Глава 3. ПЕРВАЯ СТЕПЕНЬ МОЛИТВЫ – МОЛИТВА УСТАМИ

Как было уже сказано, молитва низшая, на первой ступени, прерывается помыслами и телесными заботами. Она «далека от устроения, подобающего молящемуся»⁴⁴. Преподобный Нил Синайский говорит, что молящийся такою молитвою «не слышит сам себя, туда и сюда носясь мыслию и не помня, какие произносит слова»⁴⁵. Человеку, не научившемуся сосредоточению в молитве, человеку, не умеющему собирать свой ум, немыслимо молиться чистой и неразвлеченной молитвой. До тех пор пока молящийся будет нерадеть о собрании ума своего во время молитвы, до тех пор она не будет действенной и услышанной. «Будет ли Божественный слух, – спрашивает преподобный Нил, – внимать тому, чему по рассеянности не внимает сам он (молящийся – «Игум. В.»). Ведь «у говоривших, – добавляет он, – «вонми молению моему, внуши молитву мою» (Пс.16:1) и «да будут уши Твои внемлюще гласу моления моего» (Пс.129:2), весь ум тщательно был собран там и не разливался, на что обыкновенно разливается и рассеивается не владеющая собою мысль нерадивых»⁴⁶.

Таким образом, одним из условий для перехода от низшей степени молитвы к совершенной является борьба с помыслами. «Начало молитвы, – как говорит и святой Иоанн Лествичник, – состоит в том, чтобы отгонять приходящие помыслы при самом их появлении»⁴⁷. Только тогда, когда посторонние, развлекающие молящегося мысли будут прерваны в самом начале и искоренены вовсе, возможно будет человеку углубиться в слова произносимой молитвы. Это и будет уже вторая степень молитвы, когда, по словам преподобного Нила, «произносятся слова, а ум с умилением следует за оными и знает, к Кому обращает прошение»⁴⁸. Подобное состояние, когда «ум заключается в словах, которые говорим или помышляем»⁴⁹, святой Иоанн Лествичник именует срединой молитвы⁵⁰, так как такая молитва занимает серединное положение между низшей и высшей молитвами.

Когда же человек постепенно достигнет того, что «памятию Божиею затворит уму все исходы, тогда он имеет нужду дать уму какое-нибудь дело, обязательное для него, и удовлетворение его приснодвижимости»⁵¹. Необходимо, таким образом, не оставлять ум праздным, так как он по природе своей не может быть таковым, и вместе с тем не предоставлять его самому себе, так как он сразу же наполнится праздными и греховными мечтаниями. «Ему должно дать, – говорит блаженный Диадох, – только священное имя Господа Иисуса, Которым и пусть всецело удовлетворяет он свою ревность в достижении предложенной цели»⁵². Конечно, это возможно только при помощи Божией, ибо «никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым» (1Кор.12:3). С нашей же стороны требуется, чтобы ум наш «не уклонялся ни в какие сторонние мечтания»⁵³.

«Остерегайся всего внешнего, – говорит святой Исаак Сирианин, – что побуждает тебя к вожделениям... В надежде же будущего занимай себя памятованием о Боге, старайся вразумлять хорошо смысл тропарей»⁵⁴. Занятие ума сознательною молитвою и памятью о Боге необходимо, по словам святого Исаака, тем, «кто не приобрел еще силы истинного созерцания»⁵⁵, еще не достиг высшей ступени совершенной молитвы. Таковым он советует вместе с памятью о смерти и надеждою на будущее, пребывая наедине в келлии, занимать «себя всегда чтением тропарей и кафизм»⁵⁶. Кроме того, «пока человек не примет Утешителя, потребны ему божественные Писания для того, чтобы памятование доброго напечатлевалось в мысли его и непространным чтением обновлялось в нем устремление к добру и охраняло душу его от тонкости греховных путей»⁵⁷. При этом святой Исаак добавляет, что полезно совершать в часы дневные, а нередко и ночью – по мере сил каждого – и множество поклонов...⁵⁸

Чтение слова Божия, тропарей и кафизм и совершение поклонов – все это вместе составляет так называемое подвижниками молитвенное правило⁵⁹. Это правило для разных людей бывает различно, причем для людей, живущих в миру, оно меньше, а для монашествующих – больше. «Пусть самою малою мерою будет для тебя положить тридцать поклонов, потом поклониться честному кресту и тем кончить, – говорит святой Исаак. – Но есть и такие, которые по мере сил своих увеличивают сие число поклонов. Иные же в единой молитве проводят три часа, имея ум трезвенный и повергшись лицом на землю без принуждения и парения помыслов (т. е. одни часто, но понемногу молятся, а другие раз становятся на молитву, но стоят долго)»⁶⁰.

Святой старец Симеон Благоговейный советует монашествующим часы бдения распределять так: «Два часа читай (отеческие книги), два часа молись во умилении со слезами (это от себя, не по молитвеннику), затем приложи канон, какой хочешь (или из Октоиха дневной, или из Минеи, или общепокаянный, или еще какой), и двенадцать псалмов, если угодно, наконец, молитву «Нескверная, Неблазная...» и молитву святого Евстратия «Величая, величаю Тя!» Это когда ночи бывают велики; когда же они коротки, тогда и последование молитв пусть будет у тебя покороче, подаемой тебе от Бога силе, ибо без Него ничто доброе не делается... и как сказал Господь: «Без Меня не можете делать ничего» (Ин.15:5)»⁶¹. Так распределяется ночное время для молитвы.

Дневные же часы святой Григорий Синаит распределяет следующим образом. «С утра надлежит, – говорит он, – упраздняясь от всего, пребывать в памяти Божией молитвою и сердечным безмолвием и первый час терпеливо молиться; потом второй – читать; третий – петь; четвертый – молиться; пятый – читать; шестой – петь; седьмой – молиться; осьмой – читать; девятый – петь; десятый – вкусить пищи; одиннадцатый – отдохнуть, если имеется нужда; двенадцатый – петь вечерню»⁶².

Подобное распределение всего времени для молитвы относится, главным образом, к монашествующим. Святой Феодор Студит так говорит об этом: «Для нас (монахов – «Игум. В.») удобно целый день заниматься делами спасения, если только захотим»⁶³. Благодаря этому, добавляет он, мы можем «утром разумно петь оную Давидскую песнь: «Заутра услыши глас мой, заутра предстану Ти и узриши мя» (Пс.5:4); в третий час: «Духа Твоего Святаго не отъими от мене» (Пс.50:13); в час шестой: «Избави мя от нападения беса полуденного и от стрелы, летящия во дни» (См.: (Пс.90:5)); в девятый: «Приклони, Господи, ухо Твое и услыши мя» (Пс.85:1); вечером: «Благослови, душе моя, Господа...» и следующие за сим» (Пс.103:1)⁶⁴.

