297. Свобода миссии и железные дороги
Никогда, вероятно, не говорилось так много о свободе совести, свободе слова, о всяких свободах, как в наше свободолюбивое время, и однако же – появись среди нас обличитель нравов, подобный грозному пророку Илии или Иоанну Предтече, наверное, такой ревнитель поплатился бы своею свободою за исполнение своего долга... и тот пастырь Церкви, который возгорелся бы ревностью исполнить заповедь Апостола: «проповедуй слово, настой благовремение и безвременне, обличи, запрети, умоли»... сам потерпел бы в своем роде «запрещение» или за то, что «восстановляет одну часть населения на другую» и позволяет себе резко выражаться по адресу власть имущих, или за то, что он – «беспокойный человек», вносит смуту, входит не в свое дело и под. И не мудрено, и удивляться нечему: ведь общий закон жизни христианской таков: еси, хотящие благочестно жити о Христе, гоними будут. Так или иначе будет совершаться, осуществляться этот закон в жизни, но он неотменен, его никто из «благочестно хотящих жити», желающих исполнять свой долг неуклонно – не избежит. Мало того: история свидетельствует, что и сама Церковь Божия, в своей совокупности, как на земле постоянно воинствующая, пребывает присно в скорбях всякого рода, так что святитель Димитрий, в одном из своих прекрасных слов, к ней применяет слова Песни Песней: яко крин в тернии, тако ближняя Моя (П. П. 2:2). И несет крест скорбей своих невеста Христова, – то от вне, как во времена гонений, то в своих недрах – от сект и расколов, от пороков людских, и так суждено ей пребывать под крестом даже до пришествия Жениха Небесного, егда приидет судити живым и мертвым, в последний день мира. В сем великое утешение всем скорбящим и крестами обремененным, если матерь наша Церковь присно страждет, то нам ли, грешным, присно прегрешающим, не подобает быть причастниками страданий ее в том или ином виде? Примиримся же со скорбями, будем ждать их как друзей, которые напоминают нам Бога, зовут к Нему, и Бог будет нам прибежище и сила в скорбях, обретших нас зело.
На эти мысли о скорбях Церкви навел меня своей хорошей статейкой г. А. Горский в «Приходском Листке» (№ 296). Говорит он о миссии, о борьбе с баптизмом, о средствах этой борьбы и указывает, между прочим, на то, как бы хорошо использовать железнодорожные вокзалы для противодействия всякой еретический пропаганде. В самом деле, как бы было хорошо, если бы в каждом вокзале была икона, совершалось по праздникам богослужение, а к богослужению приурочить бы и беседы с народом, со служащими при станции и путешествующими, ожидающими поездов, продавать бы тут листки, книжки, полезные издания. Где есть икона, там всегда сердце радуется: пред иконою горят свечечки, которые ставятся путниками, испрашивающими милости Божией и благополучного пути; вот бы хорошо тут старичку-монаху или какому-нибудь заштатному батюшке беседовать со случайными посетителями, порекомендовать им на дорогу запастись хорошею книжкой вместо романов и грязных произведений, коими переполнены киоски и прилавки на железнодорожных станциях. Но хорошо, видно, только помечтать обо всем этом, а на деле выходит не то. Помните ли вы, лет 12–13 назад, гонение на святые иконы, устраиваемые при вокзалах? Да, был такой циркуляр при покойном министре Хилкове, чтобы все иконы с вокзалов убрать, потому-де, что в вокзалах люди ходят в шапках, курят, говорят непристойные речи: иконам быть тут неприлично. Точь-в-точь рассуждение иконоборцев в дни оны древние: иконы-де надо поставить в церквах повыше, чтобы их не касались грешными устами, а потом и совсем вынести. Помню, мне, как казначею Сергиевы Лавры, пришлось защищать икону Чудотворца, поставленную на вокзале православными служащими при вокзале: Духовный Собор Лавры поручал мне вести по сему делу сношение с железнодорожными властями. Требовали – убрать икону с вокзала. Я отвечал, что она поставлена не Лаврой, притом мы, монахи, такое удаление иконы считаем профанацией святыни, лишением православных возможности помолиться пред нею. Тогда потребовали, чтоб был устроен киот, в котором бы можно было закрывать икону на то время, когда пред нею нет богослужения: приведены были те же доводы, какие я упомянул выше. Мы отвечали, что за оскорбление святыни закон карает виновных, и не святыню надо удалять с вокзала, а тех, кто ее оскорбляет. Говорят, то же было и повсюду, где были иконы. Писал я тогда ревнителю благочестия, незабвенному К. П. Победоносцеву, и, вероятно, по его настоянию, циркуляр был отменен. Так вот какие истории бывали с св. иконами на вокзалах.
