно: за вины других. За «грехи мира».

Так именно дальше и объясняет Иоанн Предтеча: Агнец, вземляй грехи мира. Как на обычном агнце как бы омывались грехи принесшего, так и во Христе очистилось человечество.

А ведь это было первое слово о Христе Спасителе. Обычно при первом «ознакомлении» мы схватываем самое существенное в человеке. Здесь первое, то есть основное: Христос – Жертва за нас.

Кстати: ныне за литургией я увидел на дискосе (то есть куда полагается Тело Христово) написанными эти же слова: «Се, Агнец Божий, вземляй грехи мира». А в средине дискоса: Младенец, закалаемый как Агнец. Поэтому и на иконах (особенно православных древних) Иоанна Крестителя изображается в одной руке Чаша, где лежит Младенец, а надпись та же (в другой руке Крестителя): «Се, Агнец Божий» – и так далее.

Поэтому в 9-й песни канона пред причащением молимся: «Господь нас ради... единою [однажды] Себе принес, яко приношение Отцу Своему, присно [непрестанно] закалается».

Но довольно об этом. Что еще всякому известно из Священного Писания?

Я – Пастырь добрый – и душу Мою полагаю за овцы (ср.: Ин. 10:11,15). Кто не знает этого места?! А сколько раз говорил Господь: Сыну Человеческому подобает (то есть нужно) пострадати (Мф. 16:21). Правда, тут не говорится: за кого страдать (конечно, не за Себя) и для чего, с какою то есть целью страдать; но, в связи с вышеприведенными словами, понятно, что это «за людей», за мир (см.: Мф. 20:28).

И это особенно ярко и решительно утверждается уже в апостольских Посланиях. Христос Спаситель сделал самое дело; апостолы же разъясняли верующим: что именно и для чего это сделано. Обратимся к Посланиям.

Здесь такая масса самых ясных мыслей, что приведу лишь немногие, наиболее сильные. Тут я обращусь к собранным уже материалам в «Догматиках».

Самое уже Воплощение Сына Божия было жертвенным делом, заменяющим ветхозаветные жертвы. Об этом говорит святой апостол Павел: жертвы и приношения, от людей то есть, не восхотел еси, – говорит Господь Отцу Своему, – тело же совершил Ми eси (Евр. 10:5). Самое «уничижение» до образа раба (ср.: Флп. 2:7) было делом самопожертвования за людей. Вы знаете благодать, – то есть не за наши заслуги, а дар Божий, – Господа нашего Иисуса Христа, что Он, будучи богат (будучи Богом, – в образе Божии Сый – Флп. 2:6), – обнищал ради вас, дабы вы обогатились Его нищетою (2Кор. 8:9).

И вся жизнь Его, все дело Его было Жертвенным Подвигом крайнего смирения; смирение есть внутреннее принесение себя в Жертву. Но особенно это проявилось в уничижении, смирении, терпении и страдании последних дней; и, наконец, смерть. Поэтому-то Крестная смерть считается Жертвою в собственном смысле.

Сам Господь сказал на Тайной Вечере: плоть Моя, юже Аз дам за живот мира (Ин. 6:51). Тело Мое, еже за вы ломимое. Кровь моя, яже за вы и за многия изливаемая; и то и другое – во оставление грехов (ср.: Лк. 22:19–20).

Далее в порядке Писания: апостол Петр в день Пятидесятницы на вопрос людей: что же нам делать? – отвечает: покайтесь и креститесь ВО ИМЯ Иисуса Христа для прощения грехов; и получите дар Святого Духа (Деян. 2:37–38).

Это постоянно употребляющееся изречение: «во имя» – означает не что иное, как «за» – «в силу». Силою «имени Божиего» или просто «Божиею Силою», проявляющейся чрез призывание или произнесение имени Божия, – совершается в Церкви все: крещение, отпущение грехов на исповеди, пресуществление Даров, благословение священника, сила крестного знамения, ограждение от зла упоминанием имени Сего и так далее.

Всё, всё. Почему? Разве за нашу веру только? Никак! но главным образом вследствие присущей имени Божиему Силы, или благодати, ради «заслуги» Господа Иисуса Христа.

Еще, например: именем Моим бесов ижденут (Мк. 16:17), то есть Силою Моею, чрез призывание имени Моего.

Между прочим, «имяславие» имеет истиннейшие и глубокие корни, – в силу веры в присущую имени Божиему неотделимо Силу Божию (или Самого Бога)... И собственно, не «ради веры нашей», – а независимо от этого; по существу, разве ради «заслуг Христа». Характерно, – кто восставал против «имяславия», тот будет восставать и против обычного понимания Искупления: и там и здесь – некое невидение Божией Силы, а вера в человеческие усилия, [но благодатию вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар] (Еф. 2:8)... Далее, тот же апостол Петр в Посланиях своих ясно говорит прямо уже о Жертве, – хотя это «тайна», в которую желают проникнуть даже Ангелы (1Пет. 1:12).

Знайте, что вы искуплены (вот уже употреблено то слово, о смысле которого будет спор) не золотом или серебром, но драгоценною Кровию Христа как Непорочного Чистого Агнца (1Пет. 1:18–19).

Христос, чтобы привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наши (1Пет. 3:18); пострадал за нас плотию (1Пет.4:1).

Еще сильнее говорит апостол любви Иоанн: Кровь Иисуса Христа, Сына Божия, очищает нас от всякого греха (1Ин. 1:7). Не согрешайте, дети; а если бы кто согрешил, то мы имеем Ходатая (Посредника, Предстателя, Защитника) пред Отцем, Иисуса Христа, Праведника; Он есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и всего мира (1Ин. 2:1–2). Ну, чего же яснее? – «умилостивительная Жертва». Он «умилостивляет» (как то, – пусть это и тайна) Отца – и в силу этого, в силу «Его ХОДАТАЙСТВА», нам прощаются грехи, – и мы очищаемся от всякой неправды (1Ин. 1:9). Не за наши добрые дела, ибо их и не было еще, а по Своей лишь Любви, то есть даром, это все сделано: в том Любовь Божия, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас (ср.: когда мы были еще немощны, грешники, то есть враги Ему [ср.: Рим. 5:6, 8:10]), и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши (1Ин. 4:10).

И нам уже нужно лишь пользоваться «плодами» (прощение грехов, получение жизни в Духе Святом) и «подражать» Господу. Но это уже другие вопросы, – и вторые, по существу, в порядке. Апостол Иуда: слава Богу Спасителю, то есть Отцу, – но чрез или ради Иисуса Христа Господа нашего (ср.: Иуд. 1:24–25).

Переходя к апостолу Павлу, мы найдем такое множество свидетельств, что нужно переписывать бы целые части Посланий. Упомяну главные. Послание к Римлянам специально написано для того, чтобы убедить читателей «уверовать» в Иисуса Христа как Спасителя.

Верою и спасаемся... Как это возможно, ибо прежде и язычники, и иудеи думали, что спасаться можно «делами», «заслугами»? Апостол всячески доказывает, что «сами» мы умеем лишь грешить, и оправдаться нет сил; а вот «вера» спасала (примеры, выдержки из Ветхого Завета). Вера в Иисуса Христа, Который нас спас, – вот путь спасения! И в частности, спас нас страданиями Своими, даром, по благодати... Нам нужно лишь принять это (уверовать), воспользоваться плодами (см.: Рим., гл. 8). Его заслуга, Его посредничество, Его подвиги.

Все согрешили и лишены славы Божией – а слава Божия есть цель нашего спасения, блаженство общения в слове Его, – и теперь получаем оправдание даром, по благодати Его, Искуплением во Христе Иисусе, Которого Бог предложил в жертву умилостивления в Крови Его через веру (с нашей то есть стороны), для показания правды Его (то есть Отца) в прощении (нам) грехов. Потому мы признаём, что человек оправдывается верою, независимо от дел закона (Рим. 3:23–25,28). Христос умер «за нас», еще нечестивых... Мы оправданы Кровию Его; примирились с Богом смертию Сына Его. Будем царствовать посредством единого Иисуса Христа (Рим. 3:6, 9,10,17). Начало этого спасения – в таинстве Крещения, – ибо тут (не по обещанию лишь, а и делом) мы умираем для греха ради смерти Его: и в смерть Его крестились (Рим. 6:3).

Вы умерли для закона Телом Христовым (Рим. 7:4), ибо закон, ослабленный в своей силе плотию нашею греховной, был бессилен спасти; поэтому Бог послал Сына Своего в подобии плоти греховной в жертву за грех и осудил грех во плоти (Рим. 8:3).

Цель всего дела Христова – воссоздать весь мир падший, даже и тварь саму (см.: Рим., гл. 8), привести всех в единение с Собою, а чрез Себя с Отцом (см.: 1Ин. 1:3). Для того Христос и умер, и воскрес, и ожил, чтобы владычествовать над мертвыми и над живыми (Рим. 14:9).

Не губи твоею пищею (не соблазняй) того, за кого Христос умер (Рим. 14:13; то же см.: 1Кор. 8:11). Эта же мысль о спасении верою в содеянное дело Господа Иисуса Христа проводится и в другом Послании, Галатам, где, в частности, доказывается, что дела иудейского закона отжили теперь.

