2) Епископ Петр

Указание пути ко спасению. (Опыт аскетики). Изд. 2-ое. Москва. 1885 г.²³⁰

В истории русской, далеко не богатой, аскетической литературы книге еп. Петра принадлежит, несомненно, некоторое, и при том немаловажное значение в деле уяснения особенностей и принадлежностей православной аскетики. Автору этого труда удалось, в общем довольно верно, схватить и оттенить общий дух и основные особенности православной аскетики, благодаря довольно серьезному и самостоятельному (хотя, по большею части, и в русских переводах) изучению святоотеческой письменности.²³¹ Несомненно, это обстоятельство способствовало также, в частности, тому, что преосв. Петр довольно правильно указал общую, принципиальную основу «подвижничества“ (аскетизма) и его верховную цель – в стремлении человека к «благоугождению Богу“, к достижению «спасения души“ – в «искании царства Божия“.²³² Богообщение путем достижения религиозно – нравственного совершенства составляет исконную, подлинную, верховную цель человека, отвечающую самой его организации. «Человек (создан ) для Бога, чтобы: а) при разумно-свободном раскрытии своих сил он проявлял в себе богоподобные совершенства, б) прославлял тем Бога, в) возрастая в богоподобных совершенствах, более и более приближался к Богу и в общении с Ним и в Нем наслаждался блаженством“.²³³ Этой цели человек может достигнуть не иначе, как путем «подвижничества“, особенно после того и вследствие того, что он уклонился от правильного пути, любовь к Богу заменил «самолюбием“.²³⁴ Из этой области отчуждения от Бога, господства, плоти над духом, человек «должен идти к небесному отечеству путем горького опыта познания добра и зла, путем самоотвержения и креста, т. е. путем тяжких трудов, лишений, скорбей“...²³⁵

«В Св. Писании земная жизнь наша представляется под образом поприща, на котором неизбежна усильная борьба с препятствиями, непрерывная брань с врагами, которые препятствуют устроению нашего спасения; а сама усильная деятельность в Св. Писании и у св. Отцов называется подвижничеством.²³⁶ Нельзя не заметить, что понятие «подвижничества“ (аскетизма) здесь слишком сужается и обнимает собой, по-видимому, только один отрицательный момент. Как увидим в самом нашем сочинении, такое понятие не точно и узко.²³⁷ Да и сама идея «спасения“, понимаемого как неразрывная совокупность двух моментов – нравственного («богоподобие“) и религиозного («богообщение“), выражается у автора только в начале книги, во «введении“; в самом же изложении предмета, на протяжении всей остальной книги, красной нитью проходит собственно идея «нравственного совершенства“.²³⁸ Идея «спасения“ – в своем подлинном виде, – таким образом, в » аскетике“ еп. Петра собственно последовательно не проводится.

Вся книга разделяется на две части: в первой (стр. 11–243) излагается православное учение об общих средствах (естественных и благодатных) достижения нравственного совершенства; вторая (стр. 244–496) трактует о степенях нравственного совершенства, а также о конкретном содержании этого совершенства («о главных добродетелях“ – стр. 355–388; «о Богословских добродетелях“ – стр. 355–411). Но и эта идея нравственного совершенства, положенная автором в основу своей аскетики, не выясняется последовательно: между указанными первой и второй частью сочинения в раскрытии её заметна явная непоследовательность. В самом деле, в первой части своей аскетики преосв. Петр неоднократно и с нарочитой выразительностью утверждает, что стремление именно к «высшему“ совершенству составляет непременную обязанность всех христиан. «Хотя не все мы одним путем идем на поприще духовною жизни, и не все получаем одинаковые дары природы и благодати, однако же все обязаны по мере сил стремиться к высшему совершенству“.²³⁹ Равным образом, говоря «о благодатных средствах к преуспеянию в христианском совершенстве“,²⁴⁰ преосв. Петр замечает, что благодатные таинства служат к достижению совершенства высшего. По его словам, «благодать Свою, необходимую для возрождения, освящения, просвещения, укрепления и возведения нас к высшему совершенству, Господь благоволит сообщать нам преимущественно посредством таинств”.²⁴¹ Таким образом, на основании первой части аскетики еп. Петра, можно вывести, что высшее христианское совершенство, составляя высшую цель и непременную обязанность всех христиан, в то же время и реально может достигаться ими, особенно при условии достойного принятия таинств.

Между тем в основу второй части «аскетики“ положено подразделение христиан на три разряда: 1) на начинающих, 2) преуспевающих и 3) усовершающихся.²⁴² При этом, что особенно замечательно в этом случае, к «усовершающимся“ он относит, согласно преимущественно с терминологией, так называемого, Дионисия Ареопагита, «сословие монахов“.²⁴³

Замечая, очевидно, получающуюся отсюда несогласованность между идеями, проводимыми в I-ой и во II-ой частях своей аскетики, преосв. Петр сам пытается смягчить значение указанного подразделения и ограничить отношение к высшему разряду только монашествующих. Так специфические особенности монашества – «безбрачное состояние, нестяжательность и послушание“ он представляет не единственными, а только лучшими средствами к достижению высшего нравственного совершенства“²⁴⁴ предпринимаемыми и осуществляемыми христианами с той целью, «чтобы вернее достигнуть предположенной цели – нравственного совершенства и царства небесного“.²⁴⁵

Равным образом, и в брачном состоянии, на которое автор смотрит вообще слишком невысоко,²⁴⁶ христиане, при всех неблагоприятных условиях, не должны упускать из вида главной общехристианской цели – «постепенно достигать высшей степени нравственною чистоты“,²⁴⁷ достижение которого, по-видимому, считается еп. Петром вообще трудным, однако не безусловно не доступным.

Таким образом, идея «нравственного совершенства“, положенная преосвящ. Петром в основу своей аскетики, не выясняется им с достаточной последовательностью. Да и сама идея «нравственного совершенства“ очень отвлечена и потому едва ли может быть признана в качестве основной идеи православной «аскетики“, которая должна быть более определенной, точной и конкретной.

Теперь мы переходим к сочинениям, которые имеют в виду не богословское только освещение вопроса об «аскетизме“, но также вместе и философское (в той или иной степени) его обоснование и разъяснение, и притом на основании не только патристической, но и (даже преимущественно) западной научной литературы.²⁴⁸