Книга 2. События Евангельской истории, происходившие преимущественно в Галилее

Призвание рыбарей Мф. 4, 18–22; Мк. 1, 16–20; Лк. 5, 1–11

Первым действием Христа Спасителя в Капернауме было призвание Симона, Андрея и сыновей Зеведея к последованию за Ним. Проходя по берегу озера, Господь увидел на озере две лодки, из которых рыбари вышли, и одни вымывали, а другие починивали сети. Одна лодка принадлежала Симону и брату его Андрею, а другая, находившаяся несколько дальше, – Зеведею, бывшему на ловле с работниками и сыновьями своими – Иаковом и Иоанном. За Господом следовал народ, желая слышать слово Его, и Он, войдя в лодку Симона, просил несколько отплыть от берега и с лодки предлагал Свои наставления народу. По окончании поучения Он сказал Симону: поступи во глубину и вверзите мрежи ваша в ловитву. Наставнице, – отвечал Ему Симон, – обнощ всю труждшеся, ничесоже яхом: по глаголу же Твоему ввергу мрежу. Чем менее Симон надеялся на успех ловли, тем поразительнее для него должно было казаться чудо, которым Господь предрасполагал рыбарей к апостольству, внушая, что все потери их легко могут быть вознаграждены одним словом Его. Симон повиновался – и сверх ожидания поймали великое множество рыбы, так что даже сеть прорывалась. Дали знак товарищам, находившимся на другой лодке: те пришли на помощь и наполнили обе лодки рыбою до того, что они начинали тонуть. Такой необычайный успех ловли привел Симона и всех, бывших с ним, не в удивление только, но в ужас. Другие чудеса, которые они уже видели, не касались их так близко, как именно это чудо, совершившееся при личном участии их.

Увлекаемый сильным душевным волнением, Симон припал к коленам Иисуса и сказал: изыди отмене, яко муж грешен есм, Господи. Но на этот вопль души, сознающей свою греховность, Всеведущий отвечал словом ободрения и избрания на великое служение: не бойся: отселе будеши человеки ловя, – и, обращаясь также к товарищам Симона, сказал им: грядита по Мне и сотворю вы ловца человеком. На это приглашение рыбари отозвались, по выражению святителя Филарета Московского, «решимостью быстрою, готовностью полною, последованием, не отсроченным ни на минуту». Вытащив обе лодки на берег, они оставили все и пошли за Господом Иисусом, – Иаков и Иоанн даже расстались с отцом своим Зеведеем.

Исцеление бесноватого в синагоге в субботу Мк. 1, 21–28; Лк. 4, 31–37

Живя в Капернауме, Господь в субботние дни посещал синагогу и учил жителей Капернаума. Слово Его действовало на умы и сердца слушателей сокрытою в нем животворною силою и возбуждало невольное удивление, потому что не походило на мертвенное, холодное и бесчувственное учение книжников, превратно толковавших Закон Моисея. Впечатление делалось еще неотразимее, еще глубже, когда Господь подтверждал учение Свое чудесами, наглядно свидетельствовавшими о Божестве Его (Ин. 5, 36). Таково было исцеление бесноватого в синагоге, таковы были и многие другие исцеления, совершенные Господом как в самом городе, так и в окрестностях его. В один субботний день, вскоре по прибытии в Капернаум, Иисус Христос вместе с учениками Своими и толпою набожных иудеев вошел в синагогу, и когда настало время чтения писаний и проповеди, начал учить народ. Безмолвие и тишина молитвенного собрания, внимавшего благодатным словам Иисусовым, вдруг были прерваны дикими криками бесноватого: остави, что нам и Тебе, Иисусе Назарянине? Пришел ecu погубити нас; вем Тя, Кто ecu – Святый Божий. Это – вопль духа нечистого, которым был одержим бесноватый: слыша Христово благовестие и предчувствуя разрушение своего темного царства, злой дух говорил устами своей жертвы. «Так часто и самые делатели лжи, вынуждаемые очевидностью, даже против воли свидетельствуют в пользу истины! Демоны, если не были благовестниками, то, не в силах будучи взирать на Свет Истины, взывали: вемы Тя, Кто Ты – Святый Божий» (свт. Василий Великий). Но Господь, по толкованию святителя Афанасия Александрийского, «наложил на нечистого духа молчание и запретил ему говорить, чтобы он вместе с истиною не посеял злобы своей»: умолчи и изыди из него. И нечистый дух принужден был повиноваться всемогущей силе Божией, и в последний раз – впрочем без существенного вреда (Лк. 4, 35) – потрясши одержимого и вскричав громким голосом, вышел из него. Чудо совершилось на глазах всех, так что все в ужасе спрашивали: что слово сие? и что учение новое сие, яко по области и духовом нечистым велит и послушают Его? Когда Христос учил, то присутствовавшие в синагоге слышали в словах Его некий новый образ учения, как власть имеющего, а не как книжника, – и, будучи свидетелями такого поразительного чуда, видели, что истина этого откровения непререкаемо даже для самых упорных свидетельствуется необычайными, сверхъестественными делами или чудесами. Молва о чудесном событии в Капернауме не только распространилась в этом городе, но прошла далеко за пределы его – по всей Галилейской области.

Исцеление тещи Симона и многих других Мф. 8, 14–17; Мк. 1, 29–34; Лк. 4, 38–41

После чудесного исцеления бесноватого из синагоги Иисус Христос пришел с Иаковом и Иоанном в дом Симона и Андрея, родных братьев, происходивших из Вифсаиды (Ин. 1, 40, 44), – селения, находившегося на берегу озера в соседстве с Капернаумом. И здесь Его встретило человеческое горе: теща Симона была больна и лежала в сильной горячке. О больной тотчас сказали Господу и просили помочь ей. Всегда милосердый и сострадательный, Он спешит удовлетворить этой просьбе: подошедши к больной и взяв ее за руку, поднял – и горячка мгновенно оставила ее. Она совершенно выздоровела, встала с постели и начала заниматься домашними делами, приготовляя Господу и ученикам Его вечернюю трапезу, или, как замечает евангелист, воста и служаше Ему что и было «знаком не только расположения жены, которое она оказывала ко Христу, но и силы Христовой» (свт. Иоанн Златоуст), возвратившей ей прежнюю крепость. Это чудо еще более утвердило веру учеников в вышечеловеческое призвание Учителя, утешило Симона и семейству его внушило большую готовность к разлуке с ним, с сего времени обязанным следовать за Господом.

Весть о чудесном происшествии в синагоге быстро облетела город. С закатом солнца миновали часы субботнего покоя, когда, по ложному учению фарисеев, не дозволены были даже и такие дела милосердия, как исцеление больных (Мф. 12, 10; Мк. 3, 2; Лк. 6, 7; 13, 14; Ин. 6, 1; 5, 10). Тогда весь Капернаум пришел в движение: и здоровые, и больные, все спешили к дверям дома, где находился Христос; принесли больных, страдавших различными недугами, привели бесноватых, – всех воодушевляла одна и та же радостная надежда: получить помощь и исцеление. Господь вышел из дома к собравшейся толпе народа и, обходя страждущих, возлагал на них руки в знак сообщения им исцеляющей силы Божией (Лк. 13, 13). Больные получали мгновенное исцеление, а из бесноватых выходили бесы с криком: Ты ecu Христос Сын Божий. Но Он воспрещал им провозглашать о Нем как о Мессии, опасаясь, чтобы эта спасительная истина, исходя из лживых и нечистых уст, не потерпела какого-либо вреда во мнении народа. По поводу исцелений, совершенных Иисусом Христом в Капернауме, святой евангелист Матфей припоминает древнее пророчество Исаии, который, предсказывая уничиженное состояние и страдание Мессии, говорит: Той недуги наши прият и болезни понесе (Ис. 53, 4; Мф. 8, 17).

Проповедь в Галилее Мф. 4, 23–25; Мк. 1, 35–39; Лк. 4, 42–44

Возвестив в Капернауме Евангелие Царства Небесного и подтвердив благовестие поразительными чудесами, Христос Спаситель зрел необходимость проповедать и в других городах и селениях. Посему, на другой день рано утром, когда еще жители города были погружены в глубокий сон, Он удалился в пустынное место и там, в уединении и тишине, молился, приготовляясь к путешествию по Галилее. И впоследствии молитва, и притом уединенная, нередко служила для Господа успокоением и отдыхом после трудов с народом (Мф. 14, 23; Мк. 1, 35; Лк. 5, 16), или же приготовлением к важнейшим действиям (Мф. 26, 36–42; Мк. 14, 35–39; Лк. 9, 28, 29; 22, 41–44). Между тем, жители города собрались к дому Симона, но Божественного Учителя и Чудотворца не нашли. Тогда Симон и бывшие с ним – Андрей, Иаков, Иоанн, а может быть, и некоторые другие пошли искать Его в пустыне и, нашедши, сказали: ecu Тебе ищут. Господь ответил им: и другим градовом благовестити Ми подобает царствие Божие, яко на сие послан есмь – идем в ближния веси и грады, да и тамо проповем: на сие бо изыдох, – и как народ ни удерживал Его, чтобы не уходил от них, решимость Его осталась непреклонною.

Оставив на некоторое время Капернаум, Иисус Христос ходил по всей Галилее, уча в синагогах и проповедуя Евангелие. Слух о Нем прошел по всей Сирии, за пределы Палестины, составлявшей часть сирийской области, подчиненной римскому проконсулу. Со всех сторон приводили к Нему немощных, одержимых различными болезнями и припадками, бесноватых, лунатиков и расслабленных, и Он исцелял их присущею Ему чудодейственною силою, разливая вокруг Себя, по выражению святителя Иоанна Златоуста, «неизреченное море чудес». Множество народа окружало Его и следовало за Ним не из Галилеи только, но и Десятиградия, Иерусалима, Иудеи, и даже отдаленной заиорданской области. Эту толпу привлекали сила и новость учения и проповеди, а также совершаемые Господом чудеса, которых иудеи всегда искали с особенным любопытством (Мф. 12, 38–39). Теперь в примере своего Учителя призванные Им ученики видели и поняли, что значило уловлят (4, 19) бессмертные души людей для Небесного Царства, а это благовествование служило для них опытом, из которого они извлекли много полезных уроков для будущей своей деятельности.

Посещение Назарета Лк. 4, 16–30

В это хождение Свое по Галилее Господь Иисус посетил и Назарет. Жители сего отечественного Ему города, в котором Он был воспитан и провел годы младенчества, отрочества и юношества, знали Его только как сына бедного древодела и были далеки от того, чтобы видеть в Нем Лицо необыкновенное. Такое предубеждение ближайших соотечественников Господа против Него было причиною, почему Он не пришел в Назарет тотчас по возвращении в Галилею и уже посетил Свой город после того, как обошел многие города и селения Галилеи. При этом посещении, имевшем целью вразумление желавших понять истину, обнаружилось, как трудно и почти невозможно для людей предубежденных расстаться с привычным им образом мыслей, с предрассудками, составившимися в течение многих лет.

В Назарете была синагога, которая, по всей вероятности, походила на синагоги других городов Галилейских. Синагоги представляли продолговатое четырехугольное здание, более или менее украшенное. В самом помещении, близ входа, с одной стороны были устроены седалища для мужчин, а на другой стороне, за решеткою, места для женщин. В стене, по направлению к Иерусалиму, находился ковчег из раскрашенного дерева, заключавший в себе свиток Священного Писания, а вблизи возвышалось на несколько ступеней седалище для чтеца или проповедника. Особенные места в синагогах занимали должностные лица, а именно начальник синагоги, наблюдавший за порядком в собрании (Мк. 5, 35; Лк. 8, 41, 49; 13, 14), старейшины, составлявшие совет синагоги (Лк. 7, 3; Мк. 5, 22), вестник или чтец, произносивший молитвы, и, наконец, слуга, обязанностью которого было смотреть за чистотою, отпирать и запирать двери, возжигать светильники и хранить книги. В синагоги иудеи собирались в субботние и праздничные дни для отправления Богослужения. Служба состояла из гимнов и молитв, благословений и двух чтенийиз Пятикнижия Моисея, или закона, и пророческих писаний. К этим чтениям обыкновенно допускали всякого, кто имел право учительства, получил дозволение начальника синагоги или мог прибавить к прочитанному свое толкование. Чтение закона, по-видимому, было окончено, когда Иисус Христос, присутствовавший, по обыкновению, в субботний день в синагоге, восшел на место чтеца и проповедника. Слуга подал Ему свиток, содержавший книгу пророка Исаии, и Он, развернув свиток, прочел собранию следующее место: Дух Господень на Мне, егоже ради помаза Мя благовестити нищим, посла Мя исцелити сокрушенныя сердцем, проповедати плененным отпущение и слепым прозрение, отпустити сокрушенныя во отраду, проповедати лето Господне приятно. В этих словах пророка (Ис. 61, 1–2), приводимых евангелистом по переводу 70-ти толковников, изображается от лица Мессии цель пришествия Его на землю – для того, чтобы преподать духовные блага роду человеческому, а именно: людям, смиренным духом, бедным и несчастным – утешение, скорбящим о своей греховности – исцеление, пленным страстями и грехом – освобождение, духовно слепотствующим – прозрение истины, и вообще всем измученным перемену к лучшему. Это будет поистине лето Господне приятно, – образ взят от юбилейного пятидесятого года у евреев, когда по закону Моисея (Лев. 25, 8 и сл.) давали пленным и рабам свободу. Закрыв книгу и отдав слуге, Иисус Христос сел, и все бывшие в синагоге устремили взоры свои на Него, в ожидании, что Он скажет в объяснение прочитанного места. И Он начал говорить: днесь сбыстся писание сие во ушию вашею. Евангелист не передает в подробности речи Господа, но она была так убедительна, что все невольно соглашались с Ним, так приятна и сладостна, что все дивились словам благодати, исходившим из уст Его. И при всем том, слушатели Его не были из числа расположенных уверовать: они готовы были признать, что наступило время пришествия Мессии, как давали понять это проповедь Иоанна Предтечи и Самого Христа, но они далеки были от того, чтобы узреть Мессию в лице Иисуса, жившего в бедности между ними долгое время. Они только дивились словам благодати, исходившим из уст Его, и говорили себе: не сей ли есть сын Иосифов? ' – и в этом обстоятельстве видели непреодолимую препону вере. Господь, читая в сердцах их, зрел, что они желали чудес не для возбуждения веры, а для удовлетворения простого любопытства, и на примере древних пророков Илии и Елисея показал им, что трудно пророку найти сочувствие между соотечественниками и что явление силы Божией происходит только там, где есть приемлемость веры. Всяко речете Ми притчу сию: врачу, исцелися сам; елика слышахом бывшая в Капернауме, сотвори и зде во отечествии Своем. Аминь глаголю вам, яко ни который Пророк приятен есть во отечествии своем. Поистинне же глаголю вам: многи вдовицы беша во дни Илиины во Израили, егда заключися небо три лета и месяц шесть, яко бысть глад велик по всей земли, и ни ко единой их послан бысть Илия, токмо в Сарепту Сидонскую к жене вдовице; и мнози прокажени беху при Елисеи пророце во Израили, и ни един же от них очистися, токмо Нееман сирианин. Указание на язычников, удостоенных милости Божией помимо израильтян, давало понять назаретянам, что и они сами в нравственном отношении не выше своих предков, которые отвергали пророков; невыносимым казалось им и то, что Иисус Христос для объяснения Своего положения ставил Себя наравне с такими великими пророками, каковы Илия и Елисей, – и вот оскорбленное самолюбие возбудило против Иисуса Христа всех, бывших в синагоге. Они исполнились ярости, вскочили с своих мест и, шумною толпою окружив Иисуса, выгнали вон из города, повели на вершину горы, на которой был построен город, и хотели свергнуть Его в пропасть. Но не у бе пришел час (Ин. 7, 30) и не у прииде время Его (ст. 6), а посему злоба человеческая не могла причинить Ему никакого вреда. Он безвредно прошел среди разъяренных и удалился из пределов отечественного города.

Исцеление прокаженного Мк. 1, 40–45; Лк. 5, 12–16

Из чудес, совершенных Господом во время сего путешествия по Галилее, святые евангелисты Марк и Лука указывают исцеление прокаженного. Этот несчастный страдал болезнью, которая издавна слыла самою страшною и отвратительною (2Цар. 3, 29). Прокаженный представлял из себя как бы живого мертвеца и мог влачить бедственное существование в продолжение многих лет. Эта ужасная болезнь считалась заразительною, а посему закон Моисеев предписывал удалять прокаженных от сообщения с людьми здоровыми (Лев. 13,46). В случае выздоровления прокаженный обязан был явиться к священнику, совершавшему над ним установленный Моисеем обряд очищения (Втор. 24, 8), для которого требовались жертвенные дары – две живых птицы, два однолетних овна без порока, одна однолетняя овца также без порока, известное количество пшеничной муки и елея, а от людей бедных – две горлицы или два молодых голубя, один овен и также известное количество муки и елея (Лев. 14, 4–32). По окроплении жертвенною кровью, острижении волос, омовении одежды и тела, помазании елеем и принесении жертвы повинности и всесожжения выздоровевший был опять водворяем на месте прежнего своего жительства.

Слух о всемогущем Чудотворце, ходившем по городам и селениям Галилеи, достиг до одного из несчастных, одержимых проказою. Ободряемый надеждою получить исцеление, прокаженный даже нарушил закон, удалявший подобных больных из населенных мест, и пришел в город, где в то время находился Иисус. Со всеми знаками глубочайшего благоговения он приблизился к Господу и упав на колена, сказал: Господи, аще хощеши, можеши мя очистити. Он, по замечанию святителя Иоанна Златоуста, «просит с истинною верою и с надлежащими о Христе мыслями, все препоручает Ему, Его воле предоставляет исцеление и свидетельствует о Его величайшей власти». Прокаженный по закону считался нечистым (Лев. 13, 3), и всякое прикосновение к нему также делало нечистым (ст. 45–46), но Господь, желая показать, что «Он не подлежит закону, но выше его, что для чистого нет ничего нечистого» и что «святая плоть Его сообщает освящение» (блж. Феофилакт), простер руку, прикоснулся к больному и сказал: хощу, очистися. Он прямо, по выражению святителя Иоанна Златоуста, «утвердил мысль о Своем могуществе перед слушателями, изумляющимися Его власти, и Своего слова не оставил без исполнения, но за оным последовало и дело». Проказа тотчас сошла с больного, и он стал чист. Взглянув на него строго, как на нарушителя закона, воспрещавшего прокаженным доступ в города и селения, Господь поспешно отослал его с таким внушением: блюди, никомуже ничесоже рцы, но шед покажися иерееви и принеси за очищение твое, яже повеле Моисей, во свидетельство им. Прокаженному, по толкованию преподобного Исидора Пелусиота, повелено было принести предписанный законом дар для того, «чтобы показать согласие двух заветов, а также и то, что Совершивший исцеление есть Один и Тот же с Давшим закон», а воспрещение разглашать о чуде дано было, по словам учителя Церкви, для того, «чтобы не метать бисера пред свиньями (Мф. 7, 6), чтобы святые дела Божий не были оскорблены нечистыми и хульными устами грешников или попраны презрением невежд, чтобы действию тайны не повредить преждевременным разглашением, чтобы, наконец, нам оставить образ не вдаваться славе человеческой, опасной для добродетели» (свт. Филарет Московский). Молва о чуде, переходя из уст в уста, могла привлечь внимание завистливых законников и фарисеев и подать им преждевременный повод к обвинению Господа, а также и в самом народе возбудить мечтательные чаяния царства Мессии и вызвать действия, противные воле Божией (Ин. 6, 14–15). Но прокаженный не соблюл тайны, заповеданной ему: он начал провозглашать и рассказывать о происшедшем, так что к Иисусу Христу отовсюду стекалось множество народа. Не имея возможности укрыться от молвы в городе, Он оставался вне города, уходил в уединенные места пустыни и там молился.

Возвращение в Капернаум и исцеление расслабленного Мф. 9, 1–8; Мк. 2, 1–12; Лк. 5, 17–26

Огласив проповедью Евангелия города и селения Галилеи, Иисус Христос возвратился в Капернаум. Тихо и смиренно Он вошел в Свой город (Мф. 9, 1), но скоро молва о прибытии Его разнеслась повсюду: слышно было, что Он в доме. Тотчас этот дом наполнился множеством народа, так что уже и у дверей не было места. Были здесь также фарисеи и законоучители, пришедшие из разных мест Галилеи, Иудеи и даже из самого Иерусалима, без сомнения, для того, чтобы следить за Господом. Он говорил им слово, которое и подтвердил поразительным явлением Своей Божественной силы. Четверо принесли на одре расслабленного и напрасно старались войти с своею ношею в дом к Иисусу: все входы и выходы были заняты народом. Но т. к. на востоке обыкновенно крыши плоские и состоят из плит и камней, уложенных в виде пола, и притом нередко имеют два входа – один из внутренних частей дома и другой с улицы, то принесшие больного, в крайности, решились найти доступ в дом через крышу, взлезли наверх, раскрыли помост и в образовавшееся отверстие спустили на середину к Иисусу одр, на котором лежал расслабленный. Видев веру их, Господь сказал расслабленному: дерзай, чадо, отпущаются ти греси твои. Главная причина расслабления были грехи, а посему Он сначала отпускает грехи, потом исцеляет от недуга и тело. «Врачи, – по выражению святителя Иоанна Златоуста, – обыкновенно прежде не болезни лечат, а истребляют их источник; так сделал и Христос, истребляя наперед источник зол – грех: Своими словами Он оживил ум расслабленного, ободрил упадшую его душу, ибо эти слова стали делом и, вошедши в совесть, коснулись самой души и прекратили всякое уныние». Между тем зоркие наблюдатели слов и дел Христовых – фарисеи и книжники, не смея вслух высказать своих мыслей, подумали сами в себе: что Сей тако глаголет хулы? Кто может оставляти грехи, токмо един Бог? Но Сердцеведец видел сокровенные помышления их и сказал: что сия помышляете в сердцах ваших? Что есть удобее – рещи разслабленному: отпущаются тебе греси, или рещи: востани, и возьми одр твой – и ходи? Исцеление души – прощение грехов есть незримое чувственными очами действие благодати Божией, а исцеление тела – для всех видное проявление всемогущей силы Творца.

Итак, да у весте, яко власть имать Сын Человеческий на земли отпущати грехи, – тут Он, обратясь к расслабленному, сказал: тебе глаголю: востани, и возми одр твой, и иди в дом твой, – «повелел ему нести одр свой, дабы не почли случившегося мечтою и дабы чудо видел вместе и народ, который почитал Христа простым человеком, хотя и большим всех» (блж. Феофилакт). Расслабленный тотчас встал перед всеми, взял свой одр и, славя Бога, пошел домой. На очевидцев это чудо произвело поразительное действие, и хотя они, по замечанию святителя Иоанна Златоуста, не возвысились до признания Божества Христова, но, объятые ужасом, в изумлении говорили друг другу: видехом преславная днесь, – николиже тако видехом! Книжники и фарисеи также могли извлечь из этого события указание на истинное значение Лица Иисуса Христа.

Призвание Матфея Мф. 9, 9–17; Мк. 2, 13–22; Лк. 5, 21–39

Из Капернаума Иисус Христос вышел на берег Геннисаретского озера в сопровождении толпы народа, неотступно следовавшего за Ним. Здесь Он обрел и призвал нового ученика, и притом – что особенно знаменательно – из среды презираемых и уничиженных мытарей. Это были сборщики пошлин, ненавистные народу как за постоянные сношения с язычниками иноземцами, которым в то время была подвластна Палестина, так и за вымогательства и притеснения по своекорыстным расчетам: они брали более определенного (Лк. 3, 12–13), обижали (Лк. 19, 8), а поэтому в общественном мнении стояли наряду с людьми порочными (Мф. 21, 31), грешниками (Мф. 11, 19; Лк. 7, 34) и язычниками (Мф. 18, 17). Особенно же гнушались ими фарисеи и законники, надменные своею мнимою праведностью (Лк. 18, 11), считая всякое сближение с ними осквернением и грехом. Но Господь призванием одного из мытарей в число Своих учеников показал, что и между этими людьми встречались такие, которые вполне были достойны вступления в благодатное царство Его.

Проходя мимо, Иисус Христос увидел мытаря, сидевшего у сбора пошлин, по имени Матфея, иначе Левия, сына Алфеева, и сказал ему: по Мне гряди. Сердцеведец знал, что Матфей «готов был идти за Ним: оставив свое ремесло и прибыль, мытарь последовал за Иисусом, показывая полную готовность ко всему, и, вдруг отрекшись от всего житейского, совершенным повиновением подтвердил благовременность своего призывания» (свт. Иоанн Златоуст). Матфей, обрадованный милостивым словом Господа, отвечавшим внутреннему зову души его, сделал в своем доме большое угощение. Иисус Христос с учениками Своими не отрекся участвовать в этом пиршестве, на которое собрались также многие мытари и грешники – друзья и товарищи Матфея по званию и занятиям. Христос согласился быть с ними в одном доме и за одним столом, потому что, по замечанию святителя Иоанна Златоуста, «это могло принести великую пользу». «Бесконечно Чистейший и единый Праведный, – говорит святитель Григорий Нисский, – оказывал величайшую снисходительность грешникам, заслуживавшим осуждение, обращаясь с ними не для того, дабы приобщиться их неправде, но дабы сообщить им Свою праведность, подобно видимому нами действию солнца, которое освещает не только равнины, но и ущелья, и глубокие пещеры». Книжники и фарисеи, наблюдавшие за словами и действиями Господа, видя, что Он вошел в дом мытаря и окружил Себя мытарями и грешниками, нашли в этом поступке явное отступление от принятых ими обычаев, воспрещавших обращение с подобными людьми. Они не поняли великого дела милосердия Божия, привлекающего погибающих к покаянию и спасению, и, не имея прямодушия высказать свои мысли Самому Иисусу Христу или же желая отвлечь учеников от Учителя, обратились с своими пересудами к ученикам: что яко с мытари и грешники яст и пиет? – почто Учитель ваш яст и пиет с ними? – почто ясте и пиете с ними? На такие вопросы вместо учеников отвечал Господь сравнением, взятым из жизни обыкновенной: не требуют здравии врача, но болящий; не приидох призвати праведных, но грешныя в покаяние. Здоровые и праведники – это фарисеи, которые уверены были о себе, что они праведны (Лк. 18, 9), а больные и грешники – все смиренно сознающие свою греховность и готовые к раскаянию.

Шедше же научитеся, что есть: милости хощу, а не жертвы. Указывая на это изречение пророка Осии (Ос. 6, 6), «обличает их еще и как невежд: вы, говорит, доныне не научились, – так хотя теперь пойдите и узнайте, что милосердие к грешникам для Бога приятнее жертвы», или, как изъясняет слова Господа святитель Филарет Московский, «пойдите к пророку, научитесь от него, что значит милость, и особенно духовная, узнайте, что Бог хощет и требует ее не только преимущественно перед соблюдением произвольных человеческих преданий, но и преимущественно перед обрядовыми действиями, предписанными в законе Божием».

Некоторые из учеников Иоанновых и фарисейских спросили Иисуса: почему не постятся Его ученики? Отвечая на вопрос, Господь использует три сравнения, заимствованные из круга предметов, близких к понятию каждого. В первом сравнении Он воспользовался образом жениха, как «обручающий Себе новый сонм (т. е. Церковь) вместо умершей древней синагоги» (блж. Феофилакт), – так называл Господа и Предтеча Его Иоанн (Ин. 3, 29). Еда могут, – Он ответствовал, – сынове брачнии, Дóндеже жених с ними есть, – плакати – (и) поститися? Елико время с собою имут жениха, не могут поститися: приидут же дние, егда отымется от них жених, и тогда постятся в тыя дни. Сынами брачными или искренними друзьями жениха и гостями на браке Он назвал своих учеников. Будет время, когда Он пострадает и вознесется, тогда они, подвергаясь гонениям, будут поститься, будут на алчбе и жажде. Он не принуждал учеников Своих поститься, по выражению святителя Иоанна Златоуста, «не в угождение тела, но по особенному Своему смотрению», как это и объяснит в следующих двух уподоблениях, взятых уже прямо из домашней жизни. Никтоже приставляет приставления плата небелена ризе ветсе, – никтоже приставления ризы новы приставляет на ризу ветху, – ветсей не согласует еже от нового: – возмет конец его новое от ветхаго, и горша дира будет. И никтоже вливает вина нова в мехи ветхи; аще ли же ни, просадит вино новое мехи, и вино пролиется, и меси погибнут: но вино новое в мехи новы влияти, – и обоя соблюдутся. И никтоже пив ветхое, абие хощет новаго, глаголет бо: ветхое лучше есть. «Ученики еще не так крепки, чтобы можно было налагать на них тяжкие заповеди, но еще требуют снисхождения и легкого бремени. Новая суровая заплата и новое вино означают пост, а старая одежда и старые мехи – слабость учеников» (блж. Феофилакт). Строгая подвижническая жизнь, к которой привыкли ученики Иоанна, для не утвердившихся и не обновившихся духом учеников Господа была бы то же, что новая заплата на старой изношенной одежде, новое вино в старых мехах или худшее вино после лучшего: все это неблагоразумно и неполезно. Мытарь Матфей, оставив все свое достояние, пошел за Христом и удостоился быть в числе 12-ти избранных апостолов. Вместе с другими учениками Христовыми он сопровождал Господа в путешествиях по Галилее и Иудее, внимал Его Божественному учению, видел бесчисленные Его чудеса, ходил с проповедью, был свидетелем крестных страданий, искупительной смерти Спасителя и преславного вознесения Его на небо. После вознесения Господня и сошествия Святаго Духа на апостолов святой Матфей в течение восьми лет проповедовал в Палестине, а затем обошел с благовестием Сирию, Мидию, Персию, Парфию. Перед отбытием из Иерусалима он написал Евангелие. Святой апостол Матфей закончил свои проповеднические труды мученической кончиной в Эфиопии. Его обвинили в колдовстве и, положив лицом вниз и засыпав хворостом, подожгли. Когда костер разгорелся, то все увидели, что огонь не вредит святому. Тогда добавили хвороста в костер, облив его смолой, вокруг костра поставили 12 идолов. Пламя растопило идолов, тело же святого апостола осталось невредимым. Когда хотели с честью извести святого Матфея из огня, то он, сотворив молитву, предал святую свою душу в руце Божий (память 16/29 ноября и 30 июня/13 июля).

Исцеление расслабленного при Овчей купели Ин. 5,1–16

Избрав Галилею главным местом Своего учения и действования, Господь при наступлении второй пасхи во время открытого служения Своего отправился в Иерусалим для того, чтобы опять, перед лицом первейших учителей народа и многочисленных пришельцев из отдаленнейших стран света, проповедать учение Нового Завета и яснее возвестить о Своем Божестве как словом откровения, так и чудным явлением всемогущества. В Иерусалиме была известная купель – Вифезда, или, в переводе с еврейского, – дом милосердия. Она находилась близ овечьих ворот, упоминаемых еще в книге Неемии (3,1, 32; 12, 39) и названных так потому, что через них прогоняли к храму жертвенных животных, или же возле них была площадка, на которой продавали и покупали этих животных. Этот источник, предозначавший, по словам святителя Иоанна Златоуста, спасительную купель крещения, отличался чудным целебным свойством: «здесь врачевала не просто естественная сила воды (иначе это бывало бы всегда), но действие Ангела». По временам сходил в купель Ангел и возмущал воду, и кто первый входил в нее по возмущении воды, тот выздоравливал, какою бы ни был одержим болезнью. Это не было видимое схождение Ангела, но тем не менее действительное, и обыкновенно – по возмущению воды узнавали о том, что время входить в нее.

К купели было пристроено пять крытых ходов, в которых можно было в ожидании движения воды найти защиту от непогоды и солнечного зноя. Множество больных, страдавших разнообразными недугами, – слепых, хромых, иссохших, лежало в этих галереях, утешаясь надеждою когда-либо предупредить других и получить исцеление. Между ними самым несчастным был расслабленный, который, по выражению святителя Иоанна Златоуста, «оставаясь в таком положении тридцать восемь лет, видя каждый год, как другие исцелялись, а он сам все еще одержим болезнью, однакоже не упадал духом и не отчаивался, хотя не только безотрадное прошедшее, но и безнадежность в будущем довольно могли поколебать его». Такая долговременная и застарелая болезнь делала и самое чудо исцеления особенно поразительным.

Любвеобильному сердцу Богочеловека близко было всякое человеческое страдание: Он пришел и в этот дом милосердия, с тем чтобы здесь, и притом нарочито в субботу, оказать милость наиболее нуждающемуся и достойному. Увидев расслабленного и уразумев, что он лежит уже долгое время, Господь «не тотчас исцеляет его, а сначала предрасполагает его к Себе вопросом, пролагая путь готовой в нем вере»: хощеши ли цел быти? На эти слова, понятые больным в смысле простого участия к горькому положению его, он отвечал кротко и жалостно: ей, Господи, человека не имам, да егда возмутится вода, ввержет мя в купель; егда же прихожду аз, ин прежде мене слазит. Видно, что больной мог двигаться, но с большим трудом и весьма медленно; «быть может, – замечает святитель Иоанн Златоуст, – он надеялся получить от Христа только ту помощь, что Он ввергнет его в воду». Но Господь, прозревая веру его и показывая, что «может все сделать одним словом Своим», сказал расслабленному: востани, возми одр твой и ходи, – «повелевает взять одр, дабы совершившееся чудо имело тем более достоверности и дабы никто не считал этого события призраком или обманом». Больной тотчас выздоровел, взял одр свой и пошел.

Иисус Христос совершил это исцеление в день субботний, «не преступая закон, а поступая выше закона». Но ревнивые блюстители внешних требований закона и преданий старцев увидели в этом событии нарушение субботнего покоя. Они сказали исцеленному: суббота есть, и не достоит ти взяти одра твоего. Сообразив, что совершивший над ним такое великое чудо есть ПосланникБожий, безсомнения, хорошо знающий, что прилично и что неприлично субботе, исцеленный смело отвечал: иже мя сотвори цела, Той мне рече: возми одр твой и ходи. А когда его спросили: кто есть человек? – то он не мог указать, потому что Иисус Христос скрылся в народе, бывшем на том месте, – скрылся, по толкованию святителя Иоанна Златоуста, – «во-первых, для того, чтобы в отсутствии Его свидетельство о чуде было свободно от всякого подозрения, и во-вторых, для того, чтобы еще более не возжечь гнева их; поэтому, уклонившись, Он оставляет дело само за себя действовать перед ними». Впрочем, «ограждая здравие исцеленного и благодеянием, и страхом будущих зол», Господь Сам делает Себя известным ему. Он встретил его в храме и сказал: се здрав ecu, ктому не согрешай, да не горше ти что будет. Этот человек, узнав своего Благодетеля, пошел и объявил о Нем иудеям, и сделал это без злого умысла: он как бы «продолжает свое оправдание, объявляя своего Исцелителя, стараясь и других привлечь и приблизить к Нему». Но иудеи, омертвевшие на букве ветхого закона, не обращая внимания на ясное обнаружение всемогущей силы Божией, стали гнать Иисуса и замыслили убить Его за то, что Он делал такие дела в субботу.

Учение Господа Иисуса о Своем равенстве Богу Отцу Ин. 5, 17–47

Вразумляя ослепленных и защищаясь против нареканий их, Господь открыл им истину Своего равенства с Богом Отцом: Отец Мой доселе делает, и Аз делаю. В этих словах Он, по толкованию святителя Иоанна Златоуста, «двояким образом показывает Свое равенство с Богом, – и тем, что называет Его в собственном смысле Своим Отцом, и тем, что представляет Себя делающим воедино с Ним». Сотворив мир в шесть дней и в день седьмой почив, т. е. прекратив создание новых тварей, Бог непрестанно действует в мире промышлением и сохранением всего сотворенного и ведением всего к последней цели. И это действование, одинаково продолжаясь в субботу, как и в прочие дни, обличает мнение иудеев о безусловном покое субботы. Слыша слова Господа, иудеи еще более вознегодовали и искали убить Его не за то только, что Он нарушал субботу, но и за то, что Отцом Своим называл Бога, равен Ся творя Богу. В дальнейшей беседе Иисус Христос подробнее изъяснил Свое отношение к Отцу, и не только не отрекся от произнесенных Им слов, но, несмотря на угрожающую опасность, подтвердил их с особенною силою. Аминь, аминь глаголю вам: не может Сын творити о Себе ничесоже, аще не еже видит Отца творяща: яже бо Он творит, сия и Сын такожде творит. И эта невозможность «не немощь Его выражает, но величайшую силу» (прп. Исидор Пелусиот), не есть «отрицание свободы, уничтожение власти, а доказательство единомыслия, свидетельство о согласии, знак совершенной близости и неотдельности» (свт. Иоанн Златоуст). «Он не делает ничего противного Отцу, ничего чуждого Ему, ничего несообразного, а это еще более показывает между Ними равенство и совершенное согласие» (свт. Иоанн Златоуст). «Одни и те же дела Отец предначертывает, а Слово приводит в исполнение не рабски и слепо, но с ведением и владычественно, точнее же сказать отечески» (свт. Григорий Богослов). Отец любит Сына и вся показует Ему, яже Сам творит, и больша сих покажет Ему дела, да вы чудитеся.

Эти большие и удивительнейшие дела суть воскрешение мертвых и суд: якоже Отец воскрешает мертвыя и живит, тако и Сын, ихже хощет, живит. Отец бо не судит никомуже, но суд весь даде Сынови, да вси чтут Сына, якоже чтут Отца, а иже не чтит Сына, не чтит Отца пославшаго Его. При единовластии и единосущии Сына с Отцом, Сыну приличествует такое же Божеское поклонение, как и самому Богу Отцу. Воскресение мертвых и последний суд, имеющий совершиться при конце мира, при открытии Вечного Царства Христова, предваряются и в земном благодатном царстве духовным, нравственным воскресением верующих в новую жизнь, полагающую основание будущей вечно блаженной жизни, и духовным, нравственным судом, о котором Господь говорил и прежде – в беседе с Никодимом (Ин. 3, 18–19). И это воскресение, и этот суд стоят в неразрывной связи с делом спасения людей, для которого пришел на землю Иисус Христос: аминь, аминь глаголю вам, яко слушаяй словесе Моего и веруяй Пославшему Мя имать живот вечный и на суд не приидет, но прейдет от смерти в живот, – прейдет, не подвергаясь осуждению за неверие, так что на последнем суде праведные без осуждения перейдут от временной смерти к вечной жизни. Время духовного воскресения наступило с пришествием в мир Христа Спасителя и завершится будущим всеобщим воскресением; и то, и другое воскресение имеют одно основание во Христе и соединяются в мысли Его неразрывною связью. Аминь, аминь глаголю вам, яко грядет час и ныне есть, егда мертвии услышат глас Сына Божия и услышавше оживут. Якоже бо Отец имать живот в Себе, тако даде и Сынови живот имети в Себе, и область даде Ему и суд творити, яко Сын Человечь есть; не дивитеся сему: яко грядет час, в оньже ecu сущии во гробех услышат глас Сына Божия, и изыдут сотворшии благая в воскрешение живота, а сотворшии злая в воскрешение суда. Таково будет всеобщее воскресение мертвых, – но что и суд будет праведный, в этом Иисус Христос удостоверяет опять указанием на Свое равенство с Отцем: не могу Аз о Себе творити ничесоже; якоже слышу, сужду, и суд Мой праведен есть, яко не ищу воли Моея, но воли пославшаго Мя Отца, т. е., по толкованию святителя Иоанна Златоуста, – «Я так сужу, как бы и Сам Отец судил, – нет у Меня хотения иного, отдельного от Отца, но чего Отец хочет, того и Я, и чего Я хочу, того и Он».

Свидетельство о Себе Самом как Сыне Божием Иисус Христос оправдывает указанием на сви-детельства Крестителя Иоанна, дел Своих, Бога Отца и священных писателей Ветхого Завета, особенно же Моисея. Аще Аз свидетельствую о Мне, свидетельство Мое несть истинно. Ин есть свидетельствуяй о Мне, и вем, яко истинно есть свидетельство, еже свидетельствует о Мне, и при этом припомнил о посольстве синедриона к Иоанну Предтече (1, 19 и след.): вы посласте ко Иоанну, и свидетельствова о истине, сказав, что он не Мессия, а Предтеча Его, Мессия же – Иисус из Назарета. Аз же не от человека свидетельства приемлю, но сия глаголю, да вы спасени будете. Собственно говоря, свидетельство Иоанна было свидетельство Божие (1, 33), но «многие не знали этого, а внимали Иоанну как говорившему от себя самого» (свт. Иоанн Златоуст). Он бе светильник горя и светя, вы же восхотесте возрадоватися в час светения его, – он имел свет не от самого себя, но от благодати Духа, и вы отнеслись к нему легкомысленно, показали усердие «только временное и нетвердое», слушая проповедника покаяния как бы для развлечения. Аз же имам свидетельство более Иоаннова; дела бо, яже даде Мне Отец, да совершу я, та дела, яже Аз творю, свидетельствуют о Мне, яко Отец Мя посла. И пославый Мя Отец Сам свидетелъствова о Мне – не только при крещении, но и во всем ветхозаветном откровении, ни гласа Его нигдеже слышасте, ни видения Его видесте, оставаясь глухими и слепыми к тому, что Он вещал и предуказывал в пророчествах и прообразованиях. И словесе Его не имате пребывающа в вас, зане егоже Той посла, Сему вы веры не емлете, – духовный слух и зрение закрыты, а посему и в сердце нет слова спасения, нет веры в Спасителя. Испытайте писаний, яко вы мните в них имети живот вечный, и та суть свидетельствующая о Мне: «Не уважаете ли вы Писаний? Не почитаете ли их источникаами жизни? На них и Я теперь утверждаюсь». И не хощете приити ко мне, да живот имате, говорю это не из суетного желания славы от человеков (как могли думать некоторые), славы от человек не приемлю, – но говорю, разумех вы, яко любве Божия не имате в себе; Аз приидох во имя Отца Моего и не приемлете Мене, аще ин – лжемессия – приидет во имя свое, того приемлете. И это вполне естественно, потому что како вы можете веровати, славу друг от друга приемлюще, и славы, яже от единаго Бога, не ищете? Самолюбие, отвращая от Бога, отлучая от любви Божией, уничтожает самую возможность веры. В заключение Своей речи Господь указывает неверующим и ожесточенным иудеям, что законодатель их Моисей, на которого они думали бы опереться, делается не защитником, а обвинителем их пред Богом: не мните, яко Аз на вы реку ко Отцу: есть, иже на вы глаголет, Моисей, нанъже вы уповаете; аще бо бысте веровали Моисеови, веровали бысте убо и Мне, о Мне бо той писа, – «закон, – по выражению святителя Кирилла Александрийского, – исполнен был таин Христовых». Аще ли того писанием не веруете, како Моим глаголам веру имете? «Теперь, когда они думают, что верят Моисею, Он показывает их неверие и таким образом все, чем они мечтали оправдать себя, Он постоянно обращает на их же голову» (свт. Иоанн Златоуст).

Евангелист не говорит, как иудеи приняли эту грозную обличительную речь Господа. Можно думать, что, ответив на нее молчанием, они затаили в себе вражду и ненависть к своему Обличителю. «Такова злоба! – восклицает святой Отец. – Что бы ни говорили, что бы ни делали, она не трогается, но упорствует, сохраняя в себе свой яд».

Защита учеников от нарекания фарисеев Мф. 12, 1–8; Мк. 2, 23–28; Лк. 6, 1–5

Вопрос о субботе был объяснен Иисусом Христом еще решительнее и полнее по поводу новых пререканий фарисеев, следивших за всеми действиями Господа и учеников Его. В субботу, названную у евангелиста Луки второпервою, случилось Ему вместе с учениками проходить через засеянные поля, покрытые колосившимся хлебом. Чувствуя голод, ученики срывали спелые колосья, растирали их руками и ели вытертые зерна. В этом действии преступного ничего не было, потому что первый сноп новой жатвы, по требованию закона (Лев. 23, 10–11), уже был принесен в жертву Богу, и тот же закон дозволял в случае нужды, не занося серпа на жатву ближнего, срывать руками колосья (Втор. 23, 25). Но фарисеи поступок учеников, вынужденный крайностию, почли нарушением покоя субботнего дня и обратились к Иисусу Христу с упреком: се ученицы Твои творят, егоже не достоит творити в субботу; говорили также и ученикам: что творите, егоже не достоит творити в субботы? Моисеев закон воспрещал в субботу все дела и занятия житейские, кроме самых необходимых, для того, чтобы израильтяне тем беспрепятственнее могли посвящать седьмый день Господу (Исх. 20, 10; 31, 13–17; 34, 21; 35, 2; Чис. 15, 32–36; Втор. 5, 14). Впоследствии предания старцев и мелочные толкования раввинов до того усилили строгость субботнего покоя, что даже дела добрые (Мф. 12, 10; Мк. 3, 2; Лк. 6, 7; 13, 14; Ин. 9, 14, 16) были почитаемы нарушением святости субботы. С точки зрения фарисеев обвинение было тяжкое не только против учеников, но и против Самого Учителя, дозволявшего такие действия в субботу. Защищая Себя и учеников от нарекания, Иисус Христос указал Своим совопросникам на пример Давида, священный для каждого израильтянина, на закон о священнодействиях, обязательный и для субботнего дня, на предпочтительное значение дел милосердия перед обрядностью и, наконец, вообще на цель субботы. Песте ли ииколиже чли, что сотвори Давид, егда требование име, и взалкал сам, и иже с ним? Како вниде в дом Божий, при Авиафаре архиереи, – хлебы предложения взем, и яде, и даде и сущим с ним, ихже не достояше ясти, токмо единым иереем? В святилище скинии, на особом столе, священники по закону Моисееву (Лев. 24, 5–9) полагали двенадцать чистых пшеничных хлебов, которые назывались хлебами предложения пред Господом (Исх. 40, 23) и каждую субботу были заменяемы новыми. Давид, преследуемый Саулом и томимый голодом, пришел в Номву, где в то время стояла скиния, и с согласия первосвященника Ахимелеха взял эти священные хлебы для утоления голода (1Цар. 21, 1–6). Хотя Давид и не нарушил субботы, но, побуждаемый необходимостью, преступил закон и обычное право, и однакоже не подвергся осуждению за такой поступок.

«Господь, – по выражению святителя Иоанна Златоуста, – защитил учеников Своих от порицаний фарисейских особенно тем, что представил в пример большего, нежели они, пророка, который то же сделал». Если евангелист Марк вместо первосвященника Ахимелеха называет сына его Авиафара (1Цар. 23, 6), – это обстоятельство достаточно объясняется тем, что сын, как законный преемник звания отца своего, мог еще при жизни его в устах народа носить имя первосвященника. Относительно же субботы – песте чли в законе, продолжал Иисус Христос, яко в субботы священницы в церкви субботы сквернят и неповинни суть? Глаголю же вам, яко церкви боле есть зде. В субботу законом было воспрещено возжигать огонь в жилищах (Исх. 35, 3), но тем же законом повелено в этот день, кроме ежедневных жертв, приносить еще двух агнцев (Чис. 28, 9). При этом священники должны были закалать жертвенных животных, снимать с них кожу, разрезать и сожигать на огне, – сколько дел, повидимому, не согласных с покоем субботним, и однакоже не вменяемых в вину, потому что они совершались в скинии и храме, по повелению Самого Бога. «По тем же самым причинам Он оправдывает священников, по которым освобождает от обвинения Своих учеников; ибо когда неповинны священники, то не паче ли ученики? Они не священники? – Но они и священников больше, ибо здесь находится Сам Господь святилища» (свт. Иоанн Златоуст). Все внимание книжников и фарисеев было направлено на соблюдение внешних требований закона, которые были ими развиты посредством произвольных толкований до мелочных подробностей, а внутренний смысл закона пренебрежен; здесь-то, в этой односторонности, и коренились то бессердечие и та жесткость души, с которыми они относились к ближним. Каким горькимупреком звучали слова Господа к этим самооболыценным законникам: еще ли бысте ведали, что есть: милости хощу, а не жертвы, николиже убо бысте осуждали неповинных. Еще пророк Осия (6, 6) говорил о важном значении в законе любви к ближним, но учители народа, читая, не разумели слов его. Наконец – так закончил Свою речь Иисус Христос – суббота человека ради быст, а не человек субботы ради, – она дана человеку в пользу, а не во вред, – дана для того, чтобы обратить к Богу и добродетели мысль, коснеющую во прахе земном, а не для того, чтобы «связывать законом руки стремящегося ко всему доброму». Тот, Кто боле церкви, пришел упразднить ветхозаветную сень, заменив ее самою истиною, а посему Господь есть и субботы Сын Человеческий, имеющий право не обязывать Своих учеников к соблюдению ее.

