349. Покушение на основные законы

С недоумением, с чувством скорби смотрим мы, православные русские люди, на то, что творится в нашей якобы Государственной Думе, а за нею, к нашему изумлению, и в Госу­дарственном Совете, где пребывают мужи совета и разума, люди житейского и служебного опыта и науки. Что не ладно у нас в верхах, то и простые люди видят, что министры, по выражению одного из умных людей, стали “поденщиками”, избираются, по выражению дру­гого острослова, из “непомнящих служебного родства”, с этим приходится, пожалуй, согла­ситься; но вот с заключением из этой посылки уж никак нельзя помириться: Дума, а за ней и часть Совета требуют, чтобы министры назначались такие, которые были бы “облечены доверием страны, доверием народа”. Значит, доверия Государя, отца народа, мало? Но что это за слово: “страна”? Ведь по-русски это понятие географическое, стало быть, надо его понимать в переносном смысле: страна – народ, обитающий в России. Но в России обитает много народов: какой же народ? – Конечно, “Русский”. – Но тогда так бы прямо и говорили, а то – “страна”. Можно подумать, что намеренно избегают сказать прямо: “Русский народ”. Но будем думать, что Русский народ, а не иудеи, немцы и пр. Народ этот состоит, по мень­шей мере, из ста миллионов: где же найдется человек, которого знали все эти сто миллио­нов? Могли бы знать и его способности и оценить их? Да и как это узнать мнение ста мил­лионов?.. Ясно, что те, которые этого требуют, разумеют “представителей” народа, какими и считают себя самих. – Так вот в чем дело: подайте нам министров, каких мы укажем, мы выберем! Но позвольте, кто же вас уполномочил на это? Закон? – Нет. Народ? Но народ, в собственном смысле, и не выбирал вас, выбирали – большею частью интеллигенты, ото­шедшие от массы народной на страну далече, – редко-редко где настоящий голос народный был слышен на ваших выборах; оттого и получилось, что Государственная Дума, которую Государь желал иметь “русскою по духу”, которая и должна бы быть Думою Государевою, – на деле явилась... нерусскою. И вот эта не русская по духу Дума и хочет выбирать мини­стров, ближайших помощников Царя, по своему вкусу. А с теми, кого выбирает Царь, она и работать не хочет. Но если она не лжет, когда называет себя русскою, то не проще ли было бы успокоиться, использовать данное ей право наблюдения за министрами в виде запросов и законосоставительной инициативы и просить Государя назначать министров более опыт­ных и сведущих в той области, какая кому предназначается. Да и сами избираемые должны честно и прямо говорить Государю, если знают, что неспособны к делу.

Народ в низах и не подозревает, что именующие себя его избранниками, покушаются на права Государя, его “Батюшки-Царя”, которому он верит, как Отцу Отечества, пред волею которого благоговеет, как пред волею Божией.

Или думают эти “избранники” обмануть народ?..

Не бывать этому! У народа есть мудрая мать – святая Церковь, которая должна разоблачить и этот обман, как ее служители разоблачают многие махинации в области мысли немецкой, пытающейся отравить народную душу разными лжеучениями.

Р.S. В Государственном Совете половина членов назначается самим Государем. Ужели и сии, облеченные доверием Самого Государя, пошли за думскими реформаторами Основных Законов? К сожалению, и среди них нашлись такие. Ну и времена же мы переживаем. Кому же остается верить?..

И врази человеку домашнии его...

Дни, нами переживаемые, поистине лукави суть.

