18-я ГЛ. ЕВАНГЕЛИЯ ОТ МАТФЕЯ И ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ

(Мф. 18:1–5; Мк. 9:33–37; Лк. 9:46–48)

«Воскресное чтение», 1831

Идя в Капернаум, апостолы дорогою решали вопрос: кто из них больше будет в Царствии Небесном? Они очень хорошо знали, что наибольшим в Царствии Небесном будет тот, кто будет ближайшим Иисусу Христу; поэтому они рассуждали далее о том, кто из них стоит ближе к Нему. Тогда Спаситель призвал одно дитя, поставил его подле Себя и сказал: «Кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот принимает Меня. Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное».

Кто был это дитя, которое Спаситель поставил среди апостолов и как оно называлось? В Евангелии ничего не написано об этом. Но древние повествуют, что это дитя был Игнатий, который впоследствии был епископом Антиохийским и носил прозвание Богоносца. И действительно: с малых лет и до седых волос имел Игнатий детскую привязанность и пламенную любовь к своему Творцу и Спасителю; он умер за свою веру во Христа, повторяя непрестанно: «Я ношу Христа в своем сердце». Язычники, видя его твердость и непоколебимость его веры, бросили Игнатия диким зверям, которые раздробили его в одну минуту своими зубами, подобно тому, как зерна дробятся под жерновом. А идя на страдания, он пророчески говорил: «Я хочу, чтобы меня измололи зубы зверей, я хочу быть пшеницей Божией».

(Мф. 18:3)

Св. Исидор Пелусиот

Господь требует уподобления детям, то есть не возвращения в детский возраст, как, подобно Никодиму, думаешь ты, но отречения от злобы, чтобы в нас была детская простота. И сие дает видеть в самом образе выражения; не сказал: если не будете детьми, но говорит: яко дети, присовокуплением яко означая подражание детям (ср. Василия Великого, ч. 5).

(Мф. 18:3)

«Мысли на каждый день года по церковным чтениям»

Аще не обратитеся и будете яко дети, не внидете в Царствие Небесное. Детское строение сердца – образцовое. Дети, пока не раскрылись в них эгоистические стремления, – пример подражания. У детей что видим? Веру полную, не рассуждающую, послушание беспрекословное, любовь искреннюю, безпопечение и покой под кровом родителей, живость и свежесть жизни с подвижностью и желанием научаться и совершенствоваться. Но Спаситель особенно означает одно их свойство – смирение: иже смирится, яко отроча, той есть болий в Царствии Небеснем. Ибо коль скоро есть смирение настоящее, то и все добродетели есть. Оно тогда и является в совершенстве, когда другие добродетели уже расцвели в сердце и приходят в зрелость; оно венец их и покров. Это тайна жизни духовной о Христе Иисусе, Господе нашем. Чем кто выше, тем смиреннее, ибо он яснее и осязательнее видит, что не он трудится в преуспеянии, а благодать, которая в нем; и это есть мера возраста исполнения Христова. Ибо главное во Христе Иисусе то, что Он смирил Себе, послушлив быв даже до смерти.

(Мф. 23:11)

«Мысли на каждый день года по церковным чтениям»

Болий в вас да будет вам слуга. Большинство измеряется, по слову Господа, не родом, не властью, не мерою способностей и способов, а умением устроять благо для других. Кто неутомимее и шире действует в этом роде, тот и больший. Как в семье наибольший, становясь наибольшим, берет к сердцу заботу о всем семействе и в том честь и преимущества свое поставляет, чтобы всех упокоить, сделать так, чтобы всем было хорошо, так и в обществе христианском хотящий быть наибольшим должен принять на себя полное попечение о христианском удобстве всех в том круге, в котором находится, и в том роде деятельности, какую он себе избрал. Лучше же брось всякую мысль о большинстве, а прими сердечную заботу о том, чтобы сколько можно более послужить во благо окружающих тебя, и будешь больший пред очами Божиими, а может быть, и в сознании людей. Когда бы все набольшие сделали сей закон Христов законом своей совести, какое пошло бы тотчас благоденствие и довольство среди нас! Но то горе, что большинство скоро у нас обращается в служение себе и своим интересам и сопровождается почти всегда требованием послуг себе вместо служения другим; совесть же успокаивается исправностью ведения официальных дел. Оттого много наибольших, а благо не спеется среди нас, и все добрые учреждения не приносят того добра, какое от них ожидается.

(Лк. 9:48)

«Мысли на каждый день года по церковным чтениям»

Иже Мене приемлет, приемлет Пославшего Мя, сказал Господь; а пославший Его есть Бог, следовательно, кто исповедует Господа, тот Бога исповедует; а кто не исповедует Его, тот и Бога не исповедует. Скажешь: «Я исповедую Христа великим, премудрым, всемирным учителем». Нет, исповедуй Его так, как Он Сам говорит о Себе; а Он говорит о Себе, что Он и Отец едино суть, единого Божеского естества лица, раздельные, но единочестные и сопрестольные. Кто не исповедует так, тот, как бы ни величал Господа, все одно, что не исповедует Его; а не будучи исповедником Его, не исповедует и Отца, не исповедует Бога. Посему, каким богочтецом ни высказывай себя, ты не богочтец, когда не исповедуешь Господа Иисуса Христа Сыном Божиим Единородным, нас ради воплотившимся и Своею крестною смертно нас спасшим. Не все одно, какого Бога исповедать, лишь бы исповедать: поклонявшиеся солнцу и звездам или вымышленным существам не называются богочтецами, потому что не то считали Богом, что есть Бог. Так и тот, кто Господа не исповедует, не есть богочтец, потому что не того Бога исповедует, Который есть истинный Бог. Истинный Бог не есть без Сына совечного и собезначального. Потому, коль скоро не исповедуешь Сына, не исповедуешь и Бога истинного. Какая цена твоего исповедания – один Бог рассудит; но так как нам Бог открыт Богом истинным, то, помимо этого откровения, нельзя иметь Бога истинного.

Свт. Филарет, митр. Московский. Из Слова в день рождения Государя Императора

Блюдите, да ж презрите единаго от малых сих: глаголю бо вам, яко Ангели их на небесех выну видят лице Отца Моего Небесного (Мф. 18:10). Сие сказал Христос апостолам, когда, призвав отроча, постави е посреди их: и потому, хотя оное изречение в высшем знаменовании, в качестве притчи, относилось к младенцам веры, но оно сказано было не мимо и естественных младенцев, из которых один был видимым и непосредственным предметом слова Господня, и особенно не мимо детей христианских, которые обыкновенно суть и младенцы веры, по крещению. Посему каждый раз, когда Господь рукою Своего провидения поставляет пред вами дитя, когда оно вам родится, или вверяется вашему попечению властью и законом, или приводится в руки ваши нуждою и беспомощностью, вы можете представить себе, что Господь смотрит на оное и говорит вам: блюдите, да не презрите единаго от малых сих.

