Отдел первый. Вообще о силах души нашей

«Вся силы души моея, приидите поклонимся Богу в Троице единому. (Свт. Димитрий Ростовский. Сочинения. 4.1. С. 27).

«Естественное действование есть врожденное каждой сущности движение... Естественное действование есть сила, которою обнаруживается каждая сущность потому что бездействие не назовешь отличительным свойством силы, без сомнения же, сила усматривается в деятельности».

«Движение души не иное что есть, как жизнь её; как, без сомнения, и о теле мы говорим, что тогда оно живет, когда движется; и тогда бывает смерть его, когда прекращается в нем движение». «Душа по природе своей имеет нужду в движении и не терпит бездействия. Бог сотворил ее существом деятельным, и потому действовать свойственно ее природе, а бездействие противно ее природе». «Существенное свойство души – непрестанно быть в действии».

«Чувства человеческие, ум, мышление, внимание ума и тому подобное... суть движения и действия самой души». «Как гармония, согласуя разные тоны, производит одну симфонию: так... в душе нашей есть различные движения... есть в ней суждение, желание, мужество и прочее».

«В естественной деятельности обнаруживается сила всякой сущности».

В душе человеческой силы ее (а) называются иначе частями души (б), членами ее (в). Иногда без всех этих названий, для выражения их, употребляется в греческом языке одно прилагательное имя с членом (г).

а) «Зло, – замечает св. авва Дорофей, – всю обняло душу, всеми овладело силами ее». «Зло в душевных силах приключается нам по злоупотреблению», – изъясняет св. Максим Исповедник. И наоборот, «прекрасна всякая душа, в которой созерцается соразмерность свойственных ей сил», – говорит св. Василий Великий». «Должно знать, что все... силы»... души нашей «называются действованиями; ибо действование есть естественная сила каждой сущности и ее движение... Действованием также называется и произведение силы».

б) «Как сказал я о душе, – пишет св. Макарий Великий, – что она глубока, то, с помощью подобий, изобразим ее составы. Как есть солнце и от него выходит много лучей; или есть высокое дерево, и у него много ветвей; или есть великий город, и «окружен многими сопредельными странами; так и умная сущность, бессмертная душа, есть красота досточестная более всех созданий, образ и подобие Божие. Теперь, приходящая благодать двумя лучами просиявает в душе; или от целого дерева озаряет две ветви; или от всего города – две сопредельные страны; но весьма многие части души одержимы еще грехом. Душа же думает, что она вся и всецело... в благодати во светлости». «Призри, – говорит Пророк, – ...услыши мя» (Пс.12:4). «Чесо просишь ты?» – спрашивает свт. Иоанн Златоуст. «Того, чтобы просветились очи сердца моего, чтобы рассеялся мрак, объявший мыслительную часть души моей, помрачивший мое мысленное око». «Похотливому взору, – поучает св. Исидор Пелусиот, – услаждающемуся чужою красотою, Спаситель справедливо угрожал наказанием,... чтобы красота, вторгшись посредством очей... и заняв в душе существенные ее части, не убедила помыслы уступить место страсти». «Молю Твое благоутробие, о Создатель мой Господи! – взывает свт. Димитрий Ростовский. – Да уранитмися Твоею Божественною любовию душа, да уязвенно будет мое сердце,.. да пронзет и проничет всю душу мою всех частей, да ни едина часть, ни едина души моей останет, кроме её». Свт. Григорий Нисский поясняет, что душа «как бы некое тело, но будучи бестелесна, имеет свои бестелесные части одинаковой с собою природы, которыми она, как бы некоторыми знаками, отпечатлевается, изображается и условливается, – она, находящаяся вне всякой формы и вида». О частях души упоминают свв. Василий Великий, Афанасий Великий, Ефрем Сирин, Максим Исповедник, Кассиан Римлянин, или Авва Херемон у св. Кассиана, Григорий Синайский.

в) Как телесных членов много, и все называются одним человеком, так и у души много членов: ум, совесть, воля, помыслы осуждающие и оправдывающие; но все это связано в один помысл, все это члены одной только души, а душа одна». «Так у души много членов, и глубина ее велика, а привзошедший в нее грех овладел уже всеми ее составами... Потом, когда человек взыщет благодати, она приходит к нему и овладевает двумя, может быть, составами души. А неопытный думает..., что пришедшая благодать овладела всеми составами души... Но большая часть души во власти греха, одна же часть под благодатию». «Рассмотри... на самом дне твоего ума, во глубине помыслов, в так называемых тайниках души твоей пресмыкающегося и гнездящегося змия, который... поразил главнейшие члены души твоей». Говоря о «пажитях души и глубочайших её тайниках», преподобный Макарий Великий прибавляет: «Таким образом душу... уподобляем великому дереву, у которого много ветвей, а корни в земных глубинах». «Заповеди новые и духовные, – учит св. Исаак Сирин, – ...обновляют и освящают душу, и сокровенно врачуют все члены её».

