Завет

(Covenant)

Образ завета, или договора, в Библии используется, в первую очередь, для выражения отношений между Богом и Его народом и (в меньшей степени) родом человеческим в целом. В договорных категориях показаны и многие горизонтальные, межчеловеческие связи (в том числе заключение браков и разного рода соглашений между друзьями или врагами), однако в центре этого библейского образа стоит завет между Богом и человечеством.

Заветы в Книге Бытие. Первые намеки на тему завета мы видим в Быт.2, где Бог заключил с Адамом и Евой то, что иногда называют «деловым соглашением». Это был договор, определяющий обязанности творения по отношению к Богу и показывающий последствия неповиновения. Бог, со Своей стороны, брал на Себя обязательство поместить Адама и Еву в совершенном мире, где все их потребности будут удовлетворяться божественным попечением. В знак благодарности Адам и Ева должны были повиноваться Божьей заповеди не есть плодов с запретного дерева под страхом Смерти (Быт.2:16–17). Тема заповеди, или повеления, будет играть важную роль в связанной с заветом символике на всем протяжении Библии.

Второй завет Бог заключил с Ноем сразу после потопа. Здесь мы видим уже гораздо более договорную терминологию: «Вот, Я поставляю завет Мой с вами и с потомством вашим после вас, и со всякою душою живою, которая с вами... что не будет более... потопа на опустошение земли» (Быт.9:9–10). Это завет со всем творением, как с людьми, так и с природой – «завет между Мною и между всякою плотию, которая на земле» (Быт.9:17). Знамением этого завета стала радуга, «знамение завета между Мною и между землею» (Быт.9:13).

Это заветы в полном смысле слова, однако завет искупления и благодати, проходящий красной нитью через всю Библию, впервые был заключен с Авраамом, и именно в нем получили выражение основные образы, связанные с заветом. В истории призвания Авраама с самого начала наиболее яркой риторической фигурой были слова повеления и обетования: «Пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего, в землю, которую Я укажу тебе. И Я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое; и будешь ты в благословение» (Быт.12:1–2). В повелении подразумевалось обязательство послушания со стороны человека. Обетование, по сути своей, заключалось в благословении, распространяющемся на самые разные сферы, в том числе на землю, потомков, присутствие Бога и Его защиту. Авраам проявил послушание, и тем самым к повелению и обетованию добавился третий мотив – награда. Эта тема впервые появляется в Быт.12:7, где Бог вознаградил Авраама за послушание возобновлением и расширением завета. С тех пор развитие событий в Книге Бытие определяется обновлением завета со связанными с ним повелениями, обетованиями и предусмотренными наградами.

Важный аспект заветов, описанных в Бытии и последующих книгах, выражается в том, что речь идет о договоре между неравными сторонами. Инициатором завета выступает Всемогущий Бог, и именно Он предлагает людям условия и определяет награду в виде Своих обетований и благословений. Всякий раз, когда мы слышим договорную терминологию, мы сразу понимаем, что говорит трансцендентный голос, нисходящий на землю свыше, и что завет даруется человеку. В этом смысле речь идет о завете благодати, и это особенно ярко показано на примере Иакова, получившего заветное обетование в Вефиле, прежде чем он успел сделать хоть что-нибудь достойное такого дара (Быт.28:13–15). В эпизоде с обрядовым «рассечением завета» с Богом Авраам спал, и только Бог в виде дыма из печи и пламени огня прошел между рассеченными телами животных, показав тем самым, что завет принадлежит только Ему (Быт.15:7–21). В определенном смысле основным благословением завета является Сам Бог, как это показано в словах Бога Аврааму: «Я твой щит; награда твоя весьма велика» (Быт.15:1).

Образы обетования и награды особенно примечательны своей необычайной щедростью и предлагаемым в них изобилием. Число потомков Авраама в разных местах сравнивается с песком земным (Быт.13:16), со звездами на небе (Быт.15:5) и с песком на берегу моря (Быт.22:17). Бог обещал, что от Авраама произойдет «великий народ» (Быт.12:2) и что в его заветном семени получат благословение «все народы земли» (Быт.22:18). Такой же размах мы видим в заветных обетованиях Исааку (Быт.26:4) и Иакову (Быт.28:14).

Исход. Дальнейшее развитие тема завета получает в остальных четырех частях Пятикнижия. Основное различие состоит в том, что завет заключается теперь не с патриархами и их семьями, а со всем народом. Завет возобновляется уже не на индивидуальном, а на национальном уровне, так как Израиль стал «народом святым у Господа», народом, который Бог избрал, чтобы он был Его собственным народом из всех народов на земле (Втор.14:2).

Когда Бог начал формулировать Свой завет в категориях договоров о сюзеренитете древнего Ближнего Востока, появился новый образ. Хеттские правители (или сюзерены) предъявляли права на верность своих вассалов в виде официальных договоров, состоявших из следующих частей:

1) характеристики сюзерена в выражениях, внушающих страх и трепет;

2) исторического пролога с напоминанием вассалам о благодеяниях царя.

3) обязательствах вассалов перед их господином, включавших в себя в том числе в неукоснительное исполнение его повелений, требования абсолютной верности (с отказом от проявления политической лояльности по отношению к кому бы то ни было еще) и заявления о благословениях и проклятиях в результате исполнения или неисполнения договора.

