IV. Общества сынов пророческих, или так называемые пророческие школы

История жизни и служения Илии и Елисея и история пророчества их времени тесно связана с бытием и процветанием обществ сынов пророческих, – больше известных в библейской литературе под именем пророческих школ. Эти замечательнейшие учреждения всей израильской древности весьма важны и для характеристики своего времени и для характеристики пророческого служения, указывая на те специальные и особенные формы, какие – в зависимости от обстоятельств времени – принимало пророческое служение в десятиколенном царстве, а затем важны и как такие учреждения, сведения о которых проливают значительный свет на весьма важную и довольно обширную часть пророческого служения обоих величайших пророков израильского царства – Илии и Елисея, – отодвинутую священным дееписателем на задний план при изображении их общественной и политической деятельности, но вместе с тем и неизмеримо возвышающую при ближайшем рассмотрении её – значение их служения. Как истинная религия, составлявшая основу жизни древнего Израиля, своим состоянием в каждое данное время вызывала те или другие явления во всех сторонах жизни, так она вызвала и эти учреждения, весьма замечательные, с какой бы точки зрения мы ни рассматривали их. Это были те живые центры, откуда слышались ответы на запросы времени. Сама жизнь вызвала их бытие, сама же жизнь поставила им и цели и задачи деятельности, столь же многообразные и различные, как и явления жизни. Но отличаясь жизненностью, подвижностью и полным соответствием религиозным потребностям времени, эти учреждения не имели, зато и строго определенной, устойчивой формы, по которой они могли бы быть сравниваемы с какими-либо другими правильными учреждениями. Отсюда объясняется трудность составить себе и начертать определенный образ этих учреждений, известных под именем пророческих обществ, или школ. Для достижения последней цели нужно бы перенестись в эту эпоху и живо проникнуть в дух и обстоятельства того времени израильского царства, понять вполне его религиозно-нравственное состояние, – вникнуть и в дух пророческого служения. Для нас, отдаленных пространством многих веков от рассматриваемой эпохи, такое проникновение в её дух почти невозможно, и главным препятствием к этому служит отсутствие подробных известий из той отдаленной эпохи. Как ни полна сравнительно по Библии история правления дома Ахава, она затрагивает далеко не все даже и потому вопросу, которого она касается главным образом, каков – состояние религии за это время²²³, упоминая только мимоходом, или и вовсе опуская многие важные стороны, касающиеся религии и состояния теократии того времени. Такую же судьбу разделяют и занимающие нас сейчас пророческие общества. Сведения о них в исторических книгах Ветхого Завета очень отрывочны и крайне скудны, и касаются главным образом только внешней жизни, – внешней, так сказать, истории этих обществ. Что же касается внутреннего характера пророческих союзов, или обществ, занятий их членов, значения их для теократии – об этом можно только делать более или менее вероятные предположения, нередко граничащие с простыми гаданиями, – или же через ряд многих посредствующих членов делать вероятные заключения, в которых очень близка возможность значительно уклониться от истины. Именно такого рода – заключения и мнения очень многих исследователей, мимоходом и кратко затрагивающих этот вопрос, по которому и трудно сказать что-либо решительное и определенное как по недостатку библейских сведений, так и по самому характеру рассматриваемых нами учреждений, отражающих собою так непосредственно течения религиозной жизни своего времени и столь исключительных и беспримерных в истории тех и позднейших времен среди других народов, – что очень многие черты их положительно неуловимы и должны остаться скрытыми для нашего взора²²⁴. Только отдельные случайные замечания и намеки дают возможность смутно чувствовать, что можно разуметь под этими учреждениями. Придерживаясь их, а равно и несомненных библейских данных, постараемся начертать приблизительный образ пророческих обществ Десятиколенного царства и показать их значение для теократии.

Пророческие общества, о существовании которых в период деятельности Илии и Елисея можно с несомненностью заключать на основании 3-й и 4-й кн. Царств, состояли из упоминаемых в этих книгах «сынов пророческих» – בנּי۔הנּביאים. Рассмотрение необходимой для уяснения образа этих обществ истории их приводит нас к подобным же обществам, упоминаемым в 1-й кн. Царств (1Цар.10; 1Цар.19) в эпоху пророка Самуила. На всем пространстве израильской истории мы только дважды и встречаемся с этим замечательным явлением и именно в те времена, когда пророки действовали в еврейском народе с наибольшей силой, составляя единственный оплот ветхозаветной церкви против великих опасностей, угрожавших ей. Потому-то, как сходство исторических обстоятельств народной жизни в обе эпохи, так и еще большее сходство вызванных этими обстоятельствами пророческих обществ, побуждает нас рассмотреть последние в их взаимном соотношении и связи.

В первой книге Царств упоминание о пророческих обществах встречается в двух местах – в связи с повествованиями о важнейших обстоятельствах из жизни Саула: 1Цар.10:5–10 и 1Цар.19:20–24. По первому месту – у «холма Божия» Саулу встречается сходящий с высоты «сонм пророков» הבי נּבאים, пророчествующих под звуки псалтири, тимпана, гуслей и свирели; по второму – посланные Саулом взять Давида встречают в Навафе – в Раме «союз пророков» תּנביאים לחקּת, пророчествующих и Самуила, начальствующего над ним – עליחם נצב עמד. В обоих случаях члены обществ называются «пророками» נּביאים (1Цар.10:5,10,11,12; 19:20,24).

Место, где Саул встретил сонм пророков в первый раз, называется по-еврейски האלֹחים נבעת, – каковое название встречается в Библии только один раз, и именно в данном месте. Под ним с уверенностью можно разуметь гору, на которой находился город Гива Вениаминова – недалеко от Иерусалима. Такая уверенность основывается на самом характере библейского повествования, по которому Саул, когда достиг «холма Божия» при возвращении от Самуила, не продолжает уже пути и кроме того встречается здесь со своим дядей (1Цар.10:14); отсюда следует, что он достиг своего родного города. Это заключение подтверждается и самим словосочетанием: в 1Цар.10:5, это место называется «холмом Божиим», а в 1Цар.10:10 употреблено тоже название הנבעתח – «холм» («Гива»), но без эпитета «Божий». Что под этим словом разумеется город Гива, видно и из 1Цар.10:26, где употреблено это же название, имеющее здесь, очевидно, значение имени города Гивы. Имел ли этот пророческий сонм свое постоянное местопребывание в Гиве, или же только путешествовал к святилищу, весьма вероятно находившемуся на холме Гивы (ср. הבּמה – 1Цар.10:5), – с религиозными целями, для исполнения какого-либо жертвенного обряда, об этом библейское повествование не дает точных сведений. Но первое предположение²²⁵ едва ли вероятно: о постоянном местопребывании пророков в этом месте библейский текст не дает и намека. В самом названии «холм Божий» нет указаний на пребывание пророков, иначе последнее отразилось бы на названии горы, например холмом пророков. Поэтому гораздо вероятнее, что пророки находились здесь временно, – а название Гивы «Божией» (или «холмом Божиим» – по русскому переводу) может объясняться местонахождением в ней священной высоты (ср. 1Цар.9:12), которую и посетил сонм пророков для присутствия при богослужении, или каком-либо священном обряде, на что указывает и сама торжественность шествия (музыкальный оркестр). За то мы с несомненностью узнаём на основании второго места (1Цар.19:18–24), что близ города Рамы, находившаяся к северу от Иерусалима, в колене Вениаминовом существовал сонм пророков, которыми руководил Самуил и которые жили общиной. К последнему приводит нас как значение самых терминов, употребляемых для обозначения собраний пророков, каковы – הבל נּבאים, означающий не просто собрание, или множество пророков, а союз, общество, братство (от глагола חאל – связывать, заключающего в себе понятие достаточно прочной и неразрывной связи)²²⁶, и להקת הנביאכ – союз лиц, соединившихся для общей деятельности²²⁷, – так и смысл еврейского слова נזית (1Цар.18:19 от глагола נוח – жить, находиться в жилище), переводимого обыкновенно, как собственное имя «Наваф», в виду исключительной приложимости его в 1 кн. Царств к месту пророческого поселения вблизи Рамы²²⁸, а равно заключающего в себе и общее (нарицательное) понятие, соответствующее тому, что у нас называется «общежитием», т.е. зданием со многими жилыми помещениями для целого общества людей²²⁹. Но последнее слово (נוית) в применении к данному случаю указывает и на такое общее местопребывание, которое состоит из многих отдельных жилищ, или домов, и образует собою род пророческой киновии²³⁰, что еще ближе к истине.

Происхождение и первоначальная история этих обществ покрыты мраком неизвестности. Но из того, что мы находим первые упоминания о пророческих обществах в истории жизни и деятельности пророка Самуила, а равно на основании 1Цар.3:1, где говорится, что перед призванием Самуила в пророки «слово Господне было редко и видения были не часты», можно полагать с несомненностью, что эти пророческие союзы только при Самуиле и притом им самим были вызваны к жизни. Предполагать же существование пророческих обществ раньше времени Самуила²³¹ нет оснований, тем более, что в существовании их до этого времени и не было особенной нужды. В самом деле, Израиль, водимый сначала твердою рукой Моисея и затем Иисуса Навина, по вступлении в обетованную землю, почти непрерывно имел своими руководителями особенных божественных посланников – в звании судей, воздвигаемых Богом всякий раз по мере надобности до самого времени пророческого служения Самуила. С другой стороны, как состояние теократии, так и политическая и общественная жизнь избранного народа, в своем естественном ходе развития и при отсутствии столь серьезных опасностей для дела Божия в Израиле, какие для него наступили позже, ограждались пока теми охранительными началами, какие представлял закон в своих религиозно-богослужебных и гражданских постановлениях, выразителями которых были обыкновенные духовные и гражданские вожди избранного народа, – и только изредка служение их теократии восполнялось – по требованию обстоятельств – служением особенных сверхъестественных посланников Божиих. Теперь же, по требованию особенных и исключительных обстоятельств времени, воздвигается Богом целый сонм пророков, о существовании которого раньше времени Самуила библейские книги не дают ни малейших намеков.

Наше предположение о времени первого возникновения пророческих обществ при Самуиле косвенно подтверждается уяснением тех обстоятельств, в связи с которыми делается в 1-й кн. Царств первое упоминание об этих обществах, и которые, как сообщившие последним особые цели и задачи деятельности, могут быть признаваемы непосредственной внешней причиной их возникновения. Первое упоминание о них встречается тогда, когда Саул впервые получает со стороны уже оставившего свои колебания Самуила извещение о царстве и непосредственно затем поставляется в цари и перед народным собранием в Массифе (1Цар.10); в другой раз – союз пророков, живших в Навафе (в Раме), упоминается тогда, когда Саул преследует Давида, своего будущего преемника (1Цар.19:18–24). Это было то время, когда нужно было, чтобы Сам Иегова показал, должен ли народ, постоянно водимый со времени Авраама благодеющей рукой Божией и избранный Богом в «наследственный удел Его» (Втор.32:9), теперь стать на одну линию со всеми другими народами и уравняться с ними, – или же и на будущее время Бог хотел сохранить этот народ тем священным племенем, в котором должен был подготовляться вечный и неизменный план будущего возрождения человеческого рода. При этом нужно было позаботиться и о том, чтобы принятая Израилем, с поставлением ему царя, новая внешняя форма государственной жизни не изменила скрытого под её покровом внутреннего смысла²³², и чтобы не только не препятствовала, но и содействовала выполнению Израилем своего назначения. Настроение народа весьма мало соответствовало правильному пониманию осуществляемой теперь великой идеи царского правления. Народ требовал себе у Самуила поставления царя вовсе не в том смысле, в каком Бог Сам говорит о будущем царе во Втор.17:15–20, – именно, что Бог Сам непрерывно пребудет собственным царем Израиля (ср. Втор.32:9 и 1Цар.12:12), а земные цари народа должны быть только наместниками Его, представляющими собою видимый образ Его Самого, твердо хранящими Его завет и всегда возлагающими на Него свое упование. Народ же, отвергнувши Иегову, как своего верховного царя, в своей самоуверенности искал себе учреждения, общего с соседними народами, которым он и не замедлил бы уподобиться. Посему-то Господь говорит Самуилу: «Меня отвергли, чтобы Я не царствовал над ними» (1Цар.8:7), и Самуил указывает народу на его вину: «вы теперь отвергли Бога вашего, Который спасал вас от всех бедствий ваших и скорбей ваших» (1Цар.10:19), – да и сам народ удостоверяет тоже, сознавая все величие своего греха: «ко всем грехам нашим мы прибавили новый грех, когда просили себе царя» (1Цар.12:19). С преступным требованием народа о поставлении ему царя стоит в связи также его наклонность к идолослужению, увлечение обычаями и учреждениями язычников, стремление к смешению своих национальных особенностей с иноземными. Об этом свидетельствует сам Самуил в 1Цар.12:20,21, где по поводу поставления царя убеждает народ «не ходить в след ничтожных богов», равно как говорит об идолослужении и в 1Цар.8:8.

