II. Учение Божественного Откровения о происхождении зла в мире

Существование в мире физического и нравственного зла, разнообразных страданий и смерти, эгоистических страстей и вражды, злобного настроения и злодеяний всякого рода, – издавна составляли загадку трудную и неразрешимую для человеческого разума. Откуда зло в мире? Πόϑεν τό ϰαϰόν; этот вопрос признавался серьёзнейшим вопросом, как для древнейших, так и для новейших философствующих мыслителей и ученых.

Рационалисты и атеисты, не верующие в бытие личного Бога, между прочим, в существовании зла в мире думали найти опору для своего неверия и для успокоения своей мятущейся совести. Рядом с существованием зла в мире, – говорят они, – человеческий разум не может допустить бытия бесконечно-премудрого, всеблагого и всесвятого Бога, как не может он допустить и бытия злого бога, который один только мог бы быть признан настоящим виновником существующего в мире зла. Вообще, по их мнению, бытие зла в мире нельзя будто бы примирить с благостью и святостью Творца мира: или то, или другое.

Итак спрашивается: каким образом, не отвергая бытия всеблагого, всесвятого и премудрого Бога можно объяснить себе то, откуда и каким образом могло явиться в мире зло и как оно вообще может существовать, если миром управляет и о мире промышляет Божество?

Самый древнейший и в тоже время самый верный ответ на этот вопрос, как в космологическом, так и в психологическом отношении предлагает ветхозаветное Божественное Откровение.

По повествованию книги Бытия (гл. 1), Бог зла не создавал. Напротив, Он создал только доброе. Все, что вышло из рук Творца, вполне соответствовало общему плану мироздания, было именно тем, чем оно и должно было быть по предвечному указанию, предначертанному божественною благостью и премудростью. Каждый день творения Бог как бы обозревал все созданное Им и каждый раз Сам свидетельствовал, что все сотворенное было хорошо, добро (Быт. 1:4, 8, 10, 12, 18, 21, 25). А заканчивая свое повествование о шестидневном творении, Бытописатель, как мы упомянули уже, даже заметил: «И увидел Бог все, что Он создал, и вот хорошо весьма» (Быт. 1:31).

Виновником зла, по свидетельству Божественного Откровения, был не Бог, а созданный им человек, как свободно-разумное существо, злоупотребившее дарованной ему свободой. Вот что повествует нам об этом книга Бытия: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою. И насадил Господь Бог рай в Эдеме на востоке; и поместил там человека, которого создал. И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее (доброе) для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла... И взял Господь Бог человека, которого создал, и поселил его в саду Эдемском, чтобы возделывать его и хранить его. И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть; а от дерева познания добра и зла, не ешь от него; ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Быт.2:7–9, 15–17). Далее Бытописатель рассказывает о том, как Господь из ребра Адама создал жену – Еву, потому что не хорошо было бы человеку быть одному, не имея среди всех живых существ ни одного подобного ему. Райское состояние человека изображается блаженным и невинным. Адам не был создан как существо вполне совершенное и добродетельное, для которого падение было бы невозможным; но он был одарен от начала такими способностями, при помощи которых мог достигать высшего совершенства. Он имел разум чистый и непомраченный, так что мог дать имена животным²⁷, познал происхождение своей жизни, понимал откровение Самого Бога, мог «постигать истину, различать правду от неправды, узнавать и восхвалять творца своего» (Августин). При всем том разум первых людей не был вполне совершенным, если мог быть побежден хитростью змея, а что он нуждался в развитии, это видно уже из того, что Ева решилась вкусить запрещенного плода наиболее «потому, что оно дает знание» (Быт. 3:6). Воля первых людей была свободна от греха и греховной похоти, но она еще не находилась в состоянии полной добродетели, к которой могла только стремиться. «Адам, по изъяснению Климента Александрийского, при сотворении не был вполне совершенным, но был способен к принятию всего доброго; ибо добродетель и способность к совершению её – не одно и тоже». Невинное состояние первых людей Бытописатель изображает следующими краткими словами: «И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились» (Быт. 2:25). Кроме того они наслаждались в раю миром и покоем, воодушевляемые благодарною радостью и сыновней преданностью к Богу. По отношению к внешней природе и животным Адам представляется как неприкосновенный и полновластный владыка и обладатель. Наконец, по своему телу, он был свободен от утомления, болезней и смерти. Впрочем, бессмертным он был не по природе своей, а единственно по благодати и милости своего Творца: его состояние не заключало в себе невозможности умереть, а возможность не умереть (Августин); он был свободен от необходимости умереть (Ефрем Сирин, Василий Великий, Мефодий и д.р.)²⁸.

О самом факте потери райского блаженства и грехопадении прародителей Бытописатель рассказывает следующее: «Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог. И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю? И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть. И сказал змей жене: нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло. И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел. И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания. И услышали голос Господа Бога, ходящего в раю во время прохлады дня; и скрылся Адам и жена его от лица Господа Бога между деревьями рая. И воззвал Господь Бог к Адаму и сказал ему: Адам, где ты? Он сказал: голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся. И сказал Бог: кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть? Адам сказал: жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел. И сказал Господь Бог жене: что ты это сделала? Жена сказала: змей обольстил меня, и я ела. И сказал Господь Бог змею: за то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей; и вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту. Жене сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою. Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят; ибо прах ты, и в прах возвратишься... И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные, и одел их. И сказал Господь Бог: вот Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно. И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят. И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни» (Быт. 3).

Так Божественное Откровение возвращает людям исторический факт падения первых людей и появление зла в мире в виде борьбы с внешней природой, скорбей, вражды, изнеможения, тяжких болезней и смерти.