Свт. Григорий Нисский в одном месте, говоря о сновидениях, употребляет эти названия – силы, способность, часть – как подобозначащие. В сновидениях «в душе покоятся превосходнейшие ее силы..., действует же одна только питательная ее часть. В ней-то некие подобия бывшего наяву и отголоски произведенного чувством и мыслию, какие только отпечатлены в ней понятливою силою души, вновь... живописуются, если только в таковой душевной способности сохранился какой напоминающий отголосок... В душе, если одна часть покоится, а другая в движении, и целое соучаствует с частью. Ибо невозможно вовсе расторгнуться естественному единству, когда какая-либо из естественных сил преобладает отчасти своею деятельностью... Во сне извращается как-то в нас владычество этих сил; и при обладании силы неразумной прекращается деятельность других сил, но не уничтожается совершенно... А как... ум состоит в связи с чувственною способностью души, то следует сказать, что когда в движении сия способность, и он приходит в движение, и когда та в покое, с нею вместе покоится».

г) Иногда в греческом подлиннике творений св. отцов Церкви употребляется одно известное прилагательное с членом, обозначающее ту или другую силу души нашей. Потому, в буквальном переводе на русский язык, встречаем выражения: «разумное души», «вожделевательное души», т.е. разумная сила или способность души, желательная сила души (см. далее в § § 47, 48 и 49).

Принимая в соображение вышесказанное, составляем следующее понятие о способностях души: способности души суть отдельные между собою силы ее, или нечто такое в ней, чем она, как бы членами, выражает свою деятельность. Говорим: «нечто», разумея, что эти силы невещественны и не имеют бытия, отдельного от души. «Чувства человеческие, – утверждает св. Ириней, – ум, мышление, внимание ума и тому подобное – не составляют чего-либо в отдельности от души, но суть движения и действия самой души, не имеющие без души никакой субстанции».

«Молитва, силы души и с самими собою, и с самою тричастною душею соединяя, уподобляет Богу, единому в трех лицах» (Феолипт. Филадел. Слово... Хр. чт. 1826. XXII. 155).

«Силы души, – пишет св. Иоанн Дамаскин, – разделяются на разумную силу и неразумную. Сила неразумная имеет две части: ...жизненную силу и часть, подразделяющуюся на раздражительную и вожделевательную». Но так как деятельность силы жизненной – растительно-животное питание тела – проявляется только чувственно и совершенно бессознательно, а поэтому не входит в учение о душе, то остается в учении о душе нашей рассматривать следующие силы ее: словесно-разумную, раздражительную и вожделевательную. На эти три силы и указывают св. отцы Церкви и эти именно силы признают главными в душе нашей. «В душе нашей, – утверждает св. Григорий Нисский, – усматриваются по первоначальному разделению три силы: сила ума, сила вожделения и сила раздражения».

Такое учение о трех силах души нашей мы находим в творениях св. отцов Церкви почти всех веков.

В конце первого или начале второго века св. Дионисий Ареопагит в письме к Демофилу несколько раз указывал на силы разумную, раздражительную и вожделевательную и говорил: «И так сам ты назначай должное вожделевательной, раздражительной и разумной силам своим».

В третьем веке Климент Александрийский писал, что душа человеческая «тречастна, душа треродна: это в ней сила умственная, называемая словесно-разумною…потом раздражительная... и, в-третьих, вожделевательная».

В четвертом веке свт. Григорий Нисский замечал, что «и внешние мудрецы решили, что душа наша тречастна, утверждая, что она имеет способность желательную, словесно-разумную и раздражительную». Он же утверждал, что «положенным знамением на праге и на подвоях входа (Исх.12:7) Писание загадочно преподает о душе нашей то же естествословие, какое измыслила и внешняя ученость, разделяющая душу на силу разумную, вожделевательную и раздражительную». Таким образом, «научившись... таинственному значению подвоев и прага, уразумеешь... тречастное разделение души, возводя понятие к разумному, вожделевательному и раздражительному в душе».

Свт. Афанасий Великий пишет: «В душе бывают различные движения, есть в ней сила мыслящая, вожделевающая и раздражительная».

Он же от лица св. Антония Великого, в жизнеописании его, говорит: «Душе быть правою значит разумной ее силе быть в таком согласии с естеством, в котором она создана... Будем же домогаться, чтобы не властвовала над нами раздражительность, и не преобладала нами похоть». Свт. Григорий Богослов, говоря о пожеланиях, о силе разумной и раздражительной, обращается к душе и спрашивает: «Или ты не знаешь, что тебе одной даны бразды и что ты должна управлять как бы колесницей, в которую впряжены три коня несходных свойств?» «Упорядочивши эти два душевные состояния, – поясняет то же самое свт. Иоанн Златоуст, – и подчинивши их разуму, как послушных коней (я разумею похоть и гнев), поставим над ними возницею ум». Св. Ефрем Сирин пишет: «Чтобы яснее узнать нам страсти и трехсоставность души, признали мы необходимым... присовокупить следующее. Душа делится трехсоставно: на силы мыслительную, раздражительную и вожделевательную». Потом он исчисляет грехи, равно как врачевание и исцеление от грехов разумной, раздражительной и вожделевательной сил души. Св. Василий Великий в двух местах указывает на ум, или разумную часть души, или, иначе, судительную силу, и на силы раздражительную и вожделевательную.

