1851 г.

С 14 февраля 1851 года начались мои письменные сношения с известным церковным писателем и ревнителем Православия, Андреем Николаевичем Муравьевым¹⁶³. Вот что он писал мне на первый раз из Петербурга:

«Приношу благодарность за ваш отзыв, честнейший отец ризничий, но не сетуйте, если остаюсь им не удовлетворен и паки прошу ваше высокопреподобие потрудиться о том же предмете. Я уверен, что А.В. Горский, который занимался этими вопросами, может указать, где именно находится сия рукопись, потому что не может быть, чтобы не сохранились деяния соборные, на коих присутствовали восточные патриархи с нашим, когда и при начале исправления книжного бывший собор Никонов уцелел в деяниях. Не знает ли о том ваш предместник, мне же справиться здесь нет никаких средств. Сделайте милость, спросите его и Горского, постарайтесь отыскать и сию рукопись и меня благоволите уведомить о последствиях.

С чувством уважения остаюсь и проч.»...

21 ч. писал мне из Иванова племянник, единоверческий дьякон Ф.С. Виноградов и, между прочим, извещал, что к Покровской церкви села Иванова, на место умершего священника Григория Розанова, определен возвратившийся из Иркутска священник Василий Гаврилович Былинский. О. Былинский – мой товарищ по семинарии и земляк, урожденец села Дунилова, он один из числа 10 учеников Владимирской семинарии, отправленных в 1841 г., по распоряжению высшего начальства, в Иркутскую епархию для занятия священнических вакансий.

2 марта писал мне из Вязников о. Вас. Богородский.

«Любезный друг! доброта души вашей произвела во мне смелое дерзновение просить вас, как благоприятеля ближнему.

Вот моя просьба!.. Родной мой брат Иван волей Божией, а может быть и своей, недоучился в семинарии. Исключенный, поступил во Флорищеву пустынь, откуда о. архимандритом Иеронимом переведен и взят в его Спасский, Муромский монастырь, и около 8 лет проживает в послушническом звании, и, кажется, вовсе наклонился к одиночеству. Но у нас и монашество не скоро дается исключенному из словесности, да и что здесь в нем?

Друг мой! Не откажись его принять и приютить где-либо по Москве. Он детина и в душе и в теле хороший, и по настоящему образу жизни даже очень хороший. Он может быть вам и верным слугой, если бы только нужно, и довольно изрядным письмоводителем для облегчения вас в многотрудных обязанностях, по письменной отчетности (он по монастырю и в Муроме занимается письмоводством). Я представляю вам и его чистописание.

Вникните в участь моего единокровного страдальца, с коим много соединено спокойствие искреннего вашего друга. Я вызван просить вас вашей добротой и слезами брата. Окажите примерно искреннее расположение и без сего от души вас любящему и уважающему. Свяжите этим благодеянием вечно и священно дружбу нашу!»

4 ч. писал мне из Гориц о. Василий Сапоровский:

«Находясь очень долгое время в молчании, не знаю, с чего начать письмо мое. Начинаю таким же извинением, каким вы начали ко мне интересное письмо свое. Оно мной получено 23 декабря минувшего 1850 г., но тогда досужно ли было отвечать? Тогда по благочинию надлежало делать отчеты, которых у нас до пропасти. Без писаря, одинок целые ночи проводил без сна. Наступили святки и праздник Богоявления Господня, но и тогда и служба церковная и хождение по приходу по древнему обыкновению не оставляли праздного и свободного времени для корреспонденции нисколько. Притом же после праздников необходимость заставила ехать с клировыми ведомостями во Владимир и явиться в консисторию и лично к новому архипастырю, который меня еще не знал и у нас не бывал. По приезде из Владимира, начались свадьбы и богатенькие, то захотелось попировать и покомпанировать. Ныне богачи и в селах, как и в городах пируют – вежливо, готовят поварские и по моде кушанья; у иных бывает небольшой оркестр. Вот причины долговременного моего молчания!

Достопочтеннейший отец! Может быть вам любопытно знать, как со мной обращался новый преосвященный? С прискорбием душевным скажу, только прошу глаголы мои слагать в сердце вашем. Преосвященным на первый раз я принят очень строго. Увидев меня, он начал делать выговоры и сердиться. Причиной к тому не что иное было, как одни жалобы, или лучше ябеды, коварными недоброжелателями сплетенные, чего я вовсе не знал, и, по совести говорю, не делал. Преосвященный доверчив, особенно к дворянам; не особенно деликатен с нашим братом, любит коленопреклонение и пылкого самого характера. И архиепископ Парфений также был иногда вспыльчив, но тогда, когда разберет дело и узнает несправедливость, он знал личность; а Иустин без всякой личности вдруг запылит на всякого и поставит в тупик. В таком критическом положении нашли одно спасительное средство – молчать и чаще кланяться в ноги. Правда, мне не очень лестна должность благочинническая и не с охотой принимал я оную. Трудно, очень трудно, особенно в преклонных летах управлять благочинием; ибо настали и дние лукавии и много лукавых человеков в каждом почти благочинии. Иной хвалится премудростью своей и кричит: «я умнее тебя». Иной хвалится богатством и не уважает тебя. Иной гордится хитростями и грозит: не боюсь никого. Сколько ни старайся по примеру Апостола быть вся всем, но студенты мудрецы, богачи и хитрецы, как в синагоге иудейской фарисеи и книжники, возмущают причет и усиливаются предать благочинного Понтийскому Пилату на осуждение и занять место благочинническое. Впрочем, я всю надежду возлагаю на Господа и предаюсь воле архипастыря – не бо без ума меч носит. К похвале его должно отнести и то, что гнев его не продолжителен. Он скоро обдумывается и иногда в горячности извиняется.

Наша епархия многолюдная и в ней, как в великом доме, не все златые сосуды, но очень много скудельных, заносчивых и занозливых. Как не оскорбиться и не побраниться! Простите великодушно, что далеко зашел я с сей материей, позвольте обратиться к письму вашему.

За лестное письмо ваше приношу чувствительнейшую мою благодарность, а за подарок не знаю вам что воздать!.. Пусть оный послужит назидательным уроком потомкам, ежели Господь благословит ими, сколь дружество священно и как милые благодеяния утешительны.

Слава всеблагому Богу, благодеявшему вам; вы мирное снискали пристанище, нашли надежный путь и к спасению и к славе. Так терпение убогих не погибает до конца. Усиленные труды никогда не остаются без награды. Вы теперь находитесь в кругу благородном и образованном и не теория, но уже практика еще образует вас более и тогда... тогда не забудьте меня грешного. Вы приглашаете меня в Москву полюбоваться на сокровища царские и на ваше счастье; нет, достопочтеннейший, едва ли это случиться может. Здоровье мое стало слабеть, особенно при этой должности. Аще Господь потерпит грехам моим какой-либо год, думаю пристроить внучку-сироту и тогда удалюсь в пустыню и свободнее буду. От прихожан моих все рассказы о вашем усердном их приеме слушал с удовольствием и восхищался о виденных ими редкостях. Я с малым семейством доколе живу благополучно, только каждый год мучаюсь с работницами. Очень хочется огород огородить, но финансов не достает.

За сим с совершеннейшей преданностью и всегдашним почитанием остаюсь искренне любящий и усерднейший слуга благочинный священник Василий Сапоровский».

8 ч. получил я письмо из Владимира от профессора семинарии, Г.П. Быстрицкого. Он писал мне от 6 числа:

«Приношу вам искреннюю благодарность за добрые советы относительно преподавания. И здесь, кажется, особенно нужна осторожность. Наш о. ректор имеет обычай посещать лекции наставников; и у меня уже был, и слушал о суждениях и умозаключениях случившуюся в то время лекцию. Впрочем, чего особенно нужно нашему брату остерегаться? Я думаю, свободной речи относительно веры и начал государственной жизни; но моя наука к последним не имеет приложения, к первой относительно мало. А внутри ее собственной области я могу чувствовать себя свободно. Она есть дело человеческое, а все человеческое изменчиво; и потому в своих рассуждениях в классе я не следую никакому авторитету; говорю то, что нахожу после долгих размышлений; отвергаю в лекциях, существующих у нас, то, что нахожу несправедливым. И ужели я, в самом деле, за это должен подпасть ответственности? Главное, что нужно избегнуть в нашей науке – это две крайности: материализм и идеализм; но душа моя отвергает их, а между тем цель, которой мне хочется достигнуть в своих психологических исследованиях – это опять христианская религия: приблизиться к ней, найти основание ее и оправдание ее в самой душе. Вопросы, которые теперь особенно занимают меня – бытие души, особое, отличное от тела, участие нервной системы в психических отправлениях, присутствие в душе высшей, духовнейшей стороны ее, которою она сообщается с Богом и миром духовным.