Таким образом, время подвижника, проходящего молитвенный подвиг, распределяется так, чтобы не оставалось ни одной праздной минуты. Даже при утомлении подвижник не должен бросать дело молитвы, а только видоизменять ее. «Утомившийся, – говорит святой Лествичник, – пусть, встав, помолится и, седши, опять – пусть мужественно берется за прежнее делание»⁶⁵. «Хотя он сказал это, – поясняет святой Григорий Синаит, – об умном делании⁶⁶, т. е. что так должно делать, когда кто достигнет хранения сердца, но не неприлично сказать то же и о псалмопении»⁶⁷.

Подобно этому говорит и Каллист Тиликуда: «Утомившись молиться, переходи к чтению... и опять возвращайся к молитве; намолившись досыта, встань на псалмопение непродолжительное, от него опять переходи к молитве, – и утомившись над нею, побудь немного в размышлении... и опять берись за молитву»⁶⁸. При этом утомление не должно идти во вред усердию к молитве. Поэтому святой Григорий Синаит одобряет тех, которые поют немного. Они «хорошо, думаю, делают, честь воздавая умеренности (ибо меpa во всем прекрасна), чтобы, истощив всю силу душевную на деятельный труд псалмопения, ум не оказался малоусердным к молитве, не находя в себе сил для нее, но чтоб, немного поя псалмы, большую часть времени проводить в молитве»⁶⁹.

Вообще же святые отцы на пение псалмов смотрят, как на дело более легкое, чем обыкновенная молитва. С пения должны начинаться молитвенные подвиги новоначальных, несовершенных, как об этом свидетельствует пресвитер Илия Екдик: «Уму несовершенному не попускается войти в плодоносящий вертоград молитвы; ему и остаются... одни псалмопения»⁷⁰. Это же подтверждает и Григорий Синаит, говоря, что «добре также творят и те, кои совсем не держат псалмопения, если они преуспевают. Таковые не имеют нужды в псалмопении, но должны пребывать в молчании, непрестанной молитве и созерцании, если достигли просвещения»⁷¹. Для рядового же человека и псалмопение является составной частью его молитвенного правила. После напряженного внимания при молитве молящийся отдыхает в псалмопении, на что указывает святой Григорий Синаит: «Когда ум служит частным мысленным вопиянием и непрестанным водружением внимания его в молитву, справедливо давать ему некое отдохновение, отпуская его в простор псалмопения из утеснения в безмолвной молитве»⁷².

Рассмотрев молитвенные правила, различающиеся внешней стороной, но единые по своему духу и существу, приходим к заключению, что само правило есть образец того, как надо совершать свои молитвы всякому человеку, преимущественно же новоначальному, знакомому еще только с первою или второю ступенью молитвы. Эти правила особенно нужны для не достигших еще чистой молитвы. Святые Каллист и Игнатий говорят относительно этого: «Знай и то, брате, что всякий метод или прием, всякое правило и, если хочешь, эти разные делания потому устанавливаются и узаконяются, что мы не можем еще чисто и непарительно молиться. Когда же это, благоволением и благодатию Господа нашего Иисуса Христа, совершится в нас, тогда мы, оставя многое и разнообразное, непосредственно паче разума соединяемся с единым Единичным и Единящим, как сказано славным богословом: «Когда Бог с богами (т. е. богоподобными людьми) соединяется и ими познается, тогда Святым Духом всуществленное в сердце совершается осияние»⁷³.

Итак, пока человек не достиг высоких дарований, до тех пор ему надлежит точно исполнять свое определенное молитвенное правило. Человек, еще не научившийся как должно молитве, часто прекращает ее, не исполнив своего обычного правила. Таковым преподобный Нил Синайский говорит: «Не пресекай молитвы, пока не воздаши вполне молитвенного долга, и не слушай помысл, будто пора садиться за работу»⁷⁴. Святой Феодор Студит призывает: «Приидите, станем подражать друг другу не в том, чтоб лениться и оставлять божественные дневные службы и ночные псалмопения, ибо это свойственно лентяям и младенствующим, – но в том, чтобы быть скорым на дело Божие...»⁷⁵ Призывая к этому же, святые Каллист и Игнатий указывают на святого Иоанна Златоуста, который говорит: «Умоляю вас, братие, никогда не нарушайте и не презирайте правила молитвы сей» (речь идет о Иисусовой молитве)⁷⁶.

Неопустительное точное исполнение правила не должно, конечно, быть механическим и формальным. Это не есть сухой перечень молитв, исполнивши который, человек мог бы считать себя нравственно удовлетворенным. Подобное «исполнение правила» является нулем для нравственного состояния молящегося. Даже больше, это минус, ибо, кроме вреда от рабского несознательного вычитывания молитв он ничего не получает.

В данном случае не будет играть никакой роли и количество молитв. «Хочешь ли насладиться стихословием во время службы своей и постигнуть смысл произносимых тобою словес Духа?⁷⁷ – спрашивает святой Исаак Сирианин. – Отложи совершенно в сторону количество стихословий, не принимай в расчет знания меры в стихах, оставь обычное громогласие; но углубляйся умом твоим в изучение словес Духа, пока душа твоя не возбудится к высоким разумениям и чрез то не подвигнется к славословию или к полезной печали. В рабском же делании (в вычитывании только положенного) нет мира уму; а смущение отнимает обыкновенно вкус у смысла и понятливости и расхищает мысли»⁷⁸. Преподобный авва Филимон даже советует «оставить свое молитвенное правило»⁷⁹, если «ночью ли или днем сподобит Бог нерассеянно помолиться чистым умом». Тогда, «сколько сил есть, продолжает он, простирайся умно-сердечно прилепляться к Богу»⁸⁰. На эти слова аввы Филимона ссылаются и святые Каллист и Игнатий⁸¹.

Таким образом, «правило» не есть что-нибудь такое незыблемое, раз навсегда установленное, но изменяемое согласно требованию момента. Святой Феодор Студит, призывая действовать по уставному правилу или по положенной заповеди, в «бдении, в стихословии, в чтении на память (псалмов и молитв), в молитве, в молчании и в сокровенном делании сердца»⁸² разрешает и отступить от установленного правила, но чтобы это не было сделано самочинно⁸³. «Позволительны и отступления, – говорит он, – от обычного во всем этом порядка, но надобно, что бы это делалось с совета и ведома»⁸⁴.

У святого Григория Синаита есть ссылки на святителя Василия Великого, который советовал «переменять псалмы каждый день, для раздражения чрез то усердия и для того, чтоб ум, поя всегда одно и то же, не терял сладости от пения. Надо давать уму свободу, и он паче укрепится, в ревности и усердии»⁸⁵.

Святой Григорий говорит также, что, «стоя на молитве, должен ты творить Трисвятое и «Отче наш» и просить Бога об избавлении от ветхого человека. Однако долго медлить на сем молитвословии не следует, но ум твой весь день должен быть в молитве»⁸⁶.