Исцеление сухорукого и удаление в Галилею Мф. 12, 9–16; Мк. 3, 1–12; Лк. 6, 6–11

После объяснения с книжниками и фарисеями на пути о значении субботы, в один из следующих субботних дней Иисус Христос пришел в синагогу и учил. Там был человек, имевший правую руку иссохшую. Желая найти повод к обвинению Учителя, возбудившего подозрительность блюстителей буквы закона и преданий старческих, книжники и фарисеи наблюдали, не исцелит ли Он опять больного в субботу. Сердцеведец видел лукавые помышления их, которые они и не замедлили высказать в хитром вопросе: аще достоит в субботы целити? Отрицательный ответ на этот вопрос мог подать им повод к обвинению Иисуса Христа в немилосердии, а утвердительный – прямо в нарушении субботы. Посему, не отвечая Своим совопросникам, Господь обратился к сухорукому и сказал: востани и стани посреде, – «вызвал на средину, чтобы смягчить их видом его, чтобы они, тронувшись сим зрелищем, оставили злобу свою» (свт. Иоанн Златоуст). И затем предложил вопрос: вопрошу вы, что достоит в субботы: добро творити, или зло творити, – душу спасти или погубити? Враги Его, уловленные в свою собственную сеть, молчали. Но это молчание, которым они хотели прикрыть затруднительность своего положения, ни мало не помогло им, потому что Иисус Христос показал случаями из обыденной жизни, что на предложенный вопрос они давно уже ответили самым делом, и притом в смысле, согласном с истиною и соответствующем взгляду Его: кто есть от вас человек, иже имат овча едино, и аще впадет сие в субботы в яму, не имет ли е и измет? Колъмиуболучше есть человек овчате? Темже достоит в субботы добро творити. Такое своекорыстное лицемерие мнимых блюстителей закона, нарушавших его для избежания вещественного ущерба, исполнило чистейшее сердце кроткого и милосердого Иисуса праведным негодованием: Он воззрел на них с гневом. Но этот гнев не был страстным движением души, а выражением чувства правды и истины при виде лжи и внутренней пустоты фарисейской нравственности, к которому примешивалась также скорбь об ожесточении сердец мнимых праведников. Прежде сухорукого, по выражению святителя Иоанна Златоуста, «Он хотел уврачевать их, но поскольку болезнь их была неизлечима, то приступил к настоящему делу» и произвел чудо – для большей очевидности – одним словом. Он сказал человеку: простри руку твою; больной так и сделал, без сомнения, с верою во всемогущую силу Господа, и стала рука его здорова, как и другая. Фарисеи пришли в бешенство и, выйдя из синагоги, имели совещание, как бы погубить Иисуса Христа. Для большего успеха своих замыслов они даже вошли в сношение с враждебными им иродианами, приверженцами правителя Галилеи Ирода Антипы, в той надежде, что эти люди, сильные в стране, где жил и действовал Господь, окажут им немалую помощь. Узнав о таких происках врагов Своих и не желая преждевременно подвергать жизнь Свою опасности, Иисус Христос удалился оттуда и пошел к озеру Галилейскому. Множество народа следовало за Ним: слух о чудесах привлек к Нему не только жителей Иерусалима, Иудеи и Галилеи, но также Идумеи, заиорданской области и окрестности Тира и Сидона. Все окружали Его тесною толпою, как своего величайшего Благодетеля и Целителя: больные разными недугами даже бросались к Нему, чтобы коснуться Его, ожидая от такого прикосновения полного выздоровления; одержимые злыми духами падали пред Ним и кричали: Ты ecu Сын Божий, но Господь воспрещал им, чтобы не делали Его известным, – воспрещал, потому что дело спасения вообще не нуждалось в таких провозвестниках, а также по чувству глубочайшего смирения, чуждого тени превозношения, и по нежеланию раздражать завистников и врагов, следивших за каждым шагом Его с злою целью.

Избрание двенадцати апостолов Мф. 10, 1–4; Мк. 3, 13–19; Лк. 6, 12–19

Уклоняясь от преследования фарисеев и книжников, Иисус Христос восшел на одну из Галилейских гор и там провел всю ночь в молитве. Наступала одна из великих минут земной жизни Его когда Он намеревался положить начало Своей Церкви призванием в теснейший союз с Собою избранных из числа Своих последователей. О чем была эта продолжительная, уединенная молитвенная беседа Господа с Отцом Небесным, ведомо Ему Единому. Не зрел ли Всеведущий с ясностью настоящего всю будущую судьбу устрояемой Им Церкви – от начала до отдаленнейших времен? Не открыта ли была перед взорами Его судьба и каждого из предназначенных к избранию, – подвиги их проповеди, твердость их веры даже до смерти, смерти мученической, а также ниспадение из числа избранных и погибель предателя?

Утром Иисус Христос призвал на гору учеников Своих и избрал из них двенадцать, по выражению церковной песни, как «человеческие начатки», для того, чтобы они были самыми близкими свидетелями Его дел и учения и впоследствии могли перед всем миром возвещать о том, что слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руками своими (1Ин. 1, 1). Он наименовал их апостолами, т. е. посланниками, и дал им полномочие проповедовать Евангелие и проповедь подтверждать чудесными знамениями, исцеляя от болезней и изгоняя бесов. «Избираются двенадцать учеников, – замечает блаженный Феофилакт, – по числу двенадцати колен Израилевых», как начальники будущих двенадцати колен нового Израиля (Откр. 21, 12, 14). С этого времени апостолы неотлучно сопровождали Господа в Его путешествиях (Лк. 8, 1), видели Его чудеса, присутствовали при беседах Его с народом (Мф. 5, 1; 23, 1), вступали в собеседование с Ним (13, 10; 15, 15; 17, 10; 18, 1; Лк. 8, 9; 9, 12; 12, 41; 17, 5; Ин. 9, 2) и, пользуясь близким обращением со своим Божественным Учителем, постепенно просвещались в тайнах Царства Божия (Мф. 16, 21; Лк. 17, 5), – и это просвещение впоследствии завершилось полным научением от Святаго Духа (Ин. 16, 12, 13).

В списке двенадцати апостолов, передаваемом евангелистами Матфеем (10, 2–4), Марком (3, 16–19) и Лукою (6, 14–16; Деян. 1, 13), только четыре занимают одно и то же место, а именно: Петр, Филипп, Иаков Алфеев и Иуда Искариотский; в размещении прочих не наблюдается определенного порядка, из чего можно заключить, что все они имели равенство власти, так что и первый между ними – Петр – был первый между равными. Евангелисты Матфей и Лука, исчисляя апостолов, располагают их двоицами, без сомнения, потому, что и Сам Господь посылал их на проповедь Евангелия по два (Мк. 6, 7).

1) Петр и Андрей, – родные братья, сыновья Ионы, жители Вифсаиды, рыбачьего селения на берегу Геннисаретского озера (Ин. 1, 41, 42, 44). Андрей был учеником Иоанна Предтечи и по его указанию последовал за Христом, привел с собою и брата Симона, которому при первой встрече, в предназнаменование твердости его веры, Господь дал новое имя Кифы (по-сирохалдейски) или Петра (по-гречески), что значит: камень (1, 42). Оба брата до призвания своего Господом (Мф. 4, 19; Мк. 1, 16) занимались рыбною ловлею, проживая в Капернауме, где у Петра был дом (Мф. 8, 14; Лк. 4, 38). Кроме того, о Петре прямо говорится, что он был женат (1Кор. 9, 5; Лк. 4, 38), хотя и нет сомнения, что, призванный к постоянному последованию за Господом, он должен был оставить и ремесло свое, и дом, и жену. Петр принадлежал к числу довереннейших учеников Иисуса Христа (Мф. 17, 1; 26, 37; Мк. 5, 37) и в лике апостольском, по выражению святителя Иоанна Златоуста, был «устами»: он и сам говорит от лица всех апостолов (Мф. 19, 27; Лк. 12, 41), и отвечает на вопросы один за всех (Мф. 16, 16; Мк. 8, 29). В Евангельском повествовании имя его упоминается очень часто, а по вознесении Господа он сделался деятельнейшим проповедником Христова учения, преимущественно между обрезанными (Гал. 2, 7). Между новозаветными священными книгами есть два послания, писанные им.

Апостол Андрей, которому Святою Церковью усвоено наименование Первозванного, не выделяется так ярко в Евангельском повествовании, как брат его, хотя из некоторых выражений и можно заключать, что он пользовался особым дерзновением перед Учителем (Мк. 13, 3; Ин. 6, 8; 12, 22).

2) Иаков и Иоанн – также родные братья, сыновья Зеведея и Саломии (Мф. 4, 21; 27, 56; Мк. 10, 35; 15, 40; 16, 1). Подобно Петру и Андрею, они до призвания своего были рыбарями (Мф. 4, 21; Мк. 1, 19; Лк. 5, 10). До появления Иисуса Христа на берегах Иордана Иоанн принадлежал к числу учеников Предтечи и, подобно Андрею, без сомнения, от него получил первые наставления о Мессии (Ин. 1, 35). Вступив в лик апостолов, сыны Зеведеевы были наречены Воанергес, т. е. сынами грома, в ознаменование высоты и силы своей проповеди, проникнутой пламенною ревностью (Лк. 9, 54), и вместе с Петром сделались самыми близкими учениками Иисуса Христа (Мф. 17, 1; 26, 37; Мк. 5, 37). Но и в этой избранной троице Иоанн был отличен преимущественною любовью Господа, так что в своем Евангелии не иначе называет себя, как учеником, егоже любляше Иисус (13, 23; 19, 26; 21, 7, 20). Он был так предан своему Учителю, что не оставил Его даже и тогда, когда Иисус был взят врагами (Ин. 18, 15), и по кончине Его принял в свой дом вверенную Ему Господом Пресвятую Деву-Богоматерь (19, 27). Впоследствии местом проповеди его был Ефес. Из писаний новозаветных ему принадлежат: Евангелие, три послания и Откровение. 3) Филипп и Варфоломей. Первый происходил из Вифсаиды (Ин. 1, 44; 12, 21) – одного города с Петром и Андреем – и был уже известен Иисусу Христу. В Евангелии Иоанна он упоминается несколько раз (6, 5–7; 12, 21, 22; 14, 8, 9). Варфоломей – значит сын Фоломея и есть, как думают, одно лицо с Нафанаилом, который был родом из Каны Галилейской (Ин. 21, 2) и приведен к Иисусу Христу Филиппом (1, 45–51). 4) Фомаи Матфей. Фома иначе назывался Дидим, или близнец (Ин. 11, 16; 20, 24; 21, 2), и по воскресении Иисуса Христа сподобился для своего уверения осязать раны Его (20, 27, 28). Матфей, иначе Левий, сын Алфея (Мк. 2, 14), до призвания к последованию за Господом был мытарем (Мф. 9, 9). Он написал Евангелие, которое занимает первое место между новозаветными книгами.

5) Иаков Алфеев и Леввей, прозванный Фаддеем. Иаков, сын Алфея, брат мытаря Матфея или Левия, есть лице совершенно отличное от Иакова, брата Господня, который принадлежал к числу 70-ти апостолов, носил название малогоили менъшаго (Мк. 15, 40) и имел в лике двенадцати апостолов своего родного брата Иуду. Леввей или Фаддей, как можно заключать из сравнения списка апостолов у трех евангелистов (Мф. 10, 3; Мк. 3, 18; Лк. 6, 16; Ин. 14, 22; Деян. 1, 13), и есть собственно этот Иуда, брат Иакова меньшего. Он написал послание – последнее между соборными.

6) Симон Кананит и Иуда Искариотский. Евангелисты Матфей и Марк называют Симона Кананитом, а Лука Зилотом, т. е. ревнителем (Лк. 6, 15; Деян. 1, 13). Оба названия имеют одно и то же значение и даны Симону, вероятно, потому, что он, до призвания в апостольство, принадлежал к числу так называвшихся зилотов или ревнителей закона Моисеева, противившихся языческим нововведениям. Иуда был сын Симона (Ин. 6, 71; 12, 4; 13, 2, 26) и в отличие от соименного ему апостола Иуды, брата Иакова меньшего, носил прозвание Искариотского, по происхождению своему из города Кериофа. В лике апостольском он был собирателем доброхотных подаяний, имея при себе ящик, в который желающие опускали деньги (Ин. 12, 6; 13, 29). Впоследствии он сделался предателем своего Учителя и в отчаянии кончил жизнь самоубийством (Мф. 26, 47; 27, 5; Мк. 14, 43; Лк. 22, 47; Ин. 18, 2, 3). Иисус Христос, ведый вся грядущая Нань (Ин. 18, 4), избрал предателя в апостольский лик и терпел его в святом сонме для того, чтобы исполнился и в этой черте Божественный Совет о спасении рода человеческого (Деян. 1, 16).

Петр и Андрей, Иаков и Иоанн Зеведеевы, Иаков Алфеев и Матфей были соединены узами кровного родства; со времени же призвания к апостольству не они только, но и все двенадцать связались, по выражению церковной песни, новым «союзом любви» к своему Учителю и между собою, единством убеждений, желаний и цели – распространения на земле благодатного Царства Божия.

По избрании апостолов, Господь сошел с ними с горы и стал на ровном месте. Здесь ожидали Его прочие ученики и множество народа из всей Иудеи, из Иерусалима, из приморских мест Тира и Сидона: одни предприняли дальнее путешествие с тою целью, чтобы слушать учение Его, а другие – получить исцеление от болезней и освобождение от духов нечистых. Он исцелил всех – и народ, в порыве радостного ожидания, искал прикоснуться к Нему, потому что из Него выходила животворная чудодейственная сила.

Нагорная проповедь Мф. 5, 1–48; 6, 1–34; 7, 1–29; 8, 1–4; Мк. 9, 50; 11, 25–26; Лк. 6, 20–49; 11, 33–36; 12, 22–34, 57–59; 14, 34–35; 16, 13, 17–18

Избранием двенадцати апостолов положив основание Своей Церкви, Господь восхотел теперь раскрыть дух и смысл Своего учения. Между народом были распространены мечты о земном царстве Мессии: ожидали, что Он сокрушит всех врагов и возвратит Израилю славу и величие давно минувших дней Давида и Соломона. Иисус Христос желал показать, что царство, основываемое Им на земле, чуждо мирских целей и будет царством духовным, нравственным. При этом Он благоволил изъяснить высоту и превосходство Евангельского закона в сравнении с ветхозаветным и означить черты новозаветных чад в противоположность правилам тогдашней фарисейской набожности. Некоторые наставления были направлены Им преимущественно к избранным ученикам, которые должны были, служа примером для других, содействовать распространенно Евангельского учения.

1) О блаженствах Иисус Христос, увидев множество народа, окружившего Его, восшел на гору и когда сел, приступили к Нему ученики Его. Обратив взор на учеников и отверзши уста Свои, Он начал проповедь Евангельскими блаженствами, но, будучи кроток и смирен сердцем, предложил учение Свое не повелевая, а ублажая тех, которые свободно примут и исполнят слово Его. Блажени нищии духом, яко тех есть Царствие Небесное. Нищие, или бедные, духом, – это смиренные люди, чувствующие свое недостоинство перед Богом и бессилие в деле спасения. «Поскольку Адам пал от гордости, возмечтав быть Богом, то Христос восставляет нас посредством смирения», полагая его как бы основанием (блж. Феофилакт). Нищете духовной принадлежит царство, возвещаемое Христом, со всеми благами его и неоскудеваемым богатством благодати. Какое это было радостное благовестие нищим (Ис. 61, 1) и как оно противоположно мечтательным представлениям иудеев о земном могуществе царства Мессии!

Блажени плачущии, яко тии утешатся, «плачущие, т. е. о грехах, а не о чем-либо житейском, – притом не о своих только грехах, но и о грехах ближних» (блж. Феофилакт). Но чтобы эта глубокая печаль плачущих не простиралась до отчаяния, им обещано утешение благодатное, состоящее в прощении грехов и мире совести. Это и есть то утешение, которое подает облагодатствованным душам Утешитель Дух Святый (Ин. 14, 16, 26); оно служит уделом их не только в настоящей жизни, но и в будущей: здесь они утешаются надеждою получить прощение грехов, а там будут непрестанно радоваться, получив жизнь вечную.

Блажени кротции, яко тии наследят землю. Терпеливое перенесение скорбей, неизбежных в жизни, тихое и незлобивое обхождение со всеми, чуждое гневливости, – вообще такое расположение духа, чтобы не раздражать никого и не раздражаться ничем, – вот те свойства, которые приобретают последователям Евангелия не только благословение Божие в жизни временной, мир и благоденствие (Пс. 36, 11), но и приводят их к наследию земли живых (Пс. 26, 13), «земли рая» (преподобный Ефрем Сирин), т. е. вечного блаженства. Блажени алчущии и жаждущии правды, яко тии насытятся. С томительным чувством голода и жажды, требующим удовлетворения, здесь сравнивается сильное желание духовного блага, а именно – всякой добродетели, которая должна быть вожделенна христианину, как пища и питие, особенно же той правды Божией (Рим. 3, 22), которая состоит в оправдании человека-грешника перед Богом посредством благодати и веры в Иисуса Христа (ст. 24, 25). И как насыщение телесное, прекращая чувство голода и жажды, восстановляет и укрепляет силы, так насыщение духовное вносит мир и покой в душу помилованного грешника и делает его способным к добру. Впрочем, совершенное насыщение людей праведных последует в жизни будущей, когда они, просвещенные светом Солнца Правды (Мф. 13, 43; Мал. 4, 2), омытые и убеленные кровию Агнца (Откр. 7, 14), наследуют Царство Небесное.

Блажени милостивии, яко тии помиловани будут. По замечанию святителя Иоанна Златоуста, «различные бывают виды милосердия, и заповедь эта обширна»: она обнимает не одни телесные нужды удрученных бедствиями, но и духовные. Добрый совет ближнему, утешение несчастного, молитва за него, прощение обид, – все это дела милосердия духовного; они столь же ценны в очах Божиих, как и вещественная помощь нуждающемуся от своих стяжаний. Милостивые «получат милость и здесь – от людей» (блж. Феофилакт), и там, в день праведного воздаяния на страшном суде, Господь помилует их и примет в Свое вечное царство (Мф. 25, 34–40).

Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят. Чистота сердца, о которой говорит Господь, не состоит только в простосердечии, правдивости и искренности, но также в устранении от всякого незаконного желания, от всякого чрезмерного пристрастия к земным предметам, и в непрестанном памятовании о Боге. Чистые, по толкованию святителя Иоанна Златоуста, – люди, которые «приобрели всецелую добродетель и не сознают за собою никакого лукавства, видение же здесь разумеется такое, какое только возможно для человека». Достигнув «очищения и освящения сердца причастием совершенного и Божия Духа» (прп. Ефрем Сирин), они узрят Бога – и «в собственной лепоте своей» (свт. Афанасий Александрийский), как свободные от всякого страстного влечения, и в Божественном откровении, потому что, по выражению блаженного Феофилакта, «как зеркало тогда отражает образы, когда чисто, так может созерцать Бога и разуметь Писание только чистая душа». Но, подобно другим блаженствам, начинающимся на земле и завершающимся на небе, лицезрение Бога, усвояемое чистым, за пределами земного мира будет еще полнее и яснее в непосредственном созерцании лицем к лицу (1Кор. 13, 12; Флм. 1, 23).

Блажени миротворцы, яко тии сынове Божии нарекутся. Последователи Христовы, пребывающие, по выражению преподобного Исидора Пелусиота, «в мире с самими собою и не воздвигающие мятежа, но прекращающие внутреннюю брань тем, что тело покоряют духу», водворяют мир и в других, живущих в раздоре и с самими собою, и друг с другом. Поступая со всеми дружелюбно, не подавая причины к несогласию, они примиряют враждующих, утишают распри и раздоры. И хотя все верующие, по благодати искупления, называются чадами Божиими (Ин. 1, 12; Рим. 8, 16; Гал. 4, 5, 6), но это наименование и соответственная ему степень блаженства особенно принадлежат миротворцам, уподобляющимся Сыну Божию, Который пришел на землю примирити с Богом всяческая, умиротворив кровию Креста Своего и земная, и небесная (Кол. 1, 20) (свт. Иоанн Златоуст).

Блажени изгнани правды ради, яко тех есть Царство Небесное. В этих словах Господь открыл будущую судьбу Своих последователей: Он возвестил им не славу и богатство, не приобретения и удовольствия, но – вопреки мечтательным ожиданиям иудеев славного царства Мессии – бедность, бесславие, преследование, изгнание. Они будут гонимы за правду, т. е., по объяснению святителя Иоанна Златоуста, за добродетель и благочестие, а посему им заповеданы постоянство и твердость в добродетели, мужество и терпение среди соблазнов и опасностей, угрожающих вере. За потерю земных выгод и покоя они будут вознаграждены в Небесном Царстве наследием нетленным, нескверным, неувядаемым (1Пет. 1, 4).

Наконец Господь, обращая речь к апостолам, показал, что терпеть поношения особенно свойственно учителям: блажени есте, егдапоносят вам и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, Мене ради, – пронесут имя ваше, яко зло Сына Человеческаго ради, радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех: тако бо изгнаша пророки, иже (беша) прежде вас. Не всякий поносимый достигает этой высокой степени блаженства, но «только тот, кто терпит поношение для Христа и ложно» (блж. Феофилакт). Это злословие, переносимое за Христа в смирении духа, приобретает подвижнику великую награду на небесах – «сугубое возмездие, и одно увенчивает его за самое дело, а другое – за клевету» (свт. Нил Синайский).

В противоположность этим блаженствам, принадлежащим истинным ученикам Евангелия, Господь возвестил горе людям горделивым и тщеславным, поставляющим богатство и чувственные удовольствия исключительным предметом своих желаний, целью всей своей деятельности: горе вам, богатым, яко отстоите утешения вашего; горе вам, насыщеннии ныне, яко взалчете; горе вам, смеющимся ныне, яко возрыдаете и восплачете; горе, егда добре рекут вам вси человецы, по сим бо творяху лжепророком отцы их.

2) О высоте апостольства Продолжая речь, Господь указал ближайшим ученикам, слушавшим Его, а также и всем Своим последователям, на то высокое значение, какое имеют провозвестники христианства для всего мира, зараженного нравственным тлением и погрязшего в глубокой бездне грубых заблуждений. Вы есте соль земли; аще же соль обуяет, чим осолится? Ни во что же будет ктому, точию да изсыпана будет вон и попираема человеки. Соль предохраняет пищу от порчи и делает ее приятною на вкус и здоровою: так и Христовы последователи призваны содействовать здравию мира, повсюду распространяя благотворное влияние своего доброго примера и назидательного слова. Вы есте свет мира; не может град укрытися верху горы стоя, ниже вжигают светильника и поставляют его под спудом, но на свещнице, и светит всем, иже в храмине. Самосущий первоисточный свет мира есть Сам Господь Иисус Христос, как Он и называет Себя (Ин. 8, 12; 9, 5; ср. 1, 4, 9); ученики Его и все верующие – не более, как лучи этого самобытного света, заимствующие от него живительную теплоту и сияние. Для мира, т. е., по выражению святителя Иоанна Златоуста, «не одного народа, но всей вселенной» они служат проводниками света Христова учения, просвещающими нравственную слепоту и оживляющими духовное омертвение. Следующее за сим сравнение заимствовано от обычая иудеев строить города на вершинах гор или холмов, а подобие свечи взято прямо из жизни домашней. Эти простые и наглядные образы были вполне понятны слушателям, окружавшим Иисуса Христа: «Я, – говорит, – зажег в вас благодатный свет и поставил на высоте, дабы вы светили всем; чтобы этот свет благодати не погас в вас и чтобы свет вашей жизни светил и другим, это – дело вашего подвига». Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, Иже на небесех, – не выставляйте напоказ свою добродетель, это – нехорошо, но да светит она сама, «так чтобы и самые враги ваши подивились и прославили не вас, но Отца вашего Небесного» (блж. Феофилакт). В таком случае даже «против воли нашей свет дел озарит видящих и обратит к славословию Божию» (прп. Исидор Пелусиот).

3) О духе закона В следующих словах, составляющих главную часть Нагорной проповеди, Господь Иисус Христос, вопреки злобным подозрениям фарисеев, видевших в Нем нарушителя закона, объяснил в истинном свете Свое отношение к закону, а также и превосходство Евангельского учения перед ветхозаветным. Не мните, яко приидох разорити закон, или пророки: не приидох разорити, но исполнити. Законом называются пять книг Моисея, а Пророками – не только писания пророческие, но и все остальные книги Ветхого Завета. Христос, «разоритель буквы, совершитель духа» (свт. Григорий Богослов), исполнил закон «совершением всего сказанного о Нем пророками, – исполнил и все предписания закона, – исполнил закон и в том смысле, что восполнил его, ибо в полном совершенстве начертал то, чего закон представлял одну тень» (блж. Феофилакт). Хотя ветхий обрядовый и прообразовательный закон с пришествием Христовым потерял обязательную силу (Кол. 2, 17; Евр. 10, 1), но закон нравственный, закон веры и благочестия, истинный дух откровения, на все времена остаются ненарушимыми, так что исполнение Евангельского новозаветного учения есть вместе с тем исполнение ветхозаветных заповедей Закона Божия, только не по букве, а в высшем совершеннейшем смысле. Аминь глаголю вам: Дóндеже прейдет небо и земля, йота едина или едина черта не прейдет от закона, Дóндеже вся будут, – малейшей буквой еврейской азбуки йотой, или даже еще неприметнее – простой чертою письма, означается, что в Божественном законе кажущееся малым и незначительным имеет значение и определенную цель. А посему иже аще разорит едину заповедей сих малых и научит тако человеки, мний наречется в Царствии Небеснем, а иже сотворит и научит, сей велий наречется в Царствии Небеснем. Разделение заповедей на большие и малые было измышлено фарисеями как бы для того, чтобы увольнять себя от исполнения заповедей малых, несмотря на то, что между ними были и такие, которые относились к самой сущности закона – суду, милости и вере (Мф. 23, 23). Вопреки ложному понятию фарисеев, Господь указывал на обязательность закона во всей совокупности заповедей его. Но столько же обязателен и закон Евангельский: малейшими заповедями Господь назвал и «те, которые Сам намеревался дать» (свт. Иоанн Златоуст), потому что «запрещаемые ими действия кажутся только малыми грехами, или совсем таковыми не кажутся людям, которые грубо держатся только письмени, т. е. чувственного понятия закона, и не умеют читать тонкий закон духа на скрижалях сердца» (свт. Филарет Московский). Глаголю вам, продолжал Господь, яко аще не избудет правда ваша паче книжник и фарисей, не внидете в Царствие Небесное. Книжники и фарисеи, выдававшие себя за точных исполнителей закона, оставили вящшая закона (Мф. 23, 23), пренебрегли внутреннею стороною его, измыслили свою правду (Рим. 10, 3) – гордую, лицемерную, наружную, которая не восходила далее внешних предписаний. Да и вообще ветхозаветной праведности для учеников Евангелия недостаточно, потому что, по выражению святого Исидора Пелусиота, «проходящим сугубые Евангельские поприща уготованы небо и небесные блага, тогда как ветхозаветные за житие, соразмерное их силам, в награду прияли землю и долгоденствие». Ветхий закон был приспособлен к приемлемости израильского народа, так что «если прежнее законодательство было ниже, то причина не в Боге, а в тех, которые принимали закон» (свт. Иоанн Златоуст). Господь Иисус Христос, желая выяснить высшие требования новозаветного закона в сравнении с ветхозаветным, представил шесть примеров. Первый пример. Слышасте, яко речено быст древним: не убиеши; иже бо аще убиет, повинен есть суду. Аз же глаголю вам, яко всяк гневаяйся на брата своего всуе, повинен есть суду; иже аще речет брату своему: рака (пустой человек), повинен есть сонмищу; иже речет: уроде, повинен есть геенне огненней. Преступивший шестую заповедь: не убий (Исх. 20, 13) по закону Моисееву подлежал суду, который был учрежден во всех городах и селениях (Втор. 16, 18) и составлял низшую судебную инстанцию; высшим же судилищем был синедрион, заседавший в Иерусалиме и решавший дела особой важности. Закон Христов осуждает не только злое дело, например, убийство, но идет далее и глубже – к самому источнику зла. Напрасный гнев против ближнего, хотя и скрытый в сердце, но могущий послужить причиною распри, раздора и самого убийства, есть уже преступление; если же этот гнев выражается в словах презрения или крайнего негодования, то он заслуживает еще большего наказания – даже геенною огненною. И это наказание нельзя назвать слишком строгим и тяжким, потому что, по выражению блаженного Феофилакта, «поноситель, прекращая любовь, прекращает все добродетели, и посему справедливо подлежит геенне огненной». Суд, синедрион и геенна употреблены здесь Господом для более понятного иудеям разграничения степеней виновности гнева.

К этому изъяснению шестой заповеди Иисус Христос присовокупил наставление о том, как вообще важен и необходим мир с ближними: аще принесеши дар твой ко олтарю, и ту помянеши, яко брат твой имат нечто на тя: остави ту дар твой пред олтарем, и шед прежде смирися с братом твоим, и тогда пришед принеси дар твой. Мир и любовь к ближним так необходимы и важны, что и самая жертва тогда только угодна Богу, когда приносится с чистым сердцем, чуждым злобы и ненависти. И чем скорее немиролюбивый и гневливый изменит свое душевное настроение, тем лучше, потому что в противном случае ему угрожает тяжкое наказание. Буди увещаваяся с соперником твоим скоро, Дóндеже ecu на пути с ним, да не предаст тебе соперник судии, и судия тя предаст слузе, и в темницу ввержен будеши. Аминь глаголю тебе: неизыдеши оттуду, Дóндеже воздаси последний кодрант. Эти обычаи римского судопроизводства, введенные в Иудее после покорения ее римлянами, дают прекрасные образы для объяснения того, что ожидает непримиримых обидчиков: соперник – это потерпевший обиду и оскорбление; путь – время жизни: судия – Бог: слуги – Ангелы (Мф. 13, 39; 24, 31); темница – место вечных мучений (1Пет. 3, 19; Откр. 20, 7), где потребуется полная уплата нравственного долга.

Второй пример. Слышасте, яко речено быст древним: не прелюбы сотвориши. Аз же глаголю вам: яко всяк, иже воззрит на жену, ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердце своем. Седьмая заповедь ветхого закона (Исх. 20, 14), направленная против самого действия прелюбодеяния, изъяснена Господом в том смысле, что преступно не одно действие, но также и нечистое пожелание, зарождающееся в сердце от нецеломудренного взгляда и переходящее в страсть. «Спаситель не вовсе запретил смотреть на жен, но только запретил смотреть на них с вожделением, ибо любящий смотреть на красивые лица сам возжигает в себе пламя страсти и душу делает пленницею, а после сего скоро приступает и к совершению пожелания» (свт. Иоанн Златоуст). Какую надобно соблюдать осторожность, чтобы не впасть в соблазн, Господь изъясняет в следующих словах, имеющих иносказательный смысл: аще же око твое десное соблажняет тя, изми е и верзи от себе: уне бо ти есть, да погибнет един от уд твоих, а не все тело твое ввержено будет в геенну огненную; и аще десная твоя рука соблажняет тя, усецы ю и верзи от себе: уне бо ти есть, да погибнет един от уд твоих, а не все тело твое ввержено будет в геенну. Правый глаз и правая рука суть самые полезные члены нашего тела, а посему они служат здесь образом всего дорогого для нас, чем мы, однако, должны пожертвовать для искоренения страсти, овладевающей душою, подобно тому, как поступают врачи которые отделяют от тела зараженный член, чтобы зараза не перешла во весь организм и не расстроила его. «Спаситель, – по замечанию святителя Иоанна Златоуста, – говорит не о членах: Он нигде не осуждает плоть, но везде обвиняет развращенную волю; если бы Христос говорил о членах, то не об одном бы глазе сказал, и притом не о правом только, но об обоих». Объясняя мысль Господа, святые Отцы между прочим разумеют под правым глазом и правою рукою близких и преданных друзей, когда они, вместо пользы, ожидаемой от них, служат нам соблазном.

Третий пример. Речено быст: яко иже аще пустит жену свою, да даст ей книгу распустную. Аз же глаголю вам: яко всяк отпущаяй жену свою, разве словесе любодейнаго, творит ю прелюбодействовати, и иже пущеницу поймет, прелюбодействует. По закону Моисееву (Втор. 24, 1) муж мог дать жене своей разводное письмо и отпустить ее от себя. Такой закон, данный иудеям по жестосердию (Мф. 19, 8), т. е. во избежание чего-нибудь худшего, Господь ограничивает и, предохраняя его от злоупотреблений, возводит брак к чистоте первоначального установления его Богом (ст. 6, 8). Только нарушение супружеской верности, которое и в Ветхом Завете наказывалось смертью (Втор. 22, 22), может служить, по заповеди Господа, достаточною причиною расторжения брака.

Четвертый пример. Паки слышасте, яко речено быст древним: не во лжу клянешися, воздаси же Господеви клятвы твоя. Аз же глаголю вам не клятися всяко, ни небом, яко престол есть Божий, ни землею, яко подножие есть ногама Его, ни Иерусалимом, яко град есть великаго Царя, ниже главою твоею клянися, яко не можеши власа единаго бела или черна сотворити; буди же слово ваше: ей, ей; ни, ни; лишше же сею, от неприязни есть.

Господь, очевидно, разумеет заповеди закона Моисеева: не клянитеся именем Моим в неправде (Лев. 19, 12); аще обещавши обет Господеви Богу твоему, да не умедлиши воздати его (Втор. 23, 21), – и в Своих словах желал не отменить клятву, но оградить ее от злоупотреблений. Когда исчезла строгость нравов и возросла между иудеями взаимная недоверчивость, они уже не довольствовались в сношениях между собою простыми уверениями. В делах житейских и маловажных, часто без всякой нужды, для целей предосудительных и нечистых, иудеи легкомысленно прибегали к клятве, которая являлась в устах народа покровом лжи и обмана. Но, справедливо опасаясь нарушения третьей заповеди, воспрещавшей призывать имя Божие напрасно, они изобрели клятвенные уверения, в которых, с умолчанием о Боге, делалось указание на разные предметы: так, клялись небом, землею, Иерусалимом, даже головою своею. Таким злоупотреблениям клятвою Господь противопоставил Свою заповедь: не клятися всяко. Эта заповедь воспрещает клятву во взаимных маловажных сношениях между собою, в обыкновенных делах житейских, где никто не должен требовать и никто не обязан давать клятву: нужно довольствоваться одним словом: да или нет, а что сверх этого, то от лукавого. Спаситель осудил и те клятвы, в которых не употребляется имя Божие, ибо и эти клятвы имеют свое основание в могуществе имени Божия и не должны быть пренебрегаемы. Кто, свидетельствуясь небом, землею или Иерусалимом, оставляет без внимания пребывание в них вездесущего Бога и считает эти клятвы менее обязательными, тот оскорбляет достопокланяемое имя Божие. И в клятве головою или жизнью своею нельзя забывать о Том, без Которого не падает ни один волос с головы человека (Лк. 21, 18). Вообще Господь внушал смотреть на клятву как на дело священное, воспрещая приступать к ней легкомысленно или ослаблять ее силу неразумным и суеверным изменением существенного выражения ее, где имя Бога вездесущего, всеведущего и правосудного поставлено в основание ее (Втор. 6, 13). Как у иудеев распространена была привычка злоупотреблять клятвою, видно также из послания апостола Иакова, писанного к обращенным из иудейства христианам. Святой апостол, увещавая их к обузданию языка, почти буквально повторил слова Господа: прежде всех, братие моя, не клянитеся ни небом, ни землею, ни иною коею клятвою; буди же вам еже: ей, ей, и еже: ни, ни, да не в лицемерие впадете (5, 12). Но выводить из слов Иисуса Христа и святого апостола мысль о безусловном воспрещении клятвы и присяги было бы несогласно с истиною. Не отменяя древнего закона о клятве (Втор. 6, 13; 10, 20), но обновляя дух его, Господь напоминал, что свидетель всякой клятвы – Бог, и что не избежит наказания и осуждения и тот, кто клянется, не называя имени Божия. Что клятва законная и необходимая в общественной и частной жизни не есть грех, Иисус Христос подтвердил Своим примером, когда впоследствии на клятвенный вопрос первосвященника отвечал: ты рекл ecu (Мф. 26, 63, 64). В Священном Писании Ветхого Завета встречается много указаний как на клятвенные обетования Самого Бога (Быт. 22, 16; 26, 3; Пс. 88, 4, 5, 36; 131, 11), так и на клятвы патриархов, иногда соединенные с особенными знаменательными действиями (Быт. 14, 22, 23; 21, 23; 26, 28, 31, 44; 47, 29, 31; Втор. 4, 26; Нав. 14, 9; 1Цар. 24, 23; 26, 10; Пс. 118, 106). Вообще клятва честная и истинная, благонамеренная, ясно обдуманная, благоговейная, данная с решимостью исполнить то, что утверждается ею, не противоречит словам Господа, а посему «не только позволено, но и должно нам в важных и необходимых случаях по требованию законной власти употреблять клятву и присягу, как обет» (Православный катехизис).

Пятый пример. Слышасте, яко речено быст: око за око и зуб за зуб; Аз же глаголю вам не противитися злу, но аще тя кто ударит в десную твою ланиту, обрати ему и другую, и хотящему судитися с тобою и ризу твою взяти отпусти ему и срачицу, и аще кто тя поймет по силе поприще едино, иди с ним два; просящему у тебе дай и хотящаго от Тебе заяти не отврати, или, как у евангелиста Луки, – от взимающаго твоя не истязуй (Лк. 6, 30). По закону возмездия (Исх. 21, 24. Лев. 24, 20. Втор. 19, 21) дозволялось наказывать за повреждения членов тела повреждением тех же членов, чтобы «опасением потерять то же самое предотвратить злое дело». Но цель эта не всегда достигалась, отмщение иногда служило, по замечания святого Отца, «не концом, но началом новых бед, не прекращением прежних худых дел, но вызовом новых более ужасных, когда один раздражался и делал зло вновь, а другой усиливался отмстить за старое и не знал никакого предела во зле», (прп. Исидор Пелусиот). Евангелие кротостью страждущего препятствует пороку простираться в худшее. Христианская любовь отвечает на обиду не местью, а готовностью принять новую обиду, сугубо удовлетворяет излишней притязательности и всегда готова помочь нуждающимся. Впрочем, терпение обид и уступчивость не должны простираться до поощрения зла, а поэтому не представляются излишними ни общественные меры к ограничению зла и наказанию обидчиков, ни частные усилия и заботы каждого об устранении обид и соблюдении правды. Сам Господь впоследствии защищался против напрасной обиды (Ин. 18, 23). Равным образом христианское милосердие должно быть направлено к удовлетворению только истинных и законных нужд просящего с тою целью, чтобы принести ему пользу, а не вред.

Шестой пример. Слышасте, яко речено есть: возлюбишь, искренняго твоего и возненавидиши врага твоего. О любви к ближнему заповедано в законе Моисея: возлюбиши ближняго своего, яко сам себе (Лев. 19, 18). Считая ближними только присных друзей и, может быть, соотечественников своих, иудеи думали, что эта заповедь не распространяется на иноплеменников, язычников, особенно же на ненавистных притеснителей – римлян. Но Христос пришел проповедать любовь всеобъемлющую, не связанную никакими расчетами, – такую, которая уподобляла бы людей всеблагому Отцу Небесному: Аз глаголю вам: любите враги ваша, благословите кленущия вы, добро творите ненавидящим вас, и молитеся за творящих вам напасть и изгоняющих вы; аще бо любите любящих вас, кую мзду имате? Не и мытари ли тожде творят? – И аще благотворите благотворящим вам, кая вам благодать есть? Ибо и грешницы тожде творят. И аще взаим даете, от них же чаете восприяти, кая вам благодать есть? Ибо и грешницы грешником взаим давают, да восприимут равная. – И аще целуете други ваша токмо, что лишше творите? Не и язычницы ли такожде творят? Источник всех этих видов любви, дружбы и благотворительности есть самолюбие, которое особенно сильно действует в поврежденной грехом и необлагодатствованной природе человека, а где примешивается самолюбие, там нет любви к ближнему чистой, бескорыстной и совершенной, и такая любовь, не составляя подвига и основываясь на простом естественном чувстве, примечаемом и в животных бессловесных, не представляет достоинства добродетели и не заслуживает высокой награды. Не такой любви Христос требует от Своих последователей: обаче любите враги ваша, и благотворите, и взаим дайте ничесоже чающе, и будет мзда ваша многа, и будете сынове Всевышняго – Отца вашего, Иже есть на небесех, – яко Той благ есть на безблагодатныя и злыя, – солнце Свое сияет на злые и благия и дождит на праведныя и неправедныя. Будите убо милосерды и совершени, якоже Отец ваш Небесный милосерд и совершен есть. 4) О милостыне, молитве и посте Указав в заповедях закона высший, духовный смысл, Господь заповедал для всех обязанностей человека к Богу, ближнему и самому себе тайну смирения и удаление от всякой тени тщеславия и хвастовства. По учению Господа Иисуса Христа, искреннее нелицемерное смирение должно сопутствовать всем добрым делам человеколюбия, благочестия, самоотвержения и умерщвления плоти.

Внемлите милостыни вашея не творити пред человеки, да видимы будете ымы; аще лы же ны, мзды не ымате от Отца вашего, Иже есть на небесех, т. е. Господь наставлял «не искать и не домогаться от людей похвалы и славы за добрые дела, но ожидать сего от единого Бога, у Которого как слава истинна и вечна, так и бесчестие вечно» (прп. Ефрем Сирин). Егда убо творышы мылостыню, не вострубы пред собою, якоже лыцемеры творят в сонмыщах ы в стогнах, яко да прославятся от человек; амын глаголю вам: воспрыемлют мзду свою. Тебе же творящу мылостыню, да не увест шуйца твоя, что творыт десныца твоя, яко да будет милостыня твоя в тайне, и Отец твой, видяй в тайне, Той воздаст тебе яве, – в день праведного воздаяния на Страшном суде. Изъясняя эти слова Господа, святитель Иоанн Златоуст замечает, что «здесь Он не руки разумеет, но усиливает Свою мысль, т. е. если возможно и себя самого не знать, и если возможно скрываться от самых служащих тебе рук, то постарайся о сем». Не воспрещается и явно подавать милостыню, только бы при этом не было желания выставить себя напоказ, потому что, как говорит тот же святой Отец, «Бог наказывает или увенчивает не самое дело наше, но намерение: и перед людьми делающий добро может делать не для того, чтобы его видели, равно как и не делающий перед людьми может делать с тем, чтобы его видели», или, как выражается преподобный Нил Синайский, «поступок тогда бывает тщеславным, когда сердце имеет в виду сделать это напоказ, а пока не обращает оно взоров на уловление человеческой славы, хотя добродетель сияет яснее света, дотоле в произволении остается желание быть неизвестным и незаметным и оно делает угодное только одному Богу». Тот же дух тщеславия и хвастовства, который отнимал у благотворительности фарисеев всякое нравственное значение, помрачал дела их благочестия: они нарочито избирали для молитвы места людные – синагоги, городские улицы, площади, чтобы быть видимыми народом. Но Господь преподал Своим последователям такое наставление: егда молишися, не буди якоже лицемеры, яко любят в сонмищах и в стогнах путий стояще молитися, яко да явятся человеком: аминь глаголю вам, яко восприемлют мзду свою – «от тех, от которых желают сами» (свт. Иоанн Златоуст), т. е. от людей. Ты же, егда молишися, вниди в клеть твою и, затворив двери твоя, помолися Отцу твоему, Иже в тайне, и Отец твой, видяй в тайне, воздаст тебеяве. В этих словах Спасителя, с одной стороны не порицал общественной и всенародной молитвы, если она совершается, по выражению блж. Феофилакта, «с чистым намерением, а не с тем, чтобы то видели люди», а с другой – не безусловно одобрял и тайную молитву, потому что, «если, – говорит Иоанн Златоуст, – и в комнату войдешь, и затворишь за собою двери, то, коль скоро сделаешь сие по тщеславию, затворенные двери не принесут тебе никакой ползы».

Далее Господь показал, что «похвала молитвы не одно ее количество, но и качество» (прп. Нил Синайский), и при этом опять не воспретил продолжительных молитв, а требовал только, чтобы они были теплыми, сердечными и искренними, и имели предметом своим истинно полезное для души: молящеся не лишше глаголите, якоже язычницы, мнят бо, яко во многоглаголании своем услышани будут; не подобитеся им: весть бо Отец ваш, ихже требуете прежде прошения вашего. По изъяснению святителя Иоанна Златоуста, Господь, осуждая многословие, «внушал, что молящиеся не должны просить скоропреходящего и погибающего, – всего того, что бесполезно для них». Засим Христос Спаситель преподал самый образец молитвы, который Он впоследствии повторил по просьбе одного из учеников (Лк. 11, 1–4), а условием благоуспешности молитвы о прощении согрешений поставил прощение ближним согрешений их против нас: аще бо отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш Небесный; аще ли не отпущаете человеком согрешения их, ни Отец ваш отпустит вам согрешений ваших. Пост – это естественное выражение глубокой скорби о грехах и действительное средство обуздания плотских страстей – служил для лицемерных фарисеев личиною, которою они обманывали доверчивых и простодушных. Неумытые и унылые лица, нечесанные и неумащенные волосы, разодранные и нечистые одежды, – все эти признаки строгого воздержания выставлялись ими напоказ тем охотнее, что истинные свойства поста, заповеданного Богом (Ис. 58, 3–10), оставлены были в полном пренебрежении. Предостерегая Своих последователей от такого лицемерия, уловляющего лишь земную славу, Иисус Христос заповедал соединять наружный пост с внутренним, который – даже и без внешних знаков воздержания – имеет цену перед очами Божиими: егда поститеся, не будите якоже лицемери сетующе, помрачают бо лица своя, яко да явятся человеком постящеся; аминь глаголю вам, яко восприемлют мзду свою. Ты же постяся помажи главу твою – «показывай себя радующимся» (блж. Феофилакт) – илице твоеумый – «очисти душу и чувства омой слезами», – яко да не явишися человеком постяся, но Отцу твоему, Иже в тайне, и Отец твой, видяй в тайне, воздаст тебе яве.

5) О нестяжателъности С лицемерием фарисеи соединяли также крайнее сребролюбие (Лк. 16, 14): выказывая себя праведниками перед людьми, они были на самом деле так алчны, что не щадили даже убогого достояния вдов и снедали их домы (Мф. 23, 14). Иисус Христос поучал Своих последователей остерегаться этой пагубной страсти, не привязываться к земле и тленным благам ее до забвения о небе и вечности: не скрывайте себе сокровищ на земли, идеже червь и тля тлит, и идеже татие подкопывают и крадут; скрывайте же себе сокровище на небеси, идеже ни червь, ни тля тлит, и идеже татие не подкопывают, ни крадут. Небесные сокровища – добродетели – прочны и вечны, похитить их никто не может, и тогда как земные сокровища увеселяют человека только в жизни временной, сокровища небесные сопровождают его в жизнь вечную и доставляют блаженство не престающее. Причиняя печаль в случае утраты, земные стяжания вредят также умножением своим, приковывая и порабощая сердце: идеже, – продолжал Спаситель, – есть сокровище ваше, ту будет и сердце ваше. А какой вред происходит от этого порабощения земному и тленному для сердца – средоточия душевной жизни, Он объяснил следующим выразительным сравнением: светильник телу есть око: аще убо будет око твое просто, все тело твое светло будет, аще ли око твое лукаво будет, все тело твое темно будет. Аще убо свет, иже в тебе, тма есть, то тма колъми? Как повреждение очей оставляет все тело в беспомощном положении, так помрачение сердца страстью любостяжания оказывает вредное влияние на все силы души, на всю деятельность ее. Другой наглядный пример, представленный Господом, доказывает, как несовместимо пристрастие к тленным благам с заботами о сокровище небесном: никтоже может двема господинома работати: любо единаго возлюбит, а другаго возненавидит, или единаго держится, о друзем же нерадити начнет, – не можете Богу работати и маммоне. Сирийское божество – маммона, покровительствовавшее богатству, у евреев означало самое богатство (Лк. 16, 9), а посему служение маммоне есть то же, что чрезмерная, подавляющая все другие высшие стремления заботливость о приобретении и умножении стяжаний. «Если будем работать маммоне, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – то не будем уже оставаться под владычеством Божиим: пристрастие к богатству свободных делает рабами и даже хуже рабов, – рабами не людей, но ужаснейшей из страстей и болезней души». Впрочем, по изъяснению того же святого Отца, правильное употребление богатства не препятствует служению Богу, и это он доказывает примером Авраама, Иова и других праведных мужей, не пристращавшихся к земным сокровищам, не услаждавшихся ими, но пользовавшихся как даром Божиим.

Научая нестяжательности, Господь предостерегал от излишней заботливости об удовлетворении телесных нужд и при этом указывал на Промысл Божий, пекущийся о всем сотворенном и тем более о человеке, венце творения. Глаголю вам: не пецытеся душею вашею, что ясте или что пиете, ни телом вашим, во что облечетеся, – не душа ли болъши есть пищи и тело одежды? «Кто дал большее – душу и тело, неужели Тот не даст пищи и одежды?» (блж. Феофилакт). Воззрите на птицы небесныя, яко ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы, и Отец ваш Небесный питает их: не вы ли паче лучши их есте? И в природе, и в жизни человека все идет в том порядке, какой указан волею Творца, и при всей заботливости никто не в состоянии произвести какую-либо существенную перемену, например, в своем теле: кто же от вас пекийся может приложити возрасту своему лакот един? «Тело возращает не пища, но Божий Промысл» (свт. Иоанн Златоуст). И о одежди что печетеся? Смотрите крин селъных, како растут: не труждаются, ни прядут. Глаголю же вам, яко ни Соломон во всей славе своей облечеся, яко един от сих. Аще же сено селъное, днесь суще и утре в пещь вметаемо, Бог тако одевает, не много ли паче вас, маловери? Но ограничивая чрезмерную и беспокойную заботливость об удовлетворении житейских потребностей, Господь не воспретил трудиться и работать для приобретения пропитания и одежды, как изъясняет святой Отец: «сказав: не сеют, Христос возбранил не сеяние, но излишнюю заботу о пище, а также словами: не труждаются, ни прядут, запретил не самое занятие, но излишнее попечение об одежде» (свт. Иоанн Златоуст).

