Слово в Неделю ваий⁷⁸

И яко приближися, видев град, плакася о нем, глаголя: яко аще бы разумел и ты, в день сей твой, еже к смирению твоему; ныне же скрыся от очию твоею (Лк.19:41–42).

Кто усердно и внимательно слушал Евангельское и Апостольское ныне чтение, может удивиться, что в праздник начинаю беседу мою печальным словом, которое не читалось ни в Евангелии, ни в Апостоле, и вопросить, кто это плачет и что за город, который в увидевшем его возбуждает слёзы?

Точно, ни Евангелие, ни Апостол нынешнего дня не сказывают, кто плачет; но слово о плачущем изречено св. евангелистом Лукою, который, подобно другим евангелистам, повествуя о торжественном шествии Господа Иисуса в Иерусалим, присовокупляет: и егда приближися, видев град, плакася о нем.

Теперь видите: плачет Господь Иисус, а оплакивается Иерусалим, в который Он шествует. Теперь размышление о плачущем не должно показаться непраздничным: виновник настоящего торжества Сам плачет: видев град, плакася о нем.

С какими чувствами и помыслами шёл Иисус в Иерусалим? Этот вопрос не трудно решить.

Иисус Христос за несколько дней пред Своим входом в Иерусалим возвещал Своим ученикам: се восходим во Иерусалим и Сын Человеческий предан будет архиереом и книжником, и осудят Его на смерть, и предадят Его языком и поругаются Ему, и уязвят Его, и оплюют Его, и убиют Его (Мф.20:18). Вот с какими чувствами и мыслями шёл Иисус во Иерусалим – скорбными и печальными. Но что я сказал: шёл? Была ли у Него минута, в которую бы подле мысли о спасении рода человеческого не стоял помысл о крестной и поносной смерти?

Иисус, шествуя во Иерусалим, хотя принял Царские почести; но не допустил их до Своей скорбной души, и не выходил из глубокого смирения и преданности воле Отца Своего. Тогда как народ собирался идти на встречу царю праведному и спасающему, неправда уже замышляла погибель Ему и Лазарю, которого Он воскресил. Иисус всё это видел Своим всеведением. Сего дня говорят дщери Сионовой: Се Царь твои грядет тебе кроток (Зах.9:9); а после некоторого времени та же дщерь Сионская, т.е. народ Иерусалимский, скажет: не имамы Царя (Ин.19:15), – и это Он видел. Сегодня восклицают: Осанна Сыну Давидову (Мф.21:9); а вскоре возопиют: распни Его (Лк.23:21). Также видел. Судите ж после сего, чем Ему представлялись торжественные приветствия, громкие восклицания и пышные почести? Для чего ж Он не отверг эти почести? Для того, чтобы исполнилось предсказание о Нём пророка Захарии: рцыте дщери Сионовой: се Царь твой грядеть тебе кроток, и всед на осля и жребя сына подъяремнича (Зах.9:9); для того, чтобы Иудеи, не видя исполненным пророчество, не сказали, что они отвергли Мессию по неведению.

Нередко случается видеть нечто подобное и в нашей жизни. Воздают нам почести, а сердце тоскует; осыпают нас похвалами, а душа скорбит; идём в общество для развлечений, забав и удовольствий, а душа беспокойна и мятежна. Что это доказывает? То, что ничто земное не может утешить и успокоить нашей скорбной души, которая создана Богом для радости небесной.

Мы идём, христиане, в горний Иерусалим подобно тому, как шёл Иисус в земной Иерусалим. Но с какою мыслию идём? Ах, как далёк от нас помысл смерти. Мы боимся его, как врага нашего спокойствия и наших радостей. Напрасно! Бог, дав первому человеку заповедь: не снеси (Втор.12:25), вложил в его душу помысл о сохранении жизни. Казалось, сего довольно было бы для обеспечения райской жизни; нет, Бог даёт строгого стража – помысл смерти: в он же аще день снесте от древа познания добра и зла, смертию умрете (Быт.2:17), глаголет Господь. Таким образом подле мысли о жизни Господь поставил мысль о смерти. Поскольку же надобно проходить в горний Иерусалим чрез врата смерти; то необходимо нужно идти к нему с мыслию о смерти.