Факт этот изложен с замечательной простотой и наглядностью, как только может говорить непосредственный очевидец, беспристрастный историк или человек, удостоившийся Божественного Откровения. И неудивительно, все лучшие богословы древнего и нового мира, как например, Иустин Мученик, Феофил Антиохийский, Афинагор-философ, Ириней, Тертуллиан, Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Амвросий Медиоланский, Иоанн Дамаскин и мн. др., понимали это библейское повествование о грехопадении прародителей в точном и буквальном смысле. Тем не менее уже в древности являлись мыслители и писатели, находившееся под влиянием того или другого ложно-философского мировоззрения, которые не хотели понимать этого библейского рассказа в его собственном буквальном смысле, так как он находился в противоречии с их философским мировоззрением, с которым расстаться они не имели достаточного мужества и ради которого решились пожертвовать прямым и ясным смыслом Божественного Откровения. Так, уже известный александрийский ученый иудей Филон, усвоивший учение древнегреческого философа Платона, по которому источником зла признается материя или чувственность, с этой точки зрения видел себя вынужденным понимать библейское повествование о грехопадении прародителей не в собственном смысле, а только аллегорическом. Под древом познания добра и зла он разумел лишь ум человеческий, ищущий познания и различающий противоположные предметы, под змеем-искусителем – чувственную похоть человеческой природы, под разговором Евы со змеем – внутреннюю борьбу первых людей с чувственностью, под грехопадением – победу чувственности над разумом и т.д. Под влиянием Филона в этом отношении находились знаменитые александрийские христианские богословы – Климент и Ориген, которые поэтому также изъясняли библейское повествование о грехопадении прародителей в аллегорическом смысле. Кроме того, Климент полагал сущность этого грехопадения в нарушении божественной заповеди, которой будто бы запрещалось только преждевременное супружество. В этом смысле понимали библейский рассказ о грехопадении прародителей и древние христианские еретики – манихеи, энкратиты и др., которые несомненно находились еще под влиянием своих прежних, в язычестве усвоенных, преданий. Они признавали параллельное существование от вечности двух царств – света и тьмы. По их учению, первого человека Бог создал для противодействия злым силам и снабдил его пятью чистыми элементами, но он был побежден, при чем, даже будучи спасенным, потерял часть своего света, которая была поглощена тьмой. Чтобы освободить этот свет из тьмы, мать жизни создала этот видимый мир, в котором удерживается материей тот свет только до искупления. Демоны, прикованные к звездам, в свою очередь для того, чтобы воспрепятствовать искуплению, создали такого человека, в котором свет соединен с тьмою. Так как злом манихеи признают проявление чувственности, то они пошли дальше Климента и сущность грехопадения полагали не в преждевременном супружестве, а в супружестве вообще, которое они считали, безусловно, греховным, не смотря на ясное благословение Божие. Из новейших ученых к этому мнению склоняется Шебель. Ориген понимал грехопадение прародителей как поселение душ в тела, вследствие их домирного падения. Из новейших ученых в таком смысле понимают библейское повествование о грехопадении первых людей Ю. Миллер и Секретан. Кроме того, аллегорическое понимание этого библейского повествования можно встречать почти у всех представителей так называемого вульгарного немецкого рационализма (как, напр., у Землера, Реймаруса, Эрнести, Михаэлиса, Тельнера, Грисбаха, Эйхгорна, Рера, Бретшнейдера), а также у Бунзена, Газе, Филиппи, Туберта, даже Канта, И. Миллера, Шенкеля и др.

Впрочем, не трудно увидеть, что аллегорическое объяснение библейского повествования о грехопадении прародителей, не чуждое в некотором отношении остроумия и свидетельствующее по местам об изобретательности и живости фантазии своих авторов, кроме этого никаких достоинств не имеет и иметь не может. Прежде всего оно слишком произвольно для того, чтобы могло удерживать за собой какое-либо серьезное научное значение. Одна безграничная и не подлежащая рассудочному контролю фантазия аллегористов является основанием для такого, а не иного изъяснения библейского повествования. «Так мне кажется, так оно и должно быть» или «так я хочу понимать» – вот единственно, что может сказать искренний аллегорист в оправдание своего понимания библейского рассказа! Что аллегорическое объяснение не может быть последовательно проведено без внутренних противоречий себе и явных несообразностей в выводах, что оно не соответствует ни духу, ни характеру Библии, расходится с фактическим изложением Бытописателя, предполагающим, несомненно, конкретный и непосредственный факт грехопадения прародителей, как он изложен в библейском повествовании, об этом, конечно, нечего и говорить. Но не трудно показать, что такое объяснение бессодержательно само в себе и потому ничего не объясняет. Если под дьяволом или змеем нужно разуметь только чувственность человеческой плоти, а под древом добра и зла – ум человеческий, то зачем же здесь третье – Адам и Ева? Если под беседой Евы со змеем следует разуметь борьбу разума (Евы) с чувственностью (змеем), то зачем здесь еще понадобилось древо познания добра и зла, как нечто третье, стоящее вне обоих? Как объяснить падение Адама, который не беседовал со змеем, т.е., был чужд борьбы между разумом и чувственностью? Кроме того, если под дьяволом нужно разуметь только чувственность нашей плоти, то, продолжая последовательно развивать это положение, аллегористы необходимо должны прийти к заключению, из которого вышли манихеи и энкратиты, именно, что источник зла есть человеческое тело, материя. Если под разговором Евы со змеем разуметь борьбу греховной похоти с разумом, то ясно, что зло или грех, в виде греховной похоти существовали уже раньше самого грехопадения, а корень зла, опять-таки необходимо полагать в чувственности и материи. Таким образом аллегоризм в объяснении библейского повествования о грехопадении прародителей необходимо ведет к дуалистическому мировоззрению, подобному верованию древних персов, и усваивает в себе, поэтому все недостатки и противоречия грубого дуализма. Но дуализм, безусловно, осуждают даже и аллегористы новейшего времени.

Еще менее удовлетворительно объяснение библейского повествования о грехопадении прародителей, которое предполагается новейшими рационалистами и атеистами, старающимися обратить в миф почти всю историю ветхого и нового Откровения, каковы: Де Ветте, Паулюс, Вегшейдер, Габлер, Гердер, Шеллинг, Бауэр, Штраус, Фон-дер-Альм и др. Кроме произвола и бесконтрольной фантазии, которым собственно и обязана своим существованием мифическая теория в её приложении к объяснению библейских повествований, здесь необходимо отметить еще то обстоятельство, что еврейский народ, богатый гимнами и лирикой, как свидетельствует его многовековая история, был совершенно не способен к эпосу и никаким мифическим образованиям. Зло есть реальный факт и мифическое объяснение его происхождения есть нечто само себе противоречащее и само себя отрицающее. Кроме того, если факт грехопадения, как о нем рассказывает Бытописатель, понимать в аллегорическом или мифологическом смысле, то как же понимать те географические, этнографические и чисто исторические указания, которые находятся с ним в непосредственной связи и сообщаются нам в тех же главах книги бытия, где мы находим рассказ и о грехопадении прародителей? Вообще нужно сказать, что положительная сторона аллегорического, как и мифологического объяснения факта грехопадения чрезвычайно слаба; с ним могут соглашаться только те, кому нужно искать, хотя какого-либо оправдания своего неверия в Божественное Откровение. Гораздо большего внимания заслуживают те возражения, которые те аллегористы и мифисты направляют против богооткровенного учения о первородном грехе, как основном источнике зла, существующего в мире. Но об этом мы будем говорить подробнее в свое время.

И так, приведенное нами Божественное первооткровение повествует нам о таком историческом факте грехопадения наших прародителей, который может быть понимаем, как всегда и был понимаем хранителями Божественного Откровения, только в буквальном и собственном смысле. Всякое понимание его – аллегорическое, символическое или мифическое – неизбежно окажется ложным, несостоятельным и не имеющем для себя никакого разумного и твердого основания.

