20-я ГЛ. ЕВАНГЕЛИЯ ОТ МАТФЕЯ И ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ. Путешествие Господа из Ефраима через Иерихон в Иерусалим на последнюю во время Его общественного служения Пасху

(Мк. 10:32–34; Лк. 18:31–34; Мф. 20:17–19)

В Евангелии (Мк. 10:32–45 и парал.) говорится о путешествии Иисуса Христа с двенадцатью апостолами в Иерусалим пред праздником Пасхи. Когда были они на пути, восходя в Иерусалим, Иисус шел впереди их, а они ужасались и, следуя за Ним, были в страхе. Подозвав двенадцать, Он опять начал им говорить о том, что будет с Ним: «Вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть, и предадут Его язычникам, и поругаются над Ним, и будут бить Его, и оплюют Его, и убьют Его; а в третий день воскреснет!». Как показывает евангельская история, эта истина небезызвестна была уже апостолам. Спаситель неоднократно говорил им об отличии Своего Царства от обыкновенного царства земного и не раз напоминал им, что Сыну Человеческому подобает пострадать, и убиену быти, и в третий день воскреснути (Мк. 8:31; 9:31). Но ученики или ужасахуся о словесех Его, или же с недоумением замечали: Господи, не имать быти Тебе сие. Так как теперь уже приближалось время исполнения этого предсказания, то Спаситель благоволил еще раз возвестить ученикам о том, что случится с Ним, – возвестить для того, чтобы они не подумали при виде страданий и смерти своего Господа, что это случилось нечаянно, и не предались бы, таким образом, неутешной скорби и отчаянию. Но души апостолов, еще не очищенные благодатию Духа Святого, по-прежнему не поняли надлежащим образом слов своего Учителя.

«Мысли на каждый день года»

Господь сказал ученикам о страдании Своем, но они ничего не уразумели из сказанного: и бе глагол сей сокровен от них. А после не судили, что ведети верующим, точию Иисуса Христа, и Сего распята. Не пришло время, они ничего не понимали в тайне сей; а пришло оно – поняли и всем преподали и разъяснили. Это и со всеми бывает, да не в отношении только к сей тайне, но и ко всякой другой. Непонятное вначале со временем становится понятным; словно луч света входит в сознание и уясняет то, что было прежде темным. Кто ж это разъясняет? Сам Господь, благодать Духа, живущая в верующих, Ангел Хранитель, только уж никак не сам человек. Он тут приемник, а не производитель. При всем том иное остается непонятным на целую жизнь, и не для частных только лиц, но и для всего человечества. Человек окружен непонятностями: иные разъясняются ему в течение жизни, а иные оставляются до другой жизни; там узрится. И это даже для богопросвещенных умов. Отчего же не открывается теперь? Оттого, что иное невместимо, – стало быть, нечего и говорить о нем; иное не сказывается по врачебным целям, то есть было бы вредно знать преждевременно. В другой жизни многое разъяснится, но откроются другие предметы и другие тайны. Сотворенному уму никогда не избыть тайн непостижимых. Ум бунтует против этих уз; но бунтуй не бунтуй, а уз таинственности не разорвешь. Смирись же, гордый ум под крепкую руку Божию и веруй!

Два сына Зеведеева, Иаков и Иоанн, коих Господь удостоил быть свидетелями Своего славного преображения, начали предаваться честолюбивым помыслам. Думая, вероятно, что Иисус Христос шел в Иерусалим для устроения земного царства, они стали просить Его, чтобы Он позволил им сесть одному одесную, а другому ошуюю Себя. Евангелист Матфей замечает даже, что вместе с ними ходатайствовала об этом пред Спасителем и мать их (20:20). Не веста, чесо просита, отвечает им Спаситель. «Вы думаете, что Царство Мое земное, и престолы, о коих Я говорил, суть престолы мирские; но Царство Мое не от мира сего, и престол Мой небесный. Вы хотите председательствовать в Моем Царстве; но прежде испытайте себя: решитесь ли вы умереть крестною смертью, как Я? В состоянии ли вы столько страдать, сколько Я буду страдать? Притом же это первенство дается не по дружбе или лицеприятию, но по истинным заслугам: оно будет дано тем, имже уготовася от Отца Моего (Мф. 20:23).