На этой почве произошло известное столкновение между апостолами Петром и Павлом: первый, щадя фанатиков-христиан из евреев, пришедших в Антиохию из Иерусалима (центра иудейства), приспособляясь к их немощной совести, в их присутствии хранил обряды, а в отсутствии – не хранил. Апостол Павел резко стал на принципиальную точку зрения.

Спасаемся верою в распятого за нас Христа; это дается не за дела закона, а по благодати. И апостол Петр, конечно, согласился, ибо и он этому же учил в существе дела (см. весь случай: Гал. 2:11–21). И при этом, в частности, апостол Павел употребляет такие изречения: ЖИВУ ВЕРОЮ в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня. Не отвергаю благодати Божией; а если законом оправдание, то Христос напрасно умер (Гал. 2:20–21); и вообще не оправдываюсь какими бы то ни было «своими» «заслугами» и способами (евреи хотели спастись сами: усиливаясь поставить собственную праведность [Рим. 10:3]).

А галаты неразумные снова задумали возвращаться к бессильному закону (ср.: Рим. 8:3). О! несмысленные Галаты! кто прельстил вас не покоряться истине, вас, у которых пред глазами начертан был Иисус Христос, как бы у вас распятый? Сие только хочу знать от вас: через что вы получили Духа? – через веру во Христа. А Он как мог дать Его? За что получил такое право давать Его нам, грешникам, бывшим под проклятием, и до Него поэтому не получившим Духа? – за то, что эту клятву Он снял с нас: Христос искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою (ср.: Гал. 3:1–13).

Это чрезвычайно важное и объясняющее место. Согрешившее человечество было под клятвой, «проклято» (русское слово страшнее и ближе к делу). Закон – как бы прокурор, обвинитель: согрешил, виноват, подлежит казни. Человек отлучен от славы Божией (ср.: Рим. 3:23), лишен Духа Святого (см.: Рим., гл. 8), не может не грешить при собственном бессилии (см.: Рим. 7:14–24). Чтобы спастись, нужен Дух Божий, а чтобы Он пришел, нужно устранить проклятие (анафему, Богом изреченную Адаму). Вот это и делает Христос Сын Божий, ради нас и вместо нас «пострадавший». Не дерзаем «разумевать», как это произошло между Ним и Отцом Небесным, но только Он оказался «Посредником», «Умилостивителем». Ради Него мы от клятвы были освобождены, – и все прочее естественно нам дано: если Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как же все прочее не даст нам? (ср.: Рим. 8:32). И далее все те же слова... Иисус Христос, будучи и Богом и человеком, в Самом Себе примирил Бога и людей, – не нуждаясь ни в каких других «посредниках» и посредствах. Он и Ходатай, и Судия. Посредник при одном не бывает; а Бог один (Гал. 3:20).

Вот что сделал Сын Божий, – особенно страданиями. А как? – Важно ли это знать? Плоды – очевидны: получили Духа Святого и потому чувствуем себя не под проклятием, не как рабы невольные, тянущие свое иго, а как наследники, как сыны, через Духа Его, – и называем теперь Бога Отцом. Авва, Отче! И все это ради Искупителя: Единородный Сын Божий родился от жены, подчинился закону, чтобы искупить подзаконных, дабы нам получить усыновление (Гал. 4:4–5).

И вы, галаты, во все это уверовали от меня. Приняли меня, как Ангела Божия (еще бы! Такая радостнейшая весть, от которой трепещет сердце, играет отрадою; мир овладевает грешной душой), как Христа Иисуса (подумайте: такая радостная весть, будто ее Сам Христос от Своего имени объявил Церкви: «Я за вас пострадал. Я и прощаю. Веруйте...»). Как вы были блаженны! Свидетельствую о вас, что, если бы возможно было, вы исторгли бы очи свои и отдали мне за такую радость (Гал. 4:14–15). Так стойте же в этой Евангельской, отрадной, дающей простор грешной душе свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства (Гал. 5:1). Вы шли хорошо! Кто остановил вас: призывом ли собственной праведности (ср.: Рим. 10:3). Такое убеждение не от призывающего вас Господа. Малая закваска заквашивает все тесто. Я уверен о вас в Господе, что вы не будете мыслить иначе; а смущающий вас, кто бы он ни был, понесет на себе осуждение (Гал. 5:7–10), ибо он уничтожает все дело Христа Спасителя, он подрывает христианство в самом корне, он отнимает мир и надежду у нас, грешников; он упраздняет все домостроительство спасения, он представляет Бога лживым (1Ин. 1:10). Он Иисуса Христа обвиняет в служении греху, ибо Он отменил закон (самооправдания), который, следовательно, не должен был бы отменять? (см.: Гал. 2:17–18). Нет! не откажусь от Креста Его! Пусть он соблазн для иудеев (см.: Гал. 5:11; 1Кор. 1:23). Для других (язычников, рационалистов) – безумие, ибо непостижим (там же). А я не желаю хвалиться ничем, разве только Крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, и я миру (Гал. 6:14). Это замечательное Послание, и такое понятное для того, кто понимает опытно эти дивные слова: ЖИВУ ВЕРОЮ в Господа Иисуса Христа, Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня (Гал. 2:20).

Много общего, но только короче, – и в Послании к Ефесянам, где существенно излагаются все основные христианские истины; это Послание называется «Апостольским катехизисом». Следовательно, здесь, как и во всяком «Катехизисе», должны быть выражены истины уже догматически – определенно и ясно, – хотя бы и без долгих доказательств. Что же видим? С самого же начала снова говорит апостол, что Бог Отец усыновляет нас; как? – чрез Иисуса Христа. Именно? – Благодатию Духа Святого Он облагодатствовал нас в Возлюбленном; значит, нечто за нас, для нас самое важное, совершилось в Нем Самом, в Сыне, в Богочеловеке... За что же Отец возвратил такое благоволение воли Своей ¹⁵²⁶ к нам в Возлюбленном? – За то, что в Нем мы имеем Искупление Кровию Его, прощение грехов, по богатству благодати Его (Еф. 1:5–7).

И все эти мысли высказаны очень сжато в трех лишь стихах: очевидно, все это уже очень хорошо известно было ефесянам, затвержено, усвоено, испытано, ибо апостол Павел там проповедовал три с половиной года.

Конец же дела Христова – спосадение Его одесную, – а с Ним и верующих в Него (см.: Еф. 1:20–22; 2:6). Так теперь вы, прежде бывшие некогда далеко, стали близки Самому Богу! На Престоле Его! во Христе Иисусе (служба на Вознесение построена на этой основной мысли). И все это Кровию Христовою: ибо Он есть мир наш, разрушивший стоявшую посреди (то есть и между людьми и Богом, – и между иудеями и язычниками) преграду, упразднив вражду Плотию Своею; дабы в одном теле примирить обоих (иудеев и язычников) с Богом посредством Креста, убив вражду на нем, то есть отчуждение нас Богом. Теперь мы снова имеем доступ к Отцу, в одном Духе. Итак, вы уже не чужие... а свои Богу (см.: Еф. 2:13–16,18–19).

За эту истину-то я, Павел, и страдаю; мне чрез откровение возвещена тайна, о чем я выше писал кратко (Еф. 3:1, 3). Молюсь, чтобы вы могли уразуметь превосходящую разумение (как прекрасно сказано! уразуметь сердцем превосходящую всякий ум) любовь Христову (Еф. 3:19) и уже жить достойно ее, отложить ветхого человека (ср.: Гал. 4:22) и прочее. Истина – в Иисусе ¹⁵²⁷ (Еф. 4:21). Жить достойно Святого Духа Божия, Которым вы запечатлены в день Искупления (то есть в день Искупления веры и крещения – ср.: Еф. 1:13) (Еф. 4:30).

Значит: Искупление, совершенное в недрах Божиих, совершается таинственно Духом Святым внутри человека, когда он уверует и крестится (день Искупления).

Будьте добры друг к другу; прощайте друг друга, – как и Бог во Христе простил вас (Еф. 4:32)... Что ни стих, то все то же – во Христе, во Христе Иисусе. В Нем совершилось спасение... Он за нас предал Себя...

И тут апостол употребляет это слово: Жертва... Живите в любви, как и Христос возлюбил нас и предал Себя ЗА НАС В ПРИНОШЕНИЕ И ЖЕРТВУ БОГУ Отцу, в благоухание приятное (Еф. 3:2). И за это мы оказались «в Нем», в Теле Его, которое есть Церковь (см.: Еф.5:23,25,30).

Здесь нужно припомнить слова Самого Господа на прощальной Вечере, где Он употребляет другое сравнение (здесь с телом): Я лоза; вы ветви (Ин. 13:3). Но сущность одна и та же: тесная связь со Христом: не живу уже я, но живет во мне Христос (Гал. 2:20), – говорил апостол Павел. Об этом еще будет в Послании к Коринфянам. Этим закончу Послание к Ефесянам. Да можно бы и вообще закончить выдержки из Посланий, потому что до такой степени ясно все, что нет нужды повторять [одно] и то же. Поэтому из других Посланий теперь постараюсь выписать, что будет вносить нечто новое или разъясняющее.