Увеличение или уменьшение молитвенного правила стоит в зависимости не только от обстоятельств момента, как сказано было выше, но еще в немалой степени и от личных качеств молящегося. Так, например, много молитв и псалмов «петь хорошо для проходящих деятельную (трудовую – «Игум. В.») жизнь, по причине неведении или мысленных занятий и по причине труда, а не для безмолвствующих (живущих аскетическою, созерцательною, жизнью – «Игум. В.»), для коих довлеет в Боге едином пребывать, молясь в сердце и от помышлений удерживаясь»⁸⁷.

Вообще же продолжительное пение постепенно развивает вкус к молитве и приучает к ней преимущественно новоначальных. Святой Григорий Синаит говорит, что «тем, кои не знают молитвы (не испытали ее силы и действа), которая, по святому Иоанну Лествичнику, есть источник добродетелей, напояющий, как произрастения, душевные силы наши, подобает много петь, без меры петь, всегда быть занятым разными деланиями и никогда не знать покоя от них, пока от многого притрудного действования вступят в состояние созерцания, обретши умную (высшую – «Игум. В.») молитву, действующую внутри их»⁸⁸.

Достигшим же такой молитвы не требуется «говорить много, чтоб не рассеиваться умом», – пишет святой Симеон Богослов. При этом он добавляет, что «нет нужды много говорить к Богу, но достаточно и немногого с разумным сознанием произносимого»⁸⁹. Эту же мысль имеет в виду и святой Симеон Благоговейный, говоря, что «лучше одно Трисвятое прочитать со вниманием и лечь спать, нежели без сна провести четыре часа в бесполезных разговорах»⁹⁰.

Разбирая вопрос о продолжительности пения, святой Григорий Синаит приводит разные мнения об этом: «Одни говорят, что надо петь часто, другие, что не часто, а третьи, что совсем не нужно. Ты же ни часто не пой, во избежание смятения, ни совсем не оставляй пения во избежание расслабления и нерадения, но подражай поющим нечасто, ибо мерность во всем прекрасна, по словам немудрых мудрецов»⁹¹. Святые Варсануфий и Иоанн советуют в псалмопении и изустной молитве не связывать себя, но делать, сколько Господь укрепит⁹².

Сказать, что молиться следует только в определенные часы и только определенным количеством молитв, было бы величайшим заблуждением и противоречием заповеди: «Непрестанно молитеся» (1Сол.5:17)⁹³. «Не в определенное время и не в определенном месте совершается таинство молитвы, – говорит преподобный Никита Стифат, – ибо если определить дело молитвы часами, временами и местами, то кроме сего, пожалуй, как бы по праву станешь проводить время в занятиях суетных»⁹⁴. Далее он так поясняет свою мысль: «Предел молитвы есть неподвижное пребывание ума в Боге; дело – вращение души в вещах божественных; конец – прилепление к Богу сердцем, чтоб быть с Ним «един дух", по определению и слову апостола» (1Кор.6:17).

Таким образом, если для новоначальных в деле молитвы остаются в силе слова святого Антония Великого «исполняй молитвы в установленные часы, ни одного не пропуская, чтоб не дать за это ответа»⁹⁵, то к достигшим совершенства в молитве применимы слова святого Симеона Нового Богослова о том, что «непрестанную стяжавший молитву в сем едином исполненными имеет все заповеди о молитве и не состоит уже под необходимостью седмерицею в день хвалить Господа или в вечер, заутра и полудне, как исполненными уже имеющий в себе все молитвы, какими молимся мы и какие поем, по Уставу, в определенные времена и часы»⁹⁶. Из этих слов о пределе, об идеале молитвы понятно, почему нельзя ограничивать ее вышеуказанным образом.

Указывая на практику общежительных монастырей и скитов, святой Григорий Синаит упоминает о Варсануфии Великом, который, будучи спрошен о пении, – именно, как должно петь, – ответил: «Часы и песни суть церковные Предания и добре даны для соглашения (собирающихся на молитву). Скитяне же ни часов не поют, ни песней не имеют, но рукоделие, наедине поучение (умную молитву) и помалу небольшое молитвословие»⁹⁷.

Таким образом, для людей, ведущих особый образ жизни (в данном случае – скитян), для поднявшихся на некоторую высоту совершенства постоянное посещение храма не является необходимым и обязательным, тогда как для новоначальных и несовершенных оно обязательно, о чем будет сказано ниже. Необязательность для совершенных исполнения определенного молитвенного правила подтверждают и святые Варсануфий и Иоанн, говоря, что «совершенные отцы наши не имели определенного правила, но в течение целого дня исполняли свое правило»⁹⁸.

Все эти разнообразные распределения молитвенного времени имеют одну цель: «хранить сердца свои всегдашним памятованием Господа нашего Иисуса Христа, пока не укоренится Имя Господа внутри сердца нашего, и оно ни о чем уже другом не станет помышлять, как только о том, да возвеличится Христос в нас»⁹⁹. Отсюда памятными становятся слова святого Феодора Студита о том, что «всегда есть время молитвы, время слез, время очищения падений, время восхищения Царства Небеснаго»¹⁰⁰.

При исполнении правила следует иметь в виду, что и при большом количестве молитв ценность их и действенность зависит исключительно от их качества. Нужно хорошее качество молитвы, и только тогда благие плоды ее будут обеспечены. Эту мысль подтверждают слова преподобного Никиты Стифата, который говорит, что «прекрасно и количество в молитвенных псалмопениях, когда им руководит терпение и внимание, но особенно качество оживляет душу и бывает причиною плода (от молитвы)». Доброе же «качество псалмопения и молитвы, – поясняет преподобный Никита, – состоит в том, чтоб молиться в духе умом; а умом молится тот, кто, поя и молясь, умом обозревает то, что содержится в божественном Писании»¹⁰¹.

Плодом такой молитвы будет очищение души от всего суетного, земного, восторжение ее к небу, созерцание красот тех благ, которые уготованы любящим Бога, и, наконец, «истечение из очей источника слез от действия светотворного Духа, доставляющих душе вкушение столь сладостное, что сподобившийся его нередко забывает совсем о телесной пище»¹⁰². В том случае, когда плод не проявляется ощутимым образом, то это значит, что молитва далека от истинной и плодоносной. Тогда, по выражению преподобного Никиты, «сухо и качество... тем паче количество (молитв – «Игум. В.»), которое хотя и дает труд телу, но всячески для многих бесполезно бывает»¹⁰³.

Правило, надлежащим образом исполняемое, всегда дает и соответствующие плоды, как об этом свидетельствует святой Григорий Синаит: «Кто всеусильно тщится каждодневно совершать делание (молитвенное правило – «Игум. В.»), тот с Богом соберет и плоды от него в свое же время»¹⁰⁴. «Не оставит Господь подвижника добродетели, если он призывает Его на помощь себе»¹⁰⁵, – говорит святой Феодор Студит.