В этих исторических обстоятельствах открывались новые задачи для современных им пророков, а равно заключались и причины, вызвавшие усиление пророческой деятельности и в зависимости от этого отчасти обусловливавшие возникновение пророческих обществ. Действовать против мятежного и непокорного Иегове народа, а позже против отвергнутого Иеговой царя, стремившегося к насильственному устранению избранного свыше наследника царства, – равно как и против идолослужения, если вообще было обязанностью пророков, то особенно тех пророческих обществ, которые упоминаются в это время (1Цар.10 и 1Цар.19). Цель этих обществ – при указанных обстоятельствах времени охранять дело Иеговы и Его благочестивых почитателей, а равно возвратить к закону уклонившийся от него народ – была возвышенна, а обязанность их важна и трудна и не могла быть посильной для отдельных пророков. С другой стороны, возбуждения и усиления пророческой деятельности, а вместе с тем и образования пророческих обществ требовали и другие религиозно-нравственные обстоятельства народной жизни, современной Самуилу. Внешние наказания и бедствия, которым подвергал Бог евреев в период Судей за идолопоклонство, и тесные связи с хананеями, не производили достаточно широкого влияния на нравственную жизнь народа; проходили бедствия, народ опять забывал Бога и опять вступал в сродство с язычниками, усваивая их привычки, склонности и все, чем отличалась религиозно-нравственная жизнь последних. Частые падения только понижали постепенно духовные силы народа, а бедствия служили только внешним толчком, пробуждавшим его от нравственного усыпления, но ничего не давали для питания его нравственных сил. В виду этого требовалось ввести в жизнь народа такое учреждение, которое, возбуждая к деятельности благороднейшие духовные силы народа, оказывало бы благотворное воздействие на народную жизнь. Это и сделал Самуил, создавши пророческие общества, которые состояли из мужей, исполненных пророческого духа и способных к высшей просветительной деятельности среди народа²³³.

Происхождение пророческих обществ стоит также в связи с вызванным Самуилом религиозным движением, которому содействовали и многие внешние обстоятельства, свойственные этому исключительному времени. С пленением ковчега завета скиния потеряла свое центральное значение; недостойное священство, только осквернявшее святилище своим неблаговидным поведением, потеряло свое значение посредника между Богом и народом. Израиль должен был теперь убедиться, что Бог не привязал исключительно своего, обильного благодатной помощью, пребывания среди народа к такому внешнему учреждению, как скиния, а находится везде там, где его серьезно ищут. Это сознание произвело то сильное духовное возбуждение народа, которое побудило лучших и благороднейших представителей его собраться вокруг Самуила, сгруппироваться около этого пророка, и вызвало образование тех кружков, которые известны под именем пророческих обществ. В свою очередь сильное религиозное воодушевление, обнаружившееся среди многих отдельных сынов Израиля, собравшихся около Самуила, произвело те чрезвычайные явления, в которых весьма заметно сказался пророческий дух, – то обилие чрезвычайных духовных дарований, которые делали их пророками (נּבאים). Само собою разумеется, что о какой-либо школе в точном значении этого слова здесь, по прямому смыслу библейских известий, не может быть и речи; по выразительному замечанию Библии, кружки, собиравшиеся около Самуила, состояли из «пророков» (נבאים). В самом собрании «пророков» можно видеть союз, составленный по свободному влечению духа его членов, теснейшему объединению которых в один «сонм», или общество, способствовало и единство обитавшего в них, как в пророках, Духа Божия и высокое значение Самуила, которому часто открывал Бог свою волю, и наконец – общность и трудность задачи пророков в это время, состоявшей в восстановлении истинных теократических начал народной жизни и в руководствовании народом, усвоившим себе новые формы жизни со вступлением его на новый путь исторического существования.

Что касается состава членов этих обществ, то нельзя представлять себе его исключительным, а сами общества какими-либо кастами. Сюда мог быть принимаем всякий высоко-религиозно-настроенный, чувствовавший сильное духовное побуждение к удовлетворению своих религиозно-нравственных потребностей и к высшей совершенной жизни, далекой от мирской суеты, – всякий, готовый самоотверженно послужить духовным благам своего народа. Внутренние побуждения, привлекавшие людей благочестивых в эти общества, каковы: высокая религиозная настроенность, ревность по истинной вере и горячая любовь к своему народу, неизмеримо возвышавшие духовно всякого вступавшего в эти общества над прочими современниками, были теми благоприятными условиями, при которых нередко могло посетить и божественное вдохновение каждого такого нового члена, как органа, способного к восприятию его, и тем самым сделать его пророком в собственном смысле. Но вместе с тем мы должны признать, что пророческие общества, по крайней мере, в большинстве своих членов, состояли из настоящих пророков и провидцев, как это вытекает из названия их נבאים. – Что к пророческому союзу в Раме принадлежали преимущественно левиты (как это предполагают некоторые исследователи), об этом в Библии нет упоминания. Напротив, несомненно, что преимущества рождения при приеме в эти общества не имели значения. Мы видим Саула объятым вдохновением при встрече с пророческим обществом у Гивы и начавшим «пророчествовать»; видим затем в другой раз его же самого и посланных им в Раме «пророчествующими». Ничто не мешало им присоединиться к пророческому обществу для совместной жизни и выполнения тех высоких задач, какие ставило себе общество. И по воззрению израильтянина того времени, членом пророческого общества мог быть безусловно всякий, о чем мы имеем замечательное известие из 1 кн. Царств. Когда Саул, объятый пророческим духом, начал пророчествовать, один из посторонних зрителей спросил: «что это с сыном Киса, – неужели и Саул во пророках»? (1Цар.10:11). Вопрос, вероятно, был вызван тем, что фамилия Киса не отличалась, быть может, ни особой религиозной настроенностью, привлекавшей в эти общества, – ни выдающимся положением в народе, равносильным тому уважению, которое окружало пророков «сонма». На это последовал ответ в виде нового вопроса: «а кто же их (т.е. пророков) отец»? (1Цар.10:12). Ясно, что этот вопрос не может быть понимаем в смысле: кто их предстоятель? так как в этом случае сам вопрос был бы праздным, и потому имеет такое значение: разве они, в противоположность Саулу, имеют преимущества по рождению? Но с другой стороны несомненно, что к пророческому союзу в Раме принадлежали и левиты и священники. Это можно предполагать с достоверностью: Самуил сам был левит; кроме того, попечение о священной музыке, имевшей место в пророческих сонмах, хотя и не составлявшей прямой цели их, под несомненным влиянием союза в Раме было отдано Давидом в руки левитских фамилий, и представители этих музыкальных богослужебных хоров назывались также – נּבאים («пророки», 1Пар.25:1–5).

Что касается внешнего образа жизни этих пророков, их одеяния, средств содержания и т.п., то об этом нельзя сказать ничего определенного. Несомненно одно, что внешний строй и образ жизни пророческих обществ не представляли собой ничего искусственного и не были строго определены внешними правилами. Неизвестно, всегда ли носили пророки сонма Самуилова особое платье, «отличавшее их звание», как это предполагает Майбаум²³⁴, или облачались в особые одежды только во время пророчествования, как это допускает Витринга²³⁵. В позднейших пророческих обществах при Елисее мы имеем полное основание предполагать то внешнее отличие, по которому могли быть узнаваемы «сыны пророческие» (4Цар.9:9), и полагаем это отличие между прочим в одежде, – но предполагать с несомненностью особого рода одежды, отличавшие «пророков сонма» Самуилова, мы не имеем достаточных оснований. Очень может быть, что и מעיל, носимый Самуилом, и שׁלמּה у пророка Ахии (3Цар.11:29,30), и другие названия пророческих одежд суть только общие названия верхней одежды без обозначения ей рода. – Что касается средств содержания «пророков сонма», то нет никакого основания полагать, что пророки эти «жили (только) от доходов святилищ, достаточных для пропитания не только священнического сословия, но и пророков, – а равно и от частных приношений народа, нередко дававшего им богатые подарки». Конечно, по соответствию с известиями о позднейших пророческих обществах времен Илии и Елисея, можно с некоторой вероятностью предполагать, что и в это время, – особенно при том уважении, каким пользовались пророки, – добровольные приношения со стороны благочестивых людей могли несколько обеспечивать существование членов Самуилова «сонма». Но гораздо вероятнее то, что пророки и по вступлении в «общества» не оставляли вполне своих прежних частных гражданских занятий, которые и обеспечивали им главным образом средства содержания²³⁶. Нашему предположению благоприятствуют как известие о том, что глава пророческого сонма Самуил имел собственный дом в Раме (1Цар.7:17), откуда можно заключать, что и другие члены сонма могли иметь частные жилища, – так и суждения о задачах и целях служения пророков сонма, которые вовсе не располагали их к уединению и не отрешали их от общественной народной жизни, – а в таком случае и добывание средств к жизни могло быть частным делом самих пророков. Еще менее представляется возможности сказать что-либо определенное о внутреннем строе пророческого общества при Самуиле и отношении его к последнему, как предстоятелю, выразительно называемому Библией עליהם נעב עמּר.

