321–322. Во славу нового чудотворца святителя Иоанна Тобольского

Святителю отче Иоанне, моли Бога о нас!

В скорбях многих, обретших нашу Русь православную зело, Господь не оставляет нас по грехам нашим, но еще посещает Своею милостью. 13 лет тому назад, пред вели­кими испытаниями Японской войны и внутренней смуты, Господу было благоугодно прославить дивными знамениями и чудесами великого подвижника Саровского, смиренного старца Серафима; и подвиглась тогда вся Русь православная от края до края, и Сам Царь православный с Супругою Своею и чадами с глубокою верою приклонил во смирении Свою царственную, венчанную главу пред гробом нового молитвенника и чудотворца Русской земли: и услышана была молитва Его и венчанной Супруги Его, и даровал Им Господь уте­шение велие, – не Им только, но и всей Руси православной – в рождении Государя Наслед­ника Цесаревича. Последние десять-тринадцать лет скорби Русской земли все умножались, верующее сердце побуждало русских людей все чаще и чаще обращать скорбные взоры к небу и там искать благодатной помощи в несении тяжкого креста, там искать себе под­держки – преимущественно у тех, кто и по крови был родной русским людям. И угодники Божии откликались на скорбь народную, и Господь, по молитвам их, в подкрепление веры православной, отовсюду колеблемой, творил чудеса и знамения от мощей новых чудотвор­цев, и в течение немногих лет их мощи были прославлены Русскою Церковью: так, в древ­нем Кашине восстановлено почитание св. мощей великой княгини, многострадальной тру­женицы Анны; в Белгороде прославлены мощи нетленно почивающего там святителя и чудотворца Иоасафа; в Москве прославлены мощи великого священномученика за Русскую землю святейшего Ермогена, Патриарха Всероссийского; в Тамбове открыты мощи святи­теля Питирима; в городе Варнавине изнесены из недр земных мощи преподобного Варнавы, скончавшегося там 470 лет назад. Ныне, Божиим изволением, прославляется новый чудо­творец Сибирский, святитель Иоанн Тобольский. Слава и благодарение Господу, дивному во святых Своих, прославляющему тех, кто прославлял Его жизнью своею, и утешающего сми­ренных чад Церкви православной небесным свидетельством истины нашего святого право­славия.

10 июня сего 1916 г. совершается прославление мощей св. Иоанна Тобольского.

Святитель Иоанн родом был из Малороссии, сын небогатого дворянина: образова­ние получил в Киевской духовной академии, где потом был сам учителем. 24-х лет был уже иеромонахом Киево-Печерской Лавры и проходил послушание проповедника и эконома. В 1678 году Малороссия отправила послов к царю Феодору Алексеевичу просить защиты от турок, в числе послов был и молодой тогда иеромонах Иоанн. Он очень понравился царю, который пожелал иметь его наместником Свенского монастыря. Но в 1695 году святитель Феодосий Черниговский избрал его себе в сотрудники по управлению епархией, а потом и в свои преемники. Он посвятил его в сан архимандрита Елецкого, в г. Чернигове, монастыря. После блаженной кончины святителя Феодосия, Иоанн в январе 1697 года был хиротонисан в архиепископа Черниговского. Угодник Божий Феодосий и из-за гроба явил своему преем­нику знамение любви своей. Когда Иоанн тяжко заболел, Феодосий явился ему во сне и ска­зал: “Не скорби, брат, Господь услышал молитвы твои, и ты будешь здрав: вставай с одра и готовься служить Божественную литургию: это тебе знамение”. – И действительно, это было великое знамение милосердия Божия: немощной дотоле святитель Иоанн сразу исцелился, встал с одра болезни и совершил литургию. Вчера еще недвижимо лежавший в постели, сегодня удивил всех богомольцев своею бодростью и здоровьем.

Много трудов положил он в Чернигове: устраивал школы, благоукрашал монастыри и храмы, писал духовно-нравственные сочинения, переводил их с других языков. Но особенно любила его паства за его смирение и молитву. “Как отец чадам, как пастырь овцам” был святитель Иоанн для черниговцев. Он был истинным сыном и родной земли: печалился ее горестями, радовался ее радостями. Когда шведский король Карл XII перешел из Польши в пределы Малороссии, то святитель Иоанн, встречая Императора Петра I в Городне, привет­ствовал его словами пророка Моисея: “Благословен ты, егда входиши, и благословен, егда исходиши; предаст ти Господь Бог враги твоя, сопротивляющиеся тебе, сокрушены пред лицем твоим; путем единым приидут к тебе и седмию путий побегут от лица твоего” (Втор. 28:5, 7). Сии слова угодника Божия, действительно, исполнились под Полтавою, когда Карл бежал от нашего Государя Петра Великого в Турцию.