Мы не можем не видеть, что отовсюду идет подкоп под Церковь, что никогда, может быть, не было такой нужды, чтобы пастыри Русской Церкви, ее власть, бодро стояли на ее страже и зорко следили за всем, что творится вокруг стен церков­ных. Для борьбы с темными силами, воюющими против Церкви, нужно иметь и соответ­ствующее оружие. Таким оружием является, как известно, печатное слово, а современность показывает, что в среде печатных органов засилье на стороне ежедневных изданий. Духо­венство наше, особенно сельское, привыкло за последние два года иметь свою ежедневную газету – “Приходский Листок”. К сожалению, всем известные обстоятельства страшно под­няли цену на бумагу и типографские работы, и вести дело издания, обязавшегося давать ежедневно по номеру за четыре рубля год, стало крайне затруднительно. А тут еще странный налог на издание: редакция платит из подписных денег на прибавку жалованья синодаль­ным чиновникам 30 000 рублей. Между тем, нигде в светских газетах не встретишь таких содержательных статей по вопросам церковной жизни, как в “Прих. Листке”. Во многих слу­чаях он является руководителем для духовенства в борьбе с сектами, расколом, безбожными и анархическими влияниями, и, уж пусть не сетуют на меня за слово правды – с бессмысленными и даже безмысленными для русского человека, политическими мечтаниями иудействующих отщепенцев от народа, разных кадетов, эсэров и эсдеков. Понятно, что вот этим-то господам и неприятно существование специально-церковной ежедневной газеты. Сель­ский батюшка, прежде выписывавший “Биржевку” за четыре рубля, теперь получает хоро­шую церковную газетку; его уже не отравишь тем духовным и политическим ядом, какой изготовляется в лабораториях иудейских.

Но есть и свой “домашний враг” “Прих. Листка”, который имеет свою якобы “церковную” ежедневную газету и очень хотел бы закрытия синодального органа, чтобы заменить для привыкших к ежедневной церковной газете это издание своим “Колоколом”. Он всяче­ски старается подорвать доверие читателей, незнакомых с синодальным изданием, к “Пр. Листку”, называя его “чахлым”, “безнадежным”, “незадатливым детищем времен Саблера”, указывая небывалые огромные дефициты, сообщая, будто редактор имеет 9 помощников на жалованье, будто духовенство “решительно против обязательственности выписки “Пр. Листка”, будто бы в редакторы этого издания намечается “мастер сатиры г. Селитренников” и т. д. Словом: надо закрыть этот листок, – тогда духовенство поневоле, чувствуя нужду в ежедневной церковной газете, подпишется на мой “Колокол”. Вот смысл всех суждений В. М. Скворцова.

Было время, когда я рекомендовал этот “Колокол” духовенству, сам сотрудничал в нем, пока, в прошлом году, г. Скворцов не заявил мне, что он “бесповоротно разочаровался в ста­ром режиме” и занял 60 000 в якобы “Русско-Французском”, на деле же иудейском, банке, где был директором известный Рубинштейн. После этого я решительно порвал с “Колоколом” как изменником “старого режима” – чтый да разумеет. Теперешнее направление этой газеты-изменницы всем ее читателем известно: она стоит за иудеев, за “новый режим”, за выборы духовенства, за всякие “обновления” и “оживления”, нередко в антицерковном духе. Заве­лись у нее и подходящие сотрудники: В.С., В. Рязанский, В. Зарайский, Н.С., П. Н.С., Н. С., протоиерей Н. Смирнов и под. Можно себе представить, чем будет питать духовенство эта газета, если оно, нуждаясь в церковной ежедневной газете, станет подписываться на “Коло­кол”. Надо помнить то, на что указывает и сам г. Скворцов: “Мы, – говорит он, – накануне выборов в Гос. Думу; духовенство должно принять в них участие”. Все, конечно, так, но вот уж никак не согласимся с дальнейшими рассуждениями г. Скворцова: “Мудреное дело, гово­рит он, как и какие директивы преподавать официальному органу Церкви, дабы не поставить ее, всем дорогую нашу мать (какая нежная любовь к Церкви!), равно как и самих пастырей, под жестокие удары укоризн со стороны пасомых. Есть моменты в жизни, когда удобнее молчание, чем вредное и рискованное многоглаголание. Таково-де мнение духовенства”. Таково, конечно, мнение г. Скворцова, а духовенство знает хорошо, что тут и сомнений, и колебаний быть не может: надо стоять за веру Православную, за Царя Самодержавного и за права народа – хозяина земли Русской. Если и бывали, и будут в среде духовенства Огневы, Тихвинские и им подобные – то ведь это – духовные уроды, коим не место и среди духовен­ства, тем менее места в Г. Думе. А если “пасомые”, не внимая наставлению пастырей, будут укорять их за якобы “политику”, утверждая, якобы духовенство должно быть “аполитично”, то ведь мы знаем цену таким речам: пусть укоряют вместе с г. Скворцовым – в их укоризнах только честь мужественным пастырям. Отечество в опасности, не только от внешнего врага – Бог даст – мы с ним справимся, – опаснее враги внутренние, все вот эти умники, вопию­щие “об ответственном пред страною министерстве”, о “новом режиме”, о всяких “свобо­дах”, о “равноправии гонимого племени” и под. И грех будет духовенству, если оно будет молчать, когда будут проходить в Г. Думу вот такие умники. Вот в таком духе и должен, нимало не колеблясь, давать “директивы” духовенству “Прих. Листок”. А если у него недо­стает средств, то надо, во-первых, освободить редакцию от упомянутого налога, а затем... да простят мне слово правды те, кого это касается: если для “Колокола” нашлась субсидия, то почему бы не найтись ей и для церковной газеты? Удивительное дело: для частных изданий, для казенных, издаваемых казенными учрежденными, для “Сельского Вестника”, “Народного Чтения” и под... находятся средства, только для того, что идет от Церкви, под покровом Церкви – средств не обретается.

