Приукрашенная ложь
Позволь мне, Феодул, позволь мне рассказать тебе нечто из моего детства, нечто личное, хоть и неприятное, что и доныне не может изгладиться из моей памяти. Знаменитая Свято-Ильинская ярмарка в Валеве468. В каком-то году я, ребенок, прижавшись к своему старшему родственнику, шел по ярмарке. Великая пестрота ярмарки веселила и удивляла мою детскую душу, раскрытую всему, словно подсолнечник, восхищенно глядящий на солнце. Вдруг мы пришли к большому шатру со столь нарядным входом, что я подумал, будто в нем находится Сам Бог и рай Божий. Резные ворота, украшенные флагами, и разрисованное яркими красками полотно, и зажженные китайские фонарики, и райские птицы намалеванные, и колокольчики позвякивающие, и трубы трубящие, и человек в бархате с золотыми пуговицами, зазывающий людей войти и увидеть невиданное чудо Божие.
– Давай, дядя, войдем, – сказал я.
– Брось, деточка, они всё лгут, – ответил мне мой дядя. (Мы, сельские, всегда боялись, Феодул, городской лжи и мошенничества. И тем более ультрагородской – ярмарочной!) Но тут нахлынули и другие мои родственники, и мы заплатили и вошли.
Что мы увидели? Гнусность. В большом пустом помещении, полумрачном и неопрятном, стоял тощий теленок с двумя головами. И ничего больше.
Ах, Феодул, мы заплатили бы в десять раз больше, чтобы только этого не видеть.
Но, должно быть, и это было по Божию Промыслу. Не знал я, что это видение когда-нибудь пригодится мне, как точный обра́з огромного языческого мира на протяжении всей истории человечества.
В чьих интересах было показывать это чудовище, это безобразие – теленка с двумя головами? Хозяину теленка и художнику. Хозяин зарабатывал деньги, показывая ненормального теленка, а художник был нанят хозяином, чтобы размалевать и испестрить фасад павильона.
Жрец и художник, Феодул, – главные опоры язычества и главные слуги сатаны во всю историю рода человеческого до Пришествия Христа.
Хочешь ли доказательств? Начнем с Афин, этого оплота западного язычества. Поднимемся на Акрополь469. Что ты видишь? Мраморный скелет эллинского язычества. Остатки гнилых зубов лжи, над которыми в бывшем храме Минервы470 ныне возвышается крест Христов. Руины множества храмов множеству божеств. Какой удивительный материал этот мрамор греческий! Сколь непревзойденны шедевры Фидия471 и Праксителя472, высеченные из мрамора, словно вылепленные из белого воска! А лестницы, а статуи богов, а кариатиды, а фризы бога Зевса и Пана473 и прочих мужских и женских божеств. И хотя все разрушено, все потрескалось, все выщерблено, все мертвее смерти и непонятнее мимолетного сна, но все-таки привлекательно, и глаза не могут наглядеться на все это. Неудивительно, что два дегенерировавших и дехристианизировавшихся европейца – хромой англичанин Байрон474 и французский поп-расстрига Ренан475 – пели дифирамбы этому скелету эллинского язычества. Это будут делать и в будущем все, кто смотрит на все телячьими глазами и не знает другого мерила, кроме чувств.
Но это все только украшенный и привлекательный фасад, а что внутри? Это людская, а что такое сами палаты? Ничего, Феодул, ровным счетом ничего. Не только сейчас ничего, но и тогда, в апогее новизны и неведения, ничего. Гнусный теленок с двумя головами! В пустых каменных храмах стояло по одной каменной статуе, перед которой жрец воскурял благовония и собирал деньги, чтобы поделиться с художниками, каменотесами, мастерами и золотильщиками. Это все. Ни света для этой и для той жизни, ни утешения, ни исцеления, ни радости, ни истины, ни здоровья, а более всего нет боголюбия и человеколюбия. В этих каменных зданиях люди примиряли рассерженных богов с помощью денег. Не богов-людей, что куда еще ни шло, а людей-богов. Тут все олимпийские окаменевшие боги стояли друг рядом с другом. Окаменевший стан врагов. А народ приходил, чтобы дать подачку богам и чтобы они оставили его в покое. Под величественными аркадами из белого позолоченного мрамора прогуливались и самые мудрые греки: Сократ, Платон, Аристотель476 и Перикл477 – и восхищались скорлупой и, вероятно, гнушались молча ее гнилым ядром. Никогда еще в этом мраморном загоне для звероподобных богов не слышно было сияющего слова истины, пока согбенный Павел-еврей не заговорил перед жрецами, художниками и вельможами афинскими о неведомом Боге и о воскресении мертвых478.479.