И как сильно подкрепляет Он сию заповедь! Аминь бо глаголю вам, яко Ангели их на небесех выну видят лице Отца Моего Небесного. То есть Ангели служат хранителями детей; следственно, имеют к ним внимание, заботятся о них, уважают их; как же вам оставлять их без попечения, без внимания, в пренебрежении? Ангели их на небесех и нисходят для них на землю: вы ли не захотите наклонить вашу земную гордость к их малому возрасту? Ангели их выну видят лице Отца Небесного и от сего блаженного созерцания обращают взор к пеленам и колыбели, и слух к плачу или лепетанию младенца; вам ли покажется или скучным, или малым делом попечение о малых сих? И кто же посылает ангелов к младенцам человеческим? Кто, как не Сам Творец ангелов и человеков?

Держась слова Господня, скажем несколько слов о том, как осмотрительно должно быть внимание к детям и попечение о них. Блюдите, да не презрите единаго от малых сих. Остерегайтесь, чтобы такое пренебрежение не прокралось, тогда как вы не расположены предаться оному с сознанием. Блюдите, родители и воспитатели, да не презрите единаго от малых сих, которых вы родили, которых вы воспитываете. Вы, может быть, не подозреваете и возможности сего презрения, потому-то и сказано: будьте осмотрительны, остерегайтесь, блюдите.

Небрегут о детях, если они по опыту принадлежат кормилице, няне, надзирательнице более, нежели отцу и матери, и более, нежели то нужно. Природа, или лучше, Творец природы, одной и той же особе матери дает и млеко кормилицы, и заботливость няни. Правда, что разделять сии служения нередко, больше или меньше, заставляют то немощь матери, то ее другие обязанности; но если сие делается только по склонности к беззаботной жизни, по необдуманному подражанию примерам подобной беспечности, то лучше бы подумать доброй матери, отнимать ли мать вдруг у двух младенцев – и у младенца кормилицы, и у своего собственного, и заставлять ли своего младенца пить из груди кормилицы, может быть, тоску по оставленном ею собственном детище, вместо того, чтобы он пил любовь из груди своей матери. Мать, которая кормит и носит на руках своего младенца, отец, который в минуты отдыха от своих дел также берет его на руки и учит его первым наименованиям того, что священно и любезно, – блюдите, да не презрите, – делают и прекрасное, и важное дело: они наслаждаются сими занятиями, дитя также наслаждается; и в то же время любовь и доброта родительская непрестанно сеет в сердце дитяти семена детской любви и доброты, и ранним и обильным сеянием приготовляет многоплодную жатву.

Небрегут о детях, если хотят только забавлять их и забавляться ими, и особенно тогда, как настает время более учить их, нежели забавлять.

Небрегут о детях, если и учат их, но более приятному, нежели полезному. Искусства и познания приятные доставляют жизни человеческой, так сказать, приправы и лакомства, а не хлеб и пищу: не странно ли было бы заботливо собирать к столу как можно более приправ и лакомств и не заботиться о том, будет ли хлеб и пища?

Небрегут о детях, если старательнее учат их полезному для жизни временной, нежели спасительному для души бессмертной; если тщательнее меблируют их голову набором слов и понятий, нежели возделывают вертоград их сердца, исторгая из него дикие травы неправильных склонностей и привычек, наслаждая в нем благие чувствования к добродетели, ограждая его от ветров легкомыслия и от бурь страстей; если при воспитании не довольно помнят и не довольно употребляют в дело сколь важное само по себе, столь же благодетельное для всех отраслей познания начало учения: начало премудрости страх Господень: разум же благ всем, творящим его (то есть хорошие познания хороши для тех, которые употребляют их на хорошие дела); благочестие же в Бога начало чувства (Притч. 1:7). Вы обрабатываете в детях будущих граждан, воинов, словесников, письмоводцев, художников, промышленников: хорошо; но блюдите, да не презрите – не пренебрегите того, что еще лучше, того самого, в обрабатывании чего хотят помочь вам Ангели их, которые на небесех выну видят лице Отца вашего Небесного, – не пренебрегите образования в них сынов Церкви, приготовления будущих граждан неба.

(Мк. 9:38–44; Лк. 9:49–50)

А. Б-в. «Душеполезное чтение», 1880

Во время путешествия евреев по пустыне Аравийской они возроптали однажды на Моисея за недостаток мяса. Так как это не первый был случай несправедливого неудовольствия и возмущения народа против своего вождя, то ропот сей сильно опечалил Моисея, и он молил Бога или умертвить его, или же дать ему помощников в управлении таким беспокойным народом. В ответ на эту мольбу Господь сказал Моисею: «Собери Мне семьдесят мужей из старейшин Израилевых… и возьми их к скинии собрания, чтобы они стали там с тобою. Я сойду и буду говорить там с тобою, и возьму от Духа, Который на тебе, и возложу на них, чтобы они несли с тобою бремя народа, а не один ты носил». «Моисей… собрал семьдесят мужей из старейшин народа и поставил их около скинии. И сошел Господь в облаке, и говорил с ним, и взял от Духа, Который на нем, и дал семидесяти мужам старейшинам. И когда почил на них Дух, они стали пророчествовать, но потом перестали. Двое из мужей оставались в стане: одному имя Елдад, а другому имя Модад; но и на них почил Дух… и они пророчествовали в стане. И прибежал отрок, и донес Моисею, и сказал: Елдад и Модад пророчествуют в стане. В ответ на сие Иисус, сын Навин, служитель Моисея, один из избранных его, сказал: господин мой Моисей, запрети им. Но Моисей сказал ему: не ревнуешь ли ты за меня? О, если бы все в народе Господнем были пророками, когда бы Господь послал Духа Своего на них!»