Факт грехопадения прародителей, понимаемый в том смысле, как он рассказан нам бытописателем, имеет глубокое и универсальное значение. Он ясно указывает нам на тот истинный источник, из которого произошло первоначальное зло, разлившееся потом по всему миру, и из которого оно происходит и теперь; а знание этого источника для нас весьма важно, если мы, вступив в борьбу со злом, действительно желаем одержать над ним победу. Таким источником оказывается именно дарованная человеку и не отнятая у него даже после грехопадения свобода воли, как основной принцип нравственности. Что, по выше приведенному повествованию книги Бытия, человек от самого создания своего является существом свободно-разумным, – это не может подлежать никакому сомнению. Господь дает ему заповедь; следовательно, Сам Господь признает в нем свободу выбора и действий, ибо что действует только по необходимости, или механически, то не может повиноваться или не повиноваться заповеди, для того заповедь не имеет никакого значения. Искушение соблазнителя также предполагает, что человек обладает свободою воли и выбора, мог сделать и не сделать то, чего хотел соблазнитель. Поведение первых людей, как оно представлено бытописателем, в свою очередь свидетельствует нам о том, что сами прародители сознавали себя свободно-разумными существами, иначе они не стали бы свою вину слагать друг на друга. Но, если прародители с самого создания своего обладали свободной волей, факт грехопадения понять не трудно. Воля, как свободная инициатива действий, по самому существу своему, не терпит никаких препятствий, запрещений или заповедей, которые её ограничивают. Сама по себе воля всегда способна перейти в своеволие, разрушив все встречающиеся ей на пути ограничения. Только один разум может с надлежащей силой удержать волю в известных пределах, раскрыв со всей ясностью те гибельные последствия, которые может повлечь за собой разрушение или уничтожение препятствий, которые положены человеческой воле волею высшего порядка.

В рассматриваемом случае человеческий разум, можно сказать, имел в своем распоряжении достаточно самых веских оснований для того, чтобы удержать человека в пределах благоразумия, подчинить его волю своим доводам, не позволить ей злоупотребить своею свободой и, таким образом не допустить человека до нравственного падения. Благодеяния Божии были бесконечно велики для прародителей и они пользовались ими совершенно незаслуженно и бесправно; между тем, заповедь Божья, данная для развития и усовершенствования нравственной природы человека для приобретения первоначальной добродетели – послушания, была слишком легка и, очевидно, не требовала со стороны человека никаких особенных жертв и лишений для своего выполнения. Уже одно это обстоятельство могло бы, по-видимому, заставить человека остаться в повиновении Богу и удержать волю от её слепого стремления перейти к безграничной свободе или своеволию, став в противоречие с доводами разума. Но, кроме того, разум должен был бы указать человеку и на то наказание, которое по словам Господа должно было последовать за нарушением данной заповеди. Наказание это в глазах человека не могло казаться чем-то несбыточным уже потому, что райского блаженства человек еще ничем не заслужил; он пользовался им только по одной милости Божией, а следовательно вместе с прекращением этой милости он, естественно, лишился и соединенного с ней райского блаженства. Самое бытие свое человек получил из рук Творца как драгоценный дар, как добро, ничем, однако же, не заслуженное. Человек был создан Богом из праха земного, и все его права, следовательно, состояли только в том, что он мог возвратиться в землю, из которой был взят.

Итак, если из свободы воли человеческой легко понять возможность грехопадения и появления зла в мире, то объяснение это представляет, по-видимому, некоторые затруднения, когда принимается во внимание, что человек есть существо не только свободное по своей воле, но и одаренное разумом. Если разум в настоящее время может оказывать свое благотворное влияние на испорченную уже грехом волю и нередко удерживает человека от преступлений и нарушения воли Божией, хотя теперь и он сам оказывается в значительной степени омраченным чрез первородный грех; то тем более нужно предполагать возможность благотворного влияния со стороны разума на волю у первых людей до их грехопадения, когда воля была еще чиста, не получила постоянной наклонности к греху, а разум человеческий не был подвержен возможности столь легкого заблуждения, как теперь.

Вообще следует заметить, что в виду сказанного трудно было бы понять, каким образом человек, одаренный чистым разумом, облагодетельствованный Богом и Им руководимый в своём духовном развитии, мог пасть во время своего блаженного пребывания в раю. Но Божественное Откровение, как оно сообщено в первых главах книги Бытия, идет к нам на помощь и в этом случае, представляя факт грехопадения прародителей, с психологической точки зрения, совершенно ясным и вполне понятным. Дело в том, что кроме свободы воли человеческой и разума, оно указывает еще, как на особый фактор в процессе искушения, на действия змея и искусителя или дьявола, который, будучи злым существом и превосходя человека своими интеллигентными силами, окончательно подавил своими доводами еще не окрепший рассудок прародителей, так что он не мог оказать, под таким давлением, надлежащего влияния на волю с тем, чтобы удержать её от нарушения данной заповеди. Так по свидетельству бытописателя, опасения людей подвергнуться наказанию смертью, на которое указывал сам Господь, соблазнитель-дьявол устраняет уверением: «нет, не умрете»; чувство благоговения и благодарности к Богу за полученное благодеяние и блаженство он старается затмить ложью и клеветою на Бога, Который будто еще не все дал, что приличествует людям, и Который будто бы только потому запретил им вкушать плоды от дерева познания добра и зла, что не хочет даровать им более высшего блаженства – равного с Собою достоинства: «знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будите как боги, знающие добро и зло» (Быт.3:4–5). Таким образом, все доводы, которые только мог привести человеческий разум, уже наперед были опровергнуты искусителем, и не оставалось ничего, что могло бы удержать волю в её стремлении к необузданной свободе и к разрушению всякого препятствия, находящегося на этом пути. После этого, факт грехопадения прародителей если и может показаться кому-то непонятным, то разве только людям, не допускающим, по своим предвзятым школьно-философским убеждениям возможности бытия ни Бога, ни дьявола.

Итак, факт грехопадения прародителей, как он рассказан во 2-ой и 3-ей главах книги Бытия, оказывается даже психологически совершенно естественным, верным и понятным. Трудно себе представить, чтобы зло существующее в мире, могло произойти как-либо иначе, чем как его происхождение представляет Божественное Откровение в книге Бытия. Впрочем, нужно заметить, что учение о первородном грехе, повреждении через него всей человеческой природы и об его последствиях для всех потомков Адама не ограничивается только приведенным нами повествованием из книги Бытия. Оно находит для себя более или менее ясное подтверждение почти во всех книгах Св. Писания как ветхого, так и нового завета, и составляет самый главный и существенный предмет верования как у иудеев в ветхом завете, так и христиан – в новом.