В 1711 году святитель Иоанн, уже шестидесятилетний старец, должен был отправиться на служение в далекий Тобольск, в сане митрополита всей Сибири. В то время по всей Сибири царило еще идолопоклонство, так же находили себе приют бежавшие из России рас­кольники. Можно понять, как тяжело было жить и действовать в таких местах, какое нужно было самоотвержение, чтобы бороться с язычеством и изуверством раскольников, бороться подчас одному, потому что трудно было отыскать надежных сотрудников. Но святителя Божия ничто не устрашало, и он отдал свои последние силы святому делу служения Христо­вой Церкви. К великим трудам пастырства он прилагал и подвиги молитвы, любви и состра­дания к ближним. Подобно святителям Христовым Николаю Чудотворцу и Тихону Задон­скому, часто святитель Иоанн, переодевшись в простое платье, обходил, никем не узнанный, богадельни и дома несчастных бедняков, особенно сирот, покинутых без приюта и призре­ния. Один, никем не замеченный, в темную ночь подходил он к оконцу бедняка, стучался и, оставив деньги, со словами: “Примите во имя Иисуса Христа”, быстро скрывался в ночной темноте. А иногда избирал близких доверенных лиц и им поручал благотворить, без обозначения своего имени. Особенно искал он бедноты из среды духовенства: вдовы и сироты имели его постоянным своим благодетелем. Любве­обильное его сердце не забывало и заключенных, которых немало было в Тобольске, как месте ссылки. Он посещал тюрьмы и нес заключенным свою щедрую милостыню вместе со словом утешения и назидания.

Воистину, честна пред Господом была блаженная кончина святителя Иоанна. 10 июня 1715 года он торжественно отслужил литургию, после того угощал тобольское духовенство и нищих, которым сам прислуживал во время обеда; затем прощался с священниками и отпу­стил их с благословением, удержав двоих из них, более любимых им. Что говорил с ними святитель – Единому Богу известно; только отпустив их, он заперся в своих внутренних комнатах. Вечером жители Тобольска, вероятно, приведенные в недоумение еще рассказами священников о необычном прощании с ними митрополита Иоанна, сильно были обеспокоены тем, что благовест к вечерне был позднее и дольше обыкновенного. Оказалось, что те, на ком лежала обязанность испрашивать благословение к звону, уже несколько раз подхо­дили к дверям кельи святителя, стучались и окликали его, но никакого ответа не было. Доло­жили об этом губернатору, князю Матвею П. Гагарину, и он прибыл в архиерейский дом. После новых и так же тщетных попыток разбудить митрополита, князь, принимая ответ­ственность на себя, велел выломать двери. Когда вошли в келью, глазам присутствующих представилась трогательная картина: святитель в молитвенном положении, коленопрекло­ненный, стоял пред образом Богоматери, им же привезенным из Чернигова: смерть запечат­лела молящиеся уста его, и его дух уже отошел к Богу. Его молитва, начатая на земле, про­должается и ныне у престола Всевышнего за родную ему Русь, за всех нас, грешных. Нужно ли говорить, что как только в кафедральном соборе раздался протяжный печальный звон колокола, возвещавший кончину архипастыря, тысячи народа устремились в архиерейский дом. Весть о блаженной кончине любимого владыки вызвала общее горе паствы, и слезы и рыдания были сердечной данью отцу и архипастырю.

В это время его предшественник по кафедре Тобольской, апостол Сибири, митрополит-схимник Филофей, проповедовавший веру Христову инородцам в отдаленном Кондийском крае, по откровению свыше, узнал кончину святителя Иоанна: “Брат наш Иоанн успе, прейдем отсюда”, – сказал он своим сотрудникам и тотчас же, не получив еще известий о кончине Иоанна, отправился в Тобольск.

