Глава 4. ВТОРАЯ СТЕПЕНЬ МОЛИТВЫ – МОЛИТВА СЕРДЕЧНАЯ

Второй вид молитвы, или вторая степень ее, не есть что-либо отличное от той, которая рассматривалась выше. Нет, это та же молитва, только произносимая не одними устами, а с самым ближайшим участием ума и внимания молящегося. Тогда как «низшая молитва прерывается помыслами и соединяется с телесными заботами», так что молящийся «не слышит сам себя, туда и сюда носясь мыслию и не помня, какие произносит слова»²²⁴. Вторая степень молитвы характеризуется тем, что когда произносятся слова, то «ум с умилением следует за оными и знает, к Кому обращает прошение»²²⁵. Внимательность к произносимому, теснейшая связь слов молитвы с мыслями о них и молитвенными переживаниями – вот существенные признаки этой молитвы²²⁶, являющейся высшей в сравнении с первой. Без внимания в молитве нельзя достигнуть хоть сколько-нибудь существенных результатов. «Если кто устами творит молитву, а ум его кружится, какая польза?»²²⁷ – спрашивает святой Григорий Синаит. «Когда один созидает, а другой разоряет, – говорит он, – ничего из этого, только труды²²⁸. Но как телом кто делает, тот должен делать и умом, чтоб телесно не казаться праведным, а в сердце быть исполненным всякой неправды и нечистоты»²²⁹. Далее святой Григорий приводит слова святого апостола Павла, подтверждающего его мысль: «Хощу пять словес умом моим глаголати,... нежели тьмы словес языком» (1Кор.14:19).

По словам преподобного Нила Синайского, истинная молитва есть результат внимания, за которым «не другое что лучшее следует, а молитва»²³⁰. Поэтому-то святые подвижники советуют молиться исключительно со вниманием, перечитывая слова молитвы, прочитанные невнимательно. «Как только заметишь пленение ума²³¹, – поучает преподобный Никита Стифат, – остановись, и хотя бы ты был уже на конце псалма, востеки усердно к началу его и, снова начав, читай поряду тот же псалом, и делай так, хотя бы многократно в час случилось с тобой пленение»²³².

Необходимость следования этому правилу становится еще более очевидной, если обратить внимание на слова святого Нила, свидетельствующего, что ум человека, занятого даже простыми помышлениями о вещах, без страстных при том движений, – далеко отстоит от Бога²³³. Также далеко отводят ум от Бога²³⁴ и различные умозрения о вещах, углубление в их привычные отношения, так как тогда ум философствует, но не молится²³⁵.

У святого Исаака Сирианина находим практическое указание на то, как осуществить в жизни рассматриваемый род молитвы и как постигнуть смысл произносимых нами молитвенных слов. Для того «отложи совершенно в сторону количество стихословий и обычное громогласие, но углубляйся умом твоим в изучение словес Духа, пока душа твоя не возбудится к высоким разумениям и через то не подвигнется к славословию или к полезной печали»²³⁶. При этом условии ум находится в мирном состоянии. Но «нет мира уму»²³⁷, если в молитве человек ограничивается лишь рабским вычитыванием положенного.

Итак, для успеха в молитве необходимо развитие внимания, ибо только нерассеянно вопиющий ум слышит Господь²³⁸. Вообще же главным условием усовершенствования молитвы является сосредоточенность в ней. При этом следует иметь в виду, что эта сосредоточенность в молитве есть не столько мысленная, сколько сердечная или, что то же, собранность религиозного чувства в сердце, в душе, а не в мозгу. Об этом говорит святой Ефрем Сирианин, когда спрашивает: хочешь ли молиться нерассеянно? «Сделай, чтоб молитва твоя исходила из глубины души, – отвечает он и далее приводит сравнение: – Как дерева, пустившие корни вглубь, не могут быть вырваны, так и молитвы, воссылаемые из самой глубины души... никакое приражение помысла не может совратить их»²³⁹.

О внимательности ума и сосредоточенности, главным образом, сердца находим и у святого Кассиана Римлянина. Для Отца Небесного главное значение имеют не произносимые нами слова, а состояние наших сердец, ибо Он есть Испытующий не слова, а сердца. Мы тогда только исполняем, по словам святого Кассиана Римлянина, евангельскую заповедь о молитве в сокровенном месте, когда «сердцем и внимательным умом приносим свои прошения»²⁴⁰. Истинное основание молитвы, поучает святой Макарий Великий, есть внимательность к помыслам и совершение молитвы в великом безмолвии²⁴¹ и мире. Внимать Господу следует не с воплями непристойными и смешанными, но с томлением сердца²⁴² и трезвенными помыслами»²⁴³.

Отвлекая ум от всего чувственного, молящийся, стремясь быть внимательным во время молитвы, должен употреблять большой труд и напряжение, чтобы мысли не унеслись к чему-нибудь худому и суетному. Но одна эта мысленная борьба далеко не гарантирует успех в деле молитвы. Когда, по словам святого Симеона Нового Богослова, «мысли с мыслями борются», то все это происходит в голове²⁴⁴. Поэтому, поясняет святой автор, как человек, ведущий брань ночью, не знает своих врагов и откуда они нападают, так и сей пребывает в голове, а помышления злые исходят из сердца. Он и не видит их, так как не внимает сердцу²⁴⁵. Из приведенных слов видно то значение, какое признают святые подвижники за сердцем в деле молитвы.

Про человека, молящегося без участия сердца, без участия его чувств, этот же подвижник говорит, что «тщетно подъемлет он труд»²⁴⁶, так как он не чувствует того источника, откуда идут недобрые помышления, и не отражает зла добрыми чувствами и возвышенными движениями своего сердца в молитве, как, например, чувством благоговения и смирения пред Богом, чувством сердечного сокрушения и раскаяния во грехах с искренним и усердным желанием исправиться и т. п.

Участие сердца в молитве вместе с внимательностью во время ее являются существенными признаками второго образа, или второй степени, общедоступной молитвы. Прямым результатом постоянной молитвы при соблюдении указанных условий является особое чувство смирения, радости и благоговения, умиления, которое начинает испытывать молящийся. Это чувство имеет различное выражение. Святой Кассиан Римлянин пишет, что иногда умиление это обнаруживается «неизреченною некоею радостью; иногда погружает в глубокое молчание все силы и движения души; иногда изводит более или менее обильные слезы»²⁴⁷.

Но этот образ молитвы, хотя и приводит к вышеуказанным результатам, еще не есть совершенный. Он только лучше первого образа, так как, по словам святого Симеона Нового Богослова, «ночь лунная лучше ночи темной, в которую не светит луна»²⁴⁸.