Я слышал, что Матвей Иваныч¹⁶⁴ вступил в супружество. Узнав об этом, я послал к нему поздравительное письмо. Желательно бы знать, кто его жена, какова она по душе и телу, и сколько за ней приданного. Поклонитесь ему от меня, при свидании, и пожелайте счастливых дней.

Вы спрашиваете меня хорошо ли принял меня архиерей, когда я приходил к нему за благословением. Отвечаю: ни хорошо, ни дурно. Аудиенция продолжалась меньше пяти минут. Я только услышал от него сухонькое назидание в следующем духе: занимайтесь возложенным на вас делом; ваше усердие не останется без внимания и награды».

12 ч. писал мне из Вифании профессор семинарии С.Г. Вишняков:

«Со стыдом принимаюсь я за перо, потому что много виноват перед вами: я непостоянен, несостоятелен в своем слове! Простите меня за чистосердечную мою исповедь, хоть для дней Великого поста; но позвольте хоть малую толику принести вам в свое оправдание. В святки, после личного свидания, я обещал еще раз видеться с вами и попросить вас в дом тестя; но этого сделать не удалось. Святки, первые после женитьбы, особенно конец их, прошли для меня как-то безумно: никак я не мог распорядиться временем так, чтобы выдержать с характером свою распорядительность: то гости у нас, то сами в гостях по неотступной просьбе и в известные именно дни и часы, то приглашения в театр, то плата другим той же монетой по принятому обычаю, отняли у меня все время. Утомленный, в поздний час едешь домой с мыслью, что завтрашний день будет в моем распоряжении: не тут-то было! Смотришь, по утру подают письмо или записку с просьбой, когда, в котором часу подать лошадь, чтобы быть там-то!.. К концу святок даже сделалось скучно; а выдаться из круга заведенного, очерченного условиями житейскими как-то неловко. Опытно теперь узнаешь, и узнаешь поневоле что такое житейский шум и рассеяние, что такое угар от исполнения, хоть формального, так называемых удовольствий. Прежде теоретически толкуешь об этом то и другое, а сам ни уха, ни рыла не знаешь, по русской пословице; все приходится испытать, хоть понемногу. Еще мы – малы люди, еще круг наших условий ограничен: спрашиваешь иногда, в часы покоя, как живут люди в большом свете? Видно, такая судорожная, тревожная жизнь обратилась им в привычку, сделалась насущным хлебом. А нам, воспитанным в простоте сельской жизни, привыкшим к тишине сельского уединения, все это как-то дико отзывается на душе. И рад-радешенек, что воротился в свою Вифанию, хоть и здесь женатому меньше свободы, чем холостому.

Таким образом, добрый мой отец Савва, вина в моей несостоятельности в слове произошла не от какой-либо холодности, забывчивости или притворства (чего, конечно, во мне вы едва ли предположите), а от того, что в Москвё я еще не научился распоряжаться временем, как хочется. Притом же, я не один, а уже с женой, следоват.… остальное вы можете дополнить сами, потому что сами опытно знаете, что значит жизнь в миру вдвоем?

Свой долг в отношении к вам я хотел было заплатить на масляной; но увы, мне и не пришлось попробовать маслянишных Московских блинов. Непредвиденно я вызван был маменькой в Васильевское, на родину по семейным делам, и всю сырную неделю, до половины первой, проездил! Что делать? Нужно было покориться слову родительницы и семейным интересам. Так. образом, в масленицу, когда молодых обыкновенно честят, мы с женой должны были разлучиться, потому что везти ее зимою в дальнюю дорогу, по неисправному пути, было бы тяжело: она гостила в Москве, а я вояжировал. К концу первой недели был я в Москве, но сначала от усталости, потом от хлопот, не удалось мне быть у вас. Бог даст, вознаградим все в светлую седмицу: помолимся о сем!

Что сказать вам о себе? Я начинаю уже близко сживаться со своим положением; мое сердце начинает успокаиваться от разного рода треволнений, происходящих от причин многоразличных. По крайней мере с настоящего поста мне открылось более свободы для такой деятельности, к которой лежит сердце и больше имею покоя, который прежде так часто нарушался от исполнения различных условий водворения, для непривыкшего, тягостных.

Пишите мне, добрый мой; с полной готовностью отвечу вам всегда; учите меня, советуйте, извещайте меня обо всем интересном. За все я буду благодарен вам».

Во время четыредесятницы я занят был важным и священным делом – приготовлением мира.

Дело это совершается следующим образом:

Синодальный ризничий обязан заблаговременно доносить Синодальной конторе о надобности приготовления св. мира, а Контора относится в Казенную палату об отпуске ассигнованной на этот предмет суммы. На покупку потребных для составления мира материалов ежегодно назначается из казны 414 р. 27 к. сер.; и как мироварение совершается не каждый год, то назначенная к отпуску сумма остается в казначействе до востребования.

Получив от Синодальной конторы разрешение и приняв ассигнованную сумму, ризничий, с помощью одного из сакеллариев Большого Успенского собора, распоряжается покупкой потребных для составления мира веществ. Какие именно вещества и в каком количестве входят в состав мира – это показано в моей книге: «Указатель для обозрения Московской патриаршей ризницы», М. 1858 г., стр. 77, прим. а.¹⁶⁵.

Предварительным приготовлением материалов для мира занимаются один или двое сведущих в этом деле лиц. При мне были сначала: Московский мещанин Алексей Гаврилов (впоследствии монах Андрей) и иеродьякон Московского Новоспасского монастыря Гервасий, а потом Гервасий и монах Высокопетровского монастыря Петр.

На Крестопоклонной неделе, в среду, Синодальный ризничий с обоими мироварцами отправляется на Троицкое подворье, для принятия от митрополита благословения на начале св. дела приготовления мира, и в этот же день, по совершении в особой лаборатории водоосвящения и по окроплении св. водой веществ и всех принадлежностей мироварения, приступают к постепенному приготовлению веществ: прежде всего, кипятят в котле 6 пудов прованского масла с прибавлением одного ведра виноградного (лиссабонского) вина, для предохранения от угара масла. Затем теплое масло разливается по банкам, в коих положены следующие специи: стиракса, розовые цветы, базилика, фиалковый корень, имбирь белый, кардамон, калган, ирный корень, ладаны: росный, гумма и простой белый. Банки эти ставятся, на две недели, на теплую лежанку, и специи в них ежедневно или, по крайней мере, через день перемешиваются.

В среду вербной недели настоенное на стираксе и прочих веществах масло сливается в особые кувшины или банки. В субботу разливаются по кувшинам остальные 14 пуд. масла и 3 ведра вина.

В вербное воскресение вечером все вещества переносятся в так называемую Мироварную палату, находящуюся между церковью 12 Апостолов и присутственной комнатой Синодальной конторы, и там размещаются по ступеням горки, приличным образом украшенной.

В Мироварной палате устроен каменный очаг под благолепным балдахином. В очаг вставляются два серебряных золоченых котла, в которых окончательно приготовляется миро. Близ очага становится большая, также серебряная вызолоченная кадь, весом с крышкой 11 иуд. 25 ф. и 47 золотн... В нее сливается из котлов приготовленное миро.