Что же касается предметов занятий общества, то для некоторого уяснения этого вопроса мы должны обратиться к вышеуказанным местам 1-й кн. Царств (1Цар.10:5; 19:18). В обоих местах пророческий союз представляется состоящим из «пророков» נבאים (1Цар.10:11; 19:20), и притом «пророчествующих» (1Цар.10:5; 19:20 מּתנבּאים). Отсюда «пророчествование» является главным предметом занятий пророков Самуилова сонма. Для уяснения состояния, обозначаемого этим термином, необходимо точнее определить различные значения выражающих его слов נבּא и התנבּא. По объяснению некоторых толковников²³⁷, התנבּא имеет двоякое значение: оно означает как «представлять, показывать себя пророчествующим», так вместе и «пророчествовать» в собственном смысле; указывая прежде всего на внешнюю форму, в которой отображалось во вне состояние пророчествующего, это слово означает и само состояние вдохновленного. Равным образом, и на основании отдельных мест Священного Писания (Прем.7:16; 1Цар.21:15; 2Цар.13:5,6), по мнению толковников²³⁸, можно видеть, что глагольная форма hitpaёl хотя и указывает не на один только внешний вид, или форму чьего-либо поведения, лишенную истинного внутреннего значения, тем не менее заключает в себе главным образом указание той внешней формы, которая открывается чувствам. Отсюда в применении к упомянутым пророкам, в различные отношения к которым вступает Саул, глагольная форма התנבּא не означает исключительно одного того, что они только по своим внешним действиям являлись «пророками», или были подобны им; указывая прежде всего на ту внешнюю форму их поведения, которая была заметна постороннему наблюдателю, как например выражение лица, манеры и прочие стороны внешнего положения, этот термин необходимо означает и само состояние пророчествования. В гораздо большей степени имеет тоже значение и глагольная форма נּבע. На основании такого значения рассматриваемых терминов, оправдываемого и библейским словоупотреблением, можно с большой вероятностью утверждать, что главным занятием пророков сонма было подлинное «пророчествование», понимаемое, как возвещение пророками слова Божия, внушенное им свыше, по откровению. Но соглашаясь с таким толкованием термина «пророчествовать», мы не отрицаем другого значения его, по которому слово «пророчествовать» означает состояние, только по внешности похожее на состояние пророка, находящегося под наитием Духа Святого. К такому предположению дают основание библейские факты. Так известно, что Саул дважды при встрече с сонмом пророков присоединяется к их хору и сам пророчествует; посланные им в Раму за Давидом увлекаются пророческим духом и тоже начинают пророчествовать. Тем не менее, ни Саул, ни его посланные нигде не называются пророками (נבאים). Следовательно, пророчество их хотя и исходило от действия Духа Божия, однако не было таким, которое принадлежало бы только пророкам, – т.е. это не значит, что они, присоединившись к пророкам, начали вместе с ними предсказывать будущее, изрекать религиозно-нравственные истины, или обличать грешников, утешать удрученных, – словом делать то, что делали пророки в собственном смысле, обладавшие особыми дарами Духа Божия. Очевидно, в данном случае слово «пророчествовать» имеет своеобразный, более широкий и не столь точный смысл. В уяснении этого смысла мы не можем не согласиться с Богородским, представляющим психологическое объяснение факта пророчествования людей, не обладавших постоянными дарами Духа Божия. «В жизни каждого человека, говорит он, бывают минуты особенного духовного возбуждения и просветления, в которые человек становится на необычную для него нравственную высоту: его чувства становятся живее и чище, мысль светлее и проницательнее. Речь человека в этом состоянии отличается воодушевлением, силой и выразительными жестами… Такое состояние по внешним чертам похоже на состояние пророка под наитием Духа Божия. Евреи и называли его состоянием пророческим, слова и действия обозначая словом «пророчествует», и безразлично прилагали его и к людям обыкновенным и к пророкам»²³⁹. «С этой точки зрения, продолжает Богородский, понятно, каким образом посланные Саулом начали пророчествовать. Будучи людьми обыкновенными, они не были не способны при исключительных обстоятельствах воспрянуть духом и пережить минуты более широкой и человечески возвышенной духовной деятельности. Как евреи, они могли благоговеть перед Самуилом и относиться к пророческим обществам с почтением и с религиозным уважением. Прибывши в Раму, они поражаются величественным зрелищем: множество мужей и юношей с маститым старцем во главе, торжественно, с вдохновенным взором, могучим, но согласным голосом поют возвышенные гимны, прославляющие великие чудные дела Иеговы. Охваченные благоговением, посланные воодушевились и сами начали вторить могучему и увлекательному хору пророков, стали «пророчествовать»; в этом состоянии на них мог сойти и Дух Божий». Тот же духовный процесс, по мнению Богородского, повторился и с Саулом, – но его волнение, как уже испытавшего раньше воздействие Духа Божия, было гораздо сильнее того, которое испытали его посланные: «он снял одежды свои и пророчествовал перед Самуилом, и весь день тот и всю ту ночь лежал неодетый» (1Цар.19:24)²⁴⁰. Еще скорее, скажем от себя, могло посетить Саула такое воодушевление при первой встрече его с пророками, в торжественной процессии и с пением хвалебных гимнов спускавшимися с жертвенной высоты в Гиве, – особенно, если принять во внимание то его патриотически воодушевленное состояние, которое было вызвано весьма недавним возвещением ему царства (1Цар.10:1–12), и в котором он был способен воспринять имеющий сойти на него Дух Иеговы и испытать его преобразующее влияние. На основании всего сказанного мы приходим к заключению, что предметом занятий пророческого сонма при Самуиле было не одно публичное возвещение народу воли Божией, или пророчество в собственном смысле, а и выражение высоко-настроенного религиозного чувства в торжественных песнях прославления Иеговы и хвалебных гимнах, – причем, как вспомогательное средство такого выражения, допускалось и употребление священной музыки (1Цар.10:5 ср. 1Пар.25:1–5).

Но этим «пророчествованием», несомненно, не ограничивался весь круг занятий пророков Самуилова сонма. Хотя Библия и не сообщает нам прямых сведений о каких-либо других занятиях пророков, но по самому существу дела мы вправе предполагать в их обществе занятия и законом, и историей прежнего божественного водительства Израилем, а равно священной поэзией, музыкой и общественными священными упражнениями²⁴¹. К этому приводит нас как естественное для пророков обнаружение ими знакомства с законом и историей своего народа, так и цель пророческого общества, заменившего для народа святилище, – а равно распространение в народе религиозного познания и споспешествование последнему. Пророки, как провозвестники воли Божией, должны были говорить лишь то, что Бог влагал в их уста, и не могли уклоняться от того, что Бог заповедал через Моисея. «Пророка, читаем во Второзаконии (Втор.18:20), который дерзнет говорить Моим именем то, чего Я не повелел ему говорить..., такого пророка предайте смерти». Во Второзаконии же (Втор.13:2–4) выражается мысль о необходимости для пророков согласовать свое слово с законом. В виду этого пророк должен был знать закон и постановления, или откровения воли Божией, – согласие с которыми должно было служить признаком истинности пророческого слова. А эта необходимость, выводимая из пророческого призвания, дает основание для того, чтобы, не смотря на отсутствие прямых указаний, включить изучение закона Моисеева в круг занятий пророческого сонма, равно как и изучение божественного водительства судьбами Еврейского народа в предшествовавшие времена. Даже литературные занятия могли иметь место в пророческом союзе в Раме: пророческая письменность начинается с Самуила. Сам Самуил записывал те события из жизни Давида, которые совершались при нем (ср. 1Пар.29:29), имея своими продолжателями по историографии также пророков, своих преемников по служению, – а по мнению Пальмера – в книгах пророка Самуила (1Цар. и 2Цар.) можно находить и ясные следы замечаний, указывающих на Раму, как место писания этих книг²⁴². Все эти занятия не имели ни школьного, ни кабинетно-научного характера, ни тех целей, какие предполагаются различными исследователями.

Отношение Самуила к пророческому обществу, находившемуся в Раме, обозначаемое термином «начальствующий над ними» – עליהם נצב עמד, вовсе не указывает на него, как на воспитателя, или начальника и властного управителя общества. Правда, точный смысл библейского термина «начальствующий» во всех местах ветхозаветных книг, где этот термин употребляется, говорит об авторитетном, властном влиянии на других того, кому этот термин приписывается (ср. 1Цар.22:9; Руф.2:5; 3Цар.4:5–7). Следовательно, если и Самуил был «предстоятелем» пророков в Раме, то это значит, что он был их главою и руководителем; но указанный смысл обсуждаемого термина вовсе не вынуждает нас предполагать в отношениях Самуила к пророкам «сонма», такое же властное, чисто внешнее отношение – начальника к подчиненным, какое в вышеуказанных местах Священных книг применимо в Доику, начальнику слуг Саула, – к слуге Вооза, поставленному над прочими слугами, и вообще к мирским начальникам в их отношениях к подчинённым. В обществе, отличительную черту жизни которого составляло следование внушениям Духа Божия, а побуждениями к объединению его членов были чисто духовные цели, – заправляющим началом жизни могло быть только духовное влияние старейшего, или предстоятеля. Оттенок силы и властного отношения, присущий в библейском словоупотреблении термину «предстоятель», весьма вероятно указывает на ту мощь духовного влияния Самуила, которой определялась внутренняя жизнь общества и его внешняя деятельность. Но при всем этом, самое влияние Самуила могло быть влиянием первого между равными, а не влиянием высшего на низших, или воспитателя на воспитываемых. Очень вероятно, что Самуил не стоял в столь тесных отношениях к пророческому сонму, как это можно видеть позже на примере Елисея и даже Илии. Занятый гражданскими делами, он должен был довольно часто отлучаться из Навафа (1Цар.7:16), а затем, вероятно, большей частью жил в собственном доме в Раме, где он судил Израиля (1Цар.7:17), и приходил в Наваф лишь изредка, в свободное от занятий время, останавливаясь там ненадолго. Вообще, отношение Самуила к пророкам сонма было нравственного характера: его мощная личность и его высокий авторитет, как пророка, известного своим обращением с Иеговой из детства, объединяли в тесное общество многих отдельных пророков, поставивших себе общие цели и избравших его – для большей прочности общества – своим предстоятелем.

Едва ли этому пророческому сонму принадлежала обширная внешняя деятельность. Так, для нас почти незаметно участие пророков сонма во внешних политических обстоятельствах Израиля, хотя к этому были постоянные поводы по случаю войн с Филистимлянами. Поэтому гораздо вероятнее, что главное значение пророков сонма более определялось их религиозно нравственным влиянием на народ. Они вливали новую жизнь в расшатанный народный организм, проливали новый свет перед глазами людей на требования истинной религии и божественного закона. Возвещаемые ими истины весьма быстро распространялись в народе и воссозидали народную жизнь на новых лучших началах. Наилучшим доказательством этого служит то воодушевление, которое охватывало людей, вступавших в сношения с пророческим сонмом. И вообще пророческий сонм времени Самуила был той великой, чисто духовной силой, которая, выведши Израиля из его печального религиозно-нравственного состояния, отличающего конец эпохи Судей, обеспечила ему дальнейшее прочное религиозно-нравственное развитие.

После времени Самуила, мы очень долго не встречаем упоминаний в Библии о пророческих обществах. Только во времена Илии и Елисея они снова встречаются в истории десятиколенного царства, как общества «сынов пророческих» בּניـהנּביאים (ср. 3Цар.20:35 и 4Цар.2; 4–6; 9). Неизвестно с точностью, существовали ли они непрерывно от Самуила до Илии. Еще при смерти Саула несомненно существование многих безыменных пророков (ср. 1Цар.28:6), но составляли ли они по-прежнему единое цельное общество, сказать трудно. Во всяком случае, непрерывного существования пророческих обществ от Самуила до Илии доказать невозможно.

Мы полагаем, что упоминаемые при жизни Илии и Елисея пророческие общества были явлением новым в десятиколенном царстве, вызванным и новыми обстоятельствами времени и деятельностью этих пророков. В пользу этого предположения говорит уже то обстоятельство, что члены основанных Самуилом пророческих союзов нигде не называются בניـהֹנּביאים, тогда как стоящие под руководством Илии и Елисея постоянно называются этим именем. Это своеобразное название с необходимостью ведет к признанию того, что בניـהנּביאים стоят в несколько ином отношении к своим руководителям, нежели חבל נבאיס и להקת הנּביאים стояли к Самуилу. Ближайшую и самую общую причину воссоздания древних пророческих обществ на несколько иных основаниях можно полагать в религиозной политике Ахава, осквернившего десять колен, отрезанных от законного Иерусалимского святилища и подавленных культом тельцов публичным введением идолослужения.

Нет никакой возможности, за отсутствием данных, даже приблизительно определить в служении пророка Илии время первого возникновения основанных им обществ «сынов пророческих». Совершенно неизвестно, принадлежали ли упоминаемые в 3Цар.18:4,13 умерщвленные Иезавелью, а равно и скрываемые Авдием многочисленные пророки к этим обществам²⁴³, и образовали ли они собою тот теснейший союз, историю которого мы видим ниже (начиная с 3Цар.20:35), или это были пророки действовавшие раньше поодиночке и только соединённые незадолго перед тем для совместной деятельности в защите подавляемой царским правлением истинной религии и общей для всех их опасностью и гонением²⁴⁴. Правда, они нигде не названы בניـהנּביאים, как этим именем называются члены пророческих обществ, а יהוֹה נביאי (3Цар.18:4,13), и этим, по-видимому, отличаются от сынов пророческих точно так же, как современные Илии – Михей и другие отдельные пророки (3Цар.20:13,22,28; 3Цар.22) не принадлежавшие к пророческим обществам того времени. Но кажется, что мы не сделаем особого насилия библейскому тексту, если будем видеть в этих «пророках Иеговы» (3Цар.18:4,13) членов только что образованного пророческого общества. К этому нас приводит и полная их известность пророку Илии, открывающаяся из образа речи Авдия в разговоре с пророком, не смотря на то, что речь, по-видимому, касается события, происходившего в период удаления пророка Илии из пределов родного государства, а равно и название сынов пророческих «пророками Иеговы» נביאי יהוה во многих случаях, где сыны пророческие являются на поприще общественной деятельности (как например 3Цар.20:38,41. ср. 4Цар.9:11). Не названы же они нигде сынами пророческими בניـהנּביאים, а только נביאי יהוֹה быть может потому, что еще не сложились вполне, при самом возникновении общества, те внутренние отношения их к своим руководителям, которые обращали бы их в בניـהנּביאים, тем более что процветание пророческих обществ и, по всему вероятию, широкая внутренняя деятельность пророка Илии среди них особенно заметно выступают к концу его пророческого служения.