Вот факт, рассказанный бытописателем в высшей степени просто, без всяких прикрас, рассуждений и пояснений, как и все другие его повествования. Между тем он заслуживает того, чтобы над ним задуматься. По распоряжению Божественному Моисей должен был из старейшин Израиля избрать себе помощников в управлении народом и собрать их около скинии, где они имели исполниться Духа Божия. Так это и было: избранные собрались около скинии, где они прияли Духа Божия и стали пророчествовать, то есть с чрезвычайным воодушевлением славить Бога и назидать окружающих в боговдохновенных речах и песнях. Это-то обстоятельство и возбудило недовольство в Иисусе, сыне Навина. Он был «служитель Моисея», то есть самое приближенное к нему лицо, исполнитель его предначертаний и поручений, и в то же время самый благоговейный почитатель его. «Господин мой Моисей, запрети им», – сказал он своему великому вождю при известии об Елдаде и Модаде. Какие же мысли и чувствования взволновали преданного слуги Моисея? Ответ на это дает нам сам Моисей. «Не ревнуешь ли ты за меня? – сказал он в ответ Иисусу. – О, если бы все в народе Господнем были пророками, когда бы Господь послал Духа Своего на них!» Будущий преемник Моисея в служении вождя народа израильского, имевший докончить его дело спасения Израиля от чужеземного ига, и вместе с этим будущий носитель даров Духа, хотя и не в той мере, в какой обладал ими Моисей, – Иисус Навин сейчас еще не стоял на такой высоте духовного созерцания, которая бы приближала его к боговдохновенному Моисею. С безграничным уважением относясь к великому вождю Израиля, он смотрит на него как на такого посредника между Богом и народом, от воли которого зависит всякое дело, всякое событие в народе Божием; ничему не должно быть, на что не изошло благословение уст его, ничто не должно быть без его участия, посредства и воли. Нет причин предполагать, будто Иисус Навин усомнился в наитии на Елдада и Модада Святого Духа; но он думал, что если они освящены Святым Духом для сотрудничества Моисею, то должны были в присутствии его в знак зависимости от него употребить полученный дар пророчества. И вот, как скоро было возвещено, что Елдад и Модад пророчествуют, между тем как они не были при скинии, как это должно было быть по распоряжению Моисея, – Иисус Навин смотрит на это как на своеволие и на столь же своевольное присвоение себе достоинства помощников вождя израильского – словом, на некоторый ущерб чести и власти Моисея. Не так посмотрел на это Моисей. Весть о пророчестве Елдада и Модада исполнила его радостью. Моисей дал понять Иисусу, что не только не обижается на двух мужей, пророчествующих без его ведома, вдали от него и от скинии, но что не почел бы унижением для своего достоинства, если бы дар пророчества сделался достоянием всего народа. Моисей заботился об одной славе Божией и в служении народу своему совершенно забывал себя и даже некогда высказывал желание и готовность быть вычеркнутым из книги жизни, если только правосудие Божие примет это как искупление за грех народа!

Подобно Иисусу Навину при жизни Моисея апостолы Христовы во время земной жизни Спасителя были далеко не столь совершенными духовно, какими они явились пред миром со дня первой христианской Пятидесятницы после полного освящения и просвещения от Духа Святого. Близость к Господу, Его учение постепенно преобразовывали их, развивали их смысл, очищали их сердце, и к кануну Его смерти они достигли уже такой духовной высоты, что Господь находил нужным омыть только ноги их, признавая тело их в целом чистым (Ин. 13:10). Однако незадолго пред этим Он должен был сделать замечание даже о любимом ученике Своем Иоанне и брате его Иакове: «Не знаете, какого вы духа» (Лк. 9:55–56). Да и накануне Своей смерти Он говорил апостолам: «Еще многое имею сказать вам; но вы теперь не можете вместить» (Ин. 16:12). Скорому возвышению их до той духовной высоты, на которую они должны были взойти как продолжатели дела Христова на земле, препятствовало особенно то, что они не чужды были плотских воззрений на обетованного Мессию и Его Царство. Вместе с другими иудеями они ожидали, что Мессия, явившись на земле, устроит царство видимое, со всеми чертами царств земных. При таком представлении мессианского царства на себя они смотрели не иначе, как на приближенньых к Мессии – царю лиц, которым одним суждено разделять с Ним власть и суд. И чем более они любили Господа, тем более каждый из них желал быть ближе к Нему; а это желание при их плотских надеждах на Мессию превращалось в желание быть больше других в Царстве Его. И вот, рассуждая однажды между собою о той участи, какая их ожидает с открытием Христова Царства, они стали спорить между собою: кто из них больше в Царстве Небесном? Это не укрылось от всеведущего Господа, и Он вопросом о предмете их рассуждений вызвал их на признание, что они вели честолюбивый и властолюбивый спор о первенстве. Тогда Господь сказал: «Кто хочет быть первым, будет из всех последним и всем слугою». После этого Господь поставил среди апостолов дитя и, обняв его, сказал им: «Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете, как дети, не войдете в Царство Небесное. Итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном. Кто примет одно такое дитя во имя Мое, – говорил Он им далее, – тот Меня принимает» (Мф. 18:1–6; Мк. 9:33–37).

Итак, из всего этого апостолы должны были научиться, что хотя они и будут первыми людьми в Царстве Небесном, но должны будут вести себя в отношении к прочим членам Царства Божия совсем в ином духе, нежели как вели себя тогдашние учители и руководители народа иудейского – книжники и фарисеи: они должны были не властвовать над христианами, обращая всех в услужение себе, а служить им. И чем меньше член Царства Христова, тем большею заботливостью должно окружать его, так что дети, еще не приобретшие делами веры и любви никаких заслуг пред Богом и лишь только простосердечно верующие во Христа, должны составлять предмет самого отеческого благопопечения апостолов как главных учителей и руководителей в Церкви Христовой. Апостолы, споря о первенстве, сравнивали себя с прочими последователями Христа, менее близкими к Нему, и с маловерными, сейчас еще робкими исповедниками Его, не всегда за Ним следовавшими, а лишь время от времени; сравнивали себя с ними и так высоко ставили себя в сравнении особенно с последними, что, быть может, не считали их и достойными пока быть членами Царства Христова. Господь же указывает им, что дети по духу, как и дети в собственном смысле, должны пользоваться самою теплою их любовью и самым заботливым вниманием. Когда так поняли апостолы урок Христа, Иоанн вспомнил, что они не всегда поступали согласно с этим Его учением: «Учитель, – сказал он, – мы видели человека, который именем Твоим изгоняет бесов, а не ходит за нами; и запретили ему, потому что не ходит за нами».

Если читатель припомнит случай, бывший с Иисусом Навином, о котором мы выше рассказали, то он легко приметит, что случай этот по существу одинаков с тем, что поведал Иисусу Христу Иоанн об апостолах.