В понедельник Страстной седмицы, к 9 час. утра собирается в Мироварную палату старшее духовенство и, по прибытии митрополита или другого архиерея, начинается водосвятный молебен; по погружении в воде креста, митрополит окропляет св. водой вещества и все принадлежности мироварения; затем вливает в котлы св. воду, немного масла, вина и пр. Наконец сам возжигает под котлами огонь; между тем, дьяконы вливают из кувшинов в котлы масло и вино. После отпуста, митрополит подходит к аналою, на котором лежит Евангелие, и начинает чтение Евангелия, затем читают по одному или по два зачала архимандриты и затем, день и ночь, до полудня великой среды, поочередно читают иеромонахи и священники, между тем как дьяконы в стихарях, в определенные часы, мешают в котлах кипящее масло.

Мироварение продолжается во вторник и среду, причем полагаются в котлы новые благовонные вещества, как то: сандарак, мастика, терпентин, мушкатное масло (густое) и перувианский бальзам. В полдень среды огонь под котлами погашается; в 8 ч. вечера миро из котлов переливается в помянутую выше кадь. В четверг утром в остывший состав мира вливаются благовонные масла, и затем оное разливается в серебряные кувшины, которые ставятся на особо устроенные скамьи.

Перед ними на столе ставится алавастр с преждеосвященным миром.

В 11 час. утра, по начатии на Ивановской колокольне благовеста, читаются в Мироварной палате часы, а около 12 часов приходит в палату из Успенского собора, в полном облачении, с крестным ходом митрополит и прочее духовенство. По окаждении алавастра¹⁶⁶ и сосудов с новоприготовленным миром, митрополит благословляет алавастр нести старшему из священнослужителей, a прочие сосуды несут по два священника или иеромонаха. По принесении в собор, алавастр поставляется на жертвенник, а прочие сосуды около жертвенника на скамьях. На великом выходе, алавастр и сосуды впереди св. даров вносятся через царские врата в алтарь, и алавастр ставится на престоле, a прочие сосуды около престола. По освящении даров и по произнесении возгласа: и да будут милости великаго Бога..., совершается, через троекратное благословление каждого сосуда и чтение положенной молитвы, освящение мира. По окончании Литургии, новоосвященное миро переносится теми же священниками и иеромонахами в Синодальную ризницу для хранения. В тот же, или на другой день, Синодальный ризничий вливает в каждый сосуд по несколько капель из алавастра прежнего св. мира в знамение непрерывности таинства в православной Церкви.

В течение девятилетнего моего служения на должности Синодального ризничего, мне суждено было четыре раза приготовлять святое миро, а именно: в 1851, 1853, 1856 и 1858 годах.

Кроме Москвы, миро приготовляется также и в Киево-Печерской лавре.

8 апреля, в день Пасхи, писал мне из Вифании приятель и товарищ по академии, преподаватель семинарии, иеромонах Порфирий:

«Представляю себе, что я взялся за перо для написания письма вам в самое лучшее время. Я не раз винил себя за то, что доселе ничего не писывал вам. И если вы также вините меня за это забвение моего, можно сказать, непременного долга, то так как виновный является к вам со своей повинной головой в то самое время, когда светлый праздник преисполнил всех радостными чувствами, конечно с ваших уст, при чтении моего письма, не сорвется никаких других слов, кроме так часто повторяемых ныне Церковью: простим вся воскресением.

Как-то вы встретили Пасху в своем царств. кремле? Конечно, радостно, весело и торжественно. Дай Бог и всегда так встречать и проводить этот всесветлый праздник до самого того невечернего дня, который можно назвать вечной Пасхой. Сколько, думаю, приходилось вам сегодня сделать поздравительных визитов? Но вы никогда не тяготились этой формой. Впрочем, подивитесь, и я начинаю сродняться с подобной формальностью. Визиты Лавре и Вифании тягостны были для меня ныне только по чрезвычайному неудобству пути от Вифании до Лавры. Соборный, обычно роскошный, стол был как-бы награждением за неудобства путешествия. Но, кажется, мне нужно еще поговорить о своей собственной Вифанской жизни; ведь об этом у меня еще не было слова. Признаюсь, что сначала с какими-то неопределенными предопасениями смотрел я на место своего назначения. Я воображал, что при известной авторитетности Вифанских наставников (всех вообще и каждого порознь), мое положение среди них будет очень жалкое и трудное. Повод к такому опасению подали мне случайно еще до утверждения нашего назначения дошедшие до меня их толки о протекторстве ко мне акад. о. ректора и о монашестве вообще. Но, слава Богу, я ничего не вижу соответствующего своим опасениям. Те, от которых ожидал себе совершенного презрения, до обязательности оказываются добродушно доверчивыми ко мне. Так. образом, если приходится терпеть какие-ниб. неприятности в Вифании, то это только со стороны риторических сочинений. Труд чтения их кажется для меня тягостнее Египетского плинфоделия. Как-бы я рад был всякому другому предмету кроме словесности и математики. Но вообще говоря, теперь я решительно убедился, что назначение в Вятскую семинарию, куда я сам просился, было бы для меня конечно плоше. Одна близость к академии как много говорит за Вифанию.

В академии нового ничего кроме того, что помер Филарет Никольский на своей родине, куда уволен был по болезни.

Редакция Творений св. отцов скоро издаст сочинения Макария Егип. и Лествицу в русском переводе и кроме того особой книгой, говорят, хочет отпечатать правила Василия Великого о монашестве. Но об этом вы, вероятно, уже слышали, точно так же, как и о том, что Дмитрий Григорьич¹⁶⁷ обязан докончить «Письма о конечных причинах» вместо Феодора Ал-ча¹⁶⁸.

Конечно были у вас преосв. Евсевий¹⁶⁹ и преосв. Димитрий¹⁷⁰. Не поговорили ли они у вас о чем-нибудь особенно интересном? Уверяют, что преосв. Евсевий в нынешний приезд был гораздо откровеннее к акад. властям, чем прежде. Напр. он прямо высказывал то, что Обер-прокурор велел ему поскорее оставить СПБ. и недоволен был, между прочим, за переписку его с нашим владыкой. Слышали ли, что ныне Войцехович¹⁷¹ чуть не главный цензор «Христианск. чтения»? Он остановил мартовскую книжку потому только, что ему не понравилась какая-то каноническая статья о. Иоанна¹⁷². Прибавляют при этом, что книжка уже роздана была СПбургским подписчикам и от них отобрана назад и возвращена уже в том виде, в каком дошла и до нас, т. е. без сочинения о. Иоанна».

Добрый друг и товарищ мой по академии, наставник Владимирской семинарии Гр.Петр. Быстрицкий написал довольно большое стихотворение, под заглавием: «Божественный страдалец в саду Гефсиманском», и вздумал посвятить это стихотворение мне. Поэтому, впереди стихотворения он написал несколько посвятительных стихов следующего содержания:

Тебе, о милый друг!

От дел моих досуг

С любовью посвящаю.

Сей дар любви моей

На память прежних дней,

Когда в святилище наук

В обители святой, где дух

Святого Сергия витает

Великого отца,

Святыней веет, и вдыхает

В отверстые сердца

Земле неведомые чувства;

Когда под кротким, тихим кровом

Отцов – начальников своих,

Вдали от всех сует земных,

Мы жили тихо и покойно;

Ученьем мудрости питали,

Беседой дружной услаждали

Души священные стремленья:

– Сей дар любви моей

На память прежних дней,

О друг любезнейший! Прими

Приветом дружеской души.

В конце главного стихотворения приложено еще несколько строф, под заглавием: «Думы о смерти».

Под стихотворением рукой поэта написано: «Владимир, апреля 27 дня, 1851 года».

Стихотворение это прислано было мне от автора при следующем письме от 15 мая:

«Я получил ваше письмо, и приношу благодарность. Приятное и для меня известие, что многосложные обязанности ваши поубавятся; лучше, спокойнее, если менее дела. Что теперь как себя имеют ваши обстоятельства? Не началось ли движение в вашей стародавней ризнице и библиотеке? Где вы теперь живете?

