Архиеп. Аверкий (Таушев) († 1976 г.) Св. праведный отец Иоанн Кронштадтский о храме и о совершаемом в нем Богослужении.
«Поистине храм есть земное небо, ибо, где престол Божий, где страшныя таинства совершаются, где аигелы служат с человеками, где непрестанное славословие Вседержителя, там истинно небо и небо небесе» (Св. праведный Иоанн).
Из жития св. праведного отца нашего Иоанна Кронштадтского мы знаем, что отец его сельский псаломщик Илия Сергиев с раннего детства постоянно брал его в церковь и этим воспитал в нем особенную любовь к храму Божию и совершаемому в нем богослужению. Эту любовь наш великий праведник сохранил на всю свою жизнь, и вот в чем главная причина его необыкновенного духовного роста и того величия и славы, кои приобрел он, став потом сам служителем престола Божия. Известно, что в течение всей своей дальнейшей жизни он, по возможности, неопустительно каждый день совершал Божественную литургию или, по крайней мере, приобщался Св. Христовых Таин. «Я угасаю, умираю духовно, когда не служу несколько дней в храме, и возгораюсь, оживаю душою и сердцем, когда служу, понуждая себя к молитве не формальной, а действительной, духовной, искренней, пламенной», – так свидетельствовал он сам о себе.
В настоящее время немало есть христиан, которые как бы не чувствуют, не понимают всего великого значения храма Божия и совершаемого в нем богослужения и легкомысленно говорят: «Я молюсь дома: не обязательно бывать в церкви – дома я еще лучше могу наедине с самим собой помолиться».
На это так отвечает наш великий пастырь-молитвенник: «Если многие из христиан не любят церкви и богослужения, то потому, что их души не готовы, не расположены к этой любви, не воспитали ее в себе, по причине житейских пристрастий, и потому, что не знают церкви, ея смысла, ея духа, ея цели» (Мысли о Церкви», т. III, стр. 180).
«Христианин без церкви, как рыба без воды, не может жить истинною жизнью: церковь его стихия» (там же, стр. 114).
Целая книга св. праведного Иоанна: «Мысли о Церкви и православном богослужении» посвящена раскрытию глубочайших, углубленнейших размышлений его на эту возвышенную тему. В этих своих «Мыслях» св. Иоанн не разграничивает резко понятий: «Церковь», как «общество верующих», составляющих собою Тело Христово, и «Церковь», как здание, в котором верующие собираются для общей молитвы. В представлении св. Иоанна оба эти понятия, как это и есть в действительности, как бы сливаются в одно органически-целостное понятие о Церкви, как о живом союзе общества верующих с Богом. Это и понятно: Церковь немыслима без общей церковной молитвы, через которую верующие входят в общение с Богом, или без богослужения, а богослужение, само собой понятно, требует известного определенного места – здания, в котором оно могло бы совершаться. Вот почему, св. Иоанн, говоря о Церкви, как о «видимом союзе Бога с человеком», как о «Царстве Божием на земле», которое спасает человека от вечной погибели, неизменно кончает призывом ходить в церковь (здание для церковной молитвы) к богослужению, чтобы испытать спасительность Церкви «на деле».
«Церковь есть видимый союз Бога с человеками, Царствие Божие на земле. Она показывает человеку его происхождение, достоинство, его великое бедствие по причине греховности, его цель и назначение, средства к возстанию (и подает все средства), воскресение мертвых, суд, вечную муку и вечное блаженство; ежедневно поучает, просвещает, руководит к Богу и Правде Его, очищает, исцеляет, укрепляет, освящает, миротворит, утешает, обоготворяет. Ходи в церковь к Богослужению, и все это испытаешь на деле» («Мысли», стр. 3).
В Церкви, по словам св. прав. Иоанна, заключается и вмещается все самое ценное и дорогое для человека: она есть сокровищница высших духовных благ и важнейшего блага – жизни вечной:
«Церковь есть носительница Духа Христова, духа Его любви, спасения, святыни, правды, кротости, незлобия, терпения и долготерпения, Его премудрости, Его живота... живота вечного. Безконечно важно значение Церкви для христианина: Она во всем руководит и спасает его, от рождения до гроба, и за гробом» (там же, стр. 3).