В пятом веке Исихий Пресвитер писал: «Трезвение, сделавшись в человеке постоянным, научает нас управлять движениями трех сил душевных – мыслительной, вожделевательной и раздражительной».

Св. Исаак Сириянин указывал на раздражительную часть души, вожделевательную и умную часть души. Блаженный Феодорит – на разумную в нас силу, раздражительную силу и вожделевательную. И преподобный Нил говорил об уме и других двух силах души – раздражительной и пожелательной.

В шестом веке преподобный Иоанн Лествичник упоминал о «как бы трехчастном составе души, то есть страстной, раздражительной и умной силе».

Преподобный Авва Дорофей повторял, что «душа, как говорил св. Григорий, состоит из трех частей, т.е. что она имеет часть желательную, раздражительную и умную».

Св. Григорий Двоеслов писал, что «душа имеет три природы, составляющие силы ее (tribus vegetatur naturis), – разумную,... вожделевательную,... раздражительную».

В седьмом веке преподобный Феодор Эдесский напоминал, что известным образом «очищаются все три части души»,... так как «всякая разумная душа, по мнению Григория Богослова, состоит из трех частей – ...мыслящей, ...раздражительной ... и вожделевательной». Во многих местах сочинений св. Максима Исповедника упоминается о словесно-разумной, раздражительной и нежелательной частях души.

В восьмом веке, кроме св. Иоанна Дамаскина священномученик Петр говорил о себе: «Я выслушал выражение «от всея души» в заповеди: возлюбиши Господа Бога твоего... (Втор.6:5), изумился и не потребовал дальнейших слов. От всея души, – это значит словесно-разумное, раздражительное и желательное: ибо из этих трех сил состоит душа».

Св. Герман объяснял, что «печень – источник чувственного раздражения,... отличие человека – то, что у него в голове, что римляне называют разумностию, греки – мыслительностию и словесностию, арабы или сарацины – элафакар...; раздражительность – то, что римляне называют irascibile. Иначе: раздражительность означает мужество и боязливость; у римлян это irascibile».

В десятом веке прп. Симеон Новый Богослов упоминал о «тройственной силе души».

В четырнадцатом – св. Григорий Синайский указывал на гроякий состав души,., силы вожделевательную, раздражительную и мыслящую, и рассматривал различные состояния и действия души нашей, по отношению к трем ее силам, или частям, – раздражительной, вожделевательной и мыслящей. Подобно сему Филофей Синайский предлагает известные обязанности по отношению к трем силам – раздражительной, вожделевательной и мыслительной. Согласно с сим упоминаемые в Добротолюбии иноки Каллист и Игнатий указывают на правила святых огцов касательно раздражительной части души, желательной и словесно-разумной. Там же предлагается об этих силах замечание Смиренного Никиты. В том же XIV в. у Феолипта, митрополита Филадельфийского, встречается выражение «тричастная душа».

В пятнадцатом веке блаженный Симеон Фессалоникийский писал: «В нас три силы, т.е. словесная, раздражительная и желательная... Этими тремя силами, как говорит и великий Григорий Нисский, мы или живем хорошо, или погрешаем». Символ очищает (весь) трехчастный (состав) души нашей; и во-первых, ее мыслящее (начало) – благочестивым исповеданием Троицы и воплощением Слова и преданием крещения; потом раздражительное (начало) – напоминанием вочеловечения и спасительного страдания Слова, поучая чрез это смирению, а также кротости и терпению; наконец, желательное – провозвестием воскресения и вознесения Его, а также пришествия со славою и вечной жизни... Будем очищать... наше мыслящее (начало),... вместе с мыслящим, раздражительное и желательное (начало) поведем к бесстрастию».

В шестнадцатом веке константинопольский патриарх Иеремия повторял мысли блаженного Симеона о действии Символа веры на «троечастное естество душ наших – разумное,... раздражительное... и желательное».

В восемнадцатом веке святитель Димитрий Ростовский замечал, что любомудрецы на вопрос «что есть человек?» ответствуют: «Человек есть животное яростное, похотное, разумное». И в другом месте святитель писал: «Человек, душею разумною от Бога почтенный, имать природне естеству своему сие двое – похотное и яростное».

Примечание. Некоторые из святых отцов Церкви, по-видимому, допускают другие главные силы в душе нашей. Так, свт. Димитрий Ростовский говорит: «Три силы душевные: ум, слово и дух, якоже о том преподобный Иоанн Дамаскин довольно рассуждает в слове... о святых иконах... И якоже Бог в трех лицах, тако и душа человеческая в трех силах – ума, слова и духа... И якоже ум, слово и дух три силы душевные разные, а едина душа, не три души: тако Отец, Сын и Св. Дух три лица Божия, а не три Бога, но един Бог». И опять он же учит: «Есть душа образ Божий, понеже имать тройственную силу, а едино естество. Силы же души человеческия сии суть: память, разум, воля... А яко же во Святой Троице еще и три суть лица, а обаче не три Бога, но един Бог: сице и в душе человеческой аще и три суть (якоже речеся) душевные силы, обаче не три души, но едина душа». Но святитель, как очевидно, имел здесь намерение показать не то, какие главные силы в душе нашей, а то, как именно в известных душевных силах ее отображается образ Божий. Оттого он находит этот образ в нескольких чертах, и в тех силах, и в других, между тем как главными силами в душе нашей должны быть какие-либо одни определенные. Такими святые отцы Церкви и признают силы словесно-разумную, раздражительную и вожделевательную.

