130. Мои последние дни в Вологде

Я простился с бывшею моею паствою.

Духовенство города собралось ко мне 24 числа, в воскресенье, в 5 часов вечера. Глу­боко тронул меня адрес, который мне было стыдно слушать: так много было в нем – не льстивого суждения, столь обычного в подобных случаях, а видимо искреннего ко мне рас­положения, но в то же время и – совершенно мною незаслуженных похвал. Спасибо им, моим бывшим сотрудникам в служении Церкви Христовой! Так тепло было на душе пере­живать эти минуты моего последнего с ними общения!

Мне поднесли на молитвенную память изящную в древнем стиле панагию. Я ответил им словом сердечной благодарности за их любовь. Еще раз – в последний раз – напомнил им, какое тяжелое время мы переживаем, какая ответственность лежит на нас, пастырях Церкви, где и в чем искать нам опоры и утешения в скорбях. По болезни вынужден был сократить свою беседу и простился со всеми растроганный до слез³.

29 июня я в последний раз служил в кафедральном соборе литургию. Разоблачившись после молебна, на который вышло много духовенства, я вышел из алтаря в мантии и сказал народу последнее слово. Я взял текст из прощальной беседы Спасителя: “Мир оставляю вам, мир даю вам”. Я сказал, что сии слова Господа я мог применить только в смысле молитвенного пожелания и последнего завета к бывшей моей пастве: мирствуйте, храните мир в себе, в своей совести, храните мир – будьте всегда в мире с ближними, исполняйте Господни запо­веди и блюдите мир с Богом. Я особенно настаивал быть в мире и единении с Церковью, ибо в сем основание всякого мира. Я указал на самое существенное в христианской жизни, в православном миросозерцании, в самом усвоении догматов веры нашей – смирение, без коего нет никакой цены подвигам, так называемым добродетелям. Я говорил, что смирение воспитывается послушанием Церкви, верностью ее заветам, подчинением себя руководству пастырей Церкви во имя послушания Христу Господу. Я особенно предостерегал от тех, кто позволяет себе осуждать служителей Церкви и тем отвращает верующих от послушания им. Еще раз я напомнил слова Господни: если даже пастыри живут не добре, и тогда – вся елика аще рекут вам блюсти, соблюдайте и творите, по делом же их не творите. Мы, пастыри, такие же грешники, как и вы, может быть, еще грешнее вас, но мы возвещаем вам путь спа­сения, Христом преданный: так Господу было угодно, чтобы и чрез недостойных пастырей изливалась благодать Его в таинствах Церкви, ибо, если судить по-Божьи, то есть ли в мире хотя один человек, достойный быть носителем сей благодати?..

В заключение я просил у всех прощения и преподал именем Господним всем прощение и благословение.

От лица всех кратко ответил мне ректор семинарии, взаимно прося за всех у меня прощения.

Долго потом я благословлял православных: судя по количеству розданных книжек (“Среди пасомых”), народа было не менее полутора тысячи, но многие из немощных ушли, не дождавшись очереди. Грустно мне было это прощанье, в коем чувствовалось сердечное отношение сих чад Церкви к ее пастырям, яко носителям благодати. Вот почему так хотелось предостеречь их от разных модных лжеучителей, от сих хищных волков, вторгающихся в стадо Христово. А волки эти, будто по чьему-то тайному мановению, врываются в Церковь отовсюду: и рационалистические, и мистические секты растут и множатся изо дня в день. И что особенно опасно: мистические проникают в недра Церкви, их последователи не хотят быть отлученными, напротив, как-то особенно льнут внешним образом к Церкви, тщательно исполняют ее обряды, причащаются святых Таин. И в то же время разрушают Церковь погибельными учениями.

Простился я и со всеми вологодскими святынями: был во Всеградском соборе, поклонился иконе Спасителя, был в Прилуцком монастыре, поклонился святым мощам угодни­ков Божиих Димитрия и Игнатия, в Духовом монастыре у преподобных Галактиона и князя Иоасафа, в Троицкой церкви у преподобного Герасима.

В воскресенье, с поездом, отходящим по местному времени в 2 с четвертью часа, я отбыл из Вологды. На вокзале собрались добрые вологжане проводить меня. Были губерна­тор, вице-губернатор, другие представители власти, городской голова и масса народу. Народ пел Спаси, Господи, люди Твоя и Многая лета многажды, пели величание преподобным Сер­гию и Никону, Радонежским чудотворцам. Долго мне пришлось благословлять народ из окна вагона, ибо вятский поезд задержал наш поезд на полчаса.

Наконец, при пении многолетия, поезд тихо отошел в путь свой, и сердце как-то сжалось при мысли, что я навсегда уже покинул град Вологду, с его святынями, с его добрыми, верующими, простосердечными жителями. Благослови их, Господи, спаси их и помилуй! Благослови с миром пришествие к ним доброго святителя, и да будет служение его более благоплодно во спасение душ их, чем мое служение, да будут связаны союзом любви и пас­тыри вологодские со своим архипастырем и да трудятся с ним на ниве сердца народного во славу Церкви родной!..