Когда услышали о желании сынов Зеведеевых прочие апостолы, то выразили свое неудовольствие против Иакова и Иоанна: и начаша, сказано, негодовати; то есть обнаружили дух превозношения и зависти. И вот Спаситель подзывает прочих учеников к Себе и говорит: «Кто хочет быть между вами большим, тот должен сделаться слугою других; и кто хочет быть первым между вами, да будет всем раб. Пример вы должны брать с Меня, Который не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить другим и дать душу Свою для искупления многих». Эти слова, обращенные ко всем апостолам, ясно показывали, что смиренномудрие и любовь суть добродетели неразлучные и необходимые для желающего быть истинным последователем Христовым. Кто истинно любит ближнего, тот старается уступить другому первенство; и напротив – кто ищет первенства, в том нет любви к ближнему.

Творения свв. отцов. Тв. Василия Великого

Если Сын не Господь суда, чтобы одних облагодетельствовать, а других наказать, то как же Он говорит: Отец не судит никомуже, но суд весь даде Сынови (Ин. 5:22)? И в другом месте: Власть имать Сын Человеческий отпущати на земли грехи (Мк. 2:10)? И еще: Дадеся Ми всяка власть на небеси и на земли (Мф. 28:18)? А Петру сказал: Дам ти ключи Царства Небесного (Мф. 16:19), и ученикам: Аминь глаголю вам, вы шедшии по Мне, в пакибытие, сядете на двоюнадесяте престолу, судяще обеманадесяте коленом израилевом (Мф. 19:28). Поэтому вопрос решается на основании самого Писания, потому что и Спаситель сказал: И тогда воздаст комуждо по деянием его (Мф. 16:27), и в другом месте: Изыдут сотворшии благая в воскрешение живота, а сотворшии злая в воскрешение суда (Ин. 5:29); а также и апостол: Всем бо нам явитися подобает пред судищем Христовым, да приимет кийждо, яже с телом содела, или блага или зла (2Кор. 5:10). Посему от приемлющих зависит соделать себя достойными седения одесную или ошуюю Господа, а не от Того, Кто может дать сие, хотя бы и несправедливо было прошение.

Творения свв. отцов. Тв. Исидора Пелусиота

Господь отрекается исполнить просьбу матери сынов Зеведеевых не потому, что исполнение было невозможно (для Него возможно все, чего Он восхочет); напротив того, отвергает потому, что исполнение было неприлично. Рцы, говорит она, да сядета сия оба сына моя, един одесную Тебе, а един ошуюю Тебе во Царствии Твоем (Мф. 20:21). Правдивый же Мздовоздаятель объясняющим несколько дело ответом уцеломудривает просившую неприличного. Несть Мое дати просящим просто, а не воздать в награду трудящимся. Ибо несвойственно правдивому Судии презреть проливающих пот и наградить ленивых. Посему, если желают сего седения, то не неизвестны им подвиги, в награду за которые оно уготовано подвизавшимся законно.

(Мк. 10:37–38)

Свт. Филарет, митр. Московский. Из «Слова в Неделю 5 Великого поста»

Она же реста Ему: даждь нам, да един одесную Тебе и един ошуюю Тебе сядева во славе Твоей. Иисус же рече има: не веста, чесо просита (Мк. 10:37). Случай, какого не надлежало, казалось бы, ожидать, представляется нам в сих словах Евангелия. Лучшие ученики Наилучшего из учителей пред самым окончанием обучения оказываются незнающими! Известно, что двенадцать учеников, иначе называемые апостолами, избраны Божественным Учителем Иисусом Христом преимущественно пред тысячами явных и тайных учеников Его. Можно примечать, что Иаков и Иоанн, о которых теперь идет речь, между самыми двенадцатью учениками были особенно избранные; ибо им, а кроме них одному Петру, оказал Он ту высокую доверенность, что допустил их быть свидетелями Своего славного Преображения на Фаворе и Своего тяжкого подвига в саду Гефсиманском. Около трех лет сии счастливые ученики почти неразлучно пребывали с единственным своим Учителем, слушая от Него глаголы жизни вечной. Приближалась минута, когда Он скажет им: Вся, яже слышах от Отца Моего, сказах вам (Ин. 15:15). И такие ученики, и в такое время, не знают, что говорят! Не веста, чесо просита.

