Письмо № 9. Н.С. Фуделю

21 IV [1948, с. Большой Улуй] ⁵⁹

Спасибо, дорогой, за письмо от 10 IV. Оно меня порадовало и кой-чему научило. Ты прав, когда укорил меня за боязнь «пустоты». Какая действительно может быть пустота, когда любишь и тебя любят, и какое может быть одиночество, когда кругом тебя дети и люди, ожидающие твоей любви. Ты прав, дорогой мой мальчик. Эти мои мысли от «самосожаления», которое недостойно мужчины и человека, это «лишнее» чувство.

От мамы приходят иногда письма, и очень хорошие. Мне кажется, что дома все спокойней стало и как-то легче. А сколько же у тебя курсов, я так и не знаю. Материальная часть меня беспокоит. Как ты сейчас живешь, как мама с девочками? Ты понимаешь, что это беспокойство обостряется тем, что я знаю не только свою бесполезность в данное время, но почти такую же бесполезность и в будущем.

Я не мог не улыбаться сочувственно, когда читал твои строчки о весне, о небе и о «25 годах» ⁶⁰.

То, что ты передал мое письмо т<ете> Марусе, это хорошо. Ты велишь мне больше писать, а я как раз наоборот – последнее время с громадным усилием сажусь за письмо; хотя писать хочется, но такое чувство, что:

взрывая, возмутишь ключи, –

Питайся ими – и молчи ⁶¹.

И действительно, ничего складного не получается и не пишется. Я еще физически себя чувствую неважно, по-весеннему, хотя бывают дни, когда точно возвращается молодость.

Я послал т<ете> Марусе письмо к ее именинам – получила ли она?

Крепко тебя целую, дорогой мой, целую мою Марусеньку.

Твой п.

Будь спокоен за меня.

Жизнь переживается с трудом, но все закономерно и никакого безумия или неприятия жизни у меня нет.

Надо бы, конечно, мне поскорее к маме, помочь ей хоть в том, чтобы накосить сена, набрать дров, побыть с девочками. Но Бог лучше знает, где кому быть.