1852 год¹⁴⁷

Январь 1, Вторник. Боже и Отче мой! В новое лето сие благослови меня, чадо Твое, на все дела добрые и веди меня путем цветистым. Ибо несчастным быть я не умею.

Утро ясно, душа моя светла. Во мне горит желание быть чадом света, веровать сильнее, знать более, говорить изящнее, любить всех и все в Боге, делать все доброе, наслаждаться здоровьем и счастьем и созревать для рая.

Утро.

Умен тот, кто идет об руку с своим временем. Гораздо умнее тот, кто, идя с ним в уровень, приподнимается на дыбы, и, став выше его головою и грудью, смотрит в будущность, дабы уметь встретиться с нею и подружиться.

Ночь.

2, Середа. Жизнь человеческая, по слову Пифагора, есть воспоминание. Этот философ сказал правду.

Епикур говорил: «Храни твою жизнь». А Гораций пел: «Carpe vitam»¹⁴⁸, – береги ее, как плод. И в их словах много правды.

3, Четверток. Подумают, что философы – солнцы. Нет, они падучие звезды.

Ни один из них не мог осветить величия Божия так, как озарил его наш пророк Исаия, когда провещал:

Все народы считаются пред Ним,

Как капля из ведра,

Как пылинка на весах,

Как песчинка, носимая ветром¹⁴⁹.

Ни один из них не успел сказать: «Из очей кающегося каплет святая вода».

Утро.

Дробен дождик идет. Не время бы ему. Я слаб. В Киеве нет развалин; так я похожу на ветхую храмину, готовую разрушиться.

Полдень.

5, Суббота. В наше время народы особятся и сближаются подобно тому, как планеты на небе отдельно вращаются около своих солнцев, и вместе с ними увлекаются одним общим движением мира.

Дай Бог, чтобы особица народов удерживалась без слияния, неприязни и борьбы, а сближение их происходило без искажения природных свойств их.

Всевышний расселил народы по лицу земли, как созвездия разместил на небе. Все племена, говорящие наречиями латинскими, сгущены на юго-западе Европы. Они – один народ, как бы одно созвездие. Все племена немецкие сосредоточены в средине сей части земного шара. Они – один народ, как бы одно созвездие. Все племена славянские сближены на юго-востоке и севере этой же страны. И они – один народ, как бы одно созвездие. Подобным образом размещены и прочие народы с их племенами. Почему же немец господствует в Италии, турок в Болгарии, англичанин в Индии? По тому, что, как сказал один из старых шведских поэтов:

Диавол ранее Бога

Размерял веревкою землю.

6, Воскресение. Наше царственное семейство,. некогда избранное на престол народом, утверждено на нем самим Богом. Следовательно, оно священно.

Это семейство зиждет благо народное. Следовательно, оно общеполезно.

Если же оно священно и общеполезно, то неприкосновенно.

7, Понедельник. Сегодня после вечерни я бродил по стогнам Киева. В одной предлинной улице впереди меня шел какой-то юнкер с товарищем. Его высокий рост, стройный стан и блестящий репеек на шлеме тешили мои очи. К нему подошел один пьяный обыватель и спросил его о чем-то. Юный воин не удостоил его ответом. Тогда ярыжка закричал в след ему: «Э, господин комендант! Все мы умрем... четыре доски! Аминь, и поминай как звали».

Я прошел мимо проповедника о смерти. Он и мне в след закричал: «Вот, батюшка, идет, и ему четыре доски, и только».

Юнкер оглянулся. Мне показалось, что садовая роза наряжена воином. Он и его спутник расступились и дали мне дорогу. А весельчак запел: «Милосердия двери отверзи нам, благословенная Богородице». Кто пьян да умен, два угодья в нем. А кто хмелен да неумен, три дьявола в нем.

Все уличные заборы в Киеве окрашены черноватым цветом с белыми каймами. Итак, мать русских городов одета в похоронное платье. Что же скончалось? Вольность казацкая? Речь Посполитая? Вечная память!

8, Вторник. Я спокоен и весел. Душа моя здоровее тела.

Нередко мне снится, как будто я летаю в белом хитоне и плаваю по синим рекам, неизвестным мне. Такие сны прежде предвещали полет мой в чужие страны и плавание по отдаленных хорях. Тоже ли предрекают они и теперь? Тоже. Сны у меня вещие.

9, Середа. В Киевской лавре находятся подземельные пещеры. В них покоятся нетленные моща святых. Эти святые суть начатки бессмертия русских.

10, Четверток. В этой же обители боевые часы обозначают время музыкальных переборов колокольчиков так, что звуки их сперва повышаются, потом понижаются постепенно. Слыша их, невольно думаешь: такова жизнь человека. Notre vie n’est pas toute en plaine. On monte quelquefois, on descend plus souveut¹⁵⁰. Идешь, идешь вверх, да вверх, а потом спускаешься вниз, да вниз. Дух разумный в свой час вылетает из тела, как звук из колокола, и уносится к Богу. У тех, которые остаются в живых, бывает говор о покойном, но не надолго; так гул часовый длится в воздухе несколько мгновений и исчезает.

12, Суббота. Бог есть зодчий и человек есть зодчий. Бог создал и устроил мир так, что все существующее в нем отображает Его помышления; и в зодчестве человека проявляются Его мысли. Что означают четырнадцать колонн в храме Синайской обители? Иисуса Христа, Его Матерь и двенадцать апостолов. Что знаменует четыре столпа в наших старинных церквах? Четыре Евангелия. Что выражают многочисленные главы, кии, сваи, гребни на крышах храмов Киевской лавры? Вырастание всех наилучших качеств русского гражданина из корней христианина. Почему в Киеве колокольни отделены от церквей? Так как в церкви возвещается догмат вечно-неизменный, который приемлется верою в молчании ума, а колокольный звон, который начинается и прекращается, есть только призыв людей к исповеданию догмата и шумное выражение переменчивых обстоятельств жизни, радостных и горестных, тихих и тревожных; посему колокольне подобает стоять отдельно от церкви, дабы не смешивалось вечное с временным и переменчивое с неизменяемым. Арфу ставят не в той клети, где тайно и тихо изливают душу перед Богом, а в горнице, где принимают гостей и веселятся с ними шумно. Таков разум у человека; он отличает небо от земли, отделяет молитвенную клеть от гостиной горницы, отставляет колокольню от церкви.

13, Воскресение. Позлащенная глава на православном храме напоминает существенный догмат христианской веры: глава церкви – Христос. Посему любо зреть ее на святилище Господнем. А на колокольне я желал бы видеть длинную и острую стрелу зодчественную. По мне она есть как бы перст, указующий нам небо среди наших житейских забот и тревог.

17, Четверток. Сегодня был у меня болгарский иеромонах Нафанаил. Он с 1889 г. обучался в Кишиневе, Одессе и в здешней духовной академии; на днях отправляется в Москву и в С.-Петербург.

По словам его, наш Св. синод уже давненько дал 10000 руб. сер. на учреждение средоточного болгарского училища; пожертвованы также церковная утварь, ризница, книгопечатный прибор и почти все русские книги церковные и другие. Но это училище не учреждено, потому что в сие дело вмешался известный Александр, по прозванию Экзарх, молодой болгарин, получивший образование в Париже, и убедил нашего посланника Титова в Константинополе раздать помянутую сумму на разные училища болгарские, уже заведенные. Сумма роздана и теперь не на что вывезть из Одессы книги, типографию и церковные вещи.

О. Нафанаил намерен поселиться на родине своей в македонском городе Ускупе¹⁵¹ и посвятить себя образованию болгарского юношества вместе с Захарием Княжским¹⁵², который учился у меня в Одессе.

Прощаясь с о. Нафанаилом, я сказал ему: «Вам, первым просветителям болгарского народа, нужно твердое упование на Бога, благоразумие, единодушие, самоотвержение до мученичества и средоточное училище. Как зарождается человек? Сперва образуются сердце и голов, потом вырастают все прочие части тела. Подобным образом должно совершаться и возрождение целого народа. Пусть у вас будут сердце и голова, т. е. вера и просвещение, сосредоточенное где бы то ни было. Из этого средоточия разовьется полная жизнь болгарского народа. А вы, труженики веры и науки, получите венцы от Отца светов и заслужите памятку в истории».

Слова мои, высказанные от избытка сердца, произвели сильное впечатление в о. иеромонахе и он отвечал мне: – Добрый глагол ваш слагаю в глубине сердца моего.

18, Пятница. Сегодня горя у меня нет, а радость есть. Я получил письмо от благословенной матери моей. Она здорова, и живет только с внучкою Маргаритою. Это радует меня.

Умному лекарю своему я говорил о пророчественности современной словесности в Европе. Шлейермахер отчаявался в будущности христианства. Доктор Штраус советовал пасторам отдать полиции ключи от храмов. Шатобриан предсказывал развитие третьей стороны христианства, – общественно-политической. Александр Дюма за десять лет предвидел и предрек смерть французской монархии. Meure la royauté! Mais Dieu sauve le Roi!¹⁵³ Так он заключил свое сочинение под названием Gaule et France, 1838. Пророчество его исполнилось. Во Франции – республика; но король ее Людовик Филипп спасен. Кине, Мишеле, Мицкевич предвещают конец папизма и старого порядка дел в мире.

19, Суббота. И сегодня горя у меня нет, а радость есть. Один дух велелепный, но буйный, вразумился, укротился и не хочет более мучить меня угрозами своими. Итак, я успокаиваюсь и радуюсь. Но, верно, еще придется мне попирать волны, воздвигаемые этим духом. О Боже, помоги!

20, Воскресение. Я спокоен. Душа моя есть незыблемая и прозрачная пучина, в которой отражаются зарницы и молнии.

21, Понедельник. Во время вечерни я вышел из Никольского монастыря и побрел к лавре. На позлащенных главах ее ярко горели последние лучи солнца и скоро потухли. Мне стало грустно. Я спросил сам себя: «Порфирий! Где догорят твои очи? На лазури звездного неба? На лике Спасителя? О если бы!»

Воротившись назад, я остановился в воротах монастырских, чтобы посмотреть на проходящих колодников. Цепи их бряцали неприятно. А они, обнажив головы, крестились и молились на монастырь. Я подумал: эти рабочие невольники не грешнее тех, которые заковали их в железо, а веруют сильнее их. Ох, когда перестанут греметь цепи? Тогда, когда последнии будут первии, и сделают такие мудрые учреждения, обнародуют такие безпристрастные законы и провозгласят такую простую веру, что все будут умны, набожны, добры, свободны и равны, и никто не сумеет сковать цепей, между тем, как изобретут зрительные трубы, с помощью которых будут видны бездны неба и средоточие вселенной.

22, Вторник. У души нашей есть свободный произвол. Иногда он выражается внезапно игрою мыслей. Сегодня, как только я проснулся, во мне блеснула первая мысль, что гривна, которую наши богатыри носили на золотой цепочке, как знак отличия великокняжеского, была не что иное, как грифон, т. е. белый орел, вычеканенный на золоте. Грифон или, по нашему, гривна, знаменует бодренность, смелость, сметливость, отвагу. Итак, этот знак был весьма приличен витязям. Эту внезапную мысль сменили другие. Ось земли примет иное направление, и от того в России будут вулканические взвирхения и образуются высокие горы и новые реки, озера и моря, после того, как растают льды Северного океана. Во время сих переворотов потомки наши укроются на высотах Кавказа, Арарата, Тавра, Ливана, Балкана, а потом снова заселят свое древнее отечество и ту новую землю, которая осушится на нынешнем северном полюсе.

Произвольная игра мыслей нашего духа доказывает, что он не есть бледное отражение природы и эхо сочувственных впечатлений, а живчик особый, самодеятельный, свободный. Он мыслит и возвышается над своими мыслями, откуда и как бы ни возникали оне, рассуждая о них, соуслаждаясь ими или отвергая их; стало быть, он ни от кого и ни от чего не зависит, а сам в себе и собою живет, как полный хозяин.

23, Середа. У каждого человека лицо есть итог его жизни. Полные и румяные ланиты старика свидетельствуют о победе души его над страстями. Тонкие и почти безплотные, но умные черты мужчины показывают, что он или много страдал или много размышлял. Полное, свежее и румяное лицо пожилой женщины обнаруживает ее воздержание, целомудрие и, статься может, небольшой жар страстей.

24, Четверток. Целование любви, дружбы, родства есть встреча двух душ на устах и их взаимное сопроницание и довольство. А что такое святое лобзание веры?

Во дни оны иде Мариам в Горняя со тщанием, во град Иудов: и вниде в дом Захарин и целова Елисаветь. И бысть, яко услыша Елисаветь целование Мариино, взыграся младенец во чреве ее: и исполнися Духа Свята Елисаветь, и возопи гласом велиим, и рече: благословенна ты в женах.... И рече Мариам: величит душа моя Господа, и возрадовася дух мой о Бозе Спасе Моем¹⁵⁴ и проч.

Целование Марии и Елисаветы, после которого величается и прославляется имя Божие, есть святое лобзание веры.

В знаменитом городе Александрии древле жил праведный христианин, по имени Леонид, который своею кровию запечатлел веру в Спасителя мира. У него был сынок Ориген. Когда этот малютка засыпал, отец тихо подходил к его пречистому ложу, и целовал его невинную грудь, веря, что в ней обитает Дух Божий.

Целование Леонида есть святое лобзание веры.

В богоспасаемом Киеве есть один врач из числа тех, которых Господь умудряет. Юная супруга его, доброликая, как Авигея, и непорочная, как Сусанна, держит при себе свою старую няню. Эта няня, приняв благословение иерусалимского аввы¹⁵⁵, поцеловала его жертвоприносящую десницу и его правое колено, преклонявшееся у Яслей, у подножия креста на Голгофе и у Гроба Спасителя мира.

Целование няни есть святое лобзание веры.

25, Пятница. Улыбка есть выражение игривой мысли, приятного слова, сладкой любви, хитрой скрытности, благородного несогласия, словом, рисовка души.

Стало быть, душа живописец ? Да. Она, стыдливая, румянит лице, завистливая, делает его бледным; гневная, уродует черты его; целомудренная, придает ему милую лучезарность; холодная, обращает его в мраморный истукан.

26, Суббота. В одной древнейшей книге, которая справедливо названа книгою бытия, потому что она возвещает о бытии Бога и начале мира и человеческого рода, в этой книге сказано, что Бог создал (ᾠκοδόμησεν) первую жену¹⁵⁶ так, как бы дом выстроил. Это выражение весьма значительно. Оно внушает, что женщина должна быть истым подобием дома. В доме есть божница, есть прозоры для света, есть очаг греющий, есть клеть для хранения рухляди и всяких припасов, есть метла и ступка. Так в женщине должны быть вера, ведение, любовь, скромность с запасом терпения и всех боголюбезных добродетелей, и при силе воли искусство выметать всякий сор из чертога душ мужа и детей и извлекать добро из страстей их, как из маку, миндаля, конопляного семени добывается молоко в ступке.

27, Воскресение. Женщина, как бы ни была она унижена, всегда сохраняет власть над мущинами. Женщина, как бы ни был стеснен круг ее деятельности, всегда имеет сильное влияние на общество. Эту власть, это влияние она почерпает во-первых, в неистощимом источнике страстей мужчины, во-вторых, – в воспитании детей, которое в тот период жизни, когда закладывается первая основа нравственного характера человека, всегда и везде происходит, если не под исключительным, то под сильным влиянием женщины-матери. Эти два обстоятельства дают ей огромное значение в образовании характера и в настроении духа целых поколений всего общества. Действует же она на них своим особенным образом, который соответствует женственной природе ее. В жизни семейной и гостиной она господствует, одухотворяя ее доброю нравственностью, любовию, скромностью и придавая ей приличие, тогда как мущина, представитель закона, долга, чести и мысли, господствует преимущественно в круге гражданской деятельности, упрочивает в обществе закон, обязанности, честь, мысль, дает ей полноту, многообразие, практичность. Женщина более верует, мущина более мыслит. Первая сочувствует добру, истине, правде, красоте, второй – старается познавать добро, истину, правду и изящество. Мущина проявляет свою силу в действии, в творчестве, а женщина в страдании и в усвоении его творчества. Но оба они составляют одного полного человека только по взаимном союзе. Чем развитее и лучше общество, тем более уравновешены в нем права и обязанности обоих полов.

28, Понедельник. Что млечный путь в небе, то семейства в государстве. Сей путь есть запас светлого тука, из которого ум верховный творит новые солнцы и звезды; а семейства должны быть питомниками сынов и дщерей света.

Превосходны те питомники, в которых матери, – эти первые образовательницы душ, имеют жар веры, чистоту сердца и многосторонние знания. Обладая этими сокровищами, они передадут их своим детям у очага домашнего; а дети в свое время возложат их на алтарь отечества.

Но откуда матерям взять эти сокровища в наше время? Пусть они возьмут их из храмов Божиих и из притворов их, под которыми я разумею училища. Так просвещенные и благонравные пресвитеры, а здесь наставники и наставницы обязаны приготовлять возрождение и усовершенствование человеческого рода.

Сказав сие, я чувствую, что эти два орудия недостаточны для совершения такого нелегкого дела, каково обновление душ многих и многих. Ибо мир, наполненный соблазнами, пороками, предрассудками, суевериями, худыми обычаями и не мудрыми законами, есть змий искуситель юных и неопытных душ.

Что же еще нужно для того, чтобы приготовить как можно больше наилучших семейств? Нужно общество отцов и матерей света под покровительством верховной власти, которое, избирая самых благочестивых, добронравных и умных пресвитеров, наставников и наставниц, вместе с ними занялось бы надлежащим воспитанием и образованием чад света обоего пола, сначала немногих, но одаренных отличными способностями душевными при цветущем здоровье, дабы они в свою очередь стали учителями, отцами и матерями света для других детей в большем числе.

Это общество почитает себя орудием Бога Отца светов и, вездесущее, служит распространителем истины и добра, злополучных утешает, бедным помогает, сирот обоего пола содержит в благоустроенных парфенонах, вдовиц призирает, нищету уменьшает.

По уставу сего общества пресвитеры, наставники и наставницы воспитывают и обучают чад света обоего пола.

Развивая и укрепляя телесные силы их целомудренными плясками и гимнастическими упражнениями с приучением левой руки делать тоже, что делает рука правая,

– обучая, смотря по способностям, ремеслам, черчению, рисованию, ваянию, зодчеству, живописи, музыке и пению, в видах общей пользы, эстетического наслаждения и усовершенствования изящного вкуса;

– преподавая математику, астрономию, естественную историю, физику, химию и механику, как средства к властвованию над природой; философию, как источник знаний; историю философии, как улику шаткости мудрований человеческих; законоведение, как искусство и умение прочно созидать благоустройство государственное и общественное;

– читая историю, как урок лучшей жизни и как проповедь о провидении Божием;

– совершая богослужение, по апостолу, разумное;

– внедряя в душу святую веру больше в храмах Божиих, чем в школах, проповедию ясною, простою и внушительною, и ею настраивая всех к делам добрым, к доблестям, к любочестию, к бессмертию на земле и в лоне Отца светов.

Отметки в знании вероучения не нужны, потому что Христос не ставил их ученикам своим.

Общество издает чтения под названием «Свет». А в эти чтения входят все науки, начиная с азбуки.

Чада света обоего пола надолго отделяются от грешного мира во избежание заразы от него. Помещения строятся для них со всеми удобствами для благополучной жизни вдали от городов, подле лесов, рек, озер. Пища им дается простая, но всегда свежая, а в посты нескоромная. Летом они носят рубашки и туники с протканными внизу седьмью цветами радуги и короткие мантии небесного цвета, с вышитыми на них звездочками.

Чада света, по окончании своего воспитания и образования, путешествуют по назначению своего общества, на его счет, и с запасом сведений возвращаются в парфеноны, где и остаются до получения служебных мест и до выхода в замужество.

Прощайте университеты, академии, лицеи, семинарии и гимназии! Вечная память вам! Пользы нам мало принесли вы; а зло, безверие, безнравственность, растление откуда у нас? От вас! Дивно-хорошо намерение возродить человеческое общество, усилить веру и просвещение, добродетели, и ослабить неверие, невежество и пороки, уменьшить страдания людей, увеличить довольство общее, уравновесить все интересы. Но трудно, весьма трудно выполнить все это. Чем более думаю о таком выполнении, тем более сознаю, что истинный преобразователь человечества должен видеть Бога, и от Него получить токи новой жизни и даже дар чудотворений. Без этого слабым смертным не успеть ни в чем!!!

Февраль 1, Пятница. Звездам в небе соответствуют цветы на земле, кои даже видом своим походят на них. А цветам соответствуют красные девицы и женщины. Чему же подобны мужчины? В небе громам, и молниям, и силам движущим звезды, а на земле деревам сеннолиственным, под тению которых растут и красуются цветы.

3, Воскресение. Девицу и женщину обожать не должно, а почитать их словом и делом и любить с восторгом в Бозе надобно. Ибо красота их есть отблеск Божества. Кто не благоговеет пред ними, тот безбожник.

5, Вторник. Девицы и женщины имели влияние на искусства. Первый портрет был схвачен Коринною по тени жениха ее, когда он шел на войну. Потом Апеллес написал прекрасную Елену. Первая вдохновенная песнь: «Поим Господеви, славно бо прославися»¹⁵⁷ – пропета была вместе с женщинами и девицами под звуки их кифар и тимпанов. Первый надгробный памятник придуман был Иаковом для возлюбленной супруги его Рахили.

9, Суббота. Девиц и женщин Бог наделил многими дарами. Они веруют, любят, надеются, страдают, терпят, исполняют обязанности жен, матерей, кормилиц, наставниц, посиделок у одра болящих. Они возвышаются до полета умов выспренних и имеют отвагу и доблести мужей славных. А нет, доныне нет ни полной, ни краткой истории их дарований и добродетелей. Жаль! Положим, что мужчины, по самолюбию, по властительству над ними и даже по ревности, не решались писать такой истории. Но почему же ни одна даровитая женщина не приняла на себя этого труда, поистине достойного внимания и полезного? Не понимаю.

Еллинские женщины занимались философиею, а более поэзиею. Сафо играла на лире. Коринна состязалась с Пиндаром в песнопении и победила его. Аспазия слушала беседы Сократа о мудрости, а сама твердила ему: будь вдохновен, как поэт; только стройными и приятными звуками лиры ты можешь очаровать ту, которую любишь, словом живописуя в ее сердце прелестный образ страстей. Св. Екатерина любила философию, прежде, нежели узнала мудрость Евангелия. Злополучная Ипатия в Александрии преподавала учение Платона, и в числе многочисленных слушателей своих видела епископов. Царица Евдокия поправляла омирические стихи панополийского епископа¹⁵⁸ на кои он переложил евангелие от Иоанна. Анна Комнина написала историю своего отца, царя Алексея. Но ни одна гречанка не начертала истории жен знаменитых и добродетельных.

Что сказать о римлянках? Музы занимали их, но не вдохновили. В христианской Италии многие женщины славились красноречием и ученостью. Проба Фалкония, благородная римлянка, которую хвалили Иероним и Августин и благодарил Златоуст, написала книгу о вещах божественных. Модеста ди-Поццо ди-Порци сочиняла стихи. Кассандра Фидели писала на греческом, латинском и итальянском языках, занималась любомудрием и богословием, и вызывала ученых на торжественные прения. Изотта Ногаролла из Вероны ораторствовала. Сарроччио неаполитанка писала поэму о Скандерберге, громившем турков. Виктория Колонна римлянка была ученая и поэтка. Но ни одна итальянка не описала доблестей и добродетелей женских в лицах. В Испании Изабелла де-Розера проповедовала в Барселонской церкви, обращала евреев в христианство и изъясняла сочинения Иоанна Скотта в присутствии кардиналов и епископов. Изабелла де-Кордова имела степень доктора богословия, латинской, греческой и еврейской словесности. Екатерина Рибера сочиняла духовные стихотворения. Алоизия Толедская писала на языках латинском, еврейском, арабском и сирском. А о дарованиях и добродетелях женских ни одного сказания!

Из альбионских женщин три сестры Сеймур сочиняли стихи на латинском языке: Жанна Грей пред кончиною своею читала рассуждение Платона о бессмертии души в подлиннике; две Маргариты и Мария Стюарты, все три царицы очень искренно описывали лишь обольстительные слабости. Умные и очаровательные галлочки, начиная от Клементии, прозванной перлом восточным, и красавицы в самом гробе, до госпож Сталь и Жорж Занд, пели и читали свои стихи, писали романы и нечто о философии, и только. А вы, белые дщери Германии! Простите меня. Право, не знаю, что вы сочиняли. Но верно и вам так же, как альбионкам, галлочкам и нашим милым славицам не приходило на мысль повествование о добродетелях и доблестях вашего пола.

О, матери всех живущих! Божии души! Желал бы я прочесть это повествование и даже сам давно готовлю кисть, чтобы изобразить ваши доблести в лицах, но боюсь, как бы она не изменила мне. Живописать словом духовные красоты жен и дев кто из мущин сможет? Для такой изящной работы нужны вдохновение и глагол пророчицы Девворы, благословенной матери Самуила Анны и Пресвятой Девы Марии.

Февраль 10, Воскресение. Когда император Валент, в бытность свою в Антиохии, узнал, что в Эдессе есть великолепный храм, соименный апостолу Фоме, приехал туда осмотреть его и, видя, что христиане кафолические собираются к богослужению в поле за городом, ибо молитвенные дома у них были отняты арианами, начал бранить префекта и ударил его по щеке за то, что он, несмотря на его запрещение, позволил такие собрания. После сего Модест, так называли префекта, тайно дал знать эдессянам, чтобы они поостереглись в следующий день собираться для моления в обычное место; ибо царь приказал ему казнить всех, кто будет там захвачен. Так грозил он в той надежде, что никто или, по крайней мере, немногие подвергнутся опасности. Но эдессяне, презрев его угрозу, поутру сошлись на свое место. Модест, когда донесли ему об этом, не знал что делать, и хотя затруднялся настоящим случаем, однако, пошел на то поле. В этот час одна женщина, ведя свое дитя за руку и, вопреки свойственному женам приличию в одеянии, влача свое верхнее платье так, как бы вели ее куда поспешно, протеснилась сквозь военный отряд, предводимый префектом. Он подозвал ее к себе и требовал, чтобы она сказала причину такого бега. Жена отвечала, что ей хотелось скорее поспеть на поле, где собираются кафолические христиане.

– Так ты не знала, – сказал ей Модест, – что туда придет префект и возьмет всех, кого застанет там?

– Нет, я слышала об этом, – говорила жена, – и для того поспешно бежала, чтобы не остаться позади других и не лишиться венца мученицы.

– А зачем ты ведешь с собою дитя? – спросил префект.

– Затем, что бы и оно участвовало в общем страдании и удостоилось равных наград от Бога.

Удивившись твердости веры сей женщины, Модест возвратился во дворец и, поведав о ней государю, убедил его не приводить приговора в исполнение. Это было незадолго пред смертию Афанасия Великого¹⁵⁹.

Февраль 12, Вторник. В Индии, в этой стране древних верований, поныне еще неразгаданных вполне, жил один брамин, по имени Ведамоли. Однажды ему снилось, будто одна светлая звезда летела с неба прямо над деревнею, населенною париями, и остановилась поверх дома, в котором только что родилась девочка. Имея дар прозрения, он узнал, что эта новорожденная будет со временем женою сына его Перали, которому тогда было двенадцать лет от роду. Поскольку же это обстоятельство долженствовало иметь пагубные последствия для его семейства, ибо за такой брак исключили бы оное из священного сословия, то Ведамоли начал горевать и плакать, и когда брамины пожелали знать причину его горести, утаил от них часть правды и только поведал им, что одна новорожденная пария свыше предопределена причинить их сословию величайшие несчастия, потому что у ней на лядвее есть черное пятно, – несомненный признак пагубного влияния на ближних. Устрашенные брамины посоветовались, что им должно делать с малюткою, и все единодушно вознамерились умертвить ее. Один Ведамоли воспротивился их лютому намерению, и, по его настоянию, решено было положить маленькую парию в корзинку и пустить ее по воде священной реки Кавери. Решено и сделано. Струи тихо понесли невинное создание. У берега сей реки один брамин совершал свое законное омовение. Он заметил корзинку, остановил ее и нашел в ней спящего младенца. Так как у него не было детей, и он давно умолял небо о счастии быть отцом, то ему показалось, что Бог услышал молитву его, послав ему эту девочку так нечаянно и так диковинно, и он с радостью взял ее в дом свой и воспитал, как родную дочь.