Что же при таком просвещении повергло их в такое неведение? Желание быть выше других и быть почти равными Тому, Который превыше всего. Даждь нам, да един одесную Тебе и един ошуюю Тебе сядева во славе Твоей.

Не уничижим сих ближайших последователей Христовых за то, что и они претыкались на пути своем, когда еще сошествие Святого Духа не озарило их светом незаходимым и не укрепило силою непобедимою. Но видя, как иногда самый свет мира (Мф. 5:14) подвержен был затмению, самые столпы (Гал. 2:9) Церкви колебались, помыслим, как нужно нам бодрствовать над собою и непрестанно взывать о свете и силе к Отцу светов и Господу сил. Мняйся стояти, да блюдется, да не падет (1Кор. 10:12).

Апостол Павел, говоря о грехопадениях и наказаниях евреев, при образовании из них народа Божия под руководством Моисея, замечает, что сия вся образы прилучахуся онем: писана же Быша во научение наше (1Кор. 10:11). Подобно сему и об искушениях первых последователей Христовых, в которые влекла их испорченная в Адаме природа человека и в которые неисповедимый, но всегда премудрый и благий Промысл попускал им впадать в то время, когда надлежало образоваться из них новому народу Божию, можно сказать, что все сие случилось с ними как образ или пример для последующих за ними и описано в Евангелии для наставления нашего. Так, приключение Иакова и Иоанна, которые домогались первых мест пред апостолами, научает нас познавать и отвращать искушение, которое заключается в желании быть выше других.

Во-первых, сие желание побудило их к домогательству странному и нимало несообразному с обстоятельствами, в которых они находились. Даждь нам, говорили они Иисусу Христу, – даждь нам, да един одесную Тебе и един ошуюю Тебе сядева во славе Твоей. Но время ли было говорить сие? Пред сим самым говорил им Иисус Христос: Се восходим во Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет архиереом и книжником, и осудят Его на смерть и предадят Его языком и поругаются Ему (Мк. 10:33). И вскоре надлежало исполниться сему предсказанию. Какая же несообразность! Он идет на место поругания и смерти, а они хотят делить между собою первые места во славе Его. Настает время подвига, а они просят венца. Надлежало бы просить веры, чтобы не быть ни первыми, ни последними в оставлении Господа своего, когда Он предан будет, а они предлагают странное требование: быть ближе всех к Тому, Которого вскоре оставят! Не такие же ли запутанности, в разных видах, представляет и ныне желание превознести себя над другими?

Во-вторых, желание превозношения обнаружило в Иакове и Иоанне тот недостаток, что они недостаточно вникали в самих себя, в свои способности и в свое внутреннее состояние. Ибо в сем сокровенно обличает их Господь, когда вопрошает притчею: Можета ли пити чашу, юже Аз пию, и крещением, имже Аз крещаюся, креститися? (Мк. 10:38). Сия чаша Христова есть та самая, о которой Он молился в саду Гефсиманском: Отче Мой, аще возможно есть, да мимо идет от Мене чаша сия (Мф. 26:39); то есть чаша страдания и смерти. Сие крещение Христово есть крещение кровию, пролиянною на кресте. Следственно, вопрос, предложенный Иакову, вводит их в испытание самих себя, способны ли они участвовать в страданиях и кресте Христовом. И хотя они, совершенно или несовершенно уразумев сие, провозгласили себя способными, что, по-видимому, признал и Господь когда сказал им: Чашу убо юже Аз пию, испиета: и крещением, имже Аз крещаюся, креститася (Мк. 10:39); но последующие события показывают, что Господь обещал им только на будущее время дар участия в Его страданиях, что и совершилось наконец усечением Иакова и заточением Иоанна; в самое же то время, когда они так решительно утверждали, что могут пить чашу Христову, они весьма далеки были от сей возможности; ибо когда Иисус Христос пред сею чашею стоял на молитве, они не могли и единого часа пребыть с Ним в бдении; а когда иудеи возложили на Него руки, тогда они вместе с прочими, оставльше Его бежаша (Мк. 14:50). Таковое незнание себя и меры своих сил, и способностей есть обыкновенный недостаток людей, коими обладает желание превозношения.