Сходное с Посланием к Ефесянам – Послание к Колоссянам, хотя написано по особому поводу: предупреждения против еретиков-гностиков, учивших ложно об Иисусе Христе как об одном из «Высших духов»; поэтому потребовалось апостолу защищать истинное учение о Христе как Боге, – и разъяснять Его дело спасения.

Отец призвал нас в Царство возлюбленного Сына Своего (Кол. 1:13). Как смеем мы туда войти? – Чрез Сына, в Котором мы имеем Искупление Кровию Его и прощение грехов (Кол. 1:14). Здесь разделяются два момента: сначала выкуп (у Отца), а чрез это уж после – прощение грехов. Посредством «Его» Отец хотел примирить с Собою все, умиротворив через Него и земное и небесное (Кол. 1:20). Следовательно, как Бог, так и весь мир небесный были во «вражде» (слово взято от земного) по отношению к человечеству, а теперь Кровию Креста Его примирились, то есть ангелы, святые, пророки (см.: Кол. 1:21–22). И не только примирил, но и мертвых оживил вместе с Ним, ибо простил нам все грехи, а это есть «совоскресение» в Нем (см.: Кол. 2:12–13). Но раньше этого нужно было разорвать, аннулировать рукописание, которое было против нас, то есть как бы долговая расписка; ее-то Господь взял от среды нашей и пригвоздил ко Кресту. Все это образно. Но смысл ясный: страданиями, особенно Крестною смертью, Господь нас выкупил, за нас уплатил. Как увидим после, – и в «Догматиках» при раскрытии «Искупления» употребляются подобные же сравнения. Обратим лишь пока на это внимание... Но вот далее новое:

Христос не только не «Высший дух», а Он, в Коем обитает вся полнота Божества (Кол. 2:9), действительно у духов злобы отнял всякую власть и силу над человеком, властно подверг их позору, восторжествовав над ними Собою (Кол. 2:15), то есть Своею Божественною Силою. Таким образом, Крестная смерть имела новое и великое значение: освобождение людей из-под власти диавола. Эта мысль в Послании к Евреям повторяется: Христос воплотился для того, чтобы умереть; а умер: да смертию упразднить имущего державу смерти, сирень диавола (ср.: Евр. 2:14). Но о Послании к Евреям особо нужно писать. А раньше и Сам Господь говорил: князь мира сего осужден (Ин. 16:11).

Ныне князь мира сего будет изгнан вон (Ин. 12:31). Подумаем: если бы какое-либо малое войско окружено было бесчисленным и непобедимым неприятелем, а после и покорено было, – но вот приходит Сильнейший и освобождает слабых... Так и Христос пленил плен (Еф. 4:8), то есть того, кто держал людей в рабстве, – диавола. И если еще допустить, что человеческие условия и усилия (см.: Рим. 10:3) что-нибудь значили для самого человека, то уже, конечно, он был бессилен покорить своего «господина», «князя мира», а это сделал Сын Божий. Как бы выкупил или изъял из власти диавола – у кого? не у диавола, – а исходатайствовал милость у Отца, возвратив благоволение Его; а это тотчас же переводило «отверженных» (в ад) в состояние детей. И так далее.

Еще особенность: в этом Послании подчеркивается усиленно, что все совершилось для человечества «во Христе»: умерли в Нем, совоскресли с Ним, – возносятся с Ним: жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге. И потому и в будущем веке прославляются с Ним же (см.: Кол. 3:1–4). То есть существует таинственная связь человечества со Христом: в Нем Самом и Им совершилось спасение человечества, – а уже на людей оно потом распространяется.

Из других Посланий приведу лишь наиболее сильные выражения, а не буду характеризовать общее содержание в связи с идеей Искупления, тем более что прочие Послания (кроме Послания к Евреям) занимаются вопросами практическими по преимуществу, – а догматических касаются лишь по связи.

Первое Послание к Коринфянам

Написано по поводу недоумений и нравственных недостатков Коринфской Церкви. Между коринфянами образовалось разделение на партии, по приверженности к разным учителям (1Кор. 1:11–4, 20), особенно по увлекательным и умным ораторам.

А апостол Павел говорит: «меня Господь тоже послал благовестить», но не в человеческой «философской» премудрости и красноречии, не в премудрости слова (1Кор. 1:17), – чтобы вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой (как это уместно и теперь: все люди хотят объяснить, понять тайну Искупления!), но на силе Божией (ср.: 1Кор. 1:2, 5). Иначе можно упразднить крест Христов (ср.: 1Кор. 1:17), если то есть все объяснялось [бы] из «человека», «разумно», естественно-психологически и тому подобное, как любит говорить мудрость века сего (ср.: 1Кор. 2:6). Для этих «мудрых» слово о спасении Крестом, слово о Кресте, кажется юродством, а нам – сила Божия и Божия Премудрость. Чтобы никто не хвалился пред Богом, а смирялись: ибо не «сами спаслись», а спасены во Христе Иисусе, Который сделался для нас... праведностью, освящением, Искуплением (1Кор. 1:29–30). И эта Премудрость Божия – тайная, сокровенная, – и открывается лишь Духом Святым (см.: 1Кор. 2:7–10). Это очень важно для тех, которые мнят объяснить необъяснимое. Нужно веровать в простоту, – как это и было в начале: христианство, большей частью, приняли не мудрые, а простецы, не властные (а слуги, рабы), не благородные (см.: 1Кор. 1:26); но, приняв Истину, посрамили властей века сего (1Кор. 2:6).

Глава 5 о блудном, жившем с мачехой. Отлучил его апостол Павел. Берегитесь и малой закваски; ибо Пасха наша, Христос, заклан за нас (1Кор. 5:7). Христос называется «Пасхальным Агнцем», принесенным на заклание в Жертву за нас.

Глава 6 о воздержании в пище и о чистоте. Вы омылись, освятились, оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа, то есть «во имя», в силу Его дара. А Кем? – Духом Бога нашего (1Кор. 6:11). Тела ваши храм... Святого Духа; и вы не свои уже, не себе принадлежите, а куплены дорогою ценою Христа (1Кор. 6:19–20). «Мы не свои»: как раб, перекупленный от злого господина благим; ибо на себя надеяться не на что... За нас Иной уплатил: Ему мы и принадлежим. А потому не вольны даже и телом распоряжаться; ибо оно член Христов: могу ли открывать его для блуда? (см.: 1Кор. 6:15). И тело, и душа суть Божии (1Кор. 6:20). Нужно быть только Ему верным рабом; да и это есть опять от Господа милость (1Кор. 7:25).

В главе 8 обращу внимание на то, что воображающие, будто и они понимают, – обманываются: кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать; но кто любит Бога, тому дано знание от Него (1Кор. 8:2–3). Итак, путь к знанию не философствование рассудочное, а любовь к Богу, за что Он дает тому Откровение.

Глава 10 о вкушении идоложертвенной трапезы (то есть остатков от жертв, приносимых идолам, а в сущности – бесам). Здесь обращает внимание то, что апостол ставит в параллель чашу Господню (то есть Евхаристию) и чашу бесовскую; трапезу Господню и трапезу бесовскую (ср.: 1Кор. 10:21). Значит, там – жертвы, и Евхаристия – Жертва.

И в следующей, 11-й главе – прямо говорит слова Господа, что чаша есть новый завет в Моей Крови (1Кор. 11:25). А о прочем ([Тело Мое], за вас ломимое) уже говорилось. Евхаристия должна напоминать первообразную Жертву Голгофскую: смерть Господню возвещаете (1Кор. 11:26).

Главы 12–14 о дарах духовных. Верующие суть члены Тела Христова – Церкви; а соединяет их Дух Святой, разделяя и назначая каждому члену духовного организма свой дар и свою задачу.

Вы – тело Христово (1Кор. 12:27)... Вот это есть истинная связь – Духом Его. Все от Него. Даже уверовать нельзя без Духа Святого: никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым (1Кор. 12:3).

Глава 13 об истине воскресения людей. Эта истина основывается прежде всего на факте воскресения Христа: а Он умер за грех наш (1Кор. 13:3), а после и воскрес (что фактически несомненно: ибо является множеству). Но если воскрес, то в Нем все оживут, ибо есть духовное наследство подобно худому наследству от Адама (грех и смерть) (см.: 1Кор. 13:22). Каков Небесный, таковы и небесные (1Кор. 13:48). Из этого Послания особенно примечательны для нашего вопроса главы 1–4, где говорится о «тайне» Искупления, простой для веры и безумной для мудрецов.

Второе Послание к Коринфянам

Написано в защиту апостольского авторитета против доверчивой паствы (главы 1–3) и агитаторов-вожаков (главы 10–13).

Апостолу Павлу приходится выдвигать аргументы разные, – и прежде всего важность его служения благовестию, а суть благовестия – во спасении.