Пария выросла, и предопределение неба исполнилось над нею и над сыном Ведамолия Пералием. Он, желая усовершенствовать себя в знании философии, предпринял путешествие в священные города. чтобы послушать там благочестивых учителей, преподававших уроки мудрости. Судьба привела его в дом того самого брамина, который усвоил себе юную парию. Сей мудрый и благочестивый муж, очарованный счастливыми способностями и благонравием Пералия, полюбил его, сообщил ему все свои познания и выдал за него дочь свою, утаив ее происхождение.

Перали жил с своею женою счастливо. Однажды она, по предписанию браминского закона, переменяла свою одежду в присутствии его. Тогда он невзначай увидел на ней черное пятно, – этот роковой знак, который заставил браминов изгнать ее, назад тому несколько лет. Страшная грусть овладела им. Однако, он скрепил свое сердце и начал выведывать у соседей о происхождении жены своей. Все вести подтвердили печальную правду. Тогда Перали вознегодовал на брамина, который вовлек его в унизительный союз с презренною париею, но ни однажды не упрекнул его в этом; однако решился немедленно расторгнуть пагубный брак и, не сказав ни слова тестю, ни жене своей, скрылся из дома. Изумленный внезапным бегством его, брамин не знал, как объяснить оное, и предполагая, что дочь его подала повод к тому, велел ей искать его и умолять о прощении. Пария нашла своего мужа и воротила; но не смогла преодолеть в нем тот ужас, какой внушала ему своим происхождением, так что он в одну ночь, воспользовавшись глубоким сном ее, опять ушел. Злополучная супруга напрасно искала его всюду.

Ее принял к себе в дом один брамин, тронутый отчаянием ее. Добрая, она снискала любовь всего семейства его, так что сей благочестивый муж, умирая, завещал ей часть своего имения наравне с детьми своими. Пария употребила ее на постройку и содержание чултра (род гостиницы, какую, обыкновенно, набожные индиане строят для путешественников), и день и ночь трудилась туть, исполняя долг гостеприимства. В досужные часы она занималась любомудрием, и всех, кто останавливался у ней, просила ободрять ее советами и поведать свои приключения, чтобы от каждого научиться какому-нибудь добру, но и сама рассказывала свою жизнь. Однажды в числе путников, зашедших в чултр ее, находился муж ее. Но они не узнали друг друга, потому что горесть изменила черты их лиц. Когда Перали выслушал рассказ хозяйки о несчастиях ее, с изумлением и восторгом узнал в ней свою жену. Сердце говорило ему, что нельзя не любить столь мудрую и благочестивую женщину. Но предрассудок в нем был сильнее любви. Посему он показал вид, будто утомлен от пути и хочет заснуть. Постель была готова. Но напрасно он усиливался смежить свои очи. Воя ночь им проведена была в величайшем беспокойстве. Решась уйти как можно ранее, чтобы избавиться от осквернения, причиненного роковым браком, Перали встал с рассветом, взял свой посох и дорожную котомку и быстро ушел из чултра. Пария, вставшая ранее его, дабы принимать путников и богомольцев, каких Бог пошлет, увидела, что он уходит торопливо и, подумав, что она не угостила его, как бы он желал, побежала за ним, догнала его и сказала: чем я не угодила тебе? Ежели ты оскорбился, то прости меня. Ибо что я сделала, то сделала неумышленно. Увы! Ты напоминаешь мне самое горестное обстоятельство моей жизни: так точно ушел мой муж, когда покинул меня. В ее голосе, взоре и в телодвижении выражалась такая естественная и такая глубокая грусть, что Перали возмутился духом и в сильном волнении уронил свой посох и кувшин с водою и, кинувшись в ее объятия, сказал: «Я твой муж! Ах! Если я покинул тебя, то не потому, чтобы ты заслужила это, и не потому, чтобы охладела любовь моя к тебе. Нет! Закон и долг говорили во мне сильнее, чем привязанность к тебе, и им надлежало повиноваться. Но поскольку я опять встретился с тобою, и ты так верна, добра и все еще любишь меня, то мы более не разлучимся. Ступай со мною и чтобы я ни приказал тебе, исполняй все без расспросов, без отговорки, без ропота, и если я когда-нибудь потребую от тебя жертв мучительных, знай твердо, что их требует Бог для нашего взаимного спасения». Изумленная, обрадованная, очарованная такою непредвиденною и счастливою развязкою судьбы своей, пария поклялась повиноваться всегда слепо.

С той поры Перали не покидал своей жены и путешествовал вместе с нею. Она в один день родила ему семерых детей (которые все в последствии сделались мудрецами), но по приказанию его оставила их в одном лесу на попечении провидения Божия. Так было угодно Богу; она клялась повиноваться; она отверглась самой себя. Но сердце ее сокрушалось; с ресниц ее капали слезы, и у ней не доставало сил, чтобы удалиться от злополучных птенцов. Однако вера ободрила и утешила ее. Она говорила ей: Бог, Который образовал этих младенцев в утробе твоей, возможет воспитать их и без тебя. Уповай на Него. Действительно, Бог призрел их. В этот лес, где они покинуты были, Он послал добрых людей, которые нашли их, взяли воспитали, как своих родных детей. Первого младенца усыновил господин, второго – купец, третьего – философ, четвертого – ремесленник, пятого – поселянин, шестого – брамин, а последнего пария. Девочка Авиара досталась философу, который дал ей совершенное воспитание.

13, Середа. Авиара, дочь парии и Пералия, была премудрая. Она написала пять сочинений о нравственности, кои дошли до нас. В Индии их преподают в училищах. Вот некоторые, по истине премудрые наставления ее.

Чти отца твоего и матерь твою. Никогда не забывай оказанных тебе благодеяний. Учись в молодости. Повинуйся законам твоего отечества. Ищи дружбы людей добродетельных. О Боге говори всегда с благоговением. Живи в добром согласии с согражданами твоими. Пребывай в своем звании. Ни о ком не говори худо. Никогда не насмехайся над телесными недостатками. Не преследуй врага побежденного. Старайся приобретать добрую славу. Слаще тот хлеб, который добывается трудом. Советуйся с людьми мудрыми. Чем более учишься, тем легче приобретается звание. Образование есть сокровище не гибнущее. Лучше быть немым, чем невеждою. Истинная цель знания состоит в том, чтобы уметь различать добро от зла. Не причиняй стыда твоим родителям. Что узнают в юности, то неизгладимо, как письмо на камне. Мудрец есть тот, кто знает себя самого. Лучшими друзьями твоими пусть будут книги. Когда бы тебе минуло сто лет, все-таки продолжай учиться. Мудрость твердо основана даже на зыблющемся океане. Не обманывай никого, даже и врага твоего. Мудрость есть сокровище, которое везде имеет свою цену. Скромность есть наилучшее украшение женщины. Хорошо в гостях, а дома лучше. Говори милостиво с бедными. Слаще прощать, нежели мстить. Согласие есть наилучшее украшение семейства. Сперва покупай себе плуг, а потом волов. Игры и тяжбы повергают в нищету. Нет истинной заслуги без добродетелей. Почитать свою мать значит приносить самую лучшую жертву Богу. Не заснешь спокойно, когда совесть нечиста. Не всегда пьешь молоко, так учись встречаться с несчастьями. Изменять своему слову, значит не знать своих выгод.

14, Четверток. В северной Сирии есть большой и богатый город Алепп. Там в 1749 г. святительствовал митрополит Софроний. Он весьма часто проповедовал и поучал христоименитый народ православию. Слушать его собирались и тамошние униаты и показывали ему вид, будто полюбили его чрезмерно. Они, не имея своей церкви, несколько раз просили его дать им придел в соборе для богослужения. Но осторожный митрополит всегда отказывал им в просьбе, опасаясь, как бы они не овладели всем собором по-прежнему. Тогда униаты озлобились на него так, что даже детей своих подучали бросать в него камни, когда он идет в церковь или выходит оттуда. Митрополит, огорченный таким презрением и бесстыдством, подал прошение Саделлин паше, в котором объяснил все дерзкие поступки своих неприятелей и поручал себя его покровительству. Паша отрубил головы одиннадцати почетным униатам, впрочем не столько по жалобе Софрония, сколько за прежнее буйство. Приверженцы папы усмирились. Но это несчастие, приписанное митрополиту, усилило неприязнь униатов к православным.

Случилось, Саделлин паша выехал из Алеппа в Мекку. В отсутствие его униаты задарили градоначальника (мусселима) и, устремившись в митрополию, наругались над Софронием, оплевали ему лицо и заперли его в одной тесной келейке на дворе. Нарочитые люди день и ночь стерегли его, чтобы кто-нибудь из православных не освободил его. Святитель страдал и терпел безмолвно. Враги его ежедневно толпами приходили к нему, поносили его, скрежетали зубами и плевали на него чрез оконце, а дети их бросали в него камни, крича: выди, выди злодей, и ступай в церковь говорить проповеди. Горе было всякому православному, который хотя случайно проходил мимо митрополии. Униаты хватали его и безчестили, говоря: «Ты шел видеть владыку, а мы погребли его живого, да и всех вас скоро сотрем с лица земли».

Кроткий митрополит четыре с половиною месяца сидел в этом затворе, терпя поругания и все нужды, и он умер бы с голоду, если б не сжалилась над ним одна православная христианка, жена покойного Иоанна Ильяса. Она с маленькою дочерью своею ежедневно вмешивалась в толпу женщин, приходивших смотреть на страдальца, и обе они приносили в пазухе кое-что съестное и украдкою бросали ему оное чрез оконце.

Когда униаты узнали, что паша возвращается в Алепп, освободили митрополита, и он в тот же день уехал в Константинополь.

15, Пятница. У меня глаза болят; и весь я слаб и хрупок, как ветхий папирус, на котором написана Псалтирь Синайская. Капля долбит камень, мысль ослабляет тело.

16, Суббота. Я бодренно иду по житейскому морю. Волны его уравниваются под моими стопами. Но одна из них, грозная, настигает меня и хочет потопить. До сих пор я уклонялся от нее или останавливал ее словом своим. Но теперь сила моя оскудела, и один Ты, Боже мой, можешь спасти меня. Помоги убо созданию Твоему, уповающему на Тя, да не погибну на половине пути, полный надежд.

Боже! Ужели злоба человека превозможет Твою благость? Нет. Ты спасешь меня. Я надеюсь на Твою милость. Довольно с меня грозного прещения. Оно вразумляет меня.

17, Воскресение. Я подобен пустынному источнику. Или песок замечет меня, или я проложу себе путь к морю по песку.

Боже! Призри с небесе на источник воды живой. Он Твой образ отражает.

18, Понедельник. Все дела у нас идут так медленно, что не знаешь кого винить, людей ли, или мать их, – сырую землю, довольно медленно обрщающуюся около своей оси. До сих пор ни в Иерусалим не отсылают меня, ни в Петербург не призывают. А мне нечем жить. Беда с преосвященными тихоходами!

19, Вторник. В России многие женщины высшего общества курят табак. От них эта зараза перейдет в сословия среднее и низшее. Жалею, сетую, скорблю, плачу и рыдаю о сем. Мало зловония душевного, надлежало прибавить и телесное. Табак до ныне омрачал мозг отцов; а с сих пор он будет потемнять головы и матерей, и без того слабые. Какие же дети будут рождаться от них? Тупицы. Несовершенство общества человеческого, недостатки воспитания детей, развивающего дух на счет тела, духота городов, училищ и домов, разные болезни повальные, наследственные, злеприобретенные буйные страсти, тяжкие скорби и лишения, поныне умаляли рост людей и ослабляли их телесные силы, так что из современников моих ни один не может действовать мечем Готфрида, которым он с одного размаху пересекал шею верблюда, или двигаться в панцирях и кольчугах древних рыцарей. А теперь еще более ослабеют тела от проклятого курения табаку мужчинами и женщинами. Куда как глуп нынешний род человеческий! Страшно подумать; а думаешь, что он идет к бездне ничтожества. Боже мой! Ужели он исчезнет с лица земли? И ужели эта мать наша сиротинкою бесчадною будет вращаться около солнца? Смежаю свои очи, да не зрят они в пучину ничтожества и озираюсь вспять, в ряд веков минувших Там я вижу полноту, силу и красоту румяной жизни. Приближаюсь к женщинам и девицам: милолики! От них веет благоуханием ароматов. Даже древние Людмилы, что всем-то людям милы, Немфада, Фила, Лаиса, остроумная Гнафина, прелестная Фрини, – отчаяние кисти Апеллеса и резца Праксителева, Леэна, которую любил Армодий, две сестры Афиусы, тонкие и с большими черными глазами, Дорика, которой головная повязка и одежда были посвящены в капище Венеры, все эти и им подобные очаровательницы покупали и употребляли одни благовония Аравии. А теперь? Женщины и девицы табашницы. Существа жалкие, безумные, беспутные. В священной книге Песнь Песней Суламитина, изображающая собою душу чистую, правую и любящую Бога, орошает себя благовонными водами и маслами, ожидая возлюбленного и Божественного жениха своего¹⁶⁰. А придет ли он к табашницам?

20, Середа. Изящное и отвратительное, превосходное и дурное равно привлекают наше внимание. С одинаковым любопытством я смотрел на красивую серну, прыгавшую по самым верхним и отвесным расщепам Синая, и на безобразную ящерицу, медленно ползавшую по раскаленному песку на дороге между Каиром и Суэсом.

Есть души велелепные; есть души уроды; но случается, что те и другие блестят в темном сем мире и на блеск их идут толпы.

Госпожа Сгаль светит, как луч солнца, а Жорж Занд, как метеор болотный. Глаголы первой падают сладкою росою на нивы и животворят их, а слова второй подобны испарениям Мертвого моря, кои ложатся в юдолях Содома и Гоморы и убивают всякую жизнь.

25, Понедельник. Был прилив крови к левому глазу моему, а сегодня начался отлив ее. Северное поднебие угрюмое, туманное, влажное, переменчивое, неблагоприятно для моего слабого здоровья. На юге мне было легче и веселее. Из этого я замечаю, что южное солнце есть наилучший врач, и теплота его целительное лекарство. Недаром из уст обитателей благословенного юга не исходит зловоние, тогда как жители сурового севера носят с собою неприятный запах. Мы – детки худосочных титанов, а те чада живительного солнца.

Жаль мне себя и земляков своих. Но как помочь им и себе? Надобно нам купаться в лучах солнечных, собранных в одно место посредством зеркал. Такая баня, думаю, есть лекарство от всех болезней, и особенно от худосочия. Эта мысль родилась во мне внезапно. Надобно бы осуществить ее. Купаемые в лучах солнца младенцы будут вырастать великанами, старики проживут долее, чахотные и все худосочные избавятся от лютых страданий. Я первый выдумал солнечную ванну и первый бросился бы в нее с радостью. Жаль, что киевское солнце, как затворник, живет почти всегда за туманами и облаками.

Солнце чудотворец. Оно в несколько мгновений рисует все, что угодно человеку. Оно светом и теплотою своею животворить все бытия. Оно может лечить и болезни. Ибо прокаженные в Израиле выздоравливали на солнце. В Египте все недуги прекращаются в жар летний.

Радуйся солнце, красота неба и земли.

Радуйся источниче жизни общие.

Радуйся свете, озараяй вселенную.

Радуйся врачу, исцеляяй вся недуги.

Радуйся, им же прокаженные очищаются.

Радуйся, им же вся красная живописуется.

Радуйся радосте и спасение наше.

Как только кончил сии обрадования, солнце показалось. Это замечательно.

Четыре часа пополудни.

Солнышко, ведрышко!

Выглянь-ко!

Твои детушки на камешке сидят,

Уж сухарики и крошечки едят.

Собакам бросают

И их не оставляют.

Эту молебную песнь солнцу я перенял в детстве от своей матери. Вероятно, с языческих времен она таилась в избах и по преданию дошла и до меня христианина. Известно, что россы и славяне поклонялись солнцу под именем Дажьбога.

Пять часов пополудни.

28, Четверток. Сегодня я был у владыки Филарета. Он, между прочим, говорил мне, что ясский митрополит в письме своем к нему жаловался на холодность молдавского дворянства к церкви Божией, воспитанного по-французски, и что молдавский архимандрит Филарет Скрибан, обучавшийся в здешней академии, уже архиерей.

29, Пятница. Вечер я проводил у инспектора здешней семинарии иеромонаха Леонтия. По словам его, безнравственность семинаристов, живущих в городских домах, есть язва неизлечимая и достойная оплакивания. Ученики высшего отделения, по давнему обычаю, нанимают у киевлян дома, и набрав к себе школьников из прочих отделений и из уездного училища с известною платою, содержат их. Но часто случается, что они проматывают собранные с них деньги и потом поят и кормят их кое-как. От этого возникают непрерывные жалобы. Сего мало. Они привозят с собою из сел и деревень поварих и живут с ними блудно. И эти-то мерзавцы, по окончании богословского учения, делаются священниками и диаконами.

Снисходит ли к ним благодать священства? Не думаю. Недаром соборными правилами воспрещено рукополагать тех, которые впали в блуд. Этот смертный грех удаляет благодать Божию...

Март 1, Суббота. Что для золота ржавчина, то для сердца скука. От нынешних начальников привета жди, ответа жди, правды и милости подожди. Как это скучно!

3, Понедельник. В Российской церкви есть святители, ревностные к вере православной и способные внушать ее заблуждающим. Но некоторые мирские сановники запинают их в сем деле Божием, обольщаясь блеском золота. Блаженной памяти архиепископ олонецкий Игнатий в своей епархии обратил весьма многих раскольников в православие. Головщики их, богатые купцы, испугались этой убыли и подкупили синодальных законников, что не в рясах, и проповедник православия переведен был в Донскую область, а кафедра его дана была преосвященному Венедикту, который глумился над своим предместником, говоря: важное дело он делал, только шатался по своей епархии и возился с раскольниками. По смерти сего архиерея, в Олонецкую епархию назначили преосвященного Аркадия, который в Перми обратил несколько тысяч раскольников в православие. Для чего же послали туда нового ревнителя правой веры? Для того, чтобы снова покорыстоваться из богатой мошны покровителей старообрядства. Без сомнения, Аркадий не долго будет светить там, его переведут в другое место¹⁶¹.

Эту печальную правду я слышал сегодня от ректора здешней духовной академии архимандрита Антония. Притча евангельская о том, как диавол между добрым семенем тайно сеет плевелы, осуществляется у нас на Руси.

О. Антоний поведал мне, что раскольники села Добрянки, в Черниговской епархии, сожгли ту деревянную церковь, которую выстроил им государь, лишь бы не молиться в ней с ним вместе. Эта церковь сооружена была в один месяц и стоила 30000 рублей серебром. Хотя на месте ее построили каменную, но ни один добрянец не заглядывает в нее.

О. Антоний молвил потом, что беспоповщинцы теперь реже присоединяются к так называемой у нас единоверческой церкви, догадавшись что она ловушка для них.

8, Суббота. Левый глаз мой опять налился кровью. Опять мука! Сиди впотьмах и думай о свете. О, Господи! Возвесели мя силою Твоею и помилуй, яко немощен есмь.

10, Понедельник. О. Антоний подарил мне свои сочинения и Воскресное Чтение почти за все годы. Я говорил ему о краткости и скорости делопроизводства в Восточной церкви. По естественному течению беседы зашла речь и о жалованье нашему приходскому духовенству. Собеседник мой не одобрял этой меры правительства, отдаляющей пастырей от пасомых. Умный человек рассуждает умно.

Левый глаз мой болит. Qnousque tandem?¹⁶²

14, Пятница. В 1848 г. португальские купцы в первый раз привезли в Лиссабон апельсины. До той поры в Европе никто их не знал и не видал. Стало быть, в палестинской Яффе, где много апельсинов, этот плод появился еще позднее.

18, Вторник. Я видел во сне огромного льва. Вышина ног его была с мой рост. Глаза у него кровавые, а шерсть золотистая. Он неподвижно стоял подле меня. Та сторона его, у которой я находился, была освещена солнцем, а на противоположной стороне мрак покрывал каких-то людей, которых я не мог рассмотреть хорошо. Казалось мне, что между ними были монахи. Эти люди ярились на меня. Но лев загораживал меня от них; он не рыкал, не двигался, а только поворачивал свою косматую голову в ту сторону, где были враги мои, и они не отваживались нападать на меня.

Кто этот лев? Вероятно, Лев Григорьевич Сенявин (блондин с золотыми волосами), управляющий министерством иностранных дел. Сновидение показывает, что он защищает меня в Петербурге от нападок наших синодалов¹⁶³.

22, Суббота. Мне легче. Оставляю Киев и с радостью возвращаюсь в Иерусалим. Но есть ли воля Божия на то? Не знаю. Я достиг одной цели и иду к другой. Никто посторонний, ни мой собственный дух не останавливают меня.

Господи сил, с нами буди. Иного бо, разве Тебе, помощника в скорбех, не имамы. Господи сил, помилуй нас!

Апрель 1, Вторник. В Вербное воскресение я выехал из Киева, и через 8 дней был уже в Константинополе. Тихо было мое плавание сюда по Черному морю. Спокойна была и душа моя. Благодарю Господа сил. Он был со мною.

2, Середа. Отдыхаю в гостинице. Меня навестили греческий архимандрит Иаков и Александр Экзарх, оба с приветами, первый от лица иерусалимского патриарха Кирилла, а второй – от лица общества болгарского. Отца Иакова я просил сказать его блаженству, что завтра буду у него.

3, Четверток. И был; но наперед заходил к вселенскому владыке Анфиму. Ему некогда было поговорить со мною, потому что беспрерывно приходили к нему греки, даже служащие в турецком флоте, и, кланяясь ему в ноги и целуя руку его, молча клали подле него пасхальные красные яйца.

Видя такую близость самых простых людей и воинов к архипастырю их, я умилился и внутренно говорил себе: «У нас только к умершим архиереям ходят простолюдины, а здесь к живым. Наши владыки плавают выше Афона; так вот и не доберешься до них». Иерусалимский владыка принял меня весьма радушно и по просьбам моим соглашался строить особый дом в Иерусалиме для нашей духовной миссии и перевесть наших поклонниц из тесного и душного Екатерининского монастыря в Феодоровский. От его блаженства я узнал, что из святогробской казны назначены 80000 пиастров ежегодно на народное училище в Дамаске, однако в полное распоряжение тамошнего патриарха.

4, Пятница. У меня был сегодня амидийский митрополит Макарий, ожидающий разрешения ехать в Россию за сбором милостыни в пользу амидийского престола.Он говорит только по-арабски. Смиренная и кроткая душа.

6, Воскресение. Я слушал обедню в посольской церкви. Служил ее наш архимандрит Софония. После обедни у него, за чаем, протосингел дерконского митрополита говорил мне, что бейрутский митрополит Иерофей живет в своем доме в Скутари, и что дело его ἔτσι μένει¹⁶⁴, не движется. А дело его таково, что православные бейрутцы не хотят признать его своим архипастырем, желая видеть у себя на святительской кафедре араба, а не грека. Спрашивал я протосингела: сколько приходских церквей православных находится в Константинополе и во всех предместиях его у Босфора. Он насчитал сорок шесть.

7, Понедельник. Сегодня утром шел дождь, а День был ясный. Я не выходил из дома, и вечером получил приглашение от нашего поверенного в делах г. Озерова быть у него завтра пред полуднем.

8, Вторник. В назначенный час оба мы сидели лицом к лицу в посольских палатах и вели дипломатические речи. Г. Озеров благообразен, умен, степенен и деятелен. С ним любо вести дела.

Сперва он прочитал мне отношение нашего министра иностранных дел, от 6 июля 1851 года за № 2219-м, к нашему посланнику Титову. В нем сказано, что министр представил св. синоду записку архимандрита Порфирия о постройке дома для нашей миссии на счет казны Св. Гроба с вкладом в оную из наших сумм 12000 р., и что синод изъявил ему, министру, свое согласие внесть в эту казну 12000 р. из сумм своих в течении четырех лет, с тем, однако, условием, чтобы ему доставлен был акт на то, что новый дом навсегда останется за нашей миссиею, и чтобы предварительно решено было в Иерусалиме, что лучше предпринять: перестройку ли Архангельского монастыря или постановку нового дома для нашей миссии.

После сего Озеров прочел мне копию синодального отношения к министру иностранных дел, в котором изложено вышеупомянутое согласие синода. Затем я выслушал ответ посланника Титова названному министру следующего содержания. Он, Титов, сносился с иерусалимским патриархом Кириллом касательно помещения нашей духовной миссии в Иерусалиме. Патриарх же отвечал ему, что он не решается ни перестраивать Архангельский монастырь, ни ставить новый дом для миссии в настоящее время (1851 г.), когда идет жаркое прение о Св. местах и когда поэтому затруднительно просить Порту о починке древнего монастыря или о постановке нового дома, но в благоприятное время вполне готов построить новый дом для миссии. В конце ответного письма Титова к нашему министру прибавлено, что от нашего генерального консула в Бейруте г. Базили потребовано его мнение о сем деле.

Заслушано было мною и это мнение. Вот сущность его. Неудобно перестраивать Архангельский монастырь и разрушать его древние своды и куполы, дабы подвысить комнаты. Гораздо лучше поставить новый дом, отступив на сажень от монастырских зданий, дабы впоследствии соединить его с ними; занять же его лет на пятнадцать по контракту, который патриарх заключит с нашим вице-консулом Марабути.

Прочитав это мнение, Озеров сказал мне, что посланник Титов не согласился заключить такой контракт, потому что в нем нет надобности, когда патриарх, которому можно верить и без контракта, на свой счет будет строить новый дом для нашей миссии.

После сего я обратно получил от Озерова свои прежние планы и фасады нового миссионерского дома, и объявил ему, что завтра еду к патриарху Кириллу и спрошу его, где он намерен строить для нас дом. Тогда собеседник мой сказал мне: уверьте патриарха, что наш сенод непременно даст 12000 р., как вклад в казну Св. Гроба, и уговорите его уведомить этот синод, что дсм, построенный для нашей миссии, навсегда останется за русским духовенством, даже продиктуйте ему содержание такого уведомления, которое должно быть подписано всеми членами иерусалимского синода, продиктуйте так: патриарх переговаривал с нашею императорскою миссией в Константинополе о постройке нового дома для русского духовенства в Иерусалиме, и изъявил готовность выстроить сей дом на счет казны Св. Гроба с тем, что он навсегда останется за русским духовенством; постройка же его будет производиться при совещательном участии в ней архимандрита Порфирия. Выслушав все это, я возразил Озерову: по мнению моему неприлично и совестно торговаться с патриархом и оттягивать у него дом, который он построил на свой счет. Будьте уверены, что ни его блаженство, ни преемники его не вышлют нас из помещения, которое нам дано добровольно и охотно. Поэтому всякие договоры с ними излишни. Предположим, что патриарх с синодом своим даст нашему синоду письменное удостоверение в том, что выстроенный святогробскою казною дом всегда будет собственностью духовенства русского, но такое удостоверение не будет иметь надлежащей юридической силы в чужом государстве, где иностранцам еще не дано право иметь недвижимую собственность. А вы ведь не будете домогаться этого права. Пусть же дело наше сделается полюбовно без всяких договоров и захватов. Патриарх построит нам дом, а мы будем в нем жить! Что касается до нашего вклада в 12000 р., то едва ли примет его патриарх, как цену за поставленный им дом для нас. Принять эти тысячи значит продать нам этот дом. А если он будет стоить гораздо больше? Что тогда? Ужели мы еще раз станем торговаться? Нет, нет, нет; примем без всяких задних мыслей, примем с благодарностью то, что дается нам любовию преданного нам святогробского духовенства.