Исключительные заботы о пище, питии, одежде, с пренебрежением других важнейших обязанностей в отношении кдуховной стороне человеческой природы, не соответствуют горнему и небесному призванию учеников Евангелия: они приличны скорее язычникам, которые «весь труд свой ограничивают настоящею жизнью, нимало не рассуждают о будущности и не мыслят о небесах» (свт. Иоанн Златоуст). Притом, какой отец не захочет доставить необходимого своим детям? А христиане имеют Отца Небесного, Который знает нужды их даже прежде прошения (Мф. 6, 8), – и подает им все потребное. Не пецытеся убо, глаголюще: что ямы, или что пием, или чим одеждемся? Всех бо сих язы́цы ищут; весть бо Отец ваш Небесный, яко требуете сих всех. Не изнуряя себя заботливыми помыслами о благах временных, христиане должны искать прежде всего Царства Божия и правды Его, в той уверенности, что праведник всегда будет доволен своим состоянием и даже при видимой скудости не почувствует существенного недостатка: ищите прежде царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам. Итак, – заключил Господь Свое наставление о нестяжательности, – не пецытеся на утрей, утрений бо собою печется: довлеет дневи злоба его, – довольно для каждого дня тех забот, какие он приносит. Заповедуя оставить попечение о завтрашнем дне и научая не забывать о дне настоящем, Он запрещал уноситься излишнею заботливостью в будущее с ущербом и вредом для ежедневных, насущных обязанностей и предостерегал от мечтательности и рассеянности. 6) О неосуждении ближнего В мирном и святом обществе Христовых последователей нет места не только лицемерию, пользующемуся наружными делами благочестия для приобретения славы у людей, но и другому пороку, весьма вредному по своим последствиям в жизни общественной и домашней. Этот порок – злобное осуждение ближнего по ненависти, зависти, гордости и другим нечистым побуждениям. Не судите, да не судими будете; имже бо судом судите, судят вам, и в нюже меру мерите, возмерится вам. «Сими словами, – по толкованию святителя Григория Нисского, – Господь не воспрещает суда благонамеренного: здесь под именем суда разумеется осуждение немилосердое». Оно бывает тогда, когда направлено к обиде и унижению, и произносится людьми, не призванными законом или должностью и не знающими всех обстоятельств дела. Но осуждающие других без необходимости и права и сами, в свою очередь, подвергаются суду Божию и людскому и получают достойное возмездие за тот вред, какой наносят ближним. Эти непризванные судьи бывают часто виновнее тех, которых они судят, потому что, порицая других за малые погрешности, не замечают своих тяжких грехов: что видиши сучец, иже во оце брата твоего, бервна же, еже есть во оце твоем, не чуеши? Или како речеши брату твоему: остави, да изму сучец из очесе твоего, – и се бервно во оце твоем? Лицемере, изми первее бервно из очесе твоего, и тогда узриши изъяти сучец из очесе брата твоего. «Спаситель не запрещает судить, но прежде велит изъять бревно из собственного глаза, и тогда уже исправлять согрешения других, а посему кто сам подвержен многим порокам, тот не должен быть строгим судьею погрешностей других людей, и особенно когда они маловажны» (свт. Иоанн Златоуст).

7) О хранении святыни Последователи Христовы при благоразумном и осмотрительном обращении с другими должны быть особенно осторожны в сообщении им святых истин веры, чтобы вместо ожидаемой пользы не произошел пагубный соблазн, т. е. чтобы люди нечестивые и злые не осквернили святыни и не сделали вреда подающим ее. Не дадите святая псом, ни пометайте бисер ваших пред свиниями, да не поперут их ногами своими и вращшеся расторгнут вы. Под святынею и драгоценным жемчугом Господь разумел Евангельское учение, таинства и заповеди христианства, и в частности, по толкованию святителя Афанасия Александрийского, пречистые Тайны Тела и Крови Своей. Псы и свиньи – животные нечистые и злые – означают людей, погрязших в чувственности, нравственно извращенных, неспособных к принятию священных истин и таинств веры. Это иносказание заимствовано Господом из пословицы, бывшей в то время в употреблении и понятной народу, и из Писания (2Пет. 2, 21–22).

8) О терпении и постоянстве Предначертывая высокие правила нравственности для участников Своего царства, Христос Спаситель требовал от них терпения и постоянства на избранном ими спасительном пути. Много на этом пути опасностей и соблазнов, затрудняющих странствование к небу, но Господь указал Своим последователям и средство для преодоления сих препятствий в усердной, непрестанной молитве к Отцу Небесному, подающему просящим благодатную помощь. При этом Он увещевал неослабно иусиленно стремиться к предуказанной цели – Царству Небесному, не соблазняясь льстивыми речами лжепророков, но на деле и в жизни исполняя проповеданное Им учение. Просите и дастся вам, ищите и обрящете, толцыте и отверзется вам: всяк бо просяй приемлет и ищай обретает, и толкущему отверзется. Под этими образами, взятыми из повседневной жизни, Иисус Христос представил усердную, непрестанную молитву к Богу, Подателю всех благ. Хотя Всеведущий и прежде нашего прошения знает все наши нужды и по Своему милосердию готов нам подать все потребное, но искренние и смиренные молитвы наши необходимы как свидетельство веры и любви к Нему: «не просящий от Бога благодати, – по выражению святителя Филарета Московского, – не способен принять ее, имея заключенное сердце». Если же иные бывают не услы-шаны, это потому, – объясняет святитель Иоанн Златоуст, – «что просят бесполезного; в таком случае быть неуслышанным лучше, нежели быть услышанным, тогда от самого неполучения того, чего просим, мы получаем пользу». Что иначе и быть не может, Иисус Христос объяснил подобием отца, удовлетворяющего желанию своего сына: или кто есть от васчеловек, егоже аще воспросит сын его хлеба, еда камень подаст ему? Или аще рыбы просит, еда змию подаст ему? После сего, назвав «отеческую любовь злобою для различия от Своей благости» (свт. Иоанн Златоуст), Господь продолжал: аще убо вы лукави суще, умеете даяния блага даяти чадом вашим, колъми паче Отец ваш Небесный, «знающий, когда давать и что давать», даст блага просящим у Него. Вся, елика аще хощете, да творят вам человецы, тако и вы творите им; се бо есть закон и пророцы. Это – «кратчайший путь к добродетели: в сем случае и Закон Божий и пророки говорят то же, что повелевает нам и закон естественный» (блж. Феофилакт). Но, несмотря на то, что добродетель так сродна нашему сердцу, так естественна и близка нам, она имеет свои трудности, потому что неизбежно сопровождается скорбями, искушениями и лишениями, которые невыносимы для людей беспечных, погрязших в чувственности. Посему Господь и назвал путь добродетели тесным и узким, противоположив его широкому пути порока: внидите узкими враты, яко пространная врата и широкий путь вводяй в пагубу, и мнози суть входящий им. Что узкая врата и тесный путь вводяй в живот, и мало их есть, иже обретают его, – немногие находят, но еще менее могущих пройти этот путь до конца: «одни в самом начале, другие в середине, а иные даже у самой пристани тонут» (свт. Иоанн Златоуст). Путь длинный и лежит, по выражению святителя Филарета, митрополита Московского, «там через воды слез: блажени плачущий (Мф. 5, 4), здесь чрез пустыню, в которой должно потерять все, чем когда-либо думали обладать в самих себе: блажени нищии духом (ст. 3), инде через дебри уничижения: блажени изгнани (ст. 10); должно иногда напряженнейшими усилиями восходить на высоту совершенства: Царствие Божие нудится (11, 12), иногда преданностью веры повергаться в смертные опасности, чтобы достигнуть спасительного упования на Бога: иже погубит душу свою Мене ради и Евангелия, той спасет ю (Мк. 8, 35), – и то, что споспешествует в путях плоти, часто даже препятствует на пути духа». Спасительный путь, кроме тесноты, внушающей особую осмотрительность, представляет еще опасность соблазна и уклонения. Посему Господь предостерегал Своих последователей от лжеучителей, указав признаки, по которым можно распознать их: внемлите от лживых пророк, иже приходят к вам во одеждах овчих, внутрь же суть волцы хищницы. Овечья одежда – это личина простоты и кротости, которою пользуются лицемеры для того, чтобы удобнее обольстить и погубить людей неопытных. Они узнаются по плодам своим, т. е. «по делам жизни» (блж. Феофилакт): от плод их познаете их; еда объемлют от терния грозди или от репия смоквы? Тако всяко древо доброе плоды добры творит, а злое древо плоды злы творит; не может древо добро плоды злы творити, ни древо зло плоды добры творити. После сего Господь направил речь против иудеев и сказал им то же, что говорил святой Иоанн Предтеча фарисеям и саддукеям (Мф. 3, 10), возвещая будущий грозный суд Божий и вечную муку за обольщение и соблазн: всяко древо, еже не творит плода добра, посекают е и во огнь вметают; темже убо от плод их познаете их. Поясняя мысль этого иносказания, Иисус Христос в следующих словах представил, как необходима для истинного последователя Евангелия добрая жизнь: не всяк, глаголяй Ми: Господи! Господи! внидет в Царствие Небесное, но творяй волю Отца Моего, Иже есть на небесех. Не спасают и чудеса, если к ним не присоединяются добрые дела, как свидетельство и внешнее выражение живой и спасительной веры: мнози рекут Мне во он день – в день страшного суда: Господи! Господи! Не в Твое ли имя пророчествовахом, и Твоим именем бесы изгонихом, и Твоим именем силы многи сотворихом? И тогда исповем им, яко николиже знах вас, – не знал такими, какими вы себя выставляете, т. е. истинными проповедниками, – отыдите от Мене, делающий беззаконие. Примеры Ветхого и Нового Заветов показывают, что иногда и недостойные, по особенному смотрению Божию, получали дары благодати: так, по словам святителя Иоанна Златоуста, «Бог действовал и через Валаама, открывал будущее фараону и Навуходоносору, и Каиафа пророчествовал, сам не зная, что говорил, и некоторые изгоняли бесов именем Христа, хотя сами не были Христовы». «Иуда также совершал знамения, изгонял бесов, воскрешал мертвых, очищал прокаженных, и однако лишился Царствия Небесного. Это доказывает, что знамения без доброго поведения, без жизни чистой и строгой не могут спасти, а добрая жизнь, не получающая утешения от знамений, и без их помощи, сама по себе, может с дерзновением вводить людей в Царство Небесное» (свт. Иоанн Златоуст). Господь Иисус Христос, желая слова Свои глубже запечатлеть в умах и сердцах слушателей, заключил Нагорную проповедь следующим выразительным сравнением: всяк, иже слышит словеса Моя сия и творит я, уподоблю его мужу мудру, иже созда храмину свою на камени: и сниде дождь, и приидоша реки, и возвеяша ветри, и нападоша на храмину ту, и не падеся, основана до бе на камени. И всяк слышай словеса Моя сия и не творя их уподобится мужу уродиву, иже созда храмину свою на песце: и сниде дождь, и приидоша реки, и возвеяша ветри, и опрошася храмине той, и падеся, и бе разрушение ея велие. Ветер, дождь и реки означают, по объяснению святителя Иоанна Златоуста, нападение искушений, скорбей и бедствий: храмина души, незыблемо утверждающаяся на камне деятельной веры во Христа, остается непоколебленною от напора этих бурь, и даже «человек твердый, бодрый и трезвенный от этого испытания еще более укрепляется, и чем более умножаются скорби, тем более возрастает его мужество, а нерадивый и беспечный, лишь подует на него какой-нибудь легкий ветерок искушения, тотчас колеблется и падает». Это падение бывает велие, потому что опасность угрожает душе, и притом лишением неба и нетленных благ.

Когда Христос Спаситель окончил Нагорную проповедь, народ дивился учению Его, – «дивился не только красоте речей» (блж. Феофилакт), но властной силе, которая давала себя чувствовать в словах Его. Как Бог, Он прямо указывал в Себе Законодателя Нового Завета: Аз глаголю вам, и предлагал учение возвышенное, Божественное, между тем как учение книжников и фарисеев состояло в бесплодных словопрениях и мелочных вымыслах. Когда же Он сошел с горы, за Ним последовало множество народа, слушавшего Его наставления, и вот, подошел прокаженный и, кланяясь Ему, сказал: Господи, аще хощеши, можеши мя очистити. – Хощу, очистися, отвечал Господь, – и больной очистился от проказы. Вижд, – продолжал Господь, – никтомуже повежд, но шед покажися иереови и принеси дар, егоже повеле в законе Моисей, во свидетельство им. То же самое Господь сказал и при другом случае исцеления прокаженного (Мк. 1, 40–45; Лк. 5, 12–16).

Исцеление слуги сотника Мф. 8, 5–13; Лк. 7,1–10

После Нагорной проповеди Господь Иисус Христос пришел в Капернаум. Здесь проживал сотник римского войска, язычник по рождению, но расположенный к иудеям и, быть может, тайный прозелит. Слыша о чудесных исцелениях, совершаемых Господом, он решился обратиться к Нему со смиренной просьбой об исцелении любимого слуги своего, впавшего в расслабление и жестоко страдавшего. Как язычник, считая себя недостойным лично просить Господа, он послал к Иисусу Христу иудейских старейшин которые убедительно просили Его от лица сотника, говоря: Господи! отрок мой лежит в дому разслаблен, люте стражда, и прибавляли от себя в пользу его: достоин есть, емуже даси сие, любит бо язык наш и сонмище той созда нам. Сердцеведец видел веру сотника и для того, чтобы открыть ее всем, «предупредил желание просителя, обещаясь не только исцелить, но и прийти в дом» (свт. Иоанн Златоуст). Аз пришед исцелю его, и пошел к нему в дом. Когда Господь уже недалеко был от дома, сотник, в живом сознании своего недостоинства и твердом уповании на всемогущую силу Его, прислал своих друзей – просить Его не утруждать Себя, а сказать одно только мощное слово: Господи, не движися, несм бо достоин, да под кров мой внидеши; темже ни себе достойна сотворих приити к Тебе, но рцы слово и исцелеет отрок мой; ибо и аз человек есм под владыкою учинен, имея под собою воины, и глаголю сему: иди, и идет, и другому: прииди, и приидет, и рабу моему: сотвори сие, и сотворит. Ставя исцеление слуги в зависимость от одного слова Господа, сотник выражал великую веру в Божественную силу Его. Эта вера, соединенная с искренним смирением пред небесным Целителем и редкою в язычнике заботливостью о благе раба, показывала в сотнике человека, в нравственном отношении далеко превосходившего даже иудеев, почивавших на законе (Рим. 2, 17). Иисус Христос удивился вере язычника и, обратившись, сказал идущему за Ним народу: аминь глаголю вам: ни во Израили толики веры обретох. При этом в первый раз Он объяснил ту важную истину, которую впоследствии святые апостолы раскрывали в своих посланиях с особою убедительностью, именно – что «спасение от веры, а не от дел закона, и что дар сей предложен будет не только иудеям, но и язычникам, и последним более, нежели первым» (свт. Иоанн Златоуст). Между народом, теснившимся вокруг Господа, были как иудеи, так и язычники из Галилеи и соседних стран, а посему, не желая оскорбить слушателей из иудеев, считавших себя единственными участниками царства Мессии, Он сказал о язычниках прикровенно: глаголю же вам, яко мнози от восток и запад приидут, и возлягут со Авраамом и Исааком и Иаковом в Царствии Небесном, сынове же царствия изгнани будут во тму кромешную: ту будет плач и скрежет зубом. Царство Небесное и впоследствии нередко Господь представлял под образом вечери, за которою, по восточному обыкновению, собеседники возлежат на ложах (Мф. 22, 2, 10; Лк. 13, 28–29; 14, 16). Внешняя тьма, плач и скрежет зубов лишившихся участия в пиршестве в светлой и теплой храмине представляются образом вечных мук в аде. Сотник, искавший исцеления слуги, получил – по выражению святителя Иоанна Златоуста – «более, нежели сколько просил», – сперва уверение, что он вводится в Царство Христово, а потом и самое исцеление. Христос Спаситель через посланных сотника сказал ему: иди, якоже веровал ecu, буди тебе. По возвращении домой посланные нашли больного слугу выздоровевшим в тот час, когда Господь изрек Свое всемогущее Слово.

Воскрешение сына вдовы Наинской Лк. 7, 11–17

Из Капернаума Господь Иисус Христос предпринял хождение по городам и селениям Галилеи с проповедью и, провидя нуждающееся в утешении Его сердце бедной вдовы, лишившейся единственного сына, в сопровождении учеников и множества народа пошел к городу Наину. Приблизившись к городским вратам, Он встретил печальное шествие: выносили для погребения умершего, и граждане сопровождали его до последнего места упокоения. Трогательны были ближайшие обстоятельства этих похорон. Умерший был юноша, сраженный смертью в самом расцвете жизни, когда, казалось, менее всего можно было ожидать такого скорого конца, – и притом единственный сын бедной вдовы. И без того незавидно было положение этой несчастной, понесшей горестную потерю мужа и находившей некоторое утешение в сыне. Сын услаждал ее одиночество, а впоследствии мог бы сделаться помощником ее в трудах, защитником в обидах, подпорою в дряхлой старости. Теперь последняя опора у нее отнята; осиротелая, печально шла она за тем одром, на котором несли бездыханное тело сына ее. Наинские жители сочувствовали горю ее, но ничем не могли помочь ей.

Господь видел тяжкую скорбь плачущей матери и, сжалившись, поступил так, как поступал только в исключительных случаях (Мф. 8, 14–15; 15, 15, 32; Лк. 13, 12), явил милость единственно и прямо по Своему благоизволению, никем не умоляемый, ни самою несчастной, ни спутниками ее. Он сказал ей: не плачи, не порицая излияния ее материнских чувств, но давая предчувствовать близость утешения. Какая торжественная минута! Все устремили на Него свои взоры. Иисус Христос, подошедши, прикоснулся к одру, и когда несшие остановились, Он, как Владыка жизни и смерти, властным голосом сказал: юноше, тебе глаголю, востани. За творческим словом последовало самое исполнение: мертвый, поднявшись, сел и начал говорить. Доканчивая чудо любви и милосердия, Господь отдал матери воскрешенного Им сына. При этом поразительном зрелище, совершившемся на виду всех, страх объял зрителей, и они славили Бога, говоря: Пророк велий воста в нас и посети Бог людей Своих. Из ветхозаветных писаний им было известно, что Бог воскрешал мертвых через древних пророков Илию (3Цар. 17, 17, 22) и Елисея (4Цар. 4, 20, 36; 13, 20–21). Не возвысившись до веры во Христа как в Мессию, они признали Его великим Пророком, посланным к народу избранному во исполнение древних обетовании. Такое мнение о Нем, со слов наинских жителей, распространилось по всей окрестной стране и по всей Иудее.

Посольство Иоанна Крестителя из темницы к Иисусу Христу Мф. 11, 2–15; Лк. 7, 18–28

Слух о чудесах Господа достиг и той мрачной темницы, где томился в заключении великий страдалец за истину – Иоанн Креститель. Ученики, не лишенные возможности сноситься со своим учителем, рассказали ему о всем, что делал Иисус Христос. Тогда Иоанн, призвав двух из них, послал к Иисусу спросить: Ты ли ecu грядый или иного чаем? Иоанн, как объясняет святитель Иоанн Златоуст, «посылал не по сомнению и спрашивал не по неведению», – посылал не для себя, а с тою целью, чтобы рассеять недоразумения своих учеников касательно Иисуса: «почитая Его простым человеком, а Иоанна более, нежели человеком, они неправо смотрели на то, что слава Иисусова возрастала, – и хотя Иоанн, доколе находился с ними, часто их вразумлял и учил, впрочем, и тем не убедил, когда же приближался к смерти, еще больше о том заботился, опасаясь, чтобы они не остались навсегда отлученными от Христа».

Когда посланные пришли к Господу Иисусу, то Он, проникая мысль Иоаннову и не отвечая прямо на вопрос, предоставил им самим научиться из дел, ибо в то время, – повествует святой евангелист Лука, – исцели многи от недуг и ран и дух злых, и многим слепым дарова прозрение. Такие поразительные чудеса, по предсказанию пророка Исаии (35, 5–6; 61, 1), мог совершать только Мессия, а посему Господь, указывая на непререкаемое свидетельство Своих дел, сказал посланным: шедше возвестите Иоаннови, яже слышите и видите: слепии презирают и хромии ходят, прокаженнии очищаются и глусии слышат, мертвии востают и нищии благовествуют, – и блажен есть, иже аще не соблазнится о Мне! Этими последними словами, по выражению святителя Иоанна Златоуста, Он «указывал собственно на них», т. е. учеников Иоанна.

Вопрос, с которым пришли к Иисусу Христу ученики Иоанновы, мог возбудить в слушателях относительно самого Иоанна много неуместных сомнений. Народ мог подумать, что он человек непостоянный, говоривший прежде одно, а теперь – другое, даже, быть может, ослабивший в заключении прежний строгий образ жизни. Господь, зная «тайные мысли всех», начал говорить об Иоанне не прежде, как по отшествии учеников его, чтобы не показаться «льстящим ему» (свт. Иоанн Златоуст). Ссылаясь на внутреннее убеждение видевших Предтечу еще в пустыне, Иисус Христос давал понять, что Иоанн остался тем же, чем и тогда был: чесо изыдосте в пустыню видети? трость ли, ветром колеблему? Но чесо изыдосте видети? человека ли, в мягки ризы одеяна? Се иже во одежди славней и пищи сущии, во дворех царских суть. «Иоанн не есть трость, – не колеблется в мыслях, подобно трости, колеблемой малым ветром: вы сами ходили к нему, как человеку великому и твердому; волосяная одежда его показывает, что он враг роскоши» (блж. Феофилакт). Но чего изыдосте видети? Пророка ли? Ей глаголю вам, и лишше пророка. Он больше ветхозаветных пророков по причине близости своей к Пришедшему; другие пророки только предсказывали о Христе, – он был Предтеча и самовидец, указавший Мессию своим перстом. Сей бо есть, о немже есть писано: се Аз посылаю Ангела Моего пред лицем Твоим, иже уготовит путь Твой пред Тобою. Прилагая к себе эти слова пророка Малахии (3, 1), Господь назвал Предтечу Ангелом «и по Ангельской, как бы бесплотной жизни, и потому, что возвестил Его» (блж. Феофилакт). Глаголю вам: болий в рожденных женами – исключает Себя, как родившегося от Пречистой Девы, – пророка Иоанна Крестителя никтоже есть; мний же во царствии Божии болий его есть.

Мний во Царствии Божии болий его, т. е. меньший по возрасту и по мнению других, ибо о Нем говорили, что Он ядца и винопийца, также – не сей ли есть тектонов сын? – и везде уничижали Его. Он справедливо скрывает Лицо Свое как по причине господствовавшего о Нем мнения, так и для того, чтобы не подумали, что Он слишком превозносит Себя.

Проповедь Иоанна возбудила общее чаяние Спасителя, и великое множество людей устремилось к нему, желая слышать о Небесном Царстве и как бы силою взять его; это усердие не охладело, толпы народа продолжают притекать к Иисусу Христу – и как многие, не жалея трудов и усилий, «восхищают Царство Небесное, т. е. веру в Него!» (блж. Феофилакт). От дней Иоанна Крестителя доселе Царствие Небесное нудится и нуждницы восхищают е.

Моисей в Пятикнижии и пророки в своих писаниях, указывая на грядущего Спасителя, приготовляли народ к принятию Его, – Иоанн закончил собою времена Ветхого Завета, а посему, как бы так говорил Господь, «не простирайте своих надежд вдаль и не ожидайте другого; если до Иоанна все исполнилось, то значит – Я грядущий» (свт. Иоанн Златоуст): вси пророцы и закон до Иоанна прорекоша, – он не был целью закона и пророков, а только Предтечею Мессии, облеченным силою и духом великого ревнителя Божия Илии (Лк. 1, 17). О пришествии Илии перед великим днем Божиим предсказывал пророк Малахия (4, 5–6), так что иудеи, поняв слова его в собственном смысле, ожидали перед явлением Мессии Илию, Иеремию или какого-либо другого пророка (Мф. 16, 14; 17, 10; Ин. 1, 21). Господь указал им этого Илию в Иоанне: аще хощете прияти, той есть Илия, хотяй приити, и, призывая их быть особенно внимательными к тому, что сказано об Иоанне, возгласил: имеяй уши слышати, да слышит!

Обличение неверия современников, благодарение Богу Отцу за открытие истины младенцам и призывание труждающихся к упокоению Мф. 11, 16–30; Лк. 7, 29–35

Во время проповеди Иоанна, когда народ, слушавший его, и даже пренебрегаемые мытари каялись в грехах и принимали от него крещение, фарисеи и законники, надменные мнимою своею праведностью, отвергли волю Божию о себе и не крестились от него (Лк. 7, 29–30). Впрочем эти строптивые и упорные люди не лучше отнеслись и к проповеди Самого Иисуса Христа, а посему Он, для большей ясности заимствовав сравнение из повседневной жизни, указал причину неверия их в легкомыслии и своенравии; это – «глупые и своенравные дети, которым никак не угодишь, хоть плачь им, хоть играй на свирели» (блж. Феофилакт): кому уподоблю род сей? Подобен есть детям, седящим на торжищах и возглашающим другом своим, и глаголющим: пискахом вам и не плясасте, плакахом вам и не рыдасте. Сам Господь изъяснил смысл этой приточной речи: прииде Иоанн, ни ядый, ни пия, воздерживаясь от употребления известного рода пищи и от вина, как строгий пустынножитель и назорей, и глаголют: беса имат; прииде Сын Человеческий, ядый и пияй, употребляя обыкновенную пищу и вино и не отказываясь от сообщества людей, и глаголют: се человек, ядцаи винопийца, мытарем друг и грешником. Премудрость Божия, действующая различными средствами, оправдися от чад своих, – простые и верующие души сумели воспользоваться к своему спасению и строгой проповедью Иоанна о покаянии, и утешительным благовестием Самого Господа о наступлении благодатного царства.

Поразительный пример неверия, в котором упрекал Иисус Христос современников, представляли города Хоразин, Вифсаида и Капернаум, где Он совершил множество знамений и чудес. Обращаясь с укором к этим городам, Господь предсказал им горестную судьбу как достойное возмездие за беспримерное неверие: горе тебе, Хоразин, горе тебе, Вифсаидо, яко аще в Тире и Сидоне быша силы были бывшия в вас, древле убо во вретище и пепеле покаялися быша. Обаче глаголю вам: Тиру и Сидону отраднее будет в день суда, неже вам. И ты, Капернауме, иже до небес вознесыйся, до ада снидеши: зане аще в Содомех быша силы были бывшия в тебе, пребыли убо быша до днешняго дне. Обаче глаголю вам: земли содомстей отраднее будет в день судный неже тебе. Пророчественные слова Спасителя исполнились в такой точности, что в настоящее время путешественники спорят о местоположении этих городов, разрушенных до самого основания.

Прискорбно было сердцу Богочеловека ожесточенное неверие городов, видевших поразительное явление силы Божией и непокаявшихся, но Всеведущий знал, что проповедь Евангелия окончательно восторжествует над лжеверием и неверием; Он зрел Своим оком всемирную победу христианства, зрел, как избранные Им проповедники, простые и неученые, но умудренные Духом Святым, пронесут учение Его во все концы мира и восторжествуют над всеми сильными, славными и мудрыми мира. Возрадовавшись духом, Он молитвенно обратился к Отцу Небесному и произнес: исповедаютися, Отче, Господи небесе и земли, яко утаил ecu сия от премудрых и разумных, и открыл ecu та младенцем. Ей, Отче, яко тако быст благоволение пред Тобою. Здесь словами: утаил, открыл, по толкованию святителя Иоанна Златоуста, «означается не то, будто Бог сие производит, но относится сие к людям, подающим к тому причину».

Далее, чтобы показать, что благоволение Отца есть вместе и благоволение Его Самого и что Отец в Новом Завете открывается в Сыне (Ин. 14, 8–9) и чрез Сына (Евр. 1, 1), соответственно Домостроительству спасения людей, Господь Иисус Христос, обратившись к ученикам, продолжал: вся Мне предана суть Отцем Моим, – предана, «не как не имевшему прежде: и Сын не восхитил, и Отец не оскудел в щедротах, чтобы сообщить» (свт. Кирилл Иерусалимский); «предан человек, как Врачу, чтобы уврачевать от угрызения змия, как Жизни, чтобы воскресить мертвого, как Свету, чтобы озарить тьму, и сущему Слову, чтобы обновить словесную тварь» (свт. Афанасий Александрийский). Никтоже знает Сына, токмо Отец, ни Отца кто знает, токмо Сын и емуже аще волит Сын открыты. «Знанием Он здесь называет точное созерцание и постижение, и притом такое, какое имеет Отец о Сыне, да и каков Отец в существе Своем, того не знает никто, – только один Рожденный от Него» (свт. Иоанн Златоуст). По домостроительному смотрению Отца, прияв от Него дело восстановления и спасения людей (Ин. 4, 34; 17, 4), Спаситель призывает к Себе всех, нуждающихся в помощи Его: приидите ко Мне вси труждающиися и обремененныи, и Аз упокою вы. Обремененные «неудобоносимыми бременами беззаконных дел и плотских удовольствий» (прп. Ефрем Сирин), – обремененные тяжелым игом закона Моисеева (Деян. 15, 10), усугубленным преданиями и заповедями книжников и фарисеев (Мф. 23, 4), – обремененные, наконец, бедствиями и страданиями разного рода, болезнями, печалями, несчастием, – все они могли обрести «на земле небесный и прежде смерти бессмертный и блаженный покой душ своих» (свт. Филарет Московский) единственно во Христе, Который подъемлет на Себя грехи всего мира (1Ин. 2, 2), вместо дел закона подает правду Божию, очищающую туне благодатию Его (Рим. 3, 20, 22, 24), и всех страждущих и бедствующих утешает и облегчает особенно тем, что в самом бедствии и страдании открывает источник радости.

Изъясняя слова Свои, Господь указывает, где и как приобретают себе покой труждающиеся и обремененные: возмите иго Мое на себе и научитеся от Мене, яко кроток есм и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим: иго бо Мое благо и бремя Мое легко есть. Оно таково, по замечанию святителя Григория Богослова, «по причине надежды и воздаяния, которое несравненно щедрее, нежели чего заслуживало бы здешнее злострадание», или, как изъясняет святитель Филарет Московский, «Христовы заповеди суть иго, потому что скотские похоти надлежит обуздать, зверские страсти укротить, и даже заклать чувственное удовольствие и принести в жертву закону духовному, но иго Христовых заповедей есть иго благое, потому что находящийся под сим игом ведется от состояния более или менее скотоподобного в состояние истинно человеческое, ангелоподобное, даже Богоподобное, – есть бремя легкое, потому что Господь, возлагающий его, в то же время благодатно подает соразмерную силу нести его. Иго Христово благо и бремя легко, потому что чем охотнее человек несет оное, тем более сам становится благим, а чем более сам становится благим, тем легче для него исполнять благие заповеди, так что наконец он творит волю Господню с большей легкостью и удовольствием, нежели собственную, и таким образом иго на раменах его совсем исчезает или превращается в крылья, которые непрестанно несут его на небо».

Вечеря в доме Симона фарисея Лк. 7, 36–50; 8, 1–3

Трогательное событие, полное глубокого смысла, совершившееся в доме Симона фарисея, показало ученикам Господа и всем присутствовавшим, что к царству Его ближе кающиеся грешники, нежели мнимые праведники, какими считали себя фарисеи. Симон, живший в одном галилейском городе, пользуясь близостью прославленного Учителя, которого не считал еще Мессиею, просил Иисуса Христа к себе на вечерю. В то время, когда Господь, по древнему обычаю, возлежал в доме его вместе с прочими, вошла туда известная в городе грешница со слезами раскаяния; она не постыдилась и не побоялась возлежавших с Ним, но притекла, по выражению преподобного Ефрема Сирина, «к Иисусу, наилучшему Врачу, исцеляющему греховные язвы, умоляя, чтобы перевязал и исцелил язвы ее». Она принесла алавастровый сосуд с миром для того, чтобы помазать Господа, и Милосердый не воспретил ей приблизиться к Себе. Ставши позади у ног Его и плача, кающаяся начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, целовала ноги Его и мазала миром. Горькие воздыхания грешницы, по замечанию того же святого Отца, были для Господа «гораздо приятнее вечери», приготовленной Симоном, и капли слез, пролитых ею, были для Него «лучше всякого пития».

Но душа Симона, исполненного предрассудками своей секты, впала в тяжкое сомнение, теряя и ту малую долю веры, какую имела. Фарисей думал сам в себе: аще бы Он был Пророк, ведел бы, кто и какова жена прикасается Ему, яко грешница есть. И тогда как Симон выводил для себя такие заключения, Господь обратил к нему Свою речь, вразумляя, что от Него не скрыты тайные помыслы фарисея, оценены по достоинству и чувства кающейся грешницы, и что Он, Сердцеведец, «делает судиею Симона, чтобы сам себя обвинил и осудил за сомнение о Ведущем все тайное и явное». Добрый Пастырь, приобретая любовью одну овцу, не желал, чтобы погибла и другая. Обратившись к фарисею, Иисус Христос сказал: Симоне, имам ти нечто рещи, и, получив утвердительный ответ: Учителю рцы! – предложил следующую притчу: два должника беста заимодавцу некоему, един бе должен пятиюсот динарий, другий же пятиюдесят; не имущема же има воздати, обема отда. Который убо ею, рцы, паче возлюбит его? Симон отвечал: мню, яко емуже вящше отда. – Право судил ecu, – сказал ему Господь. Все люди виновны пред Богом в злоупотреблении дарами благости Его, – все грешники и должники, и притом неоплатные, спасаемые, под условием раскаяния, единственно благодатью Божией, но чем искреннее раскаяние, чем глубже в них сознание виновности пред Богом, тем ближе к ним и всепрощающее милосердие небесного Домовладыки, испытующаго сердца (Откр. 2, 23). Указав на ту холодность, с какой фарисей принял Божественного Гостя в своем доме, и на ту горячую любовь, с какой кающаяся грешница приветствовала Его, Иисус Христос высказал явное предпочтение последней; в деле ее выразились до очевидности глубокие черты истинно доброй души, – теплая вера, нелицемерное смирение, искреннее раскаяние. Видиши ли сию жену, – обратившись к женщине, сказал Господь Симону – Внидох в дом твой, воды на нозе Мои не дал ecu, сия же слезами облила Ми нозе и власы главы своея отре; лобзания Ми не дал ecu, сия же, отнелиже внидох, не преста облобызающи Ми нозе; маслом главы Моея не помазал ecu, сия же миром помаза Ми нозе. Ты не оказал Мне обыкновенных, принятых у всех, знаков гостеприимства (Быт. 18, 4; 33, 4; Исх. 18, 7; Пс. 22, 5), – не дал воды для ног, масла для головы, не облобызал Меня, – да если бы ты и сделал все это, – и тогда поступок женщины был бы выше твоего гостеприимства, потому что она слезами омыла и волосами своими вытерла Мои ноги, и, не переставая лобызать их, помазала многоценным миром.

Какое высокое смирение! Какая пламенная любовь! Егоже ради, глаголю ти, отпущаются греси ея мнози, яко возлюби много, а емуже мало оставляется, меньше любит. Так, на суде правды Божией, грешница за свое искреннее раскаяние в великих и тяжких грехах получила совершенное помилование, а фарисей, не выказавший ни глубокого раскаяния, ни особенных знаков усердия и любви к Господу, не достиг полного оправдания. Отпущаются тебе греси, – сказал Господь грешнице, и эти слова были встречены со стороны возлежавших с Ним фарисеев глухим ропотом: кто Сей есть, Иже и грехи отпущает? Тогда Христос Спаситель, желая сохранить ненарушимым мир, только лишь восстановившийся в душе помилованной женщины, обратился к ней с кротким внушением: вера твоя спасе тя; иди в мире.

После сего Господь проходил по городам и селениям Галилеи с проповедью о Царстве Божием. Ему сопутствовали двенадцать апостолов, а также и некоторые женщины, исцеленные Им от злых духов и болезней: Мария, происходившая из местечка Магдалы, на западном берегу Геннисаретского озера, и называвшаяся Магдалиною, Иоанна, жена Хузы, домоправителя Иродова, Сусанна и другие; они служили Господу от своих имений и трудов. Мария Магдалина сделалась усерднейшей последовательницею Иисуса Христа и впоследствии была первой в лике мироносиц и первая удостоилась явления воскресшего Господа (Мф. 28, 1; Мк. 16, 1, 9; Лк. 24, 10; Ин. 20, 1, 14). Иоанна еще раз встречается в Евангельском повествовании также в числе мироносиц (Лк. 24, 10).

Обличение фарисеев Мф. 12, 22–50; Мк. 3, 20–35; Лк. 8, 19–21; 11, 14–32

Когда Господь возвратился в Капернаум, то совершенное Им здесь чудо исцеления бесноватого дало фарисеям и книжникам повод к злой хуле на Него, которую они старались распространить в народе. Этот бесноватый был слеп и нем, так что злой дух «заградил для него все пути, ведущие к вере, – и зрение, и слух, и язык» (блж. Феофилакт), но милосердый Господь исцелил страждущего, изгнав нечистого духа, и он стал видеть, слышать и говорить. Люди простые и непредубежденные при виде этого чуда в удивлении спрашивали друг друга: еда Сей есть Христос, Сын Давидов? Между тем Иисус Христос с учениками вошел в дом, чтобы подкрепиться пищею, но вокруг Него собралось столько народа, что некогда было думать о пище. Между фарисеями и книжниками, свидетелями чуда, были пришедшие из Иерусалима, и они все вместе составили новый злобный замысел против Иисуса Христа. Сначала завистники распространили молву, будто Он не в своем уме, так что ближние Его, узнав об этом, пришли взять Его. Потом, не имея возможности отвергнуть чудо, совершившееся в виду всех, стали говорить, что Он веельзевула имат и не изгонит бесы, токмо о веелъзевуле, князе бесовстем. Против этой клеветы, подрывавшей в самом основании сильнейшее доказательство Божественного посланничества Иисуса Христа – чудеса (Ин. 5, 36), Он восстал со всею силою. Зная тайные мысли Своих врагов, Он для опровержения вымышленного ими объяснения чудес сначала указал на то, что близко и известно каждому по опыту: всякое царство, разделъшееся на ся, запустеет, и всяк град или дом, разделивыйся на ся, не станет, и аще сатана сатану изгонит, на ся разделился есть; како убо станет царство его? Это внутреннее противоречие в объяснении фарисеев, по которому злые духи представляются восстающими одни на других, не укрепляющими себя взаимно, а ослабляющими, делало обвинение с их стороны смешным и безрассудным. Далее Христос Спаситель показал, что причина клеветы фарисеев – зависть, потому что и другие также изгоняют бесов и, несмотря на это, не подвергаются никаким обвинениям: аще Аз о веелъзевуле изгоню бесы, сынове ваши о ком изгонят? Сего ради тии вам будут судии. Сынами здесь названы апостолы, которые уже изгоняли злых духов, получив на сие власть от Спасителя, или даже люди, не принадлежавшие к числу учеников Христовых и упражнявшиеся в заклинаниях злых духов (Мк. 9, 38; Лк. 9, 49; Деян. 19, 13). Чудные дела Христовы – ясный признак наступления Царства Божия: аще Аз о Дусе Божии, – или как у евангелиста Луки, о персте Божии – изгоню бесы, убо постиже на вас царствие Божие. Из самого сопоставления выражений евангелистов Матфея и Луки, и также толкования святых Отцов видно, что под перстом Божиим должно разуметь Святаго Духа. Если же, по замечанию святителя Афанасия Александрийского, – «Податель Духа говорит, что Сам изгоняет бесов Духом, то сие не иначе сказано, как по причине плоти, т. е. что Он, как человек, Духом изгоняет бесов». Наступление Царства Божия сделалось возможным после того, как разрушена держава диавола, а в этом уничтожении власти и силы исконного врага человеческого рода сокрыто новое, сильное опровержение фарисейской клеветы: «Он столько далек от дружбы с демонами, – изъясняет мысль Господа блаженный Феофилакт, – что противоборствует им и связывает их, бывших до пришествия Его крепкими». И эту мысль Иисус Христос изложил в следующей приточной речи: егда крепкий вооружився хранит свой двор, в мире суть имения его: – како может кто внити в дом крепкаго, и сосуды его расхитити, аще не первее свяжет крепкаго? – егда креплий его нашед победит его, все оружие его возмет, на неже уповаше – дом его расхитит, – и корысть его раздает. Добро и зло – это две несогласимые противоположности: иже несть со Мною, на Мя есть, и иже не собирает со Мною, расточает. Какое Божие намерение? – привести людей к Богу, научить их добродетели, возвестить им царствие. А чего хотят диавол и бесы? – противного сему. Итак, каким образом тот, «кто не собирает со Мною, и кто не за Меня, будет помогать Мне?» (свт. Иоанн Златоуст).

Отвергнув клевету фарисеев и показав нелепость ее, Господь сделал следующий вывод из всего сказанного Им: сего ради глаголю вам: всяк грех и хула отпустится человеком, а яже на Духа хула, не отпустится человеком. И иже аще речет слово на Сына Человеческаго, отпустится ему, а иже речет на Духа Святаго, не отпустится ему, ни в сей век, ни в будущий. Как понимать выражение о хуле на Сына Человеческаго и на Святаго Духа, святитель Афанасий Александрийский объясняет следующим образом: «Господь говорил сие, не сравнение делая между хулою на Сына и хулою на Духа Святаго, и не в том смысле, что Дух больше, а потому хула на Духа имеет большую вину. Не сравнивая Себя и Духа, говорил Господь, но поскольку хула в обоих случаях касается Его Самого, в одном же случае хула меньше, а в другом гораздо больше, то Господь и сказал сие. Он сказал о Себе и: Сын Человеческий и: Дух, чтобы первым наименованием указать на человеческое естество, а словом Дух означить Свое духовное, умное и преистинное Божество; поскольку же меньше была хула по человечеству и больше хула по Божеству, то за большую хулу изрек фарисеям неизбежное наказание».

Много раз иудеи, при виде смиренного и уничиженного человечества Иисуса Христа, колебались признать в Нем Мессию и соблазнялись, отзываясь с пренебрежением и о Нем Самом (Мф. 13, 54), и о месте Его происхождения (Ин. 1, 46; 7, 52), но это был грех неведения и заблуждения, который мог быть заглажен раскаянием. Когда же фарисеи дошли до такого упорства и ожесточения, что приписали поразительные дела Божества Христова веельзевулу, князю бесовскому, то это был грех непростительный, потому что хулители, отрицая и извращая очевидную истину, выразили крайнее неверие. В таком состоянии человек теряет всякую способность к восприятию спасительных действий благодати Божией и, ожесточаясь в зле более и более, делается нераскаянным грешником, для которого закрыты двери милосердия Божия. Не довольствуясь высказанными обличениями, Иисус Христос еще яснее показал несообразность с здравым смыслом и непоследовательность обвинения Его со стороны фарисеев. «О дереве судят по плоду, а не о плоде по дереву; вы же не так делаете. Следовало бы и вам или доказать, что дела Мои худы, когда хотите обвинять Меня, и когда дела Мои хвалите, то вместе и Меня, совершившего их, освободите от ваших обвинений». Или сотворите древо добро и плод его добр; или сотворите древо зло и плод его зол: от плода бо древо познано будет. Этот обычный закон природы оправдался на самих обвинителях, к которым Господь обратился с укорительным названием, данным им еще Иоанном Предтечею (Мф. 3, 7): порождения ехиднова! како можете добро глаголати, злы суще? от избытка бо сердца уста глаголют. Благий человек от благаго сокровища износит благая, и лукавый человек от лукаваго сокровища износит лукавая. Глаголю же вам, яко всяко слово праздное, т. е. «не служащее к действительной христианской пользе» (блж. Феофилакт), «ложное, дышащее клеветой, бесстыдное, неблагопристойное» (свт. Иоанн Златоуст), еже аще рекут человецы, воздадят о нем слово в день судный: от словес бо своих оправдишися и от словес своих осудишися. Тогда некоторые из книжников и фарисеев, искушая Господа и желая поставить Его в затруднение, сказали: Учителю, хощем от Тебе знамение видети, и именно, по выражению евангелиста Луки, знамение с небесе (11, 16). В этих словах им хотелось высказать, что исцеления бесноватых и больных, как и теперь слепого и немого, еще не так важны; другое дело, если Христос покажет знамение с неба, подобно Моисею, посылавшему манну с облаков, Иисусу Навину, остановившему солнце, Илии, низводившему дождь и огонь с неба. Между тем народ стал сходиться во множестве, привлекаемый, быть может, надеждою увидеть нечто необыкновенное. Иисус Христос начал говорить: род лукав и прелюбодей знамения ищет, и знамения не дастся ему, токмо знамение Ионы пророка; назвал их родом лукавым, как льстецов, неблагонамеренных и неблагодарных людей, и родом прелюбодейным за то, что они отступили от Бога и впали в неверие, – словами же: знамения не дастся ему, не то хотел сказать, будто не будет более совершать чудес, а то, что требуемого ими знамения теперь не будет дано, и что вообще, по выражению святителя Филарета Московского, «для верующих есть знамения и чудеса, и они видят их, для неверующих частью не даются знамения, частью и совершающихся чудес они не видят, как бы их не было».

Знамение пророка Ионы прообразовало чудо воскресения Христова: якоже бе Иона во чреве китове три дни и три нощи: тако будет и Сын Человеческий в сердце земли три дни и три нощи. Для верующих это знамение будет знамением спасения, а для неверующих – осуждения. Мужие ниневитстии востанут на суд с родом сим и осудят его, яко покаяшася проповедию Иониною: и се боле Ионы зде. После того, как дано будет знамение Ионы пророка, т. е. по воскресении, иудеи не поверят Христу, посему и будут осуждены ниневитянами, которые поверили Ионе без знамений и чудес. Царица южская востанет на суд с родом сим и осудит и, яко прииде от конец земли слышати премудрость Соломонову: и се боле Соломона зде. Савская царица (3 Цар., гл. 10) пришла издалека. слышать учение мудрого Соломона, а иудеи не приняли Христа, когда Он Сам пришел к ним, говорил им неизреченные истины и совершал для них чрезвычайные дела.

Беседу с фарисеями Иисус Христос закончил притчею, заимствованной от самого чуда исцеления бесноватого: в ней Господь изобразил, до какого ужасного состояния дойдет неверующий род иудеев и фарисеев. Освободившиеся от темной власти злого духа, по выражению блаженного Феофилакта, «еще хуже становятся впоследствии, если не исправляются». Егда нечистый дух изыдет от человека, преходит сквозь безводная места, ища покоя, и не обретает. Тогда речет: возвращуся в дом мой, отнюдуже изыдох, и пришед обрящетй празден, пометен и украшен. Тогда идет и поймет с собою седмь иных духов, лютейших себе, и вшедше живут ту: и будут последняя человеку тому горша первых. Тако и роду сему лукавому. Слыша учение Господа, одна женщина, стоявшая среди народа, в радостном восторге возвысила голос и сказала Ему: блажено чрево, носившее Тя, и сосца, яже еси ссал. но эту похвалу он как бы отклонил иною похвалою, в которой и сама женщина могла найти для себя и поучение, и награду: блажени слышащие Слово Божие и хранящии е. Между тем, Пречистая Матерь и братья (дети обручника Пресвятой Девы – иосифа) Его стояли вне дома, не имея возможности приблизиться к нему по причине многолюдства. они пришли, почитая Его в опасности, потому что слышали, как враги оглашали Его то неистовым, то действующим через князя бесовского. кто-то сказал Господу: се Мати Твоя и братия Твоя вне стоят, хотяще глаголати Тебе в это время проповедь Иисуса Христа не была еще окончена. Если бы он покорился воле своих сродников, то был бы нанесен вред делу Божию не только потому, что безвременно прервалась бы речь Его, но и потому, что враги могли бы воспользоваться этим обстоятельством для утверждения клеветы о неистовстве Его. Христос же дал понять, что он «не сын только Матери своей, но и господь» (свт. Иоанн Златоуст), Иисус Христос как бы так говорил: «для чего волею земной Матери хотите вы отвлечь Меня от исполнения воли Отца Небесного? кто есть мати Моя? и кто суть братия Моя? – и, указав рукою своею на учеников, сказал: се мати Моя и братия Моя! Иже бо аще сотворит волю Отца Мoего, Иже есть на небесех, той брат Moй, и сестра, и мати Ми есть, или, как у евангелиста луки, – мати Моя и братия Моя сии суть, слышащие слово Божие и творящии е (8, 21). в сих словах господь не отчуждал и Матери своей по плоти от блаженства слышания и исполнения слова Божия, потому что она слышала и исполняла слово Божие прежде и деятельнее других, но, сообразуясь с собственным правилом своей Матери сколько возможно уклоняться от славы человеческой, возвышал и возбуждал вообще всех слушавших и творивших слово Божие, или, по выражению блаженного Феофилакта, не отрекаясь от естественного родства, «восполнял его родством по добродетели».

Притчи о сеятеле, плевелах, растении, горчичном зерне, закваске, сокровище, жемчужине, неводе и благоразумном хозяине Мф. 13, 1–53; Мк. 4, 1–34; Лк. 8, 4–18; 13, 18–21

По окончании обличительной беседы к фарисеям Иисус Христос пошел из дома на берег галилейского моря и сел там. скоро вокруг него собралось множество народа из разных городов, и всем хотелось подойти к нему ближе, чтобы не проронить ни одного слова, которое он скажет. Tогда, теснимый толпою, господь сел в лодку, а весь народ в ожидании проповеди расположился на берегу моря.

Все вокруг призывало к тихому созерцанию и самоуглублению. Пред глазами Божественного Учителя и слушателей Его была спокойная поверхность живописного озера; вверху лазуревый свод неба, а по сторонам виднелись очертания прибрежных скал. среди простой, безыскусственной природы господь начал говорить народу живописным языком притчей. в притче представляется рассказ о событии совершенно правдоподобном с той целью, чтобы понятнее объяснить какую-либо истину. такой способ наставления в древности был в большом употреблении, но притчи спасителя отличаются от всех других необыкновенной ясностью, наглядностью и важностью. содержание их заимствовано, большей частью, из круга предметов близких и понятных каждому – занятий и обстоятельств обыденной жизни, явлений природы и т. п. Иисус Христос любил употреблять притчи, когда «беседовал с людьми неискусными и малоучеными, которых надлежало возводить к высокому посредством предметов обыденных, и которые были хотя просты, но при всем том имели еще нужду во многих пояснениях» (свт. Иоанн Златоуст). он говорил притчами также и для того, чтобы «сделать слово свое более выразительным, глубже напечатлеть его в памяти, и самые дела представить глазам» (свт. Иоанн Златоуст), а иногда и для того, чтобы от некоторых из своих слушателей скрыть под наружным покровом притчи то, что полезно было открыть одним только избранным (Мф. 13, 11; Мк. 4, 34).