Уже в той же книге Бытия, в которой рассказывается о райском блаженстве первых людей и об утрате его через грехопадение, в той самой книге, в которой так наглядно изображается невинное состояние прародителей в раю, представляется вместе с тем и мрачная картина всеобщего повреждения грехом человеческой природы и ужасного нравственного развращения человеческого рода вскоре после грехопадения. Потомство Адама так сильно и глубоко было заражено ядом первородного греха, что Господь, по свидетельству бытописателя, даже вынужден был истребить потопом развращенный род человеческий, дабы от Ноя началось новое поколение людей, менее греховное и менее развращенное. Ибо, говорит бытописатель (Быт. 6:5, 6), «увидел Господь Бог, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время». Куда же девались райская невинность и чистота? Речь идет как бы совершенно о других людях… Всемирный потоп истребил однако же только грешников, но не потопил навсегда в своих волнах самой греховной природы человека. Зло в мире уже глубоко пустило свои корни. Только Семя жены могло бы стереть главу змея; только Оно одно могло бы уничтожить это зло в самом его источнике. Но для этого еще не наступило время, предопределенное в предвечном совете Божества. Вот почему, приняв чистую жертву Ноя после потопа, Господь Бог и сказал в сердце Своем: «не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышление сердца человеческого – зло от юности его» (Быт. 8:21).

Праведный Иов почти на каждой странице своей книги несомненно исповедует свою веру в богооткровенное учение о наследственности первородного греха. «Кто, – спрашивает он (Иов.14:4), родится чистым от нечистого? и отвечает: «ни один». Не усматривая за собой в своей жизни такого личного греха, за который следовало бы нести наказание, Иов приходит к мысли, что он испытывает свои тяжкие, почти невыносимые страдания уже потому, что он – человек. «Как оправдается человек перед Богом?» – спрашивает он. «Хотя бы я и прав был, но не буду отвечать, а буду умолять Судию моего. Если я буду оправдываться, то мои же уста обвинят меня; если я невинен, то Он признает меня виновным» (Иов. 9:2, 15, 20). Ту же мысль высказывает и друг Иова – Софар Наамитянин, говоря: «Если бы Бог возглаголал и отверз уста свои к тебе, и открыл тебе тайны премудрости, то тебе вдвое больше следовало бы понести!» (Иов.11:5, 6). Второй друг Иова – Елифаз Феманитянин также задает вопрос, касающийся тайн премудрости: «Что такое человек, чтоб быть ему чистым и чтобы рожденному женщиной быть праведным?» (Иов.15:14). Эту же самую мысль высказывает и третий друг Иова – Вилдад Савхеянин: «И как человеку быть правым пред Богом, и как быть чистым рожденному женщиной?» (Иов.25:4). Наконец, Иов глубоко верует, даже знает, что только Искупитель избавит его от последнего зла на земле – смерти. «Я знаю», – говорит он (Иов.19:25): «Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию».

Далее, – св. Царь и Пророк Давид также высказывает свою веру в богооткровенное учение о первородном грехе и об его наследственности, когда говорит: «Вот, я в беззаконии зачат, и во грехе родила меня мать моя» (Пс. 50:7). А о всеобщей греховности и нравственной развращенности рода человеческого он дважды свидетельствует в таких словах: «Они развратились, совершили гнусные дела; нет делающего добро. Все уклонились, сделались равно непотребными; нет делающего добро, нет ни одного» (Пс. 13:1, 3; 52:2, 4). Тоже самое утверждает и сын Давида, премудрый Соломон, в молитве к Богу при освящении устроенного им храма: «нет человека, который не грешил бы» (3Цар. 8:46; срв. 2Пар. 6:36); эту же мысль повторяет он и в написанной им книге Екклесиаст: «Нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы» (Еккл.7:20). В этой книге Соломон утверждает и ту истину Божественного откровения, что не Бог – виновник зла, а люди: «Бог сотворил человека правым, – говорит он (Еккл. 7:29), – а люди пустились во многие помыслы». Здесь же свидетельствует он и о том зле, которое явилось как следствие первородного греха – смерти, говоря почти словами книги Бытия: «И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратится к Богу, Который дал его» (Еккл. 12:7). Еще точнее подтверждает он библейский рассказ о грехопадении прародителей и о происхождении зла в мире, как всеобщее верование, в Книге премудрости: «Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих, ибо Он создал все для бытия, и все в мире спасительно, и нет пагубного яда, нет и царства ада на земле» (Прем. 1:13, 14). «Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего; но завистью диавола вошла в мир смерть, и испытывают её принадлежащие к уделу его» (Прем.2:23,24). Племя их (грешных людей) негодное и зло их врожденное, ибо семя их было проклятое от начала (Прем. 12:10, 11).

Подтверждение Божественного первооткровения о грехопадении прародителей, как о причине зла в мире, можно находить также и в Книге премудрости Иисуса сына Сирахова. Писатель этой книги слишком далек от того, чтобы виновником зла признавать Самого Бога; напротив, он ясно учит, что из рук творца вышло только одно доброе. «Все дела Господа весьма благотворны», – говорит он (Сир.39:21). «Всякую мерзость Господь ненавидит, и неприятна она боящимся его. Никому не заповедал Он поступать нечестиво и никому не дал позволения грешить» (Сир.15:13, 20). По учению этого ветхозаветного мудреца, виновником зла в мире является только сам человек, обладающий от начала свободной волей. «Не говори: «Он ввел меня в заблуждение», ибо Он не имеет надобности в муже грешном. Он от начала сотворил человека и оставил его в руке произволения его. Если хочешь, соблюдешь заповеди, и сохранишь благоугодную верность. Он предложил тебе огонь и воду: на что хочешь, прострешь руку твою. Перед человеком жизнь и смерть, и чего он пожелает, то дастся ему» (Сир.15:12–17). Начало греха премудрый сын Сирахов, в полном согласии с первооткровением, приписывает именно женщине. «От жены, – говорит он (Сир.25:27), – начало греха, и через нее все мы умираем». Побуждением к грехопадению и удалению от Бога он также, как и бытописатель, признает гордость: «Начало гордости – удаление человека от Господа и отступление сердца его от Творца его, ибо начало греха – гордость» (Сир.10:14, 15). Он свидетельствует также и о том, что последствием грехопадения прародителей было осуждение человека к смерти: «От века – определение: смертью умрешь» (Сир.14:18).

Пророки, возвещавшие волю Божью о пришествии Искупителя, который должен был взять на Себя грехи и болезни людей и искупить от греха, проклятия и смерти весь род человеческий, также, без сомнения, знали Божественное первооткровение о грехопадении прародителей. Нарушение завета, допущенное израильтянами, Сам Бог, по свидетельству пророка Осии, уподобляет непослушанию Адама. «Они (израильтяне), подобно Адаму, нарушили завет и изменили Мне» (Ос.6:7).