Иллюстрацией к тому, к каким результатам приводит добросовестно исполняемое правило, является повесть об юноше, рассказанная святым Симеоном Новым Богословом на страницах его творений. Не лишним будет изложить ее здесь вследствие того выдающегося интереса и великого значения в деле молитвы, которые имеет повесть.

В Константинополе во времена святого Симеона жил юноша Георгий, лет двадцати, состоявший управляющим у одного патрикия. Георгий, как сообщает святой Симеон, «ни долгих и великих постов не держал, ни бдений не совершал, ни на голой земле не спал, ни других подобных особенно тяжелых подвигов на себя не налагал»¹⁰⁶. Будучи знаком с одним старцем-монахом, он получил от него небольшое правило и книгу святого Марка Подвижника о духовном законе, в которой три главы (о совести, духовной свободе и прозрении) произвели на него особенно сильное впечатление. При всем этом он, по свидетельству святого Симеона¹⁰⁷, ничего особенного не делал, кроме того, что каждый вечер неопустительно исполнял небольшое правило, данное ему старцем. Причем он постоянно следовал голосу совести, который после правила говорил ему: «Положи и еще несколько поклонов, прочитай сколько-нибудь и других псалмов, проговори, сколько можешь, большее число раз и «Господи Иисусе Христе, помилуй мя!»¹⁰⁸

Поступая все время согласно совести, он ни разу не лег спать, с тем чтобы совесть его укоряла в неисполнении чего-либо на молитве. Каждый вечер она прибавляла кое-что к правилу, и благодаря этому через некоторое время правило юноши превратилось в большое последование, которое, однако, он исполнял строго и точно без всяких упущений. Днем он исполнял свои служебные обязанности, имея попечение о потребности для людей, живших у упомянутого патрикия. Вечером же, уходя к себе, он проливал обильные слезы и делал множество коленопреклонений, падая лицом на землю. При этом он не допускал и малейшего разленения или послабления в молитве. Со слезами и воздыханиями читал он молитвы к Пресвятой Богородице. Падал ниц пред иконой Господа Иисуса Христа, как бы Он присутствовал телесно, и, как евангельский слепой, усиленно умолял даровать ему духовное прозрение. В молитвах он простаивал до полуночи, ничем не развлекаясь, подобно бестелесному. И такая молитва не осталась втуне.

Однажды, когда он так стоял на молитве, говоря больше умом, чем устами: «Боже, милостив буди мне грешному», – внезапно низошло на него свыше божественное осияние пресветлое и наполнило все то место. Тогда, повествует святой Симеон, забыл уже юноша сей, что находится в комнате и под кровлею, потому что во все стороны виделся ему один свет, «не знал даже, попирает ли он землю ногами своими; ни о чем мирском не имел он уже попечения, и не приходило тогда на мысль ему ничего из того, что обыкновенно бывает на уме у тех, кои носят плоть человеческую; но был весь срастворен с невещественным оным светом, и ему казалось, что и сам он стал светом; забыл он тогда весь мир и исполнялся слез и радости неизреченной. Потом ум его востек на небеса, и он увидел там другой свет, более светлый, чем тот, который был окрест его»¹⁰⁹. И увидел он там с краю от света своего старца.

Когда прошло то видение и юноша пришел в себя, то нашел себя (как говорил после) всего исполненным радости и изумления и плакал от всего сердца, которое вместе со слезами было исполнено и радостию великою. Он совсем не спал в ту ночь; сон и на ум ему не приходил¹¹⁰. После того святой Симеон снова повторяет, что «юноша тот ничего особенного не делал, кроме того, что с крепкою верою и несомненною надеждою всегда верно исполнял слышанное им от старца правило и вычитанное в книжице наставление»¹¹¹.

Итак, вот какой высоты наслаждения и духовного прозрения может достигнуть верующий человек, неленостно исполняющий свое, хотя и не очень большое правило. Это будет уделом каждого, кто возьмет пример с юноши и будет так же ревностно прибегать к Господу Богу с усердной молитвой. Делать это, однако, следует с глубокой верой, но не с тем, чтобы лишь испробовать, испытать этот способ. Святой Симеон говорит, что «кто испытывает, тот не имеет твердой веры»¹¹², без которой и не достигнуть ничего. В данном случае надо всецело уподобиться юноше, который, «отложив всякий страстный и самоугодливый помысл, так много заботился о верном исполнении того, что внушала ему совесть, что никакого уже сочувствия не имел к вещам мира сего, даже пищи и питания не вкушал в сладость или вдоволь»¹¹³.

Изложив повесть о юноше, святой Симеон обращается ко всем с призывом испрашивать себе такую же милость у Господа, как «тому, кто толчет с терпением, Господь отверзает двери Царствия Своего, по обетованию Своему, и тому, кто ищет, дает Духа Всесвятого, и невозможно тому, кто ищет от всей души, не найти Его и не обогатиться дарами Его: так и вы, несомненно, получите дивные блага от Него, какие уготовал Он любящим Его»¹¹⁴. Правда, одни получают эти дары Божии раньше, другие – позже, но, во всяком случае, подвижники, трудящиеся в молитве, не остаются не увенчанными ими. Об этом святой Ефрем Сирианин говорит: «По сороку или по пятидесяти лет святые отцы не изменяли своего правила... неусыпной молитвы с плачем и сокрушением, – и таким образом очистили себя. Почему и Бог вселился и прославился в них»¹¹⁵.

Кроме упомянутых правил, исполняемых монашествующими в течение дня, существуют еще правила, обязательные для всех: утреннее и вечернее, состоящие из соответствующих молитвословий.

Утренние молитвы, или правило, имеют очень большое значение для христианина. Благодаря им он имеет возможность настроиться духовно на предстоящий день.

Подвижниками «Добротолюбия» святыми Каллистом и Игнатием¹¹⁶, святым Нилом¹¹⁷ и святым Симеоном, архиепископом Солунским¹¹⁸, утренние молитвы именуются «первомыслием, в жертву Богу приносимым». По свидетельству святого Нила, всегда творящие утренние молитвы достигают того, что молитвы их становятся действенными и услышанными при каждом обращении их к Богу. «Тот молитву свою делает услышанною, кто всегда свое первомыслие, как зрелый плод, приносит Богу»¹¹⁹, – говорит он, причем молитвы эти называет главнейшим делом христианина¹²⁰.

О важности устроения молитв пишет святой Феодор Студит, указывающий на них как на одно из средств для достижения меры возраста Христова. «Кто хочет достичь этого, – говорит он, – тот должен каждый день проводить в ревностном делании должного и, восстав от сна, поспешать на молитву»¹²¹.