В-третьих, желание превозношения, воздействовав в Иакове и Иоанне, сопровождалось нарушением мира между апостолами. И слышавше десять начата негодовати о Иакове и Иоанне (Мк. 10:41). Евангельская история не изъясняет, какого рода было сие негодование: огорчились ли апостолы неблаговременным служением Учителю своему о преимуществах во славе, когда Он приготовлялся и приготовлял их ко вступлению в трудное поприще креста; оскорблялись ли несправедливостью, которая обнаружилась в том, что из двенадцати, которые равным образом оставили все для Иисуса и пребыли с Ним в напастях Его и которым потому всем обещаны дванадесять престолов в Царствии Его, двое хотят восхитить некую особенную степень славы; или, наконец, и в прочих десяти действовал тот же дух превозношения, так как некоторые, по-видимому, могли представить свои особенные права на предпочтение прочим, как, например, другой Иаков – то, что он был сродник Господень по плоти, Андрей – то, что он первый решился последовать Иисусу (ибо и в одном и том же подвиге важнее подать первый пример, нежели последовать примеру других), Петр – то, что он первый исповедал Иисуса Христа Сыном Божиим. Но как бы то ни было, довольно ясно в наставление наше написано в сей истории то, что между апостолами никогда не видно было взаимного негодования, доколе не являлось между ними желание первенства; но как скоро возникло сие желание, вслед за ним открылось и взаимное негодование. Сие значит, что ближайшее порождение духа превозношения и честолюбия есть дух несогласия и раздора.

Приимем или к исцелению, или к предохранению нашему от духа честолюбия и те врачевства, которыми врачевал оный Врач душ и телес в учениках Своих.

Иисус, призвав их, глагола им: весте, яко мнящиися владети языки соодалевают им, и велицыи их обладают ими. Не такожде будет в вас (Мк. 10:42). Первым врачевством против духа превозношения и преобладания должна быть мысль, что это есть дух, свойственный язычникам. Это их несчастие, что они пленяются славою человеческою, потому что не знают славы Божией; усиливаются превознести себя на земле, потому что не имеют упования взойти на небо.

Но как же должны поступать христиане? Божественный Наставник наш продолжает: Иже аще хощет в вас вящший быти, да будет вам слуга (ст. 43). Желаешь ли превосходства и совершенства? Старайся преимущественно и совершенно служить благу ближних. Если ты уже выше других по твоему званию – тем более старайся служить благу их, чтобы ты не был ниже своего звания; но если ты и ниже других – так же ревностно старайся служить благу их, и тогда никто здравомыслящий не скажет, что ты в низком состоянии; поскольку и высочайшая земная власть, по понятию христианскому, не иное что есть, как Божий слуга во благое (Рим. 13:4).

(Мк. 10:43–44)

«Воскресное чтение», 1806

Почему? Потому что неестественно, чтобы слабое и немощное служило сильному и могущественному, высшее поддерживалось низшим. Естественнее наоборот, чтобы сильное подавало помощь слабому, низшее поддерживалось высшим. Не тварь служит Творцу, но щедродательная десница Творца подает всем и жизнь, и дыхание, и вся; твари остается только принимать с благодарением и употреблять во благо всякий дар, нисходящий свыше от Отца светов. Сам Господь славы пришел в мир, не да послужат Ему, но послужити и дати душу Свою избавление за многих. Искупленным Им остается только пользоваться Его благодатию, возмогать Его крепостию, укрепляться Его силою. Вот высочайший образ исполнения закона евангельского! Смотрите, как точно исполняется закон сей и в великом мире Божием. Не земля служит солнцу, но солнце согревает и освещает землю, не ожидая воздаяния от нее. Не рождения земли питают ее; но земля питает миллионы тварей, кои возвращают ей только прах! Тот же закон должен быть во всей силе и в мире нравственном, в котором ангелы сильнии крепостию охотно бывают служебными духами, в служение посылаемыми за хотящих наследовати спасение человеков. Потому-то мы сильнии непременно должны немощи немощных носити и не себе угождати.