Свои страдания он называет страданиями Христовыми (ср.: 2Кор.1:5). Прощал (блудника отлученного. – 2 Кор., гл. 2) тоже от лица Христова. Проповедь не наша; а это благоухание Христово через нас (см.: 2Кор. 2:15). Так, все во Христе, от Него (2Кор. 2:17). И живу ради Христа, ибо Христос за всех умер, чтобы живущие уже не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего (2Кор. 5:15). По-видимому, будто смерть Христова имела целью моральное воздействие; но это совершенно неверно: дальше прямо разъясняется, что все от Бога, Иисусом Христом примирившего нас с Собою; не вменяя людям преступлений их за Него (2Кор. 5:18,19); а уже в результате этого вторичная, дальнейшая цель – чтобы мы жили для Христа. Но путь к этому самому открыт лишь чрез Причащение.

Характерное слово: не вменяя преступлений (Рим. 4:6–8), то есть люди оставались сами по себе преступниками, а Господь лишь даровал «амнистию», непоминовение грехов. За что же? – За Христа... Как? – Это бы и не важный вопрос. Но факт: Бог во Христе примирил с Собою мир (2Кор. 5:19). Однако апостол старается разъяснить идею Жертвы за других.

Не знавшего греха, то есть Сына, Он сделал для нас жертвою за грех, то есть виноватым, перенес на Него грех мира, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом (2Кор. 5:21).

Совершилось какое-то таинственное перенесение вины одних на другого; это может быть и в нашей жизни. «Твой грех пусть будет на мне» – говорят. И бывает. А тогда уже и отстрадать должно за воспринятый грех. Христос взял на себя грехи мира (как сказал Иоанн Креститель) и выстрадал за них.

Этим исчерпывается материал и Второго Послания к Коринфянам.

Послание к Филиппийцам

Из римской тюрьмы.

Здесь находится замечательное место: что Христос, Сын Божий, образ Божий «унизил», уничижил Себя, начав с воплощения в зрак раба, – и кончая смертью. И нам нужно смириться (см.: Флп. 2:7–8). Другое место: апостол желает принять участие в страданиях Его, сообразуясь смерти Его (Флп. 3:10). Это нам нужно будет после.

Наконец, третье: с трепетом спасайтесь, потому что Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению (Флп. 2:13). То есть все от Бога, даже захотеть доброго, – о каких же «заслугах» или «наших» собственных условиях можно говорить?

Послание к Фессалоникийцам Первое

Ничего нового. В подтверждение лишь предыдущей мысли можно указать, что верен Призывающий, Который и совершит (ср.: 1Фес. 5:24), то есть и начало, и конец Спасения – от Христа.

Первое Послание к Тимофею (Три Пастырских Послания)

О разных пастырских вопросах. Между прочим, и суть проповеди: Христос Иисус пришел в мир спасти грешников (1Тим. 1:13) – то же Сам Он говорил (см.: Мф. 9:13; Мк. 2:17; Лк. 3:32). Значит, мы спасаемся Им, грешники.

И про себя апостол говорит: из которых я первый (1Тим. 1:13). И это верно и всякого принятия достойно! Он помилован (1Тим. 1:16). Догнал [достиг – помиловал] его Христос (см.: Флп. 3:12). За что и как? – Чрез единого Посредника между Богом и человеками, человека Христа Иисуса, предавшего Себя для Искупления всех (ср.: 1Тим. 2:3–6). Спаситель называется и Посредником, как и в Послании к Галатам (см.: Гал. 3:20), но с объяснением: человек! Почему? – Чтобы объяснить, что именно потому Бог Отец благоволил принять к Себе человечество, что к Нему вошел первый человек, Сын Божий, Иисус Христос; а в Нем, с Ним вошло и все человечество. Сравнение: семья прогневала царя; сослана в ссылку, не допускается жить в царской столице, но один из родственников их смог достигнуть царя и войти в любовь; а чрез это любовь царя уже распространяется и на все родство (то есть Тело Христово, члены Его, Церковь). Потому и необходимо было, что Христос был не только истинный Бог, но и истинный, полный, совершенный человек (отсюда защита человечества Христова на Вселенских Соборах – III, IV, V, VI).

В 3-й главе находится известное место, где говорится, что все дело Христово, все наше «благочестие» (так на языке греческом, а по-русски говорится: «вера») – тайна. Беспрекословно – великая благочестия тайна: Бог явился во плоти, оправдал Себя в Духе... принят верою в мире, вознесся во славе (1Тим. 3:16). Все это великая тайна, открывшаяся как факт (а не как разумение [понимание]) теперь через Церковь даже ангелам (см.: Еф. 3:10).

Второе Послание к Тимофею

Христос разрушил смерть и явил жизнь (ср.: 2Тим. 1:10).

Послание к Титу

Ожидаем явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, Который дал Себя за нас, чтобы избавить нас от всякого беззакония (Тит. 2:13–14).

Сие говори, увещевай и обличай со всякой властью, чтобы никто не пренебрегал тебя (Тит. 2:13).

Примечание: последнее обязательно и для каждого из пастырей и архипастырей, ибо дело идет не о маловажном, а о самом важнейшем: о спасении мира, о Спасителе всех, о помиловании каждого из нас.

К Филимону

Пишет уже Павел старец из тюрьмы за убежавшего раба, что-то укравшего, – но обратившегося в Риме чрез апостола Павла ко Христу. Слава Ему. Аминь.

Осталось одно Послание.

К Евреям

Но оно чрезвычайно многосодержательное, потому отложу до завтра. Уже ночь...

После утрени. Пред литургией.

Послание к Евреям написано по следующему поводу: уверовавшие во Христа евреи стали смущаться в вере своей, потому что начались на них гонения; между тем евреи привыкли, прямо укоренились в мысли материалистической.

«А что нам будет?» – спрашивают они Спасителя, то есть даже ученики; или Иаков и Иоанн с матерью просят: сесть одесную (см.: Мф. 20:20–22). Но на деле оказалось, что вера в Мессию несет скорби. И возник вопрос: «Не ошиблись ли мы? не приняли ли мы ложного Мессию?» И некоторые стали даже отпадать от Церкви, другие готовы были это делать (см.: Евр. 10, 25), хотя до этого выдержали великий подвиг страданий и расхищение имения... приняли с радостью (Евр. 10:32, 34).

И вот им пишет апостол Павел, как сам Еврей из Евреев, фарисей, непорочный по закону, мудрый (см.: Флп. 3:5, 6), которого одни (неверующие) иудеи ненавидели до крайности, клялись тайно убить его (см.: Деян. 23:12); а другие, то есть уверовавшие, смотрели на него как на великий авторитет. Бывший гонитель сделался апостолом.

Значит: сознательно.

И конечно, в Послании он будет говорить, что:

1) Христос есть истинный Мессия, Спаситель, Сын Божий;

2) но Спаситель не «имений», а души от грехов;

3) каким же путем? ПРИНЕСЕНИЕМ СЕБЯ В ЖЕРТВУ, – заменив доселе приносимые жертвы, как имевшие лишь прообразовательное значение. А евреи ЖИЛИ верою в силу жертв, – это было сущностью их богослужений и всей религиозной и бытовой жизни;

4) а если Сам Мессия сделался Жертвою, то неужели же им искать покоя (субботы, земного), а не, наоборот, спострадать Ему в спасение свое?

5) ожидая одного – награды на небе, здесь же живя верою; как и вообще все хорошее делалось здесь «верою» (см.: Евр. гл. 11).

Таков остов Послания и его идея.

Обратимся к нашему вопросу. Многое из сказанного прежде будет повторяться.

В самом начале апостол говорит, что теперь владетельным наследником всего является Сын, – потому что Он приобрел нас, «купил», совершив Собою очищение грехов наших, после чего воссел одесную Бога Отца (ср.: Евр. 1:2–3). А очищение совершил, вкусив смерти за всех, чем был унижен даже пред Ангелами (Евр. 2:9).

Но эта смерть нужна была, ибо надлежало, для приведения сынов в славу, вождю, предводителю спасения их, «совершиться» – пройти через страдания (Евр. 2:10). Но кто-либо может подумать, будто главная цель страданий – показать лишь пример пути. Нет! Цель главная заключалась в том, чтобы принятием плоти, а после смертью ее лишить силы имеющего державу смерти, то есть диавола, и избавить тех, которые всю жизнь жили под страхом смерти и последующего наказания, от этого «рабского» настроения (Евр. 2:14–15). И это Он и сделал, как милостивый и верный Первосвященник.

Вот Спаситель называется первый раз Архиереем; а священники и первосвященники главным образом приносили (и теперь приносят) жертвы – и вообще ходатайствуют, посредничают, предстательствуют пред Богом; потому «молитвенник"-священник (праведный Иоанн Кронштадтский) – идеальный священник. Священство есть посредничество между Богом и людьми. Так именно поступает и Христос: Он там умилостивляет Бога за грехи народа (ср.: Евр. 2:17). Это особенно было понятно еврею, потому что он смотрел на священника как на уполномоченного заступника: «он за нас молится». И это, в сущности, верный взгляд. Да! Иисус Христос есть Посланник от человечества, от нас, представитель наш и Первосвященник исповедания нашего.