– Пусть будет по вашему, – сказал Озеров, и прочитал мне следующие акты, написанные по-французски.

1. Перевод султанского хаттишерифа месяца Января 1852 г. об окончании прений о Св. местах. В начале сего акта утверждены права греков, какие они теперь имеют на Св. местах (in statut quo). Потом сказано, что латинам дается право священнослужения на Гробе Богоматери без всяких притязаний и нововведений, а грекам предоставляется право священнодействовать в храме (temple) на месте Вознесения Господня, на горе Елеонской, так же без всяких притязаний и нововведений, что все Св. места отрастаются in statut quo и что никто да не дерзает утруждать Порту новыми просьбами о них.

2. Предписание визиря иерусалимскому паше об исполнении хаттишерифа.

3. Его же предписание о том, что впредь все дела о Св. местах должны быть решаемы не в Иерусалиме, а в Порте.

По прочтении сих актов Озеров говорил мне:

– Хаттишериф хотя и скреплен был султаном, но еще раз переделан по настоянию нашего посланника, так что в него включили некоторые подробности.

В первое предписание визиря иерусалимскому паше также внесены подробности по настоянию нашего же посольства, подробности касающиеся Вифлеемской святыни и благоприятные для греков, однако, in statut quo.

Наш государь не очень доволен тем, что Порта дозволила латинам священнослужение на Гробе Богоматери в угодность Франции, и ежели он допустил это дозволение, то потому только, что иерусалимский патриарх наш объявил Порте свое согласие на то, чтобы латины священнодействовали в Гефсиманском вертепе Успения Богоматери (Дипломатическая хитрость!).

Патриарх Кирилл недоволен допущением латин в этот вертеп, следовательно двоедушен. А при таком двоедушии святогробского духовенства нашему посольству трудно идти вперед и отстаивать греков.

В деле о Св. местах наше посольство преодолело почти невозможное. Ибо в настоящее время Порта дружит с Францией ради Египта и не ладит с Англиею, которая ворожит тамошнему Аббас паше.

Турецкому министру иностранных дел Али паше заявлено им, Озеровым, что он в хаггишерифе признает важным только утверждение и упрочение прав греков на Св. местах, и что починку купола над Гробом Господним надобно предоставить грекам, на основании хаттищерифов 1837 и 1841 г., тем поваднее, что греки суть подданные султана, а латины – иностранцы, независимые от него. Но Али паша отвечал ему, что Порта никого не признает хозяином на Св. местах, а сама хозяйствует тут, и потому намерена перестроить купол на свой счет.

Министру Али паше говорено было о существовании гарема на плоской крыше Святогробского храма и об уничтожении его. На это Али отвечал, что он в первый раз слышит об этом гареме, что ему не место там, и что он будет снесен во время перестройки купола, а место его оградится решеткою, дабы никто тут не ходил.

В конце концов, Озеров высказал мне еще вот что.

– Едва ли греки получат дозволение Порты на перестройку святогробского купола. Порта сама на свой счет починит его (При сем я сказал Озерову: дай-то Бог).

– Вы ничего не говорите патриарху Кириллу ни о куполе, ни о гареме, дабы не смущать его преждевременно (Я согласился, но промолвил, что в иерусалимской патриархии, в мегкеме и во всем Св. Городе уже давно поговаривают о том, что Порта исправит купол на свой счет).

Синайский архиепископ Константий просил у нас копии хаттишерифа. Мы ее пошлем ему, если он не удовольствуется турецким подлинником, врученным иерусалимскому патриарху.

Наше посольство торжествует, получив в свои руки хаттишериф о Св. местах в первый раз с той поры, как оно существует в Константинополе. Теперь мы стоим на граните.

От Озерова я вышел не как архимандрит, а как дипломат, и подивившись хитрости и изворотливости дипломатии, идучи домой, говорил про себя: «Блажени нищие духом, яко тех есть царствие Божие. Блажени кротцы, яко тии наследят землю».

9, Середа. Много у меня хлопот. Вчера я занимался в вашем посольстве, а сегодня пришлось вести переговоры с иерусалимским патриархом в святогробском подворье. Он поместил меня в хороших деревянных покоях, в которых жил блаженной памяти патриарх Афанасий. Тут я сочинил и начертил план нового дома для нашей миссии в Святом Граде. Его блаженство видел его и принял от меня, но схитрил, -не сказал мне, где он намерен строить сей дом, а я не допытывал его, держась греческой поговорки μηδὲν ἄγαν, – ничего черезчур не требуй, и русской пословицы: тише едешь, дальше будешь.

10, Четверток. Дождь идет и задерживает меня в гостях. Дела у меня нет. Скучно, и от скуки рассматриваю висящую на стене моей кельи карту Палестины. На ней читается надпись: Τῷ μακαριωτάτῳ, θειωτάτῳ τε καὶ ἁγιωτάτῳ πατριάρχῃ τῆς Ἁγίας Πόλεως Ἱερουσαλὴμ καὶ πάσης Παλαιστίνης Κυρίῳ Κυρίῳ Πολύκαρπῳ ὁ ἐν Χριστῷ ταπεινὸς ἀδελφὸς Βενιαμὴν Κοστάκης μιτροπολίτης Μολδαβίας καὶ ἔξαρχος Πλαγινῶν τόνδε γεογραφικὸν τῆς Παλαιστίνης προσφέρει πίνακα ὑπὸ τῶν αὐτοῦ ἀνεψιῶν Κάνκου Καστάκης καὶ Κωνσταντίνου Στούρδζα σχεδιασθέντα τῷ 1818 σωτηρίῳ ἔτει τῇ κδʹ ἀπριλλίου μηνός. – Блаженнейшему, божественнейшему и святейшему патриарху Святого Града Иерусалима и всея Палестины кνр кνр Поликарпу смиренный во Христе брат Вениамин Костаки митрополит Молдавии и экзарх Пла(н)инский подносит эту географическую Палестины карту, начертанную племянниками его Канком Костаки и Константином Стурдзою в 1818-е лето Господне, в 24 День Апреля месяца.

Эта подпись гораздо интереснее сей карты. Читая ее, узнаешь, что в 1818 г. иерусалимским патриархом был Поликарп, а молдавским митрополитом Вениамин из боярского семейства Костаки; смотря же на карту Палестины, не узнаешь этой области.

От нечего делать, я начертил план святогробского подворья к Константинополе. Вот он:

11, Пятница. Хорошо в гостях, а дома лучше. там я сам не свой, а здесь – самодержавный царь. Царем я и возвратился в свою гостиничную келейку верхом на богато убранном арабском коне патриаршем.

13, Воскресенье. У меня был посол от мидийского митрополита Макария и высказал все нужды его. Я записал их памяти ради.

14, Понедельник. Утром я заметил красноту и опухоль на верхнем веке правого глаза моего и решился мазать это веко своею перегоревшею во время сна слюною.

Сегодня отыскал меня здесь присный святоградец Николай Крылов и простился со мною, отправляясь в Петербург через Одессу. Он состоял при мне, как начальник духовной миссии, в качестве чтеца и певца, обязанного, однако, заниматься ученостию под моим руководством. Неблестящие были у него дарования, но зато прилежание и усидчивость умножали его познания. А целомудрие, скромность, молчаливость, терпение, бережливость были отличительные качества души его. Он составил каталог моих книг, и этим трудом оказал мне большую услугу. В 1851 г. до отъезда в Киев, я ходатайствовал, где следует, об увольнении его в домовой отпуск на шесть месяцев. Его уволили. Разрешение же ехать в Петербург к родителям своим он получил 20 Января 1852 г. Нет у него охоты возвращаться во Святой Град. Да и я не буду хлопотать о возвращении его, не зная, удержится ли там наша духовная миссия, посланная туда на три года под условием опыта.

15, Вторник. Веко болит. Опухоль увеличилась. Κύριε ἐλέησον¹⁶⁵.

16, Середа. Готова моя записка о постройке дома для нашей миссии в Иерусалиме. Иду с нею к Озерову.

Ходил и вручил ее этому поверенному в наших делах при Оттоманской Порте, а у него застал султанского врача Кара-Феодориди, ученейшего и православнейшего грека, который написал и напечатал известное окружное послание Восточной церкви в ответ папе Пию IX и книжицу о написи ЕI в дельфийском храме Аполлона. Озеров познакомил меня с ним, и на несколько минут оставил нас обоих в приемной горнице, извинившись кратковременным недосугом, и назвал нас обоих столпами православия. Эти столпы были глоголивые и завели речь о Св. местах Палестинских. Кара-Феодориди, между прочим, говорил мне, что иерусалимский патриарх должен лично благодарить султана за новый хаттишериф, которым даны грекам новые права на Св. местах, и кстати просит падишаха о перестройке купола над Гробом Господнем. Initiative pour nous¹⁶⁶, промолвил рецептный грек, и охарактеризовал оного патриарха так: patriarchу Cyrille est ignorant, mais il a le tact des affaires¹⁶⁷. Озеров опять вышел к нам. С ним раскланялся Кара-Феодориди. А мы, оставшиеся, переместились в кабинет. Здесь поверенный передал мне вот какие вести:

1. Консул Базили прислал в наше посольство проект об учреждении в Дамаске народного училища православного и требует для него 2000 руб. ежегодно. 2. Бывший генеральный консул Пруссии в Бейруте, в бытность свою в Константинополе, говорил ему, Озерову, что мы, русские, много помогаем грекам и ничего не делаем для арабского духовенства православного (Обличение справедливое!).

3. Нынешний вселенский владыка Анфим негоден, – препятствует нам помогать болгарам и амидийскому митрополиту Макарию, не входя в Порту с ходатайством за них.

4. Наши церковные книги, вывозимые болгарами из России, поступают здесь в турецкую цензуру. Один из цензоров, именно Чивини, указал Порте в этих книгах те места, где хулятся агаряне. Порта приказала выдирать все эти места. Таким образом, наши книги портятся безжалостно, а иные и сжигаются. Вероятно, из Петербурга придет в Порту напоминание о том, чтобы она не жгла их и учредила бы цензуру вместо светской духовную.

17, Четверток. Я виделся с амидийским Макарием и дал ему 1000 пиастров в пособие. Он вновь рукоположен в Константинополе в конце Ноября месяца 1846 года.

Озеров – магнит, а я – железо. Опять он привлек меня к себе и просил представить ему записку о печатании церковно-арабских книг в Иерусалиме и вымолить у патриарха Кирилла письмо к нему о постройке для нас дома. (Записка эта была подана ему; а о письме я и не заикнулся пред патриархом).

19, Суббота. Счастливый День мой! Кончены все мои занятия в Константинополе. Еду в Бейрут по рыбьей дороге. Перед отъездом я заходил к Озерову и простился с ним. Он просил меня извещать его об исполнении хаттишерифа на Св. местах.

Минули два с половиною часа пополудни. Тогда я был уже на пароходе. Имя ему – «Африка". А едет на нем в лице моем Европа. Погода хороша. А лучше ее – моя душа.

22, Вторник. В Родосе встретился со мною святогробский монах Нифон, тот, который живет в Набулузе. Вот его вести: он едет на остров Крит для свидания с родственниками. Английский епископ Гобат со всем семейством своим выехал из Иерусалима в Англию на год, на предшествовавшем австрийском пароходе. В Назарете арабо-католики прибили протестантского пастора по случаю хозяйственной тяжбы с своими родичами, обратившимися в протестантство, и прибили за то, что он своим прозелитизмом подал повод к этой тяжбе.

26, Суббота. Утром, в 7 часов «Африка» бросила свой якорь в пристани Бейрута. Здесь жарко, а на море было холодно. От чего же жарко? От палящего ветра, который называется самум, хамсин, сирохко.

Апрель 27, Воскресение. Гощу у консула Базили, расспрашиваю его и получаю ответы.

– Где антиохийский патриарх Иерофей?

– Уехал в Антиохию для закладки там новой церкви.

– Что новое здесь?

– Училище в православном Архангельском монастыре, близ Бейрута.

– А еще что?

– Вы знаете, что в Сидоне церковь разделена пополам между православными и униатами; также, т. е. пополам, хотят разделить и крышу на ней.

В кабинете консула сижу один одинехонек и читаю письмо его к нашему посланнику Титову, от 27 Ноября 1851 г. под № 99-м и при нем записку о Св. местах на французском языке. В этой записке Базили изложил права греков, латин и армян исторические, оттомано-юридические и настоящие хозяйственные (Les droits historiques, les droits, fondes sur la jurisprudence Ottomane, et les droits de la possession de fait), и опровергнув два первыt, признал действительными права последние и предлагал:

1. Разделить Вифлеемскую церковь на три части так, чтобы греки владели срединою ее от алтаря до западного входа в нее с улицы, латины северным приделом, а армяне – южным;

2. Построить храм на Елеоне на общий счет греков, латин и армян, и тем положить начало умиротворению этих трех соперников.

и 3. Дозволить латинам совершать богослужение у Гроба Богоматери, а грекам в Темнице Христовой либо в приделе Св. Елены (Chapelle de S-te Нéléne), или отнять у латин право священнодействия на греческой Голгофской Св. Трапезе в великий пяток. Главная точка зрения господина Базили есть beson du culte, – надобность богослужения для христиан разных вероисповеданий. Что касается до подробностей, то он, во-первых, не желал, чтобы латины чрез греческий монастырь ходили в купол над Гробом Господним для освещения его в большие праздники свои, потому что этим нарушались бы покой сего монастыря и право собственности его, так как купол этот выстроен греками; во-вторых, ставил на вид слишком большие права латин на Голгофе, где они не пускают нас ни в капеллу Елены, ни на место пригвождения Спасителя ко кресту, а сами богомольствуют и там, и тут, и в добавок на нашем Голгофском престоле в великую пятницу свою.

Прочтены были мною: письмо Базили к Озерову, от 3 Апреля 1852 г. под № 33-м и записка о куполе над святогробскою ротондою и о смежном с ним гареме. Тут он высказал вот что. Пусть турецкое правительство пришлет в Иерусалим своего чиновника для осмотра повреждений купола и местности гарема, а в Константинополе и в самом Иерусалиме разгласит, что гарем портит Святогробский храм, и потому надобно сломать его; семейству же Алемидов пусть даст за него 100000 пиастров.

Вместе с этими бумагами консула лежало его письмо к Озерову от 16 Апреля 1852 г. под № 37-м. Я прочел и это дееписание. Тут бейрутский дипломат наш предлагал, чтобы для исполнения хаттишерифа на Св. местах назначен был Емин-ефенди, не смотря на то, что он дружен с французами, и чтобы он исполнил его буквально, но представил бы и свои соображения касательно будущности оных мест. Тут же Базили настаивал, чтобы турецкое правительство, по уничтожении гарема на святогробской плоской кровле, поставило на месте его каменную стенку для отделения греческой части этой кровли от части мусульманской, и чтобы в переписке о сем деле не употребляло выражения terrain neutre¹⁶⁸ во избежание дальнейших хлопот, исков и тяжб.

29, Вторник. Я выехал из Бейрута и сухопутьем отправился в Св. Град. До хана Халду меня и спутников моих душил палящий ветер африканский, а у этого хана в одно мгновение ока, прекратился, так что воздух стал свеж и прохладен.

30, Середа. Отдыхаю в Сидоне. Здесь назад тому год открыто протестантское училище. Наставник англичанин. Он обучает мальчиков и девочек, в числе которых находятся и православные, но немногие. Здесь уже проживает с семейством своим американский миссионер Томсон.

Май 6, Вторник. И я возвратился к семейству своему. Оно радо было приезду моему, да и мне любо видеть его и Град Святой. Anima mia ama Gerusalemme molto piu assai, que voi potrebbete imaginare, – душа моя любит Иерусалим так, что вы и вообразить не можете.

7, Середа. Сегодня осмотрены мною все присланные без меня из св. синода церковные принадлежности. Праздничные иконы выносные не очень хороши. Двенадцать лампадок серебренных весьма красивы и замечательны по изящной простоте своей. Малиновый бархат на золотом поле с цветами и крестами для полной ризницы отменно понравился мне. В таких ризах мы будем очень нарядны. На плащанице у Спасителя язва от копья нарисована, действительно, на левом боку, как известил мне об этом сотрудник мой иеромонах Феофан. По замечанию греков и маститого митрополита Агафангелла, проживавшего у нас в Севастополе¹⁶⁹ она должна быть на правом боку. А так ли, тут ли; пока не знаю сего. В Евангелии не сказано, какой бок у распятого прободен был копьем воина, левый или правый. На распятиях и на иконах Господа, воскресшего и осязаемого апостолом Фомою, я видел рану на правом боку его.

8, Четверток. В Екатерининском монастыре, еще в Октябре прошлого года, устроена была малая больница для русских поклонников со всеми удобствами. Но лекарем для них назначен был грек Мазараки. А так как он не говорит и не понимает по-русски, а из наших же никто не знает ни по-гречески, ни по-французски, и так как он успел уморить трех-четырех недужных, то другие больные не пошли лечиться у него, и больница закрыта около 16 Декабря прошлого года.

9, Пятница. Не так идут дела милосердия у здешних католиков. У них во всем проявляется живучесть благодатная и деятельность полезная. Они в одно время с греками устроили больницу в двадцать пять кроватей, и она до сей поры существует. В ней за больными ухаживают сестры милосердия; состоятельные поступают туда с платою, бедные – даром, а евреи не принимаются. Но о бедности требуется удостоверительное свидетельство.

10, Суббота. Латинский патриарх Валерга, возвратившийся сюда 6-го Ноября 1861 года, привез с собою и иезуитов. Францискане же им недовольны и даже неприязненно относятся к нему.

11, Воскресение. Сегодня я видел нового архиепископа Фаворского, именем Неофита. Он рукоположен во вторую неделю Великого поста в нынешнем году. Благочестивая душа! Был у меня новый наставник из здешнего патриаршего училища, именем монах Кирилл. Он учился в богословском греческом училище на острове Халки, что близ Константинополя. Кроткая душа!

12, Понедельник. У меня оказалась необыкновенная редкость. Это две каменные тонкие плитки с отпечатками на них полных остовов мелких рыб. Остовы эти сохранились в неповрежденной целости. Сию редкость прислал мне в подарок наш генеральный бейрутский консул Константин Михайлович Базили, а ему доставили ее с Ливанской горы. При первом взгляде на нее сознаешь, что на Ливане когда-то был переворот такой, что дно морское или речное поднялось на высоту и в иле очутились рыбки и вместе с ним сплюснулись и окаменели.

16, Четверток. Племянник нашего вице-консула Марабути объявил мне, что консулы английский и австрийский вчера уехали в Хеврон защищать своих евреев от угнетения Абдуррахмана. По его же словам эздрелонские бедуины, с неделю назад схватились с турецким отрядом кавалерии подле Леджуна, что у Кармила, и убили 200 всадников. Они не хотят давать рекрутов. Ни одного рекрута турки не успели взять и из племени тамаритов, кочующих в вади Курейтун близ Вифлеема. Все они разбежались. По этой же причине скрылись за Иорданом многие молодые арабы, оседлые и кочующие в окрестностях Хеврона. А из кочевых рабов Саввинского монастыря турки не взяли ни одного в солдаты, по уважению к этой святой обители.

17, Суббота. Мая 12 или 13 дня из Иерусалима убежал хевронский шех Абдуррахман, содержавшийся там взаперти. Сперва он с здешними властями поделился теми податными деньгами, кои собрал с подведомых ему деревень и кочевых шатров, и за это получил свободу жить в доме внутри Иерусалима, куда вызвал и жену свою. У него есть расписки получателей дележа. Потом он, тайно выпроводив помощницу свою, вышел за ворота Иерусалима под надзором здешних властителей для свидания, помнится, с сыном своим. Между тем, все было приготовлено к побегу его. Властители были так не осторожны или так очарованы его подкупом, что позволили ему отшатнуться подалее от них для родительской беседы с сыном. Тогда Абдуррахман сел на борзого коня и был таков. Поминай как звали его! Прискакав в Хеврон, он на первый раз вооружил 600 арабов и поклялся отомстить своим неприятелям хевронским, даже примолвил, что если консулы явятся к нему, то и их он не выпустит или отошлет назад нагих. Мусседим Хеврона и другие неприятели сего отважного и сильного шеха убежали в Иерусалим. Тогда консулы английский и австрийский встревожились, и оба вместе отправились 14 Мая к Абдуррахману для защиты евреев, подданных Англии и Австрии. Второй из них, граф Пиццамано, сам рассказывал мне сегодня об этом похождении. По его словам, английский консул Финн начал было грозить шеху; но этот отвечал ему, что он не только не боится угрозы его, но еще посадит его и с товарищем в хлебную печь и тут испечет обоих. Пиццамано, видя, что шех не шутит, начал упрашивать его ласково и почтительно, чтобы он не трогал чужих и невинных людей. И дикий зверь укротился, но принуждал консулов писать к паше иерусалимскому, чтобы он и все прочие властелины возвратили ему 300000 пиастров, коими он поделился с ними. Представители сильных держав отговаривались тем, что они не мешаются во внутренние дела пашалыка турецкого, но, боясь хлебопекарной печи, обещались ходатайствовать за него, где следует. Обещался и шех не трогать подведомых им евреев. Возвратясь в Иерусалим, консулы просили у паши военной защиты. Но он ссылался на свою слабость и отправил в Хеврон одного турецкого военного начальника для переговоров с грозным беглецом, который может выставить 18000 ратников.

18, Воскресение. Саввинский монах из русских, о. Савва, ветхий старец, но румяный, говорил, что в св. обитель его присланы четыре абиссинца для крещения.

19, Понедельник. Я ходил к армянскому патриарху Кириаку. Разговаривали мы о диакониссах. Его высокостепенству внушено было мною, что служение диаконисс, которых у армян нет, установлено было еще апостолами, что с одною из них, именно с Фивою, апостол Павел послал свое послание к римлянам из коринфской пристани Кенхреэ¹⁷⁰ и что диакониссы в первобытной церкви христианской присутствовали при крещении женского пола.

– А есть ли у вас в России диакониссы, – спросил патриарх.

– К сожалению, нет и никогда не были, – ответил я и продолжал, – В одном из монастырей афонских я читал и чин посвящения диакониссы на греческом языке и хорошо помню, что ей дозволено даже принимать евхаристическую чашу после окончательного литургийного возгласа иерея: «Всегда, ныне и присно и во веки веков» – и относить ее на жертвенник, но не через алтарь, а через церковь.

Патриарх был очень доволен моими открытиями ему. От него я ходил в армянские монастыри на Сионе, Каиафы и Анны. В первом показали мне каменную плиту, которая (будто бы) накрывала мертвенное ложе Спасителя, а во втором – темницу и придел чтимой армянами Святой Рипсимеи.

24, Суббота. У меня был английский консул Финн. Я говорил ему, что на плоской крыше Святогробского храма между двумя куполами находится мусульманский гарем, из которого гаремницы чрез малое оконце, выбрасывают лимонные и апельсинные корки в ротонду Гроба Господня, и что наше правительство хлопочет об уничтожении этого постыдного для христиан здания. А он не знал и не слыхал о существовании его.

26, Воскресение. Сегодня в Воскресенском храме рукоположен в епископа илиопольского архимандрит патриаршего престола александрийского Никанор. Я присутствовал при рукоположении его по такому же чину, какой совершается и у нас. Надумывают его переименовать в вифаидского, дабы в Москве, куда он отправится за сбором милостыни в пользу названного престола, не смешивали его с давно пребывающим там митрополитом илиопольским Неофитом. Кто у нас знает, что есть два Илиополя: один в Сирии, а другой – в Египте?

26, Понедельник. Вечером меня посетили здешние армянские архиереи и, между прочим, говорили, что Абдуррахман (будто) обратно получил свои деньги, успокоился и живет в какой-то деревне близ Хеврона.

27, Вторник. А сегодня я посетил фаворского архиепископа Неофита и от него узнал, что святогробский архимандрит Прокопий рукоположен в филадельфийского епископа в пятую неделю прошлого Великого поста. От Неофита провели меня к илиопольскому Никанору. Он поведал мне, что ливийский митрополит Каллистрат, управляющий имениями александрийского престола в Валахии, кончил отделку магазинов при Златарском монастыре в Букаресте, издержав 30000 голландских червонцев, но зато магазины эти ежегодно будут давать хорошие доходы. Они почти уже все наняты купцами: один за 80 голландских червонцев, другой – за сто.

Июнь 6, Четверток. В Гефсимании греческий кандиловжигатель скрыл или сжег какую-то икону армян по наущению своего игумена. Тоже сделал там и армянский кандиловжигатель, т. е. сжег икону греческую.

13, Четверток. Дамасский сераскир потребовал к себе хевронского Абдуррахмана.

21, Суббота. Меня навестил фаворский архиепископ Неофит. Мы уговорились посвятить диакона фаворской горы в пресвитера в село Улам или Олму, находящееся в епархии его преосвященства и давно не имеющее священника. Я обещался давать ему 1200 пиастров в год на содержание.

24, Вторник. Утро облачно. Днем холодно.

26, Середа. Облака и холод и сегодня. Вечером был у меня игумен феодоровского монастыря о. Прокопий, друг русских, и поведал, что вчера патриарший наместник преосвященный Мелетий подписал годовой расход Святогробского монастыря. Всего издержано 1390000 пиастров (69500 р.). В этой сумме считайте расходы и на постройки, и на починки.

А вот и еще новость дня. Латинский патриарх Валерга возвратился в Иерусалим с острова Кипра, где он конфирмовал своих разумнословесных овечек.

29, Воскресение. Записываю и сегодняшние вести, высказанные мне преподавателем древней арабской словесности в патриаршей семинарии, отцом Спиридоном.

Из этой семинарии, назад тому с месяц, послан в Рамлу учительствовать Илья Мшахуар. Я просил о. Спиридона дать ему знать, что он получит от меня 500 пиастров на обзаведение, и присовокупил, что такая же дача будет производима мною всем арабам, поступающим на учительские места.

В патриаршей семинарии, кроме греков, теперь обучаются семь арабов. Здешнее арабское православное племя я за уши тяну вверх.

Июль 4, Пятница. Сегодня по всему Иерусалиму промчалась тревожная молва, будто в Яффе обнаружилась чума. Городские ворота перегорожены бревнами. Никого не выпускают отсюда и не впускают к нам.

5, Суббота. Чумы нет. Город открыт.

16, Середа. Дошел до меня верный слух, что пустынные арабы, т. е. бедуины, опустошили жилище архимандрита Иринея и диакона его (оба валахи) на вершине горы Фаворской, во время их отсутствия, но после возвратили им все пожитки их, уважая их святость.

Игумен Феодоровского монастыря Прокопий передал мне следующие вести, привезенные из Константинополя патриаршим кавасом Апостоли.

Назад тому лет 12-ть в святогробский монастырь Златарешти в Валахии послан был отсюда, в качестве игумена и хозяина тамошних имений, монах Каллиник. Патриарх Кирилл недавно решился заменить его другим и потребовал от него отчета в доходах и расходах. Но он не только не явился к нему в Константинополь, но еще сбросил с себя мантию, рясу и клобук, и мирянином поступил под покровительство английского консульства в Букаресте. Разумеется, святогробские деньги остались в его кармане.

Ныне же из Грузии возвратился в Константинополь подобный игумен и хозяин и, избегая отчетности, укрылся в предместии Константинополя Стамати¹⁷¹.

Распря между армянами и греками, возникшая по случаю злонамеренного истребления иконы первых гефсиманским игуменом греческим, кончилась миролюбиво. Обвинены и удалены кандиловжигатели греческий и армянский. Но первый, огорчившись поклепом на него, отомстил за свою невинность тем, что перешел в католицизм, а второй перешел под кров англичан.

23, Середа. В ночь под этот день я почувствовал нестерпимое колотье в левой полости живота и раздражение в почках и мочевом пузыре, и проболел до первого дня Августа.

26, Суббота. Здешний паша Хафиз с баталионом своим пошел усмирять хевронских феллахов. А 31-го дня поутру солдаты его возвратились в Иерусалим, но не все.