Пойдем теперь в Дельфы, самое известное святилище древних греков. Встань на вон тот опрокинутый столб, а я встану на этот. Какое удивительное художество – этот мрамор под нашими ногами! И посмотри, сколько его еще вокруг! Все опрокинуто и разбито. Это строительный материал бывшего знаменитого храма Аполлона480, оракула дельфийского. Короли и полководцы из Афин и Спарты481, народ со всех островов греческих и из Азии толпами валил в это святилище, чтобы услышать предсказание о том, что произойдет в будущем. И пророчицы, пифии, сидя на треногом стульчике482 над паром и в дыму благовоний, прорицали, всегда двусмысленно, что кому принесет будущее. Храм был снаружи чудом, по красоте подобным белому лебедю, но внутри не было ничего, и хуже, чем ничего: в пустом пространстве обитала одна змея483, заботливо лелеемая! То есть нечто еще более отвратительное, чем двухголовый теленок. К счастью, сейчас эта приукрашенная ложь лежит в руинах и пепле, а вокруг Дельф виднеются маленькие белые церковки, посвященные имени Спасителя мира, Господа Иисуса Христа.
В Ефесе же нельзя найти даже пепла от знаменитого храма Дианы Ефесской. А храм этот был целым и крепким в то время, когда Павел проповедовал Радостную Весть о Царстве Небесном и о Христе Спасителе. И целым, и крепким, и самым знаменитым в Азии, знаменитее даже самого города Ефеса484. Но поднялось негодование против Павла и его друзей. Кто же его поднял? Жрецы и художники. Негодующих вдохновлял художник Димитрий, серебряник, «делавший серебряные храмы Артемиды и доставлявший художникам немалую прибыль»485. Он собрал своих мастеров и сказал им: «друзья! вы знаете, что от этого ремесла зависит благосостояние наше». Но «этот Павел», говорит, «совратил весь народ в Асии, говоря, что делаемые руками человеческими не суть боги»486. «Несчастье! – говорит Димитрий.– Несчастье еще большее, что народ перестанет чтить «храм великой богини Артемиды, и испровергнется величие той, которую почитает вся Асия и вселенная»"487. Это якобы самое большое несчастье. Тогда закричали разъяренные художники и мастера: «велика Артемида Ефесская!» (ср.: Деян. 19, 28). Так кричали те, которым не было никакого дела до истины: им нужен был прибыток.
Как было в Ефесе, так было и в Сирии, в Бальбеке488. Гигантские столбы, величественный храм, резьба, позолота – все дивно для глаз. Но все так же дивно снаружи, как дивна пестрая змея, исполненная яда. А внутри? Внутри стоял огромный вол из меди, который время от времени сильно растапливали, пока он не раскалится, и тогда в него бросали детей в жертву Молоху. Ах, Феодул, представь себе малых невинных детей, чьи Ангелы смотрят на лице Отца Небесного и чьи плотские родители предают их ненасытному огню! Разве ты не видишь, почему благий Иисус заповедал: «и отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах» (Мф. 23, 9)?
Как было в Сирии, так было и в Халдее, в Ассирии, и в земле Ханаанской. Всюду искусные храмы с не-обыкновенными фасадами, разукрашенными дверями, с изваянным бычьим телом и с человеческими головами – с бородатыми головами царей Саргона489, Ксеркса, Артаксеркса, Навуходоносора, Сарданапала490, Дария и других. Все украшено и разубрано в одной последовательности, в одном разработанном стиле. Огромный труд, огромные расходы. Но так бес захотел, жрец задумал, художник исполнил, а польщенный царь оплатил. Так снаружи. А внутри – пустота, тщета и отчаяние.
Две коровы из чистого золота – как не удивиться художнику, отлившему и отделавшему подобное? Но, увы, когда царь Иеровоам провозгласил этих двух коров богами, и стал кадить перед ними, и созвал народ, чтобы он им поклонился, – тогда действительно художник вынужден был устыдиться своих дел, по слову праведных пророков Бога Живаго (см.: 3Цар. 12, 28–33; 13, 1–10).
