Слово в пятую неделю св. Великого поста

Иже аще хощет в вас быти старей, да будет всем раб (Мк.10:44).

Если бы говорил сие земной учитель, мы бы не поверили словам его. Возможно ли совокупить два противоположных, по-видимому, состояния – положения начальника и подчинённого, господина и раба в одно и то же время? Как, стоя выше других, быть ниже их и, господствуя, служить? Но поскольку говорит сие небесный Учитель Господь Иисус Христос: то очевидно, что говорит Он истину, возможную в исполнении и понятную для ума христианского. Он не унижает прав старейшинства, но учит старейших, как проходить свою должность, и не возвышает состояния рабства, но сближает обязанность раба с обязанностью господина.

Случай, который побудил Иисуса Христа сказать слова сии: иже аще хощет в вас быти старей, да будет всем раб, был следующий: два ученика Его, Иаков и Иоанн, пожелали быть выше других учеников. Даждь нам, говорили они Учителю своему, даждь нам, да един одесную Тебе и един ошуюю Тебе сядем во славе Твоей (Мк.10:37). Как в сем желании первых мест обнаруживался дух превозношения и преобладания, свойственный язычникам: то Иисус Христос, призвав их, сказал: весте, яко мнящиися владети языки соодолевают ими и велицыи их обладают ими: не такоже будет в вас; но иже аще хощет в вас вящший быти, ба будет вам слуга, и иже аще хощет в вас быти старей, да будет всем раб (Мк.10:42–44). Очевидно, Иисус Христос говорит не против важности и достоинства властей предержащих, но против домогательства и славы человеческой, говорит против честолюбия, которое, как мрачное облако, затмевало в мыслях учеников чистый свет Его учения о смирении.

Как? Неужели желание почестей предосудительно? Неужели искать высших степеней славы – преступно? Точно так. Не честь порочна; пристрастие к почестям предосудительно. Высшие степени служений общественных досточтимы, но искательство недостойно, домогательство не извинительно, желание возвышения над другими для удовлетворения только своего самолюбия, тщеславия и прихоти преступно. Домогаться чести без заслуг и достоинств – значит домогаться мёртвой тени, и искать земной славы без добродетелей – значит искать одного пустого звука. А домогаться людской славы точным исполнением должности и творением добрых дел? Кому понравится такая фарисейская добродетель? Средства в этом случае не будут ли выше цели? Честь, приобретённая таким образом будет ли приобретением? Пусть честь идёт сама к нам, а не мы к ней; пусть слава следит за нами, а не мы за нею. Но и тогда, как придёт к нам честь, и будет следовать за нами слава, – и тогда не должно услаждать ими своего сердца. Нечист пред Богом всяк высокосердый, говорит Соломон (Прит.16:5). С сим согласно учит и Тот, который более Соломона: Всяк возносяйся смирится (Лк.18:14).

Не подобная ли сему мысль заключается и в наставлении Христовом, преподанном Иакову и Иоанну? Не внушает ли Он нам смирение? Не учит ли самопожертвованию в пользу ближних? Так! Учит и словом: иже аще хощет в вас быти старей, да будет всем раб (Мк.10:44); учит и примером: Сын человеческий не прииде, да послужат Ему, но да послужит и даст душу свою избавление за многи (Мк.10:45). Быть рабом не легко. Раб обязан служить своему господину постоянно со всем усердием и ревностию; рабу предлежат непрерывные беспокойства; раба наказывают за неисправность в должности. Не сие ли самое бремя должен взять на себя и тот, кто хощет быти старей? Не подобным ли рабом должен сделаться и тот, кто хощет быть большим между нами? Так. Если и высочайшая земная власть, по учению христианскому, не иное что есть, как служение Богу во благо ближним (Рим.13:4): то не паче ли должен быть таковым низший властитель?

В самом деле, если старейший в обществе наблюдает общий порядок, общую безопасность, благоденствие и пользу: то он есть общий слуга, который живёт всегда в беспокойстве. Когда, например, нарушается порядок в обществе, то многие члены оного могут сего не чувствовать; но может ли не чувствовать начальник? Может ли быть равнодушен он при виде злоупотребления? Когда угрожает опасность обществу, кто первый обязан подвергнуться оной, и искуплять общее спокойствие собственным покоем, а иногда и жизнью, как не начальник?

Но сего недовольно. Старейший обязан в полной мере чувствовать не одни общественные несчастия, но скорби и несчастия каждого общественного члена. Подвергся ли кто бедствию? Он должен подать руку помощи. Обижен ли кто и притеснён? Он должен защитить. Нуждается ли кто в хлебе и одеянии? Должен открыть способ к пропитанию. Бесчинствует ли кто? Должен усмирить. Нет члена в обществе, который бы не имел права просить у начальника правосудия и милости, ожидать от начальника участия и защиты. Вот честь начальника! Раб служит одному господину, а начальник служит целому обществу. Преимущество и владычество его есть не что другое, как только более обширное употребление способностей и сил в пользу ближнего.

Напрасно люди домогаются высших мест и степеней для услаждения своего самолюбия. Честь без смирения тяготит и владельца, и соседей, тем более, если она приобретена низкими средствами человекоугодия, лести и раболепства. Чем смиреннее кто из людей, занимающих высшие ступени общества, тем любезнее и уважительнее. Не бойся унизить сан смиренномудрием; его унижает гордость и самоугодие; не считай преимуществом власти – преобладание и страх, который ты можешь внушать другим, – власть драгоценна тем, что даёт средства делать добро и добром привязывать к себе людей и возбуждать в них уважение и доверие; не думай, что здесь нельзя обойтись без самохвальства, – молчаливая добродетель больше ценится и скорее найдёт дорогу к благодарным сердцам. Гордостью на высоте не удивишь других и не привлечёшь к себе. Любезно Богу и людям смирение на высоте, свидетельствующее об истинной доброте души. Смирение есть одно из первых средств к украшению чести и умножению славы. Смотрите, как все святые Божии, чем более были превозносимы славою, тем более уничижали себя смирением. Кто был Давид? Но он не удостаивает себя имени человека: аз есмь червь, а не человек, говорит он (Пс.21:7). Кто был Авраам? Но он называл себя землею и пеплом (Быт.18:27). Кто был апостол Павел? Но он почитал себя первым из грешников (1Тим.1:15).

Познаем, братия, в страстном желании становиться выше других тяжкую и опасную болезнь духа человеческого и язву общества. Познав сие, примем к исцелению, или предохранению нашему и то врачевство, которым врачевал Своих учеников Божественный Учитель. Где же хранится, спросите, сие врачевство? К чтённом ныне Евангелии. И в чём оно состоит? В пламенном стремлении служить благу ближнего. Иже аще хощет в вас вящший быти, да будет вам слуга (Мф.20:26). – Вот врачевство! Аминь.