(18:31–44)

Св. Григорий Двоесяов. Беседы на Евангелия в перев. архим. Климента. Беседа 2

Искупитель наш, предвидя, что души учеников возмутятся от страданий Его, задолго предсказывает им как о страдании Своем, так и о славе воскресения Своего, для того чтобы они, когда увидят Его по предсказанию умирающим, не сомневались и в том, что Он воскреснет. Но как ученики, еще плотяные, никак не могли понять слов тайны, то Он приступает к совершению чуда. Пред их глазами слепец получает прозрение для того, чтобы небесные дела укрепили в вере тех, которые не понимали слов небесной тайны. Но чудеса Господа и Спасителя нашего надобно понимать так, чтобы и в истину событий их веровать и сверх того, разуметь, что они внушают нам нечто особенное своим значением. Ибо дела Его могуществом указывают на одно, а таинственностью говорят о другом. Вот по истории мы не знаем, кто был этот слепец, но знаем, кого он таинственно представляет. Слепец есть род человеческий, который, в лице прародителя быв изгнан из рая сладости, не имея понятия о ясности света вышнего, страдает во тьме своего осуждения; но явлением Искупителя просвещается до того, что начинает видеть и желать радости внутреннего света и на пути к жизни обращается к доброй деятельности.

Замечательно, что слепец, по сказанию, получает прозрение тогда, когда Иисус приближался к Иерихону. Ибо Иерихон означает луну, а луна на священном языке служит образом немощей плоти; потому что, когда она в месячном своем течении убывает, тогда служит образом нашей смерти. Итак, когда Спаситель наш приближается к Иерихону, тогда слепец получает прозрение; это значит, что когда Божество приемлет на Себя немощь нашей плоти, тогда род человеческий восприемлет потерянный им свет. Ибо поскольку Бог терпит человеческое, постольку человек получает силы к Божественному. Этот слепец, по Писанию, сидел именно при пути и просил милостыню; а Сама Истина говорит: Аз есмь путь (Ин. 14:6). Итак, тот слепец, кто не имеет понятия о ясности света вечного, но если он уже верует в Искупителя, то сидит при пути; если же верует, но не хочет просить о даровании ему света вечного и не молится, то он слепец, хотя и сидящий при пути, но не просящий милостыни. А если кто и уверовал, и познал слепоту души своей, и молится о даровании ему света истины, то он – слепец, сидящий при пути и просящий милостыни. Итак, кто сознает мрак слепоты своей, кто имеет понятие о том свете вечности, которого нет у него, тот сердечно вопиет и умиленно взывает: Иисусе, Сыне Давидов, помилуй мя. Но послушаем, что следует за воплями слепца: и предыдущии прещаху ему, да молчит.

Что же значат эти предыдущии грядущему Иисусу, если не шум плотских пожеланий и мятеж пороков, которые до приближения к нашей душе Иисуса рассеивают ум наш своими искушениями и на молитве останавливают сердечные вопли? Ибо часто, когда мы, после содеянных грехов, желаем обратиться к Господу, когда усиливаемся вымолить у Него прощение в этих самых содеянных нами грехах, – тогда приближаются к душе образы содеянных преступлений, притупляют остроту нашего ума, дух приводят в смятение и не дают простора голосу нашей молитвы. Итак, предыдущии прещаху ему, да молчит; потому что, прежде нежели Иисус приблизится к душе, преступления, содеянные нами, отпечатлеваясь в нашем воображении своими образами, смущают нас во время самой молитвы.