Даже раввины учили о первородном грехе согласно с Божественным Откровением, как оно возвещено нам в первых главах книги Бытия. Так, в причинную связь с грехом Адама они ставят господствующий в мире разврат, равно как и то, что теперь никто уже не может ходить нагим²⁹. Только в Каббале, в которой, как и в ересях манихеев и энкратитов, сказалось влияние пантеистических воззрений востока, встречаются места, в которых зло представляется созданным от Бога. Но эти воззрения и теперь вообще остаются чуждыми для еврейства.

Учение Св. Писания ветхого завета о происхождении зла в мире и его причине, философствующие мыслители нашего времени ставят вообще выше дуалистического мировоззрения восточных народов, но тем не менее и его они не признают совершенно свободным от дуалистического, хотя и значительно смягченного, представления. Вот что, например, читаем мы по этому поводу у Фрошаммера, мюнхенского профессора философии³⁰. «В Моисеевом повествовании о творении ничего не говорится о господстве или действии злого принципа, по крайней мере, пока продолжается творение; напротив Божественный Творец несколько раз созерцает Свое дело и каждый раз находит его хорошим, а в конце даже весьма хорошим. Только уже в истории искушения первых людей злой принцип под образом змея действует разрушительно на дело Творца, при чем все-таки нигде не сказано, откуда он явился и что он собственно такое. Во введении книги Иова этот злой принцип также выступает как нечто совершенно само собою понятное и оказывает влияние на природу, при чем относительно его также не дается никакого ближайшего объяснения. После грехопадения первые люди узнают о своем осуждении, через которое природа должна перестать быть для них раем, а в наказание им объявляются болезни и тяжкие работы, борьба из-за сохранения жизни и, наконец, смерть, каковое наказание опять-таки, как что само собою понятное, роковым образом переходит на их потомков, которые хотя лично и не участвовали в грехе прародителей, но уже в рай не перемещаются». Таким объяснением происхождения зла в мире, по словам Фрошаммера, могло удовлетворяться только ветхозаветное человечество, у которого идея о Боге не была развита в надлежащей степени, а нравственное чувство не было достаточно очищено и облагорожено. Но само по себе это учение Божественного Откровения будто бы совершенно неудовлетворительно, так как оно носит, хотя и значительно смягченный, но все-таки в сущности еще дуалистический характер. Что философствующие умы находят для себя неудовлетворительным богооткровенное учение о происхождении зла в мире – в этом, конечно, нет ничего удивительного; с их возражениями и недоумениями по этому предмету мы еще будем иметь дело. Но вот что удивительно. Фрошаммер уверяет своих читателей, будто бы и Сам Христос даже нашел неудовлетворительным ветхозаветное откровение, почему в христианстве будто бы высказывается уже совершенно иной взгляд на зло и его происхождение, чем в книгах Св. Писания ветхого завета. «Благодаря христианству, – говорит он³¹, – как известно, идея и учение о Боге, точно также как и нравоучение не только оживляются вновь, но возвышаются и облагораживаются. Христос учит прежде всего познавать и любить Бога как любящего, промышляющего и милосердого Отца, а не того страшного, грозного и без милосердия карающего Повелителя и Законодателя, каким Он является, по крайней мере по преимуществу, в Ветхом Завете. Вместо допущения строгого наказания и удовлетворения мщением, здесь напротив требуется любовь к ближнему, прощение обид, благоволение и благотворительность даже по отношению к врагам. При таком понятии о Боге, как добром, милосердном Отце всех людей и при таком заповедовании всепрощения и любви к ближнему, даже любви к врагам, естественно уже не могло более являться само собою понятным, чтобы этот Бог на целые тысячелетия поверг всех людей в крайнюю нужду и скорбь не райской природы (der unparadiesischen Natur) ради единичного факта непослушания первых людей, без более достаточного основания, а потому только, что те первые люди были их прародителями и впали в грех непослушания. Нельзя уже было также признавать, более, чтобы Бог, объявивший основною заповедью любовь, всепрощение и благотворительность даже по отношению к обижающим и ненавидящим, Сам, со Своей стороны, так непримиримо гневался и так жестоко наказывал, и притом – не только самих нарушителей Его заповеди, но даже их детей и потомков, лично не могших принимать никакого участия в том непослушании. Не могло быть признано вероятным, чтобы Бог, как Отец, Сам меньше оказывал Своим детям прощения и милости, чем, сколько Он требует от них в отношении друг к другу». В виду этого Фрошаммер и подобные ему мыслители утверждают, что Христос и Его последователи указали другой источник так называемого зла, чем ветхозаветное откровение. Христианство будто бы зла даже совершенно не признает, понимая его лишь как дело Божественной любви в мнимом смысле книги Иова. Зла, говорят они, нет³²; даже смерть есть явление соответствующее воле Божией и предвечному плану мироздания. Господь посылает иногда людям только известные испытания для того, чтобы люди через них могли достигать высшего нравственного совершенства. Факта грехопадения прародителей, как он рассказан в книге Бытия, христианство будто бы не знало и согласно общим началам своего мировоззрения не должно знать. Христианство знает только личные грехи и умеет указать средства для их немедленного уничтожения без всяких последствий. «Чрез искреннюю преданность Богу, – говорит Фрошаммер³³, – в вере и любви как физическое, так и моральное зло исчезают как не существующее».

Это рассуждение заставляет нас обратить внимание на то, как учат о зле и его происхождении новозаветное писание и церковные писатели первых веков христианства.

Что же оказывается?