Август 9, Суббота. Абдуррахман из Дамаска выслан был в Бейрут, но оттуда убежал тайно и опять явился в Хевроне. Хафиз паша ловит его, поставив свой лагерь верстах в пяти от Хеврона. Время покажет, будет ли кровавая битва. (Не было).

10, Воскресение. С начала сего месяца очень прохладно. По вечерам я надеваю шубу.

12, Вторник. Патриаршее училище для греков и арабов отстраивается в Крестном монастыре в небольших размерах. Говорят, что оно еще не скоро будет готово. Честь и хвала за это иерусалимскому первосвятителю!

А в село Олму в Фаворской епархии до сей поры не посылают священника. Каково! И после этого наши святогробцы еще смеют жаловаться на прозелитизм англичан!!!

Говорят, что патриарх Кирилл возвращается в Св. Град с турецкими чиновниками для рассмотрения дела о здешних Святых местах. Будет же им пожива от казны святогробской!

19, Вторник. Утром, в семь часов, наместник – преосвященный Мелетий прислал ко мне диакона с известием, что патриарх Кирилл прибыл в Яффу на французском пароходе. Я просил его дать мне знать, когда он выедет из Яффы, дабы встретить его на пути.

Посягнувший на жизнь коптского священника признался паше, что его склонили к сему греху коптские монахи, обещав ему 4000 пиастров. Вследствие сего признания заключили этих монахов в тюрьму. А коптский патриарх уведомлен о сем происшествии иерусалимским начальством.

22, Пятница. В три часа по полудни приехал из Рамлы патриарх Кирилл и прошел прямо в церковь Константина и Елены, где и отслушал вечерню.

Весь Иерусалим, мужи, жены, дети, старцы всех вероисповеданий, магометанские власти и даже иностранцы встречали его за городом. Женщины приветствовали его своими обычными восклицаниями: лю, лю, лю! Даже прокаженные своими охриплыми голосами вскрикивали: лю, лю, лю. Я не выезжал по слабости здоровья.

23, Суббота. В 8 часов я был у патриарха и застал у него весь священный собор. Он рассказывал, как султан был на свадьбе дочери логофета Аристархи и как валиде (мать султана), встретив похороны, пережидала их в стороне очень долго; наконец, показал Животворящий Крест в серебряно-позлащенной оправе, усыпанной бриллиантами, а ризничему Св. Гроба сказал, что приготовлена новая ризница в 116000 пиастров.

24, Воскресение. Был у меня учитель народной школы в Рамле Илия Мшахуар. По его словам, школа помещена напротив тамошнего греческого монастыря в одной очень плохой комнате; учеников у него шестьдесят. Сам он помещен в монастыре и получает столовое содержание от игумена. Жалованья же ему 1200 пиастров в год. В Рамле найдутся 400 семей христиан православных. Все бедны. Пропитываются, по большей части, садоводством и пчеловодством. Пчел держат в ближних деревнях.

26, Понедельник. Утром, в 8 часов, возвратился из Хеврона паша иерусалимский. Впереди его ехала мимо нашего монастыря иррегулярная кавалерия. У каждого воителя были ружье, пара пистолетов и сабля. Редкие вооружены длинными пиками. Число их – до 200. Позади паши ехали мулла и здешние ефендии. Они встретили его вчера в Вифлееме, куда выезжал и наш наместник Мелетий с вифлеемским митрополитом.

29,Пятница. Архимандрит Афанасий дамаскинец был у меня сегодня в начале ночи ради страха греческого. Он приходил просить меня, чтобы я поговорил с консулом Базили об улучшении духовного благосостояния арабского племени.

По его словам,

1. Нет здесь согласия между арабскими священниками; они составляют две партии.

2. О делах арабских семейств нет надлежащего радения и суда.

3. Училища народное и женское носят одно имя.

4. Надлежало бы определить смотрителя училищ, который объезжал бы всю Палестину и смотрел бы за порядком учения;

5. Назад тому 5–6 месяцев 180 рамаллиотов подали прошение паше, чтобы он исключил их из списка православных и включил в число протестантов. Но архимандрит Афанасий поехал в Рамаллу и успел перевернуть это дело, так что рамаллиоты отослали назад и рогожки и книги, присланные англичанами.

6. На днях жители Бетжалы (не все) изъявили желание быть протестантами.

Надпись над входом в старую церковь в Яффе. Она сломана, но на месте ее построена новая, хорошая.

Обновлена вновь сия церковь святого Георгия. Епитропы господин Мисаил архиерей, Герасим иеромонах, в игуменство Досифея иеромонаха.

30, Суббота. Выехал в Яффу.

31, Воскресенье. В Яффе новую церковь покрывают.

Сентябрь 1, Понедельник. Из Яффы возвратился в Рамлу.

2, Вторник. Возвратился в Иерусалим. Сего же дня к вечеру прибыл в Иерусалим хаджакян Афив бей, присланный Портою для исполнения последнего фирмана о Св. местах. Его встречали наш патриарх с наместником и дрогоманом у деревни Кулон, армяне близ Иерусалима, четыре францискана там же, паша – у большого дерева, что у северо-западного угла городской стены, близ Яффских ворот.

NB. Паша выслал ему свою лошадь к деревне Кулон.

3, Середа. Переводчик нашей миссии г. Фадлалла поведал мне сегодня вечером:

1. Недели три назад в Вифлееме убили одну женщину за прелюбодеяние родственники ее. Нет и суда!

2. Назад тому несколько недель у герондиссы эконома монастыря Св. Гроба жила-была в услужении девица-арабка из православного селения Тайпе. А эконом держал на монастырской мельнице православного христианина из Бетжале. Сей последний захотел жениться и обручился с одною девицею в Бетжале. Но эконом уговорил его отказаться от обрученной и взять упомянутую девицу из Тайпе. Мельник согласился и обвенчался на ней в каком-то ближнем селении. Когда же узнали об этом в Тайпе, взбесились. Мать девицы, шех и другие христиане пришли из этого села в Иерусалим и угрожали эконому смертью, подозревая, что он нарушил девство этой прислужницы герондиссы. Эконом дал матери ее 1000 пиастров, шеху 1600 пиастров и прочим 2600 пиастров. Этим уладилось дело. Но обрученная девушка в Бетжале осталась оплеванною. За это бетжалиоты недовольны на эконома и на весь монастырь.

3. В Бетжале давненько случилась вражда между двумя семействами. Один из мести подрубил 260 маслин, принадлежавших его неприятелю. Сей пожаловался паше. Паша посадил в тюрьму учинивщего такое злое дело с несколькими клевретами его. Но греческий монастырь освободил его из тюрьмы. Христианин, лишившийся деревьев, просил суда у монастыря сего, но был прогнан с безчестием. Тогда он опять обратился к паше и успел снова заключить в тюрьму своего врага, но монастырь снова высвободил его. Вследствие сего обиженный с 85 родственниками и друзьями своими обратился к англичанам. Эти послали в Бетжалу пастора с поручением открыть там училище для вновь обращенных. Обиженный предложил свой дом. Новообращенных приглашали и в английскую церковь в Иерусалиме и говорили им слово о неправоте греческой веры. Эти подали прошение паше о том, чтобы он исключил их из списка православных и поставил в числе протестантов. Когда же приехал патриарх Кирилл из Константинополя, обиженный и клевреты его, укоряемые совестью, обратились к нему с раскаянием. Его блаженство принял их милостиво, обещался учинить расправу и новые протестанты опять сделались православными. Какое шатание веры в здешнем арабском племени.

4, Четверток. С здешним игуменом абиссинским был у меня сегодня абиссинец Абед-Мариам, привратник абиссинского царя Иоанна. Он оставил (будто бы) жену и детей и все, чтобы покаяться и умереть на Сионе. По его словам, царь пребывает то в Гондаре, то в Расали, за три дня пути от столицы на Абиссино-Фаворской горе, а митрополит абиссинский живет в Тигрэне. Соседний царь Шовы называется Сеф-Михаил. Царь Иоанн еще молод, тучен и росл, управляет хорошо. В Абиссинии есть душ до шестидесяти греков, а прочих европейцев очень мало. Латинских монахов нет. Абед-Мариам показывал нам золото в колечках, которое приносят из страны негров. Абиссинцы же платят подать царю солью. Однако у него водятся и талеры.

Патриарх Кирилл посетил меня в четыре часа пополудни и просидел до 7-го часа.

Известия.

1. Визирь ныне – Али-паша, бывший министр иностранных дел.

2. Министр сих дел – Фуад-ефенди.

3. Антиохийскому патриарху определено пособие из казны Св. Гроба в 30000 пиастров ежегодно, на пять лет.

4. В Антиохии построена новая церковь вчерне и уже освящена патриархом Иерофеем, прежде нежели была покрыта.

5. Амидийский митрополит Макарий писал в Иерусалим к патриарху Кириллу, что по отъезде его получено дозволение Порты рассмотреть тяжебное дело его с униатским патриархом Максимом, который согласился, чтобы это дело было рассмотрено в Константинополе и назначил со своей стороны епитропа.

6. Митрополит ливийский Каллистрат, пребывавший в Букаресте в монастыре Златоридов, помер 26 или 27 июля. За несколько дней до смерти, он вместе с прочими игуменами монастырей синайских, афонских и святогробских подписал прошение к патриархам о деле по имениям в княжествах.

7. Присланный в Иерусалим чиновник Афив-бей для исполнения последнего хатти о Св. местах есть советник в министерстве иностранных дел.

8. Сей чиновник просил иерусалимского пашу, чтобы ему назначили квартиру в турецком, а не в христианском квартале, во избежание клевет франко-патеров.

9. Он еще не был у патриарха Кирилла.

10. А пробудет в Иерусалиме дней двадцать или двадцать пять.

11. Новостроющаяся церковь в Яффе будет стоить до 600000 пиастров.

12. Когда визирь в Константинополе потребовал к себе патриарха Кирилла, и когда сей явился в дом его, застал тут Вогоридия и логофета Аристархи, которые представляют перед Портою православные племена, обитающие в Турции, и спросил их, не знают ли они, зачем все они приглашены?

– Не знаем, – отвечали они (лукаво).

Тогда патриарх сказал им: «Без сомнения по делу о Св. местах».

– Что же будете говорить визирю? – спросили его представители.

– Я, не обинуясь, скажу ему, – отвечал владыко, – что я, как патриарх и как страж Св. мест, порученных мне властью султанскою и православными племенами, не могу уступить латинам того, чего они ищут и требуют, хотя бы мне угрожала ссылка или смерть.

13. Визирь позвал к себе сперва Богориди, потом логофета и, спустя минут пять, патриарха Кирилла.

14. Первый вопрос визиря был о Гефсимании. Патриарх описал ему это священное место и когда примолвил, что всем христианам оно открыто для поклонения, и что не только латины, но и мусульмане приходят туда поклоняться, то визирь как бы в недоумении и изумлении спросил: ужели и мусульмане приходят туда? Патриарх подтвердил ему это и прибавил, что они имеют там у гроба Мариамы молитвенный уголок. Тогда визирь возразил ему: «Вы допускаете туда мусульман, а не хотите, чтобы латинские христиане служили там Богу по своему обряду. Ужели мусульмане лучше для вас этих христиан?

– Несравненно лучше, – отвечал патриарх. – Ибо они такие же подданные падишаха, как и мы, и нимало не утесняют нас, а латины враги наши и враги царства турецкого.

15. Следовали расспросы о Вифлеемском поклонении (оказалось, что визирь знал, что это поклонение находится под церковию), о Голгофе и о Гробе Господнем, и наконец, об Елеонских Св. местах.

Даны ответы.

16. Говоря об Елеоне, визирь заметил: «Там мусульмане имеют мечеть подле вашей церквн и, однако, не посягают на уничтожение ее и не чернят вас. Как же вы не терпите друг друга?

– Прекрасно! – отвечал патриарх, – мусульмане отняли у православных христиан подданных Турции, Елеонский храм, обратили его в мечеть, и позволяют им священнодействовать с боку, во дворе под открытым небом, а латинам, подданным чужих царей, пришельцам и врагам Высокой Порты и нашим, дозволяют служить в часовне, водруженной на месте для нас священном! Χρυσὴ δουλιά! Золотое дело! Золотое дело!

17. Когда визирь сказал, что надобно допустить латин ко гробу Ситти-Мариам и к починке купола над Гробом Господним, тогда патриарх вне себя отвечал: «Ваша воля и ваша власть, но я, как патриарх и как страж Св. мест, вверенных мне как верховною властью, так и православными народами, не соглашаюсь на это и осмеливаюсь сказать, что тринадцать миллионов православных подданных падишаха будут опечалены и недовольны таким распоряжением. Лучше лишите меня патриаршего сана или предайте смерти, но не отнимайте прав народных, которых я страж.

18. Визирь, видя вспышку патриарха, сказал: «Никто не думает лишать вас сана, тем менее предавать смерти».

19. После сего султан просил государя императора сделать снисхождение, допустить латин к богослужению на Гробе Богоматери. Государь согласился. Решено было в замен допустить греков служить в часовне Елеонской.

20. Когда патриарх принял это решение, сказал: «Я печален, и весь народ православный печален».

21. Наш государь император писал к султану, чтобы он дозволил грекам починить купол над Гробом Господним, и припомнил ему, что православных подданных Порте – 13 миллионов, да русских 43 миллиона, в числе которых и он сам.

22. Султан, во избежание прений и требований Франции о куполе, просил у государя соизволения починить сей купол на счет Порты. Государь согласился на это, но с тем, чтобы поправка была произведена μὲ ἐγκρισιν τοῦ πατριάρχου, – при участии патриарха.

23. Итак, купол будет обновлен турецким правительством, и Афив-бей обязан представить смету расходов.

24. При починке купола будет снесен гарем.

25. Так же будут отдалены от храма сыромятные заводы.

8, Понедельник. Патриарх Кирилл посетил меня один в сопровождении архимандрита Герасима (иже от домашних его).

Его блаженство решает все дела один и никуда не берет с собою ни архиереев, ни архимандритов; вероятно он не доволен ими.

Из Дамаска пишут к переводчику нашему Фадлалле, что друзы хауранские на горе Леджа восстали, не хотят давать рекрутов. Против них пошли войска из Дамаска.

Из Яффы писали к нему же, что в прошлую субботу (6 Сентября) в Яффе был проливной дождь (В Иерусалиме было ясно).

Сюда на днях прибыл арабский священник из Газы с предложением купить дом соседний с церковью, дабы не перекупили его армяне, которые хотят открыть тут торговлю. Но его не допускают до патриарха, а наместник и дрогоман патриарший прогоняют от себя.

9. Вторник. Епископ филадельфийский и архимандрит Герасим с братиею поехали встречать нашего генерального консула Базили, который едет в. Иерусалим наблюдать за исполнением посдеднего хатишерифа о Св. местах.

10. Середа. Утром был у меня этот консул наш. Мы рассуждали о постройке нового дома для нашей миссии и предполагали строить его вдоль улицы смежно с Архангельским монастырем. Но согласится ли на это патриарх? Dis docebit, – день явит.

11. Четверток. Утром я был у консула Базили и говорил ему о несчастном состоянии Палестинской церкви, о плохом помещении наших поклонников и о доме для миссии. Выбраны нами для сего дома три места: 1. по улице, 2. в саду Архангельского монастыря на месте старых домиков, принадлежащих патриархии, и 3. напротив названного монастыря, где ныне временно помещаются наш консул и архимандрит Афанасий дамаскинец. В заключение я предложил консулу поговорить с патриархом об этих местах не настойчиво, но с достоинством представителя Русского государства, выслушать его мнение и, если он откажется строить дом на выбранных нами местах, объявить ему, что русское духовенство останется в занимаемых им ныне келиях монастыря Архангельского.

Консул прочитал мне предписание визиря о том, чтобы патриарху Кириллу дозволено было построить мусафир-хан на земле Архангельского монастыря для поклонников греческого исповедания, которые до ныне пребывают в Св. граде, рассеяны там и сям, но с соблюдением правил и законов и с 15 или 16 комнатами.

Ни вышина, ни ширина, ни длина этого хана не определена в визирском предписании. Следовательно патриарх может построить и очень большой дом.

Патриарх Кирилл пришел к консулу и прекратил нашу, довольно жаркую, но искреннюю беседу о доме для миссии.

Консул говорил, что французы хотели послать флот к Бейруту и Яффе, будучи недовольны решением Порты касательно Св. мест, но не послали.

Я говорил консулу, что для совершенного успокоения трех вероисповеданий в Иерусалиме надобно уравнять права их на Св. местах, а наконец стараться о том, чтобы никто, ни грек, ни латин, ни армянин, не служили обедни на Св. местах, а только приходили бы поклоняться туда, и чтобы монахи трех исповеданий не жили там, а стража стерегла бы Св. места. Высказав сие, я примолвил, что буду писать об этом записку, ни мало не заботясь о том, будет ли она иметь ход, и зная, что все истинное всегда делает свое впечатление на просвещенные умы.

Я просил консула позаботиться об удобном помещении наших поклонников. Почему для кипрян купили и учредили новый дом под названием Св. Харлампий? И почему нет на малейшей заботы о русских?

Консулу послана мною справка о том, что в доме Св. Харлампия находится 40 комнат, и что подле него есть место, на котором можно строить новое здание.

По словам архимандрита Софрония, этот дом или это место древле принадлежало какому-то Исак-бею, что тут жили градоначальники Иерусалима и что при разрытии места нашли колонну, такую же, какая торчит ныне у входа под арку, что на этом месте был двор (προαύλιον) церкви, построенной Константином Великим, что часть соседних зданий принадлежит грекам, часть латинам.

Я говорил консулу, что когда в Европе кончится консервативная система политическая и принципы chaqùun chez soi¹⁷², laisser faire¹⁷³, in statu quo¹⁷⁴ заменятся другими, тогда и на Св. местах водворится другой порядок. Это время не далеко от нас (Я разумел смерть императора Николая, но не выказал этого). По сему поводу, я жарко говорил о том, что настоящий порядок дел в Европе не долго продержится, что договоры 1815 г., сделанные в угодность тому и тому, будут разорваны и сожжены. Промолвил и то, что в Европе зачинается новая вселенская церковь.

Консул возразил было в некоем негодовании:

– Вы, духовные, хотите теократии, но не быть тому; знайте, что вы в руках наших только орудия.

– Знаю, – отвечал я, – но знайте и вы, что новая церковь не хочет ни прежних попов, ни старых бюрократов. Ибо те и другие суть зло и пр. и пр.

Этим я озадачил собеседника. Он начал было советовать мне бросить такие идеи и не высказывать их подчиненным моим. На это отвечал я, что таких идей я не сообщаю своим; ибо они не могут вместить их.

12, Пятница. Назад тому месяц или два обокрадена была православная церковь в Абуде. Воры-христиане найдены и объявлены в греческом монастыре, но сей монастырь не захотел наказать их. Абудцы рассердились и на днях приходили к англичанам с прошением у них покровительства, милости и веры. Но островитяне прогнали их.

Утром был у меня консул и объявил, что (будто) наши поклонницы не хотят помещаться в доме Св. Харлампия под предлогом, что там нет церкви. Не должно бы слушать их.

Потом он объявил, что патриарх согласен уступить пол-монастыря Иоанна Предтечи для наших богомолок. Я отвечал, что и эта обитель сыра.

– Где же поместить их? – спросил он.

– В женском монастыре Св. Евфимия, – ответил я и примолвил, – Пошлите вице-консула Марабути осмотреть сей монастырь.

Касательно дома для миссии консул объявил, что патриарх согласен бы строить его по улице, но боится того, что надобно рыть основания глубоко и издерживаться; посему, он предпочитает строить дом там, где камыши (В саду Архангельского монастыря).

Консул настаивал, чтобы я согласился перейти с миссиею в нынешний консульский дом, напротив Архангельского монастыря; ибо патриарх согласен перестроить этот дом и даже несколько увеличить его.

Я отказался потому, что это помещение лишит нас церкви, воды и сада, и кроме того, будет там тесно. Ибо теперь нас одиннадцать человек, а число членов миссии, вероятно, увеличится.

Наконец, я объявил консулу, что я сам лично буду говорить с патриархом о постройке дома и итог разговора сообщу письменно ему и в императорскую миссию.

Около полудня был у меня секретарь нашей императорской миссии в Константинополе князь Гагарин и объявил мне, что г. поверенный в делах Озеров просит у меня записки о том, чем и как можно помочь яковитам (Он разумел, кажется, нашего амидийского митрополита, которого причисляет к яковитам).

Князя Гагарина я просил доложить г. поверенному Озерову, чтобы он походатайствовал: а) о высылке мне жалованья, б) о дрогомане и диаконе нашей миссии по делу, представленному еще Владимиру Павловичу Титову, и чтобы в случае назначения пособия антиохийскому патриарху, выслано было это пособие через агента нашего в Дамаске его блаженству и попечителям местным.

Князь Гагарин поведал мне, что Афив-бей будет ожидать здесь еще архитектора и двух турецких чиновников, которые будут осматривать храм Гроба Господня. Следовательно, это дело еще замедлится.

Вечером был у меня архимандрит Афанасий дамаскинец. Я объявил ему, что консул Базили и я, – мы имеем вас в виду на кафедру бейрутскую, ежели на это есть воля Божия.

14, Воскресение. Часов в пять пополудни являлись ко мне почетные христиане из Лидды (два старосты церковные и с ними еще человека четыре) и объявили, что у них с полгода нет учителя в школе, дети забыли и то, что знали, так же нет риз в церкви, да и церковь весьма убога, и требуется новая. «Если не удовлетворит патриарх нашим требованиям в течении месяца, то мы запрем церковь и отошлем ему ключи», – так примолвили они наконец.

Я обнадежил их, что церковь будет им построена новая на старом основании, что ризы я сам изготовлю и пришлю им в непродолжительном времени (целуют мои руки) и учителя постараемся приискать. Они ушли от меня довольные.

15, Понедельник. В четыре с половиною часа пополудни патриарх с консулом Базили пришел прямо в сад Архангельского монастыря смотреть место для нового дома. По осмотре они взошли ко мне. Патриарх (неравнодушно) говорил мне, что он готов успокоить миссию и что лучшего места для нового дома нет, как там, где ныне помещается консул, т. е. напротив Архангельской обители. Я немедленно согласился на это и поцеловал его руку. Потом все мы трое пошли на место. По осмотре, оно оказалось достаточным. Патриарх у консула говорил, что его не слушаются, что надо удалять всякий говор: вот де у русских три монастыря, что его худо принял Фаворский в Константинополе, – ни ложки, ни постели.

16, Вторник. На днях прибыли сюда христиане из Сцалта и хотели видеть своего нового владыку (τον Φιλαδελφίαϛ). Но он не принял их. Они, рассердившись, уехали домой. Один из них остался здесь и сказал: «Слыханное ли дело, чтобы пастух не видел своей овцы или отец сына? Я поймаю этого епископа и непременно увижу его».

Утром я был у патриарха Кирилла и благодарил его сердечно за выбранное место для дома и за предполагаемое устройство его.

В десятом часу был у меня старый и седой священник из Лидды отец Иаков и поведал, что паства его состоит из 400 душ (в этом числе все и старые, и малые обоего пола, а платящих харадж, – подать, душ 70). Я дал ему рубль серебром и показал материю на ризу, подризник и пр., кои намерен изготовить для Лиддской церкви.

Сегодня собирался синод у иерусалимского патриарха. Разсуждали о том, чтобы наших поклонниц перевесть из Екатерининской обители в Феодоровский монастырь, а поклонников из сего монастыря в Архангельский, и что нужно и должно построить новый дом для русского духовенства.

Консул Базили предлагал патриарху заказать в Англии железный купол над Гробом Господнем. Об этом говорил мне патриарх, присовокупив, что он будет предлагать Порте покрыть купол медью, и что издержки такой крыши он берет на себя.

По словам консула, когда государь наш прочел дело о гареме над Гробом Господним и рассмотрел представленные мною рисунки зданий на крыше Святогробского храма (рисунки делал студент Петр Соловьев), сказал: у турков я ничего не прошу, а денег не щажу; пусть наймут этот гарем и прочие при нем здания. Вследствие сего разрешено было генеральному консулу Базили нанять все эти здания даже за 2000 руб. сер., как он говорит. Но Алемиды, соглашаясь на это, просили консула, чтобы визирь дозволил им отдать их в найм. Посольство же наше не захотело просить сего у визиря.

Консул Базили объявил мне, что илиопольский митрополигь Неофит, пребывающий в Москве, положил в опекунский совет 100000 руб. ассигнациями, и что проценты с них в первый раз, по определению синода, высланы ему, консулу, для передачи в Дамаск – патриарху, но с тем, чтобы консул (совместно с патриархом) давал ежегодно отчет в употреблении сих процентов.

Вечером я был у отца Спиридона и спрашивал его, есть ли арабы, которые могли бы учить детей в Лидде? Нашлись три: Георгий, Ханна и сын здешнего учителя арабского.

Консул говорит, что патриарх скопил 150000 пиастров от одного лажа, по причине возвышения монеты в цене. В самом деле в Константинополе в нынешнем году принимали столевник золотой в 115 пиастров, наш полуимпериал в 100 пиастров.

Ежели патриарх получил барыши от лажа 150000, то у него в кассе было 10000 червонцев турецких, каждый в 100 пиастров или 1000000 пиастров. Каждый же червонец в 100 левов дал лажу 15 пиастров. Следовательно, 10000 червонцев дали 150000 пиастров.

Консул говорил так же, что иерусалимский синод не дал патриарху отчета в здешних доходах и расходах.

18, Четверток. Уже на базаре говорят о постройке для нас нового дома. Здесь не умеют хранить в тайне решений синода и патриарха.

19, Пятница. Христиане из Лидды и священник их отец Иаков возвратились во свояси огорченные тем, что ни патриарх, ни наместник его не приняли их.

В подобном огорчении по той же причине находятся и бетжальские христиане.

20, Суббота. Утром, часов в восемь, я посетил консула Базили, и между прочим опять повторил, что наша политика должна стараться сделать в Иерусалиме то, чтобы на так называемых Св. местах никто не священнодействовал, ни грек, ни латин, ни армянин. Это есть самое верное средство к умиротворению.

Консул Базили между прочим говорил, что патриарх Кирилл весьма упорен, что он высказал свое недовольство решением Порты о Св. местах, следствие которого латины выиграли, а греки ничего не выиграли, и что он намерен поставить в Елеонской часовне неподвижный престол, для которого привез и мраморную доску, и две колонны, ссылаясь на предписание визиря, в котором сказано: «d`après les besoins duc ulte Grec»¹⁷⁵ . От этого намерения отстранял его консул, советуя сделать подвижный престол, и отстранял в тех видах, чтобы и латины не потребовали неподвижного престола в Гефсимании. Патриарх не соглашался и даже плакал. Но консул возразил ему, что надобно щадить и латин и особенно не раздражать французов, ибо они могут послать эскадру к Яффе. Кто же будет отвечать за последствия бомбардирования сего города, или Сен-Жан-д’Акра, или за занятие Иерусалима?

Я говорил консулу: «Не допускайте патриарха ставить неподвижный престол и тем положите начало новому порядку, т. е. постепенному отстранению священнодействия на Св. местах, где христиане должны только поклоняться».

Сегодня написано письмо к амидийскому митрополиту Макарию по-арабски, в котором уведомил его, что писал о нуждах его кафедры к митрополитам московскому и киевскому и к поверенному в делах Озерову, по требованию его.

21, Воскресение. В городе говорят, что абиссинский царь Иоанн домогается посредством египетского паши Аббаса, чтобы турецкий султан дал абиссинцам приличное место в храме Гроба Господня. Аббасу этот прислал богатые подарки.

22, Понедельник. Утром я уговаривал одного арабского священника отдать сына в здешнюю семинарию. В девять часов меня посетил иерусалимский митрополит Абденур (вероисповедания монофизитского по обряду сириано-иаковитов ) и поведал мне, что наш поверенный в делах Озеров получил от меня девятое письмо о сириано-иаковитах, призвал к себе их епископа Петра, проживающего в Константинополе, и объявил ему, что он расположен помочь им в деле их, касающемся возвращения им церкви, домов и лавок в Дамаске, отнятых у них сириано-униатами в 1833 г.

