102. Чем больна наша матушка-Россия?

От чего болеет Россия?

Что наша матушка Россия духовно болеет – это, кажется, для всех очевидно, но в чем корень болезни, какие условия в самом государственном организме благоприятствуют этой болезни – об этом высказываются самые разнообразные, до противоположности, суждения. Не буду разбирать все эти суждения, тем более, что в наше время много таких писателей, которые сами не верят тому, что пишут, высказывают свои суждения лишь для того, чтобы скрыть свои настоящие мысли. Не стоит тратить времени на полемику с такими публици­стами: все равно – их ничем не убедишь, ибо они не хуже современных Господу Иисусу Христу книжников и фарисеев знают истину, но нарочито закрывают свои глаза, чтоб ее не видеть. Попытаюсь ответить на поставленный вопрос от лица тех русских людей, которые единомысленны со мною, которые искренно любят свою Родину, вдумчиво относятся к тому, что теперь творится на Руси и целым сердцем желают ей добра.

Россия духовно болеет от великого духовного раскола между верхними, интеллигентными ее слоями и всею многомиллионною массою народной, не того церковного раскола, что произошел из-за обрядов церковных при Патриархе Никоне, а того, начало коему поло­жено при Великом Петре. В самом деле: не болезненное ли это явление в организме великого народа, что его верхние слои, его мыслящая часть, не хочет знать тех заветных идеалов, коими жива народная душа, которые являются стихией его духовной жизни, без которых немыслима самая личность народная? Если бы великий преобразователь предвидел, к чему приведет его увлечение западными формами политической и общественной жизни, то он не назвал бы своего стольного города немецким именем, не перенес бы к нам всю ту мишуру, без которой и можно и должно было бы обойтись при введении реформ, признанных им необходимыми для государственного преуспеяния столь любимой им России. Но роковая ошибка была сделана, и вот, к концу еще XVIII столетия наши верхние слои, наша бюро­кратия, представители высших сфер государственной жизни, науки, искусства, за исключе­нием очень немногих, уже были заражены вольнодумством, вольтерьянством, масонством и всеми теми духовными ядами, которые постепенно, но верно вели западные народы к разложению. Пока этот раскол, эта духовная болезнь находила себе место в области личной жизни, в области мысли, дотоле явление это было, сравнительно говоря, – терпимо: народ сторонился от изменивших его идеалам интеллигентов, жил своею жизнью, храня, по мере сил, заветы отцов, снисходительно смотря на “бар”, среди которых, к счастью, видел и верных сынов Церкви, и преданных сынов Отечества, которые хотя и не всегда соблю­дали посты, не всегда исправно посещали храмы Божии, но все же и не вторгались в духов­ную жизнь народа, не порицали ее открыто, а иногда, хотя внешним образом, проявляли свое участие в этой жизни. Во всяком случае, православный народ твердо знал и помнил, что его вера есть единая святая и богопреданная, что его Церковь – святыня неприкосновен­ная, что его Царь есть Божий Помазанник, коего слово – закон непогрешимый. Прошло полтора века с той поры, как появилась эта духовная болезнь народного раскола. В поло­вине прошлого столетия, пользуясь великими реформами Императора-Освободителя, под влиянием веяний масонства, незримо и неуловимо всюду проникающего и всюду вносящего свой тлетворный, разлагающий яд, наша интеллигенция стала постепенно заражать народ своею болезнью легкомыслия в вопросах веры, а следовательно, и нравственной жизни. Свобода печати разносила яд лжеучений всюду по Руси, 60-е годы положили прочное начало тому движению, которое в самое последнее время наименовало себя “освободительным”. Роковой в истории России 1905 год, год смуты и всяческих послаблений, раскрыл, какая пропасть отделяет нашу интеллигенцию от самого народа. Правящие сферы поколебались: вместо того, чтобы ясно, твердо и определенно стать на стороне народных идеалов, интел­лигенты-бюрократы как бы стыдились этих идеалов и вносили один за другим законопро­екты, решительно неприемлемые народной душой. Началась и доселе продолжается какая- то ненужная, непонятная борьба: с одной стороны, интеллигенты, – желающие во что бы то ни стало навязать народу чужие идеалы, с другой – народ, крепко стоящий за свои род­ные заветы; с одной стороны, – стремление внести в самые законы, а чрез законы и в жизнь народную равнодушие к родной Церкви, к Православной вере, к идеалу Самодержавия, к родному народу; с другой – твердое, стихийное, хотя не всегда правильно соорганизованное отстаивание всех этих заветных святынь.