В том и другом случае недоразумение было относительно пользования даром Божественным – там пророчествовать, здесь изгонять бесов; недоразумение возникло в том и другом случае оттого, что даром Божественным пользовались люди, которые, казалось бы, не имели на то права; причина, по которой не хотели признавать за ними этого права, по существу так же одинакова в обоих случаях: в первом случае она состояла в том, что пророчествовавшие не явились пред скинию, оставались в стане и, таким образом, пророчествовали вдали от Моисея и, казалось бы, независимо от него; во втором – та, что тайный последователь Христа не следовал за Ним вместе с апостолами, что подавало повод думать, что он изгоняет бесов, своевольно пользуясь чудодейственным именем Иисуса Христа.

А отсюда должно заключать, что и неразумная ревность о славе Иисуса Христа была точно так же у апостолов, как у Иисуса Навина была таковая же ревность о славе Моисея. После этого сравнения уже нетрудно понять истинный смысл рассматриваемого изречения.

У Иисуса Христа было много последователей, которые все носили общее имя «учеников». Однако не всех их Господь одинаково приблизил к Себе и не всех дарил одинаковым доверием; лишь двенадцать человек Он избрал из числа многих Своих учеников, чтобы ввести во внутреннейшее общение с Собою. Этих-то учеников, названных Им апостолами, Он преимущественно облек властью творить чудеса именем Его, чтобы подкреплять ими проповедь Свою о наступлении времен Мессии. Высоко ценя доверие Христово, дарованное Им полномочие творить чудеса, апостолы являли бесконечную преданность Христу. А преданность Христу при тогдашних обстоятельствах верующий мог свидетельствовать всего яснее именно постоянством следования за Ним, ибо Господь был ненавидим и гоним властями иудейскими и влиятельными в иудействе лицами – книжниками и фарисеями. Поэтому для них непонятно было, как это может кто-либо не следовать вместе с ними за Христом и в то же время пользоваться властью именем Его изгонять бесов, творить чудо, и притом, по их понятиям, величайшее (Лк. 10:17). А между тем, ходя по городам и селениям с проповедью о приближении Царства Небесного, они встретили именно такого человека. Как же они могли отнестись к нему? Плотский смысл тогдашнего иудейства и особенно дух нетерпимости, столь свойственный фарисейству, тотчас отразился на них при этом случае. Из повода, по которому Иоанн передал Иисусу Христу об этом случае, можно усматривать, что апостолы видели в этом чудотворце верующего во Спасителя. Но что он не следовал вместе с ними за Христом, этого они не могли терпеть. Душевная настроенность их в этом случае требовала, чтобы подобные верующие во Христа были одинаковы с ними во внешнем выражении своей веры; иначе их чистосердечная, хотя и не совсем разумная, ревность о вере оскорблялась, и они думали, что выразят особенную ревность о Христе, если запретят изгонять бесов именем Его человеку, не следовавшему за Ним.

А между тем этот человек, изгонявший бесов именем Иисуса Христа, очевидно, был верующий в Него, хотя еще и нетвердый исповедник Его. Нетвердость его веры видна из того, что он не имел мужества следовать за Христом; значительная же сила его веры свидетельствуется тем, что он удостоился от Христа такого высокого дара, которого Господь лишал иногда, в частных случаях, и самих апостолов (Мф. 17 и т. д.). Это был, следовательно, тайный ученик или последователь Христа, подобно Никодиму (Ин. 3), неведомый людям, но видимый всеведущим и вездеприсущим Господом; не следуя внешне за Христом, он, однако, был тесно связан с Ним чисто духовными узами. Но так как все-таки вера его далека была от совершенства, и даже более – была нетверда, то очевидно, что он находился в таком духовном состоянии, что при благоприятным обстоятельствах мог сделаться мужественным исповедником Христа, в случае же трудных испытаний веры, напротив, совсем мог уклониться от Него. Вера его нуждалась в питании, в средствах для своего укрепления и развития. Одно из таких средств и даровал ему всемилостивый Господь, сообщив его вере силу совершать чудеса именем Его; постоянно исцеляя бесноватых именем Христа, он более и более должен был укрепляться в вере в Спасителя и Господа. Но вот встречается он с апостолами, и они запрещают ему изгонять бесов именем Иисуса Христа на том основании, что он внешне не следует вместе с ними за Господом: это было испытанием для его слабой веры и, быть может, испытанием великим, трудным. Кто знает, смог ли бы он перенести это испытание? Требования внешнего последования за Христом как необходимого условия, чтобы иметь право пользоваться именем Его для совершены чудес, он не мог понять; он видел только суровость, строгость в отношении к себе первейших учеников Того, в Кого он веровал и, по общей всем людям греховности, мог раздражиться этим; а отнятие власти творить чудеса именем Христа могло ослабить и веру его в спасительность этого имени. После этого должно быть понятно для нас, почему Иисус Христос на рассказ Иоанна о запрещения апостолами тайному ученику Его изгонять бесов именем Его, – рассказ, в котором слышался вопрос: «Справедливо ли мы поступили?», – ответил: «Не запрещайте ему; ибо никто, сотворивший чудо именем Моим, не может вскоре злословить Меня; ибо кто не против вас, тот за вас. И кто напоит вас чашею воды во имя Мое, потому что вы Христовы, истинно говорю вам, не потеряет награды своей. А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему жерновный камень на шею и бросили его в море». Есть различные степени веры во Христа, но каждый получит за веру свою награду от Господа. Бывают лица, проявляющие лишь сочувствие к христианской вере тем, что подают путнику-христианину чашу воды и именно потому, что он – христианин; но и такие лица будут вознаграждены от Господа. Творящий же чудеса именем Иисуса Христа тем самым свидетельствует, что он стоит на значительной ступени веры: он не только сейчас не противник Христа, но даже и в будущем, несомненно, он не вскоре перейдет в лагерь врагов Его, как бы много искушений к тому ни пришлось пережить ему. Однако он может сделаться противником Христа, и потому с ним нужно обходиться особенно осмотрительно и осторожно, чтобы не положить препон его вере, не соблазнить его к отпадению от Христа, что было бы величайшим грехом и навлекло бы на соблазнителя тягчайшее наказание. А для этого нужно снизойти к сравнительно низкой степени веры его и пока не требовать от него того, чего он не может сделать по своему духовному несовершенству; хотя он и не совершает подвигов веры, каких справедливо требовать от совершенных, но все-таки он не противник Христу, он не совершает их потому, что не в силах совершить их, а потому нужно быть снисходительным к нему в этом отношении.