«Мы должны давать направление трем силам души правильное, естественное, согласное с намерением Создавшего» (Исих. Пресвит. к Феод. Гл. 126. Хр. чт. 1826. XXV. 185).

«Чем надлежит признать силы – вожделевательную и раздражительную? Сосущественны ли они душе и современны ли в ней созданию её, или они иное нечто, чем она, и пристали к нам впоследствии?.. Поскольку способность пожелательная и раздражительная равно усматриваются как в неразумной, так и в разумной природе... сила раздражительности и пожелания есть сила общая природе разумной и неразумной,... то они и не должны входить в то, чем преимущественно обозначается природа человеческая. Как усмотревший в нас силу ощущения, питания и ращения из этого не составляет основательного определения души, так приметивший в природе нашей движения раздражительности и пожелания неблагоразумно стал бы этим руководствоваться для того определения, поскольку все это недостаточно определяет природу»... «Но сообразно ли будет отвергать существующее в нас, как чуждое нашей природе»? – «Рассудок против этого существующего вооружается и стремится разъединить с ним душу... И некоторые в этом стремлении успели; например, о Моисее мы знаем, что он был выше раздражительности и пожелания,... бе кроток зело паче всех человек (Числ. 12:3) и не имел вожделения ни к чему такому, на что у многих обращает свою деятельность способность вожделевательная, как мы видим. Чего не было бы, если бы это было природою и входило в состав сущности... Следовательно, это есть нечто иное, кроме природы, а не природа. Действительная природа есть то, в чем содержится бытие сущности; между тем это отчуждается в нас не только без убыли, но и с прибылью для природы... и, очевидно, составляет немощи нашей природы, а не сущность... Раздражительность есть побуждение поступить худо с огорчившим... Если определим пожелание, то назовем его стремлением к тому, чего недостает, или хотением насладиться удовольствием... Все же такое не относится к определению души... Это все касается души, но не есть душа, а как бы некоторые наросты, появляющиеся на мыслительной части души. Они обыкновенно почитаются частями ее потому, что приросли к ней, однако ж не то, что душа по своей сущности».

«Но мы видим, что от них бывает немалое пособие к усовершенствованию для подвизающихся в добродетели. Так Даниилу послужило в похвалу желание (Дан. 9:23) и Финеес раздражительностью умилостивил Бога (Числ. 25:7,8)... Следовательно, само Писание показывает чрез это, что не страсти должно разуметь здесь: ибо страсти не содействуют к совершению добродетели...» «Мы говорим, что сила души, способная созерцать, рассуждать и обозревать сущее, есть собственная ее сила, по самой природе её... А то, что в душе... сопредельно тому и другому из противоположного, что наклонно к тому и другому, известное употребление чего ведет или к добру, или к противоположному, как-то раздражительность или страх и подобные движения в душе,... все это мы почитаем прибывшим отвне, потому что в первообразной красоте никакого такого свойства не созерцается... Но как сила, привлекающая необходимое для вещественной жизни, сила растительная... находится в нас,... так и свойственное собственно бессловесно-неразумной природе примешивается к разумному души. Сюда относится раздражительность, сюда относится страх, сюда все прочее, что производится в нас вопреки словесно-разумной и мыслящей силе, без участия её... Но поскольку... словесно-разумной силе нельзя иначе войти в телесную жизнь, как чрез присоединившееся к нему чувство, свойственное и бессловесно-неразумным, то чрез посредство одного происходит общение души нашей и с тем, что соединено с ним. И это суть движения, которые, происходя в нас, называются страстями и которые вовсе не на зло какое-либо даны в удел человеческой жизни... Напротив того, по известному употреблению произволения, орудиями или добродетели, или порока делаются подобные душевные движения, как железо, какой вид пожелает сообщить ему мысль ковача, в тот и преобразуется, делаясь или мечом, или каким-либо земледельческим орудием. Если разум, это преимущество нашего естества, возымеет господство над тем, что привзошло в нас отвне,... то ни одно из подобных движений не будет нам содействовать в услужение пороку... Если же разум кинет бразды и, подобно какому-то возничему,... будет влачиться,... куда понесет неразумное движение впряженных коней, тогда стремления обращаются в страсть... И человек... из разумного и богоподобного состояния переходит в неразумное и бессловесное».