Но послушаем, что сделал наперекор этому тот слепец, который желал прозрения. Сказано: Он же паче множае вопияше: Сыне Давидов, помилуй мя. Вот более и более вопиет тот, кого толпа заставляет молчать; так, чем более стесняет нас тягостный шум плотских помыслов, тем пламеннее и настойчивее мы должны быть в молитве. Этот шум препятствует нам вопиять, так как и на молитве большею частью мы страдаем от воображения грехов наших.

Но именно тем громче надобно возвышать голос сердца, чем сильнее встречает он препятствия, доколе он не превысит шума нетерпимых помыслов и своим напряжением и неотступностью достигнет святого слуха Господня.

Но когда мы в своей молитве делаем напряжение, тогда в уме напечатлеваем образ мимоходящего Иисуса. Поэтому в Евангелии далее сказано: Став же Иисус, повеле привести его к Себе. Вот останавливается Тот, Кто прежде проходил мимо; так, когда мы во время молитвы слышим еще шум мечтаний, тогда чувствуем, что Иисус как бы мимоходит. Когда же мы в молитве делаем особенное усилие, тогда Иисус останавливается, чтобы восстановить в нас свет; тогда Бог водворяется в сердце, и потерянный свет возвращается к нам.

Впрочем, в этом событии Господь внушает нам и еще нечто иное, что с пользою можем мы разуметь о человечестве и Божестве Его. Ибо вопль слепца услышал Иисус мимоходящий, а чудо прозрения совершил, остановившись. Мимоходить свойственно человечеству, и стоять – Божеству. По человечеству, Он родился, возрастал, умер, воскрес, переходил из места в место. И так как в Божестве нет изменяемости, а мимоходить значит то же, что и изменяться, – то это мимохождение было именно по плоти, а не по Божеству. Но по Божеству Ему свойственно всегда стоять; потому что Он вездесущ, не двигаясь ни вперед, ни назад. Итак, вопиющего слепца слышит Иисус мимоходящий, а прозрение дарует стоящим; потому что по человечеству Своему Он, сочувствуя, сжалился над воплями слепоты нашей; но свет благодати проливает на нас силою Божества Своего.

И замечательно, что Он говорит подошедшему слепцу: Что хощеши, да ти сотворю? Неужели Тот, Кто мог даровать прозрение, не знал, чего хотел слепец? Но Он хочет, чтобы мы просили, хотя Сам наперед знает, чего мы будем просить и что даровать нам по нашему прошению. Он заповедует нам непрестанно молиться, и несмотря на то, говорит: Весть бо Отец ваш, ихже требуете, прежде прошения вашего (Мф. 6:8). Следовательно, за нужное признает, чтобы мы просили Его для того, чтобы возбудить сердце к молитве. Поэтому и слепец тотчас присовокупил: Господи, да прозрю. Вот слепец просит у Господа не злата, но прозрения, потому что он, хотя и может иметь что-либо, но без прозрения не может видеть того, что имеет. Итак, будем просить того света, который можем видеть с одними только ангелами, который не имеет ни начала, ни конца. К этому свету служит путем вера. Поэтому и слепцу при даровании прозрения справедливо дается тотчас ответ: Прозри, вера твоя спасе тя. Но на это плотский помысел возражает, каким образом могу я просить духовного света, которого не могут видеть? Откуда могу я получить сведение, что есть такой свет, который не сияет для очей телесных? Такому помыслу каждый может отвечать кратко; потому что и то самое, что он ощущает, ощущает не телом, а душою. Никто не видит души своей; однако никто не сомневается, что он имеет душу, которой не видит. Ибо душа невидимо управляет видимым телом. Если же это невидимое отделяется, то тотчас падает и видимое, которое видимо стояло. Итак, если в сей видимой жизни существо оживляется невидимым – то есть ли место сомнению в бытии жизни невидимой? Но послушаем, что сделано для вопиющего слепца, или что сделал сам он. Сказано далее: И абие прозре, и во след Его идяше. Видит и последует тот, кто делает добро, которое понимает. Видит же, но не последует тот, кто, хотя и понимает добро, но нерадит о делании добра. Итак, если мы уже сознаем слепоту нашего странствования, если мы, веруя в таинство нашего Искупителя, сидим уже при пути; если, ежедневно молясь, просим у нашего Зиждителя света; если, видя разумом этот самый свет, мы после слепоты уже прозрели, то делами последуем за Иисусом, Которого видим умом. Будем внимательно смотреть, куда Он шествует, и в последовании держаться стези Его. Ибо Иисусу последует тот, кто подражает Ему. Посему Они говорит: Гряди по Мне и остави мертвым погребали мертвецы (Мф. 17:22). Последовать значит подражать. Поэтому Он опять увещает, говоря: Аще кто Мне служит, Мне да последствует (Ин. 13:26). Итак, размыслим, куда Он шествует, чтобы служить Ему в нашем последовании. Вот Он, Господь и Создатель Ангелов, желая принять естество наше, которое создал, нисходит во утробу Девы. Родиться в сем мире от богатых не благоизволил, а избирает родителей бедных. Поэтому недоставало даже агнца, которого надобно было (по закону) принести в жертву за Него, а приносит Матерь в жертву два горличища или два птенца голубина (Лк. 2:24). Не благоизволил также быть счастливым в этом мире, но переносил бесчестия и посмеяния; претерпел оплевания, биения, заушения, терновый венец и крест. И как мы лишились внутренней радости чрез услаждение вещами телесными, то Он показывает, с какою горечью она должна быть возвращаема. Итак, что должен человек претерпеть за себя, если Бог столько претерпел за людей? Посему, кто уже верует во Христа, но еще держится корыстолюбия, гордится почестями, воспламеняется ненавистью, оскверняется нечистотою похоти, желает в мире счастья – тот небрежет о последовании Христу, в Которого верует. Ибо тот, которому Вождь указует путь скорби, если желает радостей и наслаждений, идет другим путем.

