II. Κοινή

В течение описанного развития выступил Александр Македонский (356 г. – 323 г. до р. Хр.). Он навсегда ниспроверг границы греческих областей, а с ними и греческих диалектов и вывел греческий язык на простор всего мира. В войске Александра Великого встречались все возможные греческие наречия. Если походы, в роде «Анавасиса» десяти тысяч с греками различных племен способствовали разложению греческих диалектов, то это происходило при Александре Великом еще в гораздо большей степени. Совершалось здесь тоже, что мы видели при «уравнении» аттического диалекта с ионийским,-только теперь Аттика более давала, чем брала²². Один диалект за другим вносил сюда свою лепту. Даже упорные дорийцы должны были поменяться своим диалектом с общегреческим языком. Кроме аттико-ионийского, никакой другой диалект не имел такой богатой внутренней истории, как дорийский с его «острым» и «мягким» периодами, и-наряду с аттико-ионийским-лишь он один выработал и свой «общий язык» ахейско-дорийский в качестве языка ахейского союза, объединив тут все дорийские говоры, в особенности же употреблявшиеся в Аркадии, и распространив за границы Пелопоннеса. Но после того, как дорийский общий язык уравнял путь для аттического, первый должен был уступить второму около рождества Христова. Выступившие при этом стремления искусственно оживить дорийский язык (как с другой стороны и ионийский в новоионийском) не имели ровно никакого успеха. Еще для I и II вв. по р. Хр. Светоний и Павзаний свидетельствуют о существовании древних диалектов на Родосе и в Мессении, но около 500 г. по р. Хр. вымерли все они кроме лишь лаконского (см. выше).

При образовании Κοινή играли значительную роль также и те области, где греческий противостоял другим языкам: это прежде всего Египет, Сирия и Малая Азия. Тут греки по противоположности чужим племенам скорее должны были сплотиться в замкнутое целое по языку, а с другой стороны и иноязычные народы, в особенности евреи, не склонны были усвоять какой-либо определенный диалект. Таким путем и сама Эллада чем дальше, тем сильнее должна была испытывать веяние таких внегреческих областей.

Высоковажным фактором этого процесса языкового выравнивания в пользу «общего языка» было и христианство в своем Новом Завете. Оно пользовалось «общим языком», как средством для своего распространения, и своими священными книгами, на языке коих совершалась проповедь, все более и более способствовало взаимному соглашению диалектов Помимо перевода LXX-ти, предназначавшегося для ограниченного круга и получившего более широкое применение только чрез христианство,-Новый Завет есть первый литературный труд на этом новом языке Как мы видели, для нехристианских кругов еще долго служил литературным языком искусственно возрожденный древнеаттический письменный язык, а Κοινή была разговорным языком повседневного обихода и взаимных сношений²³.

По выражению Helbing’a²⁴, Κοινή присуще «стремление к уравнению и упрощению». «Эта тенденция вполне заметна во многих частностях. Так, Κοινή старается устранить категорию двойства; желательное наклонение должно уступать место сослагательному, превосходная степень-сравнительной: аорист II страд. начинает возобладать над аористом I, а в действ. залоге-наоборот-сигматический аорист преодолевает так наз. сильный: там, где в ряде времен друг подле друга оказываются различные корни, стремится достигнуть господства один, напр., аор. ἐνέμησα вместо ἔνειμα, ἑγάμησα вместо ἔγημα: являющееся ненужным приращение отбрасывается: ὦσα ­­ ἕωσα; ср. наконец явления в роде ἐδώκαμεν, ἐδωκατε и многое другое. К принципу уравнения и упрощения в некоторых случаях привходит еще принцип ясности, который выступает в орфографии, где обособляются слова и элементы слов и посему обнаруживается нерасположение к элизии, кразису и ассимиляции». Такова меткая характеристика Гельбинга. Еще как свидетельство в пользу принципа упрощения можно-бы упомянуть стремление к устранению двойственного числа. Это началось уже у Гомера, а пред образованием Κοινή достигло завершения у ионийцев, между тем в аттическом этот процесс умирания шел очень долго (410–329 гг.). Далее, сюда-же принадлежит стремление к «уравнению» склонений. Уже в северо-западно-греческом и других мы находим ἀγωνοις вместо ἀγῶοιν, в кипрско-греческом, прежде всего в Едалионе и Тамасе (на Кипре)²⁵, встречаются ἀνδριανταν, ἰατ

σαν, μ έν (вм. μέ), равно изредка в фессалийском κίοναν и др., где заметно приравнение винит. пад. 3-го склонения к винит. п. 2-го склонения, каковой процесс достиг полной законченности в новогреческом. Предтечами этого «уравнения» являются и случаи метаплазма, многообразности, когда слово склоняемое по консонантному склонению в тоже время изменяется по форме слов на α или о. Также и аорист сильный, по крайней мере, должен был принять окончания аориста сигматического там, где последний не возобладал всецело, напр., εἴπαμεν, εἴπατε. ἐπέσαντο²⁶; равно и в 3 л. мн. ч. перфекта имеется окончание-αν вместо-ασι, Окончания сигматического аориста проторгаются даже в прошедшее несовершенное время, напр., ἐλέγοσαν, что отсылает в влиянию беотийского.