Вот что о. Савва! К вам придет человек, имеющий до вас небольшую нужду – Дмитрий Иванович Сумароков, Тамбовский помещик. Я предваряю вас о его личности, потому что вид его весьма обманчив; я и другие, здесь видевшие его, обманулись. Я принял его за человека, глубоко падшего нравственно. Но не тут то было. Если узнать его поближе, нельзя не переменить первого неблагоприятного впечатления; человек достоуважаемый, по высокому образованию ума и сердца. Человек религиозный в высшей степени, путешествует по святым местам, но ни копейки за душой. Надежда Степановна дала ему 2 р. сер. на дорогу: он рубль сер. отдал нищим, как это узнали после. Она предложила ему крепкие сапоги, не принял, дала было рубашку, ее скинул, и надел на дорогу свою, изношенную, ветхую. Человек многоумный, о чем ни заговори с ним, обо всем рассуждает. Он собирает сведения – материалы для биографии Мисаила, архиепископа Рязанского – мученика¹⁷³, по поручению Рязанского архиерея¹⁷⁴. Ему хочется узнать, нет ли источника среди рукописей Патриаршей библиотеки.

Знаете ли что о. Савва! Ведь я пускаюсь в литературу, уже не письменную только, а и печатную: сие стихотворение: «Страдания Спасителя в саду Гефсиманском» послал при письме к о. инспектору нашей академии с просьбой рассмотреть, и, если можно, поместить в журнал академии. Не знаю, какой прием встретит там мое сочинение; а здесь оно понравилось. Я слышал самый лестный отзыв от лиц, которым я прочитал его. И вот что еще: сочинение то я посвящаю вам, самое посвящение написано также стихами. Просил о. инспектора, чтобы стихи отпечатаны были и с посвящением.

Хоть надобно сказать правду, я не очень доволен академией, и вы сами знаете, с какими прискорбными чувствами я оставлял ее. Но я забыл, оставил в памяти одни приятные стороны академич. жизни, и вот на память этой жизни я посвятил вам свой труд. Переписано сочинение, написано и посвящение, я уже зашил его в холст, и что же случилось?.. В один вечер, прогуливаясь с Николаем Ивановичем, встречаюсь с секретарем правления. Он сообщает новость, что к нам будет новый наставник на место о. Дионисия, и мой товарищ – Андрей Ив. Боголюбов. Какое вы думаете впечатление произвело на меня это известие? Самое неприятное. Разумеется, не то меня огорчило, что меня не перевели на богословский класс, чего можно было ожидать, тем более, что о. инспектор писал к о. ректору нашему из академии; да я, сказать по совести, и не желал перемещения, потому что так уже сроднился с философией; но меня огорчило то, что на этот класс назначен мой товарищ, ниже меня окончивший курс (ведь богословский класс выше, философия наша уже и не называется философией в настоящее время; и сам о. инспектор выразил преимущество богословск. класса), меня огорчило невнимание академич. начальства, с моей стороны, кажется, ни чем незаслуженное. И теперь сознаю, что достоин высшего места. Так вот что меня огорчило, и в движении этих чувств я хотел уничтожить посвящение; не решался даже посылать в академию. Но, наконец, христианское чувство взяло верх, и я забыл неприятность, сочинение отправил. Мысль о Промысле для меня всегда была утешением».

4 мая отвечал я на письмо племянника своего, единоверческого дьякона села Иванова Ф.С. Виноградова, в котором он, по поводу непонятого им Синодского указа относительно домашнего приготовления детей, просил моих советов и участия в судьбе его детей:

«Со всем усердием готов помочь вашему горю: но мне кажется, вы слишком уже преувеличиваете затруднение касательно воспитания детей. Я не читал сам указ: но меня уверяют, что воспитывать дома детей до семнадцатилетнего возраста не есть непременная обязанность, а только позволение, которого прежде не было. Итак, страшиться много за детей вам нечего: вы смело можете записать их в училище и там образовывать. Конечно, если бы вы имели возможность сами, или при помощи домашнего учителя, заняться образованием своих детей и приготовлением их к семинарии дома: это было бы в некотором отношении гораздо лучше. Но если нельзя, то делать нечего – надобно отдать в школу: только здесь нужно иметь за детьми в настоящее время гораздо больше надзора, нежели как это бывало прежде. В самом деле, помилуй Бог, если преждевременно исключать из школы: куда с ними деваться?

О себе скажу вам, что я, слава Богу, пока здоров и благополучен. Только впереди ожидают меня страшные хлопоты по случаю имеющих быть перестроек в нашем доме: нужно будет переносить и ризницу, и библиотеку, и церковное имущество, а, наконец, и самому переселиться. О перемещении меня я уже получил и указ: мне предоставляется на выбор поместиться в Новоспасском или в Донском монастыре. Вы пишете о намерении родных посетить меня нынешним летом: как я был бы рад им, если бы они пожаловали ко мне в настоящую пору, пока я еще свободен и пока живу в своей келье. Но когда настанут у меня хлопоты, о коих я упомянул выше, и когда я поселюсь в чужом углу: не знаю, будет ли мне удобно принять своих родных так, как хотелось бы. Поэтому не лучше ли отложить им исполнение своего благого намерения до того времени, пока я опять не возвращусь на свое место».

19 ч. писал я в Абакумово о. Михаилу Граменицкому:

«Доселе я питал себя приятной надеждой в скором времени видеть вас лично, и потому медлил ответом на ваше последнее письмо, не приготовив его в свое время. Но ваша матушка-теща уверила меня, что ваше намерение приехать в Москву отлагается еще на неопределенное время. Очень жаль этого: для меня крайне было бы приятно, если бы вы посетили меня в настоящую пору, пока я не оставил еще своей кельи. Недели через две или через три я должен буду на время удалиться из кремля по случаю перестроек в нашем Синодальном доме. Местом моего временного пребывания будет Донской монастырь. Как ни велики в настоящем случае предстоят мне хлопоты и беспокойства, потому что нужно будет переносить на время и ризницу и библиотеку, и церковное имущество: несмотря на то, я рад отчасти этому кратковременному перенесению. После кремлевского шума и пыли отрадно будет насладиться и подышать свежим воздухом. Надолго ли я оставлю свое жилище, определенно еще неизвестно: может быть, к осени готова будет для меня новая квартира, и тогда я опять возвращусь в священный кремль. Матушка ваша и сестрица были у меня в ризнице, и конечно не без удовольствия рассматривали хранящиеся здесь сокровища. И вообще, посетителей у меня бывает довольно: редкий день пройдет, чтобы кто-нибудь не побывал. Бывают нередко и значительные особы; немало бывает и иностранцев.

В настоящее время домашние занятия мои ограничиваются по преимуществу чтением книг, и страсть приобретать собственные книги усиливается более и более. Зайдешь мимоходом в книжную лавку; предложат посмотреть новенькую книжку: возгорится непременно желание узнать ее содержание, и двух-трех рублей серебром в кармане нет как нет; зато в библиотеке новенькая книжка».

24 ч. писал мне из Гориц о. Василий Сапоровский:

«При открывшейся оказии пишу вам краткое письмецо и приветствую вас с прошедшими высокоторжественными праздниками. Множество дел и тесные обстоятельства не допускают долго беседовать с вами. Мы готовимся к принятию владыки строгого. Жалко того, что строгость его состоит в предметах малозначительных и не нужных. Стараясь сократить дела, более оных умножает. Мое теперь положение также критическое. Может быть, знаете отца Феодора Крылова, что в Юрьевском. Прихожане его любят и довольны. Помещик Алалыкин, особенно жена его, не поладили с ним и вздумали место его передать студенту, который в доме их два года обучал детей. Новому нашему владыке и на него и на меня, просто сказать, наябедничали и он бабьих басен послушал, делал словесные мне приказания и завел на слухах дела. Чем оные кончатся, не знаю, только служить не намерен с таким архиереем. Должно ли смиренному пастырю до такой степени гордиться, чтобы отличенные Монаршими милостями кланялись в ноги или стояли на коленях? Правда, это уничижение многих спасает и избавляет от его опалы».

4 июня день для меня весьма достопамятный. Я имел великое утешение получить в этот день из Лавры от великого святителя Филарета собственноручное письмо следующего содержания:

«Отец Ризничий! – Возьмите в Синодальной библиотеке рукопись: Свиток собора 1667 года, найдите в ней правило относительно крещения латинян; спишите и доставьте мне.

Призываю вам благословение Божие.

Филарет М.М.

В Лавре. Июня 2 дня, 1851 года».