По мыслям св. прав. Иоанна, самое устройство храма, в котором происходит богослужение, выявляющее все внутреннее богатство Церкви, и богослужебныя действия и обряды живо и образно повествуют нам о судьбах мира и человека. Так, чтение или пение 103-го псалма: «Благослови, душе моя, Господа»... в начале вечерни или всенощного бдения воспроизводит перед нашими мысленными очами величественную картину сотворения мира Вседержителем-Богом, самый храм изображает землю, алтарь символизирует собою небо, или рай, притвор – преисподнюю, открытие и закрытие царских врат является символом блаженного состояния первых людей в раю, а затем – их падение и изгнание из рая, великая ектения перед закрытыми царскими вратами напоминает покаяние первых людей Адама и Евы перед закрывшимися для них после грехопадения вратами рая, пение первой кафизмы «Блажен муж» – обетование об Искупителе, пение «Господи воззвах» и стихир с каждением всего храма – ожидание ветхозаветными людьми обещанного Спасителя мира, приношение ими умилостивительных жертв, прообразовавших Спасителя, чтение паремий – пророчества о Спасителе и т. д. Божественная же литургия – это средоточие всего нашего богослужения – символически изображает нам всю жизнь Христа-Спасителя, «сокровенную до времени», а затем – «Его крещение, Его пост и искушение, явление миру, проповедь, чудеса и страдания, смерть, погребение, воскресение и вознесение на небо» (стр. 5).
Но Церковь важна для нас не только потому, что она рисует нам наглядно известные поучительные для нас образы, не только потому, что она учит и назидает наш ум и сердце, но и потому, что она врачует благодатными целительными средствами нашу греховную волю, возбуждает в нас необходимыя для борьбы с грехом силы, «яже к животу и благочестию», дает столь нужную нам энергию к новой добродетельной жизни, к чему сами мы, по своей греховной испорченности, безсильны:
«В мире мы умираем грехами – в Церкви оживаем благодатию чрез покаяние; в мире подвергаемся скорбям, печалям, напастям, болезням – в Церкви освобождаемся от них, врачуемся, облегчаемся, утешаемся; в мире ходим во мраке страстей, не знаем, что делаем и куда стремимся, ибо тьма греховная ослепляет очи, – в Церкви просвещаемся сердечными очами и ясно видим свет; в мире оскверняемся – в Церкви очищаемся и освящаемся; в мире впадаем в безсилие душевное и телесное – в Церкви получаем крепость души и тела. От Церкви исходит прощение, жизнь, сила, святыня, правда, свет, дерзновение духа, утешение и радость. Слава и благодарение Богу, заключившему столько благ небесных в Церкви Своей на земле!» (стр. 6).
«Без Церкви, вне Церкви нет спасения, нет духа благодати!» – так решительно утверждает св. праведный Иоанн, сам на своем личном опыте познавший всю благодатную силу Церкви.
«Кто не в Церкви», говорит далее св. прав. Иоанн: «тот не со Христом, и общения с Богом ни здесь на земле, ни там на небе иметь не будет. Кто не ходит в храм, тот хладеет к Богу и к молитве, и лишается благодати Божией» (стр. 98).
Вот почему оцерковление всей нашей жизни, проникновение ея духом церковности св. прав. Иоанн считает главным условием спасения – единственно-верным и надежным путем к вечному спасению.
«Человек-христианин», так взывает св. прав. Иоанн: «доколе есть время, постарайся здесь на земле присвоиться Богу и святым Его, чрез веру и благочестие; будь церковным, впитывай в себя дух церковный – дух покаяния, святыни, мира, богомыслия, дух любви, кротости, смирения, терпения, благопокорения, спасения. Не поднимай высоко свою голову и не презирай Матери своей Церкви – бывай часто в храме во время богослужения, стой со смирением, слушай, размышляй, или читай и пой» (стр. 54).
Особенно часто высказывает св. прав. Иоанн весьма важную и выразительную мысль, что «храм есть земное небо, земной рай», и входящий в него тем самым как бы отрывается от грешной земли и от всего суетного земного:
«Входя в храм во время богослужения», говорит он, «вы входите как бы в иной мир: для вас как бы исчезает время и начинается вечность: вы весьма часто слышите хвалу вечному Существу-Богу, да и священник тайно, в каждой молитве возносит хвалу Предвечному» (стр. 180).