Но когда мы высказываем, что и новозаветный греческий язык принадлежит к Κοινή, то этим самым возбуждается вопрос: откуда же мы знаем эту Κοινή? Для сего существует собственно шесть источников: надписи, папирусные тексты, остраки, заимствованные слова, новогреческий язык и LXX.

а) Надписи суть вырезанные, вылитые и выгравированные, выцарапанные (чем-нибудь острым) памятники языка правительственного и частного происхождения. Последние больше приближаются к народно-греческому, чем первые, где, естественно, заметнее «классический» характер. Правительственные надписи содержат главным образом тексты законов, народные определения, податные тарифы и т. п., а частные по большей части являются надгробными. Уже гуманисты начали собирать надписи, но лишь ХIХ-й век, благодаря прежде всего Corpus inscriptionum Aug. Boeckh’a, стал веком эпиграфики. Они почерпаются из всех областей, окружающих Средиземное море, бывших прежде под влиянием греческой, собственно римской культуры. Много мы их имеем, но много сокрыто пока в земле и еще больше ушло в течении веков на строительный материал, отправлено в обжигательные печи или как-нибудь иначе уничтожено. Для нас ценны прежде всего малоазийские надписи, особенно из Ефеса, Пергама, Магнезии, Приэны, Милета и др.. потом из Греции, Сирии и Египта, а доступны они для широких кругов в разных ученых собраниях их (напр., Берлинской Академии Наук). Некоторые надписи, особенно из эпохи гонений, в высшей степени важны и для церковной истории.

б) Папирусы. Растение папирус (не считая Италии, особенно же Сицилии) росло собственно лишь в Египте, и именно здесь вырабатывался из него писчий материал, который употреблялся около 3 ½ тысячелетий: древнейший доселе известный папирус восходит по времени около 2600 г. до р. Хр., а самый младший относится к моменту много после 640 г. по р. Хр. Только под горячим солнцем Египет мог сохранить изумительное количество столь древиих документов и-как это ни удивительно-даже не в архивах, и в местах для свалок и отбросов. Первый папирусный документ от 191–2 г. по р. Хр.) получен в Европе из Египта в 1778 г., и с тех пор последовательно, особенно с 1877 г., благодаря систематическим разысканиям добыты оттуда в Европу целые массы папирусов. Они содержат тексты главным образом нелитературного характера: «Правовые (юридические) документы самого наиразнообразнейщего содержания, напр., арендные и наемные договоры, счета и квитанции, брачные документы, разводные письма и завещания, приказы чиновников, объявления и штрафы, судебные протоколы, множество податных актов, потом еще письма и записки, тетради школьников, магические тексты, гороскопы, дневники и т. д. Содержание этих нелитературных памятников столь-же разнообразно, как и сама жизнь. Греческих-многие тысячи, и эти папирусы обнимают период около 1000 лет. Древнейшие восходят к раннейшим временам Птоломеев, значитк III-му столетию до р. Хр., множество их простираются уже в византийскую эпоху»²⁷.

Из всех их, особенно же из писем, мы можем вполне видеть, как мыслил и говорил народ. Впрочем, в папирусах есть и много греческих остатков литературного свойства, даже христианского происхождения. Другим обильным источником папирусов является Геркулан (или, правильнее, Геркуланей); здесь папирусы от жары потемнели, но все-же сохранили для нас богатые сокровища ²⁸.

в) О с т р а к и. Всякий по изучению древней греческой истории знает, что Аристид был изгнан из Афин (в 483 г.) чрез остракизм, т. е. через приговор посредством черепков. Соответственно своему имени, это были глиняные черепки, которые часто применялись в качестве писчего материала в Афинах с VI в., но распространены были и вообще, прежде всего в областях, прилегавших к Средиземному Морю с востока. И опять преимущественно почва Египта сохранила нам тысячи черепков от времени первых Птоломеев до века VIII-го с иератическими, димотическими и коптскими, с греческими и латинскими, а также с арамейскими и арабскими текстами. «Они имеют самое разнообразное содержание, заключая письма, контракты, счеты, переписные ведомости (объявления), указы, даже иногда выписки из классических авторов. В общем, и на остраках мы находим те же тексты, что на папирусах, но только-по самой природе- острактные тексты большею частью короче, чем папирусные. Но подавляющее число остраков состоит из податных квитанций»²⁹. Это был писчий материал прежде всего для бедняков, подбиравших то, что не имело ценности для других. Впрочем, на остраках в изрядном количестве сохранились и библейские тексты. Предполагают, что последние выписывались так для целей (богослужебного) чтения или в качестве экзаменских копий со стороны бедных христиан, искавших диаконства и ради испытания обязывавшихся списать для своего епископа евангельские тексты какого-либо рода³⁰.