Что же сказать об искусстве Египта, Индии и всех желтых и цветных народов до самой Мексики? У человека захватывает дух и слова замирают на языке, когда он разглядывает храмы и пирамиды в Египте, вычурные пагоды в Индии, на Цейлоне и Яве, или необыкновенные зонтикообразные храмы китайские, или остатки святилищ и жертвенников мексиканских. Художники нашего времени стоят перед этими творениями рук человеческих просто пораженные ими. Не знают, чему больше удивляться: гигантским ли размерам каменных блоков пирамид, или столь же исполинским столбам-монолитам в храмах, особенно карнакских; или сиянию немеркнущих красок на храмах, на саркофагах и на всякой вещи, посвященной богам; или виртуозному искусству пагод, этих самых древних небоскребов; или же изобилию скульптурных украшений без меры и без счета на этих пагодах.
Глаза современного западника горят от восхищения и изумления перед утонченным и недосягаемым искусством восточных храмов. Но когда он входит в эти храмы, чтобы познакомиться с их содержанием и предназначением, он с вытаращенными глазами и разинутым от ужаса ртом отвращается от увиденного и выбегает. Один великолепный храм в Египте посвящен черному быку Апису491, второй еще какой-то скотине, третий третьей. В некоторых храмах, как богов, лелеяли волов, в других крокодилов, в третьих сов. В Индии в одной пагоде священные животные – коровы, в другой обезьяны, в третьей змеи. Так продолжается до сих пор. Говорят, что на острове Ява существует самый крупный в мире храм, неописуемо красивое произведение искусства. Этот храм посвящен исключительно змеям, и священники этого храма кормят и холят многочисленных ядовитых змей во дворе храма и в самом храме.
Когда посмотришь на все это, Феодул, и когда поймешь, как сильно способствовали художники укоренению заблуждений в человечестве, я думаю, ты сможешь без большого труда почувствовать некоторое «уважение» к художникам. И сегодня художники то же, чем были всегда. А были они сотрудниками жрецов, жрецы же – орудием того непоминаемого, который громче всего смеется тогда, когда ученые головы с профессорскими очками на носу отрицают его существование.
Святые пророки Божии разражались гневом на художников, состоявших на службе у лжебогов. «Проклят, кто сделает изваянный или литый кумир, мерзость пред Господом, произведение рук художника» (Втор. 27, 15). Так у Моисея. А Исаия говорит: «Идола выливает художник», «и золотильщик покрывает его золотом» (Ис. 40, 19). В другом месте с насмешкой описывается, как художник срубает дерево в лесу, часть тратит на житейские нужды свои, а из «остатков» от него «делает бога» (ср.: Ис. 44, 16–17). Но ничье слово не может так выразить разукрашенную лживость идольских храмов, как это слово Христово, адресованное фарисеям: вы «уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты» (Мф. 23, 27).
Многие исследователи художественного мастерства утверждают, что языческие храмы значительно превосходят христианские красотой, стройностью, монументальностью и роскошью материала. Да, но пусть скажут эти исследователи и то, что вся эта красота лишь нарядная завеса лжи. Ложь – содержание их. Ложь суть этих храмов. Ложь то, что составляет внутренность их. А в самом потаенном уголочке их лежит свернувшаяся кольцом змея. Однако наряд ее лжи так ярок и привлекателен, что обаяние ее трудно преодолеть. Этот наряд языческой лжи создали художники, сделав себя таким образом главными «апостолами» и агентами язычества по всей земле.
Но мы еще не упомянули поэтов – поэтов и книжников языческих. До сих пор речь шла о строителях, каменотесах, резчиках, ваятелях, золотильщиках и художниках. Между тем поэты и книжники не менее содействовали укоренению языческой лжи в народах. Ведь слово, особенно художественное слово, – это пламя, зажигающее человеческое воображение. А если принять во внимание еще то обстоятельство, что не каждый эллин имел возможность прийти в Дельфы и увидеть знаменитый храм оракула, но скорее мог услышать от странствующих слепцов или от старых дедов стихи из «Илиады» и «Одиссеи» и славословия всяким ложным богам, то можно сказать, что поэты даже виновнее пред Господом Богом, чем прочие художники. Это хорошо понимал великий пророк Иеремия, жаловавшийся на «лживую трость книжников» (ср.: Иер. 8, 8). А Спаситель мира с грустью говорил Своим апостолам, что Ему до́лжно много пострадать от книжников в Иерусалиме и что они Его убьют, но Он в третий день воскреснет (см.: Мф. 16, 21).
