ДЕТИ И ЦЕРКОВЬ
Утро. Прохожу мимо собора, где почивают мощи одного из великих тружеников для родной земли – благоверного Князя Александра Невского. Мимо меня, обгоняя друг друга, бегут школьники с сумками за плечами. Они заходят в собор, быстро подходят к художественной раке угодника Божия, делают поклоны и прикладываются. У них – экзамен сегодня. Они просят благодатной помощи у небесного покровителя.
Смотрю на них и думаю: что влечет детские сердца в трудную минуту их детской жизни? Конечно, вера, чистая простая вера, которою веруют только дети да детски Богу преданные души таких праведников, как преподобные Сергий Радонежский и Серафим Саровский. О, если бы эта вера сохранилась в них навсегда! Если бы не гасла никогда!
Вспоминаю свое детство. С первых дней сознательной жизни, как только я себя запомню, я вижу себя на руках родителя, который носил меня чрез сугробы снежные в Божий храм; я любил ходить туда не только в праздник, но и в будни, не только на службу Божию, но и в то время, когда мой родитель – дьячок топил церковные печи. Со стен церковных смотрели на меня лики угодников Божиих, лики серьезные, благоговейные, с молитвенным выражением. В воздухе ощущался запах ладана и воска. Казалось, что в этой священной тишине незримо, но сердцу ощутимо, носились Ангелы Божии. Таинственная завеса в царских дверях, святая плащаница за клиросом, старые, потемневшие хоругви, ряды икон, уходящие к сводам храма, в иконостас – все говорило детскому сердцу: это – не простое место, это – дом Божий...
Я не говорю об участии в Богослужении прислуживанием в алтаре, пением и чтением на клиросе: скажу только, что помню себя на руках; помню, как, получив эту священную книгу в первый раз, я целовал ее, детски радуясь ее «красной прописи», киноварью напечатанным строкам. Помню, что, под влиянием этой радости, тут же дал обещание – стать на клирос с отцом, а затем и – прочитать шестопсалмие. Шестилетним мальчиком я уже сделал попытку к сему – увы! – на первый раз неудавшуюся: тоненьким голосом прочитал я 5–6 строк и смутился, струсил, заплакал... А старичок-батюшка из алтаря уже возглашает отцу моему: «Читай сам!»... Но чрез неделю я уже победил себя и ликовал детским сердцем: я прочитал все шестопсалмие!..
Простите мне, дорогие читатели, это уклонение в сторону личных воспоминаний детства: ведь это маленькая иллюстрация к истории нашего духовного воспитания в недрах Церкви родной. Ведь вот этою любовью к храму, к службе Божьей и объясняется та устойчивость церковных воззрений, коею живет наше духовное сословие. Нас тянула в храм Божий неведомая, но сердцу ощутимая сила. Вот я уже в Заиконоспасском духовном училище. Раннее утро жаркого летнего дня (экзамены кончались тогда в половине июля). Мы, дети, поднялись рано, чтобы до экзамена успеть и соборы обойти, и слабо подготовленное подчитать, и кусок черного хлеба съесть (о чае мы тогда понятия еще не имели). И вот группами выходим из низких ворот с училищного двора, направляемся в Казанский собор, прикладываемся к чудотворным иконам Казанской и Млекопитательницы, идем к Иверской, оттуда в Успенский собор, чтобы поклониться мощам святителей всероссийских, ризе Господней и Владимирской иконе Владычицы. Вот и Архангельский собор, а в нем – мощи царственного младенца – Димитрия, который – это мы слышали – и теперь держит в ручке своей те орешки, коими играл он в момент нападения на него убийц... О, малютка-мученик, – мы крепко верим, – поможет нам, детям, на экзамене! А вот и Чудов монастырь, с его серебряным иконостасом и нетленными мощами великого печальника Святой Руси, друга преподобного Сергия, Святителя Алексия. Ему непременно нужно положить, по нашим детским понятиям, три земных поклона. Из Чудова – через святые Спасские ворота, непременно, с обнаженными головами, – мы идем в тот Покровский Василия Блаженного собор, который своею оригинальною архитектурою останавливает на себе внимание не только всякого русского человека, но и всех иностранцев. Здесь, поклонившись св. мощам блаженных Василия и Иоанна, мы непременно выпьем глоточка три (конечно, натощак) св. водицы... Так готовились мы к экзаменам. Так по-детски льнули мы к Церкви-матери. И не мы одни: мы видели и гимназистов, и семинаристов, и других учащихся, паломничающих ко святыням в дни экзаменов. Обходили святыни, запасались духовными силами, укрепляли в себе веру...
То ли теперь?!
Еще недавно, еще десять лет назад было нечто подобное. Жил я около 30 лет в Лавре Преподобного Сергия. В последние годы моего там пребывания моим послушанием было, между прочим, руководить учащихся юных паломников. Отрадно было видеть школьную детвору, утомленную непривычным пешим хождением, но бодрую духом при виде заветных святынь. И невольно вспоминалось мне свое первое путешествие в эту самую обитель с моими родителями, в 1863 или 1864 году. Я скопил тогда три-четыре рубля на дорогу, отказавшись от чая, но откладывая кусочки сахара и продавая их, чтобы помочь родителям для этого путешествия. Когда настало благоприятное время, я стал просить отца и мать, чтобы отправиться в столь желанное странствование. Когда я услышал: «Знаем, сынок, что это дело доброе, да как же быть-то: ведь денег нет!» – я с торжеством выложил тогда пред ними свой «сахарный» капитал, и – о, радость! – я обезоружил их! Наутро мы были уже в пути. 60 верст сделано в полтора суток. Вот пред нами открылась и святая Лавра во всей ее красе. Вот поле, которое, по незнанию истории, конечно, родители мне назвали «Мамаевым».
И в моем воображении уже пронеслась картина исторической битвы, о коей уже читал в житии угодника Божия. Вот собор – то покоище Сергиево, где почивает он в благоухании святыни. Что пережило тогда детское сердце – не перескажешь. Но потому-то я и понимал этих юных паломников, что когда-то сам пережил, что они, казалось мне, сердцем переживали на моих глазах. В течение одного лета 1903 года я насчитал учащихся паломников до 5000. Тут были не одни дети: много было и юношей и девиц, студентов и курсисток и в то время, семь, только семь лет назад – они приходили ко гробу Сергиеву, чтобы у этого источника животворящего, русскую душу напояющего, зачерпнуть благодатной силы, какою крепка была доселе наша Святая Русь.
То ли теперь?!
Какой-то буран пронесся над нашею родиной. Он ослепил глаза, закружил головы, свел многих с ума. На наших глазах произошло крушение духовных основ нашего исторического бытия. Будто сатана вышел из глубин преисподних и, Божьим попущением, пустил струю смертоносных веяний по Русской земле. Разгонит ли Господь духом уст Своих эти сатанинские веяния? Отрезвятся ли русские люди от этого губительного удара? Спасется ли Русь?..
Ответ на этот вопрос всецело зависит от нас. Дети чутким, чистым сердцем уже предрешают его. Они самым делом уже показывают, что если и обломались ветви от этого адского бурана, но корни древа целы: они сильны пустить новые ростки, сильны дать новые крепкие ветви... Только бы поддержать эти ростки, дать укрепиться ветвям. Только бы сберечь эти светлые, чистые порывы юных душ от тех миазмов, которыми еще пропитана окружающая нас духовная атмосфера.
Дай-то, Господи!