г) Заимствованные слова. Всякий знает, как много в русском языке иностранных слов, которые иногда не поддаются ни малейшей русификации. Тоже было и в греческом языке, где, напр., восприняты некоторые слова из финикийского, равно целый ряд речений от разных иноязычных народов. Это в особенности пошло с тех пор, как Александр В. подчинил греческому влиянию весь Восток, т. е. когда Κοινή достигла своего полного развития. И как мы видим это прежде всего на иудейско-новоеврейском, иудейско-арамейском, христианско-сирийском, мандейском, арабском, армянском, латинском и в особенности также на коптском,– они представляют в высшей степени обильный источник касательно состояния греческого языка в то время, когда восприняты эти заимствованные слова,– по преимуществу относительно звуков (произношения), уже меньше для форм и совсем мало и слабо для синтаксиса. Если взглянуть издание коптских текстов, то всякий увидит, что они кишат греческими, «иностранными» для них словами.

д) Высокую важность для исследования «общего языка», имеет и новогреческий народный язык, язык теперешних греческих крестьян³¹. В его подлинном виде, этот народный язык представляет органическое развитие из описанной нами античной народной Κοινή. Насчет полезной пригодности его для вопроса о занимающем нас языке в особенности ценны труды таких ученых, как Хатцидакис (Hatzidakis) и Тумб. И действительно, в новогреческом народном языке встречаются в полном развитии такие свойства, которые в исследуемой нами Κοινή были только в зародыше, напр., смешение форм первого и второго склонений с формами третьего склонения; некоторые глагольные формы, бывшие там в стадии начинающегося разложения, в новогреческом совершенно вымерли. Впрочем,-как это ни удивительно,-новогреческий народный язык сохраняет еще остатки древних греческих диалектов, в особенности доризмы.

е) Ценным источником для Κοινή является и греческий перевод В. 3. LXX-ти. Хотя грамматическое изучение языка этого перевода только еще начинается, но уже установлено Гельбингом³², что, будучи всецело переводом, LXX написаны на языке своего времени или Κοινή. К собственно переводным особенностям у LXX-ти теснейшим образом принадлежат семитизмы, которые по Тумбу³³ выступают в качестве следов чуждого языкового гения в слово-значениях, во фразеологии, в способе (строе) выражения и конструкций или даже и в самой грамматике. Прежде во всех подобных оборотах подозревали семитизмы, но в новейшее время они оказались по надписям свойственными Κοινή: так, частое повторение в В. З. и (καὶ) возводилось фактически к еврейской конструкции, которая повсюду предпочитает «сочинение» предположений, поставляя их рядом (паратаксис), однако это явление встречается уже у Гомера³⁴ и, конечно потому, что он был ближе к натуральной почве языка, чем аттический литературный язык, по искусственным основаниям предпочитающий «соподчинение» предложений. Народная речь любит такие отрывочные предложения, связанные одно с другим, а учителям хорошо известно пристрастие школьников к постоянным и -особенно в библейских и всемирно-исторических рассказах³⁵. Таким путем и еще целый ряд мнимых семитизмов отыскан был в Κοινή напр., повторение указательного местоимения в относительных предложениях после соответствующего относительного местоимения, что встречается также у Геродота и Иперида. И, вообще, многие другие особенности языка LXX-ти выясняются из Κοινή, напр., и формула клятвы εἰ μή.

Но при всем том нельзя отрицать, что у LXX-ти действительно есть семитизмы и именно даже в области грамматики. Однако исследователи согласны признать лишь так наз. «случайные» семитизмы, которые, будучи переводными, не относятся собственно к Κοινή, как таковой³⁶. Впрочем, и сам Тумб замечает³⁷: «Итак, пожалуй было бы можно отрицать грамматические влияния семитических языков в живом развитии греческого языка вообще, но это, конечно, будет преувеличением для Сирии и Египта. В этих странах, несомненно, была в народной Κοινή чуждая синтаксическая окраска, хотя она доселе едва-едва открывается в наших языковых текстах. Частью это потому, что собственное свободное развитие и чуждое воздействие различить трудно (или можно только лишь в отдельных случаях), почему в констатировании чуждых оборотов выражения нужно быть особенно осторожными». В качестве основного правила следует принять: как еврейский теперешний жаргон преобладает там, где много евреев живет вместе, подобно сему и иудейско-греческий язык был особенно в таких местах, как Александрия³⁸, Киренаика и Кипр, где жило много тысяч евреев. Вообще же, никоим образом нельзя исключать, что в греческий язык проникали семитизмы, в лексикон и грамматику³⁹.