На пути к горнему Иерусалиму, как на пути Иисуса Христа, встречают нас разные земные предметы с разными обольстительными приветствиями и восклицаниями. Так, иногда подходит к нам с поклоном почесть, иногда приближается с лестию богатство, иногда представляется с очарованием удовольствие; что тут делать? Воззрим на Иисуса; Он встречал народные почести как путешественник, и проходил их мимоходом, как не нуждающийся в них. Пусть приходит к нам почесть, богатство, удовольствие: не станем удерживать их в наших мыслях и чувствах; придут и уйдут без вреда.

Возвратимся к предмету размышления: от чего плакал Иисус, увидев Иерусалим?

Господь Иисус уже давно взывал жалобно к Иерусалиму: Иерусалиме, Иерусалиме, избивый пророки и камением побиваяй посланныя к тебе, колькраты восхотех собрати чада твоя, якоже кокош собирает птенцы своя под криле свои, и не восхотесте (Мф.23:37). И теперь, стоя пред вратами Иерусалима, восклицает со слезами на очах: о, если бы ты, хотя в день сей твой уразумел, что служит к твоему благосостоянию. Заметим выражение в словах Христовых: в сей день твой (Лк.19:42). Это выражение означает особенную важность воспоминаемого ныне события. Иудеи ожидали того дня, в который Иисусу Христу надлежало, по сказанию пророка, явиться пред народом в виде царя кроткого, седящим на жребяти осли (Ин.12:15) и всенародно объявить, что Он есть Мессия. Этот день наступил; Иисус шествует к Иерусалиму точно в том виде, в каком предъизобразил Его пророк, и принятием царских почестей всенародно объявляет, что он есть Мессия и Царь. Народ принял Его, как Царя, с усердием и радостию; но правители народа, архиереи, книжники и фарисеи, не приняли и отвергли. Таким образом, сей день твой (Лк.19:42), Иерусалим, которого ты ожидал и который должен быть началом твоего спасения и благоденствия, сделается началом твоих бедствии и несчастий. Вот что заставляло плакать Иисуса пред Иерусалимом – беззакония, а за ними и бедствия и несчастия, которые тяготели над ним: видев град, плакася о нем.

Но Иисус плакал о бедствиях и несчастиях одного ли только Иерусалима? В виде Иерусалима не представлялись ли города и веси всех времён и стран, а в лице народа Иерусалимского все мы? Его плач не был ли следствием глубочайшей скорби об источнике всех человеческих страданий, о повреждении природы человеческой, которой достоинство и высшее назначение никто так хорошо не знал, как Он, и потому никто не мог так, как Он, знать и видеть всю глубину падения и всю тяжесть возобладавшего над родом человеческим греха и смерти?

Иисус плакал из сострадания к человекам. Ему прискорбно было, что настаёт необходимость употребить мучительнейший способ врачевания, чтобы исцелить глубокие раны растленного человечества. Он плакал, как плачет сердобольный отец, когда принужден бывает наказать своего сына, дабы исправить его; плакал, как плачет нежная мать, когда видит, что порок овладевает её детищем и подрывает основу его счастия.

Да будут слёзы Христовы для нас побуждением к оплакиванию наших собственных грехов! Он плакал не о Себе, но о нас; наши грехи суть причиною Его и наших скорбей и страданий. Скорби и страдания составляют для нас тяжесть, которая ничем иным не облегчается, как слезами раскаяния. Выплачем эту тяжесть и облегчим свои страдания; тогда мы будем из числа тех плачущих, которых Господь называет блаженными: блаженны плачущии (Мф.5:4).

Да будут слёзы Христовы для нас облегчением в наших слезах! Если немалое облегчение получаем мы, когда видим, что другие, подобно нам, также скорбят, страждут и плачут; то не большее ли утешение и успокоение приобретаем, если постоянно и непоколебимо будем взирать на плачущего Иисуса, над гробом Лазаря, пред вратами Иерусалима, об учениках и об Иудеях?

Любитель радостей желал бы прожить весь свой век без слёз и плача. Не ожидай, возлюбленный, сего мнимого счастия в юдоли плача. Не Господь от нас требует слёз, но сама природа заставляет нас плакать. Где немощи, там скорби; где скорби, там страдания; где страдания, там слёзы неизбежны. Подобный закон существует и в Царстве благодати: тот только в радостную жатву приходит с веселием собирать свои снопы, кто со слезами выходит сеять семена свои.

Не смущайся же, христианская душа, что тебе предопределено сеять слезами. Сеющие со слезами пожнут с радостию. Аминь.