На другой же день, по получении письма, я исполнил волю архипастыря и послал сделанный мной список с соборного правила при следующем почтительном письме от 5 июня:

«Ваше Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший Владыко, Милостивейший Отец и Архипастырь!

Пo приказанию Вашего Высокопреосвященства, нижайше представляю Вам копию с соборного (1667 г.) правила относительно крещения латинян. Представляемая копия снята с возможной точностью.

Вашего Высокопреосвященства, Милостивого отца и архипастыря нижайший послушник»...

8 июня казначей Московского Донского монастыря, иеромонах Мелетий прислал мне, по поручению своего настоятеля, записку следующего содержания:

«Настоятель мой, Донского монастыря архимандрит Симеон¹⁷⁵ поручил известить вас, что комнаты, избираемые вами у нас для жительства, в настоящее время заняты больным епископом – преосв. Елпидифором Вятским¹⁷⁶ и, по мнению врачей, не ранее он может отправиться на епархию, как месяца через два, а после него займет эти комнаты какой-то архимандрит; а поэтому вы и обратитесь для избрания комнат в Новоспасский монастырь».

По поводу предстоящих, по Высочайшему повелению, перестроек Синодального дома с церковью и ризницей, мне предписано было Синодальной конторой избрать для себя временное помещение в одном из двух ставропигиальных монастырей – Новоспасском или Донском. Я пожелал было поселиться в Донском, но получил отказ, как видно из изложенной перед сим записки иеромонаха Мелетия. Оставалось искать убежища в Новоспасском, и мне там указано было приличное помещение. Но и здесь я должен был испытывать немалое неудобство по причине отдаленности от кремля, где требовалось, по моим служебным занятиям и обязанностям почти ежедневное присутствие. Но меня вывела из этого затруднения дружба ко мне настоятеля Знаменского монастыря и ректора Вифанской семинарии, о. архимандрита Леонида. Он предложил мне занять его настоятельские покои в Знаменском монастыре, так как они большую часть года, по причине пребывания его в Вифании, остаются совершенно свободными. Это братское предложение чрезвычайно утешило меня и успокоило относительно беспрепятственности занятий моих в кремле, так как Знаменский монастырь, находящийся на Варварской улице, от кремля в нескольких саженях. Испросив на это соизволение и благословение Московского архипастыря, я водворился в Знаменской обители и прожил в ней более года. Между тем, немалого труда мне стоило перенести из одного помещения в другое рукописи Синодальной библиотеки и ризничные вещи. Рукописи помещены были во вновь устроенном здании, служащем переходом из Синодального или бывшего Патриаршего дома в новый Императорский дворец, а ризничные вещи на время перенесены были в ящиках в собор Николы Гостунского, что при Ивановской колокольне.

17 ч. получил я письмо из Абакумова от о. Михаила Граменицкого; он писал мне от 11 числа:

«Как ни желательно мне поскорее повидаться с вами, но все это желание по обстоятельствам отлагается еще на несколько времени. Собирался было и теперь отправиться в Москву: но назначено мне быть при благочинном на одном следствии поэтому отлучиться никак невозможно.

24 числа прошедшего мая удостоились мы посещения своего архипастыря. По обозрении церквей удостоил он своего высокого посещения дом мой, благоволил закусить кое-что, обласкал нас как отец родной, обошелся, можно сказать, как друг, просто, ласково, благородно – так, что невольно благоговеешь и внутренне уважаешь такого доброго отца-архипастыря. Выйдя из моего дома, зашел и к другим священникам и даже к дьякoнам. Узнав о некоторых по церкви нашей беспорядках, возложил на меня обязанность строго смотреть и наблюдать за соблюдением всего должного…

И вообще по всему Покровскому уезду, как слышно, путешествовал наш владыка со спокойным духом. Дай Бог, чтобы этот дух пастырской кротости выну был присущ ему!

Я думаю, вы изволили слышать, какое ужасное происшествии случилось в Боголюбове в день хода Божией Матери из монастыря к Доброму селу? Когда несли Божию Матерь и шел крестный ход, жандармы не давали много стесняться народу, и поэтому через мост священношествие прошло благополучно: но как скоро дана была свобода без задержки идти всякому, народ нахлынул на мост вдруг, как вода, повалился весь с обрушившимся мостом в овраг, глубина коего простирается аршин до 30-ти. Верно никто не определил числа погибших жертв, насчитывалось от 400 даже до 600 человек. Незабвенна будет эта плачевная эпоха для жителей Владимира. Из моих родных и знакомых, благодарение Всевышнему, никто не подвергся несчастью. Какой стон, какой плач был, как сказывают, когда выносили из оврага на берега убитых и раненых! Это было вечером. Отец архимандрит Боголюбовский со своей братией с зажженными при мраке вечера свечами, раздав оные и молящимся, совершал по убиенным панихиду с горьким плачем всего собора и присутствующего народа. Самое жестокое сердце тут проливало слезы сожаления.

Вы изволите писать насчет готовности вашей снабжать меня книгами для чтения. Как я вам за это благодарен! Если ваше усердие будет: то не лишите меня снабдить когда-нибудь интересной книжкой; обязуюсь блюсти при чтении и в целости доставить при верной оказии. На меня возложена обязанность в приходской своей церкви говорить катехизические поучения по порядку катехизиса высокопр. Филарета, митроп. Московского, изданного от Св. Синода: так вы лучше придумаете, какие книги мне более будут необходимы для руководства в сем деле. Да еще, любезнейший друг, осмеливаюсь просить вас: нельзя ли достать у кого-нибудь из ваших знакомых, занимающихся такими поучениями, плана и расположения бесед этих?

Не знаю, в каком тоне начать это дело. А хочется как-нибудь получше: ибо по окончании каждого года назначено сказанные поучения представлять через благочинного к его преосвященству. Не оставьте вашим советом касательно сего».

На другой же день, по получению этого дружеского послания, писал я в ответ отцу Михаилу:

«Что скажу вам на последнее ваше письмо, которое имел я yдoвoльcтвиe получить?

Сердечно сорадуюсь вам, что вы благополучно встретили и проводили своего архипастыря. Дай Бог, чтобы и впредь он был к вам милостив и благосклонен.

О происшествии в Боголюбском слышал я не один раз уже и каждый раз с новым сердечным прискорбием. Да, это истинно трагическое происшествие!

По вашему желанию, посылаю вам несколько маленьких книжек, более или менее относящихся к предстоящему вам труду. Думаю, на первый раз довольно и этого. Когда будете сами в Москве, тогда можно будет и еще кое-что выбрать. А между тем, посылаю вам реестр духовных книг; если в нем найдется что-ниб. особенно интересное для вас, напишите мне: я не замедлю выслать. На цену, какая обозначена в сем реестре, не обращайте много внимания: некоторые книги можно будет купить с небольшой уступкой. Цена за препровождаемые при сем книги обозначена на самых книгах, частью печатно, частью карандашом: всего на 5 р. 90 коп. серебр. Своих книг теперь не посылаю вам потому, что в настоящую пору, знаю, вам не до чтения: сенокос на дворе. Не посылаю также и своего сочинения за тем, что оно сохранилось у меня только в черновом виде, и потому для постороннего лица, думаю, неудобно будет читать оное без моего личного руководства. Прочитаете мое произведение тогда, когда лично посетите меня. О плане и расположении катехизических бесед наведаться еще не имел времени. Мог бы я рекомендовать вам катехизические беседы, печатаемые в Киевском журнале «Воскресное чтение»: но для этого нужно выписывать этот журнал за два или за три года, потому что упомянутые беседы начались помещаться там, кажется, с 1849 года и продолжаются доселе. По крайней мере, если можно, не мешало бы вам прочитать их. Впрочем, и выписать в означенные годы журнала на церковную сумму небольшого стоит.

Да поможет вам Господь начать и продолжать священный труд проповедания слова Божия с должным усердием к славе Его пресвятого имени и к душевному назиданию вашей паствы.

Что до меня, то я, слава Богу, пока здоров и благополучен. До сих пор еще не двигался с места и не знаю, скоро ли буду переселяться. Все еще продолжаются торги на предполагаемые у нас перестройки.

В настоящую пору занятия мои ограничиваются по преимуществу приемом посетителей с разных сторон. Подчас эти занятия довольно бывают скучны.