Остановимся. Место примечательное: Он Посланник и Первосвященник нашего исповедания (Евр. 3:1); как посланник защищает и представляет интересы своего народа, являясь лишь выразителем его, – и, в сущности, в лице «посланника» присутствует весь народ, по силе уполномочия им того и связи с ним (послом), так и Христос пред Отцом Своим свидетельствует о нашем в Нем исповедании: это мы там в Нем и чрез Него предстоим. Но Его «посланничество» двухстороннее, чего не бывает на земле; Он верен и другой стороне: Поставившему Его в такое положение – представителем человечества, ибо Он и человек и Бог.

Потому Отец не может не слушать Его ходатайство за род человеческий (см.: Евр. 3:1–2). Так будем же твердо держаться исповедания нашего, ибо мы сделались причастниками Посланнику нашему Христу (Евр. 4:14; 3:14); мы связаны с Ним. И связаны Его Кровью. Мы знаем, что кровь спаивает, связывает людей; а Он в Жертву Себя Самого принес: Он однажды на все времена совершил спасение, принесши в жертву Себя Самого (Евр. 7:27).

И главное же в том, что наш Первосвященник воссел одесную престола величия на небесах (Евр. 8:1). Почему это «главное», – ибо Он там постоянно у Бога, будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за мир (Евр. 7:23). Притом Он вошел туда не просто, и не с козлею и телчею кровию, а со Своею Кровию, Духом Святым принесши Себя непорочного Богу, дабы очистить нашу совесть (Евр. 9:12,14). Вот почему Он есть Ходатай Нового Завета, дабы ВСЛЕДСТВИЕ СМЕРТИ ЕГО, БЫВШЕЙ ДЛЯ ИСКУПЛЕНИЯ ОТ ПРЕСТУПЛЕНИЙ, призванные к вечному наследию получили обетование (Евр. 9:15)... Ибо, где завещание, там бывает смерть завещателя, поэтому и в Ветхом Завете требовалась кровь завета; да и вообще всё почти по закону очищается кровью, и без пролития крови не бывает прощения (Евр. 9:16–22). Потому и Христос однажды явился для уничтожения греха жертвою Своею; однажды принесши Себя в жертву (Евр. 9:26, 28). Но почему же она имеет значение не для Него, а для других? Как это может вменяться одно другому? Это потому, что Он подъял грехи многих (Евр. 9:28). Как подъял? Это не разъясняет апостол, но самое слово говорит о том подобии, когда и на земле бывает нечто подобное: один просит посадить себя в тюрьму вместо другого. И за эту любовь и какое-то таинственное единение бывает прощение. Вот почему нам и прощены грехи; а где прощение грехов, там не нужно приношения (ветхозаветной жертвы), то есть за них (см.: Евр. 10:18), ибо постоянно действуется Его одна Жертва за грехи – навсегда воссел одесную Отца (Евр. 10:12).

Итак, – заканчивает апостол Павел, – имея дерзновение входить во святилище посредством Крови Иисуса Христа, путем новым и живым (а не мертвым, то есть жертвами), который Он вновь открыл нам чрез завесу, то есть Плоть Свою; и имея такого великого Священника над домом Божиим, да приступаем с искренним сердцем, с полною верою (Евр. 10:19–22), взирая на Начальника веры (Евр. 12:2). Так все определенно, ясно, несомненно! И именно в этом Послании выясняется и сильнее всего утверждается истина Искупления, состоящая прежде всего в том, что Богочеловек ПРИНЕС СЕБЯ В ЖЕРТВУ.

И именно этим существенным делом исходатайствовал сначала: а) прощение; после: 6) примирение; затем: в) возвращение Духа; чтобы:

г) чрез Него освятить всех и провести с Собою к Отцу.

Да ведь это же так ясно!

Но уже закончу Апокалипсисом.

Тут должен отметить, что на небе Сын Человеческий царствует именно как Агнец, как бы закланный, за что Он получил право посылать на землю духов Божиих (Откр.5:6) и Которому возносят славу... четыре животных и двадцать четыре старца, то есть небесные силы и святые люди; и поют новую песнь: достоин Ты взять книгу и снять с нее печати, ибо Ты был заклан, и Кровию Своею искупил нас Богу (Откр.5:8–9). И в конце мира святые будут побеждать дракона Кровию Агнца прежде всего, а после словом истины и смертию (см.: Откр.12:11). И наконец Агнец победит всех врагов; и антихриста Он убивает, будучи облечен в одежду, обагренную Кровью (Откр.19:13). После этого открывается Царство Слова; спускается с неба (то есть творится Богом «вновь» – Откр.21:3) Небесный Иерусалим, Церковь, или жена, невеста Агнца (ср.: Откр.21:9).

И ничего уже не будет проклятого там, но престол Бога и Агнца. Даже и тогда престол Агнца, то есть Искупителя, будет в нем, и рабы Его будут служить Ему (Откр.22:3); ибо Агнец обрел вечное Искупление (ср.: Евр. 9:12), навсегда воссел одесную Бога (Евр. 10:12), а с Ним и те, которые искуплены из людей: они следуют за Агнцем, куда бы Он ни пошел. Аминь (Откр.14:4).

Так я пересмотрел все Новозаветное Писание.

Ответ совершенно ясен.

И мне думается даже: стоило ли все это писать, когда это все известно каждому из нас с пелен, и есть суть нашей веры.

Господи Иисусе Христе, Сыне Божий! благослови меня, недостойнейшего, продолжать дерзновенно касаться нечистым умом таких высот, которые доступны лишь чистым сердцам и облагодатствованным умам... Но не знаю как, а влечется сердце мое прикасаться к этим вопросам. Может быть, это нужно и для других, и Ты, Милосердый, и недостойные уста хочешь использовать во благо, как из мытаря сделал апостола, из бесноватой – мироносицу, из гонителя – великого учителя... Не знаю... Помилуй мя! И не опали огнем Духа, но просвети мя и спаси, Спасе мой!

Я бы с истинным удовольствием делал выписки из святых отцов; но в моем распоряжении только несколько томов св. Иоанна Златоуста да св. Иоанн Дамаскин. О последнем после; а теперь буду писать из златоустого учителя Церкви. Не в порядке предмета, а по томам.

Святе Иоанне Златоусте, благослови!

«Скоро настанет праздник, который более всех праздников достоин почитания и благоговения и который безошибочно можно назвать материю всех праздников. Какой же это праздник? Рождество Христово по плоти. От него получили начало и основание Богоявление, и Священная Пасха, и Вознесение, и Пятьдесятница. Если бы Христос не родился по плоти, то и не крестился бы, что и есть Богоявление; и не распялся бы, что и есть Пасха; и не послал бы Духа, что и есть Пятьдесятница... И не поэтому только он справедливо мог бы занимать первенство, но и потому, что событие этого дня есть самое поразительное из всех событий. Что Христос, сделавшись человеком, умер, это было (уже) в порядке вещей, потому что, хотя Он и не сделал греха, но принял смертное тело.

Конечно, и это достойно удивления. Но что Он, будучи Богом, благоволил сделаться человеком и уничижить Себя так, что и умом постигнуть невозможно, – это самое поразительное и изумительное дело. Удивляясь этому, и Павел говорит: и исповедуемо велия есть благочестия тайна. Какая велия?

Бог явился во плоти».

«(Наша) Пасха – не пост, а приношение и жертва, совершающаяся всякий раз, как бывает собрание (литургия). А что наша Пасха в этом и состоит, послушай слово Павла: Пасха наша за ны пожрен бысть, Христос; и: елижды бо аще ясте Хлеб сей и Чашу сию пиете, смерть Господню возвещаете... И сегодняшнее приношение, и то, которое совершено вчера и совершается каждодневно, одинаково с тем, которое совершилось тогда, в Субботний день; и то нисколько не священнее этого, и это не ниже того, но и то и другое – одинаково, равно страшно и спасительно».

«Иудейская (же) пасха есть образ, а христианская – истина. Смотри, какая между ними разность: та избавляла от телесной смерти, а эта (то есть смерть Господа, Сына Божия) ПРЕКРАТИЛА ГНЕВ (Божий), которому подпала вся вселенная... та погубила фараона, эта – диавола».

«Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих. Он – виноградная Лоза и, вместе, Дверь для заблудших овец; Лоза эта корнем утверждается на небесах, а ветви ее раскидываются на земле; Лоза, которая разветвляется в стволе, а не в корне, которая после трехдневного прозябания произрастила виноград воскресения. ОН ЕСТЬ И ДВЕРЬ, через которую верующие приходят ко МНЕ, ТАК КАК ОН – ПОСРЕДНИК МЕЖДУ МНОЮ И МОИМИ РАБАМИ; ибо совокупляет со Мною всех тех, которые стучатся ко Мне (в дверь). Сей есть Сын Мой возлюбленный, и вместе с тем – АГНЕЦ; ИЕРЕЙ И В ТО ЖЕ ВРЕМЯ – ЖЕРТВА, приносящий и одновременно – приносимый, Тот, Которого приносят в жертву (Богу), и Тот, Который принимает эту Жертву».