Первое несомненное свидетельство о сынах пророческих священные книги Ветхого Завета приурочивают ко времени правления Ахава (3Цар.20:35), а последнее – ко времени пророческого служения Амоса (Ам.7:14). Таким образом, если в продолжение всего времени постепенного отпадения израильского царства от Иеговы можно различать три периода, из которых первый простирается от создания царства до правления Ахава и характеризуется почитанием Иеговы под образом, – второй от Ахава до Ииуя и известен культом Ваала, а третий от Ииуя до самого падения царства и известен возвращением к культу тельцов, – то сыны пророческие בניـהנּביאים, по библейским известиям, являются внутри второго и ровно половины третьего периодов, охватывающих собою в общей сложности около 110 лет²⁴⁵. Но библейские известия представляют нам несомненные данные для суждений о сынах пророческих и их деятельности только за тот период времени, когда истинная религия Иеговы подвергалась наибольшим опасностям в израильском царстве, что было при династии Ахава, – и тем самым как бы указывают на причины возникновения обществ сынов пророческих и косвенно уясняют предлежавшие им задачи. В период пророческой деятельности Илии и Елисея мы находим местопребывания сынов пророческих в Вефиле, Иерихоне в Галгале (4Цар.2:3,5; 4:38). Эти города были расположены в колене Вениаминовом, и несомненно как Вефиль и Иерихон искони принадлежали царству ефремлян (ср. 3Цар.12:29; 16:34), так и Галгал, обличаемый пророками Амосом и Осией за идолослужение (Ос.9:15; 12:11; 4:15; Ам.4:4; 5:5), принадлежал к пределам царства израильского. – О сынах пророческих и не упоминается нигде больше, как только в истории царства израильского, которую автор книг Царств (от 3Цар.16:20 до 4Цар.10) дважды лишь прерывает своим упоминанием об иудейском царстве, весьма кратко указывая достойное замечания об этом последнем (3Цар.22:41–52 и 4Цар.8:16–29). Кроме того, судьба обществ сынов пророческих тесно связана с жизнью и служением пророка Елисея, подлинного израильского пророка. Отсюда несомненно, что сыны пророческие в своей жизни и судьбе принадлежат только царству израильскому.

По всем историческим известиям, упоминающим о      сынах пророческих, мы видим последних соединенными в отдельные общества и притом весьма обширные по числу членов. Так, о большой численности членов этих обществ мы узнаем из 4Цар.2:7, где читаем, что пятьдесят человек из сынов пророческих, живших в Иерихоне, сопутствуют издали Илии и Елисею на пути их к Иордану; далее – из 4Цар.4:43 и 4Цар.6:1 по первому месту, когда Елисей велел слуге принесенный мужем из Ваал-Шалиши хлебный начаток разделить между – בניـהנּביאים (сынами пророческими), слуга медлил, находя невозможным разделить принесенное между ста человеками, а по второму месту – жилище сынов пророческих оказалось недостаточным для помещения всех членов общества и явилась нужда в перемене местопребывания. Тоже самое вытекает и из 4Цар.2:16, где сыны пророческие из Иерихона убеждают пророка Елисея, чтобы он дозволил пятидесяти «сильным мужам», которые находились в их распоряжении, пойти и поискать «господина их» Илию. Можно бы под упомянутыми «сильными мужами» разуметь тех, которые между בניـהנּביאים исправляли должность прислужников (как его делает Тениус) и отсюда сделать заключение к соответствующему числу самих בניـהנּביאים, но если и воздержаться от этого предположения и разуметь под теми мужами тоже בניـהנביאים, численность членов общества Иерихонского представляется все же очень значительной²⁴⁶. Правда, если разуметь под, «сильными мужами» сынов пророческих, тогда следовало бы ожидать в библейском тексте не אתـעבדיך, а בעבדיך, каковым выражением и эти «сильные мужи» вместе с בניـהנּביאים обозначались бы, как члены того же теснейшего кружка. Но по предположению Кранихфельда, это предпочтение священным историком частицы אח вместо ב могло иметь целью показать, что общества сынов пророческих не были какими-либо замкнутыми кружками, но что к ним примыкали и собрания тех благочестивых израильтян, которые, будучи свободны от обязательных занятий, при удобном случае приходили сюда²⁴⁷.

На основании приведенных мест с не меньшей ясностью можно заключать, что пророческие сыны имели общие места собрания, служившие в тоже время и общими жилищами и нередко – для общего стола (4Цар.4:38), хотя, что касается последнего, мы едва ли имеем право заключать о постоянных общественных столах, опираясь лишь на повеление пророка Елисея приготовить обед для сынов пророческих (4Цар.4:38–42). Конечно, эта совместная жизнь имела место только для безбрачных сынов пророческих; напротив, женатые жили в собственных домах, предположительно недалеко отстоявших от общего места жительства и собраний общества, и имели собственное домашнее хозяйство (ср. 4Цар.4:1,2). Очень может быть, что и безбрачные сыны пророческие, жившие обществами, не порывали окончательно связей с родным домом и по временам проживали в родном семействе. Пример этого отчасти можно видеть в предстоятеле общества Елисее, который, проводя весьма значительные периоды времени в пророческих кружках, нередко живет или на Кармиле, или в Самарии в собственном доме (4Цар.2:25; 4:25; 5:9; 6:32). Некоторые исследователи решительно отрицают и совместную жизнь сынов пророческих и общие жилища и общий стол²⁴⁸. Но известие в 4Цар.6:1,2 возводит в несомненность наше предположение о совместной жизни сынов пророческих. Последние здесь говорят Елисею: «место, где мы живем, при тебе (= сидим пред тобою ושׁבים שׁם לפניך) тесно для нас; позволь нам пойти к Иордану и взять каждому оттуда по одному бревну и сделать себе там место для жительства» (ibid. לשּבתשֹׁם)      Правда, необходимость построения нового жилища вызывается теснотой места собрания, в котором сыны пророческие «сидели перед Елисеем» (4Цар.6:1), и потому можно было бы думать, что здесь речь идет только о построении более обширного помещения для собраний, – но очевидно, что сыны пророческие не отделяли и места жилища от места собраний, так как, указавши на тесноту места собраний, они желают построить дом, чтобы и жить в нем לשבת שם, а не собираться только; доказательством этого служит пропуск во 4Цар.6:2 слова לפניך («пред тобою»), где речь идет только о совместной жизни, а не «о сидении перед Елисеем» (4Цар.6:1). Кроме того, само построение дома у Иордана только для цели собраний, по отдаленности расстояния от места жительства сынов пророческих, едва ли могло представлять удобства для таковых. Потому-то несомненно, что дом должен был служить и для совместной жизни. К этому же, пожалуй, приводит и просьба со стороны сынов пророческих к Елисею отправиться вместе с ними, так как дело касалось действительного перемещения.

Отношение сынов пророческих к Елисею, как своему руководителю, выражается в библейском тексте, как «сидение пред ним» (ср. 4Цар.4:38 לפניו ישבים и 4Цар.6:1 ישבים לפניך), а затем и самим названием их בניـהנּביאים. По мнению большинства исследователей, этими терминами, и особенно первым, обозначается отношение учеников к своему учителю²⁴⁹, и на основании их общества сынов пророческих и обращаются исследователями в пророческие школы. Но о каких-либо пророческих школах в собственном смысле в данном случае не может быть в речи, тем более что эти так называемые «школы» вовсе не имели оформленного, специально школьного характера; равным образом, мы не можем признать эти общества и совершенно «вольными союзами пророков Иеговы»²⁵⁰. Но, во всяком случае, по сравнению с теми и другими общества сынов пророческих могут быть признаны учреждениями, несколько более соответствующими понятию школ, нежели вольных союзов. К этому приводит нас уяснение термина, прилагаемого в Библии к сынам пророческим (ישב) и определяющего отношения их к своему руководителю. Значение же слова ישב лучше всего определяется путем сравнения его с соответствующим ему термином עמּר. Слово ישב чаще всего употребляется для обозначения положения лиц правительственных, царей, судей (ср. Пс.9:8; 54:20; 121:5), а слово עמּר употребляется для обозначения лиц, почтительно выслушивающих мнение того лица, которое «сидит и повелевает». Так, в книге Исход (Исх.18:13) о Моисее, судящем народ, мы читаем: וישב מּשה, а о народе, представляющем ему дела для решения, ויעמּר חעם עלـמּשח. В 3Цар.22:19 Иегова представляется сидящим на престоле ישב עלـכּםאו, а воинство небесное стоящим пред ним עמר עליו; в 3Цар.22:21 вместо «על» после עמּר говорится об одном из ангелов יהיה לפני ויעמּר; это же выражение עםד לפּני употребляется относительно тех, которые слушают слово царя (в 3Цар.1:28; 10:8), а равно и по отношению к пророкам и священникам, объявляющим себя рабами Иеговы, например в 3Цар.17:1; 18:15; Втор.10:8. По сравнению с указанными выражениями термин שבת לפּני означает не столько положение подчиненного, сколько тех, которые спрашивают и обращаются несколько свободнее с высшим себя, советуются и почтительно слушают того, чей авторитет признают, и кому доверяют. Так, в книге пророка Иезекииля (Иез.8:1; 20:1), где говорится, что старейшины пришли к пророку, который вмещает в себе советы Божии, а равно в Иез.33:31, где говорится о тех, которые, убеждая друг друга словами: «идите, слушайте, какое слово исходит от Иеговы», пришли к пророку, – мы читаем לפניך וישבנּ. Подобным образом и в книге пророка Захарии (Зах.3:8) те священники, которые собрались к первосвященнику, обозначаются не как подчиненные ему, или просто преданные, но как собравшиеся вокруг него, выдающегося своим влиянием и значением, для того, чтобы выслушать его совет, а равно и для обследования дел священства²⁵¹. Отсюда мы видим, что «сидение пред пророком» состояло в выслушивании его советов, наставлений, разъяснений и вообще речей, как человека Божия и влиятельного пророка. Отсюда же ясно, что слушавшие – в данном случае сыны пророческие – гораздо ниже по своему внешнему достоинству и знаниям, нежели тот, «пред которым они сидели». Последнее особенно открывается при исследовании названия членов общества терминами בניـהנּביאים. Слово בנ (сын) везде, где только ни употребляется оно в переносном смысле в Священном Писании, означает положение того, кто по достоинству, или значению гораздо ниже другого. Так, в книге Судей (Суд.17:10) Миха, обращаясь к левиту, который был еще נער (юноша), имея в виду его священническое достоинство, говорит: будь у меня לאב (отец) נּלכהן (священник), – считая себя таким образом его сыном (בנ); Венадад, царь сирийский, называет себя сыном пророка (4Цар.8:9); Иорам и Иоас, цари израильские, называют пророка Елисея אבי (4Цар.6:21; 13:14). Очевидно, в подобном же смысла слово בנ может быть понимаемо и в форме בנים относительно сынов пророческих בניـהנּביאים. Мы не видим, правда, чтобы בנ где-либо означало «ученик», а совокупность их בנים означало школу, но в сопоставлении с разобранным выше לפניך ישבים мы видим в сынах пророческих людей, воспринимающих из уст пророка то, что вещается им с божественным авторитетом, – людей, стоящих гораздо ниже его по своему положению. Но мало того, в Священном Писании есть места, и гораздо прямее обозначающие «сына» (בו), как лицо, поучающееся чему-либо. Так, в Пс.34:12 Давид говорит: «идите, сыны, послушайте меня: я научу вас страху Божию»; равным образом, колену Левия повелевает научить «сынов» Израиля всем заповедям Иеговы (Лев.10:11). Таким образом, взаимное отношение בנ и אב сводится к отношению между научающим и поучающимся²⁵²; отсюда и термин בניـהנּביאים означает тех лиц, которые поучались у пророков, воспринимали то, что было возвещаемо пророками по внушению божественного Духа, и признавали их достоинство и авторитет божественный, объединившие всё множество сынов пророческих в одно теснейшее общество, связанное притом еще и желанием научения божественным словесам²⁵³. А более или менее постоянное обращение их с пророком, бывшим их אב, и совместная жизнь, более содействовавшая достижению их цели научения и назидания, дает возможность несколько приближать понятие «сына» (בנ) к понятию «ученика». С другой стороны, продолжительное обращение с «сынами» пророка-руководителя, напоминающее отношение поучающего «отца» (אב), сделало это имя по отношению к Илии и Елисею почти их собственным именем и присущим им по преимуществу.