Итак, «по злоупотреблению приключается нам худое в душевных силах, пожелателъной, то есть, раздражительной, и словесно-разумной. Злоупотребление словесно-разумной силы – невежество и безрассудство, раздражительной и пожелательной – ненависть и невоздержание». Поэтому «всякая способность, по образу ее употребления, бывает или худа, или хороша для имеющего ее. Например: кто вожделевательную силу души употребляет на услаждение плотскими и нечистыми удовольствиями, тот гнусен и невоздержен; но кто обратил ее на любовь к Богу и на пожелание вечных благ, тот достоин подражания и блажен. И опять, кто хорошо владеет судительною силою, тот благоразумен и смыслен, а кто изострил ум ко вреду ближнего, тот лукавец и злодей». Также «раздражительная сила души приходна нам для многих дел добродетели... Ибо раздражительность души есть душевный нерв, сообщающий душе силу к прекрасным предприятиям... С равною ревностью должно и любить добродетель, и ненавидеть грех... Вот самое лучшее и правильное содействие, какое раздражительная сила может оказать разумной части души». Св. Григорий Нисский, указывая, что «в душе нашей усматриваются, по первоначальному разделению, три силы: сила ума, сила вожделения и сила раздражения», прибавляет: «...в сих бывают и подвиги живущих добродетельно, и падения поползновенных на зло». В другом месте, сказавши, что «Писание загадочно преподает о душе нашей то же естествословие, какое измыслила и внешняя ученость, разделяющая душу на силу разумную, вожделевательную и раздражительную», св. Григорий Нисский продолжает: «...говорят же, что подчинено им и вожделение, с обеих сторон поддерживающее познавательную силу души, что рассудок, будучи сопряжен с обеими с илами, правит ими и от них заимствует силу, раздражительностью укрепляется в мужестве, а вожделением возвышается до причастия добра. Посему, пока душа ограждена таким соотношением своих сил,... пользуется она всяким взаимным их действием к произведению прекрасного, между тем как рассудок сам собою доставляет безопасность низшим силам, а частию и от них заимствуется равным даром». Св. Григорий Синайский, исчисляя страсти по трем силам души, заключает: «Словом сказать, все неестественное примешалось к сим трем душевным силам, так как и все доброе находится в них по природе» – и говорит далее, что добродетели,... кроме Божественных, получают бытие от трех сил души»; «все добродетели происходят от трех сил души, в которых рождаются и созидаются». «Когда мыслящая наша способность, – изъясняет преподобный Феодор Эдесский, – неуклонно стремится к созерцанию добродетели, когда способность вожделевательная к сей же одной и подателю её Христу простирается, а раздражительная вооружается против демонов, тогда они действуют сообразно с своею природою». «Нечистота души состоит», по изъяснению св. Максима Исповедника, в «действовании не по природе: отсюда рождаются в уме страстные помыслы. Но она действует по природе, когда страстные её силы (я говорю о раздражительности и пожелании) остаются бесстрастными». И «мы должны... ярость... направлять против внешнего человека и змия сатаны... Силу вожделевательную должны направлять к Богу и добродетели, а мысленную поставим повелительницею над теми обеими... Строго говоря, всякое беззаконие и грех сими тремя силами души соделывается и всякая добродетель и праведное дело ими же совершается». Блаженный Феодорит, исчисляя виды добродетели, говорит: «Благоразумие есть бодрствование разумной в нас силы, как безумие и неразумие, без сомнения, есть опьянение этой силы... Когда разумная сила приобрела здравый и правильный образ мыслей, тогда страсти ослабевают, отпадают, рассеиваются, воспламенение их прекращается и браздодержец – ум несется чинно на конях... Почему благочиние страстей и здравие браздодержца именуем целомудрием. Мужеством же называем справедливое движение раздражительной силы, равно как дерзостию – движение несправедливое и беспорядочное. И справедливостию называем правдивое владычество души и соразмерность подвластных ей страстей; потому что приведение в стройность сил вожделевателъной и раздражительной с силою разумною и их взаимное срастворение способствуют нам к приобретению справедливости». «Григорий Богослов, – по изъяснению преподобного Феодора, – добродетели мыслящей части называет благоразумием, рассудительностию и мудростию; раздражительной – мужеством и терпением; вожделевательной – любовию, целомудрием и воздержанием. Правда же во всех оных рассеяна, поколику всем дает приличное направление... Такова гармония благозвучного органа души».

У святителя Димитрия Ростовского читаем: «Человек есть Божие создание, в его же естество три вещества суть насажденные разумное, похотное, яростное, или гневливое. Разумом доброе и злое разумеет; похотию овогда добрые, овогда злые вещи желает; гневом же и яростию, в естестве насажденною, естественно отмщения обидителю своему ищет». А потому, «применивый бессловесне на познание и просвещение разума, ярость и гнев претворивый на кротость, сласть и похоть плотскую, бессловесную, на божественное желание и любовь,... тричастное души во глубине бесстрастия и просвещения разума видевши,... воспоеши духом, радуяся Господеви... Дотоле не можеши быти без скорби,... донеле совершенно не вскиснет тричастное души в познании и просвещении разума и очищении страстей». И долг высокого христианского подвижничества требует «всегда возбуждать раздражительную силу к вступлению в брань внутреннюю и к самоосуждению,... мыслительную силу к строгому и непрерывному трезвению и духовному созерцанию,... вожделевательную силу к добродетели и к Богу. Душа имеет три природы, составляющие силы ее, – разумную, чтобы различать, – вожделевательную, чтобы желать добродетели, – раздражительную, чтобы отвращаться пороков». «Милостыня исцеляет раздражительную часть души; пост заставляет увядать похоть; молитва очищает ум и направляет его к созерцанию сущего».