Сходство с такими договорными соглашениями явно присутствует в десяти заповедях и в Книге Второзаконие, в которых подразумевается, что в них выражается скорее завет, нежели закон. Божий завет с отдельными людьми и с родом человеческим в целом представляет собой договор. Бог как великий Царь устанавливает отношения с подчиненным Ему народом. Следовательно, это политико-правовая метафора отношений Бога со Своим народом. Это не соглашение между двумя равными сторонами. Наоборот, это подобие договора, заключенного по инициативе господина или (сюзерена) со своими вассалами. В завете выдвигаются определенные требования и предусматриваются благословения и проклятия в зависимости от верности условиям завета. Так, в Синайском завете (Исх.19–20) мы видим Бога в роли сюзерена, а Израиль в роли Его вассала. Книги Исход и Второзаконие в значительной степени представляют собой комментарий завета, заключенного у горы Синай.

Еще одна новая черта в образе завета связана с более ясно выраженной возможностью выбора между послушанием и непослушанием, благословением и проклятием. Вопрос теперь стоит «либо-либо», и от народа требуется сделать выбор принять или отвергнуть Бога. Классический в этом отношении отрывок – Втор.11:26–32, где Моисей предложил народу «благословение и Проклятие: благословение, если послушаете заповедей Господа, Бога вашего... а проклятие, если не послушаете». Перед смертью в своей прощальной речи Моисей использовал тот же риторический прием, предложив народу «жизнь и добро, смерть и зло» (Втор.30:15–20). Главы Втор.28–30 представляют собой подробное рассмотрение этой темы.

Необычный характер благословений сохраняется, но они приобретают более широкие масштабы, которые можно назвать национальными, в отличие от обетований патриархам, носивших скорее семейных характер. Так, показывая результаты послушания Божьим заповедям, Моисей рисует картину процветания народа в земле обетованной и говорит, что Бог даст «земле вашей дождь в свое время, ранний и поздний; и ты соберешь хлеб твой и вино твое и елей твой; и... траву на поле твоем для скота твоего; и будешь есть и насыщаться» (Втор.11:14–15).

Пророки. Заветные отношения – одна из главных тем ветхозаветных пророчеств, в которых важную роль играют образы неверности избранного народа и его неспособности выполнять заветные обязательства. В Ис.24:5 представлен следующий перечень дел Израиля: «Они преступили законы, изменили устав, нарушили вечный завет». Эти действия характеризуются по-разному: завет «нарушают» (Иер.11:10; ср. Иез.17:15–19), его «оставляют» (Иер.22:9), «преступают» (Иер.34:18), о нем не вспоминают (Ам.1:9), его «разрушают» (Мал.2:8) или вероломно не соблюдают (Мал.2:10).

В то же время среди полусотни прямых ссылок на завет в ветхозаветных пророческих книгах есть и напоминания о Божьей верности завету. Шесть раз Бог обещает установить «завет вечный» со Своим народом (Ис.55:3; 61:8; Иер.32:40; 50:5; Иез.16:60; 37:26). Бог крепко держится Своего завета (Ис.56:4–5) и хранит его (Дан.9:4). Можно сказать, что Ветхий Завет во многих отношениях представляет собой рассказ о неизменной Божьей верности завету перед лицом неверности Его народа. Один из самых ярких образов на эту тему мы видим в Ос.1–3, где свой брак с блудницей Гомерь пророк иносказательно сравнивает с верностью Бога Своему народу. В этом отрывке представлена картина Божьей верности народу, отошедшему от веры и, следовательно, не имеющему никаких прав на Него.

Давидов завет. Завет, заключенный Богом с Давидом (2Цар.7:9–16), перешел из Ветхого Завета в Новый. В этом завете Бог обещал утвердить престол царства Давида навеки. Речь здесь в конечном счете идет о мессианском пророчестве, о том, что Бог сделает для человечества посредством искупительного служения Христа. В дальнейшем пророки раскрыли Божий план заключения «нового» завета со Своим народом (см., в частности, Иер.31:31–34 и Иез.34:25–31). Этот новый завет будет написан прямо на сердцах, ибо каменные сердца Божьего народа будут заменены плотяными (ср. Евр.8). Таким образом, живое и бьющееся сердце – важнейший образ в концепции нового завета.

Новый завет. Понятие «завет» (в смысле договора) не имеет в Новом Завете такого всеохватывающего и явного значения, как в Ветхом, хотя и сохраняется в качестве богословского основания, на котором строится понимание личности и служения Христа в деле исполнения прежнего завета. Две трети новозаветных употреблений слова завет приходятся на Послание к евреям. Вновь заключенный завет характеризуется там прежде всего определениями «новый» (Евр.8:8, 13; 9:15; 12:24) и «лучший» (Евр.7:22; 8:6). Согласно богословской аргументации автора, новый завет лучше, поскольку он последний, неизменный и заключен раз и навсегда, а также потому, что он обеспечивается посредничеством Христа, а не священников и жертв, которые они приносили. Таким образом, в Послании к евреям символика завета тесно связывается с жертвой.

Темы, нашедшие наиболее полное выражение в Послании к евреям, подкрепляются и в других местах Нового Завета. Там завет тоже называется «новым» (Лк.22:20; 1Кор.11:25; 2Кор.3:6). Как и в Евреям, завет связывается с кровью (Мф.26:28; Мк.14:24; Лк.22:20; 1Кор.11:25). Обрезание как символ завета в новом завете уступает место причащению (1Кор.11:25).

См. также: АВРААМ; ДАВИД; ЗАКОН; ИЗРАИЛЬ; МОИСЕЙ; ОБРЕЗАНИЕ; СИНАЙ.

Библиография:

D. Hillers, Covenant: The History of Biblical Idea (Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1969);

M.G. Kline, Treaty of the Great King (Grand Rapids: Eerdmans, 1963).