Воистину, языческие поэты и книжники древности не были ни пророками, ни предтечами, ни тайнозрителями Царства Христа Бога. Все, что в Христовом Евангелии называется великим, было у них ничтожным, и наоборот. Так было у Гомера492 в его «Илиаде» и «Одиссее», так было и в грандиозных эпосах индийских – «Махабхарате» и «Рамаяне». Все эти поэмы представляют собой огромные и привлекательные порталы493 язычества, порталы ада. Снаружи – щекочущая нервы реклама, а внутри – теленок с двумя головами! Гомер явил собой пример и вдохновил всех поэтов, греческих и римских. Каких мог бы хозяйственный Рим дать поэтов и философов, кроме тех, что подражали Гомеру и Платону?494495Но как всякий обладатель богатств – к тому же еще и победитель – воображает, что он лучше и во всем превосходит нищих и порабощенных им людей, так и богачиРима, покорившие многие более талантливые, чем они сами, народы, считали, что и в поэзии, и в философии они должны быть так же сильнее покоренных ими эллинов и азиатов. Поэтому делали попытки писать и писали стихи. Но их поэзия была лишь на уровне стихоплетства, а их философия не дала им права назваться даже подмастерьями афинских корифеев, которые едва годились в ученики индийским философам и поэтам.
В Египте не было ни философов, ни поэтов: там Книга мертвых496 заменяет «Илиаду» и «Махабхарату»; это прозаичная и печальная книга, не обещающая ни утешения, ни радости в том, что ощущает человек после смерти. Весь Египет – это саркофаг и мумия. Всё под знаком смерти, предание себя на милость демонических богов. Все пестро снаружи и вымазано сажей внутри. Барсуки европейские выкрадывали египетские саркофаги и мумии и перевозили их в свои столицы, чтобы свою тьму сделать еще темнее и свое маловерие еще маловернее. И Бонапарт, один из «барсуков» европейских, перевез один обелиск из Египта в Париж497, чтобы похвастать, что он выше людей с их жалостливостью, а на самом деле – чтобы этим памятником удлинить смертную тень своей столицы и своего народа.
Что еще нам остается сказать, Феодул, ввиду такой жалкой панорамы языческого мира? Ничего, поистине ничего, если только повторить, что художники, причем как работавшие с осязаемым материалом, так и с нематериальным словом, особенно поспособствовали тому, чтобы ложь язычества, в сущности ложь диавольская, укоренилась во всем мире, даже среди самых талантливых народов белой расы – индийцев и греков.
Дойдя до края этой жуткой панорамы, мы находим утешение в словах любимого ученика Христова, святого евангелиста Иоанна, который говорит: «Для сего-то и явился Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола» (1Ин. 3, 8).
* * *
Город Валево расположен на западе Сербии; в 9 км от него находится деревушка Лелич, где родился святитель Николай.
Акрополем (гр.: άκρόπολις – верхний город) называлась крепость, возвышенная и укрепленная часть древнегреческого города. Афинский Акрополь представлял собой 156-метровый холм, на котором располагались главные культовые сооружения. В 480 г. до Р.Х. храмы эти были разрушены в ходе греко-персидских войн, через 33 года их восстановлением руководил знаменитый скульптор Фидий.
Римская богиня Мине́рва, или, что то же, греческая Афина, считалась покровительницей искусств и ремесел. При храме Минервы в 207 г. до Р.Х. была организована в Риме коллегия писателей и актеров. Афина считалась богиней мудрости и войны. Ее отец Зевс, уничтожавший своих детей, проглотил ее беременную мать, но Гефест разрубил ему топором голову, из которой с воинственным кличем вышла новорожденная Афина в полном боевом вооружении. Атрибутами Афины являются сова и змея; орфические гимны называют саму ее змеей, а, по сообщению Геродота, в ее храме в Афинах обитала огромная, посвященная ей змея, охранявшая Акрополь. Периклом были задуманы и Фидием воздвигнуты в Акрополе два храма в честь Афины: Парфенон и Эрехтейон, а также две ее огромные статуи высотой 16–21 м, одна из бронзы, названная Промахос (воительница), а другая из золота – Парфенос (девственница). В 426 г. по Р.Х. Парфенон был освящен и переоборудован в церковь святой Софии, в 622 г. он был вновь освящен – в честь Пресвятой Богородицы. Статуи Афины, как и других языческих идолов, были в V в. перевезены в Константинополь и там во время пожара погибли. Турки, захватив Афины в 1460 г., превратили Парфенон в мечеть, а в 1687 г.– в пороховой склад, поскольку началась осада Афин венецианцами. Пушечное ядро попало в Парфенон, и вся его средняя часть была разрушена.