«Все это (вход во Иерусалим, совещание иудеев против Иисуса Христа) было для того, чтобы Агнец Божий, вземляй грехи мира, добровольно пострадал для нашего спасения, чтобы Он обращен БЫЛ КАК БЫ В ПРЕДМЕТ КУПЛИ и покупатели положили тридцать сребреников за Того, Кто ЖИВОТВОРЯЩЕЮ СВОЕЮ КРОВИЮ ИСКУПИЛ МИР, и чтобы Пасха наша, Христос, был заклан за нас; дабы те, которые окропляются драгоценною Его Кровию и которых уста, как верхи дверей, запечатлеваются ею, могли избегать стрел губителя; и дабы пострадавший плотию Христос, по тридневном воскресении, принял от всех тварей, вместе с Отцом и Святым Духом, равночестное и равномерное поклонение».

«Дивное дело! В международных отношениях, когда из одного государства посылается посольство в другое, посланник становится неприкосновенен; и если с ним приключится что-либо неблагоприятное, то у народов возникает война; у Бога же наоборот: когда от Отца с неба явился к человекам ХОДАТАЙ И БЫЛ УМЕРЩВЛЕН, в то именно время и заключен был мир.

Но ведь посольства обычно являются с дарами и сами принимают дары; итак, какой же дар принес нам оный Ходатай? – Необычайный. Ибо каков был Сам ПОСЛАННИК Чрезвычайный – таков и дар Его: Христос принес мне в дар Кровь Свою, даровал также и Плоть Свою. А что принял Он Себе в дар от меня? – Веру... Я уверовал. Христос даровал благодать. И ВРАЖДА ПРЕКРАТИЛАСЬ.

Примечаешь ли: как легко все произошло это? Видишь ли скорость примирения?.. Пoелику у человека была вражда против Бога, и Он послал Посредником не раба, а Сына Своего».

«Покаяние – ...дар небесный, чудесная сила, по благодати Божией побеждающая могущество и строгость законов... Оно всех пересозидает... В покаянии – надежда; в покаянии – свобода; в покаянии – очищение греха.

Не говори мне: «Много согрешил я и как могу спастись?» Ты не можешь, но Господь твой может, – и так может, что истребит все согрешения твои... что не оставит ни пятна от них, ни следа, но с возвращением здравия дарует тебе благообразие, с освобождением от казни сообщает праведность и согрешившего делает равным несогрешившему. Ибо Он уничтожает грех и производит то, что греха и нет и не было: так всецело уничтожает Он его».

«Мы искуплены драгоценною Кровию. Для тебя, человек, Бог явился на землю и не имел, где главы подклонить.

Вот – чудо! Судия ведется на суд за осужденных... А ты, человек, нерадишь, ты дремлешь и пренебрегаешь? Не знаешь ли, что, хотя бы ты пролил всю кровь свою, ты не исполнил бы должного. Ибо одно – Кровь Господа, другое – кровь раба. Предупреди (же) исход души твоей покаянием.

Не на свое покаяние надейся (как таковое само по себе, человеческое). Разве твое покаяние может в самом деле очистить такие скверны? Если бы было одно только покаяние, тебе действительно следовало бы бояться; но... с покаянием соединяется Божие милосердие, и именно ради Креста Сына Его.

Слезы покаяния блудница принесла Мне – такую умилостивительную жертву».

«Крест – всемогущая сила... непостыдная слава; так что, хотя бы я говорил о Христе и иное многое, хотя бы я привел в изумление слушателя, повествуя о бесчисленных чудесах, я не в такой степени гордился (торжествовал, хвалился) бы по причине этого, как горжусь по причине Креста. Например, я, положим, говорю: «Иисус произыде от Девы», – великое чудо: миновать брак и ввести новое в природу. Но если бы не было Креста, то делами не спаслась бы первая Дева рая; теперь же, во время Креста, спасается первая жена [Ева], новыми дарами исцеляющая древнее зло».

«Кровь Его сделалась ВЫКУПОМ для тех, кто возлагает на Него свои надежды. Аще во кровь тельная и козляя, и пепел юнчий, кропящий осквернения, освящает к плотстей нечистоте; то во сколько раз более Кровь Христа – Спасителя нашего – сделалась очищающею всех христиан? Итак, если кто-либо из неверных скажет тебе: почему распят Христос? То скажи ему: чтобы распять диавола... Иисус, будучи человеколюбив, желая позаботиться о Своем творении, ради нас перенес все, чтобы освободить нас от осуждения».

«Крест есть слава об этом послушай, как говорит евангелист: не у бо бе Дух Святый, яко Иисус не у бе прославлен. Смысл этих слов следующий: ЕЩЕ НЕ БЫЛА ДАНА БЛАГОДАТЬ, потому что вражда Божия к людям еще не была прекращена, так как еще не предшествовал Крест...

Крест разрушил вражду Божию к людям, совершил примирение, сделал землю небом, соединил людей с ангелами, разрушил твердыню смерти, сокрушил могущество диавола, уничтожил силу греха, избавил землю от заблуждения, ниспроверг их жертвенники, истребил смрад жертв, насадил добродетель, основал Церкви. Крест – желание Отца, Слава Сына, радость Духа, похвала Павла: мне же, – говорит он, – да не будет хвалитися, токмо о Кресте Господа нашего Иисуса Христа...

Крест разодрал наше рукописание, соделал ненужною темницу смерти; Крест – знак Божественной любви: тако бо возлюби Бог мир, яко и Сына Своего Единородного дал есть, да всяк веруяй в Онь не погибнет. Также и Павел говорит: аще бо врази бывше, примирихомся Богу смертию Сына Его... Крест отверз рай, ввел в него разбойника; и род человеческий, который готов был погибнуть и недостоин был даже земли, (он) привел в Царство Небесное. Так много благ было и бывает от Креста».

«Человек – драгоценнейшее для Бога существо, за которого Отец не пощадил даже Сына Своего Единородного.

Не говори мне, что такой-то – беглец, разбойник, вор и исполнен бесчисленных зол, но ты подумай, что и за него умер Христос, и это для тебя будет достойным основанием всячески позаботиться о нем. Подумай, каков должен быть тот, которого Христос столько почтил, что не пощадил даже Своей Крови. Если бы царь взялся за кого-нибудь пожертвовать собою, то мы не искали бы другого доказательства на то, что он велик и желанен царю; я думаю, смерть достаточно показала бы любовь к нему умершего. А теперь не человек, не ангел, не архангел, [но] Сам Владыка небес, Сам Единородный Сын Божий, облекшись плотию, предал Себя за нас».

«Бог, будучи оскорбляем, справедливо мог бы посылать наказание. Грех против Него больше греха против человека».

Христос восшел «в воскликновении, то есть... с победою, поправ смерть, разрушив грех, прогнав бесов, истребив заблуждение, переменив все на лучшее, возведши наше естество в прежнее или гораздо лучшее отечество. И когда Он восходил, то (уже) ничто не противостало Ему: ни власть греха, ни могущество смерти, ни сила клятвы, ни владычество тления и нечестия – ничто подобное; но, расторгнув все это (то есть прежде, разумею: на Кресте), как паутину, ниспровергнув сонмища бесов и силы диавола и все прочее, Он восшел, совершив то, что благоволил».

Какая сложная душа наша. Вчера я пережил такое радостное, ясное, твердое, казалось бы «последнее», решение по вопросу об юрисдикции ¹⁵²⁹.

Но откуда-то выплыли снова темные призраки и начали рвать сердце. И снова поднялся вопрос об авторе писем. А святой архистратиг Михаил – его «ангел»; следовательно и покровитель. Прежние же разговоры автора писем внушили мне ужас пред святым архистратигом, – как грозным охранителем Славы Божией (Михаил с еврейского значит: «Кто как Бог»?!).

И я стал даже бояться (обыкновенною боязнью, а не Божиим страхом) смотреть на его лицо... Приходили мысли, что это искушение: пересиливал себя; но все же опять возвращалась боязнь (святой архистратиг Гавриил – радующий)...

Это осложняло душу еще более, выход, как всегда, был один – МОЛИТЬСЯ.

И потому еще вчера, после вечерни, я обратился к Нему Самому с молитвой прискорбной.

И мгновенно в душе составились ответы на многое:

1) во-первых, не нужно чрезмерно волноваться ничем подобным; а возложить надежду на Господа, НА ЕГО ВОЛЮ: Он все устроит в свое время и постепенно, и – как лучше;

2) не нужно и торопиться, спешить в каких-либо решениях, особенно «заранее»; решать же всякий раз, когда представится необходимость и станет вопрос;

3) порывать не нужно: ибо духовного вреда, даже от самых резких вещей, не будет, – если:

а) все переживать и претворять молитвою; если:

б) смиряться; и в) стараться найти мир при всяких условиях. Это все даст опыт духовный, силу души, закаливание ее, и предохранит от самостности, ослабит страстность. А в конечном результате будет полезно: больше приведет к упованию на Бога, – кроме же всего, – так воспитывается и любовь к врагам;

4) боязнь же архангела Михаила, конечно, есть диавольское наваждение, – искушение помыслами страхования.