С истинным к вам почтением и сердечной преданностью честь имею пребыть Синод. ризничий иеромонах Савва».

4 июля писал я в Иваново к родным:

«Жалел, и жалею до сих пор, что обстоятельства не позволили вам воспользоваться столь благоприятным случаем – приехать в Москву с Никифором Насоновичем: как был бы я рад вашему посещению! Впрочем, со своей стороны я готов принять вас и теперь, потому что перестройки, которые угрожали мне переселением, пока еще не начинались, да едва ли нынешним летом и начнутся, по крайней мере, в моих кельях. Итак, если вам позволят обстоятельства, прошу посетить меня в настоящем месяце. Говорю: в настоящем, потому что в следующем месяце, то есть в августе предстоит мне новое затруднение заниматься гостями. С первых чисел августа, как слышно, будет постепенно прибывать в Москву Царская фамилия; а с ней, разумеется, и множество знати: поэтому мне нужно будет каждый час быть в готовности принимать в Патриаршую ризницу высоких посетителей.

Расположитесь ли вы пожаловать ко мне в настоящую пору, или нет, во всяком случае, прошу уведомить меня для того, чтобы я мог сообразно с обстоятельствами распорядиться своими делами.

О себе скажу вам, что я, слава Богу, пока здоров и благополучен. Недавно праздновал свой главный праздник – 12 Апостолов, праздновал не шумно, однако же, и не скучно.

Главным, и почти исключительным занятием моим в настоящую пору служит прием посетителей в ризницу. Через это я приобрел уже немало и знакомых – людей разного звания и состояния: только не знаю, может ли к чему-ниб. послужить для меня это обширное знакомство. Одно разве может интересовать меня в этом знакомстве – приобретение разнообразных, более или менее полезных сведений».

Вследствие сего письма зять и сестра Марья Михайловна посетили меня около 20 числа июля.

Приезд в Москву Царской фамилии ожидался в августе для празднования 25-тилетия царствования Государя Императора Николая Павловича.

13 ч. писал мне из Владимира наставник семинарии Г.П. Быстрицкий:

«Получив ваше письмо, я замедлил ответом. Не хотелось писать.

Наконец, и нам дается отдых. Владыка приехал только что из епархии, да, видно, такой сердитый; публичный экзамен отложил до 15 числа, а между тем семин. правление хотело и отпуск сделать 14-го, т. е. в субботу. А каков наш публичный экзамен? Хуже, нежели академический того же рода. О концертах, о различных кантатах даже и помину нет; речи изгнаны. Не ожидайте и каких-нибудь глубокомысленных или изящных статей – плода нашей наставнической мудрости, ничего не бывало. Наши лекции, большей частью, беззубые и тощие, будут и на публичном экзамене предложены почтеннейшей публике; вот угостим! Прибавьте к этому еще десятка полтора милых выражений из уст преосвященного, которого раздражает всякая малость, ради которого и приготовление к экзамену совершается по особенной методе (не знаю, как и назвать эту методу, разве по имени изобретателя). Теперь вы составите себе удовлетворительное понятие о публичном экзамене Владим. семинарии. Об этом довольно.

На вакацию отправляюсь домой; проведу все это время отдыха в уединении своей родины, в беседах с природой, и с музами. А вам вместо себя посылаю рукопись своего сочинения. Пустился было в авторство, и первый же опыт не удался. Да, мои стихи из академии возвращены мне.

Вы знаете, что я адресовался к о. инспектору и просил его быть посредником у о. ректора. Прошло довольное время, и ни слуху ни духу о моих стихах. Что делать? Я знал, что Субботин близок к о. инспектору; написал к нему письмо, и попросил его спросить о. инспектора о судьбе рукописи. Время опять течет своим порядком, и опять никакого ответа; наконец, от Субботина получаю письмо, и вместе рукопись. И вот что пишет он: «ваша рукопись прочтена о. инспектором вскоре, но он, не видя никакой возможности поместить сочинение в журнале М. академии, решился возвратить ее вам. Причина, почему не отпечатаны стихи, заключается не в содержании, и не в форме сочинения (хотя последняя, он говорил, и представляет некоторое неудобство к помещению в журнале академическом, пример Платона Иваныча (Капустина) ничего не доказывает), а в том, что честь и вместе польза помещения сочинений в Творениях Отцов предоставлена только членам академии, да и то не всем». Вот причина возвращения рукописи. Поэтому о. инспектор не решился далее и говорить о ней о. ректору. Так как сочинение я посвятил вам, потому не хорошо бы было с моей стороны не послать его к вам в дар; хоть скудный дар, но прошу принять его со свойственной вам снисходительностью. Я уверен, что вы прочтете его, не как строгий критик, с анализирующей мыслью, но как человек глубоко сострадающий Божественному Страдальцу, с сердцем, открытым для возвышенных чувствований.

О. инспектор через Субботина советовал мне через вас просить о. ректора, который будет проводить каникулы в Москве, о помещении стихов в журнале академии. Но я теперь не хочу видеть свой труд в этом журнале, и не хочу вас вводить в хлопоты. А вот что лучше: Погодин вам знаком, и потому предложите ему при случае отпечатать мои стихи в «Москвитянине». Духовное содержание их, кажется, не должно быть препятствием к этому. Проповеди напр. преосв. Иннокентия¹⁷⁷, даже одна проповедь Конона Игнатыча Волкова, были же помещаемы в нем? Вы покажите ему стихи, пусть он примет труд прочесть их, а мож. быть они ему и понравятся. Только в случае, если ему будет угодно оттиснуть их, стихи посвящения должны быть уничтожены, а самое посвящение пусть останется; мне хочется, чтобы и в печати сочинение было посвящено вам.

От всей души радуюсь и благодарю Господа за внимание, которое оказывает вам преосвящ. митрополит. Желаю от души, чтобы его благоволение к вам возрастало более и более. Вы этого вполне стоите.

P.S. Посылаю вам еще другие стихи; прочтите и их, а если можно, отдайте в печать; они здесь нравятся».

23 ч. утром получил я от своего доброго товарища и друга, инспектора Московской семинарии, иеромонаха Игнатия записку следующего содержания:

«Поздравляю вас с утверждением в степени магистра. Определение Св. Синода состоялось 22 июня. О. ректор поручил мне уведомить вас, чтобы ныне утром явились вы ко владыке в 8 часов для получения магистерского креста. К владыке мы должны вместе представиться тотчас после обедни. Сначала постоим там обедню, а потом и к владыке».

Так мы и сделали. После обедни владыка, позвал нас обоих в приемную комнату, изволил сам, своими святительскими руками, прикрепить к нашим рясам блестящие магистерские кресты и поздравил нас с этой наградой. Такая награда и особенно такой способ получения ее привели меня в неописанный восторг. В последствии никакие, даже более высокие награды, не имели для меня такого значения. Получив награду, мы с о. Игнатием поспешили в кремль и в церкви 12 Апостолов, перед чудотворным нерукотворенным образом Спасителя, лик Коего изображен на магистерских крестах, отслужили соборный молебен, и затем вместе отобедали.

Таким образом, мое четырехлетнее академическое образование завершилось этим Синодальным утверждением в присужденной мне академической Конференцией ученой степени. Этим же пролагался мне и дальнейший путь движения по службе.

Между тем я все более и более утверждался также и в своей новой должности – Синодального ризничего, в которой доселе по всем частям делал лишь первые опыты. По мере такого утверждения в ней расширялся мало-помалу и круг сношений и отношений моих как в области обязанностей по этой должности, так и независимо от нее. Все это будет составлять предмет дальнейшего повествования «Хроники моей жизни».

Аверкиев М. Аверк., землемер. 100. 107. 217. 220.

Авраамий, иером. ст. ак. 451.

Агапий (Введенский), инсп. сем. 93.

Агафангел, иep. банк. акад. 218.

Аграфена Петровна, зап. торгов. 35.

Аграфена Сергеевна, жена свящ. 2. 100.

Акимов Ив. Бор., студ. ак. 372. 427. 444. 445.

Александра Иосифовна, Вел. Княгиня. 407.

Александра Николаевна, В. Княж. 323.

