Письмо 255 (263). К западным

От лица Восточных Церквей благодарит за утешительные послания и за присланных пресвитеров; просит и впредь не оставлять своим посещением или по крайней мере письмами; поскольку Восточным Церквам не столько делают вреда явные ариане, сколько скрывающие зловерие свое под благовидною наружностию, то находит нужным объявить о последних поименно всем Церквам, и объявление сие сделать от лица западных; после сего описывает непостоянство Евстафия, перечисляет заблуждения Аполлинария и обвиняет Павлина, что принимает в общение последователей Маркелловых; наконец, заключает прошением сделать постановление о допущении к общению одних, отрекающихся от своих заблуждений, и об отлучении упорных. (Писано в 377 г).

Господь Бог наш, на Которого возложили мы упование, да дарует каждому из вас столько благодати к достижению уповаемого, сколько сами вы исполнили сердца наши радостию, и своими письмами, какие прислали вы к нам с возлюбленнейшими сопресвитерами нашими, и своим состраданием к нашим горестям, какое, по словам вышеупомянутых пресвитеров, возымели вы к нам, как облекшиеся «во утробы щедрот» (Кол. 3, 12). Ибо хотя раны наши остаются такими же, однако же доставляет нам некоторое облегчение и то, что есть готовые врачи, которые, если улучат время, в состоянии скоро уврачевать болезни наши. Почему снова и приветствуем, и просим вас чрез возлюбленных, если Господь даст вам возможность отправиться к нам, не замедлить вашим посещением, потому что посещение недужных требуется одной из важнейших заповедей. Если же Благий Бог и Премудрый Домостроитель нашей жизни соблюдает милость сию до другого времени, то по крайней мере пишите к нам, что только прилично вам писать в утешение угнетенных и в восстановление сокрушенных. Ибо много уже было сокрушений для Церкви, и велика наша скорбь о них, а помощи не ожидаем ниоткуда более, если не пошлет уврачевания нам Господь чрез вас, искренно работающих Ему.

Дерзость и бесстыдство арианской ереси, явным образом отторгшись от Тела Церкви, остаются при собственном своем заблуждении и немного вредят нам, потому что для всех очевидно нечестие ариан. А кто облекся в овчую кожу, показывает наружность приветливую и кроткую, внутренно же терзает нещадно стадо Христово и, поскольку от нас вышел, удобно сообщает повреждение простодушным, те тяжки для нас, и от тех трудно остеречься. И желаем, чтобы о них вашею во всем точностию повещено было всем Церквам на Востоке, чтобы они или, вступив на правый путь, искренно принадлежали к нам, или, оставаясь в своем развращении, в себе одних заключили вред, не имея возможности передавать болезнь свою сближающимся с ними в неосторожном общении. Необходимо же упомянуть о них поименно, чтобы и сами вы имели сведение, кто производит у нас смятения, и объявили о сем в наших Церквах. Ибо наше слово для многих подозрительно, не по частным ли своим распрям думаем о них худо; а вы чем далее от них живете, тем более имеете достоверности у народа, не говоря уже о том, что в попечении об утесненных содействует вам и благодать Божия. Если же многие согласно определите одно и то же, то явно, что множество участвовавших в определении расположит всех к беспрекословному принятию самого определения.

Итак, один из причиняющих нам великую печаль есть Евстафий из Севастии, что в Малой Армении; он, в давности обучавшийся у Ария и, пока процветал в Александрии, сложивший лукавые хулы на Единородного, бывший последователь Ариев и считавшийся в числе самых искренних учеников, когда возвратился в отечество и блаженнейший епископ Кесарийский Гермоген осудил его за зловерие, дал исповедание здравой веры. И таким образом приняв от него рукоположение, по успении его тотчас обратился к Константинопольскому Евсевию, который и сам не меньше кого другого защищал злочестивое Ариево учение. Потом, выгнанный оттуда по каким-то причинам, когда пришел к соотечественникам, опять оправдался, злочестивое мудрование скрывая, а на словах выказывая некоторую правоту веры. И, достигнув случайно епископства, тотчас на Соборе, бывшем у них в Анкире, оказывается написавшим проклятие на догмат единосущия. Отсюда пришедши в Селевкию, с единомысленными ему совершил дело, которое всем известно. А в Константинополе опять согласился на все, что было предложено еретиками. Таким образом, удаленный от епископства по предварительном низложении в Мелетине средством к восстановлению своему придумал путешествие к вам. Что было ему предложено блаженнейшим епископом Ливерием, также на что сам он согласился, сие нам неизвестно, кроме того, что принес он послание о своем восстановлении и, представив оное Собору в Тиане, действительно восстановлен на прежнем месте. Он-то теперь разоряет ту веру, за которую принят, состоит в согласии с проклинающими догмат единосущия и стал вождем ереси духоборцев. Итак, поскольку от сего есть у него возможность делать обиды Церквам и свободой, какая дана ему вами, пользуется он к совращению многих, то необходимо, чтоб с сего времени поправлено было дело и чтобы написали вы Церквам, на каких условиях он принят и почему ныне, переменившись, обращает в ничто милость, сделанную ему бывшими тогда отцами.

Второй по нем Аполлинарий; и он немало причиняет огорчения Церквам. Ибо при способности легко писать, имея язык, готовый свободно говорить о всяком предмете, наполнил он Вселенную своими сочинениями, не вняв охуждению того, который говорит: «хранися творити книги многи» (Еккл. 12, 12). А во множестве, без сомнения, как допущено им много и ошибок (ибо возможно ли «от многословия избежати греха"(ср.: Притч. 10, 19)), так есть у него и богословские рассуждения, основанные не на доказательствах из Писания, но на человеческих началах; есть у него рассуждения о воскресении, сложенные баснословно, или лучше сказать, по-иудейски, – в которых говорит, что опять возвратимся к подзаконному служению, опять будем обрезываться, субботствовать, воздерживаться от яств, приносить Богу жертвы и поклоняться во храме Иерусалимском и, кратко сказать, из христиан сделаемся совершенно иудеями.

Что же может быть смешнее этого? Вернее же сказать, что может быть более сего чуждым евангельскому учению? Потом и сочинение о воплощении произвело столько смятения в братстве, что немногие уже из читавших сие сочинение сохраняют в себе первоначальный отпечаток благочестия; многие же, вняв нововведениям, обратились к вопросам и к спорным исследованиям о сих бесполезных речениях.

Павлин же подлежит ли какой укоризне, можете сказать о сем сами. А нас огорчает наклонностию к учениям Маркелла и тем, что последователей его допускает без различения в общение с собою. Вы же, досточестнейшие братия, знаете, что Маркеллово учение в ничто обращает все наше упование, Сына исповедуя не в собственной Ипостаси, но проявившимся и опять возвратившимся в Того, из Кого произошел, и об Утешителе не допуская, чтобы имел Он собственную Свою самостоятельность; почему не погрешит, кто ересь сию признает совершенно чуждою христианству и назовет ее искаженным иудейством.

Просим вас принять на себя попечение об этом. И сделайте сие, если соблаговолите написать всем Церквам на Востоке, что искажающие учение, если исправятся, будут приняты в общение; а если захотят упорно остаться при своих нововведениях, будут отлучены от Церквей. Должно ли было и нам в совокупном заседании с вашим благоразумием подвергнуть сие общему рассмотрению, сами того не знаем. Но поскольку время не позволяет сего и медлить вредно, потому что производимый ими вред укореняется, то по необходимости послали мы братии, чтобы, недосказанное в письме доведя до вашего сведения, побудили ваше благоговение подать Церквам Божиим требуемую помощь.