Насколько важными являются молитвы утренние, настолько же большое значение имеют и молитвы вечерние. Особенно важны они потому, что, предшествуя сну, они настраивают мысли человека в определенном направлении, не давая ему быть праздным, эти молитвы предохраняют его от мыслей, вредных для души человеческой с точки зрения нравственной. Преподобный авва Филимон указывает средство против «суетных мечтаний»¹²² во время сна. «Не ленись и не малодушествуй, – говорит он, – но, прежде чем заснешь, многие сотвори молитвы в сердце своем и противостой помыслам и покушениям диавола водить тебя по воле своей, да восприимет тебя Бог»¹²³.

Юноша в приведенной выше повести молится, главным образом, по вечерам и сподобился за это высочайшего блага – небесного видения¹²⁴. У святых Каллиста и Игнатия находим следующий совет о вечерней молитве: «Молись часто и непарительно, пока спадет вечер. Тут пой обычную вечерню и отпуст сотвори... Наконец, от души испрашивай прочее время пребыть в мире и покаянии, сподобиться христианской кончины живота, безболезненной, непостыдной и мирной, и доброго ответа на Страшнем судищи Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа»¹²⁵. У преподобного аввы Исаии находим такое указание о молитве перед сном: «Прежде чем идти в постель, часа два пободрствуй в молитве и богоявлении (псалмопении)»¹²⁶.

Христианину следует не только молиться перед сном, но надо и засыпать с молитвою, заполняя свой ум исключительно благочестивыми размышлениями. «Да засыпает и да восстает с тобою память о смерти и вместе Иисусова молитва, ибо ничто не может тебе доставить столь сильное заступление во время сна, как сии делания»¹²⁷, – говорит святой Иоанн Лествичник. «Сколько сил есть, заботься о том, чтобы засыпать с псалмами в устах и умным поучением»¹²⁸ (т. е. молитвою – «Игум. В.»), – увещевает преподобный авва Филимон. «С какими помышлениями молился ты, – говорит он, – в тех поучаясь, склонись и на одр, чтобы, и когда будешь спать, они пребывали в тебе, и когда пробудишься, собеседовали с тобою. Проговаривай также святой Символ православной веры, прежде чем заснешь, ибо православствовать о Боге есть источник и охрана всех благ»¹²⁹.

Результатом молитвы перед сном является соответствующее настроение и по пробуждении от сна. Это подтверждает святой Иоанн Лествичник, говоря, что если уснули с молитвою и трезвением, то встаем от сна в благом и мирном настроении¹³⁰.

Хотя для молитвы и всегда есть время¹³¹, но наиболее подходящим, наиболее благоприятным временем для совершения ее святые подвижники считали ночное время.

«Не думай, человече, – говорит святой Исаак, – чтобы во всем подвижничестве монашеском есть какое-либо делание важнее ночного бдения»¹³².

Преподобный авва Исаия, подобно святым Варсануфию и Иоанну¹³³, советовал употреблять одну половину ночи на молитвенное бдение, а другую для сна¹³⁴. О ночной молитве говорит и святой Григорий Синаит¹³⁵, и святые Каллист и Игнатий, ссылающиеся на слова святого Иоанна Лествичника, который советует ночью отдавать молитве времени больше, а пению меньше. Преподобный Никита Стифат поучает, что христианин не должен предпочитать покой тела пользе души, оправдываясь поздним временем¹³⁶. Святые Феодор Студит и авва Филимон также призывают к ночной молитве¹³⁷ и говорят о необходимости совершать... ночные службы¹³⁸.

Святые подвижники не напрасно призывали к молитве ночью. Они знали, испытав на себе, ее благое действие. Ночная молитва бывает более действенной и скорее услышанной благодаря тому, что в ночные часы молящийся может более сосредоточиться в мыслях и уму его легче возноситься горе. Поэтому-то Ефрем Сирианин говорит, что совершающего ночные молитвы, с чистым сердцем, «слышит Господь»¹³⁹, а святой авва Евагрий, призывая проводить ночь в молитвенном труде, говорит, что тогда «душа твоя вскоре обретет утешение», и еще советует: «Со слезами молись ночью... и обрящешь благодать»¹⁴⁰.

Святой Исаак Сирианин приводит слова одного безмолвника: «Избери себе делание усладительное – непрестанное бдение по ночам, во время которого все отцы совлекались ветхаго человека и сподобились обновления ума. В сии часы душа ощущает оную бессмертную жизнь и ощущением ее совлекается одеяния тьмы и приемлет в себе Духа Святого»¹⁴¹. Душа, трудящаяся в ангельском бдении, «будет иметь херувимские очи и ими созерцать и видеть непрестанно небесные видения»¹⁴². Также и преподобный Филофей Синайский призывает особенно ночью памятью о Христе Иисусе собирать расточенный ум свой, когда он (т.е. ум) обычно бывает более чист и светел, ясно созерцая Бога и все Божественное¹⁴³.

Из приведенных слов видно, почему святые подвижники так ценили ночные молитвы.

Кроме установленного времени для молитвы в утренние и ночные часы, кроме обычного правила, всякому верующему предлагается каждый шаг своей жизни сопровождать и освящать молитвою. Пред совершением же какого-либо дела в течение дня, как, например, перед и после вкушения пищи, перед и после слышания слова Божия, во время рукоделия и в других подобных случаях, христианин обязан творить соответствующие молитвы. «Молитвой осеняй всякое свое дело, а наипаче то, при котором видишь помысл сомнящимся»¹⁴⁴, – говорит преподобный Нил Синайский. Святой Антоний Великий научает совершать молитву у себя всегда перед тем, как идти в церковь¹⁴⁵, а потом добавляет: «Вообще, прежде и после общей молитвы с братиями всегда совершай молитву и в келлии своей и никогда не ленись этого делать»¹⁴⁶. Также и при рукоделии заповедует он «имени Господа не отпускать от себя, но непрестанно вращать Его в уме своем»¹⁴⁷. «Если простираешь руку к работе, – говорит преподобный Нил Синайский, – то пусть язык поет, а ум молится»¹⁴⁸.

Когда сядешь есть, советуют святые Каллист и Игнатий, то «держи и молитву во время вкушения пищи, чтоб, так действуя, прийти, благодатию Божиею, в навыкновение непрестанно молиться, по заповеди»¹⁴⁹.

«Когда садишься читать или слушать читающего, – учит святой Ефрем Сирианин, – помолись прежде Богу, говоря: «Господи Иисусе Христе! Отверзи уши и очи сердца моего, чтоб услышать мне словеса Твои и исполнить волю Твою... Уповаю, Боже мой, что Ты просветишь сердце мое“. Всегда так моли Бога, чтоб просветил ум твой и открыл тебе силу слов Своих»¹⁵⁰.