Прошло двести лет со дня кончины святителя. С течением времени почитание его памяти в народе все возрастало. С верою в его молитвенную помощь притекали к его могиле не только жители Тобольска, но и всей Сибири, даже и из Европейской России. И свя­титель являл благодатную помощь болящим. Много записано чудесных знамений, совер­шившихся по его молитвам, но еще больше хранится в благодарных сердцах православ­ных людей, получивших исцеления. Русские люди, по своей скромности, получив милость Божию, больше следуют завету Спасителя никому же поведати бывшаго (Лк. 5:14), нежели Его повелению, сказанному при других обстоятельствах: иди в дом твой ко твоим и возве­сти им, елика ти Господь сотвори и помилова тя (Мк. 5:19). Сокрывая в своем благодарном сердце полученную милость от угодника Божия, они боятся приражения тщеславия к сво­ему сердцу и разве только близким людям поведают бывшее. Из многих знамений упомяну о некоторых, более поразительных. Так, еще в 1798 году из Барнаульского округа приехали в Тобольск две крестьянки, мать и дочь, девушка больная, изнеможенная. Они просили в соборе показать место, где погребен святитель Иоанн, и служить близ его могилы, в при­деле св. Иоанна Златоуста, сряду шесть недель литургии и панихиды по нем. На вопрос о причине дальней их поездки и особенного усердия к сему святителю мать рассказала: “Моя дочь была пять лет в сумасшествии; в первые четыре года бегала по лесам, билась, кричала, дралась, неистовствовала; приходилось сажать ее на цепь. Когда стала понемногу прихо­дить в себя, в одну из добрых минут вдруг просит меня ехать молиться в Тобольск. Спра­шиваю ее: для чего это? Говорит, мне явился какой-то архиерей и сказал, что я до тех пор не выздоровею, покуда не помолюсь в Тобольске у его гроба. И она рассказала, какой он и какая на нем одежда – почти точь-в-точь, как в нашей приходской церкви написан Спаситель над царскими дверями. Я подумала, что это новый бред, тем более что не только дочь, но и мы, старики, в своей стороне никогда не видывали архиереев, да так я и оставила. Бедная дочь опять впала в сумасшествие и неистовство. Только вот опять как-то, очувствовавшись, говорит, что явившийся прежде архиерей явился ей в другой раз и уже не советовал, а при­казывал ехать в Тобольск на богомолье над его гробом. Я рассказала об этом старику-мужу; но как и прежде, мы приняли слова дочери за бред, хотя нарочно ездили в свою приходскую церковь и видели, что одежда архиереев, как описывала ее дочь, почти точь-в-точь, как на иконе Спасителя над царскими дверями. С дочерью и опять случилось то же: ужасны были ее мучения. Чрез несколько времени она и в третий раз стала просить нас ехать в Тобольск, потому что, говорила она, архиерей теперь уже грозил мне наказанием, если не исполню его приказания. Доколе мы мешкали, больная опять впала в неистовство. Наконец, собрались в дорогу; дочь посадили в повозку и связали; первые станции едва вдвоем с работником могли мы держать ее; но чем далее мы ехали, тем она делалась тише. Теперь она в разуме; только, как видите, в чем душа держится”. – Между слушавшими рассказ старушки в соборе нахо­дился и протоиерей кладбищенской церкви Вас. Ос. Кузнецов, тогда лишь кончивший курс семинарии и еще исправлявший в то время должность соборного псаломщика. Литургии в приделе Иоанна Златоустого в течении шести недель были петы, те две женщины ходили и молились, наконец и уехали. Происшествие это забылось и, может быть, навсегда оставалось бы в забвении, если бы не следующий случай: старший брат В. О. Кузнецова Иван (кото­рый, как и В. О-ч, сам лично тогда видел двух описанных выше женщин, так как по долж­ности певчего стоял на клиросе) произведен был во священника и сделан присутствующим духовного правления в Барнауле. В 1806 году В. О. поехал к нему в гости. Когда собрался он в обратный путь, брат изъявил желание проводить его верст 70 и, своротив с большой дороги в сторону версты с две, завез его к своему прихожанину, усердному и зажиточному крестьянину. Что же оказалось? В семействе крестьянина находилась та больная, которую в 1798 году привозили в Тобольск; теперь она была в полном уме и наслаждалась цветущим здоровьем, была замужем, имела детей и вместе с родными благословляла Бога, прославляя и святителя Иоанна.