Из этих двух рассмотренных нами, сходных фактов, ветхозаветного и новозаветного, всякий может усмотреть, как глубоко истинно и справедливо действует наша Русская Православная Церковь, когда она не отталкивает от себя всех без различия неразумных приверженцев старины, но тех из них, которые послушны учению веры, ею преподаваемому, и ее пастырскому водительству, приемлет в недра свои, дозволяя им особенности во внешних формах религиозно-церковной жизни, не имеющих существенного значения в деле веры.

(Мк. 9:49)

Свт. Феофан Затворник. «Мысли на каждый день года по церковным чтениям»

Всяк огнем осолится, и всяка жертва солию осолится. Пред этим говорил Господь о том, что должно быть готовым на всякого рода пожертвования и на всякие дела самоотвержения, лишь бы устоять на добром пути. Хоть бы жертвы эти были дороги нам, как глаз, или необходимы, как правая рука, – надо принести их не задумываясь; ибо если пожалеешь принести такую жертву, а вследствие того увлечешься с правого пути на неправый, то принужден будешь в будущей жизни страдать вечно. Итак, принеси жертву болезненную и скорбную здесь, чтобы избежать мучений там. Без огненного очищения здесь нельзя быть спасенным от огня вечного. Всякий, желающий быть спасенным, должен быть осолен огнем, пройти огненное очищение. Все мы, по закону сотворения, должны принести себя в жертву Богу; но всякий из нас нечист. Надо, значит, очистить себя, чтобы из нас составилась жертва, приятная Богу. Но стань себя очищать, отрывать страсти от души – будет больно, как от обожжения огнем. Это действие внутреннего самоочищения похоже на действие огня, очищающего металл. Металл бесчувствен. Если бы дать ему чувство, то он и очищение, и жжение чувствовал бы современно; это самое происходит и в самоочищающемся человеке. Пройдя это действие, он бывает как бы весь пережжен огнем. Очистительный огонь проходит по всем частям его, как соль проникает осоляемое тело. И только тот, кто подвергается сему действию, бывает настоящею богоугодною жертвою; потому и необходимо всякому быть осолену огнем, подобно тому, как в Ветхом Завете всякая жертва осолялась прежде принесения ее во всесожжение.

Творения свв. отцов. Творения Василия Великого

Что значит та соль, которую повелел иметь Господь, сказав: имейте соль в себе, и мир имейте между собою (Мк. 9:50), и о которой апостол говорит: слово ваше да бывает всегда во благодати, солию растворено (Кол. 4:6)?

Здесь мысль видна из того, что поставлено в связи с каждым из сих мест. Ибо из слов Господа научаемся не подавать никакого предлога к разрыву и раздору друг с другом, всегда же в союзе мира соблюдать себя к единению духа; а из слов апостола, кто помнит, сказавшего: снестся ли хлеб без соли? или есть вкус во тщих словесех (Иов. 6:6), тот научится распоряжаться словом к созданию веры, да даст благодать слышащим (Еф. 4:29), пользуясь удобством времени и благообразием порядка, чтобы слушающие сделались более благопокорными.

Никанор, архиепископ Херсонский. «Православное обозрение», 1885

Аще брат твой и Церковь преслушает, – буди тебе якоже язычник и мытарь (Мф. 18:17). Из учения Иисуса Христа о том, как поступать с теми, от кого происходят соблазны, истекает учреждение анафемы в Православной Церкви. Вот как следует поступать с соблазнителями по заповеди Самого Христа. Если согрешит против тебя брат твой, станет соблазнять тебя неправым учением, неправыми мыслями, развращающим словом, погибельным примером, ты поступи так: если брат твой, твой единоверный, согрешит против тебя, согрешит против вашего единоверия мыслью, словом или делом, обойдись с ним осторожно, благоразумно и терпеливо обличи его наедине, между тобою и им одним. Если он послушает тебя, то ты приобрел брата твоего, сберег твоего единоверца для тебя, для твоей Церкви и для Бога. Если же тебя одного не послушает, то, чтобы не потерять его, своего брата, своего единоверца, для тебя, для твоей Церкви и для Бога, возьми с собою еще одного или двух свидетелей-единоверцев и обличи его пред этими свидетелями, чтобы они подкрепили твое слово, дабы подтвердилось слово устами двух или трех свидетелей. Если же не послушает и их и будет упорствовать в своем неверии или еретическом мнении – поведай Церкви и ее предстоятелям. Если же брат твой, твой единоверный, не послушает и Церкви, то пусть он будет для тебя как язычник и мытарь. Пусть он будет чужой для тебя, перестанет считаться твоим братом, твоим единоверцем, членом одной для вас истинной Церкви Божией. Вот заповедь Самого Христа об анафеме. Вот ее значение и назначение! Вот ее происхождение от Самого Христа, Который, однако, говорит о Себе: научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем.

Анафема есть учреждение кроткое, но и грозное, как кроток, но и грозен Сам Христос, ее Учредитель.

И, во-первых, анафема значит не проклятие. Этот смысл проклятия придан анафеме уже только впоследствии, и придан по недоразумению, по раздражению человеческих сердец, по удалению некоторых от духа Христова, по непониманию смысла и духа слов Христовых.

Не подумайте, однако, что приговор анафемы будет для анафемы незначителен. Нет. Есть таинственная связь между благорасположением людей и милостью Божиею к человеку. Непрощенный, неразрешенный, связанный на земле, он предстанет и в горний мир непрощенным, неразрешенным, связанным в своем грехе. «Аминь бо глаголю вам, – подтверждает сие соображение Сам Господь, – что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе».

Утверждаем далее, что Господь Иисус Христос завещал анафему только для грехов ума, для грехов против истины, для грехов против Святого Духа, но не против грехов собственно воли, не против грехопадений, покрываемых покаянием, но только против грехов упорства и ожесточения. Это видно из того, что тут же сряду выступил святой апостол Петр и предлагает Господу вопрос: «Господи! Если я обличу согрешающего брата и он покается, сколько же раз должен я прощать моему брату, согрешающему против меня? Довольно ли до семи раз?» Иисус же говорит ему: «Не говорю тебе: до семи раз, но до семижды семидесяти раз», то есть прощай без конца, потому что и Отец Небесный, Которого мы оскорбляем беспредельно, прощает нам по беспредельному Своему милосердию.