Подобно этому и святой Исаак Сирианин, заповедуя молитву почитать ключом к истинному смыслу Писаний¹⁵¹, говорит: «К словам таинств, заключенных в божественном Писании, не приступай без молитвы и испрошения помощи у Бога».¹⁵²

Говоря о распределении времени для молитвы в продолжение суток, следует сказать и об определенном времени для совершения особых молитв в течение года. Таким временем, особенно предназначенным для молитвы, являются посты, воскресные и праздничные дни.

Бодрствовать в псалмопениях, молитвах и чтениях повелено нам и всегда, но тем паче в праздники»¹⁵³, – свидетельствует святой Феодор Эдесский. Также и святой Григорий Палама советует в день воскресный посещать храм Божий и говорит: «Будь на всех службах церковных; причащайся Святого тела и крови Христовой и начало полагай исправнейшей жизни»¹⁵⁴. Святой Феодор Студит подчеркивает, что особенно во святую Четыредесятницу¹⁵⁵, вместо шума и молвы, всюду «возглашаются псалмопения и славословия, молитвы и моления»¹⁵⁶.

Но подобно тому как в течение суток человек не должен ограничивать себя в молитве только определенным временем, так и молитва в праздники не должна исключать собой молитвы в остальное время. Не только во время поста, не только в праздник, например Пасхи, должны христиане усердно молиться, но и после праздников. И «после Пасхи должны мы трезвиться и сокрушаться, слезы источать и просвещаться»¹⁵⁷, – учит святой Феодор Студит.

Хотя время молитвы для христианина не ограничено, но указываются определенные часы для ее совершения, точно так же она не ограничивается и каким-нибудь определенным местом, но вместе с тем святыми подвижниками указывается на храм, как на место, особенно посвященное совершению молитвы.

Наряду с утверждениями о том, что «не в определенном месте совершается таинство молитвы»¹⁵⁸ и что «всякое место пригодно для молитвы»¹⁵⁹, находим увещания с призывом о посещении храма. «Не пренебрегай церковной службой, как предлогом какого-либо поделия»¹⁶⁰, – говорит святой Ефрем Сирианин. «Как дождь возращает семя, – сравнивает он, – так и церковная служба укрепляет души в добродетели»¹⁶¹. Посещение церковных богослужений, по словам святого Симеона Нового Богослова, является одним из главных средств для достижения внимания себе и хранения ума¹⁶², без которых «нет возможности стяжать добродетели»¹⁶³.

О важности и значении церковной молитвы свидетельствуют и призывы святых отцов приходить в храм Божий до начала псалмопения¹⁶⁴, приходить прежде всех и уходить позже всех, кроме крайней какой нужды, – особенно на утреню и литургию¹⁶⁵. «Как только ударят в било, иди из келлии, телесными очами в землю смотри, а мысли углубляя в памятование о Боге. Вошедши в храм... ни языком не празднословь... ни умом не кружись в суетностях, но язык занимай одним псалмопением, а мысль держи в молитве»¹⁶⁶, – наставляет Феолипт, митрополит Филадельфийский.

Во время стояния в храме человек должен быть проникнут чувством глубочайшего смирения. Всех присутствующих в храме «должно видеть святыми и только себя одного почитать грешным и последним... не переставай тепло плакать в сокрушении сердечном о грехах»¹⁶⁷.

Лучшим примером того, что дает верующему усердное посещение храма, является случай с Максимом Кавсокаливитом, который однажды, приложившись в храме к иконе Пресвятой Богородицы, получил дар неперестающей в сердце молитвы Иисусовой (высшей молитвы)¹⁶⁸, сопровождающейся особым состоянием «великого умиления». Это событие явилось результатом горячей молитвы в храме, куда святой Максим «имел обычай» постоянно приходить, как он сам об этом говорит¹⁶⁹ в беседе со святым Григорием Синаитом.

Только в крайних случаях допускалось святыми отцами не посещать храма. «Если знаешь, что при выходе из дома встречи наносят тебе вред, то полезно тебе не выходить часто (из дома), даже и по причине церковной службы»¹⁷⁰, – разъясняют святые Варсануфий и Иоанн. Подобный совет, вызываемый крайней необходимостью избегать вредных встреч и связанных с ними греховных последствий, отнюдь не является чем-либо безусловным и всегда для всех обязательным ввиду относительности и условности понятия «вредных встреч». Поэтому упомянутые авторы ограничиваются советом в условной форме: «лучше оставаться чаще дома»¹⁷¹.

Наряду с молитвой церковной не должна быть опускаема и молитва келейная, или домашняя, о которой уже упоминалось выше. Из приведенных слов святых отцов явствует, что эти два вида молитвы, дополняющие один другой, необходимы для христианина, начавшего свой молитвенный подвиг.

Призывая войти для молитвы в клеть свою¹⁷², в обычное место молитвы¹⁷³, чтобы прилежать молитве в келлии своей¹⁷⁴, святые подвижники указывают, какова должна быть обстановка в келлии, наиболее подходящая для молитвы в ней. Такие указания находим у святых Каллиста патриарха и инока Игнатия. Они советуют домашнюю молитву совершать в тихой и несветлой комнате, дабы избежать рассеяния мыслей, отвлекаемых от молитвы разными внешними впечатлениями, которые при указанной обстановке сокращаются до минимума.

«Всякому желающему молиться... – говорят они, – паче же новоначальному, надо укрываться в келлии безмолвной и несветлой, как опытные... божественные отцы и учители тайноводствуют и заповедуют, так как зрение и видение очами зримого и видимого обыкновенно развлекает и рассеивает мысли, при заключении же в безмолвной и примрачной, как сказано, храмине мысли перестают разбегаться и множиться, и ум, таким образом... утишается и в себя собирается»¹⁷⁵.

Несмотря на разные места для молитвы, и молитва церковная, и молитва домашняя (или келейная), надлежаще выполненные, бывают одинаково действенными и приносят величайшие плоды. Эту мысль подробно раскрывает святой Феолипт, митрополит Филадельфийский: «Приходя в церковь на общую с братиями молитву в Господе, как телом предстоишь Ему и языком приносишь псалмопение, так и ум держи во внимании к словам и к Богу и в ясном познании Того, с Кем беседуешь и к Кому обращаешься; помни, что если мысль усердно и чисто занимается молитвою, то сердце сподобляется неотъемлемой радости и мира неизреченного. Когда же уединенно пребываешь в келлии, мысленную держи молитву, в трезвении ума, с сокрушением сердца, – и видение осенит тебя ради трезвения, ведение вселится в тебя ради молитвы, и мудрость почиет в тебе ради умиления, изгоняя бессловесное сластолюбие и водворяя Божественную любовь»¹⁷⁶.

Таким образом, независимо от места молитвы усердное и внимательное совершение ее, ее чистота доставляют молящемуся высшие блага.