«Входя в храм во время богослужения, вы чувствуете, что вы из мира суетного, тленного, превратного, проходящего, вошли в другой, новый, как бы небесный вечный мир» (стр. 181).
Но, конечно, одного внешнего, формального хождения в храм мало. Надо стараться приблизиться к пониманию всего того, что происходит в храме, надо с усердием внимать тому, что поется и читается, необходимо заставить себя хорошо познакомиться с ходом, смыслом и значением богослужения. «Вы ходите к богослужению», говорит св. прав. Иоанн, «и желаете, чтобы оно принесло существенную пользу вашей душе и было истинным подвигом и приятной жертвой Богу: для этого надобно сердечно внимать умом и сердцем ектениям, молитвам и песнопениям богослужебным» (стр. 131).
Не потому ли и скучают современные малоцерковные христиане в храме и даже тяготятся иной раз продолжителъным богослужением, что они совсем незнакомы с ним, не понимают того, что в храме происходит, не знают значения молитв и священнодействий, которыя совершаются?
Это и подтверждает св. прав. Иоанн, говоря: «Многие не любят быть у богослужения потому, что не знают его хорошо, во всем его богатстве, величии, мудрости, сладости, животворности, а узнают – не разстанутся никогда, так, оно привлекательно, питательно, сладко для души» (стр. 232).
Некоторые жалуются, что не понимают богослужения потому, что оно совершается на церковно-славянском языке, Но ведь церковно-славянский язык – не чужой нам. Это – язык святых равноапостольных братьев Кирилла и Мефодия, давших нам грамотность и тем положивших основу всей нашей славянской культуры и, в частности, культуры русской.
Стыдно нам не знать этого языка!
Сколь многие из нас ревностно изучают всевозможные иностранные языки, совершенно нам чужие и вовсе не похожие на русский, в том числе даже языки мертвые – как же нам не знать того языка, которым пользовались наши предки и из которого, собственно, и развился постепенно наш современный литературный русский язык, тем более, что ведь это для нас язык священный, язык нашего богослужения! Только леностью и пренебрежением к нашей святыне и к нашей родной старине можно объяснить современное незнание и непонимание этого языка нынешними русскими людьми. А это непростительное и преступное пренебрежение всем нашим родным многовековым прошлым внушено русским людям, конечно, врагами нашей святой веры и Церкви: это они и постарались сделать наш церковный праязык чуждым для нас.
А между тем, св. прав. Иоанн называет церковно-славянский язык «Языком Священным» и требует его изучения. «Чтение и пение в церкви», говорит он, «совершается на языке священном: ему должны учиться все христиане православные, чтобы разуметь сладостныя вещания Матери своей, воспитывающей чад своих для неба, для жизни вечной» (стр. 110–111).
В «Мыслях» св. прав. Иоанна мы находим множество ценнейших объяснений относительно самого устройства храма.
«Все в храме поучительно, и нет ничего праздного, ненужного», – говорит он. Так огонь горящих, восковых свечей и лампад, как и самое кадило с горячими угольями и благовонным фимиамом, служат для нас образом огня духовного – Духа Святого, сшедшего во огненных языках на Апостолов, попаляющего греховныя наши скверны, просвещающего умы и сердца наши, воспламеняющего души наши пламенем любви к Богу и друг ко другу; огонь перед святыми иконами напоминает нам о пламенной любви святых к Богу, из-за которой они возненавидели мир и все его прелести, всякую неправду: напоминает нам и о том, что мы должны служить Богу, молиться Богу пламенным духом, чего у нас большей частью и нет, ибо имеем охладевшия сердца» (стр. 109).
«Церковь есть воистину небо», говорит св. прав. Иоанн, истолковав значение всего, что находится внутри ея, «а потому, стоя во храме, будь весь, как на небе, с Богом, ибо во храме все небесно. Всякое житейскре попечение должно отлагать в сторону, при входе в храм и стоянии в нем» (стр. 123–124).
Из всех видов богослужения, совершающегося в храме, св. прав. Иоанна естественно более всего восхищает и умиляет средоточие и венец всех церковных служб Божественная Литургия, на которой совершается величайшее из всех таинств – Таинство Евхаристии (благодарения), или Тела и Крови Христовой.