Если кто желает изучить, «как человек по образу и подобию Божию сотворен.., – говорит св. Григорий Нисский, – тот должен рассмотреть состав разумной души своей, должен тщательно, порознь и подробно исследовать все части ее, равно как части частей, причины, способы, постепенное развитие, соединения и разности, ее однообразное состояние, как и тречастное разделение,... каким образом она и одна, и усматривается в троичности, по образу Божию, единство в троичности и троичность в единстве». Какие же части трех главных частей души нашей? И, во-первых, какие частные способности относятся к словесно-разумной силе ее?

Св. Антоний Великий замечает, что «пять чувств прикосновенны к силе разума»; равно как и Исаак Сирин чувствилища относит к области ума, повторяя «сказанное древними святыми, что если ум вознамерится взойти на крест прежде, нежели чувствилища его, исцелясь от немощи, прейдут в безмолвии, то постигает Божий гнев». Климент Александрийский «чувство» признает «ступенью к познанию». И эта ступень самая низшая, так что св. Иоанн Дамаскин чувство называет силою неразумною. «Чувственность, – говорит он, – есть сила неразумной души, действующая посредством чувственных органов; она называется и чувством», хотя и сам же относит это чувство к способности познавательной. Итак, чувства как орудия наблюдения должны относиться к способности словесно-разумной, а как орудия телесные – относиться к низшей ее области, поскольку, по словам свт. Василия Великого, есть своя «область разумной части в душе» нашей. При всем этом «у нас нет каких-либо многих познавательных сил, хотя и многообразно постигаем чувствами то, что живет. «Одна у нас сила – это вложенный в нас ум, обнаруживающийся в каждом из чувствилищ и объемлющий существа. Он посредством глаза видит явление, посредством слуха уразумевает сказанное... Посему у человека, хотя и различны орудия, устроенные природою для чувства, но во всех действующий, всем движущий и пользующийся каждым орудием, сообразно с предположенною целью, один; и он различием в образе действий не изменяет естества».

Далее, по восходящей степени от чувств телесных, – но в той же силе разумной, или познавательной, есть другие чувства – душевные. «Есть пять чувств душевных, – говорит св. Ефрем Сирин, – и пять чувств телесных; душевные у мудрецов называются силами души и суть следующие: ум, разум, мнение, воображение и чувствование». О «двояких чувствах – плотских и душевных» упоминает св. Исаак Сирин, а в частности о «пяти умственных душевных чувствах» – св. Макарий Великий. На то же указывает св. Иоанн Дамаскин: «Познавательные способности суть: ум, способность мышления, мнение, чувственное представление, ощущение». В «Добротолюбии» у иноков Каллиста и Игнатия читаем: «Душа пять сил имать, сиречь ум, мысль, мнение, мечтание и чувство, якоже убо и тело пять чувств: зрение, обоняние, слух, вкус и осязание». А также в первой сотнице деятельных глав Смиренного Никиты находим, что «яко же телеси нашему чувства суть пять: зрение, слух, вкус, обоняние, осязание, – тако и душе по томужде числу пять чувств: ум, слово, чувство умно, разум и вежество».

Какие же это пять частных познавательных сил души нашей?

Св. Иоанн Дамаскин, исчислив эти силы, говорит: «Чтобы объяснить себе это, рассмотрим подробнее сии способности. Начнем с познавательных. О представлении чувственном и ощущении уже довольно сказано было выше». Что же именно сказано было выше? «Чувственным, или ощущаемым, называется то, что подлежит чувственному воззрению или ощущению: так, зрение есть самая способность видеть; а видимое есть предмет, подлежащий зрению, например камень, или что-либо подобное... Чувственное воззрение есть впечатление, производимое в неразумной душе каким-нибудь чувственным предметом». «Душа о чувственных предметах получает впечатления чрез чувственные органы – или ощущает». Далее, по исчислении пяти душевных сил, св. Иоанн Дамаскин замечает: «От ощущения происходит в душе впечатление, которое называется представлением. От представления рождается мнение. Потом сила мышления, рассудив о мнении, истинно ли оно или ложно, изрекает свой суд об истинном. Потому она и называется силою мышления, что посредством ее мы размышляем и рассуждаем. Наконец то, что рассуждено и определено, как истинное, называется умом».

Смиренный Никита, ученик Симеона Нового Богослова, также пяти внешним чувствам противопоставляет внутренние: «Иже действия внешних чувств ко внутренним преложивый чувствам и зрение убо ко уму, зрящему свет живота простый, слух иже к разуму души, вкус же к рассуждению словесе, обоняние же к мысли ума, осязание же к сердечной предвигнувый бодрости, – ангельску жизнь на земли совершает».