Фидий (нач. V в. – ок. 432 до Р.Х.), знаменитый древнегреческий скульптор, друг Перикла, реконструировавший афинский Акрополь. Созданные им статуи богов служили образцом для всего античного искусства.
Пракситель (ок. 390 – ок. 330 до Р.Х.), древнегреческий скульптор, преемник Фидия, работавший также в Афинах. Ему принадлежат знаменитые статуи «Афродита Книдская», «Отдыхающий сатир» и др.
Пан, в древнегреческой мифологии божество стад, лесов и полей, представитель олимпийского пантеона. Родился бородатым, обросшим шерстью и с козлиными ногами. Мать его ужаснулась, но богов-олимпийцев его вид развеселил, и они назвали его Паном, что означает «понравившийся всем». Питал пристрастие к вину и увеселениям в обществе женщин, для чего подстерегал и преследовал нимф, а они боялись его: так одна из них от страха перед Паном превратилась в свирель. Он наводил ужас не только на свою мать и нимф, но и на всех смертных. В раннем христианстве Пан считался «бесом полуденным».
Байрон (1788–1824) дважды был в Афинах, где селился поблизости от Акрополя. Когда англичане откалывали от античных построек фрагменты скульптур и вывозили их из Афин в Британский музей вместе с древними статуями, Байрон был в числе осуждавших этот вандализм. Видевшим великолепные портреты Байрона трудно понять, почему святитель Николай называет его дегенерировавшим. Но вспомним, что в век Байрона искусство было далеко от реализма. К тому же у Байрона была особая страсть к портретной мистификации, поскольку внешность была самым слабым его местом: он был на редкость некрасив. Хромота Байрона была врожденной и всю жизнь причиняла ему много страданий не только физических, но и душевных. К невозможности передвигаться, как все люди, добавлялось другое: с самого детства «его почти уродливая полнота, необыкновенно толстое лицо и заплывшие жиром глаза вызывали смех и отчасти даже отвращение» (Александров Н.Н. Джордж Байрон/ Боккаччо. Бомарше. Беранже. Байрон. Бальзак: Биогр. повествования. Челябинск, 1998. С. 291 [Жизнь замечат. людей. Биогр. б-ка Ф. Павленкова: В 39 т. Т. 26]). Байрон всю жизнь занимался своей внешностью: измерял окружность талии и боролся с ожирением с помощью голода, эпсомской соли (слабительное) и раствора опиума, каковые вместе с многолетними дикими утехами вконец подорвали его здоровье. Портреты были для него своеобразной компенсацией затраченных усилий. Но его нравственный облик был куда отвратительнее внешности: Байрон был поистине исчадием ада. В Англии, хорошо знавшей это свое «национальное достояние», не возникло не только литературного движения под названием «байронизм», но даже сколько-нибудь заметных последователей Байрона. «На родине его произведения считались нечестивыми... отцы смотрели на него чуть ли не как на антихриста и окрестили литературную школу, которую он основал, “сатанинской”. Когда останки “самого знаменитого англичанина XIX века”... прибыли в Лондон, их не пустили в Вестминстерское аббатство» (там же, с. 344–345).
Здесь, очевидно, допущена опечатка: святитель Николай, несомненно, имел в виду Эрнеста Ренана (1823–1892), автора «Жизни Иисуса» и менее известных «Молитв на Акрополе». Ренан учился в двух семинариях, но отказался стать священником, поскольку перестал верить в Бога. «Наука есть религия, – писал он в 25 лет.– Лишь наука способна разрешить все проблемы, и со временем она заменит религию». Ренан отрицал Божественность Иисуса Христа, зато греческие статуи для него были «истинными богами» и «истинными богинями», он отрицал все сверхъестественное в Евангелии, зато Эллада для него была «греческим чудом». Его скандально известная книга «Жизнь Иисуса» (1863–1868), за полтора года выдержавшая 13 изданий, была воспринята как вызов католицизму. Репутация Ренана была такова, что люди, завидев его на улице, старались обойти его, боясь ненароком прикоснуться к нему.