Александр Невский, св. Вел. Кн. 245.

Александр Николаевич, наслед. прест. 465.

Александр 1-й, Импер. 245.

Александр, свящ. 2.

Александр, сын причет. 20.

Алексий (Ржаницын), архим. рек. акад. 323 и прим. 1. 340. 368. 381. 386. 388. 450.

Алексеевичи Иоан. и Петр., пар. 17.

Альбицкий А.В., уч-к сем. 194. 257.

Алявдин В.Б., инсп. сем. 55.

Алякринский Гр., уч-к сем. 142.

Алякринский М.Ив., врач. 167. 172.

Амвросий, игум. 105. 106. 111.

Аменицкая Над.Ст., жена свящ. 173. 186. 188. 203. 209.228. 232. 233. 498.

Аменицкий А.Е. сынъ свящ. 229.

Аменицкий Вл.Eг. свящ. 265.

Аменицкий Е.О. свящ. 186. 204.

Аменицкий Ив. уч-к уч. 75.

Амфилохий (Ал. Тумский), рек. сем. 94.

Амфитеатров Е.В., проф. ак. 313. 321. 431.

Андреевский, докт. 38, пр. 1.

Андрей Боголюбский, В. Кн. 87. 89. 103.

Андрей Григорьевич. 206.

Андрей, монах, см. Гаврилов.

Андреян, стр. мон-ря. 59.

Аничков-Платонов И. Н., проф. эк. 381. 392. 446.

Анна Васильевна, жена дьяк. 3. 19. 39.

Анна Михайловна, дочь поном. 180. 459.

Анна Степановна, жена свяш. 12.

Антоний, намест. Лавры. 313. 336.

Антонгй, патр. Конст. 6, пр. 1.

Антоний (Шокотов), еписк. 443, пр. 2.

Анфим (Голанов), иером. 454.

Аркадий, архим. 21. архиеп. Ол. 272. – Перм. 361. 428. 439.

Арсений (Мацеович), митр. 19, пр. 1.

Арсений Элассонский, архиеп. Сузд. 24.

Арсеньев К., авт. уч. геогр. 70.

Архангельский Мат., ст. ак. 312.

Архангельский С., прот. 92.

Аскоченский В.Ип., писат. 122. 455.

Астров Н., ст. ак. 419.

Астудин, уч-к сем. 101.

Аст Фр., филос. 113.

Афанасий (Соколов), еп. (быв.рек. ак.). 461.

Афанасий, эк.-м арх. дома. 147.

Авдоницкий, учит. уч. 135. 136.

Багратион П.Ив., князь. 305. 308.

Байбаков А., авт. кн. прав, пиитики. 103. 108.

Байрон, поэт. 97.

Бакрадзе Дим., ст. ак. 420.

Балин С.И., куп. 18. 19. 61.

Барановы, купцы. 109.

Баратынский, поэт. 96.

Барский Н.А., пр. сем. 472.

Баумейстер, авт. уч. фил. 112.

Беневоленский Як., ст. ак. 313. 318. 419. 457, пр. 2. 471.

Беневоленский Петр, ст. ак. 420.

Бернгард, зубн. вр. 237.

Благовещенский И.А., прот. 186. пр. 1. 367.

Боголеп, иером. 18.

Боголюбов Андр. Ив., ст. ак. 420. 499.

Богородский В.Ем., преп. сем. 129. 132.

Богородский В.П., уч-к сем. 106. свящ. 342. 345. 428. 448. 458. 464. 484. 486.

Богородский Иван, послушн. 486.

Богородский-Платонов Ип.М., проф. акад. 313. 357.

Богородский Вас., ст. ак. 420.

Болотова А.Ив., мещ. 34. 66. 67. 73. 459.

Болотова Aг.Аф., жена куп. 36. 75.

Болотов Я.Е., куп. 36.

Болтин, историк. 26.

Борисов Вл., истор. 2 и пр. 1. 11, пр. 1. 24, пр. 2. 26, пр. 1. 59, пр. 1. 110. 144, пр. 1.

Борисов Вл.А., куп. сын. 108.

Борисов П., куп. сын. 109.

Борисоглебская Ел.И. (Флоринская). 139.

Борисоглебский Е.Д., свящ. 139.

Борис и Глеб, св. муч. 91.

Боровский, еп. катол. 399.

Броневский, писат. 157.

Бурсиков К., крест. 8.

Бухарев (архим. Феодор), бак, ак. 307.314. 381. 383.439.440. 469, пр. 1. 472.

Былинский В Г., уч-к уч. 95. свящ. 161. 171. 172. 486.

Былинский Пол.Гав., бр. свящ. 172.

Быстрицкий А.П., свящ. 313.

Быстрицкий Гр.П., ст. ак. 312. 318. 331. 332. 338. 356. 362. 365. 369. 418. 437. 457. 458. пр. сем. 471. 476. 478. 485. 489. 497. 508.

Бегичев, писатель. 158 и пp. 1.

Белоцветов М.В., дьячок. 7. 9. 13. 14.

Беляев В.А., учит. уч. 109.

Беляев Ив.Гав., учит. уч. 168. 188. эк. семинар. 223.

Беляев Илья Вас., ст. ак. 419.

Беляев Ф.Г., окон. кур. сем. 163. 165. 167–169. студ. ак. 171.178. 327. преп. сем. 383. 387. 399.

Валединский Ив., уч-к сел. 106. священник 299.

Варсонофий, свят. Каз. 427.

Василий Васильевич, окольн. 9.

Василий Игнат., свящ. 21. 22.

Васильевский Ив.Ст., ст. ак. 419.

Варлаам, игум. 148.

Велланский Дим., писат. 172.

Веселовскийй, уч.-к уч. 47.

Взоров В., студ. ак. 313. 318. 365. 419. 421.457, пр. 2.458. рек. уч. 471. 472.

Вигилянский Ил., уч.-к сем. 149.

Викторов А.Е., ст. ак. 307. 312, пр. 1. 420. 455.

Винклер, фил. 171.

Виноградов Аф.Як., прот. 184.

Виноградов Викт., ст. ак. 419. пр. сем. 472.

Виноградов Иак.В., свящ. 144.

Виноградов Кс., свящ. 165.

Виноградов Ф.С., дьяк. 180. 196, пр. 1. 198. 201. 260.286. 324. 328. 329. 371. 397. 402. 441. 486. 500.

Вигшняков Гр., свящ. 73. 74.

Вишняков С.Г., уч.-к уч. 73. 74. 312. 375. окон. ак. 385. 392. пр. сем. 415. 44К. 449. 472. 490.

Владимир (Алявдин), вик. Киев. 82. еп. Костр. 117. 118. Срав. Алявдин.

Владимир, Вел. Кн. св. 85.

Владиславлев Вл., уч.-к сем. 142.

Владыкина О.И., жена проф. 307.

Владыкин Я.И., преп. сем. 95. 98. 99. 111.135. 136. 294. 300. 302. 307. 344. 352. 449. 454. 465.

Воздвиженский Александр, ст. ак. 419. 454. 455. см. уч. 472.

Вознесенская Ек.Ст., жена свящ. 187. 205. 211. 215. 226. 232. 238. 248.

Вознесенский Виктор и Пав., дети священника. 187.

Вознесенский Ал., сын свящ. 205. 213.

Вознесенский В.Н., свящ. 187. 203. 209. 225. 234. 236.

Вознесенский Г.Е. преп. сем. 95. 96. 99.

Вознесенский Паша, сын свящ. 227.

Войнов И., прот. 343.

Войцехович А.И., дир. Син. канц. 497.

Волков Кон.Игн. 509.

Волков П.А., куп. 06.

Воскресенский Ив., уч.-к уч. 63.

Всеволод Юрьевич, Вел. Кн. 86–88.

Всесвятский Вик., ст. ак. 420.

Венецкий И.П, учит. уч. 65.

Вяземский, князь, писат.125 и пр. 1.

Гаврилов Алексей, мещан. 493.

Гавриил, архим., авг. ист. фил. 113.

Гавриил, архиеп. Ряз. 499, пр. 2.

Гавриил, архиеп. Тв. 367.

Галич А., филос. 113.

Гарелин Я.П., писат. 144, пр. 1.