По сем митрополит Абденур благодарил меня от имени своего и от имени вышеупомянутого архиерея Петра за ходатайство мое о них пред нашим поверенным в делах. Я отвечал ему: «Благодарение Богу! Ваше дело началось в моей келье в добрый час; но только началось. Окончание его зависит от воли Божией и от вашего благоразумия. Не будьте слишком взыскательны и не требуйте от сириано-униатов денежного вознаграждения «за владение достоянием вашим». Абденур проговорил: «Нам бы только возвратить достояние наше, а мы не требуем денег. Униаты с нас требуют за перестройку храма 100000 пиастров. Но мы отвечаем им, что они пользовались доходами с наших имений в течении двадцати лет».

Абденур еще раз заходил ко мне от консула Базили, который пригласил его к себе, дабы разузнать о состоянии сириано-иаковитов церковном и народном и о документах, какие у них есть на церковь и имущество в Дамаске. Этот митрополит снова просил меня помогать им в сем деле, когда окажется надобность и просил от своего лица и от лица преосвященного Петра. Я обещался.

Слава Богу! Глагол мой в Константинополе не возвратился ко мне тощ.

23, Вторник. Сегодня русских поклонниц перевели из Екатерининской обители в Феодоровскую, а поклонников из Феодоровского монастыря переместили в Архангельский. Итак, ни тем, ни другим не будет тесно и душно.

Здешний латинский патриарх Иосиф Валерга выписал сюда брата своего монаха кармелитского и определил его наставником в своей семинарии, а в семинарию вызвал двенадцать питомцев своих из иезуитского коллегиума, что близ Бейрута, из селения Газир, где коллегиум.

24. Середа. Абдуррахман укрывается между бедуинами южной Палестины со всем семейством своим. Когда он прибыл в соседнюю с Хевроном деревню Дагри, узнал об этом мусселим Хеврона и послал 30 конников схватить его. Произошла сшибка, шех дагрийский был убит, а Абдуррахман ушел к бедуинам.

Иеромонах Дионисий Клеопа, учитель здешней еллинской школы, уже прошла неделя, как перестал давать уроки по той причине, что патриарх Кирилл не подписывает устава школы, начертанного его пером.

26, Четверток. До полудня Афив-бей, присланный из Константинополя по делу о Св. местах, осматривал в первый раз купол с крышею над Гробом Господним, потом самый храм с епитропами греческим, армянским и католическим. Он входил в часовню Гроба Господня без сабли.

В три часа пополудни посетил меня консул Базили и поведал мне:

A. Здешние францискане не в ладу со своим патриархом, а сей не в ладу с австрийским консулом.

B. Патриарх Валерга испросил себе у папы римского право расходовать излишние деньги францисканского монастыря для арабо-католиков. А монастырь говорит ему, что нет излишних денег. Валерга возражает им: «Вы хотите перестраивать церковь в своей обители, стало быть, у вас есть деньги. Я вам не позволю сего».

C. Австрийский консул в пику Валерге дает францисканам 30000 гульденов, собранных в Австрии от доброхотных дателей и дает на перестройку церкви.

D. Сначала он хотел было употребить эти деньги на постройку новой особой больницы, но Валерга склонял обратить их на поддержку прежней учрежденной им больницы. Консул Пиццамано отстаивал свое желание, но зная, что Валерга запретил попам ходить в больницу австрийскую, объявил ему, что он пожертвует другой сбор в пользу его больницы, но с тем, чтобы она находилась под покровительством Австрии шесть месяцев, а другие шесть – под кровом Франции. Валерга соглашался, но французский консул Ботта отвечал ему письменно: «Не бывать этому потому, что Франция одна в состоянии поддерживать здесь католиков». Валерга писал в Рим об этом деле. А ответ оттуда еще не получен.

E. По мнению австрийского консула, здешняя больница должна быть не французская, не австрийская, а католическая, так что и Сардиния, если бы пожертвовала суммы на содержание ее, имела бы право наблюдать за нею в свои шесть месяцев.

Здешние французы домогаются, чтобы из придела католического, что в храме Гроба Господня, открыть ход в соседний дом Абдаллы чрез смежное здание, которое некогда было августинским монастырем. Но Абдалла колеблется.

F. Консул Базили говорил с секретарями здешнего синода Анфимом и Никифором о том, как бы возвратить патриарха Кирилла из Константинополя. Остановились на мнении, что здешний народ должен подать просьбу в Константинополь о возвращении его и подать тайно, дабы архиереи, которым лучше здесь без патриарха, не узнали о сем и не воспрепятствовали.

Я дал понять консулу, что по уложению православной церкви патриарх есть не что иное, как исполнитель воли его синода и народа, имеющий, однако, право подавать и свой голос.

Переводчик вверенной мне миссии поведал мне:

1. Что заиорданские христиане из Сцалта привели сюда молодого мущину, лет 22, для рукоположения, что он едва, едва разбирает арабскую грамоту, и что его учат в здешней арабской школе, но он не хочет учиться и говорит: «Довольно знать одно Евангелие, один кондак».

2. В Иерусалиме молвят, что русский архимандрит (т. е. я) переселился еще ближе к патриархии, дабы со временем перейти в нее и овладеть греческим монастырем. Дай Бог ему успеха! Ибо греки лестию взяли у арабов Св. места; пусть же русские лестию возьмут их у греков.

3. Другие говорят, что патриарх надул русских, не согласившись строить для них новый дом в саду Архангельского монастыря. Пусть де они живут в его доме.

Я известил консула о ссоре учителя Дионисия Клеопы с камарашем и патриархом и о том, что для училища лиддского имеется в виду три наставника: Георгий Дада, сын учителя Фираха и Ханна.

26, Пятница. Есть в Иерусалиме православное семейство Абу-Селями, состоящее из 13 душ, больше женского пола. Когда жив был отец Димитрий Абу-Селями и занимал должность писца при святогробском греческом монастыре, это семейство кормилось. По смерти его, сын Михаил Абу-Селями, любя одну турчанку (при жене своей), промотал свою лавку торговую. Семейство впало в нищету. Тогда наместник патриарха, чтобы поддержать его, в нынешнем году дал этому Михаилу должность отца его с жалованьем 150 пиастров в месяц, но когда патриарх Кирилл возвратился сюда, то сменил его (три дня назад тому), разгневавшись будто бы на то, что Селямское семейство просило его заплатить долги.

Абу-Селямцы просят моего ходатайства пред патриархом, чтобы он определил Михаила писцом.

Вчера был пир у герондиссы камараша Евфросинии (лет менее 40). Многие монахи и монахини и даже наш привратник приходили поздравлять ее с днем ангела.

Слышно, что она недовольна камарашем за то, что он учащает учительницу в девичьей школе.

В городе говорят, что бедуины ограбили Тивериаду и взяли все имущество у мусульман, евреев и христиан.

27, Суббота. Утром я был у патриарха и испросил у него благословение изготовить церковное облачение для священника в Лидде. Он благословил, но велел препроводить ризы чрез рамльского игумена Стефана. Я согласился и, покончив это дело, просил его определить учителем в Лидду молодого араба Георгия Даду, который находится в услужении у греческого лекаря. Патриарх согласился и велел архимандриту Герасиму позвать его. Хорошо все строится!

Был я у консула Базили. Он объявил мне, что предлагал патриарху сделать меня ефором еллино-арабского училища в Крестном монастыре. А я отвечал: «С удовольствием возьмусь за это знакомое и приятное мне дело».

По словам Базили, Афив-бею еще не прислана сюда инструкция о Св. местах. А Озеров писал, что она будет выслана ему еще в Египет.

В Сен-Жан-д’Акре жизненные припасы вздорожали потому, что требуют их в Хауран на содержание войска, по случаю войны с друзами. Подвозу в Акру нет от страха.

Из Набулуса требуются 700 верблюдов для перевоза провизии в Хауран и 2000 всадников. Видно, друзы, живущие в горном околотке Леджа, не шутят. С ними заодно бедуины.

28, Воскресение. Патриарх, консул Базили и я, – мы обозревали вновь строющееся училище в Крестном монастыре. А до обозрения, патриарх пригласил меня быть ефором сего училища, говоря: «Я знаю, что вы любите Всесвятый Гроб Господень и меня, и по тому прошу вас, примите на себя обязанность попечителя училищ». Я согласился, и при обозрении училища предложил устроить ванну при больнице и залу для экзаменов. Патриарх сказал: «Хорошо».

Обедали у консула Базили. После обеда патриарх долго сидел с нами и разговаривал. Записываю слова его.

А. Бывший иерусалимский патриарх Анфим послал в дар Джеззар-паше акрскому шубу из русских черных лисиц в 80000 пиастров и разные сласти. Паша сласти отослал в свой гарем, отведав их немного, а шубу надел на себя и, спустя четверть часа, возвратил ее патриарху. (Джеззар сидел тогда на овечьей шкуре; оружие кругом его).

Б. Патриарх Поликарп имел руки, покрытые длинными волосами, и всякий раз, как целовали их, вымывал их. (Πολλὰ ἀλλόκοτα εἶχε αὐτός)¹⁷⁶.

В. Патриарх Афанасий не любил Фаворского архиепископа Иерофея и не только не желал иметь его преемником своим, но даже объявил однажды в Великой церкви, что он недостоин кафедры Св. Иакова. Случилось: этот патриарх сделал новую митру и показал ее никомидийскому митрополиту в присутствии фаворского. Митрополит, осмотрев ее и взглянув на фаворского, насмешливо сказал: «Эта митра не придется по вашей голове».

Г. Нынешний антиохийcкий патриарх Иерофей, бывший архиепископ фаворский, избран старанием синайского архиепископа Константия и нашего консула Базили, впрочем с согласия дамасских христиан, которые сперва просили себе бывшего вселенского владыку Григория VI, но он отказался. Подобным образом отказался и Анфим, бывший вселенский. После этих отказов избран был фаворский и принят.

Д. Здешний греческий монастырь владеет в Иерусалиме 70 домами и безплатно помещает в них православные семейства туземные.

Е. Кроме сего, монастырь расходует на наем чужих домов для них же 19600 пиастров ежегодно.

Ж. Патриарх Кирилл успел собрать недоимки с имений в княжествах до 2000000 пиастров.

З. Он понудил яффских купцов платить подати, кои вносили за них бедные, потому что эти купцы поступили под покровительством Англии, Греции и Австрии. Они внесли 4000 пиастров.

29, Понедельник. Я думаю, что здешние христиане обеднели, между прочим, и от того, что поселились здесь жиды и стали захватывать торговлю в свои руки.

У нас обедал Дионисий Клеопа. Я убеждал его не покидать здешнего училища ради возникших неудовольствий на него патриарха.

30, Вторник. Сюда прибыли папский делегат с Ливана на богомолье и чиновник французского посольства из Константинополя по делу о Св. местах. Дипломатические спицы и занозы!

Вечером я был у патриарха Кирилла. Он читал мне училищный устав и обещался позвать к себе Дионисия Клеопу для введения сего устава.

Октябрь 1, Середа. Говорят, что завтра будет прочтен фирман о Св. местах в доме паши.

2, Четверток. Утром был у меня консул Базили. Я спрашивал его, в какой банк положил 2000000 пиастров патриарх Кирилл?

Он отвечал: «Часть в петербургский, часть в московский и часть в одесский».

Когда я примолвил, что это есть первое благоразумное распоряжение представителей Св. Гроба, консул сказал, что еще покойный патриарх Афанасий, по совету его, положил в банк 30000 р., но без имянно, по робости, как бы не подумали в России, что у него водятся деньги, как будто мы не знаем, что он не беден. Нынешний патриарх переменил его билеты и положил 80000 руб. сер. на училища, дабы после него не смели взять их из банка на другой предмет.

Базили поведал мне также, что он открыл одну проделку французского консула Ботты. Сей господин пригласил к себе здешних ефендиев, чтобы поговорить с ними о Св. местах и поставлял им на вид, что Франция ныне очень сильна, что она никогда никому не уступит своих прав на Св. места, и что здешний латинский монастырь богаче греческого (т. е. ефендии могут получать от него подарки), и советовал им быть на стороне латин.

4, Суббота. Утром я был у Базили; он объявил мне: «Фирман не читан, и Афив-бей вовсе не намерен читать его, а исполнить – исполнит.

Этому бею тайно приказано не читать фирмана в угодность французам.

Ни в инструкции его, ни в секретных предписаниях визиря не упоминается о фирмане (проделка турков, которою они надули нас порядочно!).

Однако было поставлено на вид:

а) если не прочтут и не запишут фирмана в мегкеме, то он не будет иметь силы закона;

б) султанские фирманы всегда читаются открыто, сделать противное значит нарушить законный порядок и взять на свою ответственность как это нарушение, так и оскорбление султана;

в) посему ни визирь и никто из министров не мог дать вам (бею) предписания не читать фирмана; это верно; значит вы не имеете его;

г) если же вам словесно приказано не читать его, то подумайте о последствиях; во-первых, я присланный для наблюдения за исполнением фирмана, видя нарушение законного порядка, выеду отсюда немедленно и донесу своему министерству, что есть неточность в исполнении дела о Св. местах; во-вторых, при исполнении фирмана со стороны латин может возникнуть требование, противное ему, например: они потребуют поставить подсвечник в Гефсимании, а это не сказано в фирмане; тогда наш патриарх, чтобы заставить их молчать, выймет из-за пазухи фирман, и вы будете принуждены читать его; в третьих, я посоветую нашему патриарху выехать из Иерусалима, потому что дело о Св. местах не исполняется, как следует, именно не читается фирман; в четвертых, дело это есть дело султана и царя России. Последний будет недоволен и грозен».

д) Афив-бей после этого предложил консулу не читать фирмана, но записать его в мегкеме, дабы он получил силу закона или прочитать его по отъезде их обоих; но Базили настоял на своем и, желая выпутать Афива, сказал ему: «Так как фирман дан не на ваше имя,

а на имя здешнего Хафиз-паши и муллы, то пусть они прочтут его в совете в присутствии латин, армян и прочих светских членов совета». (Разговор сей был вчера, 3 Октября).

Бей хотя нехотя согласился и тотчас послал сказать главному ефендию, что он будто болен и потому не пойдет в Гефсиманию завтра (т. е. 4 Октября) приводить в исполнение то, что ему поручено.

После сего консул и он согласились идти к паше и понудить его читать фирман.

Консул прибыл к паше ранее бея и пред самым приходом его завел речь о чтении фирмана. Когда бей пришел, речь продолжалась. Паша отнекивался, но наконец согласился прочесть фирман, потому что он обязан сделать это.

Наконец консул сказал мне: «Посмотрим, будет ли прочтен сегодня фирман».

Еще он говорил мне, что французы тайно согласились на последнее распоряжение Порты касательно Св. мест, но явно протестовали против фирмана, и что ранее составления фирмана турки дали им слово интриговать в Иерусалиме и не читать сего акта.

У консула Базили я застал архимандрита Афанасия дамаскинца. Он объявил ему, что будет просить антиохийского патриарха рукоположить его в сан архиепископа в Бейруте.

5. Воскресение. Консул Базили с князем Гагариным пришел ко мне и поведал, что ни Афив-бей, ни паша Хафиз не решились читать фирмана о Св. местах, а выполнить выполнят его. Вчера они ввели франков в Гефсиманию.

Базили предлагал Афиву способ прочтения фирмана без обиды Франции. Соберите вы совет для разбирательства других дел, к вам внезапно придет патриарх Кирилл с фирманом; тогда по закону уже придется вам прочесть фирман без отлагательства. Но и эта мера отвергнута.

Вероятно Афив-бей уговорил пашу не читать фирмана, предсказав ему, что в угодность России его сменят, но с пенсионом и через несколько времени дадут лучшее место. Это догадка Базили. С нею сопоставлено мое словечко: французы сильнее нас в Константинополе.

Фирман о Св. местах был напечатан в европейских газетах. Вероятно, турки в отмщение за это, по наущению французов решились не читать его и не заносить в архив, т. е. лишить его силы закона.

Патриарх Кирилл представил фирман паше Хафизу. Он принял его с поклонениями, но взглянув на него, сказал: «Я сомневаюсь». Этого он не мог сказать потому, что у него самого в руках есть подобный же акт. Какова подлость турков! Какова интрига!

Говорят, турецкий архитектор объявил, что нет надобности перестраивать купол над гробом Господним и что достаточно починить его слегка.

Англичане разделили книги арабам в Рамле, Лидде и Яффе; в Лидде намерены открыть школу.

У меня обедал патриарх Кирилл. Фирмана не читали, Афив-бей курил трубку в самом храме, усевшись против Гроба Господня.

6, Понедельник. Утром меня посетил в первый раз французский консул Ботта. Мы разговаривали о находках в раскапываемых развалинах Ниневии. Эти находки подтверждают сказания библейские.

Патриарх Кирилл торжественно объявил Афив-бею, что у него есть фирман касательно Св. мест, и что его надобно читать в мегкеме или совете и записать в число деловых бумаг, дабы он получил силу закона. Афив отвечал, что не будет читать его, не имея на то приказания. Тогда патриарх оказал: «Я буду жаловаться в Константинополь». «И у нас есть язык», – отвечал бей.

7, Вторник. Князь Гагарин простился со мною утром. Он спешил в Бейрут к австрийскому пароходу, который оттуда пойдет в Константинополь 14 Октября.

Пронесся здесь слух, Луи Наполеон уже император.

В три часа пополудни посетил меня абиссинец Абед-Мариам и поведал, что теперь абиссинцы спорят с коптами и судятся у Аббас-паши за три монастыря, которыми они, лет за 150, владели в Египте именно за половину Мага(р)ракского монастыря и за монастыри в Барауисе и Дамиатте. Царь абиссинский прислал подарки Аббасу-паше. Абиссинцы имеют ходатаев по сему делу в Египте и надеются получить желаемое.

Они потеряли монастырь М(а)гарракский вот как. Была чума. Все монахи перемерли. Тогда копты взяли себе монастырь, обязавшись кормить и поить проходящих из Абиссинии поклонников. Абиссинцы оставили их владетелями по слепоте своей, а теперь ищут своих прав.

Однажды Мегмет-Али паша хотел взять в свое ведомство землю, принадлежащую монастырю М(а)гарракскому. Но коптский патриарх возразил, что эта земля не коптам принадлежит, а абиссинцам.

Видно, что абиссинцы издревле имели свои перепутья в Египте в монастырях и, по обстоятельствам, лишились их.

Прощаясь со мною, Абед-Мариам просил меня молиться за него во время обедни.

9, Четверток. Консул Базили поведал мне:

1. По делу о Св. местах патриарх Кирилл дал в Константинополе 60000 пиастр Афив-бею на путевые издержки, по закону турецкому и 50000 пиастр служащим у визиря.

2. Афив-бею содержание в Иерусалиме, по видимому, дается от паши, но издерживается на него наш патриарх.

3. Так как не хотят читать фирмана, то наши не пошли на Элеон для занятия тамошней часовни.

4. Афив бей недоволен францисканами за то, что они требуют ровной части в Гефсимании, т. е. особого алтаря, постановки своих икон, лампад и проч., что им не дозволено.

5. Консул Базили внушил двум здешним ефендиям из главных, что не хотят читать фирмана, дабы впредь отнять у них всякую власть или ограничить ее на Св. местах, и что впредь все приказания касательно сих мест будут присылаемы к исполнению из Константинополя (глубокая заноза в корыстные сердца!).

6. Консулу Базили тайком предлагали произвесть возмущение в Иерусалиме. Народ собрался бы на дворе паши и кричал бы: «Измена! Кто дерзает не повиноваться фирманам султана!» Но консул не согласился; однако, писал об этом в Константинополь.

7. Для патриарха Кирилла сделана в Париже неписанная книга в великолепном бархатном переплете, в которой записаны банковые билеты (книга в двух схожих экземплярах ). В нее уже занесено несколько билетов на 160000 руб. сер.

8. Когда Молдавия и Валахия сделаются независимыми, тогда еще будет возможность продать в частные руки все имения святогробския. Эта продажа доставит огромный капитал.

9. В Константинополе и турки, и греки желают, чтобы богатый патриарх Иерусалима жил там; ибо около его есть чем поживиться. Это желание известно нашему министерству. Но оно хочет, чтобы пастырь находился при своей пастве.

10. В Керракскую церковь наш синод начал высылать с нынешнего года 600 руб. сер. из капитала, положенного в банк графом Аддербергом. Но петро-аравийский митрополит Мелетий хочет и просит, чтобы ему выданы были все банковые билеты. А это невозможно; ибо надобно отменять определение св. синода нашего.

10, Пятница. По словам Базили, сегодня собирался совет в мегкеме.

Сегодня же изготовлены мною ризы для церкви в Лидде.

11, Суббота. А сегодня я в первый раз посетил здешнюю народную школу по долгу попечителя училищ и испытывал учеников в Законе Божием, чтении, чистописании и арифметике. Дети отвечали хорошо.

Слышно, что из Набулузского округа пошли на помощь туркам 3000 конных арабов, но на дороге встретили их друзы и бедуины и остановили.

12, Воскресенье. Базили пред полуднем приходил ко мне проститься. Он едет сегодня в Яффу и оттуда в Бейрут. По совету его, патриарх Кирилл свои секретные письма иди желания будет передавать мне для препровождения их в бейрутское консульство или в наше посольство в Константинополе.

С острова Крита возвратился отец Нифон, трудившийся в Набулузе и поведал мне:

1. Митрополит там – Дионисий.

2. Святогробский метох в тамошнем городе Ираклии имеет 6000 масличных дерев, а церкви в нем нет.

3. В Ираклии с 1840 г. существует девичье училище.

4. Безпокойство на этом острове от ложного слуха, будто турки хотят погубить христиан, продолжалось пять дней, но без выстрелов.

5. Военный отряд заменен другим.

6. Береговая стража из туземцев-турков заменена албандами для потушения старой вражды между критскими христианами и магометанами.

18, Понедельник. В пять часов пополудни небо покрылось облаками. Безводные тучи нанеслись с запада и подняли ужасную пыль. Упало несколько капель. Но оне не смочили и помоста.

Утром я ходил к французскому консулу Ботте и не застал его дома. Австрийского же консула Пиццимано застал. Он, между прочим, говорил, по слуху, будто греки дали 300000 пиастр матери султана.

14, Вторник. По долгу попечителя, я был в зашедшем эллиногробском училище.

Вечером ходил к патриарху и просил его:

а) назначить схолархом либо Дионисия Клеопу, либо Кирилла;

б) увеличить число арабских учеников, переведши в вышеназванное училище из ланкастерокой

школы 10 мальчиков с тем, чтобы они не жили в училище, а только ходили бы туда, но получали ежемесячно по 60 пиастров. При такой мере будет менее издержек и менее хлопот и ответственности.

Патриарх объявил мне за тайну, что он намерен пригласить сюда преосвященного Константина Тибалдо с острова Халки. Он соглашается быть здесь начальником училищ (это не сбылось).

По словам его блаженства, здешние францискане ни в чем не согласились с Афив-беем.

16, Четверток. Вечером был у меня прусский консул Розен. Мы говорили о Синайских надписях.

17, Пятница. Патриарх Кирилл с армянским архимандритом смотрел камень для нового дома нашего.

19, Воскресение. В пять часов пополудни приходил ко мне патриарх Кирилл и объявил:

1. Девица Роксандра Бантыш (русская из Кишинева) просила у здешнего лекаря Мазараки яда, дабы кончить жизнь свою. Лекарь объявил это патриарху. Приняты меры предосторожности. Уведомлен об этом Марабути.

2. Вчера патриарх призывал учителя Дионисия Клеопу и убеждал его принять управление училищем, поставляя ему на вид, что по его желанию предприняты постройки в Крестном монастыре для училища и сделаны большие расходы. Дионисий требовал полновластия по примеру Тибалда, управляющего Халкинским училищем, но патриарх отвечал ему, что и Тибалдо подчинен ефории. Дионисий не соглашался. Патриарх дал ему срок подумать.

3. Его блаженство объявил мне, что покажет план нового дома для нашей миссии.

Я просил его сломать каменный купол с одной комнаты, которая войдет в состав нового дома. Он заупрямился.

20, Понедельник. В Иерусалим приехала жена графа Киселева, министра государственных имуществ, урожденная Потоцкая, та самая, которая в Вене собирала деньги для поляков во время восстания их.

22, Середа. Ночью шел небольшой дождь, а утро и весь день весьма холодны при северо-западном ветре, впрочем, несильном. Небо покрыто облаками. После вечерни, часа в четыре с половиною, крапал дождик, и скоро перестал.

Письмоводитель рамлийского игумена Константин в Рамле бил на улице башмаками своими того английского подданного из арабов, который приглашал его в протестантство и который раздавал книги в Яффе, Рамле и Лидде. Начался суд. Потребованы свидетели. Но они отреклись. Итак, посланный из Иерусалима протопоп английский не успел защитить побитого.

23, Четверток. Мне снилось, будто я в Петербурге, и в покоях митрополита говорю речь киевскому митрополиту Филарету. Подле него стоял какой-то другой старый архиерей, но весьма белый. Когда я входил в покои, Филарет сказал: вот восточный идет¹⁷⁷ .

24, Пятница. Облачно и холодновато. Вчера переводчик мой Фадлалла заявил мне, что один православный священник Акрской или Назаретской епархии, не принятый и не выслушанный ни в Акре митрополитом, ни в Иерусалиме патриархом, ушел в Набулуз и оттуда подал прошение английскому консулу о принятии его в протестантство. Это – первый пример обращения арабского попа к англичанам.

В Набулузе христиане держатся православия. Но в школе детей их учит даскал, содержимый английскою миссиею.

25, Суббота. Православные христиане набулузские воспитывают у англичан в Иерусалиме трех мальчиков, которые уже говорят по-английски, а в свое училище не посылают детей учиться.

Православному арабчику из Джифны, обучающемуся здесь, изготовлены две рубахи, жилет, антери, пояс и фес.

Около полудня пошел мелкий осенний дождь, но скоро перестал. К вечеру опять дождь, но уже крупный и продолжительный.

26, Воскресение. День ясен, но прохладен. «Ничего нового не предпринимать на востоке!» – такова наша политика здесь.

Антиохийский патриарх Иерофей в прошлом году послал к московскому митрополиту непростое изложение бедного состояния его престола, как советовал ему Базили, а слезное прошение, дабы отстранить всякое вмешательство наше в дела его патриархата и привлечь только наше сострадание и щедроты. Но восточным слезам и прошениям давно нет веры.

Приехал сюда типографчик Лазариди. Вслед за ним прибудут печатные станки: еллинский и арабский.

28, Вторник. Я посетил ланкастерские училища еллинское и арабское. Дети читают порядочно. Потом принимал христиан из Набулуза и убеждал их просить себе архиерея и послать в здешнюю семинарию трех сирот.

29, Середа. Был у меня здешний иконописец Фарах из арабов и жаловался, что патриарх не принимает его к себе, а наместник однажды дал ему 200 пиастров, и теперь отсылает к патриарху. У Фараха же болит правая рука так, что он не может работать.

Вчера перед вечером патриарх ходил в Крестный монастырь смотреть отстраивающееся тут училище. Туда же ходили и христиане набулузские и, когда возвращался патриарх пешком, следовали за ним. На дороге архимандрит Никифор спросил их: Ходили вы к архимандриту Порфирию жаловаться на нас?» (Патриарх узнал, что они были у меня).

– Мы ходили, отвечали они, – к его дрогоману, нашему другу. А так как он болен лихорадкою, то пришел навестить его Порфирий, и застал нас. Мы приняли его благословение, и он позвал нас к себе, и просил отвести двои ризы с принадлежностями в церковь нашу; при том расспрашивал о нашем состоянии, и мы рассказали ему, что нам не угоден нынешний монах Иосиф, а угоден прежний отец Нифон, и что нам нужен учитель для детей».

Их речи архимандрит Никифор передал патриарху дорогою же.