Теперь расскажу случай и относительно миссии на тех же жел. дорогах. Да, пропагандисты-еретики всякого рода свободно гуляют по вагонам и ведут свои беседы с простецами против св. Церкви. Но пастырям Церкви не всегда это удается.
Известный в свое время в Москве миссионер-протоиерей И. Г. Виноградов, служивший сначала при церкви мученицы Параскевы в Охотном ряду, а потом у пр. Сергия в Рогожской, имел обыкновение всегда в дороге при случае вести беседы со спутниками и раздавать им мои «Троицкие Листки» или подобные брошюрки. Раз ему пришлось на перекрестной станции ожидать поезда часа два, и он занялся в зале 2 класса разбором этих листков. В зале никого не было, кроме одного интеллигентного господина, лежавшего на диване. О. Иоанн молча делал свое дело, когда сей господин спросил его: «Что это вы делаете, батюшка?»
О. Иоанн подал ему подходящий для интеллигента листок и сказал: «Не угодно ли, подарю? »
Господин молча поднялся и вышел. Через пять минут является обратно, уже с жандармом.
Жандарм спрашивает о. Иоанна: кто он? Тот называет себя. «Вы занимаетесь пропагандой?» – спрашивает представитель полиции.
Удивленный о. протоиерей в свою очередь спрашивает, в чем дело.
Жандарм показывает ему листок, данный господину о. протоиереем, как доказательство «пропаганды».
О. протоиерей объясняет, что он, как священнослужитель, долгом почитает распространять такие листки, что листки издаются Троицкой Лаврой и имеют цензора – редактора семинарии. Но строгий блюститель порядков, подстрекаемый интеллигентом, заявляет, что он составит протокол, требует, чтобы отец протоиерей, «по крайней мере», удалился из зала второго класса и ушел в третий с своими листками... и только твердое заявление о. протоиерея, что он немедля пошлет телеграмму Великому Князю Сергию Александровичу с жалобой на такое оскорбление, заставляет жандарма уйти.
Так вот что возможно было на Руси, в Рязанской губернии, на железнодорожной станции, лет 25 назад. Тогда о свободах не так много рассуждали, а все же свободу сектантским пропагандистам давали, а почтенных отцов протоиереев не прочь были заарестовать за «пропаганду». Невероятно, но – факт. Покойный И. Д Митрополов, несколько раз сопровождавший на Сахалин арестантов с запасом духовно-нравственных изданий и много раз проезжавший по Сибири с тою же целью, имея при себе открытый лист покойного К. П. Победоносцева, не раз был арестован и сидел в кутузке, пока полиция выясняла его личность, несмотря на упомянутый лист: предполагалось, что лист поддельный! И он же свидетельствовал, что разные книгоноши шныряют свободно по вагонам со своими навязчивыми беседами о спасении верою, и никто не считает нужным обращать на это внимание.
Много кричат о свободе, которую установил бы закон. Но закон – одно, а жизнь – другое. Пока пишутся законы, наши интеллигенты проводят свободу в жизнь, как говорится, захватным порядком. Они закрывают глаза на то, что творится, вопреки закону, и подстерегают случаи, чтобы использовать его в целях желанной им свободы для запрещенного законом, и для стеснения того, чему закон хотел бы содействовать. Нет нужды доказывать, что любителей такой свободы на свете больше, чем исполнителей закона. Либерализмом заражены ныне все, от стрелочника до начальника дистанции и выше. А наша полуинтеллигенция сверху до низу пропитана каким-то пренебрежительным отношением ко всему, что касается Церкви.
И не мудрено: ведь она каждый день поглощает изрядную порцию этого фальшивого либерализма в любимых ею иудейских листках, которые положительно заполнили нашу периодическую печать. Можно ли ожидать содействия от большинства всякого рода «служащих» на железных дорогах в деле борьбы с сектантством, беседе с народом, хотя бы это даже и было им предписано свыше?.. Не следует нам, служителям Церкви, скрывать от себя, что немного у нас друзей среди такого рода полу интеллигентов и рассчитывать на них не приходится.