Геннадий, еписк. 19, пр. 1.

Геннадий, сын дьяк. 441.

Георгий Влад. Долгорукий, Вел. Кн. 88.

Георгий Всеволодович, благоверн. кн. 88.

Гервасий, иерод. 493.

Герман, свят. Каз. 427.

Геронтий, иер. эк. ак. 306.

Гертиг А.А., помещица. 203.

Герцег М.Н., дворянка. 225.

Гиббон, историк. 239.

Гиляров, см. Гилярое-Платон.

Гиляров-Платоновь Я.П., проф. ак. 381.382.386.410. 468, пр. 1.

Гирсамов П.Ст., окон. сем. 200. 207.

Гирсамов Ф.Емм. 208.

Глинка Ф., поэт. 97.

Глеб Андреев., благов. кн. 88.

Голицын Ал.Бор., князь. 305.

Голицын М.М., князь. 305.

Голицын С.М., князь. 367.

Голубинский Иос.П., ст. ак. 420.

Голубинский Ф.А., проф. ак. 94. 128 и пр. 1. 313, 317. 3)8. 335. 356. 360. 361. 309. 370. 372, 497.

Горбатые Дим. и Васил. удел. князья. 11.

Горицкая О.А., девица д. зван. 12.

Горицкий А.А., стряпч. 12. 15. 175. 224. 225. 277, пр. 2. 354. 404. 479.

Горицкий Я., сын. свящ. 21.196.

Горский А.В., проф. акад. 307. 323, пр. 1. 381. 386. 393. 395. 452. 486.

Граменицкая Ел., д. свящ. 432.

Граменицкая Ол., дочь свящ. 255.

Грамениикий Д., сын свящ. 327. 431.

Граменицкий М..Д., уч.-к сем. 106. 152. 154. 161. свящ. 165. 168. 171. 177. 191. 215. 220. 234. 254. 296. 326. 332. 413. 421. 422. 424. 429. 431. 436. 440. 442. 445–447. 455. 463. 473. 478. 501. 504. 506.

Грандицкий И.Ф., свящ. 187.

Григорий (Миткевич), архим. р. ак. 439.

Григорий (Постников), еп. Ряз. 185. арх. Каз. 452 и пр. 1. 461, пр. 1.

Груздев Як., ст. ак. 420.

Гундобин П.И., куиец. 26, пр. 2. 33, пр. 1.

Гурий, свят. Каз. 427.

Гурьев В., уч.-к сем. 152.

Даниил, преподоб. 309.

Делицын П.Спир., прот. проф. акад. 314. 318. 360.

Державин Г.Р., поэт. 96.

Державин Кир.Д., ст. ак. 420.

Димитрий (Муретов), архим., впосл. архиеписк. 340, пр. 1.

Димитрий Ростовский, св. 12 68. 76. 431. 438.

Димитрий (Самбикин), архим. (после еписк.). 7, пр. 1.

Диев М.Я., свящ. 109.

Дионисий (Дм. Аннинский), иер. преп. сем. 128, 130. 141. 148. 374. 375. 429.

Дмитревский, авт. изъясн. на Литургию 152.

Дмитревский И.Е., свящ. 1.

Добровольский Гав., уч.-к сем. 153. 158. свящ. 160.

Доброхотов Ав.М., уч.-к уч. 95. ст. семин. 156.

Доброхотов Дим., ст. ак. 312.

Доброхотов Н.М., дьяк. 478.

Доброхотов П., свящ. 154.155, пр. 1.

Добрышин, генер. 232.

Долгорукий И.М., князь. 90. губерн. 184.

Долгоруков, князь, помещ. 184.

Домашнев Е.И., помещ. 445.

Дроздов Андр.Гр., ипод. 100.

Дроздов Г.М., дьяк. 25.

Дроздов, свящ. рег. арх. хора. 184

Евгений (Казанцев), архиеписк. 186. пр. 1. 367.

Евгений (Сахар.-Платонов), инсп, ак. 291. 306. 314. рек. сем. и ак. 324. 335. 437. 439.

Евдокимов Фер., ст. ак. 349. 350. иером. Феодотий. 350. 419. 471, пр. 3. 472.

Евдокия Алексеевна, вд. свящ. 29.

Евсевий (Орлинский), рек. ак. 191. 291. 306. еписк. 322. 323. пр. 1., 340. 420. 427. 497.

Евстафий, иером. риз. 423. 450. архим. 452. 467. 494.

Евфимий, архим. рек. сем. 259.пр. 1. 292. 379. 437.

Евфимий (Беликов), иер. пр. сем. 145.

Екатерина II, импер. 87.

Елисавета, доч. дьяк. 3.13. 119. 279. 404.

Елпидифор, еписк. Вят. 503.

Ермоген, свящ. 59.

Ефрем, свящ. 475.

Ефим, свящ. 475.

Жерюзе, филос. 113.

Жукова, помещ. 158.

Жуковский В.А., поэт. 96.

Заболотский-Платонов, протопресв. 467.

Зворыкин, куп. 262. 271. 458. 479.

Зенкевич Мих., ст. академ. 420.

Зерникав Ад., писат. 461.

Зефирова Ан.Тр., жена дьяк. 22.

Зефиров И.В., дьяк. 22.

Златоуст Иоан., св. 190. 446.

Знаменский Ст.Г., свящ. 133.

Зосима, архим. 18.

Иаков, патр, ветхоз. 146.

Ивановский, прот. 121.

Иван Васильевич Грозный, царь 83. 143. 181.

Иван Иванович, дьяк. 1.

Иван Иванович, дьячок. 1.

Иван Петрович, сын дьяк. 13. 148. 160.

Игнатий (Брянчанинов), архим. 166.

Игнатий (Рождественский), иером. инсп. сем. 468. 470. 510.

Иероним, архим. 153. рек. сем. 181. 182. 486.

Иероним, еписк. Влад. 87.

Израиль (Лукин Як.Ив.), иером. 77. 92. 93. 97. рект. сем. 104.

Иконников Гав.Андр., стан. прист. 259.

Иларион (Боголюбов), иером. инсп. академ. 324. рек. сем. 365.

Иларион (Сиротинский), иером. 469. 470. 474. 475.

Илия, архим. 360.

Ильин, полков. 450.

Иннокентий, архим. 117.

Иннокентий (Борисов), архим. рек. акад. 128 с пр. 2. 132. 190. 262. 265. 340. архиеп. 509.

Иоанникий, иерод. 478, пр. 1.

Иоанн Златоуст, см. Златоуст.

Иоанн, свящ. 1, монах 1. игум. 1.

Иоанн (Соколов), еписк. Смол. 497.

Иоасаф, монах 1. игум. 1. 24.

Иона, митр. св. 451.

Исидор (Никольский), митроп. 111.

Иосиф, архим. 33.

Иосиф, еписк. Дмитр. 421. 433.

Исполинов Феод., ст. ак. 420.

Иустин (Михайлов), еп. Влад. 443, пр. 1. 448. 458.

Каблуков, помещ. 81. 82. 156.

Казанский П.С., проф. ак. 313.

Калашникова Ек.Б., жена куп. 124.

Каллиопин, П.Н., ст. ак. 374. 375. 411.

Камышинский Ал.П., ст. ак. 420. 455.

Капустин, Плат.Ив., бак. ак. 314. 373, пр. 1. 468, пр. 4. 472, пр. 4. 509.

Карамзин Н.М., ист. 128.

Карасевский Ал.Ив., дир. Духовно-учеб. упр. 471, пр. 1.

Каретникова Евг.Eг., Мос. купчиха. 18.

Федоров В.Ф., проф. ун. 130.

Феодор (Бухарев), см. Бухарев.

Феодор, еписк. 85.

Феодор, свящ. арх. певч. 184.

Феодосий Вел., импер. 89.

Феофил, архим. 262.

Ферапонтов А.Н., книгопр. 424.

Яковлевский A.Н., преп. сем. 129. 132. 149 и пр. 1.

Яковлевский П.И., свящ. 30. 68.

Яковлев Ф.Я., смотр, уч. 191. 296.

Ястребов Г.В., учит. уч. 188. 225. 351. 352.