Обратите внимание. Потому-то и Церковь изрекает анафему почти исключительно на прегрешения ума, а не воли, на грехи упорства, но не грехопадения. Анафема не разбойникам, не ворам, не преступникам разного рода, но анафема отвергающим бытие Божие, искупление, бессмертие, будущий суд и т. п. Отчего это? Что тяжелее? Что гибельнее? Что преступнее?

Тяжелее, преступнее, пагубнее грехи ума. Грехи же воли неизбежны; все мы в беззакониях зачинаемся, во гресех рождаемся и грешим ежечасно. Пусть я разбойник, душегубец, грабитель, гнездилище многих и тяжких преступлений. Но повергаюсь я в прах пред милосердием Божиим и вопию гласом разбойника на кресте: «Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем». Ей! И для нашего покаяния возможен милосердый глас Господа, на кресте распятого за грешников: «Аминь глаголю тебе: днесь со Мною будеши в раю». Пусть мне стыдно и страшно взглянуть в глаза людям. Я повергаюсь пред всеми в прах: попирайте меня стопами, но простите меня грешного, отпустите, разрешите. И рабы Христовы простят: по заповеди Христовой, обязаны простить. Сказано: прощай твоему брату, согрешающему против тебя и кающемуся, не семь раз в день, но до седмижды семидесяти раз; прощай без меры, без числа и конца. Прощай даже заблуждения ума, недоразумения, неведение в вере, предубеждения и суеверия, если они не упорны, если люди, как дети, колеблются ветром разных лжеучений. Ни одна христианская душа не есть вместилище непогрешимой всецерковной вселенской истины. Всякая более или менее погрешает в своих убеждениях. Но если кто сеет ложь упорно, как сам диавол, отец лжи, сеет, как человекоубийца, для человекоубийства, для убийства душ; если кто восстает против утвержденной Христом, Его апостолами, всею Вселенскою Церковию, всеми возвышеннейшими умами христианского человечества истины; если кто не приемлет Царство Божие, как кроткое и смиренное дитя, но гордо отвергает его, как ожестелый враг истины, – о! такой творит грех против Духа Святого! И сей грех, если не очищается покаянием, не отпустится человеку ни в сей век, ни в будущий. Такой грех вторично распинает Сына Божия, и для такого греха уже не обретается другой искупительной жертвы. Такой грех подрывает самые основы Церкви Божией, и она, как живое тело, защищая саму себя, испускает вопль боли своего материнского сердца: анафема!

Амвросий, архиеп. Харьковский. Из Слова в Неделю торжества Православия. «Вера и разум», 1886

Мы не погрешим, если силу и смысл анафемы, изрекаемой Православной Церковью вредным и неисправимым ее членам, выразим в двух словах: «Оставьте нас». Вы (обратимся к непокорным членам Церкви) не веруете, как Господь повелел нам веровать, вы пренебрегаете Его святыми заповедями, вы уничижаете Его святую благодать, вы издеваетесь над уставами Его Церкви, которую Он создал, которую так любит, которую обещал хранить до конца мира, в которой положил все сокровища Своих искупительных заслуг; вы вносите в эту Церковь свои разрушительные воззрения и учения, вы глумитесь над церковными чиноположениями, обрядами и обычаями; для вас ничто в Церкви не свято, ничто не дорого, вам ничего не нужно, – «оставьте нас». Мы готовы быть в мире с вами, как со всеми согражданами, не ведающими веры и закона Христова; мы можем быть и соседями вашими, и сослуживцами, и сотрудниками в делах общежития, но не в единомыслии относительно предметов веры, не в общении молитв и таинств, не в союзе любви духовной, не в разделении с вами наших надежд и упований, – «оставьте нас». Вы стали язычниками, отреклись от чистоты и полноты веры Христовой; вы по жизни стали для нас тем, чем были мытари для древних евреев; мы так и понимаем вас, как Господь повелел нам вас разуметь: буди тебе, яко язычник и мытарь. На это ваша свободная воля – быть тем, чем вы желаете, а наша обязанность смотреть на вас и относиться к вам так, как нам повелено от Господа Иисуса Христа, в Которого мы веруем и от Которого ожидаем вечного спасения.

(Мф. 18:19)

Свт. Филарет, митр. Московский. Из Беседы пред молебствием и присягою московского дворянства

Аминь глаголю вам, глаголет Христос Спаситель, яко аще два от вас совещаета на земли о всякой вещи, еяже аще просита, будет има от Отца Моего, Иже на небесех. Что значит, что двум обещает Он сие, а не одному? Хочет вразумить нас чрез сие, что в молитве единодушное усердие многих увеличивает силу каждого и всех. Уразумейте же и убедите себя, сколь великую помощь предприемлемому делу обрести можете, если столь многие, как бы едино и душою, и сердцем, совещаете о вещи, еяже просите от Отца Небеснаго. И согласно с сим разумением, просите Его единодушно, да дарует каждому из вас свет усмотреть истинно полезное для общества, решимость избрать оное, твердосг держаться разумно избранного, проницательность, чтобы не обмануться ложными видами, благонамеренность, чтобы не увлечься пристрастием или своекорыстием, ревность к общему благу, чтобы не воздремать в лености, тогда как отечество обыкновенного требует бодрствования и деятельности.

Творения свв. отцов. Творения Василия Великого

Поскольку Господь сказал: идеже еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их (Мф. 18:20); то как можем удостоиться сего?

Собравшиеся в чье-либо имя, без сомнения, должны знать намерение собравшего и расположить себя сообразно с оным, чтобы обрести благодать благоугождения и не подпасть осуждению за злонамеренность и нерадение. Ибо званные кем-нибудь, если у звавшего предположена цель – жать, готовят себя к этому, и если у него цель – строить дом, приготовляются к постройке дома; так и мы, призванные Господом, должны помнить, что говорит апостол: молю вас аз юзник о Господе, достойно ходити звания, в неже звани бысте, со всяким смиреномудрием и кротостию, с долготерпением, терпяще друг другу любовью, тщащеся блюсти единение духа в союзе мира. Едино тело и един дух, якоже и звани бысте во едином уповании звания вашего (Еф. 4:1–4). Яснее же все сие представляет нам Господь, в обетовании одному сказав: аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет, и Отец Мой возлюбит его, и к нему приидем, и обитель у него сотворим (Ин. 14:23). Поэтому как у сего бывает обитель вследствие соблюдения им заповедей, так Господь пребывает посреди двоих или троих, если сообразуемся с волею Его. А собравшиеся недостойно и не по воле Господней, хотя собрались вместе с виду во имя Господне, услышат: что Мя зовете: Господи, Господи! И не творите яже глаголю (Лк. 6:46)?