В 1841 году приехали в Тобольск жена и дочь, девица лет 15 или 16, бывшего тогда ишимского исправника г. Попова. Пригласив к себе на квартиру соборного ключаря прото­иерея Иакова Ивановича Ласточкина, они просили чрез него соборян служить в приделе Иоанна Златоуста сряду 12 обеден и после каждой панихиду по митрополиту Иоанну, при­совокупляя, что девица во все это время будет говеть и наконец приобщится святых Таин. На вопрос ключаря о побуждении к сему, мать указала на дочь, и та рассказала следующее: “Три года я была больна, меня лечили, много истратили денег, но лечение не только не помо­гало, а как будто усиливало болезнь. Положение мое со дня на день делалось опаснее; нача­лась горячка, и я не могла уже вставать с постели. Вот в это-то время, в самом легком сне я увидела трех монахов: одного в белом клобуке и с посохом, а двух прочих по сторонам его в мантиях, в обыкновенной монашеской одежде. Тот, что в белом клобуке, тронул меня посохом и сказал: “Полно тебе искать помощи у одних земных врачей: пора обратиться и к небесному; служи панихиды по Иоанне митрополите”. С этим все трое стали невидимы, и я проснулась; думаю о сне и чувствую, что мне гораздо легче, я могу действовать руками, нет боли в голове: кличу маменьку и рассказываю ей о видении. Скоро я и совсем оправи­лась. Сначала у нас было положено ехать в Тобольск тотчас при первой возможности; но день за день, папенька занят должностью, маменька хлопотами по дому, проходит неделя, две, три и четыре; я снова заболела и отчаянно. Но однажды утром, когда из моей комнаты все вышли, – не знаю, спала ли я тогда, или нет, только я очень ясно видела, – являются прежние три монаха, один также в белом клобуке и с посохом, а прочие в простом монаше­ском платье. Главный из них сказал: “Зачем ты не исполняешь моего совета? Непременно поезжай в Тобольск, проси отслужить в приделе Иоанна Златоуста 12 литургий и 12 пани­хид по Иоанне митрополите, там поговей, исповедайся и приобщись; в противном случае ты умрешь”. С этим по-прежнему все стали невидимы. Я, за минуту бывшая не в состоя­нии даже пошевелиться, почувствовала себя так хорошо, что сама встаю с постели, иду к маменьке и рассказываю ей о новом видении. Как видите, я теперь совсем здорова”. Так и действительно было: только она была еще чрезвычайно бледна. “Вот тут уж мы, – присово­купила мать, – нимало немедля поехали сюда и вас просим исполнить наш обет”. – Просьба Поповых была исполнена, они обе ходили и молились, дочь говела и в последнюю обедню причастилась св. Таин.

Таковы чудеса, бывшие у гроба святителя Иоанна лет семьдесят и сто назад. Они записаны были еще при жизни некоторых свидетелей-очевидцев. Сведения о них взяты из духовного журнала “Странник” за 1864 год.

А вот некоторые чудеса из последнего времени: ко времени деяния С. Синода о прославлении святителя Иоанна их уже было записано и обследовано до 57.

В 1915 году сын проживающего в Тобольске капитана Семена Васильевича Чаркашенина Михаил заболел корью. Болезнь протекала в тяжелой форме и осложнилась дизенте­рией. Ребенок был уже приговорен к смерти. Бабка Агриппина Ивановна Гейер утром 29 мая решилась обратиться к молитвам святителя Иоанна. Уходя в собор, г-жа Гейер опаса­лась, что внук в ее отсутствие умрет, так как с ним началась уже агония, оконечности поси­нели, ребенок подавал слабые признаки жизни. Агриппина Ивановна заказала панихиду по святителе с присоединением ектений о здравии умиравшего внука. Возвратившись домой, она воочию убедилась в предстательстве пред Господом святителя Иоанна: увидя бабушку, Михаил поднялся с постели и попросил дать ему принесенной из собора просфоры. Назав­тра Михаила, совершенно здорового, мать и бабушка возили в собор приложить к раке свя­тителя Иоанна, благодаря со слезами угодника Божия за исцеление мальчика. Рассказывая о сем, они не могут удержаться от слез.