Трезвению ума при молитве посвящено и толкование святым Григорием Паламой слов Иисуса Христа: «Ты же, когда молишься, войди в клеть твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне» (Мф.6:6). Святой Григорий «клеть» (комнату) понимает не в буквальном смысле, а в переносном: «Клеть души есть тело; двери наши суть пять чувств телесных. Душа входит в клеть свою, когда ум не блуждает туда и сюда по делам и вещам мирским, но находится внутри сердца нашего. Чувства наши затворяются и остаются такими, когда мы не даем им прилепляться к внешним чувственным вещам...»¹⁷⁷ Итак, по мысли святого отца, вхождение в клеть свою не связано обязательно с определенным местом, но означает собрание рассеянных и блуждающих мыслей, а также и углубление молящегося в себя независимо от его местонахождения.

Преподобный Нил Синайский, приведя слова апостола Павла, повелевающего творить молитвы на всяком месте¹⁷⁸, говорит, что слова эти сказаны для того, чтобы «ни один нерадивый не мог извиняться тем, что живет далеко от молитвенного храма»¹⁷⁹. «Всякое место, – далее говорит он, – пригодно для молитвы»¹⁸⁰, так как «Бог приемлет призывающих Его с чистым сердцем и праведными делами и, взирая на расположение их, выслушивает моления их, хотя бы место, где призывают Его, по нашему мнению, ничем не отличалось»¹⁸¹.

Итак, признавая необходимым и обязательным и посещение храма, и молитву домашнюю, святые авторы «Добротолюбия» не ограничивают совершение молитвы каким-либо определенным местом.

С вопросом о необходимости посещения храма тесно связан вопрос о почитании находящихся в нем святых икон, святого креста и святых мощей. Это имеет близкое отношение к христианской молитве и также рассматривается на страницах «Добротолюбия».

Наиболее ярким примером, призывающим необходимость почитания икон, является случай получения через икону Божией Матери святым Максимом Кавсокаливитом великого дара непрестающей в сердце молитвы Иисусовой¹⁸², о чем уже упоминалось выше. Почитание икон и совершение молитв перед ними, по словам подвижников, есть истинное православное учение. «Мы, братие, – говорит святой Феодор Студит, – в православном мудровании веруем, что и видеть можно Господа нашего Иисуса Христа на иконе и поклоняться Ему на ней»¹⁸³. Насколько важно поклонение святым иконам и насколько тесно связано оно с молитвою и поклонением Господу Богу, указывают слова того же святого автора о том, что кто не поклоняется святой иконе Господа, тот не поклоняется и Самому Господу¹⁸⁴.

Довольно подробно на этом вопросе останавливается святой Григорий Палама. Он приводит основания иконопочитания, ссылаясь на Моисея, которому повелено было «сотворить иконы херувимов и поставить их во Святое святых»¹⁸⁵, которое и само являлось «образом пренебесных вещей, а Святое носило образ всего мира»¹⁸⁶. Иконы служат для живейшего напоминания нам об изображенных на них лицах и событиях. «Через икону вспоминай о Боге, чрез нее поклоняйся Ему, чрез нее возводи ум свой к поклоняемому телу Спасителя, седящему во славе одесную Отца на небесах»¹⁸⁷.

Но при этом святой Григорий предупреждает, чтобы не было поклонения иконам как богам, т. е. идолопоклонства: «Поклоняйся иконам не как богам, – что воспрещено, – но во свидетельство твоего общения... с изображенными на них, любви к ним и чествования их, ум свой возводя к ним чрез иконы их... Не почитай богами икон Господа Иисуса Христа и святых, но чрез них поклоняйся по образу Своему нас Создавшему»¹⁸⁸.

Также и святой крест является предметом почитания христианина. Святой Григорий Палама призывает поклоняться и образу креста Господня потому, что «он есть знамение победы Христовой над диаволом»¹⁸⁹, и еще потому, что во Второе пришествие распеншагося на нем Господа Иисуса Христа предыдет пред Ним, как страшное и великое знамение Его силы и славы. «Славь же Его ныне, – поучает святой отец, – чтобы тогда с дерзновением воззреть на Него и спрославиться с Ним»¹⁹⁰.

К этому следует добавить и учение святых отцов о почитании святых угодников и их мощей и о молитвенном к ним обращении.

В коротких, но выразительных словах заключает это учение святой Григорий Палама: «Чти и гробницы святых и какие-либо останки от костей их¹⁹¹, ибо не отступила от них благодать Божия, как и от поклоняемого тела Христова не отступало Божество, во время животворящей Его смерти»¹⁹². Прославляющий святых, по словам святого автора, будет прославлен от Бога и «с Давидом воспоет: «Мне же зело честны быша друзи Твои, Боже» (Пс.138:17)».

Подвижник начала V века святой Зосима Палестинский повествует об установлении обычая во время болезни тела полагать крестное знамение, сию честнейшую печать Христову, на больные части его и вместе с этим призывать святых помолиться об исцелении.

Молитвы в храме, молитвы пред иконами и мощами составляют внешнюю сторону дела молитвы. С этим внешним деланием неразрывно связаны и различные внешние приемы, употребляемые при молитве, как, например, крестное знамение, коленопреклонения, поклоны и т. д.

По учению святых отцов «Добротолюбия» внешние приемы в молитве, употребляемые для усиления и сосредоточения молитвенного чувства, были известны еще до пришествия Христова на землю и употреблялись не только новоначальными в молитвенном подвиге, но и совершенными в нем, и были услышаны Богом. Так, святой Григорий Палама повествует о том, как «самый совершенный в боговидении Илия «наклонился к земле и положил лице свое между коленами своими» (3Цар.18:42) и так, ум свой собрав в себе и к Богу привергнув, прекратил многолетнее бездождие»¹⁹³.

Внешние приемы, способствуя сосредоточению ума молящегося, помогают успешнее вести борьбу с духами злобы, противодействующими молитве. «Как отразим подступы к ней (плоти – «Игум. В.») лукавого, – спрашивает тот же автор, – если и внешними приемами не научим себя внимать себе?»¹⁹⁴ Все вспомогательные приемы устанавливаются для того, чтобы привести молящегося к совершенству, к чистой и нерачительной (т. е. нерассеянной) молитве¹⁹⁵. Святой Исаак пишет о том, что слезы, ударения себя в грудь во время молитвы, повержение на землю пробуждают сладостную теплоту слез внутри сердца, и сердце с похвальною восторженностью воспаряет к Богу¹⁹⁶. Со слезами и воздыханиями, воздевая руки свои к Богу, советует молиться святой Симеон Благоговейный¹⁹⁷. «Когда... предстанешь ты пред Богом в молитве со слезами, – учит преподобный Феогност, – пади ниц, крестообразно простершись на земле, и, ударяя головою, проси... чтоб не отпасть от Бога»¹⁹⁸.