(Мф. 18:21–35)

Димитрий, архиеп. Волынский. «Православное обозрение», 1876

В одно время, когда Господь беседовал о том, как надобно поступать, когда согрешит пред нами в чем-либо брат наш, апостол Петр, слушая поучение Господне о прощении брату своему согрешений его, спросил: Господи, коль краты, аще согрешит в мя брат мой, и отпущу ли ему до седмь крат? Господь отвечал ему: Не глаголю ты до седмь крат, но до седмьдесят крат седмерицею, то есть сколько бы раз ни согрешил пред тобою брат твой, должно прощать ему всегда; тем паче никогда и ни в каком случае не должно мстить ему. В объяснение и подтверждение этой заповеди Он сказал притчу, то есть изобразил учение Свое в примере одного неоплатного должника, который был уже прощен и помилован, но за жестокость к собрату своему предан опять жестокому мучению, – чтобы нам легче было видеть, что бывает с теми, которые не прощают своим ближним согрешения их, и удобнее понять, что будет в подобном случае и с нами.

Уподобися Царствие Божие человеку царю, – так начал Господь Свою притчу. То есть Царство Божие во многом похоже на земные царства человеческие – без сомнения, потому что оно есть первообраз всех царств человеческих, и последние тем лучше и совершеннее, чем ближе уподобляются первому. Царствие Божие есть Святая Церковь Христова, ныне воинствующая на земле, но потом имеющая явиться Церковию торжествующею и славною, вечно блаженным Царством Бога и Христа Его. Как в царствах земных есть царь и есть подданные, так и в Царстве Божием есть Царь и Глава – Господь наш Иисус Христос, Которому дадеся всякая власть на небеси и на земли, Который посему есть Царь царем и Господь господем, Емуже подобает царствовати, дóндеже положит враги Своя подножие ногама Своима. Есть и подданные – это мы, верующие в Господа Иисуса Христа, созданные Им из персти земной, искупленные Его честною Кровию от вечной погибели и за то обязавшиеся при крещении во имя Его веровать в Него как единого истинного Бога со Отцем и Святым Духом, любить Его от всего сердца своего и от всей души своей, почитать и поклоняться Ему как Господу, Владыке и Творцу своему, повиноваться и служить Ему со всем усердием и ревностью во все дни жизни своей. В царствах земных есть законы и постановления, которыми определяется крут и указуется порядок действий и отношений всех подданных и между собою взаимно, и к предержащей власти царя. Точным и усердным исполнением сих законов подданные снискивают благоволение царя своего, а нарушением и преступлением их навлекают на себя его гнев и наказание.

И в Царстве Божием есть священная, Богом данная книга Завета, которая, открывая нам волю Божию, излагая святые и животворные заповеди Господни, научает тому, как нам вести себя и в отношении к Царю своему, Господу Иисусу Христу и к ближним нашим, членам того же благодатного Царства, чтобы заслужить милость и благоволение Царя царствующих и не подвергнуться Его гневу и наказанию.

Уподобися Царствие Божие Человеку царю, иже восхоте стязатися о словеси с рабы своими. В царствах земных царь требует по временам отчета от своих подданных в исполнении возложенных на них обязанностей и в совершении порученных им дел. Так и в Царстве Божием Господь востребует от нас отчета во всех помыслах и желаниях, словах и делах наших. Для сего Он предуставил от века страшный и славный день суда и воздаяния, и всем нам подобает явитися пред судищем Христовым, да приимет кийждо яже с телом содела или блага или зла. Но и прежде этого страшного суда Господь потребует от нас отчета по смерти нашей, когда душа наша, разлучившись с телом, явится в мире духов, когда по делам ее суждено ей будет или во светлостях святых, или же в мрачной темнице духов ожидать последнего суда Божия, последнего определения участи своей на всю вечность. Подданные земного царя не знают наперед, в какое именно время им приведется давать отчет пред царем своим, ибо это зависит от воли царя, иже восхоте – сам, без всякого стороннего побуждения – стязатися о словеси с рабы своими: тем паче во всякое время должен быть готов к отчету раб Христов, ибо не ведает, в оньже час Господь его приидет.

Наченшу же Ему стязатися, приведоша к Нему единаго должника тмою талант. Не воздавая должной дани царю, не исполняя своих обязанностей, не делая того, чего требует воля царя, подданный становится должником пред ним, и чем долее поступает таким образом, тем более возрастает и увеличивается его долг. Несчастный, о котором говорится в притче, был должен тмою талантов – сумма, по древнему счету, чрезвычайно большая, долг совершенно неоплатный. Так и подданный Царя Небесного, гражданин благодатного Царства Христова, если не исполняет того, чего требует от него закон Божий, становится должником пред Богом, и чем долее живет во грехах, тем неоплатнее становится его долг. И кто из нас может думать, что он менее должен пред правосудием Божиим, нежели сей, упоминаемый в притче должник пред царем своим? Кто не должен применить к себе того суда, какой произнес над ним царь?

Неимущу же ему воздати. И что воздал бы сей несчастный царю своему? Где нашел и чем приобрел бы такое сокровище, которое равнялось бы тме талантов? Несравненно более велик и потому совершенно неоплатен долг каждого грешника пред правосудием Божиим. Что бы он ни сделал потом доброго, никогда не сделает больше того, что обязан был сделать по закону Божию; а грех все остается и останется навсегда грехом, долг останется долгом – невознаградимым ничем, и уплатить долга греховного нет у нас ни возможности, ни средства.

Не имущу же ему воздати, повеле и Господь его продати, и жену его, и чада, и вся, елика имеяше, и отдати, то есть повелел лишить его всего имущества и отдать в вечное рабство со всем его потомством. Так и земные владыки не терпят и не могут терпеть таких подданных, которые, не исполняя своих обязанностей, оставаясь праздными тунеядцами, бременят собою общество, тем паче таких, которые, нарушая законы общественные, вредят всему обществу. Может ли быть терпим в Царствии Божием человек, который своими грехами и беззакониями, своевольным преступлением заповедей Творца своего и Господа, сколько оскорбляет Его отеческую любовь и правду, столько же омрачает собою светлое Царство Божие, вредит всему христианскому обществу, внося в него соблазны и развращение? Посему-то правосудие Божие лишает грешника всех духовных сокровищ, которыми любовь Божия ущедрила человека, созданного по образу Божию и воссозданного во Христе на дела благая, отчуждает его от наследия жизни вечной и предает рабству диавола и собственных страстей его.