Жена городового г. Тобольска Екатерина Карпова более 4 лет страдала разными болезнями; леченье не помогало. В декабре 1914 года совсем слегла в постель, так что без посто­ронней помощи не могла и в постели переменить положения. В январе 1915 г. муж решил свезти ее в больницу, чтобы дать ей, по его словам, хоть спокойно умереть. Больная одного просила: по дороге в больницу завезти ее в собор и помолиться у раки святителя Иоанна. Ранним утром муж повез ее в больницу мимо собора. Увидя свет от горящих у раки свечей, Екатерина пожелала исповедаться и причаститься св. Таин за литургией. Ея желание было исполнено. И что же? Она оказалась в силах простоять литургию, присела лишь один раз и притом ненадолго. Причастившись, она простояла еще и панихиду. Казалось бы, после такого долгого стояния Карпова, тяжко больная, должна была совсем обессилеть, а между тем она не чувствовала никакой усталости, наоборот, заявила мужу, что ей незачем ехать в больницу, так как чувствует себя совершенно здоровою и может возвратиться домой даже пешком. Карпова и теперь совершенно здорова, почасту и со слезами благодарит святителя Иоанна за свое исцеление.

Священник села Оверинского, Туринского уезда пишет: “Со страхом Божиим за свое недостоинство, с великою радостью и надеждой на милость Божию и Его угодника Иоанна, Митрополита Тобольского, осмеливаюсь засвидетельствовать следующее сверхъестествен­ное событие: сего 1916 года, марта 14, тяжко заболела (лишилась рассудка, движения и речи) крестьянка села Оверинского Иустиния Денисова Семухина. Меня пригласили к больной для исповеди. Увидев больную почти без признаков жизни, я удивился, что она так вне­запно и тяжко заболела. Когда я уходил домой, то сказал родным ее, что святитель Иоанн, митрополит Тобольский, многих от болезней исцеляет. В первое же воскресенье после сего Иустиния Семухина приходит в церковь и подает мне клочок бумаги, на котором написано: “Иоанну Тобольскому молебен”. Я расспросил у Семухиной и ее родных о болезни и о том, почему они хотят служить святителю молебен. Они рассказали, что по моем отъезде они обратились с молитвой о помощи к святителю Иоанну и обещались отслужить ему молебен, чтобы Иустиния скорее выздоровела. И вот Иустиния, пролежавшая три дня без памяти и движения, в одни сутки выздоравливает. Тут же Семухины передали мне на нужды храма три рубля, а через несколько дней заказали написать икону за 25 рублей для храма в благо­дарность за исцеление от страшной болезни Иустинии по его св. молитвам”.

Есть имена, хранимые историей в книгах, имена славные, напоминающие о великих благодетелях человечества, оказавших незабвенные услуги науке, искусству, страждущему человечеству. Люди с любовью вспоминают эти имена. Но могут ли они входить в непосред­ственное сношение с сими благодетелями своими?

Увы, если это не были верующие во Христа Спасителя, если не принадлежали они к Церкви Христовой, то их имена – для потомства только суть звуки, на которые нет отклика из другого мира, куда ушли носители этих имен. Не таковы имена святых Божиих. Их носи­тели – и поныне живы не только в памяти верующих, но и в живом с ними общении посред­ством молитвы. Как при жизни земной святые являлись великими благодетелями для всех, кто имел счастье с ними иметь общение, так и по кончине они слышат наши молитвы, видят наши немощи и нужды и, по вере нашей, всегда готовы откликнуться на наши мольбы, помо­литься за нас, помочь нам. Чрез них Церковь земная, воинствующая, входит в общение с Церковью небесною, торжествующею; мы здесь, на земле, чувствуем себя не одинокими странниками: с нами, незримо, но для веры нашей ощутительно, можно сказать – осяза­тельно присно пребывают любовью своею святые Божии, вводя нас в общение с любовью Божественною, как добрые пестуны руководя нас к царству небесному. И любовь Божия по любви к ним являет себя и в отношении к нам, так что слово Апостола: вся вам любовью да бывают простирает свою силу не только на всех верующих, живущих еще на земле, но и на всех святых Божиих, и еще в несравненно большей мере, уже ко Господу отошедших и пред Ним дерзновение имеющих.

Слава Богу, Спасителю нашему, благоволившему тако! Аминь.