Оказывается, что ветхозаветное учение о всеобщей греховности рода человеческого и о первородном грехе, как об основной причине распространения зла в мире, всецело подтверждается и писателями нового завета. Так по свидетельству евангелиста Иоанна, однажды книжники и фарисеи привели к Иисусу Христу женщину, взятую в прелюбодеянии, и, поставивши ее посреди, сказали Ему: Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями; Ты что скажешь? Иисус Христос сказал им на это: кто из вас без греха, первый брось на нее камень. Но никто не решился объявить себя безгрешным (Иоан. 8:3–9). Из этого места ясно, что всеобщность греха или, что то же, греховность самой природы человеческой признавал и Сам Спаситель. Но, несомненно, также и то, что Господь наш Иисус Христос имел в виду факт грехопадения прародителей, когда говорил иудеям: «Ваш отец – дьявол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи (Иоан. 8:44). Люди, не верующие в истину Божественного Откровения, не признающие факта грехопадения первых людей, и не желающие ставить ветхозаветный библейский рассказ о нем во внутреннюю и прямую связь с учением новозаветным, в интересах своего школьно-философского мировоззрения, стараются извратить прямой ясный смысл этих слов Спасителя. Вместе с Люкке, Де-Ветте, Бретшнейдером, Ницше и др. они утверждают, будто бы словом «человекоубийца» – άνϑρωποχτόνος – Христос обозначает здесь дьявола не за то, что он, склонив Еву к нарушению Божественной заповеди, стал виновником смерти людей, как и вообще зла, господствующего в мире, а за то, что он соблазнил Каина убить брата своего Авеля. Но а) бытописатель не говорит нам, что дьявол принимал, как в грехопадении прародителей, непосредственное участие в братоубийстве, и б) убиение Авеля хотя есть событие крайне прискорбное в первобытной истории человечества, но все-таки изолированное, частное, не имевшее для жизни человечества таких последствий, как грехопадение прародителей. Поэтому хотя, конечно, нельзя отрицать верности предположения, что Каин убил брата своего по внушению дьявола, как, по внушению его, совершаются вообще и всякие другие грехи, но тем не менее, имея в виду только такое участие дьявола в братоубийстве, Христос мог назвать искусителя лишь убийцей Авеля, но не убийцей всего рода человеческого или .убийцей человека вообще, в каковом смысле только и может быть понимаемо слово «человекоубийца» – άνϑρωποϰτόνος. Все отцы церкви и почти все лучшие новейшие богословы (из иноверных, напр., Толлюк, Ольсгаузен и др.) в приведенных словах Иисуса Христа справедливо усматривают исключительное указание на факт грехопадения прародителей и факт падения самого дьявола (в этом смысле они понимают слова «во истине не устоял»). Блаженный Феофилакт, в полном согласии с Иоанном Златоустом и другими авторитетными отцами церкви, так объясняет приведенное изречение Спасителя³⁴ «Он был человекоубийца от начала. Посему и вы, ища убить Меня, уподобляетесь ему, убившему Адама. Он и в истине не устоял, но есть отец лжи. И вы, когда лжете на Меня, и говорите, что Я не от Бога, не стоите в истине, не пребываете в слове Моем, вы – дети его, порождавшего ложь. Ибо он и людям клеветал на Бога, когда говорил Еве, что Он возбранил им древо познания (добра и зла) по зависти. Равно и Богу клеветал на людей, например; на Иова, говоря, что Иов чтит Бога недаром. Когда он говорить ложь, говорит свое. Люди, когда лгут, пользуются как бы чужою ложью. А дьявол употребляет ложь, как собственность, ибо она его порождение; и лжец в собственном смысле и отец лжи есть он сам. Он сказал Еве: в который день вкусите, будете как боги (Быт. 3:5). А они (Адам и Ева) получили смерть». В пользу такого понимания слов Спасителя говорят также другие выражения, употребленные в этом изречении, напр. «человекоубийца от начала» т. е., от начала человеческого рода, «лжец», «отец лжи». Толлюк в подтверждение своего справедливого мнения о том, что под выражением «человекоубийца» нужно понимать именно змея, соблазнившего первых людей ко греху, приводит соответствующее параллельное место из прибавления к книге Согар³⁵ где дьявол называется «змеем, который умертвил Адама». Такому пониманию слов Спасителя, как показал бл. Феофилакт, вполне соответствует и внутренняя связь речи. Господь говорит иудеям: «вы хотите исполнять похоти отца вашего – дьявола». Что это за похоти, видно из предшествующих слов: вы ищете убить Меня – человека, сказавшего вам истину, которую слышал от Бога» (Ин.8:40). Из этого сопоставления ясно, в каком смысле иудеи действительно оказались детьми дьявола: он убил первого Адама; они, по его примеру, ищут убить Адама второго – Христа. Общецерковное понимание приведенного изречения Спасителя верно передает покойный епископ Михаил: «Он был человекоубийца от начала: от начала, т.е. человеческого рода, с какого времени только он мог быть человекоубийцей, а не от начала своего бытия. Человекоубийство его от начала проявилось в том, что он самых первых людей – прародителей всего рода человеческого обольщением ввел в грех, следствием которого явилась в мир смерть (Рим. 5:12), смерть не только духовная, как отчуждение духа человеческого от Бога, но и телесная»³⁶. После сказанного ясно, что, называя дьявола «человекоубийцей от начала», «лжецом» и «отцом лжи» Господь наш Иисус Христос несомненно имел в виду факт грехопадения прародителей, как он изложен бытописателем.

Св. апостолы в своих посланиях, в полном согласии с Божественным первооткровением, также учат о первородном грехе, как об источнике зла, господствующего в мире, и в особенности как о причине греховности самой природы человеческой. Дело искупления, совершенное Иисусом Христом, согласно ветхозаветным пророчествам и прообразам, они всегда ставят во внутреннюю связь с первородным грехом. Поэтому в их посланиях часто встречаются замечания, подтверждающие ту или другую черту первооткровения о грехопадении первых людей и о последствиях первородного греха, как источника господствующего в мире зла.

Так, св. апостол Иоанн Богослов, как бы в разъяснение выше приведенного изречения Спасителя, пишет: «Кто делает грех, тот от диавола, потому что сначала диавола согрешил. Для сего-то и явился Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола» (1Иоан. 3:8).

Со всею ясностью, определенностью и полным соответствием Божественному первооткровению учит апостол Павел: «Как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили. Ибо до закона грех был в мире, но грех не вменяется, когда нет закона. Однако же смерть царствовала от Адама до Моисея и над не согрешившими, подобно преступлению Адама, который есть образ будущего. Но дар благодати не как преступление. Ибо если преступлением одного подверглись смерти многие, то тем более благодать божия и дар по благодати одного Человека, Иисуса Христа, преизбыточествует для многих. И дар не как суд за одного согрешившего, – ибо суд за одно преступление к осуждению, а дар благодати к оправданию от многих преступлений. Ибо если преступлением одного смерть царствовала посредством одного, то тем более приемлющие обилие благодати и дар праведности будут царствовать в жизни посредством единого Иисуса Христа. Посему как преступлением одного всем человекам осуждение, так правдою одного всем человекам оправдание к жизни. Ибо, как непослушанием одного человека сделались многие грешными, так и послушание одного сделаются праведными многие. Как грех царствовал к смерти, так и благодать воцарилась через праведность к жизни вечной Иисусом Христом, Господом нашим» (Рим. 5:12–21).