Аристотель (384–322 до Р.Х.), самый выдающийся древнегреческий философ, ученик Платона и учитель Александра Македонского, оказавший самое сильное влияние на развитие европейской мысли. Он разработал формальную логику, на которой строится все современное мышление, ввел множество общепринятых доныне понятий, впервые осуществил классификацию животных и т.д.
Перикл (ок. 490 – ок. 429 до Р.Х.), знаменитый оратор, политик и полководец, стал стратегом (главнокомандующим, правителем) Афин в 444 г. В «век Перикла» Греция окрепла и стала могущественной, расширила свои владения и достигла интеллектуального расцвета, сам город был великолепно украшен им, особенно Акрополь. Перикл ввел много новшеств, например, теорикон – раздачу малоимущим афинским гражданам денег на посещение театра, и клерухии – военно-земледельческие поселения на территории подчиненных государств, куда из Афин выводилась беднота. Умер Перикл от чумы.
См.: Деян. 17, 22–34.
Свою проповедь в Афинах святой апостол Павел произнес в ареопаге (текст этой проповеди впоследствии высекли на бронзовой доске, и она была привинчена к скале ареопага). Ареопаг (греч. Άρειος πάγος – холм Ареса, греческого бога войны, идентичного римскому Марсу), верховное судилище в Афинах, располагался на голой скале, стоявшей прямо у входа в Акрополь. Вокруг этой скалы всегда было многолюдно, и потому с нее часто выступали мудрецы, политики и другие ораторы.
Аполлон был сыном Зевса и близнецом Артемиды. Еще в юности Аполлон убил змея, опустошавшего Дельфы, устроил здесь свой оракул – прорицалище, затем такие же храмы с оракулами распространил по всей Малой Азии и Италии. Его дети тоже прорицали – например, Сивилла. Функции Аполлона противоречивы и трудноисчислимы: например, он считался Мусагетом – покровителем муз; демоном смерти, убийств и ритуальных человеческих жертвоприношений; он спускается в аид, чтобы очиститься и обрести новую силу; мрачность и грозность Аполлона сочетаются с изяществом и изысканностью, под его покровительством у мифических гипербореев процветают нравственность и искусства. Кроме пифийских игр, Аполлону были посвящены пышные празднества – теофании и теоксении. Аполлон был заимствован римлянами без переименования.
Афины, Спарта, а также Коринф были самыми влиятельными греческими городами ок. 500 г. до Р.Х. Спарта, располагавшаяся в Лаконии (Южная Греция), стала самым большим государством в 740–720-е гг. до Р.Х. Около 630 г. до Р.Х. против Спарты было поднято восстание, реакцией на него было преобразование ее в государство воинов. Каждый мужчина в Спарте в 20 лет становился профессиональным военным, жили они в казармах в суровых условиях, производительным трудом занимались илоты – покоренные народы. Выше всего ценились здоровье и сила; женщины тоже должны были развивать выносливость, занимаясь атлетическими упражнениями; дети, родившиеся слабыми, обрекались на смерть. В 404 г. Спарта победила Афины, а в 371 г. потерпела поражение от Фив. Прекрасная Елена, ставшая причиной Троянской войны, была царицей Спарты.
На таких треножниках совершались жертвоприношения (см. примеч. 112).
О храмах, посвященных змее, мы узнаём прежде всего из жития святого апостола Филиппа (память 30 июня 13 июля и 1427 ноября). Прибыв в Иераполь Фригийский, святой апостол обнаружил множество языческих храмов и среди них храм, посвященный змее, в котором обитала огромная ехидна. Апостол силой молитвы умертвил ее и исцелил многих, уязвленных ею, в том числе жену правителя Иераполя. Узнав об этом, правитель схватил 87-летнего апостола и распял его вниз головой.