Сегодня эти набулузцы были у патриарха Кирилла и просили его сменить Иосифа и дать им Нифона и учителя. Патриарх отвечал им, что никакого монаха не даст им, а напишет ко всем христианам из арабов, чтобы они сами себе избрали главу из среды себя, а учителя у него нет. Тогда встал с места один из набулузцев и сказал ему: «Владыко! Мы твои дети и просим твоего попечения о нас, а ты только отказываешь нам и пр». Выслушав это, патриарх рассердился, подошел к сему арабу и начал говорить ему: «Бей меня, бей меня!» Тогда другой араб успокоил его, сказавши: «Простите, товарищ мой не умеет говорить. Мы пришли к вам не требовать от вас того или того, а только поведать вам нужды наши. Теперь вы их знаете, и мы надеемся, что вы позаботитесь о нас и не захотите взять на себя грех нерадения».

Кстати, эти набулузцы сказали патриарху, что два попа из Рафидии желают видеть вас, но их не допускают к вам. Патриарх тотчас велел позвать их. Они просили у него прибавки жалованья за учительство (каждый получал только по 30 пиастров в месяц ). Патриарх отказал им, промолвив: «Я не отворю вам новой двери». Попы предложили ему купить какую-то маслобойню рафидийскую, но и в том отказано. Тогда набулузцы просили патриарха дать хотя что-нибудь попам на дорогу.

– Завтра, – отвечал греческий волк.

Таким образом, набулузцы и рафидийцы возвратятся весьма недовольны, и сами же предрекают, что все обратятся в протестантство. Они просили патриарха уплатить за бедных 1400 пиастров податных и получили отказ.

Мне кажется, что по наущению англичан есть заговор между арабами – требовать от патриарха и возможное и невозможное, дабы, в случае отказа его, иметь повод свалить на него вину в перемене веры.

В Газе давненько христиане поссорились между собою, и оттого некоторые сделались инглезами.

В Рамле, Лиде и Яффе то же явление.

В Рамле писцом у мусселима был православный христианин Джагшан. Но по проискам письмоводителя иерусалимского паши, римско-католика Шабли сменен, и на его место Шабли успел поставить своего родственника. После сего Джагшан пришел сюда просить патриарха, чтобы он замолвил за него слово паше и возвратил бы ему прежнее место. Но патриарх не хочет. От сего Джагшан разгневан и вопиет, что патриарху милее турки и евреи, нежели христиане.

Говорят, что патриарх дал 100000 пиастров здешнему башкятибу, т. е. главному делопроизводителю мусульман на свадьбу его сына. Посему этот старый крючек праздновал свадьбу блистательно и присылал патриарху отличные снеди и даже в училище его.

Сегодня наместник его, пре(освященный) Мелетий, архимандрит Никифор и дрогоман святогробский приходили к патриарху просить его, чтобы он или отослал архимандрита Афанасия, или дал бы ему другой дом. Но патриарх рассердился, вскочил и закричал: «Вы стакнулись против меня, вы и бунтуете; если я вам не люб, я оставлю вас». Таким образом, и эти ушли от него недовольны.

30, Четверток. Сегодня отправлены мною в Набулуз две фелони, две епитрахили, два подризника, две поручи, три покровца.

Вечером я был у патриарха и застал у него башкятиба и наместника, и архимандрита Никифора. Они толковали, судили и рядили о покупке кожевенных заводов, что подле Святогробского храма. Требуют за них 300000 пиастров, а патриарх дает 200000. При мне башкятиб получил в подарок золотую или позлащенную табакерку.

Я советовал патриарху печатать арабские книги церковные с большою осторожностью, дабы не явился такой же раскол, как у нас. Советовал сличить арабские рукописи с греческим текстом.

Типография арабо-еллинская еще не прибыла. Она будет помещена временно в Никольском монастыре.

Патриарх завел речь о нечаянном помещении ходжакяна в доме, назначенном для нас. Надлежало успокоить сего турецкого сановника в этом доме. Но за то при нем же начнем строить каменные устои на улице, на которых будут покоиться верхние горницы.

Наконец набулузцы достигли своей цели. С ними поедет о. Нифон.

Мать того араба Георгия, которого назначить в Лидду учителем предлагал я патриарху, просила архимандрита Герасима о том же, но он отсоветовал ей, говоря: «Как ему жить там с феллахами, кто будет смотреть за ним во время болезни?» – Странно!

31, Пятница. Наконец, патриарх решился послать Нифона в Набулуз епитропом с тем, чтобы он наблюдал и за Назаретом. Сам Нифон сказал мне это сегодня пред прощаньем, прибавив, что патриарх велел заплатить 1400 пиастров добавочной подати, если ее требуют. Я велел Нифону прислать попа из Рафидии 20 Ноября за ризами.

Ноябрь. В первые три дня сего месяца погода была ясная и довольно теплая, а я был мрачен и весьма холоден.

5, Середа. Утром в семь часов шел дробен дождь, но не долго. Впрочем до полудня было облачно и сыро.

6, Четверток. Утром у меня была графиня Киселева София, урожденная Потоцкая (росту высокого, полная, лицем темноватая, в молодости красивая), и просила меня отправить письмо ее к государю, в котором она умоляет его величество помиловать брата ее Потоцкого, содержащегося в крепости Шлисельбургской за подозрение, будто бы он опоил ядом жену свою. Я согласился, потому что письмо адресовано на имя одного чиновника, служащего в ведомстве графа Орлова.

Из Газы присланы два письма, к патриарху Кириллу и к газскому архиепископу, чрез нашего служителя Ханну. В записке к сему последнему сказано, что ожидаются ответы скоро с одним и тем же сеисом (видно, что недоброе деется в Газе).

Не забыть бы. Либо в конце Октября, либо в начале сего месяца, мне снилась Мария Николаевна в два приема в одну ночь. Она необычайно была расположена ко мне, ходила со мною где-то об руку, и защищала меня от одного светского порицателя (это сбылось в 1868 году).

Графиня Киселева уехала, не передав мне письма своего. Странно! Приходила просить меня и потом передумала. Почему? Не ведаю. А знаю, что она исповедовалась и причащалась на Голгофе, но накануне причастия во всю ночь играла в карты с своими спутниками. Подвижница!

7, Пятница. Начала прибывать сюда арабская типография. Бумага, чернила и буквы привезены. Ожидают станка. Будет напечатана Триодь Цветная. Ее уже сличают с греческим текстом.

8, Суббота. Патриарх Кирилл служил обедню в Архангельском монастыре. Было много поклонников.

9, Воскресение. С днем ангела меня поздравляли патриарх, Св. Петр¹⁷⁸, архимандрит Никифор, учителя и прочие и прочие.

10, Понедельник. Родственник Афив-бея, побывав в Хевронской мечети, сегодня отправился в Яффу и оттуда на французском пароходе уедет в Константинополь.

А я в типографии Лазариди видел как устанавливают ее в нижнем жилье Никольского монастыря.

11, Вторник. Архимандрит Никифор говорил, что башкятиб нашел в своем архиве документ, который доказывает, что комната между двумя куполами на Святогробском храме некогда принадлежала греческому духовенству.

12, Середа. Слава Богу! Патриарх подписал устав здешнего училища по просьбе моей и при мне же вручил его начальнику и учителю о. Дионисию Клеопе. Кроме сего, обещался дать печать попечительству училища, установить дни собрания его и определить к нему письмоводителя о. Кирилла.

Патриарх, по случаю разговора об издержках на училище, сказал: «Слава Богу, что Государь уважил прошение патриархов об оставлении имений в Валахии и Молдавии за Св. местами и монастырями. Его величество написал на прошении: «Пусть будут спокойны патриархи, и особенно иерусалимский Кирилл и синайский Константий».

Сегодня патриарх святил воду в училище; принесли туда св. мощи, потому что многие ученики больны.

13, Четверток. В окрестных деревнях Сатафе, Биттире и других, подведомых Абогошу, на днях произошло междоусобие. Убиты 20 феллахов за какие-то камни, самовольно взятые с чужого места, Абогопгь просил помощи у паши иерусалимского, который и послал к нему конных воинов. Но в горах они ничего не могли сделать.

Из Дамаска пишут, что друзы в Хауране усмирились и обещались доставить рекрут по истечении шести месяцев. Сераскир с войском своим возвратился в Дамаск.

15, Суббота. После вечерни посетил меня наш вице-консул Марабути и поведал мне:

A. Сюда он приехал вчера.

Б. Ему предписал генеральный консул Базили присутствовать здесь при чтении фирмана о Св. местах, так как Порта, по настоянию нашего посольства, уступила нам и решилась предписать Афив-бею, чтобы он с иерусалимским пашею прочитал сей фирман в полном присутствии дивана.

В. Из Константинополя архимандрит Иаков пишет патриарху Кириллу, что он был у турецкого министра иностранных дел, и сей сказал ему, что фирман не читан был в угождение французам, а теперь прочитают его в угодность русским, но без патриарха бы латинского.

Я советовал Марабути сказать Афиву, чтобы патриарх латинский был позван в диван, дабы опять не произошло какое-либо затруднение.

17, Понедельник. Утром приходил ко мне Марабути и объявил:

1. Афив-бей и паша получили предписание от Порты читать фирман.

2. Его будут читать сегодня в полном собрании дивана.

3. Афиву и паше поставлено на вид, чтобы позваны были в собрание и латины.

4. На это не последовадо согласия Афива.

5. Но Марабути сказал, что в таком случае опять чего-то не будет доставать к полноте дела.

6. Наш патриарх в собрании потребует присутствия латин, и в случае отказа подаст письменный протест паше, а копию с протеста пошлет в Константинополь.

7. Марабути замечал Афиву, что он не должен принимать никаких новых просьб ни от армян, ни от латин касательно Вифлеема.

8. Афив говорил ему, что он не делал сего, а только писал в Константинополь о часах службы трех наций у гроба Богоматери и более ничего.

Сегодня отыскали русскую поклонницу – девицу Анну. Она бродила около Саввинского монастыря дней 16-ть, постилась, молилась, просила у арабов хлеба (они давали ей) и терпела жажду. Саввинские монахи видали ее там; наконец игумен их отец Иосиф проводил ее в Иерусалим с двумя арабками, дав ей на дорогу 16 пиастров.

В три часа пополудни французский консул приходил к Афиву. Я видел его сквозь окно нашей сборной залы.

18, Вторник. До полудня шел дождь дробен. Вчера читали фирман. Но ни армяне, ни латины не были в собрании.

19, Середа. День ясен.

После вечерни был у меня один здешний коптский иеромонах. От него узнал вот что.

1. Знакомый мне игумен Давид из Антониева монастыря был в Абиссинии в прошлом году и мирил абиссинцев с их митрополитом, который проклял некоторых из них за арианское исповедание, будто Христос Сын Божий сотворен; мирил также разных властей с митрополитом, которые, ссорясь между собою, прибегали к суду своего владыки, и разумеется не все были довольны им.

2. Однажды ариано-абиссинцы возмутились против своего митрополита за проклятие и осадили его в доме. Но он один вышел к ним и сказал: «Хотите меня убить? Вот я пред вами!» Потом он с крестом влез на одно ближнее деревцо и оттуда снова проклял их.

3. Абиссинцы полюбили игумена Давида; дарили его и удерживали у себя.

4. Однажды он пошел к расу Али, который находился в палатке; Али не впустил его к себе, но выслал раба, и подарил ему осла, чтобы он не ходил пеший. Давид не принял сего подарка, а после потребовал.

5. Давид, недовольный абиссинцами, ушел от них тайно в Египет. За это они рассердились на него.

6. Коптский патриарх Петр скончался в настоящем году в неделю Вай.

7. Копты пожелали иметь патриархом игумена Давида. Но когда узнали об этом абиссинцы, прислали одного сановника к Аббасу паше с просьбою, чтобы он не ставил патриархом Давида, яко легкомысленного. Паша будто бы дал им слово. Но, вероятно, Давид будет патриархом, когда абиссинский посол уедет.

8. Покойный патриарх святительствовал 48 лет с 1804 года. Пред ним был Марк, который и посвятил его в митрополита в Абиссинию, куда впрочем он не ездил.

9. Сановник раса Али-Абед-Мариам, живущий здесь, еще в Абиссинии постригся в монахи.

10. Нынешний абиссинский митрополит святительствует 13 лет, а до него лет десять кафедра была праздна.

11. Ныне в Абиссинии будто бы нет короля. Вельможи разделили царство на пять частей. Они заключили своего митрополита в один монастырь, но он ушел оттуда, переодетый в платье одного монаха, который вместе с одиннадцатью братиями из другой обители приходил принять его благословение и дал ему свое платье. По этому делу игумен Давид ездил в Абиссинию.

20, Четверток. Малый Катихизис арабский переведен с греческого в 1740 г. диаконом Софронием, учеником священнопроповедника иерея Иакова Патмосца, пребывавшего тогда в Иерусалиме. Хороший учебник in 8-о. Страниц в нем полных – 29. Есть другой рукописный катихизис под заглавием: «Книга в доказательство и утверждение веры Софрония, прозванного Уста Христовы». Эту книгу он посылал в Рим, составив ее по исповеданию шести вселенских соборов. А жил он ранее седьмого собора.

Сия книга переведена была с греческого на арабский Абдаллою-ибн-ель-Фадыль, с сыном епископа Абдаллы Антиохийца (всего 28 глав).

21, Пятница. В пять часов пополудни посетил меня статский советник Волков и объявил, что он передал г. Банщикову неболыпую пачку с деньгами и письмо на мое имя, кои вручил ему Я. И. Каймакан.

24, Понедельник. Были у меня два священника из Сцалты, что за Иорданом. По их словам, в этом селе две церкви, обе во имя Св. Георгия, одна древняя, а другая доправлена лет 40 назад. Есть школа. Учитель сын покойного священника. Он получает 60 пиастров в месяц от патриарха. Всех христиан в Сцалте 1000 душ мужеского пола, включительно с детьми (женский пол не считается). Христиане живут земледелием и виноградниками. Мусульман в Сцалте будет 1600 душ также мужеского пола. В деревнях горы Аджелун христиан много, но рассеяны: где два, где четыре семейства; церкви у них нет. Там же, в Хрене, есть церковь и поп. Все они зависят от епископа филадельфийского. Старый священник имел в своей пазухе маленький требник арабский и епитрахиль старую, запачканную, вонючую. Я пожертвовал в их церкви два подризника, двои поручи, две епитрахили, две фелони и три воздуха в сундучке.

26, Вторник. Сегодня представлены мною патриарху образчики печати для школы патриаршей. У меня был типографщик Лазариди и жаловался, что однажды ему не дали есть, и все семейство его легло спать голодное.

26, Середа. Я ходил в народное училище.

27,Четверток. Патриарх уехал в Яффу для освящения новой церкви.

29, Суббота. Говорят, что ходжакян Афив-бей уже запер оба гарема над Гробом Господним.

Декабрь 3, Середа. Слышно, что здешние власти хотят сломать основанные на улице столпы для будущего нашего дома. (Ложь).

4, Четверток. Выводят уже арки под будущее жилье наше.

5, Пятница. Патриарший архимандрит Герасим говорил мне, что яффские турки подали прошение бейрутскому муширу, будто в Яффе патриарх иерусалимский построил новую церковь длиннее и шире старой и что занял часть городской улицы. Это ложь злости. Ибо церковь построена в 28 аршин длины вместо 80 и в 18 ширины вместо 20½.

Один из православных купцов яффских делает здесь на свой счет в эту церковь 23 лампады серебрянные, иные в 200 пиастров, а некоторые и дороже.

Вечерню я слушал в Святогробском храме. Ее совершил патриарх Кирилл. Мы ночевали вместе в храме, в одной келейке. Ночью он поведал мне, что в прошлую середу подходил ночью к Яффе французский военный пароход и привез чиновника французского посольства, вероятно, по делам о Св. местах.

Ночью один грек из Бруссы ударил ножом в бок соотчила своего грека, – юношу лет 18, но рана неглубока и не опасна. Преступника тотчас связали и представили паше.

6, Суббота. Патриарх с архиереями петро-аравийским Мелетием, севастийским Иоанникием, писидийским Михаилом и филадельфийским Прокопием и со мною служил обедню в приделе Ангела у Гроба Господня. Весь храм был освещен великолепно. Архимандрит Агафангел говорил проповедь и в ней сравнил нашего государя с Вавилонскою печью, пожигающею нечестие.

В поддень был обед у патриарха.

В три часа пополудни посетил меня армянский патриарх Кириак с двумя епископами и двумя архимандритами и поздравил с имянинником. Он говорил, что французский чиновник прибыл сюда и в Сирию объявлять о восшествии Наполеона III на престол Франции.

7, Воскресение. От вифлеемского отца Илии я слышал, что назад тому девять дней вифлеемиты обратились в протестантство. Турки требуют с них 22000 пиастров харадха, тогда как прежде они платили только 15000, и кроме того, требуют 18000 пиастров недоимочных.

10, Середа. Говорят, что патриарх заплатил подати за вифлеемитов. Сегодня в два часа пополудни он позвал меня к себе.

Первые слова его были: «Наши дела идут худо. Французы торжествуют. Не знаем, что делает наш самодержец Николай, не знаем». (Прочее смотри в письме к Базили под тем же числом).

12, Пятница. Франки домогаются престола армян в Гефсимании и служения там через день; иначе не соглашаются входить туда.

Из Константинополя пришло повеление визиря утвердить в Вифлеемском вертепе Рождества Христова серебряную звезду на прежнем месте ее. Звезда получена под печатью. Печать велено вскрыть в сказанном вертепе.

Паша запретил латинам всякие нововведения, а дозволил только облачиться на улице у западных дверей Вифлеемского храма и оттуда прямо пройти в католическую церковь.

Латинский патриарх подстрекнул своих вифлеемитов встретить его на конях между гробом Рахили и Вифлеемом; но об этом дали знать нашему патриарху, а сей паше. Паша же послал сказать Валерге, чтобы он не делал никакого нововведения.

Валерга отвечал, что если условленной встречи ему не будет, то ни ключей он не примет, ни в Гефсиманию не пойдет, и что дело снова будет рассмотрено в Константинополе.

Сегодня у латин предпразднество Рождества Христова. Посему паша отправил в Вифлеем с латинским патриархом своего туфекчи-баши и каваса для наблюдения, чтобы там не было никакого нововведения.

Наш патриарх сегодня послал к вифлеемскому митрополиту Дионисию письма, одно к нему, а другое к арабским христианам в Вифлееме, и велел ему самому позвать шехов, прочитать им патриаршее письмо, простить их, воцерковить и дозволить их священникам служить литургию. Но митрополит письмо передал вифлеемитан, а сам извинился болью в ноге и голове. Обедню же дозволил служить священнику из Деревни Пастырей, да и ту для русских. Вифлеемиты взбесились, и одни из них пристали к франкам, а другие к англичанам, третьи же кричали: «Выломаем двери у митрополита и выгоним его». Буря в стакане!

Патриарх наш уплатил подати за вифлеемитов по тому, что то же сделали франки и армяне прежде его.

Сегодня паша призывал к себе нашего патриарха. Его блаженство сначала не хотел идти к нему, но когда паша объявил ему, что они будут беседовать одни одинехоньки, тогда владыка пошел.

Паша объявил ему, что он, по предписанию Порты. сделал угодное латинам в Вифлееме, но запретил нововведения и позволил им только облачиться у дверей церковных. Тогда его блаженство сказал ему: «Да это облачение их тут и есть нововведение. Протестую».

13, Суббота. Говорят, что в Вифлееме не было встречи патриарху латинскому, а из Иерусалима сопровождали его некоторые вифлеемиты на ослах¹⁷⁹.

20, Суббота. Патриарх служил обедню и панихиду за упокой предшественника своего Афанасия.

Сегодня посланы мною ризы в Абуд с священником этого села. Он говорил, что посвящен назад тому три года, а старый поп ветх и болен. Паству его составляют там пятьдесят или шестьдесят домов или 200 душ мужеского и женского пола с детьми. Все спокойны.

22, Понедельник. Патриарх Кирилл выехал сегодня в Константинополь. Он поручил мне Архангельский монастырь с садом и снова подтвердил своему архимандриту Феофану, чтобы все советовались со мною о школе патриаршей.

Здешняя типография поручена надзору архиепископа Фаворского и начальника патриаршей школы Дионисия Клеопы.

30, Вторник. Начали делать кухню и окна в нижнем жилье дома, назначенного для нашей духовной миссии.

Год кончился. Кончена и Книга Бытия Моего.

Но на что она похожа? На ткань с разными узорами: греческими, латинскими, армянсквми, арабскими, коптскими, турецкими и дипломатическими.

Конец

В первые три месяца сего года я имел много вещих сновидений. Тонкость моего тела, созерцательная жизнь и сердечные тучи способствовали расширению видящей силы души моей. Эта сила во время сна действовала более под властию разума, нежели под влиянием воображения, и потому видения ее были прозрачны, связны, мало загадочны, доступны пониманию и соответственны действительности. Я записывал их то в Книге Бытия Моего, то на особом листе. Теперь же соединяю их в одно целое и передаю так, как они записаны были после пробуждений, особо отмечая мелким почерком повременную сбыточность их и объяснения ее.

Душа моя одарена изумительною силою ясновидения. В настоящем году откровения ее сочетовались, большею частью, с моим пламенным желанием возвратиться из Киева в Иерусалим и с томительною неизвестностью о решениях синода и посольского приказа, которых я три раза (17 Января, 18 и 19 Февраля) просил ускорить мое возвращение в Святой Град, потому что мне нечем было содержаться, по причине невысылки окладов моих и обещанного мне денежного пособия, но ответов не сподобился. Не доставало у меня смелости руководствоваться сновидениями своими, хотя оне были весьма впечатлительны и ясны. Ибо положительный рассудок отсоветовал мне доверять этим необыкновенным вестникам будущности, дабы я не сбился с толку. Но так как они сбылись, и своею сбыточностью обнаружили во мне дар предвидения, как отблеск всеведения Божия, то я вношу их в настоящую Книгу Бытия Моего вместе с свободным рассуждением о них, и вношу пред лицем истины и науки, не по самолюбию или тщеславию, а по уважению к себе самому, яко образу и подобию Бога; не для своей похвалы, а для славы Божией; не для любопытства, а для прояснения тайн души. Посему всякого, кто прочтет следующие строки, прошу не удивляться, а воздать славу Богу, вдохнувшему в человека дивную душу, и строго подумать о ней, как о сиянии Божества, как об оке видящем, как о существе отличном от тела, и как о живчике бессмертном.

Сон 1-й. Ночью под 20 день я виделся с посланником Титовым. Он дал мне поручение к Давыдову.

Это сновидение было очень живо, и дважды повторилось в одну и ту же ночь. Но проснувшись, я не мог вспомнить поручения.

Что же? В 10 день июля 1863 года я неожиданно получил в Иерусалиме от Титова письмо председательствующего во втором отделении Императорской Академии Наук Ивана Давыдова от 16 Мая того же года, за №168, в котором он просил меня сообщить ему выписки из древних актов, собранных мною во время путешествий, с объяснениями, какие я признаю нужными. Этот Давыдов неизвестен мне. Однажды в Петербурге у госпожи Татьяны Потемкиной, я видел Давыдова, который путешествовал в Греции и был на Афоне. Но он ли председательствует в Академии Наук или другой кто соимянный, этого я не знаю. Не ведаю и того, спрашивал ли о мне посланника Титова сей ученый муж. А сон в руку.

Замечательно, что душа моя предвидела отношение ко мне нового и неизвестного мне лица за 14 месяцев вперед. Как объяснить это видение? В 1847 г. я напечатал в Журнале Министерства Народного Просвещения статью под заглавием: «Указатель актов, хранящихся в монастырях Афонских»¹⁸⁰. Знать, она была известна Давыдову, и он (предположим) 19 Января 1862 года пожелал иметь выписки из сих актов для помещения их в ученом издании Академии Наук; исполнение же этого желания его свершилось 10 июля 1863 года. Но каким способом душа моя во сне узнала все это и так задолго?

Не говорю с троянскою царицею Экавою (у Еврипида)¹⁸¹, что земля есть матерь чернокрылых сновидений, – μελανοπτερύγων μήτηρ ὀνείρων, и не воображаю, что она внушила мне во сне то, что должно было совершиться наяву. Ибо, по мне, она не богиня, не гадачка, а существо безчувственное и неразумное. Из нее исходят испарения, а не сновидения.

Не существует ли душа мира? Не сообщаются ли с нею наши души в часы сна тел наших? И не она ли сблизила мою душу с душою Давыдова, так что я подметил в ней желание пригласить меня к ученому труду для Академии Наук чрез нашего посланника Титова? Не думаю, объяснять так сновидения, значит объяснять темное темнейшим, – obscurum per obscurius. Да и существует ли особая душа мировая? Не верится в бытие вселенской свахи и сводницы душ.

Не думаю, что ангел Божий под видом посланника предварил меня о намерении Давыдова и заранее побуждал принять участие в ученом издании Академии Наук. Мне нечем удостовериться в том, что мое сновидение было навеяно ангелом. Когда оно длилось, тогда я никакого света не видел и никакой радости не ощущал. При том ангелы заботятся о спасении душ наших, а не об учености нашей. Спешу сказать и то, что я не только не исполнил желания Давыдова, но даже не отвечал ему. Для чего же ангел сновидением предуведомил бы меня о том, чего я не делаю?

Сочиняется вот и такое предположение. Душа моя во время сна тела, мало или вовсе не завися от него, подобно комете, выпустила из себя луч и не расставаясь с ним, направила его в Петербург, дабы посредством его узнать там что-либо, касающееся меня. Луч ее притянут был думою Давыдова о мне. При этом притяжении произошло в нем колебание. Его ощутила душа и напрягла всю силу видения своего, с помощью сего же луча прикоснулась к душе Давыдова и приметила в ней думу его об ученом труде моем. Незнакомство с этим лицом понудило ее усилить воззрение на него. Опыт повторен; уверенность в действительности получена, и сновидение кончилось. Письмо Давыдова дошло до меня через наше цареградское посольство, и это предвидела душа моя, знавшая, что все мои сношения с Петербургом и Петербурга со мною производятся чрез это посольство. Но это предположение есть сочинение воображения, способного придать душе даже светлый хвост кометы и снабдить сей хвост щупалом чужих дум. и вместе таким колебанием, по которому душа узнает, что ей надо на хвосте своем лететь туда, где ощупала чужая дума о ней. От темной фантазии разум отворачивается. Ибо ему нечем удостовериться в том, что Давыдов думал о мне в минуты сновидения моего, и что дума его была так сильна, что притянула к себе летящий без паспорта по Питеру луч души моей, который скорее залетел бы к знакомцам ее Протасову, Сербиновичу, митрополиту, нежели к незнакомому Давыдову. Кроме сего, предположением, о коем идет речь, невозможно объяснить других вещих снов, например, сна о имеющем быть дожде и бывшем в день выезда моего из Одессы в Константинополь¹⁸². Ибо с этим дождем, когда его еще не было, не мог придти в соприкосновение кометный луч души. Даю простор дальнейшим опровержениям оного предположения. Легко вообразить, что человеческие души действуют одна на другую и на вещественные предметы посредством каких-то лучей своих я пользуются имя, как орудиями для предузнания будущности. Но нельзя понять, ни изъяснить ни свойства этих лучей, ни осязающей и чаровной силы их, ни связи их с душою, ни надобности в них. Ежели лучи души вещественные, то не понятно как они, будучи бессмысленны, угадывают помыслы или желания других душ и своими колебаниями возбуждают ее внимание к тому, что угадывается ими; а если они духовны и разумны, то должны иметь не более силы, как и прочие мысли наши, кои, куда бы мы ни направляли их, не приносят нам никакого ответа, ни приятного, ни печального, ни занимательного, и в других людях, о которых мы думаем в дали, не производят никаких ощущений. Легко вообразить, что мысль или желание царя простить какого-нибудь сановника, сосланного в заточение, радостным лучом несется к нему и производит в душе его внезапное веселие, которого причины он не постигает в этот раз, но никак нельзя допустить, чтобы эта дума царя имела столь чаровную силу; иначе и другие думы и желания его производили бы подобные действия в подданных его. Однако, сего не бывает. Наоборот, легко вообразить, что душа сосланного частенько посылает лучи свои в столицу наведаться, не помилован ли он, и что они возвращаются к ней игривые или колеблются игриво; и она, по такому колебанию их, предчувствует милость царя и во сне и наяву. Но невозможно постигнуть такой чуткости этих светочей. В этом случае она была бы разумнее души. Откуда же в них смышление? Откуда проникновение в чужую душу? Ежели они имеют свой разум, то в нас столько умов, сколько лучей. А это смешно. Если же сам ум души сообщает им смышление или силу воздействия на души, то почему он только им придает их, и почему прочие помышления его о людях не производят в них ни взыграния, ни тоски? Не лучше ли самой душе усвоить способность видения, чем каким-то лучам ее? При том лучи движутся или по своему произволу, или по воле души. В первом случае в них было бы столько воли, сколько лучей, чего мы однако не сознаем и что нелепо. Во втором случае душа польского короля Иоанна Собиеского после поражения турков отправила бы лучезарного гонца своего скорее к душе жены его, чем к душе духовника его, и внезапное восклицание «Иоанн, победил ты!» послышалось бы от первой, а не от второго. Ежели душа пользуется лучами своими только как орудиями и сквозь них, как сквозь очки или зрительные трубки, усматривает нутр духовный существ, или ими, как рычагами, движет другие души, то вся сила в ней, в ее воззрениях, в ее воле, а не в лучах, и появление предчувствий и вещих сновидений надо объяснять иначе. Наконец, душа рассылает свои лучи или часто, или редко; в первом случае мы не сознаем такого особенного действия ее, стало быть, его нет, либо лучи летают как галки и вороны, не принося нам никаких вестей; во втором случае непонятно, почему душа отправляет этих гонцов своих сегодня, а не завтра, в такую, а не в другую пору и сторону; ежели к сему побуждает ее чистый произвол, то она может прозевать горе или радость, или дело, приближающееся к ней сверх ожиданий ее или расчетов; а ежели – какое таинственное гадание, то вся сила не в лучах, а в этом гадании, и источника его надобно искать иным путем.