Слышите! – это слово, которым господь начал поучение, приготовляло слушателей к чему-то необыкновенному и замечательному, и черты первой притчи взяты прямо с природы: засеянные поля окрестности галилейского моря, крепко утоптанная дорога, пролегавшая по ним, птицы, летающие над полями в надежде найти себе пищу, выжженные солнцем посевы на каменистых местах, терние и сорные травы, заглушающие доброе семя, наконец, тучная земля, покрытая зреющими колосьями, oбещающими обильный урожай, – все это было пред глазами здесь же, на отлогостях холмов, окружающих галилейское море, или там и сям на прибрежных равнинах. Се изыде сеяй сеяти семени своего, и егда сеяше, ово паде при пути и попрано бысть, и птицы небесныя приидоша и позобаша е; а другое паде при камени, идеже не имяше земли многи, и абие прозяб усше, зане не имяше глубины земныя – и зане не имеяше влаги, – солнцу возсиявшу присвяде, и зане не имяше корене, изсше; другое паде в тернии, и взыде терние, и подави е, и плода не даде; другое паде на земли добрей, и даяше плод восходящ и растущ, и приплодоваше на тридесять, и на шестидесять, и на сто. и, сказав притчу, возгласил: имеяй уши слышати, да слышит!

В притче о cеятеле господь сказал, что только четвертая часть семени пала на добрую землю, а в притче о плевелах, – что враг, пользуясь беспечностью и нерадением людей, не оставляет не растленным и того семени, которое пало на добрую землю (блж. Феофилакт). Уподобися Царствие Небесное человеку, сеявшу доброе семя на селе своем; спящим же человеком, прииде враг его, и всея плевелы посреде пшеницы, и отыде. Егда же прозябе трава и плод сотвори, тогда явишася и плевелие. Пришедше же раби господина, реша ему: господи, не доброе ли семя сеял еси на селе твоем? Откуду убо имать плевелы? Он же рече им: враг человек сие сотвори; раби же реша ему: хощеши ли убо, да шедше исплевем я? Он же рече (им): ни, да не когда восторгающе плевелы, восторгнете купно с ними (и) пшеницу; оставите расти обое купно до жатвы, и во время жатвы реку жателем: соберите первее плевелы и свяжите их в снопы, яко сожещи я, а пшеницу соберите в житницу мою.

В следующих кратких притчах Иисус Христос указал на некоторые особенности своего Царства. развитие его как в целых обществах, так и в каждом верующем совершается не вдруг, а в известное время и в известном порядке, как подобные же явления совершаются и в природе. Тако есть Царствие Божие, якоже человек вметает семя в землю, и спит, и востает нощию и днию, и семя прозябает и растет, якоже не весть он: от ceбe бо земля плодит прежде траву, потом клас, таже исполняет пшеницу в класе; егда же созреет плод, абие послет серп, яко наста жатва. семя веры подобно растению развивается и растет той жизненной силою, которая в нем находится, образуя сначала траву, когда показывает начаток добра потом колос, когда бывает уже в состоянии противостать и искушениям, затем полное зерно – это тогда, когда кто приносит плод совершенства. и как развитию растения благоприятствуют солнечный свет, влага и т. п., так и вера для безпрепятственного укрепления и возрастания в сердце требует влаги благодати, луча солнца правды, защиты от холода мира, от жара страстей и бури житейских попечений.

В притчах о зeрне горчичном и закваске господь изобразил постепенное возрастание и расширение своего благодатного царства: вначале незаметное и незначительное, оно, развиваясь мало-помалу, наполнит собою весь мир.

Первая притча указывает более на внешнее распространение Христова царства, а вторая – на внутреннее действие его. Подобно есть царствие небесное зерну горушичну, еже взем человек всея на селе своем, еже малейше yбо есть от всех семен, егда же возрастет, более всех зелий есть и бывает древо, яко приити птицам небесным и витати на ветвех его. из горчичного зерна у нас развивается растение однолетнее, которое не бывает велико и относится к злакам, а на востоке оно достигает величины дерева и на нем могут витать птицы. Малое зерно и ветвистое дерево – весьма выразительное подобие благодатного царства Христова, которое, сначала являясь в мире малым, потом с увеличением числа последователей сделается великим и славным.

Подобно есть Царствие Небесное квасу, егоже вземши жена скры в сатех трех муки, Дóндеже вскисоша вся. так и вера Христова, незримо проникая мир и все силы духа человеческого, сообщает всему свою животворную силу – восстановляющую, очищающую и освящающую.

Царство Христово для человека дороже всего на cвете, a посему господь сравнил его с сокровищем, и еще частнее – с многоценной и редкой жемчужиной. Подобно есть Царствие Небесное сокровищу, сокровенному на селе, еже обрет человек скры, и от радости его идет и вся, елика имать, продает и купует село то. так бывает в обыкновенной жизни: для приобретения большего человек жертвует меньшим; но царство Божие для человека дороже всего и для него он должен пожертвовать всеми земными благами. Подобно есть Царствие Небесное человеку купцу, ищущу добрых бисерей, иже обрет един многоценен бисер, шед продаде вся, елика имяше, и купи его. «Драгоценная жемчужина одна, по выражению блаженного Феофилакта, – ибо одна истина, которая есть Христос».

Наконец, в следующей притче Иисус Христос представил вниманию своих слушателей весьма близкий и понятный им образ: он указал на великое житейское море, в которое забрасывается невод Евангельской проповеди для уловления душ во спасение. Подобно есть Царствие Небесное неводу, ввержену в море и от всякаго рода собравшу, иже егда исполнися, извлекоша и на край, и шедше избраша добрыя в сосуды, а злыя извергоша вон. По изъяснению самого Господа, берег и разбор рыбы означают кончину мира и страшный суд, когда праведники будут отделены от грешников – первые для блаженства и последние для вечного мучения: тако будет в скончание века: изыдут Ангелы и отлучат злыя от среды праведных, и ввергут их в пещь огненную: ту будет плач и скрежет зубом.

При некотором сходстве с притчей о плевелах эта притча отличается от нее тем, что здесь злые люди вместе с праведными представляются участниками одного и того же духовного общества (Церкви), – «они и познание приобрели, и уловлены были, но при всем том не могли спастись по причине порочной жизни» (свт. Иоанн Златоуст). различие между теми и другими состоит во внутренних, нравственных качествах, выражающихся в соответственном образе жизни; оно окончательно определится на последнем суде, за которым последует воздаяние каждому по делам.

Когда господь, отпустив народ, вошел в дом и остался наедине с учениками, то окружавшие Его вместе с двенадцатью апостолами, приступив к нему, спросили: почто притчами глаголеши им? – Для того, – отвечал он, – яко вам дано есть разумети тайны царствия Божия, онем же – внешним не дано есть и вся бывают в притчах; сего ради в притчах глаголю им, яко видяще не видят; и слышаще не слышат, ни разумеют. И сбывается в них пророчество Исаиино, глаголющее: слухом услышите, и не имати разумети, и зряще узрите, и не имате видети: отолсте бо сердце людей сих, и ушима тяжко слышаша, и очи свои смежиша, да не когда узрят очима, и ушима услышат, и сердцем уразумеют, и обратятся, и исцелю их. Это пророчество (ис. 6, 9–10), приведенное евангелистом Матфеем по переводу LXX толковников, первоначально относилось к современникам пророка исаии; современники спасителя не только не были лучше своих предков, но высказывали еще бо льшее упорство, оставаясь глухими и слепыми к вещанию и делам своего Мессии. к числу этих жестоковыйных людей, необрезанных сердцы и ушесы (Деян. 7, 51), не принадлежали ученики Господа, которые, имея очи и уши духа отверстыми к восприятию глаголов живота вечнаго (Ин. 6, 68), удостоились от него преимущественной похвалы в сравнении с ветхозаветными праведниками: ваша же блаженна очеса, яко видят, и уши ваши, яко слышат: аминь бо глаголю вам, яко мнози пророцы и праведницы вожделеша видети, яже видите, и не видеша, и слышати, яже слышите, и не слышаша, т. е., – добавляет святитель Иоанн Златоуст, – «явления Христа во плоти, чудес, гласа и учения Его».

После сего спросили Господа, что бы значила притча о сеятеле? он отвечал: не весте ли притчи сея? и како вся притчи уразумеете? – Вы же услышите притчу сеющего. – Сеяй слово сеет, – семя есть Слово Божие; а иже при пути, суть слышащии слово царствия и неразумевающии, потом же приходит диавол и вземлет слово от сердца их, да не веровавше спасутся; а иже на камени, иже егда услышат, с радостию приемлют слово, – и сии корене не имут – и привремени суть – иже во время веруют и во время напасти – бывшей печали или гонению словесе ради, абие соблажняются – и отпадают; а еже в тернии падшее, сии суть слышавшии, и от печали и богатства и сластьми житейскими ходяще подавляются и не совершают плода; а иже на добрей земли, сии суть, иже добрым сердцем и благим слышавше слово, держат и плод творят в терпении – на тридесят, и на шестьдесят, и на сто. По просьбе учеников Иисус Христос объяснил им также и притчу о плевелах следующим образом: сеявый доброе семя есть Сын Человеческий, а село есть мир; доброе же семя, сии суть сынове царствия, а плевелы суть сынове неприязненнии, а враг, всеявый их, есть диавол, а жатва кончина века есть, а жатели Ангели суть. Якоже убо собирают плевелы и огнем сожигают: тако будет в скончание века сего. Послет Сын Человеческий Ангелы Своя, и соберут от царствия Его вся соблазны и творящих беззаконие и ввергут их в пещь огненную; ту будет плач и скрежет зубом. Toгдa праведницы просветятся, яко солнце, в царствии Отца их. Имеяй уши слышати да слышит!

Далее господь Иисус Христос внушал своим ученикам, что, заимствуя свет разумения от него, они и сами обязаны служить для других примером и впоследствии не таить того, что теперь слышат наедине: еда светильник вжигают, да под спудом положат его или под одром? не да ли на свещнице положен будет? – Никтоже убо светильника вжег, покрывает его сосудом или под одр полагает, но на свещник возлагает, да входящии видят свет. Несть бо тайно, еже не явлено будет, ниже утаено, еже не познается и в явление приидет. Блюдитеся убо, како слышите: в нюже меру мерите, возмерится вам и приложится вам слышащим; иже бо аще имать, дастся ему, и иже аще не имать, и еже мнится имея, возмется от него, – «знание дается и приумножается тому, кто имеет старание, а кто не имеет старания и надлежащего смысла, у того взято будет и то, что он думал иметь» (блж. Феофилакт).

В заключение беседы господь, не желая ничего оставить непонятным для учеников, спросил их: разумеете ли сия вся? и на утвердительный ответ: ей, Господи! – высказал им опять в краткой притче, что они должны пользоваться в своем служении приобретенным знанием о Царстве Божием, уподобляясь домовитому хозяину, у которого, при случае, все идет в дело – и старое, и новое: всяк книжник, научився царствию небесному, подобен есть человеку домовиту, иже износит от сокровища своего новая и ветхая. научаясь тайнам Царства Божия, апостолы делались книжниками в новом, лучшем смысле, в сравнении с книжниками иудейскими, и могли раскрывать народу учение Христово, «износя, по выражению блаженного Феофилакта, и от ветхого, и от нового закона»: старым подтверждая новое и новым и дополняя и объясняя старое, они должны были все направлять к одной цели – распространению и утверждению на земле благодатного Царства Христова.

Ответы Господа желавшим идти вслед Его и укрощение бури при переезде через море Мф. 8, 18–27; Мк. 4, 35–41; Лк. 8, 22–25

Вечером в тот же день, когда были произнесены господом притчи, он, уклоняясь от толпы народа, окружавшего Его, и особенно от злобных и завистливых иудеев, вознамерился переправиться на другую сторону галилейского моря. на пути к морю приблизился к спасителю один книжник, вероятно, рассчитывавший на земные выгоды в видимом царстве Мecсии, и сказал: Учителю! иду по Тебе, аможе аще идеши. но господь Иисус Христос, видя мысли его, по выражению святителя афанасия александрийского, «и не гонит от себя, как бы отвращаясь от него, и не обольщается словами его, как бы не зная, каков он, но как ве ' дущий обличает и как вразумляющий исправляет»: лиси язвины имут и птицы небесныя гнезда; Сын же Человеческий не имать где главы подклонити. А другой, принадлежавший к числу учеников Господа, обратился к нему с просьбой: Господи, повели ми прежде идти и погребсти отца моего. спаситель, предвидя, что житейские заботы совсем отвлекут от дела Божия этого человека, уже следовавшего за ним, сказал: гряди по Мне и остави мертвых погребсти своя мертвецы.

Иисус Христос пошел в лодку, а за ним, отпустив народ, в ту же лодку пошли ученики, и он сказал: прейдем на он пол езера, – и отправились. За лодкой плыли и другие суда, принадлежавшие тем из прибрежных жителей, которые не хотели расстаться с Божественным Учителем.

Трудный день окончился, и господь, утомленный продолжительной беседой, заснул на корме, на возглавии.

Вдруг бурный ветер, вырвавшийся из ущелий окрестных гор, развел на озере великое волнение; волны били в лодку, так что она наполнялась водою и пловцы были в крайней опасности. таким неожиданным испытанием господь приучал своих ближайших последователей к упованию на Его помощь и защиту; посему, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – «предался сну, дабы дать им время подвергнуться страху и чувствование происходящего сделать для них сильнейшим».

В смятении и ужасе ученики решились разбудить Господа и, подошедши, взывали к нему: Учителю, нерадиши ли, яко погибаем? Наставниче, Наставниче, погибаем! – Господи, спаси ны, погибаем! Пробудившись от сна, он тотчас заметил им, что причиною малодушия их – маловерие; им не нужно было бояться, когда он плыл вместе с ними: что страшливи есте, маловери? Потом встал и с прещением сказал ветру и волнению воды: молчи, престани! Буря утихла, волны улеглись, и настала великая тишина. Где есть вера ваша? – опять спросил господь учеников. – Что тако страшливи есте? Како не имате веры? но теперь они поражены были великим страхом и в удивлении говорили между собою: кто Сей есть, яко и ветром повелевает и воде – и ветри, и море послушают Его? – «дивились, потому что по виду он был человек, но дела Его были Божественные, говорили: кто Сей? – потому что не уверились, кто он, и имели еще неопределенное понятие о нем» (блж. Феофилакт). суда, плывшие с ними, или были разметаны бурею по озеру, или возвратились назад.

Изгнание легиона бесов Mф. 8, 28–34; Мк. 5, 1–20; Лк. 8, 26–39

На другой стороне озера, где Иисус Христос и ученики Его вышли на берег, они увидели страшное зрелище человеческих страданий: встретили их два бесноватых, из которых один был особенно лют. Этот несчастный был житель города, с давнего времени одержимый нечистыми духами; он не одевался в одежду и жил не в доме, а в гробовых пещерах, которые находились в гоpax и холмах, окружавших город. не могли удержать его даже цепями, потому что в припадке бешенства в нем проявлялась такая необычайная сила, что, будучи скован, часто разрывал цепи и разбивал оковы. Убежав от людей в места уединенные, он день и ночь кричал в гробах и горах и бился о камни. Дикие вопли его, оглашавшие окрестность, наводили такой страх, что никто не смел проходить той дорогою. Бесноватый, увидев Господа издалека, прибежал, поклонился Ему и громким голосом сказал: что нам и Тебе, Иисусе Сыне Божий? Пришел еси семо прежде времени мучити нас. – Заклинаю Тя Богом, не мучи мене. так, и бесы веруют и трепещут (иак. 2, 19); зная, что окончательное осуждение их последует на страшном суде (2Пет. 2, 4; иуд. 6) и что до того времени им предоставлено действовать сообразно злой природе их, они просят не мучить их прежде времени. «выйти из человека, – говорит блаженный Феофилакт, – демоны почитали мучением и, с другой стороны, думали также, что господь не будет более терпеть их – и тотчас предаст мучению». Повелев нечистому духу выйти из сего человека, Иисус Христос спросил его: что ти есть имя? – спросил не для того, чтобы самому знать, но чтобы другие знали, как тяжко страдал этот несчастный. имея помраченное сознание, бесноватый уже не управлял своей личностью, и на вопрос Господа за него ответил дух нечистый: легион ¹ имя мне, яко мнози есмы. Бесы усиленно просили Иисуса Христа, чтобы он не посылал их из страны той и не отсылал в бездну. В некотором отдалении, на горе, паслось большое стадо свиней, принадлежавших, по всей вероятности, язычникам, которых было много на восточном берегу геннисаретского озера. Злые духи просили Христа: аще изгониши ны: повели нам идти в стадо свиное, – да в ня внидем. Господь Иисус немедленно позволил, сказав: идите. он исполнил прошение демонов, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – не потому, что убежден был ими, а по другим причинам, именно – «дабы и жители тех стран познали Его всемогущество, и злоба демонов, от коей освободил он одержимых ими, яснее обнаружилась, и открылось то, что они без попущения Бога всяческих не могут прикасаться даже и к свиньям». Злые духи, вышедши из человека, вошли в свиней, и вдруг все стадо свиней, числом до двух тысяч, бросилось с крутого утеса в озеро и погибло в воде. Пастухи, видя происшедшее, побежали и рассказали обо всем в городе и ближайших селениях. такая необычайная весть побудила жителей поспешить к месту происшествия, чтобы посмотреть, что случилось. и когда они пришли к Иисусу Христу, то нашли бесноватого, в котором был легион, сидящим у ног Его, одетым и в здравом уме, и ужаснулись. видевшие же рассказали им, как это произошло с бесноватым, и о свиньях. Эти подробности навели на них еще больший страх; «они боялись, чтобы не потерпеть еще чего-либо большего, и, сожалея о своей потере, отказываются от присутствия Господа» (блж. Феофилакт), весь народ гадаринской окрестности, а также и жители города, просили, чтобы он оставил пределы их. и вот, «когда, – по замечанию святителя Иоанна Златоуста, – жители той страны, облагодетельствованные им, принуждали Его удалиться, он без сопротивления удалился и оставил показавших себя недостойными Его учения». он вошел в лодку, чтобы плыть обратно. тут подошел к нему исцеленный бесноватый и просил взять его с собою. неизвестно, что служило ближайшим поводом к такой просьбе – чувство ли благодарности влекло исцеленного к Целителю, или же опасение, как бы по отшествии Господа не случилось с ним опять того же, что было. Иисус Христос не исполнил желания его и отослал его домой для того, чтобы он доставил пользу другим, которые увидят его, и был бы проповедником дела Христова между своими согражданами: иди в дом твой к твоим и возвести им, елика ти Господь сотвори и помилова тя. он так и сделал: начал проповедовать о Христе в своем городе и своим близким, а потом и во всей стране той и в Десятиградии. все дивились тому, что слышали от него, и это удивление могло служить для жителей полуязыческой страны некоторым приготовлением к вере.

Исцеление кровоточивой и воскрешение дочери Иаира Мф. 9, 18–26; Мк. 5, 21–43; Лк. 8, 40–56

Когда господь Иисус, возвратившись в капернаум – на западную сторону геннисаретского озера, вышел на берег, собралось к нему множество народа, с нетерпением ожидавшего прибытия Его. вскоре выступил из толпы некто, по имени иаир, один из начальников синагоги; он пришел с большим горем, надеясь найти помощь и утешение там, где и другие прежде него нашли себе отраду – у милосердного Иисуса.

Единственная дочь его, лет двенадцати, лежала в тяжкой болезни – при смерти. кланяясь и падая к ногам Господа, скорбящий отец убедительно просил Его: дщи моя на кончине есть, да пришед возложиши на ню руце, яко да спасется и жива будет. «видно, – замечает блаженный Феофилакт, – он имел веру, только небольшую, потому что просил Иисуса не слово только сказать, как говорил сотник (Мф. 8, 8), но и прийти и возложить руку». Иисус пошел в дом иаира в сопровождении учеников; за ним следовало множество народа, который теснил Его на пути.

В толпе была одна женщина, страдавшая кровотечением двенадцать лет: она лечилась у многих врачей, истощила на них все имение и не только не получила никакой пользы, но была приведена в еще худшее состояние. теперь она решилась обратиться к последнему средству – к помощи безмездного врача, твердо веруя, что наконец-то получит исцеление. стыдясь болезни своей и почитая себя по закону нечистой (Лев. 15, 25), она не смела обнаружить себя пред всеми и думала: аще токмо прикоснуся ризе Его, спасена буду; тихо, незаметно протеснилась к Иисусу Христу сзади и прикоснулась к краю одежды Его. и вдруг она ощутила в теле, что исцелена от болезни. Хотя, по выражению святителя Филарета Московского, «само Божество Иисуса Христа видело, знало и сокровенным образом возвещало Его человечеству, кто прикоснулся, но Ему благоугодно было наружно предложить вопрос для того, чтобы обратить общее внимание на необыкновенное прикосновение и дивное следствие сего прикосновения». Обратившись к народу, он спросил: кто прикоснуся ризам Моим? Все стали отрицаться. тогда Петр с прочими учениками сказал Ему: Наставниче! – видиши народ угнетающ Тя и глаголеши: кто прикоснуся Мне? – Прикоснуся Мне некто, отвечал господь, Аз бо чух силу, изшедшую из Мене, которая, по толкованию блаженного Феофилакта, «и другим сообщается, и в то же время без уменьшения пребывает во Христе». и смотрел Иисус Христос вокруг, чтобы видеть, кто это сделал. тогда женщина, в страхе и трепете, зная, что с ней произошло и что она утаиться не может, подошла, пала пред ним и объявила всю истину, по какой причине прикоснулась и как тотчас исцелилась. господь обнаружил жену для того, чтобы, открыв веру ее, привлечь и других к соревнованию, а также и для того, чтобы освободить от угрызений совести, потому что она могла считать себя похитительницей дара. Дерзай, дщи, – сказал он исцеленной, – вера твоя спасе тя: иди в мире и буди цела от раны твоея.

Предание сохранило имя исцеленной женщины – вероника, язычница из кесарии Филипповой или Панеады. она поставила там в городе близ фонтана памятник в воспоминание исцеления своего Иисусом Христом. Памятник изображал Иисуса Христа в длинной одежде. спустя некоторое время благочестивые христиане поставили перед изображением Иисуса Христа изображение вероники на коленях, в молитвенном положении. По приказу Юлиана отступника памятник этот был уничтожен. Исцеление кровоточивой послужило для иаира ободрением и укреплением веры его в Божественную силу Господа. когда еще Иисус Христос говорил последние напутственные слова женщине, пришли из дома начальника синагоги с печальной вестью: дочь твоя умре; что еще движеши Учителя? «Христос хотел, чтобы они уверились в смерти отроковицы, дабы после не могли сомневаться в ее воскресении» (свт. Иоанн Златоуст). Услышав о смерти ее, господь сказал отцу: не бойся, токмо веруй, и спасена будет, – «требует веры не потому, что имеет нужду в содействии других, ибо он – господь и Податель веры, но хочет показать, что не по лицеприятию склоняется на просьбы, внемлет же только верующим» (свт. афанасий александрийский). Пришедши в дом, он нашел здесь всех в великом смятении, увидел свирельщиков и плакальщиц, услышал плач, рыдание, громкие вопли. несомненно, девица умерла, но «для могущего воскресить ее смерть была не более, как сон» (блж. Феофилакт). Что молвите и плачетеся? – Не плачитеся, – отроковица несть умерла, но спит. смерть девицы была признана всеми, и «никто не мог сказать, что с нею случился только сильный болезненный припадок или просто обморок» (блж. Феофилакт), так что бывшие тут смеялись над словами Господа. тогда он выслал их вон, оставив свидетелями чуда трех довереннейших учеников, которых и впоследствии удостоивал особенной близости к себе (Мф. 17, 1; 26, 37) – Петра, иакова и Иоанна, и вместе с ними – отца и мать девицы. войдя туда, где лежала умершая, он взял ее за руку и сказал: талифа, куми, т. е. девица, востани! Умершая воскресла, встала и начала ходить. Для уверения в воскресении как в действительном, а не мнимом происшествии, он повелел дать ей есть. Это необычайное чудо изумило родителей и учеников. но господь воспретил разглашать о чуде, как это делал и прежде (Мф. 8, 4), по смирению и желанию оградить дело Божие от молвы и пересуд людских, и также из предосторожности как бы не усилить злобы врагов и не возбудить в народе мечтательных представлений о царстве Мессии. несмотря на такое строгое внушение – никому не рассказывать о том, что случилось, слух о чуде разнесся по всей стране.

Исцеление двух слепых и немого бесноватого Мф. 9, 27–34

Когда господь Иисус, по воскрешении дочери иаира, шел оттуда, два слепца следовали за ним и, желая привлечь к себе внимание Его, громко взывали: помилуй ны, Иисусе, Сыне Давидов! в этом безыскусственном вопле простых людей, пораженных ужасным несчастьем – потерей зрения, слышалась глубокая вера в Христа спасителя; они называли Его сыном Давидовым, потому что всем иyдеям было известно, что Mecсия-Христос произоидет от племени Давида, согласно с обетованием Божиим, данным сему Царю-Пророку (2Цар. 7, 16; Пс. 88, 4–5; сp. Лк. 1, 32). но как ни кричали слепцы, господь медлил с исполнением просьбы их: он заставил их идти за собою до самого дома, чтобы обнаружить твердость их веры и, чуждаясь людской славы, исцелить наедине. вслед за Иисусом Христом и они вошли в дом, без сомнения, при помощи людей сострадательных и там приступили к нему. тогда господь, еще более утверждая и возвышая веру их, спросил: веруета ли, яко могу сие сотворити? – Ей, Господи! – отвечали несчастные: «уже, – замечает святитель Иоанн Златоуст, – называют Его не сыном Давидовым, но парят мыслию выше и исповедуют Его владычество». как бы «соразмеряя самое человеколюбие с верою исцеляемых», Иисус Христос коснулся глаз их и сказал: по вере ваю буди вама. глаза слепцев открылись, и господь, как при воскрешении дочери иаира и при других случаях и, без сомнения, по тем же побуждениям, строго воспретил им разглашать о своем исцелении: блюдите, да никтоже увесть. но слух и об этом чуде распространился по всей стране: сами исцеленные, не по ослушанию, но по чувству благодарности, не удержались и стали проповедовать и благовествовать.

По выходе прозревших слепцов привели к Господу бесноватого, у которого язык был связан действием злого духа. Будучи не в состоянии говорить, этот несчастный не мог просить об исцелении ни сам собою, ни через других, а посему Иисус Христос не спрашивает его о вере и немедленно исцеляет.

Такие чудные дела, совершаемые одним словом или простым прикосновением, возбуждали в народе удивление: николиже, говорили, явися тако во Израили. «народ ставил Христа выше пророков и патриархов, ибо он исцелял со властию, а не так, как те – по молитве» (блж. Феофилакт). Это предпочтение Его не только перед современниками, но и предшественниками, выраженное устами народа, заставило фарисеев обратиться к измышленной ими клевете: о князе бесовстем изгонит бесы. Эту клевету они продолжали распространять в народе, рассчитывая в самом основании подорвать значение Христовых чудес.

Вторичное посещение Назарета и хождение по городам и селениям с проповедью Мф. 9, 35–38; 13, 54–58; Мк. 6, 1–6

Упорное неверие фарисеев и удивление народа при виде чудес, совершаемых господом, доказывали непререкаемую истину пророчества симеона о Богомладенце Иисусе, что он лежит на падение и на востание многим во Израили и знамение пререкаемо (Лк. 2, 34). трудно было иудеям расстаться с мечтательным ожиданием славного царства Мессии, но еще труднее было ближайшим свидетелям младенчества, отрочества и юности Господа – жителям назарета – признать Божество Его. выразив свое неверие еще в то время, когда слышали первую проповедь Его, назаретяне не оставили своего упорства и после того, как Иисус Христос возвестил Евангелие во всей галилее и иудее и подтвердил Божественное Cвoe посланничество многими поразительными чудесами.

Пришедши опять в назарет с учениками, он в субботу начал учить в синагоге. но проповедь Его была встречена с изумлением, и назаретяне спрашивали друга друга: откуда Сему сия? И что премудрость данная Ему и силы таковы рукама Его бывают? Не сей ли есть тектон? – Не Сей ли есть тектонов сын? Не мати ли Его нарицается Мариам, и братия Его, Иаков, и Иосий, и Симон, и Иуда, и сестры Его не вся ли в нас суть? Откуду убо Сему сия? и соблазнялись о нем не только жители города, но и неверующие (Ин. 7, 5) сродники Его, так что господь повторил назаретянам упрек, сделанный уже прежде (Лк. 4, 24): несть пророк без чести, токмо во отечествии своем, – и в сродстве и в дому своем. При таком неверии своих соотечественников Иисус Христос, как выражается святой евангелист, не можаше ту ни единыя силы сотворити, токмо мало недужных, возложь руце, исцели (Мк. 6, 5), или, как говорит святитель Иоанн Златоуст, – «и сотворил чудеса, и удержался от чудес, сотворил, чтобы исполнить свое дело, удержался, чтобы не подвергнуть их большему осуждению». Удивляясь неверию назаретян, господь оставил свою отчизну и пошел в другие города и селения галилеи. Как Пастырь добрый (Ин. 10, 14), Иисус Христос, по выражению святого отца, «не дожидался того, чтобы приходили к нему страждущие, а сам поспешал к ним, принося им два величайшие блага: Евангелие царствия и исцеление от всех болезней». он проходил по разным городам и селениям галилейским, проповедовал в синагогах и исцелял всякие немощи и болезни. толпы народа возбуждали в нем сожаление: лишенные духовного руководства, они представлялись Ему изнуренными и рассеянными овцами, не имеющими пастыря. те учители, которые восседали на Моисеевом седалище (Мф. 23, 2) и считали себя единственными обладателями знания (Лк. 11, 52), на самом деле были слепыми вождями (Мф. 23, 24). и как много в народе было ищущих благодатного царства Mecсии, надеявшихся найти в нем удовлетворение и успокоение! осматриваясь вокруг, Богочеловек как бы зрел обширнейшее поле, покрытое спелой жатвой и ждущее жнецов. Жатва yбо многа, делателей же мало, – говорил он ученикам, – молитеся Господину жатвы, яко дa изведет делители на жатву Свою, хотя и не прямо, давал разуметь, что он и есть сей господин. Если он послал их жать, то, конечно, не чужое, но то, что он сеял через пророков и через все Домостроительство ветхого Завета, приготовляя избранный народ к принятию благодати Евангелия.

Послание двенадцати апостолов на проповедь Мф. 10, 1–42; 11, 1. Мк. 6, 7–13; Лк. 9, 1–6

До сего времени апостолы ходили с Иисусом Христом, слушали наставления Его и присутствовали при чудесах, которыми он подтверждал Божество свое; теперь же, дав им власть изгонять нечистых духов и врачевать всякие болезни и немощи, он послал их на проповедь одних. «как юных птенцов приучая к летанию, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – он открыл обширнейшее поприще для их действования, сколько то было соразмерно с их силами, чтобы они удобнее могли приступить к последующим подвигам, и сначала сделал их только врачами тел, чтобы после вверить им важнейшее – врачевание душ».

Апостолы должны были идти на проповедь по два не только для того, чтобы, – как объясняет блаженный Феофилакт, – «быть дерзновеннее», но и для того, чтобы удовлетворить требованию закона, по которому для засвидетельствования истины нужно было не менее двух свидетелей (Втор. 19, 15). в напутственном наставлении Иисус Христос преподал им правила, как поступать в трудных случаях нового для них дела. не пришло eще время проповедовать язычникам, а посему, во избежание подозрений со стороны иудеев, – говорил господь, – на путь язык не идите – даже не касайтесь той дороги, которая ведет в страну их – и во град самарийский не внидите: идите же паче к овцам погибшим дому Изриилева. израилю принадлежали всыновление, и слава, и завети, и законоположение, и служение, и обетования (Рим. 9, 4), ему же принадлежало преимущество первого призвания в Царство Христово. Ходяще же проповедуйте, глаголюще, яко приближися царствие небесное; болящия исцеляйте, прокаженныя очищайте, мертвыя воскрешайте, бесы изгоняйте, – и, смиряя высокоумие и предостерегая от любостяжательности, наставлял их: туне приясте, туне дадите; «вы ничего своего не даете тем, которые принимают вас; получили вы сии дары не в награду и не за труды, это Моя благодать, – так и им давайте, ибо нельзя найти цены, достойной сих даров». При такой нестяжательности апостолы должны были довольствоваться для своего пропитания теми приношениями, которые верующие добровольно и без принуждения будут делать в возмездие за труд проповедничества, а посему господь присовокупил: не стяжите злата, ни сребра, ни меди при поясех ваших, ни пиры, ни хлеба, ни двою ризу, ни сапог в запас, ни жезла: достоин бо есть делатель мзды своея. свободные от всякой вещественной заботы, они тем усерднее могли предаться порученному им служению. В оньже аще (колиждо) град или весь внидите, испытайте, кто в нем достоин есть, и ту пребудите, – Дóндеже изыдете оттуду. Входяще же в дом целуйте его, глаголюще: мир дому сему. И аще будет дом достоин, приидет мир ваш нань; аще ли же не будет достоин, мир ваш к вам возвратится. И иже аще не приимет вас, ниже послушает словес ваших, исходяще из дому, или из града того, – и прах от ног ваших отрясите, во свидетельство на ня, – и в знак того, что не желаете иметь с ними ничего общего; аминь глаголю вам: отраднее будет земли содомстей и гоморстей в день судный, неже граду тому. Жители преступных городов содома и гоморры не вняли естественному закону, начертанному творцом в разуме и совести, и за это подверглись тяжкому наказанию, но отринувшие закон откровенный и проповедь о Христе на суде Божием окажутся виновнее и понесут более тяжкое наказание, потому что воля Божия открыта им была еще яснее и полнее. Се Аз посылаю вас, яко овцы посреди волков, – простые и некнижные проповедники Евангелия, мытари и рыбари, среди враждебного им миpa походили на робких, беззащитных овец, окруженных хищными волками. Чтобы не потерпеть вреда среди стольких опасностей, они должны были соединять в себе с чистотою и незлобием голубя мудрость и осторожность змеи: будите убо мудри, яко змия, и цели яко голубие.

Продолжая наставления, господь указывал апостолам на те бедствия, которые ожидают их на поприще служения их: Внемлите от человек: предадят бо вы на сонмы, и на соборищах их биют вас и пред владыки же и цари ведены будете Мене ради, во свидетельство им и языком. Егда же предают вы, не пецытеся, како или что возглаголете: дастбося вам в той час, что возглаголете; не вы бо будете глаголющии, но Дух Отца вашего глаголяй в вас. Предаст же брат брата на смерть и отец чадо; и востанут чада на родители и убиют их. И будете ненавидими всеми имене Моего ради, претерпевый же до конца, той спасен будет. о преследовании провозвестников Евангелия господь неоднократно предупреждал своих учеников (Мф. 24, 9, 13; Лк. 12, 51–53; 21, 16–17). Егда же гонят вы во граде сем, бегайте в другий; аминь бо глаголю вам: не имате скончати грады Израилевы, Дóндеже приидет Сын Человеческий, т. е. прежде нежели вы окончите дело, на которое я послал вас, и огласите проповедию Евангелия землю израильскую, Царство Мое откроется во всей силе и ухищрения врагов не будут для вас страшны. В клевете и злоречии, которые апостолы встретят со стороны ослепленных противников Евангелия, господь утешал их своим примером: несть ученик над учителя своего, ниже раб над господина своего; довлеет ученику, да будет яко учитель его, и раб, яко господь его; аще господина дому веельзевула нарекоша, кольми паче домашния его? Не убойтеся убо их, – истина не скроется, время обнаружит и вашу добродетель, и злобу клеветников, – ничтоже бо есть покровено, еже не открыется, и тайно, еже не уведено будет. Заповедуя мужественно и бесстрашно проповедовать Евангелие, Иисус Христос увещевал их страх пред людьми побеждать страхом Божиим и в опасностях ободрял надеждою на Промысл Божий: еже глаголю вам во тме, рцыте во свете, и еже во уши слышите, проповедите на кровех, – открыто, всенародно, – и не убойтеся от убивающих тело, и потом не могущих лишше что сотворити – души убити. Сказую же вам, кого убойтеся: – убойтеся же паче Имущаго власть по убиении – душу и тело погубити, – воврещи в дебрь огненную, ей, глаголю вам, Того убойтеся. Не две ли птицы ценятся единым ассарием? – и ни едина от них несть забвена пред Богом, – и падет на землю без Отца вашего; вам же и власи главнии вси изочтены суть. Не yбойтеся убо: мнозех птиц лучше есте вы. Подвиг апостольства, подвиг проповеди есть великий подвиг, прославляемый на небе: всяк, иже исповесть Мя пред человеки исповем его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех, а иже отвержется Мене пред человеки, отвергуся его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех. Истинный проповедник и последователь Иисуса Христа тогда только достоин своего Учителя, когда проникнут самоотверженной любовью к нему, превосходящей все самые сильные земные привязанности, о чем господь возвещал ученикам своим и впоследствии (Лк. 12, 51–53); предстояла брань между ветхим и новым, между естественными влечениями и благодатным призванием, – и «эта брань, – по замечанию святителя Иоанна Златоуста, – была следствием не Христова определения, но расположения самих людей: Христос хотел, чтобы все были единомысленны в деле благочестия, но как люди разделились между собою, то и произошла брань». Не мните, яко приидох воврещи мир на землю, – не приидох воврещи мир, но меч; приидох бо разлучити человека на отца своего, и дщерь на матерь свою, и невестку на свекровь свою, и врази человеку домашнии его. Иже любит отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин, и иже любит сына или дщерь паче Мене, несть Мене достоин, и иже не приимет креста своего и вслед Мене грядет, несть Мене достоин. как и потом говорил господь (Мф. 16, 24–25; Лк. 9, 23–24), у каждого верного последователя Его есть свой крест, который слагается из постигающих его в жизни скорбей, бедствий и страданий: иже не приимет креста своего и вслед Мене грядет, несть Мене достоин; обретый душу свою здесь на земле, погубит ю на небе, а иже погубит душу свою Мене ради на земле, обрящет ю на небе. в заключение он указал ту награду, которая ожидает всех, оказывающих поддержку и содействие проповеди Евангелия; они являются участниками и сотрудниками в таком деле, которое сам господь называет данным Ему от Бога отца (Ин. 4, 34; 17, 4): иже вас приемлет, Мене приемлет, и иже приемлет Мене, приемлет Пославшаго Мя: приемляй пророка во имя пророче мзду пророчу приимет, и приемляй праведника во имя праведниче мзду праведничу приимет. когда, по выражению преподобного исидора Пелусиота, пред очами Божиими «ценится не мера подаваемого, но взыскуется произволение подающего», то и малая услуга ближнему, как ученику Христову, не останется без воздаяния на суде правды Божией: иже аще напоит единаго от малых сих чашею студены воды, токмо во имя ученика, аминь глаголю вам не погубит мзды своея.

Окончив наставление двенадцати апостолам, господь пошел проповедовать в городах Галилейских. отправились в путь и апостолы: проходя по селениям, они призывали всех к покаянию, повсюду благовествовали о наступлении Царства Божия и при этом изгоняли бесов из одержимых и исцеляли многиех больных, помазывая еллем.

Усекновение главы святого Иоанна Крестителя Мф. 14, 1–2, 6–12; Мк. 6, 14–16, 21–29; Лк. 9, 7–9

В то время, как проповедь Евангелия распространялась более и более, Предтеча и креститель Христов Иоанн, томившийся в темничном заключении, умер мученической смертью. обличение незаконной связи ирода с женой брата иродиадой возбудило в этой злобной женщине чувство мщения и ненависти к Иоанну. она знала, что лишится всех выгод своего положения, если ирод, вняв словам Иоанна, разведется с нею, а посему желала убить свидетеля истины, но не могла этого сделать своей властью. Хитро и настойчиво действуя на своего слабохарактерного, легкомысленного и непостоянного сожителя, она достигла того, что ирод, уважавший Иоанна, как мужа праведного и святого, и с удовольствием слушавший его, наконец дошел до решимости пожертвовать им. впрочем, из опасения, как бы не произошло волнения в народе, почитавшем Иоанна за Проpoка, ирод медлил с исполнением кровавого дела; не спешила и иродиада, выжидая удобного случая отомстить Иоанну. такой случай представился как бы сам собою.

В день своего рождения ирод сделал пир вельможам, тысяченачальникам и старейшинам галилейским. среди общего веселья вошла в собрание дочь иродиады саломия и своей пляской так угодила ироду и возлежавшим с ним гостям, что правитель сказал девице: проси у мене, егоже аще хощеши, и дам ти – и, не довольствуясь простым обещанием, в упоении страсти клялся ей: яко егоже попросиши у мене, дам ти, и до полуцарствия моего. саломия, не зная, чего просить, пошла за советом к матери своей, которая только этого и ожидала: «она устроила все дело, из повиновения ей дочь бесчинствовала, плясала, и ирод ею же уловлен был в сети» (свт. Иоанн Златоуст). на вопрос своей дочери: чесо прошу? злобная иродиада отвечала: главы Иоанна Крестителя. По наущению матери саломия с поспешностью опять вошла в собрание и сказала ироду: хощу да ми даси зде на блюде главу Иоанна Крестителя. она опасалась, что правитель по охлаждении пыла увлечения одумается и отменит свое решение, а посему настаивала на немедленном исполнении своего желания. ирод не ожидал такой просьбы и опечалился: «совершить убийство препятствовал ему страх народа, не совершить убийства он не мог по причине данной клятвы и по причине пировавших с ним. конечно, – замечает святитель Иоанн Златоуст, – гораздо лучше было бы ему не клясться но если он и поклялся уже, то лучше было бы не исполнить клятвы, ибо ежели настоит необходимость выбирать из двух зол одно, то, без сомнения, лучше выбрать зло меньшее». гордость, преувеличенное понятие о чести, ложный стыд заглушили в сердце ирода все другие чувства, так что он, не владея собой и опасаясь пересуд своих гостей более, нежели укоризн совести, согласился на жестокую просьбу саломии и послал оруженосца в темницу отсечь и принести голову Иоанна. оруженосец пошел, отсек голову Иоанну в темнице и принес ее на блюде царю. Уста мертвой головы открылись и еще раз произнесли: «ирод, не должно тебе иметь жену Филиппа, брата твоего». Получив голову, девица отнесла ее своей матери. Можно представить, с какой злобной радостью иродиада приняла этот кровавый дар! Честная глава Предтечи осталась у нее. Предание гласит, что иродиада издевалась над головой Иоанна, иглой колола его язык, обличавший ее в распутстве, а затем, завернув голову в тряпку, скрыла ее в своем дворце в некоем бесчестном месте. об этом знала только благочестивая Иоанна, жена Хузы, домоправителя ирода. она тайно откопала святую главу и, вложив ее в глиняный сосуд, погребла святыню в одном из поместий ирода на Елеонской горе. Много лет спустя честная глава Иоанна Предтечи была обретена.

Тело же мученика иродиада велела выбросить в один из окружающих Махеру оврагов, но ученики Иоанна погребли бездыханное тело его, а потом пошли и возвестили о происшедшем Иисусу Христу. Ученики, опасаясь со стороны иродиады мщения даже над обезглавленным телом Иоанна, унесли его за пределы Переи, туда, куда не простиралась власть ирода антипы, а именно в севасту, находящуюся под властью Пилата. севаста, или севастия, – город обстроенный при ироде великом, отце антипы, на месте прежнего разрушенного города, называвшегося самарией. Здесь-то, в пещере, где погребены были пророки авдий и Елисей, положено было тело последнего Пророка, Предтечи и крестителя Иоанна. (Печальное событие усекновения главы Иоанна Предтечи Православная Церковь вспоминает ежегодно 29 августа/11 сентября.) так зашла светлая утренняя «звезда» после того, как воссияло солнце Правды (Мал. 4, 2) – Христос! так угас светильник горяй и светяй (Ин. 5, 35), после того, как для всех открылся свет истинный, иже просвещает всякаго человека (1, 9)! но в деле Домостроительства спасения это «славное усекновение Предтечи было, по выражению церковных песней, неким Божественным смотрением»: он сделался Христовым провозвестником для «сущих во аде», благовествующим «о Боге, явльшемся плотию», «грядущем и тех спасти всех, прежде скончавшихся верных от адама».

Мученическая кончина Иоанна легла тяжким бременем на совести ирода. когда с апостольской проповедью имя Иисуса Христа сделалось гласным и молва о делах Его достигла галилейского правителя, ирод пришел в крайнее недоумение. слыша, что одни говорили: Иоанн воста от мертвых, другие: Илия явися, или: пророк един от древних воскресе, он рассуждал сам с собою: Иоанна аз усекнух: кто же есть сей, о немже аз слышу таковая – и высказывал такое заключение: Иоанн Креститель, егоже аз усекнух, той есть, – той воста от мертвых, и сего ради силы деются о нем, и для удостоверения в своем предположении желал видеть Иисуса Христа.

Суд Божий скоро постиг ирода и его нечестивое семейство за убиение Предтечи и за поругание самого Господа в день Его страданий. Честолюбие иродиады заставило ирода домогаться царской власти. но брат ее, ирод агриппа, сделал донос на него римскому императору с обвинением в изменнических замыслах. Поэтому император калигула сослал ирода антипу в галлию, потом в испанию, где он провел остаток дней своих в неизвестности и бедности.

Однажды саломия зимой переходила по льду реку сикорис; посреди реки лед проломился, и она погрузилась по шею в воду. острые льдины отсекли девице голову, которая таким образом осталась на льду, как на блюде. голову принесли матери иродиаде, а тело унесла вода. ирод с иродиадой, по преданию, были поглощены живыми землей.

Так делающие зло в большей мере и терпят его.

Насыщение пятью хлебами пяти тысяч народа Мф. 14, 13–23; Мк. 6, 30–46; Лк. 9, 10–17; Ин. 6, 1–15

Апостолы, возвратившись с проповеди, рассказали Христу спасителю все, чему научили и что сделали. После тяжких трудов они нуждались в отдыхе, но стечение народа, желавшего видеть и слышать Господа, было так велико, что им некогда было даже подкрепиться пищею. тогда господь сказал: приидите вы сами в пусто место едини и почийте мало. Посылая в уединенное место учеников одних, т. е. без народа, он пожелал и сам отправиться с ними. Ближайшим поводом к этому путешествию послужила для него весть о мученической кончине Предтечи Его, что время Его не у прииде (Ин. 7, 5), и избегая возможной опасности со стороны ирода антипы, правителя галилеи, он решился удалиться во владения брата его Филиппа – в окрестности вифсаиды.

Этот город лежал на северо-восточном углу галилейского моря, недалеко от того места, где впадает в него иордан, и в отличие от соименного ему галилейского селения, родины апостолов-рыбарей, носил название вифсаиды Юлиевой, в честь дочери римского императора августа. сюда-то – в пустынные окрестности этого города – направила свой путь лодка, в которую сели Иисус Христос и апостолы. но народ видел, как они отправлялись, многие узнали их, сказали другим, – и пешие из всех городов бежали по берегу, не теряя из виду лодки и стараясь обогнать ее.

Вышедши из лодки, Иисус Христос нашел на берегу множество народа, предупредившего Его прибытие. Ему стало жаль этих людей, потому что они были, как овцы без пастыря; он начал учить их, беседуя о Царствии Божием, и исцелил между ними больных. После сего восшел на гору со своими учениками и сел, а народ продолжал подходить к нему. времени прошло много; день клонился к вечеру. Учеников тревожила мысль, что толпа народа, после коротких восточных сумерек, голодная, вдали от населенных мест, останется в беспомощном положении. они говорили Иисусу Христу: пусто есть место, час уже мину; отпусти их, да шедше во окрестных селех и весех купят себе хлебы: не имут бо чесо ясти. По замечанию святого евангелиста, господь Сам ведяше, что хощет сотворити, а посему отвечал апостолам: не требуют отыти; дадите вы им ясти – и, испытывая Филиппа, обратился к нему с вопросом: чим купим хлебы, да ядят сии? Этого заботливого и любопытного ученика Христос «заранее наставляет и приводит к точному уразумению чуда, ибо если бы чудо совершилось без предварения, то оно не показалось бы столь дивным» (свт. Иоанн Златоуст). При виде множества народа стоявшего на горе и под горою, Филипп отвечал: двема стома пенязей хлебы не довлеют им, да кийждо их мало что приимет. тогда господь сказал ученикам: колико хлеба имате? идите и видите. «Для него равно легко было из большого или меньшего числа хлебов произвесть обилие в них, потому что Oн не нуждался для сего в готовом веществе» (свт. Иоанн Златоуст), но такой осмотр был нообходим для большего удостоверения в чуде. расспросили, и один из апостолов – Андрей – объяснил Иисусу Христу: есть отрочищ зде един, иже имать пять хлеб ячменных и две рыбе, – и прибавил с сожалением: но сии что суть на толико? итак, «когда оба ученика не знали, что делать, он тогда уже совершает чудо: признав предварительно трудность дела, они тем более должны были познать силу Божию» (свт. Иоанн Златоуст). господь и без хлебов мог утолить голод, но тогда ученики наглядно не познали бы Его могущества, а посему, услышав от Андрея о пяти хлебах и двух рыбах, сказал: принесите Ми их семо, – сотворите человеки возлещи. апостолы разместили всех на траве рядами по пятидесяти; возлежавших было около пяти тысяч, кроме женщин и детей. тогда господь, взяв пять хлебов и две рыбы, воззрел на небо, благословил, преломил хлебы и раздавал ученикам, чтобы они носили народу; также и две рыбы разделил на всех, сколько кто хотел. когда все ели и насытились, он сказал ученикам: соберите избытки укрух, да не погибнет ничтоже: это, по выражению святителя Иоанна Златоуста, «не лишнее было доказательство чуда, но сделано было именно для того, чтобы не считали такого дела призраком; для сего-то и совершил он чудо из готового вещества». остатки от хлебов могли служить наглядным свидетельством о чуде даже и для неприсутствовавших при совершении его. кусков хлеба и остатков от рыб набрали двенадцать полных коробов. Чудо умножения хлебов напомнило народу чудеса древних пророков илии (3Цар. 17, 14) и Елисея (4Цар. 4, 43–44), с тем различием, что пророки действовали силою Божией, а господь творил чудеса своим всемогуществом. Это чудо произвело глубокое впечатление на всех видевших, так что они стали говорить об Иисусе Христе: Сей есть воистинну Пророк грядый в мир, т. е. Мессия, и, соединяя с понятием о Мессии мечты о земном царстве, намеревались взять Его и насильно сделать царем. Узнав о таком намерении и желая укрыться от народа в уединенном месте, господь понудил учеников своих войти в лодку и, несмотря на наступающую ночь, тотчас плыть на западную сторону галилейского моря, к капернауму или соседней с ним вифсаиде галилейской. Ученики отправились, а сам Иисус Христос, отошедши от народа, удалился на гору помолиться в уединении и вечером оставался там один.

