181. В Субботу Лазареву

Как сердобольно и любвеобильно было сердце у Христа Спасителя! Он плачет над Лазарем, хотя знает, что Он его воскресит – и воскресил. Но – кто и не заплачет, увидев друга растлеваемого, пожираемого червями? Страшно подступить и посмотреть на иного мертвеца, так смерть его обезобразит. Ей, остается и нам теперь плакать и рыдать – и то безнадежно – над теми, которые отказались от святейшего причастия ради того, что они не могут, или лучше не хотят отстать от любимого греха: „не могу перестать пьянствовать, не могу бросить любовника или любовницу, не могу не гневаться на такого-то, не могу не питать зла, не могу перестать воровать, не могу смириться, не могу помириться“. О, сколько между нами таких несчастных человеков! – Ей, над такими нераскаянными грешниками и теперь плачет и Христос Господь, и ангел хранитель, – одни мы остаемся бесчувственными к погибели наших братий или сестер. – „Мне приятнее страдать за них, нежели желать им погибели“, сказал Господь однажды Апостолу Карпу, который предал проклятию двух грешников и молился о погибели их. – Что же остается нам делать, как не проливать слезы о нераскаянных грешниках нашего прихода? Проклинать их нельзя, потому что любвеобильный Господь сего не желает; остается оплакивать их произвольную погибель. – И что особенно меня ужасает? Упорство в грехе и настоятельное требование допускать их к страшному и животворящему таинству. „Пойду в другую церковь – там меня допустят до причастия, там меня развяжут“, говорит несчастная жертва разврата. – Развяжут, да на небе не развяжут, потому что ты не хочешь отвязаться от греха, – ты грехом связан по рукам и по ногам, как был связан полотенцами умерший Лазарь. На тебе лежит огромный камень упорства, как лежал на гробе Лазаря, – и пока его не сбросит твой духовник, пока не развяжутся твои крепкие узы греховные, дотоле Сам Бог тебя не развяжет от греха, а ангел все же стоит издали и плачет, и умоляет Господа о твоем спасении, о твоем воскрешении, о приведении тебя в чувство. А ты дожидай – или тяжкой болезни, или внезапной смерти; пока из гроба тебя пробудит труба архангела, – да и то для того, чтобы явиться тебе на страшный суд, выслушать проклятие Судии Праведного, и отправиться в ту темницу – в ад, из которой во веки веков никто не возвращается.

Живет под твоею крышею развратный, или развратная, или пьяница, или нераскаянный грешник, – поверь, что этот грех падет и на твою голову. Если Спаситель плакал над Лазарем, то тебе ли оставаться бесчувственным, потому только, что и твоя совесть нечистая? О! если бы ты любил, или любила ближнего, как самого себя любишь; то ты дорожил бы вечным его спасением, как своим дорожишь; ты покоя не давал бы развратнику, или развратной, или пьянице; спасти человека от погибели – все равно, что сотворить его. А между тем город наполняется с каждым годом развратными, как Иерусалим наполнялся богоубийцами, по случаю праздника Пасхи, – и гнев Божий невидимо, но верно грядет на сынов противления – на нераскаянных грешников – и на нас участников в их грехах.

Господи! воскреси этих мертвецов, какими Сам знаешь средствами и спаси всех нас. Аминь.