Из сказанного до сих пор мы видим, что сыны пророческие, жившие обществами, не были, или по крайней мере далеко не все были, пророками в собственном смысле, стояли в отношениях некоторой зависимости к своим «отцам», духовным вождям, что вытекает из самого их названия и из термина «сидели пред ними», т.е. поучались тому, что их руководители высказывали с божественным авторитетом, совещались взаимно и выслушивали советы руководителей (ср. Иез.8:1; 20:1; 33:31; Зах.3:8; Суд.17:10; Пс.34:12 и др.). Но добытые до сих пор нами сведения о сынах пророческих пока лишь указывают только на отношение их к пророку-предстоятелю, не давая еще определенного понятия о них.

Кто были сыны пророческие? – Это не были сыны пророков по плоти, на которых переходило бы пророческое достоинство от отцов и которые по своему рождению получали бы наследственное право для вступления в пророческие общества, а просто благочестивые израильтяне всех возрастов (4Цар.9:1,4) и состояний, которые, движимые ревностью по истинной религии Иеговы, забытой среди всеобщего нечестия и идолослужения в десятиколенном царстве, собрались в одно общество, чтобы под руководством великих и славных пророков приготовить себя к принятию пророческого служения, состоявшего не в том только, чтобы предсказывать будущее по откровению свыше, а и в том, чтобы быть учителями веры и нравственности, советниками и руководителями правителей и народа, защитниками и охранителями религии и благочестия. Но не меньшим побуждением к вступлению в эти общества у благочестивых израильтян было споспешествование своей собственной вере и нравственным стремлениям. Поэтому, сюда могли стекаться и стекались все лучшие, религиозно настроенные, силы Израиля. Всякий, чувствовавший влечение к строго нравственной и религиозной жизни, посвященной высшим интересам служения религии и благу народа, равно как и влекущийся к высшему религиозному научению в законе, находил свободный доступ в эти общества, оставаясь здесь надолго, или навсегда, или только на время. Так, мы имеем полное право предполагать, что те пятьдесят «сильных» мужей, которых Иерихонское общество сынов пророческих желало послать для розысков тела своего учителя Илии, не были постоянными сочленами общества, но в то же время не были и просто благочестивыми из народа, посещавшими пророческие общества по праздникам для религиозного назидания (ср. 4Цар.4:23), так как заметно стоят в очень близких отношениях к обществу. Другие всю жизнь свою проводили в этих обществах, и таких, входивших в постоянный состав пророческих обществ и проводивших совместную жизнь, было большинство, как это ясно из упоминаний о большом числе пророческих сынов, находившихся в постоянном обращении с Елисеем (4Цар.4:38,42; 6:1; 2:15). На том же основании мы полагаем, что эти общества в преобладающем числе своих членов имели более или менее постоянный характер, придававший им вид правильно устроенных учреждений, хотя о каком-либо точно определенном строе жизни здесь едва ли может быть речь. Ни строго определенные правила и предписания, которые руководили бы членов этих обществ в их внешней жизни, ни начальственное отношение к ним руководителя, не укладывали жизни этих обществ в строго оформленные рамки. Не могло здесь быть ни строгого расчленения членов общества, ни вполне точного отношения начальствующих и управляющих к подчиненным и управляемым. Общие задачи, общие стремления и общепризнанное достоинство одного пророка связывали всех членов общества в один теснейший кружок. Место законов заменяло здесь нравственное влияние предстоятеля общества и долг послушания воле Иеговы, открываемой пророку, руководившему обществом. Безошибочные движения религиозно настроенного сердца и строгое следование предписаниям закона, определявшие образ жизни и действий членов общества, делали излишними внешние правила и начальственные во всех частных обстоятельствах жизни распоряжения руководителя. В основе дисциплины здесь также лежало безусловное послушание воле Иеговы, которому и поучались члены общества, а равно строгий пророческий дух, господствовавший в обществе. Ссылка на волю Иеговы, или движение духа Божия, посетившего душу того или другого пророческого сына, делали невозможными всякие прекословия при исполнении обязанностей, возлагаемых на того или другого члена общества. Как бы ни казались непонятными тому или другому пророческому сыну известные требования, возвещаемые во имя Иеговы, он должен был непременно исполнить их, не взирая ни на человеческий страх, ни на действительные опасности, угрожавшие жизни. Пример этого мы видим в истории пророческого сына, обличившего Ахава по отпущении последним Венадада Сирийского (3Цар.20:35–42). Отказавшийся исполнить его требование – «избить его», товарищ по призванию, который должен был усмотреть волю Божию в предъявленном ему требовании, наказан смертью, а сам он безбоязненно является к грозному царю, гонителю пророков, и заставляет его самому себе произнести жестокий суд. Посланный Елисеем пророческий сын (4Цар.9:1) исполняет опасное и трудное поручение помазания Ииуя на трон при жизни царя. Но в зависимости от той же воли Иеговы, лежавшей в основе дисциплины, сыны пророческие являются в некотором (чисто нравственном) подчинении своему предстоятелю-пророку Елисею, в котором они, конечно, видели не простого начальника, а живой и постоянный орган Иеговы, в силу чего его веление было равносильно заповеди Иеговы. В этом нельзя не полагать некоторого отличия обществ сынов пророческих от «сонма пророков» при Самуиле, где каждый из членов сонма сам стоял в непосредственном отношении к Иегове и непосредственно познавал Его волю, находясь в более внешних отношениях к своему предстоятелю, как наиболее прославленному общением с Иеговой пророку. Конечно, мы и здесь можем предполагать присутствие многих пророков; так, ничто не мешает видеть членов пророческого общества в тех, не названных поименно, пророках, которые действовали во время войн Ахава с сирийцами, ободряя царя и предсказывая ему победы. Но громадное большинство были обыкновенными людьми, исполнявшими, правда, обязанности пророческого служения, но в тоже время не обладавшие постоянным даром пророчества; иные удостаивались пророческого дара временно, а иные, наконец, как наиболее способные органы к восприятию постоянного дара пророчества, могли выходить отсюда и действительными пророками²⁵⁴.

Нельзя предположить, чтобы тесно объединенное общество сынов пророческих, стоявших под руководством своего духовного отца, не имело каких-нибудь занятий внутри самого общества. К этому приводит нас и указанное выше отношение сынов пророческих к Елисею, отмечаемое священным дееписателем, как «сидение пред ним», смысл которого мы показали, и цель общества, легко уясняемая из обстоятельств времени, в зависимости от которых возникают и сами общества, и задачи, поставляемые ими себе, и наконец, весьма заметные по историческим книгам Ветхого Завета случаи деятельности сынов пророческих.

Особые религиозно-политические обстоятельства израильского царства, вызвавшие возникновение пророческих обществ, указали и высокие задачи служения, предлежавшие членам этих последних, каковы: восстановление истинной веры, возрождение религиозно-нравственной жизни народа, искаженной язычеством, и распространение истинных понятий об Иегове. К выполнению этих задач главным образом и направлялась жизнь и деятельность пророческих обществ. Само собою разумеется, что для успешного выполнения таких высоких задач чисто пророческого служения требовалось некоторое приготовление. Мы не хотим этим сказать, что путем приготовления и научного образования можно было достигнуть восприятия пророческого дара. Как мало имеет значения для пророческого призвания естественное дарование, также мало имеет значение и внешнее приготовление, или образование. Пророчество, по справедливому убеждению ветхозаветных людей, было даром божественной благодати и приобретение его было выше сил человека. Но приготовление к пророческому служению нисколько не противоречит той мысли, что только Бог посылает и делает пророками, и само по себе оно не только не есть восхищение божественного права, но даже вполне целесообразно. Дух Божий особенно открывается там, где находит для своей деятельности соответствующее расположение, а не вторгается непосредственно во внутреннейшую жизнь человеческого духа. Отсюда происходит то, что важнейших божественных откровений удостаивается тот человеческий дух, который сам направляется к Богу, предочищая свое внутреннее существо молитвой и отрешением от рассеянных образов внешней обыденной жизни, отвлекаясь от мира и возвышаясь над ним, – и который вступает в ближайшее внутреннее общение с Богом, Дух Которого он хочет воспринять в себя²⁵⁵. И действительно, дух пророчества всегда изливался или на просвещенных уже, или на простых и необразованных но чистых по душе и жизни; иногда Сам Бог приготовлял себе в пророки некоторых, просвещая их ум, очищая сердце и промышляя о них на всех путях жизни. Но кроме внутреннего предуготовления души, очищавшего почву для восприятия пророческого дара, – приготовления, не составлявшего, впрочем, прямой задачи пророческих обществ, а бывшего нередко естественными следствием жизни в них, нужна была подготовка и другого рода: для успешного воздействия на религиозную жизнь народа, для обращения его мыслей и чувств к Иегове и Его закону, необходимо было знать закон, заключавший в себе основы ветхозаветной религии, а равно и прошедшую историю Израиля, полную непрерывных благодеяний Божиих избранному народу. И такая подготовка не противна дарам сверхъестественной благодати, очищающей и возвышающей естественные силы человека. Самое стремление к ней может быть рассматриваемо, как божественное призвание к пророческому служению. Наконец, и употребление пророческого дарования не исключало пригодности основательного познания закона и прежних откровений Божиих своему народу. Эту-то подготовку и такие познания сыны пророческие могли получать в пророческих обществах того времени, бывших главным средоточием нравственного и религиозного воспитания своих членов. С этой стороны общества сынов пророческих несколько приближаются к понятию школы и в некоторой степени заслуживают названия «пророческих школ». Само собою разумеется, что это не были ни учебные заведения в обычном смысле, в которых «пророческие ученики» получали научение в предсказаниях, или приобретали богословские научные познания, – ни подготовительные курсы к восприятию высокого дара пророчества. Древний израильтянин под родным кровом, начиная с колыбели, получал истинное познание о Боге и великих событиях в истории своего народа, а по выходе из под родительского крова – разумное созерцание природы, и наставления левитов и провидцев восполняли и продолжали его религиозное образование, оканчивавшееся вместе с жизнью. Более глубокое проникновение в тайны царства Божия, познание откровений и великих дел Божиих в их исторической связи, научение закону и исследование божественных путей, и прежде достигавшееся при живом обращении с пророками Божиими, теперь открывалось в обществах сынов пророческих, где кроме них самих мог поучаться и всякий благочестиво настроенный израильтянин закону и страху Божию под руководством опытных наставников, которые сами были устами Божиими²⁵⁶. Конечно, о школьной систематической форме преподавания здесь не может быть и речи. Здесь скорее занимались назидательным собеседованием, нежели наукой в собственном смысле. Время, место и другие обстоятельства располагали членов общества поучаться тому, или другому. Живое личное обращение пророка, излагателя и распространителя божественных откровений, истолкователя прошедшего и провозвестника будущего, – со своими питомцами, духовными сынами, и одушевленное взаимное собеседование, могло принести бóльшие плоды, нежели сухое, систематическое, научное изложение божественных истин. Семена этого религиозного научения находили благодарную почву в восприимчивых сердцах сынов пророческих, как это ясно видно из всех исторических известий о них.

