Замечание на 9-ю статью

Денисов обвиняет здесь святую церковь в новомудрствовании, утверждая, что аки бы она проповедует Христа распеншимся не на трисоставном кресте. Обвинение несправедливое: ибо святая церковь такого устава или догмата никогда не полагала, чтобы отметать распятие Христа Спасителя на трисоставном кресте, и Денисов ничем своего обвинения не подтвердил. Напротив, в Октае третьего гласа в среду в седальне по первой стихологии церковь воспевает: «На кипарисе, и певге и кедре вознеслся еси агнче Божий». И на Воздвижение честного креста в литии воспевает: «Ты ми покров державен, тричастный кресте Христов». И распятие Христово церковь изображала и изображает с подножием и титлою; и так изображать оное никогда не воспрещалось. А если где воображение распятия Христова встречается и на кресте не трисоставном, то это суть частных лиц действия, а не общее догматствование церкви, и за сие Денисов несправедливо возводит обвинение на всю вселенскую церковь. Если также встречаются у некоторых частных лиц выражения, что Христос распялся на четырёхконечном кресте, то это говорится только в показание главных частей креста Христова, без которых невозможно устроение и изображение креста. И такие выражения не новоизмышленные, но древние. В каноне кресту четвёртого гласа в песни первой говорится: «Кресте всечестный, четвероконечная сила». В священном писании св. крест Христос называется даже просто древом. Так, в книге Деяний: Егоже вы убисте, повесивше на древе (Деян. 5:30); и паки: якоже скончаша вся, яже о нем писана, снемше со древа, положиша во гробе (Деян. 13:29). И в самых богослужебных книгах патриарха Иосифа, именно в Октае, напечатанном в седьмое лето его патриаршества, во втором гласе в неделю в седальне по первой стихологии читается: «Благообразный Иосиф с древа снем пречистое тело Твое». Неужели за это выражение решится кто обвинять патриарха Иосифа, что он проповедовал Христа не распятого на кресте, но повешенного на прямом древе? Денисов приводит в доказательство своего обвинения против церкви книгу «Розыск» святителя Димитрия Ростовского и «Пращицу». Но и это делает несправедливо. Ибо сам святитель Димитрий пишет: «Не хулим мы креста осмиконечного, ни отметаем, но любовию приемлем, но благоговейно почитаем, и благочестно тому покланяемся, воспоминающе Христово распятие. Возражаем же хулу на крест четвероконечный, имже яко знамением Христовым и печатию Духа Святого при крещении нашем в миропомазании знаменани есмы; имже вся таинства церковные благословляются и освящаются и навершаются; имже вси христиане знаменаемся, не осьмиконечие, но четвероконечие крестное на себе воображающе: понеже и Христос Господь наш не осьмиконечне, но четвероконечне распят бысть». И паки: «Почитаем мы, правоверии, и осьмиконечный крест равно, якоже и четвероконечный, ниже противницы есмы церковному Октоиху, сказующему, яко на кипарисе, певге и кедре; но тому же разумию последуем» (Розыск гл. 24). От сих слов святителя Димитрия явственно доказывается, что и он истинно почитал крест трисоставный и покланялся ему; возражал же против раскольнических хулений на четвероконечный крест Христов. Такова была цель написанного им о кресте Христове, по собственным словам его. Также и в «Пращице» сочинитель оной не отметает того, что на кресте Господнем было подножие, но только сказует, что не упоминают об оном святые евангелисты. А притом, если бы у которого-либо писателя и было сказано что-либо подобное утверждаемому Денисовым, разве возможно за это обвинять всю вселенскую церковь, а паче из-за сего отделяться от церкви?