Хождение по водам Мф. 14, 24–36; Мк. 6, 47–56; Ин. 6, 16–21

Как ни поразительно было чудо умножения хлебов, но ученики Христовы, по замечанию святого евангелиста Марка, не поняли важного значения его: сердце их, еще не умягченное благодатью святаго Духа, было окаменено (Мк. 6, 52). Посему господь желал подействовать на них еще сильнее новым чудом, чтобы они, «не познав Его из чуда над хлебами, познали теперь из чуда над морем и отсюда извлекли для себя пользу» (блж. Феофилакт). Отплыв одни, без Учителя, ученики ожидали, что он присоединится к ним там, где удобнее будет лодке приблизиться к берегу и взять Его. но уже становилось темно, а Иисус Христос не приходил к ним. лодка выплыла на средину моря; подул сильный противный ветер, и небольшое судно начало бить волнами. «опять ученики борются с волнами, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – опять претерпевают бурю, как и прежде; но тогда во время бури Христос был с ними, а теперь они одни. господь постепенно и мало-помалу ведет их к большему и приучает переносить все мужественно»: с этой целью «попускает буре застигнуть их среди моря, так что им не оставалось никакой надежды к спасению, и на всю ночь оставляет их бороться с волнами». Была уже четвертая стража ночи (от трех до шести часов утра); начинало светать; господь увидел, что ученики бедствуют в плавании, и пошел к ним на помощь. Проплыв около двадцати пяти или тридцати стадий (1 стадия ­­ 175 м), вдруг они приметили Иисуса, идущего по морю, и подумали, что это призрак. Между тем, господь приблизился к лодке и хотел пройти мимо. тогда все увидели Его, испугались и от страха вскричали, но он тотчас заговорил с ними: дерзайте, Аз есмь, не бойтеся! Петр, всегда пламенный, везде предупреждавший других учеников, был «уверен, что Иисус может не только сам ходить по морю, но вести и других, и желал скорее быть близ него (свт. Иоанн Златоуст): Господи! аще Ты eси, повели ми приити к Тебе по водам. – Приди, отвечал ему господь. сила веры свершила над Петром чудо: вышедши из лодки, он пошел по воде к иисусу Христу. но, видя сильный ветер, испугался и, начав погружаться, закричал: Господи, спаси мя! «когда ослабела вера, тогда, – говорит блаженный Феофилакт, – последовало погружение Петра; это научило и его не высокомудрствовать и послужило к успокоению прочих учеников, которые, вероятно, позавидовали ему»; обнаружило также и разность между учеником и учителем, повелевавшим стихиями. Иисус Христос протянул руку, поддержал утопавшего и сказал ему с кротким упреком: маловере, почто усумнился еси? и лишь только они вошли в лодку, ветер утих и настала тишина. все бывшие в лодке, приведенные этим чудом в крайнее изумление, подошли, поклонились Господу и сказали: воистинну Сын Божий еси! – исповедуют Божество Его, ибо ходить по морю свойственно не человеку, а Богу. и вдруг лодка пристала к берегу в земле геннисаретской, южнее капернаума.

Когда Иисус Христос с учениками вышел на берег, жители, узнав Его, послали с известием по всей окрестности и начали на одрах приносить больных туда, где, как слышно было, он находился. Принесши к нему всех больных, они обнаружили в себе столь теплую веру, что просили Его, чтобы только прикоснуться к краю одежды Его, и те, которые прикоснулись, исцелились. Милосердый господь для всех несчастных был неоскудевающим источником благодатной помощи: куда ни приходил он, в селения ли, города или деревни, клали больных на открытых местах и просили Его, чтобы позволил им прикоснуться хотя к краю одежды Его, и все, которые прикасались к нему, исцелялись. в тот же день господь возвратился в капернаум, бывший обыкновенным местом пребывания Его.

Беседа о небесном хлебе Ин. 6, 22–71

Ночь, ознаменованную новым чудом Иисуса Христа, многие из народа провели на самом месте умножения хлебов. вечером они видели, что кроме одной лодки, на которую вошли ученики Его иной у берега не было; видели и то, что на этой лодке отплыли одни только ученики. стечение народа в вифсаидской пустыне привлекло сюда на другой день и другие суда из тивериады, которые пристали к берегу недалеко от того места, где произошло чудное насыщение. народ, искавший и не находивший Иисуса в пустыне, видя, что и на прибывших судах нет ни Его, ни учеников, решился плыть в капернаум: здесь искавшие рассчитывали найти Его скорее, чем в другом каком-либо городе.

После дня, ознаменованного умножением хлебов, и ночи, проведенной в уединенной молитве и среди бури на море, господь, по прибытии в капернаум, вместо отдыха и покоя, пошел в городскую синагогу на новый труд. там нашли Его искавшие и в удивлении не могли воздержаться от восклицания: Равви, когда семо пришел еси? в этом вопросе скрывался и другой: как ты сюда пришел? народ видел, что вчера с учениками он не поплыл, а другой лодки, на которой он мог бы переправиться, не было у берега. но сердцеведец читал в сердцах их, зрел тайные их мысли и влечения, а посему, не отвечая прямо на вопрос их, обнаружил, что в видимом и кажущемся усердии их было много чувственного и плотского: аминь, аминь глаголю вам: ищете Мене, не яко видесте знамение, но яко яли есте хлебы и насытистеся. не обращая внимания на прежние чудеса, они и в последнем чуде видели не знамения Божественного посланничества Его, а просто хлебы, которыми насытились в пустыне, и опять пришли к нему, чтобы напитаться так же, как вчера. в следующих словах господь дал им понять, что кроме голода телесного есть еще другой голод и кроме пищи вещественной есть еще иная: делайте не брашно гиблющее, но брашно пребывающее в живот вечный, еже Сын Человеческий вам даст: Сего бо Отец знамена Бог. Эта другая пища, которой образом служило насыщение в пустыне, – пища не телесная, а духовная, не для жизни временной, а для жизни вечной, означает все те блага, какие господь дарует верующему, особенно же таинство святого Причащения, как об этом он яснее говорит дальше. Податель такой пищи есть сын Человеческий, т. е. господь наш Иисус Христос, которого Бог, послав в мир (Ин. 10, 36), «показал и открыл своим свидетельством» (свт. Иоанн Златоуст). Не понимая, о какой пище говорил Иисус Христос и видя, что он внушал вместо пищи телесной искать чего-то более угодного Богу, иудеи спросили Его: что же сотворим, да делаем дела Божии? – Се, отвечал им господь, есть дело Божие, да веруете в Того, егоже посла Он. Первое и самое угодное Богу дело, заключающее в себе, как в семени, все другие добрые дела, есть дело веры во Христа спасителя. На это требование веры в себя самого иyдeи обратились к Господу с решительным вопросом, желая для удостоверения в достоинстве Его как Мессии видеть чудо, и притом самое поразительное: кое убо Ты твориши знамение, да видим и веру имем Тебе? что делаеши? «Христос, – думали они, – насытил их в пустыне простыми ячменными хлебами, а Моисей, древний законодатель, давал предкам их в пустыне манну, хлеб небесный: они желали бы, чтобы и Христос сотворил если не больше, то хотя подобное сему чудо: отцы наши ядоша манну в пустыни, якоже есть писано: хлеб с небесе даде им ясти» (Пс. 77, 24). Постепенно приготовляя умы своих слушателей к восприятию величайшей тайны христианства, господь объяснил им, что не сам Моисей, но отец небесный через Моисея подавал предкам их манну, которая насыщала только тела и называлась хлебом небесным не в собственном смысле а просто как пища чудная; тот же отец небесный подает им и теперь истинный небесный хлеб, предназначенный для всего мира, а не для одного какого-либо племени или народа, питающий не тело, а душу, поддерживающий не временную жизнь, а дарующий жизнь вечную; то был хлеб Ангельский (Пс. 77, 25), а это – хлеб Божий. Аминь, аминь глаголю вам: не Моисей даде вам хлеб с небесе, но Отец Мой даст вам хлеб истинный с небесе; хлеб бо Божий есть сходяй с небесе и даяй живот миру. как прежде самарянка, слыша о воде, текущей в живот вечный (Ин. 4, 14–15), просила у Иисуса Христа этой воды, так теперь иудеи, понимая слова Его о хлебе чувственном, хотя каком-то особенном, сказали: Господи! всегда даждь нам хлеб сей. они «все еще, – по выражению святителя Иоанна Златоуста, – поникают долу» и не могут возвыситься над своими плотскими чувствованиями и влечениями. Для всевидящего ока Богочеловека были открыты сердца слушателей. Зная, что одни с верою примут слова Его, а другие, даже из числа близких учеников, отнесутся к ним с неверием и ропотом, Иисус Христос начал свою решительную речь, в которой возвестил высочайшую тайну веры: Аз есмь хлеб животный: грядый ко Мне, не имать взалкатися и веруяй в Мя не имать вжаждатися никогдаже, получив удовлетворение всех высших потребностей духа своего. но необходимое условие для восприятия сего хлеба жизни есть вера – ее-то и не было в иудеях: рек вам, яко и видесте Мя, и не веруете. впрочем, несмотря на такое упорное неверие, не убеждающееся очевидными доказательствами Божественной силы – чудесами, Домостроительство спасения будет исполнено и совершено: таково определение, предуставленное в Предвечном совете Пресвятой троицы. Все, еже дает Мне Отец ко Мне приидет и грядущего ко Мне не изжену вон, если он, не принадлежа к народу израильскому, привился ко Мне верою; яко снидох с небесе, не да творю волю Мою, но волю пославшего Мя Отца. как искупитель, Иисус Христос воплотился для того, чтобы исполнить волю Бога отца о спасении людей, но эта воля отца была волею Его самого как сына Божия, так что в словах Его выражена мысль не о различии, а о полном согласии воли отца и сына: «я пришел совершить не другое что, как то, чего хочет и отец, и у Меня нет какой-либо особенной своей воли, кроме воли отца, потому что все отчее (кроме личного свойства) принадлежит Мне и все Мое принадлежит отцу». воля отца, вполне согласная с волею сына, состоит в том, чтобы все верующие достигли спасения и в последний день мира воскресли для вечной блаженной жизни: се же есть воля пославшего Мя Отца – по отношению ко Мне – да все, еже даде Ми, не погублю от него, но воскрешу е в последний день, и по отношению к людям, – се есть воля пославшаго Мя, да всяк, видяй Сына и веруяй в Него, имать живот вечный и воскрешу его Аз в последний день. Слыша, что Иисус Христос назвал себя хлебом, сшедшим с неба, и не зная тайны воплощения сына Божия, иудеи начали роптать: не Сей ли есть Иисус, сын Иосифов, егоже мы знаем отца и матерь? Како убо глаголет Сей, яко с небесе снидох? на ропот их господь отвечал не разъяснением тайны, которой они не могли принять и вместить, а новым подтверждением и развитием того, что сказано прежде: не ропщите между собою; никтоже может приити ко Мне, аще не Отец, пославый Мя, привлечет его и Аз воскрешу его в последний день. Это привлечение, не исключающее личной свободы человека, совершается особенным действием благодати Божией на душу, стремящуюся своим произволением к Богу. так и в пророческих книгах исаии (54, 13), иеремии (31, 33–34), иоиля (2, 27–28, 32) между отличительными чертами времени нового Завета указывается на распространениe Боговедения среди людей через научение от Бога и просвещение от Духа святаго. Есть писано во Пpopoцех: и будут вси научени Богом; всяк, слышавый от Отца и навык, приидет ко Мне. впрочем, это не то значит, чтобы всем можно видеть отца лицем к лицу и непосредственно научаться от него: лицезрение Божие господь присвояет только себе как сыну Божию, рожденному от отца прежде всех веков: не яко Отца видел есть кто, токмо Сый от Бога, Сей виде Отца. отец приводит спасаемых к сыну, а сын открывает им отца, которого никтоже видел есть от человек ниже видети может в неприступном и непостижимом величии Его существа (1тим. 6, 16). в дальнейшем течении речь Господа делается необыкновенно торжественной и постепенно выясняется привносимыми им частными чертами. Аминь, аминь глаголю вам: веруяй в Мя имать живот вечный; Аз есмь хлеб животный; отцы ваши ядоша манну в пустыни и умроша, хлеб же, сходяй с небесе, да, аще кто от него яст, не умрет; Аз есмь хлеб животный, иже сшедый с небесе: аще кто снесть от хлеба сего, жив будет во веки. «непрестанно повторяет одно и то же, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – для того, чтобы тверже напечатлеть это в душе слушателей». Доселе под образом хлеба он разумел себя самого, а теперь прямо и определенно сказал, что это – плоть Его: хлеб, егоже Аз дам, плоть Моя есть, юже Аз дам за живот мира. Этот хлеб он готовился принести отцу своему в жертву искупления за грехи мира, a потом преподать верующим для теснейшего соединения с собою. но слова Господа были выше понятия иудеев, которые стали спорить между собою:

Как может Сей нам дати плоть Свою ясти? не отвечая на вопрос их, потому что внутренняя сторона тайны всегда остается тайною, Иисус Христос еще определеннее и яснее сказал им, что это не только не невозможно, но и весьма необходимо: аминь, аминь глаголю вам: аще не снесте плоти Сына Человеческаго, ни пиете крове Его, живота не имате в себе; ядый Мою плоть и пияй Мою кровь имать живот вечный, и Аз воскрешу его в последний день: плоть бо Моя истинно есть брашно и кровь Моя истинно есть пиво. Причащение этой пищи и этого пития приводит верующих к таинственному общению со Христом (Ин. 17, 23; 1Ин. 3, 25) и делается для них источником вечной блаженной жизни: ядый Мою плоть и пияй Мою кровь во Мне пребывает и Аз в нем; якоже посла Мя живый Отец, и Аз живу Отца ради – «существуя от него довременно и безвиновно» (свт. григорий Богослов), и ядый Мя и той жив будет Мене ради. Сей есть хлеб сшедый с небесе; не якоже ядоша отцы ваши манну и умроша: ядый хлеб сей жив будет во веки.

Слова Христа спасителя о высочайшем таинстве веры оказались выше понятия многих даже из числа ближайших последователей Его. они не могли отрешиться от плотских и чувственных представлений и отнесли обетование Господа к употреблению в пищу плоти и крови Его, которые видели пред собою. не высказывая своего недоумения прямо, они стали переговариваться между собою: жестоко есть слово сие: кто может его послушати? но ведущий тайны сердечные сам непосредственно знал и видел и ропот учеников, и причину этого ропота, и, скорбя об ослеплении их, с кротким упреком заметил им: сие ли вы блазнит? Аще убо узрите Сына Человеческаго восходяща, идеже бе прежде? «Еще ли, – как бы так говорил господь, – несмотря на все убеждения, вы не хотите верить, что вкушение Моей плоти принесет вам жизнь вечную? Ужели вы так чувственны, что и самую плоть принимаете в буквальном смысле? Если так, то что же вы подумаете, когда я скажу вам, что эта самая плоть вознесется на небо и я возвращусь туда, где был прежде? Ужели вы еще и тогда станете отрицать животворность Моей прославленной плоти, будете сомневаться в истине слов Моих или толковать их грубо-чувственным образом?» Дух есть, иже оживляет, плоть не пользует ничтоже: глаголы, яже Аз глаголах вам, дух суть и живот суть, т. е., по объяснению святителя Иоанна Златоуста, «Божественны и духовны, и не заключают в себе ничего плотского, и не подлежат естественному порядку, но чужды всякой этого рода необходимости и выше законов, действующих на земле, имея смысл другой, особенный», а посему «должно внимать им духовно, а кто внимает чувственно, тот ничего не приобретает и не получает никакой пользы». Если же эти животворные слова казались некоторым странными, причина их неверие: суть от вас нецыи, иже не веруют, сказал господь, зная с самого начала, кто неверующие, зная даже и предателя своего, скрывавшегося в числе двенадцати апостолов. Сего ради рех вам: яко никтоже может приити ко Мне, аще не будет ему дано от Отца Моего.

Эта речь Господа произвела разделение между истинными и мнимыми, кажущимися последователями Его. Многие, сопутствуя Ему, не принадлежали к числу данных Ему Отцем (Ин. 17, 6) и были проникнуты мечтательными, плотскими и чувственными представлениями о царстве Мессии. видя ожидания свои несбывшимися и не рассчитывая на исполнение их в будущем, они оставили Иисуса Христа и уже не ходили с ним. со скорбию об отпадении слабых, как бы желая найти себе утешение в твердости и постоянстве двенадцати апостолов, он обратился к ним и спросил: еда и вы хощете идти? тогда пламенный и стремительный Петр от лица прочих апостолов отвечал Ему: Господи, к кому идем? Глаголы живота вечнаго имаши, и мы веровахом и познахом, яко Ты еси Христос, Сын Бога живаго. но господь дал понять, что вопрос Его имеет свое основание, потому что и в их избранном и святом сонме есть предатель: не Аз ли вас дванадесяте избрах и един от вас диавол есть? святой евангелист замечает, что он говорил это об иуде Симонове искариоте: сей бо хотяше предати Его, един сый от обоюнадесяте. Прикрывая предательский замысел личиною ycepдия и преданности, иуда не утаился от того, кто знает сокровенные мысли и чувства, и этим предостережением, сказанным как бы случайно, мог бы еще воспользоваться и переменить свое злое настроение. Иисус Христос, по замечанию святителя Иоанна Златоуста, «и не открыл вполне предателя, и не оставил его совсем неизвестным, дабы он, с одной стороны, не сделался более бесстыдным и упорным, а с другой, думая, что остается неизвестным, не отважился бесстрашно на злодеяние».

Обличение фарисеев за суеверные предания и наставление народу и ученикам об истинной нечистоте Мф. 15, 1–20; Мк. 7, 1–23; Ин. 7, 1

Господь Иисус Христос, зная, что время Его не у прииде (Ин. 7, 6), не хотел идти в иудею, потому что, по замечанию cвятого евангелиста Иоанна, искаху Его иудее убити (ст. 1). Уклоняясь до времени от человеческой злобы, он ходил с проповедью по галилее. но враги Господа не переставали следить за ним: нарочно пришли сюда из иерycалима фарисеи и книжники, чтобы в непосредственной близости наблюдать за всеми делами и словами Его. вскоре случай, сам по себе неважный, подал им повод обвинить учеников Его в несоблюдении преданий старцев. Между иудеями было распространено мнение, что кроме писаного закона Бог дал Моисею еще закон неписаный, который переходит из уст в уста – от Моисея к Иисусу навину, потом к судьям, пророкам и т. д. Этот устный закон, составившийся из изречений и толкований раввинов разного времени, пользовался безусловным уважением народа, который под руководством книжников и фарисеев охотно жертвовал духом истинного закона букве, а буквою – человеческим преданиям. крайне мелочные, иногда и вполне бессмысленные правила и предписания устного закона слыли в народе якобы «преданиями старцев» и были выполняемы несравненно строже и точнее, чем требования, особенно нравственные, данного Богом закона, изложенного в Пятикнижии Мо исея. в ущерб истинной нравственности, вся жизнь иудея была опутана этими измышлениями лживых толкователей Божественного откровения, которые поистине связывали бремена тяжка и бедне носима и возлагали на плеща человеческа (Мф. 23, 4).

В настоящий раз фарисеи и книжники обвинили учеников Иисуса Христа в несоблюдении узаконенных преданием омовений. в законе Моисеевом (Лев., гл. 11) подробно исчислены разные виды чистых и нечистых животных и между прочим сказано, что самое прикосновение к нечистому делало прикоснувшегося нечистым до вечера, а если что-нибудь нечистое падало на деревянный сосуд, одежду, кожу, мешок и всякую вещь, которая употребляется в дело, то повелевалось положить их в воду, глиняный же сосуд разбивать (ст. 24, 25, 32, 33). Полагая «ограду» около закона и по своему обычаю развивая положения его до последних крайностей, иудейские законники сделали обязательным перед вкушением пищи омовение рук из предосторожности, как бы против воли и совершенно случайно нечистота от неумытых рук не сообщилась пище. Это расширенное толкование закона они основывали на «предании старцев» и обставили его самыми мелочными правилами. Что эти правила, впоследствии вошедшие в состав талмуда, уже считались обязательными во времена Иисуса Христа, видно из следующих слов святого евангелиста Марка: фарисеи и вси иyдее, аще не трыюще умыют рук, не ядят, держаще предание старец, и от торжища, аще не покуплются, не ядят, и ина многа суть, яже прияша держати: погружения сткляницам и чваном, и котлом, и одром (7, 3–4).

Увидев некоторых из учеников Иисуса Христа, евших хлеб неумытыми руками, фарисеи и книжники сначала укоряли их, а потом обратились к самому Учителю с вопросом: почто ученицы Твои не ходят по преданию старец, но неумовенными руками ядят хлеб? «Это ученики делали не с намерением, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – но потому, что презирали уже излишнее и заботились об исполнении необходимого».

Без сомнения, частые омовения тела и предметов, употребляемых в обыденной жизни, содействуя чистоте и опрятности, имели свою похвальную сторону. Если бы иерусалимские законники остались при таком естественном значении омовений, тогда не подверглись бы осуждению. но, придав простой естественной потребности значение заповеди равносильной закону Божественному, и оградив эту заповедь множеством мелочных правил, они поставили соблюдение преданий, измышленных ими самими, наравне и даже выше главнейших Заповедей Божиих. на эту последнюю несообразность господь и указал им в своем ответе: почто и вы преступаете Заповедь Божию за предание ваше? Бог бо заповеда, глаголя: чти отца и матерь, и: иже злословит отца или матерь, смертию да умрет. Вы же глаголете: иже аще речет отцу или матери: корван, еже есть дар Богу, имже бы от Мене пользовался еси, да не почтит отца своего или матере – и не ктому оставляете его что сотворити отцу своему или матери своей. господь указал им для примера на пятую заповедь Десятословия (исх. 20, 12) и слова закона (21, 16). т. к. у иудеев было в обычае посвящать Богу добровольные приношения из своего имущества и эти обеты были обязательны (Втор. 23, 21–23), то фарисеи, – по объяснению святителя Иоанна Златоуста, – «учили юношей под видом благочестия презирать отцов; если кто из родителей говорил сыну: дай мне сию овцу, которую ты имеешь, или тельца, или иное что, то они отвечали: то, чем ты желаешь от меня пользоваться, я отдаю в дар Богу, и ты не можешь получить сего. отсюда происходило двоякое зло: и Богу не приносили, и родителей под предлогом приношения Богу лишали дара, – и оскорбляли родителей под предлогом обязанности к Богу, и Бога под предлогом обязанностей к родителям». Не осуждая приношений храму (Мф. 5, 23–24; Мк. 12, 44), господь осуждал предание, измышленное законниками иудейскими и дававшее право входить в сделку со своей совестью: разористе Заповедь Божию за предание ваше, – еже сами предасте; оставльше Заповедь Божию, держите предания человеческая: крещения чваном и сткляницам, и ина подобна такова многа творите. Добре ли отметаете Заповедь Божию, да предание вашее соблюдете? Это забвение высших требований Закона Божия и возведение безразличных или маловажных действий в неподобающее им значение вполне согласовалось с тем духом лицемерия и наружной праведности, которым были проникнуты фарисеи. лицемери, добре пророчествова о вас исаия, глаголя: приближаются Мне людие сии усты своими и устнами чтут Мя, сердце же их далече отстоит от Мене, всуе же чтут Мя, учаще учением, заповедем человеческим. слова Пророка, имея ближайшее отношение к современникам, указывали и на более отдаленных потомков, и в частности – на фарисеев.

После сего, оставив своих совопросников как «неисцелимых» и не желая более говорить с ними, господь обратился к народу, чтобы «преподать ему высокое, великое и исполненное многого любомудрия учение» (свт. Иоанн Златоуст). Послушайте Meне вси и разумейте! – так он начал свою речь, поучая, в чем состоит истинная нечистота, – не входящее – внеуду – во уста сквернит человека, но исходящее изо уст, то сквернит человека. – Аще кто имать уши слышати, да слышит! Для иудейских законников, погрязших в мелочных и чисто внешних правилах и предписаниях о чистом и нечистом, это учение Господа показалось странным, и ученики сказали Ему: веси ли, яко фарисее, слышавше слово, соблазнишася? но господь, пользуясь подобием растения, вразумил их, что всякое учение, несогласное с Богооткровенной истиной, рано или поздно потеряет силу и значение, а таково и есть учение фарисеев, духовно слепых учителей народа, вверившегося опасному руководству их: всяк сад, егоже не насади Отец Мой Небесный, искоренится; оставите их, вожди суть слепи слепцем; слепец же слепца аще водит, оба в яму впадут. впрочем, ученики Христовы, передав Учителю своему о соблазне фарисеев, и сами должны были сознаться, что не поняли речи Господа: она казалась им загадочной притчей. когда господь и ученики вошли в дом от народа, то Петр от лица всех апостолов просил Его: скажи нам притчу сию. не имея еще понятия о духовной внутренней нечистоте, они не могли решить, почему господь требовал уважения к Заповеди Божией и вместе с тем отвергал предания, по-видимому вытекавшие из той же заповеди. но такая непонятливость учеников, которым дано разумети тайны Царствия Небеснаго (Мф. 13, 11), заслуживала укор, а посему Иисус Христос отвечал им: тако ли и вы неразумливи есте? Не разумеете ли, яко все, еже извне входимое в человека, не может осквернити его, яко не входит ему в сердце, но во чрево, и афедроном исходит, истребляя вся брашна? – Исходящая же изо уст, от сердца исходят, и та сквернят человека.

Далее для примера он указал на более обычные греховные действия, между прочим на нарушение 3, 6, 7, 8 и 9-й заповедей: извнутрь от сердца человеческа помышления злая исходят, прелюбодеяния, любодеяния, yбийства, татьбы, лихоимства, лжесвидетельства, хулы, лукавствия, лесть, студодеяния, око лукаво, гордыня, безумство. Вся сия злая извнутрь исходят и сквернят человека, – а еже неумовенными руками ясти, не сквернит человека. Пища, соприкасаясь только с телом, сама по себе не имеет отношения к внутренней, нравственной нечистоте, которая собственно и есть настоящая нечистота. источник этой нечистоты есть сердце, т. е. вообще душа и ее силы и способности, в особенности же разум и воля. Здесь Иисус Христос не коснулся самого закона о дозволенной и недозволенной пище (Лев., гл. 11), превратно истолкованного фарисеями, потому что действие этого закона должно было прекратиться с отменою всех ветхозаветных установлений. своими словами господь давал предчувствовать, что кроме Моисеева закона о внешней чистоте и нечистоте, искаженного ложными толкованиями слепотствующих законников, есть еще высший закон о внутренней духовной чистоте и нечистоте, который впоследствии для всех получит обязательную силу. он также не сказал и того, что всякий род пищи для человека безразличен, потому что неумеренность в пище и сластолюбивое своеволие в выборе ее, несоответственно благочестивым обычаям и постановлениям, сами по себе свидетельствуют о самолюбивом плотоугодии, гнездящемся в сердце и оскверняющем человека. Еще раньше этого случая, разрешая недоумение учеников Иоанновых, Иисус Христос говорил о своих учениках, что и они будут поститься по отнятии от них небесного Жениха (Мф. 9, 15), и потом, предостерегая от неумеренности в пище и питии и от обременения заботами житейскими, указывал источник этих злых наклонностей именно в сердце: внемлите себе, да не когда отягчают сердца ваша объядением и пиянством, и печальми житейскими (Лк. 21, 34). таким образом, по мысли Господа, пища, входящая в уста, соединяясь с порочными влечениями сердца, уже не безразлична в нравственном отношении.

Исцеление дочери Сирофиникиянки Мф. 15, 21–28; Мк. 7, 24–30

Из окрестностей галилейского моря Иисус Христос удалился в пределы двух знаменитых в древности финикийских городов тира и сидона. обитатели этой страны, большей частью язычники были хананеи, т. е. потомки Ханаана, сына Хамова (Быт. 10, 15–19); теснимые евреями, пришедшими из Египта, они выселялись из внутренних частей Палестины на север – в сирию и Финикию, где, смешавшись с туземцами, получили название сирофиникиян. и вот, когда он шел, женщина хананеянка, у которой дочь была одержима нечистым духом, услышала о нем, поспешила к нему за помощью и закричала: помилуй мя, Господи, Сыне Давидов! дщи моя зле беснуется, – «она бесчувственна, но мать чувствовала страдания дочери» (блж. Феофилакт). На такие жалобные вопли господь не отвечал ни слова. Женщина, по замечанию святого отца, «не почитала себя достойной благодеяния и пришла не с тем, чтобы требовать должного, но просила оказать милость и изъявляла только свое несчастье, и при всем этом с верою». она не получила прямого отказа.

Удивленные молчанием Господа ученики приступили к нему с просьбою: отпусти ю, яко вопиет вслед нас. наскучив докучливыми воплями женщины, они хотели, чтобы Иисус Христос ответил ей и отпустил ее. но молчание Господа оставляло женщине еще тень надежды. он не мог удовлетворить просьбы женщины, не уклонившись от главной цели своего посланничества: несмь послан, токмо ко овцам погибшим дому Израилева. Еще не настало время для призвания язычников, иудеям первым надлежало быть проповедану слову Божию (Деян. 13, 46), так что Иисус Христос, как говорит святой апостол, соделался служителем обрезания по истине Божией, во еже утвердити обетования отцев (Рим. 15, 8). но, несмотря на это, хананейская язычница посредством веры присоединилась к числу избранных, упредивших общее призвание язычников. и спаситель как бы нарочно медлил с исполнением ее желания, чтобы, по замечанию блаженного Феофилакта, «показать, что вера жены тверда и что она терпеливо ждет».

Влекомая верою, женщина дерзновенно вошла в дом, где господь искал себе временного отдохновения, приблизилась к нему, припала к ногам Его и скорбным голосом страдающей матери говорила Ему: Господи, помози ми. господь видел сердце ее, видел, что она перенесет еще бо льшее испытание, а посему отвечал ей то же, что ученикам: остави, да первее насытятся чада, несть бо добро отъяти хлеб чадом и поврещи псом. иудеи были детьми Божиими, потому что составляли народ избранный, которому принадлежали всыновление, и слава, и завети, и законоположение, и служение, и обетования (Рим. 9, 4). надмеваясь своими преимуществами, они с презрением смотрели на язычников и сравнивали их с нечистыми животными, так что выражение, употребленное господом, было, по-видимому, ходячим в устах народа. впрочем, он воспользовался им для того только, чтобы еще яснее обнаружить силу веры язычницы.

Господь всевидец хочет, чтобы люди были чистые, чтобы не было никакого противоестественного смешения, чтобы со скотом не грешили ни жены, ни мужи, чтобы не было мужеложства. когда избранный народ шел по пустыне, то было повеление истреблять мужеложников и скотоложников. и в своих словах господь дал понять, что эта жена общается с псом. господь призывал ее отложить нечестие, встать на путь чистоты и добра. Хананеянка не поколебалась в вере, но, сознавая свое недостоинство пред ним, скромно произнесла: ей, Господи! ибо и пси под трапезою едят от крупиц – падающих от трапезы детей – господей своих. «Да! – как бы так говорила женщина, – в сравнении с твоим избранным народом истинно я то же, что пес в сравнении с дитятем своего господина; но истинно и то, что и мне принадлежит такая же часть обеда, какая обыкновенно оставляется псу. Более мне и не нужно: дай одну кроху того хлеба, которым насыщаешь народ свой, скажи одно только слово, – такое, какое ты умеешь говорить, – и моя дочь будет исцелена!» и совершилось, наконец, чудо, испрошенное смиренною и усердною молитвою любящего сердца матери: дочь ее исцелилась. Иисус Христос сказал хананеянке: о жено, велия вера твоя: буди тебе, якоже хощеши, – за сие слово, иди: изыде бес из дщере твоея. возвратившись домой, женщина нашла дочь свою совершенно здоровой.

Итак, избрание утверждается святостью жизни. в древности среди иудеев всегда находились так называемые прозелиты – обращенные к истинному Богу из язычников. Прозелитам вменялось в обязанность соблюдать Ноевы законы: признание властей, запрещение богохульства, идолопоклонства, кровосмешения, убийства, воровства, запрещение употреблять мясо с кровью.

Израильские учители и теперь учат, что исполняющие семь заповедей ноя являются праведниками и воспринимают славу израиля, ибо веруют в Бога, давшего заповеди на синае, приближающие всех к истине, Богу, Добру.

Значит, соблюдение хотя бы семи заповедей ноя делает всякого нееврея участником в Завете Бога с израильским народом. Христианам же вменяется в обязанность соблюдение не только семи Ноевых заповедей, но всех заповедей Десятословия – всего того, что возвестил Бог Моисею на синайской горе. Христиане также должны соблюдать и девять Заповедей Блаженств, которые представляют собой углубленные и возвышенные Моисеевы заповеди научающие человека избегать греха не только делом, но и в мыслях и желаниях, требующие чистоты сердца.

И если потомки ноя, исполняющие семь заповедей, являются праведниками и имеют удел в вечности, то исполняющие десять заповедей синайских, заповеди блаженств, имеют веру в творца неба и земли и жизнь проводят праведную, – еще больше прав на жизнь вечную приобретают.

Заповеди Божии – воля Божия, и обязан каждый их исполнять. Жить надо по совести, по долгу и истине.

Моисей возвещал, что Бог воздвигнет пророка такого, как он, Моисей, сына Человеческого, который будет и Законодатель и исполнит весь Закон Божий, и основатель Церкви нового Завета, и Царь израилев. он стену сынов израилевых и стену язычников – всех потомков ноя – в один угол соединит, в едину веру. И теперь все верующие в Евангелие возрождаются в крещении и входят в число избранных.

Исцеление глухого косноязычного и других больных Мф. 15, 29–31; Мк. 7, 31–37

Не медля в языческой стране, чтобы не подать иудеям повода к нареканию, Иисус Христос оставил пределы тира и сидона и пошел к морю галилейскому через пределы Десятиградия. там привели к нему глухого косноязычного, одержимого таким недугом, против которого бессильно было человеческое искусство. Приведшие больного просили Господа возложить на него руку, в полной уверенности, что этого одного действия довольно будет для исцеления страдальца. они, без сомнения, слышали, что Иисус Христос много раз уже исцелял больных через возложение рук. но в этом случае он употребил для исцеления недуга особенное действие. Прежде всего, желая отклонить праздное любопытство народа, он отвел страждущего в сторону; потом, приготовляя больного к чуду и возбуждая в нем веру, вложил персты свои в уши ему и, плюнув, коснулся языка его. «B господе, – замечает блаженный Феофилакт, – все чудно и Божественно, так что даже и плюновение разрешало узы языка; все части святой Его плоти были Божественны и святы». Затем воззрел на небо, внушая страждущему, что помощь приходит от Бога, и вздохнул, выражая скорбь и сострадание к положению недужного, а также показывая ему, чтобы и он вздохом заменил словесную молитву. наконец сказал ему: еффафа, т. е. отверзись ! и тотчас открылся у него слух, разрешились узы языка, и исцеленный стал говорить чисто и ясно. Иисус Христос воспретил разглашать об этом чуде, потому что неверующие язычники не поняли бы силы и значения его, а со стороны иудеев, и именно враждебно настроенных фарисеев, оно могло бы послужить поводом к новым козням и клеветам. но – как и прежде, – несмотря на запрещение молва о чуде распространялась, и все чрезвычайно дивились и говорили: добре вся творит, и глухие творит слышати, и немые глаголати. После сего господь восшел на гору и сел там. к нему приступило множество народа, имея с собою хромых, слепых, нищих, увечных и иных многих, и положили к ногам Его. он всех исцелил, так что народ изумлялся и славил Бога, видя немых говорящими, увечных здоровыми, хромых ходящими и слепых видящими.

Чудное насыщение четырех тысяч народа Мф. 15, 32–39; Мк. 8, 1–10

Место, где теперь находился господь ииcyc Христос, было пустынное, но народ, пришедшей к нему во множестве издалека, не отходил от него три дня. Запасы пищи, если у кого и были, истощились, есть было нечего, а отдаленность селений, где можно было бы утолить голод, делала положение многолюдной толпы, по-человечески говоря, безвыходным. но здесь был милосердный, попечительный господь, который видел нужду народа и намеревался устранить ее таким же чудным образом, как и прежде – при подобном случае в пустыне вифсаидской. Желая напомнить ученикам о первом умножении хлебов и предрасположить их к вере в свою всемогущую силу, он сказал им: милосердую о народе, уже три дня приседят Мне и не имут чесо ясти и отпустити их не ядших – в домы своя – не хощу, да не како ослабеют в пути, – мнози бо от них издалеча пришли суть. Ученики подумали, что он говорил им это в намерении поручить им самим напитать народ и отвечали: откуду нам в пустыни хлебы толицы, яко да насытится толик народ? тогда Иисус Христос, чтобы еще яснее напомнить о прежнем чуде, спросил учеников так же, как и при первом умножении хлебов: колико хлебы имате? Для большей достоверности чуда ученики сами должны были освидетельствовать свой запас и убедиться, что он недостаточен для насыщения такого множества народа. они сказали: седмь, и мало рыбиц. После сего Иисус Христос повелел народу возлечь на земли и, взяв семь хлебов, воздал хвалу отцу небесному, преломил и дал ученикам своим, чтобы они раздавали народу; благословив также и рыбы, повелел и их раздавать. все ели и насытились, а евших было четыре тысячи человек, кроме женщин и детей. как и при первом насыщении, ученики собрали остатки, и оказалось, что их семь полных корзин. теперь остатков было меньше, чем в тот раз, хотя и евших было меньше, потому что этой разностью господь помогал памяти учеников, чтобы сходство не довело их до забвения и до смешения того и другого чуда. По насыщении народа Иисус Христос отпустил его, а сам с учениками вошел в лодку и поплыл к западному берегу галилейского моря в пределы городов Магдалы и Далмануфы.

Ответ фарисеям и саддукеям, требовавшим знамения с неба, и предостережение учеников от закваски их Мф. 16, 1–12; Мк. 8, 11–21

Когда Христос спаситель вышел на берег, приступили к нему фарисеи и саддукеи, несогласные между собою в учении и верованиях, но единодушные во вражде к Божественному Учителю. они начали с ним спорить и, желая уловить Его, просили показать им знамение с неба. Это было повторение прежней просьбы, на которую господь тогда же пространно отвечал (Мф. 12, 38–42). Зная из Писания, что древние пророки делали такие чудеса, например, Моисей свел с неба манну (исх. 16, 4), Иисус навин остановил солнце (нав. 10, 12–14), илия послал с неба огонь (4Цар. 1, 10, 12), исаия возвратил солнечную тень на несколько степеней (ис. 38, 8), совопросники Господа, по замечанию блаженного Феофилакта, «думали, что небесного знамения он не в состоянии сотворить, имея возможность производить силою веельзевула одни только земные знамения». в злобном ослеплении они или не замечали, или перетолковывали дела Божественного всемогущества, на которые сам Иисус Христос указывал как на яснейшее доказательство своего посланничества (Ин. 5, 36). не удовлетворяя коварной просьбы фарисеев и саддукеев, он сказал им, что они не имели бы надобности ни в каких знамениях – небесных или земных, если бы с таким же вниманием примечали все совершающееся около него и чрез него, с каким обыкновенно наблюдали за ежедневными явлениями в природе. Притом, времена Домостроительства спасения имеют также свои признаки и определенное значение, как и перемены в воздухе, всякому хорошо известные по опыту: для знамения с неба назначено другое время – время второго пришествия, когда силы небесныя подвигнутся и луна не даст света своего; время же первого пришествия не имеет ничего подобного. Вечеру бывшу, глаголете: ведро, чермнуетбося небо, и утру: днесь зима, чермнуетбося дряселуя небо. Лицемери, лице убо небесе умеете разсуждати, знамений же временом не можете искусити. Потом, сокрушаясь о лицемерии и упорстве своих совопросников, глубоко вздохнул и сказал о них то же, что и прежде: что род сей – лукав и прелюбодейный – знамения ищет? Аминь глаголю вам: знамение не дастся ему, токмо знамение Ионы пророка. Это знамение, т. е. смерть и воскресение Господа, и будет самое убедительное доказательство Божества Его.

Оставив лукавых лицемеров как духовно «неизлечимых», Иисус Христос опять вошел в лодку и отправился на другую сторону галилейского моря. Ученики, забыв запастись пищею, имели с собою в лодке один только хлеб. Между тем Иисус Христос говорил им: внемлите и блюдитеся от кваса фарисейска и саддукейска и – прибавляет святой евангелист Марк – Иродова; пагубное учение и суеверие фарисеев, неверие саддукеев, нравственная распущенность иродиан и порочный образ жизни всех – вот та душевредная закваска, от которой он предостерегал своих простосердечных учеников! Поняв слова Господа буквально, они подумали, что он запрещал им употреблять в пищу хлеб, взятый у фарисеев, саддукеев и иродиан, чтобы не оскверниться им как нечистым, и т. к. ими был взят один хлеб, то они и приняли предостережение Учителя за косвенный намек на их собственную невнимательность и забывчивость; это значит, думали они и говорили между собою, – яко хлебы не взяхом. но господь, уразумев мысли их, обратился к ним с укором в неразумии и маловерии: «они действительно, – по выражению блаженного Феофилакта, – показывали неразумие, потому что не вспомнили, как немногими хлебами он напитал многих, и – маловерие, поскольку не верили, что он мог напитать их, хотя они и не купили хлебов у иудеев. Что мыслите в себе, маловери, яко хлебы не взясте? – не у ли чувствуете, ниже разумеете, еще ли окаменено сердце ваше имате, очи имуще не видите и уши имуще не слышите, и не помните ли? Егда пять хлебы преломих в пять тысящ, колико кош исполнь укрух приясте? – отвечали: дванадесять. – Егда же седмь в четыре тысящи, колико кошниц исполнения укрух взясте? – сказали: седмь. – Како не разумеете, яко не о хлебех рех вам внимати, (но) от кваса фарисейска и саддукейска? тогда свидетели чудного умножения хлебов поняли, что, находясь подле своего Учителя, они должны были всего менее заботиться о хлебе вещественном, и что он говорил им беречься не закваски хлебной, но учения фарисеев и саддукеев и иродиан.

Исцеление слепого Мк. 8, 22–26

Переплыв галилейского море, Иисус Христос пришел в вифсаиду. когда разнеслась молва о прибытии Господа, привели к нему слепого и просили исцелить несчастного чудодейственным прикосновением. Иисус Христос и теперь – при исцелении слепого, так же как и при исцелении глухого косноязычного, употребил подобные же внешние действия. «Bера приведших, – по выражению блаженного Феофилакта, – не была чиста, да и сам слепой не имел совершенной веры; поэтому господь не вдруг дает ему прозреть, а постепенно, как человеку, имеющему веру не всецелую, ибо по мере веры даются и исцеления». он взял слепого за руку, вывел его вон из селения, смочил ему плюновением глаза, возложил на него руки и спросил: что видит? Прозревающий отвечал: вижу человеки, яко древия ходяща, он замечал движение, но еще не различал подробностей двигавшихся, видел неясно и неотчетливо очертания. тогда опять возложил руки на глаза его и велел взглянуть: слепой исцелел и стал видеть все ясно. господь послал его домой, запретив разглашать о чуде, вероятно, по той же причине, как и прежде – при исцелении глyxого косноязычного: ни в весь вниди, ни повеждь кому в веси.

Исповедание святых апостолов Мф. 16, 13–20; Mк. 8, 27–30; Лк. 9, 18–21

После этого чуда Иисус Христос с учениками своими пошел в селение кесарии Филипповой. Дорогою, в уединенном месте, он остановился и совершил молитву. о чем была молитва Богочеловека, ведомо Ему единому, но святейшей душе Его могло представляться в молитвенном созерцании как прошедшее, так и будущее спасительного служения Его. Деятельность Его в галилее, которую он избрал главным местом своей проповеди, была направлена к тому, чтобы посеять и укоренить в сердцах людей семя благодатного учения. Здесь, в начале своей проповеди, он указал на учение, какое возвещается им, изъяснил отношение новозаветного закона к ветхому, обличил лицемерие мнимо-святых учителей народа; здесь в кратких, живописнообразных притчах он изобразил открытие и распространение на земле своего духовного царства, судьбу его, борьбу с врагами и торжество, здесь он был утешен проявлениями высокой веры со стороны сынов царства Его и многократно огорчен упорным, злобным неверием со стороны ослепленных врагов Божественной истины. Для возбуждения и утверждения веры он сотворил здесь бесчисленное множество поразительных чудес, исцелял болезни всякого рода, изгонял злых духов, воскрешал умерших, укрощал бурю и ветры, ходил по водам, как по суше, двукратно напитал несколько тысяч немногими хлебами. Здесь же из местных добросердечных жителей и рыбарей он избрал и приблизил к себе двенадцать апостолов с тем, чтобы приготовить их к продолжению проповеди Евангелия; с этой целью он открывал им тайны своего царствия, исправлял их заблуждения, разрешал недоумения и, сообщив им дар чудотворений, дал совершить им примерный опыт будущего служения. все сие теперь в ясном воспоминании могло предноситься Божественному уму Богочеловека. он зрел также дальнейшее развитие событий и усиливающуюся вражду своих завистников; зрел приближающийся конец – страдания и смерть на кресте, а затем славное воскресение и вознесение на небо. Действуя с премудрой предусмотрительностью, о своих страданиях и смерти он уже и прежде говорил прикровенно (Мф. 12, 40; Ин. 2, 19; 3, 14), а с этого времени начал говорить своим ученикам со всей ясностью, с тем чтобы мало-помалу приготовить их к тому, что должно было совершиться – во исполнение Предвечного совета Божия о спасении рода человеческого. выходя за пределы ближайшего будущего, мысль Богочеловека могла простираться и к тому времени, когда, по вознесении Его на небо, проповедь Евангелия через апостолов распространилась по всей вселенной.

Всеведущий знал, где и на какую землю пало семя Божественной проповеди Его, – знал и то, как ученики Его были приготовлены к великому служению своему. но из уст их желал слышать здесь, в пустыне, – вдали от молвы житейской, торжественное исповедание основной истины христианства.

По окончании молитвы, продолжая пустынный путь в селения кесарии Филлипповой, Иисус Христос предложил апостолам вопрос: кого Мя глаголют человецы быти, Сына Человеческаго? Мнения в народе о Христе были различны и все, по замечанию святителя Иоанна Златоуста, «гораздо ниже надлежащего». люди не почитали Иисуса Христа обетованным и предвозвещенным Мессией, которого сами пламенно ожидали, но только предтечею, предваряющим пришествие Его, и притом одни думали, что это – воскресший Иоанн креститель (Мф. 14, 2), другие принимали Его за илию (11, 14; 17, 10), иеремию или какого-либо из древних пророков (Лк. 9, 8), явившегося опять на земле для приготовления израильтян к имеющему открыться царству Мессии: ови убо (глаголют быти), отвечали апостолы, – Иоанна Крестителя; инии же – Илию; друзии же – Иеремию или – яко пророк некий от древних воскресе. – а вы, которые всегда со Мною были, видели Мои чудодействия и сами творили чрез Меня многие чудеса, – кого глаголете Мя быти? – спросил господь. тогда Петр, всегда пламенный в лике апостольском, уста апостолов, на вопрос, предложенный всем, отвечал от себя: Ты еси Христос, Сын Бога живаго. Это исповедание излилось от полноты души Петровой, проникнутой твердой, непоколебимой верой в Иисуса Христа как сына Божия, и высказывало общую веру апостолов, уже прежде признавших Его сыном Божиим (Мф. 14, 33). в кратких словах здесь выражена вся сущность христианства – «соединение двух естеств, которое для нашего спасения боголепно совершил в себе сын Божий» (преподобный исидор Пелусиот). Иисус Христос, по выражению преподобного Иоанна Дамаскина, «как человек, предложил вопрос, а как Бог тайно умудрил и вдохновил» Петра, и ублажил за то, что не человеческие соображения внушили ему это исповедание, но сам отец небесный, который, будучи едино со Христом (Ин. 10, 30), привлекает людей к вере в него (6, 44, 65). Блажен еси, Симоне, вар Иона, яко плоть и кровь не яви тебе, но Отец Мой, Иже на небесех, – и затем взор Богочеловека, простираясь в будущее, видит в твердой вере апостолов непоколебимое основание, которое послужит для общества последователей Евангельского учения утверждением и связью: и Аз глаголю тебе: яко ты еси Петр, и на сем камне созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют ей. Церковь представляется здесь под видом здания, основанного так прочно, что никакие враждебные силы, даже все силы ада, не возмогут поколебать ее. Продолжая образную речь, господь присовокупил, что Петру и апостолам будут вручены и ключи этого здания Божия, закрывающие и отверзающие вход, связующие и разрешающие: и дам ти ключи Царства Небеснаго, и еже свяжеши на земли, будет связано на небесех, и еже разрешиши на земли, будет разрешено на небесех. впрочем, господь строго повелел апостолам никому не говорить о том, что он – Христос: «он хотел, чтобы апостолы тогда уже начали проповедовать, когда очевидная истина проповедуемого и сила событий будут подтверждать слова их Духом святым» (свт. Иоанн Златоуст). Должно «утвердить коренную истину, что всеобщее, глубочайшее основание, так же как и первый, краеугольный камень здания церковного, есть не иной кто, как Иисус Христос, Сын Бога живаго. и сам Петр положен в основание Церкви не прежде, как он положил в основание ее Христа» (свт. Филарет Московский). во многих местах священного Писания, и притом в выражениях, не допускающих какого-либо превратного толкования, основанием и краеугольным камнем Церкви представляется глава ее – Иисус Христос (1кор. 3, 11; Еф. 2, 20–22; Мф. 21, 42; Мк. 12, 10; Лк. 20, 17; Деян. 4, 11; Пс. 117, 22–23; ис. 28, 16). таким основанием и камнем почитает Иисуса Христа и апостол Петр, как свидетельствует в своем послании (1Пет. 2, 4–8). господь Иисус Христос есть первоначальное, глубочайшее, единое, всеобщее, вечно непоколебимое, все на себе носящее основание святой Церкви. Посему святые отцы, изъясняя мысль обетования господня, разумеют под камнем не лице апостола, а исповедание его и твердую, как скала, веру во Христа или, еще яснее, самого Господа, исповеданного Петром. с неподвижностью скалы, на которой могла бы основаться Церковь так прочно и твердо, чтобы и врата адова, т. е. самые напряженные усилия врагов, не одолели ее в самом Петре нельзя согласить ни троекратного отречения его от своего Учителя (Мф. 26, 64–75), ни всенародного обличения, сделанного ему апостолом Павлом (гал. 2, 11–14). впрочем, не будучи основным и краеугольным камнем Церкви, Петр ясно увидел сие основание и, как зиждемый камень, по выражению святителя Филарета Московского, «первый возлег на нем» и первый имел дерзновение проповедать Иисуса Христа иудеям (Деян. 2, 14) и язычникам (10, 34). Этому делу созидания Церкви послужили и другие апостолы, и даже древние пророки, предвозвестившие Христа, так что святой Павел говорит о Церкви, что она утверждена на основании апостол и пророк, сущу краеугольну Самому Иисусу Христу, о Немже всяко создание составляемо растет в Церковь святую о Господе (Еф. 2, 20–21). Все апостолы, включая и Петра, были не более, как слуги Христовы и строители таин Божиих (1кор. 4, 1), и хотя некоторые, в том числе и Петр, по своему значению в среде верующих почитаемы были столпами (гал. 2, 9), но нет причины и повода усвоять кому-либо из них, например Петру, господственное и властное положение в Церкви. главным образом и обетование о ключах Царства небесного, или о власти вязать и решить, в лице Петра дано было всем апостолам, вместе с преемниками служения их на земле, что видно из следующих слов ииcyсa Христа, произнесенных немного после беседы с Петром: аминь глаголю вам: елика аще свяжете на земли, будут связана на небеси, и елика аще разрешите на земли, будут разрешена на небесех (Мф. 18, 18). Это – власть прощать и оставлять грехи, которую, по воскресении Господа, получили от него все апостолы: дуну и глагола им: примите Дух Свят, имже отпустите грехи, отпустятся им, и имже держите держатся (Ин. 20, 22–23). Из Евангелия видно, что власть совершать таинство Покаяния сообщена была в начале господом одним апостолам, а от апостолов перешла к их преемникам в Церкви, епископам и пресвитерам, но так, что священнослужители бывают только видимые орудия при совершении таинства, которое невидимо совершает через них сам Бог.