В виду признанной нами необходимости некоторого приготовления к пророческому служению, главными предметами религиозного наставления или назидательных собеседований в кружках сынов пророческих весьма естественно предполагать – во-первых, божественное слово, или священные писания. Каков был характер этого занятия, не трудно представить себе: пророк, бывший сам первым и непосредственным органом восприятия божественного откровения, лучше всякого позднейшего толковника мог своим живым словом изъяснить те заключенные в письменах неложные свидетельства, на которых позже миллионы людей основывали свое упование. Пророки просто и наглядно раскрывали перед своими слушателями дивную картину мироздания, обращая в ней внимание на повсюдные следы творческих действий великого Промыслителя вселенной. Живой пророческий дух извлекал из-под покрова мертвой буквы живые мысли, облекая их в плоть и кровь, согревая своим дыханием и освещая новым светом ту или другую истину по потребностям своих слушателей и совопросников. Свыше озаренный пророческий дух мог открывать в божественном слове и те новые стороны, которые были скрыты для обычного сознания, указывая на них собеседникам в назидание и научение. – Другим предметом назидания могла быть история избранного народа. И в данном случае духовному взору собеседников представлялись не немые скелеты случайно сплетенных фактов и таблицы летосчислений, а жизненно-свежие картины, повсюду протканные чудесными фактами водительства Божия, отмеченные присутствием Иеговы и запечатленные Его стопами, глубочайшим образом связанные с настоящим и будущим. Живыми чертами пророки описывали своим духовным сынам историю их предков, запечатленную беспредельной любовью Иеговы к своему народу. История здесь не была подобна тому широкому полю, которое было исполнено мертвых костей; в словах пророка и при его животворном дыхании она обращалась в ряд живых картин с живыми деятелями. – В беседах о законе открывался животворный дух в мертвой букве; в законах о жертвах из под разного рода типов кровавых жертв восставал пред взором слушателей мученический образ обетованного Агнца, имевшего понести грехи мира, и из под жертвенного покрова открывалась всесвятейшая сущность и тайна Нового Завета. Не проходило мимо сознания собравшегося для «сидения пред пророком» общества и божественное право, заключенное в предписаниях и правилах закона Моисеева, проникновение в дух и сущность которого должно было вести к осуществлению его в жизни и деятельности как народа, так особенно имеющих стать его руководителями сынов пророческих. Не казался, по всему вероятию, недостойным рассуждения и родной язык, поскольку он был языком Иеговы в Его обращениях со своим народом и языком божественных писаний; и при этом не буква языка была исследуема, а дух, открывающийся в нем, его красота, жизненность, сила и прелесть. «Пророчество» и священная музыка также могли иметь место в этих «пророческих школах». Под пророчеством и в данном случае мы разумеем не искусство предсказания, а понимаем его в том широком смысле, в каком объясняли пророчество «сонма пророков» при Самуиле. Это – невольное излияние растроганного наплывом религиозных чувств сердца в ритмически оформленных словах, свободно исходивших из внутреннего святилища души по движению в ней Духа Божия. Как воодушевленное импровизирование, пророчество выражалось или в богатой чудными мотивами гармонии и симфониях хоров, аккомпанируемых звуками музыкальных инструментов, или в форме возвышенной вдохновленной речи без аккомпанемента священной музыки. Правда, мы ни разу не встречаем в 3 и 4 кн. Царств упоминания о «пророчестве» в указанном смысле у сынов пророческих, но имеем полное основание предполагать таковое. Название сына пророческого соратником Ииуя מּשנע (4Цар.9:11, «неистовый, вдохновленный, пророчествующий»)²⁵⁷ отражает обычное воззрение современников на сынов пророческих, как на людей, нередко восхищаемых божественным духом и проявляющих свое душевное состояние вовне в тех формах, по которым они и были узнаваемы, как пророки. Об употреблении музыки в «пророческих школах» можно заключать из сопоставления 4Цар.3:15 с 1Цар.10:5, откуда ясно, что члены пророческих обществ видели в музыке наилучшее средство к возвышению духа человека, отвлекавшее его от рассеянности, пробуждавшее в нем священные чувствования и делавшее его более восприимчивым к высшим вещаниям Духа Божия. Конечно, здесь не учились музыке ради артистического образования, а употребление её было естественным следствием умения со стороны владевших этим искусством, как это с ясностью можно заключать из примера пророка Елисея, который не сам играет, а велит позвать гуслиста (4Цар.3:15).

Пребывание в пророческих обществах, или «школах», давало и другого рода подготовку своим членам – чисто нравственную, отрешающую от всякого пристрастия к земным вещам. Внешняя жизнь вовсе не была здесь роскошной и изобильной, а скорее, суровою, исполненной лишений. Сосредоточивши свои силы на приготовлении к служению и в самом служении высшим интересам, члены этих обществ желали, чтобы ничто постороннее не отвлекало их от избранной ими цели и задач. Как мало здесь заботились о внешних удобствах жизни, видно из того, что один раз, при наступлении обеденного времени, пророк Елисей посылает только одного из сынов пророческих в поле собрать дикорастущей травы для изготовления похлебки, а позже принесенный к нему «хлебный начаток» находит достаточным для утоления голода ста человек, сославшись при этом на высшую божественную помощь (4Цар.4:38–42). Бедность нередко доходила до того, что члены общества не имели самых необходимых орудий (4Цар.6:1–4) для снискания пропитания собственным трудом. Они сами принуждены строить новое помещение взамен прежнего тесного, – по всему вероятию сами заботятся и о своем пропитании. Можно думать, что добровольные приношения благочестивых израильтян облегчали заботу сынов пророческих о пропитании (4Цар.4:8–13,42. ср. 3Цар.14:3), но, с одной стороны, такие приношения не могли быть постоянными и определенными, а с другой, – как видно из слов пророка Елисея – 4Цар.5:26, сыны пророческие должны были уклониться от получения приношений, имевших вид платы, или награды за труды пророческого служения. Вероятнее, труды собственных рук обеспечивали им главным образом средства жизни²⁵⁸. Таким образом, эта строго воздержная и непритязательная жизнь всецело посвящалась высшим интересам; частая нужда и недостаток в средствах жизни не могли ни разделить многочисленных членов общества, ни разрушить сообщество. Прочие черты внешней жизни сынов пророческих нам не известны. Мы не знаем точно, отличались ли сыны пророческие внешностью, отращивали ли длинные волосы и носили ли волосяные мантии по примеру пророка Илии, но весьма вероятно, что они и по внешнему виду были похожи на пророков (ср. 4Цар.9:11). Несомненно, что большинство сынов пророческих были безбрачными, как этого требовали удобства их трудного служения.

Само собою, разумеется, что руководители сынов пророческих не жили в одном каком-либо обществе, так как мы видим одного пророка во главе нескольких обществ (4Цар.2:1–5,18; 4:38), да притом значительная часть их пророческого служения поглощалась внешней политической деятельностью. Библейские источники дают нам сведения о том, что пророки Илия и Елисей переходили из одного общества в другое с целями наставления и назидания своих духовных сынов, предоставляя последних в остальное время самим себе. Примером собственной жизни они желали облегчить сынам пророческим трудный путь добродетели, внушить им и утвердить в них преданность воле Божией, вдохнуть бодрость и мужество в борьбе с нечестием. В основании отношений сынов пророческих к своим руководителям лежит чувство преданной любви и долг беспрекословного послушания. Называя себя «сынами», они видели в руководителе своего духовного отца, «господина» и «наставника», и не предпринимали ни одного дела без его руководства и совета. Узнавши о близкой разлуке со своим руководителем, пророком Илиею, сыны пророческие из Иерихона в печальном настроении провожают его издали, не смея расстраивать его в минуты естественной и необходимой сосредоточенности при оставлении земного поприща. Заметивши затем на Елисее дух Илии, они немедленно свидетельствуют ему свою верность и Преданность, но при этом не могут забыть и прежнего своего дорогого руководителя и посылают пятьдесят мужей для розысков его тела. Вообще, взаимные отношения пророка-руководителя и его «сынов» всецело проникнуты семейным духом, любовью и доверием.

Мы видели, что приготовление сынов пророческих к пророческому служению было такого рода, что приводило их мысли, чувства и всю жизнь в то состояние, в котором их мог посетить Дух Божий²⁵⁹. И действительно, некоторые из сынов пророческих получали Духа Божия, и из их обществ могли нередко выходить пророки, чему можно находить свидетельства в исторических книгах Ветхого Завета. Так, тот пророческий сын, который в 3Цар.20:35 назван איש אחר מבּני הנּביאים, в 3Цар.20:38 назван הנּביא, а в 3Цар.20:41 и все общество, к которому он принадлежал, называется הנביאים. Кроме того известно, что он действует – יהוֹה בּדבר («по слову Господа» 3Цар.20:35), а слова רבר и אמּר, когда они приписываются Иегове, суть не простые слова, которые пророки употребляют для украшения речи, а означают действия могущества и силу Иеговы; равным образом, кто не сообразовал своих действий со словами, внушенными по вдохновению свыше, не повиновался «слову Господа», тот подлежал наказанию по определению Иеговы (3Цар.20:36). Далее, юноша, названный в 4Цар.9:1 איש אחר מבּני הנּביאים, в 4Цар.9:11 назван соратником Ииуя המשנע, что равносильно слову «вдохновленный». Кроме того, образ речи сына пророческого Ииую, повторяющий почти дословно угрозу Илии на дом Ахава (3Цар.21:21–23. ср. 4Цар.9:1 со ст. 4Цар.9:6–10), показывает, что он исполнял не только поручение пророка Елисея, а действовал и сам, как пророк, по вдохновению свыше. Наконец, та уверенность, с какой сыны пророческие в Вефиле и Иерихоне извещают Елисея о предстоящем взятии Илии на небо (4Цар.2:3,5), свидетельствует о том, что они получили об этом откровение свыше и возвещают, как пророки. Внешние и внутренние признаки, отличающие действительных пророков, приложимы в данном случае и к сынам пророческим. Так, действительно, произошло восшествие Илии на небо (4Цар.2:11); исполнилась угроза по отношению к тому, который отказался бить пророческого сына (3Цар.20:36), – равно как и угроза последнего Ахаву за отпущение им Венадада (3Цар.20:42 ср. 3Цар.22:34 и дал.). С другой стороны, их возвещения вполне соответствуют закону: угроза сына пророческого отказавшемуся бить его, соответствует Втор.18:19, а угроза его же Ахаву в 3Цар.20:42,43, соответствует постановлению Лев.27:29, по которому люди заклятые, анафематствованные, должны быть убиты. Итак, мы видим, что сыны пророческие нередко удостаивались божественного вдохновения и в силу воспринятого ими «слова Иеговы» выступали в своем пророческом служении с самостоятельным пророческим достоинством. Отсюда ясно, что различие между пророками и пророческими сынами нередко трудно уловимо, и резко определенной границы между ними провести нельзя: назначение сынов пророческих и исполнение ими своего назначения дают некоторое право называть их пророками. Но при этом все же нельзя отрицать всякое различие тех и других. Наставления, которые сыны пророческие находили у пророка, стоявшего во главе общества, – относительно своего служения, подготовляли их к достойному выполнению принятой задачи, но снабжение пророческим даром и посвящение в пророки оставалось свободным даром Божиим, не зависевшим от человеческой подготовки. Потому-то не все сыны пророческие, сколько бы их ни было в обществах, обладали пророческим даром; некоторые из них и до смерти своей пребыли только сынами пророческими (4Цар.4:1). Но если попытаться указать различие тех и других, то оно может быть приблизительно определено так: сыны пророческие действуют как бы по должности (munus), а пророки – по особенному божественному призванию (donum), поэтому, первых можно назвать пророками обыкновенными, последних чрезвычайными. Потому же, может быть, и в Священном Писании, где упоминается о деятельности первых, не указывается большей частью её сущность; напротив, деятельность последних и содержание их речей излагаются подробно²⁶⁰.