5) Что же касается ответа по существу вопроса (о юрисдикции, – в чем мы совсем разошлись), то отклика ясного я не почувствовал тогда. Однако не было и никакого осуждения моего решения. Дух был мирен...

Здесь была как бы неясность еще... Отклонение от окончательного слова. Но главное, – это было о боязни. – Это искушение.

На душе стало спокойнее.

Вечером, после правила, я стал читать Иоанна Кронштадтского (по вопросу об имени Божием). И, просматривая его «Дневник» ¹⁵³⁰, нашел известную мне мысль его, которую выпишу: «О всех ангелах и святых помышляй... что существо их – святость и благость, по благодати Иисуса Христа. Всегда считай за великое счастье беседовать в молитве с Господом, или с Пречистой Госпожою Богородицею, или с ангелами, или со святыми человеками, и с радостью, да и с трепетом благоговения, молись им всегда, памятуя, с Кем ты беседуешь, нечистый и ничтожный червь» (Запись 939).

Еще: «Когда молишься небесным силам, не представляй их очень грозными, недоступными, немилостивыми: нет, – это существа прекроткие, смиренные, благочестивые, любящие, доступные и любообщительные, благопослушливые, близкие к тем, кои с искреннею верою и любовью призывают их в своих молитвах. Их свойство – любовь к единению со всеми христианами чрез молитву веры. Еще, когда молишься небесным силам, – презирай все земное как тленное и всем сердцем люби жизнь небесную, духовную и стремись к ней. Им весьма приятно видеть наше истинное любомудрие, наше желание сделаться их согражданами; к чему мы и призваны по благодати Иисуса Христа в ПреБожественной Троице» (Запись 1308).

«Ангелы сами исполнены любви к нам и радуются об обращении одного грешника» (Запись 1468).

«Достоинство человека-христианина... непременно требует нахождения при нем Ангела Хранителя как старшего собрата нашего и друга, который руководит нас к общему всех Владыке в Царство света и блаженства» (Запись 1470).

Это много утешило меня.

Но все же вопрос оставался в душе; и сердце (вопреки утешенному уму) все еще не умирилось до конца.

...Лег спать... Утром – в церковь на утреню и литургию...

Опять – к молитве: вернейшее и сильнейшее средство.

Я даже не знал:

– о чем просить Господа?

– что Ему говорить?

Только пришел к Нему со скорбящим сердцем, раненою душою – и показываю Ему боль свою... Даже без слов...

И не знаю: какой будет ответ...

...И конечно, нет выше службы, как литургия... Ни вечерня, ни утреня не могут равняться с ней...

Жалуюсь Господу на боли свои... Не вижу выхода... Все же грозный Архангел...

И вдруг точно молния осветила:

«Я – ИСКУПИТЕЛЬ, НЕ БОЙСЯ!»

Боже! какая радость! Я мгновенно всем сердцем прильнул к Господу моему Иисусу Христу. Ухватился как бы за Него обеими руками... Держусь с надеждою и трепещущею радостью...

Ах, – если бы смог рассказать всем: как ЖИВО, ощутительно, ВСЕМ СЕРДЦЕМ, всем умом я понял, – нет, не «понял» (это что-то малое, голое, умовое, холодное), а зрел, воспринимал, переживал, «вкушал» все значение «ИСКУПИТЕЛЯ».

Ах, если бы смог!

Но если (далее) и не смогу выразить это, – то все равно знайте, что я этого ныне был сподоблен: может быть, еще никогда в жизни (если не позабыл когда и если не такое же было ощущение, когда «открылось» мне об Искуплении в Пятидесятницу) я не зрел духовными очами так ясно всей важности, безмерной важности, единственной, исключительной важности СПАСИТЕЛЬНОЙ ТАЙНЫ ИскуплениЯ, – как ныне.

...Но все же постараюсь немного пояснить: что и как было в душе.

...Вспомним еще раз, что у меня на душе были два чувства:

СТРАХ И БОЛЬ.

Грозный Ангел... Праведный Судия – Бог карающий... Я, несчастный грешник... блуждающий умом...

...Впереди беды, наказания, отступление благодати, муки – и, может быть, – такое страшное отпадение от истины в заблуждение, что концом будет – ад...

...Не все это сразу переживалось, – но страх и боль стояли в душе...

И вдруг:

«Не бойся: Я – твой Искупитель!»...

То есть что же это означало?.. Вот тут-то нужно бы не «говорить», – а другого человека поставить на тот момент в душу мою, чтобы он «видел» своими глазами... Но все же расскажу...

Господь Иисус Христос, – именно Он, Сын Божий, Богочеловек, Искупитель, а не Бог Отец, не Бог «вообще», – предстал моей душе... Предстал БЛАГИМ.

Уже это как дорого было... Предстал... в тяжелую минуту (или даже дни недели), предстал, явился, чтобы помочь душе скорбящей.

Предстал САМ. То есть не ангела послал, не святого ко мне, – а Сам Господь, Сын Божий, – предстал.

Если бы вы спросили: «Как предстал?"

Конечно, это не было «видение», а внутреннее ощущение близости или появления Его. Однако я хорошо знаю, что Он предстал не как «Бог», – а как Богочеловек, как сродный нам, людям, как «наш» (припомните объяснение на Рождество).

И притом – как ПОСРЕДНИК между Богом (Отцом) и многими вообще людьми...

...Казалось мне, что Он и человеческий лик имел. Но это для меня тогда не имело значения; я не останавливался на этом, как на несущественной стороне. Было более важно другое, – не человеческое в Нем, а наоборот, – Божественное, что Он – ГОСПОДЬ: ибо только Бог МОГ успокаивать с такою властью и основанием (то есть имея на то успокоение вседовлеющие основания). Ибо никакой «человек» не мог бы даже и дерзнуть (скажу образно) «загораживать собою» другого «от Бога» – или «укрывать», «покрывать»... Это имел власть и силу сделать только Тот, Кто имел на это право... Только равномогущий Господь Бог! Сын Божий! И я знаю, что «Представший» есть Бог!

Человеческий же лик нужен был для того, чтобы показать, что Он не только Бог, – и Человек... даже более: потому-то Он и Посредник, ЧТО ОН ЧЕЛОВЕК, – что мы – Его. Как «наш Ходатай», Он близок нам – «свой»; Он – «Спаситель» наш.

Но откуда у Него сия власть? За что дана? Почему Он может «укрывать» за Собою нас, виновных, скорбных? Этот вопрос я уже после поставил в душе, – и теперь ставлю. А в тот момент никакого вопроса не было... Да и до вопросов ли тогда?

...Я, несчастный, преследуемый. Бегу... Впереди безысходно. И вдруг Некто СИЛЬНЫЙ становится предо мною и властно, спокойно берет меня на РУКИ СВОИ.

И я мгновенно успокаиваюсь, радостный. (О Господи! Слава Тебе! Помилуй мя.)

Зачем тут вопрос: почему [может укрывать]?

Но, с другой стороны, сердцу ясно было (это-то нужно было и для несомненности успокоения), что «ОН – МОЖЕТ». Это было очевидностью... Фактом и опытом.

...Так ребенок, испуганный чем-либо, бежит в страхе и плачет. Выбегает мать, берет на руки его; и он – у пристани тихой.

...И если бы кто посмел сказать ему, что и «мама» не в силах спасти его, то он, – содрогнувшись на секунду от испуга при одной мысли этой, – потом еще более бы прижался к ней и ухватился руками сильнее за нее. И успокоился бы опять: «она – может» защитить его, она – сильная.

Так и я зрел ясно, – что «ОН МОЖЕТ». Да уже это Он сделал и продолжает делать: Он мой МИР.

И (вот теперь об Искуплении) я вместе с этим знаю и чувствую (это Он внушает или это в Нем – очевидно, зрится), что на это «покрывание» (слово Священного Писания: блажени, их же (кому) прикрышася греси – Рим. 4:7; Пс. 31:1) Он добыл ПРАВО; что Он выхлопотал, исходатайствовал нас Себе, выкупил это право «защищать» нас, прибегающих к Нему. Он – МОЙ ЗАСТУПНИК, или ИСКУПИТЕЛЬ.

И не думаю (да и некогда: ведь на все здесь излагаемое была лишь секунда или две): «За что? и почему?»

Одно лишь знаю, что Он мой Заступник, – Заступник меня, грешного.

И я бросился к Нему именно как к ИСКУПИТЕЛЮ... Ведь все, чем пугал меня страх (недостоинство мое, грехи, – что, конечно, всегда очевидно: грех мой предо мною есть выну (всегда), – говорил кающийся царь Давид [Пс. 50:5]), остается со мною, на мне, во мне. Но вот я достиг Его (или Он Сам встретил меня, ибо я Его и не искал в тот момент – и не помышлял даже о таком именно необычайном и, по-видимому, не вязавшемся логически исходе: обретохся не ищущим Мене (Рим. 10:20), – говорит Он в Писании) и со всеми недостатками и страхом не только безбоязненно, но со всею силою надежды и любви сам бросился к Нему, припал к Нему, – ища заступления, прикрытия... Я оставался таким же пред Богом, каким и был; но Он меня «укрыл» (в крове [шатре] крилу Твоею покрыеши мя; покрый мя в крове крилу Твоею (ср.: Пс. 16:8; 60:5), – часто взывает Псалмопевец). И укрыл, как получивший на то право, как ИСКУПИТЕЛЬ.