Это место, приведенное из послания aп. Павла к римлянам, имеет вообще весьма важное значение. Вопреки мнению Фрошаммера, с которыми мы выше уже познакомились, оно не только вполне согласно с ветхозаветным откровением утверждает факт грехопадения прародителей и указывает на него, как на источник зла, господствующего в мире; но из него мы видим, что Апостол говорит о грехе Адама и его последствиях, как об историческом факте, общеизвестном среди читателей, на который он только ссылается в своем учении, как на всеми признаваемое основание, не считая нужным подробно говорить о нем, как о событии всем известном со всеми его подробностями. Кроме того приведенное место из послания к Римлянам выясняет нам даже и то, каким образом грех, сделанный Адамом, может иметь тяжкие последствия для всего рода человеческого. По учению св. Апостола Павла, Адам в момент своего падения был не только отдельным человеком, единичною личностью, но он был вместе с тем и всем человечеством. Грех поэтому вошел не в Адама только, но во весь мир, во все человечество, а вместе с грехом перешла и смерть не в Адама только, но во всех людей, потому что в нем (в Адаме), по учению aп. Павла все согрешили. Так понимали это изречение все древние отцы и учители Церкви. Уже Ориген по этому поводу говорит: «Если Левий, который произошел в четвертом роде после Авраама, представляется находившимся в чреслах Авраама, тем более все люди, которые родились и рождаются в этом мире, находились в чреслах Адама, когда он был в раю, и все люди с ним или в нем изгнаны были из рая, когда он изгнан был оттуда, и через него смерть, которая постигла его за преступление, последовательно яперешла и в тех, которые находились в чреслах его; и посему по справедливости говорит Апостол: как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут» ³⁷. Блаженный Августин, много потрудившийся над уразумением богооткровенного учения о первородном грехе и благодати, по поводу этого места в послании aп. Павла к римлянам совершенно верно говорит: in Adamo omnes tunc peccaverunt, quando in ejus natura adhuc omnes ille unus fuerunt³⁸ т.е., «все тогда согрешили во Адаме, потому что до того времени в его природе все были один он». В таком же смысле понимают изречение Апостола св. Иоанн Златоуст, Экумений и бл. Феофилакт. «Что значит: в нем же вси согрешиша»? – спрашивает последний и отвечает³⁹: «То, что все согрешили в Адаме. Как скоро он пал, то чрез него сделались смертными и не евшие от запрещенного древа, как будто они и сами пали, потому что он пал».

После сказанного ясно, почему приведенное нами место из послания aп. Павла к римлянам явилось камнем преткновения для всех лиц, подобно Фрошаммеру, не разделяющих богооткровенного учения о первородном грехе и его последствиях для всего человеческого рода. Для них, начиная с Пелагия и кончая современными нам представителями рационализма во всех его видах и проявлениях, особенно оказывается неудобным выражение Апостола: «потому что в нем (в Адаме) все согрешили». Одни (как, напр., Глёклер, Шмид, Гофман, Липсиус а др.) местоимение ᾧ (в нем) хотят относить не к «Адаму», а к «смерти» (ϑάνατος) и понимают смерть как причину греха. Но такое объяснение уже Ольсгаузен⁴⁰ отвергает, как не естественное. Другие, желая еще более затемнить прямой смысл апостольских слов чрез ухищренное толкование его, уверяют, что в этом изречении вместо выражения ἐν ᾧ (в нем) следует читать ἐφʼᾧ, а это выражение они хотят понимать в смысле ἐπί τούτῳ, ὥστε – «поскольку», «так как», «насколько» – «насколько все согрешили». В этом смысле слово «согрешили» уже, очевидно, выражает не грех человечества во Адаме, а личные, фактические грехи каждого, на которые будто бы Апостол и смотрит как на причину смерти. Но, по совершенно справедливому замечанию Ольсгаузена⁴¹, Апостол так не мог бы говорить уже потому, что смерть часто похищает невинных младенцев, умирающих в первые дни после своего рождения, и потому еще не могших и не успевших сделать никакого личного греха. Защитники этого объяснения (напр. Мейер) дают на это возражение пренаивный ответ: таких младенцев Апостол выпустил будто бы из виду!.. Ясно, к каким нелепым результатам приводит рационалистическое понимание учения aп. Павла о первородном грехе и искуплении. Имея в виду рационалистическое толкование, преосвященный Феофан рассуждает таким образом⁴² «Напрасно думают отнять у сего места силу доказательства первородного греха, говоря, что точный перевод сего места должен быть таков: так как все согрешили. А при этом не необходимо будет видеть здесь мысль, что согрешили в нем: ибо можно еще всем согрешать по примеру его, по поводу его. – То правда, что если взять эти слова: поскольку все согрешили, вне связи, то они могут не давать той мысли, что все согрешили в нем; но если брать в связи и с предыдущим и с последующим, то и при этом переводе (поскольку все согрешили) необходимо дополнять перевод словом: в нем, чтоб выдержать вполне мысль Апостола. Он говорит: грех чрез одного вошел в мир и грехом смерть, и таким образом смерть во всех вошла. Грех отворяет врата смерти. Если она вошла во всех, то во всех предшествовал ей грех. Но во всех грех предшествовать смерти не мог иначе, как тем, что все согрешили в том, чрез кого грех вошел, т. е., в первом человеке, Адаме. Таким образом читая: смерть вошла во всех людей, потому что все согрешили, – не можем иначе понимать сие последнее, как – согрешили в нем». Так понимают изречение Апостола и лучшие из иноверных богословов: Ольсгаузен, Бенгель, Филиппи, Канис и др.

Что приведенное место из послания aп. Павла к римлянам нельзя понимать ни в каком другом смысле, кроме прямого, именно – что в нем (Адаме) согрешили уже все люди, когда он сам согрешил, – это говорит ап. Павел в своем послании к коринфянам (1Кор.15:22): «Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут». Здесь Апостол уже прямо говорит – «в Адаме» и при том – не только все грешат в Адаме, но и умирают, т.е., вместе с тем принимают уже и наказание за содеянный грех.

И так, при беспристрастном понимании приведенных слов ап. Павла, смысл их оказывается совершенно ясным и понятным: через грех Адама смерть вошла в человеческий мир, потому что в Адаме, как корне человечества, мы согрешили все. Листья не могут оставаться зелеными, когда испорчен самый корень дерева. Все подверглись смерти через преступление прародителя, ибо в нем осуждение постигло и все его потомство, как, и по человеческому правосудию, отец, лишенный имущества и прав за свое преступление, не может передать уже этих прав своим детям. – После сказанного ясно, что ап. Павел излагает свое учение о первородном грехе и его последствиях в полном согласии с Божественным первооткровением, как оно изображено в книге Бытия.

Но кроме приведенного места из послания к римлянам можно указать еще много и других, в которых подтверждается рассказ бытописателя о грехопадении прародителей и его тяжких последствиях для всего человечества. Так, и по учению ап. Павла, «возмездие за грех – смерть» (Рим. 6:23). «Жало смерти – грех» (1Кор. 15:56). В другом месте (Рим. 7:8, 11) Апостол раскрывает процесс грехопадения вполне согласно с Божественным первооткровением о грехопадении прародителей. «Грех, – говорит он, – взяв повод от заповеди, произвел во мне всякое пожелание... Заповедь, данная для жизни, послужила мне к смерти, потому что грех, взяв повод от заповеди, обольстил меня и умертвил ею». Далее – признавая в человеке источником всего злого испорченную первородным грехом человеческую природу, св. Апостол изображает ее во всей её глубине и непосредственности «Я плотян, продан греху», – говорит он (Рим. 7:14–24). «Ибо не понимаю, что делаю; потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Ибо знаю, что не живет во мне, то есть, в плоти моей доброе, потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Итак я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое. Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божьем, но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти?»