В 1054 г. произошла катастрофа – римская церковь отделилась от вселенской Церкви. Папа стал виновником разделения церквей и человечества. он присвоил себе непогрешимость, которой обладает только один Бог; произошла замена Христа человеком. Папа заменил все тело церковное, и критерием истины, по учению католиков, является не Дух святой, живущий в Церкви, а голос на римском престоле восседающего епископа.

Папа провозглашен католиками «наместником Христа и видимым главой всей Церкви», всех христиан. грех папства – в посягательстве на то, что принадлежит только Богу, что принадлежит Духу святому, живущему в Церкви.

Главой Церкви является только сам господь Иисус Христос. Той есть глава телу Церкви (кол. 1, 18). Поэтому никакой второй «видимой главы всей Церкви», являющейся телом Христовым, и «наместника Христа на земле» не существует.

В действительности папы никогда не обладали непогрешимостью в вопросах веры. известны многочисленные случаи, когда папы впадали в еретические учения и вероотступничество, отменяли или изменяли вероучения своих предшественников.

Католики ввели новые догматы, противоречащие евангельскому и апостольскому учению.

По учению католиков, Дух святой исходит не только от отца, но вместе от отца и сына.

Добавка «и от сына» – «filioque» была официально внесена в символ веры папой в 1014 г. односторонне, без обсуждения на вселенском соборе. господь наш Иисус Христос указал в прощальной беседе с учениками на исхождение святого Духа от отца: Дух истины, Иже от Отца исходит (Ин. 15, 26). именно эта вера в исхождение святого Духа только от отца была засвидетельствована всей Церковью в никео-Цареградском символе веры (325 и 381 гг.). Православная Церковь учит, что Дух святой единосущен отцу и сыну, т. е. обладает (не присваивая ее себе) той же сущностью, что и отец, и сын; что он исходит от отца, т. е. получает свое ипостасное бытие от него одного, и почивает на сыне, сыном посылается в мир (Дух Утешитель, егоже Аз послю вам от Отца. – Ин. 14, 26), через сына преподается нам в Церкви и справедливо именуется как Духом отца, так и Духом сына.

«Филиокве» нарушает единоначалие Бога отца, т. е. отца как единого начала (по своему иерархическому положению все три лица Пресвятой троицы равновелики) и ведет к дуализму и нарушению нераздельности Пресвятой троицы. (нераздельность Пресвятой троицы была отвергнута католиками на II ватиканском соборе (1962–1965) путем выделения «отца» в самостоятельного «Бога» и отождествления его с «верховными Божествами» язычников).

Католики исказили учение о первородном грехе.

Согласно священному Писанию и учению Православной Церкви, Бог создал человека по образу и подобию своему (Быт. 1, 26), совершенным душою и телом, безгрешным по естеству и свободным по воле, но он был доступен греху, и согрешить или нет зависело от его свободной воли. Падение, происшедшее вследствие отвержения воли Божией, повлекло за собой лишение человека Божией благодати и порчу природы человеческой: повреждение сил души человека (Быт. 3, 7–13), изменение его естества (Быт. 3, 21), помрачение в нем образа Божия. в результате отвержения воли и заповедей Божиих разумными существами (падшими духами и человеком) в мир вошли грех и зло.

Католики стали учить, что Бог создал человека из двух противоположных, не могущих не противоборствовать друг другу частей (души и тела, разума и чувственности) и до падения существо человека удерживалось в гармонии сверхъестественным даром «благодатной праведности», данной Богом праотцам. с падением человек лишился благодати и гармонии, но природа его осталась неповрежденной. из католического учения вытекает, что Бог либо не мог своей благодатью спасти человека, либо отнял у него благодать до его падения. следовательно, Бог либо не обладает всемогуществом, либо сам является источником греха и зла в мире, что противоречит христианскому учению о Боге.

По католическому учению, человеку для его спасения необходима некая сумма добрых дел, зависящая от количества его грехов. святые угодники совершили гораздо более добрых дел, чем нужно для их спасения, так что их излишек образует некую «сокровищницу добрых дел», и папа имеет власть вменять этот излишек людям, имеющим в добрых делах недостаток. Через индульгенции папой подается «освобождение» грешников от наказания посредством покрытия их грехов за счет сверхдолжных заслуг святых. индульгенции продаются за деньги, и не только в освобождение от грехов уже совершенных, но даже будущих. индульгенции послужили непосредственной причиной раскола католической церкви и возникновения в XVI в. протестантизма. в настоящее время индульгенции выдаются за участие в делах милосердия, совершение паломничества, прочтение определенного количества молитв и т. д., а также за тарифицированные пожертвования на храм и другие церковные нужды. Это учение принципиально неверно, т. к. добрые дела являются неотъемлемой обязанностью христианина, не подлежащей непременному вознаграждению, как учит спаситель апостолов: Егда сотворите вся повеленная вам, глаголите, яко раби неключими есмы: яко, еже должни бехом сотворити, сотворихом (Лк. 17, 10). в притче о работниках виноградника Иисус Христос говорит об одинаковой плате всем работавшим, независимо от времени работы (Мф. 20, 1–15). Это свидетельствует о том, что Царство Божие дается не за количество добрых дел, как нечто должное, а как неизреченный дар милости Божией. вот почему апостол Павел говорит: Оброцы бо греха, смерть: дарование же Божие, живот вечный, о Христе Иисусе Господе нашем (Рим. 6, 20). И перераспределение добрых дел для получения спасения невозможно. так, в притче о десяти девах Иисус Христос рассказывает: Юродивыя же (девы) мудрым реша: дадите нам от елеа вашего, яко светильницы наши угасают. Отвещаша же мудрыя, глаголюще: еда како не достанет нам и вам: идите же паче к продающым, и купите себе (Мф. 25, 8–9). каждый христианин должен сам постоянно творить добрые дела по мере сил и возможностей. Освобождает от наказания за соделанные грехи совершаемое им в таинстве Покаяния чистосердечное и глубокое раскаяние в своих грехах с твердым намерением не совершать их далее. Учение же о сверхдолжных заслугах святых и индульгенциях является еретическим и наносит большой вред верующим, т. к. направляет человека по ложному пути, отвлекает его от покаяния, втягивает его в формальный бухгалтерский учет своих добрых дел и грехов, развивает у него наклонность к творению добрых дел с расчетом, создает иллюзию перекрытия грехов добрыми, притом чужими, делами и прощения грехов за тарифицированные денежные взносы.

Догмат католической церкви о непорочном зачатии Девы Марии также неправильный. из священного Писания мы знаем, что вина нашего прародителя адама переходит на всех людей. следовательно, всякий человек как потомок адама, происшедший естественным путем, рождается во грехе. исключением является один господь Богочеловек Иисус Христос. о нем священное Пи сание говорит: И греха в Нем несть (1Ин. 3, 5). о Пресвятой Богородице ничего подобного в священном Писании не сказано.

Православная Церковь почитает Пресвятую Богородицу честнейшею Херувимов и славнейшею серафимов, но эту славу она имела не изначально, а с тех пор, как сама непорочно зачала сына Божия. Это видно из Ее собственных слов, ибо только после зачатия Господа Иисуса Христа она сказала: Се бо от ныне (т. е. с сего дня) ублажат Мя вси роди (Лк. 1, 48).

Католики также утверждают, что Пресвятая Богородица была восхищена на небеса, не умерев, живой (что противоречит святому Преданию), и что Ее смерть была добровольной, т. е. искупительной, и даже именуют Божию Матерь «соискупительницей» рода человеческого. Это противоречит Божественному откровению, согласно которому Единственным искупителем и Посредником между Богом и людьми является сын Божий, Богочеловек Иисус Христос.

Итак, все нововведения римо-католичества являются абсолютно ложными, еретическими, т. к. полностью противоречат Божественному откровению, священному Писанию и святому Преданию, построены на амбициозных, совершенно необоснованных притязаниях ватикана на верховную власть и безгрешное учительство во вселенской Церкви и выражают все возрастающее удаление римо-католичества от истинной христианской веры.

Предречение о страданиях, смерти и воскресении, и учение о кресте последователей Мф. 16, 21–28; Мк. 8, 31–9,1; Лк. 9, 22–27

Тот, кого апостолы исповедали сыном Божиим, – господь Иисус Христос, приготовляя их к грядущим событиям, предсказал им славу воскресения, ожидающую Его в конце земного поприща, а также страдания и смерть, и последователям своим – не мирские выгоды и почести в ожидаемом ими царстве Мессии, а единственно спасительный путь самоотвержения и креста. теперь уже не притчами и намеками, но ясно и открыто он говорил, что Сыну Человеческому подобает много пострадати и искушену быти от старец и архиерей и книжник, и убиенy быти, и в третий день воскреснути. Хотя здесь и не было еще речи о тайне креста, но предсказание страданий и смерти возлюбленного Учителя, слышимое от него самого, поразило и удивило более всех Петра: заключая по человеческому и плотскому рассждению, он думал, что страдание для Христа, которого только лишь исповедал сыном Божиим, не нужно и несвойственно. Что он знал по откровению свыше, в том не погрешал, но что не было ему открыто, в том прекословил, не понимал искупительной силы страданий и смерти Богочеловека. отозвав в сторону Иисуса Христа, он начал противоречить Ему: милосерд Ты, Господи, не имать быти Тебе сие. но господь видел истинный источник помыслов Петра, «потому что противник именно желал того, чтобы Христос не страдал» (свт. Иоанн Златоуст), а посему, воззрев на учеников своих с сильным укором, сказал ему: иди за Мною, сатано, соблазн Ми еси, яко не мыслиши, яже (суть) Божия, но человеческая. «сатаною назвал его, – поясняет святитель Иоанн Златоуст, – не для того, чтобы посрамить апостола, но чтобы этим упреком показать, что сказанное апостолом происходило не от души его, напротив, так было чуждо ему, что сказавшего такие слова, хотя это был и Петр, не обинуясь можно было назвать сатаною».

Обличив неуместное прекословие ученика, Иисус Христос обратился ко всему народу и распространил на всех своих последователей учение о кресте и самоотвержении. он говорил всем, «не принуждая, но отдавая на произволение» (свт. афанасий александрийский): аще кто хощет по Мне идти, да отвержется себе и возмет крест свой и по Мне грядет. отвергнуться себя, по изъяснению святителя Филарета Московского, – «не значит бросить душу и тело без внимания, без попечения, но разве отвергнуть пристрастие к телу и его удовольствиям, к жизни временной и ее благополучию, и даже к наслаждениям душевным, почерпаемым из неочищенной природы, к желаниям собственной воли, к любимым понятиям собственного мудрования, а под именем креста нашего должно разуметь всякую по судьбам Божиим нас постигающую скорбь, лишение, уничижение, страдание и многострадальную или бедственную смерть». не возлагая на нас своего великого креста, которого мы не могли бы понести, «он заповедует только взять каждому свой собственный, т. е. быть готовым перенести столько страданий, искушений, внешних, внутренних, сколько на каждого в особенности наведет наказующая, очищающая и вместе милующая судьба всем управляющего Провидения». Что путь самоотвержения есть путь спасительный, господь подтвердил следующими словами: иже бo аще хощет душу свою спасти – для жизни временной, погубит ю – для жизни блаженной в вечности, и иже аще погубит душу свою – здесь, не пощадив своей жизни Мене ради и Евангелия, обрящет ю – для блаженной вечности. Кая бо польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит, или что даст человек измену за душу свою? Иже бо аще постыдится Мене и Моих словес в роды сем прелюбодейнем и грешнем, и Сын Человеческий постыдится его, егда приидет во славе Своей и Отчей, со Ангелы Своими, и тогда воздаст комуждо по деянием его. но и до открытия вечного Царства Христова некоторые удостоятся узреть царство Его еще здесь – на земле: аминь глаголю вам, заключил свою речь господь, – суть нецыи от зде стоящих, иже не имут вкусити смерти, Дóндеже видят Сына Человеческаго, грядуща во царствии Своем, и Царствие Божие, пришедшее в силе.

Преображение Господне Мф. 17, 1–13; Мк. 9, 2–13; Лк. 9, 28–36

Обетование Господа о созерцании славы царства Божия, исполнившееся впоследст вии над все ми апостолами, видевшими чудное распрост ранениe Евангелия по всей земле, до пределов вселенной (Мк. 9, 1; ср. Деян. 6, 7; рим. 10, 18), ближайшим образом совершилось над тремя довереннейшими учениками Его. По согласному толкованию святых отцов, Петр, иаков и Иоанн были те мужи, о которых господь сказал, что они не имут вкусити смерти, Дóндеже видят Сына Человеческаго, грядуща во царствии Своем, и царствие Божие, пришедшее в силе.

Через несколько дней после беседы с учениками и народом о кресте и самоотвержении господь взял Петра, иакова и Иоанна и возвел их на гору высокую. Почему же господь взял на гору Преображения именно этих апостолов, преподобный Иоанн Дамаскин объясняет следующим образом: «он взял Петра для того, чтобы показать, что свидетельство его, неложно им данное, подтверждается свидетельством отца, и дабы уверить его в своих словах, что отец небесный открыл ему это свидетельство (Мф. 16, 17); он взял иакова, как имевшего прежде всех апостолов умереть за Христа, испить чашу Его и креститься за него крещением (Деян. 12, 2); наконец, взял Иоанна, как девственника и чистейший орга н Богословия, дабы он, узрев вечную славу сына Божия, возгремел эти слова: в начале бе Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово (Ин. 1, 1)». На горе Преображения – Петр, еще не вмещавший мысли о страданиях и смерти своего Учителя и Господа (Мф. 16, 22), мог зреть истинную славу Его, которая навсегда останется неприкосновенною для всех враждебных усилий, – иаков и Иоанн, ожидавшие скорого открытия земного царства Мессии и домогавшиеся первых мест в этом царстве (Мк. 10, 37), могли созерцать истинное величие Христа спасителя, превосходящее всякое земное могущество. три ученика были, по закону (Втор. 19, 15), достаточными свидетелями откровения славы Божией и, по выражению святого Прокла, «по духу представляли в лице своем и всех прочих». Довереннейшим ученикам своим, уже видевшим славное воскрешение дочери иаира (Мк. 5, 37; Лк. 8, 51), и будущим свидетелям молитвенного подвига в саду гефсиманском (Мк. 14, 33), господь восхотел показать славу Божества своего и этим созерцанием укрепить веру их, а через них и веру всех апостолов, и возвести ее до высоты, подобающей будущим проповедникам Евангелия. созерцание Божественного Учителя в небесной славе научало апостолов не только тому, что слава Его не от мира сего (Ин. 18, 36), но также и тому, что и в самых страданиях и смерти он пребудет Единородным сыном Божиим (Ин. 3, 15), единочестным и единославным отцу и святому Духу. господь явил апостолам славу преображения, «да егда узрят распинаема, по выражению церковной песни, страдание уразумеют вольное», или, как еще яснее говорит преподобный Ефрем сирин, явил им «царство свое прежде своих страданий, силу свою прежде смерти своей, славу свою прежде поругания своего и честь свою прежде бесчестия своего, чтобы когда будет взят и распят иудеями, они знали, что распят не по немощи, но по благоизволению своему добровольно во спасение миру». кроме сего, слава Преображения, по изъяснению церковных песней, служила предызображением светлого и славного воскресения Господа, а по толкованию святого Прокла, предуказанием той славы, в какой придет некогда господь, судия живых и мертвых, и того преображенного состояния, в каком мы явимся в конце мира: господь преобразился, говорит святой отец, «дабы нам показать будущее преображение естества нашего и будущее второе свое пришествие на облаках во славе с ангелами, ибо он одевается светом, как ризою, будучи судия живых и мертвых».

В повествовании святых евангелистов Матфея (17, 1) и Марка (9, 2) гора Преображения не поименована и названа горою высокою, но по древнейшему преданию Православной Церкви это была гора Фавор. святитель кирилл иерусалимский, говоривший огласительные поучения жителям иерусалима, замечает, что Моисей и илия «были с преобразившимся господом на горе Фавор». также и в канонах, составленных святым косьмою Маиумским и преподобным Иоанном Дамаскином на праздник Преображения, повсюду, на основании того же древнейшего предания, горою Преображения прeдстaвляется Фавор.

Возводя трех учеников своих на гору высокую, господь внушал им, что «нужно сначала, по выражению преподобного Иоанна Дамаскина, земное оставить на земле», чтобы «созерцать то, что выше созерцания». на вершине горы, вдали от толпы народа и житейской молвы, вдали от соглядатаев и совопросников, приходивших из разных мест Палестины и следивших за каждым словом и действием Божественного Учителя (Лк. 5, 17), Иисус Христос желал найти то уединение, которого искала душа Его, чтобы предаться молитвенной беседе с небесным отцом (Лк. 5, 16; 9, 18; Ин. 6, 3, 15). святой евангелист Лука замечает, что господь восходил на гору Преображения помолиться и что самое преображение совершилось тогда, когда он молился (9, 28–29). «размышляющему, – говорит святитель Филарет Московский, – не покажется невероятной та догадка, что предметом сей молитвы спасителя долженствовало быть приготовление себя и учеников к приближающемуся своему страданию и крестной смерти, о чем он незадолго пред сим открылся ученикам (Лк. 9, 22) и о чем в самое время преображения беседовали с ним Моисей и илия (ст. 30)». самый образ молитвы Богочеловека, по толкованию святых отцов, должно понимать соответственно непостижимому соединению в нем в одном лице двух естеств – Божеского и человеческого. «святой ум Его, однажды и навсегда ипостасно соединенный с Богом словом, не имел нужды ни в возвышении к Богу, ни в испрашивании чего-либо у Бога, но он молился потому, что усвоил себе наше лицо, изображал в самом себе свойственное нам, был для нас примером, чтобы научить нас просить у Бога и к нему устремляться, и святым умом своим проложил для нас путь восхождения к Богу» (прп. Иоанн Дамаскин).

Между тем, как господь молился в уединении и тишине на горе, святые апостолы, от утомления и усталости немоществуя плотию, погрузились в глубокий сон. они пробудились от действия чрезвычайного света и увидели славу Господа: во время молитвы он преобразился весь; вид лица Его изменился, и оно просияло, как солнце; одежды Его сделались белыми, как снег, весьма белыми, как на земле белильщик не может выбелить, – блистающими, как свет. По объяснению блаженного Феофилакта, это не было «существенное изменение вида Христова, но озарение Его неизреченным светом». господь показал «сокровенную под плотию молнию существа своего и Божественного благолепия», так что «из плоти исходили лучи Божества», виден был «огнь невещественный, не опаляющий тела», и «Христос возсиял в отеческой славе, как присносущное сияние» (из церковных песнопений). «Хотя, – рассуждает преподобный Иоанн Дамаскин, – святое тело никогда не было чуждо Божественной славы, а напротив, с самой первой минуты ипостасного соединения совершенно обогатилось славою невидимого Божества, так что одна и та же слава и слова и плоти, однакоже слава сия, будучи сокрыта в видимом теле, не могла быть видена теми, которые связаны узами плоти и, конечно, не могут вмещать того, чего не видят и ангелы; посему, когда Христос преображается, то не тем становится, чем не был, но, отверзая очи своих учеников и из слепых делая их зрячими, является им тем самым, чем был, – вот и значение слов: преобразися пред ними. оставаясь сам по себе тем же, чем был прежде, он теперь является ученикам своим еще чем-то другим, сверх того, чем они видели Его прежде». впрочем, хотя святые апостолы и видели на горе Преображения славу Божества Иисуса Христа, но, по изъяснению церковных песней, лишь в той мере, как «могли» и как «вмещали», ибо «не тотчас ли были бы они сожжены, если бы он явил всю свою славу»? (прп. Иоанн Дамаскин). господь показал им свою славу «не всесовершенно, но яко можаху вмещати телесными очима, извествуя тыя, вкупе и щадя, да не како со зраком и еже жити погубят» (из службы). Перед преобразившимся господом предстали два величайших мужа ветхого Завета – Моисей и Илия – «один, – по выражению святителя Иоанна Златоуста, – умерший и другой, еще не испытавший смерти», предстали для того, чтобы показать, что «Христос имеет власть над жизнью и смертью и владычествует над небом и землею». явлением своим на горе Преображения они свидетельствовали также, что преобразившийся владыка живых и мертвых есть Бог, творец и исполнитель закона и пророков. «Радостью исполнялись пророки и апостолы, вошедшиe на гору, – замечает преподобный Ефрем Сирин, – радовались пророки, ибо узрели здесь Его человечество, которого прежде не видели; радовались и апостолы, ибо узрели здесь славу Его Божества, которого прежде не разумели. они предстояли пред господом, как служители, и смотрели друг на друга, – пророки на апостолов и апостолы на пророков. там взаимно простирали на себя взоры первостоятели ветхого и нового Заветов. таким образом гора представляла собою Церковь, потому что Иисус соединил на ней два Завета, принятые Церковью, и показал, что он есть Податель обоих». среди света и славы Моисей и илия, «принося Господу благодарение, что он пришествием своим исполнил их предсказания, и вместе с ними всех других пророков», беседовали с ним об исходе, который предстоял Ему в иерусалиме, – страданиях и смерти. так уже среди славы преображения на Фаворе воссиявала слава креста господня на Голгофе, – слава, на которую господь ясно указывал ученикам своим в прощальной беседе (Ин. 13, 31).

«Поскольку некоторые почитали Иисуса Христа за Пророка, то являются главные пророки, чтобы видно было различие рабов от Господа. Поскольку обвиняли Иисуса Христа в нарушении закона и богохульстве, то являются законодатель Моисей и ревнитель славы Божией илия, чтобы засвидетельствовать, что он есть верховный Законодатель и Бог» (свт. Иоанн Златоуст). Святые апостолы в страхе и ужасе созерцали необычайное зрелище, узнав двух величайших мужей ветхого Завета, «кажется, – замечает блаженный Феофилакт, – из того, что они говорили». светозарное видение было так радостно, что Петр, когда пророки отходили, в порыве восторга, не зная, что сказать, воскликнул: Господи! добро есть нам здесь быти; аще хощеши, сотворим зде три сени, – Тебе едину, и Моисеови едину, и едину Илии. «он все еще смотрит на Иисуса как на человека и ставит Его наряду с Моисеем и илиею» (прп. Ефрем сирин). он, по словам святителя Иоанна Златоуста, «хочет, чтобы Иисус здесь остался навсегда, потому и напоминает о кущах: если, думал он, станется это, то мы не пойдем в иерусалим, а если не пойдем, то и Христос не умрет, ибо там, говорил Иисус, нападут на него книжники».

Не успел еще Петр окончить своих слов, явилось светлое облако и осенило присутствующих. вот куща, достойная Богочеловека! вот «скиния, без труда устроенная, – скиния, yмеряющая зной и не имеющая темноты, скиния светлая и освещающая»! (прп. Ефрем сирин). апостолы еще более устрашились, когда вошли в облако, и из облака исшел глас отца небесного: Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих, Того послушайте. «сей cyщий и кажущийся человек, недавно ставший человеком, смиренно обращающийся между вами, которого лице ныне просияло, сей есть сын Мой возлюбленный, предвечный, Единый из Единого, Единородный, довременно и вечно происшедший от Меня родившего, из Меня и во Мне и со Мною всегда сый, а не после получивший бытие» (прп. Иоанн Дамаскин). в нем Мое благоволение, ибо «по благоволению отца воплотился Единородный сын Его и слово: благоволение отца в Единородном сыне соделало спасение всему миру; благоволение отца в Единородном сыне соединило всяческая» (прп. Иоанн Дамаскин). слышан был этот глас и при крещении Господа во иордане (Мф. 3, 17), но «то была проповедь к первому проповеднику нового Завета Иоанну крестителю, и едва ли не один он в то время достаточно ее уразумел; теперь же догмат о Единородном сыне Божием вновь проповедан с неба трем первейшим апостолам, уготовляемым во вселенские проповедники веры» (свт. Филарет Московский), а посему иорданский глас дополнен словами, имеющими ближайшее отношение к ним: Того послушайте. «сим гласом, – по изъяснению преподобного Ефрема сирина, – отец вразумлял их, что Домостроительство Моисея кончилось и что они должны уже слушать сына, ибо Моисей, как раб, говорил то, что было ему заповедано, и проповедовал то, что было ему сказано, равно как и все пророки, доколe не пришел тот, кто был обещан, т. е. Иисус, который есть сын, а не приближенный слуга, господь, а не раб, владыка, а не подчиненный, Законодатель, а не подзаконный». «Покоряйтеся учению воплощенного сына Божия, хотя бы оно и казалось прекословным для вашего естественного мудрования, хотя бы оно вас оглашало страданием и крестом, среди вашего стремления к блаженству и славе» (свт. Филарет Московский). апостолы, услышав глас отца небесного, в трепетном ужасе пали на лица свои. но Иисус Христос, подойдя к ним, коснулся их и сказал: востаните и не бойтся. тотчас подняв глаза и посмотрев вокруг, они никого более не видели, кроме одного Господа Иисуса Христа, так что не оставалось никакого сомнения, что Божественный глас относился именно к нему.

Когда Петр, иаков и Иоанн сходили с горы, Иисус Христос запретил им рассказывать о том, что видели, доколе сын Человеческий не воскреснет из мертвых: никомуже поведите видения, Дóндеже Сын Человеческий из мертвых воскреснет. По замечанию святителя Иоанна Златоуста, «чем более стали бы говорить о нем чудесного, тем труднее для многих было бы тогда верить этому и соблазн о кресте еще более увеличивался бы». Притом господь «знал, – говорит преподобный Иоанн Дамаскин, – что ученики еще несовершенны, ибо они еще не имели полного причастия Духа, и сделал cиe, как я думаю, для того, чтобы (вестию о страданиях и кресте) не исполнить печали сердца их и чтобы злоба зависти (о славе Господа) не привела в ярость предателя». слыша Заповедь Господа никому не рассказывать о том, что видели, доколе он не воскреснет из мертвых, апостолы удержали это слово, но спрашивали друга друга: что есть, еже из мертвых воскреснути? они объясняли воскресение из мертвых в смысле славного открытия Царства Мессии, а посему предложили Господу вопрос: что yбо книжницы глаголют, яко Илии подобает приити прежде? исправляя мысль учеников и приготовляя их не к славe Царства своего, а к сокрытию ее в глубочайшем самоуничижении, Иисус Христос отвечал им: Илия придет прежде и устроит вся, и како есть писано о Сыне Человеческом, да много постраждет и уничижен будет; – глаголю же вам: яко Илия уже прииде, и не познаша его, но сотвориша о нем, елика восхотеша и якоже есть писано о нем: тако и Сын Человеческий имать пострадати от них. Ученики поняли, что он говорит об Иоанне крестителе. По Заповеди Господа святые апостолы умолчали и никому не говорили в те дни о том, что видели, но впоследствии, когда заповеданный господом срок молчания о славном событии окончился, Петр указывал на преображение как на яснейшее доказательство Божественной силы и славы спасителя (2Пет. 1, 16–18).

Исцеление бесноватого отрока Мф. 17, 14–21; Мк. 9, 14–29; Лк. 9, 37–43

На другой день после славного преображения, спустившись с горы, Иисус Христос увидел учеников своих, окруженных толпою народа и книжников, спорящих с ними. нечаянное появление Его изумило народ, а может быть, «и самый вид Его, от света преображения сделавшись прекраснее» (блж. Феофилакт), привлек внимание людей; многие побежали к нему навстречу и приветствовали Его. Приблизившись, господь спросил книжников: что стязаетеся с ними? вдруг отделился от толпы один человек, подошел к Господу и, повергшись на колена, воскликнул: Учителю, приведох сына моего к Тебе, имуща духа нема, – молютися, призри на сына моего, яко единороден ми есть. Господи, помилуй сына моего, яко на новы месяцы беснуется и зле страждет, дух емлет его и внезапу вопиет и пружается, разбивает его и пены тещит и скрежещет зубы своими и оцепеневает, и едва отходит от него, сокрушая его. – Приведох его к учеником Твоим и молихся, да ижденут его, и не возмогоша. Этот человек обвинял учеников за то, что они не могли исцелить сына его, но Иисус Христос, обращая обвинение на него самого, как бы так говорил: «не столько велик грех их немощи, сколько твоего неверия, ибо оно, будучи велико, превозмогло ограниченную силу их, и потому ты сам виновен в том, что не исцелился сын твой». впрочем, не один отец бесноватого отрока, но и книжники, спорившие с апостолами, и многие из свидетелей происшествия страдали неверием, а посему господь обратился ко всем с горестным упреком: о роде неверный и развращенный, доколе буду в вас и терплю вы? и потом сказал отцу: приведи Ми сына твоего семо. как скоро бесноватый увидел Иисуса Христа, дух сотряс его: он упал на землю и валялся, испуская пену. господь спросил отца: колико лет есть, отнелиже сие бысть ему? – тот отвечал: издетска, и многажды во огнь вверже его и в воды, да погубит его, но аще что можеши, помози нам, милосердовав о нас. исправляя маловерие и успокаивая мятущееся чувство этого человека, господь сказал ему: еже аще что можеши веровати, вся возможна верующему. отец отрока воскликнул со слезами: верую, Господи, помози моему неверию, – и этим смиренным признанием слабости веры своей, этим искренним стремлением к полноте веры он как бы восполнил то, чего еще недоставало ему, и удостоился исполнения желания своего.

Иисус Христос, видя, что сбегается народ, с прещением сказал нечистому духу: душе немый и глухий, Аз ти повелеваю: изыди из него и ктому не вниди в него. вскрикнув и сильно сотрясши его в последний раз, дух вышел из него. отрок сделался, как мертвый, так что многие говорили: умре. но Иисус Христос, взяв его за руку, поднял, и когда исцеленный встал совершенно здоровым, передал его отцу. все дивились величию Божию, которое открывалось в славных делах Христовых. После сего Иисус Христос и ученики вошли в дом, и здесь наедине они приступили к нему с вопросом: яко мы не возмогохом изгнати его? «апостолы, – замечает блаженный Феофилакт, – убоялись, не утратили ли они дарованной им силы над демонами, и потому наедине с беспокойством так спросили Иисуса». За неверствие ваше, – отвечал им господь, – аминь глаголю вам: аще имате веру, яко зерно горушно, речете горе сей: прейди отсюду тамо, и прейдет и ничтоже не возможно будет вам. какой выразительный образ силы веры, начинающейся в душе человека, подобно малейшему семени, и достигающей такого могущества, для которого нет ничего невозможного! апостолы, по выражению святителя Иоанна Златоуста, не всегда имели такую веру; случалось, что «они обнаруживали иногда слабость, ибо прежде креста они были не совсем совершенны». они не могли изгнать злого духа, потому что по изъяснению Господа, сей род ничимже может изыти, токмо молитвою и постом. «кто молится с постом, тот имеет два крыла, легчайшие ветра, – он быстрее огня и выше земли, потому-то таковый особенно является врагом и ратоборцем против демонов, т. к. нет сильнее человека, искренне молящегося» (свт. Иоанн Златоуст).

Новое предречение о смерти и воскресении Мф. 17, 22–23; Мк. 9, 30–32; Лк. 9, 44–45

От горы Преображения Иисус Христос направил путь свой к капернауму и, проходя галилею, не xoтел, чтобы кто узнал о нем. Дорогою он повторил ученикам своим предсказание о том, что ожидает Его в иерусалиме, и это сделал с той целью, чтобы «они не подумали, что он неохотно страждет и чтобы приучились к этому и не смутились Его страданиями, когда они настанут, как событием неожиданным» (блж. Феофилакт).

Вложите вы во уши словеса сия – твердо помните и знайте, что все это сбудется: Сын Человеческий предан будет в руце человечесте, и убиют Его, и убиен быв, в третий день воскреснет. Это предречение так ясно противоречило мечтательным желаниям славного Царства Мессии, которых не чужды были и ученики Господа, что они весьма опечалились, хотя еще и не уразумели всей силы слов Иисуса Христа. они не могли примириться с той мыслью, чтобы угрожала какая-нибудь насильственная смерть прославляемому Учителю их, который ходил повсюду, благотворя и исцеляя всех (Деян. 10, 38), – не могли себе ясно представить и того, что значит воскреснуть. смысл слов Господа, по выражению святого евангелиста луки, был прикровен для них, но живо помня строгий упрек апостолу Петру, немного раньше встретившему противоречием такое же предречение (Мф. 16, 22–23), боялись просить разъяснения своих недоумений.

Чудный статир Мф. 17, 24–27

Когда Иисус Христос и ученики пришли в капернаум, где апостол Петр имел свой дом (Мф. 8, 14), то встретили здесь сборщиков церковной подати на храм. Эта подать, в размере половины священного сикля ² с каждого израильтянина, вошедшего в народную перепись, была установлена еще Моисеем для удовлетворения богослужебных потребностей скинии (исх. 30, 11–16) и впоследствии сделалась ежегодной и обязательной (2Пар. 24, 6). сборщики приступили к Петру и спросили: Учитель ваш не даст ли дидрахмы ³? они не имели надлежащего понятия о Христе, считая Его за простого человека, а может быть даже, по мнению блаженного Феофилакта, спрашивали «с коварной целью». Петр отвечал: да, зная наперед, что господь никогда не отрекался от исполнения законных требований. но когда вошел он в дом, Иисус Христос спросил его: что ти мнится, Симоне? Царие земстии от киих приемлют дани или кинсон, от своих ли сынов или от чужих? – «ты обещал сборщикам, что я заплачу подать на храм наравне с прочими; но чей это храм? не отца ли Моего небесного, и не странно ли, чтобы сын платил дань своему отцу?» Петр согласился, что подать обыкновенно берут с посторонних и чужих, и тогда господь сказал ему: убо свободни суть сынове, – свободен и я от уплаты дидрахмы на храм отца Моего, но да не соблазним их, – чтобы «не считали нас презрителями, преступниками закона, заплати дань: я даю ее не потому, что должен дать, но потому, что хочу исправить их немощь»; возьми ее из неистощимой сокровищницы отца Моего и принеси Ему дар от даров Его: шед на море, верзи удицу и, юже прежде имеши рыбу, возми и, отверз уста ей, обрящеши статир ⁴ , той взем, даждь им за Мя и за ся. Этим чудом Иисус Христос показал, что он Бог. Если он знал, что во рту рыбы, которая первая попадает Петру, есть заглоченный ею статир, то он всеведущ. Если он создал статир во рту рыбы, то он всемогущ.

Наставление ученикам Мф. 18, 1–20; Мк. 9, 33–50; Лк. 9, 46–50

Ученики, «имея еще, – по выражению блаженного Феофилакта, – человеческие помышления», в пути вели между собою такой разговор, который побудил сердцеведца преподать им важный нравственный урок.

Когда были в доме, то ученики решились приступить к Господу и спросить: кто болий есть в Царствии Небеснем? но Иисус Христос предупредил их и, зная честолюбивые помышления их, спросил: что на пути в себе помышлясте? они молчали, потому что стыдились сознаться в том, что дорогою спорили, кто больше из них. тогда господь сел, призвал к себе двенадцать апостолов и сказал: кто хощет старей быти, да будет всех менший и всем слуга. Эта заповедь, впоследствии полнее раскрытая Иисусом Христом (Мф. 20, 25–28), не исключает различия степеней и званий в Церкви Его, которые учреждены им же самим (Еф. 4, 11), не возбраняет стремления к большей чести, но не дозволяет похищать первенство у других и внушает смирением достигать возвышения. Чтобы еще нагляднее представить ученикам своим урок смирения, господь, взяв дитя, поставил среди них и, обняв его, сказал: аминь глаголю вам, аще не обратитеся – опять к тому же, т. е. к смиренномудрию, от которого уклонились, и будете яко дети, не внидете в Царство Небесное. Дитя, по объяснению святителя Иоанна Златоуста, «не имеет ни зависти, ни тщеславия, ни желания первенства, но обладает высокой добродетелью простоты, незлобия и смирения». Эти свойства, составляя обычную принадлежность детской души, еще не испорченной, в человеке возрастном получают нравственный оттенок и делаются необходимым основанием, на котором зиждется духовная жизнь его. Иже yбо, – продолжал господь, требуя «не возвращения в детский возраст, а уподобления детской простоте» (свт. исидор Пелусиот), смирится, яко отроча сие, той есть болий во Царствии Небеснем, – усвоившие себе смирение, незлобие и детскую простоту чистой, бесхитростной души, – это и суть истинные последователи Христова учения. Иже аще едино таковых отрочат, – говорит Иисус Христос, – приимет во имя Мое, Мене приемлет и иже Мене приемлет, не Мене приемлет, но Пославшаго Мя, – иже бо менший есть в вас, сей есть велик.

При этих словах Иисуса Христа апостол Иоанн припомнил один удивительный случай, который и поспешил теперь представить на рассуждение Его: Учителю, видехом некоего именем Твоим изгоняща бесы, иже не ходит по нас, и возбранихом ему, яко не последует нам. Не браните ему, отвечал господь, никто же бо есть, иже сотворит силу о имени Моем и возможет вскоре злословити Мя; иже бо несть на вы, по вас есть. в этом человеке были, вероятно, слабые начатки веры, и он делал то, что представлялось возможным по степени веры его. во всяком случае, дела его не клонились ко вреду, а потому и не нужно было препятствовать ему.

После сего, продолжая речь, прерванную вопросом Иоанна, господь сказал: иже соблазнит единаго малых сих, верующих в Мя, уне есть ему, да обесится жернов осельский на выи его, и ввержен – потонет в пучине морстей, т. е. этого «несчастного ожидает другое жесточайшее зло, наказание большее, нежели каково чувственное» (свт. Иоанн Златоуст). Горе миру от соблазн: нужда бо есть приити соблазном, – они неизбежны в том состоянии нравственного расстройства и повреждения, в каком находится падшее человечество, так что всегда были и будут и соблазнители, и соблазняемые, – обаче горе человеку тому, имже соблазн приходит, – более виновен соблазняющий, нежели соблазняемый. Для предохранения себя от соблазнов нельзя иногда обойтись без самых тяжелых жертв: аще ли рука твоя или нога твоя соблажняет тя, отсецы ю и верзи от себе: добрейше ти есть внити в живот хрому или без руки, неже две руце и две нозе имущу ввержену быти – в геенну, в огнь вечный, неугасающий, идеже червь их не умирает и огнь не угасает; и аще око твое соблажняет тя, изми е и верзи от себе: добрейше ти есть со единем оком в живот внити – в царствие Божие, неже две оце имущу ввержену быти в геенну огненную, идеже червь их не умирает и огнь не угасает. Эти слова были сказаны господом в первый раз в нагорной проповеди, при изъяснении седьмой заповеди ветхого Завета (Мф. 5, 29–30), и, по толкованию святых отцов, имеют особенный смысл. «конечно, – говорит преподобный Ефрем сирин, – повелел он не члены отсекать, которые сам сотворил, но учит нас не делать природу виновницею греха», или, по замечанию святителя Иоанна Златоуста, «спаситель говорит не о членах», а имеет в виду «развращенную волю», двигающую членами. Здесь разумеются не чувства и орудия чувств, которые сами по себе безразличны в нравственном отношении, но те влечения и поводы ко греху, которые душа может и получать, и осуществлять через чувства. Посему господь внушает отсечь или вырвать орудие соблазна «не рукою, а волею: кто твердо решился и не смотреть на то, что соблазняет, тот уже вырвал у себя соблазняющий глаз» (православный катехизис); кто не пользуется своими руками и ногами для худых дел, тот самопроизвольно лишает себя употребления этих членов тела, – как бы отсекает их. в более обширном смысле, под соблазняющими членами тела можно понимать вообще предметы и лица самые дорогие, самые любезные для нас, которыми, однако, нужно пожертвовать в том случае, если они служат нам препятствием на пути спасения; такими могут быть родные, близкие, знакомые. отсечь их, по изъяснению святых отцов, значит «отвергнуть любовь к ним и дружбу» (блж. Феофилакт). трудны такие жертвы, болезненна борьба с греховными влечениями и соблазнами, но что же делать? Всяк огнем осолится, – продолжал Иисус Христос, – и всяка жертва солию осолится; как в ветхозаветной обрядности соль составляла необходимую принадлежность (1Езд. 6, 9; 7, 22) и все жертвы хлебные (Лев. 2, 13), а по преданию иудейскому, также и жертвы животные (иез. 43, 24), были посыпаемы солью, так и всякий последователь Христов, как посвященный в жертву Богу, должен пройти через огонь бедствий, искушений и скорбей. Этот огонь и есть та жертвенная соль, которая, действуя не совне, но внутренно – в душах, служит для учеников Христовых очистительным и предохранительным средством от греховной заразы: добро соль: аще же соль не слана будет, чим осолится? Имейте соль в себе и мир имейте между собою. Этим наставлением господь предостерегал апостолов как от заботы о внешних преимуществах, так и от вражды, какую мог возбудить между ними спор о первенстве.

Возвращаясь к продолжению начатой речи о соблазнах, Иисус Христос указал и те причины, по которым должно удерживаться от соблазна ближних: блюдите, да не презрите единаго (от) малых сих – смиренных и «нищих духом, но великих пред Богом» (блж. Феофилакт), – глаголю бо вам, яко Ангелы их на небесех выну видят лице Отца Моего Небеснаго. Эти ангелы, предстоящие Престолу Божию, охраняют христиан от всякого зла и наставляют на добро, а посему и называются ангелами Хранителями, о которых святая Церковь ежедневно молится, испрашивая у Господа «ангела мирна, верна наставника, хранителя душ и телес». Если же души христианские так драгоценны в очах Божиих, что им служат существа высшие, то вправе ли люди презирать их? высокое значение христианских душ видно и из того, что сам сын Божий, сделавшись Сыном Человеческим, прииде взыскати и спасти погибшаго – извлечь падший род человеческий из бездны погибели. Эту истину господь пояснил весьма понятным, заимствованным из пастушеского быта примером, которым он воспользовался и при другом случае (Лк. 15, 3–7): что вам мнится? Аще будет некоему человеку сто овец и заблудит едина от них: не оставит ли девятьдесят и девять в горах и шед ищет заблуждшия? И аще будет обрести ю, аминь глаголю вам, яко радуется о ней паче, неже о девятидесятих и девяти незаблуждших. отец небесный, пославший в мир сына своего для спасения мира (Ин. 3, 17), печется о верующих, – они и для него дороги: тако несть воля пред Отцем вашим небесным, да погибнет един от малых сих. Можно ли после сего презирать тех, кого сам Бог высоко ценит? Во взаимных сношениях последователи Евангелия, по учению Господа, должны соблюдать благоразумную кротость и снисходительность: аще согрешит к тебе брат твой, иди и обличи его между тобою и тем единым; аще тебе послушает, приобрел еси брата твоего. такое дружеское обличение оскорбившего со стороны оскорбленного, устраняя возможность соблазна для других, иногда действительнее, нежели преследование его судом, и скорее может привести его к сознанию вины и восстановить нарушенный мир. Аще ли тебе не послушает, пойми с собою еще единаго или два, дa при устех двою или триех свидетелей станет всяк глагол. так и Закон Моисеев для окончательного удостоверения в каком-либо деле требовал показания двух или трех свидетелей (Втор. 19, 15). такие свидетели могли содействовать примирению противников и в случае упорства обидчика – быть беспристрастными изобличителями его пред Церковью: аще же не послушает их, повеждь Церкви, т. е. предстоятелям и представителям ее. и только тогда, когда упорствующий грешник не примет увещаний лиц, облеченных церковной властью, и не подчинится суду их, он должен быть лишен братского общения: аще же и Церковь преслушает, буди тебе, якоже язычник и мытарь, – такой «неизлечимо болен» (свт. Иоанн Златоуст), и удаляться от него надобно для того, чтобы не заразиться недугом его. а что предстоятелям Церкви принадлежит полномочие духовного суда, господь снова подтвердил теми же словами, которые он уже прежде произнес апостолам в лице Петра (Мф. 16, 19): аминь глаголю вам: елика аще свяжете на земли, будут связана на небеси, и елика аще разрешите на земли, будут разрешена на небесех.

Эта власть Церкви, простирающаяся за пределы видимого и тленного, подается ей главою ее господом Иисусом Христом, обетовавшим собранию верующих исполнение молитвы и свое благодатное соприсутствие: паки, аминь глаголю вам, яко аще два от вас совещаета на земли о всякой вещи, еяже аще просита, будет има от Отца Moего, Иже на небесех. Идеже бo еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их. таким образом союз церковный имеет великую силу: верующие, пребывая единодушными, говорит святитель Иоанн Златоуст, «преклоняют Бога отца на то, чего просят, и Христос пребывает посреди них».

Учение о прощении обид и притча о немилосердном заимодавце Мф. 18, 21–35

Выслушав наставление Господа о том, что с согрешившим ближним прежде всего нужно искать примирения, апостол Петр пожелал узнать, до какого предела может простираться эта снисходительность. он спросил: Господи, колькраты аще согрешит в мя брат мой, и отпущу ли ему до седмь крат? У иудеев было мнение, что должно прощать обидевшему только до трех раз, а в четвертый преследовать его судом; Петр, более чем удвоив это число, думал удовлетворить милосердию Господа. Иисус Христос отвечал: не глаголю тебе до седмь крат, но до семьдесят крат седмерицею. господь сказал: до седмьдесят крат седмерицею, как изъясняет блаженный Феофилакт, «не с тем, чтобы ограничить числом дело прощения, но означил неопределенное число раз, как бы так говоря: сколько бы раз кто ни согрешил и потом покаялся, прощай ему», или, как замечает святитель Иоанн Златоуст, «это число берется здесь неопределенно и означает непрерывную или всегдашнюю обязанность».

Что последователь Евангелия, желающий получить прощение своих грехов у бесконечно милосердого Бога, и сам должен быть милосердым к ближним своим, Иисус Христос объяснил в следующей притче. Уподобися Царствие Небесное человеку царю, иже восхоте стязатися о словеси с рабы своими. Наченшу же ему стязатися, приведоша ему единаго должника тмою талантов ⁵ . Нe имущу же ему воздати, повеле и господь его продати, и жену его, и чада, и вся, елика имеяше, и отдати. Пад убо раб той, кланяшеся ему, глаголя: потерпи на мне и вся ти воздам. Милосердовав же господь раба того, прости его и долг отпусти ему. Изшед же paб той, обрете единаго от клеврет своих, иже (бе) должен ему стом пенязь ⁶ , и ем его давляше, глаголя: отдаждь ми, имже (ми) еси должен. Пад убо клеврет его на нозе его, моляше его, глаголя: потерпи на мне и вся воздам ти. Он же не хотяше, но вед всади его в темницу, Дóндеже воздаст должное. Видевше же клеврети его бывшая, сжалиша (си) зело и пришедше cказаша господину своему вся бывшая. Тогда призвав его господин его, глагола ему: рабе лукавый, весь долг он отпустих тебе, понеже умолил мя ecи; не подобаше ли и тебе помиловати клеврета твоего, якоже и аз тя помиловах? И прогневався господин его, предаде его мучителем, Дóндеже воздаст весь долг свой.

Царь-заимодавец – это Бог, преизобильно наделяющий человека дарами своей благости – естественными и благодатными. Злоупотребляя этими дарами, человек грешный делается неоплатным должником перед судом правды Божией и сам собою не может представить Богу достаточного удовлетворения за нарушение святой Его воли. несмот ря на то, Бог по неизреченному милосердию прощает человеку грешнику нравственный долг его под условием искреннего, чистосердечного раскаяния. и если человек, испытав на себе милосердие Божие, заглаждающее множество грехов его, не оказывает милости ближним своим, погрешившим против него в малом, то и сам не заслуживает помилования от Бога. Царь предал немилосердого должника истязателям, дондеже воздаст весь долг свой. но долг так велик, что «он никогда не отдаст его, т. е. никогда не кончит должного и заслуженного наказания, ибо в аде нет покаяния». Тако, – заключил господь, – и Отец Мой Небесный сотворит вам, аще не отпустите кийждо брату своему от сердец ваших прегрешения их. и хотя бы, присовокупляет святитель Иоанн Златоуст, «седмижды семьдесят раз ты прощал ближнему, хотя бы все вообще его прегрешения всегда оставлял, – и тогда твое человеколюбие будет столь же далеко от бесконечной Божественной благости, которая для тебя нужна на будущем суде при требовании от тебя отчета, сколько капля от беспредельного моря, и даже еще более».