Именно эта широкая слава храма Артемиды (Дианы) Ефесской и стала причиной того, что один из жителей Ефеса решил сжечь его, чтобы увековечить свое имя в истории. Это был Герострат, пожар же был устроен им в 356 г. до Р.Х. в день появления на свет будущего императора Александра Македонского, которому и довелось восстанавливать храм. Впоследствии его разрушал Нерон (52–68), но храм снова был восстановлен, и только в 383 г. по декрету императора Феодосия I перестал действовать. Землетрясение разрушило его, а болотистая почва, на которой он стоял, со временем поглотила его руины. Построен он был в 550 г. до Р.Х. Богини Диана и Артемида – одно и то же лицо: древнегреческая Артемида в римской мифологии была переименована в Диану.
Ср.: Деян. 19, 24.
Ср.: Деян. 19, 25, 26.
Ср.: Деян. 19, 27.
Баальбек (Бальбе́к), город в современном Ливане, упоминаемый в ассирийских источниках с 804 г. до Р.Х. В нем сохранились руины древнего города Гелио€поля (XVIII в. до Р.Х.), самые значительные по размерам на Ближнем Востоке.
Са́ргон Древний, царь Аккада в XXIV в. до Р.Х., объединил под своей властью Месопотамию. Около 2200 г. до Р.Х. Аккад был разгромлен гутиями. Саргон II, царь Ассирии (722–705 до Р.Х.), основатель последней династии ассирийских царей, построил живописный дворец в Харсабаде, в 722 г. разгромил Израильское царство, а в 714 г. – царство Урарту.
Сарданапал был последним царем ассирийским, он отличался крайним сладострастием и богатством. Будучи осажденным Набопалассаром в своем дворце в Ниневии, сжег себя, своих жен и сокровища. Ассирия была разделена между завоевателями.
Апис, в египетской мифологии бог плодородия в образе черного быка с белыми отметинами. Впоследствии Апис и Осирис слились в новое божество, названное Сераписом. В VII-VI вв. до Р.Х. в Мемфисе был построен специальный храм Апейон для содержания быков-аписов. Корова, родившая аписа, помещалась в особое здание и тоже почиталась. В Мемфисе же был построен специальный склеп – Серапеум, где по особому ритуалу хоронили умерших набальзамированных аписов.
Гомер (IX-VIII вв. до Р.Х.), полуфантастический древнегреческий эпический поэт, слепой странствующий певец. В поэме «Илиада» он описал Троянскую войну. Следуя описаниям Гомера, немецкий археолог Шлиман приступил в 1870-е гг. к поискам сокровищ Трои, им были найдены развалины нескольких городов и большое количество оружия и драгоценностей.
Портал (лат.: porta -вход, ворота), главный вход в архитектурно оформеленное здание.
Вергилий был учеником и подражателем Гомера в поэзии («Энеида»), а Плотин – учеником и подражателем Платона в философии. – Свт. Николай.
Вергилий (70–19 до Р.Х.), поэт, чьи произведения считаются вершиной римской классической поэзии. Плотин (204 или 205–270), наиболее значительная и последняя фигура западной философской античности. Он был уроженцем египетского Ликополя, но с 244 или 245 г. преподавал в Риме и здесь записал свое учение. О близости его к Платону говорит само название его философии – «неоплатонизм». Издавая собрание сочинений Плотина, его ученик Порфирий дал им название «Эннеады», созвучное названию сочинения Вергилия.
Книга мертвых – древнеегипетский сборник текстов (XV в. до Р.Х.), представляющий собой типичную грамоту, составлявшуюся для отдельных умерших людей как своеобразный дар им. В этих грамотах были записаны моления, заклинания, магические формулы, составленные от имени покойного, описаны перипетии и опасности загробной жизни, подстерегающие покойников на каждом шагу, с подсказками для умершего, как он должен поступать на том свете в каждом конкретном случае, чтобы, минуя ловушки, достичь блаженства. Индивидуальные книги мертвых представляли собой свитки папируса, которые вкладывались в тайник, располагавшийся в статуэтке Осириса – судьи мертвых в загробном мире.
Наполеон Бонапарт (1769–1821) привез из египетского похода 1798–1801 гг. знаменитый Розеттский камень, сооруженный ок. 205 г. до Р.Х. в честь Птолемея Епифана и обнаруженный его воинами. Благодаря этому камню впервые удалось расшифровать египетские иероглифы. На камне имелись три надписи: одна иероглифическая, другая демотическая (позднеегипетская письменность) и третья греческая. Француз Шампольон (1790–1832) предположил, что содержание этих трех надписей идентично, и, в течение 20 лет сопоставляя их, наконец смог в значительной степени, хоть и не до конца расшифровать иероглифы.