(Лк. 18:35–43)

«Воскресное чтение», 1825

Чудо это совершилось таким образом: «Господь Иисус Христос подходил к Иерихону. При дороге, по которой шел Господь, сидел слепец и просил милостыни. Услышав шум проходящего мимо народа, который следовал за Господом, слепец спросил: «Что это такое значит? Что это за движение?» Ему сказали, что Иисус Назорей идет. Тогда он закричал: «Иисус, Сын Давидов, помилуй меня!» Шедшие впереди унимали его, чтобы он молчал; но он еще громче кричал: «Сын Давидов, помилуй меня». Иисус, остановившись, велел привести его к Себе; и, когда тот подошел к Нему, спросил его: «Чего ты хочешь от Меня?» Слепец сказал: «Господи, хочу, чтобы прозреть мне». Иисус сказал ему: «Прозри; вера твоя спасла тебя». И он тотчас прозрел и пошел за Ним, славя Бога. Весь народ, видя сие, воздал хвалу Богу».

Святые евангелисты Матфей и Марк рассказывают об этом чудесном событии, кажется, несколько иначе. Святой евангелист Матфей говорит, что Господь при выходе из Иерихона исцелил двух слепцов, сидевших при дороге, которые, услышав, что Господь со множеством народа проходит мимо их, начали взывать к Нему: «Господи, Сын Давидов! Помилуй нас!» (Мф. 20:29–30). Евангелист Марк говорит об одном только слепце, исцеленном Господом также при выходе из Иерихона (Мк. 10:46), и самого слепца называет по имени; между тем святой евангелист Лука повествует об исцелении Господом слепого при входе в Иерихон. Затем все три евангелиста согласно повествуют о дальнейшем путешествии Господа в Иерусалим для торжественного входа в него. Но подобная разность в сказании святых евангелистов удобно примиряется тем, что святые Марк и Лука повествуют о различных слепцах, исцеленных Господом, из коих одного Господь исцелил при входе в Иерихон (Лк.), другого при выходе из Иерихона (Мк.); а евангелист Матфей оба эти случая соединяет в один, потому что то и другое чудо, вероятно, произошло совершенно одинаковым образом.