Преподобный Нил пишет: «Как скоро ум при помощи чувств ознакомился с образами предметов чувственных, приняв в себя чрез чувства и очертания, и цвет, и величину вещей видимых, тогда... привыкнет восставлять их представления, образуя в памяти множество предметов». Наконец преподобный Никита пять означенных чувств сводит к трем. «Якоже телеси нашему чувства суть пять: зрение, слух, вкус, обоняние, осязание, тако и душе по томужде числу пять чувств суть: ум, слово, чувство умно, разум и вежество: в три же в душе действа сия собираются: во ум, в слово, в чувство. И умом убо размышления, словом же сказания, чувствам же мечтания – (представления) Божественного вежества и разума приемлем. Иже ум имый размышления помыслов благорассуждающ и Божественная разумения чисте приемлющ; слово же истолкующе естественная движения видимого всего создания, вины сиречь сущих уясняюща; умное же чувство, подъемлющее небесные премудрости и разума вежество, осияньми солнца правды, яко инашед чувство, во еже паче чувства достиже, и невидимых наслаждается сладости».

К чувству, о котором, говорит прп. Никита, мы отнесем чувственное ощущение, или душевную способность получать чувственные ощущения, – чувственность, равно как и воображение и ни, что то же, чувственное представление, или мечтание. Сюда же, но выше деятельности чувств и воображения, отнесем и память.

К слову, или собственно к словесно-разумной силе, отличающей человека от бессловесно-разумных, – к способности мышления, отнесем мнение, т.е. возможность иметь те или другие мнения.

Ум – это зрение души – составляет особенную и высшую способность души в ее словесно-разумной силе.

Эти две последние силы разумел и Дионисий Ареопагит, когда, по свидетельству Максима Исповедника, говорил, что «к разумной силе принадлежит способность созерцательная и деятельная; созерцательная способность, говорил он, называется умом (нус), а способность деятельная (логос); ...из действий того и другого составляется истинное ведение вещей Божеских и человеческих... Одна сила души есть созерцательная, а другая деятельная. Созерцательную он назвал умом, а деятельную словом, как первые именно силы души». То же повторил и св. Иоанн Дамаскин: «В разумном существе одна способность созерцательная, а другая деятельная: созерцательная постигает, какова вещь; а деятельная рассматривает и определяет надлежащую цену того, что должна делать. Созерцательная способность называется умом теоретическим (нус), а деятельная – практическим (логос)».

«Душа наша деятельна, не только познавательным и созерцательным умом совершая таковые действия духовною стороною сущности, и не одни чувствилища направляет к естественной деятельности; напротив того, в естестве усматривается великое движение вожделевательной и великое движение раздражительной силы, и между тем как та и другая действует в нас в родовом своем виде, усматриваем, что движение сие в деятельностях обеих сил переходит в многие и многообразные виды. Ибо можно видеть, что во многом управляет вожделение, и опять многому причиною служит раздражительность».

Какие же виды деятельности силы раздражительной? «Гнев есть действование способности раздражительной, хотя он же есть страдальное состояние двух частей». Кроме того, «превратные движения раздражительной силы суть: зависть, ненависть, вражда, злословие, соумышление, сварливое и мстительное расположение, на долгое время простирающееся памятозлобие». Далее, «каждая из усматриваемых в душе противоположностей, как, например, боязливости и смелости, скорби и удовольствия, страха и презрения, по-видимому, сродна с силою пожелательною, или раздражительною... Так, смелость или презрение предполагает и указывает на побуждение раздражительности, как, напротив, на некоторое уменьшение и опущение того же самого указывает появление боязливости и страха. Печаль от того и другого заимствует вещество для себя: потому что бессилие раздражительности в том, кто не может отмстить опечалившим его, становится печалию; равно как отчаяние в вожделеваемом и отнятие вожделенного производит в мыслях сумрачное расположение. И противоположное печали (я говорю о расположении удовольствия) принадлежит одинаково как раздражительности, так и пожеланию, ибо каждым из них равно правит удовольствие». Так утверждает Григорий Нисский. Но поскольку он сам зависть называет движением силы раздражительной, а зависть составляет известный вид печали (§ 116), то вообще печаль, равно как противоположное ей ощущение – удовольствие, надобно отнести к способности раздражительной. В частности, скорби телесные св. Исаак Сирин относит к этой же способности: «плотские скорби», говорит он, «производятся действием раздражительной части души». К этой же раздражительности относится и страх; поскольку между прочим «раздражительность означает мужество и боязливость». К страху И. Дамаскин относит стыд, а к скорби, кроме зависти, сострадание... «Наконец, доброе действие силы раздражения есть ненавидение зла, брань противу страстей и укрепление души в мужестве, дабы подвизающийся за веру и добродетель не устрашался кажущегося страшным для многих». В этом случае «душевная сила раздражения не уклоняется от благого употребления негодования».

Таким образом, действие способности раздражительной суть: раздражение или гнев в различных обнаружениях его, страх и стыд, удовольствия душевные и телесные в различных видах, и наконец печаль, к которой относятся зависть и сострадание.

«Существо самостоятельное (substantia), стремясь к свойственному ему, естественному и полному проявлению своей сущности, желает и существовать, и жить, и двигаться согласно с умом и чувством». Отсюда в желательной силе души нашей желания чувственные, но естественные.