Затем, – ап. Павел учит о подчинении жены мужу, ссылаясь на библейское повествование о последствиях грехопадения прародителей (1Кор. 14:34). Во втором послании к коринфянам (2Кор.11:3) он вспоминает о том, «как змей хитростью своею прельстил Еву». В первом послании к Тимофею (1Тим.2:13, 14) он также ссылается на Божественное первооткровение. «Прежде, – говорит он, – создан Адам, а потом Ева; и не Адам прельщен, но жена прельстившись впала в преступление».

Наконец, св. ан. Павел согласно с Божественным первооткровением учит и о зле, господствующем во внешней природе, в окружающем нас мире. «Думаю, – пишет он римским христианам (Рим. 8:18–23), что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас. Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих, ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне».

Люди, не верующие в Божественное первооткровение о грехопадении прародителей и его тяжких последствиях не только для человека, но и для неразумной твари, стараются извратить ясный смысл и этого апостольского учения. Поэтому одни утверждают, что в нем нужно видеть не собственный, а только аллегорический смысл; другие предполагают, что под словом «тварь» – ϰτίσις – Апостол разумеет только ангелов и умерших, третьи относят это слово к христианам или из иудеев, которые были угнетаемы Нероном, или из язычников, четвертые – к народу израильскому, к иудейскому правительству, ко всему языческому миру и даже ко всему человечеству; не принимается во внимание только внешняя природа, мир растений и животных⁴³. Но такое понимание совершенно не соответствует прямому смыслу слов Апостола. Что под словом «тварь» – ϰτίσις – Апостол не разумеет истинных христиан, – это ясно видно уже из того, что «тварь» он противопоставляет «детям Божьим», в свободу славы которых она будет освобождена от рабства суете и откровения которых она ожидает. Что из понятия твари в учении Апостола не может быть исключаема внешняя природа, царство животных и царство растений, небо и земля – это очевидно уже из того, что Апостол прямо говорит: «вся тварь совокупно стенает и мучится». В виду этого все православные восточные богословы как древнего, так и нового времени под словом «тварь» в приведенном изречении ап. Павла всегда разумели и разумеют весь мир, как целое, как универс. Так бл. Феодорит учит⁴⁴ «Не видите ли, говорит как бы Апостол, небо, землю, море, воздух, солнце, луну, всю видимую тварь, и сверх сего и невидимых тварей, Ангелов, Архангелов, Силы, Власти, Господства? Все это ожидает нашего явления в совершенстве и славе». Экумений⁴⁵ пишет: «Сама тварь с нетерпением ожидает нашей будущей славы. Почему? Потому что, быв создана нетленною, по причине грехов человеческих сделалась тленною; ибо и мы из нетленных сделались тленными. И так, тварь желает, чтобы люди опять вступили в свое нетление дабы и она могла получить свое нетление. Ибо когда человек, чрез которого она сделалась тленною, получит нетление, тогда и она вместе с ним получит свойственное ей нетление» . Св. Златоуст⁴⁶ говорит: «Что значить: суете тварь повинуся? Сделалась тленною. Для чего же и отчего? От тебя, человек. Поскольку ты получил смертное и подверженное страданиям тело, то и земля подверглась проклятию, произрастила терния и волчцы». «Воздыхает тварь, – пишет Амвросиаст⁴⁷, – по причине непрестанной работы, под которой состоит. Ибо все элементы с томлением ведут работы свои... Если бы это было служение к угождению Богу направленное, конечно, тварь радовалась бы тому, а не болезновала; но как это есть работа тлению, коей она подверглась по нашей вине; то и болезнует. Ибо видит, что каждодневно восходит и заходит труд её. И так правильно она болезнует, когда работа её не к вечности идет, а к истлению». Преосвященный Феофан⁴⁸ учит: «Суете бо тварь повинуся не волею. Это означает, что, по планам Божиим, твари не следовало быть в таком состоянии. Вседержитель понужден был поставить ее в сие состояние падением главы её – человека. Поскольку произошло сие последнее; то Он нашел необходимым подчинить и тварь, созданную для человека, тому же, чему подпал человек произволением».

Согласно с изъяснением этого места у восточных отцов и учителей Церкви (западные, следуя бл. Августину, несколько уклоняются от него) так же понимают его и лучшие протестантские богословы: Штир, Толлюк, Рюккерт, Рейхе, Устери, Шнеккенбургер, Кельнер, Мейер, Краббе, Ольсгаузен и др. «Что этим (изречением ап. Павла) указывается на грехопадение и последовавшее за ним проклятие, говорит, напр., Ольсгаузен⁴⁹, в этом нет никакого сомнения; в этих стихах мы имеем таким образом весьма глубокомысленный комментарий на ветхозаветные гиероглифы. Из них мы узнаем, что переход проклятия от сознательной твари к бессознательной был не произволен, но внутренне необходим». Апостол показывает, что «как в человеке началось падение даже и твари, так в нем же начнется и восстановление твари... Как вначале вместе с появлением греха исчез рай на земле (Быт. 3:18), а ум – νοῦς – в человеке был подчинен греху; так восстановление чрез Христа начинается прежде всего освобождением ума (Рим. 7:25), а в твари – восстановлением рая при воскресении праведных... На это время указывают и предсказания пророков, что некогда пустыни процветут снова (Ис. 35:1 и сл.), что ягненок и лев будут пастись вместе на лугу» (Ис. 11:6; 35:9; 65:25) и т. д.

Таким образом, после сказанного ясно для каждого беспристрастного исследователя, что, вопреки мнению Фрошаммера и других, в посланиях ап. Павла содержится учение о первородном грехе и его последствиях совершенно согласное с Божественным первооткровением, как оно возвещено нам бытописателем.

Наконец, в Апокалипсисе мы также находим двукратное упоминание о «древе жизни, которое посреди рая Божия» (Откр. 2:7; срв. Откр.22:2). Новозаветный Провидец, изображая рай небесный, заимствует для этого черты рая земного по повествованию бытописателя. «И показал мне (ангел) чистую реку воды жизни... Среди улицы его древо жизни... И ничего уже не будет проклятого» (Откр. 22:1–3). «Дух говорит церквам: побеждающему дам вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия» (Откр. 2:7). В другом месте (Откр. 12:9) св. Апостол Иоанн говорит о том, что он видел, как «низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним». Эти три места, приведенные из Апокалипсиса св. Иоанна Богослова, очевидно, могут быть ясными только для того, кто знает рассказ бытописателя о грехопадении прародителей.

И так, все Священное Писание как ветхого, так и нового завета вполне согласно свидетельствует о том, что первоначально мир был создан добрым и что Бог зла не сотворил, что зло явилось в мире, как следствие грехопадения прародителей, которые, обладая свободною волей и разумом, подчинились, однако же, искушению дьявола и нарушили благую и легкую для них заповедь Творца.