Вещие сны не суть ли заключения ума, выведенные из верных данных? Рассудим об этом.

Известно, что настоящее есть зачаток будущего. Кто знает хорошо первое, тот верно угадывает и второе. Так умный и многоопытный лекарь, положительно зная степень внутренней порчи больного, которого он врачует, и сильное или бессильное противодействие его целебных зелий, безошибочно предсказывает выздоровление или смерть его. Так мудрый наставник, ведая превосходные дарования ученика своего и счастливое равновесие их, верно предрекает блистательную будущность его. Марсельский пресвитер Сальвиан, живший в первой половине пятого века, знал глубокую и неизлечимую порчу нравов римского народа, который, по выражению его, умирал, смеясь, – populus romanus moritur et ridet, и потому предсказывал погибель его. Находя же многие добрые качества в варварах, опустошавших Римскую империю, (он) предвидел, что нашествие их послужит зачатком возрождения общества под влиянием христианской веры, что и сбылось. Карл Великий однажды увидел челны норманов на море, заплакал и удивленным своим царедворцам предсказал, что эти моряки причинят много бедствий преемникам его. Предсказание его исполнилось. Почему же он видел в них будущих завоевателей? Потому что знал отвагу норманского племени и стремления его к бранным подвигам и потому что великая и благочестивая душа его предощущала волю Божию, устремлявшую народы с севера на юг для обновления дряхлой державы Римской. Святая Маргарита Шотландская предрекла победы поляков над орденом тевтонических рыцарей и упразднение его задолго до этого события, без сомнения по тому, что взвесила относительные силы этих рыцарей и соседов их и признала их неравенство; при том ей известно было, что всякое учреждение человеческое ослабевает, ветшает, вымирает по достижении той цели, для которой оно придумано. Все такие и им подобные предведения и предсказания будущего суть не что иное, как верные расчеты, выкладки, заключения ума, выведенные из верных данных. В этих случаях ум ясно видит в настоящем зачатки будущности и предрекает ее. Но мое сновидение о Давыдове есть такое откровение, которого нельзя признать выводом ума моего из известных ему данных. Ему известно было, что мой указатель афонских дееписаний переведен был по-немецки и оповещен печатно, что начата была ученая разработка их, и что эти дееписания хотело издать Одесское Общество Любителей Истории и Древностей. Но все эти данные не могли привесть его к заключению, что именно г. Давыдов попросит меня сообщить ему выписки из афонских актов; мой ум скорее подумал бы, что этих актов попросит у меня или Одесское Общество или министерство народного просвещения для напечатания их в том самом журнале, в котором оно поместило реченный указатель, и под влиянием сего думанья воспроизвел бы иное сновидение, хотя бы и несбыточное. Явление мне Давыдова во сне, как человека, вовсе неизвестного мне, есть такая внезапность, которая напрашивается на иное объяснение моего вещего сновидения о нем.

Бывает у людей такое предведение будущего, которое происходит от потаенного воззрения души на себя самую. Оно рано обнаруживается в них предзнаменованием будущей деятельности их. Известно, что некоторые из них, одаренные особенными способностями, в детстве и юности своей бессознательно проявляють в своих забавах, поступках и речах свое будущее призвание и будущую деятельность в обществе. Будущий живописец мелом или углем чертит изображения, где придется, и любуется ими. Будущий зодчий из палочек строить мельницу, дом, церковь, крепость и восхищается этими постройками. Александр Македонский и Наполеон Корсиканский в юности своей предзнаменовали завоевательную будущность свою, первый ревнивым желанием, чтобы отец его оставил ему какую-либо страну для завоевания, второй – преобладанием над сверстниками своими, у которых он приступом брал снежные крепости и выигрывал потешные сражения. Отрок Афанасий (Александрийский), однажды играя с детьми на берегу моря, назвал одних диаконами, других оглашенными, а себя провозгласил епископом. Первые подвели к нему вторых и он крестил их в море во имя Св. Троицы. Это видел александрийский патриарх Александр из окон своей горницы, где он к обеду поджидал священников, и, признав крещение детей надлежащим, взял их к себе и воспитал в христианской вере с особенным рачением. Из них Афанасий в последствии занял кафедру своего благодетеля. Я в годы отрочества своего любил наряжать своих сестер диаконами и служить с ними обедню и благословлять обеими руками. Примечая это, моя бабушка Дарья говаривала мне: «Костинька, ты будешь поп, да протопоп, да архиерей». В юности у меня была большая охота ходить с матерью в монастыри Игрицкий и Бабаевский на богомолье и в лес за грибами, где сумрак, тишина, таинственное эхо и небо, едва видимое поверх высочайших сосен, обворожали меня до того, что я на призыв родимой идти домой, нередко отвечал: «Еще рано». В юности же наклонность моя к уединению была так велика, что все называли меня монахом. Самые любимые науки мои были история и философия. Из священных лиц прекрасный Иосиф был задушевный друг мой. Рассказывать его сновидения отцу, матери, сестрам, теткам было любо мне. При изучении древних языков латынь не особенно нравилась мне, а греческое слово плотно срощалось с моею обширною памятью. Такие знамения преобразовали будущую судьбу мою. Я охотно омонашился на двадцать пятом году моего возраста в неприкосновенной чистоте девственной; и на мою долю выпало вожделенное священнослужение на родине друга моего Иосифа-сновидца и вообще на Востоке, где пригодилось мое отличное знание языка греческого. Вое эти ранние предзнаменования судьбы нашей доказывают, что душа наша есть вещна, гадалка, пророчица. Но как она проразумевает и знаменательно предвещает судьбу нашу даже заблаговременно? Не иначе как по внутренним приметам. Известна способность ее созерцать себя самую, знать свои дарования и их настроение и видеть свои мысли и желания, как бы волны, перекатывающиеся перед нею. В этом воззрении ее на себя самую кроется источник ее предзнаменований судеб наших. Когда душа без совета с рассудком примечает в себе особенную любовь к изяществу или соразмерному и особенное предрасположение к подражательности видимым предметам, тогда нудит свое орудие, руки, чертить изображения или строить здания, и вот чем заранее высказывается живописцем или зодчим. Когда же усматривает в себе быстроту и меткость соображения и пониманий, наклонность к преобладанию, сильные порывы к разрушению и воссозиданию и стремление к чему-то дальнему, неведомому, мировому, тогда заблаговременно обнаруживает охоту к делу ратному и народному. А открывая в глубине своей склонность к созерцанию и исследованию истины и ощущая в себе сильное тяготение к Богу и любовь к внутренней чистоте, так же примечая в себе стремление к чему-то дальнему, неизвестному, еще на заре бытия своего* проявляется в действиях, приличных служителям Бога, любить уединение, тишину, независимость, путешествия и предпочитательно привязывается к тем познаниям, какие по тайному влечению более будут пригодны ей. Итак, от воззрения души на себя саму и от усмотрения в себе таких или других дарований и их настроений и сил, таких иди других порывов, происходят ранние предзнаменования будущего призвания к такому или другому действованию в обществе человеческом. В этих случаях душа гадает по внутренним приметам. Ее настоящее настроение служит для нее предвестником будущности. Это неизменно всегдашнее настроение она признает делом предопределения Божия, а свои дарования и стремления – приданым, каким Бог наделил ее в начале ее бытия, и сообразно с этим признанием, которое имеет неодолимую силу убеждения рано обнаруживаться так или иначе. По временам рождаются такие особенные люди, как Кир, Александр, Цезарь, Галилей, Колумб, Петр Великий, Фридрих, Наполеон, которые имеют необыкновенное влияние как на современников своих, так и на потомство в кругах обширнейших. Их жизнь есть не что иное, как поток новых идей, нового порядка дел и зачаток новой будущности у многих народов. Эти люди, разрушая старое и созидая новое, имеют твердую, непоколебимую, так сказать, пророческую уверенность в том, что им удастся все, что только они замышляют и предпринимают. А из этой уверенности проистекают их надеянность на свои силы, бесстрашие, успехи при малых средствах и великих препятствиях и даже действование на удачу и слепое стремление к погибели. Как объяснить эту уверенность, которая смело, повелительно и удачно овладевает будущностью? Думать надобно, что души таких людей назнаменованы перстом Божиим; в преизбытке наделенные величайшими способностями и сильнейшими порывами к деятельности неугомонной, кроме того, что сознают в себе эти способности и эти порывы, еще чувствуют в той глубине своей, где оне прикасаются к Божеству, чувствуют некое особенное наитие силы Божией, подобное дыханию ветра, волнующего море и движущего волны вдаль, чувствуют же оное в часы, минуты своих вольно-невольных стремлений к переделке настоящего и к осуществлению будущего, какое предуставлено Провидением. Это особенное наитие силы Божией почти никогда не соразмеряется с целою жизнью их и укорачивается потому, что их потомству предоставлено довершать их начинания. Чья душа, по мере своей светлости, примечает это укорочение, – где? – в своем утомлении и в неодолимых препятствиях к дальнейшим огромным предприятиям, та после напряженных действий обращается к более спокойным и обыкновенным делам уже под влиянием своего разума, чувства чести и долга; которая же, затмившись грехами и наипаче гордостью, взлелеянною удачами, не примечает реченного укорочения и конец содействия Божия, ознаменованный неодолимыми препятствиями, принимает за собственные ошибки, та, чувствуя в себе эхо прежней неугомонной деятельности своей и ошибочно признавая оные за голос Божий, не успокаивается и продолжает действовать по-прежнему стремительно, думая, что звезда ее еще не потухла, но обманывается и в самообольщении оканчивает свою одинокую деятельность несчастно. Так израильский царь Давид, когда сознал укорочение наития на него силы Господа Савваофа, перестал воевать и занялся внутренним устройством государства своего, а Наполеон не видел воли Божией и в ссылке своей на остров Эльбу, напротив, судя по внутреннему волнению своему, думал, что все еще он друг Божий, и потому затеял новую закваску, но без Бога погиб. Итак, сознание собственных дарований и порывов к такой или другой деятельности, ощущение наития силы Божией в сильных стремлениях к возобладанию будущностью и усмотрение укорочения сего наития в неодолимых препятствиях к сему возобладанию суть новые источники, из которых проистекает пророчественная, чрезвычайная деятельность славных мужей, служащая началом новой будущности. А от самолюбивой преувеличенной, греховной веры в свои дарования и от любования своими прежними, хорошими делами, особыми заслугами происходит ряд дел ошибочных, неполезных, вредных. За эту веру и за это любованье душа то отрезвляет, то мстит такими сновидениями, которые будто и тешат, и величают, и славят видящего их, а на деле не сбываются, и потому считаются насмешками над яйностию человека, слишком влюбленного в свою даровитость, а иногда и в свою посредственность, которая не возвышается до полета гения. Мой же сон о Давыдове не был насмешкою, потому что сбылся. Однако, объяснить его воззрением моей души на себя самую невозможно. Правда, душа моя видела в себе любованье открытием афонских дееписаний, до меня никому неизвестных, видела и охоту мою, с какою они готовились к печати и даже переводились по-русски, видела и пламенное желание мое издать их в свет даже у германских ученых, которые от меня узнали о существовании их и от нашего правительства ожидали напечатания их. Но как и как прицепился к этому видению г. Давыдов, как душа моя предузнала его приглашение меня к ученому труду и сотворила его образ, это – или непостижимо, или требует иного объяснения, помимо воззрения души моей на себя самую и на свои пожелания.

Бывают вещие сны от Бога. Таковы сны прекрасного Иосифа о предстоящем возвышении его в Египте, современного ему фараона о семилетнем урожае и о семилетнем голоде у берегов Нила, вавилонского царя Навуходоносора о преемственном владычестве четырех царств Вавилонского, Персидского, Македонского, Римского по сокрушении сего последнего христианством. Таковы сны праведного Иосифа о зачатии Марии от Духа Святого и о бегстве ее с рожденным ею в Египет. Они суть откровения Бога, достойные премудрости и благости Его, как откровения ради целей высоких, обширных и благотворных. Но мой сон о призыве меня к ученому труду посредством Давыдова – не от Бога. Мой разум не допускает откровения Божия касательно такого дела, которое не состоялось, понадобилось бы лишь какому-либо академику или профессору университета либо училища правоведения, либо духовной академии, да и им не надолго, и потом было бы забыто или воспоминаемо изредка, как явление в мире ученом. а не в мире вселенном, которому оно почти и не нужно.

Итак, мое сновидение не объясняется ни сближением душ моей и Давыдовой, будто бы чрез посредство души мировой, ни общением сновидящей души с предметами и лицами посредством будто бы лучей ее, ни внушением ангела, ни выкладками ума, ни воззрением души на себя самую, ни откровением Бога. Остается думать, что душа наша способна видеть будущее без всякой посторонней помощи, без всяких данных и примет, как глаз видит без очков, без зрительной трубы и своеобразно творит облики тех существ, кои примут участие в деятельности и судьбе ее. Настаиваю на этом мнении своем, утверждая его на основании прочном.

Человек, сотворенный по образу Божию, имеет свойства Творца своего только в несравненно меньшей степени, силе и объеме. Бог ясно видит его будущность близкую и отдаленную в целом мире и в частях его; и человек видит ее, но в ограниченной доли пространства и времени и в малом круге своей деятельности. Богу открыта будущность по тому, что Он знает свои предпомышления, по которым все бывает и имеет быть, и по тому, что Ему известны как все законы всеобщего их бытия в полном их сочетании, так и способности, настроения и стремления всех душ в всестороннем союзе их; и человек предвидит будущее, состоя в тесной связи с природою и с подобными ему существами, и отчасти ведая законы первой и силы и состояние вторых, и зная строй способностей своих, внутренние стремления свои и течение дел своих. Бог всемогуществом Своим творит все, что хочет, премудро даруя тварям Своим иным одно бытие (горе, воде, огню и проч.), другим бытие и зачатки жизни, т. е. способности развиваться и совершенствоваться (ангелам, душам), всем же и каждому творению такие или другие облики (формы); и человек имеет дивную силу творчества. Не говорю о творчестве его зодчественном и ваятельном, ремесленном, живописном, музыкальном, поэтическом. Не говорю о том, что душа наша мастерица сочинять лице печальное, веселое, угрюмое, задумчивое; стыдно ли ей, она румянит щеки; завидует ли, – делает их бледными; радуется ли, – придает лицу блеск; тоскует ли, – изменяет черты его. Велико искусство ее выражать вполне или едва проявлять душу, желание, страсть, мнение, сомнение, убеждение, удивление, выражать во взоре, улыбке, в движении или неподвижности сочиняемого ею обличия. Это искусство врождено душе. Ни у кого она не заимствует его. Спешу высказаться о чудном творчестве ее в сновидениях. Чего и чего не видим мы во сне? Чего и чего не слышим мы тогда? Лица, разговоры, пение, книги, письма, рощи, леса, реки, озера, корабли, лодки, рыбы, птицы, звери, гулянье, даже летанье и мало ли что иное, – все тогда является нам и исчезает, возвращается и опять уходит, слышится и забывается, радует, огорчает, нравится, мерзит, да всего и не перечислить. Из многих сновидений некоторые толкуются верно, другие остаются непонятными. Особенно трудно выразуметь смысл тех из них, кои предостерегают нас, вразумляют и наипаче скрывают в себе насмешки над нашими мечтами, замыслами, желаниями; трудно это по тому, что предостережения, вразумления, насмешки предлагаются нам иносказательно, по-видимому, льстя нам, выхваляя нас. Излагаю несколько вещих снов в доказательство врожденной способности души видеть будущее и творить образы для этого сновидения.

Святой Поликарп, епископ города Смирны, пред кончиною своею видел сон, как будто возглавие, на котором он спал, воспламенилось, и поэтому уразумел, что его сожгут. Действительно, он был сожжен. объяснить это вещее соние нельзя никакими данными. Способов мучений христиан было много. Он мог думать, что его отдадут на съедение зверям или ввергнут в кипящую смолу, или утопят в воде, или отрубят ему голову и пр. Почему же и как душа его придумала сожжение, тогда как и мучители его предварительно не назначали такой смерти, а придумали ее уже на месте казни? Полагаю, что это предузнание произникло в глуби ее от врожденной способности видеть в себе, как в зеркале, имеющее быть мучение и выразить его подходящим намеком на огонь, воспламенивший возглавие.

В 1796 г., 6 Ноября, цесаревич Павел Петрович обедал на Гатчинской мельнице, в пяти верстах от своего дворца. Перед обедом, когда собрались гости, составлявшие гатчинское общество, цесаревич и супруга его рассказывали Плещееву, Кушелеву, графу Виельгорскому и Вибикову свое сновидение в ту ночь. Павел Петрович во сне сознавал, что некая невидимая и сверх естественная сила возносила его к небу. Он часто от этого просыпался, но опять засыпал и опять был разбужаем повторением того же самого сновидения; наконец приметив, что Мария Федоровна не спала, пересказал ей сон свой и узнал, что и она то же самое неоднократно видела во сне. После обеда он получил известие о внезапной смерти императрицы Екатерины, постигшей ее утром того же дня. Итак, обе эти души во сне предузнали свое неожиданное возвышение, по воле живущего на небе Царя царствующих, куда возносила их какая-то невидимая сила в часы сна их.

В 1847 г., 7 Января, в бытность мою в Петербурге, ночью под этот день, мне снилось: «Я плыву вниз по Неве в большой мачтовой лодке без парусов. Большой белый орел высоко летает над мачтою, делая большие круги и, покружившись, спускается. Мне жалко, что он перестал парить под небом. Наконец, он сел на самую верхушку мачты. Я смотрю на него. Он белее снега. Его крылья еще распростерты. Головка и кудрявая шейка его чаруют меня своим изяществом. Орел клювом своим очищает свои ножки. Потом я вижу: моя лодка набегает на подводный желтый камень. Сказалась в ней течь. Но невидимая сила повлекла ее назад к берегу сквозь рыхлый снег, накрывавший воду. Кормчего на ней не было. Орел исчез. Лодка немного покривилася на бок. Мой Иван закричал: «Уже недалеко до крепости!» Я испугался и от испуга пробудился. Сон в руку! Он – вещий. Душа моя предвидела надневные события мои и мне высказала их очень своеобразно, но верно. Сопоставляю эти события с ясновидением моим. Митрополит Антоний и викарий его Дафанаил надумали послать меня в ближнюю к Петербургу Сергиеву пустынь в число братства. Уже и дело об этом было написано и подписано в консистории. Но мой служитель Иван случайно увидел и прочитал оное (7 Января) у консисториала архимандрита Филаделфа и пересказал мне. Итак, челн мой на ходу по реке ударился о подводный камень, ударился недалеко от крепости, т. е. от Сергиевой пустыни, до которой от Петербурга всего 15 верст. В эту крепость, в этот каменный мешок хотели засадить меня два тирана. Но это не удалось им. Канцлер Нессельроде и наперсник его, директор азиятского департамента Лев Григорьевич Сенявин 8 Января отстояли меня, объявив графу Протасову. что они вверят моему управлению учреждаемую в Иерусалиме духовную миссию нашу. Это новое назначение мне предсказано во сне под видом белого и красивого орла, летавшего над моим челном и севшего на мачту его с распростертыми крыльями. Орел этот – я. Белизна его – моя невинность. Красота его – моя способность к иностранным делам. Летание его – мой полет в Иерусалим. В настоящем сновидении весьма замечательны верность видения надневных событий моих и художественное творчество души, умевшей создать преобразования этих событий под видами челна, наткнувшегося на подводный камень, и парящего орла.

Кроме вещих видений во сне, бывают изумительные видения наяву, когда человек не спит, а бодрствует и делает свое дело, видения себя самих и посторонних лиц, знакомых и незнакомых, говорящих и действующих, как будто эти лица существуют вне нас, хотя на самом деле они не существуют, а только суть призраки, создаваемые творчеством души, но призраки электрические. Припоминаю четыре видения сего рода и рассуждаю о них.

Шведский король Карл XI жил в старом стокгольмском дворце, который имел вид подковы/ В одном конце его помещался кабинет короля, а в другом, окнами прямо против кабинета, находилась палата государственных учреждений. Было поздно. Король в своем кабинете сидел пред камином; с ним находились тут камергер Браге и доктор Баумгартен. Он был задумчив, и, встав с места своего, начал молча ходить по горнице взад и вперед, но вдруг остановился, увидев во всех окнах противоположной палаты яркий свет. Тогда луна не светила и небо покрыто было облаками; пожара не было, а если бы какой придворный слуга ходил со свечою или о факелом, то не было бы яркого, повсеместного освещения.

– Видите ли вы свет в тех окнах? – спросил король собеседников своих.

– Видим, – ответили они.

Все удивились, и никто не мог придумать объяснения видимому. Позван был кастелян, у которого был ключ от палаты. Король пошел с ним туда внутри дворца; за ним следовали я другие со свечами в руках. Вступивши в переднюю палату, они увидели, что вся она была обтянута черным сукном и из-под дверей ее по полу струилась полоса яркого света. Король приказал кастеляну отпереть дверь, но приметив, что он, дрожа от страха, не мог всунуть ключ в замочную скважину, взял от него ключ и, сказавши: «С нами Бог!», открыл дверь и смело вошел в палату; за ним вошли все прочие и увидели, что палата освещена многими свечами, и что в ней происходит совет государственных сановников. Все они в трауре молча сидели вдоль стен. Среди палаты, вокруг стола, покрытого черным сукном, заседали судьи, одетые в траур же; пред их президентом лежала раскрытая книга. На царском троне, стоявшем прямо против входа, лежал мертвый, накрытый порфирою, а близ него виден был юноша с короною на голове и со скипетром в руке; рядом с ним стоял пожилой человек в старинной одежде шведских администраторов. На полу у стола лежала плаха с топором. В ту минуту, когда король Карл вступил в палату, президент рукою ударил по книге. По этому знаку отворилась боковая дверь и из нее вышло несколько человек благородных в богатых одеждах; но руки их были связаны на спинах; за ними следовал палач. Тот, кто между ними казался главным, взглянул на мертвеца, лежащего на троне, и из раны его брызнула кровь, как будто в обличение убийства, и обличенный бодро подошел к плахе, положил на нее свою голову; палач взмахнул топором; отрубленная голова запрыгала и, перекатившись чрез всю палату, остановилась у ног короля Карла. Капля крови ее упала на одну туфлю его. До сей минуты он стоял неподвижно, смотря в безмолвном изумлении на все происходившее, но тут быстро сделал несколько шагов вперед и, обратясь к тому, кто одет был как администратор, громко сказал: «Если ты от Бога, говори, а если от другого исчезни». Тогда послышался голос: «Король Карл! Эта кровь не при тебе (после сего звуки стали менее внятны). Еще пять царствований... горе потомству Вазы». Этот голос умолк, и в эту минуту все лица начали редеть, как туман, и скоро исчезли. Осталась одна палата, тускло освещенная свечами, горевшими в руках спутников Карла. Король возвратился в свой кабинет, нимало не сомневаясь в действительности видения, которого неоспоримым доказательством была капля крови, запекшаяся на туфле его. Полный свежего впечатления, он тут же все подробно записал, что видел, и скрепил своею подписью; после него подписались и все другие свидетели. Сей акт хранится в государственном архиве Швеции.

– Пять царствований прошли, и горе, предсказанное царственному потомству Вазы, настало: оно утратило корону Швеции. А казнь убийцы, мертвец на троне, старый администратор и коронованный юноша прямо указывают на Анкерштрема, на застреленного им короля Густава III на Карла ХIII, бывшего регентом и королем, и на последнего Вазу, Густава-Адольфа, своим упрямством сверженного с престола, но своим отличным характером достойного лучшей участи.

Неоспорима действительность этого видения по тому, что засвидетельствована собеседниками Карла, – очевидцами, и все, что предсказывало оно, сбылось. Но сама оно навсегда останется непонятным для разума. В этом видении нечто, еще небывшее, является в лицах задолго до своего события и видится не одним королем, а и собеседниками его и кастеляном. И что это за лица? Они – не души, некогда жившие на земле и теперь явившиеся, и не ангелы, и не дьяволы; ибо такими не признали их сами очевидцы. А нам, людям, ведущим явления этих духов, нимало не похожие на явления лиц в описанном видении, нам и подавно не приходится вводить тех или других духов в палату короля Карла XI. Нет, здесь видимо являются призраки, одетые по-шведски, сидящие, входящие, говорящие, казнящие, и они изумляют и чаруют короля и их же с ним так, что он едва, едва одолевает свое изумление, и к администратору обращается с своим вопросом издали, не подходя к нему и не приближаясь и к прочим. Это – картина воздушная, похожая на призрачный мираж, соединяющая в одних рамках портреты, написанные невидимкою с лиц, которых еще нет и которые когда-то будут. Но можно ли объяснить естественно появление этой картины нескольким человекам не во сне, а в состоянии их бодрственном? Думается и верится, что творческая и могучая душа Карла, когда он задумчиво ходил по кабинету своему и помышлял о будущности королевской власти в Швеции, внезапно и независимо от его рассудка и воли, ответила на это помышление прорицательно, выславши в палату из тела его сперва сильный свет электрический, который зажег там свет однородный, существующий в земной атмосфере, потом создавши из того же электричества и из воздуха призраки лиц, будто в одеждах, лиц не китайских, не русских, а шведских, производящих по-шведски же суд и расправу, и сама, провозгласивши горе потомству Вазы, но так, как будто слышался голос чужой. А как же видели и слышали все это спутники Карла? Было необыкновенно сильное воздействие могучей души сего короля на души их, такое воздействие, что и они очутились в экстатическом, напряженном состоянии, и из своих тел струили те же самые обличия и слышали тот же самый голос. Ведь между вами бывает же то, что два содружественные человека в одни и те же минуты про себя думают об одном и том же предмете, и когда один выскажет свою душу, другой тотчас проговорит: «И я думал делать это же самое». Если в частую бывает у нас такое единомыслие, то могло быть одинаковое видение и у единомысленных с королем лиц. А капля крови на туфле его? Она упала из носа его в минуту самого сильного напряжения душевного и телесного. Нечто подобное случилось со мною в Вифлееме. Когда тамошние магометане при мне решились отрубить голову православному христианину, заподозренному в прелюбодеянии с одною вифлеемлянкою и, не смотря на мои увещания и угрозы, стали раздевать его, тогда я ощутил в себе запах крови и с этим ощущением вошел в свою келью, где потом и узнал, что убиение не было совершено. Вот какова сила творчества души! Оно само в себе непостижимо; но им объясняется видение Карла и дружины его, как объясняется мое ощущение запаха крови, хотя и понять нельзя, как душа моя произвела это ощущение. Верю в некое могущество души и в далекую прозрительность ее, как верю во всемогущество и всеведение Творца ее.