«О высота, о величие, о лепота и сладость Божественной литургии», так умиленно восклицает наш великий праведник: «о богатство духа и блаженство наше! Нет ничего выше и более литургии ни на небе, ни на земле» (стр. 157–158).
А в чем заключается это безмерное величие и значение Божественной литургии, св. прав. Иоанн объясняет в следующих словах:
В ней «изображается и совершается величайшее Таинство любви Божией к роду человеческому – соединения Бога с человеками чрез воплощение, Богонаучение, чрез страдания, смерть, погребение и воскресение – Таинство обновления и обожения человечества, таинство единения людей с Богом посредством вкушения Плоти и Крови Его. Это таинство своим величием поражает ум и невольно влечет к благоговению, благодарению, славословию Божию всякого смыслящего человека. Дело Божие, совершаемое литургиею, превосходит своим величием все дела Божии, совершенныя в мире и самое сотворение мира. Это истинно-небесное служение Божие на земле, при котором быть разумно и достойно – есть блаженство, мир и отрада для души. Оно питает ум, веселит сердце, вызывает слезы умиления, благоговения, благодарности, подвизает к самоотверженным подвигам любви, милосердия и сострадания ко всем человекам, соединяет всех в один союз братства, совокупляет в один союз небо и землю – ангелов и человеком: всех веселит надеждою воскресения и безсмертия» (стр. 128–129).
Вот почему так любил совершать Божественную литургию сам св. прав. Иоанн, и совершал ее с таким необыкновенным благоговением и умилением, что молитвою своею потрясал и захватывал всех присутствовавших.
Глубоко скорбел св. прав. Иоанн, что мы, люди, по своей греховной нечистоте и привязанности ко всему суетному, греховному земному, недостойны такого великого сокровища, каким является Божественная литургия, а потому и не ценим ее, как должно, и не так простаиваем за нею, как бы следовало:
«Как мы всегда низки», говорит он, «земны, страстны, недостойны бываем литургии, этой пренебесной, исполненной безпредельной любви Божией к людям службы Божией. Мы и к литургии приходим со своею разсеянностью, со своими страстями и мечтами земными, со своей нечистотой, со своей суетностью, со своими нарядами и житейскими разсчетами, к коим прильнула наша душа» (стр. 132).
А между тем.
«За литургией надо забыть, оставить все земное, все земныя мысли, все разсчеты и углубиться в созерцание этих дивных таин Божиих. Недаром за Херувимской поется: Всякое ныне житейское отложим попечение...». Между тем эти весьма важныя слова Херувимской песни остаются для большей части христиан гласом вопиющего в пустыни» (стр. 131).
Чувства глубочайшего умиления вызывают у св. прав. Иоанна все моменты Божественной литургии, начиная с ея подготовительной части – проскомидии, но, особенно конечно, ея главная часть – «евхаристический канон» и так называемая «ходатайственная» тайная молитва священника за «всех и за вся» – за всех людей, живых и умерших.
Сильным вдохновенным гимном в честь литургии заканчивает св. Иоанн свои мысли в честь ея:
«О, литургия, Святая, Божественная, премудрая, всесовершенная, всеочистительная, всеспасительная, всеосвятительная... Ты – Жертва – «о всех и за вся» – о всех святых (Жертва благодарственная и хвалебная) и за вся – за всех живых и умерших (Жертва умилостивительная и очистительная). Чудна твоя сила, твое величие, твоя всеобъемлемость. Ты – хвала и слава Троице всеблагой, всесвятой, единосущней и нераздельней. Ты – совокупление неба и земли – Ангелов и человеков. Ты низводишь на землю непрестанно Бога воплотившегося и Духа Святого купно со Отцем соприсносущих. Ты землю обращаешь в небо. Ты земных человеков делаешь небесными, и сколько их соделала таковыми – нет числа – во все прошедшие века и в текушие, и соделаешь в грядущие» (стр. 161–162).
Все богатство, все неизмеримыя сокровища нашей св. Православной веры заключены в нашем безподобном богослужении, а потому смело можно сказать, что кто не знает нашего богослужения, тот не знает по-настоящему и св. Православия – тот «православный» только по имени.
† Архиепископ Аверкий.