По свидетельству преподобного Аввы Дорофея, «все отцы говорят, что всякая страсть рождается от сих трех причин: от славолюбия, сребролюбия и сластолюбия». Действительно, «от уклонения и греховного движения способности вожделения... происходят сребролюбие, славолюбие, сластолюбие и все сим подобные пороки, которые имеют началом сей род зла».

С другой стороны, преподобный Авва Дорофей пишет: «Разумная душа, по свидетельству Евагрия, тогда действует согласно со своею природою, когда желательная её часть стремится к добродетели, раздражительная подвизается за нее, а разумная предается созерцанию сотворенного». Таким образом, добродетельное направление силы вожделения, по словам свт. Григория Нисского, «есть устремление желания к существенно-вожделенному... и всея силы и расположения любви, какая токмо в нас есть, занятие уверенностию, яко нет ничего иного по естеству своему вожделенного, кроме добродетели и естества, добродетель источающего». Свт. Григорий Богослов говорит: «Вожделение есть пожелание или прекрасного, или непрекрасного» , «душа... сотворена свободною, может как преклоняться на доброе, так и отвращаться от доброго». «Человек сотворен... не без преклонности, однако и не с преклонностию. Имел силу в желательной способности своей склоняться или не склоняться». Наша природа,... как весы, нередко склоняется к лукавому, а нередко и к доброму, поколику душа то преклоняется к страсти, то опять увлекается разумом к лучшему».

Таким образом, в отделе о вожделевательной силе души будут представлены статьи о чувственных желаниях, о страстях вообще и, в частности, о страсти сластолюбия, корыстолюбия и славолюбия, затем о разумных желаниях в душе нашей и, наконец, о свободе ее.

Примечание. Из сказанного о трех главных силах души нашей видно, что, святые отцы Церкви усвоили себе понятие о них сообразно тому, как они обнаруживаются в жизни действительной, – в опыте. Гнев, раздражительность сотавляют особенно важный недостаток в нашей способности чувствований: оттого и всю эту способность они называют силою раздражительною, яростною. Чувственным сладострастием всего более заражаются желания падшей природы нашей, оттого и вообще способность желательная называется ими силою похотною, силою вожделевательною. Св. Иоанн Златоуст замечает: «Главные наши страсти – я разумею гнев и пожелание... – сильнее в нас действуют и более других свойственны нам» При такой мысли о главных недостатках поврежденной природы нашей прилично было бы дать следующие названия трем силам души нашей: кичливо-словесно-разумная сила, раздражительно-чувствовательная, похотно-желательная.

Касательно взаимного влияния душевных сил заметим следующее.

Что вовсе неизвестно, к тому, хотя оно и всего прекраснее, пожелание наше остается неподвижным; без предшествующего же пожелания не будет никакого удовольствия от такой вещи, к которой не чувствуем пристрастия; потому что путем к удовольствию и нужит пристрастие».

«Как удовольствие и печаль следуют за пожеланием, а пожеланием сопровождается ощущение, то не предавшийся ощущению не дает места и первым... Ощущение напечатлевает в уме виденные образы, и оно же возбуждает пожелание того, что приятно, каждый раз обновляя в памяти представления виденного прежде и ннося в душу явственные облики этого, пока или неудача, произведя печаль, или удача, доставив удовольствие, не научат ясным опытом, какой бывает вред для останавливающихся на этом долго.

Ибо вожделеваемое худо одинаково вредно и в том, и в другом случае, бывает ли оно достигнуто или не достигнуто, и радость производит бесполезную, и печаль неподобающую». «Чего кто хочет, о том и думает, того и ожидает». Потому, «как неправое учение обыкновенно ведет за собою дурную жизнь, так и развратная жизнь часто производит неправые учения».

По такому ближайшему общению действий в душевных силах наших одна сила называется иногда именем другой. Так, говорится, что «воля есть ум, способный стремиться, и способное к размышлению стремление». Или: «Воля есть естественное движение находящейся в нас словесно-разумности. Воля есть словесно-разумное и жизненное стремление».

Словесно-разумная сила должна управлять двумя остальными силами (см. § 48). Св. Афанасий Великий ум наш называет владычественным души, оком души. Владычественным в нас называет ум и св. Иоанн Златоуст. Особенно, во многих местах своих сочинений, упоминает о владычественном души нашей св. Василий Великий. Св. Димитрий Ростовский свидетельствует, что «толковники Божественного Писания... изъясняют, сказующе: я коже в теле между всеми членами честнейший быти член главу, сице в душе переднейшую быти часть ум, и есть ум аки глава души». А св. Иоанн Златоуст говорит: «Что значит глаз для тела, то же самое и ум для души... Если ослепим ум, долженствующий доставлять свет и прочим способностям, то чем смотреть будем?» Раздражительная сила есть, по выражению Смиренного Никиты, «междопределение желания и словесно-разумности души, как оружие того и другого в движении противном, или сообразном природе». Потому и в учении о силах души следует сначала рассматривать словесно-разумную, потом раздражительную и, наконец, вожделевательную силу.