У великого князя Павла Петровича весьма сильно развито было воображение. Предметы воображаемые он признавал как бы за действительно существующие. Способность эта замечена была в нем еще в отроческом возрасте его. С течением времени она развилась более и более; ибо он, не имея никаких определенных занятий, невольно развивал свое воображение в ущерб разумному мышлению. Подтверждаю это собственным рассказом его о видении ему Петра Первого наяву (1773–1781 г.). А рассказывал он это в Брюсселе баронессе Оберкирх 10 июля 1782 года, которая, записав рассказ его, прибавила, что Павел Петрович был искренно глубоко убежден в действительности представившегося ему видения!

– Однажды вечером, – рассказывал цесаревич, – или, пожалуй, уже ночью, при лунном освещении, я с Куракиным и двумя слугами шел по петербургским улицам. Погода была нехолодная. Разговор наш шел не о религии и не о чем-либо серьезном, а напротив, Куракин сыпал шутки на счет встречных прохожих. Немного впереди меня шел слуга, другой шел сзади Куракина, который следовал за мною в нескольких шагах позади. Лунный свет был так ярок, что можно было читать, и следовательно тени были очень густы. При повороте в одну улицу я вдруг увидел в глубине подъезда высокую худощавую фигуру, завернутую в плащ вроде испанского, и в военной, надвинутой на глаза, шляпе. Он будто ждал кого-то. Только что я миновал его, он вышел и пошел подле меня с левой стороны, не говоря ни слова. Я не мог разглядеть ни одной черты лица его. Мне казалось, что ноги его, ступая на плиты тротуара, производили странный звук, точно будто камень ударялся о камень. Я был изумлен, и охватившее меня чувство стало еще сильнее, когда я ощутил ледяной холод в моем левом боку, со стороны незнакомца. Я вздрогнул и, обратясь к Куракину, сказал:

– Судьба послала нам странного спутника.

– Какого спутника? – спросил Куракин.

– Господина, идущего у меня слева, которого, кажется, можно заметить уже по шуму, им производимому.

Куракин в изумлении раскрыл глаза и возразил, что у меня с левой стороны никого нет.

– Как? Ты не видишь этого человека между мною и домовою стеною.

– Вы идете подле самой стены, и физически невозможно, чтобы кто-нибудь был между вами и ею.

Я протянул руку и ощупал камень. Но все-таки незнакомец был тут и шел со мною шаг в шаг; и звуки его шагов, как удары молота, раздавались по тротуару. Я посмотрел на него внимательнее прежнего, и под шляпой его блеснули такие зоркие глаза, каких я не видал никогда ни прежде, ни после. Они смотрели прямо на меня и производили во мне какое-то чарующее действие.

– Ах, – сказал я Куракину, – я не могу передать тебе, что я чувствую, но только во мне происходит что-то особенное.

Я дрожал не от страха, но от холода. Я чувствовал, как что-то особенное проницало мои члены, и мне казалось, что кровь замерзла в моих жилах. Вдруг из-под плаща, закрывавшего рот таинственного спутника, раздался глухой и грустный голос:

– Павел!

Я был во власти какой-то неведомой силы и машинально ответил:

– Что вам нужно?

– Павел! – сказал опять голос, в этот раз как-то сочувственно, но еще с большею грустью. Я не мог сказать ни слова. Голос снова назвал меня по имени, и незнакомец остановился. Я чувствовал какую-то внутреннюю потребность сделать тоже.

– Павел! Бедный Павел! Бедный князь!

Я обратился к Куракину, который также остановился.

– Слышишь? – спросил я его.

– Ничего не слышу, – отвечал он, – решительно ничего.

Что касается до меня, то сей голос и до сих пор еще раздается в моих ушах. Я сделал отчаянное усилие над собою и спросил незнакомца, кто он, и что ему нужно.

– Кто я? Бедный Павел! Я тот, кто принимает участие в твоей судьбе и кто хочет, чтобы ты не особенно привязывался к этому миру, потому что ты недолго останешься в нем. Живи по законам справедливости и конец твой будет спокоен. Бойся укора совести; для благородной души нет более чувствительного наказания.

Он пошел снова, глядя на меня тем же проницательным взором. И если я прежде остановился, когда остановился он, так и теперь я почувствовал необходимость пойти потому только, что пошел он. Он не говорил, и я не чувствовал особенного желания обратиться к нему с речью. Я шел за ним потому, что он теперь направлял меня. Это продолжалось более часа. Где мы шли, я не знал.

Наконец, мы пришли к большой площади между мостом через Неву и зданием сената¹⁸³. Он пошел прямо к одному, как бы заранее намеченному месту площади, где в то время воздвигался монумент Петру Великому; я, конечно, следовал за ним и затем остановился.

– Прощай Павел, – сказал он, – ты еще увидишь меня опять здесь и кой-где еще.

При этом шляпа его поднялась, как бы сама собою, и глазам моим представился орлиный взор, смуглый лоб и строгая улыбка моего прадеда Петра Великого. Когда я пришел в себя от страха и удивления, его уже не было предо мною.

Дивное видение! Чудное творчество души! Она предчувствовала и предузнала свое неотдаленное разлучение с телесным товарищем бытия своего, и это предчувствие и предведение выразила диковинным образом. Особенною силою ее был источен из сего товарища электромагнитный ток во внешность и из него сотворен знакомый цесаревичу лик Петра Великого не как тень, а как автомат, движущийся подле тела, из которого он взят, неотделимый от него, но неосязаемый. Вследствие сего истечения цесаревич чувствовал в себе ослабление, и по темпераменту своему, холод в той стороне своей, в связи с которою двигался оный автомат, а по силе этой связи невольно, даже трепетно, подчинялся тому, кого видел, шел вместе с ним шаг в шаг, и где тот останавливался, там и он стоял, когда тот молчал, тогда и он молчал. А разговор? Разговор, неслышанный ни Куракиным, ни слугами, происходил в самой душе великого князя; только представлялось ему, что разговаривает с ним идущий подле него человек. Не умею лучше объяснить оного видения и пересказываю иное, несколько подобное видение.

Когда я был еще архимандритом (до 1866 г.), меня в Александроневской лавре посетил князь Петр Андреевич Вяземский и между прочим рассказал мне следующий необычайный случай с ним .

– Я в молодости своей не верил ни в Бога, ни в бытие души во мне, ни в загробную жизнь, и даже частенько насмехался над религией и над служителями ее. А теперь я верю и молюсь. Такой переворот к лучшему совершился во мне по следующему, неисповедимому случаю. Однажды я ночью возвращался в свою квартиру на Невском проспекте, у Аничкова моста, и увидел яркий свет в окнах своего кабинета. Не зная, от чего он тут, вхожу в дом и спрашиваю своего слугу: кто в моем кабинете? Слуга сказал мне: там нет никого, – и подал мне ключ оттуда. Я отпер кабинет, вошел туда и увидел, что в глубине сей комнаты сидит задом ко мне какой-то человек и что-то пишет. Я подошел к нему и из-за плеча его прочитав написанное, громко крикнул, схватился за грудь свою и упал без чувств; когда же очнулся, уже не видел писавшего, а написанное им взял, скрыл и до сей поры таю, а перед смертью прикажу положить со мною в гроб и могилу эту тайну мою. Кажется, я видел себя самого, пишущего. После этого видения я сделался верующим.

Чудное видение! Объясняю его, как умею. Князь Вяземский был поэт. Душа его в глубокой сущности своей, как сдается, была лучше, чище и светлее его ума-разума, помраченного вольтерианством; и вот она, желая освободиться от этого мрака и спастись для вечной жизни, силою своею сотворила то, что сотворила: воспроизвела в глазах князя освещение его кабинета, а из всего тела его источила электромагнетизм и из него создала не тень, а неосязаемый автомат, который волею же ее мог писать то, что писал. Князь увидел это писание или грозно-обличительное и устрашающее, или призывающее к раскаянию, и изумленный им и самым видением, и ослабленный вышедшим из него током электромагнетизма, упал без чувств, но когда сей ток возвратился в него, очнулся, раскаялся и сделался благочестивым христианином.

Еще одно видение! Однажды наш пресловутый поэт Пушкин и г. Ланской колко и едко насмехались над религией. Вдруг к ним вошел молодой человек, которого Пушкин принял за знакомого Ланскому, а этот за знакомого Пушкину. Подсевши к ним, он начал разговаривать с ними о религии и своими доводами обезоружил обоих так, что они не знали, что сказать ему, и как пристыженные дети, молчали и наконец объявили гостю, что отказались от своих прежних мнений о религии. Тогда он встал и, простившись с ними, ушел, а Пушкин и Ланской долго не могли опомниться и молчали, наконец, заговорили и сознались, что бывший у них человек неизвестен им. После сего они позвали слуг, и эти на вопрос их: «Кто такой приходил к ним», ответили, что никого чужого не видали. Такой ответ заставил их признать незнакомого гостя за явление сверхъестественное, тем паче, что этот пришелец сразу произвел в них страх, отнявший у них языки. С сей поры оба они прекратили свои насмешки над религиею.

Одинаково с прежними видениями, одинаково и объяснение его!

А в конце концов спешу сказать, что существеннейшая, основная способность человеческой души есть видение, а не мышление и творчество. Она сперва видит себя и не себя, а потом мыслит. Она своею силою творит образы и даже, в редких случаях, струит из тела электромагнитные токи и создает из них неосязаемые автоматы.

Сон 2-й. Ночью под 25 день Января мне снился одесский генерал-губернатор Федоров.

Значит я скоро уеду из Киева и буду в Одессе.

Действительно я видел этого сановника в Одессе у преосвященного Иннокентия в первый День Пасхи (30 Марта), в который и выехал оттуда в Константинополь на пароходе.

Не считаю это сновидение умозаключением души, выведенным из следующих посылок:

Тебе надо возвратиться в Иерусалим, а путь туда лежит через Одессу. Следовательно, ты увидишь тамошнего генерал-губернатора; и вот он наконец тебе.

Это следовательно никак не следует. Скорее душа моя предсказала бы мне: ты увидишь там преосвященного Иннокентия. Ибо я не имел никакого дела с военным начальником Федоровым, а быть у архиерея мне прилично. Притом до оного сновидения и после, почти до самого выезда из Киева, я рассчитывал, что меня предварительно вызовут в Петербург и что оттуда я проеду в Св. Град чрез Варшаву, Вену, Триэст, Венецию, Анкону и Рнм. Однако душа, вопреки этому расчету, заявила мне во сне, что я проеду чрез Одессу, где и увижу генерала Федорова. Стало быть, она действовала независимо от моих помыслов, желаний, предположений, и что предсказала мне, то предсказала, видя будущность, а не как-нибудь иначе. Видение ее служило опровержением моих помышлений. Она как бы так высказалась мне во сне: не быть тебе там, куда ты хочешь ехать; ты возвратишься в Иерусалим прежним путем. И вот тебе удостоверение: ты в Одессе увидишь генерал-губернатора Федорова, – которое я показываю и именую тебе.

Сон 3-й. Ночью под 26 День мне снилось что-то приятное, отрадное.

Что же? Спустя три дня я узнал, что из Петербурга пришло предписание в киевскую казенную палату выдать мне 600 руб. в пособие.

Итак, что я желал и ожидал, то и предсказано мне было во сне некоею отрадою. Предсказание же это произведено душою, способною видеть вперед то, что мне вожделенно и надобно.

Сон 4-й. Во второй День сего месяца, пред полуднем, я заснул. Сплю и вижу письмо от графа Протасова. В конце его сказано: «Благодарю Вас за книги и деньги 26 р.; вы моя мудрость и крепость».

Когда я проснулся, неожиданно явилась ко мне богомолка девица Козаковская, которой я никогда не видал и слыхать о ней не слыхал, и подала мне письмо из Москвы от иерусалимского греческого иеромонаха Филарета. Он эту девицу поручал моему благорасположению, потому что она следовала в Иерусалим. В письме его о деньгах и книгах ни слова. Странно! Было у меня сонное чутье приближения к моей келии незнакомки с письмом. Но что за связь письма Протасова с этою случайностью? Как объяснить ее? Думаю, что настоящее сновидение мое было не что иное, как насмешка души над моим предположением о том, что Протасов вызовет меня в Питер и даст мне высшее назначение, как человеку мудрому и крепкому умом и волею. Душа иносказательно внушила мне: «Не получить тебе письма от Протасова; он и не думает о тебе, как о мудрости и крепости его; ты получишь иное письмо о девице, идущей в Иерусалим и имеющей там нужду в твоем внимании к ней».

Сон 5-й. Ночью под пятый день мне снилось, будто я в Одессе иду к морской пристани, чтобы сесть на пароход; иду, подпираясь новою тростью, под зонтиком, потому что льется дождь.

В Одессу я приехал 27 Марта, а выехал оттуда 30 дня сего же месяца в Пасху. На пути к морской пристани меня мочил дождь. Итак, душа моя задолго видела не сущее, как сущее, и будущее, как настоящее, и что же? – Дождь! Изумительна сила видения ее!

Сон 6-й. Ночью под шестый день снилось мне, будто я был у Константина Сербиновича, и он учил меня разрезывать снеди для гостей на малые кусочки.

Время объяснило это вещее сновидение. Синодальное начальство, которое во сне моем представлял Сербинович, недовольное тем, что я уехал из Киева в Иерусалим (23 Марта), не дождавшись решения его, тогда как оно намеревалось вызвать меня оттуда в Петербург, чего я не знал, прекратило высылку мне жалованья и столового оклада моего из синодальных сумм в течение всего 1862 года. Это лишение стеснило меня в первых потребностях жизни. Мне приходилось довольствоваться кусочками. Не раз я напоминал синоду и министерству иностранных дел об удержании моих денежных окладов, и едва, едва получил их уже 8 Мая 1863 г., да и те только со дня выезда моего из Одессы в Константинополь (30 Марта), как будто я с Сентября 1852 г. по этот день не состоял на службе. Кроме сего за весь 1853-й г. на содержание меня и вверенной мне миссии выслали только первую треть наших окладов, и ту очень поздно, во время разрыва мира с Турцией. Я получил ее 9 Сентября. В таких обстоятельствах благоразумие понудило меня отослать жившего на моем иждивении иеродиакона из греков и сократить расходы столовые, так что миссия довольствовалась кусочками.

Вещее сновидение! Замечательное сновидение! Душа моя предвидела лишения и скорби мои еще тогда, когда синод намеревался вызвать меня из Киева в Питер, следовательно, и не думал лишать меня окладов моих, а к помянутому разрыву еще не было ни малейшего повода. Как же она предузнала то, что еще не существовало и что воспоследовало, спустя долгое время? Как она в 8 День Февраля 1852 г. своеобразно предрекла будущую скудость мою, продолжавшуюся до 9 Сентября 1853 г., тогда как нельзя было и думать, чтобы синод мог решиться наказать меня ни за что, ни про что, вычетом из жалованья моего? На эти вопросы один ответ: душа одарена богоподобною способностью видеть будущее, как настоящее, и метко творить для него пристойные образы.

Сон 7-й. Ночью под седьмый день Февраля я видел и слышал во сне: кто-то из начальствующих в Петербурге говорил мне, что предположения мои о нашей миссии иерусалимской обширны. Правительство же намерено держать ее в прежних тесных границах. Когда я попросил у него позволения ехать из Киева в Иерусалим, то беседующий со мною ответил: «Можете ехать, но министр иностранных дел блюдет свой порядок, по которому к миссиям все отправляются всегда из Петербурга».

Весьма замечательная простота этого сновидения. В нем нет ничего загадочного. Оно двусоставно. Объясняю его.

На пути в Киев я в Константинополе подал посланнику Титову записку (18 Октября 1851 г.) об определении к моей миссии двух переводчиков турецкого и арабского языков с жалованьем и о награждении состоящих при мне студентов Соловьева и Крылова. Эти студенты получили благословение св. синода, а определение переводчиков не последовало. Итак, душа моя видела сей отказ, быть может, под влиянием разума, сомневавшегося в успехе дела.

Живя в Киеве, я, получил облегчение недуга своего, сильно желал возвратиться в Иерусалим, в котором предполагал сделать то и то. И вот душа во сне сказала мне: «Поезжай, министерство отправило тебя из Петербурга в Иерусалим в свое время, и теперь не отзывает тебя назад, – соблюдая свой порядок деловой; соблюди его и ты: поезжай куда послан».

Сон 8-й. Ночью под 13 День Февраля. С вечера я велел душе своей известить меня сновидением о будущем, и мне приснилось, будто я в Костроме, иду в родительский дом с своею сестрою ночью, при лунном свете.

Так как мне не удалось быть на родине, то настоящее сновидение есть насмешливый ответ души моему вечернему приказанию: и в Костроме нечего делать тебе, разве считать звезды по ночам.

Сон 9-й. Ночью под 14 день того же месяца я видел во сне только одну голову свою на столе. От нее отстали волосы с кожею и обнаружился череп мертвенный. Еще видел графа Протасова и предместника его Нечаева в церкви Александро-Невской лавры. Тот не хотел смотреть на меня, а этот не узнал меня.

Первое сновидение есть меткое откровение души о недовольстве на меня синода, готового содрать с меня кожу. Второе означало то же самое недовольство. Следовательно, душа продолжала уверять меня таинственно, что мне придется страдать от синодального начальства. Так и было. Я стеснен был им в первых потребностях моей жизни.

Сон 10-й. Ночью под 26 день Февраля снилось, будто одесский архиепископ Иннокентий приехал в Иерусалим.

Он с 1847 года намеревался побывать в Св. Граде, и домогался отпуска туда. Это я неоднократно слышал от него самого и от госпожи Татьяны Потемкиной, которую он лично и письменно просил замолвить за него слово в добрый час Государю. Итак, сновидение мое, по-видимому, было не что иное, как привольное повторение того, что я знал наяву; но на самом деле оно предсказывало начало затеи Иннокентия. В конце 1852 года его отпустили в Иерусалим с значительным пособием на путевые издержки, и он приехал бы туда в следующем году, если бы не случился разрыв Турции с Россией. Думать надобно, что путешествие его связывалось с домогательством князя Меньшикова, так что если бы этот чрезвычайный посол наш кончил свое дело успешно, то Иннокентий выбрал бы место для русского монастыря и больницы в Иерусалиме, которых постройку исходатайствовал у Порты Меньшиков, и представил бы синоду соображения свои об этом деле. Но война турков с нами помешала архиепископу исполнить затею его. Итак, я во сне предвидел только начало ее.

Сон 11-й. Ночью под 1З день сего месяца. Томясь неизвестностью о возвращении моем в Иерусалим, я, ложась спать, крепко-накрепко приказал своей душе узнать и сказать мне во сне, что хотят сделать со мною в Петербурге. Но она видела иное. Будто друг мой Александр Стурдза пишет письмо ко мне в доме моей матери, и мне совестно было от того, что пишет он ко мне, а не я к нему.

Что же! Сегодня я получил от него письмо, в котором он, между прочим, выразил: «Не беспечален я, столь долгое время не получая от Вас ни одного слова. Я тотчас отозвался на ваше первое письмо из Киева. Жажду благой вести о вашем здоровье. Но вы упорно безмолвствуете волею или неволею, Бог весть».

Итак, душа моя, наперекор приказанию моего рассудка, видела письменный привет друга, а не указ из синода о поездке моей в Питер, каковой указ получен был митрополитом Филаретом в День выезда моего из Киева, в Вербное воскресение. Кто после этого осмелится сказать, что нет таинственного союза между содружественными душами, или что рассудок предугадывает будущее во сне нашем, а не душа видит оное. Нет, видит душа, а рассудок мыслит; та верно угадывает будущее, а этот часто не понимает и настоящего.

Сон 12-й. Ночью под 14 День Марта.

Вчера я опять велел душе справиться в Питере о моем деле. Но мне снилось, будто русские и французы готовятся сражаться не на чистом поле, а в одной обширной горнице. Перед сражением какой-то архиерей наш кадил тут пред иконою Богоматери, у которой на задке написан Николай Чудотворец, и молил Бога о даровании победы нашему воинству. С ним молился народ, проливая слезы. Прослезился и я и просил Бога пощадить наших воинов. Потом я в белой длинной рубашке выбежал на улицу посмотреть, что там делается. Но некий солдат воротил меня, сказавши, что сражение уже началось. Я, трепеща, быстро пошел в молитвенную горницу, но выстрелов тут не слышал.

Кроме сего снилось, будто я уже в Одессе.

Итак, душа моя в этот раз пророчествовала, вопреки моему запросу. Я желал узнать от нее, что и что хотят сделать со мною в Питере, а она предсказала мне, что будут воевать с нами французы, помогая туркам, и что быть мне не в Питере, а в Одессе проездом в Иерусалим. То и другое предсказание ее сбылось. Не удивляет меня указание мне пути чрез Одессу, потому что мне, сильно желавшему уехать к месту моего священнослужения на Востоке, нельзя было миновать сего города. Но изумительно откровение души моей о войне французов с нами. Оно не есть вывод из политических соображений. Ибо в то время, когда я был в Киеве, Оттоманская Порта угодила нам, давши фирман, обеспечивающий права греков на Св. местах. Правда, она не думала выполнить его. Но это лукавство ее, вызвавшее посольство Меньщикова, обнаружилось уже в конце 1852 г. А я предвидел столкновение Порты о нами и войну почти в начале сего года. Следовательно, это предвидение было откровение ясновидящей души моей.

Сон 13-й. Ночью под 15 день Марта душа опять открыла мне, что я скоро отправлюсь в чужой край. Откровение ее обрадовало меня так сильно, что я захлопал в ладоши и пошел колесом.

В эти дни синод решил вызвать меня в Петербург, а душа напророчила мне возвращение в Иерусалим. Знать, она примечала в себе волю Божию, устремлявшую меня туда для благотворного делания, вопреки расчетам и решениям моего начальства. Думаю, что сновидения тайно склоняли меня выехать из Киева поскорее. Но наяву я не руководствовался ими, напротив сильно колебался; утром решался ехать, а вечером ждать приказа из Питера, пока не истощилось мое ожидание. Наконец недостаток в деньгах понудил меня предпринять обратный путь по простому расчету, что кто вылечился, тот возвращается к своему месту, не испрашивая особого разрешения на то. Правда, мне нужен был новый паспорт заграничный. Но я надеялся получить его в Одессе по письму посланника Титова к тамошнему градоначальнику, что и было. Если бы он затруднился выдать мне паспорт, то я остался бы в Одессе в ожидании решения петербургского. Но градоначальник Казначеев, ни мало не медля, выдал мне его. И это обстоятельство доказывает, что была воля Божия на то, чтобы я возвратился в Иерусалим, где предлежало мне делать много нового добра для матери церквей христианских.

Замечательна дисгармония между человеком спящим и бодрствующим. В состоянии бодрственном мы ограниченнее, а во сне безграничнее; в первом невольники рассудка, а во втором вольноотпущенные. Однако, сновидения за исключением немногих, – вещих, – не руководители наши. Когда бы мы стали руководствоваться ими, тогда все дела наши пошли бы бестолково; мы были бы беспокойны и жили бы не в ладу с собою. Ибо наяву рассудок нам говорил бы то и то, а во сне виделось бы иное и иное. Но может быть привычка, опытность и умение пользоваться сновидениями давали бы хорошее направление нашей деятельности? А как бы тогда ладили мы с другими! Как бы я мог уверить синод, что на отъезд мой в Иерусалим была воля Божия, примеченная моею душою во сне? Разве и синодалы и обер-прокуроры их имели бы сновидение, подобное моему? Это немыслимо и не нужно. Недаром мы не верим снам и не руководствуемся ими, иначе быт наш перевернулся бы вверх дном; советы и расчеты рассудка мы считали бы снами, а сны – правилами жизни. Что касается до сновидений вещих, то они суть только редкие знамения или утешающие нас, или приготовляющие к встрече с радостями и горестями. Кроме сего они показывают нам, как и как мы в будущей жизни будем сообщаться с другими душами; тогда мы в себе самих, как в зеркалах, будем видеть мысли их.

Сон 14-й. В туже ночь снилось, будто студент Николай Крылов приехал из Иерусалима в Киев, подошел к моей кровати, перекрестил меня и поцеловал, не сказав ни слова.

Этот студент состоял при вверенной мне миссии. В 1861 году, я, до отъезда в Киев, ходатайствовал об увольнении его в родительский дом на шесть месяцев. Его уволили. Увольнение он получил 20 Января 1852 г., обрадовался и был благодарен мне. Душа моя предощущала благодарность его и во сне выразила это по своему. При том, я встретился с Крыловым в Константинополе. Он ехал домой, а я спешил в Иерусалим. Оба мы, прощаясь поцеловались. Это было 14 Апреля 1862 г.

Сон 15-й. Ночью под 18 День Марта я видел во сне огромного льва. Вышина ног его была в мой рост. Глаза у него кровавые, а шерсть золотистая. Он неподвижно стоял подле меня. Та сторона его, у которой я находился, была освещена солнцем, а на противоположной стороне мрак покрывал каких-то людей, которых я не мог рассмотреть хорошо. Казалось мне, что между ними были монахи. Эти люди крались на меня. Но лев загораживал меня от них. Он не рыкал, не двигался, а только поворачивал свою косматую голову в ту сторону, где стояли враги мои, и они не отваживались нападать на меня.

Кто этот лев? Это – Лев Григорьевич Сенавин, управляющий министерством иностранных дел. Он весьма высок ростом. Волосы его бело-золотистые. Сила его, как высшего государственного сановника, – велика. Из Киева я четыре раза писал ему и в последние два раза, 17 Января и 19 Февраля, просил его ускорить мое возвращение в Иерусалим, но ответов не получал от него. Когда же синодалы, недовольные моим отъездом туда без их дозволения, и, быть может, предполагавшие, что я сделал это по воле министерства иностранных дел, лишили меня половинного жалованья и столового оклада из сумм церковных, и когда я жаловался на это посланнику, тогда Сенявин, как узнал я после от него самого, защитил меня от нападения чернецов так, что они принуждены были выслать мне в Иерусалим и выслали все удержанные ими оклады. Им поставлено было на вид, что министерство дорожит мною, что я там нужен и полезен, и что если не удовлетворят меня по долгу и справедливости, то дело будет представлено государю, как обидное не только для отличного начальника миссии, но и для министерства. Итак, недруги мои струсили. А сон был в руку. Замечательно проявившееся в нем творчество души моей ясновидящей. Она верно, величественно, картинно нарисовала мощного защитника моего и трусливых недругов моих.

По изложении всех этих сновидений становится ясным для меня вот что.

1. Душа есть такой живчик, который сперва видит себя и не себя, а потом размышляет.

2. Она видит и предсказывает несуществующее, как существующее, то соображая такие или другие данные, то без них, например дождь, то усматривая настроение своих сил и наклонностей.

3. Некоторые сновидения ее суть насмешки над действительностью, а иные вразумляют, предостерегают, утешают, ободряют нас.

4. Редкие из них бывают без символизма; большею частью они рисуются, как иносказательные картины, воспроизводимые разнообразным и неистощимым творчеством души.

Творчество ее иногда, ради вразумления некоторых людей, бывает до того могущественно, что из электромагнитизма тел наших создает неосязаемые, но видимые не во сне, а на яву, автоматы говорящие, пишущие, ходящие, исчезающие, во свете, в одеждах.

5. Посредством сновидений душа видит события отдаленные по времени, но в пространствах она всегда вращается близких к ней. Что делается далеко, далеко, – в Китае, Америке, Австралии, это видеть, узнавать она не способна.

Ясновидящий архимандрит Порфирий