В чем состояло пророческое служение сынов пророческих и каковы были частные задачи его, об этом мы узнаем как из отдельных рассказов (3Цар.20:35–42; 4Цар.9:1–11), так и из рассмотрения всего положения царства израильского в то время, равно как и из той борьбы, которую вели с этим положением Илия и Елисей, большей частью окружаемые членами этих обществ (4Цар.2:3–5,15; 4:1,38–44; 6:1–6; 9:1). Как упомянуто выше, в книгах Царств בניـהנּביאים встречаются в то время, когда, после довольно продолжительного существования введенного Иеровоамом I культа тельцов, Ахав устроением капища Ваала, учреждением его алтарей, введением культа Астарты и посвящением ей рощ, при посредстве своего царственного авторитета публично вводил финикийское нечестие и хотел уничтожить истинную религию Иеговы, бывшую доселе государственной религией, хотя и в искаженном виде. Хотя впоследствии Иорам, сын Ахава, и удалил статуи Ваала, и начал покровительствовать культу тельцов, однако идолослужение продолжалось по-прежнему, как это известно из описания деятельности Ииуя, ревностно искоренявшего идолослужение, – истреблявшего языческие святилища и их почитателей (4Цар.10:18–28). С другой стороны, и те израильтяне, которых представления об Иегове не были искажена ни почитанием тельцов, ни культом Ваала и Астарты, не придерживались форм истинного богопочтения, а изобрели свой собственный способ почитания Иеговы²⁶¹. Духовные вожди Израиля – незаконные священники тельцов – в виду собственных мирских выгод отвратившиеся от заповедей Иеговы, удержали из последних то, что совпадало с их выгодами. Многие из народа, отвращаясь от верования и любви к Единому истинному Богу и почитания Его одного, ходили вслед других богов, вопрошая их и испытывая, что могло бы послужить почитателям их в пользу; усвояя себе богов иноплеменных, искали в них патронов, защитников и покровителей. Священники, склоняя народ к новым культам, сначала доказывали, что тельцы – только символы Иеговы, а затем и то, что Иегова может быть почитаем наряду с Ваалом (ср. намеки – 3Цар.18:21; 4Цар.17:8–18) и тем затемняли его религиозное сознание. На самом же деле, и тельцы и Ваал были чистейшими идолами (ср. 3Цар.16:30–33; 4Цар.3:2,3 и др., где эти боги без околичностей называются אחרים אלהים и שעירים священники их כמּרים; ср. 3Цар.14:9; 2Пар.11:15; Ос.10:5). В этом положении царства, когда вводимая верховной властью «святыня» не имела ничего священного, а истинная святыня Израиля осквернялась в языческих святилищах служением нечестивых священников, – когда истинная религия и в своем существе и во внешнем обрядовом выражении её не охранялась левитами и законными служителями Иеговы, так как последние удалились к истинному святилищу Иеговы в Иудею, – когда вместе с идолослужением языческих племен проникла к Израилю нравственная порча и была пробуждена в народе страсть к удовольствиям, роскоши и сладострастию, обычно связанным с языческим идолослужением, – притом там, где обитала большая часть богоизбранного народа (1Цар.12:22), мы встречаем в израильском царстве живое и смелое противодействие со стороны «пророков», соединенных под руководством Илии и Елисея в теснейшие общества и известных в книгах Царств (3 и 4) под именем בניـהנביאים. Как они относились к нечестию, вводимому и защищаемому царской властью и толпами пророков Ваала и тельцов, и каковы были их обязанности среди всеобщего нечестия народа, можно видеть из рассказа 3Цар.20:35–42, по которому сын пророческий свободно и открыто возвещает царю, согрешившему относительно закона Иеговы, наказание, основанное на самом законе; равно из истории Илии и Елисея известно, что сыны пророческие были истинными и верными слугами Иеговы, представителями истинного благочестия, ревностными борцами за него и за истинную религию. Соединившись в союзы и общества, они борются с развращенностью своего века и с преступлениями против закона и религии – словом увещания и убеждением; доставляют утешения людям несчастным и отчаивающимся в спасении, подают помощь нуждающимся, научают закону почитателей Иеговы, как поодиночке, так и в общих собраниях. Израильский народ, пробужденный от своей косности и колебаний Кармильским чудом, нуждался и в постоянных духовных возбуждениях и религиозном попечении о нем, а это не могло быть делом отдельных личностей, и этим-то, между прочим, объясняется возникновение пророческих обществ. Эти общества должны были составлять для народа, отрезанного от законного Иерусалимского святилища и богослужения, живой и религиозный центр опоры в борьбе с язычеством и служить орудиями охранения истинно духовной жизни. И действительно, для народа северного царства они заменяли законное святилище. На основании 4Цар.4:23, можно заключать, что благочестивые израильтяне в новомесячия и субботы приходили в эти пророческие общества, где они получали религиозное назидание и наставление в законе, а равно находили удовлетворение своим религиозным потребностям в общей молитве и прославлении Бога. Но отсюда еще не следует, как думает Пальмер, что здесь же совершалось для народа определенное по закону обычное богослужение. Совершенно ни откуда не видно, чтобы сыны пророческие занимались в своих собраниях внешним обрядовым богослужением; скорее они учили «богопочтению духом и истиной»²⁶². Очень может быть, что и отдельные пророческие сыны созывали верных в Израиле, об охранении душ которых они заботились, в известные дни для религиозного наставления²⁶³. Что некоторые благочестивые израильтяне действительно видели в этих пророческих обществах учреждение, заменявшее святилище и священство, ясно из известия 4Цар.4:42, по которому мы видим, что пророкам были иногда приносимы хлебные начатки, положенные по закону для левитского священства. Кроме этого, каково было призвание сынов пророческих, мы узнаем из указания тех местностей, где они вращались главным образом: это были города – Вефиль, Иерихон и Галгал, которые, за исключением Иерихона, известны – по позднейшим пророческим описаниям – как главные центры нечестия, преимущественно перед другими городами отличавшиеся блестящим культом тельцов и разными видами идолослужения (ср. Ам.4:4; 5:5,6; Ос.4:15; 10:15). Здесь-то мы и видим главные местопребывания сынов пророческих, определявшиеся, без сомнения, их намерением нападать на неприятеля там, где он имел свой главный лагерь.

И действительно, значение обществ сынов пророческих для истинной религии в Десятиколенном царстве неизмеримо высоко. Среди повсеместного идолослужения и общего нечестия в этом царстве они, образуя собою истинные общества Иеговы, мужественно защищавшие добродетель, пробуждают ее там, где она заглохла, поддерживают и охраняют там, где она пробуждена, – устраняют величайшие опасности, угрожавшие всей ветхозаветной церкви, и отдаляют тот решительный момент, когда израильское царство, разрушившее внутренние основы своей прочности, должно было погибнуть. Деятельностью этих обществ большая и лучшая часть народа была настроена к концу правления династии Амврия против служения Ваалу, так что с этой именно стороны главным образом могла увеличиваться опасность дому Ахава, введшего идолослужение. Быть может, пробуждение духа исконной праотеческой веры в израильском царстве, исходившее из обществ сынов пророческих, заставило и Иорама из политических расчетов удалить идолов Ваала и удержать лишь культ тельцов, а равно побудило его воздержаться от преследования противников Ваалова служения. Равным образом, очень может быть и то, что нравственно-просветительной деятельностью сынов пророческих было подготовлено и падение нечестивой династии, с которым было связано искоренение идолослужения, составлявшее главнейшую цель деятельности сынов пророческих. Подтверждение этого можно, пожалуй, видеть в отсутствии народных волнений и борьбы партий при вступлении на трон Ииуя, примеры которых мы видим при возвышении на трон Ваасы, Амврия и многих позднейших похитителей власти. Значение этих обществ сказалось и в том, что они были в известной степени рассадниками теократического просвещения в народе, – составлявшего самую сильную преграду окончательной победе идолослужения в Израиле над истинной религией. Весьма вероятно, что эти пророческие учреждения давали стране многих просвещенных учителей, многих бодрых, извещенных в законе, верных приставников Божиих и судей. Но и помимо этого, они были хранилищами израильского «света и права» и сияли подобно светильникам среди необузданного и превратного рода, казня собственным примером и жизнью всякого рода отпадение от Иеговы резче, нежели грозными словами обличения. Они были также и убежищами стесненной истины и приютом для всех духовно опечаленных в Израиле, находивших здесь мир и утешение.

Говоря о значении пророческих обществ времен Илии и Елисея, нельзя не упомянуть о предполагаемом многими учеными исследователями со значительной вероятностью занятии сынов пророческих историографией. Последняя также могла составлять существенную сторону пророческого служения. Задачей теократической истории было представить бывшее доселе водительство Божие своим народом в свете божественного мироправления и неизменного божественного порядка мздовоздаяния, обсудить прошедшие обстоятельства жизни народа по мерке, представляемой законом, – и главным образом жизнь и деятельность его царей, – указать в судьбах народа действительное исполнение божественных обетований и угроз, и через всё это представить последующим поколениям образцы деятельности в предостережение и утешение. По этим своим чертам историография наиболее могла соответствовать задачам пророческого служения. Открывая в событиях народной жизни и жизни частных лиц управляющую десницу Иеговы, то карающую, то благодеющую, пророки-дееписатели учили посредством истории своих современников и в исторических фактах находили красноречивое подтверждение своим требованиям относительно религиозной жизни²⁶⁴. Эта пророческая историография начинается еще с Самуила (1Пар.29:29) и продолжается во все последующее время (как видно из 2Пар.20:34; 32:32; 26:22), находя свой приют в пророческих обществах, где ознакомление с отечественной историей составляло один из главнейших предметов занятий. Хотя и нельзя доказать, что «летописи царей» в обоих государствах – пророческого происхождения, тем не менее, это можно предполагать с вероятностью, равно как и вообще о трудах по отечественной истории, – на основании весьма многих ссылок в книгах Паралипоменон и отчасти Царств. Потому-то исторические книги Ветхого Завета в еврейском Каноне и носят название «пророческих»²⁶⁵.

Более подробных сведений о пророческих обществах, или «пророческих школах», мы не находим в библейских источниках. Если теперь сопоставить библейские известия о них за оба периода существования этих обществ, то мы найдем в них много общего. В тот и другой век, затронутый различными местами Священного Писания, мы видим редкое обилие пророков, которые группируются около одного вождя и руководителя, пророческое достоинство которого общепризнано и запечатлено свыше, – соединяются в теснейшие общества для защиты прав Иеговы среди народа, уклонившегося от исполнения обязанностей завета, заключенного при Синае, и поставляют своей целью утверждение, сохранение, защиту и восстановление этого завета. Благочестивые упражнения внутри этих пророческих обществ и совместные назидательные собеседования в присутствии того, который «стоял во главе их» (ср. 1Цар.19:20), или под руководством того, «пред которым они сидели» (4Цар.4:38), совместное «пророчество», пение священных гимнов при аккомпанементе музыки и общее прославление Иеговы в этих гимнах, равно как и внешняя совместная жизнь – общи в тот и другой период для этих собраний пророков. В виду такого сходства их, большинство исследователей вовсе не полагают различия этих обществ в оба периода²⁶⁶. Действительно, присматриваясь ближе к тем и другим обществам, нельзя не заметить в них много тождественного, но это не дает нам права, как увидим, отрицать между ними и различие. Что касается первого, нельзя не признать, что и одинаково творческий дух пророков Самуила и Илия, и обстоятельства времени, при которых действовали оба, подали одни и те же основания к образованию пророческих обществ. Так, мы уже видели, что время Самуила было поворотным пунктом в развитии ветхозаветного царства Божия. Скоро по призвании Самуила последовавший божественный суд над оскверненным через безнравственное поведение священников (главным образом сыновей Илия) святилищем и потеря ковчега завета, после чего скиния перестала быть местом присутствия божественной благодати, побудили Самуила основать для пробуждённой им религиозной жизни новый очаг. Собравшиеся под его руководством и благодаря его мощному влиянию, пророки образуют общество, как для споспешествования собственной вере, так и для распространения страха Божия и послушания закону Иеговы среди современников. Подобным же образом в израильском (десятиколенном) царстве недостаток законного святилища Иеговы побудил пророков этого царства – Илию и Елисея доставить, через учреждение пророческих обществ, средства и местá назидания для истинных исповедников Иеговы, не хотевших преклонить своих колен ни перед тельцами, ни перед Ваалом, – местá назидания, как некоторую замену того, что имели благочестивые в царстве иудейском в храме и левитском священстве. Нельзя, конечно, при этом опускать из виду и другого – высшего – момента при обсуждении значения этих обществ для теократии: основание пророческих обществ, вызванное потребностями времени, есть в тоже время действие божественной благодати. Но при всем сходстве оба периода времени представляют и важные различия, что необходимо должно было отражаться и на пророческих обществах. В эпоху Самуила вовсе не могло быть того враждебного отношения новоучреждённой царской власти к пророкам, которое так резко проявилось во времена Илии. Царь и народ с благоговейным почтением взирали на пророков, и последним не предстояло выдерживать борьбу с внешним насилием. Самуил еще и в правление Саула стоял во главе народа, как судия, и пользовался столь большим уважением у царя, что последний, даже одолеваемый злым духом, не осмеливался преследовать ни Самуила, ни других пророков. Напротив, Илия и Елисей принуждены были вести упорную борьбу и с царским домом, и со священниками тельцов, и с пророками Ваала, которые только насильственными и потрясающими мерами были вынуждаемы к призванию прав Иеговы и к терпимости по отношению к Его пророкам. Во времена Самуила нужно было только привести народ к сознанию его отпадения от Иеговы, споспешествовать новой пробуждающейся религиозной жизни, – а равно оспаривать попытки вторжений царской власти в права Иеговы и порядки теократии; теперь же – во времена Илии – напротив, нужен был тесно сплоченный отряд борцов против глубоко проникающей в народ нравственной порчи и против искоренения истинной религии Иеговы, – отряд, способный противостоять насилиям и преследованиям не знавшей границ в принудительных мерах царской власти. В виду этого, пророческие общества при Самуиле были скорее теми охранительными учреждениями в которых сосредоточивалась религиозная жизнь Израиля, не имевшая в то время внешнего опорного пункта, с восстановлением которого при Давиде они и прекратили свое существование. Возникшие же по влиянию пророка Илии во время всеобщего отпадения от Иеговы и идолослужения пророческие общества принимают несколько другое направление: по мысли своего основателя они становятся не только охранительными учреждениями против проникновения язычества, но и рассадниками истинных познаний о Иегове и Его законе в противовес ложным религиозным представлениям, распространяемым в народе жрецами и пророками Ваала, а равно живыми центрами упорной борьбы против всякого рода заблуждений. С этой стороны отличие пророческих обществ времени Илии и Елисея от пророческого «сонма» при Самуиле Гретц определяет так: «если члены пророческого общества при Самуиле были провидцами, действовавшими с самостоятельным пророческим достоинством, то сыны пророческие были скорее учителями нравственности и бдительными стражами против уклонений народа от закона»²⁶⁷. – Различие задач и отчасти условий возникновения пророческих обществ в оба периода должно было оказать некоторое влияние на их строй и взаимные отношения членов, намеки на что мы находим в Священном Писании. Так, обозначения пророческих обществ при Самуиле терминами חבל и להקת, и название их предстоятеля נעב, указывают не на какие-либо правильно организованные общества, а на вполне свободные союзы, притом союзы чисто внешнего характера, не заключающие в себе понятия теснейшей внутренней связи и устойчивости. Название членов пророческих обществ времени Илии и Елисея именем בניـהנּביאים указывает на более определенное отношение их к своему руководителю, на более тесную и прочную связь, подобно связи между отцом и сыном, – содержит даже намек на отношение между учителем и учеником. Глава общества является здесь не столько предстоятелем его (נעב), сколько «отцом», заботливо вникающим во все нужды и потребности своих духовных сынов, руководителем и советником их во всех частных делах, помощником и благодетелем. Наконец, в то время как мы видим Самуила «предстоятелем» только при пророчествовании тех, которые сами были действительными пророками, – сынов пророческих мы находим обычно обращающимися с Елисеем, «председящими ему» (4Цар.4:38: 6:1,2), «воспринимающими то, что он говорит с божественным авторитетом»²⁶⁸, и только иногда посещаемыми Духом Божиим (4Цар.2:3,5; 9:4–10; 3Цар.20:35–42). На этом основании мы приходим в заключению, что пророческие общества времени Илии и Елисея в большей мере, нежели «сонмы» пророков при Самуиле, приближаются к понятию пророческих школ, где преданные Иегове Его исповедники подготовлялись к пророческому служению, которое и выполняли затем под руководством своего наставника (4Цар.9:1). За это говорит и самое название их «сынами пророческими» и постоянная руководительная деятельность в их обществах пророка Елисея, как известная по библейским фактам (4Цар.2; 4; 6), так и с величайшей вероятностью предполагаемая в долгий промежуток времени (45 лет) по вступлении на трон Ииуя и по удалении пророка с поприща публичной деятельности.