Церковь всегда была лучшим другом государства, его союзником в деле государственного благоустроения: история самого государства до реформ Петра I так тесно сплеталась с историей Русской Церкви, что сама была почти церковною. Было бы прискорбно и для госу­дарства вредно, если бы в наше смутное время государство покинуло Церковь, поставило бы ее в необходимость стать в стороне от нужд государства и его внутренней жизни. Это дол­жен бы понимать больше, чем кто другой, г. В. М. Скворцов, бывший много лет на службе у власти церковной. К сожалению, с “разочарованием в старом режиме” у г. Скворцова лич­ный интерес стал выше церковного, что заметило даже “Новое Время”, нецерковная газета: “Вдохновляясь, говорит оно, перспективами близкого закрытия “Прих. Листка”, г. В. Сквор­цов прилагает все усилия, чтобы ускорить падение казенного конкурента своего “Колокола”. Еще бы, скажу и я: еще бы не постараться об этом: ведь “Прих. Листок” имеет, по меньшей мере, 50 000 подписчиков: если он закроется, то на долю Василия Михайловича перепадет несомненно порядочная толика из числа этих подписчиков. Недаром он зорко следит за тем: объявит или не объявит подписку “Прих. Листок”. И конечно, скажем его же словами: “долго ждать ему не придется: издательский год на исходе”.

А как ведет дело сам г. Скворцов, это видно из его собственного признания: “О содержании иной статьи “Колокола”, говорит он, впервые узнаешь из газетных обзоров печати, а между тем, печатные скалозубы требуют за нее к ответу В. Скворцова, а он неповинен в ней ни сном, ни духом”. Хорош же издатель: значит, он пустил в свою газету молодцов, которые и работают за хозяина, как им вздумается, торгуют товаром, какой им по вкусу, а ему и дела до того нет. Его дело писать широковещательные рекламы да вот подкапываться под “кон­курента”; а в случае, если потянут под суд, так у него есть на то подставной редактор, некий г. Е. М. Братин. Можно себе представить, чем будут угощать читателей “Колокола” сотруд­ники В. М. Скворцова, если он даст им полную свободу писать по указанию тех, пред кем преклоняется их хозяин. В. М. Скворцов ставит себе в защиту, что издает “Колокол” 11-й год, но ведь почти 10 лет он служил “старому режиму”, от которого отрекся; стало быть, 10 лет он шел по пути, который теперь признает ошибочным, для Церкви и России вредным, а разве эта заслуга? С его точки зрения следовало бы не хвалиться, а каяться в том, что 10 лет заблуждался, задерживал расцвет “нового режима”.