Язва, бедствия, казни

(Plague)

Слово язва, как и многие другие слова, обозначающие болезни и страдания в еврейском и греческом языках, а также в культурах Месопотамии и Египта, ведет происхождение от терминов, связанных с нападением или оружием (см. ОРУЖИЕ). В еврейском языке это maggepa («удар», «мор»), makka («удар», «болезнь» [особенно как наказание]) и nega «удар», «язва», а в греческом – plege («удар», «язва»), mastix («кнут», «болезнь») и patasso («поразить болезнью»).

Язвы как божественное орудие и средство вмешательства. Такая согласованность значений указывает на почти всеобщую человеческую точку зрения на страдания, в которой движущая сила болезней персонифицируется, а их первопричина относится к невидимой и духовной сфере. Во всех древних средиземноморских культурах язвы считались видимым проявлением воздействия невидимых орудий в руках местного божества (или божеств) для поддержания нравственных и общественных норм. Божество с язвой как оружием (или персонифицированным посредником) держало под прицелом людей. Люди служили «целями» (Иов.16:12). Это оружие охватывало весь известный тогда арсенал, в том числе меч (1Пар.21:16, 30), палицу, сеть (Иов.19:6), лук (Быт.9:13 {«радугу»}) и стрелы (Втор.32:23–24; Иов.6:4; 16:13; Пс.63:8; Авв.3:9; Зах.9:14; см. СТРЕЛА, БОЖЬЯ СТРЕЛА). Даже если оружие оставалось неназванным, древние все равно ухитрялись определить ответственное за это божество. В египетских и аккадских текстах болезнь обычно приписывалась «руке [такого-то] бога», и при этом виновником чаще всего называлось незначительное подземное божество. Не удивительно, что в подобных ситуациях в Библии используется аналогичное выражение: «рука Божия» (Исх.9:3, 15; 1Цар.5:11; Иов.19:21).

Язвы как божественное наказание. Образ язвы как исправительного наказания свыше относился как к врагам Израиля (Исх.9:14; 1Цар.4:8; 6:4), так и к самому Израилю (Лев.26:21; Чис. 11:33; Чис. 14:37; 17:13–15; 25:8–9, 18–19; 31:16; Втор.28:59; 29:21; 2Цар.24:21, 25; 1Пар.21:22; 2Пар.21:14; Пс.105:29–30; Иер.21:6). Оппоненты Иова никак не могли решиться поставить под сомнение свое предположение о виновности Иова как источнике его бедствий (ср. Ин.9:1–2). Прагматические соображения относительно возможности заражения, связанные с представлением о болезни как о наказании свыше, обрекало страдающего язвой на одиночество (Пс.37:12). Наличие среди подверженных наказанию праведников могло предотвратить или отсрочить наказание, но не всегда (Быт.18:23–32; Иез.14:12 и далее). Поскольку народные вожди олицетворяли одновременно божество в глазах народа и народ в глазах бога, народ мог пострадать за ошибки правителя (1Пар.21:8–22; 2Пар.21:13–14; см. ЦАРЬ, ЦАРСТВОВАНИЕ, ЦАРСКОЕ ДОСТОИНСТВО). Логика моральной ответственности одного за всех нашла выражение в словах: «Как в Адаме все умирают...» (1Кор.15:22).

Казни египетские были, возможно, природными бедствиями, привычными для египтян и показанными даже в обычной сезонной последовательности, но они отличались большим размахом. Древние видели руку своих богов во всех природных явлениях, но катаклизмам придавалось особое духовное значение. Бедствия служили наглядными испытаниями во вселенских масштабах, в данном случае судом «над всеми богами Египетскими» (Исх.12:12; Чис. 33:4). Обострявшийся конфликт между Моисеем, получившим полномочия на встрече с Богом патриархов, и низшими богами египетских волхвов поставил под угрозу способность фараона как земного представителя своего бога поддерживать всеобъемлющий порядок в предназначенной для него сфере. Несостоятельность в обеспечении духовного здоровья народа, по его собственному признанию (Исх.9:27), неизбежно привела к казням. Очевидцы этих событий сделали вывод, что «Господь велик паче всех богов» (Исх.18:11). Посланные Господом казни были не только действенными, их невозможно было предотвратить или воспроизвести магическими средствами (Исх.7:11, 22; 8:7; но см. Исх.8:18–19; 9:11).

Язва как персонифицированное духовное зло (языческий бог или бес). Еврейские поэты, как и их современники, в ряде случаев характеризовали язву как божественного спутника. В пророческом описании штормового приближения Господа носители наказания персонифицируются: «Пред лицом Его идет язва, а по стопам Его – жгучий ветер» (Авв.3:5). Триада бесовских зол (см. БЕСЫ, ЗЛЫЕ ДУХИ), которая в другой литературе сопровождает Решефа, западносемитского бога язвы, в Писании появляется как голод, горячка и зараза (Втор.32:24) или смерть и ад (Ос.13:14). Свою болезнь или ее причину Иов называет «первенцем смерти» (Иов.18:13), как будто эта болезнь была отпрыском подземного существа по имени Смерть, подобного «царю ужасов», встречающему нечестивых в загробной жизни (Иов.18:14). Псалмопевец перечисляет своих врагов в длинном списке персонифицированных зол, но успокаивает уповающего на Бога: «Не убоишься... язвы, ходящей в мраке» (Пс.90:5–6). Смерть и язва идут за «посольством злых ангелов», названных поименно как «негодование, и ярость и бедствие» (Пс.77:49–50 и Иов.40:6, где слово ярость [евр. ʿbrwt] в LXX переведено как «ангелы»).

Поражающий одних и милующий других «губитель» первенцев (Исх.12:23) персонифицируется и в Новом Завете (Евр.11:28; ср. 1Кор.10:10). Ангел Господень «поразил» Ирода червями (Деян.12:23), а ангел сатаны удручал Павла (2Кор.12:7).

См. также: МАГИЯ; ОРУЖИЕ; ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ; СМЕРТЬ; СТРЕЛА, БОЖЬЯ СТРЕЛА.

Библиография:

J.К.Hoffmeier, «Egypt, Plagues in», ABD 2:374–78.