Некоторые исследователи²⁶⁹, безусловно отожествляя пророческие общества обоих периодов и видя в них свободные союзы истинных пророков Иеговы נביאי יהוה, объясняют различие терминов, употребляемых в Священном Писании в применении к тем и другим обществам, только авторскими приемами двух различных, отдаленных друг от друга на три столетия, писателей – книг Самуила (1Цар. и 2Цар.), написанных, по их мнению, не позже смерти Давида, и книг Царей (3Цар. и 4Цар.), написанных после плена Вавилонского, а в столь продолжительный период времени одни названия и термины могли совершенно выйти из употребления и замениться другими. – Не отвергая мнения исследователей о значительно позднем происхождении 3 и 4 книг Царств и относя окончательное завершение их постепенно образовавшегося состава ко времени плена Вавилонского (ср. 4Цар.25), мы тем не менее, на основании многих мест этих книг (3Цар.19:3; 4Цар.10:27; 7:16; 17:23), полагаем с достоверностью, что значительная часть их, или по крайней мере вся история Илии и Елисея, написаны задолго до ассирийского плена и разрушения Самарии, и быть может современны описываемым в них событиям. Впоследствии же автором книг 3 и 4 Царств эти отдельные сказания приняты, как готовые уже, и помещены им в соответствующих местах в своих произведениях. В этом своем суждении мы имеем на своей стороне бл. Феодорита, который, указавши в религиозно-нравственном состоянии Израиля причины, вызвавшие ассирийский плен, говорит далее: «а что книга Царств (4-я) написана впоследствии и заимствована из книг пророческих, писанных в своё время, показывает сие (т.е. 4Цар.17:19) и следующее место. Сказано: и преселен бысть Израиль от земли своея во Ассирианы, даже до дне сего (4Цпр.17:23). И сие не раз повторил писавший историю»²⁷⁰... Следовательно, в промежуток времени, разделявший автора первых двух книг Царств от автора отдельных частей 3-й и 4-й кн. Царств и главным образом – истории пророчества израильского, вовсе не так продолжителен, как предполагают исследователи, и различие в обозначении членов пророческих обществ времен Самуила и позднейших – при Илии и Елисее – едва ли может быть объясняемо одними лишь авторскими приемами, – «значительно изменившимися от времени», и потому совершенно различными – при изображении тожественных явлений.

4 Нам остается решить вопрос о времени прекращения существования этих обществ. В 4-й книге Царств последнее ясное упоминание о них делается тогда, когда в 12-й год правления Иорама, царя Израильского, повелевается Ииую истребить этот отпрыск дома Ахава (4Цар.9:1). Но и при Ииуе положение дел, касающихся истинной религии Иеговы, не было настолько изменено, чтобы эти общества, которые мы видим бодрствующими на страже религии при царе Иораме, могли тотчас сложить оружие. Ииуй, как скоро обнаружилось из его приверженности к культу тельцов, руководился в своем поведении вовсе не ревностью по истинной религии, а страстью к власти, по побуждениям которой он и совершил истребление почитателей Ваала, преданных дому Ахава. Очевидно, приверженцам дома Ахава он был более враждебен, нежели Ваалу, почитание которого не замедлило обнаружиться еще при жизни его, но уже мало беспокоило его. Потому-то, по 4Цар.17:16, почитание Ваала, на ряду с культом тельцов, считается постоянным грехом израильтян (ср. 2Пар.34:6,7), а следовательно и нет оснований полагать прекращение деятельности сынов пророческих. Кроме того, в этот несчастный для истинной религии век не было недостатка и в руководителе, так как предстоятель пророческих обществ Елисей умер при царе Иоасе, следовательно 45 лет спустя по воцарении Ииуя, Но и к концу царствования Иеровоама II, который наследовал Иоасу, они еще раз – последний в священных книгах – приводятся на память пророком Амосом (Ам.7:14). На требование Амасии, Вефильского первосвященника, удалиться из пределов израильского царства и не пророчествовать в Вефиле – Амос отвечает: «я не пророк и не сын пророка; я был пастух и собирал сикоморы. Но Господь взял меня от овец, и сказал мне Господь: иди, пророчествуй к народу Моему, Израилю» (Ам.7:14,15). Против понимания под словами: «сын пророческий» בןـהנּביא, намека на общества сынов пророческих, говорит, по-видимому, то обстоятельство, что нигде в книгах Царств отдельный из сынов пророческих не называется בןـהנּביא, а אש אחר מבּני הנּביאים, так как по еврейскому образу речи никогда не обозначается часть какого-нибудь целого без указания того целого, чего оно часть, и потому некоторые исследователи (Кнобель)²⁷¹ понимали בןـהנּביא в буквальном смысле (=сын по рождению). Но нужно заметить, что по способу речи и письма историк может и отличаться от пророка, который, вдохновленный Духом Божиим, не находит для себя обязательным держаться обычных форм речи, употребляя более краткое выражение вместо сложного. Далее, Амос, доказывая свои права на пророчество ссылкой на непосредственное призвание и повеление Божие и отрицая свою связь с теми пророками, которых касалось обвинение в корыстных целях со стороны Амасии, вовсе не то хочет сказать, что он – не сын пророка по рождению, так как едва ли кто имел притязание на пророческое право только в силу происхождения своего от пророка, и так как, далее, было бы непонятно, почему он, будучи пророком, отрицает это название за собою, – а, следовательно, его ответ нужно понимать в смысле переносном, как касающийся членов пророческих обществ и непризванных пророков²⁷². Из этого же ответа мы узнаем, что при Иеровоаме II в царстве израильском были пророки и сыны пророческие, которые, не имея внутреннего призвания и дара пророческого, разыгрывали в народе роль пророков или по самообольщению, или намеренно подражая истинным пророкам по внешности²⁷³, и следовательно, общества сынов пророческих во времена Амоса уже подверглись искажению, или по крайней мере обратились в предмет недостойного подражания. Но искажение чего-либо необходимо предполагает то, что искажается, и недостойные подражатели должны иметь перед глазами предмет подражания. Поэтому, хотя в век Амоса общества сынов пророческих и не выдвигаются особенно на вид, но весьма вероятно, что в некоторых местах тот, или другой пророк, славный своим значением, имел около себя небольшой кружок лиц, напоминающий собою прежние пророческие общества, а иногда только отдельных членов, как своих помощников и питомцев. Может быть пророк Амос потому и употребляет термин בןـהנּביא вместо אשּ אחד מּבּני הנּביאיםּ , что последний был раньше применим только к большому обществу пророков, каковы были прежние общества, и с которыми современные ему не могли быть сравниваемы. А что действительно кроме Амоса, Ионы и Осии были и другие пророки в израильском царстве, исполнявшие пророческое служение в тот период, когда это царство постепенно клонилось к гибели, это несомненно уже из примера пророка Одеда, которого мы видим действующим в Самарии при царе Факее (2Пар.28:9–11).

Были ли пророческие общества в десятиколенном царстве после века Амоса, не трудно судить на основании того, что нам известно о самом времени Амоса. Уже в это время пророческие общества совершенно не имели того характера, какой они носили в период служения Илии и Елисея и постепенно исчезают, как учреждения, уже не нужные по обстоятельствам того времени. Царствование Иеровоама ІІ, отмеченное особенным милосердием и благоволением Иеговы, посылавшего теперь своему народу счастливые победы после предшествовавших стеснений со всех сторон и жестоких поражений (ср. 4Цар.14:26,27), не пробудило беспечного и неблагодарного народа от религиозно-нравственного усыпления в беззаконии. Вместо обращения к Иегове, взыскавшему благодеяниями свой народ, последний, продолжая в гордой самоуверенности ходить прежними путями, подготовлял себе скорую гибель и вызывал знамения близких несчастий. Возвещения пророков этого времени – Амоса и Осии – касаются почти исключительно заслуженного народом наказания, гибели, разрушения царства и плена, и исполнены обличений и угроз. Их обетования о восстановлении избранного народа касаются не ближайшего будущего, а того отдаленного времени, когда, по разрушении Иерусалима и после божественного возмездия, Иуда соединится с Ефремом и ищущие своего Бога, Которого они оставили, согласно и единодушно обратятся к своему Давиду, и – в царство его в последние дни вступят многие язычники, связанные с народом Божиим (Ам.9:11,12; Ос.3:5; 6:1–3; 2:1,2). Следовательно, век Амоса и Осии уже не был тем временем, в которое народ продолжал бы пользоваться милостью, благоволением и благодатью Иеговы; это был тот период, когда его, отвергнутого за нечестие Иеговой, ожидали заслуженные наказания. Для возвещения же этих наказаний не было нужды в тех пророческих обществах, которые имели своей главной целью обращать к Иегове отдельные мятежные души из Его народа словом научения, убеждения, увещания и своим нравственным влиянием – и тем отвращать заслуженные народом наказания. Для тех, которые должны были быть научены и убеждены в своей греховности самыми наказаниями, ставшими уже неизбежными и неотвратимыми, было достаточно возвестить волю Иеговы словами немногих отдельных пророков и в письменах передать в пользование позднейшим и отдаленным поколениям.