73. Поучение по случаю эпидемической болезни – холеры

Что это за страшная болезнь – холера, что ни поисповедать нельзя человека как следует, ни приобщить святых и животворящих Тайн? Человек теряет голос, не может говорить: как принять от него исповедь! Ты ему преподаешь величайшую святыню, видя, что человек умирает, и вдруг это животворящее тело и кровь Господа он выбрасывает из своей утробы? Боже! Боже! кто тут несчастен более: грешник ли, который извергает Тебя из утробы, или священник, дерзнувший преподать святыню сию, быть может, самому недостойному грешнику? ядый и пияй недостойне суд себе яст и пиет. И если тяжкому подлежит наказанию тот, кто недостойно принимает сию величайшую святыню, то не тягчайшее ли наказание заслуживает тот, кто оную святыню недостойному преподает?! О, должность наша злосчастная, о, судьба наша горькая! Спрашиваешь родных умирающего, тебе говорят: «Все припадки холеры с ним прошли». И сам видишь, что он почти уже умирает, не можешь слов у него добиться. На вопрос: «Грешен ли ты или нет? Готов ли ты к смерти или нет? Нет ли у тебя тошнот?». «Нет», – отвечает. Приобщаешь. И вдруг он все извергает при всех предосторожностях: О, должность наша злосчастная! О, судьба наша горькая! Не явно ли, что это самая тяжкая казнь Божия, где жестоко наказывается и умирающий, достойно неприготовленный к смерти, и сам священник.

О, Боже! лучше бы человеку на свет не родиться, нежели вторично распинать Господа и попирать ногами сию величайшую святыню! Сколько раз мы говорили вам: «исповедайте заблаговременно грехи ваши, кайтесь, приобщайтесь достойно сей святыни, которая одна дает жизнь и бессмертие». Но все слова наши остаются бесполезными. К большому несчастью, диавол распространил мысль и обычай, что кто больше пьет, кто не унывает, тот будто бы не умирает от холеры. И что ж? Первые пьяницы и первые обжоры делаются жертвой сей болезни. Пусть и так: «Пусть грешник еще более грешит, – говорит Бог чрез пророка, – пусть беззаконник еще беззаконствует, пусть святый святится, и праведник пусть спасается, пока соберут пшеницу в житницу Мою, а плевелы сожгут в огне неугасимом». Да, действительно, грешник, пришедший в глубину зол, не радит о спасении, все презирает, знать никого не хочет: ни Бога, ни церкви, ни таинств, ни смерти, ни суда Божия, ни рая, ни ада. Для чего окружающие одр умирающего плачут и терзаются: «Отец мой дорогой, мать моя! братец мой! сестра моя ненаглядная!». К чему эти вопли и терзания? Не говел, не каялся, в церковь не ходил, жил нараспашку, посты и праздники презирал и знал одни гостиницы, да корчемницы, да гульбища, да пьянство, туда и дорога. Как жил, так и умираешь. На том свете докажется и покажется, кто сильнее: Бог или грешник! Что приятнее: награды ли или вечные муки? Ты смеешься! Ты ругаешься над моими внушениями, поучениями! Подожди, весь ад станет смеяться над тобой, и притом во всю вечность.

Боже! Боже! Прежде даже не погибнем! Спаси нас! Аминь!