Это мне – было ясно...

И те слова, что я написал выше: «Не бойся, Я – твой Искупитель», – не были сказаны как обыкновенные слова; а это было – «дело», факт, сама жизнь, САМА ИСТИНА эта в ОПЫТЕ...

И ее [эту фразу] можно бы иначе сказать (от меня к Нему) – «Искупитель».

Но так как не я искал Его, а Он «встретил» меня, – ОТ НЕГО это все шло, – то так и формулировалось у меня от ЕГО имени:

«Не бойся: Я – твой Искупитель».

И апостол Павел говорит: стремлюсь достигнуть Его (Иисуса Христа) – или, лучше, чтобы я постижен бых от Христа Иисуса, – то есть чтобы ОН достиг до меня (Флп. 3:12).

..."Защита», – «покров», – вот что самое существенное было в чувстве и факте; а это не за «мое», а за «Его» нечто... Значит, ОН (а не я) СПАСИТЕЛЬ мой... Меня, загнанного и беспомощного.

От кого же Он покрывает?

Тут опять к страху ворочусь... Исходное положение: я – грешник несчастный... А Бог, «Бог Отец» (как обычно говорится, в отличие от Сына Божия, Искупителя, Спасителя) есть Бог ПРАВЕДНЫЙ, БОГ СУДИЯ...

Это истинно так и есть!

И архистратиг Михаил, – охранитель славного и страшного имени Божия, – тоже грозный страх. Недаром же он изображается с пламенным мечом или с весами, – постоянно судящим.

Да, – если бы мы со своими грехами остались лишь пред Лицом Бога, то нам один был бы ответ Судии Правды:

ВИНОВАТ!

Со всеми ужасными последствиями: «Со Мною быть не можешь»... Да и не смел бы человек этого и пожелать; гонимый внутренним судьею, совестью, он (человек) мучится от одной мысли о Праведном Судии... А быть при Нем грешному? Это само по себе мука... Лучше уж куда-либо «скрыться» (как Адам в раю, после греха). Но и «скрыться» от Всевидящего невозможно...

Нет исхода... Враг настигает...

И вот тут является Спаситель – «на пути» между Богом Отцом и грешным человеком.

Он у Отца исходатайствовал власть покрывать нас от «гнева Его», покрывать грешников сущих. ЧЕМ исходатайствовал – об этом уже бедному загнанному человеку и не хочется спрашивать: лишь бы «укрыться» от «Правды законной», от «законного Суда».

Но сердце чувствует и знает уже, что Отец Небесный СОИЗВОЛИЛ на это «покрывание», что Он «ДАЛ» Ему – Сыну эту власть... И ПРИНИМАЕТ заступление Сыновнее за нас с любовью и по правде... Отец «примиряется»...

Архангел грозный, Михаил, – ОТСТУПАЕТ и уходит в тень, скрывается при Искупителе Сыне Божием: Суд кончился иначе – милостью, любовью...

Так неожиданно разрешился мой страх и моя боль!

Искупитель... И только Искупитель... А если бы не Он, – человеку не было бы выхода... И НЕТ И ТЕПЕРЬ ВЫХОДА ПОМИМО НЕГО...

Вот это для меня было (и есть, – но тогда без сравнения ярче, – как ярче солнце, чем воспоминание о нем) совершенно, ну именно до очевидности, ясно. Это факт: Бог Отец принимает нас, грешников, и милует только РАДИ СЫНА ИСКУПИТЕЛЯ, ради Его ходатайства, ради Его покрова!

Это основнейшая истина христианства.

Без этого никакие «наши» дела не имели бы никакого веса пред очами Божиими...

И как же я ухватился за эту «евангельскую» (радостную, «благую весть») истину, факт!

Я НАШЕЛ СПАСЕНИЕ...

Я держался за Него неотрывно...

Здесь мое успокоение: «не бойся!»

Я – под кровом крыл Его!

И эта радость наполнила очи мои облегчающими слезами.

И хотелось больше МОЛИТЬСЯ Ему...

Но в это же время я ощутил, что нужно сдержать себя, ибо сердцу стало уже трудно, – не в силах много оно выдерживать... Лучше просто успокоиться. (Мне вот даже писать все это нелегко; но боюсь после забыть, – ослабеет ¹⁵³¹.)

Искупитель, надежда моя! Слава Тебе!

Какое же отношение имело это к вопросу частному (о юрисдикции и прочем)?

Самое, самое главнейшее: «НЕ БОЙСЯ».

Не только этого, но и большего, горшего, страшнейшего, – «не бойся»:

ко Мне – Искупителю! У Меня спасение от всякого зла; у Меня твердая надежда, необоримый мир!

...И я перестал беспокоиться по тому частному вопросу (или даже нескольким): «ИСКУПИТЕЛЬ ПОМОЖЕТ!»

«Во всем поможет!»

Я начал (после литургии) служить молебен архангелу Михаилу уже мирно: за моего Искупителя. А вместе с этим, по обычаю, обратился к Пресвятой Богородице.

И тут я почувствовал (опять как бы «узрел») другую истину (которую я знал раньше умом):

един есть Бог и един есть Ходатай Бога и человеков, Человек Христос Иисус (1Тим. 2:5).

Это очевидно было моей душе тогда и сейчас.

Все же святые, даже Сама Пречистая Дева Богородица, только потому могут о нас ходатайствовать, что сначала и в основе нас уже исходатайствовал

Сам Бог, Сын Божий, Искупитель, единый Посредник.

Они же уже – «вторые» посредники, – ради Его первого посредничества. Они – ходатаи через Него, единого Ходатая к Отцу.

Но отрадно было и важно и это: к ходатайству Сына Божия присоединяется еще и Ее – Богородичное – предстательство!

...Впрочем, ныне было больше о Нем Самом, об Искупителе открыто душе. Этою истиною жило сердце.

Пресвятая же Богородица как бы лишь «поддерживала», подкрепляла меня в сем уповании на Искупителя, Сына Божия и Ее Сына... Сама же смиренно точно в тени была.

Подкрепляемый и Ею, я легко стал взывать на молебне прежде всего к Самому Искупителю такими словами:

– Иисусе, Искупителю Благий, слава Тебе.

...И сложился в душе тропарь Искупителю, который я напишу дальше [в «Акафисте"].

...Святой же архистратиг Михаил как бы так говорил душе (мирно): «Видишь, какое великое благо получилось из скорби! Предавай же себя и далее Его Покрову и Силе».

...Но уже несомненно одно: что бы ни случилось, что бы кто ни говорил, но вся надежда на Искупителя. Это жизнь души моей... Без этого мрак, бездна, смерть.

На Тя, Господи, уповаю, да не постыжуся во век! [Пс. 30:2].

«Христос моя сила, Бог и Господь» ¹⁵³² – пел еще (конечно, с пророческим значением) преподобный батюшка отец Исидор Гефсиманский, когда я был у него и спрашивал – о монашестве.

...Но что же – «от меня»?

От меня – ясно было что:

вот то, что я прибежал к Нему,

припал и принял всем сердцем.

«Это не много» – может быть, скажет иной.

Нет, этого много (чувствовал я), ибо припасть к Нему – тоже дело и даже более угодное Ему, чем все «наши» дела... Тут уже на себя не надеешься, – а ПРИЛЕПЛЯЕШЬСЯ только к Нему Единому. А Ему только этого и нужно – «прилепления», – любви твердой, неотпадной.

Может быть, и вы отойдете? – спрашивал Господь у двенадцати. А святой апостол Петр ответил: к Кому мы пойдем? (Ин. 6:68).

Ты один имеешь глаголы жизни вечной. И мы уверовали, что Ты Христос, Сын Бога живого (Ин. 6:68–69), – Искупитель наш (добавлю [я], недостойный).

Во всяком случае, для Него, Господа моего, этого было вполне достаточно... Это-то я уже знаю воистину. Кто же может спрашивать больше?

Но это есть ОСНОВА; а жить-то, конечно, нужно далее достойно сей благодати, чтоб не лишиться полученной милости: Евангелие читалось из Иоанна (Ин.14:27–15:8).

Да не смущается сердце ваше, ни устрашает... Аще бысте любили Мя, возрадовалися (и радуюсь. – М.В.) бысте убо, яко рех: иду ко Отцу: яко Отец Мой болий Мене есть (и по человечеству, и по рождению, по «началу»).

Я лоза истинная... всяку розгу не творящую плода о Мне (через Сына Божия) измет (искоренит) ее (Отец)... Будите во Мне, и Я в вас. Розга не может творити плода сама по себе, если не будет на лозе: тако и вы, если во Мне не пребудете... Без Меня не можете творить ничего... а если пребудете во Мне и (если) глаголы (заповеди) Мои в вас пребудут, – то, чего бы ни пожелали, просите, и будет вам. О сем прославится Отец.

АМИНЬ!