Наставление апостолам о духе кротости и ответы Господа желавшим идти вслед Его Лк. 9, 51–62

Когда приближались дни взятия Господа от мира, он восхотел идти в иерусалим – и не тою заиорданскою дорогою, которою обыкновенно ходили галилеяне, избегая враждебных самарян, а ближайшею – через самарию. Зная вражду, какая издавна была между иудеями и самарянами (Ин. 4, 9), и не надеясь на дружественный прием среди неприязненного населения, Иисус Христос послал пред собою вестников, чтобы предрасположить самарян к принятию Его и приготовить все необходимое в дороге – пищу и ночлег. когда же посланные вошли в одно самарянское селение, чтобы исполнить поручение, то их не приняли, потому что видели, что господь Иисус Христос идет в иерусалим. совершая свои богослужебные обряды, по преданию предков, на горе гаризин (Ин. 4, 20), самаряне с крайней нетерпимостью относились к тем, которые почитали иерусалимский храм местом истинного поклонения Богу. стремительные сыны громовы (Мк. 3, 17) – иаков и Иоанн, встретив отказ, воспламенились ревностью о славе своего Учителя, которого еще недавно созерцали в Божественной славе на горе Преображения. «апостолы – по выражению блаженного иеронима, – воспитанные в правде закона, предписывавшего воздавать око за око и зуб за зуб (исх. 21, 24; Лев. 24, 20; Втор. 19, 21), хотели отмстить самарянам за это оскорбление». недавно они видели Моисея и илию в беседе со своим Учителем (Мф. 17, 3; Мк. 9, 4; Лк. 9, 30); недавно от самого Господа слышали об илии как предтече Его (Мф. 17, 10–12; Мк. 9, 11–13); из священного Писания знали, как илия поразил небесным oгнем посланных взять его (4Цар. 1, 9–12). Удивительно ли, что и они сами теперь воспылали ревностью илии? Памятно им также было и грозное слово Господа, предсказывавшее нечестивым городам, не приемлющим Евангельской проповеди, судьбу содома, погибшего от небесного огня (Мф. 11, 24). Удивительно ли, что они желали видеть исполнение этой угрозы над враждебными самарянами? Господи, – сказали они, – хощеши ли, речем, да огнь снидет с небесе и потребит их, якоже и Илия сотвори? так говорили апостолы, и притом первейшие и довереннейшие, увлекаясь духом оскорбленного самолюбия, желавшего жестоко отмстить за пренебрежение к Учителю. но кроткий и смиренный сердцем господь, который, по слову пророка, трости сокрушенны не преломит и лена внемшася не угасит (Мф. 12, 20; ис. 42, 3), обратившись к апостолам, запретил им и сказал: не весте, коего духа есте вы, – дух Евангелия не есть дух карающей мести, но дух любви, милости и снисхождения к людям, виновным лишь в грехе неведения: Сын бо Человеческий не прииде душ человеческих погубити, но спасти. Не принятые в самарянском селении господь и ученики Его пошли в другое селение. когда шли, некто приблизился к Иисусу Христу и просил позволения следовать за ним, но господь отвечал ему то же, что и прежде при подобном случае, указывая на то, что и сам не имеет пристанища (Мф. 8, 19–20); а другого господь позвал: ходи вслед Мене, но он, выражая колебание мысли и недостаток решимости, отвечал: Господи, повели ми, да шед прежде погребу отца моего. – Остави мертвыя, – сказал господь, – погребсти своя мертвецы; ты же шед возвещай царствие Божие. и еще некто сам вызвался следовать за господом: иду по Тебе, Господи! – но с таким условием: прежде же повели ми попроститися с сущими в дому моем. – Никтоже, – отвечал ему господь, – возложь руку свою на рало и зря вспять, управлен есть в Царствии Божии. Для более наглядного выражения своей мысли господь употребил сравнение, взятое из простого сельского быта, понятного слушателям: земледелец, работая плугом на ниве, не озирается назад, не засматривается по сторонам, но внимательно смотрит вперед, чтобы борозда шла прямо, и в таком только случае труд его yспешен; так и последователь Христов для yспеха в своем святом деле не должен оглядываться на блага мира, которые могут отвлечь его от избранного им спасительного пути, не должен возобновлять в себе тех привязанностей, которыми пожертвовал преимущественной любви к Богу (Мф. 10, 37).

Избрание и послание на проповедь семидесяти учеников и возвращение их Лк. 10, 1–24

Три года проповеди Господа Иисуса Христа, подтверждаемой бесчисленными чудесами, положили непоколебимое основание благодатному царству Его на земле. он знал, что час отшествия Его ко отцу (Ин. 13, 1) приближается, и видел, как много на духовной ниве Божией сердец, созревших для Царства Божия и готовых принять слово Евангелия. избрав из числа своих последователей двенадцать апостолов, для того чтобы при помощи их еще более распространить Евангелие и приготовить их к будущему проповедническому служению, господь признал необходимым при умножении жатвы умножить и число духовных делателей. он призвал к проповеди, кроме двенадцати так называемых больших апостолов, еще семьдесят меньших, и послал их по два пред лицем своим во всякий город и место, куда сам хотел идти (Лк. 10, 1). Поручая им то же дело благовествования, которое предуказано было и двенадцати, господь Иисус Христос напутствовал их речью, сходною с той какую произнес большим апостолам (Мф. 9, 37–38; 10, 10–17): жатва многа, делателей же мало; молитеся yбo Господину жатве, да изведет делатели на жатву свою. Идите: се Аз посылаю вы, яко агнцы посреде волков: не носите влагалища, ни пиры, ни сапог, и никогоже на пути целуйте – эта особенная черта, которой нет в наставлении двенадцати апостолам, означает, что дело проповеди не должно быть замедляемо ничем посторонним и мирским: «так заповедует им для того, чтобы, – изъясняет блаженный Феофилакт, – они не занимались людскими приветствиями и ласками и чрез то не полагали бы препятствия делу проповеди». В оньже аще дом внидете, – продолжал господь, – первее глаголите: мир дому сему, и аще будет ту сын мира, т. е. человек, расположенный и готовый принять мир, почиет на нем мир ваш, аще ли же ни, к вам возвратится. Потом, устраняя брезгливость в пище и питии, с какой взаимно относились друг к другу иудеи и самаряне (Ин. 4, 9), сказал: в том же дому пребывайте, ядуще и пиюще, яже суть у них: достоин бо есть делатель мзды своея; не преходите из дому в дом, дабы не оскорбить одних внезапным уходом и не стеснить других неожиданным приходом. В оньже аще град входите и приемлют вы, ядите предлагаемая вам и исцелите недужныя, иже суть в нем, и глаголите им: приближися на вы Царствие Божие. И в оньже аще град входите и не приемлют вас, изшедше на распутия его, рцыте: и прах, прилепший нам от града вашего, отрясаем вам, обаче сие ведите, яко приближися на вы царствие Божие; глаголю вам, яко содомляном в день той отраднее будет, неже граду тому, и при сем господь повторил те прещения нечестивым городам, какие произнес прежде (Mф. 11, 21–24): горе тебе, Хоразине, горе тебе, Вифсаидо, яко аще в Тире и Сидоне быша силы были бывшия в вас, древле yбо во вретищи и пепеле седяще покаялися быша; обаче Тиру и Сидону отраднее будет на суде, неже вам; и ты, Капернауме, иже до небес вознесыйся, до ада низведешися. свои напутственные наставления семидесяти ученикам Христос спаситель заключил указанием на то, что проповедь их будет продолжением дела, данного Ему отцом небесным (Ин. 17, 4): слушаяй вас Мене слушает и отметаяйся вас Мене отметается, отметаяйся же Мене отметается Пославшаго Мя.

Семьдесят учеников пошли и проповедали Евангелие по городам и селениям, подтверждая свое благовествование различными чудесами, особенно же изгнанием злых духов. Эта власть над темными силами так была неожиданна для них, что по возвращении они с радостью говорили Божественному Учителю своему: Господи, и беси повинуются нам о имени Твоем. но господь уверил их, что с пришествием Его в мир диавол потерял свою силу, – что, воплотившись для того, чтобы разрушить дела диаволя (1Ин. 3, 8), он уже низложил диавола еще в начале своего служения – в пустыне (Мф. 4, 3–11), постоянно низлагал его во все время служения своего, изгоняя злых духов из людей, и окончательно низложит своей смертью и воскресением, и потом при открытии Царства славы (откр. 20, 10). Эту победу над сатаною спаситель выразил в краткой образной речи: видех сатану яко молнию с небесе спадша, – этого низложенного Христом врага и вы будете небоязненно побеждать при Божией благодатной помощи: се даю вам власть наступати на змию, и на скорпию, и на всю силу вражию, и ничесоже вас вредит. но и не это торжество над враждебными духами, не всегда служащее несомненным признаком спасения (Мф. 7, 22–23), а самое спасение, причисление к лику избранных для царства блаженных на небесах, – вот что особенно должно радовать: обаче о сем не радуйтеся, яко дуси вам повинуются; радуйтеся же, яко имена ваша написана суть на небесех. книга Божия (исх. 32, 32–33), пишемая пред лицом Господа (Мал. 3, 16), книга жизни, раскрытая пред Богом (откр. 3, 5; 20, 12, 15), – эти подобия, встречающиеся в священном Писании, взяты от обыкновенных городских записей, в которые вносились имена граждан.

Видя, как слово спасения близко к людям с сердцем простым и открытым к принятию откровенной истины, господь возрадовался духом и, как и прежде (Мф. 11, 25–26), воздал благодарение отцу небесному: исповедаютися, Отче, Господи небесе и земли, яко утаил еси сия от премудрых и разумных и открыл еси та младенцем; ей, Отче, яко тако бысть благоволение пред Тобою. Потом, обратившись к ученикам, присовокупил то, что уже было возвещено им (Мф. 11, 27): вся Мне предана быша от Отца Моего, и никтоже весть, кто есть Сын, токмо Отец, и кто есть Отец, токмо Сын, и емуже аще хощет Сын открыти. Haконец для ободрения и утешения учеников господь опять указал им на преимущество положения их (Мф. 13, 16–17): блажени очи видящии, яже видите; глаголю бо вам, яко мнози пророцы и царие восхотеша видети, яже вы видите, и не видеша, и слышати, яже слышите, и не слышаша.

Ответ законнику о пути к вечной жизни, поясненный притчею о милосердом Самарянине Лк. 10, 25–37

Во время беседы спасителя с учениками один законник составил про себя хитрый умысел – лукавым вопросом уловить Божественного Учителя в слове, не скажет ли он чего-либо противного закону. когда господь окончил речь, законник встал и предложил Ему вопрос, по-видимому, простой, но служивший предметом спора между тогдашними книжниками: Учителю, что сотворив, живот вечный наследую? видя, с каким намерением был сделан этот вопрос, господь ответил совопроснику, искусному в законе, ссылкой на закон, чтобы заставать его самого решить предложенный вопрос: в законе что писано есть? како чтеши? тот сказал: возлюбиши Господа Бога твоего от всего сердца твоего, и от всея души твоея, и всею крепостию твоею, и всем помышлением твоим, и ближняго своего, яко сам себе. Эти две Заповеди – первая о любви к Богу и вторая о любви к ближнему – даны самим Богом через Моисея (Втор. 6, 5; Лев. 19, 18). Право отвещал еси, – сказал ему господь, – сие сотвори и жив будеши. но такое простое и ясное решение вопроса не удовлетворило законника, и он в оправдание свое указал на новое недоразумение: и кто есть ближний мой? иудеи, превозносясь происхождением от авраама и считая все обетования Божии принадлежащими исключительно им одним (Рим. 2, 17–20), с пренебрежением смотрели на все прочие народы, и любовь к ближнему, предписанную в законе, ограничивали тесным кругом единоплеменников и единоверцев, а лицемерные праведники – книжники и фарисеи – еще более суживали этот круг, не считая себя обязанными любить врагов (Мф. 5, 43) и устраняясь от общения с грешниками и мытарями. на этот новый вопрос спаситель отвечал живописной притчею, в которой выяснил хитрому законнику, кого надобно признавать ближним, и заставил его самого произнести суд над узким и ложным толкованием Заповеди Божией.

Человек некий схождаше от Иерусалима во Иерихон пустынной скалистой страною, где в пещерах и расселинах гор скрывалось много разбойников. Этот несчастный в разбойники впаде: они, совлекше его и язвы возложше, отыдоша, оставлше едва жива суща. один взгляд на израненного до полусмерти и беспомощного человека должен был бы размягчить самое черствое сердце, но, к сожалению, бывают люди бесчувственные, которые не трогаются самыми крайними бедствиями ближних. Пример такой бесчувственности в настоящем случае показали именно те люди, которые сами изучали закон и неоднократно читали в книгах Моисея и пророков внушительные предписания о человеколюбии (Лев. 19, 18; ис. 1, 11–17). Это были два представителя дряхлеющего ветхозаветного жречества – священник и левит: они, без сомнения, знали о требованиях закона, но занятые исключительно делами внешней праведности, обрядностью, оставили в пренебрежении вящшая закона – суд и милость и веру (Мф. 23, 23). По случаю – быть может, возвращаясь из иерусалима в свой жреческий город по окончании чреды священнослужения при храме (l Пар. 24, 19) – священник некий схождаше путем тем и видев его израненного, мимоиде. Такожде и левит, быв на том месте, пришед и видев, мимоиде. люди, от которых несчастный вправе был ожидать себе помощи, не обратили на него внимания. и если служители веры прошли мимо, мог ли он рассчитывать, что окажет ему милость кто-либо другой, особенно человек, презираемый за свое отчуждение от веры израилевой? но этот-то чуждый и умилосердился над израненным: Самарянин же некто, грядый, прииде над него и видев его милосердова. самарянин был человек милосердый: при виде несчастного он проникнулся глубоким состраданием и сделал все, что мог, для облегчения его: приступль обвяза струпы его, возливая масло и вино; всадив же его на свой скот приведе его в гостиницу и прилежа ему. Эта помощь спасла жизнь израненному, но милосердый самарянин, не ограничиваясь тем, что сделал для него в первом порыве великодушия, хотел довести доброе дело до конца – до полного выздоровления несчастного: наутрия изшед, изъем два сребренника, даде гостиннику и рече ему: прилежи ему, и, еже аще прииждивеши, аз, егда возвращуся, воздам ти. видно, что самарянин был небогат, и, быть может, отдал содержателю гостиницы последние свои деньги: новая черта, еще более возвышающая подвиг его! окончив притчу, господь Иисус Христос спросил законника: кто от тех триех ближний мниттися быти впадшему в разбойники? в ответ законник сам решил свой вопрос, и не так, как прежде думал, а вернее: ближний этому человеку – сотворивый милость с ним. самарянин не обратил внимания ни на происхождение несчастного, ни на веру его, а, считая его ближним по человечеству, оказал ему милость только потому, что видел его в крайней нужде. очевидно, такое человеколюбие и выше, и шире в сравнении с тем узким и своекорыстным понятием иудеев, по которому считали позволенным благотворить только единоплеменникам.

Иди, – сказал господь законнику в заключение притчи, – и ты твори такожде, – «того преимущественно почитай ближним, кто нуждается, и без зова сам собою иди к нему на помощь» (прп. исидор Пелусиот); не ограничивай своих благодеяний тесным кругом родственников, друзей, знакомых, единоземцев и единоверцев; помогай всем единственно по человечеству, – помогай деятельно и с самоотвержением, не щадя ни трудов, ни достояния. Но эта притча имеет еще высшей, таинственный смысл, до которого не проник лукавый законник пользуясь только внешней оболочкой ее. Прародительский грех низверг человека из блаженной райской жизни в жизнь земную, где он впал в руки духовных разбойников – страстных влечений своей чувственной природы. они расхитили духовное богатство его и довели его до крайнего истощания и слабости. ветхозаветное священство, со своим обрядовым служением, не в состоянии было оказать ему какой-либо помощи, и падший человек погиб бы окончательно, если бы в лице воплотившегося сына Божия Господа нашего Иисуса Христа не явился на земле, как бы в духовной пустыни, милосердый самарянин. он своей милостью, как елеем, смягчил раны души падшего; своей честной кровию омыл и уврачевал язвы его; ввел его в безопасную ограду святой Церкви и, отходя к отцу небесному, поручил его попечению пастырей и учителей.

Посещение Марфы и Марии Лк. 10, 38–42

Продолжая путь, господь Иисус Христос пришел в одно селение. Здесь жили две сестры Марфа и Maрия, которые с радостью приняли Божественного гостя в свой дом. когда он, по восточному обычаю, возлег, Мария почтительно села у ног Его, как внимательная ученица (ср. Деян. 22, 3), и слушала слово Его, а Марфа заботилась о большом угощении. видя, что сестра, не желавшая пропустить ничего из того, что говорил господь, не помогает ей, Марфа обратилась к гостю с дружественным упреком: Господи, небрежеши ли, яко сестра моя едину мя остави служити? Рцы убо ей, да ми поможет. оправдывая Марию, с таким же дружественным упреком господь отвечал ей: Марфо, Марфо, печешися и молвиши о мнозе: «для постившегося четыредесять дней и нощей, для питающего многие тысячи народа немногими хлебами не суть на потребу многие роды пищи и пития, – нарицающий себя хлебом животным, призывающий к себе жаждущих благоугождается не тем, чтобы представляли Ему в изобилии брашно гиблющее, но тем, чтобы от него принимали брашно негиблющее, воду живую, т. е. слово истины и спасения». «я пришел научить вас необходимому, а ты беспокоишься об обеде: ты хочешь меня принять и приготовить дорогую трапезу? Приготовь другой пир, предложи мне усердное слушание и подражай ревности сестры». (из толкования свт. Иоанна Златоуста). Едино же есть на потребу, продолжал господь, показывая, что «занятие словом Божиим и молитвою есть важнейшее и первое дело», – Мария же благую часть избра, яже не отымется от нея. сказав это, он, по замечанию преподобного Ефрема сирина, «и дело служения Марфина не за ничто принял», и, по толкованию святителя Иоанна Златоуста, «не воспретил гостеприимства, – нет, совсем нет, но показал, что во время слушания (слова Божия) не должно заниматься делами другими». нужно всегда и везде умом призывать Бога – беседовать с ним.

Образец молитвы и сила ее Лк. 11, 1–13

После сего в одном уединенном месте господь молился. По окончании молитвы один из учеников сказал Ему: Господи, научи ны молится, якоже Иоанн научи ученики своя. Удовлетворяя этому желанию, господь преподал своим ученикам образец молитвы, заключающий в себе главнейшие прошения, с какими последователь Евангелия обращается к Бoгy. Эта молитва, данная господом, и называется по этой причине господнею.

Егда молитеся, – сказал господь, – глаголите: Отче наш, Иже на небесех! «Человек новый, возрожденный и примирившийся с Богом по Его благодати, прежде всего говорит: Отче! потому что уже начал быть сыном» (святой киприан). и это великое право – называть Бога отцом – христианин получает по особенному благодатному усыновлению во Христе спасителе, как замечает святой евангелист: елицы прияша Его, даде им область чадом Божиим быти, верующим во имя Его (Ин. 1, 12; ср. рим. 8, 14; гал. 4, 6). господь научает возносить молитву от лица всех верующих: отче наш! а словом: на небесех, по выражению святителя Иоанна Златоуста, «не заключает Бога на небе, но отвлекает молящегося от земли и поставляет его в превыспренних странах и горних жилищах, располагая к стремлению на небеса». Хотя Бог вездесущ, но в священном Писании небеса представляются местом особенного явления Его присутствия (Пс. 2, 4; 102, 19); там ангелы Божии (Ин. 1, 51) и все святые созерцают Его славу; туда и молящийся, «взяв крылья веры», возносит свой ум и сердце, яко творцу и Единому всемогущему и Промыслителю, яко Един Бог, Един господь.

Да святится имя Твое. Бог сам в себе, по толкованию святого отца, «свят, и всесвят, и святее всех святых, он имеет собственную славу, исполненную всего величия и никогда не изменяемую». но среди верующих имя Божие может прославляться добрыми делами, совершаемыми во славу отца небесного (Мф. 5, 16), может и хулиться нечестивой жизнью, возбуждающей соблазн и осуждение со стороны неверных или маловерных (ис. 52, 5). Посему спаситель внушает молящемуся просить, чтобы Бог славился и нашей жизнью: «сподоби нас так чисто жить, чтобы чрез нас все тебя славили, пред всеми являть жизнь столь неукоризненную, чтобы каждый из видящих оную возносил хвалу владыке» (свт. Иоанн Златоуст).

Да приидет царствие Твое. господь для того и нисходил на землю, чтобы воссоздать и распространить между людьми царство благодати и чрез него привести верующих к грядущему царству славы. «ищется и призывается царство Божие, – по замечанию святителя Филарета Московского, – потому что, хотя Бог и царствует, но человеки еще учатся служить Ему и еще готовятся к блаженному причастию царствия Его». Царство благодати, являющееся в душе человека сокровенно и внутренно (Лк. 17, 20–21), для некоторых не приходит во всей силе, а для иных и совсем не приходит, если еще царствует в них грех (Рим. 6, 12). также и Царство славы, в торжественном пришествии своем, многих обойдет и оставит ошуюю, и только истинные сыны Христова Царства призваны будут наследовать уготованное им вечное царствие (Мф. 25, 34). Моление о царствии есть благоговейное желание, чтобы Царство Божие, распространяясь на земле, утверждалось в душах верующих и в свое время привело их в наследие нетленно и нескверно и неувядаемо, соблюдено на небесех (1Пет. 1, 4).

Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. не умножения могущества вседержавного желает молящийся этими словами, воли бо Его кто противитися может? (Рим. 9, 19). но тварь разумная – человек, получив от творца свободную волю, может злоупотреблять своей свободой и, вместо воли Божией, следовать своим суетным и греховным влечениям.

Для нравственного воспитания человека на земле основано благодатное Царство Христово, служащее преддверием и приготовлением к небесному Царству. там, в светлых обителях небесных, у всех мысли чистые, желания и намерения святые, там все наслаждаются миром, радостью и блаженством, потому что во всем и всегда неуклонно исполняют волю Божию. находясь еще на трудном пути к Царству небесному, окруженный разнообразными соблазнами и препятствиями, христианин молит Бога: «Дай нам, господи, подражать жизни небесной, чтобы и мы желали того, чего желаешь ты; помоги нашей воле ослабевающей и хотя желающей исполнять делa твои, но удерживаемой немощью плоти; простри руку стремящимся идти, но принуждаемым хромать; душа легка, но ее обременяет плоть: та быстро стремится к небесному, а эта тяготеет к земному, но при твоей помощи и невозможное будет возможным» (свт. Иоанн Златоуст).

Хлеб наш насущный подавай нам на всяк день. По наставлению Господа христианин обращается с молитвою к отцу небесному о насущном хлебе, т. е. о всем, что нужно для поддержания жизни телесной и духовной. Для жизни телесной необходимы пища, одеяние и жилище: всего этого заповедано просить лишь на всяк день, чтобы попечение о потребностях естественных не заглушало мысли о всеблагом Промысле Божием (Мф. 6, 25–31). Почто заранее стужать попечительному отцу о таких нуждах, которых, может быть, заутра не будет более? Для чего заботиться о завтрашнем дне тому, кто, может быть, и не увидит завтрашнего дня? ограничивая естественные потребности пределами строгой необходимости, прося не суетных украшений и предметов роскоши, льстящих чувственности, но только хлеба, и не в житницы на лета многие, но только на сей день, чадо отца небесного помышляет и о том хлебе жизни, без которого внутренний человек умирает с голода. Этот хлеб – слово Божие (Мф. 4, 4) и святые таинства, особенно же таинство Причащения (Ин. 6, 53–56). Пречистое тело и святая кровь Господа, по толкованию святителя кирилла иерусалимского, – истинно «насущный хлеб, имеющий действие на сущность души; он сообщается всему составу человека, к пользе тела и души».

И остави нам (долги) – грехи наша, яко и сами оставляем всякому должнику нашему. наши грехи господь называет долгами пред Богом, потому что, получив все от Бога, мы и должны все отдать Ему; получив от него и естественные, и духовные дары, мы должны употребить их во благо, сообразно Его воле и закону. в противном же случае, если мы злоупотребляем дарами благости Его, то остаемся должниками пред Его правосудием. велики и разнообразны долги наши пред Богом, но они прощаются нам по вере нашей в спасителя – Господа нашего Иисуса Христа, принесшего себя в искупительную жертву за грехи всего мира (1Ин. 2, 2) и давшего нам право просить и получать оставление грехов, под условием, ecли мы прощаем своим должникам. Должники наши – это те люди, которые согрешили против нас словом или делом, оказали нам несправедливость, нанесли незаслуженную обиду и причинили вред. господь хочет, по словам святителя Иоанна Златоуста, «чтобы мы были кротки к виновным, незлопамятны к согрешающим против нас, прощением их приобретали прощение себе и сами предуготовляли себе меру человеколюбия, ибо мы просим столько даровать нам, сколько сами даем ближним, и испрашиваем себе такого же прощения, какое даруем своим должникам».

И не введи нас во искушение. Бог, не искушая, т. е. не склоняя никого ко греху (иак. 1, 13), для испытания добродетели попускает иногда христианину подвергаться искушению со стороны врагов спасения – плоти, мира и диавола. такое искушение святитель кирилл иерусалимский сравнивает со стремительным потоком, который трудно перейти: «одни, не погрязая в искушениях, минуют их, как бы сделавшись некиими искусными пловцами и нимало не увлекаясь ими, а другие не таковы, – входят и погрязают». сознавая свою немощь и бессилие без помощи благодати Божией, всеукрепляющей и недостающее восполняющей, христианин молит отца небесного – не допускать до искушений, превышающих силы и угрожающих добродетели крушением, или, если нужно быть испытанным и очищенным посредством искушения, даровать и силы, и искусство, необходимые для победы над духовными врагами.

Но избави нас от лукаваго, – от всякого зла, какое может постигать нас в мире, который весь во зле лежит (1Ин. 5, 19), особенно же от греха как причины всех бедствий и от козней виновника греха – диавола. Болезнь, печаль, убожество, унижение, гонение, потеря имущества, вообще всякое несчастье, хотя и есть часто вразумляющий и исправляющий нас жезл любви Божией (Евр. 12, 6–7), но, по немощи природы содрогаясь при одном виде страдания, просим отца небесного, да успокоит нас и от сих призраков несчастья, да поможет нам устоять против обольщений греха, ввергающего нас в пучину зол, и да оградит нас силою своей благодати и ополчением светлых ангелов от страшных сетей злого духа, который, яко лев рыкая, ходит, иский кого поглотити (1Пет. 5, 8).

Яко Твое есть царствие, и сила, и слава во веки. Аминь. Молитву свою к отцу небесному христианин, по научению Господа, заключает прославлением всемогущества Его, утверждаясь в надежде, что он дарует просимое, потому что сие в Его власти и относится к Его славе. «Этого, говорит, я прошу у тебя, потому что знаю, что ты Царь всего, имеешь вечную державу, можешь сделать все, чего ни захочешь, и обладаешь неотъемлемою славою» (свт. Иоанн Златоуст). Аминь, т. е. истинно или да будет, подтверждает, что молитва приносится с верою и без всякого сомнения.

Для убеждения в действительности и силе усердной, искренней и теплой молитвы к отцу небесному господь указал на некоторое подобие в жизни повседневной. Кто от вас имать друга и идет к нему в полунощи, и речет ему: друже, даждь ми взаим три хлебы, понеже друг прииде с пути ко мне и не имам, чесо предложити ему. И той извнутрь отвещав речет: не твори ми труды; уже двери затворены суть и дети моя со мною на ложи суть, и не могу востав дати тебе. Глаголю же вам, аще и не даст ему востав, зане друг ему есть, но за без очство его, востав даст ему, елика требует. о постоянстве и терпении в молитве господь и прежде говорил – в нагорной проповеди (Мф. 7, 7–11), и после – в притче о неправедном судии (Лк. 18, 1–8).

Обличение фарисеев и законников и враждебные замыслы их Лк. 11, 37–54; 12, 1

Один фарисей, вероятно, желая найти повод к обвинению Господа, просил Его к себе обедать. Подобно солнцу, освещающему, по выражению святителя григория нисского, «не только равнины, но и ущелья и глубокие пещеры», Чистейший и Праведный, для вразумления и научения врагов своих, оказывал им великую снисходительность. он принял приглашение, пришел в дом и возлег. Фарисей, разделявший все предрассудки своей секты, крайне удивился, что господь не умыл рук перед обедом, т. е. не соблюл того обычая, собственно непредосудительного, которому лжетолкования фарисеев придавали значение и обязательность неопустительной заповеди Закона Божия. сердцеведец, в ответ на мысли фарисея, читаемые им в душе его, властным словом обличил в лице его главнейшие пороки, отличавшие единомышленников его, – пренебрежение сущностью закона, предпочтение внешнего внутреннему, мелочного важнейшему, лицемерие, честолюбие, жестокосердие. некоторые сильные выражения, направленные теперь господом против фарисеев, повторены им впоследствии в грозной обличительной речи против них, сказанной незадолго до страданий (Мф. 23, 4, 6–7, 13, 23, 25, 27, 29, 34–35). Ныне вы, фарисее, внешняя сткляницы и блюда очищаете, внутреннее же ваше полно грабления есть и лукавства, и то, что в блюдах и чашах, приобретено вами нечистыми средствами. Бог сотворил и тело, и душу, а посему, заботясь о теле, не должно пренебрегать душою: безумнии, не иже ли сотвори внешнее, и внутреннее сотворил есть? Обаче от сущих дадите милостыню, стараясь загладить милосердием грехи свои, и се вся чиста вам будут, – внешняя нечистота не осквернит вашей души. с лихоимством и другими пороками фарисеи соединяли крайнее лицемерие: Закон Моисеев предписывал давать на храм десятую часть между прочим от плодов земных (Лев. 27, 30; Втор. 14, 22); фарисеи делали больше, – давали десятину от самых ничтожных растений, и в то же время не соблюдали основных правил нравственных. Посему господь продолжал: горе вам, фарисеом, яко одесятствуете от мятвы и пигана и всякаго зелия и мимоходите суд и любовь Божию: сия подобаше сотворити, и онех не оставляти. новая черта, вызвавшая осуждение: лицемерно набожные фарисеи, не имея истинных достоинств, отличались крайним тщеславием: горе вам, фарисеом, яко любите председания на сонмищах и целования на торжищех. вообще, прикрываясь приличной внешностью, они таили в себе такую нравственную тлю, о которой трудно было догадываться: горе вам, книжницы и фарисее, лицемери, яко есте яко гроби неведоми и человецы ходящие верху не ведят.

Некоторый законник, слышавший слова Господа, почувствовал себя оскорбленным. он принадлежал к такому сословию, которое, занимаясь изучением закона, могло казаться нравственнее и чище, чем осуждаемые спасителем фарисеи. Законник сказал Иисусу Христу: Учителю, сия глаголя и нам досаждаеши. Но законники, обременившие совесть людей мелочными и произвольными заповедями человеческими, – эти лицемерные потомки, украшающие дела своих предков, воздвигающие гробницы пророкам, некогда убитым, и в то же время не различающиеся в образе мыслей от убийц, – эти губители своего народа, взявшие ключ разумения как бы только для того, чтобы еще крепче запереть дверь спасения, все они подлежат строгому суду правды Божией. То горе, которое возвещено фарисеям, грозит всем лживым учителям: и вам законникам горе, яко накладаете на человеки бремена неудобь носима и сами единем перстом вашим не прикасаетеся бременем. Горе вам, яко зиждете гробы пророком, отцы же ваши избиша их. Убо свидетельствуете и соблаговолите делом отец ваших, яко тии yбo избиша их вы же зиждете их гробы. Сего ради и премудрость Божия рече: пошлю в них пророки и апостолы, и от них убиют и изженут, да взыщется кровь всех пророков, проливаемая от сложения мира, от рода сего, от крове Авеля, даже до крове Захарии, погибшаго между олтарем и храмом; ей глаголю вам: взыщется от рода сего. Горе вам, законником, яко взясте ключ разумения: сами не внидосте и входящим возбранисте.

Книжники и фарисеи, пристыженные и раздраженные обличениями Господа, начали сильно приступать к нему, предлагали Ему множество вопросов и, подыскиваясь, старались уловить из уст Его что-нибудь, могущее служить к обвинению Его. но все попытки их остались тщетными.

Притча о любостяжательном богаче и наставление о нестяжательности Лк. 12, 1–34

Напомнив ученикам своим о том, что они должны беречься закваски фарисейской, т. е. лицемерия, и с надеждой на Промысл Божий небоязненно проповедовать Евангельскую истину, господь предостерегал их и от другого пoрока фарисеев – любостяжания. Поводом к этому наставлению Божественного Учителя послужила просьба некоторого человека, обращенная к нему: Учителю, рцы брату моему разделити со мною достояние. Просивший думал, что довольно будет одного слова Иисуса Христа – и он получит по желанию. но решение этого спора по праву принадлежало суду, а посему спаситель, отклоняя от себя разбирательство житейской тяжбы, направил свою речь против самого источника подобных споров – страсти любостяжания. Кто Мя постави судию или делителя над вами? – спросил господь и прибавил: блюдите и хранитеся от лихоимства, яко не от избытка кому живот его есть от имения его, т. е. счастье и продолжительность жизни не зависят от богатства. в подтверждение и разъяснение этой истины он изрек притчу, в которой наглядно представил, как могут быть суетны расчеты любостяжателя.

Человеку некоему богату угобзися нива и мысляше в себе, глаголя: что сотворю, яко не имам, где собрати плодов моих? Был хороший урожай у человека, который не хотел сделать ничего доброго из сего урожая, по замечанию святителя василия великого, для того, «чтобы тем в бо льшей мере открылось Божие долготерпение, когда даже до такой степени простерлась благость Божия: человеколюбивый Бог не осудил его вначале за неблагодарность нрава, но к прежнему его богатству непрестанно прилагал новое богатство, в ожидании, что, насытив его когда-нибудь, обратит душу его к общительности и кротости». Ежегодными прибавлениями увеличивая обилие, богач впал в крайнее затруднение: по любостяжательности он не хотел высыпать прежние запасы и по множеству не находил места, где сложить новый урожай. наконец, он решил: се сотворю: разорю житницы моя и большия созижду, и соберу ту вся жита моя и благая моя. любостяжатель хотел охранить добро свое за крепкими запорами в надежном помещении с той целью, чтобы употребить его исключительно в свою пользу. он не чувствовал в себе ни малейшей склонности уделить другим, менее достаточным, часть своих избытков для восполнения их нищеты. в самообольщении, обещая себе долгие годы жизни, он жаждал только удовольствий чувственных и в спокойном наслаждении ими думал найти свое счастье: и реку души моей: душе, имаши многа блага, лежаща на лета многа почивай, яждь, пий, веселися. но все эти расчеты, по-видимому, вполне верные, были ниспровергнуты одним Божественным определением: Провидение, по выражению святителя Филарета Московского, «не имело причины беречь того, кто решился жить без пользы для других и во вред собственной душе». Рече же ему Бог: безумне, в сию нощь душу твою истяжут от Тебе, а яже уготовал еси, кому будут? – «в эту самую ночь, прежде нежели ты начнешь строить свои житницы, прежде нежели вкусишь одно из тех удовольствий, какие себе обещаешь, в то время, как ты будешь только мечтать о них, они вдруг исчезнут, и вечность, ужасная вечность откроется перед глазами твоими: к чему тогда послужат тебе твои сокровища?» господь заключил притчу знаменательным возглашением: тако собираяй себе, а не в Бога богатея, – «так обманывается в своих предположениях, так не успевает в своих намерениях, так теряет сверх чаяния и свои сокровища, и себя человек, который собирал богатство себе только, по своей жадности, чтобы сделать его пищею своего корыстолюбия, роскоши, лености» (свт. Филарет Московский), который, не в Бога богатея, не возвращает Ему даров Его благости делами благотворения и любви к ближним.

После сего, обратившись к ученикам своим, спаситель снова убеждал их, и притом теми же словами, как и в нагорной проповеди, – оставить излишнее попечение о пище и одежде и возложить все свое упование на Промысл Божий, питающий птиц небесных и одевающий лилии полевые (Мф. 6, 25–33), и чтобы ободрить их на трудном пути Евангельской нестяжательности, указал на уготованное им небесное Царство и вечные блага, которые сторицею вознаградят все земные лишения. Не бойся, малое стадо, яко благоизволи Отец ваш дати вам царство. Продадите имения ваша и дадите милостыню; сотворите себе влагалища неветшающа, сокровище неоскудеемо на небесех, идеже тать не приближается, ни моль растлевает: идеже бо сокровище ваше, ту и сердце ваше будет.

Увещание о бдительности и притчи о рабах, ожидающих господина, хозяина дома, верном и неверном домоправителе Лк. 12, 35–59

Продолжая речь, господь увещевал учеников своих быть бдительными и всегда готовыми к открытию благодатного Царства Его, которое, по слову Его, не приидет с соблюдением (Лк. 17, 20): да будут чресла ваша препоясана, и светильницы горящии, и вы подобни человеком, чающим Господа своего, когда возвратится от брака, да пришедшу и толкувшу абие отверзут ему. образ, заимствованный из тогдашнего домашнего быта, уподобляет учеников Господа слугам, ожидающим ночью возвращения своего господина: они должны быть подпоясаны, чтобы иметь возможность немедля идти навстречу домовладыки; для той же цели светильники их должны быть в исправности – полными елея и горящими. в духовном же cмысле, по изъяснению святого Феодора, епископа Едесского, «истинный для чресл пояс, посредством которого мы можем быть скоры и легки, есть воздержание, соединенное со смирением сердца», – воздержанием он называет удаление от всех страстей, – а «духовному светильнику огонь сообщает чистая молитва и любовь совершенная». Наградою такой бдительности будет вечное блаженство на небесах, которое господь опять представил в земных чертах: блажени раби тии, ихже пришед господь обрящет бдящих; аминь глаголю вам, яко препояшется и посадит их, и минув послужит им. И аще приидет во вторую стражу и в третию стражу приидет, и обрящет их тако, блажени суть раби тии. Для более наглядного представления неожиданности своего пришествия спаситель употребил другой выразительный образ, встречающийся в разных местах священного Писания (2Пет. 3, 10; 1Сол. 5, 2; Откр. 3, 3; 16, 15). Се же ведите, яко аще бы ведал господин храмины, в кий час тать приидет, бдел убо бы и не бы дал подкопати дому своего. И вы убо будите готови, яко, в оньже час не мните, Сын Человеческий приидет.

Очевидно, ученики не вполне поняли речь своего Учителя и даже не знали, к кому она относится. апостол Петр, часто предупреждавший других апостолов и говоривший от лица их, обратился ко Господу с вопросом, в котором слышалось недоумение: Господи, к нам ли притчу сию глаголеши или ко всем? Не отвечая прямо на вопрос его, спаситель в дальнейшем приточном изъяснении не только подтвердил заповедь о духовном бодрствовании, но и показал, что она обязательна для всех, преимущественно же для тех, которые, как глубже посвященные в тайны Царства небесного, должны руководить других и нести тягчайшую ответственность: кто есть верный строитель и мудрый, егоже поставит господь над челядию своею, даяти во время житомерие? Это обращение, прежде всего, к апостолам, которые, по выражению святого апостола Павла, были ближайшими слугами Христовыми и строителями таин Божиих (1Кор. 4, 1), а в лице апостолов – и ко всем продолжателям служения их, пастырям и учителям (12, 28; 1Сол. 5, 12; Деян. 20, 28). Блажен paб той, егоже пришед господь его обрящет творяща тако: воистину глаголю вам, яко над всем имением своим поставит его. Аще же речет раб той в сердцы своем: коснит господин мой приити, и начнет бити рабы и рабыни, ясти же и пити и упиватися, приидет господин раба того в день, в оньже не чает, и в час, в оньже не весть, и растешет его, и часть его с неверными положит. Той же раб, ведевый волю господина своего, и не уготовав, ни сотворив по воли его, биен будет много; неведевый же, сотворив же достойная ранам, биен будет мало. Всякому же, емуже дано будет много, много взыщется от него, и емуже предаша множайше, множайше просят от него.

Изъяснив ученикам тяжесть ответственности, лежащей на них, господь указал им на тот пример самопожертвования, который он вскоре преподаст им, и на то разделение между ветхим и новым, которое неизбежно произойдет в мире при распространении Евангельской проповеди. они – ближайшие последователи Начальника и Совершителя веры Иисуса, Иже вместо предлежащия Ему радости претерпе крест (Евр. 12, 2), – должны заранее примириться с мыслью, что в мире встретят их, прежде всего, не слава и торжество, но усильная борьба, тяжкие труды, великие страдания. Огня приидох воврещи на землю, и что хощу, аще уже возгореся? «Без сомнения, по изъяснению святителя Филарета Московского, это – не огонь разрушающий, но огонь оживляющий, огонь духа, ввергаемый в землю сердца», или, по выражению святого Ефрема Сирина, «невещественный и Божественный огонь, просвещающий и испытывающий души, как неподмесное золото в горниле, и истребляющий порок, как тернии и солому». Сей-то огонь, которым Иисус Христос желал воспламенить сердца человеков, впоследствии воздействовал в апостолах, когда огненными языками говорили они слушающим (Деян. 2, 3); он горел уже тогда и в собственном сердце Богочеловека как в своем источнике, что видно из непосредственно следующих слов Его: крещением же имам креститися, и како удержуся, Дóндеже скончаются? Это – крещение кровию, крещение страданий, предстоявшее искупителю для удовлетворения правде Божией и спасения людей (Мф. 20, 22), которого он ожидал с томлением человеческой природы своей (Ин. 12, 27; Мф. 26, 38–39). Затем, приподнимая отчасти завесу, скрывавшую от очей учеников будущее, господь сказал им: мните ли, яко мир приидох дати на землю? ни, глаголю вам, но разделение, – которое в другом месте он представил под образом меча (Мф. 10, 34). По замечанию святителя Иоанна Златоуста, «он хотел приучить слух их к жестоким словам, дабы они в трудных обстоятельствах не колебались»; будут отселе пять во едином дому разделены, трие на два и два на три; разделится отец на сына и сын на отца, мати на дщерь и дщи на матерь, свекры на невесту свою и невеста на свекровь свою, – врагами человеку сделаются домашние его. обратившись к народу, господь напомнил, что время посещения Его имеет свои признаки, на которые, однако же, не обращают внимания люди, yмеющие так хорошо различать признаки воздушных перемен: егда узрите облак восходящ от запада, абие глаголете: туча грядет, и бывает тако; и егда юг веющ, глаголете: зной будет, и бывает. Лицемери, лице небу и земли весте икушати, времене же сего како не искушаете? Между тем это время – решительное по своим последствиям для людей невнимательных, которые должны будут дать отчет в своих действиях, более строгий, чем на человеческом суде. Что же и о себе, – продолжал господь, – не судите праведное? Егда бо грядеши с соперником твоим ко князю, на пути потщися избыти от него, да не како привлечет тебе к судии, и судия тя предаст слузе, и слуга всадит тя в темницу, глаголю тебе: не изыдеши оттуду, Дóндеже и последнюю медницу воздаси.

Напоминание о покаянии и притча о бесплодной смоковнице Лк. 13, 1–9

В это время совершилось в иерусалиме кровавое событие, которое дало Господу случай об ратиться к слушателям с предостережением о неотложной нужде покаяния. При огромном стечении народа в храме на великие годовые праздники нередко происходили, иногда по самым ничтожным причинам, мятежи и беспорядки, которые римские правители вынуждены были подавлять вооруженной силою. Для ограждения общей безопасности и поддержания порядка во время молитвенных собраний римляне устроили в непосредственном соседстве с храмом антониеву башню, с которой легко было следить за всем, что происходило во дворе святилища. когда между другими богомольцами окружили жертвенник галилеяне, самые беспокойные противники римского владычества, и шумно выказали враждебное настроение, то бессердечный и своенравный Пилат повелел своим воинам восстановить нарушенный порядок. римские воины исполнили это повеление с такой беспощадной жестокостью и быстротой, что возмутители были умерщвлены у самого жертвенника и кровь их смешалась с кровию жертв.

Об ужасной каре, постигшей галилеян в священном месте, во время молитвы, стали говорить в народе как бы об очевидном наказании Божием за какие-либо особенные грехи, рассказали также и Господу, желая, по всей вероятности, слышать Его мнение о необычайном происшествии. в ответе своем Иисус Христос не отрицал виновности пострадавших, но, умеряя безжалостный приговор о них, обращал внимание собеседников на самих себя: мните ли, яко галилеане сии грешнейши паче всех галилеан бяху, яко тако пострадаша? Ни, глаголю вам, но аще не покаетеся, вси такожде погибнете. «Бог, как замечает святитель Иоанн Златоуст, для того наказывает не вдруг всех достойных наказания, чтобы от несчастий одних все прочие сделались лучшими». При этом господь припомнил другой случай внезапной смерти, который мог служить поводом к подобным же превратным суждениям и заключал в себе такое же нравственное назидание: или они осмьнадесяте, на нихже паде столп Силоамский и поби их, мните ли, яко тии должнейши бяху паче всех живущих во Иерусалиме? Ни, глаголю вам, но аще не покаетеся, вси такожде погибнете. взор Богочеловека, перед которым было открыто будущее, как настоящее, видел, что это предвестие гибели, высказанное им иудеям за ожесточение и нераскаянность, в свое время исполнится во всей силе. Многие из слушателей Господа, дожив до войны с римлянами, испытали на себе грозную правду слов Его, когда победоносные легионы врагов, сметая пред собою нестройные толпы иудеев, заключили их в иерусалиме и, окружив со всех сторон, похоронили под развалинами города и храма.

В объяснение того, почему Бог не мгновенно поражает упорных и строптивых нарушителей своего закона, господь предложил притчу, в которой живо изобразил долготерпение Божие, предающее грешника действию правосудия Божия лишь в случае безнадежной нераскаянности.

Смоковницу имяше некий в винограде своем всаждену, и прииде, ища плода на ней, и не обрете. Рече же к винареви: се третие лето, отнелиже прихожду, ища плода на смоковнице сей, и не обретаю: посецы ю убо, вскую и землю упражняет. Он же отвещав рече ему: господи, остави ю и се лето, Дóндеже окопаю окрест ея и осыплю гноем, и аще убо сотворит плод; аще же ни, во грядущее посечеши ю. Для людей внимательных к путям Промысла Божия эта притча, кроме частного приложения к нравственному состоянию каждого грешника, указывала на тогдашнее состояние народа израильского. Хозяин виноградника – Бог, а виноградник – дом или народ Израилев, как они и представляются в восторженной речи святого пророка исаии (5, 1–7). Бесплодная смоковница, возвышающаяся среди виноградника, – какой живописный образ иудейской синагоги, коснеющей в неверии! – Христова проповедь, сопровождавшаяся поразительными чудесами, не произвели на нее спасительного действия. теперь уже секира при корени древа лежит (Мф. 3, 10) и изрекается Божие определение о посечении. но Божественный виноградарь, господь наш Иисус Христос, по неизреченному милосердию своему, молит отца небесного отсрочить еще на некоторое время исполнение страшного приговора, в ожидании не принесет ли засыхающая смоковница – иудейская синагога – при тщательном уходе, хотя некоторых плодов истинной веры и добрых дел. «Если – такова мысль Господа по изъяснению преподобного исидора Пелусиота – не исправили людей закон и пророки, и не принесли они плодов покаяния, то пусть орошены будут Моим учением, Моими страданиями». Предоставляя слушателям самим воспринять внутренний смысл притчи и воспользоваться им для нравственного назидания и спасения, господь прервал речь, скрыл до времени ужасную истину приближающегося посечения бесплодной смоковницы, – отвержения и осуждения неверующей синагоги.

Исцеление скорченной в субботу Лк. 13, 10–21

Чудо исцеления больной женщины, совершенное господом в синагоге в субботний день, показало еще раз, как сильны были предрассудки иудеев, слепо державшихся так называемых преданий старец (Мк. 7, 3). Фарисейская закваска (Мф. 16, 6) глубоко проникла в народ и при всяком случае возбуждала противодействие иисусу Христу, пришедшему не разорити закон, но исполнити в истинном духовном смысле (5, 17). По обычаю своему, в субботу спаситель был в одной из синагог и учил. там была женщина, восемнадцать лет имевшая духа немощи: она была скорчена и не могла стоять прямо. Увидев несчастную и узрев в сердце ее смиренную веру и искреннее желание исцеления, господь подозвал ее к себе и сказал: жено, отпущена еси от недуга твоего. с этим чудодейственным словом он соединил и видимый знак сообщения невидимой благодатной силы – возложение рук (Мк. 5, 23; 7, 32; Лк. 6, 19; 8, 46). Больная тотчас выпрямилась и стала славить Бога за свое исцеление. «Иисус, – по выражению святителя кирилла иерусалимского, – со всяким смотрением делал в субботу, что выше субботы, чтобы убеждало самое делание; поскольку слово преоборается словом, а дело непреоборимо, то он врачевал в субботу, уча тому, чтобы не было прекословия, но самое дело убеждало видящих». впрочем, начальник синагоги не обратил внимания на то, что перед глазами его и всего собрания произошло чудесное действие, которое совершается только силою Божией, и что совершитель его не может быть нарушителем Богоданного закона: негодуя на то, что Иисус исцелил в субботу и не смея обратиться с упреком к самому Чудотворцу, он сказал народу: шесть дний есть, в няже достоит делати: в тыя yбо приходяще целитеся, а не в день субботний. Неразумная ссылка на заповедь закона Моисеева о субботнем покое (исх. 20, 10; 31, 15; 34, 21; 35, 2; Втор. 5, 14), искаженную ложным толкованием, – казалось начальнику синагоги, – давала ему неопровержимое доказательство справедливости его требования. Упрек, сказанный, по-видимому, народу, косвенно был направлен против спасителя, а посему господь в своем ответе начальнику синагоги указал на такие случаи в обыденной жизни, которых никто не считает нарушением закона, несмотря на то, что они менее могут быть оправданы даже с фарисейской точки зрения, чем только лишь совершенное им дело. вместе с тем господь видел, что мнимый ревнитель закона скрывал под этой благовидной личиной ненависть к нему, а посему, называя его настоящим именем, сказал ему: лицемере, кождо вас в субботу не отрешает ли своего вола или осла от яслий и вед напаяет? Сию же дщерь Авраамлю сущу, юже связа сатана се осмоенадесяте лето, не достояше ли разрешитися ей от юзы сея в день субботный? Это обращение к остаткам здравого смысла и совести у врагов Господа произвело сильное действие: противники Его устыдились, внутренне осознав свою виновность пред ним, а простой народ, более восприимчивый к истине, чем ослепленные предрассудками руководители его выказывал знаки непритворной радости о всех славных делах спасителя. возвещая о распространении благодатного Царства Божия на земле и о внутреннем действии Евангелия, господь повторил притчи о зерне горчичном и закваске (Мф. 13, 31–33).