Но, по бесконечной любви и милосердию Отца Небесного, нам дарована возможность обретать оправдание и спасение в Иисусе Христе, Единородном Сыне Божием, Который искупил от клятвы законныя, быв по нас клятвою. Нам должно только с живою верою, искренним раскаянием и твердою надеждою обратиться к милосердию Божию, как обратился помянутый в притче должник к милосердию царя своего.

Пад убо раб той, кланяшеся ему, глаголя: потерпи на мне, и вся ти воздам. Для неоплатного должника нет другого средства избавления, как прибегнуть к милосердию заимодавца; для безответного преступника нет другого прибежища, кроме молитвы о помиловании. Так и поступает несчастный должник: он падает в ногам господина своего, просит его снисхождения и милости, умоляет его: потерпи на мне. Так надобно поступать и нам, грешным, если желаем избежать достойной казни по грехам нашим. Каждый грех ужасен в первую очередь тем, что оскорбляет величие и святость Божию, Его бесконечную любовь и правду, нарушает закон, которым держится весь порядок мира нравственного, возмущает мир и покой Царства Божия. В этом отношении мы не можем сделать ничего для удовлетворения правде Божией, умиротворения Царства Божия, для восстановления попранного нами закона мира нравственного, для заглаждения беспорядков, вносимых грехами нашими в мир Божий. Один Господь Иисус Христос Своими страданиями за грехи наши, Своею крестною смертию и Воскресением мог совершить все сие, умиротворив всяческая Кровию креста Своего, аще земная, аще ли небесная. Посему одна только живая вера в Господа Иисуса Христа, пострадавшего за грехи наши, одно живое упование на силу крестной смерти Его, одно искреннее раскаяние во грехах своих, одна молитва сердца сокрушенного и смиренного могут снять с нас эту тяжкую вину грехов наших и оправдать нас туне благодатию Христовою.

Несчастный должник обещает царю уплатить долг свой: потерпи на мне, и вся ти воздам. Очевидно, что это для него невозможно. Этим обещанием он хочет только выразить свою готовность употребить с своей стороны все, чтобы вперед не только не увеличивать долга, но заглаждать по возможности и прежние долги. И это необходимое условие для каждого кающегося и ищущего оправдания и помилования грешника. Без твердого намерения престать от греха навсегда, не оскорблять величия Божия новыми беззакониями, не возбуждать на себя гнева Божия новым преступлением Его святых и животворных заповедей покаяние наше было бы неискренне, обращение к Богу – лживо, молитва о прощении и помиловании – недостойна милости. С другой стороны, если мы не можем ничего сделать к удовлетворенно правосудию Божию за грехи свои, то можем переносить со смирением и покорностью воле Божией многоразличные скорби и бедствия жизни как праведное наказание за грехи наши. Для сего-то и заповедуется нам взять крест свой и идти во след Господа Иисуса Христа.

Изшед же раб той, обрете единаго от клеврет своих, иже бе должен ему стом пенязь (сумма весьма малая, а в сравнении с тмою талантов совершенно почти ничтожная), и ем его давляше, глаголя: отдаждь ми, имже ми еси должен. Не так ли поступаем и мы, когда, помилованные Отцем Небесным во Христе Иисусе, оправданные туне благодатию Божиею от безмерного множества грехов наших пред Богом, гневаемся и злобствуем и за малые оскорбления, причиненные собратом нашим, преследуем и язвим его всеми средствами, готовы мстить ему до самой смерти, не находим довольно слов, чтобы выразить свою обиду, чтобы очернить и обвинить обидевшего? А забываем о том, сколько раз и как тяжко сами оскорбляем и словом, и делом, и как злосчастна была бы наша участь, если бы все когда-либо оскорбленные нами захотели мстить нам таким же образом.

Пад же клеврет той на нозе его, моляше его, глаголя: потерпи на мне, и вся воздам ти. Казалось бы, как не вспомнить при этом жестокосердому рабу, что он и сам был теперь же в положении неоплатного должника не пред равным себе рабом, а пред Самим Царем своим Господом, но был помилован и прощен? Но злопамятство и любомщение заглушают в человеке все чувства человеческие и делают его зверем. Он же не хотяше, но вед всади его в темницу, дóндеже воздаст должное. То есть за малый долг подверг его тому же самому наказанию, на которое осужден был сам за целую тму талантов и от которого избавлен туне, по единому милосердию Царя своего.

Но такая бесчеловечная жестокость раба лукавого к несчастному своему собрату тотчас сделалась известною царю. Видевше же клеврети его бывшая, сжалиша си зело, и пришедше сказaша господину своему вся бывшая. Так и наши взаимные поступки друг с другом, и наши памятозлобные помыслы и чувства ведомы Сердцеведцу Богу. Святые ангелы, неотступные приставники наши, с болезнью и прискорбием видя жестокость нашу друг к другу, возвещают о том пред лицом Отца Небесного. И не только злое дело любомщения, но ни один злобный помысел на брата своего, ни одно гневливое и злостное движение сердца не утаится от всевидящего ока Божия, и никто и ничто не сокроет нас от Его карающего гнева.

Тогда призвав его господин его, глагола ему: рабе лукавый, весь долг он отпустих тебе: – не подобаше ли и тебе помиловати клеврета своего, якоже и аз тя помиловах? Не подобаше ли – из одной благодарности к помиловавшему, из чувства радости о помиловании, из сострадания к бедному собрату своему, из одного даже житейского благоразумия, чтобы дать ему возможность и время уплатить долг свой? Несравненно виновнее пред Отцем Небесным мы, когда не прощаем друг другу взаимных оскорблений и обид, – чем большее явлено над нами человеколюбие и милосердие Божие. Кто по жестокосердию своему не исполняет и этой нетрудной заповеди, тот сам осуждает себя на ту казнь, которая постигла жестокосердого раба.

И прогневався Господь его, предаде его мучителем, дóндеже воздаст весь долг свой. То есть за жестокость к собрату определил взыскать с него и тот долг, который был уже прощен, предать его вечному рабству и мучению.

Тако, – заключает Господь Свою притчу, – и Отец Мой Небесный сотворит вам, аще не отпустите кийждо брату своему от сердец ваших прегрешения их. Тако сотворит, то есть отвергнет от лица Своего и предаст вечному мучению. Таков вечный и непреложный закон правды! Таково неизбежное следствие жестокосердия к ближнему! Ибо может ли человек раздражительный и любомстительный быть в Царстве Божием, которое есть царство любви, мира и радости о Дусе Святе?