В рассказанном чуде прежде всего обращает на себя внимание вера слепца. Он не видел Божественного лица Господа, не был свидетелем ни одного из совершенных Господом чудес, и если что знал о Господе, то знал только по слуху, а слух всегда не то, что видение. Между тем этот самый слепец, как только услышал, что Иисус Назарянин (так все называли Господа) проходит мимо его, тотчас исповедует Его не простым учителем или чудотворцем (каковым признавало Господа большинство), но обетованным Мессиею – Царем Израилевым. Назвав Господа Сыном Давидовым, слепец вслух всех возвестил, кто этот Иисус Назорей, потому что обетованный Мессия, по предсказаниям пророков, должен произойти из поколения Давидова, и потому имя Сына Давидова приличествовало только Мессии и прямо указывало на Него. Такое открытое указание на Мессию в Лице Господа, вероятно, и было причиною, что народ запретил называть так Иисуса. Но слепец повиновался не приказанию народа, а своему внутреннему убеждению, и восклицал еще громче: Сын Давидов, помилуй меня! Немного опытов подобной веры встречается в евангельских сказаниях, немного даже между последователями Господа было таких лиц, которые, подобно слепцу, так прямо, так открыто признавали Его Мессиею – Богом. За то и Господь не оставил без Своего внимания столь искренней веры, столь открытого исповедания: Он внял воплю страдальца и, подозвав его к Себе, отверз ему очи.

Впрочем, не вдруг Господь совершил исцеление слепого. Господь прежде всего спросил его, чего он хочет. Вопрос, казалось бы, излишний. Неужели Господь не знал, чего слепцу нужно? Нет, Господь знал, но данным вопросом Он вызывал у слепца полное сознание тяжести своего положения и всю силу желания прозреть. С другой стороны, слепец открытым признанием слепоты своей, выраженным в желании прозреть, засвидетельствовал о всем величии чуда, совершенного над ним. После того как слепец сам объявил себя лишенным зрения, нельзя было не видеть действительного чуда в возвращении ему зрения, и все свидетели сего события действительно признали его чудом, потому вместе с исцеленным слепцом, прославили Бога. Наконец, и для того спросил Господь слепца, чего он хочет, чтобы показать пред всеми величие его веры во всемогущую помощь Божию и высокое нравственное настроение души его. Слепец получил то именно, чего желал, а отсюда само собою становится ясно, как велика была душа его, как высоко было нравственное его достоинство. Слепец по своему нравственному состоянию был достоин милосердия Господа, потому и получил просимое. «Вера твоя спасла тебя», – сказал ему Сам Господь. И облагодетельствованный слепец с своей стороны не остался неблагодарным пред своим Благодетелем; он прославил Бога за столь великую милость и пошел вслед за своим Спасителем.

Настроение души слепца в тяжком положении слепоты и поведение его по прозрении для нас, часто страждущих слепотою душевною, должны быть весьма поучительны. Безотрадное положение не повергло слепца в отчаяние, он не пал духом в своем плачевном состоянии, не роптал на Бога за свою горькую долю; напротив, слепота телесная, как показал опыт, постепенно просветляла духовное его зрение, возвышала его веру во всемогущую силу Божию, к помощи которой и обратился он в лице обетованного Мессии – Царя Израилева. Пусть пример слепца научит и нас во всех горестях, во всех злоключениях обращаться с пламенною молитвою к Богу и от Него единого ожидать себе помощи; только пусть и в нашей душе пребудет такая же твердая надежда на всемогущую помощь Божию и такое же твердое исповедание Господа, какие обнаружил в себе иерихонский слепец. С другой стороны, слепец не остался неблагодарным к Господу за свое исцеление, но прославил Бога и последовал за своим Избавителем. Пусть и наши сердца исполняются благодарностью к Богу, когда Он по неизреченной благости ущедрит нас тем или другим благом; пусть и для нас каждое благодеяние Божие будет самым сильным побуждением неуклонно следовать по стопам Христовым; тогда и другие, видя благодеющую на нас десницу Божию, вместе с нами прославят Щедродавца Бога.