Удивительно то, что ведь интеллигенция – горсточка в сравнении с великаном-народом, а между тем хочет весь народ в духовном отношении переделать по образу и подобию своему. Ради чего? Во имя чего? Сама не дает себе отчета. Еще удивительнее, что в этой интеллигенции есть ведь люди искренние, – о продавших себя иудеям и масонам, конечно, не стоит и говорить, – люди, думающие, что они хотят облагодетельствовать народ. Как будто туман какой-то застилает глаза этим доброжелателям народным, а когда им указывают на их основную ошибку, то простое самолюбие не позволяет им сознаться, и они стара­ются убедить себя и других, что они-то и есть настоящие благодетели народа! А этим вели­ким заблуждением пользуются враги народа и спешат поддержать заблуждение в умах сих, чужим умом мыслящих, людей. Опасность в том, что такие люди не верят в самое существо­вание этих врагов, а сии враги ими же и верховодят! Ведь почти вся печать захвачена именно этими врагами, они имеют своих агентов среди самих правящих сфер, искусно внушают там все, что им нужно, между тем как наши благонамеренные интеллигенты и подозревать того не хотят! А народ инстинктивно, историческим чутьем видит эту опасность и всяче­ски, хотя и неумело, протестует против этого духовного насилия. Слава Богу, что еще име­ется среди самой интеллигенции, как выше сказано, люди, не порвавшие связи с народом, еще живущие народными идеалами, хотя и немного их. Они объединяются в сообщества и союзы, чтобы выяснить эти идеалы, укреплять их в своем собственном сознании, отстаивать их пред лицом прочей интеллигенции. Шесть лет назад, когда в Петербурге образовалось “Русское Собрание”, нам, русским православным людям, казалось как-то странным, что в русской столице образуется Русское Собрание... как будто столица-то не русская! Но когда это Собрание стало проявлять свою деятельность, то осталось только благодарить основателей такого учреждения. Стало ясно, что тут хотят объединиться истинно русские люди, чтоб послужить по мере своих сил своей Родине, своему родному народу, чем и как могут. С того времени появилось немало таких содружеств, союзов, собраний, братств. Но вот в чем опять-таки крайне прискорбное явление: в правящих сферах им как будто не доверяют, их голосу не внимают, нередко ставят препятствия их деятельности и как будто считают их тормозом в деле “обновления” России. Стань правительство рядом с носителями народной мысли, народных идеалов, пойди за ними рука об руку, и Россия действительно обновится, окрепнет, и народ, в его лучших представителях, возликует, готов будет на все, на всякие жертвы, только бы представители власти поняли и оценили его заветные идеалы. К сожале­нию, в верхних кругах этого безповоротного решения не замечается: там все какое-то коле­бание, как будто стыдятся прямо и решительно, открыто и мужественно заявить, что они ни в каком случае не допустят ни малейшего оскорбления Церкви Православной, не позволят ни под каким видом соблазнять простецов пропагандой лжеучений, что, допуская свободу исповедания, отнюдь не допустят свободу распространения лжеучений. Ярким примером, до какого шатания в отношении поругания Церкви и заветных народных верований доходят наши интеллигенты, может служить и самый последний факт: говорят, в Совете министров серьезно обсуждается вопрос о приобретении на народные деньги имения яснополянского богохульника, притом за сумму, чуть ли не в три раза превосходящую действительную стои­мость этого имения, причем, само собою разумеется, что могила этого анафематствованного Церковью еретика, теперь служащая гнездом ядовитых змей (факт, что в день его рождения на могиле сей был укушен змеею мальчик, сын одного из почитателей этого слуги диавола) будет охраняться, как святыня. Не есть ли это какое-то – простите – непостижимое издевательство над народом православным, над его матерью-Церковью, а кстати, уж и над самою властью: ведь этот еретик был самый непримиримый анархист и враг государства!.. Гово­рить ли о каком-то систематическом покровительстве разным съездам врагов Церкви: бапти­стов, раскольников, разных сектантов. Скажите, ради Бога: какая польза от всего этого для государства? На что понадобились эти съезды самим раскольникам и сектантам, кроме разве того, чтобы так или иначе “демонстрировать” против святой Церкви? Ужели православное государство не могло коротко и решительно всем им сказать: вас никто не обижает, никто не мешает вам исповедовать свою веру: сидите же смирно и не оскорбляйте православного народа!.. Но можно ли ожидать от наших интеллигентов такого “нелиберального” отноше­ния к диссидентам? То же в области идеалов государственного благоустройства, то же в обла­сти русской политики. Правда, в последнее время много говорили о национальном направ­лении внутренней политики, но ведь слово “национальный” иностранное, и под “нацией” можно разуметь какой угодно народ: по крайней мере, есть же публицисты, которые толкуют это слово в смысле не народа Русского, а всех народов, населяющих Россию. Вот и судите: как не болеть нашей матушке-России, когда горсточка интеллигентов чуть не ежедневно по сердцу бьет настоящих православных русских людей, весь стомиллионный народ, везде и всюду проявляя заботы не о святынях народного сердца, а о либеральных бреднях инород­цев, иностранцев, мнением народа пренебрегает, а к голосу изменивших народным идеалам прислушивается; скажите: где, у какого народа это видано и слышано? Думается, что когда варяги пришли править и владеть Русью, то так не делали, как делают наши интеллигенты, взбираясь на вершины общественной и государственной жизни. Едва ли такому образу дей­ствий подыщете более мягкое название, как духовное насилие! Вместо того, чтобы быть, так сказать, мозгом нашего богатыря-народа, наша интеллигенция, в ее большей части, является каким-то болезненным микробом в его организме, микробом, с которым и борется могучий этот организм! Нормально ли это? Не бессмысленно ли, наконец?.. И будет ли этот микроб все более и более проникать во все ткани народного тела, не преобразуя его по своему образу и подобию, нет: он и к этому не способен, а постепенно разрушая его. Или же могучий орга­низм, наконец, поборет болезнь эту, переварит микроба, ассимилирует его с самим собою, как он когда-то втягивал в себя и ассимилировал с собою всех этих вятичей, мерю, весь и другие народцы? Хотелось бы верить в последнее: не умирать же богатырю, не исполнив в истории возложенного на него Богом послушания! Пусть же вдумаются в это все, кому дорога наша матушка-Русь Православная, кто любит свой народ не лицемерною любовью, кто знает сокровища его сердца!.. Пусть вдумываются и делают каждый свое дело, чтоб помочь нашему славному Илье Муромцу одолеть всех соловьев-разбойников!..