Ответы на вопрос о числе спасающихся и пo поводу известия о кознях Ирода Лк. 13, 22–35

Как Божественный Учитель небесной истины, господь был доступен для всех, желавших получить от него наставление или разрешение своих недоумений. отвечая на частные вопросы, он, по обыкновению, обращал речь к общему назиданию окружавших Его. некто, заметив, вероятно, из обличительных слов Господа против неверующих иудеев, что для оправдания пред Богом требуется не одно плотское происхождение от авраама и что многие из коснеющих в неверии не достигнут спасения, приступил к спасителю с вопросом: Господи, аще мало есть спасающихся? в ответе, направленном не к вопрошавшему только, но и ко всем присутствующим, Иисус Христос дал понять, что спасение не должно быть предметом суетных вопросов и простых разговоров, а одним из важнейших дел жизни, что это – подвиг, требующий напряжения всех сил человека, и что спасутся именно те, которые благовременно пользуются преложенными им средствами спасения.

Для бо льшей наглядности господь представил Царство небесное под образом пиршества, к которому Домовладыка Бог допускает спасаемых не только из среды избранного народа, но также и язычников, верою прививающихся к доброй маслине (Рим. 11, 17, 24), а для лучшего напечатления в памяти слушателей он заимствовал некоторые мысли из прежних бесед (Мф. 7, 13–14, 23; 8, 11–12; ср. 19, 30; 20, 16). Подвизайтеся внити сквозе тесная врата, яко мнози, глаголю вам, взыщут внити и не возмогут. Отнележе востанет дому владыка и затворит двери – разумеется смерть и окончательный суд Божий – и начнете вне стояти и ударяти в двери, глаголюще: Господи, Господи, отверзи нам, и отвещав речет вам: не вем вас, откуду есте. Тогда начнете глаголати: ядохом пред Тобою и пихом – т. е. были знаемы и близки тебе, – и на распутиях наших учил еси. И речет: глаголю вам, не вем вас, откуду есте – не знаю вас как истинных учеников своих – отступите от Мене, вси делателие неправды. Ту будет плач и скрежет зубом, егда узрите Авраама и Исаака и Иакова и вся пророки во Царствии Божии, вас же изгонимых вон, и приидут от восток и запад, и севера и юга, и возлягут во Царствии Божии, и се суть последнии, иже будут перви, и суть первии, иже будут последни. Тяжело было фарисеям слышать ясное предвестие будущего отвержения их, но при той властной силе, какая давала себя чувствовать в словах Иисуса Христа, они не знали, как избавиться от своего грозного обличителя. на этот раз они рассчитывали достигнуть своей цели посредством принесенного ими известия о злоумышлении правителя галилеи ирода антипы, ознаменовавшего уже себя убиением святого Предтечи и крестителя господня Иоанна. неизвестно, было ли это известие выдумано ими самими, или же пущено в ход лукавой лисицею иродом, со своей стороны также желавшим удаления Господа из пределов галилеи; в том и другом случае оно представлялось наилучшим средством привести в молчание Божественного Учителя и заставить Его подумать о своей безопасности. в тот же день, когда он решил недоумение своего совопросника, подступили к нему фарисеи и, прикрываясь личиною доброжелательной дружбы, говорили: изыди и иди отсюду, яко Ирод хощет Тя убити. но эта попытка устрашить Господа оказалась тщетной: с сознанием своей правоты соединяя ясное предведение будущего, он указал фарисеям на то, что для служения Его Божественным предопределением назначен известный срок, что до известного времени он будет продолжать свое дело и что, наконец, местом Его смерти будет тот город, которой убил уже многих пророков. Шедше рцыте лису тому – лукавому и кровожадному ироду: се изгоню бесы и исцеления творю днесь и утре, и в третий день скончаюся. Обаче подобает Ми днесь и утре и в ближний идти, яко невозможно есть пророку погибнути кроме Иерусалима. Это последнее выражение, в котором слышится глубокая грусть, приписывает иудейской столице печальное преимущество перед всеми другими городами быть тем местом, где или задуманы, или приведены в исполнение жестокие меры преследования свидетелей истины. Затем, перенося мысль своих слушателей к последней судьбе преступного города и народа, спаситель произнес те грозные слова, проникнутые искренним укором любящего сердца, которые он впоследствии повторил при последнем посещении храма (Мф. 23, 37–39). Иерусалиме, Иерусалиме, избивый пророки и камением побивая посланныя к тебе! Колькраты восхотех собрати чада твоя, якоже кокош гнездо свое под крыле, и не восхотесте. Се, оставляется вам дом ваш пуст. Первое пришествие Мессии оканчивается, и скоро, за неверие народа, не узнавшего времене посещения своего (Лк. 19, 44), страна, город и храм будут преданы разорению и запустению. впрочем, при втором славном пришествии Его настанет время, когда и самые упорные в неверии узрят Божественную силу Его и преклонятся пред ним: глаголю же вам, яко не имате Мене видети, Дóндеже приидет, егда речете: благословен грядый во имя Господне. но такое позднее раскаяние, по замечанию святителя Иоанна Златоуста, уже «не принесет никакой пользы в оправдание их».

Вечеря в доме фарисея Лк. 14, 1–24

Один знатный фарисей, много слышавший об Иисусе Христе и желавший ближе видеть прославляемого всеми Учителя, пригласил Его в свой дом на вечерю в субботу. туда пришли и другие фарисеи и законники, чтобы наблюсти, не сделает ли господь чего-либо противного заповеди о субботнем покое. когда спаситель вступил в дом, предстал пред ним человек, страждущий водяной болезнью. сердцеведец знал тайные мысли наблюдавших за ним, но ради присутствующих, для лучшего уяснения спорного вопроса, спросил законников и фарисеев: аще достоит в субботу целити? Это были люди или более образованные, или более осторожные, чем те защитники субботнего покоя в строго фарисейском смысле, с которыми господь встречался не один уже раз (Лк. 6, 7; 13, 14; Ин. 5, 16). Зная, что заповедь о субботе в том виде, как понимали ее фарисеи, основывается на предании старцев, они молчали. тогда господь прикосновением исцелил больного и отпустил, а наблюдавшим за ним преподал такое наставление: котораго от вас осел или вол в студенец впадет и не абие ли исторгнет его в день субботный? из этого случая обыденной жизни, где помощь животному не считалась нарушением субботнего покоя, естественно вытекало заключение, что помощь человеку еще менее могла считаться таким нарушением. и на это доказательство, весьма убедительное при всей простоте, иудейские мудрецы ничего не могли ответить. такое молчание действовало на присутствовавших, без сомнения, сильнее слов.

Между тем, стали собираться званые на вечерю, и фарисеи, любившие преждевозлегания на вечерях (Мф. 23, 6), спешили занять первые места. такое самолюбие людей, надменных своей мнимой праведностью, дало Господу повод преподать присутствующим следующее назидание: егда зван будеши ким на брак, не сяди на преднем месте, еда кто честнее тебе будет званных, и пришед иже тебе звавый и онаго речет ти: даждь сему место, и тогда начнеши со студом последнее место держати. Но егда зван будеши, шед сяди на последнем месте, да егда приидет звавый тя, речет ти: друже, посяди выше; тогда будет ти слава пред званными с тобою. Желая подействовать на фарисеев обыкновенным расчетом житейского благоразумия, спаситель имел в виду внушить всем своим последователям, что именно в смирении и самоуничижении заключается истинная нравственная высота, а посему присовокупил: всяк возносяйся смирится и смиряяйся вознесется. Хозяин дома, сделавший между своими гостями строгий и притом своекорыстный выбор, также не был оставлен без наставления. в среде собранных им родственников, друзей и богатых соседей не нашлось места для бедного больного, только лишь исцеленного господом. Да и сами присутствовавшие за вечерей фарисеи, пренебрегавшие бедностью и убожеством, не терпели сообщества людей не пользовавшихся известным достатком или положением в обществе. смиренный и любвеобильный спаситель, к которому невозбранно приближались все мытари и грешники (Лк. 15, 1), по общему мнению, люди самые презренные, сказал хозяину: егда сотвориши обед или вечерю, не зови исключительно лишь другов твоих, ни братии твоея, ни сродник твоих, ни сосед богатых, с той целью, еда когда и тии тя такожде воззовут, и будет ти воздаяние. Но егда твориши пир, зови нищия, маломощныя, хромыя, слепыя, и блажен будеши, яко не имут ти что воздати: воздаст же ти ся в воскрешение праведных. в подобном случае общение в пище с неимущими и убогими получает нравственное значение, делается добродетелью, за которую уготована награда на небе. смысл наставления тот же, что и учения в нагорной беседе о полном бескорыстии христианской благотворительности (Мф. 5, 44–47; Лк. 6, 32–35).

Некто из возлежавших, перенося мысль свою и присутствовавших к Царству Мессии, которое и сам господь нередко представлял под образом вечери (Мф. 8, 11; Лк. 13, 28–29), воскликнул: блажен, иже снесть обед в Царствии Божии! отвечая на эти слова, спаситель дал понять своим слушателям, что не все, призванные к участию, действительно вступят в царство Его. Человек некий сотвори вечерю велию и зва многи, и посла раба своего в год вечери рещи званным: грядите, яко уже готова суть вся. И начаша вкупе отрицатися вси; первый рече ему: село купих и имам нужду изыти и видети е, малютися, имей мя отречена, и другий рече: супруг волов купих пять и гряду искусити их, молю тя, имей мя отречена, и другий рече: жену поях и сего ради не могу приити. И пришед раб той поведа господину своему сия. Тогда разгневався дому владыка рече рабу своему: изыди скоро на распутия и стогны града, и нищия и бедныя и слепыя и хромыя введи семо. И рече раб: господи, бысть якоже повелел еси, и еще место есть. И рече господин к рабу: изыди на пути и халуги, и убеди внити, да наполнится дом мой, глаголю бо вам, яко ни един мужей тех званных вкусит моея вечери: мнози бо суть звании, мало же избранных. Эта величественная притча, заключая в себе поучение для людей всех времен, служила укором для ближайших современников Господа, и главным образом для руководителей и представителей иудейского народа. великая вечеря, или большой ужин, есть то Царство Божие, которое Христос проповедал на земле (Мк. 1, 14). в древнем пророчестве он представлен Рабом иеговы (ис. 52, 13), которому надлежало, в воплощении приняв зрак раба (Флп. 2, 7), исполнить дело спасения людей. Егда прииде кончина лета, посла Бог Сына Своего (Гал. 4, 4) призвать людей в Царство свое. Прежде всего, спасительный зов был обращен к книжникам и фарисеям, почивавшим на законе (Рим. 2, 17) и владевшим ключем разумения (Лк. 11, 52), но они не послушались голоса Христова и не вошли в Церковь, потому что житейские, земные пристрастия заглушили в них стремление к духовному и небесному. от этих руководителей народа, отвергших призвание Божие, спаситель обратился к самому народу, к тем нищим и убогим, по суду мира, людям, которые оказались более готовыми вступить в Церковь Его. Затем люди, найденные для наполнения дома по дорогам и изгородям, вне города, – это язычники, о которых Иисус Христос еще прежде говорил, что они возлягут во Царствии Небеснем вместе с праотцами народа избранного (Мф. 8, 11; Лк. 13, 29). Если книжники и фарисеи поняли смыл этой притчи, направленный против них, то на этот раз злобу против Учителя истины затаили в сердцах своих.

Учение о самоотвержении Лк. 14, 25–35

По окончании вечери спаситель вышел из дома фарисея и отправился в путь; за ним шло множество народа, желавшего слышать слово назидания. но сердцеведец, пред которым были открыты мысли и чувствования людей, ясно зрел, что этой толпе, привлеченной любопытством, недостает правильного понимания того, что требуется от истинного последователя Евангелия. Предостерегая людей легкомысленных, слишком дорожащих земными привязанностями от поспешной и не обдуманной решимости, господь показал, что для безраздельного служения Ему необходимо полное самоотвержение, – нужно, по выражению святителя Иоанна Златоуста, «все оставить долу и любовь к нему предпочесть всему». такое самоотречение, жертвующее любви к Богу всем, что может ослаблять эту любовь или препятствовать ей, спаситель и прежде внушал своим последователям, давая понять, что святое учение Его неизбежно приводит к борьбе не только с собственными греховными наклонностями, но и с окружающей средой (Мф. 10, 34–39). в настоящий раз речь Господа еще решительное и выражения напряженнее: аще кто грядет ко Мне и не возненавидит отца своего, и матери, и жену, и чад, и братию, и сестр, еще же и душу свою, не может Мой быти ученик. И иже не носит креста своего и вслед Мене грядет, не может Мой быти ученик. самоотверженное последование Христу, соединенное с готовностью на всякие жертвы и на всякие страдания ради него, есть дело великой важности и требует предварительного размышления и самоиспытания, подобно тому, как и в житейском быту трудные предприятия, например, возведение высокого здания или же война с соперником, приводятся в исполнение лишь по всестороннем соображении имеющихся налицо сил и средств. Кто бо от вас, хотяй столп создати не прежде ли сед разчтет имение, аще имать еже есть на совершение? Да не, когда положит основание и не возможет совершити, вси видящии начнут ругатися ему, глаголюще, яко сей человек начат здати, и не може совершити. Или кий царь, идый ко иному царю снитися с ним на брань, не сед ли прежде совещавает, аще силен есть срести с десятию тысящ грядущаго с двенадесять тысящами нань? Аще ли же ни, еще далече ему сущу, моление послав молится о смирении. Тако убо всяк от вас, если не рассудит, что может отрещися всего своего имения, – всего, что служит препятствием к последованию за Христом, – не может быти Мой ученик. впрочем, как замечает святитель василий великий, – «цель у Господа в этих примерах (ст. 28–32) не та, чтобы отдать на волю стать или не стать учеником господним, но та, чтобы показать невозможность благоугодить Богу среди душевных развлечений, при которых душа подвергается опасности быть уловленной кознями диавольскими и оказывается достойной поругания и смеха за несовершение того, чего, по-видимому, домогалась». В нагорной беседе спаситель сравнивал своих учеников с солью земли (Мф. 5, 13), и еще позднее увещевал их иметь в себе соль (Мк. 9, 50), а теперь дал понять, что соль, лишившись свойственных ей добрых качеств, делается негодной к употреблению, т. е. ученики Его без заповеданного им самоотвержения не могут содействовать нравственному возрождению и исправлению мира, погрязшего в тлении. Добро есть соль: аще же соль обуяет, чим осолится? Ни в землю, ни в гной потребна есть; вон изсыплют ю. Имеяй уши слышати, да слышит.

Притчи о пропавшей овце, затерянной драхме, блудном сыне, неверном управителе, богатом и Лазаре Лк. 15, 1–32; 16, 1–31

Между слушателями Господа, благоговейно внимавшими пpоповеди Его, было много мытарей и грешников, пользовавшихся в народе недоброй славой: одних не любили за злоупотребления и вымогательства при собирании дани в пользу язычников, а другие были известны заведомо порочной жизнью. спаситель, пришедший, как сам говорил о себе, призвати не праведники, но грешники на покаяние (Мф. 9, 13), не уклонялся от общения с ними с той целью, чтобы приобрести их для Царства небесного. не понимая этой спасительной цели, фарисеи и книжники, надменные своей мнимой праведностью, роптали и явно выражали неудовольствие, говоря: Сей грешники приемлет и с ними яст. Этими словами злые завистники рассчитывали набросить тень на Чистейшего и святейшего, намекая, что он подобен тем людям, с которыми любит входить в ближайшее общение. Для устранения соблазна господь Иисус Христос произнес несколько трогательных притчей, в которых изобразил беспредельную любовь Божию к падшему человечеству. Человеческому сердцу свойственно более радоваться не о том, что не было утрачено, а о том, что после утраты опять найдено. Привязанность, пробуждающаяся в душе по какому-либо особенному случаю, бывает несравненно сильнее той привязанности, которая усыплена привычкой и лишь кроется в душе, как искра под пеплом. Эту черту человеческого сердца господь применил в первой притче к образу, заимствованному из пастушеского быта. Кий человек от вас, имый сто овец, и погубль едину от них, не оставит ли девятидесяти и девяти в пустыни и идет вслед погибшия, Дóндеже обрящет ю? И обрет возлагает на раме свои радуяся, и пришед в дом созывает други и соседы, глаголя им: радуйтеся со мною, яко обретох овцу мою погибшую. Глаголю вам: яко тако радость будет на небеси о едином грешнице кающемся, нежели о девятидесятих и девяти праведник, иже не требуют покаяния. таких праведников на земле нет; все люди грешны и имеют нужду в покаянии (1Ин. 1, 8). а посему внутренний смысл притчи, по изъяснению блаженного Феофилакта, указывает на Господа Иисуса Христа, который сам называл себя добрым Пастырем, полагающим жизнь свою за овец (Ин. 10, 11–14): он оставил девяносто девять (овец) на небеси, т. е. ангелов, и, приняв зрак раба, пошел искать одну овцу, т. е. человеческое естество, и радуется о нем более, нежели о твердости в добре ангелов. вообще мысль притчи та, что Бог печется об обращении грешников и радуется о них более, нежели об утвердившихся в добродетели.

В другой притче, для которой образ взят из повседневной домашней жизни, еще нагляднее выражено попечение Божие о спасении грешников. Кая жена имущи десять драхм, аще погубит драхму едину, не вжигает ли светильника, и пометет храмину, и ищет прилежно, Дóндеже обрящет? И обретши созывает другини и соседы, глаголющи: радуйтеся со мною, яко обретох драхму погибшую. Тако глаголю вам, – сказал господь своим слушателям, – радость бывает пред Ангелы Божиими о едином грешнице кающемся. не только в общей мысли, но и в частных чертах этой притчи святитель григорий Богослов находит указание на самого Господа. он, по словам святого отца, «возжег светильник – плоть свою, и помел храмину очищая мир от греха, и сыскал драхму – царский образ, заваленный страстями; по обретении же драхмы созывает пребывающие в любви Его силы и делает участниками радости тех, которых сделал таинниками своего Домостроительства». Далее, в третьей притче, необыкновенно живописной и выразительной, господь Иисус Христос изобразил под видом двух братьев как книжников и фарисеев, надмевавшихся своей мнимой праведностью, так и презираемых ими грешников и мытарей. и те, и другие должны были понять, что любовь Божия не оставляет кающегося грешника на самой низкой ступени падения, но принимает его и ущедряет благодатными дарами в преизобильной мере, а посему одним не подобало кичиться и превозноситься, а другим – унывать и отчаиваться. Человек некий име два сына, и рече юнейший ею отцу: отче, даждь ми достойную часть имения, – и раздели им имение. По закону (Втор. 21, 17) младший сын мог получить половину в сравнении с первородным старшим сыном. И не по мнозех днех собрав все мний сын, отыде на страну далече, и ту расточи имение свое, живый блудно. к этому бедствию присоединилось еще новое бедствие, которое низвело юного легкомысленного грешника в самую глубину падения, а вместе послужило для него поводом к раскаянию и исправлению. Изжившу же ему все, бысть глад крепок на стране той, и той начат лишатися, и шед прилепися единому от житель тоя страны, и посла его на села своя пасти свиния, – занятие самое неприятное и унизительное для иудея, – и желаше насытити чрево свое от рожец, яже ядяху свиния, и никтоже даяше ему. Какая страшная нужда! но в этом бедственном положении, когда, по-видимому, не оставалось никакой надежды для падшего, в душе его начинается поворот к лучшему: он как бы просыпается от тяжкого сна духовного, сознание и здравый смысл возвращаются к нему, так что он опять начинает видеть предметы в настоящем свете. В себе же пришед рече: колико наемников отца моего избывают хлебы, аз же гладом гиблю? Востав иду ко отцу моему и реку ему: отче, согреших на небо и пред тобою, и уже несмь достоин нарещися сын твой, сотвори мя яко единаго от наемник твоих. И востав иде ко отцу своему. в дальнейшем течении притчи не всякая черта, взятая в отдельности, имеет высшее таинственное значение, но все частные черты в совокупности, в связном и оживленном рассказе, человекообразно представляют милосердие отца небесного к кающемуся грешнику, не только возвращающее грешной душе то, что она утратила через грех, но и усугубляющее ее новыми дарами благодати. Еще же ему далече сущу, узре его отец его и мил ему бысть, и тек нападе на выю его, и облобыза его. Рече же ему сын: отче, согреших на небо и пред тобою, и уже несмь достоит нарещися сын твой. Рече же отец к рабом своим: изнесите одежду первую, и облецыте его, и дадите перстень на руку его, и сапоги на нозе. И приведше телец упитанный заколите и ядше веселимся, яко сын мой сей мертв бе и оживе, и изгибл бе и обретеся, и начаша веселитися.

Затем следует изображение старшего сына, по-видимому, строгого исполнителя своих обязанностей, но в то же время гордого ценителя своих достоинств и безжалостного судии прегрешений ближнего. Можно ли не признать в этом живом образе ясного подобия и духовного сродства с фарисеями, книжниками и законниками, хранителями внешности и буквы закона и презрителями духа его – духа милосердия и любви? Да, это они – холодные, бессердечные, самомнящие! Бе же сын его старей на селе, и яко грядый приближися к дому, слыша пение и лики. И призвав единаго от отрок, вопрошаше: что убо сия суть? Он же рече ему, яко брат твой прииде, и закла отец тельца упитанна, яко здрава его прият. Разгневався же, и не хотяше внити, отец же его изшед моляше его. Он же отвещав рече отцу: се толико лет работаю тебе, и николиже заповеди твоя преступих, и мне николиже дал еси козляте, да со други своими возвеселился бых. Егда же сын твой сей, изъядый твое имение с любодейцами, прииде, заклал еси ему тельца питомаго. Он же рече ему: чадо, ты всегда со мною еси, и вся моя твоя суть; возвеселитижеся и возрадовати подобаше, яко брат твой сей мертв бе, и оживе, и изгибл бе и обретеся.

Неизвестно, какое впечатление произвела притча о заблудшем сыне на слушателей Господа, но, имея ближайшее отношение к современникам Его, она для всех времен и для всего рода человеческого служит наглядным изображением любви Божией к кающемуся грешнику. Подобно евангельскому сыну, грешник, наделенный дарами благости Божией, предавшись влечению своей порочной воли, свергает с себя спасительное иго Божественного закона, удаляется от Бога и, погрязая в грехе глубже и глубже, расточает духовные и телесные силы, данные ему Богом. вразумляющая десница отца небесного нередко посылает заблудшему сыну различные бедствия для того, чтобы обратить его на путь покаяния и исправления. и благо грешнику, если внемлет этому возбуждающему и призывающему его гласу отца небесного; благо, если он чувствует решимость оставить грех и возвратиться опять в лоно любви Божией! Приближаясь к Богу с глубоким сознанием своего недостоинства и искренним раскаянием в грехах, он встречает в нем милосердого отца небесного, с любовью приемлющего заблудшего сына.

Из трех знаменательных притчей Господа о пропавшей овце, затерянной драхме и блудном сыне книжники и фарисеи могли вывести в назидание себе такое заключение, что причина, по которой он не чуждался общения с грешниками и мытарями, есть милосердие Божие, взыскующее погибающего и ведущее его ко спасению. но зная, что и фарисеи, и мытари были равно одержимы страстью любостяжания. он произнес своим слушателям еще притчу о неверном управителе, в которой указал на необходимость пользоваться временными благами для приобретения вечных и на невозможность совместного служения Богу и маммоне. в этой притче спаситель представил сына века сего, – человека корыстолюбивого и притом неразборчивого в средствах приобретения, обманывавшего господина, вверившего ему управление своим имением. Человек некий бе богат, иже имяше приставника, и той оклеветан бысть к нему, яко расточает имения его. И пригласив его рече ему: что се слышу о тебе? воздаждь ответ о приставлении домовнем, не возможеши бо ктому дому строити. Рече же в себе приставник дому: что сотворю, яко господь мой отъемлет строение дому от Мене? копати не могу, просити стыжуся. Разумех, что сотворю, да егда отставлен буду от строения дому, приимут мя в домы своя. так человек нетвердый в добре, вступая в сделку со своей совестью, остается верным принятому направлению и идет как бы по наклонной плоскости – от одного худого дела к другому. Призвав единаго когождо от должник господина своего, глаголаше первому: колицем должен еси господину моему? Он же рече: сто мер масла, и рече ему: приими писание твое, и сед скоро напиши п ятьдесят. Потом же рече другому: ты же колицем должен еси? Он же рече: сто мер пшеницы, и глагола ему: приими писание твое и напиши осмьдесят. И похвали господь дому строителя неправеднаго, яко мудре сотвори, яко, – присовокупил господь, – сынове века сего мудрейши паче сынов света в роде своем суть, – «изобретательны в способах и ловки в случаях к снисканию временных выгод и умножению своего достоинства не столько в себе самих, сколько во мнении других» (свт. Филарет Московский). И Аз вам глаголю, – заключил притчу господь, – сотворите себе други от мамоны неправды, да егда оскудеете, приимут вы в вечныя кровы. называя богатство неправедным или неверным, господь внушал, что оно лживо, обманчиво и совершенно не соответствует тем надеждам, какие человек возлагает на него. впрочем, этим неверным, скоропреходящим богатством, при надлежащем пользовании им, можно приобрести себе друзей на случай неизбежного обнищания, когда нужно будет расстаться с миром и при тесных дверях гроба отдать ему все, чем пользовались от него в течение жизни. Эти друзья помогут войти в небесные обители (Ин. 14, 2), которые отверзаются не иначе, как делами милосердия (Мф. 25, 35–36). «Здесь, – по изъяснению святителя Иоанна Златоуста, – говорится, что нужно приобретать друзей в настоящей жизни, употребляя богатство и расточая имущество на нуждающихся; здесь заповедуется не что другое, как только щедрая милостыня». такое распоряжение богатством будет сообразно с волей Домовладыки Бога, дающего его. «Если же вы, – как бы так говорил господь, – не можете исполнить этого малого поручения с надлежащей точностью и верностью, если не умеете пользоваться, как должно, добром тленным, данным вам в этой жизни только на время: кто же вверит вам богатство истинное, нетленное, которое было бы вашим достоянием на всю вечность?» Верный в мале и во мнозе верен есть, и неправедный в мале, и во мнозе неправеден есть. Аще убо в неправеднем имении верни не бысте, во истиннем кто вам веру имет? И аще в чужем верни не бысте ваше кто вам даст? Неправедное, неверное и обманчивое богатство, противополагаемое истинному, вечному, есть вместе с тем чужое, потому что дается Богом для того, чтобы пользоваться им сообразно с волей небесного Домовладыки, не для удовлетворения суетных пожеланий, а для дел милосердия и приобретения сокровища небесного (Лк. 12, 33). господь заключил это приточное наставление общим правилом, высказанным еще в нагорной беседе (Мф. 6, 24): никий же раб может двема господинома работати: ибо или единаго возненавидит, а другаго возлюбит: или единаго держится, о друзем же нерадети начнет, не можете Богу работати и мамоне, т. е. богатству. слыша эти слова Господа, сребролюбивые и любостяжательные фарисеи смеялись над ним: они думали, что удачно сумели примирить, по-видимому, несогласимые противоположности в своей жизни, исполненной притворства и лицемерия. но нелицеприятный Учитель заметил им: вы есте оправдающе себе пред человеки, Бог же весть сердца ваша, яко еже есть в человецех высоко, мерзость есть пред Богом. люди, обманываясь наружностью, которой не соответствуют внутренние расположения души, могут почитать высоким и достойным уважения то, что на самом деле совсем не таково и пред всевидящими очами Божиими представляется в истинном своем свете – одним обманом и ложью. Показав, что правильным употреблением богатства достигается вечное блаженство, Христос спаситель в следующей притче объяснил, к каким горестным последствиям приводит неправильное употребление его, жеcтoкocepдиe и надменное пренебрежение меньших братий (Мф. 25, 40) при обилии земных средств, которыми можно было бы облегчить страдания их. Человек некий бе богат, и облачашеся в порфиру и виссон, веселяся на вся дни светло. Нищ же бе некто именем Лазарь, иже лежаше пред враты его гноен, и желаше насытитися от крупиц падающих от трапезы богатаго, но и пси приходяще облизаху гной его. в этих немногих чертах ясно открывается душа богача, нищая внутренним добром: он живет исключительно в свое удовольствие, превращая дни свои в непрерывный ряд пиршеств. При каждом выходе и входе хозяину дома нельзя не приметить бедного лазаря у ворот, но он как будто не примечает его. лазарь не только беден, но и болен: и сие не трогает жестокой души богатого. Больному немного надобно; довольно было бы для него ломтя хлеба или каких-либо крошек со стола богатого: и сего лазарь тщетно желает. Псы выказывают более милосердия к несчастному, чем человек, избыточествующий дарами благости Божией, но богач не пользуется уроком, получаемым от бессловесных. в противоположность этому жестокосердому богачу бедный лазарь отличается беспрекословной покорностью воле Божией, назначившей ему такой горький жребий, искренним смирением, безропотным терпением. Хотя и богатство само по себе не есть порок, так же как и бедность не заслуга, но нравственные качества, выраженные богачом и лазарем в той обстановке, в какой текла жизнь их на земле, изменили судьбу их в загробной жизни. Бысть же умрети нищему и несену быти Ангелы на лоно Авраамле, т. е. в Царство небесное, в то место света и блаженства, где пребывал отец верующих (Рим. 4, 11); умре и богатый, и погребоша его. И во аде возвед очи свои, сый в муках, узре Авраама издалеча, и Лазаря на лоне его. И той возглашь, рече: отче Аврааме, помилуй мя, и посли Лазаря, да омочит конец перста своего в воде, и устудит язык мой, яко стражду во пламени сем. снова между ними неравенство, но не такое, как прежде, а противоположное тому, в каком находились дотоле: тот, кто не давал крошек от столa своего изнывавшему от голода, теперь сам нуждается в капле воды. и вот богач, быть может, не смея просить лазаря по причине прежнего пренебрежения, «бесстыдным голосом» (прп. нил синайский) возопил к аврааму: посли Лазаря, как будто лазарь обязан был вознаградить его за благодеяния, какими не пользовался. Рече же Авраам: чадо, помяни, яко восприял еси благая твоя в животе твоем, и Лазарь такожде злая: ныне же зде утешается, ты же страждеши, т. е. по изъяснению преподобного исидора Пелусиота, «если сделал ты что-либо доброе, то восприял за сие, живя в роскоши и не испытав никаких превратностей; если же и он согрешил в чем, то восприял за сие, истощаемый не знавшею никаких утешений нищетою». И над всеми сими между нами и вами пропасть велика утвердися, яко да хотящии прейти отсюда к вам, не возмогут, ни иже оттуду, к нам преходят.

Эти слова как бы приподнимают край завесы, скрывающей от нас загробный мир: праведники представляются в месте блаженства, а грешники в месте мучения; те и другие разделены великой, непроходимой пропастью, потому что, по выражению святителя Иоанна Златоуста, там «покаяние безвременно, зрелище кончено, закрыто состязание». и какая удивительная перемена! Живя в изобилии, богач не трогался видом нищего, а теперь, находясь в муках, жалеет о своих ближних и просит послать вестника, который предупредил бы их об ужасной будущности. Молю тя убо, отче, да послеши его в дом отца моего, имам бо пять братий, яко да засвидетельствует им, да не и тии приидут на место сие мучения. он желал для них как бы нового откровения, которое было излишне, потому что они уже имели для руководства Богооткровенное Писание. авраам сказал ему: имут Моисея и пророки в книгах, да послушают их. Но этот голос Божественного откровения, пренебреженный самим богачом, показался ему недостаточным для духовного возбуждения братьев его, и он возразил: ни, отче Аврааме, но аще кто от мертвых идет к ним, покаются. – Аще Моисея и пророков не послушают, отвечал ему авраам, и аще кто от мертвых воскреснет, не имут веры. Для упорствующего в неверии оказываются напрасными самые очевидные доказательства истины: тот не поверит явлению из мира загробного, кто не верит Писанию. наглядным подтверждением этих слов служили сами иyдeи, которые не убеждались никакими чудесами Господа, даже и такими, как воскрешение мертвых (Ин. 12, 10).

Наставление о силе веры и смирении Лк. 17, 1–10

Господь, напомнив ученикам своим о вреде соблазнов и о прощении обид (Мф. 18, 6–7, 21–22), преподал им наставление, в котором они особенно нуждались. Постоянно окружая Господа и слыша учение Его, они сознавали, как многого недостает им для того, чтобы в точности исполнить Заповеди Его. Последовав Христу и прияв от него дар чудотворений, они все еще не могли отрешиться от земных и чувственных влечений и ожиданий, иногда прямо не понимали своего небесного Учителя (Мф. 16, 7), или же прекословили Ему (16, 22), выказывали маловериe (14, 31) и выражали такие желания, которые были несогласны с учением Его (20, 21). они сами чувствовали, что вера их далеко не на той высоте, на которой должна быть, как ближайших очевидцев и свидетелей Слова жизни (1Ин. 1, 1), а посему, обратившись к Начальнику и Совершителю веры Иисусу (Евр. 12, 2), сказали: приложи нам веру. в своем ответе господь указал им на вседействующую силу веры, которая даже и в зародыше, подобясь малейшему зерну в душе человека, может производить удивительные дела: аще бысте имели веру яко зерно горушно, глаголали бысте убо ягодичине сей: восторгнися и всадися в море: и послушала бы вас. то же самое спаситель говорил своим ученикам и прежде (Мф. 17, 20), и впоследствии (21, 21), а сравнением Царства небесного и веры с горчичным зерном (13, 31–32) хотел внушить мысль о постоянном возрастании и усилении веры, запавшей в душу человека. самое важное, на что ученики должны были обратить внимание, – это насадить в себе веру, которая постепенно и незаметно овладеет всем существом души. но, предостерегая учеников от самоуслаждения плодами веры и самолюбивого превозношения добрыми делами, господь научал их смирению примером, взятым из обыденной жизни: который от вас раба имея орюща или пасуща, иже пришедшу ему с села речет: абие минув возлязи? Но не речет ли ему: уготовай, что вечеряю, и препоясався служи ми, Дóндеже ям и пию, и потом яси и пиеши ты? Еда имать хвалу pабy тому, яко сотвори повеленная? не мню. Taко и вы, егда сотворите повеленная вам, глаголите, яко раби неключими есмы, яко, еже должни бехом сотворити, сотворихом. «Хотя, – замечает преподобный нил синайский, – не препятствует радоваться, что долг исполнен, однако же не дозволяет думать о себе высоко, ибо говорит, что отдан долг, а не произвольный дар, и заплатившему, что принадлежит Христу, неприлично превозноситься как благодетелю, величаясь тем, что с признательностью отдал, что от непризнательного потребовалось бы с истязанием».

Исцеление десяти прокаженных Лк. 17, 11–19

Господь Иисус Христос направил путь свой в иерусалим. он проходил по черте пограничной между самарией и галилеей и, приближаясь к некоторому селению, был встречен десятью прокаженными, между которыми один был самарянин. Проказа считалась болезнью заразительной, а посему Моисеев Закон для предохранения здоровых от заразы не дозволял страдавшим проказою жить в селениях (Лев. 13, 46; Чис. 5, 2). составляя между собою общества, они блуждали в местах ненаселенных и, пока длилась болезнь, не могли входить в свои домы (4Цар. 7, 3). Десять прокаженных, завидев небесного Учителя и узнав Его, остановились вдали и громким голосом взывали: Иисусе Наставниче, помилуй ны. Это был вопль их наболевшей души, в котором слышалась уверенность, что всемогущий Целитель и безмездный врач поможет им так же, как помогал многим другим, не менее несчастным. на такую усердную мольбу господь ответствовал: шедше покажитеся священником, и этими словами дал им разуметь, что исцеляет их, а они, со своей стороны, должны исполнить то, что на случай выздоровления предписано в законе Моисеевом, т. е. явиться к священнику для освидетельствования и принести жертву очищения (Лев. 14, 2–32). то же самое заповедал господь и тем прокаженным, которых он исцелил в галилее (Мф. 8, 4; Лк. 5, 14). Прокаженные повиновались слову спасителя, чем еще более доказали свою веру в него, и когда шли, дорогою очистились и почувствовали себя здоровыми. один из них, именно самарянин, заметив чудное выздоровление, прежде чем идти к священнику, считал для себя первейшей обязанностью – из глубины сердца возблагодарить своего Благодетеля. Этот иноплеменник, обыкновенно презираемый наравне c язычниками, выказал в себе такие качества души, которые ставили его выше самих иудеев, чуждавшихся его, и своим примером представил новое доказательство той истины, что спасаемые обретались не исключительно среди плотского израиля. самарянин, отделившись от своих спутников, возвратился к Иисусу Христу и, громким голосом прославляя Бога, пал ниц к ногам Его. Заметив отсутствие остальных исцеленных, господь сказал: не десять ли очистишася? да девять где? Како не обретошася возвращшеся дати славу Богу, токмо иноплеменник сей? Хотя они и получили исцеление, но неблагодарность к Целителю легла тяжким бременем на совесть их; верующий же и благодарный самарянин был утешен заключительным словом Божественного Чудотворца, возвестившим ему не только здравие тела, но и спасение души: востав иди; вера твоя спасе тя.

Откровение о наступлении Царства Божия и пришествии Сына Человеческого Лк. 17, 20–37

Фарисеи, нередко слышавшие проповедь Господа Иисуса Христа о Царствии Божием, думали, что он говорит именно о том земном и чувственном царстве Мессии, которого они ожидали а посему, воспользовавшись удобным случаем, приступили к нему с вопросом, когда наступит это царство. обличая в своем oтвете грубое заблуждение фарисеев, господь заметил, что Царство Божие не придет в таком виде, как они мечтают, а наступит тихо и незаметно, без всякого внешнего шума и блеска, так что трудно будет распознать и указать, где оно: не приидет Царствие Божие с соблюдением, ниже рекут: се зде или онде. Се бо Царствие Божие внутрь вас есть. оно уже открылось среди народа иудейского проповедью Евангелия, избранием апостолов и приобретением многих верующих; было бы излишне ожидать еще иного, более явного и торжественного наступления его. Это царство духовное, которое, водворяясь в душе, обнаруживается, по толкованию святителя Филарета Московского, «в живой вере, в твердом уповании, в чистой совести, в ангельской любви». Возвестив фарисеям в кратких, но выразительных словах об открытии царства своего на землe, господь обратился к ученикам с дальнейшим объяснением таин Домостроительства Божия. он указал им на суд, который он совершит над иудейским народом, отвергшим своего Мессию, a вместе с тем – и на второе пришествие свое, так что черты того и другого явления – разорения иерусалима и кончины мира – представляются сходными. явление славы Его последует не тогда, когда по отшествии Его из мира, при наступлении тяжких дней бедствий и страданий, они желали бы видеть своего Учителя чувственно, и не там, где напрасно стали бы указывать Его обманщики и мечтатели, ожидавшие земного Царства Мессии. Приидут дние, егда вожделеете единаго дне Сына Человеческаго видети, и не узрите. И рекут вам: се зде, или: се онде, не изыдите, ни пожените. грядущее откровение славы своей господь сравнил с величественным явлением природы, которое поражает глаз наблюдателя внезапностью, быстротой и обширным кругом действия: яко молния блистающися от поднебесныя на поднебесней светится, тако будет Сын Человеческий в день Свой. но прежде этого обнаружения силы и славы сыну Человеческому подобает испытать крайнее уничижение даже до креста и смерти: прежде же подобает Ему много пострадати, и искушену быти от рода сего.

Прозный суд Его застигнет людей среди обычных занятий, наступит быстро и внезапно, подобно тому, как было во время ноя и лота: якоже бысть во дни Ноевы, тако будет и во дни Сына Человеческа: ядяху, пияху, женяхуся, посягаху, до негоже дне вниде Ное в ковчег: и прииде потоп и погуби вся. Такожде и якоже бысть во дни Лотовы: ядяху, пияху, куповаху, продаяху, саждаху, здаху. В оньже день изыде Лот от содомлян, одожди камык горящ и огнь с небесе, и погуби вся. По тому же будет и в день, в оньже Сын Человеческий явится. При такой внезапности и быстроте суда Божия тот только найдет себе безопасность, кто, не думая, подобно жене лота, о земных стяжаниях, будет стараться о спасении души своей: в той день, иже будет на крове, и сосуди его в дому, да не слазит взяти их, и иже на селе, такожде да не возвратится вспять. Поминайте жену Лотову. Иже аще взыщет душу свою спасти, погубит ю, и иже аще погубит ю, живит ю. все эти наставления ближайшим образом направлены к ученикам Господа, которые могли быть застигнуты исполнением суда Божия в самом иерусалиме, когда враги окружат и стеснят город; тогда-то они должны припомнить пример лотовой жены, которая при удалении из содома, вопреки повелению Божию, оглянулась и была немедленно наказана (Быт. 19, 26), и, остерегаясь той же участи, оставить все и искать спасения в поспешном бегстве. в то страшное время произойдет неожиданное разделение между людьми самыми близкими: из них одни будут спасены, а другие погибнут: Глаголю вам: в ту нощь будета два на одре едином: един поемлется, а другий оставляется. Будете две вкупе мелюще: едина поемлется, а другая оставляется. Два будета на селе: един поемлется, а другий оставляется. ночь, о которой говорил спаситель, есть, по изъяснению святителя Иоанна Златоуста, ночь второго пришествия Его на страшный суд. Ученики Господа, удивленные откровением о грозном будущем, спросили Его: где, Господи? как все это будет? он отвечал: идеже тело, тамо соберутся и орли. труп на языке священного Писания означает людей мертвых духовно (Мф. 8, 22; Лк. 15, 24), у которых с прекращением жизни духовной началось нравственное разложение: орел готовый на яд (Авв. 1, 8) есть образ суда Божия, который быстро и неминуемо постигает духовно растленных людей. Если понимать это изречение Господа Иисуса Христа о втором пришествии, можно видеть в нем намек на то собрание Ангелами из царства Его при кончине мира всех делающих беззаконие, о котором спаситель говорил прежде (Мф. 13, 41); если же относить слова Его к разрушению иерусалима, то можно находить в них буквальное исполнение, именно в том обстоятельстве, что римские войска со своими знаменами, украшенными изображением орлов, бросились, подобно хищным птицам, на омертвевший труп, т. е. иудейский народ с главным городом иерусалимом, который окружили, взяли и разорили до основания.

Притчи о неправедном судье и о мытаре и фарисее Лк. 18, 1–14

Грозно предсказание Господа о тяжких временах пришествия на суд рода строптивого и непокорного. Предостерегая учеников от уныния, которое могло овладеть ими при ожидании и исполнении великих судеб Божиих, он указал на неотступную, усердную и смиренную молитву как единственно верное средство стяжать милость Божию. По обыкновению, наставление свое спаситель облек в образы двух притчей, которые, возбудив внимание слушателей, могли тверже напечатлеться в памяти.

В притче о неправедном судье господь желал показать необходимость непрестанной молитвы, – такой, которая не должна ослабевать ни при каких обстоятельствах, как бы трудны они ни были. Если самые несправедливые и жестокие люди трогаются усиленными просьбами нуждающихся, тем более милосердый и человеколюбивый Бог не откажет в скорой защите избранным своим, усердно молящимся Ему.

Судия бе некий в некоем граде, Бога не бояся и человек не срамляяся. По закону Моисееву, во всей земле израильской были поставлены судьи и надзиратели, которым вменялось в обязанность судить народ судом праведным, не быть лицеприятными к нищему и не угождать лицу великого (Лев. 19, 15; Втор. 16, 18). образ приточного судьи, забывшего эти требования закона, по всей вероятности, заимствован из тогдашней общественной жизни, представлявшей много примеров крайнего нравственного упадка. Вдова же некая бе во граде том и прихождаше к нему, глаголющи: отмсти мене от соперника моего. Положение беззащитной и бедной вдовы должно было бы привлечь особенное внимание судьи, который имел в руках все средства помочь ей, и не хотяше на долзе времени, последи же рече себе: аще и Бога не боюся, и человек не срамляюся, но зане творит ми труды вдовица сия, отмщу ея, да не до конца приходящи трудит мене. Если же неправедный судья, побуждаемый просьбами вдовы, решился оказать ей справедливость, то ученики Господа, обращаясь с молитвами к праведнейшему и всеблагому Богу, тем скорее могли рассчитывать на то, что будут услышаны. Уподобляя усердных молитвенников бедной и смиренной вдове и противополагая отца небесного приточному судье, спаситель продолжал: слышите, что судия неправды глаголет: Бог же не имать ли сотворити отмщение избранных Своих, вопиющих к Нему день и нощь, и долготерпя о них? Эта медлительность есть испытание веры избранных, как бы новое возбуждение молитвенного усердия их. и то несомненно, что Бог всегда благовременно оградит верующих от грозящих им опасностей, но, спрашивается, сами верующие будут ли достойны этой защиты, сохранят ли терпение и постоянство в молитве до конца? найдет ли их сын Человеческий в грозные дни пришествия своего столь же бдительными и твердыми в вере, сколь истинно и непреложно изволение Божие о помощи и защите их? Глаголю вам, яко сотворит отмщение их вскоре; обаче, – заключил притчу господь, – Сын Человеческий, пришед убо, обрящет ли веру на земли? нет сомнения, что этот вопрос, в котором сокрыт глубокий нравственный смысл, пал в души учеников спасителя, подобно доброму семени, имевшему в свое время принести обильный плод.

Другую притчу, в которой господь выяснил новую черту молитвы, угодной Богу, он произнес к людям, уповающим собою, яко суть праведницы, и уничижающим прочих. как не узнать в этом изображении святого евангелиста лицемерных фарисеев, искавших праведности в соблюдении мелочных предписаний закона и пренебрегавших духовной стороной его? но фарисейская закваска была распространена и в простом народе: от нее господь предостерегал даже учеников своих (Мф. 16, 6). А посему притча могла быть направлена против всех, разделявших фарисейский образ мыслей.

Человека два внидоста в церковь помолитися: един фарисей, а другий мытарь. оба молятся, но какое различие между молитвою того и другого! Фарисей, став, сице в себе моляшеся: Боже, хвалу Тебе воздаю, яко несмь, якоже прочии человецы, хищницы, неправедницы, прелюбодее, или якоже сей мытарь. Пощуся двакраты в субботу, десятину даю всего, елико притяжу. из Евангельского повествования не видно, где и как стоял фарисей во время молитвы, но судя по духу молитвы его, можно думать, что он занял одно из самых видных мест, считал за стыд видеть подле себя таких людей, как мытарь, и, без сомнения, во внешнем положении выказывал ту же надменность, какую выразил в словах. он начал свою молитву славословием Богу, но это славословие сейчас же превратил в восхваление себя самого и в осуждение ближних, или, по замечанию святителя Иоанна Златоуста, всей «вселенной». в храме пред лицом общего отца и судии людей, «не дождавшись суда Божия» (свт. василий великий), фарисей дерзнул произнести суд пристрастный над самим собою, несправедливый и безжалостный над другими людьми и бедным мытарем. с каким надменным чувством самоуслаждения он выставил на вид пред всевидящим Богом добрые дела свои! он постился два раза в неделю, тогда как другие этого не делали; давал десятину из всего, что приобретал, тогда как закон обязывал давать десятину только от плодов полевых и скота (Лев. 27, 30; Втор. 14, 22–23). Фарисей, не допуская грубых пороков, зa которое карает даже человеческое правосудие, совершил такие добрые дела, которые сами по себе еще не имеют истинных признаков святости и которые может внушить человеку одно тщеславие и лицемерие, – более ничего он не сделал; даже и не подумал о том, что, кроме наружных дел благочестия, есть вящшая закона: сия подобаше творити и онех не оставляти (Мф. 23, 23).

В противоположность надменному фарисею, мытарь, издалеча стоя, не хотяше ни очию возвести на небо, но бияше перси своя, глаголя: Боже, милостив буди мне грешнику! он не занимался другими, а только собою, и в себе не видел никаких добродетелей. со всеми наружными знаками глубочайшего смирения он исповедал себя перед Богом грешником, – только грешником, и в краткой, трогательной молитве, проникнутой глубоким чувством покаянного сокрушения, просил у него милости, – единственно только милости. и что же? на суде правды Божией смиренная молитва мытаря поставлена выше велеречивой молитвы фарисея, как это выразил господь в заключительном выводе из притчи: глаголю вам, яко сниде сей оправдан в дом свой паче онаго, – яко всяк возносяйся смирится, смиряяй же себе вознесется. так, по словам святителя Иоанна Златоуста, фарисей, «своим языком рассыпав все богатство своих добродетелей, сам обнажил себя и лишил всего, и потерпел странное и необычайное кораблекрушение, ибо, вошедши уже в самую пристань, он потопил весь груз свой», а «мытарь сделал дело так совершенно, что простыми словами достиг всего: душа его была хорошо настроена и одно слово было достаточно отверсть ему небо»; «Бог – по замечанию преподобного Ефрема сирина – не слова только слышал, но видел и мысль, с какой они произнесены, и, нашедши смиренномудрие и сокрушенное сердце, помиловал и оказал человеколюбие». Впрочем, пo толкованию святого отца, «мытарю дается только предначатие спасения; мытарь оправдывается сравнительно с фарисеем; он словесно исповедался и допущен к преспеянию в деятельном покаянии: не совершенно освободил его господь от долга, потому что несовершенное еще принес он покаяние; не сказал, что оправдан и освобожден от осуждения, чтобы дать нам образец, как должно приносить деятельное покаяние, не словом только, но и делом».