Примером того, как внешние приемы помогают в молитве, может служить юноша Георгий¹⁹⁹, о котором повествует святой Симеон Новый Богослов. Во время молитвы этот юноша «слезы проливал... обильные и коленопреклонений делал многое множество, падая лицом на землю. Когда стоял на молитве, ноги держал вместе тесно одна к другой и стоял неподвижно... ни членов тела своего не распускал, ни очей не обращал по сторонам или вверх, чтобы взглянуть на что, но так стоял неподвижно, как столп какой или как бестелесный»²⁰⁰.

Поэтому же и преподобный авва Исаия поучает: «Когда в келлии своей встанешь, чтоб сотворить молитву свою, не небрежничай в нерадении и, вместо воздаяния чести Богу, не окажись прогневающим Его, но стой в страхе Божием; не прислоняйся к стене и ног своих не распускай... как делают неразумные»²⁰¹.

Кроме перечисленных приемов внешнего характера, употребляемых при молитве, святыми отцами указаны в своих сочинениях и другие приемы, применяемые особенно на высших ступенях молитвы, как, например, сведение ума в сердце путем дыхания и другие²⁰². Но из этих приемов епископ Феофан, редактировавший сборник «Добротолюбие», часть их опустил и не ввел в этот сборник, ввиду того что они, по словам его, «по недостатку руководителей, могут сопровождаться недобрыми последствиями, а между тем суть не что иное, как внешнее приспособление к внутреннему деланию, ничего существенного не дающее»²⁰³. В этих словах дана четкая характеристика подобных приемов, являющихся лишь вспомогательным, а отнюдь не главным средством для успешного прохождения молитвенного подвига.

Очень большое значение для молящегося имеют крестное знамение и поклоны, ведущие свое начало из глубины древности.

Крестное знамение, имеющее широкое употребление в повседневной жизни²⁰⁴ христианина, особенно рекомендуется подвижниками во время искушений со стороны духов злобы. Крестное знамение верующего христианина, соединенное с молитвою, имеет великую силу отгонять и разрушать все козни сатаны, направленные против него. Когда диавол восстает на нас, как учит святой Феодор Студит, «запечатлеем себя непобедимым оружием креста и словесами божественных Писаний укрепим себя в соделании спасения своего»²⁰⁵.

Об этом же говорит и преподобный Никита Стифат: «Душа, от Духа Святого исполненная дерзновения и мужества, ни во что ставя обход их (бесов – «Игум.В.») и горькое неистовство, одним животворящим изображением креста и призыванием Иисуса и Бога разрушает их призраки и самих их обращает в бегство»²⁰⁶.

Подобно этому и поклоны служат для усиления действенности молитвы. Так, святой Феодор Студит дал наставление своей братии совершать ежедневно в течение недели по три поклона за умершего брата Василия²⁰⁷. В творениях этого же подвижника находим указание на то, что поклоны входили в состав определенного молитвенного правила в течение дня: «Будем... преклонять колена в определенной на каждый час мере»²⁰⁸. Святые Каллист и Игнатий определяют количество поклонов в сутки числом в триста, которое определено нам божественными отцами, каковые и «должны мы совершать в каждое нощеденствие пяти дней недели»²⁰⁹.

Указанное количество поклонов в сутки не является чем-либо непреложным или неизменным. Оно может изменяться в зависимости от индивидуальных качеств того или иного молящегося. «Некоторые, – добавляют святые Каллист и Игнатий, – более сего числа кладут поклонов, а иные менее: каждый по силе и произволению своему... И ты совершай их по силе своей, – поучают они. – Впрочем, – говорят они, – блажен воистину, кто всегда во всем, что по Богу есть, понуждая себя, понуждает себя часто и в этом. Ибо «Царствие Божие усилием берется и употребляющие усилие входят в него» (Мф.11:12)»²¹⁰.

К частому коленопреклонению как необходимому средству для ведения истинной христианской жизни призывают святой Антоний Великий²¹¹, святой Феолипт, митрополит Филадельфийский²¹² и святой Иоанн Лествичник²¹³. Почасту преклоняй колена и не ленись этого делать, чтобы не умереть злою смертью. Не оставляй коленопреклонений. Истинной сердечной молитве помогает частое преклонение колен²¹⁴.

Земные поклоны, или коленопреклонения, имеют символическое значение, свой внутренний смысл. Преклонение колен означает падение и грех. При этом подразумевается и сознание, и исповедание греха. Восстание с колен означает покаяние и обет добродетельной жизни впредь²¹⁵.

Кроме указанных приемов, при молитве есть и другие, рекомендуемые подвижниками «Добротолюбия» как средство, помогающее истинной сердечной молитве. К ним относятся: воздеяния рук, биение в перси, умиленное воздеяние очей на небо и воздыхания со стенаниями²¹⁶. Эти внешние приемы, благодаря тесной связи духа и тела, влияют на дух в желаемом направлении и способствуют большому сосредоточению в молитве, а также создают известную молитвенную настроенность.

Святые подвижники неоднократно указывают на зависимость результатов и плодов молитвы от этих внешних приемов, в которых участвует тело. Так, святой Феодор Студит, задав вопрос: «Что следует нам делать в час нападения врагов?» – отвечает: «Не что другое, как ум и руки воздевать к могущему спасти от смерти Богу. Этим одним враги будут устрашены и обращены в бегство, а мы стяжем венец победы и Царствие Небесное наследуем»²¹⁷. Почти в таких же словах выражает подобную мысль и святой Иоанн Лествичник²¹⁸.

Святые подвижники свидетельствуют, что необходимо, как убедил их личный опыт, переутомить тело, что-бы молитва не была бесплодной. «Переутруждай тело и чаще молись, – поучает святой Максим Исповедник, – и скоро избавишься от предвзятых помыслов»²¹⁹. «Всякое делание... духовное, не имеющее болезнования или труда, никогда не приносит плода»²²⁰, – учит святой Григорий Синаит. При этом он поясняет, почему это происходит. Молящиеся с леностью и небрежно, без утомления в молитве, «никогда не собирают плодов по причине болезненности, будучи глубоко бесчувственны»²²¹.

Молитву, в которой не утомится тело и не сокрушится сердце, святой Исаак сравнивает с недоношенным плодом чрева, ибо такая молитва бездушна есть²²². Напротив, молитва с бодрым духом и утружденной плотью, с частым преклонением колен, воздеянием рук, биением себя в перси и т. п. – такая молитва приближается к истинной, сердечной молитве и помогает в борьбе со страстями²²³.

Перечисленные вспомогательные приемы при молитве, определенные правила, время и место молитвы являются признаками, характеризующими, главным образом, молитву первой, низшей, ступени. Каждый христианин начинает с этого свой молитвенный подвиг. Пробыв некоторое время (количество которого зависит от его индивидуальности и, главным образом, от усердия) в этом подвиге, он постепенно приближается ко второй степени молитвы.